— Ты должен разбить узор иллюзии.

Образы все возникали один за другим. Он пытался опознать их, но они исчезали в безумии тумана. Он напряженно вглядывался в дрожание хаоса, стараясь разглядеть хоть что-нибудь…

— Слишком молод, — произнес второй голос.

Танцующий-с-Огнем закрыл глаза и свернулся в позе зародыша, растерянный и недоумевающий. Он чувствовал, как кружится, колышется, меняется туман вокруг. Всего лишь туман… А реальность по-прежнему оставалась бесформенной и безвидной.

— Готово.

Его тело расслабилось. Открыв глаза, он увидел рядом с собой Волчью Котомку.

— Меня нужно окуривать, восстанавливать, Благословлять, исцелять, — сказала она. — Очисти меня. Обнови меня Два Дыма искусно сделает новый мешочек. То, что внутри, нужно очистить и исцелить. Времени у тебя немного. Восстанови Силу. Вдохни в меня свою душу. Волк много времени провел с тобой. Его жизнь — это моя жизнь. Ты — Первый Человек. Когда придет время, он отдаст тебе свою сущность. Ты — Танцующий-с-Огнем.

Послушай. Ты должен обновить Волчью Котомку. Вот что ты должен сделать… А Два Дыма тебе поможет.

Постепенно, образ за образом, перед ним стало разворачиваться Видение.

— Повреждения должны быть выправлены… так, как мы тебе показали Не ошибись. Верь в себя… в свою Силу.

Сердце Танцующего-с-Огнем продолжало сильно колотиться. Он видел один лишь кружащийся туман и пытался восстановить образы в памяти. Постепенно туман приблизился, обнял его тело, и он погрузился в глубокий сон… Иллюзия бесконечной чередой узоров баюкала его. До нею доносился страстный шепот Волшебной Лосихи, испуганные крики дочерей… А где-то за этим, дальше…

Два Дыма наслаждался теплом солнечных лучей, проникавших внутрь тела и согревавших кровь. Никто той ночью не смог выспаться — кроме Танцующего-с-Огнем, чей сон бдительно охранял волк, угрожающе скаливший зубы, как только кто нибудь приближался к спящему.

Этим утром, казалось, солнце светило еще ярче, чем обычно: над горами не было тумана. Каждая зазубрина Сероватого хребта была ясно различима; казалось, стоило лишь протянуть руку, чтобы к нему прикоснуться.

Два Дыма взглянул на Танцующего-с-Огнем: тот крепко спал. Как странно! Что за Сила наполнила его, когда он говорил голосом Волчьей Котомки? Что за Сила сокрушила Кровавого Медведя? При одном воспоминании об этом Два Дыма весь похолодел. Эту сцену он до смерти не забудет.

Танагер, беседовавшая со своими воинами, поднялась на скалу. Несколько молодых мужчин повернулись и побежали по лугу; солнце поблескивало на их отполированном оружии.

Молодая женщина села рядом и оглянулась на спящего:

— Скоро нужно будет его чем-нибудь от солнца заслонить. Нам волк позволит?

— Наверное. Не слишком-то приятно быть черным волком на солнцепеке.

Танагер приказала своим людям закрыть Танцующего-с-Огнем от солнца. Они не без опаски принялись за дело, но волк отнесся к этому совершенно спокойно.

— Когда вы отправитесь Зреть это Видение? — Она с любопытством взглянула на бердаче.

Тот пожал плечами:

— Он Зрит Видения, у него и спрашивай. Как Кровавый Медведь?

— По-прежнему.

Она откинулась назад и вытянула длинные ноги.

— Я и не ожидала, что он так спокойно лежать будет. Я думала, что он будет все время орать, требовать того и сего, всех с ума сводить… Но в нем, кажется, что-то утихомирилось. Он просто лежит с ужасным выражением на лице и смотрит, смотрит… Все время просто так глядит. Это всех пугает.

— И не напрасно. — Два Дыма достал из своего мешка куски заготовленной кожи, чтобы пришить к мокасинам. — Все, что Танцующий-с-Огнем сказал прошлой ночью, — чистая правда. Сила была оскорблена.

Она внимательно посмотрела на него:

— А ты думаешь, он сможет это сделать? Узреть в Видении эти самые Спирали?

Два Дыма поднял брови:

— Не знаю. Белая Телка всю жизнь познавала Силу. Она была необычайно проницательна и умна… почему же Сила избрала мальчика? Почему не женщину, которая всю жизнь посвятила Созерцанию Видений? Не знаю.

