За ним глубина чувства, а за нею и ее друзьями - отчаянность, вызов, пренебрежение к скоростям и расстояниям. Как, видимо, отдавали себя - свои сердца, мечты и горести - и сценарист, и режиссер, и актер этому сорокалетнему герою, своему второму "я". Но через каждые двадцать минут этот фильм - грустный, пронзительно нежный - резала реклама: то на телевизионном экране появляется чистая сорочка, возникающая из мыльной пены, то из взбитого крема рождается яблочный кекс. А потом снова кадры прелестного фильма. Посмотрев эту рекламу в ткани высокого искусства, я вспомнил ультра - Такахаси из "Асахи-сонорама". Согласиться с ним нельзя, но понять его можно.
      Запомнился контрапункт фильма. После разнузданного "ча-ча-ча" возникает мелодия старой баркаролы, и вдруг танцующие - ребята, и девушки, и этот сорокалетний чиновник - все кажутся совсем иными. Они становятся белыми, чистыми, освобожденными от всего земного. А потом авторы фильма, словно испугавшись этой чистоты, полагая, видимо, что это мешает в нашем диком мире, начинают издеваться над самими собою, над всем вокруг, над своими героями... Видимо, в кажущейся несерьезности итальянского кинематографа сокрыта высшая серьезность современного искусства.
      Чиновник, мимолетно добившись нечаянной любви, поутру теряет девушку. Он уснул на пляже, а она уехала со своими молодыми друзьями. Для него это была высокая трагедия, горькое счастье; он уже представлял себе их совместную жизнь и жмурился оттого, что видел лицо жены, когда она будет устраивать ему мордобой. А для девушки эта ночь была одной из сотен ночей - на шальной дороге шальной жизни. "Зашел, ушел и вновь оставил дом..." Чиновник гнал по шоссе, но он не мог приноровиться к скоростям молодых. Они на своей старенькой машине выжимают 120 километров, а он на своей мощной и новой едет с опаской. И ехал он все тише, тише, тише, словно поняв для себя что-то важное. И когда крупным планом появилось лицо актера (это был Альберто Сорди), вдруг снова возникает реклама: красивая японочка раскладывает перед аккуратным, шоколадно-приторным, невозможно красивым мужем галстуки; возникает здание универмага, где продаются вот эти самые лучшие, самые модные сейчас в Японии галстуки, и диктор ТВ выкрикивает: "Покупайте галстуки "модерн"!"
      Когда после этого вас снова возвращают на крупный план рыдающего Альберто Сорди, смотреть картину невозможно - ее убили. Искусство для рекламы - это чудовищно.
      ...Телевизионные программы Японии - предмет для специального рассмотрения, особенно когда речь идет о детских передачах.
      ...Правительственная программа "Эн Эйч Кэй" более точна и сдержанна. Частные телевизионные фирмы большинство детских игровых передач обращают в японскую традиционную древность, они посвящены герою-одиночке, который сражается мечом и кинжалом за свое "правое дело". Традиционный героизм одиночки чужд духу сегодняшнего японского "экономического чуда". Какая тенденция сильней? Кто победит? Те, кто тянет молодежь к технике, к знанию (а такая тенденция в японском телевидении, в книгоиздательстве, в кинематографе, в театре очевидна), или та тенденция, которая выступает за восстановление традиций и за преодоление "чуждых веяний"? Многие органы печати ведут широкую борьбу с "растленными европейскими влияниями". При этом - призыв к традиционному послушанию и трудолюбию. То есть "служите технике двадцатого века, но живите по законам морали века девятнадцатого".
