Глава 14

«Что же сейчас случится?» — спросил себя Три Пальца, когда они все уселись перед пещерой Белой Телки.

Маленький Танцор внимательно наблюдал за лицами окружающих. Он ощущал разлитое в воздухе напряжение; обрывки Видений, вторгавшиеся в его сознание против его воли, все время отвлекали его. Почему? Почему он ощущал такую сильную тревогу? Ему казалось, что какие-то мысли, которые думает не он сам, непрестанно мелькают в его голове.

Солнце по-прежнему ярко освещало землю ласковым теплым светом, несмотря на ясно читавшуюся на всех лицах тревогу и неловкие позы, выдававшие смятение. Запоздалый кузнечик стрекотал в тишине — то тише, то громче.

Из пещеры с трудом вышла Белая Телка, опираясь на старый посох.

Маленький Танцор едва не сморщился от боли, увидев при ярком свете дня, какой она стала дряхлой и хрупкой казалось, сделай она неосторожно какое-нибудь резкое движение, как тут же переломится надвое и упадет. Когда же это она так состарилась? Чувство вины отозвалось ощущением пустоты в его желудке.

— Что ж, Тяжкий Бобр, значит, прогнал вас? — раздался ее резкий дрожащий голос.

«Какая она старая, какая старая… А если она умрет? Что тогда? Что я буду делать? — Внезапное чувство неуверенности овладело Маленьким Танцором. — Правильно ли я поступал, отталкивая ее?»

— Он объединяет Племя, — неуверенно заговорил Черный Ворон, встав перед Белой Телкой. — Он повел всех новым путем. Он учит танцевать Танец Обновления и Благословения. С тех пор как он сделался вождем, дожди вернулись, а бизонов стало немного больше. Племени кажется, что чем больше у него Силы, тем лучше идут дела.

— Дурачье! — прошипела Белая Телка. — Молодое дурачье! Я всю жизнь наблюдала. Бывают такие полосы: пару лет немного больше влаги, а мир-то все равно медленно, но неуклонно меняется, сколько я… или хотя бы предания помнят. Разве вода течет в Ключах Чудовищных Костей? Разве Лунная Река снова заполнила свои старые берега и сделалась такой глубокой, что вброд ее не перейти?

— Нет. — Черный Ворон смущенно обвел взглядом друзей.

— Значит, засуха так и не кончилась. Иногда несколько лет подряд воды чуть больше. Потом несколько лет опять все сохнет. Мы живем в век огня, а не в век воды. Когда вы увидите, что в Лунной Реке течет прозрачная вода, знайте: век огня кончился. А пока что земля все вымывается да вымывается. Вы видели, чтобы хоть один каньон заполнился снова? Нет? Они по-прежнему врезаются в землю? Я так и думала. Вскоре люди снова начнут голодать. Они полностью истребят всех бизонов, как уже истребили однажды чудовищ. Тяжкий Бобр попросту глуп.

— Может, он и глуп, но он силен, — ответил Черный Борон. — Когда селение Семи Солнц решило отправиться на его Благословение, мы пытались отговорить людей от этого. Мы воевали с Племенем Огненного Бизона на востоке. Племя Остриженных Волос и сейчас еще ведет с Тяжким Бобром войну на юге. Старый мир был нарушен, когда Тяжкий Бобр напал со своими воинами на Остриженные Волосы. Огонь-в-Ночи и Бросает-Скалы стали великими воинами. Они повели отряды молодых людей далеко на юг — в самые земли Племени Раздробленной Скалы — и перебили там всех мужчин. Они привели с собой пленных женщин — причем каждая из них несла на себе сушеное мясо, красивые одежды, камень для изготовления орудий — огромный груз… Прошлой весной Бросает-Скалы напал на Племя Белого Журавля. Он перебил много людей и выжег до основания одно из их селений. Женщины, собаки и дети, которых они захватили в плен, принесли с собой богатую добычу.

— А как же все эти женщины живут? Они не внесли смуту в жизнь Племени? — спросила Белая Телка.

