Звёздный «Кентавр». Первая ступень

Он почесал небритый подбородок, и стукнул со всей силы по столу. Да так, что тарелка с едой полетела на пол. Я сжался от страха, в ожидании серьёзного скандала.

— Какой из тебя солдат? Посмотри внимательно в зеркало. Ты же даже подтягиваться толком не умеешь.

— Ну, и что? Этому я научусь в учебной части, тем более, что долг каждого гражданина обязывает пройти воинскую службу.

— С тобой всё в порядке? Не похоже на это…

Он тяжело вздохнул и уселся в мягкое кресло.

— Я помню, как ты маленьким подрался с соседскими мальчишками, и потом две недели не выходил из дому. Чуть позже ты украл у меня сигарету, пробуя курить. Помнишь, что вышло из этой затеи?

— Помню, тогда я до ночи блевал в туалете.

— Через год тебя начали интересовать девочки, которые как ты уже соображал, устроены по-другому. Я пытался относиться с пониманием к тому, что ты растёшь, и не старался наказывать. Вот я в молодости коллекционировал холодное оружие, но со временем оно мне наскучило, и я бросил эту затею. Я даже в детстве писал стихи, представляя себя великим поэтом. Это я тебе рассказываю для того, чтобы ты относился к жизни серьёзно, и берёг себя, не растрачивая на всякие пустяки.

— Но папа, я же всего на один срок пойду в армию. Два года это не вечность. И я не собираюсь после контракта, продолжать служить. Всего два года.

Я посмотрел на отца с жалостливыми глазами. Ещё бы чуточку, и я бы зарыдал как ребёнок.

— Отслужу, вернусь домой, и поступлю в институт, учится.

— Я постараюсь тебе пояснить сынок, то, что ты в восемнадцать лет, должен сам понимать. Времена сейчас трудные, и наша семья борется за выживание. И ты видишь, легче не становится. Я до ночи вкалываю на заводе, мать на фабрике, и ты для нас последняя надежда. Все эти мальчишеские мечты о красивой форме, полётах в космос, не более чем мечты. В нашем роду не было военных, даже в прошлых столетиях. Кто тебя сбил с пути правильного? Скажи.

— Никто меня не сбивал. Я уже достаточно взрослый, и хочу сам принимать решения.

— И ты ни разу не был на вербовочном пункте?

— Нет, отец, я там не был.

— Ты пойми, если бы шла война… Тогда я сам бы отправил тебя служить. Но войны закончились, страна поднимается из пепла и руин. Для чего идти в армию? Чтобы защищать другие планеты? Но что тебе до них? У землян достаточно прочные отношения с другими мирами, нам помогают исправить то, что произошло. Эти бездельники, живут за счёт всех нас. Армия давно потеряла своё лицо, и мой сын хочет пойти служить. Не понимаю…

— А если на Землю нападут?

— Никто не нападёт, уверяю тебя. Если, к примеру, такую ситуацию смоделировал основной компьютер, тогда население об этом оповестили, и начался срочный призыв в армию. Это называется мобилизация. Но я уверяю тебя, что такого не случится. Если есть желание, полететь в космос я не возражаю.

— Это как? — спросил я с удивлёнными глазами.

— Очень просто, у нас с матерью, есть не большие сбережения. Мы сделаем тебе подарок. На твой день рождения купим билет на Луну. Полетишь, увидишь своими глазами землю из космоса. На Луне будет экскурсия. Ну как? Может, тогда поймёшь, что армия тебе совсем ни к чему.

Я не знал, что ответить, и стоял, хлопая удивлённо ресницами.

— Уверен, что мама возражать не станет, я сам с ней поговорю.

Отец поднял с пола тарелку, и опустил в умывальник.

— Даже не знаю папа, что ответить.

— Ты не торопись, утро вечера мудрёнее.

В ту ночь, я не спал до утра, не веря в то, что смогу полететь на Луну. В школе на перемене, я позвал Сашку, своего лучшего друга, и рассказал ему о разговоре с отцом.

