47

«Как бы там ни было, но этот день, несмотря на все утренние тревоги, оказался весьма успешным», – сказал сам себе Хелльстром. Он находился на командном посту в сарае, глядя через прикрытые жалюзи окна на север. Там, вдалеке, поднимали пыль какие-то машины, но он в этот момент не чувствовал угрозы со стороны Чужаков. Сообщения из Вашингтона и Фостервилля говорили о смягчении давления.

Джанверт ответил на все вопросы с минимальным намеком на уклончивость. И, сравнивая его слова с предыдущими допросами, Хелльстром помрачнел. Зря столько мучились предыдущие пленники. Когда думаешь об этом, выбранный подход кажется таким очевидным. Фэнси действительно оказала Улью большую услугу.

Салдо подошел к Хелльстрому с кошачьей грацией и произнес:

– С шестого поста сообщают, что пыль поднята тремя тяжелыми грузовиками, двигающимися в нашу сторону по нижней дороге.

– Я думаю, это и есть «законники Джанверта», – сказал Хелльстром. – Мы готовы к их приему?

– Насколько это возможно. Мимека внизу и ждет сигнала к исполнению роли Фэнси: оскорбленная невинность и все такое. Слыхом никогда не слыхивала ни о каком Депо, агентстве, велосипеде – ничего.

– Хорошо. Куда ты отправил Джанверта?

– В пустую камеру на сорок втором уровне. Все приведено в состояние аварийной готовности.

Вновь охваченный дурными предчувствиями Хелльстром подумал, что это означает – состояние аварийной готовности: время, напрасно потерянное вместо выполнения задач по поддержанию жизнеспособности Улья; работники, получившие инструкции по обращению с системой блокирования длинных отсеков входных галерей быстро застывающим жидким бетоном, толпы работников, собранных у тайных входов и вооруженных парализаторами и несколькими единицами оружия Чужаков, которые смогли заполучить работники Улья.

– Они едут очень быстро, – заметил Салдо, кивая в сторону облака пыли, поднятого приближающимися машинами.

– Они опаздывают, – сказал Хелльстром. – Что-то задержало их, и они хотят наверстать упущенное время. Все ли подготовлено к ликвидации этого командного поста?

– Мне лучше самому проследить за этим.

– Чуть попозже, – сказал Хелльстром. – Мы можем задержать их у ворот. Ты связался с Линком?

– Никто не отвечает по его номеру. Вы знаете, когда все кончится, мне кажется, что следует подумать о лучшем прикрытии для него – о жене – и поставить еще один телефон у него дома для связи с офисом.

– Неплохая идея, – согласился Хелльстром и указал на окно. – Вон те большие автофургоны. Разве не они находились на горе?

– Возможно… Нильс, они двигаются слишком быстро. Они уже у ограды. Может, нам следует…

Он умолк ошеломленно, когда первый из грузовиков на полном ходу снес северные ворота и резко свернул в сторону, блокируя будку замаскированного вентиляционного выхода. Из идущего юзом грузовика выпрыгнули две фигуры. Один из людей нес предмет, похожий на черный ранец. Остальные фургоны с ревом пронеслись мимо первого, направляясь прямо к дому и сараю.

– Они атакуют! – закричал Салдо.

Словно подтверждая его слова, раздался взрыв в вентиляционном выходе, а вслед за ним – еще один, более громкий. Первый грузовик перевернулся набок и загорелся.

«Сработала аварийная система защиты вентиляционных выходов!» – понял Хелльстром.

Раздались новые взрывы, крики, вопли, всюду бежали люди. Двое нападавших, выпрыгнувшие на ходу из грузовика, ломились сейчас в снесенную дверь фермы.

– Нильс! Нильс! – Салдо яростно дергал его за руку. – Тебе надо уходить отсюда.

48

Мимека сидела в гостиной и ожидала прибытия «законников» Джанверта, когда первый взрыв потряс здание. Кусок металла от первого фургона пробил северную стену всего в футе над ее головой. Он вонзился в противоположную стену и так и застрял в ней, дымясь. Во дворе слышались выстрелы, пронзительные крики, взрывы.