Луговая Тетерка покачала головой:

— Какую смуту они могут внести? Если они не выполняют приказаний мужчин, их бьют. Если они дают мужчине сдачи, их убивают. Иногда женщину, которая пытается возражать против таких обычаев, Проклинает сам Тяжкий Бобр. А если пленница пытается убежать обратно к своему племени, за ней гонятся, будто за подранком на охоте, и пронзают дротиком. — Луговая Тетерка бессильно взмахнула руками. — Разве в таких условиях можно сопротивляться? Что лучше? Жизнь или смерть? А выбирать приходится между жизнью или смертью. Женщины Низкого Племени Бизона живут в постоянном страхе.

Белая Телка задумчиво кивнула:

— Так вот каким образом он не дал Племени растаять, будто дым! И готова спорить, пленные женщины все время беременны? А их дети становятся частью нового Племени?

— Ага, — с гримасой отвращения произнесла Шутки-Шутит. — А я-то спорила с Терпкой Вишней, когда она предсказывала что-то в этом роде. И вот теперь я здесь — изгнанная из моего племени этим безумием, в которое даже поверить трудно.

— Мир меняется. — Белая Телка облизнула губы и широко раскинула руки. — Тяжкий Бобр захотел, чтобы Племя снова стало многочисленным и сильным. Так оно и бывает, когда дела идут плохо. Всегда найдется кто-нибудь, кто начнет Танцевать и Петь, чтобы вернуться к добрым старым обычаям, обычаям предков… как будто они помнят, что это были за обычаи. Тяжкий Бобр за это и принялся — но будь я проклята, если он может припомнить древние обычаи, которые вам не были бы прекрасно известны!

— Он Зрит Видения. И дела все-таки пошли лучше. — Три Пальца поднял на старуху измученный взор. — Вдобавок Зрящие Видения Духа среди Племени Остриженных Волос и Племени Огненного Бизона опасаются, как бы учение Тяжкого Бобра не распространилось. И так уже молодые люди указывают пальцами на Низкое Племя Бизона и горят желанием отомстить ему за гибель воинов и похищение женщин. При этом они утверждают, что учение Тяжкого Бобра правильно, потому что иначе они не потерпели бы поражения в бою.

— Так что это учение находит все новых и новых поклонников? — Белая Телка повернула голову и смотрела теперь своими сверкающими глазами прямо на Маленького Танцора. — Значит, так это и будет продолжаться. Учение Тяжкого Бобра будет покорять все новые и новые племена.

— Но если сильный отряд воинов нападет на воинов Племени, разгромит их в бою, тогда…

— Чепуха! — отмахнулась Белая Телка от соображений Голодного Быка. — Речь идет об учении, а не о боевых действиях. Прекратить необходимо распространение учения Тяжкого Бобра. Иначе ничего не выиграешь, даже если всех его молодых воинов перебьешь в бою.

— Но как же тогда можно осилить его? — спросил Черный Ворон.

— Силой, — прошептала старуха так тихо, что ее едва расслышали. — Нужно Узреть Видения, которые сильнее его Видений. Сейчас Век Огня. Кто-то должен Танцевать с Огнем… держать в руках горящие угли и Соединиться с ними. Тогда и наступит конец. Всем и каждому необходимо научиться жить по-новому. Охотники на бизонов вымирают. Мир меняется — точно так же, как он изменился, когда исчезли животные, которых мы называем чудовищами. Люди перебили их без остатка — как мы сейчас поступаем с бизонами.

Белая Телка обвела взглядом всех присутствовавших, внимательно всматриваясь в лицо каждому:

— И так оно и должно быть. Тяжкий Бобр со своим новым учением перебьет их всех. Его племя впадет в отчаяние. Может, бизоны и в самом деле должны исчезнуть? Может, так это Узрел в Видении Вышний Мудрец для своего Четвертого Мира? — Она причмокнула губами, не сводя глаз с Маленького Танцора, как будто она обращалась только к нему, забыв обо всех остальных: — А с другой стороны, для Племени можно Узреть в Видении и другую жизнь — такую, когда людям Племени не нужно будет в наш Век Огня убивать бизонов, чтобы выжить.