— Повезло тебе, мне бы билет на Луну.

Он достал сигарету и долго мял её пальцами. Волосы Сашки были всклочены, чёрные глаза блестели, выражая болезненную заботливость. Длинный крючковатый нос, как у коршуна, и острый подбородок, служили поводом насмешек для одноклассниц.

— Брось, вдруг, кто-то из учителей увидит, — сказал я.

— Ерунда, мне плевать на них, осталось две недели и прощай школа навсегда!

— Тебе, что всё равно, какие оценки будут в аттестате?

— Конечно, всё равно, отец нашёл место на заводе, и я сразу иду работать.

— Так, ты передумал в армию идти? — спросил я у Сашки.

— Да. Не хочу погибнуть на Миксе, или Таире. Нас и тут неплохо кормят.

Он ухмыльнулся, и направился восвояси. До звонка, я в одиночестве ходил по школьному двору, раздумывая о жизни. После без настроения отправился на военную подготовку.

Глава 4

На уроке преподаватель Николай Петрович, долго смотрел в журнал, проверяя, все ли ученики на месте. Сняв очки, он потёр красные, скорее всего от бессонницы глаза, и вытер салфеткой очки.

— Ну, кто сегодня будет отвечать?

В глазах его появилось обычное недоумение от общего молчания. Одноклассники тупо уставились в тетради, не желая выходить к доске. Он поднялся со стула и направился в конец класса. Правую ногу он заметно тянул, и ботинок издавал противный писклявый звук, от натёртого до блеска пола.

— Что из вас получится, ума не приложу? Скоро вы заберёте аттестат, и увидите оценки, которые многие заслужили. Мне неприятно говорить об этом, ведь я так и не смог вложить в вас знания в полном объёме. Может я плохой учитель?

Он взял в правую руку длинную указку и постучал ей по подоконнику. Я понимал, что терпение у него заканчивается, и вот-вот начнётся экзекуция.

— Неужели вы так и остались тупыми и беззащитными сосунками?

Он вздохнул, и поправил чёрный в полоску галстук.

— Вы заставляете меня понимать, что ваш выпускной класс, это моя неудача. Никто из вас не проявлял ни какого интереса к учёбе. Почему? Я задаю сам себе этот вопрос, и увы не нахожу ответа. Обучающую программу может выдать компьютер, в течение нескольких секунд. Но, к большому сожалению, ни он, ни я не сможет заставить человека думать. История повторяется, и то, что происходило сотню, тысячу лет назад, может вполне случится сегодня или завтра.

— Суворов!

Он приблизился ко мне и положил руку на плечо.

— Ты не глупый парень, наверное, можешь рассказать о великих полководцах. Кто они? И чем прославили имя своё?

Я поднялся, напрягая извилины мозга, с трудом вспоминал. Николай Петрович увидел на моём лице замешательство и ухмыльнулся.

— Помочь? Расскажи, кто такой был Багратион? Или Кутузов?

Я сгорал от стыда, потому, что не помнил материал, который мы изучали в пятом классе.

— И не стыдно? У тебя такая фамилия, а ты позоришь её! Суворов — великий русский полководец, как Багратион, и Кутузов. Он был генералиссимус, прекрасный военный тактик и стратег. Прославил русское воинство на полях сражений! А ты? Чем собираешься заниматься после школы? Только не говори, что хочешь в армию идти служить. Не позорь мои седые волосы!

Я кивнул и нерешительно посмотрел на учителя.

— Ты хоть можешь ответить на вопрос, чем отличается гражданское лицо от военного?

— Солдат защищает Отечество от врагов, — сказал я с гордостью. — Не жалея жизни своей он стоит до конца, охраняя сон и покой мирных граждан.

