Ю.Семенов
      Ночное дежурство
      В тот вечер мне позвонил мой давнишний приятель. Он учился на юридическом факультете, а я вольным слушателем посещал исторический. Приятеля звали Славка.
      Он сказал, что работает инспектором МУРа в центральной милиции на Петровке, 38, и пригласил провести сегодняшнюю ночь с ним - он был дежурным по уголовному розыску.
      ...Трое его помощников из оперативной группы играли в домино вместе с шофером дежурной машины. Один спал, свернувшись калачиком на диване. Мы сидели со Славкой на подоконнике и разыгрывали ферзевый гамбит.
      Дежурство было спокойным - я ждал иного. Один из оперативников пошел в "Эрмитаж", там украли бумажник у артиста эстрады, и он бурно негодовал в комнате милиции; пожар, возникший в районе Измайлова, быстро потушили, и туда никто не поехал; ребенка, потерявшегося в парке культуры, нашли без помощи центральной милиции, так что можно было играть в шахматы.
      В три часа утра, когда мы только-только легли спать, позвонили из Быковского отделения милиции: на тридцатом километре вооруженное нападение на машину - с избиением и угоном. Славка взял двух помощников, мы сели в оперативную "Волгу" и понеслись под красные семафоры по пустой и прекрасной, очень чистой, умытой поливальными машинами Москве. Там, где встречались редкие пешеходы, шофер врубал сирену, и сразу тихие улицы ночного города становились тревожными. Уже светало, небо на востоке делалось сиреневым, а поверху было придавлено чернильно-синим, а уже после - лежала звездная ночь. Было все, как у пророка Исайя: "еще ночь, но уже утро". Изредка Славка включал рацию и спрашивал дежурного по уголовному розыску:
      - Алло, алло, я - Воронеж. Ничего нового?
      - Пока ничего, - отвечал дежурный, - быковская группа еще не вернулась с места происшествия.
      - Чего ж они так возятся? - ворчал Славка. - Могли б и поскорей. Оружие-то у бандитов какое?
      - Потерпевший говорит, что били его рукояткой "ТТ".
      Славка выключил рацию, обернулся ко мне и спросил:
      - Слушай, старик, я на завтра взял билет. Пойду смотреть "Милый лжец". Это - хорошо?
      Он не играл, спрашивая меня про спектакль, и про завтрашний день, и про веселую трагедию о Шоу. Ловить людей с пистолетами "ТТ", которые бьют рукоятью и угоняют машины, - его профессия, его труд. Как у детского врача. Или уборщицы. Или редактора.
      Уже возле самого Быкова дежурный включил рацию и пророкотал в микрофон:
      - Воронеж, Воронеж, я - Омск.
      - Я - Воронеж, слушаю тебя, - ответил Славка. - Что-нибудь веселое?
      - Нашли одного из банды - он был шестым, не влез в машину.
      - Молодцы, - сказал Славка.
      Он снова обернулся ко мне и сказал:
      - Говорят, что мхатовский "Милый лжец" лучше, чем в театре Моссовета. Ты там не смотрел?
      Парень, которого задержали, сидел на табуретке, а Славка - на краешке высокого стола с зеленым сукном и молча разглядывал его, изредка ударяя костяшками пальцев по дереву, закапанному разноцветными чернилами.
      - Ну? - спросил наконец Славка.
      Парень заерзал на стуле и стал быстро повторять:
      - Я ничего не знаю, ничего не знаю я, не знаю я ничего...
      Славка закурил, не отрывая от него глаз, а потом сказал:
      - Имей в виду, если они напортачат на этой машине - ты пойдешь по делу вместе с ними. Если ты поможешь нам сделать так, чтобы они не нашкодили на той "Волге", тебе же будет лучше.
      - Врете вы все.
      - Врут, если боятся чего-то или если иначе станет скандалить жена. Ты мне не жена, а боишься меня ты - так что все выходит наоборот.
      Парень поерзал на стуле, а потом отвернулся к стене и стал выбивать каблуком частую дробь. Славка сказал:
      - Ну?
