Мир Софии

      Раздумывать было некогда. Не выпуская из рук конвертов, София ринулась в кусты за избушкой. Вскоре путь ей преградило болото. Пришлось бежать через него, по колено проваливаясь в воду. Но что тут поделаешь? Ей надо было домой, скорее домой.
      Через некоторое время она наткнулась на тропинку. Та ли это тропа, по которой она пришла? София остановилась и выжала подол платья, обильно полив утоптанную землю. Только теперь к глазам подступили слезы.
      Как можно было так опростоволоситься? Обиднее всего получилось с лодкой. Перед мысленным взором Софии стояло озеро, а посреди него — лодка с плавающим отдельно веслом. Стыдно, очень стыдно…
      Учитель философии уже наверняка спустился к воде. Чтобы попасть домой, ему нужна лодка. София чувствовала себя ужасной дрянью. Но ведь она не нарочно…
      Ой, почему она схватила белый конверт? Ясное дело, потому, что на нем стояло ее имя и письмо вроде бы предназначалось ей. Тем не менее София чувствовала себя воришкой. Помимо всего прочего, взяв письмо, она фактически подсказала хозяину, что в дом заходила именно она.
      София вынула из конверта листок с пятью вопросами.
 

       Что было раньше: курица или идея курицы?
       Бывают ли у человека врожденные идеи?
       Чем отличаются друг от друга растение, животное и человек?
       Почему идет дождь?
       Что необходимо человеку для хорошей жизни?

 
      У Софии не было сил обдумывать эти вопросы сейчас, но она поняла, что они должны быть связаны с очередным философом. Кажется, следующим идет Аристотель?
      Когда после долгой пробежки по лесу впереди замаячила живая изгородь, София почувствовала себя как потерпевший кораблекрушение, который наконец добрался до суши. Впрочем, видеть изгородь с этой стороны было непривычно. София залезла в Тайник и только тут посмотрела на часы. Пол-одиннадцатого. Желтый конверт она положила к остальным бумагам, в коробку из-под печенья, листок с новыми вопросами сунула в колготки.
      София появилась в дверях, когда мама разговаривала по телефону. Она тут же положила трубку.
      — Где ты пропадала, София?
      — Я ходила гулять… в лес, — запинаясь, произнесла она.
      — Это заметно.
      София не стала отвечать: с платья все еще капала вода.
      — Мне нужно было позвонить Йорунн…
      — Йорунн?
      Мама достала сухую одежду. София еле успела перепрятать листок с философскими вопросами. Они пошли в кухню, и мама приготовила какао.
      — Ты была с ним? — спросила она.
      — С кем?
      У Софии не шел из головы застрявший на берегу учитель философии.
      — Ну, с ним,с этим твоим… «кроликом».
      София помотала головой.
      — Чем вы с ним занимаетесь, София? Почему ты так вымокла?
      Дочь сидела серьезная, с потупленным взором, но в глазах ее затаилась улыбка. «Бедная мамочка, вот она из-за чего волнуется».
      София еще раз помотала головой. Последовал новый шквал вопросов.
      — Я должна знать правду. Ты что, не ночевала дома? Почему ты легла в постель одетая? Небось прокралась вниз, как только я заснула? Тебе всего четырнадцать лет, София. Ты обязана рассказать, с кем встречаешься.
      София заплакала. А потом взяла и рассказала. Ей по-прежнему было страшно, а когда человек боится, он обычно говорит правду.
      Она рассказала, что проснулась очень рано и пошла гулять в лес. Рассказала про избушку, и про лодку, и про удивительное зеркало, но утаила все связанное с заочным курсом философии. Не упомянула София и зеленый бумажник. Каким-то чутьем она знала, что Хильду лучше держать в тайне.
      Мама обняла Софию. Та поняла, что теперь ей верят.
      — А никакого возлюбленного у меня нет, — всхлипнула она. — Я сказала, что есть, только чтоб ты не волновалась из-за белого кролика.
      — И ты, значит, дошла до самой Майорстуа… — задумчиво проговорила мама.
      — До Майорстуа? — удивилась София.
      — Лесную избушку, в которой ты была, зовут Майорстуа, то есть Майоровой хижиной, потому что когда-то, много лет назад, в ней жил старый майор. Он был большой чудак, если не сказать больше. Ладно, не будем вспоминать о нем. С тех пор домик пустует.
      — Это по-твоему. На самом деле там теперь живет философ.
      — Ну-ну, давай ты не будешь снова фантазировать.
      София засела у себя в комнате обдумать пережитое. В голове царил такой сумбур, словно туда нагрянул цирк с неповоротливыми слонами, смешными клоунами, дрессированными обезьянами и отчаянными воздушными гимнастами. Но среди сменяющих друг друга картин была одна навязчивая: в чаще леса плавает посреди озера маленькая лодка с веслом… а по берегу мечется человек, которому сложно без нее добраться домой…
      Конечно, учитель философии хорошо относится к Софии и, вероятно, простит ее, если поймет, что это она побывала в хижине. Однако София нарушила уговор. Вот чем она отблагодарила незнакомца, взявшегося за ее философское образование… Как же теперь поправить дело?
      Достав розовую почтовую бумагу, девочка принялась за письмо.
 

