7

Аврора судорожно рылась в своих корзинах, стараясь найти хоть какой-нибудь обрывок материи, чтобы вытереть лицо. Она заливалась слезами. Страшно разболелись щека и челюсть, но самая тяжелая рана была нанесена ее гордости. Никто не бил ее раньше — ни родители, ни нянька, никто. Но разве можно было ожидать другого от такого дикаря с дьявольским характером, как Мэлгвин Великий?!

От гнева и боли Аврора зарыдала еще громче. Прошло немало времени, прежде чем она постепенно стала успокаиваться. Чувство жалости к самой себе пропало, и она сумела посмотреть на происшедшее как бы со стороны. Аврору терзала мысль, что в жуткой ссоре частично повинна и она. Ведь она сама хотела причинить боль Мэлгвину, почувствовав, что разговор об Эсилт действует на него раздражающе. А Аврора специально продолжала этот разговор, чтобы, пристыдив мужа, заставить его относиться к ней самой с должным уважением. Если верно изречение о том, что слово может ранить, как кинжал, то она сумела выбрать самые смертоносные. И потому нет ничего удивительного в том, как Мэлгвин отреагировал на ее поведение. Хорошо еще, что он просто влепил ей пощечину. Могло быть и хуже!

Аврора уселась на краешек постели и уставилась на вход в шатер. Какая она глупая! Она придиралась к мужу, осыпая его насмешками. Наверняка он уже решил, что она безнадежно сварлива и что лучше всего отправить ее обратно к отцу. А ведь отец полагался на нее. Он думал, что своим достойным поведением она даст ему возможность выполнить все условия договора с Мэлгвином. Аврора вдруг почувствовала страшную усталость. А что, если Мэлгвин сейчас раздумывает, как бы повернуть свое войско назад и нанести удар по Вирокониуму? Теперь она молила Бога, чтобы муж поскорее вошел в шатер и еще сильнее наказал ее. Тогда бы из-за ее несносного характера не пострадали невинные люди. Но где же, где же он? Она была готова забыть все и с жадностью отдаться его ласкам. Может быть, тогда он забудет ее ужасные слова.

Аврора стала быстро раздеваться. От усталости и напряжения дрожали руки. Сможет ли она убедить Мэлгвина, что хочет его? В состоянии ли она снова быть пылкой? Способна ли пленить его своей красотой?

Аврора вздохнула и залезла под одеяло. Надо попробовать. Во что бы то ни стало. Несмотря на свой страх и раздражение, которые она все еще смутно ощущала. Она ждала, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Но он так и не пришел…

Утром — перед тем, как выйти из шатра — Аврора много времени провела перед зеркалом. Ей очень пригодились разные притирания и мази из нескольких взятых с собой в дорогу горшочков. Надо было хоть как-то привести в порядок лицо.

Наконец она рискнула выйти наружу, но Мэлгвина нигде не было видно. Элвин же рот разинул, когда увидел ее. Она невнятно пробормотала о том, что ночью случайно ударилась о стол, но он явно не поверил. Пряча распухшую щеку, Аврора плотно закрыла лицо платком. Ее страшила мысль о том, что в крепость она прибудет со следами побоев. Из рассказов Элвина она сделала вывод: завоевать уважение жителей Каэр Эрири, имея такие позорные отметины на лице, будет невозможно. Если, конечно, Мэлгвин везет ее в свои владения как жену и королеву. Аврора внимательно прислушивалась к разговорам воинов. Нет, вроде бы планы Мэлгвина еще не переменились. Судя по всему, он решил пока не отсылать ее домой.

Медленно они продолжали путь. К полудню Аврора заметила, что монотонный ландшафт вокруг стал меняться. Все чаще по обе стороны дороги встречались огромные валуны, а зеленые холмы постепенно преобразовывались в бесплодные скалистые отроги. Поменялась и погода. Небо нахмурилось, в воздухе запахло сыростью с легким привкусом железа. Дорога сузилась и стала неровной. Вскоре она перешла в узкий проход между отвесными скалами. Перед ними предстал немой мир теней и тумана. Аврора вздрогнула: впереди в мерцающем свете появились замысловатые очертания чего-то неведомого, узловатые древние деревья протягивали к ней свои ветви и казались взывающими о помощи призраками. Тишину нарушал только смутный отзвук водных потоков. Ей почудилось, что он доносится откуда-то снизу, из-под земли. Аврора вспомнила, что крестьяне Вирокониума были убеждены в существовании у каждой скалы и речной стремнины своего собственного божества. И вот, очутившись в краю скал и стремнин, Аврора сама поверила в это. Казалось, даже сам воздух населен здесь неведомыми духами.

