Грозные границы (№2) - Осколок империи

Бачмен включился в разговор:

— Ты уверена, что хочешь говорить об этом? Может, помечтаем, что будем делать, когда выберемся отсюда, что-нибудь о ресторане с эштанским бифштексом и рипарианским элем.

— А как насчет того, чтобы добраться до Министерства внутренней безопасности и перерезать горло Или, — предложила Уилер.

— Согласен, но чтобы только не разозлить Синклера. Он с ней близок. Слышал от Мхитшала.

— Он не близок с ней, — стала защищать его Анатолия. — Я думаю, он знает, чего она стоит и чего хочет.

— Знает что-то, чего не знаю я? — заинтересовался Бачмен, желая посплетничать.

— Он не такой дурак, как вы думаете, — упрямо продолжала настаивать Анатолия. — Она использовала его. И не сиди здесь с видом святого, это могло случиться с каждым. Или хитрая, а у Синклера много забот. Она знает, как надо обращаться с мужчиной.

— И самыми разными способами, — сострила Уилер. У Анатолии начали гореть уши, она подняла палец и ткнула в темноту.

— Сделайте человеку снисхождение. Он был одинок. И тяжесть всей империи навалилась ему на плечи.

— Из того, что говорил Мхитшал, ясно, что пару раз он испытал на своих плечах тяжесть Или.

— Поверить не могу, что слышу это! Что с вами такое? После всего того, что Синклер для вас сделал, вы не можете сделать ему скидку? Он работает на износ, стараясь привести в порядок войска, чтобы сассанцы не раздавили нас, как гнилые плоды сливы. Ну, так он ошибся, и Или этим воспользовалась. Отстаньте.

— Прости, — отступил Бачмен, но смешок испортил его извинение. — Ух, мы же не знали, что ты такая поклонница Синклера Фиста.

— А вы нет?

— Полегче, — успокоила ее Уилер, — Синк помог нам выжить на Тарге. Мы прячемся здесь внизу в темноте от убийц Или только ради Синка. Не то чтобы этим надо было хвастаться, так уж сложились обстоятельства, но это получше, чем быть трупом на Тарге. Да, мы точно подтруниваем над Синклером Фистом… Но он наш, поэтому и сплетничаем. Поняла? Мы можем говорить что хотим о Синке. Но если кто еще откроет рот, мы ему ногу открутим и в глотку засунем.

— Чертовски верно, — сказал в темноте Бачмен. — Ну, а ты, Анатолия? Ты каким боком встроилась в эту картинку? Что дня тебя значит Синк?

Она нахмурилась в темноту.

— Он старый друг, вот и все. Я когда-то оказала ему услугу. Он сделал то же самое, и все.

«Но было ли все это?» Она продолжала представлять его озабоченное лицо, вспоминать теплоту его взгляда, когда он подвинул и через стол пакеты с едой.

— Ну, значит это не так просто, — мягко подначила ее Уилер. — Ух, знаешь, большинство из нас, из солдат, я имею в виду, чувствуют себя ответственными за Синка. Нас это очень расстроило, что он крутится вокруг Или. Видишь ли, мы все знали Гретту… сказать по правде, любили ее. Для многих она неподражаема и неповторима.

Анатолия вздернула подбородок.

— Я не любовница Синклера. Мы просто друзья.

— Я и не говорила, что любовница, — Уилер подвигалась в своих бумажках, — но никогда не мешает знать обстановку.

Анатолия шмыгнула носом и покрепче обхватила колени, прижимая к груди драгоценную распечатку.

«Я даже не знаю, что из себя представляет Синклер, и уж подавно, смогу ли я любить его».

Однако вопрос, произнесенный вслух, застрял у нее в голове. А каким будет Синклер любовником? Он, казалось, был таким добрым и уязвимым. А эта печаль в его странного цвета глазах находила какой-то отклик в ее душе. Ей нравилось, как он касается вещей, его движения были ласковы, как будто он боялся повредить физическому миру.

