Он вытянул руку:

— Видишь, как я расположил корни и ветки? Видишь, что острые веточки все торчат наружу? И это неспроста. Бизоны на вид глупые и сонные, но на самом-то деле они все время думают. Два Дыма испытал это на себе, когда недооценил их сообразительность у Ключей Чудовищных Костей. Бизоны, хоть и кажутся тупыми, всегда настороже и, когда нужно, несутся быстрее молнии. Развернуться они могут в мгновение ока, какими бы неуклюжими ни казались. И они не любят, когда их припирают к стене. А шкура у них тонкая, рвется легко — и они это прекрасно знают. Вот и посмотри теперь, как я выстроил ловушку. Настоящий охотник знает, что бизоны от колючек бросятся назад. Им захочется сгрудиться вот тут в середине, чтобы видеть все вокруг. Когда путь им будет перекрыт, вожачиха на мгновение задумается, чтобы понять, как поступить. Потому-то я и расположил изгородь таким образом. Чтобы проткнуть вожачиху дротиком, мне этого мгновения нерешительности будет вполне достаточно.

— А ты будешь стоять вот там? — спросил Маленький Танцор, указывая на выступ песчаника чуть выше ловушки.

— Да ты больше похож на охотника, чем я думал! Именно там я и стану. Охотник должен прекрасно знать не только повадки дичи, но и свои орудия. Вот почему у изгороди такая форма. Ловушка сработает, даже если охотник будет один. А если мы вдвоем за дело примемся, так еще лучше выйдет. Мы должны их стронуть с места и заставить зайти сюда. Нам ни к чему их сильно пугать — пусть себе идут спокойно. А когда они забредут в ловушку, я побегу туда наверх. А ты тем временем станешь вот за этим пнем. Если им и удастся ускользнуть от моих дротиков, они попадут прямехонько под твои!

— Пока один не поддастся панике и не проломит изгородь.

— Да, но к тому времени… если мы сами не поддадимся панике, мы уже убьем или смертельно раним достаточно, чтобы кормиться всю зиму.

— А весной ты таких ловушек почему-то не устраиваешь.

Голодный Бык развел руками:

— Толку в этом никакого. Весной бизоны ведут себя по-другому. Коровы только отелились. Они становятся осторожнее и опасливее — ведь телята такие слабые и беспомощные! Взрослые быки держатся начеку и зорко охраняют стадо. В разное время года охотятся по-разному. Как бы далеко и метко ты ни метал дротик, это ничего не значит, если ты не знаешь, как с животными обойтись правильно. Ты должен знать, как меняется их поведение в разные времена года, а не то помрешь с голоду или всю жизнь будешь траву есть, как анит-а!

Маленький Танцор приподнял брови: в последнее время они и сами ели много растений — Два Дыма очень уж уговаривал. Ему даже начали нравиться некоторые. Осенью черемуха и сливы казались замечательным лакомством! А землянику он просто полюбил.

— Для тебя бизоны — очень важная часть жизни, правда?

— Бизоны вросли в мою душу. — Голодный Бык задумчиво посмотрел вдаль.

Они зашагали к деревьям.

— Мне больно, оттого что бизонов стало так мало, — продолжал охотник. — Я припоминаю рассказы, которые я слышал ребенком: мой дед говорил, что в старину за один раз убивали пару сотен животных. Тогда Племя было так многочисленно, что мы могли организовать настоящую большую охоту. У каждого при этом была своя работа. Тогда Круги были целы. Племя и бизоны жили в Единстве. Они нас кормили, а мы молились за них Вышнему Мудрецу. Их души мешались с нашими, а наши — с их душами.

— А в эту ловушку?..

— А в эту ловушку мне удастся, может быть, загнать десять — пятнадцать бизонов. Этого более чем достаточно, чтобы нас прокормить, но гораздо меньше того, на что было бы способно мое умение, если б животных тут водилось побольше. — Он нерешительно умолк, а потом добавил: — Может, так оно и должно быть. Мудрый охотник берет лишь то, в чем нуждается, да еще немножко на случай, если запас быстро испортится или до него доберутся койоты или гризли.

Маленький Танцор взялся за конец шеста, на который указал ему отец, и пошел вслед за ним. Шест был так тяжел, что подросток слегка пошатывался. Напрягая все свои силы, он приладил шест в изгородь, как показал отец.

