Глава 13

Ветер шелестел листвой. Эйлин слушала его жалобные стенания и протяжные вздохи, и ей казалось, что они не одни в лесу. Деревья – рябина, бук, ели, сосны и другие незнакомые ей породы – плотно смыкали свои густые кроны, образуя зеленый шатер над густым подлеском. В тени раскинули свои лапы огромные папоротники, под ними расстилался мох. Эйлин подозревала, что если бы по этой тропе никто не ездил, она бы очень быстро заросла.

Впрочем, Нейл величал ее не тропой, а дорогой, хоть в любом другом месте мира ее не удостоили бы столь громкого названия. Здесь не могла проехать ни одна карета – только лошади, и не больше двух в ряд.

– Вот почему англичане сюда не суются. – Утверждение Нейла прозвучало убедительно. Он улыбнулся первый раз за весь день.

Он вел себя вежливо, но не больше. Она не слышала его рассуждений о том, что между ними существует некая связь, и его поведение наполняло ее сердце горечью и разочарованием.

Утро уже кончалось, а они до сих пор не встретили ни одной живой души. Однако Эйлин не покидало беспричинное чувство тревоги. Нейл ехал впереди, выпрямив спину и внимательно оглядывая ближайшие деревья. Она подвела свою лошадь к его кобыле, наклонилась и прошептала:

– Мне кажется, за нами следят.

– Да, – спокойно ответил он. – Я уверен, что ты права.

– Что же делать?

– Пролить на землю немного вина за обедом.

Он засмеялся:

– Не смотри на меня с таким подозрением, милая. Мы же говорили, что здесь тебе придется отказаться от лондонского образа мыслей.

– Что значат твои слова?

– Значат, что мы не одни. За нами действительно следят.

– Кто?

– Хороший вопрос. Их называют по-разному. Я не знаю, кто они – лесные духи, призраки или люди, только очень осторожные и скрытные. Но я тоже чувствую, как они на нас смотрят.

– Духи? Призраки? Неужели ты веришь в подобные вещи?

– Если бы я жил в Лондоне, я бы не верил. Там господствует мир людей. Но здесь все другое, даже сама почва, и я не знаю, во что мне верить. На древней земле все древнее, Эйлин, и мы не первые люди, которые ее населяют. Ты слышишь, как шумит ветер в листве?

– Да.

– Я тоже. Его слышит не каждый. Но видишь ли ты, как дует ветер? У тебя развевается одежда? Ты чувствуешь дуновение на своем лице?

– Нет.

– Тогда что происходит, милая? Просто ветер, который дует только наверху?

– Наверное.

– Да, но взгляни наверх. Ты видишь, как колышутся ветки? Как шевелятся листья?

Она подняла голову. Деревья стояли совершенно неподвижно.

– Нет.

– Тогда что же мы слышим?

– Может быть, людей, которые притаились за деревьями?

– Вряд ли. До ближайшей деревни несколько миль. Ты заметишь разницу, когда мы подъедем к человеческому жилью.

– Так происходит только здесь?

– Нет. Здесь подобные вещи еще не так ярко выражены. У некоторых мест есть свой дух… свой характер.

– И у Торридона тоже?

Он помолчал, размышляя над ее вопросом.

– Торридон источает мощь, силу. Наверное, на его характер влияют горы, которые его окружают.

– Или люди, – добавила она, улыбнувшись.

– Или люди. Мой дед и мой отец были весьма внушительными мужчинами.

– Тебя тоже не назовешь хиляком.

Он улыбнулся в ответ на ее улыбку, и Эйлин перестала бояться. Деревья опять вздохнули над ее головой, но теперь пронесшийся звук скорее успокаивал, чем тревожил. А Лондон… Лондон остался где-то там, далеко.

В полдень они устроили привал на камнях возле бурной речки под густой листвой, но деревья, кусты и растения устремлялись не вверх, а вниз, к воде. В зарослях папоротника мелькали крошечные дикие розы и какие-то лиловые цветы. Пока Нейл ухаживал за лошадьми, Эйлин разложила еду на пледе. Спустя несколько минут он сел рядом и протянул ей охапку цветов.

– Для самой прекрасной девушки на свете.

Она улыбнулась и взяла букет, спрятав свое удивление. Он прислонился спиной к валуну и заговорил о простых вещах – о водопаде, который они видели на реке, о кролике, который украдкой наблюдал за ними, притаившись под ближайшим папоротником, о плывущих по небу облаках. Нейл глотнул виски, потом откупорил вино и пролил несколько капель на землю.