Но если он был такой добрый, ласковый, сообразительный, как мог он связаться с Или? Неужели она действительно обращалась с ним иначе, мягче, как утверждал Синклер? Или у него была какая-то червоточинка в характере, которая еще не проявилась на глазах у Анатолии.

Она едва заметила движение мусора, как в узкой нише закружился вихрь. Ощущение чего-то неладного только успело возникнуть, как их ослепил яркий свет. Несмотря на то, что она ничего не видела от боли в глазах, Анатолия нырнула в сторону, стараясь зарыться в кучу отбросов. Уголком глаза она уловила движение Бачмена, когда он вскочил на ноги и направил свой бластер, изрыгающий фиолетовые нити в сторону источника ослепительного света.

Анатолия сунула распечатку и кубик данных в заплесневелую кучу отходов и отступила назад, зная, что путей для отхода нет.

Тело Бачмена содрогнулось, когда удар бластера попал ему в плечо и закрутил волчком. Тем временем Уилер была уже на ногах. Она бросилась к свету, одной рукой прикрывая глаза, другой сжимая пистолет.

Она подняла его и нажала на спуск. К ужасу Анатолии, голова женщины взорвалась розовой пеной, превращенной в пыль крови, мозга, костей. Обезглавленный труп Уилер упал ничком вперед в рассыпанный мусор, из шеи лилась струей кровь.

— Анатолия Давиура? Встаньте, — усиленный рупором голос перекрыл рев вентилятора. — Вам не причинят вреда, если вы сдадитесь. Вам не причинят вреда.

Долгие секунды она была неподвижной, парализованной другим ужасом.

— Вы слышите меня? Вам не причинят вреда. Она медленно покачала головой. Она не могла набраться достаточно мужества, чтобы подняться. Только когда черные силуэты появились из света, ей удалось встать из мусора.

— Наконец мы вас захватили, — голос молодой женщины прозвучал громче вентилятора. — Вы не знаете и половины того, что натворили.

— Я ничего не сделала!

— Нет? Об этом вы сможете рассказать Или Такка.

"Как-то, каким-то образом мы должны найти приемы, чтобы прекратить это проклятое вещание, которое ведут Седди. Оно, как кислота, медленно разъедает сознание людей. Донесения с мест продолжают поступать, и в каждом одно и то же: люди стали беспокойны и более, чем раньше, непослушны.

Мой штаб провел статистическое обследование и предсказывает, что если Кайлла Дон будет продолжать свои возмутительные проповеди, через шесть месяцев у нас начнется гражданская война. Революционные лозунги и призывы пишут краской на стенах. Есть сообщения об актах саботажа в правительственных зданиях.

Я тщательно рассмотрела дело, изучила все сведения. Не думаю, что настанет лучшее время для действия, чем сейчас. Макрофт, который анализировал сообщения Сассанской разведки, абсолютно уверен, что может их привести в чувство не более чем за четыре месяца. Это означает, что единственной реальной оппозицией остается Стаффа.

Почему он отказывается отвечать на мои послания? Все, что я получаю из Итреаты, — это повторяемый дурацкий вопрос: «Когда будет освобождена Скайла Лайма?»

Стаффа, ты можешь наслаждаться своей игрой на нервах, но я первая не моргну. Нет.

Да будет так. Последний кон начат, и игра на весь свободный космос пошла. Мне жаль, Синклер, но твоя полезность была очень урезана твоим же собственным успехом. Ты теперь мой. Я выиграла… или проиграла все".

Запись в личном блокноте Или Такка.

Глава 26

Взвинченный до предела, Синклер метался туда-сюда, Переходя из своей спальни в серо-голубой коридор и обратно. Из-за энергетических бамперов за ним с беспокойством наблюдали. На ходу он ударял кулаком одной руки в ладонь другой, и этот звук его как-то успокаивал.

Напряжение нарастало, и Синклер продолжал бродить по фантастическим покоям, где жил и умер Тибальт. Он просто чувствовал присутствие императора, наблюдающее, выжидающее.

