- Машка, смотри! - довольно чувствительный тычок в бок острым Танькиным локотком заставил меня оторваться от обсуждения новой кофточки от "Escada", виденной мною вчера в магазине в Столешниковом переулке, куда меня занесло вместо лекции по изрядно надоевшему сопромату, и повернуть голову к входной двери в аудиторию. - Как тебе новенький?
      - Мда… - протянула я автоматически, стараясь удержать нижнюю челюсть, вдруг ни с того ни с сего устремившуюся к полу. - Это про него ты мне вчера все уши прожужжала?
      - А то! - Зашептала мне на ухо Татьяна. - Ты посмотри на его плечи!
      Плечи парня, вошедшего в нашу аудиторию, и правда поражали своей шириной, но мой взгляд почему-то прикипел к его предплечьям, густо перевитым вздувшимися канатами мышц и переплетенным сеткой вен… Даже для меня, избалованной вниманием нашего записного качка Валерика, сидящего на анаболических стероидах с пеленок, поразил объем этой части тела нашего нового одногруппника - каждую его "ручонку" в темноте я бы легко спутала с ногой!
      - Охренеть! - пробормотала я после небольшой паузы и, подумав, добавила: - Морячок Папай!
      Танька тут же прыснула в кулак и повернулась было к Петьке-РЛС, как Недремлющее Око рявкнуло откуда-то от доски:
      - Смирнова! У вас случайно нет платка?
      - Есть! - машинально ответила я и полезла в стоящую рядом сумочку.
      - Тогда вытрите слюнки себе и соседке, отвлекитесь от так заинтересовавшего вас мужчинки и сообщите нам, пожалуйста, что такое масса?
      - Мера инертности тела! - подумав, буркнула я, под хохот аудитории пряча обратно выхваченный из сумочки злополучный платок.
      - Замечательно! - ухмыльнулся профессор и, радостно похрустев пальцами, добавил:
      - А теперь, как обладатель глубочайших знаний в физике на уровне шестого класса общеобразовательной школы, не будете ли вы так любезны решить нам вот эту примитивнейшую задачку по Теории Общей Электротехники?
      С задачей я не сразу, но справилась, а ехидные смешочки в мой адрес, то и дело раздававшиеся из разных частей аудитории, изрядно попортили мне настроение, так что к концу семинара мне захотелось побыстрее свалить из института, забежать домой, распотрошить свою нычку, добраться до Арбат-Престижа и купить себе что-нибудь безумно нужное из косметики. И, пожалуй, новую сумочку. Или сапожки, потому, что на улице уже осень, по ночам заморозки и вообще, имею же я право иногда делать себе незапланированные подарки?
      Однако в этот день свершиться этим наполеоновским планам было не суждено: неугомонная Танька потребовала, чтобы я проводила ее до Охотного ряда, где у нее первое свидание с совершенно очаровательным парнем, о котором она мне рассказывала в субботу в косметическом салоне, или в воскресенье по телефону. Как оказалось, идти одной ей было немного страшно, так как "вдруг он - маньяк, потому что у него такие длиннющие ресницы"… - в общем, ее понесло, и я, вздохнув, согласилась. Так что к началу следующей пары я уже спускалась в метро, выбросив из головы и новенького, и его ручищи, и Теорию общей электротехники вместе с Недремлющим Оком, и будущий экзамен… Как оказалось, зря…

      - И это все, черт тебя побери? - в глазах генерала плескалось бешенство, и Лемешев понял, что находится на грани, за которой его ждет Смерть. Такая же страшная, как и у предшественника, которого в прошлом году, на глазах майора перемолотого в кровавые ошметки на заброшенном и используемом несколько не по назначению режимном предприятии.
      - Товарищ генерал! Я же Вам докладывал, что люди Крутицкого не дают нам работать! А Вы приказали без команды с ними не связываться! - чувствуя, что его голос предательски дрожит, майор на миг замолчал, сглотнул комок, подступивший к горлу, и вытащил из папки еще один листок:
      - Вот, посмотрите, что пишут аналитики - по их подсчетам доля генерала на черном рынке необработанных алмазов за последние два месяца выросла на десять процентов! Его оборот втрое выше нашего. А поделать с ним что-либо сложно - у него такая поддержка в верхах…
      - Какая на хер поддержка?! - взвился Шокальский. - А у нас ее, что, нету? Неделю на подготовку контрмер, ясно? И не дай Бог опять облажаетесь, майор… Сгною… Задушу лично!!! Вопросы?
