ПРОЛОГ

Они подружились, будучи еще совсем маленькими, и не могли знать, что, волею Истории и Судьбы, им положено ненавидеть друг друга.

Их первая встреча состоялась во время традиционного летнего праздника, проводившегося из года в год на границе Англии и Шотландии. Леди Джудит Хэмптон впервые в жизни присутствовала на шотландских играх. Да и вообще никогда прежде ей не приходилось покидать свой уютный домик в Западной Англии. То, что она увидела и услышала в первый же день, настолько взбудоражило ее невинное воображение, что ни о каком послеобеденном сне, обязательном для всех мальчиков и девочек, не могло быть и речи. Да, тут было на что посмотреть и что послушать! А уж для любопытной четырехлетней крошки здесь открывалось просто необозримое пространство для всевозможных шалостей и проказ.

Кстати, Фрэнсис Кэтрин Киркелди уже успела напроказничать, и чтобы заставить девочку сожалеть о своем недостойном поведении, папа Киркелди отшлепал ее по попке, а потом, перекинув через плечо, словно мешок с овсом, понес на другой конец поля — подальше от веселых песен и плясок — к унылому серому камню, где и велел ей оставаться до тех пор, пока он не перестанет сердиться и не вернется за ней. Время же, проведенное у камня, она обязана использовать для раздумий о своих прегрешениях. Так велел папа.

Фрэнсис Кэтрин не знала, что означает слово «прегрешения», и потому решила, что выполнять волю отца ей необязательно. К тому же внимание ее сейчас было полностью приковано к жирной, кусачей пчеле, с грозным жужжанием кружащей над ее головой…

Джудит оказалась невольным свидетелем всей этой сцены. Ей почему-то стало жаль смешную веснушчатую девчушку, которая даже не поморщилась, когда отец шлепал ее по попке. Сама она наверняка бы разревелась, если бы дяде Герберту вздумалось вдруг проделать с ней то же самое.

Джудит решила поговорить с храброй малышкой. Выждав, пока мужчина не погрозит дочери пальцем и не отправится обратно к разноцветным шатрам, она подобрала подол своего платья и долгим кружным путем побежала к серому камню. К сидящей на нем девочке Джудит подошла со спины.

— Мой папа никогда бы меня не отшлепал, — решительно заявила она, но не столько для того, чтобы похвастаться, сколько для того, чтобы поскорее завязать знакомство.

Фрэнсис Кэтрин так и осталась сидеть, не поворачивая головы. Взгляд ее по-прежнему был прикован к здоровенной пчеле, теперь уже ползавшей по серому камню неподалеку от ее левой коленки.

Джудит ничуть не обескуражило ее молчание.

— Мой папа умер, — продолжила она. — Еще до того, как я появилась на свет.

— Откуда ты тогда знаешь, отшлепал бы он тебя или нет?

Джудит пожала плечами.

— Просто знаю, и все. — И чтобы не возникло паузы, выпалила первое, что пришло ей в голову: — А ты смешно говоришь — так, как будто у тебя что-то застряло в горле. Ведь застряло, правда? Я угадала?

— Нет, — ответила Фрэнсис Кэтрин. — Но ты тоже говоришь как-то странно.

— А почему ты на меня не смотришь?

— Не могу.

— Почему не можешь? — удивилась Джудит, теребя в ожидании ответа подол своего легкого розового платья.

— Потому что я слежу за пчелой, — ответила Фрэнсис Кэтрин. — Она может ужалить меня в любую минуту, и мне следует быть начеку, чтобы не допустить этого.

Джудит наклонила головку, чтобы поближе разглядеть зловещее насекомое, копошащееся на серой поверхности камня.

— Почему же ты ее до сих пор не прихлопнула? — спросила она шепотом.

— Я боюсь промахнуться, — призналась Фрэнсис Кэтрин. — Если это случится, пчела обязательно меня ужалит.

Джудит нахмурила брови и задумалась над тем, как помочь бедной девочке.

— А хочешь, я сама ее прихлопну? — предложила она вдруг.

— А ты этого хочешь?

— Может быть, и хочу… — неуверенным голосом начала Джудит. — А тебя как зовут? — продолжила она уже с большей уверенностью, желая немного потянуть время, чтобы собраться с духом для предстоящей схватки с пчелой.

— Фрэнсис Кэтрин. А тебя?

— Джудит. А почему это у тебя два имени? Что-то я раньше никогда не встречала людей с двумя именами.

— Дело в том, что мою маму звали Фрэнсис. Она умерла сразу же после моего рождения. Кэтрин — имя моей бабушки. Ее постигла та же участь. Церковь запретила хоронить их на освященной земле, поскольку сочла их нечистыми. Папа надеется, что я буду хорошо себя вести и после смерти попаду в рай. Когда Бог услышит два моих имени, он вспомнит маму и бабушку и простит их.

— А почему церковь сочла их нечистыми?

— Потому что они умерли во время родов, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Ты что же, девочка, совсем ничего не знаешь?

— Ну почему, кое-что знаю… — смутилась Джудит.

— А вот я знаю почти все, — похвасталась Фрэнсис Кэтрин. — Папа говорит, что я ни в чем так не уверена, как в этом. Я даже знаю, как дети попадают к маме в живот. Хочешь расскажу?

— О да! — охотно согласилась Джудит.

— Как только кончается свадебный пир, папа берет свои кубок с вином и плюет в него, а потом заставляет маму сделать большой глоток. После того как мама проглотит вино, в животе у нее начинает расти ребенок.

Услышав столь восхитительную и отвратительную — одновременно — новость, Джудит скорчила брезгливую гримасу. Она хотела было попросить Фрэнсис Кэтрин рассказать ей что-нибудь еще, как вдруг та пронзительно взвизгнула. Джудит наклонилась к ней поближе и тоже взвизгнула. Пчела уселась прямо на носок туфельки ее подруги. Чем дольше Джудит смотрела на пчелу, тем огромнее она ей казалась.

Разговор о родах был немедленно прерван.

— Ты ее прихлопнешь? — спросила Фрэнсис Кэтрин с надеждой в голосе.

— Да, но сначала мне нужно к этому подготовиться, — ответила Джудит.

— Боишься?

— Нет, — соврала она. — Я вообще ничего не боюсь. И мне кажется, что ты тоже ничего не боишься.

— Почему тебе так кажется? — удивилась Фрэнсис Кэтрин.

— Потому что ты не плакала, когда папа тебя шлепал по попке, — объяснила Джудит.

— Просто он шлепал меня понарошку, — улыбнулась Фрэнсис Кэтрин. — Папа никогда бы не ударил меня всерьез. Ему от этого было бы гораздо больнее, чем мне. Во всяком случае, так утверждают Гэвин и Кэвин. Вообще они говорят, что у папы со мной уйма хлопот и что он сильно портит меня тем, что постоянно балует. А еще они жалеют того беднягу, который женится на мне, когда я вырасту.

— А кто такие Гэвин и Кэвин? — поинтересовалась Джудит.

— Мои сводные братья, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Мой папа — и их папа тоже, но у них была другая мама. Она умерла.

— Умерла при родах?

— Нет.

— А от чего?

— Просто она бесконечно устала от жизни, — вздохнула Фрэнсис Кэтрин. — Во всяком случае, так сказал мне папа. Ну а теперь я покрепче зажмурюсь, если ты собираешься все-таки расправиться с этой пчелой.

Джудит решила во что бы то ни стало произвести благоприятное впечатление на свою новую подружку, поэтому отринула любые колебания. Она протянула руку и чуть было уж не прихлопнула злосчастное насекомое, как вдруг почувствовала легкое, едва уловимое прикосновение его трепещущих крылышек к своей нежной розовой коже. Ей стало щекотно, и она, сама того не желая, сжала пальцы в кулачок. Раздался дикий вопль.

Фрэнсис Кэтрин соскочила с камня и бросилась помогать своей новой подружке единственным известным ей способом: завопила тоже.

Джудит бегала вокруг и кричала так сильно, что чуть не задохнулась. Подружка бежала за ней по пятам, крича так же, только не от боли, а от страха и из сострадания.

На крик прибежал отец Фрэнсис Кэтрин. Вначале он поймал дочь, а после того, как та дрожащим голосом объяснила, в чем дело, догнал и Джудит.

Через несколько минут все стихло. Вынув пчелиное жало из ладошки Джудит и приложив к месту укуса кусочек прохладной земли, папа Киркелди нежно вытер девочке слезы краешком своего шерстяного пледа. Теперь он сидел на сером камне, прижимая к себе дочь, устроившуюся на одном колене, и Джудит, устроившуюся на другом.

Никто и никогда еще так не суетился вокруг Джудит. Ошарашенная подобным обилием внимания по отношению к собственной персоне, Джудит сильно смутилась, однако противиться не стала.

— Надо сказать, что вид у вас был на редкость жалкий, — провозгласил папа, когда девочки перестали всхлипывать и вновь могли внимать его словам. — Вы вопили громче иерихонских труб и бегали по кругу друг за дружкой словно куры с отрубленными головами.

Джудит никак не могла понять, сердится этот человек или нет. Голос его звучал довольно грозно, однако брови не были нахмурены. Но тут Фрэнсис Кэтрин хихикнула, и Джудит пришла к выводу, что отец ее подружки скорее смеется над ними, нежели сердится.

— Ей было очень больно, папа, — объявила Фрэнсис Кэтрин.

— Уверен, что ты говоришь правду, — согласился тот и, покосившись на Джудит, увидел, что девочка пристально смотрит на него снизу вверх. — Ты храбрая малышка, раз пришла на помощь моей дочке, — похвалил он ее. — Но в следующий раз не хватай пчелу рукой. Ладно?

Джудит приняла серьезное выражение лица и понимающе закивала головой.

Папа Киркелди похлопал ее по плечу.

— А ты красивая девчушка, — заметил он. — Как твое имя, дитя?

— Ее зовут Джудит, папа, и теперь она — моя подруга, — поспешила сообщить Фрэнсис Кэтрин. — Ей можно будет поужинать вместе с нами?

— Это зависит от воли ее отца, — услышала она в ответ.

— Ее отец умер, — продолжила девочка. — Это достойно сожаления, не так ли, папа?

— Несомненно. — Он кивнул. В уголках его глаз забрезжили морщинки, но не смех и не улыбка были тому причиной. — У этой малышки самые красивые голубые глаза, какие мне только приходилось когда-либо видеть в своей жизни.

— Но ведь у меня тоже самые красивые глаза, какие тебе только приходилось когда-либо видеть, правда, папа?

— Да, это правда, дочка. Но у тебя самые красивые карие глаза.

Фрэнсис Кэтрин оценила похвалу отца. Она кокетливо дернула плечиком и вновь хихикнула.

— Папа Джудит умер еще до того, как она появилась на свет. — Ей почему-то очень хотелось, чтобы папа узнал эту новость как можно скорее.

Папа Киркелди вздохнул.

— А теперь, дочка, я бы хотел, чтобы ты немного помолчала, пока я буду говорить с твоей подружкой, — сказал он серьезным голосом.

— Слушаюсь, папа, — пообещала Фрэнсис Кэтрин.

Взгляд его вновь обратился к Джудит. Киркелди немного смущало то, с каким вниманием смотрит на него это юное создание. «Такая серьезная малышка, — подумал он, — слишком серьезная для своего возраста». Вслух же спросил:

— Сколько тебе лет, Джудит?

Девочка выставила перед ним четыре пальца.

— Видишь, папа? Ей столько же лет, сколько и мне, — прокомментировала ситуацию Фрэнсис Кэтрин.

— Нет, дочка, совсем не столько же. Джудит четыре года, а тебе уже пять. Ты помнишь об этом?

— Помню, папа.

Улыбнувшись дочери, папа Киркелди вновь попытался заговорить с Джудит.

— Ты ведь не боишься меня, правда?

— Она ничего не боится, — снова вмешалась в разговор Фрэнсис Кэтрин. — Она сама мне об этом сказала!

— Помолчи, дочка. Я хочу наконец-то услышать хотя бы пару слов от твоей подружки. Джудит, твоя мама здесь? — Папа Киркелди вопрошающе заглянул ей в глаза.

Девочка покачала головой. Она продолжала внимательно смотреть на него, нервным жестом накручивая на палец локон своих чудесных золотистых волос. Лицо папы Киркелди обрамляла густая рыжая борода. Когда он открывал рот, волоски ее смешно шевелились, и ей хотелось прикоснуться к ним, чтобы узнать, каковы они на ощупь.

— Джудит! Твоя мама здесь? — повторил папа Киркелди.

— Нет, моя мама сейчас гостит у дяди Текела, и она не знает, что я здесь. Это мой секрет, и если я открою его ей, то уже никогда не смогу приехать на этот праздник. Так сказала мне тетя Милисента. — Почему-то в эту минуту Джудит хотелось рассказать этому человеку все, что ей было известно. — Дядя Текел говорит, что он мне почти как папа, хотя никакой он мне не папа, а просто мамин брат, и я никогда не сидела у него на коленях. Да мне никогда и не захотелось бы, даже если бы и было можно…

Папа Киркелди с трудом понимал, о чем идет речь, зато его дочь не испытывала в этом плане никаких затруднений. Кроме того, ее одолевало страшное любопытство.

— А почему же нельзя? — не выдержала она.

— Потому что у дяди Текела сломаны обе ноги, — пояснила Джудит.

Фрэнсис Кэтрин так и ахнула.

— Папа, разве это не достойно сожаления? Отец тяжело вздохнул. Нить разговора явно ускользала от него.

— Да, несомненно, — кивнул он. — Но, Джудит, если твоя мать находится сейчас в гостях у дяди Текела, каким образом ты оказалась здесь?

— Я приехала сюда с маминой сестрой, — ответила Джудит. — Раньше я постоянно жила с тетей Милисентой и дядей Гербертом, но теперь мама мне этого не разрешает.

— А почему? — не унималась Фрэнсис Кэтрин.

— А потому, что однажды мама услышала, как я назвала дядю Герберта папой. Она так разозлилась при этом, что даже дала мне подзатыльник. А потом дядя Текел сказал, что следующие полгода я должна буду жить с ним и с мамой, чтобы я не забывала, кому принадлежу, а тете Милисенте и дяде Герберту придется обойтись без меня. Так сказал дядя Текел. Мама не хотела, чтобы я оставалась с ними даже на полгода, но Текел тогда еще не начал пить после ужина, и поэтому она знала, что все, сказанное им, он запомнит. Он всегда все помнит, когда не пьян. И мама опять ужасно разозлилась.

— Твоя мама разозлилась так, потому что пожалела тетю Милисенту, полагая, что та будет скучать по тебе эти полгода? — спросила Фрэнсис Кэтрин.

— Нет, — почти шепотом произнесла Джудит. — Просто мама называет меня своей обузой.

— Тогда почему же она не хочет, чтобы ты от нее уезжала?

— Она не любит дядю Герберта, — пояснила Джудит. — И поэтому все делает ему назло.

— А почему она его не любит? — продолжала допытываться Фрэнсис Кэтрин.

— Потому что он потомок проклятых шотландцев, — простодушно ответила Джудит, повторив то, что не раз слышала от матери. — Мама говорит, что я не должна даже разговаривать с проклятыми шотландцами.

— Папа, я — проклятая шотландка? — изумилась Фрэнсис Кэтрин.

