— Как-то так сложилось, что мне больше нравятся хорошие люди, — слабо запротестовала она.

— Я — хороший, — с готовностью сказал он, не дав ей закончить.

У нее оказались очень мягкие и очень теплые, почти горячие губы. И она ответила на поцелуй. Не слишком умело, стесненно. Поцелуй длился вечность. По крайней мере, так показалось им обоим. И похоже, что он никогда не прервется…

— Нет, ты совсем не хороший, — выдохнула принцесса, — ты…

На этот раз она сама не закончила фразу. Поднялась на цыпочки. Второй поцелуй у нее вышел лучше.

За спиной Хэна Соло кто-то кашлянул.

— Капитан Соло, — сказал Ц-ЗПО. — Я уже промыл соединения. И протестировал систему.

Лейя стартовала прочь на третьей космической, только пятки засверкали по коридору.

Хэн медленно развернулся. Сосчитал до трех. Потом до пяти. Робот-секретарь преданно пялился на него круглыми фоторецепторами. На всякий случай Хэн посчитал еще раз до тридцати и сбился.

— Спасибо, — медленно сказал он, выталкивая Ц-ЗПО из отсека. — Благодарю тебя от всей души.

— Не стоит благодарностей, капитан, — услужливо откликнулся дроид.

Если кому-нибудь понадобилось бы изваять статую божества, не знающего ни сомнений, ни жалости, то вместо модели он мог спокойно использовать Дарта Вейдера, в молчании наблюдавшего через иллюминатор за кипением астероидов вокруг корабля. Конечно, если бы у неизвестного скульптора хватило бы духа потревожить Повелителя Тьмы. У свежеиспеченного адмирала Пиетта, время от времени посматривающего на неподвижную рослую фигуру в черных доспехах, не хватило бы. Адмирал надеялся, что его взгляды останутся незамеченными. Он был мухой, бившейся в паутине великой Силы, мухой, которой паук даже не интересовался.

Один из мелких истребителей-перехватчиков не увернулся от шального обломка и исчез в яркой вспышке, а то, что осталось, сожрало защитное поле линейного крейсера. Дарт Вейдер обратил черный шлем к голографическому проектору, вокруг которого суетился персонал. Объемные изображения двадцати летчиков переговаривались друг с другом. Нет, уже девятнадцать. Двадцатое изображение исчезло раньше, чем догорели останки его корабля.

В спину Вейдеру дышал адмирал Пиетг и второй офицер. Изнывают от любопытства, решил Вейдер, глядя на новую голограмму, чьи первые слова потонули в треске помех.

— … в последний раз они появлялись на всех наших экранах. Исходя из количества повреждений, они могут считаться уничтоженными.

Вейдер едва не покачал головой. Он уже ознакомился с мощностью и возможностями беглого фрахтовика и более, чем достаточно, был осведомлен о талантах его ненормального капитана.

— Нет, — сказал он, как всегда, неторопливо, — они еще живы. Обыскать астероидное поле. Ищите, пока не найдете корабль.

Ему захотелось закрыть глаза, он закрыл и чуть было не рассмеялся над юмором ситуации. Забавно… Что бы случилось с присутствующими, если бы ему действительно вздумалось бы когда-нибудь засмеяться, без любопытства подумал Дарт Вейдер и забыл об этой мысли в следующую секунду.

— В чем дело? — спросил он у Пиетта, когда голограммы внезапно исчезли.

Землистое остроносое лицо адмирала стало белым, как снег; у Пиетта задрожали и голос, и колени.

— Т-там… им… Император.

— Император? — эхом откликнулся Дарт Вейдер.

— Д-да, — кивнул адмирал, — он… он п-приказывает…

— Да?

— … в-вам немедленно выйти на связь, — с облегчением протараторил Пиетт.

Ситх отвернулся. Вечно одно и то же. Скучно. Он еще раз быстро перебрал светящуюся паутину Силы. Мальчишка тоже был жив, но находился далеко и двигался странным курсом через сектор Элроод. Сигнал от него затухал. Забавно…

— Вывести корабль из астероидного поля, — распорядился он.

— Да, повелитель…

— Туда, откуда можно послать сообщение без помех.

