Поедет на Малую Луну он сам. Да, именно, сам!
      А чтоб дело было вернее, необходимо срочно придумать тему научной работы солидного масштаба, с большой перспективой. Вот, скажем: "Планетная система Сириуса А и ее экосфера жизни".
      Спустя несколько дней вопрос о посылке на Малую Луну одного из работников института рассматривал Ученый Совет. Почти все, за исключением двух-трех человек, поддержали кандидатуру Денисова. Хоть было очевидно, что это и есть общее мнение коллектива, которого не опровергнешь, Мельник не снял своей кандидатуры с обсуждения. Он выступил с длинной, хорошо аргументированной речью, уверял, что готов пройти через самые трудные испытания в космосе.
      Сложилась трудная ситуация. Мельник лез напролом - это всем бросилось в глаза. Но чтобы в Совете не получилось разлада, было принято решение: рекомендовать обоих - Мельника и Денисова. Мельник как раз боялся подобного исхода обсуждения. Там, в высоких инстанциях, его и Денисова, как говорится, бросят на весы - кто кого перетянет. А тогда уже не будет твердой уверенности, что поедет именно он. Может случиться, что его заместитель станет избранником фортуны.
      "Вот так задачка,- думал Мельник, оставшись один в кабинете.- Как же быть? Позвонить разве президенту в Академию. Он может помочь".
      Повернувшись к столику с телефоном, Мельник снял трубку одного из аппаратов, набрал номер.
      - Алексей Гаврилович? - услышав знакомый голос, елейно заговорил он.Это я, из института. Говорят, кто ищет, тот найдет. Поэтому я решил обратиться к вам. Да вот - надо решить одну дилемму. Да-да, кому ехать в экспедицию. У нас две кандидатуры - я и Денисов. Денисов - подходящий человек? - Мельник кисло хихикнул.- Это для тех, Алексеи Гаврилович, кто мало его знает. Выскочка! Даю вам слово, что это так. Он и на Малой Луне начнет со своими штучками... Посмотрите! Там надо создать деловую, спокойную обстановку. У меня есть опыт, знания. Я не подведу, даю слово. Что? Правильно, будет лучше, если переключимся на телевизофон.
      Нажата кнопка - и вот уже светится молочно-желтоватый экран. На Мельника смотрит немигающими глазами лысоватый, с красивыми чертами лица человек.
      - Вы просите совета, товарищ Мельник? - почти официальным тоном сказал президент.- Я могу вам его дать. У человека, который надеется только на себя, обязательно не выдержит спина. Мне кажется, вы напоминаете именно такого человека. Нельзя так делать. Посылайте Денисова. Он человек волевой, старательный. Кстати, и сердце у него богатырское.
      - А кто будет отвечать за провал? - как бы напомнил Мельник.
      - Не беспокойтесь, только не вы! - сухо ответил президент.
      Мельник растерянно опустил голову.
      - Ну, если так, все понятно,- тихо проговорил он, а потом вдруг оживился, добавил: - Тогда, Алексей Гаврилович, забирайте Денисова совсем.
      - Это ваша просьба или всего института?
      - Моя, Алексей Гаврилович, да и не только...- Мельник осекся.
      - Хотите жить в тихой заводи? Денисов вам мешает? Нет, дорогой коллега. Такие люди, как Денисов, очень нам нужны. Ну, у вас все?
      - Все.
      Мельник, не скрывая злости, выключил телевизофон.
      Глава девятая
      Полковник Бредель отворил дверь и вежливо пропустил Назарова.
      В кабинете стоял большой стол, несколько мягких стульев. Сбоку, у окна, что-то было отгорожено высокой створчатой ширмой.
      Назаров поклонился и с почтительной улыбкой уставился на Бределя.
      - Не думайте, сэр, что мы сомневаемся в вас,- сказал полковник и широким жестом пригласил гостя к столу.- Мы люди дела и не любим ошибаться. Заметьте, сэр, особенно тогда, когда приходится посылать людей на риск.
      - Я вас не понимаю, мистер Бредель.
      - Хм! Не понимаете? Тогда начнем...