— Нет, дочка, ты не проклятая шотландка, — ответил отец с какой-то грустью в голосе.

— А я? — встревожилась Джудит.

— Ты — англичанка, девочка, — терпеливо объяснил он ей.

— Проклятая англичанка?

В глазах Киркелди заметались искры отчаяния.

— Никто не проклятый! — воскликнул он и хотел было прибавить что-то еще, как вдруг его могучий живот потряс взрыв хохота. — Знаете что, мои сладенькие? В вашем присутствии мне лучше не говорить ничего такого, что вы могли бы потом повторять к месту и не к месту.

— Почему, папа? — искренне удивилась Фрэнсис Кэтрин.

— Тебе трудно будет это понять, девочка, — ответил ей отец, прекратив смеяться.

Он медленно поднялся на ноги, держа дочку на одной руке, а Джудит на другой. Обе девчушки запищали от восторга, когда он сделал вид, будто сейчас их уронит.

— А теперь пойдем поищем твоих тетю и дядю, пока они не начали беспокоиться, — обратился папа Киркелди к Джудит. — Ты помнишь дорогу к своей палатке?

У Джудит тотчас же все сжалось внутри от испуга. Она не запомнила, в каком месте стоит их палатка. А вдобавок ко всему она еще и не знала ее цвета…

Девочка собрала все силы, чтобы не разреветься от стыда и ужаса.

— Не помню, — прошептала она.

Ей показалось, что отец Фрэнсис Кэтрин сейчас накричит на нее так же, как кричит обычно в таких случаях дядя Текел, особенно когда пьян или чем-нибудь раздражен.

Однако отец ее новой подруги ничуть не рассердился. Джудит робко взглянула на него исподлобья и, к великому своему удивлению, увидела улыбку на его губах. Тревога ее тут же рассеялась. Папа Киркелди пообещал ей, что очень скоро разыщет ее родственников.

— Они сильно будут скучать по тебе, если ты не вернешься? — поинтересовалась Фрэнсис Кэтрин. Джудит кивнула.

— Дядя Герберт и тетя Милисента будут даже плакать, — призналась она. — Иногда мне хочется, чтобы именно они были моими папой и мамой. Честное слово, хочется!

— Почему? — изумилась Фрэнсис Кэтрин.

Джудит пожала плечами. Она не знала, какими словами объяснить все это своей новой подружке.

— Ну что ж, нет ничего плохого в том, чтобы чего-нибудь хотеть, — улыбнулся отец Фрэнсис Кэтрин.

Услышав от него слова одобрения, Джудит почувствовала себя такой счастливой, что не выдержала и опустила ему на плечо свою златокудрую головку. Теплый плед под ее щекой оказался шершавым и приятно пах свежим воздухом.

Девочка подумала, что это самый чудесный папа во всем мире. Поскольку в эту минуту он не смотрел на нее, Джудит решилась удовлетворить свое любопытство и, протянув руку, дотронулась до его бороды. Ей стало щекотно, и она хихикнула.

— Папа, тебе нравится моя новая подруга? — спросила Фрэнсис Кэтрин, когда они дошли до середины поля.

— Конечно, нравится, — утвердительно кивнул головой отец.

— Тогда можно мне взять ее себе? — В голосе девочки звучали воодушевление и надежда.

— Ради всего… — Ошарашенный вопросом дочери, Киркелди-старший воздел глаза к небу. — Нет, ее нельзя взять себе. Она же не щенок. Но ты можешь оставаться ее подругой, — поспешно прибавил он, прежде чем дочь успела открыть рот.

— Навсегда, папа? — спросила Фрэнсис Кэтрин после непродолжительного молчания.

Она задала этот вопрос отцу, но ответ на него ей дала сама Джудит.

— Навсегда, — застенчиво вырвалось из ее уст. Фрэнсис Кэтрин схватила ее за руку и торжественно прошептала:

— Навсегда!

Таково было начало этой истории.

С того самого дня две маленькие девочки стали неразлучными подругами. Праздник же продолжался еще целых три недели, различные кланы приезжали и уезжали, а игры на звание победителя, как всегда, проводились в последнее воскресенье месяца.

Джудит и Фрэнсис Кэтрин не обращали внимания ни на какие соревнования. Малышки и без того были слишком заняты. Изо дня в день они только и делали, что делились друг с другом самыми сокровенными своими секретами.

Это была воистину идеальная дружба. Фрэнсис Кэтрин наконец-то нашла кого-то, кто готов был слушать все, о чем бы она ни рассказывала, а Джудит наконец-то встретила того, кто хотел бы говорить с ней часами напролет.

Справедливости ради заметим, что дружба эта доставляла немало хлопот их домочадцам. Фрэнсис Кэтрин, к примеру, стала вставлять через каждое слово эпитет «проклятый», а Джудит столь же часто начала употреблять выражение «достойно сожаления». Однажды днем, когда им, по всем правилам суточного распорядка, полагалось спать, они взяли и подстригли друг дружку. Тетя Милисента, завидев беспорядочно выстриженные космы, подняла страшный крик и не утихомирилась до тех пор, пока не нахлобучила на головы проказницам по белому капору, чтобы хоть как-то скрыть от посторонних глаз это ужасное зрелище. И на дядю Герберта она тоже очень сердилась, потому что ему полагалось присматривать sa девочками, а он не только нисколько не огорчился по поводу происшедшего, но даже хохотал как сумасшедший. Она велела мужу отвести обеих чертовок на другой конец поля и посадить на серый камень, дабы те хорошенько подумали о своем постыдном поведении.

Девочки действительно хорошенько думали, но только не о своем постыдном поведении. Фрэнсис Кэтрин, например, подала замечательную идею: у Джудит тоже должно быть два полных имени, чтобы им совсем уж ничем не отличаться друг от друга. На выбор имени у подружек ушло довольно много времени. Но в конце концов решение было принято, и Джудит превратилась в Джудит Элизабет. После этого девочка отказывалась отзываться на чей-либо зов, если ее не окликали двумя этими именами одновременно.

Потом праздник кончился, и все разъехались по домам. Прошел год. Но когда на следующем празднике Фрэнсис Кэтрин и Джудит Элизабет встретились снова, было похоже, что расставались они всего-то на пару часов. Фрэнсис Кэтрин никак не могла дождаться того момента, когда их с Джудит оставят наедине. Дело в том, что она разузнала еще один умопомрачительный факт, касающийся рождения детей. Оказывается, женщине не обязательно выходить замуж для того, чтобы иметь ребенка. Она знала это наверняка, потому что одна из женщин Киркелди вырастила в своем животе ребенка, хотя и не была при этом замужем. «И еще, некоторые из старух клана швыряли камни в бедную девушку, — шептала Фрэнсис Кэтрин на ухо своей подружке, — а папа велел им прекратить швырять камни и приказал оставить бедняжку в покое».

— А в того мужчину, который плюнул ей в питье, они тоже швыряли камни? — поинтересовалась Джудит.

— Девушка отказалась назвать имя того, кто это сделал, — покачала головой Фрэнсис Кэтрин. — Нетрудно понять, что из этого следует, — продолжала она. — Это означает, что любая взрослая женщина, отпив из кубка, в который плюнул любой взрослый мужчина, наверняка получит ребенка в животе.

И Фрэнсис Кэтрин заставила Джудит пообещать ей, что та никогда ничего подобного не совершит. Джудит взяла с нее такое же обещание…

Годы, пришедшиеся на период взросления, в памяти Джудит слились в один сплошной туман. В сознание ее медленно, но неумолимо проникало понимание той ненависти, которая существовала между шотландцами и англичанами. Впрочем, она всегда знала, что ее мать и дядя Текел презирают шотландцев, но считала, что презрение это происходит от их невежества.

Ведь чаще всего именно невежество порождает презрение, не так ли? По крайней мере об этом всегда говорил дядя Герберт. А Джудит верила всему, что он ей говорил. Он был таким добрым, таким любящим! Когда девочка предположила, что мама и дядя Текел просто никогда не бывали в семье шотландцев и потому не понимают, какие они чудесные, добродушные люди, дядя Герберт поцеловал ее в лоб и сказал, что скорее всего так оно и есть.

По печальному выражению его глаз Джудит поняла: он согласился с ней только для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Когда ей исполнилось одиннадцать лет, она узнала истинную причину ненависти ее матери по отношению к шотландцам.

Один из них был ее мужем.

Глава 1

Будучи чем-нибудь недоволен, Йан Мэйтленд становился злым как черт.

А как раз сейчас он и был недоволен. Настроение его испортилось в ту самую минуту, когда брат Патрик сообщил ему об обещании, данном своей милой жене Фрэнсис Кэтрин.

Если Патрик и хотел изумить брата, то он, несомненно, достиг своей цели. Выслушав его, Йан потерял дар речи.

Но ненадолго. Гнев тут же взял верх над изумлением. По правде говоря, в ярость Йана привело не столько то, что Патрик дал жене это смехотворное обещание, сколько то, что он созвал Совет, чтобы получить официальное одобрение. Йан никогда не позволил бы брату втягивать старейшин в дело, которое считал чисто семейным, но на тот момент его не было в поместье — он гонялся за ублюдками из клана Маклинов, захватившими в плен троих неопытных воинов клана Мэйтлендов, а когда вернулся домой, — усталый, но с победой, — уже ничего нельзя было исправить.

Ну что ж, это было вполне в духе Патрика: самый простейший вопрос запутать до дьявольской сложности. Юноша явно не продумал всех последствий своего опрометчивого поступка. Поскольку совсем недавно Йан был избран лаэрдом клана, все ждали, что он поступится своей любовью к близким и долгом перед ними и будет действовать исключительно в интересах Совета.

Оправдывать эти ожидания Йан, естественно, не собирался. Он в любом случае встанет на сторону брата, как бы ни противились этому старейшины, и не позволит наказать Патрика. Он даже готов сражаться, если возникнет такая необходимость.

Своими истинными намерениями Йан не поделился с братом по той простой причине, что хотел заставить Патрика помучиться от неопределенности. Пройдя сквозь подобное испытание, Патрик, возможно, научится проявлять хоть немного выдержки.

Пятеро членов Совета уже собрались в Большом Зале, чтобы выслушать прошение Патрика, когда Йан покончил наконец с делами и взошел на холм. Патрик стоял посреди внутреннего двора замка, широко расставив ноги. Судя по его виду, он был готов к бою. Лицо его было мрачнее тучи, ладони сжаты в кулаки.

На Йана ярость брата не произвела ни малейшего впечатления. Он оттолкнул Патрика в сторону, когда тот попытался загородить ему дорогу, и направился к лестнице, ведущей в центральную часть замка.

— Йан! — крикнул ему вослед Патрик. — Ты со мной или против меня? Я спрашиваю тебя об этом сейчас, потому что хочу выяснить твою позицию прежде, чем мы войдем в Большой Зал.

Йан остановился, медленно повернул голову и посмотрел на брата. Лицо его полыхало гневом, однако голос звучал на удивление мягко.

— А я хотел бы знать, Патрик, ты нарочно пытаешься меня спровоцировать, задавая подобный вопрос? Патрик смутился.

— Я не хотел тебя оскорбить, но ты же новый лаэрд, и Совет устроит тебе сегодня проверку. Только сейчас мне стало понятно, в какое неловкое положение я тебя поставил.

— Ты передумал?

— Нет. — Патрик подошел к брату. — Я знаю, ты был против того, чтобы я обращался в Совет, а тем более сейчас, когда ты пытаешься склонить их к союзу с Дунбарами против Маклинов, но моя жена вознамерилась получить благословение Совета во что бы то ни стало. Она желает, чтобы ее подругу встретили здесь приветливо.

Йан ничего не ответил брату.

— Я знаю, что тебе не понять, почему я дал своей жене такое обещание, но когда-нибудь, встретив в жизни свою единственную женщину, ты все поймешь, — продолжил Патрик с еще большей настойчивостью.

Йан в отчаянии покачал головой.

— Клянусь Богом, Патрик, не пойму никогда! Нет на свете такого существа — единственная женщина. Все они одинаково хороши.

Патрик рассмеялся.

— Я и сам так думал — до тех пор, пока не встретил Фрэнсис Кэтрин.

— Ты говоришь сейчас не по-мужски, — усмехнулся Йан.

Колкость брата не обидела Патрика. Ему верилось, что, хотя Йан и не может понять его любви к жене, когда-нибудь, с Божьей помощью, и он обретет свою Единственную и вручит ей свое сердце. И когда этот день настанет, Патрик напомнит Йану об их сегодняшнем разговоре.

— Дункан сказал, что, возможно, они захотят допросить мою жену, — сообщил Патрик, возвращаясь к теме, которая заботила его сейчас больше всего. — Тебе не кажется, что старейшина просто подшутил надо мной?

— Члены Совета никогда не шутят, Патрик. И тебе это известно так же хорошо, как и мне, — ответил Йан, не поворачивая головы.

— Проклятие! И во всем этом виноват я сам! — воскликнул Патрик.

— Да, это так, — подтвердил Йан.

Патрик не обратил внимания на то, как быстро на этот раз согласился с ним брат.

— Я не позволю Совету запугать Фрэнсис Кэтрин, — решительно заявил он. Йан вздохнул.

— И я тоже.

Патрик был настолько потрясен ответом брата, что даже перестал хмуриться.

— Они считают, что смогут заставить меня изменить свое решение, — сказал он, — Запомни, что бы они ни предприняли, это ничего не изменит. Я дал Фрэнсис Кэтрин слово и намерен сдержать его. Клянусь Богом, Йан, я бы прошел и сквозь адский огонь ради своей жены.

Йан обернулся. На губах его играла улыбка.

— Пока что от тебя требуется только пройти в Большой Зал. — В голосе его звучала насмешка. — И давай покончим с этим.

Патрик кивнул и, поспешно обогнав брата, распахнул перед ним одну из дверных створок.

— Мой тебе совет, Патрик, — сказал Йан, прежде чем они вошли в зал. — Оставь гнев за этой дверью. Стоит им только увидеть, что ты разъярен, как они сразу же вцепятся тебе в глотку. Изложи свои доводы ровным и спокойным голосом. Пусть твоими поступками руководит разум, а не сердце.

— А как же все остальное?

— Остальное предоставь мне.

Десять минут спустя Совет принял решение послать гонца за Фрэнсис Кэтрин. Поручение это досталось молодому Шону. Жену Патрика он застал дома, сидящей у камина, и сообщил ей, что она должна идти к замку и ждать у дверей До тех пор, пока муж не проводит ее внутрь.

Сердце Фрэнсис Кэтрин готово было выпрыгнуть из груди. Патрик предупреждал, что, возможно, ее призовут на заседание Совета, но она не поверила ему. Где это видано, чтобы женщина свободно высказывала свое мнение непосредственно перед Советом или лаэрдом Ее ничуть не успокаивало то, что новым лаэрдом был избран старший брат ее мужа. Нет, в подобных делах родственные узы не значат ровным счетом ничего.

Страшные мысли мелькали в сознании Фрэнсис Кэтрин. Невероятное волнение охватило ее душу. Наверное, старейшины подумают, что она свихнулась. Да, решила Фрэнсис Кэтрин, Патрик рассказал им об обещании, которое дал ей, и поэтому теперь ее вызывают в Большой Зал, чтобы она все объяснила сама. Хотят убедиться, прежде чем приговорить ее до конца дней к одиночеству, что она действительно лишилась рассудка.