      Вспомнил доктрину Геббельса, когда литература и искусство были разделены в Германии на "асфальтовую" и "почвенную". К "асфальтовой" литературе были причислены выдающиеся немецкие художники, уехавшие в эмиграцию, потому что, утверждал Геббельс, они "чужды духу великой германской почвы". Геббельс канонизировал термин "блют унд боден" - "кровь и почва". Фашистских писателишек называли "блюбоистами". Они исчезли вместе с Гитлером, а литература "асфальта" - литература Фейхтвангера, Брехта, Томаса Манна и Зегерс - осталась, и она определяет истинное искусство Германии тех времен, а не та официальная беллетристика, которая поднималась на щит "Фолькишер беобахтер".
      В Японии заметна тенденция борений паназиатских "блюбоистов" с "технократами". Японских "технократов" нельзя упрекнуть в космополитизме, они делают ставку на японский путь развития, но они понимают, что будущее в конечном счете определит не верность "самурайскому духу", не кимоно, не деревянные сандалии - "гета", а ракета, электроника и асфальт, как тут ни крути...
      Если серьезно анализировать эту проблему, то в малом можно увидеть большое. В телевизионных передачах можно увидеть борьбу за тенденцию. Например, в последнее время появились новые телевизионные фильмы, которых ждет вся Япония - не только дети. Сюжеты этих фильмов научно-фантастические, форма - детективная. Например: старик ученый изобретает эликсир силы и роста, чтобы творить добро, но оказывается, что эликсир силы, который стимулирует силу и рост, одновременно делает старика злодеем, ибо чем человек больше и сильнее это прочитывается в подтексте фильма, - тем он злее и надменней. С этим стариком борются прекрасный мультипликационный мальчишечка с девочкой; драки, перестрелки и в конечном итоге победа мальчика над "силой и ростом" - сиречь над злом. В финале даже лицо старика изменилось. Чем больше он рос, тем заметнее терял японские черты: лицо его делалось стереотипно европейским. Как этот подтекст прочтут дети? В малом можно увидеть большое. Национализм - это оружие против социального и научного прогресса, мощное, надо сказать, оружие.
      ...Другой игровой фантастический фильм: в Токио объявляется динозавр. Он громадный, ходит по городу и разрушает мосты, трассы и небоскребы. Землетрясения, пожары, гибель людей. С ним борются четыре аэронавта. Динозавр омерзителен, но жесты его очеловечены. В конце концов аэронавты привязывают динозавра к межконтинентальной ракете (это после драк, и европейского мордобоя, и утонченного дзюдо). И вывозят динозавра в космос, и там он превращается в окостенелость.
      Этот фильм, сделанный для детей, смотрят и взрослые. Вы соприсутствуете при работе аэронавтов с техникой, вы наблюдаете, как они проверяют систему работы межконтинентального корабля, вспоминают какие-то химические формулы; они вместе пишут уравнения, рассчитывая вес и мощность ракеты, соотнося это с весом динозавра. Это не просто фильм-зрелище, поразительно интересное научно-детективное зрелище, а это фильм-рассуждение, сказал бы я, в некотором роде третья, образовательная программа нашего ТВ, сделанная с учетом категории интереса.
      Другой сюжет: девочка обладает даром испускать из глаз электричество. В этом ее счастье, ибо электричество - это мощности, это скорость, это свет. Но в этом и несчастье: своими взглядами девочка убивает людей вокруг себя. И вот ее друг начинает думать, как спасти девочку, сохранив ее волшебный дар. Действие построено на детективном сюжете, как и во всех других фильмах. Брехт утверждал, что интеллектуальное наслаждение доставляет задача-головоломка, которую детективный роман ставит перед читателем. Он прежде всего предоставляет широкое поле для наблюдательности. Нам доставляет удовольствие способ, каким автор детективного романа (фильма) приводит нас к разумным суждениям, заставляя отказываться от наших предубеждений. Для этого писатель, режиссер должен владеть искусством обмана. А это высокое искусство в искусстве - искусство обмана. (Браво, Брехт, защитил жанр, а при сегодняшней авторитарности искусства такая защита бесценна! - Ю. С.) Действительно ведь главное интеллектуальное удовольствие, доставляемое детективным романом, состоит в установлении причинности человеческих поступков.