— Да, повелитель…

— Перевести сигнал в мою каюту.

— Да…

Старый сморщенный гном активно шуровал ложкой в котле. Энергия из недомерка так и била.

Люк, поджав ноги, примостился в углу тесного жилища под корнями огромного дерева и смотрел, как хозяин хватает с полок горшочки, щедро сыпет их содержимое в котел и вновь принимается орудовать ложкой, да так азартно, что брызги летят во все стороны. Если не считать того, что пол и стены здесь были из глины и веток, жилище напоминало Люку пещеру Кеноби дома, на Татуине. Только в миниатюре.

— Я уже говорил, — когда малыш застыл с закрытыми глазами, опробовав варево, Люк решил подать голос, — я не голоден.

— Терпение! — хозяин сунул ему ложку и миску. — Время есть.

Люк кое-как протиснулся к очагу, стараясь не разбить по дороге скудную мебель. Что бы ни булькало в котелке, варево воняло так, что у Люка потекло из носа. Он вытер лицо рукавом и отважно плюхнул в миску щедрую порцию супа.

— Слушай, — отчаянно соврал он, — пахнет чудно. Я уверен, еда очень вкусная. Но я не понимаю, почему мы не можем пойти к Йоде прямо сейчас?

— Джедайское время есть, — возвестил старый гном, вырвал миску у Люка из рук и метнул ее на стол.

Потом вручил Скайуокеру другую плошку, а сам уселся за стол и с завидным аппетитом взялся хлебать свое варево.

Люк отважился облизать ложку. Из носа потекло, как из крана. Люк шмыгнул и отвернулся.

Чтобы не обижать хозяина, он положил еды и себе.

— Ешь, ешь! — подбодрил его недомерок. — Горячо. Вкусно. М-мм? Вкусно?

— Вкусно, — согласился Скайуокер. — Туда долго идти? Далеко он живет?

— Не далеко, Йода совсем близко, — с набитым ртом пробубнил старичок и даже умудрился хихикнуть. — Терпение. Скоро с ним будешь. Вкусно готовлю, м-мм? Почему хочешь быть джедаем, м-мм?

Люк задумался. Честно говоря, он вовсе не был уверен, что ему это нужно. Сумбурные романтические речи Кеноби, рассказ об отце, лазерный меч… Люк машинально положил ладонь на рукоять, висящую на поясе. Конечно, здорово, когда народ с уважением смотрит, но, если признаться, то владеет он этой штукой далеко не так:, как хотел бы. В памяти встала высокая черная фигура, поднятый над головой ярко-красный клинок… События захватили его и несли, как бурный поток, не давая ни времени на размышления, ни передышки.

— Наверное… из-за отца, — неуверенно сказал он. — В основном.

В узких глазках старого гнома сверкнул интерес. — Твой отец, — скрипнул старичок и отодвинул миску. — Великим джедаем был он. Великим, м-мм.

— Не смеши! — сердито перебил его Люк. — Откуда ты знаешь моего отца? Ты даже не знаешь, кто я такой! А я не знаю, зачем я теряю здесь время

Хозяин вздохнул. Выбрался из-за стола и печально проковылял в угол комнаты. Теперь он собрался беседовать с пустым воздухом, очевидно. Или со стенкой. Люк решительно повернулся к нему, собираясь сказать: спасибо за угощение, за приют, но я пошел…

— Ничего не получится, — грустно сказал старичок, обращаясь к пустому углу, как будто там кто-то сидел.

Люк протер глаза. В углу по-прежнему было пусто, лишь танцевали пылинки в луче света от лампы.

— Не получится, — покачал ушастой головой старичок, отвечая на чье-то возражение. И голос его больше не был ни пронзительным, ни скрипучим, только усталым. — Не могу ничему учить его. В мальчике нет терпения.

Люк задохнулся. Выронил плошку. Не могу учить?! — Йода? — осторожно спросил он.

Старичок даже не оглянулся. Нахохлился.

Люк протянул к нему руку, да так и застыл. Одно дело: бред или горячка боя. Но сейчас… сейчас он не бредил! Он даже это жуткое варево не успел как следует распробовать.

