- Мистер капитан, нам пора!
      - А вы захватите с собой и мою долю,- не то насмешливо, не то всерьез произнес Арноль и неохотно направился к гардеробной, где висел его космический костюм.
      - Неужели вы не знаете, что здесь не осталось дураков, чтобы служить вам? - сказал с нескрываемой злобой Роб.- Быстрее шевелитесь, Поль! Вам подвернулся счастливый случай живым возвратиться на Землю, а вы медлите!
      Час спустя Роб и Поль, обливаясь потом, возвращались к "Вулкану". Плечи их горбились под тяжестью громоздких нош. Неуклюжие фигуры отбрасывали длинные уродливые тени, и людей можно было принять за каких-то чудовищ, вылезших из черных щелей планеты.
      Тем временем члены советской экспедиции решали, кто поведет ракету на Землю.
      -- Придется лететь тебе, Виктор,- сказал Иван Иванович Денисов после долгого раздумья.- У Олега здесь много дел...
      Виктор исподлобья посмотрел на начальника экспедиции. Парень понял: наконец настало время, когда он должен показать всю свою гордость и вместе с тем пренебрежение к опасности. Тогда он заслужит высокое право на уважение девушки, которую любит... Опустив голову и сдерживая какую-то внутреннюю лихорадочную дрожь, Виктор спросил:
      - Иван Иванович, я имею право на подвиг?
      - Конечно,- ответил тот, не понимая, к чему клонит штурман.
      - Тогда дайте мне возможность остаться с вами... Денисов озабоченно потер подбородок и исподтишка глянул на Олега. Скажи на милость, сошлись упрямые и милые соперники! И как хорошо, что любовь не сделала их врагами! Они соперничали скрыто, но честно.
      Любовь стала для них тем огнем, который закалял их характеры, зажигал сердца жаждой творчества, труда и подвига.
      Румянец залил лицо Олега. Он не понимал Виктора. "Отступился? подумал парень,- Нет, на это не похоже..."
      Денисов невольно улыбнулся: вспомнилось ему, как Маяковский в каких-то стихах (чертовщина, на Луне позабыл, в каких именно!) сдавил такую любовь, при которой завидуешь не удачливому соседу, а Копернику и вскакиваешь с постели, чтобы топором нарубить, играючи, дров... Кажется, так? Со стихами у него дела не ладились...
      - Чему вы улыбаетесь, Иван Иванович? - недоуменно и растерянно спросил Олег, ожидая любого приказа начальника экспедиции.
      - Припомнилось одно стихотворение. Процитировал бы, да в точности его не воспроизведу. Выветрилось. Скажу только - вы настоящие друзья! Настоящие.
      Должны понимать друг дружку. Коль скоро Виктору первому пришла в голову мысль о подвиге...
      - Да! - выкрикнул Виктор.- Мне...
      - Только я на твоем месте не называл бы это громко "подвигом", а просто считал бы работой. Трудом,
      Виктор,- наставительно и почти строго проговорил Денисов.
      - Я это понимаю, Иван Иванович. И вы, вижу, все понимаете, вот только Олег... Друг мой Олежка что-то отмалчивается.
      - Хорошо. Я согласен, Виктор,- негромко сказал Олег.
      На следующий день "Вулкан" был подготовлен к отлету. Поль Арноль и Роб, тепло простившись с Денисовым и Виктором, начали взбираться по капроновой лестнице к шлюзовой камере ракеты.
      Олег стоял на базальтовой площадке, слушал последние распоряжения Денисова.
      - Когда примете Макса с "Алмаза", сделаешь круговой облет Луны. Над Морем Нектара - выходишь на курс...
      - Понятно, Иван Иванович,- бодро проговорил Олег и по-военному козырнул.
      - Счастливого пути! - скрывая волнение, напутствовал его начальник экспедиции.
      Виктор Машук подошел к Олегу и, по-мужски обняв его, сказал:
      - Ты встретишь Наташу? Ты должен повидать ее...
      - Постараюсь.
      - Передай, пожалуйста: я перед нею виноват.
      Виктор был таким серьезным, что Олег почувствовал, как в его душе вдруг оборвалась какая-то туго натянутая струна и вдруг затуманились глаза. Виктор редко разговаривал с ним так искренне.
      - Передам, Виктор, обязательно передам! - голос его дрожал, хоть он и старался не выдать волнения.
      Они простились.
      "Вулкан" стартовал с Луны.
      Эпилог
      Прошло несколько дней. Олег отлично привел на Землю свой космический корабль. Он никогда не забудет той встречи, которая была приготовлена им, людям, повидавшим воочию Луну.
      Москва - в цветах. Георгины, гладиолусы, флоксы... Звучали оркестры... Морским прибоем катилось "ура"...
      Конечно, его отыскала Наташа. Они крепко и нежно поцеловались. Это был поцелуй, который дорого стоил Наташе - ей пришлось отдать Олегу сердце. И вот два сердца бьются согласно: его и ее...
      Они вдвоем. Не очень пышно обставлена квартира, зато сколько в ней света, солнца, воздуха! Окна раскрыты настежь, как и их молодые сердца. С четвертого этажа открывается широкая перспектива Ленинских гор. Высится окруженный розовой дымкой Университет, отливает золотом мрамор колонн дворца, возвышаются стрельчатые башни. Легко и величаво переброшены через реку фермы мостов.
      Под окном - сад. Яблони - все в плодах. Где-то в ветвях поет пичужка. Олег застыл у окна, зачарованно слушает ее. Как она старается, какие-выводит трели и рулады!
      - Ты знаешь, о чем она поет? - задумчиво спрашивает Наташа, становясь рядом.