       Дорогой философ! Это я приходила к тебе в хижину рано утром в воскресенье. Мне очень хотелось повидаться с тобой и обсудить кое-какие философские проблемы. Вообще-то я поклонница Платона, хотя не уверена, что он прав насчет существования идей или образов в ином мире. Они, конечно, существуют в нашей душе, но это, на мой взгляд, совсем другое дело.
       К сожалению, должна признать, что пока недостаточно убеждена и в бессмертии души. У меня самой, во всяком случае, не осталось никаких воспоминаний о прошлых жизнях. Буду крайне признательна, если ты сумеешь убедить меня, что душа моей покойной бабушки хорошо чувствует себя в мире идей.
       Честно говоря, я не ради философии села за это письмо, которое собираюсь вместе с кусочком сахара вложить в розовый конверт. Я просто хотела извиниться за непослушание. Лодку я честно пыталась вытащить как можно дальше на берег, но, видимо, у меня не хватило сил. Кроме того, есть основания полагать, что столкнуть лодку в воду могла только очень сильная волна.
       Надеюсь, тебе удалось попасть домой, не замочив ног. Если нет, можешь утешаться тем, что я тоже промокла до костей и, скорее всего, здорово простужусь. Но мне винить некого, кроме самой себя.
       В избушке я ничего не трогала, только не устояла перед соблазном взять адресованное мне письмо. Я не собиралась ничего воровать, просто на миг растерялась и подумала, что раз на конверте мое имя, значит, он мой. Очень прошу извинить меня и обещаю больше тебя не разочаровывать.
       P.  S. Сию же минуту начну обдумывать все написанные на листке вопросы.
       P.  P.  S. Скажи, пожалуйста: зеркало в бронзовой раме, которое висит над белым комодом, — волшебное или самое обыкновенное? Я спрашиваю, потому что не привыкла видеть свое отражение с зажмуренными глазами.
       С приветом,
твоя искренне заинтересованная ученица СОФИЯ.