      Парень помотал головой. Славка затушил окурок в старой консервной банке и вышел из комнаты. Я вышел следом за ним. Славка сел на деревянную скамейку, потянулся и сказал:
      - Через десять минут все скажет.
      - Почему думаешь?
      - Тип такой. Пальцами хрустит. И каблуками постукивает.
      - Ты, верно, возненавидел род людской, а?
      - Наоборот.
      - Брось... С такими - возненавидишь.
      - Нет, - повторил Славка, - все наоборот, старик. Это сложно, но тем не менее я говорю правду. Я, как собака: понимать - понимаю, а сказать про это не могу.
      Через пять минут мы вернулись в комнату. Славка сел на краешек стола и засмеялся.
      - Привет, глупенький, - сказал Славка, - сейчас с Длинным очную ставку получишь.
      Потерпевший нам рассказал, что один из грабителей был длинного роста. Славка решил играть этими обрывками данных. Но сказал он эту фразу про Длинного так спокойно и уверенно, что парень встрепенулся и спросил:
      - Взяли Серегу?
      - Взяли.
      - Где?
      - Сам знаешь, куда они поехали.
      - Свистишь, начальник. На пушку берешь.
      - Храбрый ты, парень, как я погляжу. Взяли их всех, понял? - Славка уперся в парня глазами. - Всех взяли на промтоварном.
      Машину угоняют, как правило, для того чтобы "взять" магазин продуктовый или промтоварный. Жулики живут по законам, которые до сотой доли познаны сыщиками.
      Парень дрогнул лицом и спросил:
      - В Санарях?
      - Тут я задаю вопросы, а не ты. На ручку. Пиши, пока их привезут.
      - Зачем писать, если вы и так все знаете?
      - Порядок такой. Ты что, новичок?
      - Первый раз. Пьяный я был, Серега уговорил.
      Славка спросил:
      - Блинов, что ли?
      Я понял, что Славка назвал первую пришедшую ему на ум фамилию. И снова он выиграл. Парень ответил:
      - Да нет, Кизяков. Длинный.
      Славка вышел в комнату дежурного и сказал:
      - Пошлите людей в Санари, там видимо, ограбили магазин. И установите Сергея Кизякова. По кличке Длинный.
      - А его устанавливать нечего. Сволочь, недавно вернулся после хулиганства и снова, видишь, начал. Он с Дубков. Дом восемь. Мы же его знаем, как голого.
      Славка поставил меня в простенке между окнами. Он и два его помощника на цыпочках пошли к крыльцу дома номер восемь. На углу, в двух шагах от меня, стал третий. Он вытащил пистолет из заднего кармана брюк и сунул его в карман плаща.
      Поднималось солнце. Речка, разрезанная солнечными лучами на яркие черные и желтые полосы, дымилась седым туманом. Деревня Дубки еще спала. В лесочке - зеленом, березовом, молодом - пели птицы. Казалось, что в мире ничего больше нет, кроме этого пронзительного весеннего пересвиста прилетевших с далекого юга птиц.
      И казалось диким, что сейчас в это молчаливое, птичье, солнечное утро мы должны прятаться под окнами дома, в котором живет бандит, и хватать его, если он выпрыгнет из окна, и стрелять, если он начнет отстреливаться.
      Славка долго прислушивался к тому, что было в доме. Он стоял, приложив ухо к двери, упершись руками в косяк. Потом осторожно поманил меня пальцем, я на цыпочках поднялся к нему, он налег плечом на дверь, и она, пронзительно скрипнув, отворилась. В деревнях не запирают дверей на ночь. Славка стремительно проскочил сени и распахнул дверь, которая вела в комнаты. На большой кровати, укрытый красным ватным одеялом, спал Длинный. Он улыбался во сне. На печке взметнулась старуха и молча схватилась руками за побелевшие, морщинистые щеки.
      Славка ринулся через комнату к кровати, на которой спал Длинный, схватил его за шею, рванул на себя и сжал обе его руки своими железными пальцами.
