ГЛАВА 5

КРИСС

Несмотря на нож, воткнувшийся в стол в нескольких сантиметрах от ее руки и все еще качающийся, и Житану, испепелявшую ее взглядом, от которого расплавился бы свинец, Иветта рискнула посмотреть на Пайаса.

— Что происходит? — шепнула она. — Имеет ли она право требовать это? Пайас кивнул.

— К несчастью, по древнему обычаю она может вызвать на поединок всякого, кто задел ее честь или похитил любовь мужчины, которого она считает своим. Насколько я знаю, об этом обычае не вспоминали больше столетия — но он существует.

Продолжающая бушевать Житана приближалась.

— Если свинья-гаджи хочет мужчину, она сможет получить его только через мой окровавленный труп. Или Я убью ее, и он станет моим.

Иветта быстро оглядела сидящих за столом, но встретила лишь безучастные взгляды. Ее здесь не знали, не любили, и никто ради нее не пошевелил бы и пальцем. Они чувствовали в Иветте смутную угрозу устоявшемуся положению вещей и не очень переживали бы ее смерть.

Девушка предпочла бы избежать схватки. Она ничего не имела лично против Житаны, кем бы та ни была, и достаточно часто рисковала жизнью на службе у Императора, чтобы растрачивать свои силы в частных стычках. Но тут имелись и другие факторы, в частности, ее любимый Пайас — один из них. Хотя Иветта не знала всех тонкостей древнего обычая, она предполагала, что отступление запятнает позором не только ее саму, но и Пайаса в глазах его родных и друзей. Возвращение домой и без того принесло ему достаточно горя, она не хотела усугублять его.

Стиснув рукоять ножа, торчащего из стола, Иветта вытащила лезвие и поднялась с места.

— Я не люблю драться, — ровным голосом произнесла она. — Но я БУДУ драться, защищая себя и тех, кого люблю.

Стоявшая перед ней Житана самодовольно ухмыльнулась. Иветта чувствовала боль стоявшего позади Пайаса. Он, без сомнения, и сам не желал драки, но, так же как и она, понимал неизбежность этого поединка.

— Будь осторожна, Ив, — предупредил он. — Она опытна.

Иветта уже заключила это по тому, как Житана двигалась, приближаясь к ней. Лезвие ее ножа, направленное вверх, готово совершить молниеносный колющий или вспарывающий удар; она ловко маневрировала в зависимости от обстоятельств, в то же время, не отрывая взгляда от Иветты и всей душой стремясь к победе. Иветта, видя ловкие маневры соперницы, не удивлялась: естественно, Житана вызвала ее на поединок в том виде единоборства, в котором считалась мастером. «Это называется нечестной игрой», — цинично подумала Иветта.

Она вышла из-за стола на открытое пространство. Житана, чуть изменив направление, продолжала надвигаться на нее. В комнате стояла мертвая тишина — все ожидали, чем закончится поединок.

Две женщины настороженно следили друг за другом, пытаясь найти брешь в обороне противника, и обеим это не удавалось. Иветта, не желавшая этой борьбы, проявляла больше терпения и не собиралась наносить удар первой.

Житана, напротив, рвалась в бой. Покружив минуты две, она устала играть в выжидание и решила вынудить Иветту действовать. Ее нож стремительно метнулся в глаза деплейнианки.

Иветта засекла едва заметное напряжение мышц, предшествующее удару, и когда лезвие ножа Житаны, сверкнув, устремилось к ее лицу, она чуть отступила вправо и подняла левую руку, отражая выпад соперницы.

Однако движение Житаны оказалось обманным; Иветта среагировала на угрозу глазам, но рука Житаны опустилась, а левая нога поднялась, нанося ужасный удар в промежность Иветты. Даже рефлексы Иветты оказались недостаточно быстрыми, чтобы полностью нейтрализовать последствия этого выпада; она начала падение, увидев нацеленную в нее ногу, поэтому удар оказался не таким сильным, как рассчитывала Житана, но все же свалил Иветту на пол.

