Забулькала, выливаясь, жидкость. Олег не успевал ее глотать, и несколько капель пролилось; они, блестя, словно ртуть, повисли рядом в воздухе, плавали и колыхались перед глазами.
      Денисов опутал Олега проводами и тонкими резиновыми шлангами. Затем включил специальные аппараты для наблюдения за больным. Рядом на щитке засветились два ряда разноцветных огоньков, что-то, пульсируя, застучало. Аппараты показывали направление и силу кровообращения, наличие радиоактивности в разных частях тела.
      Исцеление происходило прямо на глазах. Вскоре продолговатая трубка, показывавшая, как кровь снабжает кислородом мозг, засветилась голубовато-синим светом. Денисов радостно улыбнулся. Силы возвращались к Олегу.
      Чтобы предупредить лучевую болезнь, Иван Иванович и сам отпил несколько глотков чудодейственного напитка, а затем передал флакон Виктору.
      Опасность поражения экипажа корабля интенсивным радиоактивным излучением была ликвидирована. Вот сколько хлопот принесла с собой необычная находка в космосе.
      Что же это был за камешек? Как ни удивительно посланец Сириуса. Когда Олег, оправившись от болезни, узнал об этом, он не поверил. Небывалый случай! Ведь известно, что одной из величайших загадок для ученых всего мира является небольшая звезда, находящаяся невдалеке от Сириуса. Она состоит из вещества в 60 тысяч раз более тяжелого, чем вода. Никогда человек еще не видел такого вещества. И вот оно побывало в его руках. Теперь понятно, почему с ним происходили такие странные приключения. Иначе и быть не могло! Хотя камешек и не имел веса, он обладал огромной массой, значительно превышавшей массу человеческого тела. Можно представить, какое небывалое давление царит в недрах звездного шара, пославшего нам этот, на первый взгляд, безобидный камешек. Атомы-ядра там оголены, лишены электронов, и, таким образом, самой природой создано вещество неслыханной плотности.
      - Ну, гора с плеч,- сказал Денисов, когда в ракете после неожиданного происшествия, воцарился порядок.- Теперь надо поговорить с Землей. Пусть знают все - сделано небывало важное научное открытие.Подойдя к радиоаппаратам, он включил один из них и стал вызывать главную станцию наблюдения за космосом.
      Олег тем временем встал и с неожиданной ловкостью прошелся по каюте.
      - Ты, брат, должно быть, в сорочке родился,- шутливо сказал Виктор.- В пекло лезешь, и хоть бы что!
      - Со счастьем хорошо и по грибы ходить,-- сдержанно заметил Олег.
      Виктор склонился над маршрутной картой, одновременно ведя строгое наблюдение за приборами управления. Олегу тоже не хотелось сидеть сложа руки, чувствовал он себя довольно бодро. Взяв кинокамеру, подошел к иллюминатору и начал снимать Землю, светившуюся в стороне оранжево-голубым шаром.
      Трудно было оторвать взгляд от этой необычной картины. В голове одна за другой возникали мысли - яркие, горячие, стремительные.
      В жизни своей Олег насчитывал уже несколько важных событий. Самое главное из них произошло недавно. Он жил и не догадывался, что жизнь может быть такой удивительно интересной, содержательной и красивой...
      Олег обернулся к Денисову и невольно вздрогнул.
      На мозаике экрана, в который пристально всматривался Иван Иванович, трепетным сиреневым пламенем мелькнуло девичье платье. Денисов незаметно качнул вариометр настройки, и эфир тотчас же вынес на экран легкую, подвижную фигурку девушки.
      Наташа! Вот так встреча. Олег едва не вскрикнул от радости - такая она была желанная и неожиданная. Наташа приветливо улыбнулась, кивнула головой. Взглянув на Олега и Денисова, спросила:
      -- Где Виктор? Как он себя чувствует?
      Виктор, услышав свое имя, повернулся в широком штурманском кресле и посмотрел на экран. Сразу загорелись, засияли глаза! Виктор не мог скрыть своей радости.
      - Спасибо, Наташа. Мы чувствуем себя хорошо. Летим точно по графику.
      - Не волнуешься? -- спросила она.