– Вино для местных богов, – объяснил он со смехом. – На случай, если то, чему нас учили в церкви, неправильно.

Эйлин тоже засмеялась. Каким невероятным показалось бы ей все происходящее месяц назад! Она сидела в лесу, на прогретом солнцем камне, в самой старой своей одежде – протертой, полинявшей и забрызганной грязью. На ногах у нее поцарапанные и пыльные кожаные туфли. Ее волосы развевались от ветра. Видела бы ее сейчас мадам Ландерс!

Нейл склонил голову и принялся резать хлеб и сыр. Его волосы блестели на солнце и казались скорее синими, чем черными. Эйлин залюбовалась движениями тонких длинных пальцев Нейла, но вдруг покраснела и отвела глаза, представив себе, что могли бы сделать с ней его сильные умелые руки. Нейл улыбнулся и протянул ей кусок хлеба, задержав свою руку в ее руке чуть дольше, чем нужно. «Как он красив!» – подумала Эйлин. Его прикосновения, даже самые невинные, будоражили ее воображение.

Она решила сполна насладиться сладкими мгновениями его общества. Скоро они приедут в Глен-Мозин, и утренняя трапеза в лесу останется лишь, воспоминанием.

– Расскажи мне о своей семье, – попросила она, пытаясь отвлечься от грустных мыслей.

– О моей семье? Ну, Дункана ты уже знаешь. Еще у меня есть брат, Джейми. Он очень похож на меня. Его жена, Эллен, сначала меня невзлюбила. А я ее.

– А сейчас?

– Сейчас я считаю ее замечательной женщиной. У Джейми и Эллен есть сын, Джон, он еще маленький. Мою маму зовут Анна, бабушку – Мейри.

– А отец?

– Он умер несколько лет назад. Как раз в тот момент, когда начались проблемы с Вильгельмом. Он был хорошим человеком и справедливым вождем.

– Тебе его не хватает?

– Да. Но иногда он меня навещает.

– Правда?

Нейл кивнул:

– Я чувствую его дух в Торридоне, милая. Даже не знаю, как тебе объяснить. Когда я уезжаю, я всегда прошу отца присмотреть за моим кланом и моими родными.

– И он соглашается?

– Да. Я всегда стараюсь поступать так, как поступил бы на моем месте отец.

– Он верил в легенду?

– Сначала нет – до той ночи, когда раскололось дерево. Мне кажется, после этого он поверил. – Нейл засмеялся. – И не только он.

– У вас впереди пятьдесят мирных лет.

Он пожал плечами:

– Может быть. Я могу рассказать тебе только о том, что уже случилось. Откуда мне знать, что будет дальше?

– Значит, ты не веришь в легенду?

Он заглянул ей в глаза:

– Мне хотелось бы думать, что, вернувшись домой, я заживу спокойно, что Маккарри не будут воевать целых пятьдесят лет. Но что имел в виду Сир, говоря о пятидесяти годах мира? Я не знаю, с какого момента их надо отсчитывать.

– Ты думаешь, что тебе опять придется идти на войну?

– Я пойду на войну только в том случае, если для нее будет хороший повод.

Она замолчала, вспомнив про мешочек с бабушкиным письмом, висевший на ее поясе.

– Теперь твоя очередь, – объявил Нейл. – Расскажи мне про свою маму. Она похожа на Дункана?

– Отчасти. Она была высокой, с такими же рыжими волосами и такой же обаятельной улыбкой. Она часто смеялась, когда играла со мной и сестрой.

– Наверное, тяжело потерять мать.

– Да, тяжело. Она угасала на протяжении нескольких лет. Все началось со смерти моей сестры.

– А что случилось с твоей сестрой?

– Оспа. Мама винила во всем Лондон, но оспа распространилась повсюду. Моей сестре было двенадцать лет, а мне четырнадцать. Мы обе заболели, только я выжила, а она нет. – Эйлин устремила задумчивый взгляд на деревья. – Я очень ее любила. Мне казалось, что не сумела уберечь ее я.

– Но ты сама была ребенком. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Она печально улыбнулась:

– Теперь я понимаю. Но тогда я ломала голову над вопросом: почему я осталась жить? Я думала, что неведомые силы не случайно спасли меня от смерти. Они хотели, чтобы я выполнила какое-то предназначение… – Она замолчала. – Скажи, мы с Дунканом – единственные внуки Филана?