На планете с высокой гравитацией, такой, как Ньюфорест, с силой тяжести на поверхности в два с половиной раза больше земной, любое падение приводило к серьезной травме. За много веков обитатели таких миров так и не смогли приспособиться к этим суровым условиям. Хотя кости их стали толще и в определенной степени прочнее, они сохранили в основном то же содержание кальция, какое выработалось за миллионы лет на Земле. Кости ломались, когда человек падал под сокрушительной силой высокого притяжения.

Иветту спас многолетний опыт работы в Цирке. Удар Житаны вывел ее из равновесия. Не видя никакой возможности предотвратить падение, девушка все же постаралась избежать катастрофических последствий его. Используя ловкость опытного акробата, Иветта свернулась в плотный клубок и опустилась на более мягкие части тела, защитив, точно подушкой, хрупкие кости. В то же время она использовала переданный ударом импульс для кувырка назад. В одном непрерывном движении девушка упала, совершила кувырок и вскочила на ноги, снова готовая к битве.

«Я недооценила ее и переоценила себя, — строго отругала себя Иветта. — В последние несколько лет я так привыкла работать в мирах с невысоким притяжением и сражаться с людьми, чья реакция не такая быстрая, как моя, что возвращение на планету с высокой гравитацией требует времени, чтобы приспособиться. Житана прожила здесь свою жизнь, и ей этот мир привычней, чем мне. Ее реакция ни в чем не уступает моей. Надо учесть все промахи».

Она понимала: единственным ее преимуществом являлась интенсивная подготовка к цирковым выступлениям и большой опыт схваток не на жизнь, а на смерть, который, безусловно, многого стоил.

Житана расстроилась, что ее излюбленный и всегда безотказно действовавший трюк не сработал, и не удастся быстро завершить поединок. Готовясь к затяжной схватке, Житана по-прежнему не сомневалась в своей победе, хотя и высоко оценила способности своей соперницы.

Она сделала еще один ложный выпад, но на этот раз Иветта не попалась на него. Житана отпрянула назад, и две женщины снова начали кружить по комнате. Теперь Иветта чувствовала себя в большей безопасности; изучив противника, она поняла, что главная слабость той в нетерпеливости, в желании закончить все как можно скорее. Разумеется, поединок не затянется долго лишь благодаря рассчитанной быстроте Иветты.

Житана сделала небольшое обманное движение левым плечом, затем стремительно ринулась вперед. Ее нож резанул, следуя вниз за движением руки, но рассек лишь воздух.

Иветты в том месте не оказалось. Она двинулась на ложный выпад, а не от него, приблизилась к Житане на опасное расстояние и проскочила под ее рукой, держа нож наготове. Житана молниеносно отпрянула назад — но недостаточно быстро. Лезвие ножа Иветты вспороло ей руку, оставив длинную рану, из которой брызнула кровь.

Взвыв от боли, Житана поспешно отскочила прочь. Рана, похоже, только придала ей решимости уничтожить Иветту; с яростью она сверлила взглядом деплейнианку.

«Пусть выходит из себя, — хладнокровно подумала Иветта. — Чем больше она теряет рассудок, тем нетерпеливее и неосмотрительнее становится. Этим стоит воспользоваться».

Ньюфорестианка сделала новый выпад, от которого Иветта легко уклонилась. Когда Житана проносилась мимо, Иветта с силой ударила ее кулаком по затылку, отчего соперница отлетела к стене, находящейся в нескольких метрах. Падение Житаны вызвало пару смешков среди зрителей; достигшие, слуха Житаны, они еще больше разъярили ее. Такого унижения она не потерпит.

Восстановив равновесие, она, казалось, слепо бросилась вперед на Иветту. Та снова приготовилась отступить в сторону, но в последний момент заметила, как Житана ловко перебросила нож из правой руки в левую. «Она одинаково хорошо владеет обеими руками!» — запоздало подумала Иветта.

Она уже настроилась двигаться в одну сторону, уклоняясь от ножа, но тот внезапно обрушился на нее совсем с другой стороны. Иветта едва успела откинуть голову назад, и нож Житаны полоснул ее по шее. Его кончик едва коснулся кожи, появилась красная капля.