— Хорошо, что хоть это понимаешь…

Заложив руки за спину, он направился к доске. Повернувшись лицом к классу, грубым голосом сказал:

— Солдат — это защитник, человек, который выполняет свой гражданский долг. Всегда подчиняясь приказу, идёт на передовую. Помнит, что такое Родина, и защищает интересы государства. Это первая опора гражданских лиц в случае войны. Я сомневаюсь, Суворов, что из тебя получится хороший солдат. Садись на место.

Он открыл свой блокнот, и что-то записал в него.

— На сегодня всё. У нас ещё несколько занятий, и на этом попрощаемся. Я сомневаюсь, что доведётся с кем-то из вас встретиться после окончания школы, но кто знает. Запомните хотя бы самую простую вещь — оставайтесь всегда людьми, не смотря на трудности и лишения. Воевать нам, слава Богу, не придётся, время мирное, так что я желаю вам удачи.

Он взял под мышку старый кожаный портфель и направился на выход. Открывая широкую дверь, обернулся и посмотрел на меня долгим, испытывающим взглядом. Я смутился и от неожиданности отвернулся. Дверь закрылась, и прозвучал звонок.

Школьные дни пролетели незаметно. Начиналась весна. Погода баловала жителей Москвы необычайным теплом. Получив свой аттестат, мы отметили шумной и весёлой вечеринкой окончание школы. У всех на лицах сияли улыбки. Девочки в нарядных платьях танцевали на улицах, чем вызывали недоброжелательные взгляды прохожих. Настя выделялась среди одноклассниц, непосредственностью и естественной красотой. Взгляд был непостижимо притягательным. Веснушки разбросаны по лицу как маленькие золотые монетки. Светлые волосы отражали лунный свет. Чуть вздёрнутый носик, придавал строгость и в тоже время детскую наивность. Я смотрел на её розовый костюм, и по правде, завидовал будущему парню. Уже ближе к ночи, она сама подошла ко мне, и спросила:

— Ты, правда, в армию собрался?

— Не знаю, если честно. Отец предлагает полететь на Луну, и не хочет, чтобы я пошёл служить.

Я нервничал, и сжимал вспотевшие от напряжения руки в карманах комбинезона. Настя для меня казалась неземным существом, и я вдыхал с наслаждением аромат её духов.

— Я тоже когда-то мечтала стать пилотом. Бороздить просторы космоса, открывать новые планеты, Галактики. Это так интересно…

Глаза у неё блестели в лунном свете. Мы присели на скамейку, и я сам не знаю, как так получилось, спросил:

— У тебя есть парень?

— Нет, а что?

Она с интересом заглянула мне в глаза и рассмеялась. Только смех этот не был обычным. В нём я уловил нотки любопытства.

— Ты хочешь стать моим парнем?

От Настиного вопроса, у меня язык прилип к нёбу, и я закашлялся. Пауза затянулась, я не знал, что ей ответить.

— Вот если станешь настоящим солдатом, тогда я подумаю.

Она резко вскочила, и убежала, на прощание, махнув рукой.

— Ты, что тут один сидишь?

Сашка появился из темноты с сигаретой в зубах. Он уже чувствовал себя по настоящему взрослым.

— Да вот, начал я заикаться. Тут только что Настя была…

— И о чём вы говорили?

У меня не было от друга секретов, и я как на духу, всё рассказал.

— Пока ты будешь служить, она найдёт себе другого парня. Женщинам нельзя верить.

— Даже матери?

— Ну, мать тут не при чём.

Сашка обиделся и развалился на скамейке.

— Да брось ты заморачиваться. Вон посмотри, и он указал на небо. Видишь звёзды? Сколько тайн они хранят. Забудь Настю, и поступай на службу.

— А ты не хочешь? Не передумал?

— Нет, может через годик, и передумаю, но пока надо идти работать.

— А как же билет на Луну?

— Мой тебе совет, откажись от него.

— Это ещё почему?

Я резко повернулся и выпрямился.

— Потому что стоит кучу денег. Родители твои собирали их не для этого. Я бы точно отказался.