Танагер неуверенно заговорила:

— Вот мои воины сообщили, что Низкие Люди Бизона охотятся. Из-за этого-то в последнее время они так редко нападают на нас. Они заготавливают мясо. Когда им удается убить дичь, они разделывают туши, сушат мясо и относят в главное селение на Чистой Реке у Красной Стены.

Она отвернулась, избегая его вопросительного взгляда.

— Что ты хочешь сказать, Танагер?

— Я думаю, что у них будет какая-то церемония. — Она задумалась, нахмурив лоб. — Если они и в самом деле завтра послезавтра уйти собираются, я должна нанести им сильный удар и задержать в горах.

— А какое это имеет отношение к Танцующему-с-Огнем?

— Имеет, — сказала она не совсем уверенно и продолжала, испытующе-отстраненно взглянув на Два Дыма. — Я тоже Узрела Видение. Ты знаешь, какой ветер поднимается с запада после полудня? Через два дня мои воины подожгут густой лес. Чтобы задержать врагов в горах, их необходимо поймать в огненную ловушку. Красной Руке к пожарам не привыкать — это часть нашей жизни. А вот для людей с равнины… — Она пожала плечами. — Если мы напугаем их, то нам удастся их окружить в чащобе. А остальные разбегутся поодиночке, и их легко будет уничтожить.

— А ты знаешь, как сильно высохли деревья? Трава? Кусты?

Она кивнула:

— Именно поэтому-то я и считаю, что это удачный замысел. Видение сказало мне: «Подожди четыре дня и зажги огонь». Если враги побегут, мы нападем на них и запрем в подходящем месте. А в последнюю минуту мы отступим и предоставим их огню. Я уже разослала отряды, которые должны заманить их в самую гущу леса и заставить заблудиться. Есть такие места, где из за валежника едва-едва пройти можно.

Два Дыма почувствовал, как затрепетало его сердце:

— Конечно! Ведь он же — Танцующий-с-Огнем.

— Что?

— Его Видения. То в особенности, где лес горит. У нас… у нас не много времени осталось.

Она положила ладонь ему на руку:

— Об этом знают только немногие избранные. Я держу это в тайне. Видения Силы ни к чему всем разбалтывать.

Он кивнул:

Я бердаче. Я понимаю.

В это мгновение из-под навеса, защищавшего Танцующего-с-Огнем от лучей палящего солнца, вышел волк. Вслед за ним на четвереньках выполз Зрящий Видения. Он дрожал и глядел вокруг невидящим взором. Лицо его было бледно

— Два Дыма! Нужно набрать шалфея. Мы должны сделать что-то очень важное.

У Два Дыма свело кишки.

— Мне кажется, грядут большие события.

Танагер проглотила ком в горле и кивнула.

Это была всего лишь небольшая пещерка в скале. С трех сторон поднимались каменные стены. Розовато-серый гранит поблескивал в лучах заходящего солнца. По небу тянулись полосы красноватых облаков. Небольшой ручеек, заросший ивняком, сочился по влажной мягкой земле. Листья осин шелестели при порывах легкого ветерка. Поросль молодых елочек скрывала основание скалы. Под ногами шуршала густая трава.

Два Дыма хмыкнул, чтобы привлечь внимание Танцующего-с-Огнем. Лицо старого бердаче было напряжено, и по нему текли струйки пота. Два Дыма с благодарным вздохом уселся, потирая колено. Он сморщился и поднял глаза.

— Я не уверен, что смогу спуститься по тропе. Когда меня Кровавый Медведь по колену ударил… в общем, еще никогда так ужасно не болело.

Черный волк сделал круг, принюхиваясь и помечая территорию.

Сердце Танцующего-с-Огнем охватила тревога. Он оглянулся и сказал:

— Может, пройдет. У нас есть еще немного времени в запасе.

Тут его сознание наполнила упругая волна Силы; она заставила его ум работать с лихорадочной быстротой и ясностью.

— Сиди. Я приготовлю потельню.

С этими словами Танцующий-с-Огнем опустил свой мешок на землю, убедившись, что Волчья Котомка окажется наверху и на нее ничто не будет давить. Тоска сжала его сердце: ну как мог Кровавый Медведь вести себя так глупо?

Достав из мешка кремневую пластинку, он подошел к ручейку и принялся срезать ивовые прутья, Напевая душе растения. Затем он очистил прутья от листьев, воткнул их заостренными концами в землю, а верхушки связал посередине. Теперь на получившийся каркас в форме низкого купола можно было положить шкуры.

