Возможно, существовала еще одна связь. Во время одной из видеозаписей, производившейся в то время, когда Ури находился в Станфорде, произошел похожий эпизод, когда в воздухе вокруг возникли часы и упали перед камерой. Сам я не видел этот кусок в фильме, однако те, кто видел его, утверждают, что часы появляются из кадра в кадр.
Просматривая свои записи, я обнаружил, что за три дня до этого случая беседовал об этом феномене с Байроном Джанисом, который был свидетелем многих таких происшествий с тех пор, как встретился с Ури в 1972 году.
«Они появляются тремя путями, — рассказывал он мне. — Иногда они влетали в комнату так, как будто их кто-то бросал, или могли появиться в комнате совершенно бесшумно, или могли просто свалиться тебе на голову». И он привел мне несколько случаев всех трех категорий, свидетелями которых он был.
«Ничего подобного я не видел», — сказал я, имея в виду третью категорию случаев. Случаи первой и второй категории я наблюдал во время изучения явлений полтергейста. «Надеюсь, однажды это произойдет», — добавил я.
* * *
18 января 1986 года я стоял на коленях, склонившись над картами, которыми пользовался, расследуя дело об исчезновении Бронфмана. Карта Нью-Йорка напомнила мне одно из его ранних дел.
Я указал пальцем на район Йонкерс. «Здесь жил сын Сэма», — сказал я. Как только я произнес слово «Сэм», за моей спиной послышался громкий звук. Ури сидел на велоэргометре передо мной. Никто из нас не заметил, что что-нибудь сдвинулось с места. Но в столовой мы обнаружили, что на обратной стороне зеркальца для бритья, стоявшего там, полосы на пластинке, а само зеркало в одном месте треснуло. Это было как раз то зеркальце, которое появилось перед моими глазами в июле.
Мы пошли в ванную, чтобы посмотреть, не исчезло ли оттуда еще что-нибудь с полки. Вроде бы все было в порядке. Я последним выходил из ванной и закрыл за собой дверь. Ури пошел обратно в гостиную, я шел за ним. Когда я захлопнул дверь в коридор, под моими ногами неожиданно раздался сильный удар. Большая пластиковая бутыль с жидким мылом лежала на полу напротив ванной, рядом с картонной коробкой. Коробка была здесь, когда я выходил из ванной. Бутыли не было. Если бы она стояла здесь, я бы наткнулся на нее.
В том же месяце произошел случай, который еще более тесно был связан с произнесенными словами и с тем, что за этим последовало. Мы сидели на кухне, и я рассказывал о случаях загадочных перемещений предметов в пространстве, которые наблюдал Моррис Гроссе. Я помнил, что, когда в прошлый раз я рассказывал об этом, на столе появилось уведомление о страховке, и мне любопытно было знать, что же произойдет на сей раз. В этот раз раздался звук, который заставил меня заглянуть под стол, где я обнаружил зубную щетку, которая непонятно как туда попала. Она была еще влажной, и позднее израильская девушка, которая приехала в гости из Израиля, убеждала, что это ее щетка и что последний раз она видела ее в ванной и пользовалась ею утром. Она давно знала Ури и поэтому ничему не удивилась.
И снова 15 февраля 1986 года я заметил, что то, что я пишу, производит такой же эффект, как и то, что я говорю. Я показал Ури то, что, как я надеялся, было заключительным вариантом этой главы, и попросил его прокомментировать текст. Он ограничился словом «о'кей» и, вернув рукопись, отправился в спальню, оставив меня в гостиной с Шипи, который звонил по телефону.
Пока длился телефонный разговор, а Ури находился в спальне, раздался знакомый звук. Я сразу узнал его и увидел два маленьких золотых предмета, которые были похожи на небольшие шарики. Пока я искал их на полу, позади меня раздался сильный звук, и еще один шарик показался на ковре примерно на расстоянии фута от того места, где я находился. В этот же момент в комнату вошел Ури и сказал, что только что мимо него «что-то» пролетело. Что именно, ни он ни я найти не смогли.
Я показал ему три шарика (вскоре я нашел на полу и четвертый). «Откуда они могли взяться?» — спросил я.
Секунду он рассматривал их. «Они являются частью устройства Меира, — ответил он. — Последний раз я видел их на фабрике в Израиле».
