Василий Головачев
      Серия "Запрещенная реальность"
      Книга вторая - Перехватчик
      "КОРОЛЬ УМЕР - ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!"
      Они собрались на квартире Завьялова - трое бывших комиссаров "Стопкрима": Герман Довлатович Рыков, начальник информационного бюро Управления "И" Федеральной службы безопасности (бывшей ФСК), сам хозяин, покинувший пост референта премьера, и Владимир Эдуардович Боханов, сохранивший за собой кресло президента в Центре нетрадиционных технологий при Академии наук. Не было Графа, то есть Горшина, исчезнувшего после страшного штурма базы генерала Ельшина, и не явился Музыка Глеб Максимович, который, по сведениям Рыкова, ушел на пенсию из службы обеспечения МУРа.
      Никто из них, включая Рыкова, не знал толком, что произошло на даче генерала.
      Ужасные события тех дней: гибель десятков людей, руины, оставшиеся на месте комплекса зданий, таинственное исчезновение двух звеньев военных вертолетов с десантными подразделениями и полным боекомплектом - все это не вызвало никакого общественного резонанса. Никто так и не узнал об этих трагических происшествиях! А из тех, кто знал, одни были предупреждены компетентными органами об уголовной ответственности, другие изолированы, третьи просто тихо исчезли, как и вертолеты.
      Почти столь же тихо, без особой помпы и обсуждений в прессе, прошел кризис власти, связанный с вышеуказанными событиями. Ушли в отставку премьер со своими заместителями, министр обороны, министр внутренних дел, несколько человек из Совета безопасности, директор Федеральной службы контрразведки, реорганизованной в службу безопасности, и тьма "ответственных лиц" рангом помельче. Но на смену им пришли такие же чиновники, воспитанные той же системой, и в жизни государства ничего не изменилось. Новый президент, выбранный из старой номенклатуры, естественно, обещал "скорое преодоление кризиса", но разве мог он решить главную проблему страны - проблему криминального беспредела, созданную коррумпированным снизу доверху аппаратом?..
      Но речь об этом на совещании комиссаров не шла. Собрались они по просьбе Рыкова и теперь болтали, поглядывая на него с интересом и потягивая из стаканов и бокалов кто что любил: Боханов - пиво, Завьялов - горьковатый тоник, Рыков - кока-колу. Вечер выдался по-летнему теплым, но лишь на Завьялове была рубашка с короткими рукавами и джинсы, остальные явились в костюмах: Рыков - в коричневом, с желтым галстуком, Боханов - в темно-синем.
      Первым не выдержал Владимир Эдуардович:
      - Ну, долго будем переливать из пустого в порожнее? Что ты хотел сообщить, Герман?
      - Я хотел предложить работу. - Рыков допил колу и взял горсть орехов. Пора выходить на "тропу войны".
      - Я думал, мы наигрались в солдатики, - фыркнул Боханов. - Что тебя разобрало? Не пора ли констатировать, что война с мельницами не увенчалась успехом?
      - С мельницами - возможно, но борьба с преступностью - наш долг. Нельзя терпеть нынешнее положение вещей, при том что в наших силах изменить обстановку. Я и так собрал вас позже, чем следовало, не надо было ждать, пока свершится "великая криминальная революция". Вы же видите, что происходит. Ушли почти все лидеры, но ничего не изменилось! Система рождает новых преступников. Я имею в виду лидеров. Выдавила из себя, это же как зубная паста из тюбика: стоит только нажать - и готово! Новый червячок появляется на свет!..
      Завьялов с любопытством глянул на всегда сдержанного и тихого Рыкова, у которого заблестели глаза и выступил румянец на щеках.
      - Довлатович, ты стал красиво говорить!
      - В стране царит государственно-бандитский беспредел, - закончил Рыков. Бороться против него можно только жестокостью. Преступник должен знать, что за все он заплатит своей смертью. Причем без судебной волокиты, сразу после совершения преступления.
      - Я всегда это говорил, - кивнул Боханов. - Но что мы можем втроем? Вон даже Глеб Максимович решил отмежеваться. Кроме того, раньше с нами был Граф.
      - Что касается Музыки, то он порекомендовал, кем его заменить. С Графом нам, конечно, работалось легко, но и на его место можно подыскать перспективного человека.
      - Но у нас потеряна связь с исполнительной сетью.
      - Не совсем. - Рыков прожевал орехи и запил тоником. - Я сохранил свою ветвь целиком, да и у Музыки кое-что осталось в резерве. Восстановим.
      - А кого рекомендует Глеб Максимович? И главное: кто же все-таки заменит Графа? Я лично не знаю специалиста такого уровня.
      - Стоп, коллеги, - поднял руку Завьялов. - Чтобы потом не гонять меня по буеракам, ни слова больше. Я выбываю из игры и прошу вас продолжать обсуждение без меня. Так будет лучше для всех вас. Да и для меня тоже. Любые консультации - пожалуйста, тут я к вашим услугам, но о конкретных предложениях давайте потом, когда я уйду.
      Боханов крякнул, потер себе шею сильной ладонью, на взгляд Рыкова ответил пожатием плеч.
      - Я в общем-то тоже не горю желанием начинать все сначала, но, если предложения будут действительно интересные, подключу свой аппарат.
      Рыков погасил в глазах упрямый огонек и кивнул Завьялову.
      - Что ж, у каждого свой выбор. Жаль, что вы отказываетесь, Дмитрий Васильевич, я привык видеть вас во главе.
      В последних словах Рыкова чувствовалась некоторая неискренность. Вместо ответа Завьялов только развел руками. С кем бы Завьялов меньше всего хотел иметь дело, так это с бывшим комиссаром-2.
      Рыков встал.
      - Придется мне крепко подумать, стоит ли начинать войну ослабленным составом. А как вы думаете жить дальше, Дмитрий Васильевич? Вы ведь вообще ушли из аппарата премьера?
      - Выживу, - встал и Завьялов. - Я юрист, работу будет найти нетрудно.
      - Ну что же, удачи вам!
      В машине Боханова Рыков, помолчав немного, сказал:
      - Он оказался слабее, чем я думал. Если организация возродится, он станет опасен.
      - Пусть живет как хочет, - нажал на газ Боханов. "Тойота" плавно тронулась. - Так что, сворачиваем план?
      - Наоборот, раскручиваем дальше! Завьялов всегда был слишком интеллигентен для роли комиссара "Стопкрима". А уж для должности координатора он тем более не годится!
      - Насколько я понимаю, лидер теперь ты?
      - Нет, есть кандидатура помощней. Приезжай завтра к Музыке.
      - Ты же говорил, что он вышел из игры.
      - На одно из кресел в "Чистилище" претендует его зять. В девять вечера, не опаздывай. Высади меня на углу.
      Боханов свернул в Староконюшенный, остановился и долго смотрел вслед Рыкову, пока комиссар-2, худой и невысокий, как подросток, не растворился в серой толпе.
      Вторая встреча комиссаров разительно отличалась от первой.
      Кроме Боханова и Рыкова, на ней присутствовали еще трое, все в костюмах, но друг на друга совсем непохожие. Самый старший - на вид ему исполнилось лет шестьдесят - слегка напоминал Музыку тяжелым и властным лицом, бровями, осанистой фигурой. Двое других были моложе едва ли не вдвое. Один - небольшого роста, белобрысый, уверенный в себе, подвижный и резкий, по виду - бывший, а может, и сейчас еще спортсмен. Второй - высокий, широкоплечий, темноволосый, с невыразительным, но умным и в некоторые моменты каким-то хищным лицом напоминал охотника в засаде, готового в любую секунду применить оружие. Будучи хорошим психологом, Боханов сразу отметил эту особенность в облике незнакомца.
      - Знакомьтесь, - сказал Рыков, закрывая дверь в гостиную. - Боханов Владимир Эдуардович. А это - главный консультант управляющего администрацией президента Прохор Петрович Бородкин. - Кряжистый тяжелолицый гость кивнул, мельком глянул на Боханова, продолжая изучать картину на стене. - Шевченко Валерий Егорович, вице-президент "Барса"1.
      Белобрысый подошел скользящим шагом и протянул Боханову руку.
      - И, наконец, Дмитрий Олегович Громов, полковник, главный военный эксперт Комитета по новым военным технологиям при Министерстве обороны.
      Высокий гость сверкнул глазами, коротко поклонился и снова превратился в задумчиво-добродушного здоровяка. Вряд ли кто теперь увидел бы в нем охотника, ждущего добычу. Именно он и оказался зятем Музыки.
      Присутствующие расселись возле круглого стола с шампанским и напитками, и после недолгого взаимного разглядывания Рыков начат:
      - Все здесь знакомы в общих чертах с деятельностью "Чистилища", поэтому вводить в курс дела я вас не буду. Предлагаю возобновить работу нашей организации, сменив вывеску на более благозвучную.
      - "ККК", если хотите. То есть "Команда контр-крим". По-моему, звучит неплохо.
      - Подумаем, дело не в названии, - заметил Рыков.
      - Герман Довлатович, нас здесь пять человек, - сказал Боханов, - то есть пять комиссаров. Так вот, давай-ка начнем сразу с главного - с распределения кресел, чтобы знать обязанности каждого. Я думаю, прежде чем собрать нас, ты все продумал.
      - Именно с этого я и собирался начать, - тихим бесстрастным голосом ответил Рыков. - Шевченко Валерию Егоровичу отводится роль комиссара-5, начальника службы безопасности "СК"2... э-э... нашей будущей организации. Кроме того, он будет набирать исполнителей.
      Вице-президент Ассоциации ветеранов спецслужб посмотрел на всех выжидательно, хотел что-то сказать, но Рыков уже представлял следующего кандидата:
      - Прохору Петровичу предлагается занять пост комиссара-3, ему будет подчиняться сеть гранд-операторов3 и спикеров4 по работе с высшим эшелоном властных структур. Плюс кадровая политика в отношении самого корпуса спикеров. Я остаюсь комиссаром-2: разведка и сбор информации, наведение на цель. Ты, Владимир Эдуардович...
      - Комиссар-4, как и прежде? То есть компьютерное обеспечение, разработка операций? Не возражаю. Таким образом, комиссар-1, то бишь координатор, господин из Минобороны?
      Глаза Громова, не то серые, не то зеленовато-голубые, снова сверкнули, но сдерживать себя он умел.
      - Да, роль координатора я предлагаю отдать Дмитрию Олеговичу, - сказал Рыков. - По многим причинам. Во-первых, именно он инициатор возобновления работы "Чистилища". К тому же в Минобороны он руководит структурой, которая... э-э... негласно финансирует проекты со степенью "четыре нуля".
      - Годится! - кивнул Боханов, сразу сообразив, насколько Громов будет полезен организации. По-видимому, это поняли и остальные, потому что возражений ни у кого не нашлось.
      - Что ж, молчание - знак согласия. - Рыков откупорил бутылку шампанского, разлил по бокалам, встал. - Предлагаю по традиции - за доброе начало!
      Все встали.
      - "Король умер, - да здравствует король!" - весело проговорил Шевченко. Выпили, расселись.
      - Слово лидеру, - сказал Рыков.
      - Да, хотелось бы услышать что-нибудь, - скрипучим голосом произнес Бородкин. - Задачи, так сказать, приоритеты, цели...
      - Минутку, - вставил слово Шевченко. - Мне известно, что в руководство "СК" входил один человек... Граф... большой специалист по воинским искусствам.
      - Он... исчез, - сказал Рыков. - Вероятнее всего, погиб.
      - Не "вероятнее" - он действительно погиб, - глубоким баритоном с басовыми нотками произнес новый координатор.
      - Откуда вы знаете?
      - Знаю! - Громов сказал это таким тоном, что все поверили: знает.
      - Ну хорошо, Графа нет. Но у него был помощник, офицер военной контрразведки по фамилии Соболев. Он жив?
      - А вы откуда знаете такие подробности? - удивился Боханов.
      - Сорока на хвосте принесла, - засмеялся Шевченко. - Но речь не об этом: этот парень - профи очень высокого уровня, надо его найти и предложить снова работать на нас.
      - Идея хорошая, но вряд ли он согласится работать после того, что произошло на полигоне Ельшина.
      - И все же стоит попробовать.
      - Поищем, - сказал Рыков. - Продолжайте, Дмитрий Олегович.
      Боханов наклонился к нему.
      - Откуда этот "ветеран" знает о Графе и Соболеве?
      - От Завьялова, - шепотом ответил Рыков. - Хотя ты забываешь, из какой он организации. У "Барса" великолепный банк данных.
      - А ты Завьялова... не того?
      - Еще нет, но Завьялов слишком много знает. Может возникнуть потребность в его исчезновении.
      Владимир Эдуардович не нашелся, что ответить.
      - Не стоит чересчур долго рассуждать о беспределе, который захлестнул нашу многострадальную страну, - мягко проговорил лидер-координатор. - Достаточно отметить хотя бы такой факт: отдел по "резонансным" делам ГУБО не раскрыл в последнее время ни одного громкого преступления. Так и остаются неотомщенными убийцы Меня, Талькова, Холодова, Листьева, Корнева, Ланцевича и десятков других... А ведь эти убийства - лишь самая верхушка айсберга. Вдохновителем их является небезызвестная вам структура, пришедшая на смену Куполу.
      - "СС" - пробормотал Бородкин. - "Сверхсистема", как они себя величают.
      - Вот против нее мы и будем работать. Но тут я позволю себе некоторые уточнения. Бандитами, рэкетирами и ворами в законе пусть занимаются правоохранительные органы, а мы должны заставить работать против мафии не за страх, а за совесть самих "законников". Предлагается следующая ориентация нашей команды: коррумпированный госаппарат, коррумпированные верхи в МВД, ФСБ и Минобороны, а также ликвидация российских киллер-центров, число которых превысило предел терпения народа.
      Наступила тишина. Присутствующие смотрели на Громова в неком замешательстве, и даже Рыков почувствовал себя не в своей тарелке.
      - Не слишком ли ты широко замахнулся, Дмитрий Олегович?
      - А что, мне нравится! - воскликнул Боханов, стукнув себя кулаком по колену. - Вот это размах! Интереснее всего будет работать по киллерам, эти ребятки в последнее время уж очень распоясались с заказными убийствами.
      - А ваше мнение, Прохор Петрович? - спросил Рыков. Бородкин покачал головой.
      - Только сумасшедшие вроде нас с вами могут обсуждать такие планы, и только нам под силу хоть что-нибудь сделать. Но все же какому направлению мы отдадим предпочтение? Вы же понимаете, охватить сразу все зоны криминальной среды в стране мы не сможем. Справиться бы со столицей.
      - Начнем с Минобороны, - ничуть не смутился задумчиво-флегматичный Громов. Присутствующие уже успели почувствовать внутреннюю силу этого человека. Затем почистим депутатский корпус, перейдем к киллер-центрам. Последний шаг выход на "СС".
      "Он жаждет власти! - мелькнуло в голове у Боханова. - Причем власти абсолютной! Потому что, когда "ККК" уничтожит "СС", в стране останутся лишь две реальные силы: президент и "Чистилище". А может быть, и вовсе одна, невидимая, но карающая за преступления сразу, без волокиты... Ну и черт с ним! Тем интереснее будет воевать против всех, благо, противник у нас не слабый".
      - И все же вернемся на грешную землю, - гнул свое Бородкин, педант по натуре. - Вы, помнится, уже говорили, что в прошлом "Чистилище" работал некто Граф, обладающий, судя по тому, что я слышал, экстраординарными способностями. Именно благодаря ему "СК" успел сделать так много и не допустил значительных ошибок. Кто сможет заменить его в обновленной команде?
      - Я! - после некоторого молчания ответил полковник Громов. - "Смерш-3".
      Совещание руководителей военной контрразведки было внеплановым, поэтому на нем не присутствовали ни министр обороны, ни директор ФСБ, ни их заместители. Проводил совещание Никушин, генерал-лейтенант, шеф ВКР, или "Смерша", как продолжали называть военную контрразведку коллеги из родственных организаций. Среднего роста, неброский, молчаливый, упрямый на вид, Андрей Витальевич чем-то походил на артиста Александра Збруева. Жизнь научила его ни на кого не опираться, всегда "выплывать" самому, не ожидая дружеской помощи, но никогда не отказывать другим. Кроме того, Никушину была присуща стойкость и внутренняя твердость, которую весьма ценили его подчиненные и коллеги в Министерстве обороны
      На место начальника военной контрразведки генерала Дикого, погибшего при невыясненных обстоятельствах, Никушин перешел с должности заместителя министра, и все его друзья сочли этот переход понижением. Сам Никушин думал иначе. Он начинал свою карьеру с работы в контрразведке, знал все ее нюансы, и ему было интересно вернуться туда на более высокий уровень.
      Заместителем Никушина стал полковник Холин, исполняющий обязанности начальника ВКР - молодой, но опытный контрразведчик, за восемь лет прошедший путь от рядового до полковника, начальника оперативного отдела, а до этого он успел закончить институт.
      Кроме Никушина и его зама, на совещании присутствовали руководители отделов и подразделений, всего девять человек. Еще один участник, главный военный эксперт Громов, должен был подойти позже.
      Андрей Витальевич оглядел обращенные к нему внимательные лица сидевших за столом - пять слева, пять справа - и негромко заговорил:
      - На нас свалилось еще несколько дел, и нам предстоит определиться, справимся ли мы собственными силами или придется просить помощи у "федепасов"5. Вадим Мартынович, пожалуйста, динамическую сводку.
      - В пакете следствия десять внутренних и три внешних дела, - начал высокий, но тонкий в кости, хрупкий, интеллигентного вида Холин; говорил он всегда мягко и тихо, как и начальник, но жесткий взгляд карих глаз выдавал в нем человека решительного и целеустремленного. - Два внутренних и два внешних близки к завершению. Так, Петр Дмитриевич?
      Начальник Первого следственного отдела Шестопалов кивнул. "Внутренними" назывались мероприятия по борьбе с криминалом в Минобороны, в армии и военно-промышленном комплексе, "внешними" - война с разведчиками других стран и выявление махинаций с военным имуществом на территории стран СНГ.
      - Работа по ЗРК С-300 и танку Т-95 закончена, - пробасил Шестопалов. Можно передавать материалы в прокуратуру и оперативникам наших братьев-славян.
      Шестопалов имел в виду нашумевшие дела о продаже секретных образцов оружия с территории Беларуси: зенитно-ракетного комплекса С-300-99, способного обрабатывать одномоментно до сотни воздушных целей, и новейшего танка Т-95 с двойной артиллерийской установкой и каркасно-магнитной защитой.
      - Как показывает статистика, - продолжал начальник отдела СВ-1, - торговля оружием вошла в тройку наиболее прибыльных видов легального бизнеса, но если иметь в виду нелегальные сделки, то она стоит на втором месте после сбыта наркотиков. Впечатляют не суммы продаж комплекса С-300 и танка, а суммы взяток, полученных чиновниками из высших эшелонов власти.
      - "ККК" на их головы, - пробормотал начальник Второго отдела, специализировавшегося на работе против разведок "дружественных" стран. Никушин усмехнулся.
      - Это уж точно. Кстати, о трех "К" разговор еще впереди.
      - Кроме указанных дел, раскрыто семнадцать мелких, связанных с незаконной торговлей оружием непосредственно в войсковых соединениях. Идет непрерывный процесс оснащения разномастных мини-армий в городах России. К сожалению, этот криминальный торг остановить не удается. Прибалтика остается главной базой контрабандного оружия, а всех каналов поступления его в Россию мы просто не знаем. И таможни им не помеха.
      - Без лирики, пожалуйста, - остановил оперативника Никушин. - Что еще?
      - Мы проверили заявление генерала Голышева, - продолжил начальник оперативного отдела. - Почти все подтверждается. Но... - Он замялся. - На объекты наших сыскарей не пустили. По личному распоряжению замминистра Козлова, как выяснилось.
      Никушин коротко кивнул. Министр обороны Гусев уже звонил ему и сделал внушение, предлагая закрыть дело Голышева, командира сто двенадцатой военной базы. Теперь надо было решать - идти ли на конфронтацию с начальством или подумать о собственной карьере.
      Генерал-майор Голышев принял вторую мотострелковую дивизию на территории Аджарии, потом дивизию преобразовали в сто двенадцатую базу российских войск в Грузии - два года назад. Рядовых не хватало, караульную службу несли офицеры, дивизия превратилась в явно небоеспособную единицу, хотя вооружением была обеспечена под завязку. Как Голышеву это удалось - неизвестно, однако меньше чем за два года он буквально преобразил свою часть, превратив ее в лучшую из российских баз. Несомненно было одно: генерал принадлежал к редкому ныне типу служивых, презирающих политику, но истово, попадая из-за этого впросак, поклоняющихся своему воинскому долгу.
      Увы, Голышев не углядел, как в недрах его подразделения свила гнездо ядовитая змея коррупции и началась тихая распродажа дивизионного имущества... Затем последовали инциденты с нападениями на склады со стороны своего же спецназа, спровоцированного службой безопасности Грузии, появились человеческие жертвы, и генерала срочно уложили в госпиталь, откуда ему чудом удалось бежать...
      Никушин вздохнул. Дело Голышева было самым обычным, таких дел в ВКР насчитывалось уже десятка три, и все они заканчивались одинаково - приказом министра обороны "прекратить следствие для поддержания в армии надлежащего порядка".
      - С Голышевым повременим, нужен нестандартный ход, чтобы обойти известные препятствия. Что еще?
      Холин раскрыл свою коричневую папку и зачитал сводку по остальным делам "Смерша". Еще час ушел на обсуждение плана мероприятий, и наконец Никушин отпустил подчиненных, оставив только заместителя и подполковника Санеева, начальника седьмого подразделения, ответственного за соблюдение секретности расследований.
      Минут пять они курили, пили чай, пока не явился Громов, который принес с собой не папку с документами и не видеокассету, а компакт-диск. Никушин вставил диск в приемный блок компьютера, и с полчаса контрразведчики изучали материал, представленный главным экспертом.
      Речь шла об утечке новейших образцов оружия, разрабатываемых в военных лабораториях: гипноиндуктора многоцелевого переносного "Удав", именуемого самими разработчиками "глушаком", генератора боли, известного под названием "болевик", а также цифровых шифраторов, защищающих телефоны от прослушивания, микротелекамер в шурупах и шляпках гвоздей, замков, открываемых с помощью лазерного считывания рисунка сетчатки глаза или запахового индикатора, и прочей спецаппаратуры. Но главным, несомненно, были суггестор "Удав" и генератор нервных наводок. Это было уже второе поколение подобного рода оружия, не имеющего аналогов в мире. Первые действующие образцы "глушаков" и "болевиков" были испытаны в ФСК еще при генерале Ельшине.
      - Вряд ли мы получим доступ к этим делам, - с сомнением сказал Холин. Если сам министр не заинтересован в расследовании, никто не даст нам хода в святая святых.
      - Министр подпишет разрешение... в самое ближайшее время, - сказал Громов хрипловатым баритоном. - У него на хвосте висит "Чистилище", а эта организация работает не хуже старого "Стопкрима".
      - Откуда вы знаете? - Холин задал вопрос вопреки желанию. Ответа он не дождался и продолжил с изрядной долей скептицизма: - Но даже если это правда, руки у трех "К", по-моему, слишком коротки для таких масштабов.
      Глаза главного военного эксперта зло сверкнули.
      - Увидим. И все же недопустимо, чтобы наши технологии распродавались столь нагло и открыто. Виновных необходимо не то что судить, а публично казнить! Чтобы другим неповадно было. Но боюсь, все будет спущено на тормозах, если дело об утечке отдадут в Главную военную прокуратуру. Мне известно, что практически все военные верхи коррумпированны. Любое дело, которое кто бы то ни было начинает с самыми чистыми и честными намерениями, оборачивается при нашей бюрократии обманом, воровством и кровью. Военная контрразведка тоже не без греха... но, насколько мне известно, вы, господин генерал, не успели запятнать себя за те полгода, что сидите в этом кресле.
      - Спасибо за оценку, - криво усмехнулся Никушин.
      - Надеюсь, вы и дальше не уроните честь мундира. Мне, например, появление в вашей конторе грозит многими бедами, однако я пришел. Итак, ваше мнение?
      - Мы начнем расследование, - сказал Никушин после длительного раздумья, прослыть нерешительным он не боялся. - По степени "четыре нуля". В конце концов, министр не имеет права говорить: "Государство - это я!" А я лично работаю не на него, а на закон.
      Громов кивнул, встал.
      - Оставьте материалы себе. Если понадобится, я свяжусь с вами, не надо искать меня ни по каким каналам. И по делу я могу проходить лишь как свидетель, да и то на завершающей стадии.
      - Само собой разумеется.
      Главный эксперт ушел - по-спортивному подтянутый, деловитый, знающий себе цену. В кабинете некоторое время стояла тишина. Нарушил молчание секретчик:
      - Не провокация ли это?
      Никушин покачал головой.
      - Нет, все правда. У меня есть кое-какие данные по утечке, все совпадает. Но он, конечно, знает больше. И в связи с этим возникает одна проблема, для ведения следствия нужны профессионалы высочайшего класса, охотники, перехватчики. Есть у нас такие?
      Холин покосился на Санеева.
      - Охотники найдутся, а ганфайтеров нет. Был один волкодав, ушел по состоянию здоровья, подстрелили его. А молодежь из роты захвата пока не дотягивает до супервысоких кондиций. Вы же знаете, на подготовку одного профессионала требуется лет пять-семь, не меньше.
      - Слышал я об одном ганфайтере, - вмешался в разговор Санеев. - Класса "супер" или даже "абсолют"... Он работал на бывших начальников "Смерша" Ивакина и Дикого. Но год назад он исчез.
      - Откуда такие сведения?
      - Секретчик я или нет? В компьютере раскопал... случайно. Но, судя по регалиям, профессионал он великий. Надо его найти.
      - Найти надо, - согласился Никушин.
      - Попытайтесь оба по своим каналам. Я тоже кое-что слышал о нем. Таких спецов наберется всего полсотни на всю планету, так что овчинка стоит выделки. Если удастся его найти и уговорить вернуться...
      Никушин не знал, что он уже третий, кто говорит эти слова.
      МЫ ЖИВЫ!