      -- Все-все тревоги я оставил на Земле,- сразу же ответил Виктор. Он лукаво улыбнулся и медленным жестом взбил рыжеватый чуб на голове.
      Но Наташа не улыбнулась в ответ, была по-прежнему подчеркнуто строгой, как человек, который выполняет служебные обязанности. Олегу она ничего не сказала, только посмотрела на него долгим, проникновенным взглядом, который говорит больше любых слов.
      -Иван Иванович, включаю Академию наук,- сказала Наташа. В динамике послышался глубокий вздох, и ласково-светлый облик девушки потерялся где-то в черной пустoте эфира.
      Виктор украдкой взглянул на Олега. "Ты хотел нас поссорить с Наташей,казалось, говорил его взгляд. Но напрасно. Она возвратилась ко мне, будет ждать". Взявшись за штурвал, он сидел с нескрываемым чувством превосходства и собственного достоинства. Руки его работали ловко и быстро. Посмотрев на приборы, Виктор вдруг торжественно объявил:
      - Внимание! Выходим на стационарную орбиту.
      Наступил самый, быть может, ответственный момент: старт с этой орбиты следовало произвести безукоризненно. Требовалось предельно точно определить время с тем, чтобы в момент приближения ракеты к Луне можно было поддерживать связь с наземными радио- и телестанциями управления. Иными словами, территория СССР должна оказаться в зоне прямого просмотра.
      Включено электронно-счетное устройство. Ракета во власти автоматического управления. Все внимание экипажа приковано к показаниям приборов и циферблатам часов. Со стороны можно было подумать, будто люди сохраняют хладнокровие, однако и Денисов, и Олег, и Виктор в душе волновались. Им сейчас было не до песен и не до раздумий на лирические темы. Воля, расчет, точность - вот что нужно в такие минуты.
      Вспыхнула сигнальная лампа - и тотчас заработали двигатели. Скорость увеличена ровно на один и две сотых километра в секунду.
      Снова на людей наваливается незримая тяжесть, сковывает тело, сжимает в своих жестких объятиях.
      Еще несколько мгновений - и опять облегчение: ракета набрала скорость, летит по инерции, вроде кометы или астероида.
      Пытливо вглядываются члены экипажа в приборы.
      Механизмы действуют четко. Ясны показатели радиолокаторов. "Вулкан" пробивает гравитационное поле Земли, унося в космос трех смельчаков. Они в кабине ракеты, среди приборов и аппаратов, и вместе с тем - в безбрежном океане тьмы, которым поглощены и Земля, и Луна, и Солнце, и все-все звезды Вселенной, но чувства заброшенности, одиночества нет и в помине. Они стоят на вахте возле механизмов, готовые в любой миг обратиться к помощи своих знаний и своего умения.
      Видавший виды Иван Иванович и совсем юные Олег и Виктор в эту пору не думали о том, что человек властелин машины, даже такой сложной, как ракета "Вулкан". А это было так. Корабль, шедший на штурм цитадели неба, выполнял их волю. Им же самим казалось, что они делают только то, что делал бы на их месте любой космонавт, если б ему пришлось быть пассажиром "Вулкана".
      Через два часа пути Денисов приказал отдыхать Виктору и сам прилег. Олег вел наблюдения и записывал данные в вахтенный журнал. Скорость движения корабля сокращалась: это "Вулкан" выходил из зоны гравитационного земного поля.
      Вдруг на панели тревожно замелькали огоньки. Олег судорожно вцепился в подлокотник кресла. Его придавила к сиденью внезапная тяжесть,ускорения.
      В чем дело? Не пущен ли в действие фотонный двигатель?
      Стрелка указателя скорости неумолимо ползла кверху: 12 километров... 13... 14...
      - Иван Иванович! Ракету несет...
      - Вижу! - стараясь сохранить хладнокровие, сказал Денисов, сон с которого как рукой сняло.- Удивительно, фотонный двигатель, кажется, бездействует. Откуда же такая скорость?
      Олег недоумевал. Штурман корабля, он не мог ответить на простой, казалось бы, вопрос: откуда ускорение, если фотонный двигатель не работает? Словно бы ища подсказки, взглянул на Виктора. Тот свел брови к переносице и сосредоточенно думал о чем-то.
