Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Крутой парень

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Голдсмит Оливия / Крутой парень - Чтение (стр. 4)
Автор: Голдсмит Оливия
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Трейси вздохнула:

— Да, Джон, ты действительно выиграл. Твои выходные хуже моих. По-моему, это уже восемьдесят третья победа. Новый мировой рекорд.

Она вытащила из сумочки свой неизменный блокнотик, нарисовала на листочке синий бантик и приклеила на рубашку Джона.

— Отлично. Победитель среди неудачников.

На мгновение Трейси замерла, задумчиво глядя на него.

— Знаешь, дело не только в тебе. Женщин привлекают трудности. Им нужны мужчины, которых трудно завоевать. Знаешь, в пятницу приехала моя подруга Лаура…

— Лаура? Она наконец приехала? Неужели мне действительно удастся познакомиться с ней? — Джон много лет слушал рассказы о Лауре.

— Конечно. Но я хотела сказать не об этом. Она приехала ко мне, потому что порвала с Питером. Она сходила по нему с ума, но знаешь, как Лаура его называла? Дэче.

— И что это значит?

— Дикое членоподобное. Мне кажется, женщины предпочитают эгоистов до тех пор, пока не бросят их.

— Это несправедливо. Я так стараюсь.

— Быть эгоистом?

— Нет, наоборот.

— Я знаю. Это была шутка. Но послушай, может быть, причина как раз в этом. Ты слишком стараешься, и ты слишком хороший.

— Разве можно быть слишком хорошим?

— Джон, ты слишком хороший. Ты слишком внимательный и заботливый. Посуди сам: сегодня ты навестил маму и всех злых мачех. Ты слишком добрый.

— Все это нелепо, — сказал Джон.

— Я знаю, что для тебя это звучит бессмысленно, — согласилась Трейси. — Для женщин это тоже звучит бессмысленно. И я не понимаю, почему нам нравится страдать. Но я знаю, что мы ненавидим скуку. Возьми, к примеру, Фила. Он меня просто завораживает. Он делает мою жизнь такой интересной.

— Господи, он же всего-навсего играет на гитаре, — не выдержал Джон. — Он глуп как пробка. Самовлюбленный. Эгоистичный. И ты называешь его интересным? — спросил он и немедленно понял, что зашел слишком далеко и задел ее чувства.

Но Трейси только улыбнулась.

— Ты что-то имеешь против парней, которые играют на четырехструнных инструментах?

Джон попытался успокоиться.

— Совсем нет. Только против него. Он тебя не стоит.

— Но он такой милый. И не забывай о сексе, — покраснела Трейси.

Джон отвел глаза. Он был наказан за то, что зашел слишком далеко. Существовали такие вещи, о которых он не хотел бы знать. Джон вздохнул.

— Я бы все отдал, чтобы укладывать в постель девочек, как парни вроде Фила. Если бы я только мог научиться быть тупым. Или притвориться эгоистичным. — Он помолчал. — Слушай, Трейси, у меня появилась идея.

— У тебя всегда появляются идеи, — сказала она, собираясь уходить. — Именно поэтому ты сверхгалактический алхимик космологических исследований и системных концепций всего мира — или кто ты там есть в электронном мире.

— Нет. Это идея совсем другого рода, — сказал Джон, удерживая ее на месте. Она не должна так уйти. — У меня появилась идея, как наладить мою жизнь.

— Отлично. Может, мы обсудим это в следующий раз? Мне нужно зайти в супермаркет.

— Зачем? Порвались колготки? — Трейси не заходила в супермаркет годами.

— Нет. Нужна сода. И мука.

— Ты проводишь исследование? Или это для волос?

— Это нужно, чтобы печь, — сказала Трейси, пытаясь сохранить достоинство, что ей не всегда удавалось в присутствии Джона.

— С каких пор ты печешь? И почему ты собираешься делать это в полночь?

Джон слишком хорошо знал Трейси и прекрасно понимал, что она считает, что черная штука в ее кухне с дверкой в передней панели предназначена для хранения лишней обуви. И он горячо надеялся, что в ее животике не подходит булочка, посаженная Филом.