Еще в детстве Аврора слышала легенду о Плутоне — мифическом подземном боге царства мертвых. Кажется, именно он, припоминала Аврора, унес в свой подземный мир красавицу Персефону — богиню, олицетворявшую силу земли. И тогда земля стала холодной и бесплодной… Оглядывая представшую перед ней мрачную картину, Аврора подумала, что она и есть та самая несчастная красавица. А Мэлгвин — бог темноты и смерти, появившийся лишь для того, чтобы похитить ее из прекрасного, радостного Ви-рокониума… Эти мысли заставили Аврору вздрогнуть, и она натянула поводья, чтобы ехать совсем рядом с Элвином.

Во второй половине дня они поднялись еще выше в горы. Гнетущее одиночество постепенно отступило. Но продолжала мучить неизвестность. Мэлгвин так и не появился, и Аврора терялась в догадках, что же он собирается с ней сделать. Она боялась худшего.

Элвин ехал рядом в ней и весь день молчал. Интересно, о чем сейчас думает этот нахмурившийся молодой воин? Мэлгвин доверял Элвину, и ему, конечно, что-то известно о том, через какие испытания ей предстоит пройти. Аврора колебалась. Станет ли ей легче, если она узнает правду? Да. Она должна знать все. Любая правда лучше этого невыносимого ожидания.

— Элвин!

От неожиданности он резко подался вперед.

— Да, моя госпожа.

— Я… я ценю ваше благожелательное отношение ко мне, Элвин. Это действительно так. Ваша доброта помогает мне переносить тяготы этого путешествия.

Элвин быстро взглянул на нее, а потом отвел глаза.

— Мне нужно знать, — зачастила Аврора, боясь, что решимость покинет ее, — и мне будет намного легче, если вы скажете, что сделают со мной, когда мы прибудем в Каэр Эрири.

— Что с вами сделают? — Лицо Элвина выражало изумление.

Аврора была раздражена. Не собирается же молодой воин сделать вид, что ему ничего не известно о ее ссоре с мужем! Слишком заметен результат той ссоры — синяк на лице. Сильно волнуясь, Аврора вновь обратилась к воину:

— Я рассердила мужа и хочу знать, что замышляет он со мной сделать?

— Я… я не знаю.

Элвин казался растерянным. Аврору охватило нетерпение:

— Он что, всегда бьет своих женщин?

Молодой воин с ужасом посмотрел на нее:

— Нет, нет, моя госпожа. Я не припомню, когда бы король наказывал слугу или даже раба. Да что там говорить — и на собаку он ни разу не поднимал руки.

Теперь растерялась Аврора. Конечно, это хорошо, что у Мэлгвина нет дурной привычки к насилию. Но ведь действия Мэлгвина по отношению к ней одновременно означают, что произнесенные ею слова задели его за живое — значительно сильнее, чем она предполагала.

Похоже, Элвин подумал о том же. Довольно нерешительно, но все же он спросил Аврору:

— Моя госпожа! Это, конечно, не мое дело… не все-таки что вы сказали королю?

Он прав, это не его дело, решила Аврора. Но сейчас ей просто необходим хоть чей-то совет, как вести себя с Мэлгвином дальше. Ведь Элвин знал Мэлгвина намного лучше ее.

— Я… я предположила, что мой муж боится своей сестры.

Элвин побледнел и стал судорожно хватать ртом воздух:

— О, всемогущие боги! Вы не говорили этого!

— Нет, говорила.

— Моя госпожа, простите меня. Это я во всем виноват. Я не должен был рассказывать вам про Эсилт.

Аврора вздохнула.

— Нет, вы не виноваты. Ведь насмехалась над ним именно я! Еще моя мать говорила, что острый язык доведет меня до беды. — Аврора опять вздохнула. — Жаль только, что все произошло так неожиданно скоро. Я плохо знаю своего мужа. Но совсем не хочу, чтобы он меня возненавидел.

