Крисла опустилась на одну из подушек с грацией настоящей леди. Мак, чувствуя усталость в каждом суставе, тяжело присел на пуф неподалеку от нее.

— Во-первых, — начала Крисла, — позвольте поблагодарить вас за то, что разрешили мне остановиться именно здесь. Я наслаждаюсь не только роскошью, но и возможностью уединения. Губернатор Бичи почти довел меня до бешенства.

— Надо сказать, что при этом он и себя не жалел. При каждом удобном случае он требовал, чтобы к вам относились подобающим образом и грозил самыми страшными карами, если мы этого не обеспечим. Он вам предан.

Легкая улыбка исчезла с ее лица.

— Должно быть нелегко… — признался Мак после неловкого молчания. — Боюсь, что вы составили нелестное мнение о мужчинах в целом.

Его замечание несколько сняло напряженность. Слегка наклонившись к столу, на котором был сервирован ужин, она приподняла крышку.

— Признаюсь, что в какой-то момент так оно и было. Сейчас я слишком устала, чтобы любить или ненавидеть. Если бы я иногда не пользовалась своим очарованием… от меня не осталось бы ничего, кроме плазмы на орбите… Мужчины — они… мужчины. Мак. Я думаю, то же можно сказать и о женщинах.

Он принял тарелку у нее из рук и с жадностью накинулся на еду. Он уже забыл, когда ел по-настоящему, а не просто поддерживал свою энергию специальными препаратами. Ему было приятно, что Крисла так заботится о его аппетите.

Черт, он был готов на что угодно, лишь бы эти янтарные глаза продолжали следить за ним с интересом. Когда он, наконец, отодвинул тарелку, она вопросительно взглянула на него.

— Вы были так заняты в последнее время, что у вас не оставалось времени ни на еду, ни на сон. Из этого я заключаю, что либо у вас неприятности, либо предстоят серьезные действия.

— Вы очень наблюдательны.

— Это результат тесного сотрудничества с Стаффой и Компаньонами. Когда находишься на чужой территории, еда и сон становятся роскошью. И чем выше напряженность, тем сложнее обеспечить и то и другое.

— Стаффа? Уже больше двадцати лет… Она опустила глаза и пожала плечами.

— Я не знаю, чего теперь можно ожидать. За двадцать лет многое может случиться. Претор говорил мне, что у Стаффы теперь любовница, Скайла Лайма. Он показал мне ее голографию. Она высокого роста, спортивна. Ее сверкающие голубые глаза делают ее особенно красивой. — Уголки ее рта печально опустились. — Может быть, тот Стаффа, которого я знала, был мечтой, соломинкой, за которую хватаешься в океане отчаяния.

— Я не знаю, какие отношения связывают его с .. В тот единственный раз, когда я видел их вместе…

— Продолжайте, — Крисла подняла брови. — Хотя я потратила много времени, культивируя впечатление хрупкости, которое я произвожу, меня не так легко сбить с ног. Иначе я уже давным-давно перерезала бы себе вены.

Мак неловко поерзал на не слишком мягком пуфе.

— Вы понимаете, что это лишь впечатление стороннего наблюдателя, но, казалось, они далеко не безразличны друг другу. Конечно, это может быть и прочная дружба.

— Или он любит ее, — Крисла поморщилась от боли в поврежденной ноге. — Я не так наивна, чтобы надеяться, что мы по-прежнему сможем продолжить наши отношения после стольких лет. Да я и не думаю, что мне бы этого очень хотелось. Мне, правда, приятно думать, что он пытается найти меня. Я знаю, сколько он потратил на это денег и усилий. Претор всегда хвалился. И, конечно, он гордился своим умением скрывать мое местонахождение.

Мак куснул ноготь, хотя и понимал, что она следит за каждым его движением.

— Изучаете меня? Хотите понять, что скрывается за моими поступками?

— Вы нервничаете, Мак. И дело не только в том, что я вас привлекаю.

Он моргнул и с трудом скрыл охватившее его смущение.