      - Никак нет, товарищ генерал! Разрешите идти? - дурным голосом взвыл испуганный до смерти Лемешев и, пятясь к двери, трясущимися руками еле-еле засунул в папку не слушающуюся его папку…
      - Вали! - генерал рухнул в жалобно скрипнувшее под его неподъемной тушей кресло и промокнул платком выступивший на лбу пот:
      - У, суки, зажрались… Но мы еще посмотрим, кто кого!
      Удостоверившись в том, что дверь захлопнулась, он еще раз пробежал глазами суммы, поступившие на его личный счет в швейцарском банке за последний месяц, и сравнил их с теми, которые, по данным его разведки, поступили Крутицкому. Доходы конкурента были чуть ли не втрое выше.
      - Ну, падла, я тебя еще достану… - буркнул он в полголоса и, разорвав лист на мелкие кусочки, выбросил их в мусорную корзину под столом. Потом включил компьютер, набрав пароль, открыл самую засекреченную директорию на сервере Управления и принялся за работу…
 
      Тем временем майор Лемешев, еле оправившийся после разноса, буйствовал этажом ниже: походя "построив" ни в чем не повинных аналитиков, он ворвался в кабинет своего подчиненного - зам. начальника отделения планирования и разведки, чтобы выместить остатки своего страха и злости именно на нем:
      - Сидоров, твою мать! Тебе что, трудно убрать десяток-другой сволочных спецов Крутицкого? У тебя мало людей? Тебе не хватает оружия или возможностей? Может, денег тебе мало? Почему практически у нас под носом эти скоты делают все, что им заблагорассудится? Что вылупился, как рыба? Шевели мозгами! Сделай же что-нибудь! На планирование акции ц тебя четыре дня, понял? Не сделаешь - тебе каюк… Вопросы?
      - Кого убирать будем? Самого?
      - Не знаю! - замялся майор. - Ты подготовь несколько разных вариантов… А там посмотрим! О, кстати, у них есть несколько приисков под контролем! Почему бы нам не устроить на одном из них какую-нибудь заварушку?
      - Можно еще курьеров хлопнуть! - Сидоров, довольно спокойно глядя на беснующееся начальство, докурил сигарету и бросил бычок в направлении захламленного мусором угла комнаты. - И им - геморрой, и нам лишний товар перепадет! Да и суммы они нехилые катают! Только вот охрана у них не слабая…
      - Хрен с ней, с охраной! Наши ведь тоже не пальцем деланные? Давай, планируй чего-нибудь! Ведь сможешь, если захочешь?
      - А что хотеть? Вы, товарищ майор, поконкретнее прикажите, а мы сварганим, как надо! Нам-то что необходимо? - Приказ получить! А если его нет, мы и не чешемся!!!
      - Не чесаться надо, Сидоров, а думать!!! - снова заорал Лемешев, но уже тише - мысль пощипать курьеров показалось ему заманчивой, и он начал прикидывать, как бы донести ее до генерала так, чтобы получить максимальные дивиденды… - Ладно, мне некогда, а ты тут обмозгуй варианты и завтра доложи мне, ясно? Пока, я пошел…
      - Да, кстати, товарищ майор, тут Гвазава и Левченко в отпуск просятся…
      - Какой на хер отпуск, капитан? У нас Акция на носу! Вот отработают и пойдут!
      - Уже год динамим…
      - И хер с ними, потерпят! Не в детском саду, бля… - громыхнув на прощание дверью, Лемешев вышел в коридор и торопливо направился к лестнице - через час сорок в гостинице "Турист" его ждала приятная встреча с Валентиной из парикмахерского салона, с которой он познакомился два дня назад, а до нее по московским пробкам еще надо было добраться…
      Однако стоило ему сделать пару шагов по ступенькам, как в кармане завибрировал мобильный. Посмотрев на экран, Лемешев понял, что о запланированном удовольствии можно забыть: звонил генерал Шокальский.