— О спокойствии и выдержке Мэлгвина ходят легенды, — успокаивающим тоном заговорил Элвин. — Но вот Эсилт, — Элвин резко тряхнул головой, — не знаю почему, но Эсилт действует на Мэлгвина как на быка красная тряпка. Только упоминание ее имени заставляет Мэлгвина изменяться в лице, оно становится непроницаемым. Ну а когда ему приходится проводить в ее обществе много времени, то просто теряет самообладание. Не уверен, конечно, но, по-моему, все это имеет какое-то отношение к Дайнас Бренину…

— Дайнас Бренину?

— О да. В этой крепости произошла страшная трагедия. Во время битвы крепость была сожжена. И в огне сгорели все ее защитники.

Глаза Авроры расширились.

— Да, я слышала об этом. Говорят, тогда Мэлгвин сжег заживо всю свою семью.

Элвин медленно покачал головой.

— Не всю семью, конечно. Только брата и мать. Но, понятно, и этого достаточно, чтобы люди распространяли про Мэлгвина самые злые и темные слухи.

— Правда ли, что именно Мэлгвин приказал поджечь крепость?

Элвин задумчиво посмотрел на Аврору. Его карие глаза наполнились болью.

— Да, это правда. Но не забывайте, что шла война. И если бы на месте Мэлгвина оказался его брат Мэлфор, он поступил бы точно так же.

— Но ведь погибла и мать Мэлгвина…

— Да. Хотя Мэлгвин не желал ее смерти. Да и крепость подожгли совсем не для того, чтобы покончить с ее защитниками, а лишь затем, чтобы они вышли из крепости на поле боя и вступили в честную битву. Но так уж получилось, что сгорели женщины и дети.

— Получилось! — с недоверием воскликнула Аврора. — Почему же Мэлгвин, когда отдавал приказ поджечь крепость, не подумал о возможных последствиях? Может, и вправду он такой безжалостный и жестокий, как говорят его враги?

Элвин покачал головой.

— Вот уже много лет Мэлгвин глубоко переживает то, что произошло в Дайнас Бренине. И что бы о нем ни говорили, он совсем не жестокосердный человек. Я-то это точно знаю. Меня самого отправили в дом отца Мэлгвина, когда мне минуло семь лет. И, сколько помню себя, я служу королевской семье. Вся ее жизнь у меня перед глазами. Так вот, в Британии никогда не было лучшего и более справедливого короля, чем Мэлгвин. — Глаза Элвина мягко посмотрели на Аврору. — Дайте Мэлгвину возможность проявить себя во всем своем благородстве, — попросил он Аврору, — и вы убедитесь, что мои слова — чистая правда.

Аврора молчала. Ей говорили, что это чудовище, самый жестокий человек на свете, обуреваемый жаждой власти. Но вот Элвин придерживается другой точки зрения. Да и ее собственный небольшой опыт говорил, что Мэлгвин не так уж и жесток. Она вспомнила, как он ласкал ее в роще. Он действительно может быть нежным и мягким и вызывать к себе такие же ответные чувства. Он постарался сделать все, чтобы ей не было больно, он хотел доставить ей радость. Может ли так поступать варвар? Наверное, нет. Элвин, возможно, прав. Надо дать возможность Мэлгвину показать свое благородство.

Аврора с облегчением вздохнула. Теперь она не опасалась, что Мэлгвин расторгнет их брак. Хотя спустя мгновение поняла, что радоваться еще слишком рано. Если Мэлгвин решил, что более сварливой жены, чем она, на свете не сыщешь, он может, дождавшись появления наследника, бросить ее и уйти к другой, более покладистой женщине. От этой мысли Аврора приуныла. Возможно, Мэлгвин и не тот человек, которого она сама выбрала бы себе в спутники жизни. Как бы то ни было, теперь он ее муж, а она его жена. И она хотела бы стать его королевой, а не просто заложницей, обеспечивающей выполнение ее отцом условий заключенного с Мэлгвином договора.

8

Горные вершины волшебного фиолетового цвета, стремительно взмывающие в небо, околдовали Аврору. Интересно, сможет ли она когда-нибудь назвать Гвинедд своим домом? Эта страна бывает такой разной. Когда здесь ярко светит солнце, все вокруг преображается: в долинах буйствует зелень, переливаются в солнечных лучах стремнины горных потоков, туман из водяных капель окутывает стремительные водопады… Но чаще в Гвинедде бывает пасмурно, и тогда он кажется унылым и всеми покинутым. За шесть дней путешествия они не встретили ни одного города, ни одной деревни. Только изредка попадавшиеся им отдельный крестьянский двор или пастушья хижина свидетельствовали, что здесь все-таки есть живые души — не считая, конечно, орлов и ястребов, парящих высоко в небе.