Низко пригнувшись, Мимека бросилась на кухню. Миссис Нильс Хелльстром хранила там парализатор. Она проскочила двери, удивив своим появлением хозяйку кухни, очищающей лучом парализатора пространство от дома до сарая. Мимека едва только бросила взгляд на улицу. Для выживания Улья более важным было сыграть роль Фэнси. Она должна задуматься над тем, как спастись самой. Дверь позади миссис Нильс Хелльстром выходила на древнюю каменную лестницу, которая вела в созданный в самом начале подвал. Мимека рывком распахнула дверь и бросилась вниз по лестнице. Над головой послышался треск, выстрелы, бьющееся стекло. Она метнулась к поддельным полкам, за которыми скрывался туннель, ведущий к сараю, и протиснулась в него. С другого конца туннеля вливались вооруженные парализаторами работники. Мимека пробежала, задыхаясь, мимо них и через дверь в подвал сарая. В туннеле за ней уже не осталось никого из защитников, и она могла слышать, как с шипением он заполнялся раствором бетона.

Перед Мимекой был короткий зал, в дальнем конце открывалась картина, понять которую мог только роившийся в Улье. Она трусцой направилась туда. Во все стороны сновали работники, неся коробки в начало галереи, где был установлен временный усилитель, который охраняли стражники.

Когда Мимека вошла в эту зону, над ее головой распахнулся люк аварийного выхода, а потом вниз стремительно спустились Салдо и Хелльстром, а вслед за ними – вооруженные работники. Сквозь щель люка более явственно донесся грохот боя наверху, однако внезапно он смолк. Потом раздался еще один взрыв, одиночный выстрел. Молодая женщина услышала отдающийся в голове гул многих парализаторов.

Тишина.

Хелльстром заметил Мимеку, жестом руки призвал ее присоединиться к ним, продолжая двигаться в сторону временного усилителя. При его приближении старший наблюдатель повернулся, узнал его и произнес:

– Мы разобрались с теми, кто проник внутрь, но остались еще двое у ограды. Они вне пределов досягаемости наших парализаторов. Может быть, зайти с тыла?

– Погоди, – ответил Хелльстром. – Можем ли мы вернуться обратно в дом?

– У этих двоих есть по меньшей мере один пулемет.

– Я поднимусь по лестнице, – предложил Салдо. – Вы подождете здесь. Не стоит тебе рисковать, Нильс.

– Мы отправимся вдвоем, – отрезал Хелльстром. Махнув рукой Салдо, чтобы тот шел впереди, он обратился к Мимеке: – Я рад, что ты жива, Фэнси.

Она кивнула, восстанавливая дыхание.

– Подожди здесь, – попросил Хелльстром. – Ты еще можешь нам понадобиться.

Повернувшись, он пошел вслед за Салдо, который дожидался его вместе с вооруженными работниками у лестницы. Неожиданность атаки и ее ярость повергли Хелльстрома в состояние шока, от которого он еще никак не мог отойти. У них действительно теперь земля горит под ногами, действительно горит!

В студии оказалось на удивление мало повреждений – только дыра в стене у северной двери. Часть оборудования разбилась и лежала в беспорядке. Повержен был и небольшой улей с пчелами, и выжившие теперь жужжали сердито, но не набрасывались на работников Улья – что замечательно доказывало эффективность процесса их выведения. Хелльстром сделал пометку в уме похвалить тех, кто занимался этим проектом, и предоставить им дополнительные средства.

Главный кран студии не был разрушен. Салдо уже направлялся к клети, когда на лестничной площадке появился Хелльстром. Нильс окинул взглядом всю студию. Тела работников поспешно убирали бригады уборщиков. Потери, потери, потери! Черт бы побрал этих проклятых убийц! Хелльстром ощутил, как в нем нарастал гнев. Ему вдруг захотелось жестом руки призвать шедших за ним работников наброситься на двух оставшихся нападавших, разорвать их на куски одними голыми руками, чего бы это ни стоило. Он чувствовал, что такое же желание, усиленное адреналином, охватило и всех остальных работников. Они ждут лишь одного его сигнала рукой. Это больше не были операторы, актеры, техники, специалисты по самым различным вопросам, благодаря которым в Улей из Внешнего мира поступала энергия и деньги. Это были взбешенные работники, каждый из них.