— Я пытаюсь как-то сдерживаться.

— Вам почти удается, и это чрезвычайно увеличивает мое уважение к вам. До сих пор вы никак не выразили свою вечную любовь ко мне. Это из-за Синклера! Или из-за Стаффы?

— Из-за того, что я не доверяю своим чувствам. Я не могу забыть наши встречи с Артой. Она сексуально привлекала и одновременно морально отталкивала меня. Любовь к женщине должна предполагать не только игру гормонов и сексуальное влечение. Слишком часто мы пренебрегаем рациональной и практической стороной этих отношений.

— Вы не слишком романтичны.

— Большую часть моей романтичности выжгли и вышибли из меня на Тарге, — произнес он.

— А чем вы занимались раньше?

— Валял дурака. Транжирил отцовские денежки и пытался решить, что мне с собой делать.

— Вы молоды. Полагаю, по крайней мере, один раз вы прошли через центр омоложения.

— Вы так думаете? К сожалению, нет. Человека быстро меняют смерть, нищета, постоянный страх и отчаяние. Сколько раз на Тарге наша жизнь висела на волоске. Оглядываясь назад, я могу только удивляться, как нам удалось выжить. Сколько смертей и страдания, и ради чего? Седди залили всю планету кровью, пытаясь убить одного человека.

— Расскажите мне о Тарге… о том, что там случилось. Мак скептически взглянул на нее, но ее невероятные глаза, расширившись, казалось, впитывают в себя слова, и он решил, что она действительно хочет знать об этом. Однако он продолжал колебаться, и тогда Крисла сжала его руку, как бы давая понять, что она готова выслушать все, что бы он ни сказал.

Медленно, запинаясь, начал он свой рассказ, чувствуя странное облегчение от того, что наконец-то ему удалось поделиться с кем-то воспоминаниями об ужасных днях войны, боли и смертей. Он рассказал ей все — от первой атаки до окончательной эвакуации.

— Понять, что такое жизнь, можно только, балансируя на грани смерти, — заметила она, когда Мак закончил свой рассказ. — Ведь вы продолжаете балансировать на этой грани, не так ли?

Он беззаботно махнул рукой.

— Я всегда был в микроне от этой грани. Почему сейчас что-то должно измениться? Мы с Синком играем по-крупному. Кто ты, что ты — уже не существенно. Я думаю, что и жизнь положить не жалко, если уж дойдет до этого.

— А эта миссия?

Мак глубоко вздохнул и выпрямился. Рассказывая, он взял Крислу за руку, теплое прикосновение ее руки помогало ему. Он посмотрел ей прямо в глаза и погрузился в их янтарную глубину.

— Как раз сегодня я собирался поговорить с вами. Поэтому и распорядился накрыть ужин в ваших покоях. Через пару часов мы намереваемся высадить практически всех сассанских граждан и отпустить. Тех, кто, вроде капитана или губернатора Бичи, располагает деликатной информацией, мы оставим и постараемся получить от них разведывательную информацию об империи Сасса.

— Вы не причините вреда Бичи?

— Нет, мы используем немного митола, чтобы он все нам рассказал, а потом, через месяц-другой, мы его отправим домой. Обещаю. Но в отношении себя вы сами должны принять решение. Нам, возможно, предстоит схватка, и я не могу рисковать вашей жизнью, хотя я и думаю, что у нас есть шансы выбраться невредимыми. Если вы отправитесь со всеми, ваша безопасность будет гарантирована. Когда вы высадитесь на Сассе, можете дать знать Стаффе, и он заберет вас еще до нашего возвращения.

Она опустила глаза и уставилась на остатки ужина. Где-то в глубине покоев негромко пробили часы.

— Вы упомянули о двух часах? Значит, оборона Сассы уже позади?

— «Маркелос» послужил великолепным прикрытием. Это большой корабль, один из самых больших в сассанском флоте, и пока ни один датчик не обнаружил ничего, что могло бы вызвать подозрения.