Он немедленно позвонил Меиру и попросил его открыть сейф, где хранились шарики, и пересчитать их. Их должно было быть 100. Вскоре перезвонил Меир и сообщил, что шесть шариков отсутствовали. Даже спустя несколько месяцев мы так и не смогли обнаружить еще два.
Так или иначе, я убедился в том, в чем до меня убедились многие: необъяснимые вещи происходят в присутствии Ури Геллера.
Глава 17. Что бы это ни было
Кто же он, Ури Геллер? Шарлатан, хитрый фокусник, который так одурачил тысячи людей в мире, что они считают его величайшим телепатом всех времен? Или же он действительно величайший телепат всех времен, несмотря на все обвинения в свой адрес и домыслы? Безусловно, он должен быть кем-то одним из двух, но вот как нам определить кем?
Для некоторых это не представляет никакой сложности. Нет никакой «психической энергии», говорят они, следовательно, любой, кто заявляет о том, что пользуется ею, является обманщиком. Любое действие на расстоянии или обмен информацией с помощью неизвестных нам органов чувств невозможны. Конечно, у людей есть интуиция и предчувствие, однако нет никакой необходимости употреблять для их описания слова «телепатия» и «ясновидение». Что касается телекинеза, то мы достаточно осведомлены о мозге человека, чтобы утверждать, что любое воздействие мысли на предмет вне тела человека является чепухой. Не существует естественной силы, которая была бы применима в этом случае. Если бы она существовала, мы могли бы ее измерить. Все так называемые психические феномены могут быть отнесены к одному из трех хорошо известных факторов: совпадение, ошибочное наблюдение, обман.
Если вы примите эти взгляды, как это делают многие, тогда Геллер должен быть фокусником. Он начинал с шоу-бизнеса и никогда не бросал его. Сегодня, вместо того чтобы выступать перед большими аудиториями, он выступает перед отдельными людьми, которые лучше осведомлены о том, что он из себя представляет. Он обладает неким великим даром и совершенствовал его в течение 15 лет путем беспрерывных тренировок. Но, говорят фокусники, он один из нас. Мы увидели его насквозь, стоило ему только выйти на сцену. Мы дали ему возможность вступить в наше секретное братство. Он отверг это и начал дурачить людей, но не нас.
Если бы «энергия» Геллера стала объектом судебного разбирательства, примерно так звучали бы доводы обвинения. Протестуя, защита приводила бы в качестве аргументов свидетельства многих известных ученых, которые убеждали в том, что обвиняемый обладает необычными способностями. Разве не демонстрировал он их снова и снова в лабораториях так же убедительно, как на сцене или в телевизионной студии?
Обвинение не приняло бы во внимание ни один из этих доводов. Ведь ученых легче всего обмануть. Они не обучены тому, чтобы иметь дело с профессиональными обманщиками. Что же касается тех одураченных бизнесменов, которые платили Геллеру миллионы на поиски золота, то им бы лучше повесить свои карты на стену и метать в них дротики…
В общем, аргументы приводились бы без устали. В конце концов суд пришел бы в такое замешательство, что не смог бы вынести единодушного решения и все разошлись бы по домам при своем мнении.
Сегодня трудно что-либо доказать даже на суде. Я сам был заседателем и участвовал в разбирательстве двух дел, одно из которых продолжалось несколько дней. В обоих случаях обвиняемый был признан невиновным. В одном случае — я могу с гордостью сказать — это произошло во многом благодаря моим энергичным аргументам и аргументам моего коллеги, которые заключались в том, что все дело было построено на догадках, слухах и свидетельствах, полученных от полиции, которая надеялась на их подтверждение, хотя каким-то образом умудрилась «потерять» то единственное доказательство, которое объяснило бы все дело.