      Падение было недолгим: он пробил потолок пещеры, внутри похожей на храм необычных пропорций, и упал рядом с возвышением, на котором лежала исполинских размеров книга в кожаном переплете с бронзовыми уголками. На ее обложке можно было играть в теннис, а толщина книги достигала не менее двух метров.
      Матвей встал, обошел ее кругом, прикидывая вес верхней крышки, и не особенно удивился, когда с тихим стуком книга раскрылась, выпустив светящееся облако дыма. Облако поднялось вверх и приобрело очертания женской фигуры в плаще. Женщина, чье лицо мерцало, искрилось, трепетало, изредка как бы проступая отдельными чертами - губы, нос, глаза, - взмахнув широким рукавом плаща, поманила Матвея:
      - Читай...
      Матвей взобрался на первую страницу книги и невольно отступил назад, едва не свалившись: буквы, скорее напоминавшие символы или китайские иероглифы, ползли по странице сверху вниз, как ровные ряды жутковатых насекомых! Ни одной из них Матвей не узнал, хотя изредка то одна, то другая напоминали буквы русского или латинского алфавита.
      - Читай, идущий!
      - Я... не понимаю!
      - Попытайся.
      Матвей напрягся, пытаясь зафиксировать ползущие буквы, и на одно мгновение это ему удалось.
      - Универсальная... - прочитал он слово, готовясь "остановить" второе, но страшный удар в спину сбросил его с книги. Пролетев десятка два метров по воздуху, Матвей врезался в стену пещеры-храма, привычно сгруппировался и вскочил на ноги, хотя боль в спине была ужасная. Голова затуманилась.
      Сзади, над книгой, возвышалась черная фигура высотой в три человеческих роста, закутанная в туманный балахон, с мечом, то сверкавшим, как пламя, то расплывавшимся дымным хвостом.
      - Монарх! - произнес внутри Матвея чей-то холодный голос.
      - Экзарх! - возразил кто-то за спиной. - Иерарх контроля за информацией.
      Облако света, принявшее форму женской фигуры, упало на книгу, попыталось просочиться в потолок пещеры, но рассыпалось на звезды и молнии, которые впитались в страницу. Книга с тихим шелестом закрылась, стала изменять очертания и, превратившись в птицу, улетела в глубь пещеры, где и исчезла.
      - Не пытайся вернуться на эту тропу! - гулко возвестил незнакомец в балахоне. - Этот сон-напоминание - инициатива Светлены, и она за это пострадает. Но будет еще хуже, если ты вздумаешь вернуться на тропу Хранителей, преодолев запрет инфарха.
      - Это буду решать я, - упрямо возразил Матвей.
      Черный человек покачал головой, вытянул руку с мечом и коснулся его кончиком груди Матвея...
      Он проснулся от боли. Полежал, глядя в окно, за которым росла береза: шел шестой час утра, но уже рассвело, день шестого сентября обещал быть теплым и солнечным.
      Сон потряс Матвея. Не ужасами и таинственными угрозами черного меченосца, а самим фактом появления. Подобные сны Матвею не снились уже больше года, с момента боя с Ельшиным, Монархом Тьмы, на его даче. И означал сей факт одно: вернулись силы, выводящие душу и тело за пределы пяти чувств. Вероятно, закончился период восстановления прежних запасов, период успокоения, адаптации, накопления новых положительных эмоций, рождающих вкус к жизни. А еще сон говорил о появлении на горизонте подсознания "фигуры предостережения", роль которой сыграла таинственная спутница инфарха, после долгих колебаний принявшая решение напомнить об ином порядке вещей, ином знании и скрытых реальностях. Почему она пошла на это вопреки воли инфарха - можно было только гадать.
      После тех страшных событий Матвей долго не мог восстановить былую физическую и психическую форму, и об отношениях Людей Внутреннего Круга думал редко, хотя книги по эзотерике читал и готовился к поиску Храмов Инсектоцивилизаций, один из которых показал ему Тарас Горшин. Однако жизнь заставляла его все свободное время отдавать помощи друзьям. Правда, Матвей не жалел о потере свободы, потому что не мыслил себя без Кристины, Стаса и без Василия Балуева, ставшего ему близким человеком.
      Они переехали в Рязань, где за Матвеем сохранялась квартира, выделенная еще по варианту "глубокой консервации" руководством военной контрразведки, и девять месяцев приходили в себя, лечились и устраивались на новом месте, постепенно адаптируясь к новым условиям жизни. Матвею долго не давался переход на скоростной рефлекторный режим, хотя физически он восстановился быстро и почти сразу же вошел в ритм обычных своих тренировок по системе чигонг-о. Так же долго не мог он переводить организм в состояние турийи, или сатори состояние ментального просветления, позволяющее безошибочно оценивать опасность и окружающую обстановку и действовать адекватно ситуации. И вот, когда эти утраченные способности начали возвращаться, приснился сон. Достаточно странный, если не сказать больше, связанный с тайным смыслом слов экзарха: "Этот сон-напоминание - инициатива Светлены..." Значит, спутницу инфарха зовут Светленой. Что же она хотела сказать? Предупредить о новой опасности? Или помочь найти "свою тропу" во Внутренний Круг?..
      Спустя два месяца после переезда в Рязань Матвей устроился в акционерное общество "Рюрик" охранником и уже к лету стал начальником охраны, зарекомендовав себя с самой лучшей стороны. Но вряд ли кто-нибудь из его начальства или новых приятелей мог предположить, кем он был на самом деле.
      Вася Балуев, радиофизик по образованию, сначала нашел себе работу на радиозаводе, но быстро понял, что на полмиллиона в месяц прожить сложно, и ушел тренером по рукопашному бою в местную школу безопасности для бизнесменов.
      Стаса, которому исполнилось десять лет, Матвей определил в частный лицей, но мечтал в будущем поместить мальчишку, к которому привязался как к сыну, в Рязанскую академию воздушно-десантных войск. Жил Стас у родителей Кристины, но по субботам и воскресеньям часто гостил у Матвея. Малоразговорчивый и стеснительный, он тоже привязался к Соболеву, искренне полюбив его всем своим маленьким исстрадавшимся сердцем.
      Больше всего не повезло Кристине.
      Из шокового состояния она вышла сравнительно легко и оправилась быстро, но после переезда домой оказалось, что у нее парализованы ноги. Результат не замедлил сказаться: комплекс неполноценности и психологический срыв, надолго определивший ее состояние.
      Матвей обил пороги всех частных и государственных клиник, консультировался с ведущими психиатрами и нейрохирургами Рязани и Москвы, но вылечить Кристину не удалось. В последнее время она, похоже, смирилась со своим положением, и тоска сменилась грустью, но разговаривала она все реже, все чаще уходила в себя, стала худеть и таять на глазах. Чем это могло кончиться, Матвей знал. Последней надеждой для него был приезд в Рязань знаменитого невропатолога, экстрасенса и гипнотизера, мастера психосинтеза Ивана Парамонова, о котором случайно узнал Василий.
      - Блажен, кто верует, - пробормотал Матвей, загадывая, удастся ли ему выйти на Парамонова. Определил время по внутреннему состоянию и глянул на будильник - пять пятьдесят две: внутренние "часы" спешили на полминуты. Нормально. Матвей вспомнил изречение Лихтенберга: "Сегодня я позволил солнцу встать раньше, чем я..." - и усмехнулся. Хорошо чувствовать себя повелителем если не солнца, то хотя бы собственного тела. Для Кристи это пока мечта. Но как бы она ни выглядела после болезни, Матвей смотрел на нее не умом, а сердцем, и видел ее прежней - здоровой, красивой, милой...
      Позанимавшись со снарядами в спортивном углу комнаты и позавтракав, Матвей вывел из гаража свою неброскую "таврию", усовершенствованную еще Ильей Муромцем, и поехал за Стасом, чтобы отвезти его в лицей.
      Семью Кристины он застал в полном сборе: за столом завтракали Михаил Сергеевич, отец Кристи, декан факультета конструирования радиоэлектронной аппаратуры Рязанского радиоинститута, Ольга Николаевна, мама, инженер-программист этого же института, Бася Яновна, Кристинина бабушка по матери, сама Кристина в кресле на колесах и Стас, по-мужски важно пожавший руку гостю:
      - Я готов, поехали.
      - Молоко допей, - попыталась задержать его Бася Яновна и, кивнув Матвею на стул, предложила: - Присоединяйтесь, Матвей Фомич.
      Соболев ответил улыбкой на взгляд Кристины, пожал руку Михаилу Сергеевичу, чмокнул в щеку Кристину и развел руками.
      - Спасибо, уже сподобился. Я живу по Козьме Пруткову: петух пробуждается рано, но злодей еще раньше. Однако поужинать собирался с вами, если не возражаете. Кристя, соберись к двенадцати часам, поедем к врачу.
      - Стоит ли? - повела худеньким плечиком Кристина, и печаль в ее глазах загустела.
      - Стоит, - твердо сказал Матвей, хотя далеко не был уверен в этом.
      Через двадцать минут он высадил Стаса возле лицея, а еще через четверть часа входил в офис фирмы, опытным глазом отметив подготовку охраны, которую инструктировал и тренировал сам.
      Фирма "Рюрик" была создана всего полтора года назад, но уже сумела зарекомендовать себя на фондовом рынке, участвуя в прибыльных инвестициях в сельское хозяйство. Президент фирмы, почти ровесник Матвея, после МГУ закончил Академию бизнеса и дело поставил широко, предпочитая действовать в рамках закона. "Рюрика" быстро узнали и зауважали. Все больше людей доверяли свои сбережения "Рюрик-банку".
      Однако успех фирмы не мог не обратить на себя внимание конкурентов, госчиновников и мафиозных структур, никогда не упускающих возможности погреть руки на чужих успехах.
      Правда, за время службы Матвея ни одна из вышеуказанных контор особого давления на руководство фирмы не оказывала, если не считать одной попытки самого обычного рэкета, но Матвей чувствовал, что тучи на горизонте сгущаются, и готовился к предполагаемому "переделу собственности" серьезно. Президент не мешал ему, поскольку давно сообразил, что лучшего начальника охраны ему не найти, и лишь изредка интересовался состоянием дел в соболевской "епархии". Зато каждодневно советовался с Матвеем, как поступить в том или ином случае, даже если речь шла о финансовых операциях. Такая идиллия не могла длиться долго, поэтому Соболев был весьма рад, что его глубокая "эзотерическая" система интуиции наконец заработала, отозвавшись сном на грядущие изменения в жизни.
      Фирма занимала два этажа в новом шестнадцатиэтажном здании на проспекте Долгорукого, в центре престижного жилого массива Окский, где селились преимущественно "новые русские" и располагались деловые конторы других фирм. Матвей мог бы не обходить охраняемую территорию, потому что ориентировался в здании с закрытыми глазами, прекрасно зная расположение подсобных помещений, служб, лестниц, лифтов и запасных выходов, однако предпочитал проверять посты каждый день, и подчиненные воспринимали это не как придирчивость, а как ответственное отношение к делу.
      В принципе таких постов было всего три, и охраняли фирму восемь человек посменно: шестеро на входах и двое - в дежурной комнате. Зато почти все эти люди были проверены в деле, и лишь трое из них, пришедшие еще до Матвея, не нравились ему цветом аур - биополевых оболочек, но обращаться к начальству только на основании "цветоощущений" он не хотел.
      Со всеми сотрудниками фирмы у Матвея сложились нормальные приятельские отношения, а некоторые сотрудницы даже мечтали завязать с ним и более прочные связи. Но начальник охраны с девушками был вежлив и внимателен, не более того, тем самым, правда, лишь подогревая интерес к своей персоне.
      - Привет, чемпион, - встретила его секретарша президента Людмила, единственная из всех, кто относился к Соболеву чисто по-дружески. - Ты сегодня рано. Зайдешь к шефу?
      - А что, он искал меня? - Матвей поздоровался с охранником Сашей Пресняковым, одетым в строгую серую униформу. Саша был самым молодым в команде и самым вежливым, хотя отпор мог бы дать любому. Он занимался бодибилдингом, гимнастикой и выглядел весьма внушительно.
      Людмила отвернулась от дисплея компьютера, сделала гримаску, означавшую улыбку. Матвей окинул взглядом ее хорошую фигурку и вошел в кабинет шефа.
      Сергей Сергеевич Афонин был смугл, высок, энергичен, подтянут, безукоризненно выбрит и подстрижен и всегда великолепно одет: президент тратил немало средств и времени на свой внешний вид. Однако имидж интеллигентного, умного руководителя был им не наработан, не натренирован, а, что называется, всосан с молоком матери. Работать с ним было приятно.
      В кабинете уже находился вице-президент фирмы Эрик Баблумян, такой же молодой, как и глава "Рюрика", а также главный бухгалтер Шаровский, которого Матвей недолюбливал за подчеркнутое высокомерие. В команде фирмы Аркадий Самсонович был старше всех, хотя ему недавно и исполнилось всего тридцать восемь лет. Баблумян и Шаровский стояли у стола, а президент опирался на него.
      - Что пригорюнились? - спросил Матвей, заметив, что настроение начальства близко к минору. - Сон плохой увидели?
      - Коллективный, - улыбнулся Баблумян, которого не портили ни усы, ни огромный нос.
      - Ждем налоговую инспекцию, - сказал Афонин.
      - В первый раз, что ли? В чем трагедия? Поднимут документы, убедятся в идеальном порядке и отстанут.
      - Это не рядовая проверка, - покачал головой Шаровский. - Кто-то из окружения мэра очень нас невзлюбил и землю роет, чтобы прищучить.
      - А разве в работе фирмы появился криминал?
      Шаровский скривил губы, не желая отвечать, Афонин глянул на него с интересом, обошел свой стол и сел в кресло.
      - Ладно, разберемся. Слышали, послезавтра к нам приезжает Олег Янченко, будет давать концерты органной музыки?
      - А рекламы в газетах не было, - сказал Баблумян. - Я бы сходил с женой.
      - Концерты для местной элиты, потому и нет рекламы, - буркнул Шаровский, доставая зубочистку. Эта его манера - чистить зубы в любом месте и при любых собеседниках - чрезвычайно раздражала Матвея. - Могу посодействовать с контрамарками или достать билеты.
      - Хорошо бы, Аркадий Самсонович, - кивнул президент. - Я тоже не откажусь сходить. Пойдешь? - обратился он к Матвею. - Сколько тебе билетов?
      Матвей хотел отказаться, но потом подумал, что концерт, возможно, развлечет Кристину, и показал два пальца.
      - Хорошо, к вечеру будут. - С этими словами Шаровский вышел.
      - Сергей, - понизил голос Соболев, - может быть, попросим мэра поставить здесь официальный пост? Из муниципалов? Предчувствие у меня нехорошее.
      Афонин окинул фигуру начальника охраны ироническим взглядом.
      - Я еще не депутат Госдумы, чтобы требовать защиты от государственных служб. Это у депутата пять оплачиваемых помощников плюс шофер, я тяну только на двоих, да и тем плачу из собственного кармана.
      Матвей стал "во фрунт", повернулся к двери и вспомнил о просьбе:
      - Мне в полдвенадцатого надо будет отвезти одну девушку к врачу, нужен "рафик" или "газель".
      - Нужен - бери. Что за девушка?
      - Так... хорошая знакомая, - замялся Матвей, потом посмотрел на Афонина прямо. - Моя девушка. У нее ноги парализованы, хочу показать экстрасенсу. Говорят, у нас сейчас гостит одна отечественная знаменитость - Иван Парамонов.
      - Могу посодействовать. У меня отец - врач-психиатр, и они дружат, так что без проблем..
      - Это было бы здорово! Я, честно говоря, думал, придется пробиваться к нему на прием с боем, - сказал Матвей, отметив с некоторым удивлением, что все в мире взаимосвязано больше, чем полагают люди.
      - Зачем же с боем? - Афонин набрал номер на компьютерном комплексе, соединявшем в себе телефон, часы, магнитофон, видеоприставку для канала коммерческих новостей, собственно компьютер и лазерный сканер.
      На дисплее комплекса мигнули алые глазки, означающие, что связь защищена от прослушивания, зажегся номер абонента.
      - Отец, это я. Мне нужно записать на прием к Парамонову моего друга... Да, очень. Сегодня, - сказал Афонин, отвечая, видимо, на вопросы отца, прикрыл трубку ладонью. - Когда поедешь?
      - Я собирался к двенадцати, для того и машину просил.
      - На двенадцать. Непременно! Хорошо иметь такого отца, а? До вечера.
      Сергей Сергеевич дал отбой, поднял руку ладонью вперед.
      - Тебе повезло. Парамонов как раз у отца был. Благодарить будешь позже, главное, чтобы помогло. Говорят, что специалист он действительно классный.
      Настроение улучшилось, и делами Матвей занялся с энтузиазмом, хотя рассудком отнесся к вспыхнувшей надежде скептически.
      Из кабинета президента он заглянул в дежурку, оборудованную монитором теле - и радиосвязи, проверил готовность постов и аппаратуры и остался доволен. Глянул на старшего смены, угрюмоватого парня, которому очень подходила фамилия Кудёма.
      - Похоже, у тебя живот схватило, Паша?
      - Угадал, - буркнул Кудёма и добавил три непечатных слова.
      Его напарник фыркнул.
      - Не обращайте внимания, патрон, он никак с женой квартиру не разделит, второй месяц делит.
      - А что случилось? - полюбопытствовал Матвей.
      - Развожусь, - буркнул охранник и снова закончил матом.
      - Тише, тише, - успокаивающе похлопал его по плечу напарник. - Крепкое слово здесь не поможет. Хотя я где-то читал, - повернулся он к Соболеву, - что употребление нецензурных слов понижает кровяное давление и уменьшает содержание адреналина в крови.
      Матвей засмеялся.
      - Добавь: нормализует мышечный тонус и улучшает работу надпочечников. Это правда. Но все же не пугайте клиентов фирмы.
      - Постараемся, - отвернулся Кудёма. Матвеи внимательно посмотрел на него.
      - Паша, что случилось? Я чую, это все не из-за развода. Ну-ка, выкладывай.
      Угрюмый охранник - косая сажень в плечах, руки-лопаты, бычья сила покосился на него, но командира уважал и поэтому нехотя поведал:
      - У брата дочку похитили... четырнадцатилетнюю...
      - Почему ты считаешь, что похитили?
      - Уже были случаи... говорят, у нас целая банда орудует: крадут девочек и... продают... клиентам.
      Второй дежурный присвистнул, с изумлением оглянувшись на Соболева. Тот посидел немного, чувствуя, как уходит хорошее настроение и откуда-то начинает дуть холодный ветер. Встал.
      - После обеда расскажешь подробнее, попробую помочь.
      Обойдя посты охраны на своих двух этажах, Матвей спустился во двор и отправился искать водителя "газели", на которой собирался везти Кристину к доктору.
      Визит к врачу Матвея окрылил и укрепил его надежду на исцеление.
      Иван Терентьевич Парамонов был неординарным человеком. Мастер психосинтеза, гипнотизер и психиатр, он закончил мединститут и стажировался по гипнозу у знаменитого Адама Бёрка в Сайта-Крусе (Калифорния). Психоэнергетика, биоэнергетика, психология и нейролингвистическое программирование были основными направлениями его исследований, но главное - он прекрасно видел болезни человека и безошибочно диагностировал его состояние.
      - У нее психический паралич, - сказал он Матвею после приема, когда они остались одни. - Помните роман Ефремова "Лезвие бритвы"? Там описан практически идентичный случай. Излечить вашу девушку можно лишь с помощью сильнейшего стресса. Если не боитесь, можем попробовать вместе.
      - Не боюсь. Если есть шанс, его надо использовать.
      - Хорошо, случай очень интересный, я разработаю сценарий и позвоню вам. Дня через два вас устроит?
      - Спасибо, доктор! Вы ставите на ноги больше меня, чем ее!
      Иван Терентьевич улыбнулся.
      - Понимаю. Кстати... - врач замялся, - у нее была закрыта Анахата зеленая чакра, центр мудрости, высшей любви и человечности - я открыл ее. И еще... Есть очень сильное подозрение, что она... закодирована в темной половине.
      Матвей замер, глаза его похолодели. Вспомнились слова Хасана Ибрагимова: "Мы из них сделаем зомби"... Неужели подручные Ельшина все-таки успели...
      - Вы... уверены?
      - И да, и нет. Есть кое-какие следы нейровмешательства... Необходима тщательная проверка. Вам придется привезти ее ко мне еще раз, я проверю свои подозрения с помощью приборов.
      - Разве есть такие аппараты?
      Парамонов, высокий, поджарый, сухой, с молодым энергичным лицом, на котором горели светлые - не голубые и не серые, но и не бесцветные, с металлическим блеском - глаза, снова улыбнулся.
      - Мои личные разработки в области нейролингвистики. Но необходимо ее абсолютное согласие на пси-зондаж.
      - Уговорю. А что за "темная половина"? Вы сказали, что она закодирована в "темной половине".
      - Термин психиатрии. Означает область "эго", отвечающую за вспышечное проявление негативных эмоций. Приходите завтра вечером, часов в семь.
      Матвей пожал руку врачу и вышел в коридор поликлиники, где его ждала в коляске безучастная ко всему Кристина. Глянула на него снизу вверх, и, видимо, что-то в выражении его глаз поразило девушку.
      - Ну что, плохо?
      Матвей опустился рядом на колени, не обращая внимания на оглядывающихся посетителей, и поцеловал Кристине руку.
      - Все будет в порядке, Кристя. Главное, что мы живы!
      ОМОН-РЭКЕТ
      Матвей узнал о случившемся утром от матери Кристины.
      В лицее, где учился Стас, произошел страшный случай: учительницу русского языка и литературы избили четверо парней.
      - За что? - спросил пораженный Матвей.
      Ольга Николаевна пересказам все, что знала сама.
      История началась еще с неделю назад.
      В группе Стаса училась девочка Саня, у которой были очень "крутые" родители, привозившие ее в лицей на "мерседесе" и одевавшие дочку по высшему классу. И хотя в лицее учились дети из состоятельных семей, но золотые сережки и перстеньки носила далеко не каждая десятилетняя кроха.
      Девочка росла надменной и капризной, часто проказничала, а все свои грехи сваливала на подружек и приятелей по группе. В лицей часто заявлялась ее бабушка, требовала одергивать детей, которые "не так относятся" к Сане, и даже выговаривала девочкам, поссорившимся с ее внучкой, угрожала наказанием и обзывала их "интриганками" и "быдлом".
      Однажды один из мальчиков, вбегая в класс, нечаянно толкнул Саню, и хотя она не упала, но заревела во весь голос. Учительница успокоила ее, отчитала мальчика и посчитала инцидент исчерпанным, а на вопрос Сани: "Почему вы его не наказали?" - неосторожно заметила:
      - Все-таки, Саня, насколько в классе спокойнее, когда тебя нет! (Незадолго до этого девочка болела и пропустила несколько дней.)
      А на следующее утро в класс ворвалась разъяренная Санина мама, пожелавшая, чтобы провинившегося мальчишку наказали прямо тут же, при ней, так сказать, показательно. Учительница (ее звали Елена Ивановна, Матвей ее знал и относился с уважением) предложила дождаться перемены и во всем разобраться, родительница настаивала на своем и в конце концов перешла на крик:
      - Бездарь, где ты купила свой диплом?! Я тебя вышвырну из лицея в три часа!
      Пришел завуч, увел мать Сани, и взволнованная Елена Ивановна едва смогла закончить урок. Но на следующий день в класс вошли четверо квадратных парней в кожаных безрукавках и на глазах у детей избили учительницу до потери сознания. Лишь Стас бросился на мерзавцев с кулаками, за что получил удар по шее, чуть не снесший ему голову. Сделав свое дело, четверо негодяев спокойно оправили одежду, зашли в кабинет завуча и пригрозили:
      - Вякнешь хоть слово в милицию - доберемся и до тебя! И чтоб эта сучка в вашем вонючем лицее больше не работала, ясно? Не умеете детей как следует воспитывать - научим. - Затем четверо сели в красную "феррари" с открытым верхом и уехали...
      - Ясно, - сказал Матвей, чувствуя, как в груди рванулось и замерло сердце, жаждущее справедливости. - А мне Стас ничего не сказал.
      - Мужчина, - улыбнулась Ольга Николаевна, - боится потерять твое уважение. Шея у него до сих пор болит.
      - А что же милиция? Нашли бандитов?
      - Найти-то нашли - их и искать долго не надо, - но власти у тех оказалось побольше, чем у милиции. Отпустили их: у всех алиби, как говорят в таких случаях...
      - Рассказала все-таки? - объявился на пороге своей комнаты взъерошенный Стас; он вытирал лицо полотенцем после умывания. Прошел мимо Матвея с независимым видом, потом вернулся и бросился к нему на шею. - Ты когда научишь меня драться? Обещал!
      - Драться нет, а вот защищаться - научу. Сегодня же заедем к дяде Васе, сначала будешь брать уроки у него. А сейчас собирайся, поедем к хирургу, пора заняться твоей ногой.
      Стас побледнел, глядя на Матвея огромными глазами, потом неловко ткнулся носом ему в щеку и заковылял в свою комнату. Ольга Николаевна и Матвей посмотрели ему вслед, переглянулись.
      - Это правда? Есть шанс? - спросила женщина.
      - Да, я консультировался с хирургом, в областном центре хирургии есть один специалист. Говорит, излечимо, хотя только с помощью операции.
      - Дай-то Бог!
      Пока ехали на Гагарина, где в парке располагался Рязанский областной хирургический центр, Матвей размышлял о внезапном проявлении криминальных сил, коснувшихся непосредственно его самого. До этого момента в жизни Матвея и людей, окружавших его, особого ничего не происходило, словно им дали отдохнуть от переживаний и потрясений. Но сон означал приближение волны каких-то негативных событий, и первой ласточкой было избиение учительницы Стаса. Единственное, что надо было решить, - это как реагировать Матвею. Стоило ли вмешиваться в события, которые вполне могут завести в тупик. С другой стороны, оставлять все как есть, делать вид, что ничего не случилось, Матвей не мог.
      Стас, увлеченно рассказывающий о своих делах, заметил рассеянный вид старшего товарища и замолчал. Потом сказал:
      - Ты об учительнице думаешь?