— Он научится терпению, — сказал из пустого угла голос Бена Кеноби.

— Много гнева в нем, — возразил низкорослый магистр. — Как в отце.

— А я был другим, когда меня начали учить? Йода фыркнул.

— Он не готов.

— Я готов! — Люк подскочил, крепко приложился макушкой о низкий потолок и с размаху уселся обратно. — Я хочу… я могу быть джедаем! Я… Бен! Я могу… Бен, скажи ему: я готов… Я готов, — жалобно повторил он.

В углу все так же танцевали пылинки. Только Йода сидел у стола, опустив тяжелые веки.

— Готов ты? — скептически спросил он, в обманчиво сонных глазах скакали искры веселья. — Что знаешь ты о готовности?

Это мог быть шорох дождя за стеной, это мог быть сквозняк, но Люк был уверен: в пустом углу кто-то весело рассмеялся.

Йода строго посмотрел туда. Смех увял.

— Я учил джедаев восемьсот лет. Сам я решаю, кого можно учить. Кого — нет.

— Почему меня — нет? — беспомощно спросил Люк.

— Сосредоточенность иметь должен джедай, думать должен, — отрезал Йода и ткнул в него трехпалой лапой.

— Он сможет, — встрял невидимый Бен и вновь заработал свирепый косой взгляд.

— За ним следил я долгое время, — с отвращением сказал Йода, вновь тыча в Скайуокера паль-нем. — Всю жизнь он смотрел куда угодно… но не в себя. В горизонт, в небо, в будущее. Не в себя! Никогда не мыслил, где он, что делает. Х-мм? Пфуй!

Приключения. Хе! Забавы. Хе! Джедай не жаждет таких вещей.

— Но я следовал своим чувствам, — осторожно сказал Люк в защиту.

— Ты беспечен!

— И я был таким, если помните, — примирительно прошелестел голос Бена.

— Он слишком старый, — упрямо возразил Йода. — Слишком старый, слишком думает о себе, нельзя учить его!

— Я…

Йода оборвал его взмахом ладошки. Потом долго рассматривал ерзающего по полу парня, как будто хотел определить: что в нем хорошего. Потом отвернулся.

— Закончит он то, что начнет? — спросил он у пустого угла.

— Уже поздно поворачивать назад, — отозвался оттуда Оби-Ван.

— Я не подведу, — сказал Люк им обоим. — Я не боюсь.

Йода с сомнением хмыкнул.

— Еще будешь, молодой Скайуокер, — его сморщенное лицо исказила улыбка. — Еще будешь.

Только одно существо в Галактике, а, может быть, и во Вселенной, могло бы вселить страх в мрачный сумрак души Дарта Вейдера. И только его одного Повелителю Тьмы приходилось ждать, чтобы потом опуститься пред ним на колени.

Он ждал, а линейный крейсер «Исполнитель» медленно плыл в океане далеких огней, крошечный — несмотря на размеры — живой клочок, отделенный от пустоты только хрупкой броней. На всех палубах своим ходом шла жизнь, но никому из экипажа даже в голову не пришло бы побеспо-коить Дарта Вейдера в его личном покое — пустой, отгороженной от всего мира спальне. Но что бы они увидели, осмелившись заглянуть туда? Заметили бы они колыхание тяжелого черного плаща или дрожащий на поверхности маски отблеск страха? Едва ли. Дарт Вейдер мог бы бояться своего повелителя, но — не чувствовал ничего.

Ему даже почти захотелось, чтобы кто-то пришел, но никто не входил, и он ждал, сохраняя одинокое, терпеливое бодрствование. Он умел долго ждать. Очень долго. Наконец, хрипение динамика нарушило мертвую тишину пустой спальни. Дарт Вейдер ступил на плиту гологра-фического проектора и грузно опустился на одно колено, склоняя голову и не глядя на мерцающий голубоватый свет, конденсирующийся в укутанную широким простым плащом сухую фигуру. Низкий капюшон почти закрывал старческое изможденное лицо. Голограмма была огромна; в последнее время Император склонялся к демонстрации величия даже наедине с собственным учеником и доверенным лицом.

— Можешь встать, мой верный слуга, — приказал тихий голос.