— Или это ловкий способ уморить Фила? — продолжал Джон. — Потому что твоя выпечка точно убьет его, хотя я не считаю это трагедией.

— Я не собираюсь отвечать на эти оскорбления, — сказала Трейси, вставая.

Джон тоже встал. Ему не хотелось показывать, как он нуждался в компании. Кроме того, его заинтересовала внезапная хозяйственность Трейси. Наконец до него дошло.

— А, это для твоей подруги из Сан-Антонио, для Лауры. Она что, повар?

— Ну и что из этого? — ответила Трейси, натягивая куртку. — Это не значит, что я ничего не умею делать.

— Ты умеешь делать очень многое, — согласился Джон. — Ты хороший журналист, прекрасный друг и ты умеешь одеваться. И ты потрясающе выбираешь подарки для матерей. Но печь…

Трейси серьезно посмотрела на него.

— Лаура из Сакраменто, — поправила она Джона, признаваясь, что он прав.

Джон улыбнулся.

— Я помогу тебе сделать покупки, — предложил он.

— Что? Разве тебе не нужно работать или спать? Тебе же всегда нужно или то, или другое. И вообще это страшно скучно.

— Но не для человека, который предложил помочь сложить постиранное белье и был отвергнут, — заметил Джон. — Я могу везти твою тележку.

— Ну если ты так хочешь…

Трейси пожала плечами и отошла, а Джон задержался, пошарил по карманам и бросил на стол смятую двадцатку. Трейси сказала не оборачиваясь:

— Как всегда, безумные чаевые. Твоя проблема в том, что ты слишком добрый. — Пробираясь между столиками, Трейси качала головой. — Женщинам не нравятся добрые мужчины.

Возбуждение Джона нарастало. Именно так. Почему он не подумал об этом раньше? Это просто идеально: концепция была ясна ему полностью от начала до конца, как проект «Парсифаль». Он должен заставить Трейси его понять и согласиться воплотить его идею в жизнь. Но тут Джон был в своей стихии.

— До следующего воскресенья! — прокричал он Молли и отправился догонять Трейси, выходящую на улицу.

* * *

— Так что у тебя за идея? — спросила Трейси, выкатывая из загончика тележку для покупок. — Если ты собираешься снова знакомиться по Интернету, то я в этом не участвую.

— Подожди, Трейси. Я серьезно. Я хочу изменить свою жизнь, пока мне не понадобилась виагра.

— О, не надо трагических преувеличений, — ответила Трейси, проходя между писчебумажными и аптекарскими товарами. — Твое последнее удачное свидание было не так уж давно. У тебя еще есть два-три года в запасе.

— Я не преувеличиваю. Я смотрю на вещи реально. — Джон сделал глубокий вдох. Он должен добиться ее сотрудничества. — Я хочу, чтобы ты научила меня, как стать крутым парнем.

Трейси уже почти миновала отсек с товарами для ухода за волосами. Она резко остановилась и развернулась, чтобы видеть лицо Джона.

— Что?!

— Я хочу, чтобы ты научила меня, как стать одним из тех парней, которые нравятся девушкам. Ну ты понимаешь, одним из тех парней, с которыми ты встречаешься. Как Фил. А до него у тебя был Джимми. Кстати, ты помнишь Роджера? Он еще баловался наркотиками. Он был суперкрутым. И вы все были от него без ума.

— Сам ты без ума, — сказала Трейси и повезла тележку дальше, оставив Джона позади. Она схватила бутылочку «Перта» — она бы никогда не выбрала этот шампунь, если бы не была в бешенстве. Но Джон быстро догнал ее в почти пустом бакалейном отделе.

— Пожалуйста, Трейси. Я серьезно прошу тебя об этом.

Нужно было успокоить ее и заразить своей идеей. Джон напомнил себе, что он умеет сколачивать рабочие группы.

— Не будь смешным. Зачем тебе становиться хамом? Это просто невозможно. Ты никогда не сможешь вести себя…

— Нет, смогу. Я смогу, если ты меня научишь.