— Сэр, не могу ли я… — спросил Мхитшал, когда Синклер в который раз прошел мимо своего адъютанта. Мхитшал сидел за столом, попеременно глядя то на Синклера, то на монитор коммуникатора. — Не могу ли я что-нибудь предложить вам? Например, чашечку стассы?

— Нет. Провались все! Где Мейз? Она должна уже позвонить.

— Почему бы вам не позвонить ей? Синклер скривил лицо.

— Я не хочу, чтобы она думала, что я ей надоедаю. Она вполне способна организовать простой розыск без того, чтобы я доводил ее до бешенства своей настырностью.

— Но вы будете лучше себя чувствовать, — сказал Мхитшал.

Синклер беспомощно хлопнул руками по бедрам и, повернувшись, уставился на сверкающее полировкой дерево и хрусталь роскошного потолка, с их бесконечными радужными переливами.

— Ты же знаешь, я ненавижу это место. Мхитшал потер рука об руку, как бы стараясь их очистить, и настороженно посмотрел на Синклера.

— Мы можем отсюда убраться. Лично мне, сэр, никогда не нравилось пользоваться тем, что предлагала Или. А это касается и этих апартаментов — и вообще дворца.

Синклер рассеянно постучал по полированным панелям на стенах, рассматривая их глубокое сияние и тонкую резьбу.

— Это дворец меня душит. Ты чувствуешь это? Какая-то тяжесть в воздухе. А что еще тебе в нем не нравится?

— Это не ваша обстановка. Да, конечно, средства связи здесь устроены великолепно. В мгновение ока можно связаться с любым уголком империи. Но, если говорить всерьез, сэр, вы могли бы это сделать из любого места столицы. Субпространственная связь идет через Центральный Коммуникатор независимо от того, где вы находитесь, — Мхитшал сделал жалобное выражение лица. — Вы сказали, сэр, что я могу говорить, что думаю. Что ж, ладно, буду говорить. Мне кажется, вы забыли, кто вы есть. Вы были очарованы Дли, а теперь начинаете приходить в себя. Я думаю, нам надо поскорее к черту выбраться отсюда и пристроиться где-нибудь в таком месте, которое сможем называть своим собственным. Я не доверяю Или. Это место… это золотая клетка!

— Клетка? Я велел Шиксте проверить здешний коммуникатор. Насколько она могла оценить, с ним никто не пытался ничего сделать. Наша охрана рассчитана на то, чтобы не пускать людей сюда, но не на то, чтобы не выпускать нас. Коридор, ведущий к выходу, под контролем. Мы можем вырваться в любой момент… что бы ни произошло.

— И все-таки это клетка. Скажите мне, сэр, разве у вас нет ощущения, что вы здесь в ловушке?

— Да, мне опротивел дворец.

Мхитшал счастливо заулыбался и облегченно вздохнул.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Честно, Синк, тебе надо быть с войсками. Ты не продажный политик. Посмотри на себя. Ты переминаешься с ноги на ногу, бьешь свою ладонь, как будто это лицо Браена. Именно поэтому ты так сходишь с ума из-за Мейз. Ты должен был бы быть там, а не ждать здесь, что случится.

Синклер склонил голову, мысли его мчались галопом. Неужели дело было в этом? Неужели Мхитшал так хорошо его знал?

«Я потерял себя. В этом моя настоящая проблема, ведь так? Я запутался во всех этих хитросплетениях. Я чувствовал себя таким виноватым из-за Или, что теперь никак не могу сосредоточиться на важном».

Он переменил позу, чувство отчаяния нарастало. Воздух, что ли, стал тяжелым, или это ощущение, что он задыхается, связано с этой комнатой. Комнатой, в которой Тибальт занюхался любовью с Или Такка", прямо здесь на полу веред письменным столом?

Он смотрел на это место и вспомнил, как посмотрела на него Анатолия, когда он признался, что занимался сексом с Или. Липкое ощущение нечистоты до сих пор мучило его. Анатолия. В который раз он не мог не думать о ней. Только что он, одиноко шагая под холодным дождем, чувствуя себя опоганенным, полный отвращения к себе, а в следующее мгновение появилась она. Ее проницательные голубые глаза оценивающе глядели на него, вливая силы. Ее присутствие внезапно привело мысли в порядок. В эти два коротких дня она вела себя с ним честно.