      Он засмеялся, и Назаров увидел, что рот его полон золотых зубов. Полковник дважды хлопнул в ладоши.
      Из боковой двери вошел высокий человек, одетый в белый халат. Назаров заволновался. Что они задумали? Таинственные вызовы, намеки... Куда он попал?
      Человек в халате прошел за ширму. Полковник молча повел глазами в ту сторону, и Назаров понял, что это приказ.
      За ширмой стоял один высокий стул и какой-то огромный, во всю стену аппарат, сверкающий никелем разнообразных рычажков. От него тянулись щупальцами спрута черные длинные провода. У окна на ореховой подставке стояло что-то похожее на телевизор.
      Человек в белом кивнул Назарову на стул, а сам подошел к аппарату и начал копаться в нем, видимо, настраивая для работы.
      - Надеюсь, вы не будете возражать, если я опутаю вас этими проводами.
      Назаров понурился. Ничего не сказали, не предупредили! Черт знает, что они хотят от него! Он закрыл глаза и равнодушно проговорил:
      - Нет, не возражаю. Если это, понятно, для пользы дела.
      Человек в халате сначала прикрепил провода к рукам Назарова, потом надел ему на голову что-то наподобие свинцовой короны.
      -- Ну вот, мистер Назаров, и все.- Ловким движением руки он перевел рычаг на аппарате, и комната вдруг наполнилась тихим гудением. Аппарат засветился разноцветными огоньками, впереди, на панели, вспыхнул экран.
      Позади Назарова задышал полковник Бредель.
      - Сэр, прошу держаться спокойно,- сказал он,- и отвечать на мои вопросы быстро п точно. Ваша фамилия?
      - Бобров, Петр Васильевич!
      - Где живете?
      - Киев, Богдана Хмельницкого, три, квартира один.
      - Где живет ваша жена?
      - Вместе со мной, в Киеве.
      - Какие ваши основные научные работы?
      - "Геологическая карта Украины", "Происхождение Полтавской нефти", "Метеорная геология".
      - В каких экспедициях принимали участие?
      - Более года работал в Антарктиде, на станции "Пионерская".
      Назаров отвечал без запинок. И не удивительно больше месяца он входил в роль Боброва, изучал его походку, жесты, мимику. Если уж быть похожим на Боброва - так до конца, капелька в капельку, как говорят. Они хотят убедиться в этом. Пожалуйста, господа! Назаров не таков, чтобы подводить своих хозяев!
      Он глядел мимо человека в халате, на аппарат. Те псрь Назаров догадывался, что это за дьявольская машина перед ним. Электронным "мозгом" она читает его мысли, дает точный анализ его психики и поведения. Назаров видел, как мелькали на освещенном экране зигзагообразные линии и полоски, как появились на маленьком аппарате, стоявшем в стороне, какие-то записи.
      А голос Бределя не давал покоя:
      - Что вы сделаете, если вас поймают?
      Назаров ничего не ответил. Резким и выразительным жестом головы он дал понять, как будет действовать.
      - Знаете ли вы украинские поговорки?
      - Более сотни. Назвать?
      - Назовите, мысленно. Мы все увидим на экране.
      Окончив эксперимент, Бредель вышел вперед. Его круглое лицо светилось улыбкой.
      - Мы очень довольны вами, мистер Назаров,- заметил он.
      - Долго же вы колдовали,- усталым голосом произнес агент.
      - Не обижайтесь, сэр. Все вам на пользу. Вы - наша надежда. Сообразительность, выдержка - вам может позавидовать любой из наших агентов! Ну вот, кажется, и все. Счастливого вам пути! - Полковник пожал Назарову руку и проводил его до выхода.
      Когда сзади закрылась тяжелая дверь, Назаров подошел к перилам лестницы и, опершись на них, какоето мгновение стоял в раздумье. Потом глубоко, облегченно вздохнул. Выдержан самый трудный экзамен!
      Он, Назаров, спустя несколько дней станет героем тайпой гигантской битвы. Что поделать, такая судьба: или пан, или пропал! Так говорят на его бывшей родной земле, и он эти слова возьмет своим девизом.
