Веселые вдовы - Скандальная связь

— Надеюсь, вы все сохраните в секрете, как всегда?

Лицо Йейтса приобрело оскорбленное выражение. Как она могла задать такой вопрос!

— Разумеется. Ответственность включена в гонорар, как вам хорошо известно, миледи. Сделки фирмы «Йейтс и К°» всегда носят приватный характер.

— Да, я знаю. Простите мою чрезмерную осторожность.

Ювелир снисходительно улыбнулся.

— Совершенно вас понимаю. Это очень ценная вещь, довольно-таки старинная. Мне нечасто приходится работать с ювелирными изделиями елизаветинских времен. Уверяю вас, я получил настоящее удовольствие.

Изабелла накинула на шляпку вуаль и покинула магазин. Знакомые навещали этот район нечасто, но она предпочитала не испытывать судьбу. При той частоте, с какой она наносила визиты фирме «Йейтс и К°», специализировавшейся на изготовлении копий с оригиналов, если бы ее узнали, это стало бы катастрофой.

Она никогда не ездила в эту часть города в одиночестве, Дэнни уже открыл для нее дверь экипажа.

— Ну как? Он справился с задачей?

— Да, это великолепная копия. Лорд Мэллори никогда их не отличит.

Собираясь вечером на очередной бал, Изабелла оделась с особой тщательностью. Ее платью из вышитого крепа придавала особый шик ангулемская драпировка, прикрепленная к плечу, пересекавшая спину, пропущенная под рукой и закрепленная на груди рубиновой брошью. Поддельной рубиновой брошью.

Изабелла сомневалась, что Ричард попытается сделать что-либо напоминающее предыдущий раз, когда он украл брошь, целуя ее. И все же она была полна решимости спровоцировать его на этот поступок. Минимальный корсаж платья и вызывающая линия ворота смогут, как она надеялась, помочь в этом.

Когда Изабелла приехала, Ричарда на балу не было, но он, кажется, всегда опаздывал. Она старалась не разыскивать его слишком явно, особенно из-за того, что лорд Кеттеринг вдруг стал оказывать ей особые знаки внимания — на этот раз он целовал сами ее руки в перчатках, а не воздух над ними. Кажется, он был очень доволен тем, что решился на такую дерзость. Изабелла все еще подумывала о том, как бы затащить его в темный угол, прижаться к нему и заставить поцеловать себя, но не знала, посчитает ли он это великолепной провокацией и поцелует в ответ с бешеной страстью или будет шокирован и сочтет ее желание презренным.

Ну почему респектабельные, подходящие для брака мужчины так ужасно скучны? И почему совершенно не подходящие мужчины так волнуют? Это казалось ей совершенно нечестным.

Тем не менее Изабелла мгновенно почувствовала, когда явился Ричард. Он продолжал вызывать большое волнение везде, где бы ни появлялся. Его потрясающая внешность и командная нотка притягивали внимание женщин словно магнит.

Изабелла привыкла, что ее охватывал жар при виде его. Она была не более равнодушна к нему, чем любая другая женщина, даже еще меньше, потому что имела сомнительную честь поближе изучить эти широкие плечи. Всю прошедшую неделю она изо всех сил пыталась не обращать внимания на жар и не подпускать его к сердцу, но сегодня ей просто необходимо обратить на это внимание и отдаться на волю опасному чувству.

Наконец виконт увидел ее, и она чуть не задохнулась. В том месте, где он стоял, образовалась волна неприкрытого желания. Эта волна распространилась по залу и пересеклась с такой же волной, исходившей от нее. Его глаза блестели в знак признания того, что случилось между ними. Он сделал все, что мог, чтобы заставить ее желать себя, и это ему удалось. Один-единственный взгляд сказал ей, что запланированная попытка поощрить другое обольщение не имеет ничего общего с рубиновой брошью.

— Мой танец, леди Уэймот?

Изабелла повернулась к лорду Истону, надеясь, что ее лицо не так раскраснелось, как могло быть на самом деле.