      Детективный роман дает нам возможность для умственных операций, ибо свой жизненный опыт мы получаем в условиях катастроф... За событиями, о которых нам сообщают, мы предполагаем другие события, о которых нам не сообщают. Они, видимо, и есть подлинные события. Мы могли бы в них разобраться, если бы мы знали о них. Только история может вразумить нас по поводу этих подлинных событий, если главным действующим лицам не удалось их полностью скрыть. Ведь истории пишутся после катастроф, считал Брехт.
      Если ясность и наступает, то лишь после катастрофы. Совершено преступление. Как оно надвигалось? Как это случилось? Что за ситуация возникла? Вот теперь и нужно заниматься раскрытием всех обстоятельств.
      Японцы так строят свои детские и юношеские передачи, чтобы за час-полтора, пока идет научно-детективный фильм, заложить в ребенке п р и в ы ч н ы й интерес к техническому чуду, которое через пять-шесть лет должно стать бытом, практикой жизни. Японцы готовят общество десятилетних граждан к тому, чтобы через несколько лет все то, что они сейчас смотрят на экранах ТВ и чем они восхищаются, сделалось привычным атрибутом каждодневности - в чем-то даже скучным. Может быть, ТВ забегает вперед? Отнюдь: в Японии, как мне говорили токийские журналисты, намечается запустить пять спутников научного назначения и четыре экспериментальных спутника. В стадии проведения исследовательских работ находятся шесть спутников хозяйственного назначения, которые должны быть запущены в 1978 - 1982 годах.
      Все это хорошо и очень интересно, однако тревожно то, что сейчас стали появляться новые телепрограммы, где вместо традиционного мальчика, обладающего технической сверхсилой (в каблуках его гета вмонтирован напалм для врагов; у него дома несколько портативных ракет, на которых он летает в межзвездное пространство; в его глазах заключена сверхсильная энергия, которой он может сражаться с противником), появился мальчик, одетый в кимоно, с самурайской косичкой, с подчеркнуто раскосыми глазенками. А его враги стали сплошь иноплеменными, круглоглазыми, беззубыми, горбоносыми, белолицыми злодеями...
      ...Я за н а ц и о н а л ь н о е в искусстве. (Читай - "мы".) Я против н а ц и о н а л и з м а, в чем бы он ни выражался. (Читай - "мы".) Национализм в век сверхскоростей чреват всеобщей катастрофой.
      ...Познакомился с Токато-сан - прелестным тридцатилетним художником, одним из известнейших живописцев Японии. Сели в его "тойоту", поехали к скульптору Ивано-сан - я его назвал "Иван Иванычем", и скульптор зашелся от смеха. Еще до того, как японцам переведут смысл каламбура или шутки, они по интонации понимают, что ты говоришь. Вообще здесь обостренный, я бы сказал - жадный, интерес к русскому языку. Как это ни парадоксально, японцы чувствуют наш язык, особенно это заметно в песне. Мне показалось, что в Японии наши песни поют отнюдь не хуже, чем мы, порой даже с большим чувством.
      Ивано-сан, лауреат Национальной премии Такеси Хаяси, работает в маленькой мастерской. Его скульптуры чем-то похожи на работы советского художника Николая Никогосяна - так же экспрессивны. Только в них экспрессия сдержанности, "кричание" статики.
      Движение души, порыв, плач, счастье, крик японцы умеют передавать через сцепленные пальцы рук, а на лице - если это поясной портрет - будет полное спокойствие.
      - У нас не было своей Греции, - говорил Токато. - Мы искали себя, отсчитывая от нуля. И у нас не было Рима, Возрождения, передвижников. Мы нашли себя, свой стиль, свое движение. Вспомните фильм "Голый остров". Это киноживопись. Ваш памятник Петру символичен движением, мы учимся на этом памятнике, но исповедуем свой стиль.