Ее единственной надеждой был лаэрд. Фрэнсис Кэтрин не очень хорошо знала Йана Мэйтленда. За два года замужества она едва ли перебросилась с ним и полусотней слов. Патрик заверял ее, что Йан — человек достойный и скорее всего сочтет ее просьбу справедливой.

Но сначала ей придется выступить перед Советом. Поскольку это будет официальное заседание, то старейшины не станут обращаться непосредственно к ней. Они будут задавать вопросы своему главе, Грэхему, и только ему одному придется унизиться до разговора с ней. В конце концов она — женщина, и вдобавок — посторонняя, так как родилась и выросла в приграничных землях, а не в славных горах Шотландии. Фрэнсис Кэтрин даже испытывала облегчение от того, что только Грэхем будет задавать ей вопросы, потому что боялась его меньше, чем всех остальных старейшин. Старый воин был сладкоречив, и клан относился к нему с большим уважением. Он пробыл лаэрдом свыше пятнадцати лет и ушел с этого высокого поста всего три месяца назад. Грэхем не станет ее запугивать, по крайней мере не станет запугивать нарочно, но использует все остальные доступные ему приемы, чтобы заставить Патрика отказаться от данного ей обещания.

Фрэнсис Кэтрин быстро перекрестилась и начала свой путь к замку, молясь при этом непрестанно. Она убеждала себя в том, что сможет выдержать выпавшее на ее долю испытание и все равно не отступит! Патрик Мэйтленд дал ей это обещание в тот день, когда она согласилась выйти за него замуж, и, видит Бог, он намерен его сдержать.

Их благополучие, их семейное счастье, их жизнь зависели от этого.

Фрэнсис Кэтрин добралась до верхней ступеньки лестницы и замерла в ожидании. Мимо нее прошествовали несколько женщин, и каждая с любопытством поглядела в ее сторону. Фрэнсис Кэтрин не собиралась вступать с ними в разговор. Она стояла, отвернувшись к стене, и молилась, чтобы только никто не окликнул ее в этот миг. Ей не хотелось, чтобы женщины клана узнали обо всем прежде, чем кончится заседание Совета. В противном случае они наверняка поднимут шум, и успокоить их будет очень трудно.

Однако, судя по всему, слишком долгого ожидания ей не выдержать. Агнес Керри, старая курица, всегда держащая нос по ветру, в расчете на то, что ее хорошенькая дочь со временем станет невестой лаэрда, уже два раза обошла по кругу двор замка, вынюхивая, что же все-таки здесь происходит, а несколько ее компаньонок подошли почти вплотную к лестнице.

Трясущимися руками Фрэнсис Кэтрин расправила складки пледа на своем вздувшемся животе и попыталась подавить приступ накатившего на нее страха. Обычно эта девушка не чувствовала себя такой робкой и неуверенной, но с тех пор, как она забеременела, поведение ее резко изменилось. Будущая мама сделалась ужасно ранимой и плакала по каждому, пусть даже и самому незначительному, поводу. Да и может ли улучшиться настроение от того, что ты чувствуешь себя толстой и неуклюжей, как раскормленная кобыла? Фрэнсис Кэтрин была уже на седьмом месяце, и это обстоятельство значительно замедляло Teiin ее жизни. Однако мысль ее работала с прежней скоростью. Стоя лицом к стене, девушка пыталась догадаться, какие вопросы задаст ей сегодня Грэхем.

Наконец скрипнула дверь, и на пороге показался Патрик. Увидев его, Фрэнсис Кэтрин испытала такое облегчение, что чуть было не расплакалась. Патрик был хмур, но, увидев, насколько бледна и встревожена его жена, все же заставил себя улыбнуться. Он взял ее за руку и, погладив по ладошке, ободряюще подмигнул. Столь необычайное проявление нежности при свете дня подействовало на нее не менее успокаивающим образом, чем почесывание спинки на ночь.

— О, Патрик, — выпалила она, — я так сожалею, что из-за меня тебе приходится переносить все эти тяготы.

— Означает ли это, что ты освобождаешь меня от данного тебе обещания? — спросил он своим густым, низким голосом, Который ей так нравился.

— Нет, — послышалось в ответ.

Ее прямолинейность рассмешила Патрика.

— Я так и думал, — сказал он с улыбкой.

Но Фрэнсис Кэтрин было не до шуток. Ей нужно было максимально сосредоточиться перед предстоящим испытанием.

— Он уже там? — прошептала она чуть слышно.

Патрик понимал, о ком идет речь. Для него не являлось тайной, что Фрэнсис Кэтрин испытывает страх перед его братом. Вероятно, потому, думал он, что Йан — лаэрд всего клана. А количество одних только воинов в клане уже перевалило за три сотни. Власть, которой обладал Йан в настоящий момент, поднимала его в глазах женщины на недосягаемую высоту.

— Пожалуйста, ответь мне, — умоляющим голосом попросила Фрэнсис Кэтрин.

— Да, дорогая, Йан уже там.

— Значит, он уже знает про обещание? — Ее вопрос был верхом наивности. И она сама это поняла, еще до того, как муж успел открыть рот. — О, господи, конечно же, знает! Он сердит на нас?

— Любимая, все будет в порядке, — пообещал Патрик и подтолкнул ее к двери. Фрэнсис Кэтрин медлила.

— А как же Совет, Патрик? — робко спросила она. — Как они восприняли твои объяснения?

— До сих пор брызжут слюной.

— О Боже! — Бедную девушку вновь охватил ужас. Патрик понял, что не стоило ей сейчас говорить правду. Он , обнял жену за плечи и прижал к своей груди.

— Все образуется, — прошептал он в надежде успокоить бедняжку. — Вот увидишь. Если даже понадобится идти пешком в Англию за твоей подругой, я пойду. Ты веришь мне?

— Да, верю! Я не вышла бы за тебя замуж, если бы целиком и полностью не доверяла тебе. Ах, Патрик, ты же понимаешь, как все это важно для меня?

Он поцеловал ее в лоб.

— Понимаю. Но сначала пообещай мне кое-что.

— Все, что угодно.

— Когда приедет твоя подруга, ты снова начнешь шутить и смеяться?

— Обещаю, — улыбнулась Фрэнсис Кэтрин и еще крепче прижалась к груди мужа. Целую минуту они простояли обнявшись. Патрик тянул время, чтобы позволить супруге собраться с духом. Фрэнсис Кэтрин же в эти минуты мысленно подбирала слова, которые ей могут понадобиться во время ответов на вопросы старейшин.

Какая-то женщина, пробегавшая мимо с полной корзиной выстиранного белья в руках, на мгновение приостановилась и улыбнулась влюбленной парочке.

Патрик и Фрэнсис Кэтрин действительно были завидной парой. Он — брюнет, она — блондинка. Оба красивые. Оба высокие. Рост Патрика достигал полных шести футов, и макушка жены едва доходила ему до подбородка. И все же когда Патрик становился рядом со старшим братом, он казался человеком среднего роста, потому что лаэрд был выше его на несколько дюймов. А вот в чем Патрик нисколько не уступал брату, так это в ширине плеч. Волосы его имели тот же каштановый оттенок, что и у Йана. Серые глаза были чуть темнее, чем глаза брата. И еще одно обстоятельство рознило братьев: лицо Патрика не украшало такое количество боевых шрамов, как лицо Йана.

Фрэнсис Кэтрин была столь же хрупка, сколь крепок был ее супруг. Когда она смеялась, в ее красивых карих глазах вспыхивали задорные искорки. Однако подлинным ее сокровищем по праву считались волосы. Ровной золотистой волной ниспадали они до самой талии, и ни единый завиток не нарушал их божественного великолепия.

Поначалу Патрик, будучи неутомимым охотником за женщинами, был очарован лишь внешностью Фрэнсис Кэтрин. Однако вскоре он был покорен и ее необычайным умом. Эта женщина стала для него подлинным сокровищем. Ее взгляды на жизнь были на редкость категоричными, а кроме того, в ней постоянно пылала страсть ко всему новому и прекрасному. Для нее существовала лишь полная мера во всем: в любви и ненависти, в жизни и смерти…

Фрэнсис Кэтрин вздрогнула, и Патрик решил, что настала пора войти в замок и покончить наконец с этим испытанием.

— Пойдем, дорогая. Нас ждут, — тихо сказал он ей.

Бедняжка глубоко вздохнула, отстранилась от его могучей груди и ступила на порог. Патрик догнал ее и пошел рядом.

Они уже почти подошли к лестнице, ведущей вниз, в Большой Зал, когда Фрэнсис Кэтрин вновь прижалась к груди мужа и прошептала:

—Твой двоюродный брат Стивен сказал мне однажды, что когда Йан сердится, его суровое лицо способно остановить биение человеческого сердца. Нам и в самом деле надо сильно постараться, чтобы не рассердить его, да, Патрик?

Патрик не рассмеялся только потому, что вопрос этот был задан с невероятной серьезностью в голосе.

—Фрэнсис Кэтрин, твои страхи совершенно беспочвенны. С ними надо что-то делать. Мой брат… Она схватила его за руку.

— Потом… потом придумаем, что с ними делать. Но сейчас просто пообещай мне не сердить его.

— Ладно, — вздохнул Патрик. — Мы не будем сердить Йана.

Она тотчас же выпустила его руку. Патрик укоризненно покачал головой. Он решил, что, как только Фрэнсис Кэтрин почувствует себя лучше, надо будет и в самом деле найти способ помочь ей избавиться от этого глупого страха. А заодно и поговорить со Стивеном. При первом же удобном случае он отведет двоюродного брата в сторонку и потребует, чтобы тот перестал рассказывать женщинам всякие возмутительные басни.

Йана легко было сделать героем подобных легенд. Он нечасто вступал в разговоры с женщинами, за исключением тех редких случаев, когда как лаэрд клана вынужден был отдавать им какие-либо особые распоряжения. Его резкие манеры зачастую расценивали как проявление гнева. Стивен знал, что большинство женщин при встрече с Йаном трепещут от страха, и находил для себя весьма забавным подстегивать в них время от времени этот страх…

Йан стоял у камина — в гордом одиночестве, плотно скрестив руки на могучей груди. Лицо его пылало гневом и казалось жарче огня в камине.

Едва Фрэнсис Кэтрин увидела это лицо, как тут же споткнулась о ступеньку лестницы. Лишь в последнее мгновение Патрик успел протянуть руку и удержать ее за плечи.

Йан заметил ее страх, но решил, что девушка боится Совета. Он повернулся лицом к старейшинам и дал Грэхему знак начинать заседание. Чем быстрее завершится эта схватка, тем скорее его невестка сможет обрести спокойствие.

Старейшины молча смотрели в сторону Фрэнсис Кэтрин. Их было пятеро, и за столом они располагались согласно их росту. Самый старый из них, Винсент, был также и самым низкорослым. Он сидел на противоположном от Грэхема конце стола. Между ними восседали Дункан, Джелфрид и Оуэн.

Волосы старейшин были убелены сединой, а всех их шрамов хватило бы на то, чтобы покрыть ими сверху донизу каменные стены замка. Фрэнсис Кэтрин сосредоточила свое внимание на Грэхеме. Мелкие морщины разбегались во все стороны из уголков его глаз. Девушке хотелось верить, что они появились за долгие годы жизни от смеха. Эта мысль вселяла в нее надежду на то, что предводитель с пониманием отнесется к ее проблеме.

— Только что твой супруг рассказал нам поразительную историю, — начал Грэхем. — Нам стоило большого труда поверить в ее правдоподобность.

И, кивнув головой, дабы придать больший вес последним своим словам, предводитель замолчал. Фрэнсис Кэтрин засомневалась, следует ли отвечать сейчас же или нужно немного подождать. Взглянув на Патрика и увидев, что тот одобрительно кивает ей в ответ, она начала:

— Мой супруг не мог рассказать вам ничего, кроме правды. Старейшины нахмурились. Лишь один Грэхем улыбнулся и продолжил ласковым голосом:

— Будь добра, объясни нам, почему ты требуешь, чтобы он сдержал свое обещание?

Фрэнсис Кэтрин обиделась не меньше, чем если бы Грэхем вдруг заорал на нее. Она понимала, что тот употребил слово «требуешь» как прямое оскорбление.

— Я — женщина и никогда в жизни не осмелилась бы требовать чего-либо от своего мужа. Я могу его только просить о чем-либо, и вот теперь я прошу Патрика сдержать данное мне слово.

— Прекрасно. — Голос Грэхема все еще был ласков. — Ты не требуешь, ты просишь. А теперь я бы хотел, чтобы ты изъяснила Совету основания столь возмутительной просьбы.

Фрэнсис Кэтрин вздрогнула. Значит, «возмутительной»! Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох и затем продолжила:

— Прежде чем дать согласие выйти замуж за Патрика, я попросила его пообещать мне, что он привезет к нам в гости мою самую лучшую подругу, леди Джудит Элизабет, в том случае, если я буду ждать ребенка. И вот срок моей беременности уже почти подходит к концу. Патрик готов выполнить свое обещание, и мы оба хотим, чтобы это совершилось как можно скорее.

Судя по выражению лица Грэхема, было ясно, что он ничуть не удовлетворен ее объяснением.

— Леди Джудит Элизабет ~ англичанка. Для тебя это не имеет никакого значения? — поинтересовался предводитель, предварительно прочистив горло.

— Нет, милорд, абсолютно никакого.

— Ты полагаешь, что выполнение обещания важнее интересов клана? Представляешь, какую смуту оно внесет в нашу жизнь? Ты этого хочешь?

— Нет, я не хочу совершить ничего подобного, — покачала головой Фрэнсис Кэтрин.

На лице Грэхема отразилось облегчение.

«Он явно решил, что нашел способ заставить меня отказаться от своей просьбы», — подумала девушка. Следующие слова предводителя подтвердили ее подозрение.

— Рад слышать это, Фрэнсис Кэтрин. — Грэхем замолчал и кивнул четверке старейшин. — Я ни секунды не сомневался в благонамеренности этой девушки. И теперь нам остается пожелать ей, чтобы она поскорее забыла всю эту…

Фрэнсис Кэтрин не позволила ему закончить фразу.

— Леди Джудит Элизабет не вызовет никакой смуты, — твердо заявила она.

Плечи Грэхема поникли. Не такое уж это легкое дело — заставить Фрэнсис Кэтрин отказаться от своего плана. Он снова повернулся к ней лицом и нахмурил брови:

— Послушай, девушка, в этих краях еще никогда не принимали англичан. Этой особе придется делить с нами трапезу…

Чей-то кулак с грохотом опустился на крышку стола. Подобную несдержанность проявил воин по имени Джелфрид. Он уставился на Грэхема и прохрипел угрожающим голосом:

— Своей просьбой жена Патрика позорит имя Мэйтлендов!

Глаза Фрэнсис Кэтрин наполнились слезами. Она вновь почувствовала, что ее охватывает паника. Ни одного разумного довода в ответ на заявление Джелфрида не приходило ей в голову, it Патрик сделал шаг вперед И заслонил собой жену. Его голос дрожал от гнева:

— Джелфрид, ты имеешь право выражать свое неудовольствие, но не смеешь повышать голос на мою жену.

Фрэнсис Кэтрин выглянула из-за плеча мужа, чтобы увидеть, как Джелфрид отреагирует на его слова. Но в это время Грэхем сделал жест рукой, повелевающий всем замолчать.