— Да, сэр. Я с нетерпением ожидала этой минуты.

— Правда?

Дородный лорд средних лет, состоящий в счастливом браке, улыбнулся ей насмешливой улыбкой:

— Как же иначе, когда вы всегда говорите мне столько льстивых слов? — Он расправил плечи и предложил ей руку.

Изабелла быстро взглянула на Ричарда. Виконт смотрел на ее грудь. Увидев брошь, он усмехнулся.

Изабелла чувствовала на себе его взгляд во время всего танца с лордом Истоном. Эта странная порочная связь между ними, их пылкое осязание друг друга накаляли атмосферу, и не обращать на нее внимание было нельзя.

Изабелла наделала во время танца множество ошибок, и лорд Истон поддразнивал ее тем, что неловкость вызвана тайной страстью, которую она к нему испытывает. Что ж, наполовину он был прав.

Когда танец, казавшийся бесконечным, наконец-то закончился, Ричард тут же оказался рядом.

— Вы всю неделю избегали меня, Изабелла.

— Вовсе нет. Просто вы по случайности обращались ко мне в неподходящие моменты. — Она на секунду прикоснулась веером к его рукаву. — Однако на следующий танец я не приглашена. Здесь есть сад?

Виконт удивленно поднял брови:

— Но сейчас идет дождь.

— Да? Как некстати. — Изабелла одарила его самой лучезарной улыбкой. — Надо просто проявить находчивость.

— Думаю, нам что-нибудь удастся сделать. — Голос Ричарда стал хрипловатым и очень соблазнительным. — Возьмите мою руку. Мы идем на прогулку.

Ричард провел ее через несколько комнат, в которых группами собирались те, кто не танцевал. Изабелла не имела ни малейшего понятия о том, куда они направляются, да и он, наверное, тоже. В конце концов, когда они дошли до маленького занавешенного алькова, он затащил ее внутрь и задвинул занавески, а затем, не говоря ни слова, обнял ее и приблизил губы к ее губам.

Поцелуй показался Изабелле жарким и необузданным. Ощущения распространились по ее телу и наполнили ее целиком. Но виконт слишком быстро отпрянул от нее, оставив ее задыхающейся и словно обобранной.

— Я всю неделю ждал, когда смогу сделать это снова, — сказал Ричард и прижался лбом к ее лбу, легко поглаживая пальцем верх ее груди, заставляя ее часто дышать.

— Правда? Я надеялась, что…

— Я видел это местечко раньше и понял, что это будет великолепное прибежище для… Эй, эй, я сказал…

Сэр Уолтер Херрик стоял в алькове, придерживая отодвинутую занавеску.

Изабелла отодвинулась от Ричарда, но было уже поздно. Глаза сэра Уолтера сделались огромными от удивления, и некоторое время он переводил взгляд с одного на другого и обратно. Затем Херрик остановил взгляд на Изабелле и разочарованно нахмурился.

— Извините, — чопорно проговорил он и задернул занавеску.

Изабелла закрыла лицо руками. Господи, не дай ему разнести сплетню. Он знаком с лордом Кеттерингом. Если граф узнает, что она пряталась в темном алькове и целовалась с лордом Мэллори…

Ричард отступил на шаг и отодвинул занавеску.

— Я не стал бы волноваться по поводу этого Херрика. Он ничего не расскажет.

Изабелла подняла голову:

— Откуда такая уверенность?

Виконт посмотрел по сторонам, затем взял Изабеллу под локоть и вывел из алькова.

— Вы видели, с кем он был?

— Нет.

— С мисс Арбетнот.

— С Элоизой Арбетнот?

— Именно. И по-моему, их намерения очень напоминали наши.

Глаза Изабеллы округлились от удивления.

— Но она уже обручена с лордом Биллингзом!

— Абсолютно точно. Херрик не расскажет ничего о нас, потому что не захочет, чтобы мы что-нибудь рассказали о них.

— А, ну тогда слава Богу.