— Кое-чего я так и не поняла, Мак. Вы сказали, что попали в ловушку в горе Макарта и сражались с Седди. Вы как-то обошли эту тему, а может быть, сознательно напустили тумана. Корабли Стаффы вывезли оттуда вас, но не Синклера. Вы выступили на стороне Риги. Вот и сейчас, когда я заговорила об этом, ваше лицо сделалось замкнутым. Что вы утаили от меня? Что Синклер и Стаффа собираются воевать?

Мак подбросил пальцем дну из кисточек пуфа.

— Это возможное развитие событий. Крисла поникла в задумчивости.

— Не могу понять. Каким образом? Разве может Стаффа пойти войной против собственного сына?

— Дело не в том. Я думаю, что уже упоминал о том, что Синклер не верит в отцовство Стаффы. Он считает, что его родители — двое профессиональных убийц из Седди. Да я и сам не верил, пока не увидел вас воочию.

Крисла подняла голову. Ее глаза горели. Она крепко сжала его руку.

— Мак, возьмите меня с собой. Я готова пойти на любой риск. Если это возможно, сделайте так, чтобы я встретилась с моим сыном. Может быть, я смогу убедить его или Стаффу, в зависимости от обстоятельств.

Мак прищурился.

— Это не так легко. Наша операция может стать самоубийственной.

Она понимающе улыбнулась. Лицо ее стало спокойным.

— Как приятно после стольких лет однообразия встретить такого мужчину, как вы, Мак. Я была права, сказав, что вы кажетесь старше своих лет. И неизмеримо мудрее и благороднее. Говоря вашими словами, ваши ставки столь высоки, что неизбежно приходится забывать о себе. Я готова и жизнь свою отдать, если возникнет необходимость.

— При неблагоприятном стечении обстоятельств огонь всех батарей сосредоточен на нашем корабле. Вы должны… Она приложила свои теплые пальцы к его губам.

— Успокойтесь. Речь идет о моем муже и моем сыне. Все эти годы я оставалась в живых только благодаря им. И я нужна вам…

— Хорошо.

Но он не мог с уверенностью сказать, что его согласие было продиктовано здравым смыслом, а не простым лишь желанием побыть рядом с ней еще хотя бы несколько часов.

Лицо Гиселла появилось на экране монитора на рабочем столе Или.

— Я думаю, мы идентифицировали юную леди. Или откинулась на спинку гравитационного кресла, вертя в руках свою лазерную ручку. Потянувшись, она выгнула позвоночник, чтобы хоть немного снять напряжение с мышц спины. Отсвет от переливающихся всеми цветами кристаллов играл на полированных панелях, которыми был отделан ее кабинет.

— Вам это удалось довольно быстро. Гиселл спокойно улыбнулся.

— Я отношу эту похвалу не только на свой счет, но и на счет безупречно работающей организации, которую возглавляю. В данном случае один из наших агентов представил отчет о том, что группа Фиста высадилась на крыше одного из корпусов Биологического исследовательского комплекса. Наш человек там сообщил, что Фист не только нанес визит, но и прихватил с собой одну из практиканток, молодую женщину по имени Анатолия Давиура. Вот ее идентификационная программа.

Или внимательно рассмотрела появившееся изображение.

— Это она.

«Здесь она выглядит лучше, чем во сне. А может быть, у Синклера слабость к голубоглазым? Если это так, я зажарю его собственные яйца и предложу ему на ужин».

— Будут ли еще дополнительные инструкции? Или задумчиво постучала ручкой по подбородку.

— Узнайте о ней все, что сможете. Кто она? Как познакомилась с Синклером? Я хочу знать все. Если здесь кто-нибудь из ее близких, найдите этого человека, а мы выжмем из него или ее все без остатка. Кто там наш агент в здании?

— Малый по имени Кан Боккен. Его отчеты точны, он надежен, разве что ему не достает воображения.

— Хорошая работа, Гиселл. Продолжайте разработку. Я хочу знать все об Анатолии Давиура.

