— Нет, я хочу, чтобы Изабелла смогла за что-либо держаться, когда будет стоять, — объяснила она. — Это для ее же удобства, Уинслоу.

Воин продолжал сомневаться до тех пор, пока жена не кивнула ему. Только тогда он помог Йану выполнить просьбу Джудит, и вскоре узкие полоски пледа свисали по обеим сторонам балки.

Уинслоу собирался подбросить еще одно полено в огонь, но Джудит не позволила ему это сделать. Она попросила мужчин выйти. Уинслоу заколебался.

— Я буду стоять прямо за дверью, жена. Если захочешь, чтобы я привел Агнес, только крикни. Я услышу тебя, будь уверена…

— Ни за что не позову ее, — сердитым голосом перебила мужа Изабелла.

Уинслоу устало вздохнул. Он явно переживал за жену и поэтому пребывал в растерянности. Запустив пальцы в шевелюру, он шагнул было к Изабелле, но остановился в нерешительности. Джудит поняла, что ему хочется еще минуту побыть с ней наедине. Она поспешно отвернулась и стала деловито помешивать кочергой в очаге.

Позади послышался быстрый шепот, а уже через секунду до ее слуха донесся стук захлопнувшейся двери. Джудит снова подошла к Изабелле, чтобы вплотную заняться подготовкой к родам, и попыталась снять с кровати одеяла, но девушка вцепилась в них мертвой хваткой.

— Изабелла, тебя опять мучают боли?

— Нет.

— Тогда в чем же дело?

Девушка долго собиралась с духом, прежде чем рассказать Джудит, что случилось. Она шепотом призналась, что недавно у нее отошли воды, которые испачкали всю постель. Голос ее дрожал от стыда и унижения. Закончив объяснения, она разрыдалась.

— Пожалуйста, взгляни на меня, — терпеливо попросила Джудит. Она подождала, пока девушка поднимет глаза, после чего произнесла самым что ни на есть будничным тоном: — Рождение ребенка — это чудо, Изабелла, но при этом всегда бывает много грязи. Тебе придется отбросить ложную застенчивость и отнестись к этому по-деловому. Ну а завтра, если захочешь, можешь краснеть хоть весь день, ладно?

Изабелла кивнула.

— А тебя это не смущает? — робко поинтересовалась она.

— Никоим образом, — заверила ее Джудит.

Было видно, что Изабелла испытывает явное облегчение. Ее лицо все еще горело, но теперь уже не от стыда, а от ужасной жары, по-прежнему царившей в доме.

Следующий час был потрачен на необходимые приготовления. Джудит перестелила постель, с ног до головы обмыла Изабеллу, помогла ей надеть свежую сорочку и при этом умудрялась говорить без умолку. Между тем схватки у Изабеллы все усиливались.

Как-то раз Мод призналась Джудит, что за долгие годы повивания поняла необходимость давать роженицам как можно больше указаний во время схваток. Она даже специально придумывала некоторые из этих указаний, просто для того, чтобы будущим матерям было чем себя занять. «Если у женщины много дел, — поясняла Мод, — она чувствует, что держит ситуацию под контролем, а значит, меньше внимания обращает на боль». Сейчас Джудит придерживалась ее советов, и те, по-видимому, действительно помогали Изабелле. Схватки были уже достаточно сильными и следовали одна за другой. Изабелла обнаружила, что во время приступов ей лучше не сидеть, а стоять. Она обернула свисающие концы пледа вокруг талии и крепко ухватилась за них двумя руками. Иногда всхлипывания ее сменялись душераздирающими стонами. В такие моменты Джудит чувствовала себя совершенно беспомощной. Она пыталась утешить Изабеллу тем, что хвалила ее за выносливость и, когда та просила, массировала ей поясницу, чтобы унять боль.

Последний час перед родами был наиболее изматывающим. Изабелла сделалась невероятно капризной. Она хотела, чтобы Джудит заплела ей косы, и притом немедленно. Та даже не подумала с ней спорить. Покладистая женщина превратилась в неистовую мегеру и переходила от воплей и приказов к обвинениям в адрес Уинслоу за то, что именно он является причиной этой невыносимой боли.