Вейдер даже не пошевелился, по-прежнему не отрывая взгляда от пола.

— Каким будет твое повеление, учитель? — спросил он, умеряя мощь голоса, как будто мог им разбить хрупкое полупрозрачное изображение.

— В Силе произошли серьезные изменения, — буднично сказал Император.

— Я почувствовал, — лаконично отозвался Дарт Вейдер.

— У нас появился новый враг, Люк Скайуо-кер, — шепнул Император, и звук его голоса заполнил все помещение.

— Да, учитель, — Дарт Вейдер по-прежнему был предельно краток.

— Он может нас уничтожить.

Скайуокер? Имя отозвалось в мыслях странным эхом из прошлого. Или снов. Захотелось уйти, погрузиться в сверкающую паутину переплетающихся линий Силы. Туда, где он был предельно свободен… И досада, что старая немочь произносит это имя…

— Он только мальчик, — он заставил себя говорить. — Оби-Ван не успел обучить его…

— Уровень его Силы высок! — перебил его Император. — Сын Скайуокера не должен стать джедаем.

— Если его можно обратить… начал Дарт Вейдер.

Император коротко улыбнулся, не дав завершить фразу.

— Да, — сказал он и опять улыбнулся. — Да. Он стал бы хорошим помощником. Сделай так.

Дарт Вейдер поднял голову. Мгновение они смотрели друг на друга, учитель и ученик. Глаза одного прятались в тени широкого капюшона, глаза второго смотрели на мир через сенсоры маски.

— Он присоединится к нам, — холодно воз-вестил Дарт Вейдер, склоняясь в низком поклоне, — или умрет.

Сила вновь пошла рябью; Император перебирал ее тонкие нити, пытаясь нащупать брешь, но невидимый обычному глазу, сотканный из ручейков Силы доспех Повелителя Тьмы был так же непроницаем, как и черная защитная броня.

Император простер сухую, пеструю от старческих пятен ладонь над вновь опущенной головой своего покорного слуги. Оба готовились нарушить древний закон.

Индикаторы контрольной панели весело подмигивали в темноте рубки, как будто пытались подбодрить, но их разноцветный отсвет превращал обычное, не блистающее особой чистотой помещение в жутковатую декорацию. Лейя знала, что долго не выдержит, и поэтому включила верхний свет — разогнать наваждение — даже рискуя привлечь внимание своих спутников. Она сбежала от них, чтобы немного подумать. Поводов для размышлений было более чем достаточно, но думалось лишь об одном.

Свет был тусклый, работали аварийные лампы. Значит парни все же решили чинить генераторы. Лейя меланхолично перебирала пальцами истертые клавиши мертвого пульта, старательно прикасаясь к следам совсем других пальцев. Покой не наступал, образы уплывали, подхваченные водоворотом рваных мыслей, но Лейя не была уверена, хочет ли она признаваться даже себе. Но с другой стороны — хочет ли она отрицать? Ты так увлеклась, отдавая приказы, что забыла, как это: быть женщиной.

Лейя с трудом оторвала потусторонний взор от обшарпанной панели. Краем глаза она зацепилась за неверное передвижение за колпаком кабины; нечто слишком темное и проворное метнулось из глубины странной пещеры, на время ставшей им укрытием. И — вот оно скребет по пластику колпака, непонятное и отвратительное настолько, что можно забыть о том, что этот пластик выдержал не один космический перелет. А потом это нечто уставилось на принцессу блеклыми сизыми глазками, и — Лейя даже не представляла, что может так верещать. Результат не замедлил сказаться; сизоглазое нечто мгновенно исчезло, но Лейя об этом не узнала, потому что со всех ног летела по коридору в сторону трюма. Экипаж «Тысячелетнего сокола» в полном составе плюс примкнувший к ним доброволец заканчивал ремонт силовых систем. То и дело моргали лампы, но все-таки загорелись в конце концов ровно и ярко. Хэн присоединил последний кабель и привинчивал на место панель, тем временем вуки недоверчиво наблюдал, как трудится Ц-ЗПО.

— Тут все в беспорядке, — доложил дроид. — Если вас интересует мое мнение, я рекомендовал бы капитальный ремонт.