      Я заметил, что национальность "Девушки, снимающей платье" - это новая работа Ивано - я мог бы определить, даже не видя ее лица: по движениям рук, повороту торса, наклону головы.
      Ивано-сан и Токато очень интересно рассказывали мне о "киноби". Киноби по-японски означает символ функциональной красоты. У американцев, считают японские художники, существует киноби плюс "нечто большее"; у русских - киноби плюс "желание выразить движение словом". Сейчас киноби широко распространяется на оформление, на "дизайн". Ивано-сан сказал, что если бы японские "промышленные художники" (появилась и такая профессия) не нашли бы "нечто" в решении японских малолитражек, то все японцы по-прежнему покупали бы "фольксваген". Японское "нечто" в промышленности - это киноби плюс "законченная функциональная красота".
      Японцы, сказал Токато-сан, исповедуют в киноби допуск в микрон. Отличие может быть минимальное, однако это минимальное обязано сделать "тойоту" машиной чисто японской, а никак не европейской. (Действительно, формы малолитражек совершенно японские, хотя, если заставить меня объяснить, в чем эта "японскость" выражается, я толком объяснить не смогу: законченность формы слову не подвластна.)
      Токато живет тем, что работает в бюро, принимающем заказы от фирм на рекламу и от издательств - на оформление книг. Ивано-сан преподает в "Институте новых форм" (приглашает съездить туда).
      Традиционная японская живопись, рассказали мои друзья, была в Японии издревле, а европейская живопись проникла на острова лишь сто лет назад, с началом "эры Мэйдзи". Первую выставку в стране устроило министерство образования. Она называлась "интэн". С тех пор интэн стало символом классической живописи.
      Пятьдесят лет назад была устроена первая частная выставка. В стране господствовал натурализм, а наиболее популярным художником в Японии был Коро.
      Потом пришел импрессионизм. Однако после победы Великой Октябрьской революции японские художники разделились. Дальнейшее развитие шло через расколы. Импрессионисты сорок лет назад стали консерваторами. Появились "пролетарские художники", которые выступали за преобразование общества, за революционное искусство. Во время войны 1941 - 1945 годов все эти направления в японской живописи - и консерваторы, к которым причисляли импрессионистов, и пролетарские художники - были разгромлены милитаристами.
      В 1945 году, после победы Советской Армии и ее союзников, был организован "Японский союз изобразительных искусств", во главе которого стали прогрессисты.
      "Ито" - так называется традиционная японская живопись. Руководитель течения европейской живописи - Такеси Хаяси. "Традиционалистов" и "классиков" на выставках выставляют без предварительного отбора. Все остальные могут передавать свои картины на интэн только после специального отбора. Однако в других школах живописи, которые не связаны с министерским выставочным комитетом, картины не цензуруются, а только проходят конкурс своей ассоциации и идут на свою выставку, не являющуюся классической.
      Сколько платят художнику? Трудно сказать точно. Но вот, например, Такеси Хаяси, когда он выставляется в интэн на министерской выставке, получает 100 тысяч иен за картину, исполненную маслом, размером 15 на 20 сантиметров (это что-то около 300 долларов).
      Наиболее популярна в Японии "живопись миниатюрных форм". Если картину на выставке в парке Уэно покупают, то художник передает "Ассоциации изобразительных искусств" 20 процентов от полученного гонорара. "Ассоциация" никаких благ художнику не предоставляет, лишь дает возможность выставиться без цензуры. Но, вступив в "Ассоциацию изобразительных искусств", художник становится официально признанным мастером.
      Сейчас при "Ассоциации" создано несколько институтов "новых форм". Там преподают только члены "Ассоциации", но платят им ничтожно мало. Продолжается спор - и в "Ассоциации" и в интэн - между стариками и молодыми. Импрессионизм, конструктивизм и кубизм считаются сейчас "старой" живописью. Ищут новый, авангардный реализм. Я смотрел эту живопись авангардного реализма. Она в чем-то интересна, насквозь пронизана политикой; в ней много плакатного. Я бы не стал ее отрицать, это поиск; однако противоборствующие традиционалисты и японские импрессионисты представляются мне все-таки наиболее интересными. В скульптуре распространен занятный, неожиданный сплав - Кандинский и Корбюзье точная, геометрическая выверенность замысла и цветастый, безудержный "примитивизм".