Сашкины слова заставили меня серьёзно задуматься. А ведь он прав. Как я могу потратить деньги родителей, на такую безделицу? В стране голодно, разруха. И я твёрдо решил отказаться от путешествия. Отец устроил грандиозный скандал, мать на коленях умоляла не идти служить, только я оставался непоколебим.

— Я буду уважать твоё любое решение, — сказал в один из вечеров отец.

Он успокоился, и махнул, отчаявшись рукой:

— Выбор остаётся за тобой! Иди в свою армию. Обещай, что хоть писать нам с матерью будешь.

— Я обещаю папа, — сказал я, крепко пожимая отцу руку.

На седьмом небе от счастья, я уже на следующий день побежал на призывной участок. Он находился на другом конце города, и я два часа прошагал пешком. Военная тренировочная база «Циклон» стояла на отшибе. Высокий забор, с колючей проволокой наверху, отбивал желание у любопытных заглянуть внутрь. На железных воротах зелёного цвета, красовалась эмблема земной Федерации. Гордый своим решением, я переступил порог КПП. На пропускном пункте сидел щупленький сержант, при всех орденах и медалях. Я смотрел на знаки отличия, не скрывая восторга. На лице его красовался уродливый шрам, и правый глаз слегка дёргался. Он отложил журнал, и через толстое стекло посмотрел на меня.

— Вам к кому, молодой человек?

— Доброе утро! Я хочу поступить на службу.

— Уже далеко не утро — раз, во-вторых вам сколько лет?

Он поднялся и оглядел меня с головы до ног.

— Мне уже восемнадцать.

Я подтянул живот и приосанился. В руке у меня была папка с документами, которую я прижал к комбинезону.

— Прекрасно, и куда желаете поступить?

Я замешкался, вызывая у сержанта улыбку.

— Ещё не решил, — сказал я как можно твёрже.

— Вот так, сынок, и я когда-то пришёл на службу, пополняя ряды пушечного мяса. Ты хорошо подумал, или сомневаешься?

— Ни как нет. Я с детства хочу служить.

— В электронике разбираешься?

— Немного, но я бы хотел в десант.

— Куда?

Сержант оскалился, обнажая жёлтые от никотина зубы.

— Ты хоть знаешь, что это такое? Туда берут самых лучших! И здоровье должно быть отменным. А ты, как я посмотрю, от спорта далёкий человек.

Он усмехнулся, и потрогал мой правый бицепс.

— Как у птенца. Шансов у тебя практически нет. Не куришь?

— Нет, один раз пробовал, но мне не понравилось.

— Я по этому поводу анекдот вспомнил, он, кстати, и тебя может коснуться на медицинской комиссии. Так вот, новобранец обратился к доктору, тот внимательно посмотрел, и говорит: «Раздевайтесь и нагнитесь возле стула. Сам подошёл сзади и раздвинул парню ягодицы. Вы курите? — спросил врач. — Нет, а что пахнет…».

— Ха, — ха, — ха, — засмеялся сержант. — Не облажайся парень.

Он хлопнул меня по спине, и показал рукой в сторону кирпичного трёхэтажного здания.

— Вон видишь дверь, иди туда, поднимешься на второй этаж. Там кабинет номер 313.

Тебе туда. И не робей. Двум смертям не бывать — одной не миновать.

Он открыл автоматическую стальную дверь, и уселся на своё рабочее место.

Я направился на второй этаж, к заветной двери 313. Территория части занимала огромную площадь, я заметил спортивный городок, и несколько тяжёлых машин, обтянутых маскировочной сеткой. На первом этаже ничего примечательного не было. Выкрашенные стены голубой краской, кабинеты с табличками, и туалет. Поднимаясь по бетонной лестнице, столкнулся с двумя офицерами, которые на меня не обратили никакого внимания. Они оживлённо болтали и смеялись. Я прижался к стене, пропуская их вниз. Постучав в обитую чёрным дерматином дверь, осторожно открыл, и заглянул внутрь:

— Можно войти?