Иветта, теряя равновесие, схватила руку соперницы, убив разом двух зайцев: она смогла удержаться от нового падения и в тот же миг дернула Житану к себе, мертвой хваткой воздушного акробата вцепилась в нее и начала крутить вокруг себя. Через несколько секунд Иветта завладела вторым запястьем Житаны, и изо всех сил надавила на болевую точку. Житана оказалась меж двух огней: постараться сохранить равновесие и в то же время удержать нож, несмотря на боль в руке. Именно попытка сделать одновременно и то и другое привела ее к поражению. Дернувшись, Житана попыталась высвободиться из рук Иветты. Но та не ослабляла хватки, и Житана поневоле выронила нож. Она попыталась подхватить его, но Иветта оказалась проворнее.

Увидев, что нож начинает падать, она освободила правую руку Житаны и стиснула ее горло. Сжимая шею ньюфорестианки, Иветта рванула ее к себе, и оторвала соперницу от пола, лишив ее столь необходимой точки опоры. Житана судорожно закашлялась, но звук прекратился, когда Иветта приставила свой нож к ее горлу. Присутствующие смолкли, пораженные этой неожиданной победой.

— Полагаю, согласно правилам, определяющим ход подобных дел, я имею право убить тебя, — сказала Иветта достаточно громко, чтобы слышали все. — И у меня, конечно же, нет особых причин щадить тебя. Ты напала на меня первой, и я имела право защищаться. Однако, — продолжала она, — насколько я могу судить, главная причина твоего нападения на меня в том, что ты любишь Пайаса — или думаешь, что любишь. По правде говоря, это не такое уж страшное преступление; и тут есть и моя вина. Так что предлагаю заключить договор. Я пощажу твою жизнь, если ты в ответ пообещаешь мне отказаться от всех притязаний на Пайаса. Ты даешь мне слово?

Чтобы придать убедительности своим словами, она схватила левую руку Житаны и резко заломила ее за спину. Житана вздрогнула, а Иветта шепнула ей в ухо:

— Если не согласишься, я прямо сейчас оторву тебе руку.

— Да, — сквозь стиснутые зубы выдавила Житана. — Даю слово.

Отпустив соперницу, Иветта легонько оттолкнула ее от себя.

— Благодарю, Житана. Ценю твое самопожертвование.

Затем она обвела взором комнату, вглядываясь в море бесстрастных лиц.

— Кажется, с меня хватит этой прекрасной трапезы, — спокойно проговорила она. — И боюсь, это физическое упражнение утомило меня. Если не возражаете, я откланяюсь и удалюсь, чтобы немного отдохнуть.

— Я пойду провожу тебя, чтобы ты не заблудилась, — поспешно сказал Пайас.

Взяв Иветту за руку, он повел ее к двери, повернувшись спиной к злобно бушующим родственникам.

Вечером того, же дня Тас Бейвол постучал в комнату Житаны и вошел, не дожидаясь приглашения. Житана с перебинтованной рукой лежала ничком на кровати и плакала При появлении Таса молодая женщина подняла голову, пытаясь скрыть слезы.

— А тебе что нужно? — спросила она.

— Перекинуться несколькими словами по поводу проблемы, беспокоящей нас обоих.

— Ты имеешь в виду гаджи? — приподнявшись на здоровой руке, Житана внимательно посмотрела на Таса.

— Отчасти, — согласился тот — Но она — лишь часть наших забот. Итак, что мы собираемся делать с Пайасом?

— Мне до него больше нет дела, — сказала Житана, раздраженно перекатываясь на спину и глядя в потолок. — Ты слышал, что я сказала сегодня: я отказалась от притязаний на него.

— Однако ты ведь по-прежнему гражданка Ньюфореста, не так ли?

— Я начинаю гадать, являюсь ли я вообще хоть чем-нибудь.

Сев на край кровати, Тас схватил Житану за плечи и встряхнул ее.

— У моего отца пятнистая лихорадка. Он может умереть в любую минуту. Тогда по закону нашим герцогом станет Пайас. Он заявил отцу, что не хочет оставаться здесь; он готов предать нашу планету и наш народ неизвестно ради чего. Такого человека ты хочешь видеть нашим правителем?