Она сильно скучала по дому. С той памятной ночи Мэлгвин и близко к ней не подходил, и она уже всерьез беспокоилась, что отныне он всегда будет избегать ее. Элвин в ответ на расспросы грустно посмотрел ей в глаза и сказал, что ему, конечно, неведомы замыслы Мэлгвина, но король отнюдь не безумец, чтобы отвергать такую прекрасную женщину.

Да нет, скорее всего, безумец, с грустью думала Авроpa. Поведение мужа ставило ее в тупик. Было ясно, что Мэлгвин не оставил ее жалобы без внимания и старается сделать все, чтобы путешествие больше не казалось Авроре таким тяжелым. Но почему же он не приходит вечером в шатер? Неужели, произнеся издевательские слова, она навсегда испортила с ним отношения? Или все-таки верно ее предположение, что она всего лишь заложница Мэлгвина и его цель — подчинить ее отца своей воле?

Нет, упрямо думала Аврора, что-то здесь не так. Ведь один раз он уже показал, каким страстным он может быть с ней. Она помнила его ненасытные чувственные поцелуи. Она помнила, как сладостно застонал он, овладев ею…

Но вот сможет ли он быть таким же страстным снова? Конечно, рано или поздно он все равно придет к ней. Если ему нужен наследник от нее — его законной жены. Но Аврора знала, что мужчина совсем не обязательно должен доставлять женщине радость, чтобы оставить в ней свое семя, после чего сам собой появится ребенок. И если Мэлгвин действительно ее возненавидел, то уж он постарается, чтобы их ласки были мимолетными и нечастыми.

Она вздохнула и посмотрела на простиравшуюся внизу долину, по которой двигалось войско. Она надеялась отыскать среди воинов своего мужа. Она постоянно делала это во время путешествия, но украдкой — так, чтобы Элвин ничего не заметил. Сейчас ей повезло, далеко внизу она взглядом отыскала Мэлгвина, отдававшего какие-то приказания воинам, которые переходили вброд небольшую речку. Она не могла ошибиться. Это был именно он — на огромном вороном коне, с длинными темными волосами. Сердце Авроры сжалось, и она сама не знала почему: то ли от страха, то ли от стремления быть рядом с ним…

Она взглянула на Элвина, желая убедиться, что он ничего не заметил: в последнее время она старалась сдерживать на людях свои чувства. Она не хотела, чтобы Мэлгвину рассказали о ее треволнениях, о том, как больно задевает ее нежелание мужа приходить вечером в шатер. Своими переживаниями не хотелось ей волновать и Элвина. Всегда внимательный и деликатный, он с такой теплотой относился к ней. Как было бы замечательно выйти замуж за такого человека, как Элвин! Он бы действительно заботился о ней, с ним можно было бы обсуждать все, что угодно! Нет, печально подумала Аврора, у такого человека вряд ли оказались бы богатство и власть, необходимые для заключения ее отцом выгодного брачного союза с женихом. Так что ее брак с Мэлгвином — судьба, от которой никуда не спрячешься. А если бы она вышла замуж не за Мэлгвина, а за какого-нибудь другого чужеземного вождя — безобразного старика с гнилыми зубами? Лучше бы это было? Возможно, и лучше, усмехнулась про себя Аврора. Во всяком случае, она не переживала бы тогда, что муж игнорирует ее.

— Аврора, вы все время молчите — не заболели ли вы?

Заботливые слова Элвина отвлекли Аврору от ее мыслей. Она повернулась, заставив себя улыбнуться молодому воину.

— Нет-нет, со мной все в порядке. Я только думала, сколько нам еще ехать — я так устала путешествовать верхом.

— Осталось совсем немного, — радостно ответил Элвин. — К вечеру мы доберемся до старинного римского форта Томен-и-Мур. А оттуда прямая дорога на Каэр Эри-ри. Завтра к середине дня мы должны прибыть домой.

Аврора снова почувствовала волнение. Значит, уже завтра она увидит сестру Мэлгвина и остальных жителей крепости. И если все они такие высокомерные и жестокие, как Мэлгвин, то ее будущему не позавидуешь.

— Мэлгвин!