 
      Прежде чем вложить письмо в конверт, София дважды перечитала его. Во всяком случае, оно получилось менее официальным, чем предыдущее. Она уже хотела пойти на кухню за кусочком сахара, но сначала решила взглянуть на листок с сегодняшним заданием.
      «Что было раньше: курица или идея курицы?» Вопрос почти такой же сложный, как старинная загадка про курицу и яйцо. Без яйца не будет курицы, но без курицы не может быть яйца. Разобраться с курицей и «идеей» курицы ничуть не легче. София хорошо понимала, что имел в виду Платон. Он хотел сказать, что идея курицы существовала в мире идей задолго до появления в чувственном мире конкретной курицы. Согласно Платону, душа «увидела» саму идею курицы, а уже потом поселилась в теле. Но, кажется, именно в этом София посчитала взгляды Платона неверными? У человека, который никогда не видел ни живой курицы, ни ее изображения, не могло быть и идеи курицы. Затем она перешла к следующему вопросу.
      «Бывают ли у человека врожденные идеи?» Весьма сомнительно, подумала София. Очень трудно поверить, что у новорожденного младенца много идей. Конечно, точно не известно, ведь, если ребенок не умеет говорить, это не значит, что у него совсем нет мыслей. Однако, чтобы знать хоть что-то об окружающем мире, нужно его сначала увидеть, правда?
      «Чем отличаются друг от друга растение, животное и человек?» София мгновенно нашла весьма существенные отличия. Она, например, была уверена, что у растений нет сколько-нибудь сложной душевной жизни. Кто слышал про колокольчик, страдающий от неразделенной любви? Растение появляется из земли, усваивает питательные вещества и производит на свет сколько-то семян, благодаря которым размножается. Но больше про растение, пожалуй, сказать нечего. София сделала вывод, что все касающееся растений приложимо также к животным и человеку. Зато у животных были дополнительные свойства, например способность передвигаться. (А роза разве когда-нибудь бегает стометровку?) Труднее было указать на различия между животным и человеком. Люди умеют думать, но и животные не совсем безмозглые создания. София была убеждена, что кот Шер-Хан тоже думает. Во всяком случае, он иногда вел себя крайне расчетливо. А может ли животное размышлять над философскими проблемами? Может ли кот задуматься об отличиях растения от человека и животного? Едва ли! Ясно, что кот умеет чему-то радоваться и о чем-то грустить, но задается ли он вопросом о существовании Бога или бессмертной души? Крайне сомнительно, решила София. Здесь можно было применить тот же довод, что и в вопросе о младенце и врожденных идеях. Обсуждать такие проблемы с котом было равносильно их обсуждению с новорожденным ребенком.
      «Почему идет дождь?» София пожала плечами. Дождь идет от испарения моря и конденсации влаги в тучах. Это они проходили чуть ли не в третьем классе. Можно, конечно, еще сказать, что дождь идет, чтобы лучше росли животные и растения, однако будет ли это правдой? Есть ли у дождя цель или умысел?
      Последнее задание было точно связано с подобной целью: «Что нужно человеку для хорошей жизни?» Об этом учитель философии что-то писал в самом начале курса. Все люди нуждаются в еде, тепле, любви и заботе. Во всяком случае, такова первая предпосылка хорошей жизни. Затем он указал на то, что каждому необходимо найти ответы на определенные философские вопросы. Кроме того, неплохо иметь профессию, которая тебе нравится. Если, например, человек терпеть не может транспорт, вряд ли ему доставит удовольствие стать шофером такси. А если он не выносит приготовления уроков, неразумно будет становиться педагогом. София любила животных, поэтому вполне могла стать ветеринаром. Как бы то ни было, она не считала, что для хорошей жизни нужно выиграть в лотерею миллион. Скорее наоборот. Не зря говорят: «Праздность — мать всех пороков».
      София сидела у себя в комнате, пока мама не позвала ее есть: на обед были антрекоты с печеной картошкой. Вкуснятина! Мама даже зажгла свечи и подала на десерт морошку со взбитыми сливками.
      Они говорили о том о сем. Мама спросила, как София хочет праздновать свое пятнадцатилетие. До него осталось всего несколько недель.
      София пожала плечами.
      — Ты разве не собираешься пригласить гостей? То есть отпраздновать как следует?
      — Может быть…
      — Мы могли бы позвать Марту, Анну-Мари… и Хеге. И, конечно, Йорунн. А может, и Йоргена… Тебе лучше решить самой. Знаешь, я прекрасно помню свой день рождения, когда мне исполнилось пятнадцать. Кажется, это было совсем недавно. И я уже тогда чувствовала себя взрослой, София. Странно, а? По-моему, я с тех пор совсем не изменилась.
      — Конечно, нет. На самом деле ничто не изменяется. Ты только развилась, стала более зрелой…
      — Хм… ты у нас тоже разговариваешь как взрослая… Вот только время с моего пятнадцатилетия пробежало невероятно быстро.

АРИСТОТЕЛЬ

       …аккуратист, который стремился навести порядокв человеческих представлениях…

 
      Когда мама легла отдохнуть после обеда, София пошла в Тайник. Она заранее положила в розовый конверт кусочек сахара, а сверху надписала: «Альберто Ноксу».
      Нового письма еще не было, но буквально через несколько минут София услышала приближение собаки.
      — Гермес! — позвала девочка, и в следующий миг пес проскользнул в Тайник, сжимая в зубах большой желтый конверт. — Вот умник!
      София одной рукой обняла Гермеса: он запыхался, в горле у него свистело, как свистит в непогоду ветер. Она достала розовый конверт с кусочком сахара внутри и сунула его в пасть собаке. Выбравшись из Тайника, та убежала обратно в лес.
      София немножко волновалась, открывая письмо. Сказано ли там что-нибудь про хижину и лодку?
      В конверте, как всегда, лежало несколько скрепленных вместе машинописных страниц. Но туда был вложен и отдельный листок, на котором стояло:
 

       Дорогая фрекен детектив! Или, точнее, фрекен взломщик… О несанкционированном проникновении в дом уже заявлено в полицию…
       Нет-нет, на самом деле я не сержусь на тебя. Если ты с такой же любознательностью ищешь ответы на загадки философии, это многообещающе. Неприятно лишь то, что теперь мне придется переехать в другое место. Впрочем, я сам виноват. Нужно было понимать, что ты относишься к людям, которые всегда хотят допытаться до сути вещей.
       С приветом,
Альберто.