— Вы будете знать, — Гиселл поклонился. Экран погас. Некоторое время Или вертела ручку в своих тонких пальцах. У нее на губах появилась тонкая улыбка.

— Наслаждайтесь ею, пока она с тобой, Синклер.

Арта поставила тарелку с дымящейся едой перед Скайлой. Столешница была вырезана из идеального куска веганского мрамора и украшена золотом. У нее за спиной элегантными складками свисал микленский занавес. Его ткань светилась в лучах света, отражавшегося от деревянных панелей, покрывавших стены. Однажды Скайла пошутила с Никлосом о том, каково это, быть пленницей на роскошной яхте. Теперь она знала это по собственному опыту.

Арта в сияющих золотых доспехах опустилась на бархатные подушки возле стола. Не говоря ни слова, они оценивающе смотрели друг на друга. Скайла первая нарушила паузу и принялась за еду. С проницательностью профессионала Арта поняла, что Скайла будет стараться вырваться на свободу.

Скайла заставляла себя есть, чтобы восполнить силы. Рано или поздно придет время, когда ей понадобятся все ее силы и умение.

Арта ела медленно, поглядывая на пушистый ковер. Покончив с едой, Скайла поднялась и опустила тарелку в прорезь мойки.

— Вы пользуетесь большим вниманием среди Компаньонов. Какие чувства это пробуждает в вас? — спросила Арта.

— Чувства? Если бы мне пришла в голову мысль как-то определить их, я бы сказала, что это удовлетворение. Ведь в самом начале я была никто, моя мать обыкновенная проститутка. А что вы скажете о себе? Что значит, быть воспитанной среди Седди?

— Тогда я не знала, что я — Седди. Когда мне было около двенадцати, однажды ночью появились люди и меня с небольшим узелком, в котором были мои вещи, отвезли в космопорт.

— Кто это были?

— Я не знаю их имен, — пожала плечами Арта.

— Вас продали в Храм?

Губы у Арты дрожали, она была в нерешительности. Скайла подумала, что ее собеседница не решается продолжить разговор.

— Как это было ужасно, — неожиданно выпалила Фера. — Я помню ночь в Храме. Всех нас девчонок собрали в одной комнате. Моя кровать была в самом конце. Я чувствовала себя такой одинокой, такой испуганной. Я проплакала всю ночь. А со следующего дня начались уроки. Сначала священники рассказывали нам историю Благословенных Богов, и как они желали добра всему человечеству. И нам предстояло помогать всем людям.

— Кажется, я начинаю понимать, — покачала Скайла головой. — Священники обучали девочек сексу?

— Все священники были евнухами, — отмахнулась Арта. — По крайней мере те, что обучали младших. Они учили нас сексу, но на наглядных пособиях и путем внушения. Они хотели, чтобы к посвящению мы оставались девственницами. Так постепенно мы узнавали все о посвящении и о том, как мы будем доставлять наслаждение. До сих пор, когда я думаю, что они сделали со мной, у меня внутри все переворачивается.

— Так они добывают средства для Храма. Понимаете, он существует на деньги от девушек, — Скайла сжала кулак. — Вообще же есть места, где проституткам приходится еще хуже.

Арта задумчиво посмотрела на нее.

— Браен позже сказал мне, что это вроде группового изнасилования. Но я тогда ничего не понимала. Я так и не узнала, что такое посвящение. Меня уже приготовили к этому, и я с нетерпением ждала его и была ужасно расстроена, когда вместо меня выбрали другую девочку. На следующую ночь один из евнухов вызвал меня, и я подумала, что пришла моя очередь. Но вместо этого он вывел меня через заднюю дверь, где женщина в коричневом плаще велела мне идти с ней.

— И она забрала вас на Таргу?

— Да. Там я присоединилась к Седди в качестве новообращенной… — на лице Арты появилось недоумение, — оказывается, все случилось гораздо раньше. Очевидно, подготовка началась, когда я была еще ребенком. Браен со своими психологическими программами обучил меня всему остальному, структурировал нервные связи и совершенствовал мой инстинкт убивать. Теперь мне очень легко вызвать желание сражаться и убивать. Это происходит почти само собой. То же самое с владением оружием.