Изабелла надеялась, что виконт окажется прав. Она терпеть не могла лицемерие, но ей совершенно не хотелось, чтобы лорду Кеттерингу стало известно о том, что его предполагаемая невеста целовалась с другим.

К тому же Ричарда она целовала в интересах дела. Это был не просто момент удовольствия. В каком-то смысле Изабелла пожертвовала своим достоинством, раз и навсегда удаляя его от настоящей броши. Она сделала это ради бабки. Но ее план не удался, потому что Ричард еще не взял копию. В мерцающем свете свечей бального зала, и особенно в темноте алькова, было бы почти невозможно распознать поддельные камни.

Нет, он не поэтому не взял брошь. Просто у него не хватило времени.

Они сделали из алькова не более двух шагов, когда Изабелла резко остановилась. Поблизости никого не было, поэтому она прижала руки к его груди, будучи уверенной, что он почувствует брошь у нее на груди.

— Непохоже, что сэр Уолтер вернется. Нам обязательно надо уйти?

Виконт улыбнулся и осторожно убрал ее руки.

— Вы бесстыдница, да?

Изабелла почувствовала, что краснеет.

— На самом деле вы просто восхитительны — то смелая и свободная одалиска, то стыдящаяся невинность. Однако, как бы мне ни хотелось продолжить то, что не удалось, думаю, лучше больше не искушать судьбу.

— Вы просто испугались. Я бы вас соблазнила. Он сжал ее руку.

— Дорогая, вы все время лишь искушаете меня. Но я не буду рисковать вашей репутацией. Давайте вернемся в бальный зал. В конце концов, ночь еще только началась.

Так, значит, он согласен на следующий эпизод. Теперь ее задача все правильно устроить. Изабелла не оставляла надежду на это, когда виконт вел ее обратно в бальный зал, и молилась, чтобы ее надежды не оказались такими же фальшивыми, как рубин у нее на груди.

В итоге Изабелла очень артистично соблазняла виконта всю оставшуюся часть вечера — она постоянно выставляла брошь напоказ, делая свое желание еще очевиднее и заодно выставляя напоказ грудь, едва прикрытую заниженным корсажем. Но он колебался, все время наслаждаясь видом груди и броши, достаточно откровенным для того, чтобы свести с ума любого здорового мужчину.

Под конец Изабелла готова была швырнуть брошь ему в лицо. Она хотела, чтобы Ричард забрал брошь, она жаждала продолжения игры.

Сам же Ричард, увидев, что брошь на ней, передумал и решил не рассказывать ей правду. Она лишь поддразнивала его всю неделю, улыбалась, заигрывала, держала на расстоянии и никогда не надевала брошь. И вот сегодня она атаковала его, как тигрица. Неужели красотка надеялась, что он заберет брошь тем же способом, каким сделал это в прошлый раз? Или она хотела добавить немного эротики в игру и передавать брошь то туда, то сюда, пока они будут целоваться?

Напрасно. Его в эту игру втянуть не удастся. Когда он целовал Изабеллу, у него не было сомнений в своей правоте. Ричард был бы абсолютно счастлив, если бы проводил за этим занятием каждый вечер и даже больше. Но он не станет еще раз красть брошь прямо с ее груди, не даст ей еще одной возможности продемонстрировать ловкость карманной воровки и навыки актрисы. Один раз она уже заставила его поверить, будто настолько ошеломлена его поцелуями и настолько рассеяна, что даже не заметила, как он взял драгоценность.

Ричард вовсе не собирался действовать как человек, которого можно одурачить дважды. На этот раз у него в запасе имелся другой план сражения, и он был готов осуществить этот план.

Когда они вернулись в бальный зал, Ричард оставался подле своей очаровательной партнерши достаточно долго и выяснил, что ею обещано несколько танцев в течение вечера. Он и сам с удовольствием потанцевал бы с Изабеллой, но его мысли занимали совершенно другие вещи. Пока она танцевала с лордом Фрэнсисом Гиллиардом, который, кажется, оказывал ей внимание с той же целью, что и Кеттеринг, Ричард торопливо отступил.