Неожиданно это хрупкое прозрачное равновесие оказалось под угрозой. Что если Или сделала что-то, догадалась, что у Анатолии были какие-то подходы к Синклеру? Подумала ли Или об этом?

В том-то и гнусность, что наверняка подумала.

Он опять ударил кулаком в ладонь, сердце его бешено забилось. Он искоса жестко глянул на Мхитшала.

— Давай выбираться отсюда к чертовой матери. Пойди в гараж и скажи им, что нам нужны оба ЛС, заправленные для эвакуации — он направился в спальню, но, увидев неожиданное смущение Мхитшала, вернулся и ткнул в него пальцем.

— Ну, не сиди же, делай это. Я зайду в спальню взять оттуда некоторые вещи, забрать одежду свою и Анатолии, и еще я возьму с собой Третью Секцию.

Мхитшал ухмыльнулся, вскочил на ноги, воскликнул:

«Да, сэр!» и бросился к двери.

Синклер рассмеялся, когда услышал радостный вопль снаружи. Он помедлил, в последний раз оглядывая все дворцовые приспособления в кабинете Тибальта. На этот раз он нежно коснулся ладонью дорогого дерева: «Полагаю, что просто не подхожу, чтобы быть твоим императором. Извините».

В наступившей удушливой тишине он взял себя в руки и медленно прошел назад, мимо стола, на котором состоялся этот роковой обед с Или, вспомнил ее жгучие глаза и то, как она им играла.

В спальне он перетряхнул весь гардероб, не то чтобы там было много вещей: только двое доспехов, голубое платье для Анатолии и еще немного повседневной одежды, которую Мхитшал достал для нее.

Собрав все это в охапку, он подошел к спальной платформе: постель Тибальта… она никогда не была постелью Синка. Здесь Или довела его до сексуального экстаза, в этом наслаждении он изверг из себя здравый смысл вместе с семенем.

— Сколько раз она спала здесь с тобой, Тибальт? Сделала ли она с тобой то же, что со мной? Не так ли она пробралась к тебе через охрану?

— О, делала с ним не только это, а гораздо больше, — произнесла у него за спиной Или.

Синклер отшатнулся, отступил назад, когда она вышла из потайной двери рядом с туалетом. Вслед за ней шли несколько молодых людей, направив на него сверкающие пульсационные пистолеты. Или подняла маленький приборчик и нажала кнопку. Дверь в столовую беззвучно закрылась.

— Собираешься куда-нибудь?

Синклер уронил одежду, но она помешала ему выхватить бластер, когда он судорожно пытался это сделать.

— Я бы не стала, — предостерегла его Или. — Мне не обязательно забирать тебя отсюда живым. Можно и как Тибальта. Он умер как раз здесь, на этом самом месте, — она указала на роскошный ковер, — Арта его буквально изломала. В конце концов, она его практически кастрировала.

Синклер бросил испуганный взгляд на дверь, никакой надежды добраться до нее не было. Его окружили охранники Или. В отчаянии он стал рассматривать тайный вход, через который она вошла, раздумывая, есть ли шанс добраться до него и выхватить оружие.

Или улыбалась, подходя поближе, в ее темных глазах светилось удовлетворение. Она кивнула на потайную дверь, ее черные волосы отражали свет при каждом движении головы.

— Тибальт велел сделать проход отсюда в мои личные апартаменты. И, да, я сохранила свои собственные комнаты и здесь, и в министерстве.

— Почему ты не рассказала мне, что сюда есть еще один вход?

Она склонила голову набок.

— Я никогда не раскрываю все свои возможности, Синклер, ты уже должен был это понять. Люди, которые делали этот проход, с большим мастерством замаскировали его. Когда он закрыт, то выглядит как остальная стена. И не только выглядит, но даже если проверить сенсором, масса двери уравновешивается массой стены, — она улыбнулась. — У Тибальта была очень ревнивая жена. Так как она не могла иметь детей, то ненавидела саму мысль о том, что у него будет другая женщина.