К королю направлялся Бэйлин. Он ловко пробирался сквозь нагромождение повозок и толпу воинов. Солнце почти село. Влажный воздух оглашался громкими криками и проклятиями устраивавшихся на ночлег людей.

Улыбаясь во весь рот, Бэйлин протянул Мэлгвину кожаный бурдюк:

— Вино из собственного подвала Константина — подарок одной служанки. Она очень обрадовалась, что мы не сожгли город.

Мэлгвин засмеялся:

— Обрадовалась? Думаю, ты ее вконец запугал.

Бэйлин пожал плечами:

— Ну, знаешь, надо же поддерживать о себе должную славу. Считаю совсем нелишним напоминать всем, что мы — жестокие завоеватели. По-моему, отличный напиток, — потряс он бурдюком. — Приходи попозже к нашему костру, мы разопьем его.

Мэлгвин рассеянно посмотрел на Бэйлина. Сейчас ему не хотелось никаких празднеств. Воспоминание о том, что он ударил Аврору, все еще терзало его.

Бэйлин сразу почувствовал, что у короля плохое настроение:

— Что случилось, Мэлгвин? Завтра будем дома! Ты возвращаешься домой после самого удачного своего похода, а дрожишь так, словно проиграл битву. — Бэйлин повернулся и отыскал взглядом штандарт короля, развевавшийся над его шатром в центре лагеря. — Это все из-за Авроры? Ты не можешь забыть ссору с ней?

Мэлгвин кивнул.

— Не знаю, как выйти из этого положения. — Мэлгвин насупил брови. — Все время хочу пойти к ней, но ума не приложу, что в таких случаях говорят.

— Это так просто! Для начала попроси прощения, потом скажи, что красивее ее нет женщины на свете, и обязательно напирай на то, что жить без нее не можешь.

— Я так поступить не могу, — сурово посмотрел Мэлгвин на Бэйлина. Тот пежал плечами.

— Это самый простой путь. Спроси любого женатого человека. — Он изо всех сил старался казаться серьезным, но в его глазах все равно промелькнула смешинка. — Да, судя по всему, пасть к ногам жены выше твоих сил… Но ведь все равно тебе надо как-то с ней договориться, прежде чем мы будем дома. Заключи с ней хотя бы перемирие. Скажи, что прощаешь все ее дерзкие слова, если она согласится забыть о том, что ты не сумел тогда сдержать себя… Если Эсилт поймет, что вы уже деретесь, она вам обоим устроит веселую жизнь.

С этим Мэлгвин был полностью согласен. Он вздохнул.

— Вот уж не думал, что моя женитьба начнется с переговоров о прекращении вражды.

— А чего же ты ожидал? — многозначительно воскликнул Бэйлин.

— Я думал… я думал, она всегда будет дарить мне радость и будет послушной. Поначалу она казалась такой ласковой и нежной.

— Да, среди молодых женщин такие встречаются. Но к принцессам, которых мы видели в Вирокониуме, это никакого отношения не имеет. Так что план действий придется поменять, чтобы приспособиться к противнику. Хотя, возможно, в дальнейшем все будет определять неожиданное донесение разведки. — Бэйлин еле заметно улыбнулся. — В этом донесении говорится о… любви!

— Какая любовь? Довольно шуток, Бэйлин. Я — король и не могу позволить себе влюбиться.

Бэйлин пожал плечами.

— Ну что ж. Теперь обстановка на поле битвы предельно ясна. Мой опыт подсказывает: не хочешь битвы, моли о мире. И уж в любом случае решение должно быть принято до возвращения в Каэр Эрири. А то ведь Эсилт быстро изменит в этой битве направление главного удара.

Мэлгвин кивнул в знак согласия и с печальным видом побрел прочь. Бэйлин задумчиво посмотрел ему вслед. Король хорошо разбирался в людях, но явно не знал, что женщины — существа особые и к ним надо подходить с иными мерками.

Мэлгвин медленно шагал, обдумывая слова Бэйлина. Как это он сказал о моих нынешних отношениях с Авророй — поле битвы? Неплохое сравнение. Он недооценил противника, и Аврора самым отвратительным образом застала его врасплох. Теперь же ему следует отступить, собраться с силами и самому неожиданно напасть… Все вроде по правилам. Но речь-то идет о том, как наладить с женой отношения, а не о том, как подчинить себе непокорного вождя. В его жизни и так слишком много войн. А с женой он хотел жить в мире. Хотел, чтобы его семья стала для него убежищем, где можно было бы скрыться от суровой прозы жизни, к которой подталкивала его роль предводителя войска.