Некоторое время спустя, одетый во все черное, он еще раз вскарабкался по старой виноградной лозе к спальне Изабеллы, проник через окно, занял позицию на широком подоконнике и, устроившись поудобнее, стал ждать.

Он не собирался снова обыскивать ее вещи, а решил посмотреть, куда она положит брошь после того, как отколет ее с платья. Потом, убедившись, что Изабелла заснула, он покинет свое укрытие и заберет брошь.

Конечно, ему придется смотреть, как она раздевается, но в конце концов, это только усилит впечатление от победы.

Глава 12

— Он здесь, миледи!

Изабелла слегка опешила оттого, что Дэнни распахнул дверь ровно в тот самый миг, когда она собиралась сунуть ключ в замочную скважину. Обычно она ложилась поздно и никогда не просила слуг дожидаться ее возвращения, поэтому сверкающие глаза, пристально смотревшие из двери, ошеломили ее.

Она прошла мимо Дэнни в прихожую, в которой специально для нее всегда горела одна-единственная свеча, и взглянула на юного слугу.

— Но кто — он?

— Лорд Мэллори, миледи.

— Лорд Мэллори? В этот час?

Изабелла поспешно подняла голову, но увидела вверху лестницы лишь темноту — ни в одном из окон, выходивших на улицу, света не было.

— И куда же вы его дели?

— Я его никуда не девал: он сам нашел себе место.

Изабелла скорчила гримасу.

— Не понимаю.

Мальчик придвинулся ближе и понизил голос:

— Он пролез в дом прямо через окно вашей спальни.

— Что?

Так он действительно здесь? В ее доме? В ее спальне?

— Я был в саду, занимался делами и только приготовил кусок черуты…

— Дэнни! Ты опять куришь? Я же говорила тебе, что ты слишком молод, чтобы заниматься такими глупостями. А где это ты раздобыл черуту?

Он нетерпеливо махнул рукой:

— Извините, но сейчас это не важно, миледи. Не сейчас, когда джентльмен прячется наверху — я сам видел, как он влез в ваше окно. Он действовал ловко и тихо, как кошка, и похоже, заранее знал, как туда проще добраться. — Дэнни приподнял брови и почесал нос. — Кажется, это для него не впервой.

— Господи! Думаешь, он это уже делал?

— Готов спорить, что да. Джентльмен знал, куда ставить ноги на лозе и как открывать окно. Если он лез к вам в окно не первый раз, значит, у него есть опыт лазать по чужим окнам.

Итак, все это время она была права насчет него. Он — профессиональный вор. Изабелла не могла скрыть разочарования, хотя это было просто глупо с ее стороны. Она всегда предполагала, что он — опытный вор, специализирующийся на драгоценностях. Так откуда же разочарование? Неужели она надеялась, что этому есть какое-то другое объяснение?

— Значит, он все еще наверху?

— Да, миледи. Я все время наблюдал. Он еще там.

— Спасибо, Дэнни.

Изабелла взяла свечу со столика и направилась наверх.

— А мне что делать? Пойти с вами?

Она повернулась и постаралась, как могла, успокоить подростка.

— Не надо, я сама разберусь. Иди спать.

Глаза Дэнни сделались огромными от тревоги; ему казалось, будто он отправляет свою госпожу одну на встречу с чудовищем. Потом выражение его лица изменилось, словно ему на ум пришла какая-то мысль.

Изабелла без труда догадалась, что это за мысль. Его щеки окрасились в розовый цвет, и Дэнни вдруг уставился в пол.

— Да, миледи. Тогда спокойной ночи.

— Дэнни, подожди. Тесси знает про лорда Мэллори?

— Нет, миледи. Я никому не говорил. — Он помотал головой и ухмыльнулся. — Скажи я об этом миссис Банч, у нее случилась бы истерика.

— Ты прав. А теперь, если Тесси не спит, пришли ее, пожалуйста, ко мне.