Хелльстром заставил себя спокойно подойти к клети и присоединиться к Салдо. Он сделал глубокий нервный вздох, впрыгивая в клеть. Улей никогда еще не был в такой опасности и никогда прежде не нуждался в таком спокойствии его руководителей.

– Возьми баллон, – приказал Хелльстром Салдо, когда клеть поднялась в воздух, направляясь к находившемся вверху командному посту. – Крикни этим двум оставшимся нападавшим, чтобы они сдавались, или их убьют. Постарайся взять их живыми.

– А если они будут сопротивляться? – спросил Салдо не обычным для него голосом, а возбужденным голосом мужчины, готового к атаке.

– Ты не должен надеяться на их сопротивление, – сказал Хелльстром. – Их нужно оглушить и взять живыми, если только это окажется вообще возможным. Проверь, нельзя ли подобраться к ним по какой-нибудь галерее Улья с парализатором.

Клеть мягко опустилась на край чердака, и Хелльстром сошел с нее, а следом за ним и Салдо. Дверь, ведущая в скрытый пункт управления, была открыта, и изнутри доносились возбужденные голоса.

– Прикажи работникам больше полагаться на язык жестов Улья в такие ответственные минуты, – гневно крикнул Хелльстром. – Меньше шума и бестолковщины.

– Да… да, конечно, Нильс.

Салдо вдруг ощутил благоговейный ужас от спокойствия, выказываемого Хелльстромом, когда тот отдавал этот приказ. Это лучше всего характеризует ведущего специалиста – трезвый расчет возобладал над гневом. Несомненно, Хелльстром тоже взбешен этим нападением, но он полностью себя контролирует.

Хелльстром шагнул через небольшой проем двери в рубку управления и рявкнул:

– Немедленно восстановить здесь порядок! Поставить экранирующий глушитель на место! Телефонная линия еще действует?

Мгновенно установилась тишина. Работники кинулись выполнять приказы. Офицер Службы Безопасности, стоя в конце изогнутой стойки, на которой крепились глушители, передал Хелльстрому телефон.

– Поставьте оборудование вон там, – указал Хелльстром, беря телефонную трубку, – и пошлите наблюдателя в комнату «Проекта 40». Наблюдатель ни в коем случае не должен вмешиваться в их работу, просто наблюдать и все! При любых признаках продвижения этот наблюдатель должен немедленно докладывать лично мне. Понятно?

– Да, – ответил Салдо и бросился исполнять поручение.

Хелльстром поднес телефонную трубку к уху; гудков не было. Он передал ее обратно работнику со словами:

– Линия не работает. Попробуйте восстановить ее.

Работник взял телефон и удивленно заметил:

– Да он же работал всего минуту назад.

– Ну а теперь он не работает.

– Куда ты хотел позвонить, Нильс?

– В Вашингтон – хотел узнать, не пришло ли время блефовать.

49

Кловис выбрала себе первый фургон, пренебрегая возражением Майерли, что это, мол, «не место для женщины». Она сказала ему, куда он может с этим своим замечанием отправиться, и он с пониманием улыбнулся.

– Я понимаю, милая моя. На ферме, возможно, довольно весело, и ты не хочешь понять, что твой дружок-Коротышка наслаждается этим. Если это так, я вернусь и сам лично расскажу тебе.

«Итак, он все знает о нас!» – подумала Кловис.

А потом плюнула ему в лицо, а когда он попытался ударить ее, подняла левую руку, чтобы самой врезать ему по морде. Вмешались другие, и ДТ закричал:

– О Господи! Не хватало вам еще драться тут! Что вы себе позволяете? Все, пора отправляться!

При первой же возможности за городом они остановили фургон, надежно связали Крафта, сунули в рот кляп и бросили на заднее сиденье. Он прокричал что-то вроде: «Вы заплатите за это», – но дуло пистолета, нацеленное на него, заставило его заткнуться. После чего он позволил связать себя и бросить на кровать с широко открытыми глазами, стараясь запомнить все, что видел.