      Соболев не удивился прозорливости мальчишки: тот давно научился видеть настроение собеседника, пройдя хорошую школу жизни без родителей и близких.
      - В общем-то да. Что с ней?
      - Сотрясение мозга, рука сломана. Лежит в больнице Стасова, мы к ней классом ходили.
      Больше вопросов Матвей не задавал.
      Хирург Ляшенко оказался огромным, пузатым и краснолицым здоровяком с могучими руками и зычным голосом. Но разговаривал он жизнерадостно, интеллигентно, с юмором и сразу понравился и Матвею, и Стасу.
      - Чудес не обещаю, но бегать будет, - сказал он после получасового осмотра. - Это самый обыкновенный случай менискового повреждения, приведший к появлению мозолистого тела и фиксации коленного сустава. Через неделю - на операцию. И не реветь! - повернулся хирург к Стасу, хотя тот реветь и не собирался, ошеломленный заявлением, что он будет бегать.
      - Доктор, делайте все, что хотите, - сказал Матвей, когда они остались с ним наедине, - но вылечите парня! Он заслужил. Любое ваше условие будет выполнено.
      - Никаких "условий" мне предлагать не надо, я и так сделаю операцию. А вот в послеоперационный период вам придется за ним поухаживать по особой методике. Надо будет разрабатывать и сустав, и мышцы.
      - Гарантирую!
      - Сын?
      - Сын, - твердо ответил Матвей.
      - А на вид вы гораздо моложе. Что же мать не пришла?
      Матвей смущенно раздумывал, кого можно было бы назвать матерью Стаса в данной ситуации, Ольгу Николаевну или Кристину, но хирург понял его замешательство по-своему.
      - Понимаю, боится врачей. Небось, обожглась когда-то на лечении. Все, через неделю пожалуйте к нам. Приемный покой на первом этаже, я запишу вас в очередь. Будьте здоровы.
      - А он не обманывает? - уже в машине спросил Стас. Щеки его горели лихорадочным румянцем.
      Матвей засмеялся, потрепал мальчишку по вихрам, и тот ответил слабой улыбкой.
      По пути они заехали в Школу безопасности, где работал Балуев. Школа размещалась в старом двухэтажном здании на Комсомольской площади, специально отреставрированном для такого рода заведений. Весь первый этаж занимали спортзал и сауна с душем, а верхний был разбит на тренировочные комнаты по секциям и вмещал небольшой зал со снарядами для накачивания мышц. Тир и полоса препятствий располагались во дворе, за двухслойным забором из металлической сетки.
      Василия они отыскали на втором этаже, в одном из тренировочных боксов, где он занимался рукопашным боем с группой молодых крепких ребят. Оставив группу, обрадованный Балуев отвел гостей в комнату отдыха - телевизор, бар, три столика и низкие кресла, - умылся и предложил всем напитки.
      - Откуда, зачем, куда?
      - Из больницы, были у хирурга. - Матвей рассказал о посещении травматологического отделения. - Обещали, что отрок скоро будет бегать. Не мог бы ты пару раз в неделю заниматься с парнем? Азы боя, философия адекватного ответа, общий тренинг?
      - Почему нет? Пусть приходит, когда захочет. А ты что ж?
      - Я - само собой, но времени у меня меньше.
      - А не ослаб ты, часом, молодец? - Василий вдруг метнул в Соболева стакан, на треть наполненный "херши", но Матвей мгновенно поймал его, не расплескав при этом ни капли, и поставил на столик.
      - Не балуй, ганфайтер!
      Василий хмыкнул, наставил палец на Стаса, сидевшего с округлившимися глазами.
      - Хочешь научиться таким вещам? Тогда слушайся меня во всем. Ну, и этого типа тоже. - Балуев вдруг умолк, нахмурился, достал из бара початую бутылку рижского бальзама, налил в две стопки по глотку, протянул одну Матвею. Давай-ка помянем Бориса Ивановича, год исполнился со дня его безвременной...
      Матвей вспомнил Ивакина, встал и молча проглотил содержимое стопки, запил минералкой.
      Помолчали. Стас ничего не спросил, понимая, что речь идет о прошлогодних событиях, когда погибло множество людей.
      - Не жалеешь, что ушел из ВКР? - спросил Василий. - Все ж специалист такого класса, как ты, не должен киснуть, сидеть без дела.
      Матвей с минуту размышлял, пососал ломтик колбасы, однако так ничего и не сказал. Не знал, что сказать. С одной стороны, он никогда не жил по формуле "моя хата с краю", с другой - не хотел ввязываться в постоянную битву за власть, в которой невольно принимал участие как профессионал на стороне одной из партий, пусть и в такой специфичной области "государственного устройства", как Министерство обороны и военная контрразведка. Любые благие намерения там заканчивались одинаково: борьбой за выживание, необходимостью спасать собственную жизнь и жизни друзей.
      - Понятно, - кивнул Балуев, - Я тоже не горю желанием. Нельзя сказать, что Рязань - райское место, но мне здесь нравится. Тихо, спокойно, работа есть, платят сносно, да и контингент подобрался неплохой. Теперь вот из Стаса бойца сделаю... Кстати, слышал сообщение по телеку?
      Матвей насторожился.
      - Я телевизор смотрю очень редко. Что случилось?
      - Похоже, "Чистилище" снова выбралось из подполья. Только называется теперь иначе: "ККК". "Команда контркрим". Они провели акцию по одному из депутатов Госдумы, замешанному в какой-то афере с торговлей оружием, и сообщили об этом во все газеты.
      Матвей кивнул, глаза его посветлели, но молчал он так долго, что встревожился Стас.
      - Так все плохо, Соболев? - серьезно спросил он.
      - В принципе, ничего плохого я не вижу, - отозвался Василий, глядя на друга с понимающей усмешкой. - Мы вроде бы вне игры, никого не трогаем, но... вдруг кто-то из давних наших неприятелей вспомнит о нашем существовании? А Рязань находится слишком близко от столицы.
      - Вот именно, - тихо сказал Матвей, у которого снова в предчувствии грядущих потрясений сжалось сердце: сон был в руку, приближался очередной излом судьбы. Надо было бежать от Москвы подальше, пришла трезвая мысль. Хотя и это, наверное, не дало бы полного спокойствия.
      - Теперь у нас в стране три банды, - с показным весельем произнес Балуев. - Мафия, то есть Сверхсистема, заменив Купол, правительство и "ККК". Жить становится все интересней. Но не вешайте нос, гардемарины, как поется в одной песне. Мы никого не трогаем, и нас - не должны. Зря я, что ли, заработал эти дырки? - Василий распахнул тренировочную куртку, показал шрамы и две белых звезды на груди и под ключицей - зарубцевавшиеся раны от пуль.
      - Не беспокоят? - Матвей встал, жалея, что разговор этот состоялся при Стасе.
      - Никаких последствий, здоров как бык.
      - Ну и отлично. Конечно же, никто нас не тронет... пока мы не вышли на "тропу войны". Но лично я выходить не собираюсь.
      - Я тоже, - радостно ответил Василий, однако уверенности в его голосе не было.
      На работу Матвей приехал под вечер и стал свидетелем самого натурального налета на фирму, со знанием дела проведенного местным отделением ОМОНа.
      Одетые в стандартные камуфляж-комбинезоны, омо-новцы уложили лицом вниз на асфальт всех, кто был в это время возле здания, в том числе и двух охранников, и проникли вовнутрь. Оттуда уже неслись крики: "К стене! Руки за голову! На пол!"
      Матвей не успел поставить машину на стоянку, как к ней подскочили двое с "чеченками" - масками-чулками - на головах и с автоматами Никонова в руках. На Матвея тупо уставились лазерные прицелы и зрачки глушителей.
      - Выходи! Руки за голову!
      - А что случилось? - полюбопытствовал Матвей, вылезая. - Я начальник охраны фирмы "Рюрик". Кто у вас главный? Разобраться бы надо.
      - Сейчас разберемся. Мордой вниз, быстро!
      - Вот мои документы. Отведите меня к командиру...
      - Ты что, сука, не понимаешь? - Омоновец без размаха ударил Матвея автоматом в живот и... что называется, передвинул вниз "скобу терпения" Соболева. Матвею хотелось лишь разобраться, в чем дело, если надо - предложить свою помощь, но действия "государственных рэкетиров" в форме милиции особого назначения ничем не отличались от действий обычных бандитов. Это заставило его отвечать адекватно.
      Ни сами омоновцы, ни их коллеги ударов не заметили. "Комбинезоны" тихо осели на бордюр возле капота машины. Матвей спокойно поднялся по ступенькам в вестибюль, не обращая внимания на остальных налетчиков, расхаживающих возле лежащих лицом вниз людей; его не тронули, не поняв, в чем дело. Так же хладнокровно Соболев поднялся на второй этаж и, обезоружив двух здоровенных лбов возле двери офиса, за которой начиналась территория фирмы "Рюрик", вошел в приемную президента.
      В коридоре он увидел ту же картину, что и на улице: все, кто находился там на момент операции, лежали на полу лицами вниз с руками на затылках, в том числе и охранник Саша, лишь афонинская секретарша Людмила, всхлипывая, сидела за столом, нервно ломая пальцы. Омоновцев здесь было трое, но только у одного на форме виднелись знаки различия - три лычки.
      - Что здесь происходит? - тихо и вежливо спросил Матвей, оценив силы доблестных защитников порядка.
      - А ты кто такой? - воззрился на него старший.
      - Я начальник охраны фирмы. - Матвей покосился на своего подчиненного, на скуле которого багровел кровоподтек. - Санкции на обыск и на применение силы у вас имеются?
      - Я тебе покажу сейчас санкции!.. - Один из верзил шагнул к Соболеву - и упал лицом вниз, как бы продолжая движение.
      У старшего наряда пискнула рация, видимо, те, у входа, разобрались в ситуации и поспешили предупредить командира. И все же Матвею очень не хотелось начинать потасовку. Все еще теплилась надежда, что недоразумение быстро выяснится, милиционеры разберутся в ошибке, извинятся и уйдут.
      Глаза сержанта сузились, он выслушал сообщение, махнул рукой своим.
      - Взять!
      В то же мгновение Матвей прыгнул к нему, чиркнул ладонью по носу, отобрал у падающего автомат и направил на двух громил, не успевших даже сдернуть оружие с плеч.
      - Стоять! Не шучу! Саша, обезоружь их.
      Охранник, смущенный оборотом дела и своей несостоятельностью, выполнил приказ, уложив омоновцев у стены. Заметил взгляд Матвея, тронул скулу.
      - Я не стал сопротивляться: ОМОН все же...
      - Правильно сделал. Но они тебя, гляжу, не пожалели. Все наши в норме?
      - Кудёме досталось, он начал было качать права.
      - Ладно, лишь бы живой был, сейчас разберемся. Сергей Сергеевич у себя?
      - Все там, плюс ихний майор и еще человек пять в камуфляже.
      Матвей помог подняться двум пожилым мужчинам, подмигнул Людмиле, глядевшей на него как на привидение, и подошел к сержанту с рацией, который уже очухался и ворочал головой.
      - Вызови сюда командира.
      - Ах ты, с-сволота, я ж тебя!..
      Матвей несильно хлопнул омоновца по ушам, тот охнул, замолчал, откинулся назад.
      - Вызови командира, одного. Скажи, ему принесли срочный пакет.
      Сержант открыл рот, хотел ответить ругательством, но глянул в ставшие холодными, как лед, глаза Соболева и достал рацию.
      - Товарищ майор, тут Маркиз вам какой-то срочный пакет приволок, говорит, лично...
      Дверь в кабинет Афонина открылась, но вышел оттуда не командир отряда, а один из рядовых омоновцев.
      Матвей отправил его в нокдаун, отобрал автомат, задумался на мгновение и начал снимать с бойца его комбинезон.
      - Саша, помоги. Держи этих "орлов" на прицеле, а если начнут шебуршиться, бей в полную силу. Пока мне не предъявят санкции прокурора, их действия - вне закона, и мы имеем право обороняться.
      Переодевшись, Матвей надвинул на лоб зеленый берет (маску-чулок с прорезями для глаз он натягивать не стал) и зашел в кабинет.
      Президент "Рюрика" стоял у стены с руками на затылке, лицом к столу; за столом сидел незнакомый одутловатый малый в сером костюме и работал на компьютере; бледный как мертвец Баблумян сидел на стуле, держась за живот; главный бухгалтер стоял рядом, тоже с руками над головой; двое омоновцев рылись в шкафах, третий держал под прицелом Афонина: их командир, одетый в такой же пятнистый костюм, но с майорскими погонами, низкорослый, коренастый, с красноватым лицом, изучал на столе какие-то документы.
      - Ну что там? - обернулся он на звук открываемой двери и замер, уставившись на зрачок автомата. Матвей быстро подошел, уткнул ствол автомата майору в бок и сказал с нажимом:
      - Прикажи своим нукерам убраться отсюда!
      - Ты кто такой, черт подери?! - прорычал майор.
      - Ангел-хранитель. Быстро! - Матвей двумя пальцами слегка сдавил локоть майора, и тот, охнув, просипел:
      - Козырев, Шумейко, Рыбкин - на улицу! Ждать приказа!
      Верзилы-омоновцы, поколебавшись, вышли. За ними вылез из-за стола одутловатый некомбатант6.
      - Спасибо, - поблагодарил Матвей, повернулся к Афонину, глядевшему на него с радостным недоверием. - Что произошло, Сергей Сергеевич?
      - Сам ничего не понимаю. - Афонин сел за стол, пощелкал клавиатурой на пульте. - Ворвались, приказали не вякать и начали копаться в бумагах и в компе.
      - А ордер на обыск предъявили?
      - Нет, конечно!
      - Мы имеем право... - начал майор.
      - Не имеете, - остановил его Матвей. - Кто приказал провести акцию? Что вы ищете?
      - Приказало начальство, а ищем мы доказательства связи с террористами, обстрелявшими вчера мэрию. Нам стало известно, что участвовали в этом ваши люди.
      - Чушь собачья! - бросил Шаровский, неодобрительно глянул на Соболева. Но и вы - герой кверху дырой! Зачем понадобилось заваривать эту кашу? Разобрались бы и без мордобоя. А теперь они возьмутся за нас по-настоящему.
      - А вы что же, боитесь? Документы не в порядке?
      - Не ругайтесь, - поморщился Афонин. - Это какая-то провокация. Может быть, и не стоило ссориться с ОМОНом, они тоже люди подневольные, но манера их работы кого хочешь заставит нервничать. А вы видите, что получается, когда сердится мой начальник охраны. - Президент фирмы посмотрел на краснолицего командира ОМОНа. - Похоже, вас подставили, майор. Мои люди никогда и ни при каких обстоятельствах не могли участвовать в террористических актах, и бизнес фирмы абсолютно некриминален. Если ваше начальство хочет разобраться в делах фирмы, пусть присылает специалистов с документом, подтверждающим право на проведение проверки. Уверен, что мы снимем все спорные вопросы. А силой вы ничего не добьетесь.
      - Я вас... - Лицо майора налилось кровью так, что казалось, вот-вот лопнет. - Через минуту... штурмом...
      Матвей щелкнул его в лоб, майор прикусил язык и умолк, тяжело дыша.
      - Убирайся, - медленно проговорил Матвей. - У тебя и так уже завтра полетят погоны, а если начнешь штурм...
      Командир ОМОНа поправил берет, оглядел все в кабинете, задержал взгляд на Соболеве, вышел. Через несколько минут отряд снялся и уехал на двух фургонах.
      - Ну и дела! - сказал Баблумян неопределенным тоном, посмотрел на президента. - Нажили себе врагов! А ведь тот тип искал файлы целенаправленно. Им нужны были наши счета и депозиты.
      - Я так и понял. Да, Соболев, отличился ты сегодня. Но, с другой стороны, пусть все знают, что у нас здесь никому ничего не отломится, ни рэкетирам, ни ОМОНу.
      - Что будем делать? - Шаровский похлопал себя по карманам, достал сигареты, закурил. - Кому выгодна эта пиратская выходка, хотел бы я знать? Кому мы перебежали дорогу?
      - Мэру, - коротко ответил Афонин. - Его команда давно пытается заставить нас плясать под его дудку.
      - Разрешите идти? - спросил Матвей, чувствуя внезапное душевное опустошение, он был здесь лишним.
      Сергей Сергеевич посмотрел на него, вышел из-за стола, обнял за плечи.
      - Не обращай внимания, ты все делал правильно. Где только научился таким приемам? Отдыхай, завтра поговорим.
      Матвей попрощался со всеми кивком и вышел в приемную, где народ, набежавший со всех этажей, оживленно обсуждал происшедшее. К его удивлению, совесть молчала. Виноватым себя не считал, да и настроение не испортилось, хотя в глубине луши росла уверенность, что этот случай - еще одна ласточка из грядущей стаи себе подобных.
      "А, черт с ними! - пришла холодная мысль. - Хватит прятаться за спины других. Что будет, то и будет, нет смысла бояться судьбы. Надо и в школу сходить, где учительницу Стаса избили, и Кудёме помочь. Если не я, им никто не поможет. ОМОНу легче заниматься такими делами, как сегодня, чем бандитов ловить. И даже если я не прав, противник у меня хоть и сильный, но не Монарх!"
      Успокоенный, Матвей пошел утешать избитого Куцему. Он еще не знал, насколько ошибается в оценке ситуации.
      "ГОСУДАРСТВО - ЭТО Я!"
      Дождь начался еще в середине дня, затяжной, мелкий, холодный, первый из серии осенних дождей, навевающих грусть и меланхолию. Но у хозяина роскошного кабинета, завороженно глядевшего на дождь, настроение было хорошее. Олег Каренович Лобанов занимал один из самых значительных, хотя и незаметных с виду постов в государстве, а именно - пост советника президента. И только несколько человек в Москве знали его еще и как маршала новой организации, заменившей Купол. Организация называлась коротко "СС" - Сверхсистема. Именно она объединила большинство столичных и множество региональных мафиозных и чиновничьих структур, именно она обладала реальной властью в стране, потеснив, вернее, негласно разделив полномочия с президентом и правительством.
      Структура Сверхсистемы, подчинившей себе криминальных лидеров и коммерсантов, подавившей конкурентов в столице и многих городах России, была весьма сложной, ибо она впитала или скопировала жизненные принципы не только старого Купола, но и таких "крутых" контор, как Главное разведуправление и ФСБ.
      Мозг структуры, ее лидер или, как его называли, маршал, управлял штабом из шести человек, именуемым Тень-кабинетом или просто Тенью; сам босс был седьмым. Именно ему подчинялся "спецназ" - "ССС", отвечающий за физическое устранение противника, "контрразведка" - "КСС", выявляющая чужих агентов в коммерческих сетях, подчиненных "СС", и "служба безопасности" - "БСС", отвечающая за охрану маршала и членов штаба.
      Самому Тень-кабинету подчинялась "разведка" - "РСС", отвечающая за сбор информации в криминальных и коммерческих центрах, в органах государственной власти, в МВД и прокуратуре, за вербовку агентов-низовиков и за подготовку акций устрашения и ликвидации; служба боевого и хозяйственного обеспечения "ХСС", курирующая содержание конспиративных квартир, добывание и хранение оружия; и Аналитический центр Сверхсистемы - "АСС", занимающийся сбором и анализом информации, поступающей из всех доступных источников, в том числе и от агентурной сети.
      Низовым звеном "СС" - бригадами, собирающими дань с коммерческих киосков и крупных фирм, контактирующими с милицейскими чинами и организующими разборки с конкурентами, - руководил один из "начальников штаба" - Тень-5, Мирза Тогоев, владелец ресторана "Клондайк". Он же - вор в законе по кличке Аятолла.
      Далеко не все работники Сверхсистемы знали о ее существовании. Они добросовестно охраняли офисы, склады, автостоянки, гаражи, дачи, собирали дань с киосков, проводили разборки. Бойцы "СС", называемые "эсэсовцами" или системниками, вступали в дело лишь в крайних случаях, когда требовалась особая секретность акции или масштаб ее не позволял обходиться низовиками. Кроме того, "эсэсовцы"-системники часто подстраховывали работу бригад или исправляли их ошибки.
      Имели "СС" и электронные системы разведки, не уступающие тем, которыми пользовались некоторые подразделения Федеральной службы безопасности и МВД: приборы для прослушивания разговоров через стены, окна и двери, для записи чужих телефонных диалогов и кодирования своих, для прощупывания помещений в поисках подслушивающих устройств и считывания информации с компьютерных систем. Были на вооружении Сверхсистемы и компактные детекторы лжи, умещавшиеся в кейсах, и аппараты перехвата радиосвязи вневедомственной охраны, патрульно-постовой службы ГАИ, МУРа и других подразделений УВД и ГУБО. Один из таких аппаратов был установлен в кабинете Лобанова и позволял ему прослушивать даже переговоры начальников ФАПСИ и службы охраны президента.
      Настроение же у Олега Кареновича было хорошим по многим причинам.
      Во-первых, на последнем экстренном заседании штаба ему удалось довершить становление организации, подчинив одного из конкурентов, который занимал высокий пост в Совете Федерации и был одновременно главой клана "Авиа". Теперь предстояло убрать последнее препятствие, чтобы окончательно можно было провозгласить. "Купол умер, да здравствует "СС!"
      Тезис: чиновник всегда потенциально более криминогенен, чем бизнесмен, ибо может обогащаться только бесчестным путем - оказался верным. И не важно, где работал этот чиновник, на почте или в Государственной Думе, подход к нему был один и тот же - деньги! Или Большие Деньги! А тот факт, что со Сверхсистемой начал работать даже спикер Госдумы, говорил сам за себя.
      Стоя у окна кабинета, выходящего на Арбат, Олег Каренович не обернулся, когда в кабинет вошел гость. Это мог быть только Носовой, начальник информационной службы президента, он же Тень-3 в иерархии штата "СС". Хейно Яанович обладал влиянием в сфере бизнес-программ, позволяющих негласно увеличивать капитал членам Сверхсистемы - от охранника до депутата, а также в мире рекламы и эстрады, на радио и телевидении. Это было его хобби: в прошлом Носовой был популярным певцом... Кроме того, в организации он заведовал Аналитическим центром.
      - Этап борьбы за Самого мы проигрываем, - сказал он, не смущаясь тем, что маршал "СС" не обернулся. - Парадом командует Юрьев, и, похоже, удалить его от президента не удастся, он не захочет ни терять, ни даже делить такой лакомый кусок власти.
      Лобанов кивнул. Юрьев был советником президента по национальной безопасности и мог практически в любой момент контактировать с главой государства. Кроме того, Юрьев опирался на своих естественных союзников советников Парипа, Сабурова и Люшина, которые имели сильные позиции на телевидении и в ряде газет.
      Носовой подошел к боссу, зачарованно глядевшему на дождь.
      - Но в любом случае главное для нас - не влияние на президента, а сохранение структуры госэкономики.
      Лобанов снова кивнул. Хейно Яанович имел в виду "вторую" экономику, неофициальную, теневую, где их капиталы действовали под видом и на правах государственных.
      Постояв немного у окна, Носовой пожал плечами, вернулся к столу и налил себе минеральной воды.
      - Я окончательно понял, что государство - частная собственность бюрократии.
      - Поздновато понял, - пробормотал Лобанов. - В России паразитический империализм для высшего бюрократического сословия создан давно, а мы должны его зафиксировать, сохранить, тогда всегда можно будет распоряжаться доходами с "ничьей" собственности. К сожалению, президент тоже понимает толк в таких вещах, но цель у него другая.
      - Какая же?
      - Сделать Россию "колонией", сырьевым придатком передовых демократических стран, недаром он начал кампанию по сокращению производств с высоким научно-техническим и интеллектуальным потенциалом. Нам это невыгодно.
      - Почему?
      Лобанов наконец оторвался от созерцания непогоды за стеклом, сел за стол.
      - Потому что нас быстро съест мафия этих стран. Конкуренции мы не выдержим, их опыт исчисляется десятками лет. А работать на других мы не станем. Ведь так, Хейно Яанович?
      Носовой глубокомысленно кивнул. Ему такие глубины анализа политической ситуации были недоступны, несмотря на то, что он занимал пост советника президента.
      - Акцию "Президент" надо форсировать.
      Лобанов не ответил. Начальник информслужбы президента имел в виду покушение на главу государства, но спешить с этим как раз не стоило. Надо было попробовать перевернуть ориентацию президента другим способом - "шепотом", именно такой момент и означал бы, что настоящий хозяин в стране - Тень "СС". А точнее, Тень-1, то есть он, Лобанов Олег Каренович, уже привыкший про себя произносить фразу: "государство - это я!".
      - Вообще-то у меня есть идея, как нейтрализовать Самого, - сказал Носовой; фамилия ему не подходила никак - миниатюрный нос Хейно Яановича служил мишенью для бесчисленных каламбуров его сослуживцев. - Президент собирается снова сокращать ядерные арсеналы и численность армии. Надо помочь ему, и генералы, которых у нас слишком много и которые останутся не у дел, задавят его сами.
      Лобанов одобрительно глянул на лысину Тени-3.
      - Нестандартно мыслишь, Хейно Яанович. Какие еще идеи у тебя возникли?
      - Необходимо пополнить корпус исполнителей-низовиков и системников. Против нас начали работать "безопасность", "губошлепы", "смершевцы", а теперь к ним присоединится и "Чистилище".
      - Вот тут ты прав, - помрачнел Лобанов. - В свое время "СК" много крови попил у Купола, пока не разрушил. Если три "К" - преемница "СК", то противник это серьезный. Я уже проконсультировался кое у кого... - Олег Каренович замолчал, потому что о том, с кем он консультировался, говорить было нельзя. Вряд ли Носовой, как и остальные боссы Сверхсистемы, знал, что генерал Ельшин, начальник бывшего Управления "Т" ФСК, ставший калекой, был другом Лобанова и передал ему в наследство кое-какие "сюрпризы".
      - Но, с другой стороны, у трех "К" будет слишком много соперников: милиция, ОМОН, те же "губошлепы" и "федепасы", Минобороны, служба охраны правительства... так что наша задача упрощается, а дойти до нас вряд ли сможет рядовой... - Хейно Яанович вдруг хихикнул. - Я только сейчас сообразил: ведь три "К" - это аббревиатура ку-клукс-клана! Неужели эти деятели из "СК" недокумекали? Я-то мучился, как назвать рядового "какакиста", а тут и думать не надо - "куклуксклановцы"!