Нейл покачал головой:

– Нет. Дункан – его единственный внук, но помимо тебя у Филана есть еще пять или шесть внучек.

– Значит, у меня есть еще кузины.

– Да.

– Как их зовут?

– Я забыл, милая. – Он протянул ей ломоть сыра и откусил от своего куска. – Мне запомнилась только Адара.

Эйлин прищурилась:

– Почему ты ее запомнил?

Нейл медленно пожевал, хлебнул виски и только потом ответил:

– Наверное, потому что она ближе всех мне по возрасту.

Он усмехнулся:

– Мы с ней много веселились в ранней юности.

– Понятно.

– Сейчас у нее наверняка есть муж и дети.

– Наверняка.

– Вряд ли она меня помнит.

– О да, тебя чрезвычайно легко забыть.

– Правда?

– Нет. – Она склонила голову набок. – Значит, Адара?

– Ты ревнуешь? – игриво спросил Нейл.

– Кажется, да.

Он засмеялся, обнял ее за шею и привлек к себе. Его поцелуй был невероятно нежным. Эйлин почувствовала на губах Нейла вкус виски и крепче прильнула к его груди, желая, чтобы он забыл Адару и думал только о ней. Вокруг них шелестели деревья и падали сосновые иглы, словно благословляя их ласки.

– Эйлин, – выдохнул он, опустив руку к ее груди, – ты такая красивая!

Не отрывая от нее глаз, он начал гладить ее шею, расстегнул лиф ее платья и приспустил тонкую шелковую сорочку, обнажив белоснежную грудь. Она откинула голову назад, подставляя шею его поцелуям.

Ее руки скользнули по его спине, затем ниже – к талии, а затем к ягодицам. Она еще никогда не трогала мужчину в столь интимных местах. Нагнувшись, она провела ладонью по его мускулистому бедру, обтянутому тонкой шерстяной брючиной, и попыталась представить, какая его кожа на ощупь.

Губы Нейла прошлись по ее груди и сомкнулись на твердом соске. Эйлин тихо застонала и запустила пальцы в его волосы, освобождая их от ремешка.

– Ох, милая, – пробормотал он, – ты такая сладкая!

Она прошептала его имя.

Не прерывая своих ласк, он смахнул с пледа еду и посуду. Глиняная бутылка запрыгала по булыжникам и с тупым стуком приземлилась в зарослях папоротника. Легкие облака время от времени закрывали солнце, и воздух становился прохладнее, но от их тел веяло жаром.

Осмелев, Эйлин прошлась руками по его бокам и задрала кверху его рубашку.

Нейл принялся вытягивать шпильки из ее волос, медленно освобождая золотистые локоны и укладывая их ей на плечи. Его губы благоговейно прикасались к тем местам, куда ложились пышные, раздуваемые ветром пряди. Наконец Эйлин тихо вздохнула и прижала его к себе.

Джеймс Маккарри оторвался от своих бумаг, встал из-за письменного стола Нейла и подошел к окну, выходившему на озеро Торридон. Но вместо знакомого шума гавани он услышал шелест колышимых ветром ветвей.

И женский вздох.

Нейл! В той невидимой цепи, которая связывала двух братьев, образовался почти осязаемый разрыв. Нейл отгородился от Джеймса, и они перестали общаться.

Такое уже бывало, но раньше Джеймс не допускал Нейла в свои мысли. Он уперся руками в теплый каменный подоконник.

Эйлин Ронли.

Наверняка Нейл поехал ее искать. И нашел. Брату Джеймса теперь незачем торопиться домой. В Торридоне все спокойно, несмотря на Гленко и английские фрегаты, которые курсировали вдоль берега.

Джеймс опять услышал вздох и тихий голос брата. Нейл шептал по-гэльски слова любви. Понимала ли его Эйлин? Женившись на Эллен, Джеймс обрел свое счастье. Такого же счастья он желал брату.

К лету Нейлу придется вернуться домой, чтобы взять в свои руки бразды правления Торридоном и кланом. Джеймс с женой собирались уехать в Незерби, к матери Эллен. В отличие от остальных частей Северного нагорья здесь, в замке Карри, царила полная безмятежность. Интересно, что их ждет впереди? Сбудется ли древняя легенда, обещавшая пятьдесят лет мира?

Он мысленно сообщил брату, что дома все в порядке, и одобрил его отношения с Эйлин.