      А Денисов действовал. Он проворно приблизился к телевизофону, нажал кнопку и немного хрипло заговорил:
      - Земля! Земля! Говорит "Вулкан". Объясните, почему увеличилась скорость ракеты. Что случилось?
      Длились томительные минуты. Из динамика долетал сухой треск электрических разрядов, протяжное тоскливое гудение. На экране то вспыхивали какие-то суетливые тени, то он спокойно светился миллионами едва заметных синеватых точек. Земля молчала. Лицо Ивана Ивановича заметно побледнело.
      Олег докладывал:
      - Перегрузка резко увеличивается. Скорость 22 километра в секунду. Ракета сбилась с трассы. Ее несет в направлении созвездия Лебедя...
      Олег попробовал было включить двигатели для торможения и исправления курса нолеяа, но напрасно: ракету как будто подхватила какая-то мощная волна, увлекая в темную даль Вселенной. "Вулкан" несло не носом вперед, а боком. Корабль вышел из повиновения людям. Молчала Земля, оглохшая, онемевшая. Катастрофа?..
      - Впереди метеоры,- сдавленным голосом доложил Олег.
      Виктор и Денисов сорвались с кресел, но тотчас же были вынуждены лечь на них снова. Стучало в висках, кровь прихлынула к сердцу, заставила его сжаться, мелко задрожать. Проклятое ускорение! Оно сделало людей беспомощными, приковало их к креслам...
      Виктору недоставало воздуха. Он судорожно хватался руками за грудь, пытаясь разорвать рубаху. Послышался его глуховатый, полный отчаяния крик:
      -- Все пропало. Гибель!..
      Глава двадцать четвертая
      Вот она - доселе неведомая человеку планета. Горизонт узкий, резко очерченный. Внизу каменистые острые пики гор, вверху и по сторонам - низкое траурное небо. Тишина. Спокойствие. Онемелость.
      Роб заметил, как у него под ногами проплыл зубчатый гребень горы, и невольно содрогнулся. Скорость полета еще довольно велика. Стоит зазеваться - и тебя ждет гибель.
      Включив моторчик, он свернул к широкой равнине, которую различил вдалеке.
      Нужно было предупредить об опасности Поля. Роб оглянулся и едва не вскрикнул от неожиданности: Поля не было.
      - Где вы, капитан? - быстро заговорил в микрофон Роб.- Я вас не вижу! Берегитесь: впереди гребень горы.
      Поль не отвечал. Будь проклят этот пустынный каменный мир! Он коварен и жесток, равнодушен и холоден. На каждом шагу тебя подкарауливают неприятности.
      Внизу, под ногами, молча проплывали цепи холмов, высокие волнообразные валы, черные расщелины провалов... Вот, наконец, и та широкая, пепельного цвета равнина. Роб резко затормозил. Минута - и началось свободное вертикальное падение. Ноги коснулись грунта. Путешественник облегченно вздохнул... Все же нельзя жить, когда ноги твои болтаются в пространстве.
      Правда, сейчас под ногами Роба не песок и не глина, а сплошная каменистая плита. Не слышно ни единого шороха. Куда ни взглянешь - голые долины, мертвые равнины, застывшие плоскогорья. Небо черно и тоже мертво. Нигде на нем ни облачка, ни тучки. Кажется, что оно придавило голую планету. Солнце - огромное, огнедышащее - стоит низко над горизонтом. Тени от холмов, каменистых выступов и овалов цирков такие резкие и длинные, что кажутся черными зияющими провалами.
      Высоко над головой висит далекая Земля. Родная, обжитая Земля! Там зеркальные воды озер и морей, привольные голубые небеса с синеватыми облаками и сполохами зарниц, тенистые зеленые леса. Все - там...
      Диск Земли огромный, зеленоватый, с едва размытыми краями. Здесь, в небе Луны, этот диск не всходит и не заходит. Только сияет заманчивым далеким светом, который тревожит и больно трогает душу. На Земле остались его дети и жена, их улыбки и слезы... Там есть далекие дороги, по которым можно идти бесконечно в поисках работы, уюта и - пускай призрачного,- но счастья...