— Мы не можем жить, как живет Красная Рука на равнинах, — настойчиво произнес Голодный Бык. — Съедобные коренья, земляника и тому подобные растения здесь не водятся. Одна трава, да иногда чахлые ягоды вдоль пересохших ручьев. Кроме того, Племя не захочет питаться какими-то корешками. Это Племя Бизона. И люди этого племени едят мясо.

— Об этом-то и нужно Узреть Видение, — выразительно подняла палец Белая Телка. — И что-то изменить сможет только сильный Зрящий Видения, который придет к Племени и повернет ход событий.

У Маленького Танцора пересохло в горле. «Нет! Толь ко не это! Нечего и пытаться! Ты меня больше не перехитришь! Я тут ни при чем! Клянусь душой покойной матери, я тут ни при чем. Сила зла, она причиняет людям боль». У него в голове снова прозвучали слова матери: «Я не хочу, чтобы мой сын причинил кому-нибудь такие страдания, какие я испытываю сейчас». Он медленно поднялся, отрицательно покачивая головой. Все внимательно смотрели на него. Он попятился, повернулся и медленно пошел прочь, успев заметить, как его отец опустил глаза и принялся чертить на земле палочкой беспорядочные линии. Неожиданно он снова увидел сверкающую картину Видения: скалистый хребет… его отец, на которого он вскарабкался, превращается в камень… «Как и все остальные, он в конце концов покинет меня, сбросит меня в пропасть».

Маленький Танцор пригнулся, собираясь бежать, — и застыл на месте: по тропе спускался Кровавый Медведь с отрядом воинов анит-а. И самое страшное: перед ним шла Волшебная Лосиха. Ее лицо было серо-белым от ужаса.

Едва завидев Кровавого Медведя, Стучащие Копыта вскочила на ноги. Большую часть разговора, который шел на языке Низкого Племени Бизона, она просто не поняла. А вот это было совершенно ясно: Кровавый Медведь поймал ее дочь!

Она рванулась вперед — и наткнулась на наконечник боевого дротика Кровавого Медведя. Заостренный камень прикоснулся к впадинке у шеи, а в лицо впились горящие глаза воина.

— Женщина, что ты наделала? Провела людей Низкого Племени Бизона по владениям Красной Руки? Так то ты верна своему племени?

— Отпусти мою дочь. — Она заставила себя произнести эти слова, хоть и знала, что ему достаточно шевельнуть слегка рукой, чтобы раскроить ей горло.

Волшебная Лосиха забилась в стальных объятиях Кровавого Медведя. За его спиной воины не спускали бдительных глаз с Низких Людей Бизона, сгрудившихся вокруг Белой Телки.

— Она уже взрослая женщина — и принадлежит мне. Для начала, я думаю, мы убьем этих врагов… и возьмем их женщин в плен, как они поступили с нашими женщинами в прошлом году. А потом ты и твоя дочь будете жить со мной.

— Никогда этого не будет! — сжав зубы, произнесла Стучащие Копыта.

В глазах Кровавого Медведя загорелся гневный огонь:

— Ты красивая женщина, Стучащие Копыта. Несмотря на твой возраст, ты привлекла мое внимание. Обычно мужчина не женится одновременно на матери и дочери.

— Ты не посмеешь этого сделать! — подскочила к нему Белая Телка, опираясь на посох. — В Красной Руке это считается кровосмешением! Ты ведь будешь ее отцом!

— Я сам определяю, что можно и чего нельзя. Как я владею Волчьей Котомкой, так же владею я и Красной Рукой.

— Глупый, бессмысленный дурак! Даже обладание Волчьей Котомкой не дает тебе права распоряжаться Красной Рукой… Ох! — Глаза Белой Телки расширились, и она подняла руки, пытаясь защититься от удара.

Кровавый Медведь с быстротой молнии рванул дротик назад и резко отшвырнул Волшебную Лосиху. Его атлатл замер на краткое мгновение, предшествующее броску.