      - Слушаю, товарищ генерал! - нажав на клавишу приема, вытянулся в струнку майор. - Никак нет, я пока работаю… Так точно, сейчас буду!
      Пряча телефон на место и быстрым шагом возвращаясь к кабинету всесильного шефа, майор почувствовал, как между лопаток потекли струйки холодного пота - судя по голосу начальства, оно было еще в более злобном настроении, чем двадцать минут назад. И действительно, влетев в кабинет шефа, Лемешев аккуратно прикрыл за собой дверь и постарался сдержать подступившие к горлу рыдания: рядом с Шокальским, вальяжно развалившись на стуле, восседал сам Кощей - главный специалист службы по устранению неугодных или чем-то провинившихся перед генералом сотрудников.
      - Только не по мою душу, Боже! - взмолился про себя майор и выдавил из себя слова приветствия.
      - Ты, говорят, тут тупишь не по делу? - насмешливо прищурив глаза, процедил капитан. - Не можешь заровнять каких-то там конкурентов? Может, постарел ты, Петро, а? Пора и о душе подумать?
      - Никак нет! Я все могу! - взвизгнул Лемешев, испуганно переводя взгляд с генерала на капитана и обратно.
      - Да ну, ты гонишь! - ухмыльнулся Кощей и неожиданно встал со стула. - Ну, например, допрыгни до потолка! Слабо? - А всего-то четыре с половиной метра! Значит, врешь в глаза… Двум уважаемым людям… Нехорошо…
      Лемешев, уставившись в его немигающие, холодные, как у удава, глаза, вдруг понял, что стучит зубами и не может сдвинуться с места…
      - А ведь ты, батенька, трус! - капитан, обойдя жертву вокруг, вопросительно посмотрел на Шокальского и поинтересовался:
      - Товарищ генерал! Он действительно такой незаменимый? Или вы его терпите по инерции? На мой взгляд, проблема, которую он не может решить, не стоит и выеденного яйца… Ну, навскидку можно найти каких-нибудь отморозков, заплатить им и их руками убрать этого самого конкурента. Озадачить подрывников… Или снайперов - и тем, и другим все равно надо тренироваться… Еще что-нибудь придумать…
      - Я думаю! - попытался было подать голос Лемешев, но вдруг почувствовал, как стальные пальцы капитана сжали его горло и зажмурился - умирать не хотелось совершенно…
      - Рот закрой, пока тебя не спрашивают, чмо!
      - Пожалуй, ты прав! - буркнул из-за стола с интересом наблюдающий за мучениями проштрафившегося подчиненного генерал. - По-моему, он свое уже отработал. А на его место можно поставить, скажем, того же Сидорова - не дурак, отдел потянет, пахать умеет… Пожалуй, так и решим!
      Капитан довольно кивнул, резко дернул рукой, и Лемешев, услышав хруст под подбородком, вдруг понял, что не может дышать… А через мгновение изображение в его глазах подернулось какой-то странной рябью и исчезло навсегда…
      - Убери эту падаль, Леха! И вызови ко мне Сидорова! - эхом отдалось в затухающем сознании тела, мешком оседающего на пол…

      Домой я добрался довольно быстро. Даже успел забежать в магазин и набрать достаточно продуктов, чтобы хватило на неделю, как выражается Дед, моему молодому, страшно ленивому, но все еще зачем-то растущему организму. Удерживая пакеты с едой всем, чем только можно, я добежал до подъезда, оттопыренным мизинцем набрал код на домофоне и угодил прямо в лапы сидящей в засаде консьержке:
      - А вы знаете, молодой человек, что мы тут не просто так, а смотрим за тишиной и порядком на вверенной нам территории? - поинтересовалась седая морщинистая мегера, наверняка разменявшая пятую сотню лет и по ночам явно летающая на шабаши на какой-нибудь метле. При этом она вцепилась узловатыми, но от этого не менее цепкими пальцами в мою куртку, лишив всякой возможности проскользнуть к спасительным лифтам.