      Хотя Роб совсем обессилел, новизна только что открытого им мира манила и приказывала осваиваться в нем.
      Интересно, как здесь можно передвигаться? Роб сделал усилие, и - вот чудо - какая-то сила перенесла его на добрых пять шагов вперед. Не следует торопиться! Ведь сила тяжести на Луне в шесть раз меньше, чем на Земле!
      Удивительно легки движения рук. Ровно и мягко бьется сердце.
      Роб сделал пробежку. Он мчался, как настоящий бегун на Олимпийских играх. Чтобы получить еще больший эффект, включил реактивный моторчик. Газовый поток подбросил его высоко вверх. Похолодело внутри. С замирающим сердцем Роб парил над безжизненной унылой долиной.
      Впереди из-за горизонта показался длинный горный хребет. Черные глыбы камней - навалы в виде пирамид, башен, заостренных пик...
      Как узок круг небосвода! Протяни руку - и, кажется, он прямо перед тобой. Где же Поль? Его не видно. Отстал? А может быть, разбился...
      - Мистер Арноль! Мистер Арноль! Вы слышите меня? Я сделал посадку. Где вы? - заговорил в микрофон Роб.
      Ответа не последовало. Ну вот, называется собрались вместе умирать. Судьба не переставала жестоко насмехаться над ними и в последние минуты жизни. Неужели он погибнет здесь, такой одинокий и несчастный?
      Вдруг в наушниках что-то щелкнуло, зашумело. До слуха долетел невыразительный прерывистый шепот:
      - Герои "Анаконды"... Телеграмму... Вы живы?..
      Роб вздрогнул, насторожился. Говорила Земля! Она посылала тревожные вопросы в мрачную глубину космоса, требовала ответа. Еще несколько слов, незабываемых и дорогих. Говорили люди, они волновались, переживали, томились неизвестностью.
      Затем далекие невнятные голоса замерли, и в наушниках снова зазвенела гнетущая тишина.
      Вот и все! Он, Роб, больше никогда не услышит людских голосов! В последний раз Земля прощалась с ним.
      Отчаяние и горе сжали сердце. Он умрет, и тело его будет лежать здесь вечно. Когда-нибудь, возможно, прилетят сюда люди и узнают о загадочной трагедии.
      - Люди! Земля! Родина! Я - ваш сын! Не забудьте-в предсмертный час я думал о вас! - проговорил он с невыразимой тоской.
      Могли ли его услышать там, на бледно-зеленоватом диске, который называется Землей? Конечно, нет! Мизерна сила электромагнитных волн его передатчика...
      Измученный горестными раздумьями мозг и усталое тело требовали отдыха. Роб сел на большой валун и стал наблюдать за Солнцем. Оно плыло, клубилось огнем, но все усилия этого светила были напрасными: попрежнему черным и тяжелым был купол неба. Его как бы разделяла надвое большая светлая дорога - Млечный Путь. Ярко и неповторимо красиво светились Марс и Юпитер.
      Сон сводил веки. Обогревшись, Роб совсем по-земному сладко захрапел.
      * * *
      Пробуждение было внезапным. Роб почувствовал, что все его тело сковал холод. Вокруг царили зеленоватые сумерки. Сияли крупные звезды. Ландшафт казался срисованным с какой-то романтической сказочной картины: ломаная линия небосвода, покатые стены скал, черные провалы ущелий, хаос камней - и все это залито ласковыми волнами скупого удивительного света.
      Теперь Земля не была каким-то придатком неба - она светила ярко и ровно. Здравствуй, Земля! Ты светишь молчаливо и торжественно, будто стала в почетный караул близ своих сынов, осужденных на смерть.
      Хотелось есть. Роб нашел ртом эластичную резиновую трубку, и несколько минут в его опустевший желудок вливалась живительная сладковатая жидкость. Чтобы согреться, он включил атомный нагреватель.
      А теперь -- в дорогу! Нужно искать Солнце. Где оно, в какой стороне? Вон ярко горит какая-то продолговатая звезда. Так это же вершина высокой горы! Так оно и есть: "звезда" с каждой минутой все уменьшалась и, наконец, совсем погасла.