— Не интересует, — буркнул Хэн, и эту секунду в трюм ворвалась принцесса и с диким воплем повисла у кореллианина на шее.

Соло от неожиданности уронил панель на ногу вуки.

— Хэн! — Лейя спряталась в надежных объятиях. — Там кто-то есть!

— Где? — полюбопытствовал Соло, не делая ни малейшей попытки двинуться с места.

Лейя отдышалась.

— Снаружи. В пещере.

И в подтверждение ее слов что-то тяжело ударилось о корабль. Чубакка встревоженно гавкнул. Ему ответил пронзительный скрежет.

— Кто бы не производил этот звук, он хочет войти сюда, — забеспокоился ЦЗПО.

Хэн с сожалением отлепил от себя ее высочество. Расстегнул кобуру.

— Пойду проверю, — он выбрался из трюма и полез за дыхательной маской.

— Ты сошел с ума? — почему-то с надеждой спросила принцесса.

Гулкие удары и скрежет возобновились. Хэн покачал головой.

— Мы только что починили это корыто, — пояснил он, — и я не могу позволить какому-то местному шалуну разнести его на кусочки. Кроме того, «Сокол» мне дорог как память.

Чубакка тоже достал маску — собственного образца, подогнанную под вуки. Чубакка бурчал: он ненавидел намордники. Делать нечего: Лейя нашла и себе аппарат. Как член экипажа, она просто обязана пойти вместе со всеми, придумала Лейя удобное объяснение.

— Если гостей больше одного, — сказала она, прилаживая на лицо маску и вооружаясь, — тебе может понадобиться моя помощь.

Тьма вокруг корабля была густой и влажной. Странная тьма, насыщенная странными запахами, похожая на чье-то дыхание. Словно болотный туман, темнота липла к коже. И внутри темноты что-то шуршало и хлюпало.

Первым вниз по трапу скатился, разумеется, Хэн, наспех опробовав почву ногой. Потом вышла Лейя, оттершая в сторону Чубакку еще в шлюзе. Двигаться приходилось почти что на ощупь. Было жарко. Как странно, подумала Лейя. Впрочем, если астероид и впрямь нестабилен, этим можно объяснить и высокую температуру. Большие запасы воды, геотермальная активность, вот вам и влажность, вот вам и жара. Она поделилась соображениями с кореллианином.

— Геотермальная активность на астероиде? — ядовито полюбопытствовал тот.

Лейя обиделась. Захотела даже топнуть ногой, но передумала — почва заметно пружинила. Может, болото?

— Очень странное место, — убежденно ска-зала принцесса, забыв про обиду. — Совсем непохоже на камень…

Чубайса пролаял согласие и пошел в обход корабля: он лучше всех видел в темноте. Хэн, не слишком удалившись от люка, присел на корточки, потрогал землю рукой. Слишком податливая, решил он, согласившись с принцессой. На камень, действительно, не похоже. Правда, и на почву не похоже…

— Влаги, как в кастрюле с супом, — неуверенно сказал он.

— Ну, не знаю, — со сходным с сомнением в голосе отозвалась принцесса. — Что-то у меня дурное предчувствие…

— Ага, — вновь согласился с ней Хэн. Редкое единодушие, хотел он сказать, но неподалеку гавкнул вуки, и Хэн закричал, — берегись!

Лейя зажмурилась. Яркая вспышка выстрела напугала ее даже больше, чем кожистая тварь, которая плюхнулась ей прямо под ноги. Соло пошевелил дохлого зверя ногой и крикнул во тьму в сторону тревожного рычания:

— Порядок!

Он еще раз пхнул носком сапога оплавленные останки.

— Все в порядке, — сообщил он подбежавшему вуки. — Это я стрелял.

Лейя воздержалась от разглядывания тошнотворной зверюги. Хэн был не настолько брезглив.

— Похоже на минокки, — сказал он, выпрямляясь. — Чуй, проверь днище, вдруг еще где-нибудь присосались. А я-то голову ломаю, почему у меня утечка энергии. Размножаться решили, з-за-разы… делением, — Хэн сплюнул. — Я бы им показал деление, но они охотятся стаями.