Потом он развернул тонкие шкуры и аккуратно закрепил их сверху, чтобы они не пропускали пар. Внизу на склоне он набрал валунов и вырезал ивовые палки, чтобы брать раскаленные камни. Потом достал из своего мешка палочки для добывания огня и ловко завертел ими. Когда появился маленький огонек, он принялся раздувать его, подкладывая топливо, и вскоре смог уже разложить камни в ярком потрескивающем пламени костра.

Волк сидел и наблюдал за ним, поджав хвост.

— Мы не ели, — заметил Два Дыма.

— Уже не один день, — улыбнулся Танцующий-с-Огнем.

Когда он увидел труп Белой Телки, аппетит покинул его. Столько событий.. так мало времени — и так много сомнении!

Он почтительно взял в руки Волчью Котомку и положил в безопасное место. Затем вытряхнул содержимое мешка на землю и отправился с ним за водой. Вдоль прочных швов, которые Два Дыма всегда прошивал очень тщательно, выступили капли, но в общем мешок воду держал. Он подвесил его на треножник из высохшей осины внутри вигвама парилки.

Наконец он воздел руки к солнцу и снял с себя одежду. Два Дыма стащил с себя наряд бердаче. Он тоже поднял руки к небесам, шепча молитву.

С помощью палок Танцующий-с-Огнем перенес камни в потельню. Два Дыма нырнул вовнутрь, стараясь не сделать больно своему колену. Когда он опустил входной клапан, внутри стало совершенно темно.

— Мы должны очиститься, изгнать всякую скверну из наших тел и душ.

С этими словами Танцующий-с-Огнем Запел Силе Волчьей Котомки, духам земли, воздуха и воды, а закончив, плеснул воду из мешка на раскаленные камни. Послышалось шипение, и пар заполнил вигвам.

На краю его сознания раздался призывный голос Волшебной Лосихи. Он в панике прогнал его, стараясь забыть обо всем. Старая борьба с самим собой началась заново. Вздохи, звуки, воспоминания бесформенным потоком залили его мозг, когда он начал потеть. Его желудок свирепо требовал теплой похлебки. Танцующий-с-Огнем один за другим изгонял образы из своего сознания, стараясь не потеряться в них.

Два Дыма подпевал, и его Песня успокаивала. Танцующий-с-Огнем как бы плыл с этой Песней, повторяя слова и чувствуя, как расправляется душа. Четыре раза кипятил он воду горячими камнями, пока кожу не начало щипать, а легкие не запротестовали. Казалось, что время исчезло в жаре и чистоте вигвама. Все его мышцы расслабились в блаженном ощущении Единства. Земля запульсировала вокруг. Сквозь шкуру вигвама он чувствовал Силу Волчьей Котомки. Когда ощущение Единства заполнило все его существо и пространство вокруг, он вздохнул и расслабился.

Он выполз из вигвама, едва не потеряв сознание, когда встал и вдохнул в себя прохладный ночной воздух. Кожу пощипывал легкий ветерок.

Волк — тень в темноте — стоял и ждал.

Два Дыма тоже выполз из парилки и лежал на траве, глубоко дыша.

Танцующий-с-Огнем поднял руки к небу и возвел взор к Звездной Паутине:

— Услышь нас. Мы пришли обновить Волчью Котомку, исцелить то, что почти погибло. Помоги нам, Вышний Мудрец. Помоги нам, Зрящий Видения Волка. Мы стремимся обновить то, что было оскорблено.

Пока он ждал, не опуская глаз, ужасная тревога давила его. «Смогу ли я? Хватит ли у меня сил? Что, если я не справлюсь?» Он ощущал, что Сила ждет. Вдруг непрошеное воспоминание о мощном теле Кровавого Медведя, оседающем на землю, пришло ему в голову. «Я не могу правильно обращаться с такими вещами, как Волчья Котомка. Здесь должна была бы стоять Белая Телка. Я погиб».

— Помоги мне, — прохрипел он в ужасе.

Волк медленно подошел и встал перед ним, впившись в его глаза своим страшным желтым взглядом. Зверь рыкнул и ткнул его твердым носом, затем отступил и всхрапнул. Он поднял морду кверху и закрыл глаза, будто творил заклинание.