Винсент, самый старый из присутствующих в Зале, этот жест проигнорировал.

— Никогда прежде мне не приходилось встречать женщин, носящих одновременно два полных имени. Пока к нам не прибыла Фрэнсис Кэтрин. Вначале я подумал, что это странность, присущая людям, родившимся неподалеку от границы. Но вот теперь я слышу еще об одной женщине с двумя полными именами. Тебе это не кажется странным, Грэхем?

Предводитель вздохнул. Мысли Винсента время от времени уходили куда-то в сторону. Но с этой привычкой, раздражающей многих, приходилось как-то мириться.

— Не знаю, что и думать, — ответил Грэхем. — Но мы сейчас говорим не об этом. Я еще раз спрашиваю тебя, ты хочешь внести смуту в нашу жизнь? — снова обратился он к Фрэнсис Кэтрин.

Прежде чем ответить, девушка сделала шаг вперед, чтобы не отвечать из-за спины Патрика и не выглядеть, трусихой.

— Не понимаю, почему вы считаете, что леди Джудит Элизабет внесет в нашу жизнь какую-то смуту. Она добрая и благовоспитанная женщина.

Грэхем замолчал и опустил глаза. Прошло полминуты, прежде чем он заговорил снова.

— Фрэнсис Кэтрин, мы не любим англичан. Ты не могла не заметить это за те годы, что провела вместе с нами. — В голосе его прозвучала насмешка.

— Она выросла на границе, — напомнил Джелфрид предводителю, почесывая заросшую бородой челюсть. — Наверное, ей трудно это понять.

Грэхем кивнул в знак согласия. Неожиданно в глазах его мелькнула какая-то догадка. Он повернулся к своим соратникам и, подавшись вперед, о чем-то тихо заговорил. Когда он кончил, все дружно закивали.

У Фрэнсис Кэтрин сжалось сердце. Судя по торжествующему виду Грэхема, можно было понять, что предводитель нашел способ отказать в ее просьбе, не спрашивая согласия у лаэрда.

Очевидно, Патрик подумал о том же. Его лицо потемнело от гнева. Он снова сделал шаг вперед. Жена схватила его за руку. Она понимала, что супруг решил во что бы то ни стало сдержать данное ей обещание, но не хотела, чтобы он выступал против Совета, за что мог быть сурово наказан. А для такого гордого и сильного человека, как Патрик, подобное унижение было бы просто невыносимым.

Она изо всех сил стиснула его руку.

— Вы думаете, что раз мне этого не понять, то вы можете сами решать, что для меня лучше, а что нет. Не так ли?

Грэхема потрясла проницательность Фрэнсис Кэтрин, позволившая ей разгадать, что у него было на уме. Не успел он ответить на ее вызов, как вновь заговорил Патрик:

— Нет, Грэхем не может решать, что для тебя лучше. Этим он нанесет оскорбление мне, жена!

Предводитель внимательно посмотрел на юношу и произнес с нажимом:

— Ты подчинишься решению нашего Совета,. Патрик.

— Один из Мэйтлендов дал слово, и это слово следует сдержать! — раздался вдруг громоподобный голос Йана.

Все разом повернулись к нему. Неотрывным пронизывающим взглядом смотрел лаэрд на главу Совета:

— Не пытайтесь запутать дело, — повелительным голосом произнес он. — Патрик дал своей жене обещание, и оно должно быть выполнено.

В Зале воцарилось молчание. Затем поднялся Джелфрид, Опершись ладонями о крышку стола, он наклонился вперед и гневно уставился на Йана:

— Ты здесь только советник, не более.

Йан пожал плечами.

— Я — ваш лаэрд. Вы сами избрали меня, и теперь я советую вам с уважением отнестись к слову моего брата. Только англичане способны нарушать клятвы, Джелфрид, но не шотландцы.

— Тут ты прав, — кивнул Джелфрид.

«Один готов, осталось еще четверо», — подумал Йан, Проклятие! Он терпеть не мог всю эту дипломатию. Кулачный бой был ему куда более по нраву, чем словесный. Да еще вдобавок приходится выпрашивать у кого-то разрешения на свои действия и на действия брата. Усилием воли подавив в себе раздражение и сосредоточившись на стоящей перед ним задаче, он вновь посмотрел на предводителя.

— Разве ты уже настолько стар, Грэхем, что проявляешь такое беспокойство по столь незначительному поводу? Неужели одна-единственная англичанка способна нагнать на тебя столько страху?

— Конечно, нет, — возмутился Грэхем. — Ни одна женщина в мире не способна нагнать на меня страх! Йан ухмыльнулся.

— Рад это слышать. А то я уж было начал сомневаться в этом.

Ирония лаэрда не осталась незамеченной. Грэхем улыбнулся:

— Ты поставил добротную приманку, Йан, и мое высокомерие загнало меня в твою ловушку.

Йан не произнес ни слова в ответ на это признание. Продолжая улыбаться, Грэхем вновь повернулся к Фрэнсис Кэтрин:

— Но нас все же смущает твоя просьба, и мы хотели бы выслушать убедительное объяснение, зачем тебе понадобилось приглашать сюда эту женщину.

— Пусть сначала она объяснит, почему они обе носят по два имени, — перебил его Винсент.

Грэхем пропустил мимо ушей замечание старейшины.

— Объясни, пожалуйста, девушка, в чем тут причина? — настаивал тот.

— Мне дали имя матери — Фрэнсис и имя бабушки — Кэтрин, потому что.., — начала было девушка.

Грэхем прервал ее взмахом руки. Он все еще продолжал улыбаться, чтобы никто не мог подумать, будто жена Патрика вызывает у него раздражение.

— Нет, нет, я не хочу знать, почему у тебя оказалось два имени. Я хочу, чтобы ты объяснила, почему ты просишь привезти сюда эту англичанку.

Фрэнсис Кэтрин залилась краской, смутившись тем, что неправильно поняла вопрос.

— Леди Джудит Элизабет — моя подруга. Я бы хотела, чтобы она была рядом со мной, когда мне придет срок рожать. И она уже пообещала, что приедет ко мне.

— Подруга — англичанка? Как это могло случиться? — удивился Джелфрид и, озадаченный таким противоречием, поскреб подбородок.

Фрэнсис Кэтрин понимала, что у него нет желания посмеяться над ней. Старый воин действительно был сбит с толку. Что бы она сейчас ему ни ответила, он все равно не поймет ее. По правде сказать, Патрик тоже не до конца представлял, на чем основываются те узы, которые связали их с Джудит так много лет назад, а ведь ее муж не был таким закосневшим ретроградом, как эти старейшины. И все же ей придется попытаться объяснить им.

— Еще в детстве мы познакомились с ней на традиционном летнем празднике, — начала она. — Джудит было всего четыре года, а мне — пять. Тогда мы еще не понимали, что… чем-то отличаемся друг от друга. Грэхем шумно вздохнул.

— А когда поняли?

— Тогда это уже не имело значения, — улыбнулась Фрэнсис Кэтрин.

Предводитель покачал головой.

— Я все равно не понимаю этой дружбы, — признался он. — Однако наш лаэрд прав, напомнив нам о нерушимости наших клятв. Твоя подруга будет принята здесь, Фрэнсис Кэтрин.

Мгновенно ослабев от охватившей ее радости, девушка прислонилась к плечу мужа. Затем она обвела взглядом остальных членов Совета. Винсент, Джелфрид и Дункан улыбались, но Оуэн, старейшина, который, как ей казалось, проспал всю беседу, теперь сидел и качал головой, глядя на нее.

Это заметил Йан.

— Ты не согласен с таким решением, Оуэн? — удивленно спросил он.

— Согласен, но думаю, нам не следует всерьез обнадеживать эту девушку. Я на твоей стороне, Йан, ибо знаю по собственному опыту, что англичане не способны выполнять свои обязательства. И здесь они, безусловно, следуют привычкам своего короля. Этот негодяй меняет решение каждую минуту. Англичанка с двумя именами, возможно, и дала обещание жене Патрика, но скорее всего и она не сдержит слова, — ответил старейшина, продолжая смотреть на Фрэнсис Кэтрин и покачивать головой.

Йан одобрительно кивнул. Он давно уже задавал себе вопрос, когда же наконец Совет придет к подобному выводу. Теперь старейшины выглядели куда менее удрученно. Но и Фрэнсис Кэтрин тоже продолжала улыбаться. По-видимому, она совершенно исключала возможность того, что ее подруга не сдержит своего обещания. Йан чувствовал на себе бремя огромной ответственности, ибо был обязан защищать всех и каждого из членов своего клана. Но не в его силах было защитить невестку от грубой реальности жизни. Несомненно, ей придется пережить свое разочарование, но, получив столь серьезный урок, она поймет наконец, что впредь может рассчитывать только на свою семью.

— Йан, кого ты пошлешь с этим поручением? — поинтересовался Грэхем.

— Ехать должен я, — заявил Патрик. Йан покачал головой.

— Твое место сейчас подле жены. Приближается ее срок. Поеду я.

— Но ты же лаэрд, — возразил Грэхем. — Негоже тебе…

Йан не дал ему закончить.

— Это семейное дело, Грэхем. Поскольку Патрик в настоящий момент не может оставить жену, я должен взять на себя его обязанности. Это мое окончательное решение, — прибавил он и нахмурил брови, чтобы положить конец дальнейшим спорам.

— Никогда прежде не встречался с подругой жены, Йан, — улыбнулся Патрик, — но не сомневаюсь, что, завидев тебя, она тут же передумает ехать к нам.

— О нет, наоборот, Джудит Элизабет будет рада такому провожатому, как Йан! — воскликнула Фрэнсис Кэтрин. И с улыбкой на губах повернулась к лаэрду. — Она ничуть не испугается вас, я в этом уверена. Спасибо, что согласились на это путешествие. С вами Джудит будет чувствовать себя в безопасности.

Услышав последнее замечание, Йан вскинул брови, после чего грустно вздохнул.

— Фрэнсис Кэтрин, я же в отличие от тебя твердо уверен, что она по собственной охоте ни за что не приедет сюда. Ты хочешь, чтобы я ее заставил приехать силой?

Поскольку в это время Фрэнсис Кэтрин смотрела на Йана, она не заметила, как Патрик коротко кивнул брату.

— Нет, нет, вы не должны заставлять ее ехать силой. Она сама, сама захочет этого… Поверьте мне!

И Патрик, и Йан отказались от дальнейших попыток предостеречь девушку от чересчур радужных надежд.

Грэхем вежливо позволил Фрэнсис Кэтрин покинуть заседание. Патрик взял ее под руку и повел к выходу.

Фрэнсис Кэтрин не терпелось оказаться за дверью, чтобы можно было наконец обнять мужа и сообщить ему, как она счастлива, что вышла за него замуж. Он был так… великолепен, защищая ее. Конечно, она никогда и не сомневалась в нем, но ей все же не терпелось высказать ему свое восхищение, которое, как она считала, он с удовольствием выслушает. Мужья ведь нуждаются в том, чтобы жены их иногда хвалили, не так ли?

Они почти уже дошли до верхней ступеньки, когда до ее слуха вдруг донеслось имя Маклинов, произнесенное Грэхемом. Фрэнсис Кэтрин замедлила шаг и прислушалась. Патрик легонько подтолкнул ее вперед, но она сбросила с ноги башмачок и жестом велела ему принести его. Не важно, что муж сочтет ее неуклюжей. Ей было любопытно послушать, о чем идет спор там, внизу. Голос Грэхема звучал так сердито!

Совет не обратил на их задержку никакого внимания. Слово взял Дункан.

— Я против какого-либо союза с Дунбарами. Не нужны они нам, — почти выкрикнул он.

— А если Дунбары объединятся с Маклинами? — спросил Йан дрожащим от ярости голосом. — Забудь о прошлом, Дункан. Подумай о последствиях.

Затем заговорил Винсент:

— Почему обязательно Дунбары? Они скользкие, как свежевыловленный лосось, и подлые, как англичане. Я не могу одобрить эту идею. Никак не могу.

Йан с трудом сдерживал нетерпение.

— Смею напомнить вам, что земли Дунбаров лежат между землями Маклинов и нашими землями. И если мы не объединимся с ними, они с тем же успехом будут искать защиты у этих ублюдков Маклинов. Мы не можем этого допустить. Нам придется выбирать между плохим и худшим.

Фрэнсис Кэтрин не удалось дослушать этот спор до конца. Патрик надел ей на ногу башмачок и снова потянул к двери. К этому моменту она уже совершенно забыла о своем недавнем намерении похвалить мужа. Как только дверь за ними закрылась, Фрэнсис Кэтрин повернулась к Патрику и спросила:

— Почему Мэйтленды ненавидят Маклинов?

— Эта вражда уходит своими корнями в далекое прошлое, — ответил он. — Когда она вспыхнула впервые, меня еще не было на свете.

— А ее можно как-то прекратить?

Патрик пожал плечами.

— Почему тебя интересуют Маклины?

Это ему, разумеется, невозможно было объяснить. В противном случае ей пришлось бы нарушить обещание, данное Джудит Элизабет, а она никогда не предаст доверие своей подруги. Неоспоримо и то, что Патрику просто сделается дурно, если он когда-нибудь узнает, что лаэрд Маклин — отец Джудит. Да, и это тоже следовало учитывать.

— Я знаю, что Мэйтленды враждуют с Дунбарами и с Макферсонами, но ничего не слышала о Маклинах. Поэтому мне и стало любопытно, — схитрила она. — А почему мы не в ладах со всеми остальными кланами?

Патрик рассмеялся.

— Ну нет, есть несколько кланов, которые мы считаем дружественными, — возразил он.

Фрэнсис Кэтрин решила сменить тему и принялась расточать похвалы в адрес Патрика, как и собиралась это сделать вначале. Вскоре они добрались до дома, и после долгого прощального поцелуя Патрик повернулся к жене спиной, собираясь вернуться в замок.

— Патрик, ты ведь не сомневаешься в моей верности? — спросила его вдруг Фрэнсис Кэтрин.

— Нисколько. — Он вновь повернулся к ней лицом.

— Я ведь всегда считалась с твоими чувствами, правда?

— Да, это так, — согласился Патрик.

— Поэтому, если бы мне стало известно что-то такое, что тебя огорчит, было бы лучше не говорить тебе об этом, да?

— Нет, лучше было бы сказать, — возразил он.

— Если я расскажу тебе это, то нарушу обещание, данное другому человеку. А этого я сделать не могу.

Патрик подошел вплотную к жене и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Что ты пытаешься от меня утаить? — спросил он серьезным голосом.

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Я не хочу, чтобы Йан силой привозил сюда Джудит, — выпалила она в надежде отвлечь внимание мужа от нежелательной темы. — Если она не захочет ехать, он не должен прибегать к силе. Пообещай мне, что так и будет!

В конце концов ей удалось заставить мужа дать ей такое обещание, хотя и согласился он только для того, чтобы успокоить жену. Выполнять же это обещание он не собирался. Нельзя было допустить, чтобы какая-то англичанка разбила сердце его возлюбленной. Однако ему стало не по себе от того, что пришлось солгать Фрэнсис Кэтрин, и он хмурился всю дорогу, добираясь до вершины холма.

— Надо поговорить, Йан, — окликнул он брата, едва тот появился в дверях замка.