      - Не очень-то радуйся, нас и вовсе называют "эсэсовцами". Кстати, сами "куклуксклановцы" называют себя "чистильщиками". Сути дела название не меняет. Хейно Яанович, я тебя вызвал пораньше по двум причинам. Первая: надо усилить давление на некоторых депутатов, все еще сопротивляющихся нам. Подбери кандидатуру для устрашения.
      Носовой потрогал свой крошечный нос, поежился, потом снова налил минеральной воды. Сказать, что он был сильно взволнован, значило пойти против истины, однако он знал, что такое "устрашение" в устах маршала.
      - Согласен, Олег Каренович. Думаю, Китаенко и Ланцевич подойдут.
      - Вторая проблема - тот самый корпус исполнителей-системников. Нужно дать объявления в газеты, что для хорошо оплачиваемой работы требуются молодые люди, владеющие боевыми единоборствами и тренеры воинских искусств. Заработки очень высокие! Из них и наберем команду. Но мне нужны двое... а точнее - даже один человек, бывший военный контрразведчик, ганфайтер, перехватчик класса "абсолют" Матвей Соболев. Надо выйти на него любыми способами. Любыми!
      Носовой снова озадаченно поискал на лице нос.
      - Попробую полазить по банкам данных спецслужб. Почему именно он?
      - Не задавай лишних вопросов, Хейно Яанович. Он крутой профи, если тебе ничего не говорит термин "абсолют". Если удастся склонить его работать на нас... но сначала надо отыскать. Год назад он исчез. А для этого моего знакомого он как бревно в глазу! Садись, сейчас соберутся остальные.
      Через минуту в кабинет Лобанова, купленный и обставленный им совсем недавно и о котором не знал почти никто, стали собираться вершители Сверхсистемы, владельцы гигантской сети теневой экономики, пустившей корни во всех сферах жизни государства.
      Последним пришел Тень-7, он же Шкуро Борис Натанович, он же бывший мэр в иерархии Купола.
      - Неплохо тут у тебя, - сказал он снисходительным тоном, оглядывая кабинет хозяина, располагавшийся на семнадцатом этаже в здании банка "Северо-Запад".
      - Да, мне нравится, - с деланным простодушием ответил Олег Каренович.
      И в самом деле, по части роскоши кабинет мог бы поспорить даже с Грановитой палатой Кремля, а техническое оборудование его было гораздо лучше.
      Шкуро сделал шаг к столу, за которым уже сидели пять человек, и это был последний шаг в его жизни. Олег Каренович отступил в сторону, пропуская вперед незаметного тихого человечка в черном костюме, который поднял пистолет с глушителем и дважды выстрелил в мэра. В это же самое время в приемной были без шума ликвидированы его телохранители, с которыми он, по слухам, не расставался даже на ночь.
      Олег Каренович кивнул, начальник службы ликвидации спрятал пистолет и бесшумно исчез.
      - Купол сделал свое дело, Купол должен уйти. - Лобанов мельком взглянул на одного из сидевших за столом. - Вас это не касается, Евдоким Матвеевич. Но этот человек пережил себя. К тому же он начал самостоятельно деиствовать за нашими спинами. - Хозяин кабинета сел во главе стола и нажал на клавишу селектора. - Ярослав, уберите мусор.
      В кабинет, огромный, как волейбольная площадка, вошли двое молодых людей в строгих темных костюмах, без усилий подняли громоздкую тушу бывшего мэра и унесли.
      - Предлагаю замену, - продолжил как ни в чем не бывало Лобанов, нажимая новую клавишу. В кабинете появился худощавый седой человек в очках. Было бы трудно определить с первого взгляда его возраст.
      - Маринич Феликс Вансович, - представил вошедшего Олег Каренович. Заведует лабораторией психических исследований в Центре нетрадиционных технологий. В нашем штабе - Тень-7. Есть вопросы?
      - Чем он будет заниматься? - поинтересовался Тень-5, владелец ресторана "Клондайк". Он контролировал в столице средний бизнес и сбыт наркотиков, а также отвечал за связи с ворами в законе и за набор новых низовиков.
      - Системный анализ, компьютерное обеспечение, эвристика и прогнозирование деятельности. А с обязанностями только что носившего... э-э... нашего уважаемого мэра вполне справится и Тень-4. Итак, ваше мнение?
      Возражений не было.
      Новый босс занял место за столом.
      ВЗГЛЯД В СПИНУ
      Эзотерические сны стали появляться регулярно, раз в неделю, а то и чаще, повинуясь не то какой-то внутренней программе, не зависевшей от жизненных реалий, не то внешнему воздействию.
      Последний из них был весьма занимателен и хорошо запомнился Матвею, потому что таких снов, похожих скорее на телепередачу, он прежде не видел.
      Под ним простиралась угрюмая ночная полупустыня с верхушками барханов, светящимися голубым светом, и частыми каменными столбами. На вершине одного из таких столбов он и стоял.
      В фиолетовом небе с незнакомым рисунком созвездий висел гигантский объект, напоминающий очертаниями подводную лодку с двумя синусоидальными крыльями. Материал, из которого был сделан корпус лодки, был похож на серо-зеленый ноздреватый сыр или какую-то губку, узор каверн и отверстий подчинялся вполне различимому закону симметрии: так издали смотрятся пчелиные соты. Дырчатые крылья левиафана были полупрозрачными, с краев свисала бахрома, напоминавшая траву или водоросли - будто вся эта конструкция была растительного происхождения.
      ...Два всадника, мчавшиеся через пустыню, оставляли за собой хвосты светящейся пыли. Под неподвижно висящей "растительной лодкой" они остановились. Матвей напряг зрение и содрогнулся: под всадниками были не лошади, а какие-то неизвестные животные. Да и сами седоки, хотя и имели человеческие очертания, не были людьми. На миг сверкнули их горящие рубиновые глаза-щели на отсвечивающих металлом лбах. Остальное скрывали накидки, окутывающие фигуры и нижнюю часть лиц.
      Один из всадников крикнул: пронзительный стеклянный вопль, всколыхнув тишину, умчался в пустыню, но ни одно движение не нарушило мертвой неподвижности гиганта над холмами. Всадники посовещались, потом один из них размахнулся и метнул вверх что-то вроде копья, которое вонзилось в днище "лодки", оставив за собой паутинку света. Что-то вспыхнуло там, в глубине пористого корпуса в полусотне метров над землей, вспыхнуло и погасло. Всадники снова посовещались, наклонившись друг к другу, и повернули в пустыню. Вдруг один из них заметил Матвея и не раздумывая метнул в него светящееся копье...
      Проснулся Соболев словно от удара током - горел и дергался глаз, в который попал странный копьеметатель! Но не это поразило Матвея, он вспомнил на миг свое тело, вернее - тело наблюдателя из сна, тело полульва-получеловека!..
      Сон был интересен еще и тем, что вызывал ассоциации, связанные с эзотерическими концепциями Петра Дмитриевича Успенского. Висящий в воздухе колосс, например, напоминал "город" или "крепость" апоидов - древнейших разумных пчел, цивилизация которых погибла десятки миллионов лет назад по неизвестной причине. Успенский, правда, в своих трудах называл эту причину вмешательство неких сил, контролирующих земную реальность.
      Если бы Матвей мог, он "заказал" бы продолжение сна, но прямой связи со своим подсознанием у него пока не было. Та связь, которую установил когда-то Тарас Горшин, "корректируя" сознание Соболева, почему-то перестала действовать. И все же Матвей был доволен: его генетическая память начинала потихоньку "выходить из транса".
      Внешняя жизнь шла своим чередом, и менять ее Соболев пока не собирался.
      В четверг он отвез Стаса в хирургический центр, а в пятницу целых два часа просидел в коридоре, пока мальчишке не прооперировали колено. Операция прошла нормально при полной анестезии. Стас спал, поговорить с ним не удалось, и Матвей отправился в лицей. Он надеялся разыскать мерзавцев, избивших учительницу, хотя применять силу не хотелось.
      После посещения лицея картина происшествия обросла дополнительными подробностями, но главное, что заставило Матвея действовать, - это уверенность всех, с кем ему удалось побеседовать, в том, что виновных опять не найдут. И уверенность эта была не беспочвенной. Прошло уже пять дней с момента нападения, а следствие по делу почти не развивалось. Местное милицейское начальство приказало "не форсировать розыск". На звонок директора лицея в "Вечерку" журналисты отозвались вяло: не убили же, так о чем особенно трубить?
      - Безнадега, - вздохнул муж учительницы, субтильного вида бородач, преподаватель в радиоинституте. - Я ходил к родителям девочки, из-за которой весь сыр-бор разгорелся, так мне даже на порог ступить не дали, собаку пообещали спустить.
      - А жена как себя чувствует? - поинтересовался Матвей.
      - Да так, отошла уже. Хотя и рвота была, и слабость... Сотрясение, в общем.
      - Но ведь если есть травмы, то можно возбудить уголовное дело!
      - В том-то и штука, что травм нет! Сначала ее ударили в живот, потом по голове, но следов практически не осталось. Видно, профессионалы били. - Муж учительницы махнул рукой. - Похоже, на роду у нас написано смиренно дожидаться своей очереди не угодить кому-нибудь из этих... которые из грязи - да в князи. Они ведь совершенно ошалели от долларов, лимузинов и норковых шуб! Видели бы вы эту мадам, мать Сани... той самой девицы... Воспитана в лучших традициях заносчивости и пренебрежения! Говорят, она вообще пригрозила лицей взорвать, если от них не отстанут. А Лена... что ж, выздоровеет, конечно. Однако в лицей больше не вернется.
      Поразмыслив над словами бородача, а особенно над тем, что он говорил о синяках и травмах, Матвей отправился к Василию на работу и рассказал ему всю историю.
      - Ага, ты хочешь организовать свое частное бюро расследований, - кивнул Балуев, одетый по обыкновению в спортивный костюм. - Или что-нибудь покруче? "Мини-стопкрим", например?
      Матвей молча покачал головой.
      - Труба зовет? - продолжал полунасмешливо-полусерьезно Василий. Матвей кивнул. Балуев с улыбкой прищурился. - Я же говорил, что ты не выдержишь тихой пристани! Конституция не та, все равно потребует свое. А как ты собираешься добиваться справедливости?
      - На следственные мероприятия времени у меня нет, поэтому действовать придется дедовским способом.
      - То есть пойти к этим держимордам и учинить допрос с пристрастием? Василий отбросил шутливый тон.
      - Да. Но я хочу выйти не только на исполнителей, но и на того, кто дал приказ избить учительницу. Кстати, били ее действительно со знанием дела: ни одного синяка не оставили, а чувствует она себя до сих пор скверно.
      - Хорошо, идем. Один ты, конечно, справишься, но вдвоем мы все же стоим побольше.
      - Не сейчас, вечером, я заеду на машине. Кстати, наведи "макияж": осторожность не помешает.
      - Не учи ученого, ганфайтер, я из формы еще не вышел. Между прочим, я недавно прочитал объяву в "Коммерсанте": в Москве образуется частное агентство по защите прав граждан и охране предпринимательства. Примерно то же, что и наша контора, только помасштабней. Не хочешь предложить им свои услуги?
      - Не думал. Скорее всего нет.
      - А я вот подумываю. Все-таки провинциальная жизнь не для меня. Да и подруга рвется в столицу. У нее родители там окопались. Хотя я ничего еще не решил. Чаю попьешь?
      - На работе не пью. - Матвей поднялся и, попрощавшись с Василием, отправился в офис.
      В семь часов вечера они подъехали к новой шестнадцатиэтажке, выстроенной турецкой строительной компанией для "отцов города". Дом находился в самом центре, на площади Свободы. Квартиры в нем были шикарные и по планировке, и по отделке, поэтому ничего удивительного не было в том, что дом охранялся. Однако стоило Матвею, одетому, как и Василий, в спортивный костюм, сказать солидному вахтеру, что они по вызову к Маракуцу, как их тут же пропустили. Вероятно, такие гости появлялись здесь нередко.
      На пятом этаже возле стеклоблочной стены, отгораживающей две квартиры самого Маракуца и соседнюю, - сшивался какой-то коренастый угрюмый тип в точно таком же костюме, как и на "гостях". Он оглядел незнакомых посетителей исподлобья, но ничего не сказал, видно, поджидал кого-то.
      - Нам везет, - констатировал Василий, - не надо будет ломать дверь. Эй, мужик, босс дома?
      - Зачем он вам нужен? - неожиданным дискантом отозвался коренастый. В том, что гости пришли именно к его хозяину, он. похоже, не сомневался.
      - А тебе-то что? Мы ему тут кое-что принесли.
      - От кого принесли?
      - От деда моего! Много будешь знать, скоро состаришься. Зови босса, "шестерка".
      "Спортсмен" выхватил из кармана пружинный нож и потянулся за рацией, но сказать ничего не успел - Василий уложил его ударом в подбородок. Нож и рацию отправил в мусоропровод.
      - Ну, что будем делать дальше?
      Вместо ответа Матвей нажал кнопку звонка, трижды посигналил. В тупике за стеклянной стеной послышался звук открываемой двери, кто-то протопал по коридору и открыл запор: видимо, кроме своих, никого не ждали. Это был такой же "спортсмен", что и перед входом, разве что пониже ростом и помощнее. Василий перехватил его руку, нанес резкий удар растопыренными пальцами в лоб и потащил, оглушенного, в глубь коридора.
      Вход в квартиру - металлический моноблок, две двери, суперзамки фирмы "Локхид", отделка под карельскую березу - был открыт, и они вошли.
      Квартира Николая Савельевича Маракуца, Саниного папаши, оказалась пятикомнатной. Обставлена итальянской мебелью, испанские ковры, картины на стенах и разные "прибамбасы" вроде кадок с пальмами, стенных аквариумов в нишах, искусных подсветок и раздвижных панелей с инкрустацией.
      В прихожей топтался еще один "спортсмен", похожий скорее на очеловеченного гризли. Он с недоумением уставился на вошедших, потянулся было под куртку, откуда выпирала рукоять пистолета, но Василий, не отпуская обмякшей туши его приятеля, легко ткнул охранника в солнечное сплетение.
      На шум, произведенный упавшим "гризли", из гостиной в конце огромного коридора-фойе выглянул сам хозяин - молодой, но уже потерявший фигуру мужчина, похожий на борца сумо или на штангиста-тяжеловеса. Из комнаты слева появилась его жена.
      Матвей без труда узнал ее по рассказу директора лицея. Мадам Маракуц вполне соответствовала сложившемуся образу: шикарная, полная, роскошных форм молодая "леди" в дорогом халате и с сигаретой в холеных пальцах.
      - Что такое? - требовательно произнесла она грудным голосом. - Кто вы такие?
      Хозяин скрылся в гостиной, и Матвей догадался зачем. Ускорил темп, в два прыжка пересек коридор и с ходу применил свой излюбленный прием: метнул в "штангиста", уже вытащившего откуда-то пистолет, круглый камешек-окатыш. Камень угодил хозяину в лоб, и тот осел, роняя оружие. "ТТ", определил Матвей. Двое гостей Маракуца так и остались сидеть в креслах, не успев даже пошевелиться. Один из них был полковник милиции Сиволапов. Тот самый, который давал приказ "пощупать" фирму, мелькнуло в голове у Матвея, а второй оказался заместителем главы местной администрации. Они, видимо, еще не поняли, в чем дело, потому что вели себя мирно.
      - Кто приказал избить учительницу лицея Григорину? - негромко, но отчетливо произнес Матвей, когда хозяин очухался.
      - Кто ты такой? - прохрипел Маракуц, пытаясь схватить Матвея за горло. Какого хрена?!
      Соболев повторил вопрос.
      - Пожалеешь, козел, что на свет родился! - зарычал "штангист" и, потрогав лоб, на котором появился багровый бугор, скривился. - Вот сволочь! Эй, Губа, где ты там...
      - Врежь ему побольней, - посоветовал Василий из коридора. - Сразу заговорит на два тона ниже.
      - Повторять вопрос больше не буду. - Глаза Матвея стали холоднее колодезной воды, и Маракуц понял, что к нему пришли разбираться не простые гости. Эти парни были покруче его телохранителей, а силу Маракуц уважал. Крикнул:
      - Мила, иди сюда!
      В гостиную "вплыла" супруга, не потерявшая своего апломба и величавого презрения.
      - Говорил тебе, не вмешивай в свои дела моих ребят. Теперь вот разбирайся сама!
      Матвей перевел взгляд на хозяйку, и та, заглянув в его голубые, полные глубокого спокойствия и уверенности ледяные глаза, вздрогнула.
      - Что надо? С какой стати я должна отвечать всякому...
      - Поаккуратней в выражениях! Значит, это вы приказали избить учительницу лицея, в котором учится ваша дочь?
      - Так это все из-за той вертихвостки? - искренне изумилась "леди" Маракуц. - Я дала ей урок, только и всего. Будет знать, как надо вести себя с приличными людьми...
      Матвей незаметным движением кости метнул голыш, и графин с янтарным соком на столике разлетелся на куски, заставив вздрогнуть всю компанию. Мила Маракуц побледнела.
      - Мразь! - донесся из прихожей голос Василия. - Была бы она мужиком - на всю жизнь запомнила бы... как надо вести себя с приличными людьми!
      - Э-э... - озадаченно промычал полковник Сиволапов, видимо, начиная соображать, что к чему. - Вы что себе...
      - Сидеть! - Матвей наставил на него палец. - Ты свое дело сделал, прикрыл бандитов. Теперь ими займемся мы.
      - Что сидишь? - повернулась к мужу подбоченившаяся хозяйка. - Их всего двое, вышвырни их. Где твои хваленые соколы? Или они только девок бить умеют? А вы что сидите, Константин Михайлович? Позвоните своим...
      Сиволапов дернулся было к телефону, однако бросок Матвея разнес изящную трубку вдребезги.
      - Да кто вы такие? - взвыл Маракуц.
      - Три "К", - весело ответил Василий. - Слышал небось, подонок? Готовься к загробной жизни.
      Матвей усмехнулся в душе, видя, как бледнеет хозяин, а у гостей вытягиваются физиономии. Видимо, им уже было известно, что "Чистилище" заработало вновь.
      - Кто избивал учительницу? Фамилии, адреса.
      Маракуц сглотнул, обвел комнату невидящим взглядом и вдруг выдернул из-под подушки кресла еще одну "пушку" - автомат "гюрза". Матвей опередил его на долю секунды, вырвал автомат и двинул владельцу по уху. Маракуц понял, что говорить придется. Запинаясь, назвал три фамилии с адресами.
      - Их было четверо, - напомнил Матвей.
      - Четвертый в коридоре... Бабурин...
      - Спасибо, дружок. Кстати, советую прикрыть свою лавочку, чем бы ты ни занимался. Сегодня мы пришли только предупредить, в следующий раз явимся по твою душу. Да и вам, господа, советуем подумать, с кем дружить и как работать дальше. Ваша очередь наступит скоро. Теперь что касается вас. - Матвей повернулся к бледной от испуга женщине. - Жаль, что вы не мужчина - я поучил бы вас хорошим манерам! Но если и впредь будете - вести себя так же по-хамски, "Чистилище" позаботится о вашем... э-э... воспитании. Я понятно выражаюсь? Не слышу.
      - Д-да... я постараюсь...
      - Вот и хорошо.
      Через несколько секунд "псевдочистилыцики" исчезли, прихватив с собой одного из "спортсменов", еще не вполне очухавшегося от нокаута.
      - Маракуц сейчас позвонит своим "нукерам", и мы никого не найдем, - сказал Василий, садясь в машину. - Или нам подготовят засаду.
      - Вряд ли. Команда у него не военная, а полубандитская. До засады они не додумаются. Да и дома такие слоны по вечерам не сидят. Этот ублюдок должен знать, где найти остальных. - Матвей усадил парня на заднее сиденье, похлопал по щекам. - Очухался, болезный? Где мы можем отыскать твоих приятелей Вислого, Муху и Дохляка?
      "Спортсмен" дернулся было, но затих в железных тисках Василия.
      - Сиди смирно, а то кости поломаю. Так где, говоришь, можно их найти?
      - Я в-вас!.. С-суки... Ой!.. - Он взвыл от едва заметного тычка в болевую точку. - Они сейчас, наверное, в "Белом носороге", в баре...
      - Поехали, покажешь.
      Бар находился неподалеку от кинотеатра "Родина". Матвей поставил машину во дворе, и все трое прошли в бар через черный ход, где пара амбалов в кожанках проверяли каждого на предмет ношения оружия. Губу - "спортсмена" - амбалы, кажется, знали и пропустили без звука. Впрочем, как и его сопровождающих.
      Троица бандитов, избивших учительницу, сидела за столиком, укрытым декоративной резной панелью, в углу небольшого уютного зала, освещенного неяркими бра. Компанию разбавляли еще два мордоворота и три девицы. Матвей подошел к столику.
      - Пошли выйдем, - наклонился он к уху Дохляка, на которого указал Губа. Поговорить надо. И дружков захвати.
      Дохляк - глыба мускулов с габаритами шкафа - удивленно глянул на Соболева, затянулся сигаретой и выдохнул дым ему в лицо.
      - Не понял!
      - Поговорить надо. - Матвей быстрым движением пропихнул всю сигарету в рот Дохляку. - Бери Муху и Вислого. Губа все объяснит! Только не здесь.
      Дохляк вскочил, отплевываясь, но Матвей уже шел за Василием, который вел к выходу приплясывающего от боли Губу. Через минуту из двери вывалилась целая компания: трое "нукеров" Маракуца и те двое, что сидели с ними за столом.
      - Че надо, козел? - прорычал рассвирепевший Дохляк. Матвей хлестко отвесил ему пощечину.
      - Это задаток. За воспитание учительницы. Чем били?
      "Нукеры" на мгновение замерли. Затем Дохляк взревел: "Ах ты, сучара!" бросился на Матвея и тут же споткнулся, пропахав носом борозду в асфальте,
      - Хорошо, что их так много, - с удовлетворением потер ладони Василий, - а то неудобно было бы: вдвоем на четверых...
      Потасовка длилась недолго. Сопротивление оказал лишь один из парней Вислый, который знал карате в объеме седана7, - но и он продержался лишь несколько секунд, получив под конец от Василия точный дуаньда8, сломавший ему челюсть. Остальные отделались синяками и сотрясениями мозга, сполна заплатив за то, что сделали с беззащитной учительницей...
      У Василия они переоделись, приняли душ и до ночи беседовали, вспоминая детство. О "работе" не говорили, хотя чувствовали почти одно и то же.
      - Я всегда любил возиться в лужах, - с улыбкой рассказывал Василий, развалившись на низкой кушетке. - Я ведь родился и до третьего класса жил в небольшом городке на Брянщине. Наш дом стоял на окраине - бревенчатый пятистенок. Свой участок, сад, хоздвор, обычная деревенская улица... и лужи после дождя. Меня просто тянуло к ним. То кораблики, то запруды и дамбы, то "морские сражения". Я вообще любил смотреть на воду...
      - Я тоже, - кивнул Матвей, вспоминая, что родился в таком же городке. Мать долго не могла родить, хотя они с отцом мечтали о ребенке. А потом она попала в авиакатастрофу, уцелела чудом и... через девять месяцев и девять дней вопреки судьбе на свет появился он, Матвей Соболев...
      - Потом я уехал, закончил физфак МГУ, но по специальности практически не работал, - продолжал Василий расслабленно. - В пять лет отец отдал меня в секцию дзюдо, в девять мы переехали, я перешел в сингитай9, а оттуда в Академию боевых искусств. Айкидо и кунгфу я занялся, уже когда был резервистом спортивной комиссии КГБ, в тринадцать лет, а ты?
      - А я начал заниматься борьбой с трех лет, - нехотя ответил Матвей, но продолжать не стал. Василий задумчиво оглядел его тонкое, спокойное лицо, допил кофе.
      - Знаешь, о чем я жалею? О том, что мы не нашли какого-нибудь нестандартного хода с этим делягой Маракуцем и его бандой. Вряд ли урок пойдет им на пользу, они привыкли жить по-наглому. Видел их рожи? Дебилы настоящие!
      - Ничего! С такими так и надо - чем проще, тем лучше. И еще желательно, чтобы больно было. Да, заставил ты их призадуматься, упомянув "Чистилище".
      Василий хмыкнул.
      - А что, согласись, это была неплохая идея. Знаешь, хорошо, что мы наконец проснулись от спячки. Стоит хоть изредка бить морды подлецам, раз закон не работает. Так что не терзайся.
      - Да я и не терзаюсь. - Матвей переменил тему, заговорив о Парамонове и о том, как вылечить Кристину. Сам он далеко не был уверен, что поступил правильно, выйдя на "тропу войны" с подлецами.
      Василий отнесся к идее врача серьезно, пообещав подумать, как провести "операцию". Посидев еще немного, Матвей засобирался, оставив Василия одного в его однокомнатной квартире, явно прибранной не мужскими руками. Женат Балуев не был, но с полгода назад у него появилась подруга. Матвей ее знал симпатичная массажистка Лариса из салона "Ваш имидж".
      Последним событием бурного дня была встреча Соболева с лифтовыми рэкетирами. Что это такое, Матвей знал из газет и до сих пор сам не сталкивался с этой разновидностью бандитизма.
      Обычно это происходило так.
      Один из бандитов ждал жертву на первом этаже и, как только появлялся подходящий "экземпляр", подсаживался в кабину. Этаже на третьем он останавливал лифт. Тут-то к ним и присоединялся еще один "пассажир", молча показывал несчастной жертве нож или пистолет, в то время как первый отбирал вещи и деньги. На следующем этаже мошенники высаживались, запуская лифт под самую крышу. Искать их спустя четверть часа, когда жертва ограбления добиралась до своей квартиры, было, разумеется, уже бесполезно.
      С Матвеем в лифт вскочил мальчишка лет шестнадцати, самого обычного вида. Соболев не обратил бы на него внимания, если бы на втором этаже не вошел огромный бугай в кожаной "броне". На предложение здоровенного грабителя: "Гони монету!" - Матвей ответил простодушно:
      - А корень не надо?