«Сначала надо опровергнуть возражения, — сказал он себе, — затем отметить ее талант и воззвать к самолюбию».

— Вспомни, каким я был способным студентом. Соглашайся, Трейси. Взгляни на это как на эксперимент, как на способ применить результаты своих исследований, полученных в ходе общения с татуированными друзьями.

Джон заметил, что у Трейси пробудился интерес к его словам.

— В противном случае, — добавил он как мог небрежнее, — Молли права.

При упоминании имени официантки Трейси снова остановилась и повернулась к нему.

— Права насчет чего? — резко спросила она и снова отвернулась, исследуя полки с мукой.

— Мания повторения, — объяснил Джон. Его сердце билось учащенно: он зацепил ее. — Последние семь лет ты без всякой причины повторяешься. Тратишь время зря. Но если ты сможешь стать исследователем…

Трейси нагнулась, чтобы прочитать надпись на этикетке пакета с мукой.

— Кто бы мог подумать, что бывает столько сортов муки? — спросила она — обычный прием для отвлечения внимания, который не стал для него неожиданным. — Как ты считаешь, ей нужна просеянная, высшего помола или непросеянная грубого? А может, непросеянная высшего или просеянная грубого?

Джон вспомнил печенье Барбары, которое он ел пятнадцать часов назад, и взял просеянную высшего помола.

— Вот эта, — сказал он, подавая пакет.

Трейси выпрямилась и взяла у него муку.

— Так что ты скажешь? Ты согласна меня научить?

Она пожала плечами, положила муку в тележку и пошла дальше вдоль полок.

— Послушай, — призналась она, — может, я и могу написать отличную статью и насухо высушить волосы на ветру в дождливый день в Сиэтле и не схватить простуду, но я не умею печь, и никто не сможет научить тебя, как стать плохим. Ты не можешь быть плохим, поэтому все это несерьезный разговор. — Трейси отвернулась.

Джон был в отчаянии. Он представил себе, как завтра на работе встретится с Самантой, и ему стало тошно. Кроме того, Трейси была права: то, что он звонил, еще больше портило дело. Почему он иногда становится просто безнадежным идиотом?

Но что бы Трейси не говорила, она могла ему помочь, если бы захотела. У нее в руках ключ, но она не хочет его отдать. Разве друзья так поступают? Джон сказал себе, что нужно нажать посильнее. Ему удалось добиться руководства проектом стоимостью в миллион долларов. Он сможет и это. Джон схватил Трейси за руку, развернул лицом к себе и посмотрел ей прямо в глаза.

— Никогда в жизни я не был серьезнее. И ты единственный человек во всем мире, который может мне помочь. Ты знаешь все мои слабости и заслужила ученую степень за исследование крутых парней. Ты специализировалась по крутым парням еще в колледже, а в «Таймс» защитила диссертацию.

— Да, это точно было бы серьезное испытание, — сказала Трейси, улыбаясь ему. С нежностью.

Джон чуть не закричал от радости, но ему удалось скрыть свои чувства. Трейси подняла брови и выдвинула последнее возражение.

— Но зачем алхимику превращать золото в свинец? — спросила она, положив ему руку на плечо.

— Потому что золото хочет измениться, — ответил Джон. — Что, если золото умоляет алхимика?

И тут же почувствовал, что перестарался. Трейси убрала руку.

— Я не согласна, Джон. Я люблю тебя таким, какой ты есть, — добавила она. Это прозвучало совсем как в устах его матери.

— Да, но больше никто меня не любит, — напомнил ей Джон, но момент был упущен. Трейси пожала плечами и двинулась дальше.

— Я не могу это рделать. Слушай, что я говорила: пекарский порошок или сода? — спросила она, глядя на десятки различных упаковок того и другого.

— Ты сказала «сода», — ответил он. — И ты можешь переделать меня, если захочешь.

Трейси помолчала. Джон надеялся, что она обдумывает его просьбу, но через минуту она покачала головой.

— Думаю, мне нужно купить соду. Или все-таки порошок?

Джон вздохнул.