Шмыгнув носом, Житана прогнала остаток слез и задумалась над словами Таса. Пайас уже дважды предал ее: в первый раз отказавшись от нее ради ее сестры, а теперь связавшись с этой отвратительной гаджи. Нет, она не желает, чтобы Пайас стал следующим герцогом Ньюфорестским.

— Что ты замыслил? — спросила она Таса.

— Мы созовем КРИСС. Несомненно, на это имеется достаточно оснований.

Похоже, Житана сомневалась в правильности такого решения, и Тас торопливо продолжил.

— Если я предложу собрать крисс, никто не станет слушать. Мои чувства к брату хорошо известны, к тому же я следующий за ним по старшинству. Я стану первым в наследовании трона, если все выступят против Пайаса. Слишком прозрачно. Но твой отец — самый влиятельный маркиз планеты. Если ты сможешь убедить его созвать крисс, ему подчинятся. Соберутся все. Как только они услышат, что сделал Пайас, они обязательно проголосуют против него.

— Да, — прошептала Житана, уставившись в потолок. — Да, это послужит ему, сукиному сыну, хорошим уроком. Завтра же утром я позвоню отцу. Уверена, он будет потрясен не меньше моего.

Тас начал нежно гладить пальцами ее щеку.

— А как только меня утвердят новым маркизом и следующим герцогом, — мягко проговорил он, глядя Житане прямо в глаза, — я смогу сделать тебя следующей герцогиней.

Потребовалось какое-то время, пока истинный смысл этих слов дошел до рассудка онемевшей от несчастья женщины. Она пристально вгляделась в лицо Таса. Не Пайас, но фамильное сходство очевидно. Довольно приятная внешность, и со временем некоторые недостатки не будут бросаться в глаза.

Тас, наклонившись, поцеловал ее. Житана после недолгих раздумий обхватила руками его плечи и привлекла к себе, страстно возвращая поцелуй.

Весь следующий день Пайас и Иветта пытались избавиться от неприятного осадка, оставленного предшествующими сутками. Они держались подальше от остальных членов семейства Бейвол, надеясь, что в их отсутствие случившееся забудется и гнев и неприязнь остынут. Оба понимали, что это надежда отчаяния, но не говорили ни слова.

Утром Пайас показал Иветте поместье, обратив особое внимание на ухоженные сады. Иветта восхищалась красным цветом всей растительности. Так как кривая излучения солнца Ньюфореста имела пик в инфракрасном диапазоне, местная разновидность хлорофила, позволявшего растениям использовать энергию солнечного света для образования питательных веществ, отражала более длинные волны. Сначала Иветта поражалась обилию пестрых цветов на красных стеблях среди сочных красных листьев, но она видела так много необычного во время странствий по Галактике, что быстро перестала удивляться. Пайас с большим удовольствием перечислял названия растений и рассказывал об их особенностях.

— Красный цвет — одна из основных причин, по которым я так люблю земные розы, — объяснил он.

Странствуя по Империи, он приобрел привычку каждый день носить свежую розу за лентой шляпы или на рукаве.

— Это что-то сугубо земное, и в то же время ее цвет передает сущность моей родной планеты. Я однажды попытался выращивать розовые кусты в нашем саду, но гравитация и необычный свет — это оказалось уже слишком, и они так и не выросли нормальными. Он с грустью вздохнул. — То, что я люблю, похоже, не уживается на Ньюфоресте.

После чего резко сменил тему разговора.

С удовольствием позавтракав в саду, где им накрыл стол Юрий, Пайас повел Иветту в столицу планеты город Гарридан осмотреть достопримечательности и сделать покупки. Никаких музеев и выдающихся архитектурных сооружений, но Иветта с огромным интересом прошлась по лавкам местных ремесленников. Ньюфорест до сих пор оставался настолько недавно освоенным миром, что в нем отсутствовала тяжелая промышленность; буквально все местные товары производились вручную. Зачарованная Иветта провела целый час, наблюдая за работой женщины-стеклодува. Она посетила ткачей и восхитилась их тканями и коврами. Один гончар предложил дать ей бесплатный урок своего искусства, и Иветта смастерила немного кособокий горшок; гончар вежливо кивнул, но девушка не сомневалась — он обязательно переделает ее работу, как только она уйдет. Иветта так много времени провела на планетах с высоко развитой цивилизацией, что забыла, как спокойны более простые миры.