Эта буря эмоций продолжалась недолго. Молитвы Джудит были явно услышаны свыше. Роды прошли без осложнений. Изабелла в конце концов решила воспользоваться родильным сиденьем. Из груди ее вырвался вопль, от которого кровь стыла в жилах. Потом еще один, потом еще… Она тужилась изо всех сил, хватаясь то за ручки кресла, то за шею Джудит, стоявшую перед ней на коленях. Изабелла могла свободно задушить свою помощницу и даже не заметить этого: видит Бог, она была очень сильной женщиной. Джудит пришлось собрать все свои силы, чтобы расцепить ее пальцы и глотнуть немного воздуха.

Несколько минут спустя на свет появился чудесный мальчик. Джудит подумала, что неплохо было бы сейчас иметь еще с десяток рук. Она хотела было позвать на помощь Уинслоу, но Изабелла не позволила ей это сделать. Смеясь и плача, она объяснила, что не хочет предстать перед мужем в такой неприглядной позе.

Джудит не стала с ней спорить. Изабелла вконец обессилела, но зато сияла от счастья: она держала на руках своего собственного сына!

Младенец выглядел вполне здоровым. Кричал он по крайней мере достаточно громко. Джудит испытывала благоговение перед малюткой. Такой крохотный, такой совершенный во всех отношениях! Она пересчитала пальчики на его руках и ногах, чтобы удостовериться, все ли на месте, и когда убедилась, что все в порядке, чуть было не захлебнулась от восторга.

Но ей даже некогда было насладиться этим чудесным событием во всей его полноте, так как сделать нужно было еще очень многое. Джудит потребовался еще час, чтобы привести Изабеллу в порядок и устроить ее на кровати. Новорожденный был завернут в мягкое белое одеяльце и накрыт толстым шерстяным пледом. Он крепко спал к тому моменту, когда Джудит кончила наконец возиться с ним. Она положила младенца на изгиб материнского локтя.

— Прежде чем позвать Уинслоу, я должна дать тебе еще один совет, — сказала она. — Обещай мне, что завтра никому не позволишь… ничего с собой сделать. Если Агнес или Хелен вздумают вложить в тебя тампон, не позволяй им этого ни в коем случае.

Изабелла не поняла Джудит, и та решила, что ей придется говорить без обиняков.

— Некоторые повитухи, с которыми я встречалась в Англии, считали полезным закупоривать родильный канал пеплом и травами. Кое-кто для приготовления подобной пасты использует даже землю. Мод убедила меня, что такой тампон приносит больше вреда, нежели пользы. Но соблюдения этого ритуала требует церковь. Если ты выполнишь данное мне обещание, у тебя могут быть неприятности…

— Я никому не позволю к себе прикасаться, — с уверенностью шепнула Изабелла. — Если кто-нибудь спросит почему, я сделаю вид, что ты уже обо всем позаботилась.

У Джудит вырвался вздох облегчения.

— Да, — закивала она. — Мы сделаем вид, будто я уже все проделала сама.

Оглядев комнату, чтобы убедиться, все ли прибрано, она с удовлетворением кивнула и пошла звать Уинслоу.

Тот стоял за дверью. Бедняга выглядел совсем больным.

— С Изабеллой все в порядке? — с надеждой спросил он.

— Да, — ответила Джудит. — Она готова к встрече с вами.

Уинслоу не двинулся с места.

— Почему вы плачете? Что-то не получилось? Джудит и не знала, что плачет, пока муж Изабеллы не спросил ее об этом.

— Все чудесно, Уинслоу. Входите же.

Уинслоу с таким нетерпением рванулся в дом, что Джудит едва успела посторониться. Первая встреча отца с сыном должна состояться без посторонних, поэтому она аккуратно прикрыла дверь и прислонилась к ней с обратной стороны.

Неожиданно на нее навалилась адская усталость. Испытание, выпавшее на ее долю, отняло все душевные и физические силы. Джудит трясло словно листок в бурю.

— Вы там закончили? — раздался вдруг голос Йана.

Воин стоял в конце узкой дорожки, прислонясь к небольшому каменному выступу, со скрещенными на груди руками. В отличие от Уинслоу он выглядел отдохнувшим.

Джудит подумала о том, что сама она, должно быть, выглядит не лучшим образом.

— Пока закончила, — ответила она и двинулась к Йану. Ночной ветерок приятно ласкал ей лицо, но Джудит не замечала этого. Она едва держалась на ногах и чувствовала себя так, будто изнутри распадалась на части. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Сохранить достоинство в этой ситуации можно было, только не позволив Йану догадаться, насколько она близка к срыву. Подобная слабость, пусть даже и со стороны женщины, несомненно, вызовет у него чувство отвращения. Да и в конце концов есть же у нее своя собственная гордость — это было бы так унизительно: разрыдаться сейчас перед ним. Она никогда не испытывала потребности опереться о чье-либо плечо, да и теперь не собирается искать опору в ком бы то ни было.