Он прислушался. Шорох как будто стал громче.

— Вот этого я и боялся, — сумрачно объявил Хэн Соло.

Им, можно сказать, еще повезло. Это были лишь передовые отряды силиконовых тварей, а, может быть, просто разведка. Одна попыталась вцепиться в силовой кабель и погибла в когтях Чубакки. Еще две спикировали на принцессу. Лейя вновь завизжала и присела, прикрыв руками голову. Но до нее долетели только ошметки их крыльев. В воздухе, перебивая все остальные, повис едкий запах. За прозрачным колпаком кабины махал руками Ц-ЗПО и с криками «кыш, проклятые» пытался прогнать повисшего перед самым его лицом минокка.

Астероид вновь содрогнулся. Оставшиеся в живых минокки с писком свалили вглубь пещеры: докладывать результаты разведки, надо полагать. Следом за ними чуть было не укатилось потерявшее равновесие ее высочество, но во время вцепилось за стойку трапа.

Хэн огляделся. Разумеется, ничего в темноте не увидел. Подозрительный всетаки астероид. Влажный, дергается и… рычит? Галлюцинация. Или это Чуй орал? Вуки отрицательно помотал косматой тяжелой башкой; он не орал. Хотя мог бы. Потому как хотелось. А самое неприятное — и сложившейся ситуации это то, что здесь гадостно пахнет, решил Хэн. Либо мы сели на местном кладбище, либо… Он задумчиво опустил руку и разрядил бластер в землю у себя под ногами.

Астероид перекосило. Никогда еще землетрясение не начиналось по такой необычной причине, как заряд из личного оружия системы Блас

Тек ДЛ-44. Лейю оторвало от стойки, потащило куда-то, Хэн поймал ее.

— Чуй, в корабль! — крикнул он, запихивая принцессу внутрь. — Валим отсюда!

Пока он закрывал шлюз, мимо с грозным ревом — видимо, чтобы распугать, возможно, проникших на его территорию минокк — протопал Чубакка. Курс вуки держал на рубку. Хэн помчался следом, невзирая на качку под ногами и балласт в виде приклеившейся к нему принцессы.

— Ты в своем уме?! — верещала Лейя. — Да нас засекут раньше, чем мы наберем скорость!

А здесь сожрут. Переварят. И косточек выплевывать в космос не будут. Хэн стряхнул принцессу — очередной толчок очень этому поспособствовал — проверил приборы и вновь устремился в рубку.

— Сейчас не время обсуждать этот вопрос на общем собрании, — бросил он по пути.

Его уже не было в коридоре, он уже сидел рядом с вуки, когда Лейя прорычала ему вслед:

— Я — не общее собрание!

Хэн и Чуй переглянулись; Соло пожал плечами. Земля продолжала причудливо выплясывать под ними. Корабль то и дело подпрыгивал.

— Ты не сможешь уйти в гиперпрыжок в астероидном поле…

Оказывается, ее высочество тоже добралось до рубки и пристроилось в третьем кресле. Ей приходилось кричать, чтобы ее было слышно за ревом двигателей, соревновавшихся в громкости с самим астероидом. Лейя успешно перекрывала всех конкурсантов. Принцесса им досталась на редкость громкоговорящая.

— Привяжись, моя сладкая, — посоветовал Хэн, — мы взлетаем.

— Толчки прекращаются…

Возможно. Но Хэн и пальцем о палец не ударил, чтобы остановить разгоняющийся корабль. Была б ею воля, он даже прибавил бы ему скорости, но мешали плохая видимость и поросшие сталактитами стены извивающегося туннеля. Правда, возможно, это были сталагмиты; Хэну как-то недосуг было уточнять терминологию. Он хотел сейчас лишь одного: быть отсюда как можно дальше и оказаться там как можно быстрее. Да он любому имперскому кораблю бы сейчас больше обрадовался, чем хозяину этой пещеры. Даже таможенной службе.

Принцесса опять забубнила и вдруг замолчала. Чуй испуганно заскулил.

— Я вижу, — сказал Хэн. — Я вижу. Держитесь.

— Но пещера! — вскрикнула Лейя почти ему в самое ухо. — Пещера закрывается. ..