— Раз уж пришёл, проходи.

В просторном кабинете за столом сидел обрюзгший майор, и перебирал бумаги. Он внимательно посмотрел на меня, и спросил:

— Ты по какому вопросу?

— Я бы хотел в армию, возьмёте?

Майор сделал глубокий вдох, и шумно выдыхая, спросил:

— А родители твои знают?

— Конечно, — ответил я по-военному чётко.

— Не конечно, а так точно! Здесь не институт благородных девиц, а учебная часть космодрома.

Поднявшись с кресла, он поправил форму, и открыл окно.

— Документы с собой?

— Так точно, товарищ майор!

— Уже лучше. Зачем тебе армия? Объясни мне. Дело в том, что если я возьму у тебя документы, и ты пройдёшь комиссию, обратной дороги не будет. Понимаешь о чём я? Я здесь для того и нахожусь, чтобы предварительно беседовать с новичками, и если мне человек не понравиться, я имею полное право отказать. Людей у нас хватает, желающих хоть отбавляй. Так, что скажешь? Как фамилия?

— Алексей Суворов!

— Хорошая фамилия, подходящая для армии. Я тебя внимательно слушаю.

Поправляя редкие седые волосы, майор смотрел на меня в упор.

— Долг каждого гражданина пройти воинскую службу, — выпалил как пулемёт я.

— Это верно, что Конституция обязывает молодых людей идти в армию. Но только по собственному желанию, как парней, так и девушек. Не слышу, дальше что, — сказал майор.

Он театрально приложил правую руку к уху.

— Я всегда хотел быть военным, защищать нашу планету и помогать другим. Хочу, чтобы армия сделала из меня настоящего мужчину!

— Похвально, и уже ближе к теме. Настоящими солдатами рождаются Суворов, но не становятся. Запомни это. Если в человека заложены природой, такие качества как мужество, тогда ты пришёл по адресу. Но если нет, погибнешь в первом бою. Или тебя отправят копать траншеи на Марс, или Юпитер. Как тебе перспектива?

Я поморщился, но не растерялся.

— Если поступит приказ копать траншеи, значит, буду копать.

Майор улыбнулся и сказал:

— Давай парень документы, ты мне нравишься.

Майор оформил бумаги и направил меня на комиссию. И тут началось самое интересное. В течение двух часов я бегал из одного кабинета в другой, сталкиваясь как с новобранцами, так и солдатами. Один из солдат, высокого роста, с перевязанной головой, заметил, что я заметно нервничаю возле кабинета.

— Сам пришёл? — спросил он, и поправил форму.

— Ага, — ответил я и выпрямил спину.

— Знаешь парень, как у нас в части говорят: «был в армии — гордись, не был — радуйся, ну, а если уже попал — вешайся».

Он громко рассмеялся, и потёр рукой небритую щёку.

— Это, что у тебя? — Ранение?

— М-да, ранение, не хотел стиркой заниматься, и уборкой, вот и получил ранение ботинком в голову. Хорошо, что хоть лёгкое сотрясение, могло быть и хуже. Здесь круглое носят, а квадратное катают.

— Это как?

— Как? Там тебе объяснят, будь спокоен.

Я хотел его как можно больше расспросить, но появился врач, и забрал его в кабинет.

«Не весело здесь», — думал я в нерешительности. Но с позором бежать не хотелось. Пропустив ещё одного солдата к врачу, я уселся на стул. Рассматривая незатейливые картины на стенах, с тревогой ждал. Создавалось впечатление, как будто врачи специально искали болезнь, чтобы новобранец не прошёл комиссию. Меня ощупывали, осматривали, брали анализы, тестировали, прогоняли через специальные тренажёры на выносливость. В конце одели на голову стеклянный шлем с сенсорными датчиками, и поместили в закрытую капсулу.

— Приготовься, — сказала совсем молоденькая медсестра и загадочно улыбнулась.