      Электронная машина!.. Она проверяет человека и мысли. Даже не верится. Назаров и раньше слышал разговоры об этой машине, а столкнулся вот с ней впервые. Машину называли "Титан". Она не только регистрировала пульс и давление крови, зависящие от восприятия человеком тех или иных явлений и событий, по и улавливала самые мизерные по величине и силе биотоки мозга. А биотоки - это зашифрованные мысли человека...
      Чудесная машина! Значит, и она подтвердила, что он готов к необыкновенным боям. К Назарову вернулось веселое настроение. Он вытер платочком взмокший лоб и быстро побежал вниз по лестнице.
      Глава десятая
      Густая роса легла на листву груш и яблонь. Тронешь нечаянно ветку - и посыплется прямо за ворот холодное серебро, так и пронижет тебя приятным холодком этот чудесный подарок ночи!
      Сад уже полон жизни. Ветра нет, он где-то гоняeт по лугам туманы, а птицы уже поют на все лады. Под сенью деревьев струится душистый и чистый, как ключевая вода, воздух.
      По тропинке не спеша идет человек в шелковой пижаме, с непокрытой головой. В руках - лопата. Вот он подошел к небольшому деревцу. Тонкое, с густыми ветками, оно стоит как-то особняком в этом саду. Редкий в практике случай - деревцо выросло за два года! И что особенно интересно - уже плодоносит! Правда, еще только одно яблоко выросло. Но смотришь на него не налюбуешься. Большое, сочное, цвета ранней зари в густой зелени так и горит, так и светится.
      Уже давно известно, как можно изменять, по-своему направлять развитие растений и деревьев. Мичурин первым проложил эту дорожку. Но это деревцо выросло так быстро не от необыкновенных прививок, не от изменения климатических условий. Тут помогло другое - атомное облучение. Правда, оно велось очень осторожно. Большие дозы наверняка привели бы к гибели яблоньки в первые же дни эксперимента.
      И вот результат: выведен новый сорт плодового дерева. Теперь вместе с солнечным лучом будет помогать науке луч атома!
      Садовник нагибается, осматривает румяное, с желтоватыми полосками яблоко с застывшими на нем крупными каплями росы - нежным поцелуем июньского утра.
      Стукнула калитка, и меж деревьев мелькнула фигура мальчика.
      - А, это ты, Олег,- узнал его садовник.- Ну, заходи, заходи!
      Волосы у мальчика мокрые, приглаженные - сразу впдно: только что из бассейна.
      - Григорий Антонович, вы папе рассказывали про атомное яблоко. Покажите, пожалуйста, его,- просит Олег.
      Хозяин сада, он же известный ученый-ботаник, лукаво улыбается:
      - А ты попробуй сам поискать, ну!
      Олег медленно обводит глазами самые высокие, ветвистые деревья. Фруктовая завязь заполняет все вокруг. И нет нигде того, под цвет зари, большого яблока.
      - Не вижу, Григорий Антонович,- говорит спустя минуту мальчик.- Оно, видно, где-нибудь спрятано, правда?
      - А посмотри вот сюда,- показывает Григорий Антонович на стройную, в рост человека яблоньку с лопушистой листвой.
      - Ух ты! - восторгается Олег.- Царь-яблоко. Какое огромное! А оно со всех сторон такое красивое?
      - Со всех.
      - И сладкое?
      - Не пробовал еще. Но, судя по всему, должно быть сладкое. Поспеет, семена соберу, посажу. Тогда посмотрим, какое у него будет потомство.Ученый на мипуту умолкает, смотрит на восток, где среди белых, как меловые горы, облаков нежится не жаркое еще солнце. Потом мечтательно добавляет: Теперь на Земле будут трудиться, Олег, три творца жизни: солнце, человек и атом. Мы далеко и быстро пойдем вперед. С твоим отцом мы скоро полетим на Малую Луну. Видишь, когда-то это было несбыточной мечтой, а теперь обыкновенное дело, будни. Мы, я в это верю, Олег, дождемся и того времени, когда повезем эти вот яблоньки на Венеру.