      - И труд наш должен оплачиваться вовремя и в полном объеме! А вот такие бездельники и тунеядцы, как вы, позволяют себе игнорировать Закон! - она патетически закатила глаза и неожиданно злобно продолжила:
      - Ты из сто второй квартиры, не правда ли?
      - Нет, что вы! Я из сорок шестой! Могу паспорт показать! - облегченно заявил я, но для того, чтобы разомкнуть ее хватку, одних слов оказалось мало: пришлось предъявить заветную страничку с пропиской… Стараясь не показывать, что расстроена, старая мегера нехотя разжала пальцы и, бурча себе под нос что-то злобное, скрылась в своей клетушке. Я облегченно вздохнул и, в несколько шагов преодолев длинный коридор, шмыгнул в открывшийся лифт…
      Дома было тихо… Скидывая с ног кроссовки, я вслушался в окружающее пространство: Дед, как обычно, медитировал на своем любимом балконе, выходящем практически точно на юг. Мысленно поприветствовав Учителя, я кинул взгляд на часы и, быстренько переодевшись в ставшие давно привычными спортивные шорты и майку, снял с подставки мечи…
      …Четыре прохода учебного комплекса "Полет Кленового листа" в максимальном для меня темпе неплохо подготовили организм к нагрузке, и к моменту, когда Мерион открыл глаза и, приветственно поклонившись, взял шест, я был практически готов ко всему… Правда, не в его исполнении…
      Уворачиваться от двухметрового шеста в довольно таки небольшой комнатке стандартной "двушки", да еще при этом выполнять тренировочные связки, выдуманные каким-то безумным гением-меченошей в темпе, который мог задать разве что только Дед - это что-то! А в течение четырех часов подряд - адский труд. Так что к семи часам вечера я напоминал себе собаку, отбитую перед употреблением в пищу в каком-нибудь хорошем корейском ресторане. Впрочем, за без малого семнадцать лет, прожитых практически под одной крышей с Мерионом, я этому уже не удивлялся. Привык. Поэтому, мельком глянув в зеркало, пережившее очередное побоище, и полюбовавшись на синяк, довольно резво вздувающийся у меня под левым глазом и на четыре параллельных разрыва на майке, я, прихватив учебник по философии, подпрыгнул и повис на пальцах правой руки, зацепившись за заботливо прибитую для меня планочку. Сорок минут относительного безделья надо было провести с толком…
      - Уже не корова, но еще даже не обезьяна! - прокомментировал урок Учитель, усаживаясь в позу для медитаций, или в "лотос", - как ее называют на Земле, - и втыкая в уши наушники от МР3-плеера, к которому он пристрастился за последние два года. - А колено в переходе от "Журавля, клюющего рис" к "Свече на ветру" у тебя все равно пляшет! Я тебе его однажды отломаю…

      …День не задался еще затемно: влажные руки отчима, скользнувшие под одеяло и прикоснувшиеся к моему бедру, практически мгновенно вырвали меня из сна:
      - Убери руки, скотина! Ща как дам по голове! - зашипела я, нащупывая правой рукой скалку, как обычно, спрятанную с вечера под подушку.
      - Ну чо ты, чо ты сразу за деревяшку хватаешься! - загундосило пьяное слюнявое создание с мокрым пятном на той тряпке, которую он называл рубашкой… - Я просто решил подоткнуть тебе одеяльце! Чтобы ты не замерзла, радость моя!
      - Не входи ко мне никогда, сколько можно повторять? - рявкнула я и закусила губу: судя по звукам в соседней комнате, проснулась мама. Отпихнув отчима ногой в противоположный угол, я, было, повернулась спиной к двери и изобразила здоровый сон, но не тут-то было:
      - Ну, что, шалава, опять тебе неймется? - от ее крика, как мне показалось, проснулся весь район. - Вырастила на свою голову! У родной матери мужика отбивает, потаскуха!!!