— Но вы не знали, что вас готовят для убийства Командующего?

Арта подняла голову и стала похожа на хищника, принюхивающегося к запаху крови в ночном воздухе.

— Стаффы кар Терма?

Скайла прищурилась, заметив вспыхнувший интерес Феры.

— Разве вы не знали? Для этого и было организовано восстание на Тарге. Браен и Хайд затеяли его, чтобы заманить Стаффу. Затем они позаботились, чтобы вы попали в его руки.

— Нет, я не знала. — Блеск появился в ее янтарных глазах, в которых стояла смерть. — Убить Звездного Мясника! Вот это свершение!

«Черт, ты сделала ошибку, Скайла».

— Не питайте никаких иллюзий, — сердце Скайлы заледенело. Она заставила себя успокоиться. — Поговорим начистоту. Я люблю Стаффу. И он уже не тот, кого когда-то боялись Седди. Он теперь только орудие. Оставьте его в покое, Арта!

Фера откинулась на подушки.

— Расскажите мне поподробнее. Что произошло? Что вообще случилось на Тарге? — Отвечай же, черт бы тебя побрал! Забудь о Стаффе!

Выражение лица Арты оставалось безучастным так долго, что сердце Скайлы упало. Наконец, у нее в глазах появился осмысленный блеск.

— Я влюбилась в своего наставника. Его звали Бутла Рет. Я… я хотела его. Мне хотелось заниматься с ним любовью, разделить с ним восхитительные тайны, которым нас обучали в Храме. А потом… потом…

— Неожиданно включилась заложенная программа, — Скайлу переполняла горечь.

— Браен, пусть твоя душа вовеки не знает покоя! Фера наклонилась вперед и вцепилась обеими руками в кромку стола.

— Наступит день, и я найду Магистра Браена. И тогда…

— Вам не добраться до него.

— Посмотрим. Всему свое время.

— Продолжайте…

Арта откинулась назад, и на ее губах появилась горькая усмешка.

— В ту ночь я не владела собой. Желание и отвращение переполняли меня. Я бежала из дома Бутлы, воспользовавшись тем, что он рассказал мне. И судьба сыграла со мной злую шутку. Работорговцы с Риги захватили и изнасиловали меня. А я в полной мере отплатила им. — Арта, нахмурившись, покачала головой. — Я пришла в неистовство и убивала, убивала. Но я не знала, почему. Представьте себе, как программа снова и снова прокручивается в вашем мозгу. Вы не в состоянии ни понять, ни остановить ее. Вам просто приходится снова и снова делать одно и тоже. Каждый раз это все больше сводит вас с ума, потому что вы не понимаете себя, не можете объяснить, почему это происходит. Вы чувствуете, что теряете человеческий облик и бессильны перед обстоятельствами. Вашим единственным спутником становится страх, потому что вы не знаете, в какой момент включится программа и заставит вас убивать… любого, кто вам подвернется.

Скайла с трудом сдержала дрожь. Она сжала чашку с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— А что если это случится сейчас, Арта? У меня не останется ни малейшего шанса!

Арта провела рукой по своим блестящим волосам.

— Я больше не должна убивать. — Она внимательно посмотрела на Скайлу и нежно улыбнулась ей. — Но это не означает, что у меня пропало желание. Мне кажется, это можно сравнить с рыбной ловлей. Вы насаживаете наживку, забрасываете крючок в воду и ждете, пока не клюнет. Затем вы подсекаете и начинаете выуживать рыбу, играя с ней, ни на минуту не забывая, что хозяин положения вы. Ваша жертва осознает это только в последний момент. И даже тогда, когда вы глядите в ее тускнеющие глаза, вы понимаете, что она еще не готова до конца поверить в это. Она потерла руки.

— Они умирают у меня в муках, и их души уходят в вечность. Именно с этим они предстают перед Божественным Разумом. Со знанием, которое дала им боль.