      Направление известно! Роб легко вскакивает на ноги и, сделав разбег, включает реактивный двигатель. Сразу в фантастическом свете ожило все вокруг. Роб до боли в глазах всматривается вдаль. Здесь нужно быть осторожным: один неверный шаг - и поминай как звани. Все дальше и дальше назад отодвигаются унылые щели, ущелья, отвесные скалистые кручи.
      И вот на горизонте снова зажглась далекая продолговатая звезда. Роб догонял Солнце. Через несколько минут на черном бархатном небе запылали пирамидальные пики и уже отчетливо угадывались под ними очертания гор.
      Солнце... Яркое и горячее... Снова оно смотрит Робу в лицо, горит на низком небосводе.
      Неподалеку ущелье - крутое, отвесное. Он приблизился к нему, заглянул в глубину. Почему закружилась голова? Роб пошатнулся и едва не полетел в черную бездну. Хорошо, что рядом торчал какой-то каменный столб. Он обхватил его руками и устало сполз на серую почву.
      Как часто и тревожно бьется сердце... Отчего? От усталости? Нет, какой же он все-таки недогадливый - с каждой минутой труднее и труднее дышать. Не хватает воздуха? Да, манометр воздушного баллончика показывает уже совсем ничтожное давление.
      Довольно странствовать тебе, Роб, по Луне, шутить с Солнцем, рассматривать причудливые кратеры цирков, летать над ними стремительной фантастической птицей. Слишком мало отпущено тебе судьбой времени, чтобы ты мог любоваться этой каменной застывшей пустыней. Пора вспомнить о закате своего жизненного дня.
      В голове мелькнула ленивая, но еще довольно яркая мысль. Может, где-нибудь неподалеку Поль? Нужно с ним распрощаться, сказать свое последнее слово.
      - Мистер Поль! Капитан "Анаконды". Слышите вы меня? Я приготовился уже идти на покой. Это моя последняя ночь. Она надвигается, идет на меня. О, боги! Неужели это все? Смерть наступает без боли и страданий? Тело охватывает сладкая истома...
      - Прощай, капитан! Мы встретимся с тобой! Аминь!
      Роб выпрямил ноги, и они провалились в черную бездну ущелья. Нет, так умирать неудобно. Нужно вытянуть ноги в направлении Солнца, смотреть на него, пока не угаснет взгляд.
      Роб сделал небольшое усилие и отодвинулся от ужасного темного провала. Когда он повернул голову в сторону, ему показалось, что неподалеку возникла какая-то синеватая дымка. Сквозь нее, как сквозь кисейную занавеску, сияла вдали изуродованная беспорядочно разбросанными скалами и каменными глыбами пустыня.
      Что за диво? Неужто это застилает глаза липкий, предсмертный туман? Нет, быть не может! Смелее посмотри, Роб, вперед. Смелее! Ты должен все увидеть и все разгадать. В голове, охваченной нудным, назойливым звоном, блеснули искорки надежды. Глаза Роба вдруг ожили. Какой он недогадливый! Это же, видимо, дым от "Анаконды". Она должна быть здесь, совсем недалеко!
      Если так, нужно обязательно провести свои последние минуты у ракеты.
      Роб сделал усилие и встал на ноги. Над рстробокими скалами по-прежнему переливалось синеватое марево. Хотя дрожали колени, пересохло в горле, несчастному путешественнику очень хотелось увидеть место, где нашла свою гибель "Анаконда". Он сделал отчаянный прыжок и высоко взлетел вверх. Затем усилия его мускулов заменила газовая струя моторчика. Роб снова летел над Луной.
      Вот высокий вал какого-то небольшого цирка... Дно его плоское, ровное, как будто залитое черной смолой. А вон извилистая неглубокая щель, которая очень напоминает высохшее русло. Была ли когда-нибудь здесь вода? Наверно, никогда. А сколько ее там, на Земле. Эх, если бы сюда хоть половину Средиземного моря! Здесь же как будто специально подготовлены бассейны для воды - цирки. Не была бы тогда такой страшной и черной извечная спутница Земли.