      В Токио - паника. Снова с утра валит снег. Цены на цепи для автопокрышек за один день подскочили с 3 до 6 тысяч иен (образчик того, как рынок регулирует ценообразование).
      - Если, - сказал Токато, приехав ко мне рано утром, - снег пойдет еще один день, в городе будет трагедия. В Токио нет снегоочистительных машин, значит, остановится транспорт. Занятия в школах прекращены, потому что дети и студенты вышли на улицы очищать от снега деревья. Деревья - это ценность: каждое дерево - это мир, его нужно охранять.
      Я видел, как мальчики и девочки освобождали от снега каждую пальму, каждую сосну. В их движениях была нежность - так они боялись повредить веточку, острый лист пальмы.
      На сером снегу хайвэев сейчас особенно заметны "черные асы" - молодые ребята-мотоциклисты, или ультралевые, или ультраправые, но обязательно ультра; с гривами развевающихся по ветру волос, в драных джинсах, черных свитерах, в черных шлемах, носятся они на гоночных мотоциклах по улицам Токио. Их называют еще "черная смерть" - они часто совершают разбойные нападения, насилуют, хулиганят.
      - Мальчишкам и девчонкам, - говорил Токато, когда мы ползли по улице, попав в пробку, - которые гоняют на мотоциклах, порой всего тринадцать или четырнадцать лет. Это проявление трагедии, которая рождена столкновением семейных традиций Японии с космополитическими скоростями века.
      Мы ехали по городу полтора часа, но одолели не более десяти километров. Выбраться на хайвэй нет никакой возможности. Токато остановил машину около маленького отеля, побежал к телефону. Вся Япония на автоматике: можно разговаривать из любого телефона в Токио с Осакой, Хиросимой, Нагасаки.
      Токато заехал за мной, чтобы отвезти в другую префектуру - у него там контракт на оформление новых бензоколонок и станций техобслуживания. Токато предупредил "фирмачей", что приехать из-за снега не сможет. Минуты три - это я понял по интонации - извинялся, и выслушивал встречные извинения заказчика, и снова извинялся...
      Поехали в Исторический музей. По пути заглянули в университет, думали встретиться с руководителями левых студентов. Там тихо, пусто. Занятий из-за волнений по-прежнему нет.
      Музей интересен, состоит из трех зданий. Экспозиция главного корпуса подобрана со вкусом, много холодной отрешенности, но не потрясает, хотя очень интересна коллекция будд. Движения пальцев каждого будды говорят о характере значительно больше, чем лицо. Лица недвижны. Символика пальцев - первооснова. Трактователи буддийских символов еще не расшифровали до конца, что означают все позиции рук и пальцев у будд.
      Потрясает Музей Востока. Это филиал главного здания, выполненный в новой, ультрасовременной, очень сдержанной манере; бетон сохраняет конфигурацию досок, опалубки; в этом что-то есть от французского "нон шалан" - этакой небрежности. Это небрежность артистов или тех, которые считают, что простота и мощь - высшие символы современного искусства.
      В подвале - экспозиция наскальной живописи из пещер с острова Кюсю. Я был поражен: именно отсюда, как мне показалось, пошел Пикассо. Можно угадать и тореадора, и арену цирка. Царствует буйство красного и черного цветов, которые оттенены ярко-зеленым и пронзительно-желтым. Сразу думается об единородстве человеческой культуры. Пикассо и эта наскальная живопись - как сие увязать?