— Почему вы убили любовницу Синклера Фиста? Фера почувствовала неловкость.

— Я же сказала вам, что не владела собой. Она была с Риги. Дурочка, она еще жалела меня. Меня никто никогда не жалел. Но включилась программа… и я начала действовать как обычно.

— Но Или спасла вас. Свела с Тибальтом. Как вам удалось обмануть службу безопасности? Арта хитро улыбнулась.

— Или надела мне неисправный ошейник. И я не сделала той ошибки, которую сделали вы. Тибальт изнасиловал меня — прямо на полу своей спальни. И насиловал меня снова и снова, пока я пыталась убить его. Вот тут-то я и поняла, как контролировать встроенный в мою психику спусковой механизм. Так что я уже могла и не убивать его. — Она рассмеялась. — Но я сделала это с удовольствием, глядя на его муки. Потому что эта сволочь заслужила.

Скайла вспомнила Тибальта, похоть в его темных глазах, когда он оценивающе смотрел на нее, обещание в его ухмылке. Сколько же раз она отвергала его домогательства? От каких наград отказывалась она в обмен на уступчивость с ее стороны? «Но я ведь тоже всегда думала, что он животное».

Арта продолжала рассказ, как будто несколько минут назад не она испытывала мучительную нерешительность.

— После того как я убила императора. Или решила, что я ей могу пригодиться.

— Неужели это все, что вам нужно от жизни? Быть орудием в руках Или? Если вы думаете, что Тибальт заслуживал смерти, то что можно сказать об Или? Ведь она же мразь.

Арта холодно вздернула подбородок.

— Или любит меня. Благодаря ей я нашла свое место в жизни. Она ценит мои способности и помогает мне совершенствоваться в моем деле. Не забывайте — я убийца. Я создана для этого. Я этим живу.

— Или любит вас? Что же это за любовь? Ведь по-настоящему Или любит только себя и власть. — Скайла наклонилась, глаза ее сузились. — Она использует вас, Арта. Вы для нее… просто еще одна программа.

— Она любит меня, — голос Арты задрожал, она погладила Скайлу по щеке. — И вы тоже полюбите меня. Мы не такие, как мужчины. Те думают только своими яйцами. Если вы и Или будете любить меня, я сделаю все, что угодно.

От ее прикосновения кожа Скайлы покрылась мурашками.

Лицо Арты сделалось серьезным.

— Или любит меня, — она помолчала в нерешительности. — Я могу любить только женщин. С ними чувствуешь себя спокойно. Они не причиняют вам боль, как мужчины. После первой ночи с Или я была поражена. Я чувствовала себя… умиротворенной. Она научила меня многому. Она научила меня таким способам вызывать наслаждение, о которых я и не догадывалась. Вы когда-нибудь любили женщину?

— Нет. Так, как вы имеете в виду — нет. Но Или…

— Я хотела бы доставить вам наслаждение, Скайла.

— Я люблю мужчин.

— Я могла бы помочь вам полюбить меня. Любить женщин приятнее. В них больше нежности и тепла.

— Нет, Арта!

«Выпутывайся из этого, Скайла! Сделай что-нибудь!» Она вскочила и отступила назад, прочитав странное выражение в глазах Арты.

— Вы отказываетесь, потому что я не красива?

— Вы чертовски привлекательны, Арта. Но у вас в голове все перепуталась. Или не любит вас. Она использует вас для секса и для убийства, и она выбросит вас за ненадобностью, как только вы перестанете отвечать ее планам. Она сука… Она еще хуже, чем Браен! В ней больше зла, больше…

Расширившиеся глаза Фера должны были бы послужить предостережением. Ей следовало вовремя понять, что означают напрягшиеся плечи и сжавшиеся кулаки Арты.

Скайла почувствовала, что ее тело онемело, а шея больше не могла выдерживать тяжести головы. Стены покачнулись и завертелись вокруг нее. В глазах у нее вспыхнул яркий свет, хотя мягкий ковер и смягчил силу удара, когда она рухнула на пол. Она лежала на полу, пытаясь сфокусировать зрение, открывая и закрывая рот, как рыба, вытащенная из воды. А потом тьма сомкнулась над ней.