Стучащие Копыта вскрикнула и рванулась вперед, сознавая в то же мгновение, что не успеет. Она отчаянным движением попыталась схватить Кровавого Медведя за руку — но тот уже метнул дротик со всей силой, на какую был способен.

Позднее ей было трудно понять, что же произошло. Метнув дротик, Кровавый Медведь испустил торжествующий вопль. Раздался крик. Резкий стук. И откуда-то сбоку выскочил Голодный Бык. Охотник встал, будто несокрушимая скала, сжимая в руке свой атлатл, как дубинку. Белая Телка по-прежнему опиралась на свой посох, глядя вокруг расширившимися глазами. Она переводила взгляд с обломков дротика, который Голодный Бык сбил на лету, на Кровавого Медведя, который, стараясь не упасть, торопился опять приладить дротик к своему атлатлу.

— Остановитесь! — завопила Стучащие Копыта, заметив, что и остальные воины завели назад свои мускулистые руки и приготовились стрелять. — Что же это мы делаем?

На мгновение наступило замешательство; Голодный Бык обернулся и поднял вверх обе руки, чтобы остановить Три Пальца, Черного Ворона и Луговую Тетерку, которые приближались, держа свои дротики наготове.

— Это безумие! — закричала Волшебная Лосиха, подбегая к воинам и обращаясь к Ломает-Рог. — Что же это такое делается?

Белая Телка выступила вперед, размахивая руками:

— Прекратите, дурачье!

Она обернулась и спросила, угрожающе выставив вперед указательный палец:

— Значит, ты хочешь убить меня, даже не побеседовав сначала? И ты еще хочешь называться вождем? И ты думаешь, у тебя хватит мозгов беречь Волчью Котомку? Дурак!

Воины застыли на месте, смущенно отводя глаза в сторону. Благодаря долгому опыту Стучащие Копыта сразу же поняла, что означало изменившееся выражение лица Кровавого Медведя: он осознал, что ситуация изменилась. Он медленно опустил свой атлатл. В его глазах загорелся хитрый огонек, а мозг лихорадочно искал правильное решение:

— Откуда же мне было знать, старуха, что ты не сговорилась вот с этими, — он указал на Низких Людей Бизона, — чтобы снова разгромить наше селение? Странные у тебя завелись друзья!

— Например, Стучащие Копыта? — с сарказмом в голосе спросила Белая Телка. — Ты ведь не…

— Что я не? Моих людей убили! Убили Низкие Люди Бизона! — Он обернулся и, прищурившись, взглянул на своих воинов. — Как мне знать, откуда беда явится в следующий раз?

— Уж наверное не от старухи, которая Зрела Видения и рожала детей Красной Руке.

— И не от нее? — Кровавый Медведь указал на Стучащие Копыта острием дротика.

Голодный Бык тут же стремительным движением отвел острие в сторону.

— Указывай в следующий раз пальцем. Это будет вежливее, — настойчиво произнес он, смело глядя прямо в горящие глаза Кровавого Медведя.

— Это женщина из моего племени. Ты подвергаешь себя опасности, охотник.

В ответ Голодный Бык едва кивнул:

— Ты тоже.

Оба напряглись и свирепо уставились друг на друга.

Стучащие Копыта быстро взглянула на Голодного Быка. Почему? Почему он защищал ее? Ведь его запросто могли бы убить!

— Ну, довольно! — Белая Телка протиснулась между противниками. — Положите дротики на землю. Я не допущу здесь убийства.

Оба воина неохотно опустили свое оружие.

— Старуха, я — Хранитель Волчьей Котомки, — свирепо сверкая глазами, произнес Кровавый Медведь, но уже менее уверенно.

Белая Телка посмотрела ему прямо в лицо:

— И тем не менее ты так ничему и не научился? Вспомни, как ты убил Резаное Перо! Из-за этого тебе пришлось восемь лет скитаться в одиночестве! А теперь ты хочешь убить меня. Ты жаждешь Силы и при этом плюешь ей в лицо! Ты ведешь себя так, как будто без тебя Сила не может обойтись.