Дело как для обвинения, так и для защиты было достаточно ясным. Обе стороны произносили красноречивые и долгие речи. Решить, кому же из них верить, было непростой задачей для нас. Обвиняемый был иммигрант из Азии, что осложняло дело. Один из присяжных сказал мне в приватной обстановке, что «все они жулики», однако не решился повторить это в комнате для присяжных в присутствии пяти не белых присяжных, которые могли испытывать дружеские чувства к обвиняемому (как, впрочем, и я, родившийся в Индии). У каждого из нас был свой собственный взгляд на преступление вообще и на то, как к нему относиться, включая и чрезвычайные способы. Однако, когда мне удалось сконцентрировать внимание коллег именно на рассматриваемом деле и внушить, что мы должны вынести приговор только на основе доказательств, мы все пришли к единодушному мнению, что обвинений не достаточно для того, чтобы отправить человека в тюрьму. Таким образом, к великому моему удовлетворению, мы отпустили его с богом.
Суд над Геллером начался в 1970 году, когда впервые на него донесли публично, и он до сих пор продолжается. Обвинение настаивает на том, что он фокусник по двум причинам: то, что он делает (во всяком случае, большинство из этого), могут повторить иллюзионисты, а значит, не существует никакой психической энергии.
Даже те ученые, которые тщательно изучали его, за одним или двумя исключениями, не подтвердили безоговорочно существования его энергии. Они корректно указывали, что наука не имеет ничего общего с тем, во что верят люди, она базируется на постоянных экспериментах и объясняющих теориях, и у них нет ничего такого, о чем можно было бы объявить.
С другой стороны, миллионы людей во всем мире не сомневались в том, что Ури является настоящим телепатом. Как он и предсказывал, в их домах происходили странные вещи: сломанные часы и будильники начинали снова идти, ложки и вилки начинали гнуться непонятно почему. Возможно ли дурачить стольких людей так долго? И вправе ли мы игнорировать свидетельства ближайших друзей Ури, каждый из которых может привести длинный список удивительных вещей, которые они наблюдали в его присутствии?
Аргументы «за» Геллера так же оправданны, как и аргументы «против». Причина, по которой ни один из этих аргументов не удовлетворил всех, очень проста: затронуто слишком много интересов и предубеждений. Многие уже вынесли свой собственный вердикт, и никакие доводы противоположной стороны не изменят их позиции. То, что я скажу, тоже мало что изменит, поэтому я ничего не стану доказывать тем, кто уже сделал свой выбор, за исключением того что аргументы, на которых они основывают свое мнение, могут оказаться не такими уж вескими, как на первый взгляд кажутся. Поэтому далее я буду обращаться только к тем, кто, как и я, по-настоящему околдован Ури Геллером и одинаково готов к тому, чтобы поверить в любую из этих версий. Именно так я чувствовал себя, когда начинал работу над этой книгой. Тот факт, что мне приходилось наблюдать проявление телепатических способностей и у других людей, склоняло меня к первому убеждению. Как и всякому коллекционеру, мне не хотелось заполучить фальшивку.
Однако позвольте мне на некоторое время вернуться к судебному разбирательству, в котором я участвовал. Во время суда я внимательно наблюдал за обвиняемым, который находился всего в нескольких футах от меня. Он был лаконичен, когда ему давали слово, отвечал на вопросы тихим голосом и вежливо и постоянно казался смущенным.
«Видишь, ему есть что скрывать», — проворчал как-то во время перерыва на ленч мой коллега, не любивший азиатов. На что я ответил, что, по моему мнению, он просто выглядит испуганным.
«А как бы вы чувствовали себя на его месте?» — спросил я. Мы оба наблюдали за одним и тем же человеком, но пришли к совершенно противоположным выводам относительно него. Если вы кого-то подозреваете, то все, что он говорит или делает, выглядит подозрительным.
С самого начала так было и с Геллером. Фокусники, которые были уверены, что знают, как он проделывает свои номера, пытались разглядеть быстрые движения руками, отвлекающие внимание, которыми пользовался Ури. И они разглядели-таки их! Во всяком случае, им так казалось и они пытались нас в этом убедить.
Однако необходимо учесть два момента. Во-первых, фокусников можно обмануть, как любого из нас. Рэнди «Великолепного» без особых усилий провел вовсе не фокусник Деннис Стиллингс, который для убедительности проделал эту штучку с ним еще раз. Второе — это то, что фокусники являются профессиональными обманщиками, за которыми нужен глаз да глаз, хотя трудно предположить, какими мотивами руководствовались такие фокусники, как Диксон, Зорка, Кокс и Лесли, положительно отзывавшиеся о Геллере, кроме желания говорить правду. Необходимо помнить, что эти четверо изучали его гораздо внимательнее, чем большинство его клеветников. В целом свидетельства, полученные от фокусников, не являются решающими, однако они были явно в пользу Геллера.