— Вы хотите, чтобы Тесси пришла к вам в комнату? — Голос Дэнни стал писклявым от недоверия.

— Да, пожалуйста. Только не рассказывай ей про лорда Мэллори, понял? Ни слова.

Глаза Дэнни округлились, будто он счел хозяйку окончательно сумасшедшей, но все же он согласно кивнул и быстро помчался к боковой лестнице, а Изабелла продолжила подниматься в спальню по главной лестнице.

Она была совершенно уверена, что разгадала план Ричарда. Вне всякого сомнения, он прятался, чтобы украсть брошь после того, как подсмотрит, где она ее хранит.

Но если это так, в этом было нечто чрезвычайно странное — ведь он уже знал, где хранится брошь. В самый первый раз он украл брошь с туалетного столика.

Изабелла резко остановилась, вспомнив, что сказал Дэнни. Та легкость, с которой виконт проник в ее окно, не свидетельствовала о профессиональном умении. Он был здесь до этого. Внезапно Изабелла ощутила совершенную уверенность в этом. Должно быть, он приходил, чтобы украсть драгоценность, но не нашел ее, потому что брошь тогда копировала фирма Йейтса. Должно быть, Ричард предположил, что она очень хорошо спрятала брошь, и был полон решимости выяснить, где находится тайник.

Что ж, она облегчит ему труд и оставит брошь на самом видном месте. Пусть воришка думает, что выиграл.

Конечно, если он собирался посмотреть, где она прячет брошь, то также приготовился посмотреть, как она раздевается. Вместо обиды при мысли об этом Изабелла ощутила трепет возбуждения. Она весь вечер пыталась соблазнить его на новый поцелуй, пока он не исчез. Конечно, это делалось лишь для того, чтобы предоставить ему еще одну возможность украсть брошь. Но тогда он отказался.

Приближаясь к двери спальни, Изабелла улыбнулась. Так уж и быть: еще немного соблазна не помешает.

Она вошла в комнату и небрежно огляделась. Никаких следов пребывания постороннего человека. Разумеется, он прятался, но где?

Изабелла подошла к туалетному столику и зажгла от своей свечи еще две, стоявшие по сторонам зеркала. Теперь в комнате стало гораздо светлее. Затем она еще раз небрежно огляделась, сняла шаль и перчатки, а потом бросила вещи на кровать.

Под кроватью? Непохоже. Оттуда слишком неудобно подглядывать за ней.

Она подошла к платяному шкафу, поколебалась мгновение и открыла его. Нет, он не стал бы здесь прятаться. Шкаф весьма мал и не напоминает тот большой изысканный гардероб, который у нее когда-то был и который ей пришлось продать. В этом старом, слегка побитом шкафу имелась центральная секция, состоявшая из выдвижных полок с ящиками внизу, а по бокам от нее находилось два отделения для платьев на вешалках; но в них едва помещалась пара платьев — что уж тут говорить об очень большом мужчине.

Изабелла широко распахнула дверцы шкафа и успокоилась, лишь когда увидела, что из-за ее платьев не выглядывают мужские ботинки.

После этого оставалось только одно возможное место укрытия. Он, конечно же, за оконными портьерами. Поскольку с краю предательски не торчало носков ботинок, вор явно свернулся в комочек на подоконнике. Подоконник был настолько широк, что Изабелла могла себе позволить время от времени сидеть на нем, но для широких плеч на нем оставалось не слишком много места.

Бедный Ричард. Ей надо хорошенько постараться, чтобы его мучения не пропали даром.

Постепенно Ричарду стало казаться, что Изабелла никогда не появится: должно быть, эта слабоумная оставалась на приеме до тех пор, пока не отзвучали последние звуки оркестра. Он уже подумывал о том, не выйти ли ему, чтобы было удобнее ждать, когда на лестнице послышатся шаги. Вот только в этом случае, поскольку комната находилась в задней части дома, он мог не услышать, как откроется дверь, и мог не успеть спрятаться.