— Это не пещера, — сказал он. — Что?!!!

— О нет, мы обречены, — причитал Ц-ЗПО, — прощайте, принцесса Лейя! Прощайте, капитан…

Лейя, не отрываясь, смотрела на стремительно приближавшийся выход из пещеры, и рот ее медленно приоткрывался.

Хэн был прав. Это была не пещера.

Белые блестящие скалы, слишком гладкие, как теперь стало ясно, чтобы быть камнем, смыкались. Не успеем, думал Хэн, выжимавший из фрахтовика последние силы. Не-а, не успеем…

Чубакка выл, он был того же мнения.

Зубы почти совсем сошлись, оставалась крохотная щелка, но все познается в масштабе. Хэн не выдержал, врубил ионные двигатели.

Люк без движения лежал в жидкой грязи, а над ним парила пара небольших светящихся шаров. Рядом верным часовым замер Р2Д2, озабоченно следя за своими летучими собратьями. Он даже пытался отогнать их, но механические светляки только уворачивались.

Р2Д2 посмотрел на безжизненное тело, посвистел, но Люк не отозвался. Астродроид повернулся к Йоде. Тот тихо сидел на пенечке, жмурился и сосредоточенно жевал. Астродроид бибикнул. Миниатюрный воин дернул остроконечным зеленым ухом. Р2Д2 бибикнул еще раз — сердито.

Не дождавшись иной реакции, чем пренебрежительное пфуй!, астродроид вернулся к хозяину. Он уже догадался, что разговоры на Люка не действуют, поэтому подал на манипулятор некоторое напряжение и ткнул бесчувственное тело электродом.

Люк подскочил, как ошпаренный.

Ошеломленно крутя и тряся головой, Скайуокер потер больное плечо, охнул и сморщился. Укоризненно глянул на учителя. Посмотрел вверх и оскалился, заметив порхающие шары. Йода хихикнул.

— Концентрация, хе? — весело спросил он. — Концентрация!

У Люка не было сил улыбнуться в ответ.

— Я думал, — сердито сказал он, — что зонды могут только оглушить.

— Так оно, — подтвердил Йода, жмурясь.

— Меня не оглушило. Я потерял сознание. У них мощность больше обычного.

— Так оно. Нет разницы там, где течет Сила, — резонно откликнулся Йода.

Люк снова потер садняшее плечо.

— Выше прыгай! — Йода ткнул в него своей палкой. — Быстрее бегай! Открыться Силе должен джедай.

Люк разозлился. Он устал от уклончивых туманных объяснении, которые по большому счету даже не были объяснениями. До Силы было рукой подать, но каждый раз он оступался, и она ускользала из рук. Скайуокер вскочил на ноги. Он устал ждать — когда же придет обещанная; власть. Устал, что ему ничего не удается. Устал от дурацкого хихиканья учителя.

Он выхватил из грязи свой меч.

Бесстрашный Р2Д2 поспешно откатился в безопасное место.

— Вот теперь я открыт ей! — крикнул Люк, поднимая меч и делая шаг вперед. — Я ее чувствую! Ну, где вы там, маленькие летающие ублюдки?!

Он чувствовал небывалую легкость; казалось, вот-вот взлетит, опираясь на воздух, точно на крылья. К его изумлению, шарики умчались прочь.

— Нет! Нет! — миниатюрный магистр сварливо тряс головой. — Не то. Гнев ты чувствуешь. Гнев.

— Я чувствую Силу! — неистово возразил Люк.

— Гнев, страх, ярость! — Йода хлопал ладошкой по маленькому колену. — Темная сторона. Легко текут… быстро схватываешь, быстро пользуешься в бою. Берегись их. — Йода поднял свою клюку из дерева гимер и ткнул ею в Люка. — Берегись, берегись, берегись. Большую цену платят за власть, что дают они.

Люк опустил меч и в смятении посмотрел на учителя.

— Цену? — переспросил он. — Какую цену?

— Манит темная сторона, — Йода нахохлился и с отвращением покачал головой. — Но раз пошел ты по темной тропе, назад не вернешься. Станет твоей судьбой-она. Пожрет, как сделала с учеником Оби-Вана…

Люк кивнул.