Неужели прошлое всегда кажется великолепнее настоящего? Неужели жизнь все время становится хуже да хуже, вместо того чтобы улучшаться? Похоже, так оно и есть. Сколько раз он слышал от Белой Телки, что мир меняется! А коли он меняется все к худшему, что же станется с ним, с Маленьким Танцором? Образы Видения не давали ему покоя. Близкие ему люди превратились в ненадежные камни, не дающие опоры, стремящиеся свергнуть его в пропасть… Он поймал себя на том, что со страхом смотрит на широкую спину отца, прилаживавшего в изгородь шест за шестом.

При помощи кремневой пластинки, которую он отколол от уже порядочно уменьшившегося куска породы, Кровавый Медведь рассеянно обстругивал ивовый ствол. Под его ловкими пальцами кора сходила тонкими вьющимися полосками, обнажая белую древесину. Замечательное древко получится из этой палки! Один конец он выдолбит, чтобы дротик надежно ложился в атлатл, а в другом конце сделает углубление, чтобы закрепить переднюю часть дротика, сделанную из древесины черемухи или ясеня.

Не переставая обрабатывать палку, Кровавый Медведь принялся прохаживаться взад-вперед, рассеянно поглядывая на менструальный вигвам. Волшебная Лосиха, должно быть, уже добралась до вигвама Одного Броска. Он подкарауливал ее с рассвета на окраине селения Она непременно должна была встретиться с ним. Куда же она могла подеваться?

Она уже давно дразнила его любопытство. Хотя тогда она была еще совсем маленькой девочкой, ее гордая походка начала притягивать его взгляды уже несколько лет тому назад. Со все возраставшим интересом следил он, как она взрослела и становилась настоящей женщиной. Она да еще, пожалуй, Танагер будут вскоре самыми красивыми. Танагер будет более страстной, гордой и своенравной — если, конечно, кому-то удастся догнать ее и с ней переспать. А вот подружка ее отличалась какой-то особенной беззащитностью, которая возбуждала его желание. И она всегда так держала подбородок… как будто и стеснялась своей привлекательности, и гордилась ею. Над ее тонкими ногами легко изгибались юные бедра. Когда ее волосы не были заплетены в косички, они черно-синей волной падали ниже талии и отражали солнечный свет тысячью тонких бликов… Но больше всего ему нравились ее глаза. Хотя его молодость уже прошла, Кровавый Медведь добьется, чтобы эти глаза радостно загорались в его присутствии!

Он слегка нахмурился, проверяя на глаз прямизну нового дротика… и глядя при этом на менструальный вигвам. Несмотря на утренние сумерки, он сразу понял, что внутри никого нет!

В недоумении он медленно вышел на тропу, глядя себе под ноги и по-прежнему обстругивая палку. Долгие годы, что он провел в одиноких скитаниях, сослужили ему хорошую службу: следы он читал теперь с легкостью. Вот эти означали, что Стучащие Копыта прошла по тропе, затем вернулась назад. Подойдя к вигваму поближе, он заметил и более легкие отпечатки мокасин на жесткой траве. Следы Лосихи! Чьи же еще!

Слегка нахмурившись, он продолжал бродить вокруг селения, внимательно всматриваясь в следы. Странно. Обычно новоявленная женщина после прекращения кровотечения возвращалась в селение, гордая и стыдливая. И эта должна была поступить именно так, чтобы не упустить свою долю женского торжества.

А вот и еще след. Он засвистал и пошел по нему, напряженно размышляя над загадкой и продолжая для вида обстругивать ивовую палку. Его избранница отправилась на юг. Сомневаться в этом было невозможно.

Он приостановился и задумчиво посмотрел в ту сторону, куда она отправилась. Он прекрасно представлял себе, как идет эта тропа: сначала вдоль Чистой Реки, затем поворачивает на восток и спускается в каньон, а под конец выходит по равнинам к Грязной Реке, в страну Низкого Племени Бизона.

Так что же могло ожидать ее там? Чего ради девушка, только что став женщиной, могла отказаться от праздника в свою честь, от поздравлений и подарков?

Посасывая в раздумье нижнюю губу, Кровавый Медведь вернулся в свой вигвам. Как всегда, он первым делом убедился, что Волчья Котомка по-прежнему покоится на треножнике в глубине вигвама. Дурацкая штуковина! Сколько ни приходилось ему слушать рассуждений Резаного Пера о Силе Котомки, он никогда ничего такого не ощущал. За четыре года, что прошли с того дня, когда он вернулся в селение Красной Руки, высоко держа над головой Волчью Котомку и оглядывая всех с видом победителя, он ни разу не почувствовал ни малейшего признака присутствия Силы.