В конце концов Ричард, съежившись на подоконнике, приготовился ждать сколько потребуется, и хорошо, что он так поступил. Когда дверь открылась, в комнату проник мягкий свет от свечи, но он действительно не услышал, как Изабелла вошла.

Сидя неподвижно, словно изваяние, Ричард внимательно наблюдал за происходящим через аккуратную щелочку между портьерами. Изабелла зажгла еще несколько свечей, и он был ей за это благодарен. Теперь он ничего не пропустит, абсолютно ничего.

Изабелла немного походила по комнате, потом перешла к делу: она сняла перчатки, и Ричарду пришло на ум, что он никогда раньше не видел ее обнаженных рук, поскольку она всегда надевала либо одежду с длинными рукавами, либо длинные перчатки. Он и раньше восхищался ее великолепной кожей, но свет от свечей, кажется, наделил кожу Изабеллы особенным свечением, и теперь она казалась бледной, но не белой как фарфор. Нежный оттенок золота придавал коже дразнящую яркость. Такая кожа стала бы от загара золотисто-коричневой, а не ярко-розовой.

Вид этих тонких обнаженных рук вызвал у Ричарда напряжение в паху.

Изабелла стояла у туалетного столика спиной к нему и снимала драгоценности. Сначала серьги — она положила их рядом со шкатулкой, а не в шкатулку, хотя крышка и была открыта. Потом — рубиновое сердце.

Когда брошь была отколота, полоса ткани, тонкой как паутина, упала и повисла у нее на спине. Изабелла небрежно швырнула брошь на туалетный столик и сосредоточилась на булавке, которой закрепила ткань на плече.

В этот момент Ричард замер, услышав тихий стук в дверь.

На пороге появилась заспанная девушка в шали, накинутой поверх ночной рубашки.

— А, Тесси, это ты! Прости, что пришлось разбудить тебя так поздно. — Изабелла подкрепила извинение улыбкой.

Служанка выглядела слишком утомленной, чтобы отвечать; тем не менее она тут же взялась задело. Пока Изабелла снимала ткань с плеча, Тесси разобрала постель, вытащила из ящика ночную рубашку и положила ее на покрывало. У Ричарда вызвало некоторое разочарование то, что рубашка оказалась скорее практичной, чем соблазнительной.

Будто зная, что он здесь, и прочитав его мысли, Изабелла заговорила:

— Нет, Тесси, не эту. Сегодня я надену другую, с французской вышивкой и кружевами.

Хотя Тесси явно была удивлена, она послушно положила простую ночную рубашку обратно в ящик и достала более роскошную, положив ее на кровать с такой осторожностью, будто та сделана из золотой нити. Точно Ричард сказать не мог, но рубашка выглядела очень прозрачной и тонкой.

То, что произошло дальше, заставило его осознать в полной мере, как низко он пал и насколько он бесчестен, решив шпионить за раздевающейся женщиной. Это оказалось еще хуже, чем рыться в ее белье — он стал соглядатаем.

Конечно, он мог отвернуться, но ему не следовало отрывать взгляда от драгоценности, хотя смотреть, как она раздевается, было совершенно не обязательно.

И он не отвернулся.

Служанка расстегнула платье сзади и помогла его снять, потом проделала то же самое с нижней юбкой. Пока Тесси аккуратно складывала нижнюю юбку и вешала платье в шкафчик, Ричард с удовольствием созерцал Изабеллу, на которой не было ничего, кроме корсета и короткой сорочки. Его взгляд был прикован к ее очень хорошо сложенным ногам, одетым в белые шелковые чулки с серебром. Длинные ноги, аккуратные лодыжки, изящные икры.

Господи! Он прикладывал гигантские усилия, чтобы контролировать собственное дыхание. Изабелла и ее служанка не должны узнать, что за портьерами кто-то есть.

Когда Тесси начала расстегивать корсет, Изабелла схватилась за столбик кровати. Ричард затаил дыхание, когда она, освободившись от остатков одежды, нагнулась и потянулась словно кошка. Ее грудь не пропала, как это случалось с некоторыми женщинами после того, как убиралась нижняя опора корсета: под льняной сорочкой были видны полные округлые контуры.