То же можно сказать и о свидетельствах, полученных от ученых, чьи позитивные выводы превалируют над негативными. Хотя никто из них не взял на себя смелость твердо заявить, что все доказано, но большинство из них убеждено, что необычайные вещи происходили в лаборатории, когда там находился Ури. Ну а что касается общественности, то подавляющее большинство находится на его стороне. Миллионы людей во всем мире могут не знать, что такое психическая энергия, могут даже не интересоваться этим, но в то же время они почувствовали ее. Как и Ури, они живут немного таинственной жизнью. В какие-то моменты они начинают понимать, что в человеке скрыто нечто большее, чем то, что описывается в научных журналах и учебниках.
Существует слишком много резких суждений за и против Геллера, некоторые из них — выше всякого понимания. Например, некоторые из тех, кто не сомневается в его способностях, считают слишком неудобоваримой теорию Пухарича о ее внеземном происхождении. В их числе и я. Однако я и не отмахнулся от нее, поскольку, будучи на первый взгляд недостоверной, она не может быть просто отброшена. У Пухарича есть впечатляющие работы в различных областях науки, и, если мы принимаем одни его взгляды, почему мы должны отмахиваться от других? Мы можем сожалеть, что некоторые его теории в отношении Ури усложнили и без того сложный предмет, но лично я не могу утверждать, что они являются ложными.
Гораздо проще, как это показали мы с Ури, разоблачить некоторые дезориентирующие материалы, которые были опубликованы о нем. Было бы слишком утомительно перечислить все подобные примеры. Приведем всего лишь один из них: Гренден Ориган писал в «Нью саэнтист» (20 ноября 1974), что статья о Геллере в номере журнала от 17 октября того же года содержала по меньшей мере 42 ошибочных заявления, 17 из которых представляли собой «вызывающие искажения фактов», а другие были либо «беспредметными намеками», либо «крупными искажениями». Если уж научные журналы не могут достоверно излагать факты, то что говорить о популярных изданиях? В сентябре 1985 года я с интересом прочел в израильском журнале «Бул» (номер от 13 сентября 1986 года), что к публикации готовится еще один антигеллеровский опус, озаглавленный «Жулик из космоса». Вот какие сенсационные откровения можно было в нее прочесть:
«Израильский комедиант прошлого» живет в состоянии постоянного страха, словно «загипнотизированная мышь», занесенная в «черный» список неизвестного человека, и круглые сутки находится под охраной «команды испуганных горилл». Ури перевел мне эту статью с удивительным чувством юмора и с готовностью разрешил мне покопаться в досье, где были собраны антигеллеровские материалы, которых у него, я уверен, больше, чем у кого-либо. Приходя к нему в дом по нескольку раз в неделю в течение полугода, я не увидел там ничего более страшного, чем игрушки, изображавшие монстров, в которые играли его дети, и это было до того, как я осознал, что меры безопасности, принимаемые им, настолько же благоразумны, насколько эффективны.
Теперь я попробую, с одной стороны, смыв грязь, а с другой — ничего не приукрашивая, составить свое собственное мнение об Ури Геллере.
Не поддается сомнению тот факт, что сегодня он имеет такое же сильное влияние, какое имели в свое время медиум Дэниел Хоум и фокусник Гудини (1874–1926), которых знали в каждом доме, но по разным причинам. Хоум изумлял и приводил в недоумение лондонское общество и ряд королевских фамилий в Европе в течение более 20 лет тем, что демонстрировал полный набор салонных феноменов, начиная от поворачивания стола и общения с духами, кончая собственной левитацией. Спустя сотни лет после смерти его имя и репутация остаются безупречными. Гудини большую часть своей жизни боролся со спиритами, пародируя их на сцене, хотя некоторые из тех, кто наблюдал его знаменитые номера, когда он освобождался от наручников и цепей, полагали, что он пользуется при этом психической энергией и есть основания полагать, что и он так считал. По иронии судьбы, именно Гудини, а не Хоум был обвинен в мошенничестве и в 1921 ему пришлось затеять судебный процесс, чтобы вернуть себе честное имя «честного» обманщика публики.