Когда он вошел в шатер, Аврора, скрестив ноги, сидела на постели и расчесывала волосы. Вид ее распущенных локонов привел его в восхищение. Она вскочила, будто испугавшись, настороженно глядя на него своими серо-голубыми глазами. Мэлгвин содрогнулся, увидев фиолетовый синяк на ее щеке, быстро отвернулся и с деланным вниманием стал рассматривать стоявшую на столе терракотовую амфору…

— Аврора, я пришел просить прощения.

— В этом нет нужды, — вдруг мягко прошептала она. — Во всем виновата я сама. Мне не следовало говорить о том, что тебе неприятно. — В ее голосе слышалось напряжение. Впрочем, и сам Мэлгвин был охвачен тем же чувством. — И еще я хочу поблагодарить тебя за хорошую пищу и все остальное, что ты предоставил мне…

Мэлгвин смутился. Он не знал, как продолжать разговор. Он вообще не знал, как следует разговаривать с женщинами. С ними он чувствовал себя хорошо только в постели, обнимая нежное и уступчивое тело. Вот и сейчас он страстно хотел обнять Аврору, насладиться ее ослепительной красотой. Но снаружи доносился шум, было слишком рано — военный лагерь еще не угомонился. Мэлгвин взял в руку мягкие локоны Авроры.

— Мне надо пойти к своим воинам. Перед возвращением домой, перед тем, как окунуться в повседневные заботы, мы всегда устраиваем праздник.

Она грациозно наклонила свою головку.

— О да, я все понимаю.

Мэлгвин нежно коснулся губами ее шеи. От этого прикосновения Аврора задрожала. Но он тут же повернулся и направился к выходу. Приподняв полог шатра, он оглянулся и еще раз с восхищением окинул ее взглядом.

— Ты, Аврора, не жди, пока я вернусь, ложись, — мягко проговорил он и окинул ее взглядом. — Я приду и разбужу тебя.

Все-таки ушел. На мгновение Аврора застыла в оцепенении, а потом ринулась к выходу. Она смотрела, как уверенно уходил ее муж в темноту. Странное чувство охватило ее. Неужели Мэлгвин считает, что ему достаточно только извиниться, и между ними все нормализуется? Аврора вернулась в шатер и, подойдя к постели, устало опустилась на нее. Конечно, полностью Мэлгвина она не простила. Но все же она с радостью отдастся его ласкам. Муж умел приводить ее в ярость. Но он же умел делать ее слабой и беззащитной, как дитя. Его выразительные глаза и красивое мужественное лицо лишали ее присутствия духа, сердце сжималось от страха, когда она слышала его глубокий раскатистый голос.

И все же он ушел. Она слышала доносившиеся снаружи радостные выкрики воинов. Все их заботы позади, теперь они, наверное, будут веселиться до утра. За эти дни она сильно устала, но знала, что вряд ли заснет, пока не вернется Мэлгвин. Если, конечно, вернется.

— Значит, король все-таки оставил радости семейной жизни и решил провести время со своими воинами! — воскликнул Бэйлин. Улыбаясь, он подвинулся, чтобы Мэлгвин мог удобно устроиться у костра.

Мэлгвин уселся, стараясь больше не думать об Авроре. Ему хотелось стать таким же веселым, как его воины. Радости их не было предела. Они возвращались домой живыми и невредимыми, да еще с богатой добычей. Повозки были забиты ценными вещами и провизией, сами воины обвешали себя оружием и драгоценностями. Теперь, когда они находились в своих владения, никакой вражеской армии их уже не настигнуть. Поход оказался неслыханно успешным.

— Думаю, многие воины последуют примеру короля и сыграют свадьбы во время летнего праздника в Лугхнасе, — заговорил Гарет — предводитель конницы Мэлгвина.

— Очень похоже на правду, — согласился Бэйлин. — С такой добычей почти каждый сможет позволить себе жениться на любимой девушке.

— Может, и Элвин попросит руки леди Гвенасет, — сказал Эврок, — все знают, что он влюблен в нее, но уж слишком застенчив, чтобы сделать предложение. Ты, Мэлгвин, опекун Гвенасет и можешь настоять на этой женитьбе — Элвин не посмеет отказаться.