      …Стараясь не слушать то, что несла мать, и стоически выдерживая сальные взгляды отчима, не отрывающегося от процесса моего одевания, я наскоро оделась, схватила сумку с учебниками и вынеслась на улицу, на ходу поправляя на себе одежду. Как ни странно, ставший обыденным предрассветный спектакль опять не вызвал во мне каких-нибудь особенных душевных страданий. Кроме небольшого сожаления по поводу прерванного сна. За последние четыре года повторяющееся как минимум раза два-три в неделю шоу стало почти что родным, и порядком набило оскомину. Однако репертуар домашнего театра меняться как-то не собирался…
      Лениво спускаясь по лестнице, я догадалась посмотреть на часы и здорово загрузилась - идти к кому-то в половине пятого было, пожалуй, нереально. А мотаться по улице до начала лекций, то есть до половины девятого довольно глупо. Поэтому, вздохнув, я поплелась в сторону ближайшего Макдоналдса, решив посвятить неожиданно появившееся время подготовке к еще такой далекой зимней сессии…
      - А ведь больше всего усилий для того, чтобы я стала отличницей, приложил, все-таки, именно Семеныч! - усмехнулась я пришедшей в головы мысли и толкнула рукой дверь в Макдак…
 
      В зале, кроме одной отчаянно зевающей продавщицы, - или кассира? - и тощего, одетого в ту же гнусную униформу сотрудника Макдоналдса, паренька лет пятнадцати не было никого. Не обращая внимания на их заинтересованные взгляды, я взяла себе пирожок с вишней и стакан фанты, забилась в самый дальний угол зала и уткнулась в учебник. Однако погрызть гранит науки в это утро мне не удалось: буквально через пару минут входная дверь чуть не слетела с петель и в зал ввалились хозяева жизни - четверо коротко стриженых парней в кожаных куртках, с модными, туго набитыми барсетками в руках. Судя по выписываемым траекториям, все четверо были в порядочном подпитии…
      - Эй, овца! - заорал один из них продавщице. - Мою тачку видишь? Быстренько метнулась к ней и залила водичку в бачок омывателя! Усекла, бля? Ну, что гляделки вытаращила? Бегом!!! А ты, пацан, пока проводи Коляна в туалет!
      Я постаралась сделаться как можно незаметней, и попыталась прикрыться сумочкой, однако благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад: случайно задетый локтем бумажный стакан перевернулся и, чтобы не попасть под сладкий водопад, я рефлекторно отскочила, уронив стул, на котором сидела… Не повернуться на шум, естественно, компания не смогла:
      - О, какие тут телки, братва!!! - заулыбался рыжий детина, почесывающий затылок мобильным телефоном. - С работы что ли, подруга? Или питаешься в перерыве?
      - Че, с клиентами пролетела или как? И чё мы тебя раньше не видели? - нахмурился его низенький, но выглядящий чрезвычайно опасным сосед… - Ты под кем ходишь, подруга?
      - Я, вообще-то, студентка! - фыркнула я. - И просто готовлюсь к сессии…
      Ресторан потряс гомерический хохот…
      - Студентка!!! А я - Аменхотеп сорок второй! - потряс окружающих своими познаниями в истории древнего Египта рыжий и направился в мою сторону. - Читаем? - Ух-ты! Сопромат? Это как?
      - Сопротивляется и матерится!!! - загоготал тот, который Колян, так и не дошедший до туалета. - А материться нехорошо! Вот задержим сейчас тебя за нарушение общественного порядка и отвезем в отделение, на субботник! Слышала о таком?
      У меня потемнело в глазах, и сразу же начали мелко стучать зубы: если они - менты, то от них никак не отболтаешься! Сейчас попросят предъявить документы, потом заберут паспорт, к чему-нибудь придерутся и пиши пропало!
      - Ну, и откуда вы прибыли в Москву, гражданочка? - холодно посмотрел на меня низенький, и у меня создалось четкое ощущение, что он в уме что-то подсчитывает. Наверное, сумму, которую можно с меня содрать…
      - Я москвичка в четвертом поколении! - усмехнулась я и, стараясь не показывать страха, уселась на соседний со своим, упавшим, стул. - И паспорт с пропиской имеется!