      - К-какой корень? - опешил громила.
      - Квадратный. - Матвей подумал и добавил: - Из минус единицы.
      - Ты еще ш-шутить взду...
      Ни "кожаный" детина (как же они все любят кожаную униформу, прямо-таки атрибут касты!), ни юный напарник не успели ничего предпринять, потеряв сознание от ударов бедной жертвы. Мальчишку Матвей пожалел, а вот громилу выключил надолго, не меньше чем на час: пусть запомнит эту встречу надолго!
      А выходя из лифта на своем этаже - жил он на седьмом, - Матвей вдруг почувствовал, как кто-то неслышно возник за спиной. Мгновенно отпрянув в сторону, Соболев оглянулся, но сзади никого не было! Однако ощущение взгляда в спину - тяжелого, пристального, иронично-снисходительного - осталось. Взгляд этот мог принадлежать только одному существу на свете - Монарху Тьмы!
      БАТОНЫ НАРЕЗНЫЕ 45 КАЛИБРА
      Генерал Гусев был вечным заместителем. Какие бы этапы своей военной карьеры он ни проходил, его всегда назначали замом. Министром обороны он стал неожиданно для всех, но главное - для себя, ибо на столь высокое кресло просто не замахивался, хотя и был замминистра по кадрам. Однако министр Галкин лишился погон в одночасье, а через день Федор Иванович уже въезжал в его кабинет, обалдев от скорости принятия решений главнокомандующим российской армией - президентом.
      Слухи о степени вины Галкина ходили разные, но дело тихо спустили на тормозах, так как вместе с министром ушли с постов многие высшие лица государства: премьер Краснорыжин, министр внутренних дел, директор ФСК.
      Все эти дела почти не интересовали нового министра, середнячка по всем параметрам, но, вцепившись в штурвал одного из самых непотопляемых кораблей власти, Министерства обороны, Гусев быстро принял все правила игры на этом уровне и доказал, что может быть жестким и требовательным начальником, радеющим об успехах армии и обороне государства. Мало кто знал, что за спинами других мощных фигур этого самого государства он быстро преуспел еще в одной сфере деятельности - набивания собственного кошелька. Гусев не брезговал ничем, в том числе и связями с мафиозными структурами, подтверждая известный закон Савченко: к власти приходят в большинстве своем умственные недоноски с бычьим темпераментом и зарядом животной силы, ибо такова природа любой власти! Человек, достигший вершины при всей своей умственной ограниченности и неумении что-то делать, всегда живет лучше тех, кто много знает и умеет.
      Поскольку холуйско-палаческая составляющая пресловутой "славянской души" у Гусева была выражена достаточно ярко, он быстро задавил в своем министерстве всех людей с самостоятельным мышлением, зато в Совете безопасности и перед президентом разве что на задние лапки не становился. О демократии между министром обороны и подчиненными речь никогда не шла, в их отношениях царил абсолют Устава и абсолютизм звездочек на погонах.
      Гусеву шел сорок третий год, но выглядел он на все шестьдесят: невысокий, квадратный, медлительный, с широким рыхлым лицом, на котором горели маленькие недобрые глазки. Но самой примечательной деталью этого лица был хищный кривой нос, живший как бы отдельно от всего остального. По его цвету подчиненные всегда безошибочно определяли, в каком настроении находится министр.
      В это утро двенадцатого сентября Гусев вызвал к себе зама по режиму и главного эксперта Комитета по новым технологиям, чтобы решить с ними кое-какие важные вопросы.
      Заместитель по режиму генерал Глухарь прибыл на несколько минут раньше, однако дождался главного эксперта в приемной, и они вошли в кабинет министра вместе, выражая своим видом трогательное единство противоположностей. Насколько полковник Громов был высок, худощав, гибок, пышноволос, настолько Яков Устимович был приземист, толст, неповоротлив (под стать министру) и плешив. Если от Громова всегда пахло дорогими лосьонами и одеколоном "Ван мен шоу", то от генерала Глухаря постоянно несло казармой и пивом.
      - Полковник, - сказал министр, кивком поздоровавшись и кивком же предлагая обоим сесть, - поделился бы с Яковом Устимычем секретом, как можно вырастить такую шевелюру, а то он у нас на облезлую псину похож.
      - Да она сама выросла, - прикинулся простачком Громов, уже привыкший к солдафонским шуткам министра.
      Глухарь покосился на полковника, однако и ему манеры начальства были не в новинку. Он только буркнул в ответ:
      - Волосы для мужика не главное.
      - Ладно, приступим. Наш "Смерш" начал копать дело об утечке оружия из лабораторий Тулы-2 и Удмуртии. Прямому давлению Никушин не поддается, я ему звонил уже, поэтому придется действовать иначе, и займетесь этим вы. Как подумаете. Прежде всего, конечно, надо остановить попадание информации в прессу, все остальное потом. Теперь об эксперименте "Туннель". Получилось что-нибудь?
      Министр обороны имел в виду эксперименты военспецов по "темному кодированию" в метро. На стены туннелей наклеивались на определенном расстоянии светоотражающие квадраты с закодированной информацией, которые при определенной скорости поездов метрополитена складывались в смысловые пакеты, действующие на психику тех, кто имеет обыкновение смотреть в окно поезда. Смысловым пакетом могла быть и реклама, срабатывающая в подсознании, независимо от сознания перципиента, и любая другая команда от самой безобидной, типа "почеши глаз", до приказа в моменты выборов вычеркнуть из списков того или иного претендента на место в парламенте.
      - Результаты обнадеживают, - сказал Громов. - Но обработка их займет еще какое-то время, слишком велик разброс мотивации поступков у разных социальных групп. И все же вывод однозначен: "темное кодирование" возможно.
      - Отвечаете за режим секретности оба! Перспективы эксперимента таковы, что и не снились нашим поборникам мира в Совете. А каковы результаты по НК?
      Громов достал из папки кассету, вручил министру.
      - Убедитесь сами.
      - Потом. В двух словах: ваше мнение?
      - "Дырокол"... э-э, то есть НК, работает! На расстоянии в сто метров образуется канал диаметром в сантиметр. Сдвиг тоже равен сантиметру. - Речь шла об эксперименте с "невидимым копьем" (шифр НК) - новейшей разработкой спецлаборатории в Петербурге, создающей особое поле, мгновенно сдвигавшее все атомы и молекулы в зоне "выстрела". Действовало поле на любые материалы от молекул возка до атомов танковой брони, и защиты от него пока не существовало. Выход НК из стадии экспериментальных проверок резко изменял соотношение сил с любой армией мира, потому что решал проблему уничтожения как живой силы противника, так и техники самым простым и действенным способом.
      - А говорят, все лучшие умы сбежали за границу, - заметил министр. - Черта лысого! У нас они сидят. Извини, Яков Устимыч, я не только тебя имел в виду. Ну и последнее. Когда мы получим новые "глушаки" и "болевики"? Программа испытаний закончена еще нашими предшественниками, пора выходить на мировой рынок.
      - Ельшин уже попробовал, - пробормотал генерал Глухарь. - Что из этого вышло, вы знаете. Даже странно, что журналисты до сих пор не пронюхали об этом! К счастью, всю информацию в компьютерах как корова языком слизнула! Но если общественность узнает об испытаниях...
      - Вот для того ты и поставлен замом по режиму, чтобы никто ничего не узнал. Впрочем, если кто и узнает, самое страшное, что нам грозит, - мораторий на разработки и применение психотропного оружия. - Министр достал из стола черный пистолет необычной формы, любовно погладил ствол, направил по очереди на подчиненных. - Эта штука незаменима в наше время, не правда ли, господа офицеры?
      Громов и бровью не повел, поскольку носил в кобуре точно такой же "глушак", или суггестор "Удав", а генерал Глухарь беспокойно заерзал на стуле, хотя тоже видел новый образец "глушака" не впервые.
      - Свободны, - махнул пистолетом министр, вдавил клавишу селектора. - Юрген появился?
      - Так точно, - ответил интерком голосом адъютанта.
      - Впустить.
      В кабинет вошел полковник Томас Юстович Юрген, эстонец по национальности. Официально Юрген числился начальником курьерской службы Министерства обороны, неофициально - возглавлял "службу гашения конфликтов" и подчинялся непосредственно министру. Юрген был молод, поджар, смугл, невысок ростом, но весьма силен и владел всеми видами восточных единоборств, хотя специализировался в эстыывя - эстонской разновидности карате. Кроме того, он был отменным охотником и следопытом. Полковником же Юргена сделал министр обороны, сразу сменив ему погоны старшего лейтенанта на погоны полковника "за отличную службу": до прихода Гусева старлей Юрген командовал взводом охраны министерского аппарата.
      - Садись, - небрежно кивнул Гусев на стул. - Память у тебя хорошая, поэтому письменного приказа не будет, запоминай. Первое: надо "погасить" того настырного журналиста из "Красной звезды", он увлекся раскапыванием наших "оружейных" дел.
      - Листохладова?
      - Не перебивай. Второе: убрать бы надо и Голышева, он слишком много знает о наших проблемах в Грузии.
      - Может, припугнуть сначала?
      - Нет, он из старой гвардии, их угрозами не остановишь. И третье: пора подумать о "гашении" Самого. Судя по информации от доверенных лиц, он со своим советником по безопасности готовит проект радикального сокращения армии и, главное, ядерных арсеналов. Чего мы, естественно, допустить не можем! В целях, так сказать, защиты отечества. Запомнил? В средствах я тебя не связываю, на твой выбор.
      - Что-нибудь еще?
      - Да ты хват, эстонец, я еще не все сказал! О трех "К" слышал?
      - Разумеется.
      - Моя разведка доносит, что "Чистилище" вот-вот возьмется за нас. Надо их упредить. А для этого необходимо создать свое "Чистилище"... вернее, "Античистилище"... Группу охотников за охотниками, этакое два "О".
      - Тогда уж лучше три "О", в пику трем "К": отряд охотников за охотниками.
      - Что ж, звучит неплохо: "ООО" против "ККК". Итак, формирование трех "О" я возлагаю на тебя. Есть соображения по командиру?
      - Я сам могу возглавить отряд.
      - Тебе и без того достанется немало работы, кроме того, нужен человек, которого никто не знает.
      Полковник задумчиво сощурил и без того маленькие глазки.
      - Есть у меня подходящая кандидатура... Мой дружок Паша... Пауль Артурович Кийк. Капитан, командир разведроты седьмого авиадесантного полка.
      - Того, что был расквартирован в Пярну?
      - Под Таллином, в поселке Харью Вяйке. Паша - спец высокой квалификации, еще в Чечне отличился... на стороне Дудаева. Потом, правда, вынужден был завербоваться в эстонскую полицию...
      - Хорошо, принеси личное дело. Смотри не промахнись. Нужен человек, умеющий не только стрелять и драться, но и держать язык за зубами... А где он сейчас, этот твой герой?
      - Мы на одной улице живем. - Юрген растянул в улыбке тонкие бескровные губы. - Пленных он сильно не любил... да и солдат своих учил... жестковато. Но - орел!
      - Жестковато... - проворчал министр. - Впрочем, это хорошая рекомендация. Иди, завтра доложишь, что надумал.
      Не отодвигая стула, Юрген поднялся гибким движением и бесшумно вышел. Гусев посмотрел ему вслед со странным чувством восхищения и опаски, ибо человек этот не знал ни преград в достижении цели, ни пределов жестокости.
      Правда, министру был известен еще кое-кто, превосходивший в жестокости и равнодушии и Юргена, и многих исторических персонажей.
      В тот же самый день и в то же самое время состоялась малая "планерка" у директора Федеральной службы безопасности генерал-лейтенанта Коваля Сергея Вениаминовича. Приглашены были только начальники управлений. Место директора Коваль занял год назад после отставки генерала Панова, но его назначение не было неожиданностью ни для сотрудников ФСБ, ни для него самого.
      Сергей Вениаминович начал свою деятельность еще в легендарном КГБ, где успел поработать начальником чуть ли не всех важнейших отделов: следственного - курировал дело директора ЦУМа, отдела контрразведки - разработал операцию "Сурок" против литовских шпионов, в результате которой был задержан резидент военной разведки "дружественной" державы, скупавший оборонные технологии. Кроме того, Коваль, тогда еще полковник, спланировал операцию "Ковбой-2" по делу так называемых "инициативников", потенциальных агентов, ищущих контакты с иностранными спецслужбами с целью продать технологию российского космического "челнока".
      Затем была служба в столичном управлении КГБ по контрразведывательному обеспечению органов внутренних дел, которое потом было реорганизовано в отдел по борьбе с организованной преступностью. Сергей Вениаминович вел там дела подольской и кунцевской преступных группировок. Оттуда его перевели в Управление по борьбе с контрабандой и коррупцией Министерства обороны. Три года он поработал заместителем, потом начальником академии ФСК и вернулся в федеральную службу уже начальником Управления "КК" (по борьбе с коррупцией и контрабандой) и заместителем директора. Словом, это был профессионал, деловые качества которого не подлежали сомнению. Что же касается качеств личных, то генерал Коваль был всегда спокоен, даже флегматичен, с подчиненными ровен и решительно не был подвержен человеческим слабостям: не пил, не курил, к женщинам и азартным играм тяги не испытывал, телевизор не смотрел и в компаниях не участвовал. Зато с одержимостью фанатика любил разрабатывать игровые программы для компьютеров и с компьютером общался чаще, чем с людьми.
      Высокий, худой, седоватый, с длинным холеным лицом, он был похож на английского лорда, особенно в гражданском костюме. А носил он его всегда, за исключением редких торжественных мероприятий.
      Начальники Управлений собирались по одному. Первым пришел генерал Бондарь, начальник Управления "К", занимающегося собственно контрразведкой. Длинный, сухой как жердь, но сутулый, был он хмур, малоразговорчив, и весь нрав его, упрямый, неприветливый и недоверчивый, свободно читался на вытянутом лошадином лице. Он был единственным из высших должностных лиц ФСБ, кто остался на прежнем месте после реорганизации, все остальные начальники Управлений пришли вместе с новым директором.
      - Что, еще никого нет?
      - А я? - меланхолически пошутил Коваль.
      - Любит молодежь форс держать, - заметил главный контрразведчик, имея в виду, что остальные начальники гораздо моложе его. - Я начинаю укрепляться во мнении, что старики и молодые - совершенно разные типы цивилизаций на Земле, вынужденные в силу социальных обстоятельств жить рядом.
      - Какой же ты старик, Владимир Алексеевич? Пятьдесят семь - это не возраст.
      - Годы не всегда есть мерило возраста. Уговорил меня вчера зять сходить на выставку панк-авангарда в зал на Кузнецком. Господи, облевался! Это ж каким психом надо быть, чтобы устроить подобный вернисаж?! Художников, с позволения сказать, было пятеро, а их картины... - Владимир Алексеевич достал платок и высморкался. - Один, значит, устроил "сад камней" - штук двадцать бетонных блоков с арматурой полил грязью, а в луже между ними сам улегся голый. Второй, тоже в чем мать родила, стоял в тазу и бормотал "гы-гы-гы-гы!" в течение восьми часов! Да еще при этом каждые пять минут измерял член линейкой! Это искусство?!
      Директор ФСБ засмеялся.
      - Я слышал об этой выставке. Действительно, к искусству отнести этот выпендреж нельзя. Но ведь глупость, как говорится, это не отсутствие ума, это такой ум.
      В кабинет один за другим вошли начальники Управлений: "И" информационно-аналитического, "КК" - по борьбе с коррупцией и контрабандой, "Т" - по борьбе с терроризмом и бандитизмом, "СО" - специальных операций и недавно созданного Управления стратегических исследований.
      - Задерживаетесь, господа генералы, - заметил директор. - В следующий раз постарайтесь быть точнее! Итак, обрисую наши задачи, а затем каждый проанализирует мероприятия по своему Управлению. Как вам должно быть известно, Госдума вынесла на обсуждение проект переноса столицы в Рязань. Это - первая наша проблема: предстоит проработать все ее аспекты, касающиеся нашего ведомства. Но это не криминальная проблема, а социально-специальная, так сказать. Главная же наша головная боль - Сверхсистема, "СС". Монстр, возникший на месте Купола, люди которого проникли во все сферы государства: в аппарат правительства и президента, в Совет Федерации и Госдуму, в Минобороны, МВД и даже в наше ведомство, как это ни печально. Кстати, в связи с этим уровень работы по "СС" должен быть не ниже "четырех нулей". Выводы делайте сами. Поскольку Сверхсистемой придется заниматься в основном вашему департаменту, Лев Шагенович, учтите мое замечание.
      Начальник Управления "КК" наклонил голову.
      Коваль налил себе газированной воды, выпил.
      - Вторая острая проблема - три "К", то есть пресловутое "Чистилище". Замах у него большой, крупнее даже, чем у его предшественников из "СК", и сил эта организация отнимет немало. Есть мнение, что и "ККК", и "СС", несмотря на разные подходы, целью ставят достижение абсолютной власти в стране. Тремя "К" будете заниматься вы, Игорь Ярославович.
      Начальник Управления "Т" посмотрел на соседа слева, но на его подмигивание не ответил.
      - Остальные наши заботы помельче, вы все их знаете, поэтому давайте по порядку. Я прошу укладываться в пять минут.
      Совещание свернуло в обычное практическое русло.
      Генерал Бондарь поведал о работе Управления в Институте стратегических исследований - были выявлены организаторы саботажа на космодроме в Плесецке, из-за которого российская модифицированная ракета "СС-22" не смогла вывести в космос три коммерческих спутника, а также рассказал о совместных мероприятиях с европейскими спецслужбами по пресечению транспортировки оружия в страны СНГ.
      Начальник Управления "Т" сообщил о деятельности своего подразделения по расследованию выходок новых ультраправых - "Русского национального легиона" и "Русского освободительного фронта", которые уже дважды пытались помешать визиту в столицу важных иностранных персон.
      Говорилось на совещании о незаконном вывозе валюты за рубеж, об "утечке мозгов" - ученые продолжали уезжать за границу, о непрекращающихся актах терроризма в Чечне, об ошибках дипломатов МИДа, о хищениях новейших образцов оружия из специальных военных лабораторий, о контрабанде наркотиков из стран Балтии, о продолжающемся конфликте Управления безопасности президента и ФСБ и т. д.
      Когда совещание закончилось, директор отпустил всех, кроме начальника Управления специальных операций.
      - Федор Ильич, вашему подразделению предстоит попотеть. Нужно выйти на "Чистилище" и на "СС". Технически вы оснащены неплохо, дело только за кадрами. Есть ли у вас, в ваших "Гамме", "Дельте", "Руслане", профессионалы класса "супер" и "абсолют"?
      - "Суперов" семеро, - немного помедлив, ответил молодой генерал Первухин. - "Абсолютов" ни одного. До этого уровня добираются единицы из сотен тысяч мастеров боя и перехвата. Неужели возникла необходимость в спецах такого класса?
      - Необходимость диктуется уровнем организаций, против которых нам предстоит работать. До меня дошли слухи, что у бывшего директора были в резерве такие агенты. У вас нет никаких данных по ним?
      Первухин покачал головой.
      - Попробую покопаться в компах кадрового спецбункера и банках данных Ассоциации ветеранов "Барс"... если дадите проводку по "четырем нулям".
      - Оформлю.
      - Тогда я пошел. - Первухин встал, но, дойдя до двери, оглянулся. - Знал я одного "абсолюта"... Вам фамилия Балуев ни о чем не говорит?
      - Как будто нет.
      - Работал в "Т" один перехватчик-"абсолют" Василий Балуев, но после известных событий на даче генерала Ельшина исчез.
      - Попытайтесь разыскать его как можно быстрей.
      Первухин щелкнул каблуками и вышел.
      Директор ФСБ написал на чистом листе бумаги фамилию "Балуев" и в задумчивости стал рисовать над ней человечка
      МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
      Нога у Стаса начала сгибаться в колене, и мальчишка не помнил себя от счастья. Он смотрел на Матвея, приходившего навестить его, такими глазами, что тому становилось не по себе. Вряд ли родные дети относятся к своим отцам лучше, чем относился к Соболеву этот десятилетний парень, рано познавший горе и боль утраты.
      - Через два дня снимем гипс, и можете забирать сына, - сказал хирург, изучая повторные рентгеновские снимки колена. - С методикой восстановления я вас познакомлю.
      Матвей переглянулся со Стасом, сидевшим на кровати. Мальчишка опустил глаза, улыбнулся, и по его щекам пробежали красные пятна.
      - Не волнуйся... пап... все будет в порядке.
      У Матвея встал ком в горле, он поцеловал Стаса в макушку и со смешанным чувством поехал к Ивану Парамонову, который ждал его, чтобы обговорить детали предстоящего "стрессового" лечения Кристины.
      Парамонов предложил даже два варианта. Первый почти полностью копировал случай, описанный Иваном Ефремовым в романе "Лезвие бритвы", второй чем-то напоминал библейское исцеление Иисусом Христом парализованного мальчика. Роль "Христа" в этом случае должен был сыграть сам психотерапевт, а Матвей должен был всеми правдами и неправдами создать ему соответствующую рекламу и устойчивый образ "чудотворца" в сознании Кристины. Вначале Матвей больше склонялся к этому варианту, однако, посоветовавшись, они решили не торопиться, подумать пару дней и тогда уже сделать окончательный выбор.
      Потом мастер психосинтеза попытался загипнотизировать Матвея, но это ему не удалось ни в первый, ни во второй раз, хотя Соболев и не сопротивлялся. Вернее, он думал, что не сопротивляется. В конце концов Парамонов заметил с уважением:
      - Вы обладаете адаптивной психофизической защитой на уровне инстинктов, молодой человек. Далеко не каждый умеет так защищать свой мозг от вторжения извне, как это делаете вы. Не хотели бы вы немного поработать со мной? Ради этого я мог бы задержаться в вашем городе.
      Матвей покачал головой и вспомнил "темный взгляд" Конкере, Монарха Тьмы, который всякий раз определял его координаты с точностью до десятка метров. Если Соболев способен защищать свой мозг, почему же Монарху удавалось вычислять его?
      - Расскажите, - посоветовал Парамонов, видя его колебания. - Я умею хранить тайны моих пациентов.
      Подумав, Матвей рассказал врачу историю своих снов и отношений с Конкере и иерархами, опустив, правда, многие подробности и детали.
      Парамонов никак не выразил своего отношения к рассказу, хотя слушал внимательно.
      - Интересно, - сказал он задумчиво, когда Матвей закончил. - Значит, этот ваш мистический приятель мог обнаружить вас даже в многомиллионном городе?.. Весьма интересно... Я тоже знаю способ психопеленгации конкретного человека, но знание мое больше интуитивно и срабатывает лишь в меозе.
      - Где, простите?
      - Меоз - это состояние ментального озарения. Термин мой. Впрочем, существуют и более древние названия: сатори, турийя, йопалча, фанскана. Я тоже могу - хотя и очень редко - доводить организм до такого состояния. Но у вашего недруга "пси-нюх", похоже, абсолютный. А ну-ка, встаньте ко мне боком.
      Матвей повиновался. Парамонов закрыл глаза, поводил головой из стороны в сторону.
      - Теперь повернитесь спиной.
      Матвей послушно повернулся. Видеть, что делает экстрасенс, он не мог, но от того явно повеяло теплым воздухом, проникающим под одежду.
      - Нет, не вижу, - сожалеющим тоном сказал психотерапевт. - Я чувствую вашу силу, но никаких пси-эманаций не ощущаю. Единственное, в чем я уверен, что ваша Вишудха - голубая чакра, центр синтеза и логического анализа блокирована какой-то внутренней программой.
      - А "разбудить" ее вы не можете? - Матвей понял, что Парамонов почувствовал "коррекцию", проделанную когда-то Тарасом Горшиным. Однако со дня боя с Конкере способности откорректированного организма себя пока не проявляли.
      - Не знаю. - Взгляд Парамонова стал рассеянным. - Мне надо посмотреть кое-какую литературу. А пока повторю свое предложение: давайте поработаем пару недель, разберемся с вашим организмом. Выиграем мы оба.
      - Ну что ж, пару недель можно, - согласился Матвей. - Я думал, речь идет о месяцах.
      - Договорились? Тогда жду вас завтра у себя дома, вернее, в доме моего друга, где я остановился. - Парамонов продиктовал адрес, и на этом они расстались. Оба были заинтригованы, но старались не слишком выражать свои эмоции. Что до Матвея, то в случае удачи задавленный Монархом "коррекционный мостик" мог заработать снова, а это открывало горизонты, о которых Соболев в нынешнем положении и мечтать не мог. И первым из этих горизонтов был выход на Внутренний Круг. Второй, не менее интересный, - слой Культур Инсектов, погибших в далеком прошлом и оставивших свои диковинные "храмы", один из которых показывал Соболеву и Балуеву "отступник" Горшин.
      Вечером Матвей все же уговорил Кристину отправиться в филармонию на концерт знаменитого Олега Янченко, композитора, заслуженного артиста, лауреата Госпремий и профессора.
      В зал Матвей внес Кристину на руках, не обращая внимания на любопытствующие взоры окружающих: коляску девушки они оставили дома. Кристина тоже не реагировала на взгляды публики, безучастно наблюдая за предконцертной суетой, но когда прозвучали первые аккорды органа - замерла и с пылающим лицом прослушала весь концерт, растворяясь в музыке, вновь открывая для себя почти забытый мир. Она сидела как завороженная, вцепившись руками в подлокотники кресла, и смотреть на нее было больно и сладко.
      Янченко играл "Органную мессу" Баха, "Магнификат" Вивальди, собственное "Музыкальное приношение", кроме него, в концерте принимали участие Нинель Камбург с Московской капеллой мальчиков, солисты ансамбля "Российский консорт", виолончелист Олег Оловников и трубач Владислав Лаврик.
      Концерт закончился, и восхищенная Кристина, не стесняясь, поцеловала Матвея. Он дал себе клятву поставить ее на ноги во что бы то ни стало. Единственной "печатью зла" был ее паралич. Вивисекторы Ельшина не успели сделать из нее зомби "замедленного действия".
      Наутро позвонил Василий.
      - Соболев, зайди сегодня вечером, пообщаемся напоследок.