Танцующий-с-Огнем сморщился и взял в руку единственный дротик. Как сможет он?.. Но Видение было однозначно. Волк молча ждал в темноте. Да, он видел, чувствовал… а теперь должен осуществить. Он повернулся и воткнул дротик волку в бок. Огромный зверь зашатался, шагнул в сторону и упал. Кровь собралась лужицей под мордой; легкие захлебнулись в крови, хлынувшей из разорванных сосудов. Бока перестали вздыматься. Желтые глаза смотрели невидящим взором.

У Танцующего-с-Огнем перехватило дыхание. Он почувствовал, как душа зверя рванулась и освободилась от тела. Он упал на колени, вспоминая, как грел его волк во время снежной бури. Он провел рукой по гладкой шкуре, ощутил тепло плоти под ней. Своей жизнью он был обязан волку — Следящему. Горе сжало судорогой его душу.

«Прости меня. Таков путь. Ты знал об этом». Чувствуя себя предателем, он взглянул на агонизировавшего зверя. Его пронзила боль — такая острая, как будто он воткнул дротик в бок самому себе. У него в голове промелькнул образ Видения — овца в ловушке, вздымающаяся дубина… Он встряхнулся и прогнал его; он знал путь смерти, путь колышущейся свободы.

Два Дыма Запел, и они вместе стали Распевать, ощущая правильность происходящего. Они чувствовали, как поднимается в воздух душа волка — старого зверя, жизнь которого завершила Круг.

Дрожащими руками Танцующий-с-Огнем вскрыл тело и вынул сердце. Он поднял его к губам и отпил горячей соленой крови. «Я — Зрящий Видения Волка… и в то же время я — не он».

Тепло распространилось по его телу, будто утренние лучи солнца. Сила волка придала уверенности его боязливой душе.

— А что теперь? — спросил Два Дыма, нарушив сосредоточенность Танцующего-с-Огнем.

Танцующий-с-Огнем взглянул на котомку, лежавшую на его одежде, — как будто все это происходило в Видении.

— Нужно сделать новую Волчью Котомку.

Он наклонился и принялся отделять от теплого трупа толстую шкуру. Самый воздух, казалось, душил его; он едва не упал и присел под скалой.

Снятую шкуру он вручил своему спутнику:

— В Красной Руке нет никого искуснее тебя. Сшей из нее одеяние для котомки.

Затем Танцующий-с-Огнем достал собранные заранее травы и смочил их, добавил дров в костер и положил траву на огонь. Да, он заново переживал Видение. Он четырежды дал клубящемуся дыму обнять свое тело, чувствуя, как очищается.

Присев на кучу своей одежды, он взял в руку обсидиановую пластинку и нахмурился. Сила, Певшая правильность происходящего, зашевелилась вокруг, наполняя собою ночь и звезды. От напряжения на лбу у него выступил пот. Во рту пересохло, ему было трудно глотать. Он еще крепче сжал в руке каменную пластинку, собираясь с духом; его кишки свела судорога. Из темноты за ним следили невидимые глаза, и от их взгляда у него по спине пробегала дрожь. Глубоко вдохнув, чтобы не дрогнуть, он рассек потертые завязки котомки и развернул ее

Это лишь показалось его дрожащему сознанию? Или и в самом деле прогремел гром?

Сила пульсировала в его пальцах, заставляла напрягаться мышцы рук и груди. Сердце бешено билось; трепет проник в самую глубину души. Он чувствовал себя, как человек, убежавший от стремительного наводнения.

Он по одному доставал из котомки предметы, что жили в ней, и дрожащими руками выкладывал их перед собой. Пот заливал его тело. Огромный медвежий коготь с кусочком белоснежной шерсти. Небольшая кость, на которой вырезано изображение чудовища. Большой наконечник дротика — такой искусной работы, что сам Три Пальца позавидовал бы. Наконечник был длинный и суживался с обоих концов — с такими охотились на чудовищ. Затем голова ворона, завернутая в траву. Пятно, похоже, от крови, расплылось по перьям и клюву. Морская раковина засветилась опалом, отражая огонь костра. Его пальцы нащупали бусы из волчьих зубов, нанизанные на тоненький ремешок, который он не осмелился развязать. Все это он положил на траву и принялся Петь и Молить Силу, чтобы она исцелила амулеты.

Ночь сдвинулась, потекла и пошла на убыль Танцующий-с-Огнем попытался вдохнуть поглубже; его легким почему-то не хватало воздуха. Он заморгал и посмотрел в темноту; беспорядочное мерцание звезд наполнило его душу благоговением и страхом.