— Резаное Перо был просто дурак, — проворчал он. — Да и все Племя такие же дураки, раз верят в эту чепуху.

Он дотянулся до треножника и ткнул Волчью Котомку толстым пальцем:

— Вот тебе, Волчья Котомка! Я тебя нашел и принес обратно. Я, Кровавый Медведь! И никакой мне для этого Силы не понадобилось! — Он скривился презрительно и хмыкнул: — А что ты смогла сделать для бердаче? А? Ты у него была так долго, а все равно он сейчас калека, живет на иждивении Белой Телки и охотника, изгнанного из Низкого Племени Бизона, да и жизнь-то сохранил единственно по моей доброй воле! — Кровавый Медведь покачал головой. — Вот тоже дурак!

Он открыл один из мешков, лежавших у стены, и достал оттуда небольшой мешочек. Развязав узел, Кровавый Медведь высыпал из него шесть красивых верхних зубов молодых лосей.

Собрав их обратно в мешочек, он вышел из вигвама и небрежной походкой зашагал по селению.

— Есть кто-нибудь в вигваме Одного Броска? — крикнул он приветливо. — Кровавый Медведь пришел в это необыкновенное утро поздравить новую женщину и принес для нее подарок.

— Сейчас, сейчас.

По голосу он узнал Стучащие Копыта и услышал, как она идет к входу. Да, вот уж кому не повезло… Вот если бы он, Кровавый Медведь, оказался рядом, когда ее первого мужа унесла лавина предательского снега… Она была бы достойной его женой. Глядя на нее, не приходилось гадать, от кого Волшебной Лосихе достались красота и обаяние.

Стучащие Копыта вышла из вигвама. Он отметил про себя, что ее глаза покраснели после бессонной ночи, а у рта пролегли напряженные морщины.

— Я хотел бы вручить подарок дочери Одного Броска. Я слышал, что она стала еще одной женщиной Племени.

Стучащие Копыта неловко улыбнулась:

— Она сочла бы это за честь, но ее сейчас нет дома. Это все Мокрый Дождь… Наверное, переела вчера. Ночью проснулась и принялась на живот жаловаться. А потом лихорадка началась, озноб… — Стучащие Копыта беспокойно провела рукой по волосам. — Не знаю даже, что и подумать… Может, посреди ночи, в темноте, я и перепугалась больше, чем следовало… Как бы там ни было, я дочку послала к Белой Телке за лекарством от болезней желудка.

— Но ведь у меня же есть Волчья Котомка. — Кровавый Медведь скрестил руки на груди, раздумывая. Значит, Волшебная Лосиха сейчас на пути к Белой Телке? И она одна… только и думает о том, чтобы испытать силу своих женских чар на первом встречном… — Я собирался сегодня отправиться на охоту. Если я оставлю Волчью Котомку у вас, может, наступит облегчение. Но ты должна будешь беречь ее, пока меня не будет.

В глазах женщины показался радостный огонек, а губы слегка раздвинулись.

Кровавый Медведь старался ничем не выдавать своих чувств и мыслей. Вот дура! Она тоже упорно настаивала, что в этом кожаном мешке имелась Сила. Кто знает, может, впоследствии и из этого что-нибудь для него хорошее выйдет… А если Волшебная Лосиха действительно доставит ему такое наслаждение, как он предполагает, то — кто знает? — может быть, эта приманка Силы заставит Стучащие Копыта благосклонно отнестись к браку дочери с ним…

— Мы будем тебе благодарны. Мы будем очень бережно заботиться о ней, пока Волчья Котомка будет у нас в вигваме.

Он улыбнулся: мысленно он уже бежал по тропе, ведущей к Белой Телке.

— Хорошо. Тогда я сейчас ее принесу.

Он повернулся и быстро зашагал к своему вигваму.

Ломает-Рог терпеливо ждал, спрятавшись среди деревьев. Как и подобает настоящему охотнику, каким он постепенно становился, он был едва заметен меж ветвей. Танагер двигалась очень осторожно, испытывая, чья ловкость больше — его или ее? Она неслышно проскользнула под нависшими ветками. Девушка тщательно выбирала место, куда поставить ногу, чтобы ни одна сухая травинка не выдала ее присутствия даже едва слышным шелестом.

Ломает-Рог переменил положение, медленно вытянул шею и взглянул на тропу. Он вздрогнул и замер неподвижно.