— А зачем здесь эти парни? — кивнул Синклер в сторону охранников.

— Гарантия, — Или подошла к спальной платформе и присела на нее, пробежалась по ней пальцами. — Если хочешь повторить первую ночь здесь, я их отошлю.

Он покачал головой, в груди мучительно ныло.

Или кивнула без возражений.

— В таком случае стой спокойно, — она поднялась с грацией распускающегося лотоса и приступила к нему, легко проведя пальцами по его щеке, а другой сняв с его пояса тяжелый бластер.

Поглядев на него пустыми, как вода, глазами, она попятилась и швырнула его бластер охранникам.

— Или, таким путем тебе не добиться моей помощи в военных вопросах.

— Я знаю это, Синклер. Я подготовилась иначе, — легкая тень улыбки подняла уголки ее рта. — Видишь ли, ты мне больше не нужен.

— У тебя есть способ уничтожить Компаньонов?

— Нет… он есть у тебя. Это все, что мне сейчас нужно то, что у тебя в голове… и я это извлеку из тебя. С твоей помощью или без. Ты подготовил и солдат, и офицеров, даже самых упрямых из Первого дивизиона. Мак эффективно усмирил сассанцев. Этот толстый сассанский бог-червь со страху чуть ума не лишился. Сассанская империя распадается прямо на глазах: их корабли и экипажи стараются хоть как-то поддержать рассыпающуюся систему связи. И не до безумных атак на нас.

Синклер набрал полную грудь воздуха и заорал:

— На помощь!

Или подняла руку, останавливая кинувшихся вперед охранников.

— Не сработает, Синклер. Неужели ты всерьез думаешь что эту комнату не сделали звуконепроницаемой? Тибальт любил, чтобы его развлечения оставались сугубо личными что бы тут не происходило. А, вижу забрезжило понимание в твоих глазах. Знаешь, тебе стоит немного подумать. Я всегда могла читать твои мысли. А теперь, не будешь ли ты так любезен, — она наклонила голову в сторону потайной двери.

Синклер облизнулся. «Попытаться справиться сразу ее всеми? Умереть здесь?»

Снова читая его мысли. Или подняла бровь.

— У тебя действительно нет выбора. Твое время истекло, Синклер, — она вытащила из-за пояса маленькую серую палочку. — Ты пойдешь… или тебя понесут?

При виде парализующего прута воля Синклера была сломлена, он понял, что побежден. Даже если он потянет время и если Мхитшал догадается, что что-то не так, бронированная дверь, защищавшая эту комнату, задержит охрану, пока не станет слишком поздно.

— Я пойду, — он шагнул к двери, горечь поражения несколько умерялась знанием того, что Мейз, Эймс и Шикста разберутся в том, что произошло. Тарганские дивизионы все еще были на свободе, вооружены и опасны.

«Пропади все, Мейз, ты моя последняя надежда».

— Есть у кого-нибудь вопросы? — спросила Шикста, внимательно обводя взглядом лицо офицеров, сидевших за столом совещаний. — Если нет, будем считать, что мы закончили на сегодня. Я хочу, чтобы вы все изучили манипулирование до следующей тренировки. Или нужно, чтобы броня двигалась согласованно с вашей атакой. Думайте так вы не просто металлическая колотушка, а челюсти гигантского резака. Свыкнитесь с этой идеей… проспите с ней ночь.

Затем, кивнув, она поднялась. Один за другим офицеры вышли из комнаты, тихо разговаривая. Шикста глубоко вздохнула, побарабанила пальцами по столу, перебирая в уме, не забыла ли она чего-нибудь, не пропустила ли.

Отойдя к нише в стене, она отдернула кружевную занавеску и налила себе порцию эштанского бренди. Погруженная в свои мысли, она подошла к ситуационной доске, где продолжали мигать и светиться огоньки, — чучело армии, застывшей во времени. Сколько еще пройдет времени, прежде чем Синклер пошлет их к звездам раздавить Сассу? И что потом? Компаньоны?