      Как прикажете трактовать космический шлем на головах некоторых будд? Я с большим увлечением знакомился в свое время с талантливой, во многом дискуссионной работой белорусского ученого Вячеслава Зайцева. Гипотезы, которые он выдвигает, поразительно смелы. Он приводит любопытные аргументы в подтверждение своей версии.
      "На границе между Китаем и Тибетом находится горный пещерный район Байян-Кара-Ула. Вот уже четверть века в этом районе археологи находят странные каменные диски, исписанные непонятными узорами и иероглифами. Несколько тысяч лет тому назад с помощью неизвестных орудий труда жители пещер высекали из камня эти диски, которых найдено уже 716 штук.
      Все диски, подобно граммофонным пластинкам, в центре имеют отверстие, от которого спиралью отходит двойной желобок, доходящий до периметра диска. Об этих желобках немецкий журнал пишет: "Очевидно, это не звуковые бороздки, а письмена, самые странные, которые когда-либо были найдены в Китае, да и во всем мире".
      Археологи и специалисты по дешифровке древних письменных знаков двадцать лет ломали голову, чтобы раскрыть тайну этих спиралей. А разгадка оказалась в итоге настолько поразительной, что Пекинская академия первое время не разрешала профессору сделать публикацию на эту тему. Когда наконец разрешение было получено, китайский археолог в содружестве с четырьмя своими коллегами опубликовал труд под интригующим названием: "Бороздчатые письмена, повествующие о космических кораблях, которые, по свидетельству записей на дисках, существовали 12 000 лет тому назад".
      В высокогорных пещерах Байян-Кара-Ула живут племена дропа и хам. Люди этих племен очень малорослы и тщедушны. Рост их примерно 1 м 30 см. До сих пор ученые не могли отнести их к какой-то конкретной этнической группе. Сведения об этих племенах весьма скупы.
      Расшифровав иероглифы на дисках, китайский археолог и его коллеги нашли в тексте упоминание о народах дропа и хам: ...Дропа спустились с облаков на своих воздушных глиссерах. Десять раз до восхода солнца мужчины, женщины и дети прятались в пещерах. Наконец они поняли знаки и увидели, что на этот раз дропа прибыли с мирными намерениями...
      Автор статьи в немецком журнале иронизирует: "Очевидно, можно предполагать, что кто-то из племени хам, умеющий писать, позволил себе пошутить по поводу воздушных кораблей. А быть может, это относится к области суеверий?" Однако он тут же отвергает такие предположения. Ведь есть и другие иероглифы племени хам, в которых выражено сожаление по поводу гибели их собственных воздушных кораблей при приземлении в труднодоступных горах и по поводу того, что не удалось построить новые корабли!
      По мнению китайских археологов, иероглифы Байян-Кара-Ула таинственны до такой степени, что толкование их и использование с научной целью возможны только с большой осторожностью.
      Для получения дополнительных данных о дисках с них соскоблили частицы камня и отправили для анализа в Москву. Здесь было сделано удивительное открытие. Диски содержали большое количество кобальта и еще какого-то металла. Другие исследования выявили необычный ритм вибрации, словно диски были заряжены или когда-то включены в цепь, служа проводником: электричества.
      До сих пор диски Байян-Кара-Ула представляют неразрешенную загадку, связанную с какими-то событиями двенадцатитысячелетней давности.
      Древние китайские легенды повествуют о маленьких человечках, худых, желтолицых, которые якобы приходили с облаков. Эти человечки были безобразны: они имели необычайно большие головы и чрезвычайно худые и щуплые тела. Их безобразие вызывало в земных племенах чувство отвращения и было причиной того, что все избегали их, а какие-то "люди на быстрых лошадях" их избивали.
      Таковы легенды. Но действительность подтверждает эти легенды: археологи и спелеологи находят в пещерах Байян-Кара-Ула остатки могил и скелетов давностью 12 000 лет. Эти останки принадлежат людям с огромными черепами и слаборазвитыми скелетами. Первые китайские археологические экспедиции, открывшие захоронения, в своих отчетах писали об "исчезнувшем виде обезьян". Но ведь до сих пор никто не находил ни обезьяньих могил, ни дисков с письменами, созданными доисторическими обезьянами.