Геллер создал себе репутацию, на которую можно взглянуть с двух сторон в зависимости от вашей точки зрения. Для некоторых он является вторым Хоумом, для других — Гудини своего времени. Его манера выступления может показаться отличной и от одного, и от другого, но все-таки он объединил в себе то, что может показаться несовместимым: демонстратор телепатического феномена и поставщик зрелищ для толпы. Как и Хоум, он так долго демонстрировал различные психические феномены, что для некоторых он может быть был фокусником. Как и Гудини, он с таким постоянством озадачивает зрителей, что другим он может казаться настоящим телепатом.
Сравнения не могут быть бесконечными. Геллер не есть второй Хоум или второй Гудини. Он — Геллер, и по многим стандартам не имеет себе аналога. Лучшее свидетельство уникальности личности Геллера — включение его имени в знаменитые крестословицы «Нью-Йорк тайме» и «ТВ гайд» — ведь этой чести удостаиваются лишь люди, ставшие при жизни легендарными. Он не замкнулся на сцене, студии или лаборатории. Он использовал свой талант там, где психическая энергия, если она, конечно, есть, может быть наиболее полезна, и он в буквальном смысле добыл золото. Надо помнить, что он сделал это не по своей инициативе, а по инициативе своих работодателей, из которых он нескольких назвал.
Существует множество свидетельств того, как люди добивались успеха в той или иной профессии, извлекая максимум из того, что называется предчувствием или интуицией. В 1962 году три сотрудника Инженерного колледжа в Ньюарке в г. Нью-Джерси приступили к тщательному изучению этого предмета. Двое из них, Дуглас Дин и Джон Михальски, позже написали в соавторстве книгу «Executive ESP» и ко времени ее публикации в 1974 году располагали статистическими данными, показывавшими, что президенты процветающих компаний добиваются лучших результатов в компьютерных тестах по угадыванию номеров, нежели их менее удачливые коллеги. Они сделали вывод, что «вероятность заполучить полезного сотрудника многократно увеличивается, если выбирать его из тех, кто добивается лучших результатов в предугадывании». Любопытно, что ряд участников эксперимента заявили, что они не питают особого интереса к телепатии. «Я не знаю, что такое телепатия, — сказал один из них. — Я верю в нее по одной причине — потому что я пользуюсь ей».
В декабре 1974 года журнал «Психиатрия» опубликовал интервью с девятью ведущими бизнесменами Америки, которые описали множество случаев, когда они заставляли работать на себя энергию мозга. Среди них были основатель корпорации Ампекс, бывший директор Филлипс Петролеум, владелец сталелитейной компании, книгоиздатель, консультант по менеджменту и руководитель фирмы по строительству крупной недвижимости. В числе их комментариев было одно (принадлежащее владельцу сталелитейной компании) касающееся парапсихологической энергии: «Я осознал ее, почувствовал и увидел — что бы это ни было».
Если люди на верху выражаются о психической энергии та* неопределенно, то можно ли ожидать большей точности от того, кто зарабатывает на жизнь с ее помощью. Но на деле Геллер изъясняется гораздо яснее, чем многие из тех, кто распространяется по поводу его способностей и того, как он ими пользуется. В этой книге он сказал все, что мог о том, как он сгибает ложки, получает и передает мысленные импульсы и обнаруживает предметы. Все звучит достаточно просто, однако, к сожалению, большинство из тех, кто попытается следовать инструкциям в том виде, в котором они изложены здесь, обнаружат, что не могут сделать то же самое. Поскольку совсем не просто объяснить, как пользоваться психической энергией. Это зависит не столько от того, что вы делаете, а от того, кто вы.
Каким же надо быть, чтобы стать Ури Геллером? В истории его жизни можно обнаружить несколько ключей для разгадки этого вопроса, на которых стоит немного остановиться. Для начала вспомним эпизод, когда ложка, которой он ел, когда ему было чуть больше четырех лет, согнулась и переломилась у него на глазах. Это видела его мать, которая убеждала меня в том, что все происходило именно так, как он это описал. Она так же подтвердила, что Ури мог читать ее мысли в самом юном возрасте. Таким образом, складывается впечатление, что он рос, убеждаясь, что подобные вещи возможны.