— А в чем разница? — расстроенно спросил он.

— Они используются в разных целях.

— А! И что это за цели? — спросил он. Джон злился на Трейси и не упустил случая придраться. — И насколько они разные?

— Пекарский порошок кладут для того, чтобы тесто поднялось.

— Я тоже могу прочесть надпись на пакете, Трейси, — заметил Джон. — А что насчет соды?

— Ну, ею можно почистить зубы или положить в холодильник от неприятного запаха.

— А твоя подруга из Санта-Барбары забыла дома зубной порошок или ей стало плохо от запаха в твоем холодильнике?

Трейси недовольно посмотрела на него, пожала плечами и бросила в тележку и то и другое. Она повернулась и решительно направилась к кассам. Джон пошел за ней. Он не собирался отказываться от своего плана. Он никогда не добился бы своего положения в «Микроконе» без упорства. Может быть, поможет юмор. Он встал на колени и, держась за ручку тележки, принялся канючить, как это делают капризные дети:

— Ну пожалуйста, я тебя прошу… Пожалуйста… Я буду тебя слушаться, обещаю.

Трейси смущенно огляделась по сторонам.

— Встань! — прошипела она сквозь зубы.

Джон знал, как Трейси не любит привлекать к себе внимание, но как раз на это он и рассчитывал.

— Джон, у тебя отличная квартира, потрясающая работа. Скоро ты будешь иметь право продать свои акции «Микрокона» и по-настоящему разбогатеешь.

Трейси старалась не обращать внимания на пожилую женщину с корзинкой в руках и на высокого молодого человека с тележкой, полной пива.

— Встань, — повторила она. — Будет еще много девушек, которым ты понравишься.

Но он не поднялся с колен.

— Но не в том смысле, — заныл Джон. — Всегда не в том смысле. Женщины хотят, чтобы я был их другом, начальником, братом.

Он пытался, чтобы в его голосе не слышалось отчаяния. Отчаяние отталкивает. В сущности, Трейси была одной из этих женщин, главной из них, но он не должен был этого говорить.

— Встань, пожалуйста, — снова попросила она. — Люди смотрят.

На самом деле те двое покупателей ушли и остался один служащий магазина, который не обращал на них внимания, потому что сосредоточенно наклеивал ценники на грейпфруты. Трейси отошла от Джона. Тем лучше. Он использует ее смущение против нее. Он заставит это работать на него. Трейси везла тележку к кассе у выхода из магазина. Отлично, там полно народу. Джон помог ей выложить покупки на ленту конвейера. Снова встав на колени, он громко заныл:

— Мне нужны интересные девушки. Сексуальные. Но всем им требуются крутые парни.

— Встань, — прошипела Трейси. — Ты переигрываешь.

К сожалению, было слишком поздно и ему не удалось собрать толпу. Что ж, он использует свой козырь: ее честность.

— Трейси, ты же знаешь, что это правда.

— Ну…

Кассирша наконец обратила на них внимание. Затем пожала плечами и суммировала стоимость покупок. Трейси вытащила деньги из сумочки. Джон вздохнул, встал и равнодушно взглянул на стеллаж с рекламой и женскими журналами. Его колени ныли. Попрошайничество не такое уж легкое занятие. Он заметил журнал, на обложке которого был изображен молодой киноактер, который недавно публично оскорбил свою подружку прямо на телевидении, непосредственно перед церемонией вручения «Оскара». Джон повернулся к Трейси и показал ей на обложку журнала.

— Я хочу выглядеть, как один из таких парней, — сказал он.

— Дело не только в том, как выглядишь, — сказала Трейси. — Ты симпатичный, но ты производишь приятное впечатление.

Джон взял у нее сумку, и они вместе пошли к выходу.

— Точно. Этот парень не выглядит приятным, он выглядит сексуальным. Уж он не ездил поздравлять своих мачех в День матери. — Джон обернулся и снова показал ей парня на обложке. — Что он сделал? Ты ведь знаешь.

Трейси взглянула на журнал и пожала плечами.

— Он просто сказал своей девушке, что хочет пообщаться с другими людьми, — ответила она, выходя на улицу.