— Проклятие, Патрик! Если ты собираешься рассказать мне об очередном обещании, данном тобой жене, то предупреждаю, что у меня нет никакого настроения тебя слушать, — прогрохотал Йан.

Патрик рассмеялся и, подождав, пока брат подойдет поближе, сказал:

— Я хочу поговорить с тобой о подруге моей жены. Мне все равно, чего будет стоить ее приезд сюда, Йан. Если понадобится, притащи ее силой. Я никому не позволю огорчать свою жену Хватит с нее волнений из-за ребенка!

Йан двинулся к конюшням, заложив руки за спину и задумчиво наклонив голову. Патрик шагал рядом.

— Ты ведь понимаешь, что если я силой заставлю эту женщину приехать, то скорее всего начнется война с ее семьей, а может быть, даже — если вздумает вмешаться король — и война с Англией?

Патрик посмотрел на брата, чтобы понять, что он думает по этому поводу. Йан лишь улыбнулся в ответ. Патрик покачал головой.

— Джон не станет в это вмешиваться, если не усмотрит для себя никакой выгоды. Дело только в ее семье. Они, конечно же, не позволят ей так просто отправиться в подобное путешествие.

— Может завариться каша, — заметил Йан.

— Это как-то изменит дело?

— Нет.

Из груди Патрика вырвался вздох.

— Когда ты отправляешься в путь?

— Завтра, на рассвете. Сегодня вечером поговорю с Фрэнсис Кэтрин. Хочу узнать как можно больше о семье этой женщины.

— Чего-то Фрэнсис Кэтрин мне недоговаривает, — начал было Патрик. — По пути домой она вдруг начала расспрашивать меня о нашей вражде с Маклинами…

И осекся. Йан смотрел на него так, будто перед ним стоял сумасшедший.

— И ты не потребовал от нее объяснений? — грозно воскликнул он.

— Все не так просто, — пояснил Патрик. — К жене следует относиться с… должной деликатностью. Со временем она сама расскажет мне о том, что ее тревожит. Надо только набраться терпения. Кроме того, я, наверное, поспешил с выводами. Просто моя жена сейчас тревожится по любому поводу…

Выражение лица Йана заставило Патрика пожалеть о том, что он упомянул о странном поведении своей жены.

— Я бы поблагодарил тебя за то, что ты едешь в это путешествие вместо меня, да боюсь обидеть, — сказал он, чтобы сменить тему.

— Не очень-то я стремлюсь выполнить этот долг, — признался Йан. — Чтобы добраться до поместья этой Джудит Элизабет, мне понадобится семь или восемь дней, а потом еще по крайней мере восемь дней обратной дороги, да к тому же с ноющей женщиной на руках. Дьявол! Я бы лучше расправился с легионом Маклинов вместо того, чтобы выполнять это поручение.

Патрик чуть было не рассмеялся, слушая, каким унылым тоном его брат произносит эти слова. Конечно, рассмеяться он не осмелился, Йан просто бы измочалил его, если бы он посмел хотя бы улыбнуться.

Несколько минут братья шагали молча. Каждый был погружен в свои мысли.

Неожиданно Патрик остановился.

— Ты не можешь силой заставить эту женщину ехать сюда. Если она не захочет ехать, оставь ее в покое.

— Тогда какого черта я вообще туда еду? — рассердился Йан.

— Хотя, возможно, моя жена и права, — поспешно возразил Патрик. — Может быть, леди Джудит Элизабет приедет сюда по собственной воле.

Йан гневно уставился на брата.

— По своей воле? Ты просто безумец, если веришь в это. Она англичанка! — Он помолчал и устало вздохнул. — Она не приедет сюда по собственной воле.

Глава 2

Джудит стояла на крыльце.

Конечно, обо всем она была предупреждена заранее. Два дня назад ее двоюродный брат Лукас заметил четверых шотландских воинов на расстоянии одного броска камня от пограничной переправы у Хортон-Риджа. Лукас оказался там не случайно: он старательно выполнял указания тети Милисенты и провел у границы почти весь июнь. Целыми днями Лукас предавался грезам и перебирал собственные пальцы, но в конце концов все-таки засек шотландцев. Его настолько удивил вид настоящих шотландских горцев, что он чуть было не забыл о том, что ему полагается делать дальше. Однако он быстро опомнился и, подняв облако пыли, проскакал без остановок до самого поместья леди Джудит, чтобы сообщить ей: пора готовиться к приему гостей!

Приготовления отняли у Джудит немного времени. За время, прошедшее с тех пор, как сложным и запутанным путем до нее дошел слух о беременности Фрэнсис Кэтрин, она уже успела упаковать большую часть своего багажа, а также подарки для подруги, которые перевязала розовыми кружевными ленточками, очень милыми на вид.

Определенно, Фрэнсис Катрин могла бы выбрать и более подходящее время. Джудит только-только появилась в доме дяди Текела, чтобы провести в нем обязательные шесть месяцев в году, как вдруг пришло это известие. Теперь она уже не могла уложить вещи и вернуться обратно в дом тети Милисенты и дяди Герберта, так как это вызвало бы ненужные расспросы. Джудит не очень-то хотелось кому-либо что-либо объяснять. Поэтому она припрятала багаж и подарки на чердаке конюшни и стала ждать, когда ее мать, которая, как правило, появлялась дома редко и ненадолго, соскучится и уедет снова. Сразу после ее отъезда она обсудит вопрос о путешествии в Шотландию со своим опекуном, дядей Текелом.

Старший брат матери обладал мягкими манерами, вкрадчивым голосом, будучи полной противоположностью своей сестре, леди Корнелии, в те редкие дни, которые ему удавалось проводить без выпивки. Когда же порок этот все-таки брал над ним верх, он становился злым как змея. Текел уже многие годы был инвалидом. И Джудит помнила его таким столько же, сколько помнила себя. Первое время он редко сердился на нее, даже в те вечера, когда боль в изуродованных ногах становилась невыносимой. О его страданиях девочка узнавала лишь тогда, когда дядя начинал потирать колени и велел слугам принести ему кубок с горячим вином. Слуги уже по опыту знали, что нужно нести сразу полный кувшин. Иногда Джудит удавалось ускользнуть в свою комнату прежде, чем дядю обуревало буйство, но бывали случаи, когда он требовал, чтобы девочка сидела рядом с ним. В такие минуты дядя Текел обычно впадал в меланхолию и, держа ее за руку, рассказывал о прошлом, о том времени, когда он был молодым и сильным воином, с которым считались и друзья, и враги. Но однажды повозка, на которой он ехал, перевернулась и раздробила его колени на мелкие кусочки. Тогда дяде было всего двадцать два года. И вот теперь, когда вино заглушало боль и развязывало язык, он сидел у стола и проклинал несправедливость судьбы.

На Джудит он тоже злился, но девочка не подавала виду, насколько огорчает ее эта злость. Просто она чувствовала, как ч желудок ее сжимается в тугой узел, и это ощущение не проходило до тех пор, пока ее наконец не отпускали спать.

С годами пьянство Текела приобретало все более тяжкие формы. Он стал все чаще требовать вина, и с каждым выпитым кубком его настроение менялось все резче. К ночи дядя уже либо рыдал и проклинал себя, либо во всеуслышание осыпал бессвязными оскорблениями Джудит.

На следующее утро он обычно не помнил того, что говорил накануне. Джудит же помнила каждое его слово. Девушка отчаянно пыталась простить дяде Текелу его жестокость, поверить в то, что он испытывает куда большие страдания, нежели она. Дядя Текел нуждался в ее понимании, ее сострадании.

Мать Джудит, леди Корнелия, не испытывала к брату ни малейшего сострадания. Хорошо еще, что она никогда не жила с ним дольше месяца. Уже тогда у нее было очень мало общего и с Текелом, и с собственной дочерью. Когда Джудит была еще совсем маленькой и обижалась на холодную отстраненность матери, дядя утешал племянницу, говоря ей, что она служит леди Корнелии постоянным напоминанием о ее муже, что та очень любила барона и спустя много лет все еще оплакивает его смерть. Когда она смотрит на дочь, говорил он, боль от потери вскипает в ней с новой силой, оставляя слишком мало места для прочих чувств. Поскольку тогда Текел еще не пил так сильно, у Джудит не было причин сомневаться в правдивости его объяснений. Тем не менее она не понимала подобной любви между мужем и женой, и душа ее болезненно жаждала ласки и внимания со стороны матери.

Первые четыре года жизни Джудит провела у тети Милисенты и дяди Герберта. Затем, во время своего первого в жизни приезда к матери и дяде Текелу, она случайно назвала дядю Герберта папой. Мать Джудит впала в ярость. Текелу это тоже пришлось не по душе. Он решил, что девочке следует проводить с ним и с матерью гораздо больше времени, и поэтому велел Милисенте привозить Джудит в его поместье каждый год и оставлять в нем ровно на шесть месяцев.

Текела возмутила мысль о том, что племянница считает Герберта отцом. Поэтому каждое утро, когда мозг его не был еще затуманен вином, он усаживал Джудит рядом с собой и рассказывал ей о ее настоящем отце. Длинный изогнутый меч, висящий над камином, — это тот самый меч, которым ее отец обычно убивал драконов, дерзнувших отнять Англию у законного короля; ее благородный отец погиб, защищая жизнь своего сюзерена, рассказывал ей Текел.

И рассказы эти были бесконечными… Они давали хорошую пищу воображению. И вскоре Джудит стала считать отца святым. Ей сказали, что он умер в первый день мая, и поэтому каждый год в день его смерти девочка вставала рано утром и, собрав целый подол первых весенних цветов, устилала ими могилу своего отца. Она читала молитву за упокой его души, хотя, по правде говоря, ей не очень-то верилось, что отец нуждается в ее заступничестве. Конечно, ее папа уже на небесах и так же верно служит Создателю, как верно служил своему королю, пока жил на земле.

Джудит исполнилось одиннадцать лет, когда по дороге на очередной летний праздник она узнала правду о своем отце. Оказалось, что он не погиб, защищая Англию от неверных. Этот человек даже не был англичанином! И мать ее вовсе не оплакивала мужа, а наоборот, ненавидела его с силой, которая не убавилась ни на йоту за все эти годы. Текел раскрыл племяннице только половину правды. Джудит действительно служила матери постоянным напоминанием, напоминанием о совершенной ею когда-то ужасной ошибке.

Тетя Милисента рассказала девочке всю правду. Мать Джудит вышла замуж за шотландского лаэрда, чтобы отомстить отцу и королю, которые сочли того английского дворянина, которого она до этого уже присмотрела себе в женихи, недостойной партией. Леди Корнелия не привыкла к тому, чтобы ее желания не исполнялись. Она вышла замуж за шотландского горца всего через две недели после того, как встретилась с ним при дворе короля в Лондоне. Больше всего Корнелии хотелось уязвить отца, и она, несомненно, добилась своей цели, но в затеянной ею игре сама она пострадала куда больше, чем все остальные.

Брак их продлился пять лет. Затем Корнелия вернулась в Англию. Она упросила брата, Текела, позволить ей жить у него, отказавшись поначалу объяснить, что же все-таки произошло. Позднее, когда уже было очевидно, что она ждет ребенка, Корнелия сообщила брату, что муж приказал ей убираться, как только узнал, что она беременна, и больше не желает видеть ни ее, ни ее ребенка.

Текелу хотелось верить сестре. Он был одинок, и ему пришлась по душе идея вырастить племянницу или племянника. Вскоре родилась Джудит, но Корнелия не смогла выдержать присутствия ребенка в поместье. Милисенте и Герберту удалось уговорить Текела позволить им забрать девочку к себе. Взамен им пришлось пообещать, что они никогда не расскажут Джудит правду о ее отце.

Впрочем, Милисента не собиралась выполнять это обещание — просто она ждала, пока Джудит не станет достаточно взрослой, чтобы все понять правильно. И когда это время настало, она усадила девочку рядом с собой и рассказала ей все, что знала.

У Джудит сразу же возникло множество вопросов. На многие из них Милисента не смогла дать ответ. Она даже не была уверена в том, что шотландский лаэрд все еще жив. Однако имя его ей было известно. Отца Джудит звали Маклин.

Милисента никогда не встречалась с этим человеком и поэтому затруднялась описать его. Но поскольку ни внешностью, ни характером Джудит нисколько не походила на мать, она имела все основания предполагать, что светлые волосы и голубые глаза достались девочке от отца.

Все это слабо укладывалось в сознании Джудит. Ее ум был сосредоточен на той лжи, которую ей рассказывали все эти годы. Весть о предательстве нанесла ей сокрушительный удар.

…Фрэнсис Кэтрин ждала подругу в условленном месте. Как только они остались одни, Джудит сразу же принялась рассказывать обо всем, что узнала несколько часов назад. Окончив свой рассказ, она горько разрыдалась, и Фрэнсис Кэтрин, держа ее за руку, рыдала вместе с ней.

Ни та ни другая не понимали причин подобного обмана. После нескольких дней обсуждения они пришли к выводу, что причины в общем-то уже и не имеют значения.

И тогда они разработали следующий план. Было решено, что Джудит не пойдет сейчас к матери и дяде Текелу, чтобы сообщить им о том, что ей все известно. Если те узнают, что Милисента рассказала девочке правду об отце, то скорее всего впадут в ярость и заставят Джудит навсегда переехать жить к ним.

Подобная перспектива привела Джудит в ужас. Тетя Милисента, дядя Герберт и Фрэнсис Кэтрин стали для нее настоящей семьей. Они были единственными людьми, которым она могла доверять без оглядки, и нельзя было позволить матери разлучить ее с ними.

Как бы это ни было трудно, Джудит все же придется проявить максимум терпения и подождать до тех пор, пока она не станет постарше. И тогда, если ей все еще будет хотеться этого, она найдет повод, чтобы отправиться в горы Шотландии и встретиться там со своим отцом. Фрэнсис Кэтрин пообещала ей помочь в этом.

Последующие годы промелькнули почти незаметно для молодой девушки, решившей бросить вызов целому миру. Фрэнсис Кэтрин была обещана в жены парню из клана Стюартов, живших на границе, но за три месяца до свадьбы Киркелди рассорились со Стюартами. Патрик Мэйтленд тут же воспользовался возникшей враждой и сделал Фрэнсис Кэтрин предложение всего через неделю после того, как был разорван союз со Стюартами.

Узнав о том, что ее подруга вышла замуж за шотландского горца, Джудит решила, что само небо помогает ей. Она уже дала Фрэнсис Кэтрин обещание навестить ее, когда та соберется рожать. «А уж живя в Шотландии, — думала Джудит, — я найду способ встретиться со своим отцом».

Итак, завтра она отправляется в путешествие. Родственники Фрэнсис Кэтрин уже едут за ней. Единственное, что нужно было теперь сделать, это объяснить все дяде Текелу.

Хорошо, что мать уже уехала в Лондон. В доме их всегда все было вверх дном, когда леди Корнелия одаривала его своим присутствием. На этот раз сельское уединение наскучило ей гораздо раньше обычного. Она жутко любила хаос и сплетни придворной жизни, нестрогую мораль, а больше всего — интриги и тайны, сопутствующие многим любовным связям. В последнее время она положила глаз на лорда Ритча, мужа одной из своих самых близких подруг, и вот теперь гадала, как бы это затащить его в постель не позднее, чем через две недели. Джудит слышала, как мать похвалялась перед Текелом своими планами, а потом еще и смеялась над его благородным возмущением.