      Сердце билось часто и гулко. Его удары Роб чувствовал не только в висках, но и в руках и ногах. Соленый горячий пот обливал тело, казалось, разъедал его.
      Наконец цирк остался сзади. Впереди виднелось широкое плоскогорье, кое-где утыканное одинокими глыбами скал.
      А это что? Дымок? Да, это не обман зрения, не мираж. В самом деле, из черной щели. вырывался фонтан синего газа и тотчас таял, исчезал. На месте его оставалась едва приметная дымка.
      Роб выключил реактивный двигатель, медленно опустился на рыхлую почву. Радость охватила душу. Ему казалось, что он встретился с давно знакомым другом.
      "Анаконда" разломалась на две части. Одна часть торчала в глубокой развороченной яме, другая лежала на поверхности.
      Печальная и страшная картина. Роб потянулся рукой к голове, как бы намереваясь снять шапку. Он забыл, что был в космическом костюме и не мог почтить память погибшего корабля. Тогда он подошел к носовой части, которая высовывалась из почвы, стал на колени.
      Теперь он мог хорошо рассмотреть ракету. Из серебристой она сделалась грязной, черной. Бортовая обшивка изорвалась, изогнулась. Роб заметил, что неподалеку еле заметно вздрагивала, пульсировала почва. Что это? Когда присмотрелся получше, все стало понятным. Не было сомнения: через какое-то отверстие вырывался воздух. Роб обошел ракету. В носовой части в борту виднелась большая пробоина. Хотя Роб едва дышал от недостатка воздуха, он решил обязательно пробраться в пассажирскую каюту. А вдруг там что-либо сохранилось? Обнадеживающая мысль! Плечи его распрямились, и он решительно подошел к отверстию.
      Неужели тщетны надежды? Каюту нельзя было узнать: все искорежено, поломано, свалено в кучу. Битое стекло, черные обгорелые доски и вода... Да, посреди каюты маленькой лужицей блестела вода. Она откуда-то выливалась. Нужно остановить! Скорее! Глаза лихорадочно забегали по сторонам. А это что? Разорванные взрывом кислородные баллоны? Неужели ни один не уцелел? О, небо! Хоть бы глоток чистого свежего воздуха! Только один глоток! Он был бы на вершине счастья.
      Роб суетливо побежал к баллонным нишам. Осмотрелся по сторонам. Ниши пустые. Обессиленно опустились руки, задрожало тело. Он в отчаянии сел.
      Да, заколдованный круг сомкнулся. Он снова был в ракете, которая на этот раз станет его гробом.
      Сильно запотело стекло. Дыхание сделалось частым, неглубоким. Погасли, исчезли мечты о спасении. Хотя бы один глоток воздуха... Земля, помоги! Дохни свежестью дождя, порывистым душистым воздухом!
      Роб закрыл глаза, и ему вспомнилось детство. Плато Колорадо... Сухая сизая степь. Они с отцом едут на телеге по пыльной песчаной дороге. Кое-где в степи виднеются гигантские стрельчатые кактусы. Небо высокое, безоблачное. Набегает порывами ветер. И всюду - в небе и на земле - плывет тихий, едва уловимый звон. Что это? Песня? Кто ее поет - цикады, ветер, люди или сама степь? Нельзя разобрать. Душно, жарко. Истома разливается по телу. Хочется спать, но уснешь ли в такую жару? Солнце взобралось под самый купол неба, плывет, растекается оттуда огненной рекой. И нигде не найти от него спасения. Даже под кактусами испарились тени.
      Ho что это? Пахнет рыбой, костром, влажной тиной. Роб поднимает голову, смотрит вдаль. Как низко опустился горизонт! Он залил голубизной весь простор, степь отступила от него, резко подрезанная наискось. Какое чудо - небосвод волнуется, плывет.
      Так это же река!
      Лошади идут быстрее, легко катится телега. Скорей, скорей к воде! Вот и круча, обласканная солнцем, ветром и волнами. Некогда любоваться ею сердце замирает.
      Вскинуты вверх руки, разгон - и вот она, желанная, ласковая глубина. Глоток воды, свежей, обжигающехолодной. Как хорошо!