Джон вышел следом.

— Я мог бы это сделать! Если бы у меня была девушка. И если бы ты мне помогла. — Он сделал новую попытку. — Смотри на это как на свою диссертацию.

Джон бросился назад в магазин, схватил журнал со стойки, бросил на прилавок пятерку и снова догнал Трейси.

— Ты ведь настоящий эксперт, — не унимался он. — Только ты можешь выделить квинтэссенцию поведения крутых парней и влить ее в меня.

В этот момент Трейси уже открывала дверцу своей машины, неловко орудуя ключом. Она взяла у Джона сумку, открыла дверцу и села в машину.

— Забудь об этом, ладно? — попросила она. — Ты просто получил слишком большую дозу еженедельного самоедства. Завтра ты снова будешь в порядке.

— Точно. Как только увижу Саманту, — мрачно согласился Джон, — я окажусь на седьмом небе.

— Слушай, Джон, садись на свой велосипед и отправляйся домой, — не выдержала Трейси.

Так он и сделал.

Глава 8

Небольшая квартирка Трейси была солнечной, но длинной и узкой. На кухне помещались только мойка, маленький холодильник и старая черная газовая плита, в которой Трейси хранила лишнюю обувь. Теперь один из углов большой комнаты был отгорожен ширмой. Получилась комната для гостей, вернее, для гостьи, чтобы Лаура могла чувствовать себя как дома. Кроме кровати, ширмы и дивана, в гостиной имелся письменный стол, заваленный заметками и фотографиями и обклеенный липкими листочками из ее любимых блокнотиков с идеями статей. На самом деле такими листочками была обклеена вся квартира.

Сейчас, в два часа ночи, после целого дня любви с Филом и полуночного разговора с Джоном, Трейси была совершенно измотана. Она вошла, стараясь двигаться как можно тише. Но оказалось, что Лаура не спит, а колдует с мисками и противнями. И, к еще большему удивлению Трейси, Фил тоже был здесь. Он лежал на диване, пощипывал струны своей гитары и выглядел очень недовольным.

— Почему ты так поздно? Я из-за тебя не пошел на прослушивание. К тому же Бобби обещал сегодня угощать, он как раз получил возврат налога.

Прежде чем Трейси успела ответить, вмешалась Лаура, как всегда, бросаясь на защиту подруги.

— Быть таким, как ты, — это отстой, — дружелюбно сказала она Филу.

Трейси старалась не обращать на Фила никакого внимания. Фил был необыкновенный и местами восхитительный. Просто он так демонстрировал свои чувства. Фил ворчал, потому что соскучился, но никогда бы в этом не признался. Каждый раз, когда такое случалось, Трейси чувствовала себе на седьмом небе от счастья. Он выглядел очень привлекательно, вытянувшись во весь свой немалый рост на ее диване, и сам прекрасно знал об этом, поэтому Трейси пыталась казаться равнодушной.

— Что ты делаешь? — спросила она Лауру, разбивающую в чашку два яйца одновременно.

— Сбиваю крем.

— Ты что-то готовишь, да? — спросил Фил таким тоном, словно только что расшифровал геном человека.

— Не готовлю. Я пеку, — поправила Лаура и обратилась к Трейси: — Ты купила соду?

Трейси кивнула. В Энсино ни одни выходные не обходились без шоколадных пирожных с орехами и сахарного печенья. Лаура делала все сама, Трейси позволялось только облизывать миски и кастрюльки.

— Моя мама тоже часто пекла, — объявил Фил. — Цыплят, окорок.

Лаура закатила глаза, затем вынула из духовки противень с печеньем и протянула одно Филу.

— Дурачок сладенькому рад? — спросила она, весело улыбаясь.

Трейси не верила своим глазам. Она ожидала, что Фил надуется, оскорбится, но он молча протянул руку за печеньем. Трейси смотрела, потрясенная. Может быть, путь к сердцу мужчины и в самом деле лежит через его желудок?

— Ух ты! — сказал Фил, проглотив печенье. — Это потрясающе!