Дункан взглянул на небо и тихо выругался. Только дождя ему сейчас и не хватало! Он поставил «Изабеллу» в небольшую бухту недалеко от первого поселка и начал искать лошадь. Поиски заняли несколько часов. Люди всячески пытались ему помочь и поэтому слишком много говорили. Он скрипнул зубами и попробовал улыбнуться. Все же они желали ему добра.

К середине дня он наконец нашел лошадь – высокого крепкого шотландского пони, выращенного для поездок по горам. Дункан попросил Калума остаться на «Изабелле», зная, что парень позаботится о корабле как о своем собственном. Попрощавшись с Калумом, он закинул свой вещевой мешок на плечо и поскакал в долину.

Где-то там, впереди, ехали Нейл и Эйлин. Сначала Дункану понравилась идея отпустить их одних, но время шло, и у него появились дурные предчувствия. Им надо было взять с собой десятка два мужчин. Филан непредсказуем. К тому же в здешних краях живет возлюбленная английского офицера. Что, если они встретят на дороге отряд солдат?

Въехав в лес, Дункан почувствовал, что стало прохладнее.

Интересно, как их встретит Филан? Он сильно сомневался, что дед примет его и Эйлин с распростертыми объятиями. Возможно, поездка в Глен-Мозин была ошибкой, но теперь слишком поздно что-то менять. Так или иначе, он прибудет туда, и к черту его несговорчивого деда!

Нейл поднял голову и посмотрел наверх. Ветер постепенно усиливался. Деревья раскачивались и шумели листвой, но ему показалось, что он услышал треск сухой ветки.

Эйлин тихо засмеялась:

– Призраки! Духи, Нейл, и ничего больше.

Он приподнялся на локте, провел пальцем по контуру ее губ, потом повторил тот же путь своими губами. Он хотел овладеть ею прямо здесь и сейчас – на ветру, под открытым небом, на глазах у таинственных лесных духов.

Но прежде он должен сказать ей все. Слегка отстранившись, он посмотрел на нее. Черт возьми, почему он так долго тянул с разговором?

– Милая, мне надо тебе кое-что сказать.

Ее улыбка померкла, а во взгляде появилась настороженность. Она убрала руку с его шеи и поправила лиф на груди.

– Я слушаю.

– Я хочу тебя, милая, но не могу заниматься с тобой любовью.

– Почему?

– У меня нет жены, но я не совсем свободен.

Она удивленно подняла брови:

– Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул, потом сел и уставился на реку. Тучи окончательно затмили солнце, и вода из кобальтово-синей превратилась в серую, цвета стали.

– Несколько лет назад мы с Сифортом заключили договор. Я обещал ему жениться на его кузине Фионе. Мы не подписывали никаких бумаг, но между нами существует… соглашение.

Он обернулся к Эйлин, надеясь, что она сейчас засмеется и скажет, что все понимает.

Эйлин села.

– Соглашение, – повторила она бесцветным голосом.

– Да. Я ничего не подписывал, но…

– Вы договорились несколько лет назад.

– Да.

– Почему же ты молчал? Почему ничего не сказал мне, когда я спросила, женат ли ты?

Он сокрушенно покачал головой.

– Ты целовал меня, зная, что женишься на Фионе!

– Нет…

– Да. – Она подбоченилась и уперлась в него ледяным взглядом. – Как ты мог? Зачем ты внушил мне, что я тебе небезразлична?

– Но я говорил правду, Эйлин.

Она поднялась на ноги и сверкнула глазами:

– Ты нарушаешь свои обещания гораздо легче, чем я.

– Я не нарушал никаких обещаний.

– Вот как? Разве ты не обещал Фионе на ней жениться?

– Обещал, но только на словах.

– Какая разница? Между вами есть договоренность. Спасибо, что любезно сообщил мне до того, как мы занялись любовью. Теперь мне придется сожалеть всего лишь о нескольких поцелуях.

Он встал.

– Прости, что не сообщил тебе сразу. Я хотел, Эйлин, но не находил подходящего момента.

– Не находил момента? Ты должен был сказать мне до того, как поцеловал меня в первый раз, Нейл! До того, как окликнул меня по имени в королевской приемной. До того, как все обитатели Лондона сочли нас любовниками. Ты пригласил меня в Шотландию, и я нарушила все светские правила, поехав с тобой без сопровождения. Ты давным-давно должен был сказать мне о том, что ты несвободен… – Она глубоко вздохнула и продолжала более спокойным тоном: – Я думала, что ты меня любишь, что между нами возникло нечто особенное. Ты говорил о судьбе, о невидимых узах, которые нас связали… ты всем говоришь такие слова?