Известно, что у детей не возникает способности к логическому и критическому осмыслению происходящего до тех пор, пока полностью не сформируются оба полушария мозга, что происходит обычно к 8 годам. До этого момента, как знают все гипнотизеры, дети очень доверчивы и воспринимают все происходящее как часть своего видения реальности.
Новому поколению парапсихологов, больше интересующихся спонтанным проявлением телепатического феномена, чем контролируемым в ходе эксперимента, хорошо известно, что первым важным условием для его проявления является отсутствие сопротивления. Стоит только появиться такому сопротивлению, и его уже очень трудно разрушить. При рассмотрении парапсихологических явлений важно не задавать вопрос, как это происходит, и не принимать на веру утверждения, что этого не может быть.
Парапсихологические явления не настолько загадочны, как их часто представляют. Американский психиатр Ян Эренвальд продемонстрировал, что такие «гиперфункции» человека, как телепатия, ясновидение и телекинез, являются отражением «функционального дефицита», вызванного синдромом преобразования истеричности. Этот синдром приводит к ограничению человеческих возможностей, обычно в форме «истерической» слепоты, паралича; «гиперфункция» расширяет возможности личности, позволяя ей передавать или принимать информацию на расстоянии или ощущать движение физических объектов при отсутствии контакта с ними. Описывая характеристики «психического синдрома» в своей книге «Новые измерения глубокого анализа» (1954), он отмечает:
«Мы вновь и вновь видим, что, несмотр на свою капризную и непостоянную природу, он управляется теми же законами, которые применимы ко сну, невротическому симптому и бессознательным процессам вообще. Фактически они являются предметом, к которым применимы психодинамические принципы».
Таким образом, мы можем рассматривать телепатическую энергию как продолжение нормальных способностей, а не что-то сверхобычное, присущие тем, кто прибыл к нам из космоса. Когда мы говорим о ком-то, кто родился телепатом, мы на самом деле имеем в виду, что он, а чаще она, родился с теми же способностями, которыми, возможно, обладаем и мы, но которые были лучше развиты. Общество гораздо чаще приписывает чувство интуиции женщине, чем мужчине. Факты, однако, свидетельствуют, что чувство интуиции развито в женщинах отнюдь не сильней, чем у мужчин, как и другие внутренние способности, однако они в меньшей степени сопротивляются им. Большинство «медиумов, таким образом, женщины, однако это не говорит о том, что психические возможности в неравной степени распределены между полами». (В журнальной статье, упомянутой выше, среди интервьюируемых была только одна женщина-издатель Элеонора Фрид.)
Эренвальд наблюдал многочисленные случаи проявления телепатии и предвидения и предполагает, что отношения доктор-пациент похожи на «символические» отношения матери и ребенка. В данном контексте симбиоз предполагает тесные и взаимовыгодные отношения между двумя живыми существами. Такие отношения, естественно, гораздо сильнее между матерью и ребенком, но они могут проявиться у ребенка впоследствии не зависимо от того, совпадают ли его интересы с интересами другого человека, имеют ли место личные эмоции. Это отношения, которые не зависят от сексуальных или интеллектуальных привязанностей.
Будучи единственным ребенком в семье, отец которого часто отсутствовал по причине военной службы, Ури, естественно, проводил большую часть своей жизни с матерью, чем если бы он рос в многодетной семье, глава которой постоянно находился рядом. Это, однако, не привело к неестественно долгой зависимости от матери, как это часто случается в подобных семьях. Наоборот, детство Ури протекало совершенно нормально. Лично мне интересно, что его психические способности, проявившиеся столь рано, развивались без каких-либо внешних препятствий. Он рос с этими способностями и не имел причин отвергать их.
Я постоянно задавался вопросом, не переломилась ли гнущаяся ложка в руках четырехлетнего Ури естественным образом? Это могла быть ложка, сделанная из некачественного послевоенного металла, которая заканчивала свою полезную жизнь, и ее конец надолго запечатлелся в памяти Ури?