      - Да ладно? - оскалился рыжий. - А материться то зачем было? Да еще в адрес доблестных сотрудников органов внутренних дел? Придется разбираться!
      - Та-а-ак! - протянул Колян и сразу взял быка за рога. Или телку за задницу? - Паспорт сюда и марш в машину!!!
      - Щазз!!! - скривилась я и закинула ногу на ногу, краем глаза косясь в сторону припаркованной за стеклом машины и нащупывая в сумочке мобильник. - Разбежалась! Бегу и плачу! Вы не в форме - раз, я не нарушала порядок - два, вы пьяны и мне не симпатичны - три! Свободны, как Африка!!! Алле, Танька! - заорала я в телефон, дождавшись писка соединения с абонентом. - Я в Макдаке около дома! А тут ко мне какие-то мужики клеятся! Ауди А-шесть, номер о507ло, девяносто седьмой регион!!! Папе сообщи!
      Выбитый Рыжим телефон упал на пол и разлетелся на куски. Лицо тут же обожгло ударом, однако, как ни странно, дальнейшего продолжения не последовало:
      - Надо же, какая умная девочка! - процедил коротышка. - Ладно, ладно! Мы с тобой еще пересечемся, сука! И посмотрим, на сколько хватит тебе твоего умишки! Эй, ты там! Воду залила? Пошли, братва!!! Хрен с ней… пока… Пусть потрепыхается…
      Не дожидаясь, пока закроются двери за последним из них, я встала и демонстративно, походкой "от бедра", пошла к прилавку, чтобы взять себе еще один стакан фанты взамен пролитого на пол…
 
      Телефон реанимировать не удалось: любовно собранный и замотанный скотчем, он напрочь отказался включаться, что ввергло меня в пучину уныния: мой подарок "себе, любимой" ко дню рождения прожил всего четыре месяца и бесславно почил в бозе от руки какого-то скота… И что самое обидное, денег на новый у меня не было. И в обозримом будущем не предвиделось: даже если отказаться от покупки косметики, заначки хватит разве что на какое-нибудь старьё… Без камеры и блютуса… Хотя, если подумать, на хрена они мне нужны? Одни сплошные понты…
      В итоге, в институт я приперлась раньше всех, прикупив по дороге дешевенький Сименс, села за свой любимый стол у окна и занялась перестановкой сим-карты и настройкой всяких там параметров, типа мелодии, вибрации и т.д.
      - Добрый день! - незнакомый голос заставил меня отвлечься от телефона и поднять голову.
      - Привет! - выдавила из себя я и прыснула: рядом с моим столом стоял Папай с таким же, как у меня, синяком, только под правым глазом, и спокойно улыбался…
      - Простите за бестактный вопрос! А что у вас с лицом? - спросил он, не отводя взгляда.
      - Тушь потекла! А у вас? - вспыхнула я от злости, но тут же осеклась - Он то тут, вроде бы, был не причем… Впрочем, наличие такта я бы поприветствовала…
      - А я не вписался в дверной проем! - усмехнулся он и добавил: - А замазать оказалось нечем! Вот и освещаю дорогу прохожим…
      - А мне казалось, что я замазала… - неожиданно вырвалось у меня…
      - Практически ничего не видно! - попытался успокоить меня Папай и поставил спортивную сумку на стул. - Просто я так неудачно хотел предложить вам помощь, если она, конечно, нужна…
      - Помощь в чем?
      - Я не думал, что тут принято бить женщин по лицу!
      - Тут - это где? - снова вспыхнула я. - А у вас ТАМ не принято?
      - Я оговорился! - Папай примирительно поднял ладони вверх и я вдруг почувствовала, что снова заворожено смотрю на его предплечья… - Что-то не так с моими руками? - забеспокоился парень и поочередно посмотрел на свои локти, отчего мне поплохело еще больше: тугие шары бицепсов чуть не разорвали рукава его майки и вызвали где-то в глубине души странное томление…
      - Садись рядом, прожектор! Будем светить на пару! - брякнула я и мысленно прикусила себе язык: такого нахальства я от себя не ожидала… - А где ты видишь руки? Это у тебя или грабли, или лопаты, я еще не решила…
      - Так мне садиться, или Вы так меня тактично посылаете?