Никакой поступок матери уже не мог удивить Джудит. Она была благодарна судьбе за то, что ей предстоит сразиться с одним только Текелом. Дождавшись последнего перед отъездом вечера, она решила наконец рассказать ему о своих намерениях. О нет, Джудит вовсе не собиралась испрашивать у дяди разрешения на поездку. Просто она чувствовала, что будет нечестно уехать, не сказав ему об этом ни слова.

И все же ее пугало предстоящее сражение. Поднимаясь по лестнице в дядину спальню, она чувствовала, как стягивается под ложечкой уже знакомый ей узел. Джудит молилась Богу, чтобы хмельной эль вызвал сегодня вечером у дяди Текела меланхолию, а не дьявольскую злобу.

Спальня Текела утопала в темноте. Воздух ее был затхл и сыр. В детстве Джудит всегда задыхалась, переступая порог этой комнаты. И сейчас у нее возникло похожее ощущение. Чтобы успокоиться и собраться с духом, она сделала глубокий вдох.

Единственная свеча горела на комоде рядом с кроватью Текела. Джудит с трудом сумела различить лицо дяди, скрытое пеленой мрака. В глубине ее души всегда жил страх перед возможным пожаром от свечи, которую дядя забывал задувать, погружаясь в пьяный сон.

Джудит окликнула Текела, но тот не ответил. Она подошла поближе, и только тогда Текел заметил ее и произнес ее имя.

Голос его звучал невнятно. Он поманил Джудит рукой и, когда та поспешно подошла к его постели, потянулся к ее ладони.

Увидев дрожащую на его губах улыбку, Джудит вздохнула с облегчением. Сегодня вечером дядя пребывал в грустном настроении.

— Посиди со мной, я расскажу тебе историю, которую только что вспомнил. Она — о тех временах, когда я ездил на битвы вместе с твоим отцом. Я говорил тебе, что когда трубы возвещали о предстоящей схватке, он всегда пел одну и ту же балладу. Он всегда пел, когда шел на бой.

Джудит присела рядышком, на краешек стула.

— Дядя, прежде чем ты продолжишь эту историю, я хотела бы поговорить с тобой об одном важном деле.

— Разве рассказ об отце тебе не интересен? — удивился Текел.

Джудит пропустила мимо ушей его вопрос.

— Я должна тебе сообщить кое-что, — продолжила она.

— Что именно?

— Пообещай, что не будешь сердиться!

— Когда это я на тебя сердился? — изумился дядя, видимо, совершенно забыв о тех вечерах, когда он обрушивал на нее всю свою ярость. — Скажи мне, что тебя тревожит, Джудит? Я буду улыбаться, слушая любые твои признания. Она кивнула и сложила руки на коленях.

— Каждое лето твоя сестра Милисента и ее муж Герберт брали меня с собой на летний праздник. У дяди Герберта там живут родственники…

— Знаю, — перебил ее Текел. — Подай мне кубок и продолжай. Я хочу знать, почему ты раньше ничего не рассказывала мне об этих праздниках.

Джудит выждала, пока дядя сделает добрый глоток эля и нальет себе еще, прежде чем ответить. Боль под ложечкой все усиливалась.

— Милисента считала, что мне лучше ничего не рассказывать об этом тебе или маме, — она считала, что вы огорчитесь, узнав о моей дружбе с шотландцами.

— То, что ты говоришь, — правда, — согласился Текел и вновь отхлебнул из своего кубка. — Обычно я не одобряю подобные предубеждения, но должен тебе заметить, твоя мать имеет все основания ненавидеть шотландцев. Мне трудно понять и то, почему ты до сих пор помалкивала насчет посещения этих летних праздников. Представляю себе, как весело ты там проводила время! Я не настолько стар, чтобы не помнить… И все же мне следует пресечь это. Ты больше не поедешь на границу!

Джудит глубоко вздохнула, пытаясь подавить всколыхнувший ее душу гнев.

— На первом же празднике, который я посетила, мне встретилась девочка по имени Фрэнсис Кэтрин Киркелди. И мы сразу же с ней подружились. Пока Фрэнсис Кэтрин не вышла замуж и не уехала из приграничного района, мы встречались каждое лето. Я дала ей одно обещание, и вот теперь настало время выполнить его. Мне надо ненадолго уехать, — закончила она почти шепотом.

Дядя Текел удивленно уставился на нее своими налитыми кровью глазами. Ему, вероятно, стоило больших усилий следить за нитью разговора.

— Что такое? — едва слышно прошептал он. — Куда это ты собираешься ехать?

— Сначала я хотела бы рассказать тебе о том обещании, которое дала своей подруге, когда мне было одиннадцать лет. — Джудит подождала, пока дядя не кивнет головой, после чего продолжила: — Мать Фрэнсис Кэтрин умерла во время родов, и точно так же умерла ее бабушка.

— В этом нет ничего сверхъестественного, — пробормотал дядя. — Многие женщины умирают, выполняя свой долг перед Богом и природой.

Джудит изо всех сил старалась не позволить ему сбить себя с толку проявлением подобной бессердечности.

— Несколько лет назад Фрэнсис Кэтрин сообщила мне, что в действительности ее бабушка умерла спустя неделю после родов, и это ее весьма обнадеживает.

— Почему ее это обнадеживает?

— Потому что это значит, что ее смерть не были вызвана узостью тазовой кости.

Джудит понимала, что объяснения ее непонятны Текелу, но хмурое лицо дяди пугало ее и мешало сосредоточиться на главном.

— Все равно, именно роды ее и прикончили, — пожал плечами Текел. — И вообще ты еще пока не должна интересоваться столь интимными подробностями.

— Фрэнсис Кэтрин считает, что ей суждено умереть, — сказала Джудит. — Поэтому я и заинтересовалась всем этим.

— Продолжай, — приказал дядя, — и расскажи мне наконец об этом обещании. Только прежде налей еще немного зля… Джудит вылила в дядин кубок остатки напитка.

— Фрэнсис Кэтрин взяла с меня слово приехать к ней, когда она соберется рожать. Ей хотелось, чтобы я была рядом, когда она будет умирать. Это была довольно незначительная просьба, и я немедленно согласилась. Обещание было дано давно, но каждое лето я подтверждала Фрэнсис Кэтрин, что не изменила своих намерений. Мне не хочется, чтобы моя подруга умерла, — прибавила Джудит. — И поэтому я постаралась узнать как можно больше о новых методах принятия родов. Тетя Милисента здорово мне помогла в этом. За последние два года она познакомила меня с несколькими опытными повитухами, которых я о многом смогла расспросить. Откровения Джудит привели Текела в ужас.

— Ты что, воображаешь себя спасительницей этой женщины? Если Бог захочет прибрать твою подругу, то своим вмешательством ты только возьмешь грех на душу. Ты ничтожество, совершенное ничтожество, и все же смеешь считать, что в твоих силах что-то изменить? — воскликнул он с презрением.

Джудит не стала с ним спорить. Она уже настолько привыкла к его оскорблениям, что они ее почти не задевали. Однако боль в желудке давала о себе знать. Закрыв глаза и сделав еще один глубокий вдох, она ринулась в атаку.

— Срок Фрэнсис Кэтрин приближается, и ее родственники уже едут за мной. С ними я буду в полной безопасности. Уверена, что они прихватят с собой по крайней мере двух женщин для моего сопровождения, а также достаточное количество мужчин, чтобы позаботиться о моей безопасности.

Голова Текела рухнула на подушку.

— Боже правый, и ты еще спрашиваешь меня, можно ли тебе снова ехать на границу? А что я скажу твоей матери, когда она вернется и увидит, что тебя здесь нет?

Джудит с самого начала не собиралась испрашивать у него разрешения, но решила, что сообщать ему об атом не стоит. Дядя закрыл глаза. Казалось, он вот-вот уснет. Она понимала, что должна спешить, если хочет высказать ему все остальное до того, как он погрузится в пьяный сон.

— Я не собираюсь ехать «на границу», — начала она. — Ехать я собираюсь в то место, которое называется высокогорной Шотландией, в отдаленную северную область близ Морей-Фирт.

Глаза дяди Текела округлились до невероятности.

— Даже слышать не хочу! — взревел он.

—Дядя…

Текел замахнулся и попытался ее ударить, но Джудит заранее отодвинула стул так, чтобы дядя не смог до нее дотянуться.

— Я больше не желаю обсуждать этот вопрос, — прорычал дядя. Вены на его шее вздулись и стали похожи на корабельные канаты.

Джудит собралась с духом и выдержала напор дядиного гнева.

— Но я еще не закончила, — рискнула продолжить она.

Текел потерял дар речи. Джудит всегда была таким тихим, робким ребенком. Никогда не спорила с ним. Что это вдруг на нее нашло?

— Это Милисента вбила тебе в голову все эти бредовые идеи? — прохрипел он.

— Я знаю правду о своем отце, — выпалила Джудит. Текел прищурился, внимательно посмотрел на племянницу и потом потянулся за элем. Джудит заметила, как дрожат его руки.

— Разумеется, ты знаешь правду о своем отце. Ведь я тебе не раз рассказывал об этом прекрасном дворянине. Это был…

— Его имя — Маклин, и он живет где-то в горах Шотландии. И он вовсе не английский барон, а шотландский лаэрд.

— Кто тебе сказал эту чепуху? — вздрогнул дядя Текел.

— Тетя Милисента уже давно мне рассказала, как все было на самом деле.

— Это ложь! — воскликнул он. — Зачем ты слушаешь Милисенту? Моя сестра…

— Если это неправда, почему же ты так противишься моей поездке в горную Шотландию?

— Ты никуда не поедешь, и точка. Слышишь? — Сознание его настолько уже помутилось от выпитого эля, что он даже не мог придумать более убедительного ответа.

— Даже дьявол не удержит меня от поездки к Фрэнсис Кэтрин, — твердо возразила Джудит.

— Если ты уедешь, обратно я тебя не пущу.

— Значит, я не вернусь обратно, — кивнула она.

— Ты неблагодарная сука, — заорал Текел. — Я всегда старался поступать с тобой по справедливости. Те истории о твоем отце, которые я придумал…

Он осекся. Джудит покачала головой.

— Зачем ты придумывал все эти истории?

— Я хотел дать тебе что-нибудь, на что можно опереться, видя, как относится к тебе твоя мать. Ты это знала. Я жалел тебя и пытался хоть немного облегчить твое положение.

В этот миг Джудит почувствовала такую сильную боль в желудке, что чуть было не согнулась вдвое. Ей показалось, что стены комнаты смыкаются над ее головой.

— Я слышала, как мать говорила, что презирает дядю Герберта за то, что тот ниже ее по происхождению и в жилах его течет нечистая кровь. Те же самые чувства она испытывает и ко мне, да?

— У меня нет ответа на этот вопрос, — произнес дядя Текел усталым голосом. — Я всего лишь постарался смягчить ее отношение к тебе.

— Тот меч, что висит над камином… кому он в действительности принадлежит? — спросила Джудит.

— Мне.

— А то кольцо с рубином, которое я ношу на цепочке? — И с этими словами она вытащила из-под платья кольцо, которое обычно покоилось в ложбинке грудей. — Оно тоже твое?

Дядя Текел презрительно фыркнул.

— Кольцо принадлежит этому ублюдку Маклину. Сложный узор вокруг камня имеет какой-то смысл, понятный только членам семьи. Уезжая, твоя мать прихватила это кольцо с собой, просто чтобы позлить Маклина.

Джудит разжала пальцы, стискивающие кольцо.

— А как же могила?

— Могила пуста, — вздохнул Текел.

Больше вопросов у нее не было. Она посидела еще пару минут, сжимая лежащие на коленях руки в кулаки. Взглянув на дядю, она увидела, что тот уже крепко спит. Джудит вынула из его руки пустой кубок, убрала поднос с кровати и, задув свечу, вышла из спальни.

Неожиданно она поняла, что ей хочется сделать. В ее силах сегодня разрушить хотя бы одну ложь на этом свете.

Солнце уже садилось за горизонт, когда Джудит, пробежав по подъемному мосту, взобралась на холм, где располагалось кладбище. Не замедляя шага, она подбежала к пустой могиле, смела с нее увядшие цветы и ухватилась за резной камень, стоящий у изголовья могильного холмика. Немало времени ушло у нее на то, чтобы вывернуть камень из твердой земли, и еще больше, чтобы окончательно повалить его…

На следующее утро Джудит уже была готова к отъезду. Она не зашла в комнату дяди, чтобы попрощаться с ним.

Слуги суетились вокруг нее, наперебой стараясь угодить. До сего дня Джудит даже не представляла себе, что эти люди преданы ей гораздо больше, чем ее дяде. Столь единодушная поддержка ее немного смутила. Старший конюх Пол погрузил собранный багаж на вьючную кобылу с глубокой седловиной и уже начал было седлать любимую лошадь Джудит — кобылу по кличке Глория с коричневыми пятнышками на крупе, — когда из замка выбежала Джейн с еще одной сумкой, полной еды, которой, по ее словам, хватит на все путешествие. Оценив объем сумки и то, с каким трудом тащила ее Джейн, Джудит пришла к выводу, что упакованной пищи хватит на то, чтобы прокормить целую армию.

Стражник Сэмюель, следивший за дорогой, криком возвестил о приближении шотландцев. Немедленно опустили мост. Джудит стояла на верхней ступеньке замковой лестницы, опустив руки, и приветливо улыбалась. Впрочем, улыбка выглядела несколько натянутой — ни с того ни с сего девушка вдруг очень занервничала.

Когда воины подъехали к подъемному мосту и лошади прогремели копытами по деревянному настилу, улыбка ее и вовсе померкла.

Тревожная дрожь пробежала по спине Джудит, Среди прибывших не было ни одной женщины. Только воины. Их было четверо, и они напоминали ей гигантских варваров.

Тревога отозвалась болью в желудке, когда гости подъехали поближе и девушка смогла как следует разглядеть их лица. Ни один из них не улыбался. Боже правый, они выглядели такими враждебными!

Воины были укутаны в охотничьи пледы. Джудит было известно, что члены клана имели два вида пледов. Приглушенно-золотистые, коричневые и зеленые они надевали во время охоты на дичь или на людей, так как эти цвета легче сливались с красками леса и скрывали охотника от взора жертвы. Пледы более ярких цветов использовались во всех остальных случаях.

Голые колени воинов не удивили Джудит. Она давно уже привыкла к необычным нарядам шотландцев, поскольку все мужчины, посещавшие летний праздник, носили пледы до колен. Она даже умела различать цвета кланов. В Англии дворян различали по цвету знамен, а в Шотландии, как объяснила ей Фрэнсис Кэтрин, лаэрда и его сторонников узнавали по цвету их одежды.

Чему действительно удивилась Джудит, так это суровому выражению их лиц. Ей было невдомек, почему они так сердиты. Затем она решила, что, должно быть, их просто утомило путешествие. Это было жалкое оправдание, но ничего лучшего девушка придумать не смогла.