— Дарт Вейдер, — выдохнул он.

Они помолчали. Йода не мешал ему думать. — То есть темная сторона сильнее? — наконец спросил Люк.

— Нет, — Йода вдруг погрустнел. — Нет. Легче, быстрее. Соблазнительнее.

— Но как я тогда отличу хорошую сторону от плохой?

Иода тихонько рассмеялся. Пятьдесят один падаван был у него, не считая прочих учеников, этот пятьдесят второй, и все они задавали один и тот же вопрос. Все, кроме одного. Пятьдесят первого. Того не интересовали отличия.

— Узнаешь, — сказал магистр. — Когда будешь в покое… в мире, в спокойствии. Джедай пользуется Силой для знания. Не для нападения.

Они сами разрушили Орден, подумал Йода. Так должно было быть. Но мальчишке об этом знать не обязательно.

— Но почему?

Любознательный. Похож на отца. Йода поежился, надеясь, что Люк не заметит.

— Нет! — сказал он. — Никаких почему. Ничего больше не скажу. Очисть свою голову от вопросов. В ней должно быть спокойно… и мирно…

Люк сонно прикрыл веки; голос Йоды гипнотизировал.

— Да, — пробормотал учитель, — спокойно… Глаза Люка закрылись совсем.

— И мирно… Люк тонул во мраке собственных мыслей, но это был теплый и безопасный мрак. Слова учителя звучали, как будто издалека, куда-то звали, и он шел на голос, не думая, куда ступает. Открыв глаза, он с изумлением увидел две половинки разрубленного шарика-зонда. Второй прятался за ветвями и не хотел выходить. Люк с торжествующей улыбкой оглянулся на Йоду. Тот дремал, уютно устроившись на изогнутом корне раскидистого дерева.

— Успехи делаешь, молодой человек, — пробормотал он, не открывая глаз, и поплотнее запахнулся в лохмотья.

И в тот же миг еще два шарика вынырнули из-за листвы; третий приободрился и тоже занял позицию у головы Люка.

Улыбка Скайуокера исчезла.

Он снова бежал через джунгли — с Йодой на закорках. Бег давался легко, несмотря на сегодняшние тренировки. Люк оступился всего один раз — когда сообразил, что они забирают слишком далеко в сторону от дома учителя. Нога тут же сорвалась со скользкого корня; они на пару с Йодой полетели бы кубарем в болото, если бы в последний миг Люк не схватился за ветки ближайшего дерева. И тут же отдернул руки, ладони обожгло, как будто огнем, но это был холодный огонь. Так что искупался он только до пояса, а учитель, тот и вовсе не замочил ног, Люк даже заметить не успел, когда тот спрыгнул на кочку.

Скайуокер вылез из воды, отряхнулся. Внимательно осмотрел ладони. Ни волдырей, ни порезов. Странно. Йода протянул ему рубашку, он оделся, с подозрением оглядываясь на дерево.

Оно единственное в этом зеленом влажном аду было сухим и черным, как уголь, будто каким-то образом ухитрилось сгореть и в то же время остаться стоять. Листьев на ветвях не было. Люк потрогал кору — такой же обжигающий кожу холод.

— Что-то не так, — сказал он.

Корни мертвого гиганта уходили в маленькое озерко, как раз в то, куда ухнул Люк. Над самой водой они переплетались, образуя проход. Люк заглянул туда, присев на корточки. Из темноты веяло прежним холодом.

— Я чувствую… смерть.

Йода не отвечал, он присел на корень и ковырял своей палкой грязь. Потом вынул из торбочки полоски коры, сунул в рот и принялся жевать.

— Ты меня сюда специально привел… — Люк поежился. — Мне холодно.

— Это дерево, — вдруг сказал Иода. — Сильна тут Темная сторона. Там царство ее. Туда тебе идти.

— И что там, внутри?

— Только то, что принесешь с собой, — Йода выплюнул жвачку и вновь набил рот корой.

Люк покосился на вход в пещеру. Тьма — ждала. Идти не хотелось. Люк поправил пояс с оружием, проверил, легко ли вынимается меч.