Пристегнувшись ремнями, я стал с волнением ждать. Минуту ничего не происходило, но потом капсулу начало крутить, и вертеть в разные стороны. Потеряв ориентацию в пространстве, я зажмурил глаза, и крепко сжал зубы. Хорошо, что утром ничего не ел. Как чувствовал…

Через минут пять капсула остановилась и открылась. С грохотом я вывалился наружу. Мне ничего не хотелось, и я полез как улитка к двери.

— Стой призывник. Ты куда? Нам в армии черепахи тоже нужны.

Врач рассмеялся и помог мне подняться.

— В глаза смотри, не моргай.

Он включил фонарик и рукой поднял веко.

— Голова не кружиться?

— Кружиться, — сказал я честно.

Можно было соврать, но мне, не хотелось этого. Доктор усадил меня, и начал стучать молоточком по коленкам.

— Боюсь, что из вас, Суворов, десантника не получится. Плохая реакция на окружающую действительность. И невесомость вы практически не переносите. Тошнота есть?

Я моргнул глазами, чувствуя, как в горле образовался ком, и вот-вот, вчерашний ужин выйдет наружу. И белый халат доктора, превратиться в разноцветный.

— Что же мне с тобой делать?

Я пожал плечами, понимая, что на десанте можно поставить крест.

— Скажите доктор, комиссию многие призывники не проходят? — спросил зачем-то я.

— Больше половины, но это не говорит, что мы бракуем людей. И не допускаем их к службе. Если мы будем своевольничать, лишимся работы, потому, что мы не военные, а простые вольнонаёмные врачи. Понимаешь, Суворов, в армии найдётся место каждому желающему. Даже если, к нам придёт инвалид, человек без руки, и захочет служить, мы не вправе отказать.

— Это как?

— Очень просто, для такого человека, найдётся работа в штабе, или же в санчасти. Конечно, в космос такого не отправят, но на земле, пожалуйста. Есть только одна причина, по которой мы не возьмём на службу.

— Какая? — удивившись, спросил я.

— Есть такой врач — психотерапевт, вот если он увидит, что человек, не совсем вменяемый, и не сможет отличить русских солдат от вражеских, тогда… Понимаешь?

В конце концов, не всем же быть пилотами, или десантниками. Кому-то же надо и строить и копать. Вот мы и определяем, куда направить призывника.

Он взял мои документы и полистал их.

— Остальные показатели у тебя в норме, в принципе, ты здоров как бык. Только, что с тобой делать? Подожди Наташа, — сказал он медсестре, — не пиши ничего.

Девушка закрыла толстый журнал и положила ручку.

— Молодой человек, — доктор подошёл к двери, и закрыл её на замок. — Я бы вам советовал бежать домой, и никогда сюда не возвращаться. Поступайте в институт, найдите работу, заведите семью. Моё мнение, что только человек с поломанной психикой, может самостоятельно прийти на службу. И ради чего? Чтобы получить мнимые льготы от государства? Мой тебе совет, беги, и не возвращайся сюда никогда.

— Нет, доктор, я, всё-таки, решил остаться в армии.

— Ты хорошо подумал?

— Да, хорошо.

— Что же, если ты, Суворов, такой упрямый, я окажу тебе не большую услугу. Пусть будет, так как ты хочешь. Я подпишу бумаги, и направлю тебя в десант.

Я от радости чуть до потолка не подпрыгнул.

— Спасибо большое доктор!

— Не стоит благодарить меня, как бы ты не пожалел об этом.

Он размашистым почерком подписал документы, и торжественно вручил.

— Спускайся на первый этаж, там тебе всё объяснят.

Я пулей выскочил от доктора, и бегом вниз. Это был последний кабинет, в котором принимали документы, и заседала комиссия.

Пятеро военных осмотрели меня, и с волевым лицом подполковник сказал:

— Призывник Суворов, находится в полном сознании, самостоятельно поступает на службу в ряды космических войск. Врачи рекомендовали отправить призывника в десант. Что скажите товарищи?