Кловис сидела рядом с ДТ, севшим за руль. Она смотрела на пейзаж за окном, ничего не замечая. Значит, вот так это и кончается. Люди на ферме убьют Эдди при первых же признаках нападения. Сейчас у нее было время подумать об этом, и Кловис больше нисколько в этом не сомневалась. Именно так поступает всякий хороший агент – не поворачивается спиной к опасностям. Глаза застилала красная пелена гнева, зовущего ее вперед. И она начала понимать, что Шеф, выбирая ее руководителем этой операции, учитывал другие мотивы: он хотел, чтобы она испытывала слепую, смертельную ярость.

Они выехали после четырех. Легкий ветерок колыхал высокую пожелтевшую траву, которая росла по обеим сторонам грязной дорогой. Кловис заметила траву, сосредоточила на ней свой взгляд, посмотрела вперед и поняла, что они уже добрались до последнего поворота перед оградой. ДТ выжимал из огромного фургона всю мощь, отмеряя последнюю милю пути.

– Нервничаешь? – спросил ДТ.

Она бросила взгляд на жесткое молодое лицо, с которого еще не сошел загар, полученный им во Вьетнаме. Его зеленая кепка летчика отбрасывала темные тени на глаза, высветляя небольшой белый шрам на переносице.

– Вопрос на засыпку, – произнесла она, повышая голос, чтобы перекрыть рев двигателя.

– Нет ничего зазорного нервничать перед дракой, – заметил он. – Помню, как однажды во Вьетнаме…

– Да пошел ты со своим хвастовством! – оборвала она его.

ДТ пожал плечами, отметив, как посерело ее лицо. Да, она вся в напряжении. Это дело не для женщины. Майерли был прав. Впрочем, теперь не стоит об этом думать. Если уж ей так хочется быть ревностной мисс, черт с ней. Лишь бы умела обращаться с оружием. А насколько ему было известно, она это умела.

– Что ты делаешь в свободное время?

– А тебе какое дело, помощник?

– Господи, какая ты кусачая! Я ведь просто беседую с тобой.

– Ну так и разговаривал бы сам с собой!

«Лучше бы с тобой, – подумал он. – У тебя красивое тело. Нравится ли оно Коротышке?». Конечно, всем было известно об их связи. Настоящие чувства. Нежелательные для тех, кто работает в Агентстве. То ли дело у них с Тимьеной – старый добрый секс. Вот почему Кловис все так болезненно переживает. Коротышка свое получит в ту секунду, когда они ворвутся на ферму. И когда Коротышка умрет, она им покажет, где раки зимуют!

ДТ еще раз посмотрел на нее. «Неужели Агентство и вправду поставило ее во главе подобной операции?»

– Они не ждут нас, – продолжил ДТ. – Вот будет потеха! Мы можем полностью очистить всю ферму. Сколько, по твоему мнению, у них там людей? Двадцать? Может, тридцать?

– Там будет хорошая заварушка, – огрызнулась она. – А сейчас заткнись!

Крафт, слушая разговор с заднего сиденья фургона, испытывал к ним нечто вроде жалости. Их ждут защитная стена с установленными на ней парализаторами, и каждый включен на полную мощность. Это будет резня. Он уже смирился с тем, что погибнет вместе с этими двумя. Что бы они стали делать, если бы узнали, сколько же на самом деле людей в Улье? Чтобы они сказали, когда, пройдя назад к нему и задав этот вопрос, услышали его ответ: тысяч пятьдесят, плюс-минус двести.

Кловис вдруг поймала себя на мысли, что ее горько забавляет болтовня ДТ. Конечно, он тоже нервничает. Она испытывала смертельную ярость, столь желанную Шефом. Они теперь были у самой ограды и могли видеть мелкие детали бетонного сооружения за воротами. Полуденное солнце начало удлинять тени в расположенной дальше долине. Отсюда больше не было видно ни единого признака жизни в доме или видимой части сарая. Кловис взяла микрофон, подсоединенный к передатчику за приборным щитком, чтобы сообщить об увиденном следовавшим за ним фургонам, но в ту секунду, когда она нажала на кнопку передачи, синтезатор монитора пронзительно загудел. Глушение! Кто-то глушит их частоту!

Она посмотрела на ДТ, чей брошенный искоса напряженный взгляд сказал ей, что он тоже все понял.