— Первый дивизион?

— Так точно, — Шикста повернулась и увидела двух вошедших в комнату молодых людей.

— Нам надо, чтобы вы вышли с нами. У нас проблема. Это займет минуту.

Шикста фыркнула и со страдальческим видом, соглашаясь, подняла глаза к резному потолку.

— Как я буду рада, когда это все кончится, — одним глотком она допила свой стакан. — Хорошо, давайте пойдем и разберемся, — она двинулась к ним. — Можете по дороге рассказать, в чем проблема?

Черноволосый, коротко стриженный молодой человек улыбнулся.

— Ничего особенного, по моим понятиям. Офицер по снабжению не хочет выдавать нам снаряжение, нужное для завтрашних учений. Если вам не трудно. Довольно будет одного слова кого-то с достаточной властью, чтобы… ну как это сказать? Преодолеть бюрократическую некомпетентность.

Шикста рассмеялась.

— Я поняла. Вы хотите, чтобы я навалилась на этого типа и немного поорала на него. Без труда. Хотела бы я, чтобы все так легко решалось.

Двое сержантов встали за ее спиной. Что-то в них было такое? Может быть, они были слишком бойкие, слишком гладко говорили, чтобы быть частью армейской машины? «Так ведь всякие бывают», — сама себе сказала Шикста, выходя в главный коридор, идущий через весь дом.

— Шикста? — позвали ее, когда она уже выходила через открытую дверь. Она оглянулась и за двумя сержантами увидела Дион Аксель. Она стремительно шла по коридору.

— У тебя есть минута?

— Да. Мне нужно только сказать пару слов одному офицеру по снабжению снаружи, и я тут же вернусь к тебе.

Дион склонила по-птичьи набок голову, так что прямые каштановые волосы ее заколыхались, и внимательно оглядела двух сержантов. Глаза ее сузились, спина резче выпрямилась.

— Если возможно, мне нужно поговорить с вами сейчас. Два сержанта переглянулись, потом с холодной решимостью во взгляде перевели глаза на Шиксту. Их внезапная напряженность не ускользнула от ее внимания.

— Ну, вы, ребята, подождите снаружи. Я сейчас вас догоню. — Она придержала дверь, и один из них помедлил, как бы желая настоять на своем, переводя взгляд с Аксель на Шиксту. Потом коротким жестом пригласил второго выйти наружу, но видно было, что он едва скрывает свое раздражение.

Шикста неуверенно закрыла дверь. Она нахмурилась сильнее. Почему? Что могло побудить двух сержантов Первого дивизиона рисковать почти открытым нарушением субординации?

Пожав плечами, она последовала за Дион, которая повела ее в дальний конец коридора.

— Что там такое случилось?

Дион сделала жест, традиционно означавший «заткнись и следуй за мной».

Ворча про себя, Шикста прошла за Аксель до конца коридора и вскоре они вышли из дома с противоположной стороны в ночь. Там на траве стоял ЛС и несколько солдат в броне с тяжелыми бластерами, опущенными к ноге. Платформа была хорошо освещена. Дион шла быстро, с решительным наклоном плеч. В ослепляющем свете ЛС ее дыхание серебрилось расходящейся струйкой в морозном воздухе. Около платформы она кивнула охранникам и забралась внутрь. Шикста в три шага нагнала ее, тревога комочками начала терзать ее внутренности.

— Что ты хочешь мне рассказать? Что, черт возьми, происходит?

Когда последний из солдат залез внутрь — они были из Девятнадцатого Риганского, — Дион хлопнула рукой по контрольной панели платформы и обратилась к коммуникатору.

— Вытащи нас отсюда, Сэм.

— Подожди минуточку, — Шикста протестующе подняла руку. — У меня же встреча с…

— Ты слышала что-нибудь от Мейз, от Эймса? — резко повернулась к ней Дион, когда ЛС поднялся и ускорение бросило их в сторону.