Изабелла сладко зевнула.

— Спасибо, Тесси, — сказала она. — Теперь можешь идти спать.

— Но миледи, разве вы не хотите, чтобы я помогла нам с волосами, ночной рубашкой и прочим?

— Мне нужна была помощь, чтобы снять платье и остальные вещи, а дальше я справлюсь сама. Возвращайся обратно в кровать.

— Спасибо, миледи. — Служанка присела в реверансе и покинула комнату.

После этого Изабелла подошла к туалетному столику и села. Ее обнаженные руки принялись удалять жемчужные украшения из волос. Эти нежные руки и то, как она их держала, сводили Ричарда с ума. Ее груди поднялись и плотно прижались к сорочке, стали почти его гибелью.

Несколько долгих мучительных мгновений руки двигались вокруг головы, и вдруг волосы упали ей на спину медово-золотистой волной, ярко заблестевшей при свете свечей.

Изабелла подняла щетку, провела ею по густым волнам волос, потом перекинула волосы через правое плечо, продолжая причесываться. Угол, под которым она сидела, давал Ричарду возможность полностью видеть ее изящную белую шею и то, как от движения щетки ее грудь слегка подпрыгивает.

У Ричарда пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, но испугался, что глоток будет громким, поэтому не сделал этого.

Она причесывалась, кажется, целую вечность, изгибаясь, поворачиваясь и выгибаясь в эротических позах, сделавших бы честь самому ученому гуру. В конце концов Изабелла откинула волосы назад и покрутила головой: золотые волны рассыпались по ее плечам.

Интересно, известно ли ей, насколько она красива и чувственна? Такой видел бы ее супруг, и тогда она наверняка знала бы, потому что чувствовала бы на себе его пристальный взгляд, чувствовала бы его желание. Неожиданно Ричард испытал ревность по отношению к покойному сэру Руперту Уэймоту. Понимал ли этот мужчина, насколько ему повезло?

Изабелла снова собрала волосы, перекинула их через плечо и принялась заплетать. Потом она перевязала толстую косу короткой ленточкой, что вдруг сделало ее очень молодой.

Изабелла стремительно повернулась на стуле, потом натянула сорочку на колени, обнажив при этом розовую шелковую подвязку и краешек золотистого бедра над ней. Развязав подвязку, Изабелла подняла колено и начала обеими руками скатывать вниз чулок. Казалось, что, снимая чулок, она ласкает ногу, и Ричард подумал, что сам с удовольствием сделал бы это.

Напряжение в его паху возросло еще больше, когда Изабелла повторила то же с другой ногой. Теперь он мог сравнить обнаженные ноги с обнаженными руками, отчего ему стало почти невозможно дышать.

Поднявшись со стула, Изабелла отнесла подвязки с чулками в тот самый комод, который он когда-то основательно перерыл. Потом она взяла с постели перчатки и шаль, сложила их и тоже положила в комод. Когда она двигалась, он видел тени, обозначавшие ее тело под тонкой материей. Она была великолепно сложена — полные грудь и бедра, узкая талия, длинные изящные ноги.

Ричард надеялся, что вот-вот увидит то, что скрыто сорочкой, и наконец Изабелла подошла к постели, на которой лежала ночная рубашка. Повернувшись к нему лицом, она уже собиралась снять сорочку через голову, но отчего-то вдруг замешкалась. Она отвернулась от него, снова подняла руки и опять остановилась.

Похоже, что-то заставило ее передумать. Когда Изабелла взяла ночную рубашку и направилась к платяному шкафу, Ричард чуть не застонал.

Изабелла открыла шкаф и передвинулась так, что открытая дверь скрыла ее. Когда же она появилась снова, то на ней — вот проклятие — уже была муслиновая ночная рубашка, скрывавшая ее с головы до пят. И хотя темные круги ее сосков четко вырисовывались под легкой тканью, облегавшей тело плотнее, чем полотно сорочки, это все же не являлось достаточным утешением. Ричард хотел видеть больше.