      - Там же нет жизни. Они не будут расти,- недоумевает Олег.
      - Вырастут! Мы и на Венере разбудим жизнь. Растения очистят ее атмосферу от углекислого газа, станут чудесной фабрикой кислорода. Через сотни и тысячи лет Венера будет такой же цветущей и богатой планетой, как наша Земля. Ее заселят люди, станут строить там счастливую жизнь.
      Олег на минуту представил себе широкое сверкающее озеро, высокие тополя, неповторимую чистоту березовых рощ - все, что видел недавно в деревне, где живет тетя Глаша. Неужели когда-то так же красиво будет и на другой планете, до которой доберутся люди на могучих космических кораблях?
      Григорий Антонович Рыбкин наклоняется и вырывает несколько кустиков травы под атомной яблонькой. Пусть ничто не мешает ей!
      Олег тоже приседает на корточки и разминает руками два сухих комка.
      Пришел мальчик сюда не просто так. Вчера состоялось секретное собрание его звена. Волновал ребят один вопрос: как послать на Малую Луну кого-нибудь из пионеров? Это ведь настоящее недоразумение, что летят туда только взрослые. Пионер - значит, первый, об этом всюду пишут. А про них вдруг забыли! Нет, тут надо что-то предпринять.
      Говорили ребята, говорили и порешили: исправить ошибку. Взрослые забыли их-ну и пусть. Они сами напомнят о себе.
      Когда же стали советоваться, кого послать в путешествие, чуть не поссорились. Олег предложил Петю Митроховича, Петя - Олега. И тут началось.
      - Так ты испугался, да? - наступал на Олега Петя.
      - Еще чего! Я не из таких, как ты думаешь. Мне просто неудобно - отец же летит...
      - Чудак, это ведь как раз и хорошо,- сказал Валерик Страха.- Если поймают, когда будешь пробираться в ракету, ничего тебе не сделают. А если кто другой попадется - хуже.
      Олег думал, думал, а потом махнул рукой:
      - Что будет, то будет,- лечу!
      Друзья от радости даже зааплодировали. Молодчина, выручил! А когда расходились по домам, Петя вдруг напомнил:
      - Справку о здоровье не забудь. И питайся лучше - витаминами.
      Правильное было напоминание. Путешествие в космос - не прогулка. Олег знал, что людей на корабль подбирают строго: даже если у кого обыкновенный насморк, и то ни за что не возьмут.
      И вот, чтобы узнать, что лучше всего укрепляет здоровье, Олег решил обратиться к Григорию Антоновичу Рыбкину. Кто-кто, а он то знает. Это же такой человек - объездил полсвета, был в разных экспедициях, собрал множество гербариев, в своем саду выводит новые сорта деревьев и растений. А как начнет о чем-нибудь рассказывать, слушаешь, рот раскрывши,- сказка! Он владеет многими языками, печатает много своих т;ниг. И с виду он не такой, как все. Крупная квадратная голова, длинный нос, придающий лицу строгое выражение, два пучка густых рыжих бровей над глазами. Саженные, богатырские плечи делают его фигуру хоть и не слишком складной, но зато могучей.
      Рыбкин рыхлит у высокой груши лопатой землю и спрашивает Олега:
      - Ну, нагляделся на яблоко?
      - Нагляделся, Григорий Антонович, прямо слюнки потекли...
      - Ты только не трогай...
      - Да что вы,- обиженно говорит мальчик.- Разве я не понимаю...
      - А теперь идем дальше,- предлагает ботаник.
      Они минуют китайскую беседку, переходят мостик через небольшой, тихо позванивающий ручей и попадают в зеленый туннель из акаций. Тут всегда прохлада. И понятно: солнце сюда почти не заглядывает.
      Сад кончается, и взгляду открываются ровные грядки с овощами и ягодниками.
      - Григорий Антонович,- наконец отваживается Олег,-чтобы быть сильным, не бояться болезней, что лучше есть?
      - В моем саду? - шутит ботаник.
      - Да нет, вообще,- краснеет Олег.
      - Да вот - "железную ягоду",- показывает ботаник рукой на грядки.
      - Это же земляника,- удивляется мальчик.