Голова у Скайлы кружилась, но она попыталась приподняться. Как случилось, что она упала? Почему? Фера стояла перед ней, слезы текли у нее по лицу… и неожиданно она вспомнила все.

Скайла оперлась о стену.

— Ты можешь убить меня, если хочешь. Но это ничего не изменит. Или — кровожадная сука. Фера упрямо покачала головой.

— Она любит меня! Она обнимала меня. Она никогда… Скайла кивнула, несмотря на то, что все плыло у нее перед глазами. «Интересно, это результат падения или действия ошейника?»

— Она никогда не причиняла мне боли!

— Бедная дурочка, — хмыкнула Скайла, закрывая глаза. — Ад зловонный, ну и отвратительно же я себя чувствую.

Фера подхватила ее. «Вот, наконец, шанс…» Но она не могла даже пошевелиться. Арта помогла ей встать и сделать несколько заплетающихся шагов. Скайла вырвалась, и едва она успела вбежать в туалет, как ее вырвало. Когда рвота, наконец, прекратилась, она бессильно опустилась на пол. Вялым движением Скайла вытерла рукавом рот.

— Если ты еще раз активизируешь ошейник, — сказала она, глядя прямо в озабоченные глаза Арты, — то Или достанется только мой труп.

Арта прикусила губу.

— Вы не должны говорить так об Или.

— Правда всегда неприятна. Хотя в данном случае это, скорее, справедливо в отношении меня.

— С вами все в порядке?

— Ну, да. Я старая и закаленная. Шрамы подтверждают это.

Арта опустила глаза.

— Я бы хотела… Впрочем, это не моего ума дело. Или решит, что с вами делать, когда мы окажемся на Риге. Скайла покачала головой и сразу же пожалела.

— Ты даже не знаешь, что натворила, когда захватила меня. Ты можешь доставить меня на Ригу, но к тому времени, когда Или прикончит меня, Стаффа уже будет там со своим флотом. После этого там не останется камня на камне. И надеюсь, что твоя чертова квантовая неопределенность сделает так, чтобы Или умерла последней, чтобы своими глазами увидеть, что она наделала.

— Если вы будете так говорить, я снова использую ошейник, — пригрозила Арта. Скайла угрюмо ухмыльнулась.

— Давай. Я ведь не шутила, говоря, что Или достанется только мой труп. Давай, Арта, убей меня. Только помни, если ты убьешь меня, ты призовешь на свою голову и на голову Или гнев Стаффы. Ты переживешь меня самое большее на пару месяцев.

"Политологи, социологи, политики и, конечно, бюрократы и правительственные чиновники всегда стремились отыскать формулу, которая позволила бы им воздействовать на население и управлять им. Гигантские вычислительные машины перерабатывают горы информации, оперируя сложнейшими статистическими данными, чтобы определить состояние общественного мнения и чаще всего сиюминутные настроения людей. Поиски методов могут быть и крайне изощренными, и просто абсурдными. Это требует огромных затрат времени, денег и усилий, а каков результат?

Тайна управления заключается в том, чтобы свести до минимума вмешательство в дела людей. Считайте, что народ — гигантский монстр, что-то вроде толстого ленивого дракона. До тех пор, пока он сыт, пока ему тепло и есть чем развлечься, ему нет дела до того, чем занимаются его правители. У него нет никаких строгих этических норм. Главное — набить брюхо и чем-то занять свой ограниченный умишко. Следовательно, правитель может убивать, пытать, уничтожать своих врагов до тех пор, пока это непосредственно не затрагивает это чудовище.

Таким образом, правила управления очень просты: не лезьте в дела человека с улицы. И не забывайте, что самым уязвимым звеном в механизме управления всегда было и остается отдельное хрупкое человеческое существо".

Из личных записей Или Такка.