Пайаса узнавали повсюду, куда бы они ни пришли. Весть о его возвращении распространилась по всему городу, и все жители, казалось, встречали его словно долго отсутствовавшего родственника. Никакие слухи о скандале в семействе герцога не дошли до простых людей. Народ Ньюфореста любил Пайаса, несмотря на неприязнь к нему со стороны родственников.

Когда молодые люди вернулись в особняк Бейволов, они обнаружили во внутреннем дворике много личных вертолетов. Пайас по геральдическим знакам на бортах определил, кому из знатных людей планеты они принадлежат. Возможно, он догадывался о цели их прилета, но постарался скрывать свои мысли. Иветта тоже заметила обилие важных вельмож, но решила ничего не спрашивать до тех пор, пока Пайас сам не заведет речь об этом.

Они пообедали наедине в комнате Пайаса, и все время до них доносились звуки прибытия все новых и новых вертолетов. Пайас начал нервничать. После обеда, показывая Иветте свою библиотеку, он постоянно взглядывал на дверь, словно ожидая чьего-то внезапного появления.

Его опасения, подтвердились. В комнату без стука вошли два его дяди и встали по обе стороны двери.

— Пайас Бейвол, — сказал один из них, — ты призываешься на крисс.

Пайас вздрогнул, затем, медленно закрыв глаза, кивнул.

— Khorosho, я спущусь через несколько минут.

— Ты пойдешь с нами СЕЙЧАС ЖЕ.

Мгновение казалось, что Пайас готов взорваться от ярости; затем это выражение сменилось покорностью. Когда Пайас шагнул к своим дядьям, Иветта схватила его руку.

— Что такое крисс? — спросила она.

— Это означает «закон». Отголосок старой системы правосудия, когда старейшины — или в данном случае знать — судят нарушившего закон. Нарушившего племенные традиции.

— Но в чем ты преступил закон? — настаивала Иветта.

Она посмотрела на двух мужчин, стоящих у двери, но те никак не отреагировали на ее вопрос.

— Точно я не уверен, хотя могу кое-что предположить. Тас выдвинет несколько любопытных обвинений, уверен. За всем этим чувствуется чья-то настойчивая враждебная рука.

Он снова двинулся к двери, и Иветта сказала:

— Разреши мне пойти вместе с тобой. Я знаю, это отчасти из-за меня… Пайас покачал головой.

— Крисс только для мужчин — еще один пережиток племенно-родовых времен. Но даже если бы женщин допускали, тебе все равно не позволили бы присутствовать: ты чужеземка, иностранка и, таким образом, персона нежелательная. Мне придется пройти через это одному. Подожди меня здесь.

Иветта хотела узнать, какие последствия может иметь это судилище и насколько оно опасно, но Пайас и его дядья быстро вышли из комнаты, и она не успела ничего спросить. Вряд ли случится что-то очень плохое, иначе Пайас оказал бы сопротивление. Поэтому ей не оставалось ничего другого, как ждать его возвращения.

Медленно тянувшиеся минуты казались Иветте годами. Она попыталась отвлечься какой-нибудь книгой, но в настоящий момент ни одна из них не вызвала ее интереса. Иветта ходила по комнате, смотрела из окна на темноту вокруг и пыталась проанализировать все происшедшее со времени их приезда на Ньюфорест. Она могла сражаться с десятью самыми свирепыми приспешниками Леди А, но к подобным душевным мукам не была готова.

Второй этаж дома выглядел пустынным. При малейшем звуке Иветта вскакивала и спешила к двери, надеясь увидеть своего жениха. Все ее отточенные чувства были обострены, ожидая какого-нибудь знака, указывающего на то, что Пайас возвращается цел и невредим.