Но никакие глубокие вдохи ей не помогли. Дрожь усиливалась. Девушка убеждала себя, что все будет в порядке, что она не опозорится. Только что ей пришлось пройти через страшное испытание. Да. Но она все-таки прошла через него! И теперь имеет полное право добраться до собственной постели, прежде чем окончательно расклеится и примется рыдать, захлебываться слезами и еще бог знает что…

Такая последовательность действий казалась Джудит весьма и весьма логичной. Но разум говорил ей одно, а сердце настаивало на другом. Конечно же, ей сейчас необходимо было побыть одной, но в то же время она отчаянно нуждалась в утешении Йана, в его силе, его уверенности в себе, ибо свои собственные силы она полностью растратила этой ночью. Господи, да Йан ей сейчас просто необходим!

Мысль эта вызвала в ней протест. Джудит остановилась в нерешительности. Но тут Йан сам протянул к ней руки, и в то же мгновение девушка проиграла битву, бросившись бежать. К нему. Она упала ему на грудь, обхватила руками за талию и разразилась безудержными рыданиями.

Йан не произнес ни слова. В этом не было необходимости. Все, что нужно было сейчас Джудит, — это его прикосновение. Девушка стояла перед ним, уткнув голову ему под подбородок, и рыдала до тех пор, пока насквозь не промочила его плед. В промежутках между всхлипами с уст ее срывались какие-то бессвязные фразы, но воин не мог понять их смысла.

Когда Джудит прекратила плакать и начала икать, Йан понял, что буря миновала.

— Вдохните глубоко, Джудит, — приказал он.

— Оставьте меня в покое, пожалуйста! — Это был достаточно нелепый приказ с ее стороны, поскольку она стояла, мертвой хваткой вцепившись в его рубаху. Йан опустил подбородок на ее макушку.

— Нет, — прошептал он. — Я никогда больше не оставлю вас в покое.

Странно, но этот ответ значительно улучшил ее самочувствие. Она вытерла слезы его пледом и вновь прильнула к нему.

— Все прошло хорошо, да? — Йан уже знал ответ на этот вопрос. Сияющая улыбка на лице Джудит в тот момент, когда она открыла дверь перед Уинслоу, сказала все сама за себя. Но воин подумал, что, если напомнить девушке о счастливом исходе, та быстрее успокоится и будет вести себя более рассудительно.

Но Джудит не желала быть рассудительной.

— Бог свидетель, Йан, я больше никогда на это не пойду. Вы слышите?

— Тише, тише, — улыбнулся он. — Вы разбудите Англию. Джудит не оценила его шутку по достоинству, но все же следующую клятву произнесла более спокойным голосом:

— У меня никогда не будет детей. Никогда!

— Никогда — слишком долгий срок, — покачал головой Йан. — Ваш муж может захотеть сына.

Девушка отпрянула от него как ошпаренная.

— Никакого мужа у меня не будет, — решительно заявила она. — Я никогда не выйду замуж. Клянусь Богом, даже она меня не заставит это сделать!

— Кого вы имеете в виду? — спросил Йан, вскинув брови.

— Мою мать.

— А ваш отец? Разве он ничего не скажет по поводу вашего замужества?

— Нет, — ответила Джудит. — Мой отец умер.

— Но могила его пуста, вы помните?

— Откуда вы знаете о могиле?

Йан вздохнул.

— Вы сами мне о ней сказали.

И тут она вспомнила, как повалила могильный камень и что у нее не хватило здравого смысла не хвалиться этим перед шотландцами.

— В моей душе этот человек умер…

— Значит, мне не придется беспокоиться по поводу этого затруднения?

Джудит ему не ответила, так как не поняла смысла его слов. Она слишком устала, чтобы думать сейчас о чем-либо…

— Джудит?

—Да?

— Расскажите все-таки, как прошли роды.

Голос его звучал мягко, утешающе. Она снова заплакала.

— Я могла убить Изабеллу. Если бы возникли какие-то серьезные проблемы, я бы даже не знала, что делать. Ей было так больно! Ни одна женщина не должна проходить через это. И потом кровь… — Слова, слетающие с ее уст, в спешке наскакивали друг на друга. — Там было столько крови! Боже правый, мне было так страшно…

Йан не знал, что ей ответить. Что и говорить — они требовали от нее почти невозможного. А она была такой неискушенной в этих делах. Черт, она ведь еще даже не замужем, а они поручили ей принимать роды. Интересно, а знает ли она вообще, каким образом Изабелла зачала этого ребенка? «И все же Джудит с честью выдержала навязанное ей испытание, — подумал Йан. — Проявила сострадание, мужество и ум». И то, что она так испугалась, делало ее победу еще более восхитительной в его глазах.