— Да, жир и сахар здорово поднимают настроение, — сказала Лаура. — Я давно сижу на этой игле. Трейси ненавидела, когда подруга так унижала себя.

— Лаура, а какая разница между содой и пекарским порошком? — спросила она.

— Я знаю, — отозвался Фил. — Одно из них жидкое, а другое нет.

Лаура фыркнула.

— Как ни странно, сода — это не напиток, и ты не можешь тянуть ее через соломинку, — сказала она Филу и повернулась к Трейси: — То и другое требуется не так часто, но когда потребуется, их ничем не заменишь. На Пасху я могла бы продать свой запас пекарского порошка дороже кокаина. Хозяйки в Сакраменто с ума сходили без него.

Трейси улыбнулась. Она забыла, какое оригинальное чувство юмора у ее подруги. Кто, кроме Лауры, мог бы сравнить соду с кокаином.

— Теперь за уборку! — объявила Лаура.

Фил молча взял следующее печенье. Трейси пожала плечами. Фил никогда не убирал у себя дома. Лаура взялась за мытье посуды, а Трейси убирала на место остатки продуктов.

— Почему ты так поздно пришла? — спросил ее Фил, смахивая крошки с лица.

Трейси пихнула подругу в бедро и вымыла руки.

— Это была безумная ночь. Джон хочет, чтобы я переделала его.

Фил рассмеялся.

— Чтобы ты переделала этот ходячий компьютер? И во что, интересно знать, он хочет превратиться?

— В кого-нибудь вроде тебя, — ответила Трейси, присаживаясь на софу и снимая туфли.

— Мистер Очкарик? Ну нет, это невозможно, — ответил Фил. — Этот парень родился, чтобы носить очки и ходить на службу. Рабочая неделя придумана как раз для таких, как он.

Трейси собралась броситься на защиту Джона, но заметила, что Лаура оставила на крошечном кухонном столике одну миску. Она хотела переставить ее в мойку, но, сообразив, в чем дело, принялась выскребать остатки содержимого и облизывать палец.

— Кстати, сколько у него уже акций? — спросил Фил.

— Где-то около тридцати тысяч, — ответила Трейси, облизываясь.

— Вот это да! Да он и в самом деле богач, — сказала Лаура. — Такой парень одиноким не останется. Где я могу с ним познакомиться?

— И не думай, — ответил Фил. — Тебе будет лучше с Джеффом, хотя коэффициент интеллекта у него и невысокий, зато есть настоящее чувство ритма. Он спрашивал о тебе.

— Джону просто не везло с женщинами, которые ему нравились, — возразила Трейси.

— Любовь нельзя купить, а? — довольно сказал Фил. — И этот тип хочет стать таким, как я? — Он рассмеялся.

— Может быть, я девушка его мечты? — пошутила Лаура.

Но Трейси пропустила это мимо ушей.

— А почему ты думаешь, что твое поведение нельзя скопировать? — спросила она Фила.

— Почему нельзя? Наверное, можно. Только этот твой Джон такой убогий. Настоящее ничтожество.

— Да, — согласилась Лаура. — Никогда не люби парня моложе тридцати, с постоянной работой и кучей ценных бумаг. Это мой девиз.

До Фила не дошел ее сарказм, он просто кивнул, соглашаясь.

— Ну да, в любом случае это безнадежно. Ты не сможешь его переделать, — сказал он Трейси.

— А Джон считает, что я смогла бы, — возразила она. Почему Фил становится таким занудой, когда говорит о Джоне?

— Очкарик думает, что ты можешь все.

— Она смогла бы, если бы захотела, — решительно заявила Лаура.

Она домыла последний противень и забрала у Трейси вылизанную миску.

— Да. Джон больше верит в меня, чем ты, — сказала Трейси. — А что, если я изменю его, превращу в крутого парня?

— Давай, и напиши об этом статью в форме дневника, людям нравятся превращения, — предложила Лаура.

Это была отличная идея. Кроме того, Трейси захотелось это сделать назло Филу.

— Хорошая мысль, — согласилась Трейси.