      - Верно.
      - А почему вы называете ее "железной"?
      Григорий Антонович срывает красную земляничку, кладет ее на ладонь.
      - А потому, Олег,- говорит он,- что земляника содержит много железа, в четыре раза больше, чем яблоки.
      - И значит, если есть ее,- подхватывает мальчик,- мускулы будут стальные. Да?
      Рыбкин весело смеется.
      - Фантазер ты. Железо не для мускулов нужно, а для крови. Достаточно его - кровь нормальная, нет - состав крови изменяется, и ты можешь, например, быстрее простудиться, заболеть.
      "Как раз то, что мне надо! - с радостью думает Олег.- В землянике железо. Земляника - сила и мощь!"
      Олег жадно смотрит на ягодку, потом берет ее и, подмигнув Рыбкину, бросает в рот.
      - Ну как, сладко? - спрашивает ботаник.
      Олег улыбается.
      - Не распробовал. Железом, кажись, и не пахнет. Рыбкин понимает, куда клонит мальчик.
      Так и быть, нарви в пригоршни,- разрешает он.
      Олег приседает над грядкой. Земляничник крупный, с темно-зелеными листочками. Ягоды яркими звездочками так и горят перед глазами. А какой аромат! Насладившись как следует, Олег вышел на тропинку и побежал домой. Все ясно: теперь в его рационе главное место займут "железные ягоды" земляника,
      Глава одиннадцатая
      Когда Крутский и Свистунов зашли в тайный номер отеля "Черный ворон", Назаров лежал на мягком диване, скрестив на груди руки. Шторы на окнах были приподняты, и лучи заходящего солнца текли в комнату широким потоком.
      - Мы к вашим услугам, сэр,- подобострастно поклонившись, сказал Крутский.
      Назаров открыл глаза, поднялся с дивана.
      - Чего стоите на пороге, как пни на дороге? Проходите!
      Гости неслышно, как тени, пропит гостиную и заняли указанные хозяином места на роскошном диване.
      Назаров, натянул на ноги большие, на толстой подошве сапоги, оглядел себя в зеркале и подошел к гостям.
      - Который час? - спросил он равнодушно, как бы между прочим, лишь бы начать разговор.
      Крутский вздрогнул и прикусил толстую губу. Кто- кто, а он-то знает, что такой вопрос ничего доброго не сулит.
      - Двадцать часов, господин Назаров,- ответил Свистунов.
      - Двадцать часов пять минут, уважаемые помощники, - уточнил Назаров и с ног до головы оглядел Свистунова.-Вы, господа, не умеете дорожить временем.
      - Мы, мистер Назаров...- начал Крутский.
      - Не рассуждения ваши - мне служба нужна! - прикрикнул хозяин номера.Запомните, время - наш великий слуга и судья.
      На какую-то минуту в комнате повисла сторожкая тишина. Потом Назаров кашлянул, скрипучими сапогами отмерил несколько шагов в глубину гостиной.
      - Так вот, господа, нам поручили заварить кашу и не жалеть, как говорится, для нее масла.- Еле заметная улыбка промелькнула по его лицу. Голос неровный, хрипловатый.
      - А если придется довольствоваться похлебкой? - будто невзначай обронил Свистунов.
      - Дурак, на дне гуща! А это уже - каша! - усмехнулся Назаров.
      Крутский тоже засмеялся, но смех его был неестественным. Да что поделаешь - этого требовали обстоятельства. Надо во что бы то ни стало понравиться хозяину, показать себя с лучшей стороны. А он, Крутский, умел угождать. Жизнь научила. Совершив однажды преступление, он спасал свою шкуру на чужой земле, где его, понятно, приняли как героя, с объятиями и приветственными речами. Некоторое время он работал на шахтах Рура. Потом ему предложили более легкую работу. Не согласиться он не мог, хотя хорошо понимал, что делает рискованный шаг. Обещано было многое - обеспеченная жизнь, деньги, домик на Балтийском побережье.
      Вот с этого все и началось. Крутский верил в удачу, понимал, что надо служить верой и правдой. Покинув родину, он не грустил по ней. Такой уж это был человек - беззаботный, самовлюбленный, видевший родину там, где роскошь и деньги.