Шикста еле удержалась на ногах.

— Нет, но я же…

— Я не могу их дозваться по коммуникатору. И Синклера тоже. Я только что пыталась. Его ЛС блокирован во дворце, Мхитшал сказал, что он и охрана эвакуированы. Проблема в том, что когда Мхитшал вернулся, дверь в спальню Синклера оказалась закрытой. Это было час назад, и Мхитшал мучается, не взорвать ли ее. Я сначала вызвала Эймса, но его нигде и следа нет. Мейз и Кэп — исчезли.

— Что? Подожди минуту. Командиры так просто не исчезают. Я имею в виду, что у нас у каждого поясной коммуникатор и никто далеко не отходит от своего командного пункта. Ты лучше снова попытайся.

Дион скрестила руки на груди, ее карие глаза сверкнули.

— Шикста, у вас, тарганцев, один роковой недостаток. Вы считаете, что все в империи за вас. Что-то произошло. И я думаю, это что-то чуть не случилось с тобой.

— Что ты имеешь в виду?

— Двух сержантов. Они не встревожили тебя? Ведь они готовы были спорить, останавливаться тебе для разговора со мной или нет? Черт бы тебя побрал, думай! Ты видела, как они реагировали. Шикста, эти сержанты привыкли, чтобы им подчинялись. Это было видно по их глазам.

Она медленно опустилась на штурмовую скамью.

— Да, в них было что-то странное. Но почему сержанты Первого будут так рисковать? Ведь они могут быть наказаны?

— Потому что они не сержанты, — Дион упала на сиденье рядом с ней, кулаки ее были крепко сжаты. — Я думаю, они из Внутренней Безопасности, — она твердо посмотрела ей в глаза. — И нам надо решать, что теперь делать.

Шикста начала осознавать, что почва превратилась в зыбучий песок.

Когда-то эта каюта принадлежала Синклеру. Тогда, как и теперь, письменный стол был завален пленками. Тогда, как и теперь, мужчина, сидящий в том же самом кресле, беспокоился и неотрывно смотрел на голографическое изображение Риги, вырастающее на мониторе. Тот же звук кондиционеров и приглушенная вибрация напоминали слушателю, что он на космическом военном корабле. Мак Рудера неопределенность приближения к Риге мучила не меньше, чем когда-то Синклера.

— Мак, могу я чем-то помочь? — спросила Крисла. Она мерила шагами тот же путь, что раньше Мак. При ходьбе ее мешковатое платье шуршало. Она нервно крутила пальцами, тянула их, а мягкие янтарные ее глаза невидяще смотрели вперед.

«Неужели я так же метался перед Синком?» Мак глубоко вздохнул и сердито швырнул свой карманный коммуникатор на стол.

— Помочь? Не знаю, милая леди. Можете вы заглянуть в будущее? Извлечь правду из разреженного воздуха? Что за черт, там внизу делается? Мы достаточно близко, чтобы услышать боевые коммуникаторы, а мы слышим только учения. Почему Синклер не ответил на нашу просьбу о переговорах? Почему не отозвались Мейз, или Кэп, или Шикста?

— Но они вроде бы не воюют? — напомнила Крисла. — Дальняя телеметрия показывает, что скопления войск заняты только учениями.

— Да, именно этим по сообщению риганского коммуникатора в основном занят Синклер. Я знаю, сколько времени это занимает, но, пропади все, единственное ответственное лицо, с которым придется говорить, — это Или.

— Командир Брактов говорила с другими командирами эскадр. Они уверяют, что все в порядке, — Крисла уселась на уголок постели Мака. — Мак, я давно общаюсь с военными, достаточно долго, чтобы знать, как распространяются новости. Если что-то там заварилось не то, слухи об этом обязательно дойдут до Райсты.

— Но я… Да, да, вы правы. Кто-нибудь обязательно рассказал бы, хоть что-то, — он помолчал, а потом добавил:

— Если только Райста… Нет, об этом даже думать нельзя.