Танагер едва дышала. Она слышала, как по тропе кто-то идет. Она с тревогой заметила, что Ломает-Рог напрягся и прижался к земле, чтобы как можно меньше выделяться среди высокой травы. От кого же это он прячется?

Она краем глаза уловила движущийся силуэт и не выдала себя ни малейшим движением. Кровавый Медведь бегом промчался мимо. По тому, как напрягся Ломает-Рог, она почувствовала, насколько тот ему не по нраву. Наступила долгая тишина. Наконец Ломает-Рог снова выпрямился.

Танагер вновь беззвучно заскользила вперед, подобралась совсем близко и пальцами ткнула Ломает-Рог под ребра. Тот завопил от ужаса и, подскочив, обернулся назад.

— Попался! — закричала она и помчалась прочь.

Остановившись невдалеке, Танагер выжидала: побежит он за нею или нет?

Он выскочил из-за низко нависших веток и остановился. Лицо его перекосилось от гнева.

— Никогда не смей так больше делать!

Он топал ногами, размахивал руками и весь трясся от злости. Но бежать за ней он не собирался, это было ясно.

Она вскинула голову:

— И на кого же это ты тут засаду устраивал?

— Не твое дело, девочка!

— А-а! Ну а я знаю: Лосиху подкарауливал!

Он покраснел, но невольно улыбнулся.

Танагер ухмыльнулась:

— Ну что ж, значит, у тебя и у Кровавого Медведя одна беда. Ее здесь нет. Она отправилась вниз к колдунье.

Ломает-Рог от изумления широко раскрыл рот:

— Но ведь у нее живут люди из Низкого Племени Бизона!

— Да, правда… Зато там Кровавого Медведя нет… и тебя тоже!

Он заревел и бросился на нее. Припрыгивая, Танагер кинулась прочь, легко уклонившись от его хищно раскинутых рук. Сердце ее ликовало и пело в такт быстрому бегу. Она своего добилась: за ней гнались!

Три Пальца потянул за длинную косу, свисавшую через левое плечо. Но как он ни тянул, тошнотворное шевеление в желудке не покидало его. Он стоял на одиноком выступе известняка, достаточно высоком, чтобы с него можно было увидеть, что делается за простиравшейся впереди стеной леса.

В прохладном воздухе явственно ощущался запах сосен и влажной земли. Высоко в небе парил орел, отливая золотом. Где-то неподалеку в темном лесу пронзительно и сердито закричал лось.

На севере вздымались увенчанные облаками горные вершины. Под белым пухом облаков поблескивал на пиках снег. Между ним и вершинами гор простирался горный пейзаж — изломы, пики, расщелины, каньоны, там и сям расцвеченные небольшими рощицами. Лесные пожары, легко загоравшиеся от молнии после засухи, пятнами выжгли лес.

Скрипнув зубами, он взглянул назад, на юг. С той стороны тянулся тот же неровный ландшафт — правда, горы были не такие высокие, да и снега на вершинах не было. На западе полнеба закрывал высокий горный хребет. Направляться на восток нечего было и думать — там зиял непроходимый каньон с отвесными краями.

— Ну что? — закричал снизу Черный Ворон.

Три Пальца втянул в легкие побольше воздуха и медленно, с чувством выдохнул:

— Заблудились.

— Отлично! — сердито хлопнул себя ладонями по бокам Черный Ворон. — А анит-а здесь все тропинки знают! Как меня это радует!

Три Пальца вздохнул еще раз, размышляя о том, как долго он сохранит способность дышать, если они не найдут жилища Белой Телки.

Маленький Танцор на минуту остановился, чтобы перевести дух и дать отдых дрожащим ногам. Чтобы груз не так тяжко давил на бедра и колени, он согнулся пополам и уперся руками в колени. Голени у него пока не болели — зато болело все остальное тело.

Его ноша весила, наверное, столько же, сколько он сам. Широкая лямка врезалась ему в кожу лба, давно онемевшего от недостаточного кровообращения. Но несмотря на все трудности, он не мог сдержать счастливой улыбки.

Это его первый бизон! Вместе с отцом они прекрасно справились с ловушкой. Голодный Бык точно знал, как поступят животные. Отец и сын вместе согнали бизонов вниз — прямо в ловушку!

Стремглав добежав до своего возвышения, Голодный Бык глубоко вогнал свой дротик в бок вожачихи. Следующий дротик пронзил грудную клетку молодой самки. Когда все стадо закружилось в недоумении на месте, животные и близко не подошли к острым колючкам изгороди.