      - Да вредничаю я! Потому, что злая, как собака! И давай на "ты" - одногруппники вроде! Маша! - представилась я и вопросительно уставилась на него.
      - Приятно познакомиться! Олег. Коренев… - галантно ответил мне Папай…
      Собеседником Олег оказался неплохим - уже через двадцать минут знакомства я хохотала на всю аудиторию, периодически вытирая слёзы, и умудрилась забыть про утреннее происшествие. И даже квадратные от удивления глаза Татьяны, вошедшей в двери за две минуты до прихода лектора не заставили меня перестать истерически хихикать…
      Он то нес совершеннейшую ахинею, то шепотом декламировал какие-то неизвестные мне басни, то кого-то передразнивал - а я тихо млела, и туго натянутая пружина, в которую превратилась моя душа за последние годы, тихонечко начала разжиматься…
 
      Лекции пролетели, как в тумане. Даже смс-ки от удивленной и где-то оскорбленной моим невниманием Татьяны не отвлекали меня от его завораживающего голоса и глаз. Я сошла с ума. И мне это нравилось! Поэтому я благосклонно согласилась на его предложение проводить меня до дому и доверила ему нести свою сумочку… Как ни странно, дорога через весь город субъективно заняла крайне мало времени: я толком не поняла, как мы так быстро добрались: ехали, вроде, как обычно, на метро, а потом на автобусе… Просто в какой-то момент я остановилась около подъезда и поняла, что дальше идти некуда… И не потому, что не хочется заходить в давно опостылевший дом, а просто трудно, даже невозможно сказать Ему "До свидания"… Однако всему хорошему приходит конец, причем, как ни странно, довольно быстро: буквально через десять минут сидения на лавочке у подъезда Олег сказал, что ему пора… Слава богу, хоть вздохнул при этом…

      Обычный вечер четверга, неспешная прогулка по Новому Арбату, желание вкусно поесть… Уютный полумрак ресторана "Тропикана" в казино "Арбат" в этот час оглашался звучными шлепками и тяжелым дыханием вымотанных поединком бойцов - два кикбоксера честно зарабатывали себе на хлеб с маслом, выкладываясь перед вальяжно развалившейся в плетеных креслах публикой… За невысокими, заставленными блюдами полинезийской кухни, столиками не было ни одного свободного места - разгоряченные видом крови молодые девушки; тщедушного вида папины сынки, пытающиеся изобразить из себя светских львов; вымотанные тяжелым рабочим днем бизнесмены, торопливо накачивающиеся спиртным и поглядывающие на захватывающее дух действо одним глазом, - вся публика была едина в одном: зрелище стоило тех денег, которые были заплачены за входной билет… И лишь у него одного бой не вызывал никакого интереса - он отдавал предпочтение процессу питания - шипящая свинина со свежим перцем однозначно требовала к себе гораздо большего внимания, чем то, что изображали на сцене два довольно средненько, на его притязательный взгляд, подготовленных парня…
      Такое пренебрежение к поединку вызвало неподдельный интерес у парочки респектабельных мужчин, сидящих за соседним столиком и за весь вечер практически не притронувшихся ко всем тем яствам, которыми был заставлен их столик. Негромко переговариваясь между собой, они периодически поглядывали в сторону седого, усатого старика в неплохом костюме, с удовольствием уминающего горячее, и вскоре не выдержали - один из них, явно старший по положению или званию, привстал со своего места и вполголоса произнес:
      - Вы извините, что я мешаю вашему ужину, но меня очень заинтересовало ваше безразличие к происходящему на сцене. Вы знаете, в эти дни в клуб приходят любители единоборств, люди, в той или иной степени разбирающиеся в боевых искусствах и бывшие спортсмены… Приходят для того, чтобы полюбоваться на довольно неплохих ребят, которые тут выступают. Я, например, пришел сюда по работе - мне нужно подобрать себе хорошего молодого паренька, способного при последующей огранке превратиться в грамотного, подготовленного и, главное, в верного только мне телохранителя… А вам, как мне кажется, до них просто нет никакого дела… Тогда что вас привлекло в этом клубе, если это, конечно, не секрет?