      Со Свистуновым Крутский встретился недавно. Откровенно говоря, он не любил Свистунова. Молчаливый, замкнутый, тот нагонял какую-то скуку и страх. То ли такой был у него характер, то ли Свистунов так переживал разлуку с родиной - трудно было угадать. Одно было хорошо видно: он очень не любил, когда помыкали его человеческим достоинством, заставляли делать то, чего он не хотел. Широкоскулое, бледное лицо его редко озарялось улыбкой. Когда Свистунову давали деньги, он их не считал, а, скомкав, запихивал в карман. Несколько раз Крутский и Свистунов выезжали за город в поле, в лес. В Свистунове сразу угадывался хлебороб. Возьмет на ладонь маленький комочек земли, разотрет его, понюхает и что-то шепчет невразумительное. Заходили в лес они - Свистунов искал березки. Ни одного дерева не любил он так, как березку. Встретит ее, сорвет несколько листочков, сядет у ствола и сидит, сидит. Лицо его в такие минуты светлеет, разглаживаются морщинки на лбу, и он становится совсем каким-то другим.
      Однажды Крутский спросил Свистунова:
      -- Чего это ты такой?
      - Какой такой? - зло сверкнул тот глазами.
      - Спишь на ходу.
      - Вон ты о чем... А может, я во сне человеком себя чувствую,- не то в шутку, не то всерьез ответил Свистунов.
      - И сердит, неразговорчив,- продолжал Крутский.- Что с тобой?
      Свистунов показал на ближайшее от дороги дерево.
      - Видишь?
      - Вижу. Обыкновенная сосна, качается на ветру.
      -- Не качается, а спорит с ветром. Так и я. Молчу, потому что спорю...
      - С кем? - хихикнул Крутский.
      - С мыслями,- просто ответил Свистунов.
      Крутский не удержался, отпустил какую-то шутку.
      Но это Свистунова не развеселило. Он смотрел на приятеля молча и холодно. Потом поднялся, подошел ближе и, опустив на его плечо тяжелую волосатую руку, сказал:
      - Какая толстая и широкая у тебя шея.
      Крутский засмеялся и спросил, к чему это он говорит. Свистунов минуту молчал, будто что-то обдумывая, потом проговорил:
      - На такой шее, наверное, очень легко въезжать в рай.
      Крутский хмыкнул, обиделся. Понял, что над ним издеваются.
      - Милый мой,- сказал он, подыскивая подходящие слова, чтобы парировать удар,- посмотрел бы ты лучше на себя. А меня не трогай. Своя голова на плечах, как хочу, так и живу.
      Учились они в одной группе. После окончания школы им сказали:
      - Вы будете служить Штатам и Белорусскому Ураду.
      Крутский принял это сообщение безразлично, а Свистунов недоуменно передернул плечами и, тихо выругавшись, решил ждать лучших дней.
      И вот они в салоне своего нового хозяина. Назаров сел напротив разведчиков и некоторое время изучал их лица.
      - Вы мне нравитесь,- сказал он деловито.- Я люблю шутки. Только имейте в виду - шутить нам придется мало. Направляемся на ответственную операцию.
      - Мы ничего о ней не знаем,- сказал Свистунов. Назаров поднял руку и, рассматривая на пальце дорогой перстень, сухо бросил:
      - И знать не должны. Операция строго секретная.
      - Одним словом - темная ночь,-в негромко заметил Свистунов.
      - Мне говорили, вы хорошо знаете дело. Перед полетом сообщу о явочных квартирах, шифрах. А сейчас зайдем в эту комнату,- показал Назаров,- я подберу вам кое-что...
      Крутский и Свистунов молча прошли за своим хозяином. Комната была небольшая, но чистая, светлая. На столе у окна стояли объемистые картонные коробки, а возле них лежало несколько пистолетов.
      Крутский сразу подошел к столу, взял в руки новенький пистолет и стал внимательно его разглядывать. Назаров подозрительно глянул на Свистунова, в замешательстве остановившегося посреди комнаты.