К этой минуте воины Кровавого Медведя утратили уже всякую уверенность в себе. Они начали смущенно переступать с ноги на ногу, переглядываться, облизывать губы, постукивать пальцами по дротикам… Один лишь Ломает-Рог стоял по-прежнему твердо, бросая испытующие мрачные взгляды на Волшебную Лосиху.

Кровавый Медведь побледнел, и уголки его рта слегка задрожали.

— Осторожнее, старуха. Ты выводишь меня из терпения!

— И дальше буду выводить тебя из терпения, дурак! — Она схватила хрупкими пальцами острие его дротика и приставила себе под ребра. — Давай, коли, Кровавый Медведь! Я тебе помогаю. Но прежде чем ты меня убьешь, давай поспорим! Поспорим, сколько еще тебе осталось жить среди людей, прежде чем ты снова отправишься бродяжничать по равнине голодный и оборванный, отыскивая змей, чтобы съесть хоть что-нибудь.

Кровавый Медведь с трудом сглотнул.

С бешено бьющимся сердцем Стучащие Копыта протянула руку и ладонью пригнула дротик к земле:

— Я думаю, нам уже всем хватит.

Голодный Бык обнял старуху за плечи:

— Пошли, бабушка. Давай сядем все вместе и обсудим, как нам быть. В такое время, когда Тяжкий Бобр ведет войну на равнинах, нельзя позволить Красной Руке предаваться междоусобицам в горах. Так можно все погубить.

Белая Телка подняла голову, услышав, что Голодный Бык обратился к ней на анит-а.

— Ты очень сообразителен, парень. — Она утвердительно кивнула, причмокивая. — Очень сообразителен.

Стучащие Копыта медленно выдохнула с облегчением, заметив мимолетную улыбку на лице Голодного Быка. Обернувшись, она увидела, что ее дочь прячется за спиной Маленького Танцора. Юноша был бледен и с решительным видом сжимал в руке свой атлатл. Ломает-Рог бросил на него испепеляющий взгляд.

Кровавый Медведь прошел в пещеру и повесил Волчью Котомку на колышек, вбитый в стену. Сам он самоуверенно уселся рядом на валун и положил руки на колени, вызывающе поглядывая по сторонам:

— И что же это за люди из Низкого Племени Бизона? Чего им здесь нужно?

— Где Два Дыма? — спросила Белая Телка у Волшебной Лосихи.

— Он все еще плетет сеть. Я ведь принесла ему еще коры. А сейчас он, наверное, уже направляется сюда и пытается понять, почему я не вернулась.

— Бердаче по-прежнему оскверняет здесь воздух? — с раздражением в голосе спросил Кровавый Медведь.

— Он — член моей семьи, — резко ответила Белая Телка. После недолгого колебания она добавила, взглянув на Волчью Котомку: — Значит, Сила пока еще не вернулась к Котомке?

Стучащие Копыта заметила, с какой тоской на лице смотрел на Котомку Маленький Танцор. Его глаза поблескивали от едва сдерживаемых слез. Его губы все время беззвучно шевелились. Юноша сделал шаг к стене, потом другой… протянул руку…

Склонив голову набок, наблюдал за юношей и Кровавый Медведь. Когда тот неверными шагами подошел к Волчьей Котомке и, забыв обо всем окружающем, протянул к ней руку, атлатл Кровавого Медведя оттолкнул ее. Маленький Танцор, вздрогнув, пришел в себя и посмотрел прямо в горящие глаза Кровавого Медведя.

— Она… холодная… — прошептал Маленький Танцор. — Ты дал ей замерзнуть. Ты не окуриваешь ее травами… не заботишься о ней, как нужно. Однажды она станет враждебна тебе… и Тяжкому Бобру, и всем, кто не чтит ее… Ты душишь ее.

Воины переводили глаза с Маленького Танцора на Волчью Котомку, смущенно переступая с ноги на ногу. Лишь один Ломает-Рог не утратил уверенности в себе и не сводил с Маленького Танцора горящего взора.