— Ты думаешь, что она не все тебе рассказывает? Мак нерешительно пожал плечами, потом потряс головой.

— Нет. Знаете что? Я стал ей верить. Разве это не пугающее открытие?

— Значит, ты не считаешь, что у нее есть свои расчеты? Мак вытянул губы.

— Да, черт побери, у нее есть свои расчеты. Она хочет, чтобы все было по-старому, но она знает, что этого не произойдет.

— Но это не значит, что она на вашей стороне.

— Нет. Хоть она однажды сказала мне, что она риганка. Солдат империи, — Мак нравоучительно поднял палец. — Самое важное это то, что Райста ненавидит Или Такка… Ненавидит со страстью, от которой просто кровь стынет в жилах. Это ключ ко всему. Райста знает, что империя сейчас другая; что говорить, весь мир другой. И на нынешний момент у нас с ней больше общего, чем разногласий. Если изменится ситуация, это отношение тоже может измениться. Но до тех пор она с нами.

— Что возвращает нас к нашей проблеме. Если что-то случилось плохое, кто-нибудь рассказал бы, да рассказал бы об этом Райсте, а она тебе. Вы оба сами себя напугали. Ведь к этому, в конце концов, все сводится?

Мак вопросительно посмотрел на нее.

— А у вас никогда не бывало плохих предчувствий, которые сбывались, хотя на поверхностный взгляд все казалось прекрасным?

Она улыбнулась, и эта улыбка растопила ее сердце.

— Конечно, Мак. Самым замечательным было время, когда я написала, что не надо отделять себя от Стаффы. Я должна была принять его транспортировку. Просто знала, что должна, — она поглядела в сторону. — И за это непонимание я наказываю себя, своего ребенка и человека, которого люблю, уже более двадцати лет.

Мак ободряюще подмигнул ей и, несмотря на боль, которую причинили ему ее слова, сказал:

— Вы скоро увидите своего сына. После того мы поработаем и придумаем, что и как нам делать со Стаффой.

Она потянулась к нему, взяла за руку. Его как током ударило.

— Спасибо, Мак. Ты настоящий джентльмен. Я навсегда в неоплатном долгу перед тобой. Если я когда-нибудь смогу что бы то ни было сделать для тебя, только скажи.

Он постарался, чтобы на его лице ничего нельзя было прочесть.

— Забудь об этом.

«То, чего я хочу от тебя, я никогда не смогу попросить. Ты же знаешь, как сильно я полюбил тебя. Пропади все пропадом. Если Стаффа причинит тебе боль, я его пополам разрежу плазменными ножницами».

— Мак? — ее обеспокоенный голос вернул его на землю.

— Так, ничего. Просто задумался.

— Мак, когда-то я бы сказала тебе, что все кончится хорошо. Но я уже не так наивна, как была. Но вот я думаю, не слишком ли ты недооцениваешь моего сына? У него должно быть достаточно здравого смысла, если он сумел выжить и пережить все то, о чем ты мне рассказывал в таких подробностях. Даже если Или какое-то время им манипулировала, он достаточно сообразителен, чтобы разобраться в ней, ведь так?

— Надеюсь, что так. Но очень молод и тяжело переживает смерть Гретты. Люди немножко трогаются, когда с ними случается такое. И если она к тому же отбирала информацию, которую он получает, кто знает, чему он поверит.

— Мы, каждый из нас, должны пролагать свой жизненный путь, — она пристально глядела на разукрашенный потолок.

«Верно. Так почему же я должен был влюбиться в женщину, которой я никогда не буду нужен? Как же ты, Мак, предложил себе такой путь?»

Затянувшееся молчание прервало жужжание коммуникатора. На экране появилось лицо Райсты.

— Появилась горячая линия на Риге. С вами хочет говорить командир Мейз.

Мак выпрямился и крутанулся на стуле.

— Райста, если хочешь, послушай. Мне потом может понадобиться твоя оценка.

Райста искоса скептически глянула на него и прищурилась так, что морщинки собрались в гримасу.

— Если ты этого хочешь. Тут ведь может быть секретная информация.