      - А ты что?-сквозь зубы процедил он.-Испугался? За шкуру свою дрожишь?
      - Мистер Назаров, тут столько всего, что недолго растеряться,- начал оправдываться Свистунов.- А из пугливых ли я, вы можете проверить.
      - Что ж, ты вынуждаешь это сделать,- с какой-то мрачной улыбкой проговорил Назаров, доставая из кармана пистолет.- Вот коробка спичек, поставь на голову...
      Свистунов беспрекословно выполнил приказ. Крутский стоял у окна, затаив дыхание. Шутки шутками, но это уже слишком. Маленький просчет - и катись, как говорится, на тот свет...
      Выстрел. На пол полетела коробка и отбитая пулей штукатурка. Свистунов стоял не двигаясь. Назаров подошел, захохотал прямо ему в лицо.
      - Ну как, не страшно?
      - В ушах звенит,- ответил равнодушно Свистунов.
      - Молодчина! А я думал, ты...- пренебрежительным тоном проговорил Назаров.- Нет, не боишься, смерти. Кстати, господа, можете оставить завещание. Вы застрахованы на огромную сумму. Двадцать тысяч долларов! оповестил он.
      Крутский с радостью встретил это сообщение. Осведомился, как все сделать и где. Свистунов от завещания отказался:
      - Оно мне ни к чему. Я верю в свою удачу.
      - Как хочешь, твое дело,- сухо заметил Назаров.- А теперь, господа, подберите себе костюмы и все, что надо.- Он подвел их к гардеробу и сам позаботился, чтобы как можно лучше каждого одеть. Крутский понравился Назарову любознательностью, ловкостью.
      Он подобрал ему темно-синий бостоновый костюм, в котором диверсант должен был сойти на чужой земле за обыкновенного интеллигента - учителя или врача.
      Одеть Свистунова было труднее. Ему попадались то тесные пиджаки, то слишком короткие брюки. Перебрали весь гардероб. Наконец Свистунов осмотрел себя в зеркале и остался доволен. Пусть теперь попробуют признать в нем диверсанта! Дудки! Черный суконный пиджак, рыжая кепи, простая косоворотка, вышитая васильками, и брюки, заправленные в кирзовые сапоги. Колхозный бригадир - и все тут!
      Назаров спешил: за окнами собирался вечер, а дел еще уйма.
      - Сюда, к столу! - приказал он.
      Крутский и Свистунов получили паспорта, военные билеты и трудовые книжки. Все как следует - с печатями, с подписями. Диверсанты долго просматривали документы, вслух повторяя свои новые имена и фамилии. Крутский довольно щерил зубы. Он сгорал от нетерпения, что называется, рвался в бой. Заработать на ответственной операции большой куш, прославиться в "свободном мире" - не каждому представляется такая возможность. Его продолговатое, с длинным носом лицо невольно наводило на мысль о какой-то хищной птице. Свистунов тоже повеселел и тишком насвистывал старинный белорусский мотивчик.
      Наконец из потайной ниши в стене были извлечены миниатюрные радиостанции, которые вкладывались в обыкновенный чемоданчик.
      - Вот это дело! - обрадовался Крутский.- Самые что ни есть новейшие модели.
      - А вот еще подарочек,- протянул им Назаров по две кожемитовые подошвы.
      Крутский удивленно посмотрел на Свистунова.
      - Думаете, пока выполним задание, истопчем сапоги? - спросил он.- В таком случае, мистер Назаров, плохо же вы думаете о нас.
      Назаров захохотал. Его широкое, крупное лицо светилось удовлетворением. А как же: он удивил подготовленных в особой школе диверсантов. Не могут отличить обыкновенной подошвы от подделки.
      - Да это же тол! - воскликнул он.- Новинка техники! Только попробуйте подбить их к сапогам или ботинкам - к черту на рога взлетите. Го-го-го!
      Крутский вытаращил глаза, ощупал подошвы и следом за хозяином разразился смехом.
      Самая торжественная минута настала тогда, когда Назаров вручил своим помощникам бесшумные пистолеты, ампулы с ядом и по пять тысяч советских рублей.