— А ты вот-вот погубишь себя, — раздался ответ Кровавого Медведя.

Голодный Бык заскрежетал зубами, рванувшись на помощь юноше. Стучащие Копыта инстинктивно вцепилась ему в плечо. Напряженные мускулы почти не расслабились под ее пальцами. Голодный Бык с беспокойством поглядел на нее. Ощутив его волнение, она отрицательно покачала головой. Нет, Кровавый Медведь не причинит зла юноше — она это чувствовала.

Рука Маленького Танцора опустилась. Выражение страдания на его лице стало еще заметнее.

— Ты не понимаешь. Она ждет. Ей нужен понимающий человек, который очистил бы ее, восстановил бы ее цельность… Сила по-прежнему в ней, она ждет… Ты чувствуешь огонь? Чувствуешь…

Он снова протянул к ней руку, и Кровавый Медведь снова оттолкнул ее.

Что произошло затем? Может быть, Кровавый Медведь привязал Волчью Котомку к колышку, а узел внезапно распустился? А может, просто солнечный свет двинулся, и показалось, что шевелится Котомка? Стучащие Копыта увидела, как она подпрыгнула, а потом мягко ударилась о стену.

Маленький Танцор пошатнулся, будто его ударили, и покачал головой. Он попятился, не отводя ошеломленного взора от Котомки.

— Нет, — прошептал он. — Не я. Не я!

Кровавый Медведь самодовольно откашлялся и произнес:

— Ну что же, никто так ничего и не скажет в защиту этих Низких Людей Бизона?

— Они пришли, чтобы увидеть Белую Телку, — выступила вперед Стучащие Копыта. — Когда они взяли меня в плен, они вежливо со мной обращались. Я не думаю, что они пришли с враждебными намерениями.

От его испытующего взгляда по ее спине пробежала холодная дрожь. «Нравится тебе это или нет, — сказала она себе, — а жизнь твоя изменилась. Неужели после этого ты снова сможешь жить с ним в одном селении? Как вынесут это Один Бросок и Мокрый Дождь?»

— Я рад, что ты стала так замечательно разбираться в повадках Низких Людей Бизона.

— Они пришли сюда, потому что им больше некуда податься, — произнес Голодный Бык, невнятно выговаривая слова.

Кровавый Медведь презрительно скривил губу:

— С тобой еще будет у меня разговор, охотник.

— Я подожду, Кровавый Медведь, — с легкой улыб кой ответил Голодный Бык.

Стучащие Копыта бросила быстрый взгляд на Белую Телку. Что же она медлит? Вот прекрасный момент, что бы… Старая Женщина Духа, казалось, окаменела, глядя сверкающим взором на Маленького Танцора. Юноша опустился на колени и, приоткрыв рот, не сводил глаз с Волчьей Котомки.

— Белая Телка! — Стучащие Копыта потянула старуху за руку, чувствуя, что напряжение нарастает.

Черный Ворон и его спутники неуверенно зашевелились. Люди Красной Руки выжидали в полной растерянности. Все зависело теперь от того, что скажет Белая Телка, а старуха лишь молча наблюдала за Маленьким Танцором. Глаза ее разгорались все ярче.

— Белая Телка! — прошипела Стучащие Копыта, дергая старуху за рукав.

— Что такое? — Глаза старухи просветлели. Она встряхнула головой, будто пробуждаясь ото сна. — Да? Что ты хочешь сказать?

Кровавый Медведь высокомерно напомнил ей:

— Насчет этих Низких Людей Бизона… Если, конечно, ты соблаговолишь что-нибудь сказать. Если же нет, я сам с ними разберусь. Может, ты просто не понимаешь, о чем тут речь идет, старуха, но ведь все будущее Красной Руки…

— Дурак! — резко выкрикнула Белая Телка, шагнув к нему. — Что ты сам понимаешь? Ты думаешь, ты здесь оказался из-за Трех Пальцев и Черного Ворона? Придурок! Это решающий поворот событий… такой же важности день, как тот, когда Тяжкий Бобр швырнул Волчью Котомку в грязь. Да! А тебя беспокоят несколько человек из Племени?