Психолог Кеннет Батчелдор в течение более 20 лет изучал психологические предпосылки, необходимые для проявления телекинеза, и, как я писал в книге «Если это волшебство?», он с большим успехом применил свою теорию на практике. Одно из его наиболее важных открытий заключается в том, что такой необъяснимый феномен, как сдвигание стола, может проявиться и в том случае, когда человек убежден даже ошибочно, что это происходит. Он назвал этот процесс «индукцией искусственного ложного факта». Я сам проверил истинность этого утверждения на практике, когда говорил Ури, что он сдвинул с места стрелку компаса. На самом деле он не мог сделать это до тех пор, пока я не выдал желаемое за действительное. Сразу после этого у него все получилось. Ложка, сломавшаяся сама по себе, могла стать идеальным «ложным фактом», утвердившим уверенность в том, что возможно сгибать ложки нетрадиционными способами.
Важной характеристикой симбиотических отношений является то, что Эренвальд назвал «подчиненностью чьей-то воле», при которой пациент выполняет то, что, по его мнению, ожидает от него врач, психоаналитик или гипнотизер.
Нечто подобное, видимо, произошло в 1971 году, когда Андриа Пухарич прибыл в Израиль. Впервые в своей жизни Ури почувствовал, что им всерьез заинтересовался опытный ученый-исследователь, бывший к тому же и гипнотизером со стажем. Ури пишет, как после этой встречи он всерьез заинтересовался космическими путешествиями и возможностью существования внеземных цивилизаций. Сам же Пухарич в предисловии к книге «Ури» пишет об объекте своего интереса:
«Долгие годы научных исследований укрепили во мне уверенность, что человек находится в контакте с внеземными цивилизациями в течение тысячи лет. Этот вывод я сделал на основе изучения следов древних цивилизаций и результатов моих собственных наблюдений и опытов».
Последние включали в себя и интереснейшую информацию, полученную от индуса по имени Др. Винод, когда тот находился в состоянии транса, предположительно вызванного представителем цивилизации «Девять».
Буквально на следующий день после своей встречи Пухарич и Геллер обсудили космические проблемы. Ури подробно рассказал о своем давнишнем интересе к этому предмету. Во время одного из первых сеансов гипноза Пухарич задал вопрос в лоб: «Ты один из представителей цивилизации „Девять“, который говорил устами Винода?» На что Ури ответил: «Да». «Подчиненность воле» была достигнута, и после этого произошло неизбежное: неожиданный и мощный всплеск космической фантазии, которая сидела внутри Ури всю его жизнь.
Следует уточнить, что эти фантазии были совершенно естественными. У нас есть свидетельства миссис Агротис и Джозефа Чарльза, и нет сомнения в том, что многие ученики и учителя колледжа Терра Санта в Никосии до сих пор помнят, какое неизгладимое впечатление производили на них рассказы и номера Ури. Ни Пухарич, ни Геллер их не придумывали. Они просто были внутри и вырвались наружу благодаря благотворному воздействию гипнотического транса. Вполне вероятно, что они не являются правдивыми на все сто процентов, как не являются реальными сновидения, однако, без сомнения, они были внутри Ури. Повторю, что для меня загадкой является то, как они туда попали.
Как только между исследователем и испытуемым установилось взаимопонимание, крепнущее с каждым днем благодаря общему интересу к внеземным проблемам, парапсихические возможности Ури стали развиваться с невероятной быстротой. То же происходило и с его и без того крепкой уверенностью в самом себе. Он был окончательно подготовлен к тому, чтобы начать карьеру «звезды» парапсихологии.
Однако с самого начала совместной работы с Пухаричем Ури дал понять, что в этой жизни он по-настоящему желает одного — стать богатым и знаменитым. Тут нет ничего удивительного, поскольку это были амбиции единственного ребенка в семье, где привыкли к скромности, в то время как он уже больше года выступал на эстраде, и выступал весьма успешно.
Что бы мы не думали о внеземных теориях Пухарича, мы обязаны ему многим. Именно благодаря его усилиям Геллер переступил порог научной лаборатории, чего ему никогда не хотелось. А почему, собственно, он должен был хотеть этого? Это все равно что попросить, скажем, Ицхака Перльмана принять участие в серии лабораторных опытов по изучению звука вместо того, чтобы слушать его игру на скрипке на сценах всего мира?
Начиная с 1971 года карьера Геллера представляла собой прежде всего успешные ответы на вызовы других.