      ...Японские археологи во время раскопок, произведенных в различное время в префектурах Аомори и Иватэ, обнаружили статуэтки, изображающие каких-то людей или человекоподобных в странных костюмах типа скафандров и в шлемах, закрывающих всю голову. На шлемах ясно видно что-то вроде щелевых очков, дыхательных фильтров, антенн и слуховых аппаратов. Скафандры снабжены даже "приборами ночного видения". Эти статуэтки получили название "догу"...
      В одной японской сказке из сборника "Нигшон Мукаси Банаси" рассказывается, как человек вернулся из путешествия на небо молодым, но не застал дома даже своих потомков. ("Почему так скоро? Ведь я у тебя тут только два часа был". Ангел ответил: "Не два часа, но тридцать два года".
      Пророк был сражен этими словами. Он понял, что возвращение на Землю будет означать для него либо смерть, либо глубокую старость, - ведь он не заметил, что на небе постарел на целых тридцать два года. И он взмолился: "Зачем мне возвращаться в плоть мою дряхлую?" - и оскорбел пророк. Но ангел его утешил: "Не скорби, ты не будешь старым".)
      А мы только в начале XX века из открытия Альберта Эйнштейна узнали о возможных причудах времени, связанных с движением тела на околосветовых скоростях.
      ...Справедливы гипотезы или нет, они всегда определяли направление научных поисков. Гипотеза - это сегодняшний день завтрашней науки, - пишет Зайцев. Правда, не каждая из них может стать теорией. Мир знает и такие, которые не были доказаны в течение трех столетий.
      Даже опровергнутая гипотеза полезна, ибо для того, чтобы отрицать, нужно накопить много положительных знаний. "Лучше держаться такой гипотезы, которая со временем окажется неверной, чем никакой", - так говорил Дмитрий Менделеев.
      Был в редакции, у друзей-журналистов. Ребята в запарке: уже сверстали номер, но из Европы пришел сенсационный материал, его надо как-то уместить на полосе.
      - Хочешь, - предложили журналисты, - полистай. Наши промышленные босы засуетятся, у нас эта проблема тоже довольно серьезно стоит.
      - Какая проблема?
      - Промышленный шпионаж.
      Материал действительно интересный; сделал кое-какие выписки.
      "В опрятном туалете международного аэропорта Нью-Йорка через перегородку, разделяющую кабины, двое мужчин меняются брюками. В кармане одних брюк лежат 20 000 долларов, в кармане других - планы выпуска новой зубной пасты под названием "Крест". Агенты Федерального бюро расследований, вмешавшиеся в нужный момент, чтобы прервать эту странную сделку, арестовали обоих. Накануне их предупредили, что некий Юджин Мэйфилд, служащий компании "Проктер энд Гэмбл", получил предложение продать компании "Колгейт" все секреты "Крест", которые были оценены в миллион долларов.
      В западных странах подпольный мир промышленного шпионажа охвачен бурной деятельностью. Американцы, например, тратят на это более миллиарда долларов в год".
      Центр европейского промышленного шпионажа находится в Швейцарии, где действуют "конторы", которые максимально гарантируют "серьезность и эффективность". Именно одна из таких швейцарских "контор" похитила у компании "Дассо" чертежи самолета "Мираж-3" и направила их в Израиль в 20 ящиках, которые были потом конфискованы в ФРГ.
      Промышленный шпионаж имеет уже тридцатилетнюю историю. Уорт Уэйд, автор справочника "Промышленный контршпионаж", провел тщательный анализ различных систем, применяемых для того, чтобы выведать секреты промышленного производства, разбив их приблизительно на 20 групп.