Два Дыма работал ловкими пальцами, кроил острой каменной пластинкой шкуру, в точности повторяя старую котомку. По знаку Танцующего-с-Огнем, он обкурил ее дымом, вытер с нее кровь священными листьями шалфея, приносящими жизнь и удачу. Вокруг разносился пронзительный аромат.

Маленький Танцор один за другим продолжал окуривать реликвии, очищая их, возобновляя Силу, что пульсировала и притекала в них. Ночь тяжело давила, будто камень.

Не давая шкуре прикоснуться к земле, Два Дыма проткнул ее иглой, благословил нить, которую он изготовил из кишок, и принялся за работу, все время очищая шитье в дыму. Он тщательно сшивал новую котомку двойным швом.

Танцующий-с-Огнем ждал, глядя, как движутся своим путем звезды по ночному небу. Он Пел и чувствовал, что его душа свободно плавает в ночи.

«Правильно ли мы все сделали?» Он подставил лицо прохладному ветру. Как хорошо было бы, если бы он мог нормально дышать! Рядом с ним Два Дыма продолжал свою работу. Так они и сидели — два человека в ночной тьме.

«Все ли я правильно сделал? — Танцующий-с-Огнем закрыл глаза; отчаяние мучило его. — А что, если нет? Я тоже буду страшно искалечен, как Кровавый Медведь?»

Казалось, что вздымавшиеся со всех сторон скалы всем своим страшным весом нависли над ним. Странная чернота заставила померкнуть звезды.

Щупальца Силы, будто струйки дыма, потянулись сквозь ночь. Тяжкому Бобру снилось, что он стоит посреди лагеря. Вокруг него мужчины и женщины Пели песнопения и хлопали в ладоши, Танцуя. Их глаза с обожанием и почтением смотрели на него.

«Ты видишь, мама? Видишь, что совершил твой сын?» Он поднял руки среди воплей и криков Племени. «Я дал им новый путь. Видишь, какие они сильные и несокрушимые. Даже храбрые анит-а не смогли нам противостоять. Я переделал мир согласно твоим желаниям».

От обилия новых шкур на вигвамах казалось, что лагерь сияет. Даже собаки были толстые и довольные. Повсюду лежали мешки, набитые сушеным мясом. Одежды людей Племени были тонкие, отлично выдубленные, выбеленные глиной, — женщины трудились над ними непрерывно. Молодые воины красовались в них, Танцуя его славу.

«И это все сделал я! Это — моя новая Сила! Вышний Бизон, взгляни на своих детей, очищенных от скверны. Я, Тяжкий Бобр, очистил Племя. Я создал это процветание».

Он поднял руки к небу, радуясь бесконечной голубизне. Он чувствовал, что Человек Солнца смотрит на него с высоты, и наслаждался теплом его животворных лучей. Дух его матери тоже одобрительно смотрел на него с небес. Вокруг извивающейся вереницы Танцующих и Поющих бегали и веселились дети, со смехом метавшие друг в друга игрушечные дротики из травы. На холмах вокруг паслись стада бизонов. Казалось, все вокруг сияет таким же ярким светом, как само солнце.

«Это твое Видение, мама. Я показал им путь. Те, кто над ним смеялись, исчезли — их пронзили дротики Племени. И это сделал я. Они смеялись надо мной. Они позволяли женщинам осквернять их жизнь. Я победил»

Он широко раскинул руки, едва сдерживая рвущуюся из груди радость.

Власть Жирного Пса, предводителя Племени Остриженных Волос, уже пошатнулась. В его селениях молодые люди начали с изумлением говорить о Тяжком Бобре и о Силе Низкого Племени Бизона. На востоке Племя Огненного Бизона ходило в лохмотьях. Чтобы выжить, им приходилось нападать на племена, живущие вдоль Реки, и отнимать у них запасы дикого риса и других растений. На севере его воины отогнали Племя Белого Журавля еще дальше от Великой Реки, и его воля была совершенно сломлена.

«Я — хозяин равнин! Я — хозяин бизонов! Мир Духа благословил меня. А я благословляю мое племя».

Танцующие продолжали улыбаться ему счастливыми благодарными улыбками. Но где-то за их вереницей раздались заунывные вопли. Сначала Танцующие как будто не слышали их, поглощенные поклонением вождю.

Вопли все усиливались, и Тяжкий Бобр нахмурился:

— Что значат эти вопли?