Но ее отчаяние тревожило его, и он считал своим долгом помочь ей преодолеть его.

Начать он решил с похвалы.

— Вам следует гордиться тем, что вы совершили сегодняшней ночью, — сказал он.

Джудит только фыркнула в ответ.

Во второй раз он попытался воздействовать на нее логикой.

— Конечно, вам было страшно, но думаю, это нормальная реакция для такого неопытного человека, как вы. Вы справитесь с вашим отчаянием.

— Нет, не справлюсь.

В качестве последнего средства Йан применил запугивание.

— Черт побери, Джудит, вы справитесь, и у вас еще будут сыновья!

Она снова отпрянула от него:

— Как это похоже на мужчину — не упомянуть о дочерях! Прежде чем он успел на это ответить, Джудит ткнула его кулачком в грудь.

— Дочери для вас не имеют значения, не так ли?

— У меня хватило бы места и для дочерей…

— Вы действительно любили бы дочь так же, как и сына? — спросила она серьезным голосом.

— Конечно.

По тому, как быстро он ответил на ее вопрос, Джудит поняла, что она услышала правду. Гнев ее мгновенно иссяк.

— Рада это слышать, — честно призналась она. — Большинство отцов испытывают прямо противоположные чувства.

— А ваш?

Джудит отвернулась и зашагала обратно к дому Фрэнсис Кэтрин.

— Я уже объяснила вам, что мой отец умер, — бросила она на ходу.

Йан догнал ее и, схватив за руку, повел за собой.

— Почему вы сердитесь? — спросила она, увидев его хмурое лицо.

— Я не сержусь, — возразил воин.

— Вы хмуритесь.

— Черт побери, Джудит, мне хочется, чтобы вы признали: в конце концов вам все-таки придется выйти замуж.

— Почему? — спросила она. — Мое будущее вас не касается. Кроме того, я приняла окончательное решение, Йан Мэйтленд.

Он резко остановился и, схватив ее за подбородок, прошептал:

— Я тоже кое-что решил.

Его губы приникли к ее губам. Чтобы не упасть, Джудит пришлось ухватиться за его рукав. Из горла воина вырывалось низкое рычание. Поцелуи его стали еще более жаркими. Язык проник внутрь и слился с ее языком.

Йану не хотелось ограничиваться лишь поцелуем. Поняв это, он немедленно отстранился от Джудит — та была еще слишком невинна, чтобы осознать грозящую ей опасность. Йану претило пользоваться доверием, которое она к нему питала. Однако это не мешало ему фантазировать на тему возможного продолжения их поцелуя…

Он энергично затряс головой, чтобы избавиться от эротических фантазий, одна за другой возникающих в его сознании, и, схватив девушку за руку, потащил за собой.

Ей пришлось бежать, чтобы поспевать за его широкими шагами. За всю дорогу Йан не произнес ни слова. Вскоре они подошли к дому Фрэнсис Кэтрин. Джудит уже взялась было за щеколду, когда Йан преградил ей путь своей мощной рукой. Тогда девушка решила, что он хочет еще больше смутить ее.

— Как бы ужасны ни были эти роды, со временем вы избавитесь от своего страха. — Джудит подняла глаза и ошеломленно взглянула ему в глаза. Йан кивнул, давая ей понять, что говорит совершенно серьезно. — Это приказ, Джудит, и вы ему подчинитесь.

И он снова кивнул ей, распахнув настежь дверь. Джудит даже не шелохнулась, продолжая растерянно смотреть на своего провожатого.

— Ужасны? Я вам не говорила, что роды были ужасны. Теперь настала его очередь растеряться.

— Тогда какими же они были, черт побери?

— О, Йан, это было прекрасно!

Ее лицо искрилось радостью. Йан в недоумении покачал головой. Наверное, ему никогда не удастся понять ее.

Домой Йан шел не спеша, всю дорогу думая о Джудит. Что ему с ней делать?

Он уже почти подошел к своему замку, как вдруг перед его мысленным взором возникло кольцо воина, которое носила Джудит.

Где, черт возьми, он мог видеть его прежде?