      - Решил наведаться в столицу?
      - Ты догадлив, волкодав. Хочу посмотреть, что за школу там открывают, какие условия. Заодно навещу одно место, знакомое и тебе.
      - Церковь Спаса?
      - Ну ты даешь, ясновидящий! В общем, приходи.
      - Я занят вечером.
      - Тогда давай прямо сейчас.
      Матвей собрался. Прислушивался к своим ощущениям, ничего особенного не услышал и усмехнулся в душе своей постоянной готовности к встрече с очевидной материализацией Конкере. С одной стороны, жить в условиях войны с Монархом тяжело, с другой - интересно.
      В почтовом ящике он обнаружил письмо из Вологодской области от мужа Лиды. На ходу пробежал его глазами, и настроение упало.
      Сестра находилась в Вологодском следственном изоляторе по обвинению в покушении на убийство, и потерявший голову Леонид Нестеров слезно умолял приехать и помочь по хозяйству. Не разобраться или вызволить жену, а именно "помочь по хозяйству"! Это расстроило Матвея больше всего.
      Леонид не слишком вдавался в подробности происшествия, и из путаного письма его выходило следующее.
      Дела у фермеров шли все хуже. Многие уехали, но Нестеровы держались. Держались до тех пор, пока не начались конфликты с колхозниками, которые, увы, так и остались люмпенами в худшем значении этого слова. Что за конфликты имели место, Леонид не писал, но последнюю точку в их череде поставил выстрел Лиды.
      В этот день она стирала, уложив детей спать, а Леонид, кажется, впервые в жизни решил ей помочь. И тут в дом зашли подвыпившие мужики, двое из которых когда-то работали у Нестеровых по найму, стали требовать денег или бутылку. Лида не хотела, чтобы проснулись дети, поэтому бутылку дала. Но они пришли снова, стали угрожать, полезли к ней, не обращая внимания на Леонида, и тогда у нее лопнуло терпение... Вырвавшись, она схватила ружье и выстрелила...
      Матвей представил, что могло заставить его сверхтерпеливую сестру пойти на подобный шаг, и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Леонид, конечно, и не пытался ее защитить, хотя в письме оправдывал себя полностью. Что ж, подумал Матвей, придется ехать и разбираться...
      Полный тревог и предчувствий, Матвей остановил машину возле дома, в котором жил Василий, и вдруг обратил внимание на сцену возле обменного пункта валюты, располагавшегося в здании напротив.
      Молодая и очень симпатичная девушка в зеленой курточке, чуть не плача, что-то требовала у двух молодых людей. Один одет прилично, второй - типичный кидала под метр девяносто, широкоплечий, толстый, с небритой круглой рожей, в замызганном плаще и кожаной кепке. Именно он вылез из кабины "мерседеса", хотя, на взгляд Матвея, место ему было разве что за рулем экскаватора.
      Прилично одетый молодой человек с красивой волной каштановых волос что-то сказал своему напарнику, и тот толкнул девушку, грязно ругнувшись. Лишь на один миг лицо незнакомки появилось перед Матвеем, но его будто что-то толкнуло - это было лицо прекрасной спутницы инфарха из его снов. Не раздумывая, он пересек улицу и негромко спросил, обращаясь к девушке, но так, чтобы слышали и те двое
      - Что случилось, мадемуазель? Может быть, требуется помощь?
      Огромные, полные слез глаза девушки распахнулись еще больше, она обреченно глянула на своих обидчиков, встрепенувшихся при появлении Соболева, и, сгорбившись, побрела прочь.
      "Приняла меня за одного из них", - пришла догадка.
      Матвей догнал незнакомку, зафиксировав в уме фразу небритого: "А этому мудаку чего надо?"
      - Извините, девушка, я не из числа приятелей тех парней и действительно хочу вам помочь. Что произошло?
      Девушка искоса глянула на него, и снова ее необычайная красота резанула сердце Матвея.
      Видимо, что-то в словах незнакомого парня расположило девушку заговорить.
      - Чем вы поможете? Они... - Глаза незнакомки снова наполнились слезами. Обманули... я хотела...
      - Обменять валюту?
      - Да, пришла к открытию... пункт еще закрыт был... а этот в куртке... такой обходительный и одет прилично...
      Матвей все понял. Девушка нарвалась на обычных валютных кидал. Один предлагает обмен "по более выгодному" курсу, вручает жертве "куклу" в рублях или в валюте, а второй в это время, прикидываясь либо охранником обменного пункта, либо сотрудником милиции, начинает требовать документы и тащит жертву в отделение "для выяснения". Эти, похоже, даже не считали нужным прятаться от обманутых людей и действовали почти в открытую, привыкнув, видимо, что никто еще не возвращался "качать права".
      - Сколько они у вас взяли?
      - Четыре миллиона... соседка дала, чтобы я обменяла, ей гарнитур купить надо. А они сунули... вот. - Девушка показала смятый целлофановый пакетик с "куклой", в которой оказалось две банкноты - пятидесятидолларовая и однодолларовая, прикрывающие стопку аккуратно нарезанной газетной бумаги.
      - То есть они "обули" вас на пятьсот с лишним баксов. Недурно! Неужели вы не знаете, что менять валюту у частных лиц опасно?
      Глаза девушки снова наполнились слезами.
      - Я... торопилась... а теперь не знаю, как отдавать...
      - Как вас зовут?
      - Ульяна... Неверова.
      - Рязанка?
      - Нет, из Чернавы, село такое в Милославском районе. Учусь в медицинском на первом курсе...
      - Вы их точно запомнили? Тех, которые взяли деньги?
      Длинные и пышные ресницы сделали взмах, глаза распахнулись, блеснув зеленью.
      - Конечно.
      - Идемте. - Матвей взял Ульяну под руку и повел к обменному пункту. Кидал он застал в тот момент, когда они нашли очередного лоха, позарившегося на "выгодный" курс. Один - "прилично одетый" - считал деньги, второй - мордатый, небритый - ждал момента, когда надо выходить на сцену.
      Матвей выхватил у "приличного" кидали деньги, сунул мужичку средних лет, развернул его и дал коленом под зад. И обернулся к опешившему кидале.
      - Предлагаю взаимовыгодный обмен: тебе - это, - он протянул целлофановый пакетик с "куклой", - ей - ее четыре лимона. И побыстрее.
      - Ты что, свихнулся? - покрутил пальцем у виска "приличный" кидала. - Я ее впервые вижу.
      - Что тут происходит? - рявкнул по привычке его мордатый напарник, объявляясь рядом.
      - Этот псих утверждает, что мы обманули... - "Приличный" прикусил язык, сообразив, что выдает себя.
      - А ну пошел отсюда! - напористо продолжал небритый, доставая красное удостоверение с золотым тиснением: "Министерство внутренних дел Российской Федерации". - Если не хочешь схлопотать срок...
      - Деньги! - медленно и спокойно повторил Матвей.
      - Боб, сделай дяде больно...
      Мордатый сделал выпад, целясь пудовым кулаком в живот Соболеву, и сложился пополам, сел на корточки, а потом упал. "Приличный" удивленно глянул на него, потом на Матвея и, видимо, что-то понял. Сунул руку в карман, однако нож достать не успел, вскрикнул от боли - руку до локтя парализовало.
      - Деньги.
      Непослушной рукой тыкаясь за отворот американской куртки, "приличный" попытался достать что-то из кармана. Матвей помог ему вытащить бумажник.
      Деньги Ульяны - все четыре миллиона - так и лежали отдельно в одном из карманов бумажника. Кидалы даже не подумали перепрятать их или смешать с другими.
      - Я тебя... гад... по стене... размажу, - с натугой выговорил мордатый, потихоньку приходя в себя; охранник у двери обменного пункта с интересом смотрел на них, но с места не сдвинулся, хотя, похоже, компания кидал была ему хорошо знакома. Прохожие начали было останавливаться рядом, привлеченные "тихой дракой", и Матвей поспешил прочь, увлекая Ульяну за собой. За углом отдал ей деньги.
      - Не ввязывайтесь больше в сомнительные предприятия. Можно было бы обменять деньги и здесь, но не стоит мозолить глаза этим парням.
      - Я теперь сама! - Восхищенные глаза девушки говорили больше, чем язык. Спасибо вам огромное! Я никогда больше... если хотите, возьмите себе комиссионные... ой, что я говорю! - Щеки Ульяны вспыхнули. - И все же... я ваша должница и не могу вас не отблагодарить, - с отчаянной смелостью добавила она. - Вот мой телефон, я живу не в общежитии, а у тетки. Позвоните, когда захотите.
      - Непременно, - улыбнулся Матвей.
      Девушка просияла, помахала ему рукой и убежала.
      И день тут же померк, словно Ульяна унесла с собой солнечный свет. Но перед глазами Матвея долго еще стояло ее прекрасное лицо, пока ему не стало казаться, что в нем проступают черты Кристины...
      Кидал возле пункта обмена валют уже не было. Матвей перешел улицу и вошел в подъезд девятиэтажки, где жил Василий.
      - Через Воркуту ехал? - встретил его хозяин, одетый в майку и шорты. - Или случилось что? Взъерошенный ты какой-то.
      - Так, мелкие неприятности. - Матвей не стал рассказывать о случае с Ульяной. - Итак, ты решил пожить интересно?
      - Что-то вроде того, хотя не исключено, что через пару дней вернусь. Да и Лариса ждать будет. - Василий имел в виду свою подругу. - Но на всякий случай я хочу передать тебе кое-что из своих старых запасов, вдруг пригодится? Не дай Бог, конечно.
      Батуев вытянул из кладовки два узла, развязал. В одном хранились бронежилеты типа "Юг", которые можно было носить даже под летней рубашкой, в другом - армейский походный мешок МП-95.
      Матвей присвистнул.
      - Ну, брат, королевский подарок! Где взял?
      - Где взял, где взял... Украл! Был у меня в Москве схрон, оттуда и снаряжение. В принципе, если в службе не будут проверять все фискальные хазы, этот схрон может сохраниться и до нынешних времен. Я проверю.
      Матвей взвесил в руке десантный комплект: килограммов двадцать. Насколько он помнил, в комплект входило более тридцати предметов "первой необходимости": автомат Никонова с боекомплектом, оптическим прицелом и прибором ночного видения, маскировочный комбинезон, вещмешок, спальник, фонарь, бронежилет, три фляжки с водой, каска, десантные ботинки, нижнее белье, аптечка, маска для лица, защищающая от песка, пыли и ветра, герметически запаянный сухой паек, мазь против укусов змей и насекомых, противогаз, противохимический костюм. Ну и разного рода мелочи: панама, шейный платок, ремень, крем для рук и ног, таблетки для обеззараживания воды и так далее.
      - Беру, - сказал Матвей. - Надеюсь, у тебя не один такой комплект?
      - Обижаешь, начальник. Жаль, набор Н-1 у меня всего в единственном экземпляре. - Василий имел в виду комплект снаряжения ниндзюцу, которым пользуются не мифические, а вполне реальные воины-ниндзя. - Однако в схроне должна быть по крайней мере еще пара таких же.
      - Ты поосторожнее там, перехватчик.
      - Я всегда осторожен. Или ты имеешь в виду что-то конкретное? - Балуев пристально глянул на друга, на лице которого ничего нельзя было прочитать, кроме спокойной уравновешенности и невероятной уверенности в себе.
      Матвей заколебался, делиться ли с ним своими подозрениями, но все же решил предупредить:
      - Сон я видел... любопытный.
      - С Монархом, что ли? - мгновенно сориентировался Василий. Балуев давно уже перечитал всю литературу по эзотерике, которую принес ему Матвей. - Его же ликвиднули эти твои приятели из Внутреннего Круга, инфарх и декарх.
      - Не "ликвиднули", а только выставили из нашей реальности, которую они называют запрещенной. Так что жив господин Конкере, и вряд ли он бросит свое занятие. Просто он ищет другой способ, как тихо проникнуть к нам. И еще я недавно почувствовал чей-то взгляд, ментальное касание, так сказать. Конкере либо уже сумел реализовать здесь свое "я", либо, так сказать, заглянул из своей реальности в нашу.
      Василий кивнул. Вопреки опасениям Матвея предупреждение он воспринял всерьез.
      - Значит, жив, зверюга... Ладно, посмотрим! Мы с тобой тоже живы, и нас двое, и мы еще сразимся, если понадобится. К тому же в моей группе есть пара приличных ребят, готовых пойти за мной в огонь и воду.
      Они ударили ладонь в ладонь, прощаясь, и Соболев отправился домой, спрятал подарки, а в одиннадцать часов уже входил в офис "Рюрика".
      НАЙТИ!
      Никто никогда не подсчитывал общее количество квартир в Москве, принадлежащих спецслужбам: Федеральной службе безопасности, Агентству внешней разведки, Министерству обороны, военной контрразведке, Главному управлению по борьбе с организованной преступностью, Службе безопасности президента, Главному управлению охраны правительства, ОМОНу и Министерству внутренних дел.
      Вероятно, их насчитывалось не менее тысячи. Но из них лишь десятая часть отвечала условиям секретности в "четыре нуля" и была оборудована по последнему слову техники. Многие из квартир как бы вообще не существовали - не были зарегистрированы ни в Госкомимуществе, ни в милиции, ни даже в секретных кондуитах тех служб, которым принадлежали.
      Однако не только государственные организации имели такие схроны. "СС" и "ККК" тоже владели сетью спецквартир, а то и целых домов, как и их предшественники, Купол и "СК". Но только "Чистилище" обладало информацией о схронах своих "коллег", потому что одним из комиссаров трех "К" был начальник информационного бюро Управления "И" ФСБ.
      Координатор "Чистилища" редко собирал совещания на одной и той же квартире больше трех раз. В данном же случае он сделал исключение, трехкомнатная квартира, имеющая три скрытых выхода и тайный "чулан" с компьютерным комплексом, располагалась в центре Москвы, на Лубянке, под боком у Федеральной службы безопасности, и не принадлежала никому, а войти в нее незаметно не составляло труда. К тому же она была оборудована всеми системами защиты: цифровыми шифраторами, предохраняющими телефонные разговоры от прослушивания, телекамерами системы контроля, встроенными в шляпки гвоздей и шурупов, замками, открывающимися по рисунку сетчатки глаза, и прочими хитроумными приспособлениями, а также устройством спутниковой связи и даже автономным источником питания - МГД-генератором последней модели.
      "Полный квадрат" "ККК" - четыре комиссара плюс координатор - собирался редко, лишь для принятия важных решений или планирования масштабных акций. Каждый из комиссаров имел свой собственный план действий и мог, если это не сказывалось на результате работы "Чистилища", корректировать его в достаточно широких пределах. Однако никто из них не имел права отменять общее решение или начинать самостоятельную деятельность даже во имя самых благих целей.
      Комиссар-3 Бородкин испросил аудиенцию у координатора именно ради того, чтобы предложить кое-какие изменения в принятом ранее плане мероприятий.
      - Дмитрий Олегович, требуется корректировка, вернее, дополнение к плану.
      Координатор "ККК" покосился на Шевченко, комиссара-5, начальника службы безопасности "Чистилища", отвечавшего, кроме всего прочего, за набор новых исполнителей. Валерий Егорович, которого никто по отчеству не звал из-за его молодости и едва не мальчишеского вида, подмигнул Громову, но, зная характер комиссара-3, пошутить не рискнул.
      - Выкладывайте аргументы, - кивнул Дмитрий Олегович.
      - Глобальные задачи - это хорошо. - Под взглядами собеседников Бородкин поправил галстук, сдул с рукава несуществующую пылинку. - Однако не следует забывать и о вещах более прозаических.
      - Конкретнее, Прохор Петрович.
      - Мои информаторы сообщили несколько фактов... Мне хотелось бы включить эти дела в перечень неотложных оперативных мероприятий. Взять, например, нашумевший случай с Карасевым, с тем маньяком, который полгода держал двух похищенных девушек в ванной комнате, приковав их к трубе и насилуя чуть ли не каждый день. Одну он потом убил. Его признали невменяемым, хотя врачам просто заплатили за диагноз.
      - Случай интересный. Что еще?
      Бородкин протянул Громову пачку листов с напечатанным текстом.
      - Здесь собраны статистические данные по нападениям на депутатов Госдумы и высших должностных лиц, а также по тому, как наказаны преступники. Доклад подготовлен в единственном экземпляре для президента. Вы не поверите: наказан лишь каждый десятый! Не говоря уже о том, что половина случаев просто не раскрыта.
      - Мы не прочь пошерстить и сам депутатский корпус, - заметил, улыбаясь, Шевченко, - а вы предлагаете их защищать.
      - Это совсем разные вещи...
      - Не стоит затевать дискуссию, - поднял ладонь Громов. - Такие же данные есть и у комиссара-4. Я чувствую, что вскоре мы доберемся и до этих проблем, хотя оперативных сил нам пока еше не хватает. У вас все, Прохор Петрович?
      - Есть еще пара подобных случаев... - Бородкин замялся, поглаживая свою "чеховскую" бородку. - Правда, тут с какой стороны посмотреть... но я хотел бы лично просить "квадрат" о включении их в реестр "Чистилища".
      - Имеете полное право.
      - Первый случай произошел с семьей моего старого приятеля Кучкова. В ресторане на них накатила крутая компания, и в драке был убит его сын Жора. Убийцу задержали, однако по личной... не знаю, как назвать... просьбе председателя Комиссии по помилованиям дело вернули на доследование, и в конце концов убийца - сотрудник ГУО10, кстати, - был выпущен.
      - Вы имеете в виду дело Скорняка?
      - Да. - Бородкин не удивился осведомленности координатора.
      - Хорошо, подумаем, случай действительно показательный, а за этим Простатовым давно уже тянется хвост странных помилований. Хотя, с другой стороны, Прохор Петрович, "Чистилище" изменило ориентацию...
      - Из каждого правила бывают исключения.
      - Отличный аргумент! - хмыкнул Шевченко.
      - Ну а второй "личный" случай? - спросил координатор.
      - Этот и вовсе из ряда вон... На Рублевском шоссе "членовоз" - "форд" последней модели - в сопровождении гаишной "волги" пошел на обгон колонны, вылетел на встречную полосу и смял левую фару у автобуса с детьми, шедшего навстречу. Шоферу "членовоза" - ничего, а шоферу автобуса - пять лет!
      Шевченко покрутил головой, но комментировать рассказ не стал.
      - А как этот случай касается вас лично? - спросил Громов.
      - Водитель автобуса - племянник моей жены. Между прочим, знаете, кто ехал в "членовозе"? Ну хотя бы министр или какой-нибудь захудалый зампремьера, а то ведь рядовой депутатах Совета Федерации по Марьинскому округу Свищов! Хотя руки у него, судя по всему, длинные.
      Координатор подвинул к себе электронную записную книжку, набрал какую-то фразу.
      - Могу вас заверить, что этим делом мы займемся в первую очередь. Вы приготовили проект?
      Бородкин достал из дипломата еще три листочка, соединенные скрепкой. Это были наброски письма правительству, призывающего "немедленно изменить состояние дел в МВД и ГУБО". Громов пробежал текст глазами, кивнул.
      - Для начала вполне годится.
      Бородкин встал, оправил костюм и вышел, прямой и величаво неприступный, как сейф фирмы "Байер".
      - Он слишком сентиментален, - сказал Шевченко. - И, как любой чиновник, корыстен, хотя корысть его имеет что-то общее с местью. Может, он и в "Чистилище" внедрился ради устранения личных врагов? Кто его рекомендовал?
      - Рыков.
      - Тогда надо и Рыкова остерегаться.
      Громов с интересом глянул на мальчишески подвижное и с виду не слишком уверенное лицо комиссара-5. Который раз Дмитрий Олегович убеждался, что под милой маской "неоформившегося юнца", проработавшего, кстати, семь лет в Управлении спецопераций КГБ, скрывается зрелый и умный политик, способный к тому же постоять за себя.
      - Пока что Прохор Петрович незаменим, информацию из стана президента он поставляет первосортную. Но к делу, Валера. Вчера вечером в собственной квартире был убит генерал Голышев. Известно, что киллеров было трое, хотя следов, как полагается, они не оставили. Почти не оставили. Потому что убили его не обычным оружием. След на теле... м-м, очень любопытный, если не сказать больше. Я знаю только один вид оружия, способный оставлять такие следы: "дырокол".
      - То есть убили его военные профи?
      - Вполне резонно, хотя пока у меня нет полной информации. Подключись к мейдеру комиссара-2 и найди, кто заказчик.
      - Это и так ясно - министр обороны!
      - Мне нужны факты, а не домыслы. Как идут дела с пополнением рядов?
      - Нашли двоих исполнителей. Мастеров по боксу и дзюдо. Есть еще один спикер. Кандидатура вполне подходящая: кадровый военный, обижен судьбой, начальством и обычным нашим беспределом.
      - Не дурак?
      - В какой-то степени, потому что сцепил зубы и продолжает работать там, куда его задвинули. Считает, что кто-то должен делать и грязную работу.
      - Кто он? - заинтересовался Громов.
      - Был капитаном, командиром роты противохимической защиты, сейчас военный ассенизатор.
      - Ладно, определимся. Недавно в газетах прошло сообщение об организации школы защиты предпринимателей. Приглядись-ка к рекламодателям, действительно ли они работают на бизнесменов. Не исключено, что какая-то из "контор" занялась вербовкой кадров. Хотя не слишком важно, кто она на самом деле: мы вполне можем подсоединиться и к тем, и к другим.
      - Понял, сделаем.
      - И последнее: поедешь с командой в Рязань и найдешь там одного человека. Зовут его Матвей Соболев. Бывший контрразведчик и ганфайтер, агент класса "абсолют". Передашь ему предложение работать на "Чистилище". Точные координаты получишь перед отъездом.
      - Вы знаете координаты агента класса "абсолют"? Тогда он не суперагент.
      - Он "абсолют", но я - знаю. - Громов нехотя улыбнулся. - И не конфликтуй с ним, он этого не любит.
      - Не проще ли привезти его сюда?
      Координатор "ККК" снова усмехнулся.
      - Этот парень угрохал полкоманды Ельшина год назад, так что никакого силового давления. Мягкая просьба и время на размышление. Вот если он после размышлений откажется...
      - Понял, генерал. Найти и передать просьбу. И все же я изыскал бы способ уговорить его приехать сюда.
      Громов не стал разубеждать своего начальника безопасности. Он и сам не очень-то верил в легенды о необычайном мастерстве бывшего ганфайтера, хотя рассказывал о нем тот, кому не верить было нельзя.
      Директор Федеральной службы безопасности привык, что охрана сопровождает его до дверей квартиры, и не обращал внимания на молчаливых парней, забывая иногда прощаться или здороваться. Поэтому когда командир ОБЕДа11 вежливо пожелал ему спокойного отдыха, Сергей Вениаминович смутился и ответил почти искренне:
      - Спасибо, вам того же.
      Этого капитана он выделил еще полгода назад во время показательных занятий боевой подготовкой в Академии ФСБ, и пока что молодой человек с густыми черными бровями свое новое назначение оправдывал. Каково же было удивление Сергея Вениаминовича, когда через полчаса капитан вернулся. Генерал успел принять душ, переоделся в халат и выпил рюмку коньяку, которую на подносе принесла тихая жена. Так, с рюмкой в одной руке и с долькой грейпфрута в другой, он и вышел в прихожую своей небольшой - по современным меркам трехкомнатной квартиры. Жена, знавшая в лицо всех телохранителей мужа, открыла дверь.
      - У меня к вам личный вопрос, - приятным голосом проговорил с порога командир ОБЕДа. Сергей Вениаминович вспомнил его фамилию - Хватов, но имени вспомнить не смог.
      - Проходите в кабинет.
      В поведении капитана не было ничего особенного, но Сергей Вениаминович психологом был неплохим и сразу насторожился. Сесть гостю не предложил и сам остался стоять, потрогав рукоять браунинга в кармане халата.
      - Слушаю вас.
      - Револьвер не понадобится, - мягко сказал капитан. Держался он все так же корректно, предупредительно, однако в каждом жесте чувствовалась не угроза, но сдержанная сила.
      - В данный момент я не столько капитан Хватов, командир подразделения телохранителей, - продолжал Хватов спокойно, - сколько посредник, представитель некой... скажем так, трансцендентной силы, которую зовут Конкере.
      - Что вам нужно? - сухо поинтересовался директор ФСБ, пытаясь вспомнить, слышал ли он раньше это имя. Нет, имя Конкере ему ничего не говорило. Кто скрывался за ним? Руководитель "СС"? Трех "К"? Новой террористической организации?
      - Ни то, ни другое, ни третье, - покачал головой "посредник", глаза его блеснули превосходством и иронией. - Да вы не пугайтесь, Сергей Вениаминович, я пришел как друг и хочу предложить вам помощь. Опять же - трансцендентную помощь, на уровне полевых взаимодействий и релаксации местных физических законов.
      Псих, подумал генерал, успокаиваясь.
      - Отнюдь, - слегка погрустнел Хватов. - У вас ведь тоже есть отдел, занимающийся изучением экстраординарных способностей человека. Я обладаю именно такими способностями. Правда, нужно уточнить: способности эти даны мне, капитану Хватову, проекцией Конкере на ваш мир, всего лишь на время контакта с вами. Я свободно могу читать ваши мысли, могу заставить вас швырнуть рюмку о стену, - Сергей Вениаминович судорожно дернул рукой, рюмка врезалась в деревянную панель и разлетелась на куски, - могу заставить вас застрелиться или поджечь квартиру. Но не бойтесь. Ничего этого делать я не буду. Конкере действительно желает помочь и вам, и вашей службе в борьбе против врагов государства. Подумайте, через пару дней я снова навещу вас.
      Хватов подошел к оцепеневшему хозяину, протянул руку вперед, и осколки, прыгнув с пола прямо в ладонь, собрались в рюмку. Капитан поставил ее на журнальный столик, обвел глазами полки с книгами.