— Если парень не против выводов комиссии, — сказал седовласый майор с лицом побитым оспой, — тогда милости просим. Нам нужны хорошие солдаты.

— Значит так, — сказал подполковник, — мы вас отпускаем сегодня домой, а завтра в семь часов, вам необходимо явится для принятия присяги. С вещами. Как понял, Суворов?

— Так точно, завтра в семь, явится с вещами на присягу.

— Свободны!

Я выскочил на улицу и бегом домой. Уже на пропускном пункте, меня за руку схватил сержант.

— Ну как? Приняли?

— Приняли, в десант, ответил я по-молодецки бодро.

— Ну и дурак же ты, призывник.

Сержант, пропуская меня наружу, дал под зад коленом.

— Это на удачу, — крикнул он мне вслед.

Дома я собрал все необходимые вещи, и приготовился к последнему разговору с отцом и матерью. Отец пришёл поздно с работы, и явно был не расположен к разговору.

— Чему ты радуешься? Тебя будут гонять как «сидорову козу», проверяя на прочность и выносливость.

Он потёр пальцами глаза, и уселся рядом со мной. Обнимая меня за плечи, тяжело вздыхал.

— Пиши, не забывай нас с матерью. И знай, что дома тебе всегда рады, и будут ждать.

Глава 5

Утром я прибыл на учебную базу «Циклон». Знакомый сержант отвёл меня на склад. Там мне выдали новенькую форму. Заметив не большое зеркало у старой вешалки, я решил посмотреть на свой внешний вид. Переодевшись, я не узнал себя. Форма сидела словно влитая. Как будто её пошили на заказ. Карманы нагрудные, пуговиц нет, только липучки, и множество змеек. Защитная коричневая окраска формы, менялась в зависимости от времени суток. Днём она становилась более светлой, а к вечеру темнела. Ботинки застёгивались самостоятельно, издавая глухие щелчки. Они как, впрочем, и форма, были непромокаемыми, и имели шипованную подошву. Они появлялись в зависимости от погодных условий. При гололёде можно было смело идти, и не бояться, что поскользнёшься. В зеркальном отражении на меня смотрел совершенно другой человек. С волевым лицом, широкими плечами, и задорной улыбкой. Я подмигнул своему отражению, и стал ждать восьми часов, для торжественной присяги на верность Отечеству.

— Вот пройдёшь присягу — и всё, ты уже лицо подчинённое только уставу. И гражданская жизнь останется там.

Сержант показал в сторону забора, при этом ехидно ухмыляясь.

— Два года собаке под хвост, уж ты мне поверь. Ничего хорошего в этом нет. Понимай мои слова как хочешь. Мне всё равно. За время своей службы, я нажил только геморрой, и ещё стойкое отвращение к чужакам, от которых идёт противный запах, и даже хорошая банька, не смоет эту отвратительную вонь.

— Это как? — спросил я.

— Как, как, очень просто. Если на тебя ползёт гигантская тварь, длиной метров десять, тогда забываешь обо всём, и начинаешь верить не только в Бога, но и в чёрта. А представь она не одна, а как минимум штук пять. Гигантские пауки, с планеты Зоран, не дают спать до сих пор.

— Они вам сняться?

— И не только сняться, одна из таких тварей укусила меня, и вот, что оставила на память.

Он закатил комбинезон, и показал правую руку. У меня глаза расширились от ужаса. Рука была полностью атрофированной, как сухая ветка дерева, и практически чёрного цвета.

— Ну как? Впечатляет?

— Хорошего в этом ничего нет, — я сглотнул слюну, и отвернулся.

От невесёлых мыслей меня оторвал подполковник.

— Готов призывник к присяге?

— Так точно, товарищ подполковник!

Он протянул мне бумагу, которую следовало зачитать.

— Ознакомься, и бегом на плац.

Я пробежал глазами по присяге, и рванул в сторону плаца. Там возле знамени, стояли несколько офицеров. Остановившись, я вытянулся по стойке смирно. Зазвучал гимн, и солдат торжественно поднял флаг.