Кловис повесила микрофон на место и произнесла:

– Останови грузовик между домом и будкой. Возьмешь сумку. Мы оба выпрыгнем с твоей стороны. Бросишь сумку у восточной стены и прикроешь меня. Я установлю заряд. А потом рвем когти к краю вон того холма.

– Взрывом разнесет фургон, – возразил он.

– Лучше его, чем нас. Прибавь газу. Нужно увеличить скорость.

– А как насчет нашего пассажира?

– Будем надеяться на лучшее и что с ним ничего не случится. – Она подняла с пола небольшой пистолет и приготовилась отстегнуть ремень безопасности. ДТ локтем нащупал заряд в сумке, зажатой между сиденьем и дверью аварийного выхода. – Бей в середину! – закричала Кловис. – Он должен…

Ее слова заглушил грохот и скрежет сносимых ими ворот. А после этого было уже не до разговоров.

50

– Они отказываются отвечать на наши призывы, – заметил Салдо. В его голосе слышалось угрюмое недовольство.

Салдо стоял рядом с Хелльстромом в сумрачном торце чердака, пока работники за их спиной завершали восстановление помещения. Только находящаяся в тени башенка разделяла Хелльстрома и разбитый фургон в воротах. Пламя все еще потрескивало в его останках и на разбросанных обломках. Вот огонь добрался до бензобака, ярким факелом с ревом взметнулся вверх и взорвался, превратив в пылающий костер то пространство вокруг машины, где росла трава. Сейчас начнется светопреставление, если только работникам не удастся раньше добраться туда.

– Я слышал, – сказал Хелльстром.

– Как мы должны реагировать? – спросил Салдо со странным спокойствием.

«Он слишком старается показывать невозмутимость», – заметил про себя Хелльстром.

– Используйте разработанное нами оружие. Сделайте несколько предупреждающих выстрелов. Проверь, нельзя ли отогнать их на север. Это даст нам шанс потушить пожар. Ты уже отправил патрули наблюдать за нижней дорогой?

– Да. Вам нужно, чтобы я приказал им зайти им с тыла и взять эту парочку?

– Нет. Как дела с подземным вариантом?

– Они еще не подобрались на нужную позицию. Могут зацепить кого-нибудь из наших людей. Сам знаешь, как луч отражается от грязи и скал.

– Кто возглавляет патруль?

– Эд.

Хелльстром кивнул. Эд – сильная личность. Если кто и способен управиться с работниками, то это он. Они не должны, ни при каких обстоятельствах, убивать эту парочку. В Хелльстроме росло понимание этого. Они нужны Улью для допроса. Он должен узнать, чем вызвано нападение. Хелльстром поинтересовался, было ли это четко разъяснено Эду.

– Да, я лично проинструктировал его. – В голосе Салдо звучало удивление. Хелльстром говорил со странной сдержанностью.

– Начинайте отгонять эту пару, – сказал Хелльстром.

Салдо вышел из комнаты, чтобы отдать приказания и через минуту вернулся.

– Никогда не забывай, – заметил Хелльстром, – что Улей – не более чем пылинка по сравнению с существующими силами Чужаков из Внешнего мира. Нам нужны эти двое – чтобы получить информацию, имеющуюся у них. Ее можно будет использовать при переговорах. Телефонную связь уже восстановили?

– Нет. Линия оборвана где-то вблизи города. Они сами, наверное, и оборвали ее.

– Вероятно.

– Зачем им переговоры с нами? – спросил Салдо. – Если они могут уничтожить нас… – Он замолк, внезапно потрясенный самой огромностью этой мысли. Он испытывал паническое желание распустить Улей, рассредоточить работников в надежде, что немногие выжившие смогут начать все сначала. Конечно, все они погибнут, если останутся здесь. Одна атомная бомба… ну, может, десять – двенадцать… Если достаточное число работников сможет уйти прямо сейчас…

Салдо попытался выразить словами эти пугающие мысли Хелльстрому.

– Мы еще не совсем готовы для этого, – заметил Хелльстром. – Я предприму необходимые шаги, если случится самое худшее. Все подготовлено для быстрого уничтожения наших записей, если нам…

– Наших записей?