      - Уютно тут у вас. Жаль, если все это сгорит. До свидания, господин генерал. - На пороге командир отделения охраны оглянулся через плечо. - Только не нужно завтра пытать капитана Хватова. Он все равно ничего помнить не будет, а специалист он хороший. Ведь настоящих профессионалов у вас не так уж и много, верно? Кстати, в Рязани проживает один человек - ганфайтер, бывший военный контрразведчик Матвей Соболев, - вот он бы вам пригодился. Лучшего волкодава-перехватчика данная реальность Земли, пожалуй, не знает. И последнее: если вы откажетесь от помощи, я предложу свои услуги конкурирующим фирмам.
      Капитан вышел, щелкнул дверной замок.
      - Чего он хотел? - возникла в кабинете жена.
      - Выпить, - буркнул Сергей Вениаминович, изумленно разглядывая рюмку на столике. Потом подошел к телефону, набрал номер. - Федор Ильич, капитана Хватова от несения службы в охране временно отстранить... до выяснения обстоятельств. Нет, ничего объяснять не надо, перевести пока в техкоманду. Тебе фамилия Соболев ни о чем не говорит? Нет? Ну, не важно. Он живет в Рязани. Найти и доставить в контору. Нет, без наручников. Все.
      Генерал достал другую рюмку, налил до краев коньяку и залпом выпил.
      Машины вырвались из теснины леса, и горизонт отодвинулся за пологие холмы. Но через полчаса поля и перелески закончились, дорога снова нырнула в темень, долго петляла вдоль какой-то речки, пока Ельшин, сидевший сзади, не бросил:
      - За теми кустами сверни направо.
      Машины остановились, из первой вылез бывший начальник Управления "Т" ФСК, он же бывший генерал Ельшин. Следом за ним появился нынешний маршал "СС" Лобанов, потом Носовой, он же Тень-3, и наконец личный лобановский телохранитель Дзиро Маюмура. Шофер, комплекцией не уступавший самому Маршавину, чемпиону страны по бодибилдингу, смиренно остался в кабине. Вторая машина с телохранителями остановилась поодаль.
      Теперь Ельшин совсем не был похож на прежнего щеголеватого, подтянутого, энергичного и злого генерала. Как ни старались медики, сохранить ему ногу не удалось, стопу пришлось отнять, да и левая рука едва двигалась. Ходил он сгорбившись, припадая на протез. Он поседел и выглядел совсем стариком, отпустил бородку, но в глазах по-прежнему горел жестокий и упрямый огонек.
      Он огляделся и зашагал, прихрамывая, по склону холма вверх, лавируя между кустами. Остальные молча последовали за ним.
      С вершины холма открывался вид на небольшую долину, окруженную со всех сторон редким лесом. Кроме деревьев, долину опоясывала двойная изгородь из колючей проволоки с единственными воротами. У ворот прохаживался вооруженный автоматом охранник, а невдалеке стояла приземистая военная палатка. Но не это приковало взгляды приезжих.
      В центре, там, где когда-то возвышалась двухэтажная дача Ельшина, превращенная гением безвестных армейских строителей в современную военную базу, располагалось странное сооружение, напоминавшее почерневшие развалины древнего замка. Застывшие фестоны, сталагмиты, наплывы, лепестки и ручьи из оплавленного камня, кирпича, бетона и металла образовывали причудливые фигуры, от которых по земле расходились ожогами черные лучи-полосы, так и не поросшие за целый год травой. Ельшин, прищурясь, смотрел на развалины, будто целился в кого-то. Сопровождавшие его члены Тень-кабинета молча переглядывались.
      - Ты уверен, что там хоть что-нибудь сохранилось? - прервал наконец паузу Лобанов. Он поднял воротник плаща, поскольку начал накрапывать дождь.
      - Бункер должен был уцелеть, - хрипло ответил Ельшин. - В любом случае мы ничего не теряем, а найти можем очень много.
      - Давай, - кивнул Маюмуре маршал "СС".
      Телохранитель отошел к машине и вытащил радиотелефон. Вторая машина тут же выехала на дорогу и направилась к воротам.
      - Я посижу в кабине, - произнес Носовой, - не люблю дождливую погоду.
      На вершине холма остались Ельшин и Лобанов.
      - А все-таки что ты рассчитываешь там найти?
      - Оружие, - ответил Ельшин и усмехнулся бескровными губами в ответ на удивленно вскинутые брови "наследника трона". - Абсолютное оружие.
      - Раньше ты о нем не вспоминал.
      - Просто я не мог в одиночку пробиться сюда. Слишком много людей охраняло этот... полигон. Терпеть больше нет сил! Очень уж хочется найти моего...
      - Соболева? - Ельшин не ответил, зябко запахнул свою куртку. - Мы его найдем. Его дружок уже появился в поле зрения. Василий Балуев. Помнишь?
      Бывший генерал медленно повернул к нему голову и оскалился.
      Заместитель вошел в кабинет начальника военной контрразведки темнее тучи. Вместе с ним появился подполковник Смышляев, маленький, большеротый, ушастый командир подразделения "Сокол", специализировавшегося на задержании диверсантов, террористов и шпионов.
      - Ну? - поднял голову от стола Никушин.
      - Потеряли двоих, еще четверо ранены.
      У Андрея Витальевича заходили на скулах желваки.
      - Это уж слишком! Вы что же, атаковали группу в лоб?
      - Мы попали в ловушку, - пробасил Смышляев. - Да к тому же они дрались до последнего патрона.
      Речь шла о захвате группы "черных шакалов" - боевиков из Чечни, все еще пытавшихся сводить счеты с руководством Министерства обороны, хотя с тех пор прошло уже немало времени и сменились почти все командиры высшего и среднего звена.
      - Не надо было загонять их в угол, - неприязненно заметил Холин. - Всем известное правило. Дай противнику шанс мирно урегулировать конфликт, возможность выбирать между жизнью и смертью, и в девяносто девяти случаях из ста он не станет драться насмерть.
      - Их предупреждали... - начал было снова Смышляев, но Никушин оборвал его взглядом.
      - Разберитесь, Вадим Мартынович. И ускорьте комплектацию отряда "высокой пробы". Будь у нас такие спецы, как ганфайтер Соболев...
      - Ищем, Андрей Витальевич. По некоторым данным, он окопался где-то поблизости, не то во Владимире, не то в Твери, не то в Рязани.
      - Лично займитесь его поиском, он нужен мне... нам. - Начальник ВКР поморщился. - Теперь я жалею, что в свое время отказался от помощи одного... человека. Поверь я ему тогда, и искать Соболева, может, не пришлось бы... Да, жалею! - с нажимом повторил генерал больше для себя, чем для подчиненных. Доложите о подробностях захвата, подполковник.
      - Группа состояла из девяти человек, - начал Смышляев. - Командир, подрывник, снайпер, два стрелка, два мастера боя и заплечных дел, компьютерщик-взломщик и водила. Четверо убиты, остальные задержаны. Но их действительно предупре...
      - Черт! - с досадой щелкнул пальцами генерал. - От жизни я отстал, что ли? Почему бы и мистику не обратить на пользу отечеству, если помощь предлагает такой... - Он не договорил, поглядев в растерянные лица подчиненных, и закончил спокойно: - Вадим Мартынович, Соболева найти как можно быстрее!
      - Найдем и привезем, товарищ генерал!
      - Это если он захочет, чтобы его везли. Передайте ему только мою просьбу: мне с ним необходимо встретиться. Теперь давайте материалы по убийству Голышева...
      Слева мелькнуло белое пятно, и он ударил в него с ходу, подсекая противника снизу, безошибочно отыскивая при падении в темноте его лицо. Сдавленный вскрик, удар, тишина...
      Возник еще один влажный блик - отсвет уличного фонаря в глазу нападавшего: очевидно, где-то было неплотно закрыто окно.
      Кийк сделал подкат, уходя от захвата сзади, и достал того, чей глаз мелькнул в четырех метрах от него. Затем угадал движение тех двоих, что остались, и тремя ударами айучи отправил бойцов на пол.
      В зале вспыхнул свет, кто-то несколько раз хлопнул в ладоши, из угла выступил полковник Юрген, снимая с головы прибор ночного видения.
      - Неплохо, Паша. Но ты, гляжу, не в настроении?
      - Вы, двое, - показал пальцем Кийк на пытавшихся подняться парней, обратно в часть! Остальные - на занятия.
      Юрген подождал, пока уйдут бойцы в пятнистых комбинезонах, державшиеся за головы, животы и спины, повернулся к капитану, который с недовольным видом приводил в порядок свой костюм. Пауля Артуровича Кийка, тридцати лет от роду, можно было охарактеризовать двумя словами: всегда победитель!
      Кийк был высок, широкоплеч, гибок. Уверен в себе до самозабвения. Похоже, что родился командиром, вернее, человеком, который должен повелевать.
      Юрген оглядел узкое, бледное, высокомерно-скучающее лицо капитана, встретил взгляд его прозрачно-голубоватых, со стальным блеском глаз и кивнул с удовлетворением: в их глубине читалось непреодолимое стремление к цели и презрение к жизни, в том числе своей собственной.
      - Сколько человек ты отобрал?
      - Пятерых. - Капитан выключил свет в зале тренировочной базы и отдернул тяжелые шторы. - Не из кого выбирать. Матерые профи работают в спецназах, ДЦО и всяких спецкомандах типа "Щит", "Альфа", "Витязь", "Сокол" и "Руслан", а среди любителей мастеров нужного класса найти трудно.
      - К сожалению, наше объявление об организации школы защиты предпринимателей пока не срабатывает. Приходили пять или шесть человек, но экзамены не выдержали.
      Оба вышли из одноэтажного здания бывшей котельной, а теперь тренировочной базы трех "О", расположившейся в лесу на окраине Старой Купавны. Территория базы была окружена высоким бетонным забором со спиралью колючей проволоки поверху и просматривалась телекамерами и фотоэлементными системами. Здесь когда-то был могильник отходов, ставший впоследствии сначала оружейным, потом угольным складом, превращенным еще позже в жилое помещение, казарму, спортивный городок, полосу препятствий, машинный парк и стрельбище. Именно здесь проходил подготовку десантно-диверсионный отряд "Алабуга", который подчинялся непосредственно министру обороны Галкину.
      - Генерал требует ускорить формирование команды, - с трудом проговорил Юрген, пряча лицо от ветра в воротник меховой куртки. - Твоя три "О" должна быть готова к выходу не позже чем через неделю. Если на объявление больше никто не откликнется, мне придется добавить тебе свою обойму "зомби".
      - Не нравится мне эта ваша аббревиатура - "ООО". Не могли уж назвать именем собственным? "ККК" тоже именует себя "Чистилищем".
      - Ну, назови "Ад" или "Тайфун".
      - Уже было.
      - Сам предложи.
      - "Анальгин".
      Юрген невольно рассмеялся, разглядывая серьезное лицо Кийка.
      - Почему "Анальгин"?
      - У тех, кого мы будем ловить, после захвата голова болеть уже не будет никогда.
      - Резонно. Паша, я привез тебе первое задание. Съезди скоренько в Рязань и выясни, кто напал на моего давнего дружка Боксера, то есть Маракуца. Он говорит - это были парни из "Чистилища". Чего им там делать, ума не приложу! Разберись, найди и, если можешь, привези этих "чистильщиков" сюда. Генерал дает добро. Это будет твоей боевой проверкой. Возьми необходимых людей и вооружись "глушаком".
      - Зачем? Мы и так их возьмем.
      - Не гоношись, охотник, у Маракуца побывали спецы очень высокого класса, недооценивать их нельзя.
      Кийк вдруг взмахнул рукой, и нож, вылетевший у него из рукава, буквально вонзился в ручку лопаты шагах в двадцати от него, висевшей на противопожарном щите.
      - Пошли ко мне, дашь вводную, - бросил капитан через плечо, направляясь за ножом.
      Полковник, оценив бросок, промолчал.
      ПИРАМИДЫ И ЗАСАДА
      Мгла рассеялась, и он оказался висящим в воздухе над колоссальной всхолмленной пустыней Древнего Египта.
      - Хет-ка-Птах, - прилетел с ветром мелодичный женский голос. - Или Та Кемт. Хотя известны и более древние названия этой страны, например, Скрийт-кра.
      Слева под солнцем близ Дашура, или Хай-Санофре, как назвали город древние египтяне, высились вторая и третья пирамиды Снофру, воздвигнутые рабами фараона - если следовать официальной исторической версии - более двух тысяч шестисот лет до нашей эры: одна - "ломаная", составленная из двух пирамид с разными наклонами граней, вторая - правильная, классическая. Обе возносились на высоту более ста метров, лучи солнца высекали в них, высвечивая, кварцево-слюдяные искры. Первая, ступенчатая, пирамида Снофру располагалась чуть дальше, вблизи Медума, в древности - Тат-Санофре.
      Севернее попирали пустыню пирамиды фараонов четвертой династии: Хеопса, или Хуфу, Хефрена и Микерина - так называемая группа Гизы, которую охранял Великий Хармакути - загадочный Сфинкс. Перед Сфинксом стояло очень странное сложное сооружение, напоминающее сделанный из снега или фарфора симметричный, геометрически точный термитник и одновременно паука.
      - Памятник культуры Арахнидов, - раздался над ухом тихий женский голос, но Матвей, завороженный всем увиденным, не ответил.
      От Дашура до Фаюма высились пирамиды царей двенадцатой династии, так называемого Среднего царства, фараонов Ментухатепа, Аменемхетов - первого, второго и третьего, Сенусертов; но эти сооружения были лишь копиями Великих пирамид Древнего царства. Если высота пирамиды Хеопса-Хуфу достигала ста сорока семи метров, а одна ее сторона тянулась в длину на двести тридцать, то Ментухапета в Дейр-эль-Бахари достигала всего лишь шестидесяти метров, как и первая из древнейших - шестиступенчатая пирамида Джосера.
      Промелькнула ленивая мысль: пирамида считалась "вечным горизонтом", за который "зашел" фараон...
      Матвей перевел взгляд на Сфинкса и застыл, созерцая это чудо - скульптуру, статую бога Хора, - по мнению ученых-историков, олицетворяющего восходящее солнце.
      - Это не так, - снова прошелестел голос невидимой собеседницы.
      И оцепенение схлынуло. Матвей вдруг осознал, что видит неповрежденного12 Сфинкса! Но главное - он обнаружил, на что смотрит Сфинкс - на храм, подобный тому, что показал ему когда-то Тарас Горшин. Храм Инсектов! Памятник культуры Арахнидов, то есть разумных пауков!
      - Значит, прав был Успенский?
      - В очень большой степени. Древние египтяне не построили пирамиды, они нашли их, полузасыпанные песком, и приспособили для своих религиозных обрядов - все эти усыпальницы, мавзолеи и гробницы. Да и окончательную, привычную для нас форму пирамиды приобрели позже - фараоны просто достраивали их. На самом деле изначально выглядели они совсем не так.
      На мгновение массивные сооружения пирамид стали вдруг стеклянно прозрачными, и в их глубинах проступили очертания иных контуров, таинственных, сложных, необычных, чуждых человеческому глазу. И тут же снова стали непроницаемо плотными: вернулось ошушение монолита.
      - Прапирамиды строила цивилизация, которая гораздо старше вдшилизаций Шумера, Ассирии, Вавилона, городов-государств Малой Азии: Каркемши, Урму, Хамшу, Хахха, иранских Аван, Аншан, Кимаш, древнее Урарту13, натуфийской культуры в Палестине, капсийской в Тунисе, культур лупембе и читоле в Конго, смитфилд в Южной Африке, древнее индийской и даже китайской14 цивилизаций.
      - Кто же строил Сфинкса?
      - Первые. То есть Первые Люди на Земле, конечно. Еще не совсем люди, но уже и не насекомые. Таких изваяний было воздвигнуто всего три, но два разрушены во времена Темного Вмешательства, третий, как видишь, уцелел. Сфинксов строили мои предки. - В голосе невидимой собеседницы прозвучала грусть.
      - Почему у него такая форма... фигура?
      - Потому что так выглядели скульпторы.
      До Матвея не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он почувствовал, что падает. Мир Египта снова скрылся в дымке желтой пыли или тумана...
      - Помни... - запечатлелся в памяти тихий шепот.
      Проснувшись, Матвей привычно оценил свое положение и степень предполагаемой опасности, но ничего подозрительного не почувствовал и открыл глаза.
      Солнце еще не встало, день обещал быть если и не солнечным, то хотя бы не дождливым.
      Бросив взгляд на стопку книг на столике у кровати, среди которых красовалось роскошное издание книги "Тайны египетских пирамид", Матвей пробормотал: "Дочитался до зеленых чертиков... то бишь до шизоидных "древнеегипетских" снов..."
      Однако совершенно точно знал, что именно в снах он познает Истинное Положение Вещей в этом мире.
      Полоскание, разминка, тренинг суплеса, душ, завтрак...
      Обязательное "доброе утро" Кристине, помноженное на поцелуй...
      Заезд в больницу к выздоравливающему Стасу...
      Воспоминания деталей последнего сна... Неужели таинственный гид - скорее всего все та же спутница инфарха - нашла способ передачи знаний напрямую, минуя подсознание? Спасибо ей за все, в особенности за вести об ином порядке мира, о цивилизациях, обустраивающих Землю задолго до появления на ней человека, о первых человеческих культурах, воздвигших такие памятники старины, как Сфинкс... Спасибо!
      В девять утра Матвей вошел в здание фирмы. На посту у входной двери на второй этаж его встретил Кирсан Алимбаев, здоровенный детина, про которых говорят: амбал. Этого охранника, отличавшегося строптивым нравом и высокомерным отношением к товарищам, Матвей не любил, но Алимбаев был ставленником Шаровского и его телохранителем, поэтому приходилось терпеть.
      - Что случилось? - поинтересовался Матвей, заметив на скуле охранника красную припухлость - Зуб болит?
      - Зуб. - Алимбаев оскалился. - Кудёма психует. Ну ничего, я с ним еще разберусь.
      Матвей молча направился в дежурку, где возле телемонитора сидел нахохлившийся Кудёма и слушал напарника Сашу Преснякова
      - Ты что, "озверин" принял? - осведомился Матвей, присаживаясь рядом. Что тут у вас произошло?
      Кудёма отвернулся, а Саша с виноватым видом, страдая за товарища, коротко пояснил:
      - Алимбай заходил... Мы тут об Игоре говорили, брате Паши... Ну, помните, у него дочку похитили?
      - Ну?
      - Вернулась... убежала от похитителей...
      Кудёма вдруг встал и вышел из комнаты. Матвей и Саша переглянулись.
      - Изнасиловали ее...
      Матвей глубоко вздохнул и медленно выдавил воздух сквозь стиснутые зубы.
      - Нашли - кто?
      - Кто - известно, банда Шестопала, только милиция вся повязана, кормится у них... Ничего они не найдут.
      - Ясно. За что Алимбаев схлопотал по морде?
      - Пошутил насчет девочки, скотина... что, мол, она давно уже, наверное, не девочка...
      - Ясно. Об инциденте начальство не знает?
      - Вряд ли. Во всяком случае нам нет смысла выносить сор из избы.
      - Вот тут ты прав, разберемся сами.
      В кабинете шефа Матвея ждал сюрприз.
      - Срочно уезжаем в Москву. - Афонин перебирал какие-то бумаги, кое-что складывал в папку. - Кого порекомендуешь взять в сопровождающие, кроме Алимбаева?
      - Как раз его-то я бы и не взял.
      - Аркадий Самсонович тебя не поймет, это его телохранитель.
      - Он тоже едет? Тогда поеду и я, если вы ненадолго.
      - Туда и обратно. - Президент "Рюрика" сложил документы в "дипломат", обнял Соболева за плечи и повел к выходу. - Не обращай на них внимания, терпи. Шаровский - классный специалист, я без него как без рук, а так - давно бы уволил.
      В приемной их уже ждал главный бухгалтер с таким же "дипломатом", хмурый Алимбаев и Баблумян, шутивший с Людочкой. Он не скрывал, что неравнодушен к ней.
      - Не мало защитников берете? - спросил он и подмигнул Матвею. - Я бы посоветовал взять еще пару ребят.
      - Хватит, мы не собираемся ни с кем воевать.
      - Тогда хоть вооружитесь посерьезней, сейчас кругом стреляют. Не дал воровать - стреляют, не дал хамить - стреляют, да даже просто обогнал иномарку - опять стреляют!
      Подняв бровь, Афонин в сомнении замолчал.
      - Хватит пистолетов, - негромко сказал Матвей: у него, как и у всех охранников фирмы, было разрешение на ношение оружия.
      - Тогда возьмите хотя бы еще "КС", - никак не мог успокоиться Баблумян, проявляя несвойственную ему заботу.
      Подумав, Афонин кивнул. Матвею пришлось возвращаться в дежурку и брать из сейфа помповое ружье "КС-23", которое могло, кроме патронов калибра двадцать три миллиметра, стрелять контейнером "черемухи", а также пластиковыми пулями "стрела-3", резиновыми шариками "волна-Р" и зарядом картечи. У Алимбаева, насколько помнил Матвей, был швейцарский "ЗИГ-зауэр", сам же Соболев носил армейский "ПМ-М" под девятимиллиметровую пулю с магазином емкостью двенадцать патронов. Конечно, он мог бы достать себе личное оружие и более экзотического вида, но не считал нужным делать это, так как не собирался применять его.
      Афонин сел в свой синий шестиместный "шевроле" рядом с водителем. Шаровский, Алимбаев и Матвей устроились сзади. Матвей поймал темный, рыскающий взгляд охранника, и ему сразу перестала нравиться предстоящая поездка. Что-то в ней было тревожное, поспешное, неподготовленное, суматошное. С бухты-барахты такие поездки не делаются, их надо обдумывать и готовить заранее, даже если кто-то из директоров Союза банкиров и предпринимателей и приказал президенту "Рюрика" явиться немедленно "на ковер".
      Пока выезжали за город, в основном молчали, изредка перекидываясь репликами, а за Луховицами разговорился Шаровский, пересказав вычитанную в газетах историю о преступной группировке в Воронеже, шерстившей коммерсантов. Банда занималась тем, что насильно заставляла предпринимателей передавать ей недвижимое имущество, отстегивать немалые суммы за "охрану", получать по подложным документам кредиты в банках и отдавать ей. Пытавшихся сопротивляться бандиты подвергали пыткам в "подпольных тюрьмах", накачивая наркотиками и алкоголем, пилили ножовками, дробили молотками пальцы, отрезали уши, выбивали зубы, сажали на раскаленную электрическую плитку, погружали с головой в экскременты...
      - Работали не хуже гестапо, - усмехнулся Афонин. - Ты к чему это все рассказываешь, Аркадий Самсонович?
      - Так, вспомнилось, - пожал плечами Шаровский.
      - А чем закончилось дело? - не удержался от вопроса водитель средних лет, всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.
      - Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего-то сумму в несколько тысяч долларов.
      - Негусто. Деньги, небось, успели перевести в банки за границу. Да, наглеют преступники. Вчера мой свояк стал свидетелем драки. Пошли они с женой в ресторан "Золотой Плес" по случаю дня рождения приятеля, а там гуляла "крутая" компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция начала их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и погнались за ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады сопливые, как в оккупированном городе!
      - А ты что скажешь, Соболев? - спросил Шаровский.
      - Остановите машину, - сказал вдруг Матвей, увидев тревожную вспышку сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого начала не нравилось во всей этой истории с поездкой.
      - Зачем? - оглянулся Сергей Сергеевич.
      - Остановите, пересядем.
      Шофер остановил "шевроле". Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший лес, подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким усилием воли - до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не получалось, - вошел в состояние турийи, или меоза, как говорил Иван Парамонов, то есть ментального озарения.
      На бесконечно долгое мгновение между двумя ударами сердца Матвей стал частью природы: деревом, травой, дорогой, зверями и птицами, живущими в лесу, сложной системой перекрещивающихся биополей, молекулами воздуха, облаками и солнечным светом. С пронзительной ясностью проступил во всем огромном событийном пространстве меоза объемный рисунок пси-структур - человеческих аур и эгрегоров, природных сообществ, массивных земных платформ.
      Читать мысли людей, попавших в зону меоза, Матвей не мог, но видел взаимодействие их полей и интеллектов, эмоций и чувств, переживаний и стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались в багровые, фиолетовые и черные цвета, и таких зон в пределах видимости - вплоть до Москвы - было очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить багровые линии связи Алимбаева и Шаровского.
      Впереди их ждала засада, и оба были связаны с ней: Алимбаев непосредственно, Аркадий Самсонович - через кружевную сеть других связей, зависимостей и знакомств.
      - Что с тобой? - спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.
      - Я сяду впереди, - решил Матвей, понимая, что ему не поверят, если он начнет рассказывать о своем "прозрении". Теперь надо было ловить Алимбаева с поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К тому же засада насчитывала всего пять человек на двух машинах, "договориться" с ними можно и в одиночку.
      Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что вперед садится Соболев, поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но так как доверял своему начальнику охраны, то и возражать не стал.
      - А как отреагировало начальство ОМОНа? - спросил Матвей, когда машина тронулась. - На то, что мы выдворили их отделение?
      - Ты нажил себе серьезных врагов, - пробурчал Шаровский. - Тот майор-омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму, как тебе это удалось.
      - Коммандос, - в тон ему проворчал Алимбаев, и было непонятно одобрительно ли, осуждающе или презрительно.
      - А в общем-то все тихо, - подытожил Сергей Сергеевич. - Они не имели права на обыск, изъятие документов и задержание сотрудников без санкции прокурора.
      - Значит, нас кто-то подставил?
      Афонин промолчал.
      "Шевроле" перестроился в левый ряд, увеличил скорость.
      И тут Матвей увидел засаду - черный "паккард" с мощным мотором и "крутым" номером: М-020-ММ, российским флагом вместо буквенного обозначения района приписки. Такие номера могли позволить себе иметь разве что депутаты Думы да мэры городов, однако пользовались ими все, кто мог купить номер в ГАИ. "Паккард" тронулся с места, едва "шевроле" фирмы проехал мимо, и пристроился сзади в сотне метров.
      Вторую машину засады Матвей обнаружил за поворотом к Коломне, не более чем в километре от них, стоящей на обочине носом к дороге.
      - Увеличь скорость! - приказал Матвей водителю.
      - Отставить! - тут же отреагировал Алимбаев. - Останавливай!
      И Матвей почувствовал, как тут же ему в шею уткнулся ствол пистолета.