Прошел час, другой. Ее воображение разыгралось, рисуя одну за другой мрачные картины. Девушка пыталась представить Пайаса, стоящего перед криссом, опровергающего доводы брата. Как он поведет себя — дерзко или униженно? Искренне или уклончиво? Возможно ли применение оружия или дуэль останется только словесной? Снова и снова она мысленно повторяла незаданный вопрос: что сделают с Пайасом, если его признают виновным в нарушении обычаев? Смогут ли его убить? И скольких из них УБЬЕТ в этом случае она?

Наконец Иветта услышала быстрые шаги по коридору, в которых слышалась ярость. Девушка внутренне приготовилась к незамедлительной атаке, если в комнату войдет враг. Она не покорится этому варварскому миру, и уж конечно же не сдастся без боя.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Пайас. Его лицо, обычно необыкновенно добродушное, искажал гнев.

— Молодой ублюдок, — пробормотал Пайас. — Подлый, мелкий…

— Что случилось? — спросила Иветта, быстро пройдя через комнату и встав рядом с ним.

Пайас ударил кулаком по ладони, казалось, он не услышал ее.

— Никогда не смог бы подумать, что столько вероломства и жестокости может сосредоточиться в одном человеке!

Он взглянул на Иветту так, словно только что увидел ее.

— Знаешь, что сделал мой братец?

— Нет. Именно об этом я и спрашиваю тебя.

Ее ласковый голос несколько успокоил Пайаса. Он положил руки на плечи Иветте, и она ощутила, как он весь дрожит от ярости. Пайас помолчал некоторое время, пытаясь собраться с мыслями.

— Мой отец, будучи герцогом, обязан председательствовать на криссе. Его специально ради этого подняли с больничного ложа. Мне все равно, что предпринял Тас против меня; он всегда оставался мерзавцем. Но так издеваться на людях над моим отцом… над НАШИМ отцом…

Пайас сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя.

— Меня обвинили в том, — более ровным голосам произнес он, — что я предал свой народ. Тас сказал, что пока я отсутствовал, занимаясь поисками Роу Карнери, я возненавидел людей нашей планеты, находя их слишком отсталыми. Он заявил, будто я вернулся домой, услышав о тяжелой болезни отца, и собрался унаследовать трон, но как только выяснил истинное положение, приготовился к незамедлительному действию. По его мнению, я не имел права привозить сюда свою… привозить сюда тебя — он грязно выругался, — это пощечина всем женщинам Ньюфореста.

Я пытался опровергнуть все его доводы, но мне это плохо удалось. Хотя я люблю Ньюфорест и своего отца, я не мог объяснить, почему должен в скором времени покинуть планету. Я люблю тебя, и ты согласилась стать моей женой, но что еще я имел право рассказать о тебе.

Он невесело рассмеялся.

— Все это показалось неубедительным даже мне. А они сидели передо мной, два с лишним десятка людей, которых я знал и уважал всю жизнь. Многие из них любили меня и пытались помочь выкрутиться из этой переделки, но я не мог предоставить им какую-либо информацию, не выдав тайну Службы. Даже помимо своей воли они приняли окончательный приговор единогласно.

По мере того, как Пайас продолжал, гнев в нем возгорался с новой силой.

— Но мой ублюдочный эгоист-брат на этом не успокоился. Тас настоял, чтобы окончательный приговор огласил мой отец. Мой умирающий отец, который всегда так гордился мной и моими делами, которого в последние дни постоянно мучит боль… Остальные пытались отговорить его, но Тас остался непреклонен. Мой отец, несмотря на переживаемую муку, вынес мне приговор. Я даже представить не мог, насколько Тас жесток, что он принудит его сделать это.

— Каким… каким был приговор? — спросила Иветта. — Тебя не убьют, нет?

Выпустив гнев против своего брата, Пайас, казалось, немного успокоился. Пройдя к кровати, он уселся на нее и обхватил голову руками.

— Нет, но это одно и то же. Меня лишили моего отца и семьи. Сожгли мои детские вещи и свадебную рубашку, уничтожили все мои фотографии. Я навечно изгнан с этой планеты, и все воспоминания обо мне должны быть стерты. Никто из знавших меня не заговорит со мной и даже не заметит моего присутствия.