 
      У Софии отлегло от сердца. Значит, учитель философии не сердится. Но почему ему нужно переезжать?
      Прихватив большие листы, София побежала к себе наверх. Когда мама проснется, лучше быть дома. Девочка уютно устроилась в кровати и вскоре уже читала про Аристотеля.
 

ФИЛОСОФ И УЧЕНЫЙ

 
       Дорогая София! Тебя наверняка удивила Платонова «теория идей». Не тебя первую. Мне неизвестно, как ты восприняла ее — заглотнула целиком или с критическими замечаниями. Если возникли возражения, можешь быть уверена, что сходные аргументы выдвигались еще Аристотелем(384-322 до н. э.), который целых 20 лет был слушателем платоновской Академии.
       Сам Аристотель не был уроженцем Афин. Но, родившись в Македонии, он прибыл в Афины, в Академию, когда Платону исполнился 61 год. Отец Аристотеля был известным врачом и естествоиспытателем. Уже эти биографические данные отчасти подсказывают нам, что должно было стать предметом исканий Аристотеля. Больше всего его интересовала живая природа. Он был не только последним из великих греческих философов, но и первым великим биологом Европы.
       Чуточку заострив вопрос, мы можем сказать: Платон был настолько поглощен вечными первообразами, или «идеями», что не особенно замечал изменения в природе. Аристотель же интересовался именно этими изменениями, или тем, что мы сегодня называем естественными (природными) процессами.
       Еще более заостряя проблему, можно выразиться так: Платон отвернулся от чувственного мира и смотрел на все окружающее как бы через прищур. (Он хотел выбраться из пещеры. Хотел заглянуть в вечный мир идей!) Аристотель сделал прямо противоположное: он опустился на четвереньки и занялся изучением рыб и лягушек, маков и анемонов.
       Ты вправе сказать, что Платон использовал только разум. Аристотель пользовался также органами чувств.
       Различия между этими философами проявляются даже в манере письма. Если Платон был поэтом и творцом мифов, то труды Аристотеля сухи и доскональны, как словарная статья. Зато многие его тезисы подкреплены собственными наблюдениями над природой.
       В древности Аристотелю приписывали целых 170 трудов. Сохранилось из них сорок семь. Речь, однако, идет не о готовых книгах. Сочинения Аристотеля скорее следует рассматривать как конспекты лекций. В его эпоху философия тоже была прежде всего устным занятием.
       Значение Аристотеля для европейской культуры не в последнюю очередь объясняется тем, что он создал профессиональный язык, которым до сих пор пользуются ученые самых разных специальностей. Он был великим систематиком, заложившим основы разных наук и упорядочившим их.
       Поскольку Аристотель работал буквально во всех областях знаний, ограничусь упоминанием наиболее важных. Я много рассказывал тебе о Платоне, а потому начну с опровержения Аристотелем теории идей. Затем мы рассмотрим его собственное видение философии природы. Аристотель подвел итог всему сказанному до него натурфилософами. Мы разберем, как он приводит в систему существующие представления и закладывает основы научной логики.
       В заключение я коснусь взглядов Аристотеля на человека и общество.
       Если тебя устраивают такие условия, остается засучить рукава и приняться за дело.
 

НИКАКИХ ВРОЖДЕННЫХ ИДЕЙ

 
       Подобно своим предшественникам, Платон доискивался в суете сует чего-то вечного и неизменного — и нашел вознесенные над чувственным миром совершенные идеи. Помимо всего прочего, идеи, согласно Платону, обладают большей реальностью, чем явления бытия. Сначала появляется «идея лошади», а уже потом на стене пещеры начинают скакать тени лошадей из чувственного мира. Таким образом, «идея курицы» появляется раньше и курицы, и яйца.
       По утверждению Аристотеля, Платон перевернул все с ног на голову. Аристотель соглашался со своим наставником в том, что конкретная лошадь «течет» и что ни одна лошадь не живет вечно. Он также признавал, что сама форма лошади вечна и неизменна. Однако «идея» лошади — лишь понятие, образ, который сформировался у нас уже послетого, как мы увидели некоторое число лошадей. Иными словами, «идея», или «форма», лошади не существует сама по себе. Для Аристотеля «первообраз» лошади соответствует ее отличительным чертам, то есть тому, что мы сегодня называем видом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.