Внезапно в лагерь ворвался порыв ветра, захлопал шкурами вигвамов и вздул пыль с утоптанной земли. Танцующие сбились с ритма и попытались заслонить лица от взметнувшихся в воздух колючих песчинок.

Раздался женский визг. Танцующие отвернулись от него — и присели от ужаса.

— Танцуйте! — приказал он, скрестив на груди руки.

После первых порывов ветер задул сильно и ровно; воздух стал горячим, будто вокруг разложили огромный костер.

Танцующие окаменели, не в силах отвлечь внимание от доносившихся воплей. Ветер прекратился так же внезапно, как и налетел. Наступила тишина.

— Танцуйте! — заревел Тяжкий Бобр.

Но на него никто не обратил внимания: глаза всего Племени были прикованы к другому зрелищу.

— Что это значит? Танцуйте! Танцуйте для меня! — Он поднял над головой кулак и кричал во весь голос.

Тут он заметил, что небо стало зловеще-серого цвета.

В воздухе снова раздался плачущий вопль, и люди Племени начали с визгом разбегаться в разные стороны.

— Останьтесь и Танцуйте!

По небу прокатился раскат грома, глухой и страшный, как бывает перед бурей.

По опустевшему лагерю к Тяжкому Бобру приближалась одинокая фигура человека. Вот появилась и еще одна… и еще… и еще… Казалось, они возникали из колеблющегося горячего воздуха, будто миражи. Там, где только что паслись бизоны, темнела одна выжженная увядшая трава. Землю окутала такая тишина, что, протянув руку, он мог бы пощупать ее.

Неведомые фигуры подходили все ближе и ближе; одежды рваными лохмотьями болтались на их телах.

— Танцуйте!

Но призраки дошли уже до площадки Благословения и придвигались все ближе и ближе…

— Уходите! — замахал руками Тяжкий Бобр. — Я — Зрящий Видения Духа, Тяжкий Бобр! Уходите, а не то я вас всех Прокляну!

Но они продолжали неумолимо приближаться к нему, и незнакомое чувство страха сжало его грудь. Он заморгал от удушающего жара.

— Танцующая Олениха! — вырвался у него крик.

Теперь он ясно различал первую фигуру; из ее живота вбок торчал смертоносный дротик. Глаза ее поблескивали. Раздался плач младенца — и тут же умолк, как будто ребенка ударили о камни. За ней шла Ветка Шалфея. На ее запястьях зияли страшные разрезы, вокруг которых кружили мухи. Даже в смерти она была соблазнительна; ее бедра сладострастно покачивались. Рядом с ней из воздуха возникла Терпкая Вишня. Белая Телка многозначительно ухмылялась старческими губами.

Тяжкий Бобр поднял руки:

— Уходите! Это мое Благословение! Уходите! Прочь!

Но они продолжали надвигаться. Голос страха закричал в его сознании: «Беги! БЕГИ!»

В тишине раздался оглушительный голос Ветки Шалфея — в нем одновременно звучали и гром, и Видение:

— Мы прикоснулись к Волчьей Котомке, у нас теперь одна душа. Сила витает над землей, Тяжкий Бобр. Черная Сила, измененная Сила. Что ты наделал? Мы пришли… пришли за тобой. Волчья Котомка дала нам Силу. Она ничего не забыла… и скоро пробьет твой час.

Он с жалобным криком повернулся и, плача, бросился бежать меж опустевших вигвамов. Никто не откликался — лишь обжигающий ветер дул по лагерю…

А позади он уже слышал их приближающиеся шаги — ощущал их прикосновение…

Вскрикнув, он проснулся и резко сел. Кровь стучала у него в висках. Красная Яшма заморгала и проснулась, глядя на него тупыми глазами.

Он скинул с себя покрывала и вскочил на ноги, разрывая на груди праздничную рубаху. Отчаянным жестом откинул входной клапан и вышел на воздух. Судя по слабой серой полоске на востоке, скоро должно светать.

Он взглянул на вигвамы, на иссохшую листву склонившихся над ними деревьев. Прохлада… тишина… Это было всего лишь Видение. Страшное Видение. Да, настоящее Видение Силы.

Сегодня начнется Благословение. Все пойдет так, как задумано. Он втянул воздух в легкие и вытер со лба крупные капли пота. С трудом переводя дух, он принялся прогуливаться вокруг вигвама, с удовольствием пиная обнюхивавших его собак.

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Почему же сердце как будто сжимает беспощадный кулак?