Пайас поднял голову, в глазах его была глубокая тоска.

— Ив, это все равно что я перестал существовать.

ГЛАВА 6

ПЕВИЦА «ЖЕЛЕЗНОГО АНГЕЛА»

Оставив Вонни присматривать за герцогом Хэн-фортом и единственным оставшимся в живых бандитом, Жюль прошел к своей машине и связался с Шефом по закрытому каналу. Великому герцогу Зандеру фон Вильменхорсту потребовалось несколько минут, чтобы подойти к видеофону: в этот поздний час он наслаждался кратковременным сном, редкое удовольствие, учитывая обязанности Шефа СИБ. Однако, услышав голос Жюля, он тут же сбросил остатки сна и внимательно выслушал сообщение о перипетиях этого вечера.

— Немедленно доставьте захваченного бандита в местное отделение, — приказал Шеф, когда Жюль закончил. — Обычно допросами у вас ведает Иветта, но чтобы ускорить дело, я пришлю кого-нибудь другого. И необходимо придумать какую-нибудь историю, чтобы ввести противника в заблуждение и удержать их от дальнейших попыток покушения.

После краткого обсуждения решили сообщить прессе, что герцог Хэнфорт Меленарийский погиб во время организованного нападения. Хотя все террористы были убиты, им тем не менее удалось достичь своей цели. А тем временем живого и невредимого герцога предполагалось надежно спрятать до дня бракосочетания. Жюль и Вонни, освобожденные от функций телохранителей, направятся на поиски тех, кто отдал команду уничтожить герцога.

Жюль доставил пленника в местное отделение СИБ и наблюдал, как опытный специалист дотошно допрашивал убийцу, используя почти все средства, исключая нитробарб, — следователь заверил Жюля, что пленный слишком мелкая сошка и не стоит тратить на него этот препарат. И без того из него все сведения выжали до капли.

К сожалению, их оказалось немного. Деплейнианец не имел никаких политических убеждений, никаких философских взглядов, ничего не испытывал к герцогу Хэнфорту. Это был просто наемник — он убивал, кого ему приказывали.

Все связи с подпольной организацией он осуществлял через человека по имени Кожоме, погибшего при катастрофе вертолета. Именно Кожоме передавал ему приказы и деньги. Убийца лишь вспомнил, что Кожоме упоминал заведение под названием «Железный Ангел» и то ли имя, то ли фамилию Говард. И как его ни допрашивали, к каким бы посулам и угрозам ни прибегали, никаких других сведений получить не удалось.

В местном отделении СИБ имелись данные на ночной клуб, называющийся «Железный Ангел», довольно респектабельное увеселительное заведение для среднего класса. До сих пор не поступало информации о том, что клуб имеет связи с преступным миром, хотя изредка заправилы местных группировок захаживали туда. И все же это оказалось единственной имеющейся зацепкой, и Жюль и Вонни обязаны воспользоваться ею.

Допрос окончился только утром, и Жюль снова связался с Шефом, чтобы обсудить общую дальнейшую стратегию и некоторые подробности. Через час они наметили план и окончили сеанс связи. Шеф начал разрабатывать детали предстоящей операции, а Жюль вернулся к Ивонне и рассказал ей о результатах допроса.

— Мы должны внедриться в этот ночной клуб, — сказал он. — Шеф и я разработали для нас с тобой прикрытие: певица и антрепренер.

— Не трудно догадаться, кто кем будет, — рассмеялась Вонни. — Ты ведь не можешь взять ни одной ноты.

— А твой-то голос сейчас как?

— Вообще-то я не занималась с тех пор, как покинула хор колледжа. Ну-ка, послушай, как он звучит?

Девушка затянула имперский гимн.

Жюль слушал, глядя на нее мечтательно.

— Достаточно прилично для того, чтобы мне захотелось вытянуться во фрунт, — сказал он. — Возможно, тебе не суждено стать суперзвездой, но для забегаловки вроде «Железного Ангела» сойдет.