— Да? Ты что, с ума сошла? — спросил Фил. — Зачем тратить время и писать всякую чушь?

— Ну, я не знаю, — протянула Трейси. — Всем нравится преображение. Это архетип. Понимаешь, как у Юнга [12]. — Фил обожал Юнга. — Старая история о Золушке.

— Но я думал, что тебя не интересуют старые истории, — не сдавался он. — Тебя всегда интересовало новое.

— Да, — заметила Лаура, — Фил показал мне сегодня одну из своих новых историй.

Трейси посмотрела на подругу. Губы Лауры были вытянуты трубочкой. Она всегда так делала, когда боролась со смехом.

— Правда? — спросила Трейси. Несмотря на очевидное пренебрежение Лауры, она была задета. Фил очень редко показывал ей то, что писал. — И как тебе?

— Я думаю, что не помешало бы доработать характеры и сюжет, — серьезно сказала Лаура. — А остальное просто великолепно.

— Спасибо, — ответил Фил, как будто его только что не оскорбили. — Эта вещь вроде коллективного подсознания.

«Наверное, — подумала Трейси, — ему безразлично, как Лаура относится к его работе. Но почему он никогда ничего не показывает мне?»

— В любом случае, если ты даже собираешься писать всякую чушь о превращениях, тебе все равно не удастся этого добиться, — добавил Фил. — Сделать этого типа сексуальным — все равно что заморозить Амазонку. Это невозможно.

— Хочешь, поспорим, что у меня получится? — спросила Трейси.

— На что?

Фил протянул руку, чтобы стереть крем с ее губ, но она уклонилась. Сейчас никаких нежностей, тем более на глазах у одинокой Лауры.

Пари так пари. Оправданный способ выразить ее накопившееся раздражение, проучить Фила, а может быть, даже подтолкнуть их отношения вперед или совсем разорвать.

— Спорим на твою квартплату, — осенило Трейси.

— Что? Я не плачу за квартиру.

У него чуть не вывалилось изо рта последнее печенье, которое он туда только что отправил.

— Именно об этом я и говорю. Ты ешь здесь и спишь здесь почти все время, но ты не платишь за квартиру и даже не покупаешь продукты.

— Но ты же знаешь, что я не могу, детка.

Фил оглянулся на Лауру, обнял Трейси за плечи и увел ее за ширму. Он заговорил тише.

— Я ведь еще выплачиваю за усилитель, а сейчас даже задолжал парням свою долю за квартиру, — объяснял он, подталкивая ее к кушетке Лауры.

— Не здесь! — твердо сказала Трейси. О чем он вообще думает? — Все равно, если ты откажешься от квартиры…

— Думаю, вы подошли в разговоре к тому моменту, когда я дипломатично удаляюсь, чтобы обеспечить вам конфиденциальность, в которой вы, очевидно, нуждаетесь, — сказала Лаура, вытирая руки тем жалким клочком материи, который у Трейси заменял кухонное полотенце. — Я собираюсь принять продолжительный, шумный душ, — объявила она и скрылась в ванной.

Фил взял Трейси за руку, увел в спальню, сбросил ботинки и потянул ее к кровати.

— Давай ты сверху, — сказал он и растянулся перед ней.

— Фил, перестань. Я серьезно. Послушай меня одну минуту, — продолжала Трейси, когда он взял ее за плечи и потянул к себе. — Если ты переедешь ко мне…

Фил отпустил ее плечи и сунул руку под подушку. Накал эмоций упал почти до нуля.

— Слушай, у меня должно быть свое пространство, — сказал он, отворачиваясь к стенке, очевидно, желая, чтобы она перестала говорить на эту тему, или, что более вероятно, собираясь уснуть.

— Но ты был так уверен насчет Джона. Ты боишься спорить? — поддразнила его Трейси. — Если я превращу Джона в крутого парня, ты откажешься от своей квартиры и будешь платить половину квартплаты здесь?

— У тебя все равно не получится, — не сдавался Фил.

— Но если все-таки получится?

Он повернулся, посмотрел на нее и хищно улыбнулся.