      Роб глубоко вздохнул и почувствовал, как горло перехватила жгучая боль. Он инстинктивно вскочил на ноги, осмотрелся. Исчезло красивое, как мираж, родное, далекое Колорадо. Никогда ему не доведется больше стоять на гулких крутых берегах, слушать ласковое журчание волн.
      Стекло шлема заволокло паром. Угрюмый, чужой мир отступал, качался под ногами. Рoб сделал несколько шагов к отверстию, которое едва-едва светилось перед глазами. Неожиданно пошатнулся и, чтобы не упасть, расставил руки в стороны. Схватившись за какую-то скобу, повис на ней. Но ненадолго. Она тотчас как будто вырвалась из стенки. Роб упал, и его накрыла тонкая металлическая стенка. В тот же момент по ней что-то покатилось. Роб увидел черный выпуклый цилиндр и сразу догадался, что это было. Воздушные баллоны! Если они катятся, значит, целые, не взорванные.
      Боже милосердный! Неужто это правда?
      Роб дохнул полной грудью, вылез из-под тонкой металлической стенки. Он даже толком не помнит, как ру.ки схватили один из воздушных баллонов, прикрепили его к костюму вместо использованного, пустого.
      Теперь можно было спокойно и внимательно осмотреть ракету. Он зажег фонарик, пробежал ярким белым лучом по полу. Какое богатство - два, три, семь... двадцать баллонов! Это на добрых двенадцать дней жизни!
      Хотелось кричать, прыгать, смеяться. Смерть отступила.
      Слышишь, Земля! Роб еще будет смотреть на тебя, любоваться твоей красотой!
      Больше часа обследовал он ракету. Поиски были не напрасными. Нашлась вода, кое-что из пищи, запас горючего для реактивных моторчиков. Теперь можно спокойно жить и даже написать об этой трагической истории. Одно плохо: придется все время быть в костюме, а он очень мешает во время ходьбы и работы.
      Роб сел на какой-то ящик, чтобы подумать о том, что делать дальше. Он спасся, а что сталось с Полем? Почему молчит, не отвечает на сигналы? Может, он теперь где-нибудь корчится от боли, задыхается. У него же только два воздушных баллона.
      Роб от рождения не был мстительным, злым человеком. Он все простил в это время Полю, даже его чванство и высокомерие. Теперь, на Луне, Поль простой, обыкновенный человек. Если он еще не погиб, ему угрожает смерть от удушья.
      Где-то неподалеку погибает человек! Что же он, Роб, сидит здесь? Неужели этот запас воздуха - настоящее богатство на Луне - сделал его равнодушным к чужой судьбе? Нет, неправда! Роб найдет товарища по несчастью, разделит с ним остатки воздуха. И если придется умирать, они умрут вместе. Он до конца останется честным, правдивым, добрым.
      Роб недолго рассуждал. Заправив топливом моторчик и взяв про запас несколько воздушных баллонов, он через отверстие выбрался из ракеты.
      Солнце снова пряталось за небосклон. Видна была только половина диска. Перед Робом раскинулась таинственная, с необычным пейзажем даль. Нигде ни дороги, ни тропинки. Куда, в какую сторону идти, чтобы возвратиться назад, не заблудиться? Роб долго и внимательно всматривался в небо, память запечатлела рисунки звезд и созвездий: вот Большая Медведица, Малый Пес, Орион, и Земля. Она никогда не сойдет с этого места, вечно будет висеть над головой.
      Закат Солнца... Без вечерней зари, розового сияния небес. Небосвод был неизменным, угольно-черным.
      И вот Солнце совсем исчезло. Только вдалеке, как волшебные фонари, пылали не прикрытые сумраком вершины неизвестных гор.
      Какая удивительная зеленовато-голубая даль! Робу казалось, что он находится на дне какого-то фантастического океана.
      Но хватит медлить! Повернувшись лицом к Ориону, Роб оттолкнулся и помчался в противоположную от Солнца сторону. Где-то там сделал посадку Поль. Его нужно найти!