      - О голубизне неба и облаках. О грозах и ветрах. О лесах, сверкающих росами,- обо всем том, о чем тоскует сердце и что зовется красотою,ответил Олег.
      - Ты угадал, мой хороший,- вздохнула Наташа.- Я только хочу добавить: поет она о нашем счастье и о наших друзьях.
      Олег все понял и улыбнулся. Они вместе, одним завороженным взглядом отыскали в небе серый, точно замшелый диск Луны и долго смотрели на него. Там работали и жили Денисов и Виктор...
      - Это правда...- Олег обнял Наташу, и они оба долго стояли так, думая каждый о своем.
      - Мой милый, мой непокорный и гордый...
      - Не говори так,- сказал Олег ласково.-- Не то возьму тебя 'и увезу на Луну. Будешь плакать по Земле...
      - С тобой я готова лететь хоть на Марс...- Наташа посмотрела на него глазами, полными слез.
      - Что это? Ты плачешь? - спросил он удивленно.
      - Да, плачу... Это бывает.
      - Почему?
      - Вспоминаю. Веришь, пока ожидала тебя... Ты не обращай внимания. Это хорошие слезы. Душа прощается с тоскою.
      В окна ворвался свежий ветер. Шумел сад, метались тени, разбегались в небе тучки. Перед ними лежал большой мир радости и счастья, тонул в море солнечного света, в зеленом море вечно молодой и всегда чарующей природы планеты Земля.
      * * *
      Бежали косые, с намыленными чубами волны. За ними вдали угадывалась близкая земля. Наконец горизонт приподнялся, и даже из иллюминатора стали видны далекие огромные здания главного города Штатов.
      Поль Арноль вышел на палубу. Громко кричали чайки. Океанский лайнер, нервно вздрагивая просоленными бортами, стремительно взлетал на крутые говорливые волны. Поль подошел к мостику, наклонился. Синий океан глянул ему в глаза. Закружилась голова, и он, прикрыв лицо ладонью, отошел в сторону. Смутная тяжесть легла ему на грудь. Недалеко была родина. Плохую встречу приготовила она ему.
      Еще в первый день путешествия Поля встретили служащие тайной полиции Штатов та учинили допрос.
      Он охотно обо всем рассказал и всю вину свалил на штурманов. Конечно, Роб и Макс были тотчас арестованы и взяты под стражу. Поля оставили в покое, но предупредили, что его ждет судебный процесс, о котором, верно, будет трубить весь божий свет.
      Тысяча чертей! Никогда Поль не чувствовал себя так скверно и неуверенно, как в эти дни. Лицо его сузилось и заострилось, только черные глаза горели углями под круглым лбом, словно выискивали надежную бухту или тихую гавань.
      Почему ему не везет? Почему к нему так неблагосклонны люди? А вот Роб,- казалось бы, беден, гоним,- а чувствует себя счастливцем. В чем дело? Неужели все-таки честность, искренность и простота сильнее золота?
      Встречный ветер налетал тугими порывами, толкая в грудь, путая на голове волосы. О борт лайнера плескались волны и как бы шептали: "Что будет, что будет?.."
      На горизонте появилась черная коса земли. Точно подрезанная океаном, она казалась легкой и неустойчивой. Но на ней надежно и крепко стояли прямоугольные небоскребы. От сильного напряжения слезились глаза. Неожиданно на плечо Поля легла чья-то сильная, грубоватая ладонь. Он обернулся и увидел... Роба.
      - Ты?!
      - Как видите, сэр. Не ждали? Правда? Вы хотели отыграться на нас - не удалось! Главный город Штатов протестует против нашего ареста. И вот мы освобождены...
      Поль заморгал глазами.
      - Вы довольны новостью, сэр? - с издевкой бросил стоявший рядом с Робом Макс.- Говорят, Земля вертится и не дается в руки. Луна тоже не подвластна вам...
      Поль пронзил Роба и Макса уничтожающим, полным презрения взглядом, молча повернулся и, ссутулившись, побрел по палубе. Вдогонку ему летел громкий торжествующий хохот.
      В порту было полно народу. Не успели Роб Питерc и Макс Велл сойти с трапа и поздороваться с родными, как их подхватили на руки и с триумфом понесли к портовой площади. Пусть не очень удачным был полет на Луну, однако они были героями, победителями в суровой борьбе на великой трассе, открытой человеческим гением во мраке Вселенной.
      Космические путешественники как подобает отпраздновали свое возвращение на Землю. У Роба была двойная радость: вместе с ним за столом сидела его жена, снова здоровая и бодрая, готовая делить с Робом все грядущие невзгоды жизни. Макс Велл, возвратившись на родину, конечно, не пошел искать высокую гору, чтобы оттуда высказать своим землякам рожденные в муках мысли о счастье и радостях земной жизни. Он обвенчался и вместе с женой поехал по Штатам, надеясь найти... работу.
      А что сталось с Полем Арнолем? Где он?
      Говорят, что хоть Поль и потерял Элси, попал в немилость к Уолтеру, но не оставил мысли разбогатеть. Он избрал самый короткий путь: его встречали в черных капюшонах воина Невидимой Империи. Он - завсегдатай богатых дансингов, где отмечает особенно выдающиеся успехи. Когда на счету его скопилась круглая сумма, которая открыла перед ним дверь в высший свет, где царили власть, и сила, случилась беда. Как-то в городе Атланта тайные агенты Легиона заварили такую кашу, что поставили под угрозу будущее Невидимой Империи. Поль Арноль завязал драку с неграми.
      В уличном столкновении он был серьезно ранен и через сутки скончался на госпитальной койке в городе Атланта.
      Так замкнулся для него заколдованный круг поисков богатства и счастья.
      Минск, 1956.