— Я сделаю все, что ты хочешь. А что, если ты проиграешь?

Трейси немного подумала.

— Тогда ты сможешь пользоваться моей квартирой как бесплатным отелем, где ты ночуешь, бросаешь грязное белье и ешь, но никогда не убираешь постель и не моешь посуду. — Она еще немного помолчала. — Слушай, но ведь ты уже так и делаешь.

Фил сел на постели.

— Я тебе говорил, что близкие отношения — настоящая обуза для музыкантов. Ты знала, на что шла. Правда? — Трейси кивнула. — Такие отношения напоминают ванну.

— Что? — не поняла Трейси.

— Ну, понимаешь, сначала хорошо, а потом вода остывает.

— Ты так думаешь о наших отношениях? Что они уже остыли? — спросила Трейси, вставая с кровати. Если он так думает, он ей не нужен.

— Нет, крошка, — сказал Фил успокаивающе. — Как ты могла подумать такое после сегодняшнего вечера?

Он притянул Трейси к себе, но ее тело оставалось напряженным.

— Эй, я просто дразнил тебя. Смотри. Я тебе кое-что принес.

Фил протянул руку. На его ладони лежала черная бархатная коробочка. Сердце Трейси радостно забилось, и она бросилась ему на шею.

— Ой, Фил! — выдохнула она, с трепетом открывая коробочку.

* * *

Трейси стояла перед зеркалом в дамской комнате «Сиэтл таймс» и сосредоточенно красила ресницы, когда туда заглянула Бет. Под глазами у Трейси залегли темные круги. Они с Филом не спали до четырех: ссорились, занимались любовью, снова ссорились. «Мне давно пора подстричься, — ужаснулась она. — Нужно срочно звонить Стефану и умолять его выкроить для нее время».

— Ну и что дальше? — спросила Бет.

— Ну, он начал говорить: «Мне нужно свое пространство».

Бет вздохнула.

— Моя мама как-то сказала, что парнями, с которыми я встречалась и которым требовалось собственное пространство, можно набить целый склад.

Дверь в дамскую комнату открылась, и вошла Эли-сон, высокая блондинка, которая была вчера в «Космо» и легко выиграла бы состязание на конкурсе двойников юной Шерон Стоун. Бет и Трейси посмотрели на нее с одинаковой враждебностью. Она встала рядом с ними у зеркала.

— Привет, — сказала Элисон, неизвестно зачем поправляя свои идеально уложенные волосы.

— Привет, — хором отозвались Трейси и Бет одинаково неохотно.

Наступило молчание. Элисон продолжала возиться с волосами.

— После этого, — продолжила Трейси, — Фил сказал, что хочет на мне жениться, а я ответила, что не так хорошо его знаю и не уверена, что он мне подходит. Но кольцо я все-таки взяла, — говорила Трейси, обращаясь к своему отражению в зеркале.

Бет прекратила красить губы и чуть не уронила помаду.

— Он сделал тебе предложение? — спросила она. — То есть он решил на тебе жениться?

Трейси украдкой взглянула на отражение Элисон, которая наконец закончила поправлять безукоризненную прическу.

— Пока, — сказала Элисон.

— Пока, — эхом откликнулись Бет и Трейси, когда Элисон уже выходила из туалета.

— Фил подарил тебе кольцо? — спросила Бет, когда дверь была плотно закрыта. — По-настоящему?

— Нет, это только для ушей Элисон, — призналась Трейси. — Фил дал мне коробочку для колец. Внутри лежал медиатор для игры на гитаре.

— Как медиатор?

Трейси заговорила голосом Фила, пытаясь превратить свое разочарование в шутку:

— «Это мой первый медиатор. Я не знал, что он не нужен для бас-гитары». — Трейси сделала такую же точно паузу, какую сделал он, когда заметил, что она не обрадовалась подарку. — «Слушай, он очень много значит для меня». — Трейси продолжила своим голосом: — Так что этот медиатор много значит для него. Понимаешь, он живет своей музыкой и своими новеллами. Он просто не думает о таких материальных вещах, как кольца.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19