      * * *
      Если бы не те необычные условия, которые создает уменьшенная в шесть раз в сравнении с земной сила тяжести, ни о каких пеших путешествиях по Луне не могло бы быть и речи. Попробуй пройди по каменистой, изрытой цирками и щелями местности, преодолей почти отвесные скалы, взберись на крутые хребты и цепи гор, которые сплелись на горизонте в тугой узел. Это выше человеческих сил.
      Но Роб весил здесь не больше 12 килограммов. Без особого напряжения он мог перепрыгивать рвы шириной в 16 метров. И в придачу у него был чудесный реактивный моторчик. И не нужны были ему крылья - Роб летел, как птица, легко изменял направление, то высоко вздымаясь, то касаясь почвы ногами.
      Время от времени он кричал в микрофон, звал Поля. Никакого ответа.
      - Поль, где ты? Отзовись!
      Неужели он напрасно тратит время, не найдет, не спасет гибнущего человека?
      Роб решил подняться на крутую черную скалу, мрачным привидением нависшую над плоской долиной, чтобы еще раз окликнуть Поля в эфире.
      Моторчик стреляет белым пламенем, подгоняет в спину. Довольно! Скала недалеко, и теперь можно спокойно планировать. Легкий толчок - и Роб почувствовал под ногами опору. Внизу на многие мили раскинулась долина, кое-где вспученная мелкими цирками и перечеркнутая угловатыми унылыми тенями.
      Роб глубоко вздохнул, и его тревожный, полный отчаяния голос зазвучал в эфире. Чувство какого-то страха, одиночества охватило душу. Как сильно ему захотелось увидеть, встретить человека! Это удивило даже самого Роба. Должно быть, так создан человек: он не может жить один, если не для кого жить...
      Роб закрыл глаза и скрестил на груди руки. Значит, все? Нужно возвращаться назад к ракете?
      Но что это за звуки в наушниках? Не показалось ли ему? И удивительно слышен не голос, а какой-то хрип.
      - Поль? Это вы? Ответьте, капитан. Я вас ищу. Слышите, Поль? Слышите? Я - Роб, Роб...
      И Поль услышал. Он отвечал очень тихо, сбивчиво, и Роб догадался, что капитан корабля впал в полузабытье.
      Скорее на помощь! Смерть стояла над Полем, отсчитывала его последние минуты.
      Роб оттолкнулся от скалы и, включив на всю мощность моторчик, помчался туда, откуда эфир донес глухой предсмертный человеческий стон.
      Господи, не опоздал ли он? Поль лежал неподвижно, как труп. От недоброго предчувствия у Роба задрожали руки, он поспешно склонился над Полем, сменил баллон. Когда в глотку Поля хлынула струя освежающего кислорода, он вдруг пошевелил губами и начал тихо дышать.
      Роб поднялся во весь рост. Какая радость! Он спас от смерти человека! Черт возьми, не часто это случается! Да еще здесь, на Луне...
      Теперь он не один на этой дикой, неприветливой планете. Вместе с Полем они будут бороться за свое существование, глядеть в минуты тоски на Землю, вспоминать свою жизнь и сетовать на злополучную судьбу. Все же легче, нежели одному...
      Торопиться было некуда, и Роб, прислонившись спиной к круглому камню, стал ждать, пока к Полю возвратятся силы.
      * * *
      Роб не заметил, как задремал, а очнулся потому, что ему показалось, будто его целует жена, горячо обнимает и что-то шепчет, шепчет... Он раскрыл глаза и вздрогнул от неожиданности: прямо в лицо ему смотрело низкое Солнце. Сколько же прошло времени?
      А Поль - что с ним?
      Тот, вытянувшись во весь рост, спал безмятежным сном.
      Вокруг простиралась по-прежнему немая, окаменевшая даль. На ней были два тона красок: сверкающеяркий - от солнечных лучей и угольно-бархатный, который создавали огромные косые тени утесов. Что это - утро?
      Роб не имел никакого представления о времени.
      Сколько прошло часов с тех пор, как Поль уснул, он не знал. Но если взошло Солнце,- значит, наступило утро. Утро здесь ничем не отличается от вечерней зари нигде не видно ни росы, ни инея, ни теплых тучек. Солнце светит ровно, безразлично, без той игры лучей и теней, которую мы видим на Земле.