Изабелла медленно потянулась, словно кошка, дав ему возможность хорошенько рассмотреть упоительную фигуру под ночной рубашкой, потом задула свечи и легла в постель. В неожиданно наступившей темноте разглядеть что-либо не представлялось возможным, и Ричард был этому даже рад. Ожидая, пока Изабелла заснет, он вспоминал все главные сражения на Пиренеях, стараясь забыть то, что видел сегодня, и то, какие эмоции вызвал у него вид Изабеллы.

Ждать ему пришлось долго. Сначала следовало удостовериться, что она спит, и уж затем появляться. Хорошо еще, что воспоминания о сражениях и мысленное перечисление фамилий всех убитых в полку помогали провести время и затушить огонь, зажженный Изабеллой в крови.

Когда ровное дыхание Изабеллы возвестило о том, что хозяйка дома спит, Ричард раздвинул портьеры и тихонько соскользнул с подоконника. Тело его свело от долгой неподвижности, и ему пришлось как следует потянуться, чтобы двигаться получше.

Брошь лежала на туалетном столике вместе с серьгами, булавкой и украшением для волос. Изабелла даже не потрудилась убрать все в шкатулку, стоявшую открытой и демонстрировавшую все ее драгоценности. Странно, что ее еще никогда не грабили.

Внезапно Ричарду захотелось выбранить хозяйку всех этих сокровищ за такую беспечность. Он тихо положил драгоценность в карман и уже собирался вылезти из окна, как вдруг взгляд его задержался на очертаниях фигуры женщины, спящей на кровати. Она чуть отвернулась от него, длинная прядь золотистых волос свисала с одеяла, блестя в лунном свете, проникавшем в комнату через щель в портьерах. Одна рука Изабеллы была сложена под подбородком так, что она выглядела спящим ребенком.

Странное сочетание соблазнительницы и наивной невинности. Но какая она — настоящая?

Ричарду очень хотелось дотронуться до нее, погладить ее щеку, откинуть мягкую золотистую прядь у уха, выбившуюся из косы. Ему хотелось лечь рядом с ней, прижать ее к груди и смотреть, как она спит в его объятиях.

Но ничего этого он так и не сделал. Изабелла могла проснуться, поэтому он просто стоял, смотрел и раздумывал, что же это на него нашло.

В конце концов Ричард отвернулся и влез обратно на подоконник, молясь, чтобы сон Изабеллы оставался крепким как можно дольше. Теперь ему предстояло справиться со ставнями и подъемными рамами, не издав ни малейшего шума.

Ричарду очень повезло — он удалился совершенно тихо. Поскольку разгневанного лица в окне не показалось, он справедливо предположил, что ему удалось остаться необнаруженным.

Хотя Ричард много лет участвовал в тайных операциях, эта оказалась самой худшей из них всех. Он никогда не уставал так сильно. С другой стороны, от него никогда не требовалось находиться в укрытии и хранить молчание, наблюдая при этом, как раздевается красивая женщина. Ричард дышал так тяжело, что, когда добрался до земли, почувствовал себя так, словно пробежал несколько миль.

Слава Богу, теперь все закончилось. Не только эта операция, но и вся война. Драгоценность снова у него, он с нее глаз не спустит, пока не вернется в Грейшотт, и Изабелла ничего не сможет сделать, чтобы заполучить брошь обратно. Больше никаких уловок, никаких хитростей.

Конечно, лучше всего уехать домой завтра, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос с «Сердцем Мэллори», но, увы, это было невозможно: Ричард обещал полковнику Брэдбери, что завтра вечером он будет сопровождать его и леди Алтею в театр. Зато на следующий день он непременно отправится в дорогу с проклятой драгоценностью, накрепко привязанной к груди.

А потом он вернется. Должен вернуться. Между ним и Изабеллой есть нечто большее, чем рубиновая брошь, и он непременно выяснит, насколько именно большее.