      - Где пистолет? - спросил он.
      - В комоде, - быстро ответил Длинный, побледнев так же, как и старуха на печке:
      со щек - книзу.
      - А вещи из магазина?
      - В сарае, - так же быстро ответил тот, сглотнув слюну, и острый кадык черканул его горло. Славка отпустил парня и сказал:
      - Одевайся, деятель. Сейчас поедем.
      Длинный вдруг изогнулся, запустил руку под матрац и ринулся на Славку с финкой.
      Но он запутался в одеяле и неловко упал на дощатый пол, ударившись лбом о стул.
      Славка засмеялся и наступил ногой на финку. Парень взвыл:
      - Суки, суки! Ненавижу вас...
      - Думаешь, я тебя обожаю? - усмехнулся Славка - Я тебя тоже ненавижу. Хватит выть, не пес. Одевайся.
      Старуха слезла с печки и, беззвучно плача, подошла к Славке.
      - Снова чего натворил? - спросила она. - Ирод проклятый, паразит...
      - Натворил, мать, - ответил Славка. - Натворил.
      - Эх ты, - сказала старуха, - на кого ж мать кидаешь? Зубов-то у меня нет, скрошилися, кто кормить станет?
      - Замолчи, - сказал Длинный. - Прижми язык.
      Оперативник достал из комода "ТТ" и передал его Славке. Славка вытащил обойму, пересчитал патроны, завернул их в тряпочку, и все это - обойму, пистолет и патроны - сунул в карман пиджака.
      Длинный открыл шкаф, достал синий бостоновый костюм и драповое, новое пальто. Он надел костюм, повязал галстук, набросил на шею кашне и стал надевать пальто.
      - Снимай барахло, - сказал Славка.
      - Это мое, а не ворованное.
      - Снимай, снимай, герой-одиночка. Матери оставь - продаст.
      - Пущай об ней власть позаботится, - сказал Длинный, - у нас власть добрая.
      - Ах ты, паразит, паразит, - тихо плакала старуха, - чего же тебе в жизни не хватает, ирод окаянный? Всего тебе было в жизни... Всего...
      - Ну! - крикнул Славка, покраснев. - Я что сказал! Длинный дрогнул лицом, усмехнулся и стал снимать пальто, а потом синий бостоновый костюм.
      - Мамаша, ватник ему принесите, - сказал Славка, - и старые брюки.
      Пришел второй опер и доложил:
      - Вещи в порядке, все цело, под дровами в сарае.
      - Хорошо. Сиди здесь, я пришлю машину - заберут.
      Когда Длинного увели, Славка задержался на минуту в доме и обратился к хозяйке:
      - Мамаша, водички дайте, пожалуйста.
      - Сейчас, сынок, - ответила старуха.
      Она, плача, смотрела, как Славка пьет воду.
      - Сынок, - сказала старуха. - За что ж мне мука такая?
      Славка обнял старуху за плечи. Меня поразило его лицо - скорбное и мгновенно постаревшее, и в то же время удивленно-обиженное, словно у младенца, который в первый раз столкнулся со злом и неправдой.
      Мы вели Длинного по широкой, нескончаемо протяженной деревенской улице, к нашей оперативной машине. В сараях надрывно мычали коровы. Голосили петухи. Из труб валили дымы - штопорящиеся, прозрачные. По шоссе, что шло неподалеку, проносились машины и красные автобусы. Из домов выбегали ребятишки с портфелями.
      Было слышно - откуда-то издалека по радио транслировали урок гимнастики. И через этот утренний, прекрасный покой шел жулик по кличке Длинный, подняв острые плечи и глубоко засунув руки в карманы старых брюк.
      Возле машины Славка остановил Длинного и сказал:
      - Обернись, парень.
      Тот обернулся.
      - Посмотри, что ты потерял. Посмотри на все это. Посмотри как следует.
      Длинный молчал.
      - Ты можешь все это вернуть, - сказал Славка. - Можешь. Только для этого надо стать человеком.