Шотландцы подъехали к ней, но ни один воин не спешился. Трое из них выстроились в ряд позади того, кто, по предположению Джудит, являлся их предводителем. Долго, очень долго длилось молчание. Гости стояли и невежливо разглядывали хозяйку. Джудит не смогла сдержаться и так же невежливо уставилась на них, хотя в основном ее внимание было сосредоточено на предводителе. Никогда в жизни глазам ее не представлялось столь великолепное зрелище. Этот человек завораживал. Он был намного крупнее своих спутников. Его широкие плечи заслонили солнце, светившее ему в спину. Солнечные лучи создавали вокруг него радужный ореол, придавая ему непобедимый, сказочный вид.

И все же он не был героем легенд. Джудит видела перед собой человека, обладающего суровой красотой и стальными мускулами: плед, окутывавший тело предводителя, распахнулся на его левом бедре и обнажил бугор гладких мышц, выглядевших твердыми как сталь. Джудит подумала, что не пристало ей разглядывать столь интимные места, и вновь перевела взгляд на лицо предводителя. По выражению его глаз нельзя было определить, заметил ли он то, как смотрела она на его бедро. Джудит облегченно вздохнула.

«Боже, — подумала она, — я бы с удовольствием разглядывала этого человека день и ночь!» Его слегка вьющиеся волосы имели щедрый темно-каштановый оттенок. Кожа обнаженных рук была того же бронзового цвета, что и лицо. И еще он обладал потрясающим профилем! О да, у этого человека была поистине героическая внешность, но наибольший интерес у Джудит вызвал цвет его глаз. Прекрасных серых глаз, сверкающих подобно солнцу.

Пристальный взгляд воина приводил ее в смущение. От него исходила такая волна мощи, что у нее замерло сердце. «Господи милостивый, — думала она, — только бы этот человек не оказался мужем Фрэнсис Кэтрин!» Воин выглядел человеком непреклонным и отлично владеющим собой.

И все же было в нем что-то такое, что вызывало у Джудит чувство симпатии. «Странная реакция на шотландца», — мысленно усмехнулась она. Но еще более странным было то, что чем дольше Джудит смотрела на него, тем быстрее рассеивалась ее тревога.

«Мне предстоит чудесное приключение!» — пришла ей в голову неожиданная мысль. Смысла в ней не было никакого, да Джудит сейчас была слишком обескуражена своей реакцией на этого воина, чтобы пытаться в чем-либо искать смысл. Она понимала только то, что внезапно освободилась от всех своих страхов. И почувствовала себя в безопасности. По выражению лица предводителя можно было догадаться о том, что ему не очень-то нравится взятая на себя обязанность, но Джудит была уверена: этот человек будет защищать ее на протяжении всего путешествия, чего бы это ему ни стоило.

Ее даже не смущало то, что среди прибывших всадников не было ни одной леди, как требовали того правила приличия. К черту условности! Ей не терпелось тронуться в путь. Она все оставит позади: ложь, обиды, предательства — все, все, все… И еще Джудит дала себе обещание, что никогда больше не вернется в дом дяди Текела. Никогда! Даже на день, даже на час. Приезжать она будет только к тете Милисенте и дяде Герберту и, Бог свидетель, если пожелает, будет называть их матерью и отцом, и никто ей этого не запретит.

Джудит почувствовала, что еще немного, и она расхохочется, просто для того, чтобы хохотом выразить то счастье, которое переполняло ее сердце. Однако ей пришлось подавить в себе это желание, ибо шотландцы могли превратно истолковать его, решив, что девушка смеется над ними. Да и как им было понять ее? Она и сама себя понимала с трудом.

Казалось, молчание длится уже несколько часов, хотя в действительности прошло всего несколько минут. Затем Пол распахнул двери конюшни. Скрип старых петель привлек внимание воинов. Все, за исключением предводителя, повернули головы и посмотрели в ту сторону. Двое из них тут же потянулись к мечам. И только тогда до Джудит дошло, что воины считали себя людьми, находящимися на вражеской территории, поэтому и держались настороже, в любую минуту ожидая нападения.

Неудивительно, что они так встревожены! Теперь она поняла, почему у них такие хмурые лица. Джудит снова перевела взгляд на предводителя.

— Вы — муж Фрэнсис Кэтрин? — спросила она.

Ответа не последовало. Она уже собралась было повторить свой вопрос на гэльском языке, когда заговорил воин, стоящий за спиной у предводителя.

— Патрик остался дома со своей женой. Мы — его родственники.

Говорящий сильно картавил, и Джудит с трудом поняла его слова. Воин подал коня вперед, и, поравнявшись с предводителем, спросил:

— Вы — леди Джудит Элизабет?

Девушка улыбнулась. Никто, кроме Фрэнсис Кэтрин, никогда не прибавлял к ее первому имени второе — Элизабет. Это возродило в ее душе приятные воспоминания о минувших днях.

— Да, — ответила она. — Но вы можете называть меня просто Джудит. Скажите, пожалуйста, сэр, как поживает Фрэнсис Кэтрин?

— Толстеет, — послышалось в ответ. Джудит рассмеялась:

— Так она и должна толстеть! Но хорошо ли она себя при этом чувствует?

Воин утвердительно кивнул.

— Мадам, мы проделали долгий путь, чтобы услышать от вас отказ ехать с нами. Будьте добры, объясните нам его причину. У Джудит глаза округлились от изумления.

— Вы все считаете, что я с вами не поеду? — воскликнула она.

Все, как один, дружно кивнули. Джудит была поражена.

— Вы проделали весь этот путь только для того, чтобы услышать мое «нет»?

Воины вновь кивнули. Джудит не смогла удержаться от смеха.

— Вы смеетесь над нашей Фрэнсис Кэтрин, потому что она так наивно верила вашему обещанию? — сурово спросил один из воинов.

— Нет, сэр, — сквозь смех ответила она. — Я смеюсь над вами.

Сказав это, Джудит тут же подумала, что все же не следует столь прямолинейно отвечать шотландцам. Казалось, воины готовы были удавить ее.

Ей пришлось подавить свой смех.

— Прошу прощения, если оскорбила вас, сэр, — сказала она, успокоившись. — Я действительно смеялась над вами, но только самую малость. Ваши слова, видите ли, застали меня врасплох.

Однако не похоже было, чтобы ее извинения успокоили воинов. Джудит мысленно посетовала по поводу столь неудачного начала беседы и решила начать все сначала.

— Как ваше имя, сэр? — спросила она у рыжеволосого воина, который так рассмешил ее минуту назад.

— Алекс, — хмуро ответил воин.

— Рада познакомиться с вами, Алекс, — улыбнулась она. Алекс с отчаянием поднял глаза к небесам.

— Мадам, вы отнимаете у нас время, — произнес он раздраженным голосом. — Выскажите нам свой отказ, и мы тотчас же покинем ваши земли. Можете даже не объяснять причины отказа. Достаточно будет простого «нет».

И снова воины дружно кивнули в знак согласия с говорящим. Джудит едва не подавилась от смеха.

— Боюсь, что не смогу дать вам то, на что вы так страстно надеетесь, — начала она. — Я твердо намерена сдержать слово, данное подруге. С большим нетерпением я жду встречи с Фрэнсис Кэтрин. Чем скорее мы отправимся в путь, тем лучше. Таково мое мнение. Но я, конечно же, с пониманием отнесусь к вашему желанию освежиться перед отъездом, если таковое у вас имеется.

«Они поражены моими словами», — решила Джудит. Что касается Алекса, так тот выглядел просто ошеломленным. У всех остальных, за исключением предводителя, который по-прежнему был спокоен и тверд, на лицах была написана легкая растерянность. Джудит вновь улыбнулась. Последнюю фразу она нарочно произнесла на гэльском наречии, для того чтобы удивить этих людей, и, судя по всему, добилась своей цели.

«Надо хорошенько запомнить выражение лица каждого из них», — решила Джудит, чтобы потом пересказать подробности этой встречи Фрэнсис Кэтрин. Наверняка ее подруге все это покажется столь же забавным, как и ей самой.

— Вы действительно собираетесь ехать с нами, девушка? — вновь поинтересовался Алекс.

Хм, разве только что она не сказала им об этом? Джудит постаралась скрыть свое разочарование.

— Да, я действительно собираюсь поехать с вами, — ответила она с нажимом в голосе и уже без тени улыбки на губах, после чего вновь перевела взгляд на предводителя. — Поймите же наконец! Для меня совершенно не имеет значения, хотите вы сопровождать меня или нет. Ничто не помешает мне выполнить свое обещание. Если даже мне придется идти пешком, то — клянусь святыми! — я пойду. Теперь я достаточно ясно выразилась?

Предводитель не кивнул и не заговорил, но все же вскинул одну из своих черных мохнатых бровей. Джудит решила расценить этот жест как «да».

В это время из конюшни раздался свист Пола. Джудит сделала ему знак привести лошадей и, приподняв подол своего голубого платья, сбежала вниз по ступенькам. Проходя мимо шеренги воинов, она услышала, как один из них пробормотал:

— Я уже сейчас могу сказать, Йан, что с ней нам будет нелегко поладить.

Джудит даже не удосужилась сделать вид, будто не расслышала этого замечания.

— Это правда, возможно, вам со мной придется нелегко, — рассмеялась она и продолжила свой путь в направлении конюшни. Следом за ней летел ее смех.

Девушка не оглянулась и не заметила улыбок, заигравших на губах воинов.

Йан не мог оторвать взгляда от этой девушки. Спору нет — так же, как и его спутники, он был поражен тем, что англичанка намерена сдержать свое слово. Но — будь все проклято! — чего уж он действительно не ожидал, так это того, что она ему так понравится. Ее дерзкий ответ застал его врасплох, и теперь он пребывал в нерешительности, понятия не имея, что делать дальше.

Ее длинные волосы цвета спелой пшеницы так маняще развевались на ветру! Йан не мог не заметить и не оценить грациозного покачивания ее бедер. А сколько изящества было в каждом ее жесте! О да, эта девушка великолепна! У нее самые прекрасные голубые глаза, какие ему когда-либо приходилось видеть. Но что покорило его больше всего, так это чудесный звук ее смеха. В этом смехе было столько радости!

Йан уже принял решение, что заставит эту женщину поехать вместе с ними, — решение, которым он не поделился пока со своими воинами. Когда придет время, они просто подчинятся его приказу. Однако леди Джудит, определенно, удивила его. И все же, несмотря ни на что, она — англичанка. Йан покачал головой, вспомнив об этом противоречии.

— Что ты о ней думаешь? — спросил у Йана его двоюродный брат Гаури.

Он смотрел вслед удаляющейся девушке, задумчиво почесывая свою черную бороду, будто бы это движение помогало ему сделать какой-то важный вывод.

— Хорошенькая малышка, правда? Кажется, мне она начинает нравиться, — продолжил он, не дожидаясь ответа.

— Кажется, ты слишком много болтаешь, — пробормотал Алекс. — Черт возьми, Гаури, тебе вообще нравится все, что облачено в юбку.

Гаури усмехнулся. Он нисколько не обиделся на замечание друга.

— Она намерена сдержать слово, данное нашей Фрэнсис Кэтрин, — сказал он. — И это единственное, чем мне может понравиться англичанка.

За время пути Йан уже вдоволь наслушался праздной болтовни. Ему не терпелось тронуться в путь.

— Давайте убираться отсюда, — приказал он. — В Англии я задыхаюсь.

Остальные воины были того же мнения. Йан развернулся в седле и посмотрел на Бродика.

— Она поедет с тобой, — сказал он. — Пристегни ее сумку к своему седлу.

Светловолосый воин покачал головой.

— Ты слишком много просишь, Йан.

— Я не прошу, — возразил Йан твердым как кремень голосом. — Я тебе приказываю. Попробуй теперь ответить мне «нет».

Бродик поежился от такой угрозы.

— Дьявол, — пробормотал он. — Ну да как хочешь…

— Она может ехать со мной, — предложил Гаури. — Я не стану возражать.

Йан резко повернул голову и метнул на брата яростный взгляд.

— Да, уж ты-то возражать не станешь. Но не смей прикасаться к ней, Гаури! Ни сейчас, ни потом. Понял?

И, не дождавшись ответа, он снова повернулся к Бродику.

— Действуй, — скомандовал он.

Джудит как раз успела взобраться на свою лошадь, когда воин подъехал к ней.

— Вы поедете со мной, — заявил было он, но увидев, сколько багажа привязано к спине вьючной кобылы, покачал головой. — Вам придется оставить…

Ему не удалось закончить фразу.

— Очень признательна вам за подобное предложение, сэр, но, честное слово, нет никакой необходимости в том, чтобы я ехала с вами. Моя кобыла весьма вынослива и, несомненно, выдержит это путешествие.

Бродик не привык, чтобы ему противоречила женщина. Не зная, что делать дальше, он потянулся было к ней, но тут же осекся и замер в нерешительности.

Затем он оглянулся и посмотрел на Йана.

— Она упрямится, — пробормотал Алекс.

— Да, действительно, — усмехнулся Гаури. — Я был не прав, Алекс. Эта девушка не хорошенькая. Она просто чертовски красивая.

— Красивая, — согласился Алекс.

— Поглядите на Бродика! — воскликнул Гаури. — Если бы я не знал его раньше, предположил бы, что он сейчас упадет в обморок.

Алексу его замечание показалось весьма забавным. Йан же лишь покачал головой и пришпорил коня. Джудит не заметила смущения Бродика. Она была занята тем, что расправляла юбку, чтобы прикрыть свои оголенные лодыжки. Поправив тяжелую накидку на плечах и привязав черный шнурок к луке седла, Джудит потянулась к поводьям, которые Пол терпеливо держал все это время.

Йан отстранил Бродика и вплотную подъехал к ней.

— Вы можете взять с собой только одну сумку.

Он произнес это тоном, не допускающим возражений.

— Я возьму их все до единой, — спокойно ответила Джудит. — В них упакованы подарки, которые я приготовила для Фрэнсис Кэтрин и ее ребенка, и я не собираюсь оставлять их здесь.

Джудит решила, что проявляет слишком большую смелость, — этот огромный воин смотрел на нее с такой яростью, будто хотел вытрясти душу. Он явно не привык к тому, чтобы кто-то оспаривал его приказы.

— И я не хочу ехать с этим молодым человеком. Моя лошадь прекрасно довезет меня и сама, — прибавила девушка, предварительно набрав в грудь побольше воздуха.

Йан ничего не ответил. Воцарилось молчание. Джудит смотрела на воина так же хмуро, как и он на нее. Неожиданно предводитель выхватил меч из ножен и, прежде чем Джудит успела что-либо сообразить, нагнулся и перерезал им веревки, крепившие ее драгоценный багаж.

Сердце девушки бешено забилось в груди. Она успокоилась лишь тогда, когда Йан спрятал меч и, подозвав своих друзей, велел каждому из них взять по одной сумке. Джудит не произнесла ни слова, пока воины с недовольным видом пристраивали ее багаж позади своих седел, но испуганно ахнула, когда предводитель попытался выдернуть ее из седла. Резким движением она отбросила его руки.

«Слишком слабая защита от такого сильного мужчины», — мысленно усмехнулась она при этом. Ей стало ясно, что воина ее действия весьма позабавили. Об этом свидетельствовали вспыхнувшие в его глазах искорки.

— Путь наш пройдет через горы и будет очень трудным. Вам лучше пересесть к кому-нибудь из нас.