      Оторвавшись от трапезы, Старик откинулся в кресле, тщательно прожевал и проглотил кусок мяса и только после этого, улыбнувшись одними глазами, благожелательно ответил на заданные вопросы:
      - Ну как вам сказать, милейший? Дело в том, что в "Тропикане" мне очень нравится именно кухня - я никогда не ел ничего вкуснее вот этого блюда: оно просто тает у меня во рту… А что касается бойцов, то по моему разумению, они никуда не годятся!
      - Как это? - удивился его собеседник. А вы присмотритесь!
      - А что тут присматриваться? Вон, посмотрите на того, что справа: он держит голову чуть повернутой в сторону, значит, не видит круговых ударов с другой стороны; вкладываясь в удар, он не доворачивает стопу, оставляя ее под большим углом к линии атаки, что физиологически не дает ему возможности вращать бедрами, а, значит, и вложиться в удар… Арсенал атак, растяжка, скорость передвижения и реакции - да у него нет ничего, что бы позволило назвать его бойцом!
      - Простите, вы - тренер?
      - В какой-то мере! Кстати, не представился. Марк Иванович Тимофеев.
      - Кириллов! Михаил Вениаминович! - представился его собеседник. - А это мой сотрудник, Семен Игоревич Приходько.
      - Очень приятно! - церемонно склонил голову Тимофеев.
      - Прошу прощения, а у вас есть талантливые ученики, Марк Иванович? Я бы мог, естественно, посмотрев на них, предложить им высокооплачиваемую работу…
      - Ученик у меня один. Мой внук. Он - студент. Учится на дневном… - гордо расправив широченные плечи, ответил Марк Иванович. - Я не знаю, как у него со свободным временем, но по сравнению с этими клоунами он просто мастер.
      - Извините, а каким видом боевых искусств он у вас занимается? - поинтересовался внимательно прислушивающийся к разговору Приходько.
      - Трудно сказать! - хмыкнул старик, попытавшись представить себе, на что похоже то, чему он учит мальчика. - Что-то вроде помеси Годзю-рю, Кэмпо, Кобудо и Кэн-до.
      - Это контактный стиль? Он не боится бить в полную силу? - поморщился Кириллов, явно не знакомый с перечисленными стилями, и не желающий вникать в тонкости и особенности каждого по отдельности или всех их вместе.
      - Не боится. Ни бить, ни рубить, ни колоть… - от холодной, даже чересчур, улыбки обоим его собеседникам стало порядком не по себе… Чтобы заполнить неловкую паузу, Михаил Вениаминович глянул в сторону сцены, где на смену закончившим выступление бойцам выбежала новая пара и поинтересовался:
      - А как вам вот эти двое?
      - Тот, что поздоровее - слишком тяжел. Много качается, мало двигается… Будет пытаться задавить массой… Второй - откровенно слабее, но бывший боксер, что-то вроде КМС-а, значит, чувствует ринг и не даст загнать себя в угол… Нокаута не ждите - будет дурацкая беготня и бестолковые взаимные попытки хоть что-нибудь сделать!
      - Вы это увидели за те несколько секунд, что прошли с начала боя, или вы их знаете? - поинтересовался Приходько.
      - В первый раз вижу!
      - Ладно, посмотрим… - удивленно сказал Кириллов, откидываясь в плетеном кресле…
 
      Бой прошел, как и предсказывал Тимофеев, под знаком "беглеца" - мелкий носился по рингу, как бабочка, жаля своего противника легкими и не акцентированными ударами рук, лишь иногда по необходимости изображая удары ногами. Толку эта тактика не приносила - как и все попытки здоровяка поймать своего оппонента на лоу-кик - удар голенью по бедру, - или на тяжелый, но довольно медленный крюк в голову. И почему рефери отдал победу именно ему, не поняла ни публика, ни сами участники: перевес в одно очко можно было присуждать и тому, и другому спортсмену…