– Нет. Только тебе, Эйлин.

– Какая же я дура! Меня предупреждали о тебе, а я не прислушалась. Наверное, все остальные знают, что ты помолвлен. Все, кроме меня.

– Я не помолвлен.

– Как ты мог говорить со мной, смеяться и целовать меня? Как ты мог позволять мне тебя любить? Почему ты так долго хранил свой секрет?

– Ты тоже хранишь от меня свои секреты.

– Какие?

– Ведь ты считаешь, что твой отец мог быть законнорожденным сыном короля Карла, не так ли? Мало того, ты подозреваешь, что Вильгельм и Мария думают то же самое. Но ты вовсе не собиралась говорить со мной о них. Значит, целоваться со мной можно, но делиться мыслями и чувствами нельзя?

Она отступила на шаг назад.

– Почему ты не рассказала мне о себе, Эйлин? Или ты считаешь, что я не достоин знать, кто ты такая? Ты думала, что я буду тебя использовать? Ты хочешь найти богатого англичанина, который поддержит твои притязания на трон? А может, ты ищешь принца или короля? Я недостаточно хорош для тебя, ведь в твоих жилах течет королевская кровь! Наверное, нам вообще не стоило сближаться.

– Наверное, – холодно согласилась она.

Нейл метнулся в заросли, но, пройдя несколько шагов, обернулся. Эйлин тяжело опустилась на камень и закрыла лицо руками.

Она рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы, потом завернулась в плед, легла на камни и закрыла глаза.

Когда она проснулась, солнце уже не так припекало, как раньше. Камни больно впивались в ее тело. Пока она спала, вернулся Нейл. Он закупорил глиняную бутылку и аккуратно поставил ее рядом с завернутым хлебом и сыром. Их лошади паслись неподалеку.

Оглядевшись, Эйлин увидела Нейла. Он стоял в тени деревьев и молча смотрел на нее. Заметив, что она проснулась, он шагнул вперед и приложил палец к губам.

– Тихо, милая, – прошептал он. – Мы уже не одни. На дороге солдаты.

– Прости меня, Нейл, – произнесла она. – Я не хотела тебя обидеть.

– И ты меня прости, Эйлин.

Он присел рядом с ней и вздохнул.

– Ты… – Она замолчала, услышав хриплый крик испуганной птицы.

Нейл достал меч, встал с валуна и повернулся к деревьям. Спустя некоторое время он протянул ей один из своих пистолетов и медленно направился в заросли. Эйлин осталась одна. Ее настороженный слух улавливал лишь шум ветра и журчание воды.

Вернувшись, Нейл сообщил, что на дороге по меньшей мере двадцать человек английских солдат, хорошо вооруженных и направляющихся в имение Филана.

– Может, они пройдут мимо Глен-Мозина? – спросила Эйлин, отдавая ему пистолет.

– Мимо пройти невозможно – кругом горы.

– Мой дед поддержал короля Вильгельма. Наверное, солдаты расквартировались в его имении.

– Скорее всего.

– Значит, нам нельзя ехать в Глен-Мозин. Давай вернемся и найдем Дункана.

– Я не думаю, что тебе грозит опасность, милая.

– Но опасность может грозить тебе.

Он покачал головой:

– Филан не причинит мне вреда, Эйлин. Если он сделает мне что-то плохое, о его поступке очень скоро узнает все Северное нагорье. Джейми отомстит за меня, а у него в союзниках половина западного побережья.

– Сифорт в тюрьме. Он не сможет тебе помочь.

– Есть и другие кланы. Нет, Эйлин, за меня можешь не волноваться.

– Тогда подождем, чтобы не нагнать солдат в дороге.

Нейл взглянул на лошадей и насмешливо фыркнул:

– Я думаю, мы их не сможем опередить.

Он был прав. Они крайне медленно продвигались вперед, преодолев к концу дня всего несколько миль. Но Эйлин не огорчалась. Ей уже не так сильно хотелось попасть в Глен-Мозин и встретиться со своим дедом. Гораздо важнее она считала ее нынешние отношения с Нейлом. Она намеревалась преодолеть взаимные обиды и достучаться до его сердца. Все ее прежние опасения сейчас казались нелепыми. Как жаль, что она до сих пор не сказала ему про письмо!