— Но ведь я…

— Помолчи, Кровавый Медведь. Твоя пора почти кончилась. Конечно, какое-то время у тебя еще есть. Ты еще сможешь обманывать сам себя и наслаждаться властью. — Она повернулась и, подняв голову, взглянула на смущенных воинов Красной Руки. — Идите домой. Грядет беда, но она еще не наступила. И в этом году не наступит. Буря собирается на равнинах. Вам нужно стеречь тропы… но еще не этой зимой. Идите. Идите домой. Голодный Бык — вон он сидит — убил нескольких бизонов. Возьмите с собой, сколько сможете. Я благословляю вас.

Бритый Баран водил глазами из стороны в сторону, лихорадочно пытаясь понять, как нужно действовать. Нависшая Скала потянул за руку Бритого Барана, а вслед за ними двинулись и остальные. Один лишь Ломает-Рог оставался стоять неподвижно, пока Нависшая Скала не дернул за руку и его.

Белая Телка засеменила рядом с воинами, подгоняя их. Все произошло так быстро, что Кровавый Медведь не сразу сообразил, что случилось. А что означало выражение досады на лице Ломает-Рог?

Кровавый Медведь встал и набрал побольше воздуха в легкие, чтобы закричать. Белая Телка ударила его посохом по ноге; он подпрыгнул от неожиданности, и воины так и не услышали приказ.

— Что это? Ты снова хочешь дурака свалять? — спросила Белая Телка.

Гнев снова охватил его:

— Берегись, старуха! Ты…

— Тьфу! — плюнула она ему в лицо. — Сегодня у тебя был один-единственный шанс. Если бы ты убил меня сразу, что-нибудь тебе удалось бы отстоять, может быть, даже изменить Круги и весь мир. Но теперь с тобой покончено. Сила покинула тебя, Кровавый Медведь. Ты натворил что-то такое, чего даже мне не постичь. Ты так сильно оскорбил Силу, что она предоставила тебя самому себе — чтобы ты носился бессмысленно туда-сюда, будто старый слепой бизон, отбившийся от стада.

Он открыл рот от изумления, а она продолжала, покачивая головой:

— Не завидую я тебе. Ты — орудие, которым воспользовались и в котором больше нет нужды, как в куске кремня, от которого откололи все, что можно. Но ты вдобавок слишком сильно порезал руки мастера, чтобы тебя просто выбросить, никак не наказав. Мне даже рядом с тобой быть страшно — будто я стою на горной вершине во время грозы. Вдруг в тебя угодит молния?

— А что будет с Низкими Людьми Бизона? — Стучащие Копыта взглянула на удалявшихся воинов Красной Руки, которым не терпелось поскорее оказаться дома — подальше от Белой Телки и от бед, грозивших разразиться над ее маленьким селением.

— Они останутся, — вздохнула Белая Телка, постепенно успокаиваясь. — Правда, не со мной. Я не могу справиться с таким количеством людей. Но я знаю одно место, где они смогли бы поселиться — ниже, на южном склоне гор. Два Дыма отведет их туда.

Стучащие Копыта взглянула на дочь, затем — на Кровавого Медведя. Он не сводил с нее угрожающего взгляда. Ее сердце глухо забилось. За то, что сегодня случилось, он еще отомстит ей… и ее девочке тоже.

Белая Телка постучала посохом по стене за спиной воина:

— Ты еще что-то хочешь мне сказать?

Кровавый Медведь злобно ухмыльнулся:

— Нет, старуха. Пока нет. Но скоро наступит день, когда ты пожалеешь, что мой дротик не проткнул сегодня твое сердце.

Белая Телка засмеялась. На какое-то мгновение она как будто сбросила с себя прожитые годы:

— Тебе никогда не понять, какой подарок ты мне сегодня сделал, Кровавый Медведь. Никогда не понять, какие Силы ты развязал.

Она снова засмеялась и захлопала в ладоши, раскачиваясь всем телом.