      - Не двигаться! - Второй пистолет Алимбаев направил в бок Афонину. Тормози, Сан Саныч. И не надо дергаться, Соболев! Я с удовольствием сделаю в тебе дырку, не поможет даже твое хваленое карате.
      - Ошибаешься, - хладнокровно проговорил Матвей. - Ты забыл снять свою "пушку" с предохранителя.
      Алимбаев перевел взгляд на пистолет, отодвинув его от шеи Соболева, и этого мгновения хватило, чтобы Матвей, извернувшись самым немыслимым образом, нанес удар из арсенала приемов "импоссибл", называемом в русбое "мотыгой".
      Алимбаев обмяк, выпустив пистолеты. Как оказалось, один из них действительно стоял на предохранителе, именно тот, который был направлен в бок президенту "Рюрика".
      - Тормозить? - Водитель взглянул на Матвея.
      - Газу!
      - Черт! Что происходит?! - опомнился Афонин, только теперь обретая дар речи.
      - Нас поджидали, - отрывисто бросил Матвей, оглянулся. - Одна машина идет сзади, другая - впереди, белый "сааб". Заберите у него пистолеты, Сергей Сергеевич.
      - Остановите, - сдавленным голосом просил Шаровский. - Они же начнут стрелять!
      - Откуда вы знаете? - Матвей в упор глянул на главного бухгалтера, но выяснять отношения не стал: это было не его дело. - Сан Саныч, разворачивай назад и - ходу!
      Водитель тут же сделал лихой разворот на скорости сто километров в час, и машина помчалась обратно в Рязань.
      - Кто-то вас сильно не любит, Сергей Сергеевич, - сказал Матвей, убедившись в том, что черный "паккард" отстал. - Этот парень куплен конкурентами, кто бы они ни были. Возможно, это те большие люди, которые дали заказ ОМОНу "пощупать" фирму и которым в свое время вы не стали платить дань. Но я не думаю, что Алимбаев расскажет, на кого он работает.
      - А вы уверены, что это не розыгрыш? - обрел свою всегдашнюю уверенность язвительный Шаровский. - Не фантазии нашего уважаемого начальника охраны? Где его машины "засады"? Где сама "засада"? И почему здесь командует он?
      - Помолчите, Аркадий Самсонович, - поморщился Афонин. Анализировать и сопоставлять факты он умел, иначе не стал бы президентом преуспевающей фирмы.
      Алимбаев пришел в себя лишь тогда, когда машина припарковалась у здания "Рюрик-банка".
      - Позвольте, я поговорю с ним, - сказал Матвей.
      - Мы сами поговорим, - поспешно ответил Шаровский. - Но если он не виноват...
      - "Верь не своим глазам, верь моей совести", - фыркнул водитель, который тоже понял маневры группы засады. - Эта тварь хотела всех нас...
      - Позовите если что, я буду у себя. - Не обращая внимания на Шаровского, Матвей ушел к своим подчиненным в дежурку.
      Афонин вызвал его в конце рабочего дня.
      В кабинете президента фирмы никого не было.
      - Садись, - кивнул Сергей Сергеевич на стул, помял усталое лицо ладонями. - Темное это дело, Матвей.
      - В нем замешан Шаровский.
      - И я это понимаю, но доказать не могу. И уволить его не могу, у него пятнадцать процентов акций фирмы!
      - И покровитель он сильный...
      Афонин взглянул на Соболева, прищурясь.
      - Не вмешивайся в мои личные дела, Соболев. Ты действительно нажил себе врагов, но не стоит из-за меня подставлять шею под топор. Кстати, как это ты умудрился достать Алимбаева?
      - Да, кстати, а где он?
      - Я его уволил. Доказать злой умысел с его стороны невозможно, слишком быстро ты расстроил их планы. И все же где ты научился таким приемам? Для Афгана ты вроде больно молод. Спецназ?
      Матвей, помедлив, кивнул.
      - Да что-то вроде этого. Вы тоже не должны забивать себе голову такими пустяками. Но от Шаровского вам надо избавляться - он спит и видит себя президентом "Рюрика". Попытавшись скомпрометировать вас, устроить налет, засаду, его друзья перейдут к более действенным мерам.
      - Каким же?
      - Это будет киллер.
      Афонин закурил, прошелся по кабинету, снова сел. Брови его упрямо сдвинулись на переносице.
      - Я буду работать, как и начинал, честно. И таких, как я, коммерсантов много, будь уверен.
      - Знаю! - Матвей встал. - Но нечестных все-таки больше. К сожалению. Сергей Сергеевич, мне надо на три-четыре дня съездить в село, с сестрой плохо...
      - Хоть на неделю. Деньги нужны?
      - Обойдусь. На какое-то время наш враг притихнет, будет искать другие варианты, так что опасность чуть уменьшится. Но все-таки будьте осторожнее. В качестве телохрана возьмите Кудёму, парень надежный, хотя и угрюмый. А когда я вернусь, найдем способ заставить кое-кого уважать наши принципы.
      Афонин молча пожал протянутую руку.
      СЮРПРИЗ
      Леонид Арнольдович Пашин стал министром внутренних дел, сменив на этом посту ушедшего на пенсию Жаренова Ивана Кузьмича неожиданно для многих, но только не для тех, кто знал его достаточно хорошо.
      Родился он в тысяча девятьсот пятьдесят втором году в Порт-Артуре. Закончил Высшее военно-политическое училище МВД еще тогда - в СССР, потом Академию МВД. Стал кандидатом исторических наук. Занимал должности заместителя начальника кафедры Ленинградского высшего военно-политического училища МВД, председателя Комитета Верховного Совета России по вопросам обороны и безопасности, заместителя директора Агентства федеральной безопасности, начальника Управления Министерства безопасности, начальника Управления Министерства безопасности по Петербургу, заместителя министра безопасности России, затем директора службы контрразведки. Когда ФСК сменила вывеску на ФСБ и директором стал Сергей Вениаминович Коваль, Пашина вызвал к себе президент, через два дня ему присвоили звание генерал-лейтенанта, и он стал министром МВД.
      Его собеседником, вернее, хозяином кабинета, куда его пригласили, был Генеральный прокурор Николай Григорьевич Плотников.
      Кадровые перестановки в верхах, в результате которых Плотников из заместителя Главного прокурора Москвы передвинулся сразу в кресло Генпрокурора, были негласными, щепетильность в расчет не бралась, несмотря на громкое провозглашение высоких нравственных принципов.
      Личное дело Плотникова было шито белыми нитками, хотя никто из должностных лиц, принимавших его на работу, почему-то не обращал на это внимания, не сделал ни одной документальной проверки.
      Так, в личном деле было сказано, что он в тысяча девятьсот семьдесят втором году закончил МГУ, а в графе "работа" значилось: "С 1961 года по апрель 1972-го - лаборант, старший лаборант Новосибирского государственного университета". Записи никак не состыковывались друг с другом. МГУ Николай Григорьевич никогда не заканчивал, так как учился на вечернем отделении Новосибирского университета.
      Но это была не единственная "история с географией" в биографии Плотникова.
      В тысяча девятьсот семьдесят восьмом он женился и сменил свою звучную фамилию, полученную в наследство от родного отца, - Жмых, на фамилию жены, Плотниковой С. Л. Конечно, сменить фамилию может каждый, но не каждый может получить на новую фамилию военный билет, датированный 1974 годом, когда Плотников еще не знал, что станет Плотниковым. Получил он билет в кубанском городке Тлеубинске, где никогда не жил и не служил, и там же стал обладателем офицерского удостоверения, датированного тысяча девятьсот семьдесят седьмым годом, хотя удостоверения с такими серией и номером выдавались только с 1985 года. Но именно офицерское удостоверение и позволило Плотникову сделать военно-юридическую карьеру и добраться до должности заместителя прокурора Москвы. Последний прыжок в высокое кресло Генпрокуратуры был сделан без особых на то усилий: к тому времени Плотников находился на вершине криминальной пирамиды теневой экономики.
      Он успешно боролся с преступностью и еще более успешно создал собственную структуру власти, независимую от других властных институтов, в том числе от бывшего Купола, нынешней "СС" и государственных защитных систем. При этом он опирался и на тех, и на других, так как всех устраивал и был нужен всем.
      Пашин и Плотников знали друг друга давно, однако приятельскими их отношения назвать было нельзя. Оба были прекрасно осведомлены о возможностях друг друга, и разговоры вели только на официально-деловом уровне. На сей раз Плотников снизошел до личной доверительной беседы, причину которой сообщил генералу милиции не сразу.
      Начал генпрокурор с сетований на ухудшение криминальной обстановки в стране в целом и в столице, в частности, приведя с десяток примеров, которые министру МВД, конечно же, были хорошо известны.
      Описан был и случай в ресторане "Рига", где трое молодых подгулявших посетителей стали приставать к охраннику, потом к какой-то компании, а потом к самому маленькому и тщедушному человечку, который вдруг вытащил откуда-то пистолет и уложил на месте всех троих... Плотников говорил и о бандитской группировке из тридцати семи человек, задержанной в районе Рязанского проспекта, которая занималась вымогательством средств у частных структур, малых предприятий и частных лиц. В результате операции ГУБО были изъяты шесть автоматов, тринадцать ружей, в том числе пять "винчестеров", двадцать девять пистолетов, гранаты, взрывчатка.
      Не преминул Генеральный прокурор упомянуть и о раскрытии подпольного бомбосиндиката, занимавшегося изготовлением и сбытом взрывных устройств, имеющего филиалы в Санкт-Петербурге, Калининграде, Москве и Туле. Синдикат делал настолько совершенные мины и бомбы с дистанционным управлением, что подозрение пало на участие военных химиков из спецлабораторий Министерства обороны.
      Когда же Плотников приступил к перечислению убийств предпринимателей, депутатов, милиционеров и офицеров российской армии, Пашин не выдержал:
      - Мне все это хорошо известно, Николай Григорьевич. Но это мелочи. Вы прекрасно знаете, что гораздо страшнее для нас с вами - деятельность не бандитов и воров в законе, а организаций типа "СС" и "ККК". Не так ли?
      Генеральный прокурор, медлительный, тяжелый, весь какой-то угловатый, будто с вырубленными, в глубоких морщинах лицом и глазами-буравчиками, потеребил отвисшие щеки, закурил сигару. Предложил и гостю. Тот достал "Данхилл".
      - Курю только сигареты, и только свои, так что не обессудьте. Я не прав?
      - Вы правы, Леонид Арнольдович. Хотя, скажем, раздел аэропорта разными кланами мафии - не менее важная акция для наших подразделений, но сделать мы ничего не сможем: таков сложившийся миропорядок. Но вот дела "СС" или "Чистилища", замахивающихся на святая святых...
      - На номенклатуру, - приподняв бровь, продолжил министр.
      Плотников, ощупав его костистое сухое лицо сверлящими глазами, засмеялся.
      - И тут вы правы. - Посерьезнел. - Но это - наша власть, и мы ее должны защищать. - Спохватился. - Как, впрочем, и правопорядок в стране, разумеется. Вы знаете, сколько преступников находится в тюрьмах и СИЗО? Более миллиона! Но еще больше гуляет на свободе. Однако самое скверное, знаете, что? Среди этой массы попадаются стражи порядка, коррумпированные чиновники вашего ведомства.
      - А из вашего разве нет?
      - Есть, не спорю. Но я это говорю не ради порицания, просто напоминаю: всегда надо ждать удара в спину. Поэтому наша задача - объединить усилия, выявить потенциальных предателей и уничтожить их... или уволить.
      Пашин еле сдержался, чтобы не пожать плечами. Однако он не любил кабинетные игры и предпочитал если и не рубить с плеча, то изъясняться прямо.
      - Что вы предлагаете конкретно, Николай Григорьевич?
      Генеральный прокурор понимающе кивнул.
      - Скажу! Но сначала еще несколько фактов. Позавчера убит генерал Голышев. Неделей раньше - полковник Ставадзе, интендант военной базы в Саранске. Вчера - журналист Гальцев, как и Листохладов до него, раскопавший залежи коррупции в Министерстве обороны...
      - Мы занимаемся этими делами...
      - К сожалению, кроме вас ими занялось и "Чистилище". - Плотников взял со стола лист плотной белой бумаги с броским золотым значком, вытисненным в уголке.
      Значок состоял из переплетенных букв "ККК", образующих рукоять кинжала.
      Пашин прочитал текст под значком, вернул лист. "Чистилище" предупреждало Генерального прокурора о том, что, если убийцы указанных лиц не будут найдены в кратчайшие сроки, "чистильщики" отыщут их сами, но вместе с киллерами будет казнен и ряд мешающих следствию работников Министерства внутренних дел и прокуратуры, вплоть до самого Генерального прокурора.
      - А может быть, это деза ФСБ? У них ведь есть спецотдел по разработке дезинформации.
      - Зачем службе безопасности пугать или предупреждать Генеральную прокуратуру? Они едят из одной кормушки. Нет, "Чистилище" заработало снова - и с большим размахом. Не хочется признаваться, но я его боюсь. Если оно вознесется над всеми нами, над законом, страна покатится к тоталитаризму... Плотников замолчал, видя, что министр думает о чем-то своем. - В общем, Леонид Арнольдович, давайте без обиняков. Киньте все силы, весь МУР на поиски главарей "ККК", иначе скоро и мы с вами получим "повестки в ад" с этаким вот красивым золотым кинжальчиком. Вы хорошо знаете нового начальника МУРа Синельникова? На совместном совещании он не показался мне достаточно компетентным.
      - Это крупный профессионал, - коротко сказал Пашин.
      - Да уж, действительно крупный - два метра на два! Ну ладно, пусть работает. Никто не вправе подменять собой прокуратуру, суд и органы наказания преступников. Закон должен быть законом для всех без исключения.
      Пашин усмехнулся, но промолчал. Он хорошо понимал Плотникова, но не уважал его, зная послужной список последнего. Но ему был известен также и тот факт, что честных и сильных людей практически не существует, а тем более в органах. У каждого чиновника, тянувшего лямку карьеры в коридорах власти, рыльце в пуху, потому что иначе не выживешь при том бюрократически-криминальном беспределе, который создан системой партноменклатуры в годы "строительства коммунизма" и который крепчал день ото дня, пережив своих творцов.
      - А еще лучше создать в недрах МУРа спецподразделение для борьбы с "Чистилищем", - продолжал развивать свою мысль Генеральный прокурор. Проконсультируйтесь с директором ФСБ и начальником ГУБО, думаю, они не будут возражать. Не пожалею, отдам в вашу группу лучших своих следователей.
      Министр поднялся.
      - Я приму меры, Николай Григорьевич.
      Им не надо было собираться всем вместе по каждому поводу, чтобы обсудить вопрос, требующий коллегиального решения: система сотовой радиотелефонной связи "криптофон" позволяла комиссарам "ККК" обсудить любую проблему, когда они находились в своих офисах, дома или в машине, а современные системы защиты с кодовым опознаванием голоса и даже запаха владельца телефона не позволяли разговаривать по этой сети другим людям и подслушивать переговоры других. Как только трубку брал в руки посторонний человек, телефон отключался.
      Координатор "ККК" получил сигнал "на связь квадрата", находясь в своем кабинете в здании Министерства обороны на Берсеневской набережной. Включил криптофон, а заодно и комплекс охранной автоматики с шумоподавлением и лазерной отсечкой, который не только не давал возможности прослушать телефонные переговоры, но и просто разговор в кабинете, даже если в его стены были внедрены специальные устройства.
      Инициатива связи "квадрата" принадлежала комиссару-2 Рыкову:
      - Все меня слышат?
      Громов тронул кнопку автоматического ответа. Очевидно, остальные комиссары сделали то же самое, и Рыков продолжал:
      - Поступили сведения, требующие общего обсуждения. Пока же сообщаю информацию для размышлений: пятьдесят процентов депутатов Госдумы и треть сенаторов Совета Федерации работают на "СС". Да и остальные заняты в основном собой, строительством дач, счетами в банках, скупкой недвижимости и скорейшим решением личных проблем, а не государственными заботами. Кресла депутатов всего лишь ширма...
      - Мы знаем, Герман, - донесла сеть криптофона недовольный голос комиссара-4. - Из-за этого не стоило поднимать бучу для всего "квадрата".
      - Но вы еще не знаете, что эти пятьдесят процентов протащили дополнение к Закону о борьбе с организованной преступностью, позволяющее силовым службам поступать с особо опасными преступниками по законам чрезвычайного положения. Вплоть до расстрела на месте.
      - Ну и что?
      - А то, что мы тоже, вернее, преимущественно входим в ранг "особо опасных". И теперь ФСБ и ГУБО заняты организацией спецкоманд для охоты за "чистильщиками".
      Ответом Рыкову было продолжительное молчание. Наконец лидер "ККК" нарушил его:
      - Да, следует признаться, это тревожный сюрприз. Предлагаю обдумать контрмеры и через день встретиться. Могу добавить: в недрах Минобороны уже создана подобная команда под названием "ООО" - "отряд охотников за охотниками". Сами себя они нарекли еще интереснее: "Отряд Анальгин". Догадываетесь, почему? Конец связи.
      Громов отключил криптофон, задумчиво походил по кабинету, поглядывая на хмурый осенний день за окном. Сообщение Рыкова не стало неожиданностью: государственная система не могла не реагировать на посягательство на власть и защищала себя всеми средствами, вплоть до антизаконных, антиконституционных. Впрочем, чиновники всегда могут сделать эти средства конституционными, сварганив "дополнения к Закону", и в этом их великое преимущество перед другими властными структурами: они хотя бы формально опираются на "мнение народа".
      Что ж, подумал координатор "Чистилища", пора и консультироваться с моим личным "другом-дьяволом". Что он посоветует в данной ситуации?
      Дмитрий Олегович выдвинул из корпуса "вертушки", как привычно называли пульт сверхсовременного селектора, дополнительную панель всего с двумя сенсорами красного и зеленого цвета и дотронулся до зеленого квадратика. Через минуту зеленый цвет сменился на желтый, а динамик селектора тихо проговорил:
      - Вызов принят. Аргументы?
      - Вероятность облавы близка к единице. Необходим информконтакт.
      - Ждите.
      Громов сел за стол, настроил себя на тот режим напряжения, который был необходим для контакта с "другом-дьяволом", и стал ждать.
      Прежде чем пойти по указанному в объявлении адресу, Василий Балуев навестил двух своих друзей. Один из них жил в Митино и работал в баре недалеко от дома, где жил; второй служил охранником в частной хлебопекарне. Охранника звали Костя Злобин, русбоем и восточными единоборствами он занимался с детства, имел разного цвета пояса от разных школ и чувствовал себя в жизни достаточно уверенно. О наборе в школу безопасности предпринимателей он ничего не слышал, а на вопрос Василия - не хотел бы он туда устроиться? - ответил:
      - На кой ляд? Платить там будут если и больше, то не намного, а ответственности - выше крыши. Мне и в моей пекарне хорошо. От рэкетиров отбились, налоги платим исправно, жить можно.
      Разговор происходил днем сначала у Злобина дома, потом приятели решили вспомнить былое в более уютном месте и остановились на кафе-мороженом "Фиорд" на Тверской недалеко от Белорусского вокзала. Машины у Кости не было, поехали на метро. А в кафе произошла сцена, которая произвела на Василия гнетущее впечатление.
      Несмотря на хмурый осенний день, народу в кафе поднабралось прилично, даже образовалась очередь. Впереди приятелей оказалась компания из двух молодых пар интеллигентного вида, вознамерившихся, очевидно, тихо посидеть в кафе и отдохнуть. Женщины подошли к свободному столику и, поглядывая на своих кавалеров, не садились в ожидании, пока те возьмут мороженое и напитки. И в этот момент два коротко стриженных амбала, только что вошедшие в кафе, одетые в "фирму" - спортивные костюмы "Панда", кожаные жилеты, кроссовки "Найк", бесцеремонно растолкав очередь, взяли мороженое и столь же нагло оттолкнули женщин от столика. А когда те попробовали возражать, апеллируя к своим кавалерам, один амбал, не стесняясь, бросил женщине просто:
      - Пошла на... Врежу - сдохнешь!
      Шокированные женщины тут же отошли в сторону, стали уговаривать своих молодых людей не трогать "крутых", но один из них все же подошел к "спортсменам", что-то сказал и тут же получил короткий удар в низ живота от даже не поднявшегося со стула амбала.
      Василий не вмешивался, когда наглецы растолкали очередь и взяли мороженое, стерпел и явное пренебрежение с их стороны ко всем "слабакам и бабам", но не выдержал, когда громила сказал двинувшемуся на него второму "интеллигенту":
      - Лучше не лезь, мудак, по стенке размажу!
      - Бери мне то же, что и себе, - сказал Василий Косте, подошел к столику, проговорив очень тихо, чтобы слышали только они: - Мальчики, поднимайтесь и уходите, пока я добрый. Не дай вам Бог увидеть меня злым!
      - Гля, Лева, еще один защитник выискался! - повел крутыми плечами "спортсмен". - Какой-то сегодня день ненормальный, не дают расслабиться спокойно. Вали, бобик, я тебя пальцем сломаю.
      Василий изящно перехватил руку говорившего приемом "хлыст", рывком поднял со стула, одновременно вырубая второго мордоворота выпадом большого пальца под ключицу. Повел взвывшего "спортсмена" к выходу, приговаривая еле слышно
      - Не дергайся, урод, руку сломаю.
      На них с опаской посматривали посетители других столиков, но не вмешивались, привыкнув к бандитскому беспределу подонков, не предвещавшему ничего хорошего от "крутой" разборки. Второго "спортсмена" пришлось выносить на улицу вдвоем с Костей. Первый, держась чуть поодаль, грозился "убить сук" всеми известными ему способами, но приятели вернулись в кафе, не обращая на него внимания, весьма равнодушно отреагировав на благодарный лепет дам компании.
      Сев на освободившиеся у окна места, Костя, поглядывая на потерявшую живость физиономию Балуева, сказал:
      - Что это на тебя нашло? От этих ублюдков всего ждать можно - от ножа в спину до выстрела в грудь. А если бы у него имелась "пушка"?
      - Зря я, что ли, двадцать лет занимаюсь рукоприкладством? Надоело смотреть, как жирует эта падаль, "хозяева жизни". Надо же когда-то и отпор дать.
      Костя с явным интересом заглянул в ставшие угрюмыми глаза товарища.
      - Всем подонкам морду не набьешь.
      - Может, и не набьешь, но стремиться к этому надо.
      - Ну-ну, давай, если захотел на свою задницу приключений. Оно, конечно, может, ты и прав. Недаром говорится, что висящее на стене ружье раз в год стреляет.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Твое воинское мастерство - что висящее ружье, ему требуется выход.
      - Ладно, давай поговорим на другие темы, как-никак расслабиться пришли. Ты до сих пор не женат?
      - А зачем? Баб и без того хватает. Как говорится, "кончил тело - гуляй смело". Я еще молодой, погожу хомут на шею вешать.
      - Циником ты стал, Константин.
      - Жизнь такая, Василич. Ты вон тоже не окольцованный. Или есть кто на примете?
      - Да в общем-то нет. - Василий вспомнил жаркий шепот Ларисы, ее губы, грудь, сильные и нежные руки. - Хотя нет... одна кандидатура появилась. Массажистка в одном салоне здоровья. Но я не уверен.
      - В ней?
      - В себе.
      Костя рассмеялся.
      - Вот это речь мужчины! Но ты вообще-то где обитаешь? Встречались мы с тобой, если не ошибаюсь, года два назад. Тогда ты вроде служил где-то в органах?
      - В Федеральной службе контрразведки.
      - А теперь?
      - Ушел... по собственному желанию, живу в Рязани, работаю в одной из частных тренировочных школ по "унибосу". А тут увидел недавно объявление в газете и решил вернуться в столицу. Сходишь со мной?
      - Как говорил Пятачок в мультфильме: "До пятницы я совершенно свободен". Схожу с удовольствием! Кстати, помнишь Вовку Абуткина? Год назад врезался на мотоцикле в фургон, сломал позвоночник. Навестил бы ты его, он тебя помнит.
      - Что с ним?
      - Лежит парализованный, самостоятельно на горшок сходить не может. А ведь каким спортсменом был!
      - Схожу обязательно, дай только адресок.
      Посидев еще с час в кафе, приятели вышли на улицу, но "спортсменов", вопреки ожиданиям, не встретили. Вероятно, оценив соперников, те решили не рисковать своим драгоценным здоровьем.
      Василий почувствовал атмосферу этого учреждения сразу, едва переступил порог комнаты, где зачисляли в школу безопасности бизнесменов. Впечатление было такое, будто на спину поставили клеймо. И хотя в дальнейшем это ощущение несколько притупилось, Василий не спешил отделаться от него, памятуя предупреждение Матвея: похоже, кто-то "положил на него глаз" и уже не выпускал из поля своего зрения.
      Процедура приема на работу оказалась весьма простой.
      Паспорт (у Балуева был еще ганфайтерный, липовый, для знакомств, на фамилию Синякин), рекомендации тренерского совета какой-нибудь из секций карате (здесь у Балуева была заготовлена справка о том, что он служил в спецбате внутренних войск в качестве тренера по рукопашному бою), "полигон".
      "Полигоном" служил небольшой зал с ковром вместо татами, где соискателя экзаменовали на владение воинскими искусствами. Сначала предложили продемонстрировать ката, то есть комплекс обязательных стандартных передвижений, что Василий сделал без удовольствия, зато "раскачал" организм, подготовил его к переходу в состояние высоких энергозатрат. Затем экзаменатор, военно-спортивной выучки "гуру", беловолосый, но смуглый, гибкий, сильный, не то прибалт, не то немец, показал ему класс, едва не уложив серией ударов атэ-вадза15 в стиле Дзёсин-мон16. Василий никак не ожидал встретить тут бойца такой квалификации и потратил достаточно много времени, чтобы нейтрализовать его. Однако как только он, разозлившись на самого себя, начал отвечать на поражение, экзамен остановили.
      - Годится! - бросил беловолосый, дыша бесшумно, почти спокойно, и ушел не попрощавшись.
      - Приходите завтра сюда же, - сказал Василию нездорового вида одутловатый наниматель, проверявший документы. - Будет директор школы, познакомится с вами и определит круг задач.