— Начинайте солдат, — приказал подполковник.

— Я, Алесей Суворов, вступая в ряды вооружённых сил Земной конфедерации, будучи совершеннолетним, по собственной воле, торжественно клянусь. Выполнять приказы командования, и свой конституционный долг. Клянусь! Защищать Землю от внешних, и внутренних врагов, не жалея жизни своей. Клянусь! Укреплять конституционный строй, права граждан федерации, твёрдо стоять на защите интересов государства. Выполнять возложенные на меня обязанности беспрекословно, как на Земле, так и за пределами. Выполнять приказы главнокомандующего, старших по званию офицеров. Клянусь! Отдавать приказы военнослужащим, а так же лицам гуманоидного происхождения, которые подчиняются законам федерации. По окончании срока службы, будучи уволенным в запас, клянусь выполнять предписания гражданина федерации, пользоваться правами, и обязательствами, возложенными на меня. Стоять на защите интересов граждан, выполнять возложенные на меня законом действия, без раздумий и сожалений. Правом быть избранным в любой государственный орган, после окончания службы, как Земли, так и других планет, вплоть до смерти.

— Клянусь! — Клянусь! — Клянусь!

Последние слова, вместе со мной, повторили офицеры и солдаты. Я перевёл дух, и опустил листок с присягой.

Нельзя сказать, что в те минуты, я понял, уже окончательно кем стал. Нет! Я начал осознавать, легко и бесповоротно, что уже никогда не буду прыщавым юнцом, шатающимся по улицам. Уже переступая черту взрослой жизни, я оставил за забором «Циклона», то, что называется детством. Ощущая неподдельную гордость за самостоятельный выбор.

До обеда я знакомился с частью, проходил фотографирование, снятие отпечатков пальцем, и другие необходимые процедуры, потом направился в таинственный отдел под кодовым названием «Кедр». Сержант предупредил меня, что в «Кедре», работают специалисты, которые определяют как слабые, так и сильные стороны новичка. Войдя в просторный холл, я остановился в нерешительности. Яркий свет ламп ослеплял, и я прикрыл глаза рукой.

— Вы Суворов? — услышал я хриплый мужской голос. — Проходите.

Поддаваясь больше наитию, я направился в угол холла, щурясь от противного света.

— Присаживайтесь на стул.

Я уселся и наконец-то смог рассмотреть загадочного военного. Это был мужчина лет пятидесяти, с морщинистым лицом, и водянистыми глазами, как у рыбы. От него воняло табаком, и я поморщился.

— Что так, солдат? Не нравится табак?

— Вы уж простите, но я не курю.

— Нечего извинятся, если не куришь, то и не начинай. Мой тебе совет. Эта гадость, от которой нет спасения. Я вот уже тридцать лет курю, и бросить не могу.

Он прокашлялся и одел очки, в толстой роговой оправе.

— Так, протянул он. У меня твои данные по результатам тестов. Что я тебе хочу сказать. В общем, ты здоров, но в остальном не блещешь. Математика ниже среднего, электроника полный ноль. Воображение на уровне детского сада.

У меня сразу пропало настроение, я смотрел на этого человека, с глазами полного отчаяния.

— Значит, я совсем безнадёжен?

— Нет, я такого не говорил. Нормативы сегодня для будущих пилотов, разведчиков космоса высокие, с нас требует, чтобы мы не пропускали новичков, если у них нет определённых задатков. Только и всего. Расстраиваться нечего. Тебя рекомендовали в десант, но для «Кентавров», данные вполне подходящие. Там главное крепкое здоровье, остальному тебя научат. Ты уж поверь мне. Полгода в учебной части, и будешь первоклассным специалистом, своего дела. Реакция у тебя хорошая, зрение в норме, так что успокойся, а то я вижу по твоим глазам, что сейчас у меня в кабинете станет мокро.