Удача улыбнулась Маленькому Танцору, когда телка, раздув почуявшие запах крови ноздри, попятилась прочь от стада. Его бросок был удивительно удачен — не дальше чем с десяти шагов он изо всех сил запустил дротик, который пронзил диафрагму животного и вошел в легкие. Телка подпрыгнула, брыкнула задними ногами и в ужасе резко выдохнула. Со стонущим мычанием она пустилась было прочь, но почти сразу же упала и вскоре умерла, лежа на залитой собственной кровью траве.

Так им удалось раз за разом убить семь животных, но затем топтавшееся на месте стадо прижало к изгороди одну взбалмошную корову. Почувствовав боль от колючек, она пригнула голову и одним яростным ударом рогов разломала чуть ли не всю изгородь, задев при этом и одну из товарок. В наступившей панике все, кроме безнадежно раненых, убежали вниз по лугу, стремясь обрести покой и безопасность на зимних пастбищах.

Тогда только Маленький Танцор пришел в себя, и его душу переполнил трепет: он своими руками убил такое большое животное, да еще и дротиком, который сам сделал! Под руководством Белой Телки он вдохнул Силу Духа в дерево, камень и соединявшие их сухожилия. Откалывая от кремня по кусочку, чтобы изготовить острый наконечник, он изрезал себе все руки. Да, его кровь достаточно обильно омыла заостренный кремень, чтобы придать ему душу и способность убивать.

И вот теперь наконец круг замкнулся. Он втянул в легкие прохладный воздух, почти позабыв о жгучей боли в ногах. Он — Маленький Танцор — впервые нес домой добытое им мясо! Его радость была так сильна, что ее не омрачала даже неминуемая встреча с Белой Телкой.

Он снова напрягся, превозмогая сопротивление всех суставов. Щурясь от усилия, он преодолевал последние шаги, отделявшие его от жилища Белой Телки.

Он был так утомлен, что и не услышал, как подошел отец.

— С тобой все в порядке?

— Кажется, у меня спина переломилась. Все время жду, что кости вот-вот хрустнут и расколются.

— Со временем привыкнешь.

— Наверное… да еще стану локтя на два ниже ростом!

Он с трудом сглотнул пересохшим горлом и заставил себя не отводить глаз от обнадеживающе близкого входа в пещеру. Уже немного осталось — вот и дом, совсем близко! Он из последних сил двигался вперед короткими торопливыми шажками.

— Еще чуть-чуть — и пришли! — донесся до него ободряющий голос отца.

Он шел уже по утоптанной траве рядом со входом в пещеру и приготовился было с ликующим криком скинуть ношу на землю — но тут увидел девушку, выходившую навстречу.

Девушка? Он остановился и невольно поднял голову. Утративший равновесие груз резко рванул его назад. Нелепо взмахнув руками, Маленький Танцор вскрикнул и неуклюже плюхнулся на землю.

Перед его глазами заплясали искры, все вокруг закружилось… Он едва чувствовал землю под собой…

И густо покраснел, услышав звонкий хохот девушки.

— Ну и как ты себя чувствуешь? — спросил из тумана Зрящий Видения Волка.

— Как будто я испаряюсь и исчезаю. Сила постепенно убывает. Кровавый Медведь расточает ее. Каждый раз, когда он издевается надо мной, я становлюсь слабее. Ночью, когда он спит, я забавляюсь его жизнью — я ведь знаю, что могла бы отшвырнуть его в грязь, как бросают горящую ветку, чтобы загасить.

— Положение дел изменилось. Виновник этого — Кровавый Медведь.

— Ты имеешь в виду девушку?

Голос Зрящего Видения Волка смягчился:

— Я беспокоюсь. Любовь может отнять у нас мальчика. Я знаю ее Силу. Я знаю, как любовь умеет переплетаться с Силой — и тогда случается беда. Некогда я едва не погиб из-за любви.

— Хотя я и ослабла, я могу дотянуться до того места и устранить опасность по имени Волшебная Лосиха. Она ничего не значит.

— Ты злишься, тебе все время хочется нанести удар кому-нибудь… А я хочу… дать ему время, чтобы он мог не торопиться, как приходилось торопиться мне. Может, через нее мы и овладеем им… Исправим зло, причиненное Веткой Шалфея. Следящий поймет, как правильно поступить.

— Не предавайся слишком долгим раздумьям, Зрящий Видения Волка. Человеческое отношение ко времени работает сейчас не в нашу пользу. Я чувствую, что мы приближаемся к развязке… не знаю, какой она будет, но ждать осталось недолго…