— Да, хорошо, если бы Элвин наконец женился, — согласился Бэйлин. — Он тогда остепенится и, возможно, выкинет из головы свои глупые фантазии.

Собравшиеся у костра воины одобрительно закивали Элвин был верным воином короля, но отличался излишней мягкостью. Возможно, брак действительно поможет ему повзрослеть. Впрочем, Бэйлин желал скорой женитьбы Элвина и по другой причине. Во время похода он не раз замечал, как увлеченно, сияя от удовольствия, Элвин беседовал с королевой. Бэйлин опасался, что природная доброта и отзывчивость Элвина, наложившись на явное одиночество Авроры, в результате дадут гремучую смесь.

Наконец в разговор вступил Мэлгвин. Он чеканил каждое слово, голос его стал вкрадчивым — обычно именно так король сообщал соратникам о своих замыслах.

— Если многие мои воины женятся, придется расширить мастерские. Станет больше семей, а значит, понадобится больше плугов и упряжей, шерсти и посуды.

С этим согласились все. Бэйлин радостно улыбнулся.

— Теперь, когда у нас есть мастера из Вирокониума, мы сумеем сделать больше, чем просто расширить мастерские, — предложил он. — Мы можем подновить и крепость Неплохо было бы превратить ее в более удобное для жизни место — такие удобства мы видели во дворце Константина.

— Может, еще и баню построить рядом с твоим домом? — ухмыльнулся Мэлгвин. — Тогда уж заводи и девицу с соответствующими наклонностями, которая заодно и спинку тебе потрет. Да при такой жизни ты скоро настолько растолстеешь и обленишься, что и в поход тебя нельзя будет взять — разве что на носилках!

Бэйлин засмеялся:

— Да при такой жизни мне и воевать-то не захочется. Живи себе припеваючи в Каэр Эрири, наблюдай за орлами в небе да сам запускай воздушных змеев.

— Ты так говоришь, как будто мы уже много лет живем в мире, — раздраженно вмешался в разговор Эврок. — Набеги ирландцев неизбежны, как смена дня и ночи. К тому же некоторые кимврские вожди только и ждут предлога, чтобы отомстить за нанесенное поражение. А Константин? Он ведь стал нашим союзником не по собственной воле. Возможно, уже сейчас он объединяет силы с Гвиртерином на юге и замышляет отвоевать отошедшие к нам земли.

— Константин не пойдет на такую глупость, — усмехнулся Бэйлин. — Всем известно, что Гвиртерин — вероломный лжец. А Константин — хоть и не получился из него хороший полководец — человек благоразумный, и он не станет заключать опасного для себя союза. Ведь союз с Гвиртерином — все равно что договор ягненка с волком.

— Вроде бы так оно и есть, Бэйлин. Но не забывай, что Константин потерял слишком многое. А обозленные люди — если они действительно хотят отомстить — могут пойти на что угодно. Обозленность заставляет делать ошибки, — парировал Мэлгвин.

— Но ведь мы были более чем великодушны с подданными Константина! — раздраженно воскликнул Гарет. — Никто из жителей Вирокониума не пострадал, мы только потребовали выплаты дани. К тому же союз с Константином скреплен браком короля.

— Вот именно, — глубокомысленно протянул Мэлгвин. — Мой брак очень рассердил Константина. Но этот брак залог того, что он будет держаться от нас подальше.

— Значит, ты думаешь, что благодаря присутствию у нас его дочери, Константин не рискнет напасть на Гвинедд? — спросил Эврок.

— Да, именно так я и думаю. Я намеренно использую в наших интересах любовь Константина к Авроре. Конечно, я могу ошибиться. Но в любом случае мы должны быть всегда готовы к войне.

— Не понимаю таких людей, как Константин, — мрачно заметил Эврок. — Как можно придавать большое значение тому, Еде в данный момент находится его дочь? Разве ее не растили специально для того, чтобы отдать в жены на выгодных для отца условиях?

— И уж явно наши условия для Константина были не худшими — он хоть в живых остался! — засмеялся Бэйлин, а за ним и все остальные воины. Уязвленная гордость Константина вызывала у них только смех.

— Я теперь предлагаю посмотреть, что происходит на наших северных границах. Есть ли какие-либо известия от Кунедды относительно набегов пиктов? — спросил Рис, подвижный, небольшого роста человек, которого часто направляли с донесениями из одного города в другой, так как он умел читать и писать.