      В первых семи группах перечислены обычные и "легальные" методы сбора сведений: публикации, издаваемые фирмами, обследования рынка и доклады советников, финансовые и бюджетные доклады и анализы, материалы, собранные на ярмарках и выставках, анализ товаров, доклады коммивояжеров и органов по продаже и покупке, наем персонала, работающего в других фирмах, у которых переманивают этих сотрудников, предлагая более высокую заработную плату. С восьмой по двадцатую графу "шкалы Уэйда" излагаются хитроумные методы промышленного шпионажа, граничащего с нарушением уголовного кодекса.
      На самых высоких ступеньках "шкалы Уэйда" находятся методы, которые соответствуют обычной краже и мошенничеству. Несколько лет тому назад Эллиот Эстес, один из руководителей фирмы "Дженерал моторе", в то время как он инспектировал один из технических центров знаменитой автомобильной фирмы, услышал рокот мотора. Вертолет, снабженный фотоаппаратами с телеобъективами, пролетал над цехом. Рабочие набросили чехлы на новые образцы автомобиля, но было уже поздно. Теперь неизвестный соперник обладал секретами "Дженерал моторе".
      Аналогичное злоключение произошло позже с компанией "Даймлер - Бенц". Одна западногерманская газета опубликовала фотографию новой модели "Мерседес-250", которую должны были выставить в салоне во Франкфурте, и немецкая фирма понесла убыток в несколько десятков миллионов марок. Ассоциация американских промышленников высчитала, что ущерб, причиняемый предприятиям разглашением секретов производства или программ выпуска продукции, превышает ежегодно 2 миллиарда долларов.
      В расследовании промышленного шпионажа, проведенном в 1965 году одной комиссией американского сената, перечисляются некоторые из наиболее невероятных приспособлений, которыми пользуются "пираты" промышленности: передатчик, помещенный в маслину коктейля "мартини" с миниатюрной металлической вилочкой, воткнутой в нее, которая служит антенной, и две микротелекамеры, спрятанные на груди у одной посетительницы на выставке мод; говорящие шариковые ручки, зажигалки - звукозаписывающие аппараты, шляпы-радиопередатчики и другие предметы, которые, будучи оставлены "по рассеянности" в каком-нибудь учреждении или зале заседаний, записывают и передают все, что говорится; они начинают работать, когда слышат голос, и прекращают работу, когда наступает молчание.
      В докладе американской сенатской комиссии содержатся хорошие советы возможным жертвам:
      "Не доверяйте портному, который может зашить в подкладку пиджака радиопередатчики, способные передавать все, что говорится в учреждении и в интимной обстановке; удостоверьтесь в том, что в корзине с цветами, посланной в знак уважения вашей супруге или вашей секретарше, нет телекамер или передатчиков". Однако советы не очень помогают защищаться от исключительно разнообразной гаммы электронных приспособлений. Разве можно уберечься от микропередатчика, сделанного в виде зернышка риса, которое вы проглотите, съедая "ризотто по-милански"? Кто стал бы относиться с недоверием к таблетке аспирина, где скрывается невидимый передатчик, способный в течение часов вести передачу из желудка неосторожного человека, проглотившего эту таблетку?
      От всех этих микроприспособлений промышленного шпионажа теоретически можно было бы защищаться, применяя "детекторы". В Детройте, например, службе контршпионажа одной автомобильной фирмы удалось обнаружить звукозаписывающие микроаппараты, спрятанные в запонках посетителя. Однако техника применяет системы, с которыми ничего не могут поделать детекторы, придуманные до сих пор. Это относится к одному приспособлению, которое дает возможность направлять за несколько сот метров луч лазера на окно той комнаты, за которой хотят шпионить. Луч отражается от стекла и передает на расстояние вибрации, производимые на этом стекле звуками, раздающимися внутри комнаты. Система лазера дает возможность проецировать на телевизионный экран все то, что происходит в этой комнате, без ведома тех, кто там находится.