Кровавый Медведь снял Волчью Котомку с колышка. Не удостоив никого ни единого взгляда, он повернулся и побежал вверх по тропе, размеренно работая сильными ногами.

А Стучащие Копыта ощутила внезапную слабость в коленях. Чья-то сильная рука подвела ее к валуну, на котором только что сидел Кровавый Медведь. Она подняла голову и увидела прямо перед собой взволнованное лицо Голодного Быка.

— Ты устала после этого тяжелого путешествия. Спасибо, что вовремя вмешалась. Для этого требовалась немалая смелость.

Она прищурилась, не отводя от него глаз:

— Почему ты за меня вступился?

Он глянул в сторону. Страдание отразилось на его лице.

— Ты смелая женщина. Ты говорила в пользу моих друзей. Однажды, очень давно, некому было заступиться за… Неважно. Я не хотел, чтобы это повторилось. Я бы не хотел, чтобы твой муж пережил то, что пришлось пережить мне в тот страшный день.

Она сразу же сказала, не подумав:

— Мой муж умер.

Она наклонила голову, раздумывая о том, что сказал бы Один Бросок, если бы услышал ее слова. Впрочем, она и так знала, что он не слишком бы огорчился. Она всегда чувствовала себя чужой в вигваме Одного Броска.

Голодный Бык не дал ей возможности поправиться:

— Моя жена тоже умерла. Ее убил один человек вроде Кровавого Медведя.

Она в изумлении вглядывалась в его спокойное лицо. Он застенчиво улыбался, но боль в его глазах тронула ее до глубины души. Удивляясь сама себе, она заставила себя отвести взгляд. Сердце быстро забилось у нее в груди.

Маленький Танцор поднял голову и посмотрел на звезды. Ночной холод пронизывал его до костей. Прозрачный горный воздух обжигал ему легкие, а его мысли продолжали лихорадочно кружиться, будто взметенная ветром пыль. Весь его мир развалился, как если бы из вигвама его жизни выдернули все соединительные колышки. Он чувствовал себя беззащитным перед неведомой и непостижимой опасностью. Он попытался сосредоточиться и разобраться в переживаниях дня.

Волчья Котомка обожгла его душу, как обжег бы его пальцы кипятильный камень, если бы он взял его голыми руками. Он почувствовал неутолимую жажду, Силу и неудовлетворенную потребность Волчьей Котомки. При одном воспоминании об этом он крепко закрыл глаза. Сила дрожала вокруг него, будто пламя вечернего костра на ветру.

Беспорядочный поток образов и воспоминаний забурлил в его голове; слова матери «Только не мой сын!» раздавались у него в ушах непрерывным эхом. Пронзительный взор Белой Телки впивался в его душу. Жестокая улыбка Тяжкого Бобра проникла в течение его мыслей, как горячий медвежий жир проникает сквозь поры кожи. Два Дыма отчаянно вскрикнул. Соблазни тельное тело Волшебной Лосихи грациозно изгибалось. В ее глубоких глазах светилось обещание счастья. Он почти чувствовал нежное прикосновение ее рук, возбуждение своего тела…

Вдруг все исчезло куда-то в круговороте его распадавшегося сознания. Он оказался внутри Спирали и вращался, не в силах достичь центра. Его терзала издевательская усмешка на самодовольном лице Кровавого Медведя, направленное на него острие дротика в любой момент было готово лишить его жизни, беспощадные глаза леденили его душу, и все в нем дрожало мелкой дрожью.

А сквозь все эти образы Волчья Котомка звала его к себе… Ее присутствие продолжало ощущаться в самом воздухе, будто слабый аромат цветов. Хрупкие пальцы памяти ласкали его душу. Прикосновение к Волчьей Котомке, такой привычной и родной, напомнило ему детство. То же чувство тепла, то же чудесное ощущение близости Силы охватило Маленького Танцора. Он почти наяву увидел себя в своей постели. Мать с отцом спят в глубине вигвама. Если он протянет руку вверх, то коснется разрисованной кожи, сможет развернуть ее и ощутить успокаивающее тепло волчьей шкуры, предохраняющей Волчью Котомку.