      -- Живыми не сдаваться,- строго предупредил он.- Если что - давите зубами ампулу в воротничке, и вас никогда не забудут. Вы идете на родную землю с исторической миссией. Во время работы, борони бог, не давайте промашки. Знайте, язык у умного в голове, у дурака - на зубах.
      Назаров стоял возле окна, освещенный лучами заходящего солнца. В руке, пока он говорил, погасла сигара. Заметив это, он достал из широкого пиджака небольшую зажигалку п прикурил. Легкий дымок поплыл перед его лицом. Серые глаза глядели из-за синеватой тучки по-кошачьему хитро. Он верил в своих помощников и в то же время сомневался. Кто знает, как они будут держаться в ответственную минуту. Да пусть только попробуют крутить хвостами! Он не станет долго рассуждать...
      Назаров стоял с гордо поднятой головой. Пусть смотрят, черти, пусть знают, какая у него сила воли, какой у них надежный хозяин!
      - Запомните, господа, мы должны победить! И обязательно вернуться назад. Нас здесь ждут!
      Глава двенадцатая
      Вилли Рендол любил подниматься рано, вместе с солнцем. Земля еще как бы дремлет, нежится в синеватой дымке тумана, а он уже на ногах. Идет пустынной дорогой, за всем наблюдает, все примечает.
      Кажется, обыкновенные вещи - запотевшие стекла в окнах домов, огромное багровое солнце на горизонте, свежее, будто вынутый из печи каравай, трепещущие росинки на листьях тополей, чистое, полное покоя небо,- а он словно впервые видит все это.
      Шагая по знакомым тропкам, вслушиваясь в мелодичный посвист пташек в кронах деревьев, Рендол чувствовал в себе прилив какой-то неведомой силы, переживал счастливые минуты независимости ни от кого на свете. В такое время рождались яркие, как молния, мысли, он весь горел, дрожал от волнующего вдохновения.
      Сегодня Рендол задержался на прогулке дольше обычного. У озера под ленивый шепот волн он вдруг начал думать о своих экспериментах по созданию нового сплава. За последнюю неделю инженер провел десятки опытов. С большим трудом удалось получить несколько граммов доселе неведомого сплава.
      Теперь Рендол знает, почему медленно и неудачно проходил опыт. Знает! Его надо полностью повторить в условиях абсолютного холода. Обязательно! При абсолютном холоде у большинства элементов появляется качество сверхпроводимости. Электроны текут свободно, как вода... В это время легче изменить решетку атома... За дело! Скорей!
      Рендол, не мешкая, покинул излюбленное местечко на берегу озера. Открыв гараж, он вывел машину во двор. На крыльцо выбежала Нелли.
      - Куда ты так рано? - спросила она.
      - Хочу проверить одну мысль,- сказал Вилли.- Я вернусь к вечеру, Нелли. До свидания!
      Машина выкатилась на ровное шоссе и стрелой полетела вперед. Рука Рендола спокойно лежала на руле.
      По сторонам, на отлогих косогорах, мелькали фигуры, кружились кустарники, пролетали белые отары овечек, квадраты полей с бронзовым разливом пшеницы, высоковольтные мачты. Но Рендол ничего этого не замечал. Перед ним была красивая, яркая мечта, облеченная в форму кусочка чудесного сплава.
      Держитесь, святые драконы и гремучие змеи! Если теперь его, Рендола, повстречает удача, строительство ракеты закончится очень быстро. Он получит патент на важное изобретение. Признаться, Рендолу хотелось иметь только исключительной жаростойкости сплав, а оказывается, он, этот сплав, будет еще и надежным изолятором для бета- и гамма-лучей.
      О своих поисках Рендол никому не говорил, хотя уже было очевидно, что он подошел близко к решению интереснейшей научной проблемы. Но мало ли что бывает! Научный эксперимент, чтобы он был ценным, должен с неизменным успехом повторяться. А этого он как раз пока и не мог сказать о своих опытах. Вот теперь совсем другое дело! Если все будет так, как думается, он может считать себя действительно счастливейшим изобретателем.