– Ты знаешь, что это придется сделать. Я послал сигнал тревоги тем, кто был нашими глазами и ушами во Внешнем мире. А сейчас они отрезаны от нас. Возможно, им придется жить собственной жизнью, питаться пищей Чужаков, подчиняться их законам, смириться с непродолжительностью их жизни и принять их пустые удовольствия, как окончательную цену их служения нам. Им всегда было известно, что такое может случиться. Кто-нибудь из них, возможно, сможет организовать новый Улей. Не важно, чем закончится все здесь, Салдо, мы не погибнем совсем.

Салдо закрыл глаза, содрогнувшись при мысли о такой перспективе.

– Джанверт полностью пришел в себя? – спросил Хелльстром. – Нам может понадобиться эмиссар.

Глаза Салдо открылись.

– Эмиссар? Джанверт?

– Да, и узнай, почему эту пару еще не захватили. Их, очевидно, выгнали в поле. Я вижу работников, начавших бороться с огнем. – Он смотрел в окно.

– И им тоже нужно поторопиться. Если будет слишком много дыма, то сюда понаедут пожарные команды. – Он посмотрел на экраны наблюдения. – Ну что, уже восстановили телефонную связь?

– Нет, – ответил один из наблюдателей.

– Тогда воспользуйтесь радио, – приказал Хелльстром. – Позвоните в окружной офис Лесной Службы в Лейквью. Скажите им, что у нас вспыхнул небольшой пожар, загорелась трава, но мы уже контролируем его. И нам не понадобится их помощь.

Салдо повернулся и пошел выполнять приказания, восхищаясь тем, как обломки Службы Безопасности Улья выстраивались в голове Хелльстрома в единую картину. Никто, кроме Хелльстрома, не подумал бы об опасности со стороны пожарников из Внешнего мира. Когда Салдо выходил из командного поста, Хелльстрома вызвал другой наблюдатель.

Хелльстром ответил на вызов и увидел на экране специалиста из группы физиков-исследователей, который начал говорить, едва только Хелльстром повернулся к нему:

– Нильс, убери отсюда своего наблюдателя, он нам мешает!

– Он что, причиняет вам в лаборатории какие-то неудобства? – спросил Хелльстром.

– Мы больше не в лаборатории.

– Не в… где же вы?

– Мы заняли главную галерею на пятидесятом уровне, всю галерею, полностью. Нам потребовалось все убрать из нее для нашей установки. Твой наблюдатель утверждает, что ты приказал ему оставаться здесь.

Хелльстром вспомнил эту галерею – в длину она была больше мили.

– Зачем вам понадобилось занимать всю галерею? – спросил он. – Нам крайне важно…

– Твои безмозглые работники могут использовать боковые туннели! – прорычал специалист. – Убери этого кретина отсюда! Он задерживает нас.

– Вся галерея, – пробормотал Хелльстром, – это просто…

– Ты сам, своей информацией, вынудил нас пойти на это, – с усталой терпеливостью объяснил специалист. – Наблюдения Чужаков, которые ты столь любезно предоставил нам. Все дело в размерах. Нам нужна вся эта галерея. И если твой наблюдатель будет нам мешать, то окажется в чане.

Связь прервалась сердитым щелчком.

51

Кловис лежала в глубокой тени ниже рощи мадроний в пятистах ярдах на юго-восток от ворот фермы Хелльстрома. Она видела группы людей, пытавшихся потушить горящую траву возле ограды, и некоторые из них, несомненно, были вооружены пистолетами, а не тем таинственным гудящим оружием, которым были поражены отдельные из нападавших. Черт! Наверное, там с огнем ведут борьбу несколько сотен людей! Голубовато-серые дымки закручивались спиралями вверх от костров, и она могла чувствовать горьковатый запах дыма, когда ветер дул в ее сторону.

В правой руке Кловис держала пистолет, положив левую руку для большей твердости. По всей видимости, они заявятся с той стороны. ДТ лежал где-то справа от нее с пулеметом. Она бросила взгляд назад, пытаясь отыскать его глазами. Он попросил дать ему десять минут, потом ДТ вернется и прикроет ее.