Джудит покачала головой. Мысль о близости к этому красивому мужчине была ей весьма приятна, однако девушка не хотела, чтобы тот смотрел на нее свысока. Унижений, пережитых в прошлом, ей хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Мне вполне по силам подобное путешествие, — гордо заявила она. — Вам нет нужды беспокоиться о том, что я отстану или потеряюсь.

Йан сдержал раздражение.

— Нам придется проезжать через вражескую территорию, — терпеливо объяснил он. — Наши кони приучены вести себя тихо…

— Моя лошадь тоже будет вести себя тихо, — возразила Джудит.

И вдруг Йан улыбнулся ей.

— Так же тихо, как вы? — лукаво спросил он. Она кивнула.

— Так я и думал, — вздохнул воин.

Джудит не поняла, что ее оскорбили, пока Йан не протянул к ней руки. На этот раз он не дал ей времени на отпор, так как привык действовать быстро и решительно. Небрежно приподняв ее над седлом, он снял девушку с лошади и пересадил к себе на колени, ничуть не сомневаясь в пристойности своего поступка. Что же касается Джудит, то она тотчас же почувствовала, как наливаются огнем ее щеки.

Она попыталась изменить позу, но Йан не позволил ей сделать это. Его левая рука крепко придерживала ее за талию. В этом положении девушка совсем не могла двигаться. «Хорошо еще, что могу дышать», — подумала она и, поняв, что ей придется смириться, помахала рукой слугам, наблюдающим за этим представлением.

Конечно, она немного сердилась на воина за то, что тот применил столь унизительную для нее тактику, чтобы настоять на своем. И все же ей было так тепло в его объятиях. И запах его тела тоже показался ей очень приятным.

Откинув голову, Джудит прислонилась к груди воина, и ее макушка уперлась ему в подбородок. Не поднимая глаз, девушка спросила, как его зовут.

— Йан.

Она кивнула головой и стукнулась о его подбородок.

— Кем вам доводится Фрэнсис Кэтрин? — поинтересовалась она.

— Ее муж — мой брат, — ответил воин.

Они переехали подъемный мост и стали взбираться на холм.

— И его зовут Патрик?

—Да.

Очевидно, воин не был расположен к беседе. Джудит отстранилась от его груди и оглянулась. Йан смотрел прямо перед собой, не обращая на нее никакого внимания.

— У меня всего еще один вопрос к вам, Йан, — молвила Джудит. — А потом обещаю оставить вас наедине с вашими мыслями.

Йан посмотрел на свою спутницу, да так, что у той перехватило дыхание. «Боже правый, какие у него красивые глаза!» — подумала девушка. Его пронизывающий взгляд не давал ей возможности сосредоточиться.

Джудит решила, что может совершенно безбоязненно считать этого человека привлекательным, а, она едет в его дом, но там она будет гостьей, не более. И с Йаном она скорее всего не будет иметь ничего общего, равно как и он с ней.

А кроме того, она ведь англичанка. Нет, ничего путного не получится из этой невинной затеи.

— Вы женаты? — Казалось, что ее саму этот вопрос удивил даже больше, чем того, кому он был адресован.

— Нет, не женат, — ответил Йан.

Джудит улыбнулась.

Йан не знал, как ему быть дальше. Девушка получила ответ на свой вопрос, и теперь можно было бы продолжать путь, не обращая на нее никакого внимания. Но проблема заключалась в том, что он никак не мог отвести от нее глаз.

— У меня к вам еще один вопрос, — прошептала Джудит. — И потом я уж точно оставлю вас в покое.

Целую минуту они молча смотрели друг другу в глаза.

— Какой вопрос вы хотите мне задать? — спросил наконец Йан тихим, вкрадчивым голосом.

Девушка восприняла этот голос почти как ласку, что совершенно сбило ее с мысли. Ей пришлось на какое-то время отвести глаза от этого дьявола, чтобы разобраться в своих чувствах.

Йан заметил ее колебания.

— Наверное, ваш вопрос не слишком важен для вас?

— О нет, важен, — поспешно возразила она и вновь умолкла, пытаясь вспомнить, что же это был за вопрос.

— Вспомнила! — воскликнула она через минуту. — Я хотела спросить у вас, добр ли Патрик к Фрэнсис Кэтрин? Он хорошо с ней обращается?

— По-моему, он к ней добр, — пожал плечами Йан и в качестве пояснения прибавил: — Во всяком случае, он ее никогда не бьет.

Джудит посмотрела ему прямо в глаза, чтобы показать, насколько позабавило ее это примечание.

— Я и так знаю, что он ее не бьет.

— Откуда вам это знать?

— Если бы он когда-нибудь поднял на нее руку, она бы от него сбежала в тот же день.

Это было настолько возмутительное утверждение, что Йан даже не знал, как на него ответить.

— И куда бы она сбежала? — спросил он, собравшись наконец с мыслями.

— Ко мне.

По тому, как искренне и непринужденно звучал ее голос, Йан понял, что его спутница действительно верит в то, о чем только что заявила. Хотя сам он никогда прежде не слыхивал ничего более абсурдного. Жены никогда не убегают от своих мужей, как бы им этого порой ни хотелось.

— Ни один мужчина из рода Мэйтлендов не посмеет и пальцем тронуть женщину, даже если и будет иметь на то веские причины, — заверил он свою спутницу.

— Йан, что ты об этом думаешь? — прервал их беседу громкий окрик Алекса.

Джудит обернулась как раз вовремя. Увидев, что воин указывает на могилу, которую она уничтожила накануне вечером, она тотчас же отвела глаза в сторону и стала смотреть на верхушки деревьев.

Йан почувствовал, что девушка напряглась.

— Вы знаете, кто это сделал? — спросил он.

— Да, — ответила Джудит еле слышным голосом.

— Чья это…

Джудит не дала ему договорить.

— Это могила моего отца! — Они как раз поравнялись с Алексом, когда она произнесла эту фразу.

Зеленоглазый воин взглянул сначала на Йана, потом на Джудит.

— Хотите, мы поставим этот камень на прежнее место, перед тем как двинемся дальше? — спросил он у нее осторожно. Девушка покачала головой.

— Если бы вы это сделали, мне пришлось бы вновь повалить его, хотя, конечно же, спасибо за предложение. Алекс не смог скрыть изумления.

— Вы хотите сказать, что сделали это сами?

— Да, это сделала я. Трудилась целый час. Земля была твердой как камень, — ответила она, и тень смущения опустилась на ее прекрасное лицо.

Шотландцы были шокированы ee ответом. Прикоснувшись большим пальцем к ее подбородку, Йан заставил ее поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Почему вы это сделали? — сурово спросил он.

— В тот момент мне казалось, что это необходимо сделать, — ответила она, чуть приподняв плечи.

Йан покачал головой. Злодеяние, в котором только что созналась эта женщина, совершенно не вязалось в его сознании с уже сложившимся представлением о ее характере. Она казалась ему женщиной спокойной, неискушенной. Хотя и немного упрямой. Чего стоит один только спор, который она затеяла у конюшни, желая отправиться в путь на собственной лошади. Но все же она не была похожа на чудовище, способное осквернить святую землю.

— Это действительно могила вашего отца? — Йан твердо решил разгадать эту головоломку.

— Да, — вздохнула Джудит. — Беспокоиться нет нужды. Могила пуста.

Больше она ничего не собиралась им объяснять. Йан же решил не настаивать. Девушка и так была напряжена до предела. Вероятно, разговор этот ей был неприятен.

Йан дал Алексу знак продолжать путь, после чего пришпорил коня и поехал за ним следом. Когда кладбище осталось далеко позади, Джудит позволила себе немного расслабиться.

Больше они не говорили ни о чем. Солнце уже начало садиться, и пора было подумать о ночлеге. Они ехали уже много часов. Мужчины выглядели теперь гораздо веселее, ибо пересекли границу Англии и Шотландии и вновь оказались на родине.

К тому времени, когда они наконец-тo решили сделать остановку, Джудит совершенно обессилела. Йан заметил это и помог ей спешиться. Девушка едва стояла на ногах. Воин поддержал ее за талию и попытался заглянуть ей в глаза, но она опустила голову. Все ее тело вдруг задрожало мелкой дрожью. Йан почувствовал это, но промолчал. Подождав, пока она окончательно не придет в себя, он разжал руки и тотчас же повернулся к своему жеребцу. Джудит медленно обогнула коня и зашагала прямо к ручью, видневшемуся за деревьями, которые окружали маленькую полянку. Йан смотрел ей вслед, и его вновь изумила ее царственная осанка. «У нее походка принцессы», — подумал он.

Господи, она просто красавица. И к тому же чертовски невинна. То, что она краснеет по малейшему поводу, говорит о многом.

Эта женщина способна завоевать его сердце! Йан так поразился своему открытию, что даже побледнел. Он не сводил глаз с деревьев, за которыми скрылась Джудит, но брови его были нахмурены.

— Что тебя так встревожило? — раздался за его спиной голос Алекса.

— Глупые мысли, — ответил Йан, облокотившись о седло своего коня.

Алекс посмотрел в ту сторону, куда отправилась Джудит, после чего опять повернулся лицом к Йану.

— Случайно, не глупые мысли об одной прекрасной англичанке? — усмехнулся он.

— Возможно, — пожал плечами лаэрд. У Алекса хватило ума не углубляться в дальнейшие расспросы. Его другу сейчас было явно не до него.

— Сдается мне, что долгой будет дорога домой, — вздохнул он и отошел в сторону, чтобы позаботиться о своем коне.

Свою гордую, полную достоинства поступь Джудит смогла сохранить только до тех пор, пока ее надежно не загородили ветви деревьев. Затем она согнулась чуть ли не до земли и схватилась за поясницу. Боже, как больно! Ее ягодицы и бедра ныли так, будто их отстегали кнутом.

Бедняжка ходила кругами, пока не размяла наконец онемевшие ноги. Затем она умылась в холодной воде и, почувствовав себя после этого гораздо лучше, ощутила вдруг дикий голод. Она поспешила обратно на поляну, откуда доносились голоса мужчин, но, как только она появилась в поле их зрения, все разом замолчали.

Йана среди них не было. Девушку вдруг охватила паника. Страх нахлынул молниеносно и страшной болью отозвался в желудке. Но тут она заметила коня предводителя и сразу же успокоилась. Этот шотландский воин мог запросто бросить ее, но ведь он никогда не бросит своего верного коня, правда?

Итак, Джудит очутилась одна, в лесу, с четырьмя мужчинами, которые были для нее совершенно чужими людьми. Если бы слух об этом событии дошел до чьих-нибудь английских ушей, ее репутация была бы напрочь загублена. И мать, вероятно, была бы готова убить ее. Странно, но последняя мысль почему-то совсем не встревожила Джудит. Ей казалось, что теперь она не питает к собственной матери совершенно никаких чувств. Дядя Текел оправдывал холодность леди Корнелии ложью о том, что Джудит постоянно напоминала ей о человеке, которого она когда-то любила, а затем потеряла.

Ложь… Как много лжи вокруг!

— Лучше всего вам немного отдохнуть, девушка, — раздался за ее спиной голос Алекса.

Это произошло так неожиданно, что Джудит подскочила. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла ответить ему.

— Нам нужно поужинать. Что вы сделали с моим багажом?

Алекс указал рукой на противоположный конец поляны. Джудит тотчас же поспешила туда, чтобы достать из сумок еду. Джейн уложила ей, кроме всего прочего, красивую белую скатерть, и, разостлав ее на твердой земле, девушка принялась доставать из сумок свое нехитрое угощение: толстые ломти черного хлеба с хрустящей корочкой, треугольники красного и желтого сыра, куски жирной солонины и свежие, терпкие зеленые яблоки.

Когда все было готово, она пригласила мужчин разделить с ней трапезу. Прошла добрая минута, прежде чем Джудит поняла, что воины вовсе не собираются есть вместе с ней, и почувствовала, как наливаются жаром ее щеки. Она сидела на земле, подобрав ноги под юбку, сжав руки на коленях и низко опустив голову, чтобы никто из них не заметил ее смущения.

Как глупо, должно быть, прозвучало ее предложение! В конце концов она — англичанка, и этим людям, вероятно, претит сама мысль о том, чтобы сесть с ней за один стол.

Джудит стала убеждать себя, что ей нечего смущаться: это ведь не она ведет себя как грубый варвар, а эти люди…

Йан появился на поляне и замер как вкопанный. Одного взгляда на Джудит было достаточно, чтобы понять: что-то не так. Лицо ее пылало. Он повернулся и посмотрел на своих людей. Алекс и Гаури сидели на земле на противоположной стороне поляны, опираясь спинами о стволы деревьев. Алекс бодрствовал, а Гаури, похоже, уже засыпал. Молчаливый же Бродик храпел так, что дрожала земля. Воин укутался в свой плед так основательно, что были видны только светлые волосы на его макушке.

Тут Йан заметил горы еды, лежащие перед Джудит и догадался о том, что произошло. Он вздохнул и, заложив руки за спину, подошел к Джудит. Та даже не взглянула на него. Едва только увидев, что Йан приближается к ней, девушка принялась поспешно упаковывать еду обратно в сумки. Она как раз заталкивала последний сверток, когда воин подошел и присел напротив.

Он взял одно из лежащих перед ним яблок и хотел было поднести ко рту, но девушка выхватила яблоко у него из рук. Он снова отнял яблоко. Джудит изумило его нахальство. Она посмотрела ему в глаза и увидела пляшущие в них искорки смеха. «Интересно, что его так развеселило?» — подумала Джудит. Она продолжала смотреть на него в упор, а он, надкусив яблоко, наклонился вперед и предложил ей сделать то же самое. Не успев ничего сообразить, Джудит также откусила кусочек.

И тут к ним подошел Алекс. Не говоря ни слова, он присел на корточки и, распахнув сумку, вытащил обратно всю еду. Бросив Йану ломоть хлеба, сам он сунул себе в рот треугольник сыра.

Затем к ним присоединился Гаури. Джудит взяла одно из яблок и спрятала в подол, смущенно объяснив, что сохранит его до утра для спящего воина.

— Бродик, наверное, ужасно устал, раз отказался от ужина, — заметила она.

Алекс насмешливо фыркнул.

— Бродик не ужасно устал, а ужасно упрям! Он и завтра не станет есть ваше яблоко, поскольку вы — англичанка, и все такое. Нет, он… — Взглянув на хмурое лицо Джудит, воин прервал свои объяснения.

Девушка оглянулась, посмотрела на Бродика и вынула яблоко из подола.

— Если вы уверены, что он не станет есть это яблоко завтра утром, то, наверное, он захочет съесть его сейчас.

Джудит вполне серьезно собиралась запустить яблоком в заносчивого шотландца, но как только она замахнулась, Йан схватил ее за запястье.

— Не надо этого делать, девушка, — произнес он, крепко сжимая ее руку.

Джудит сдалась.

— Вы правы, — согласилась она. — Не стоит переводить превосходные английские яблоки на злого шотландца. — И, покачав головой, прибавила: — Не могу поверить, что он родственник Фрэнсис Кэтрин. Кстати, вы уже можете отпустить мою руку, Йан.

Видимо, Йан не очень-то доверял ей, потому что, отпустив ее руку, он все же отобрал у нее яблоко.

— Не следует делать Бродика своим врагом, Джудит, — сказал Алекс.

— Но он уже и так мой враг, — ответила она, с трудом отведя взгляд от Йана. — Бродик решил, что я ему не нравлюсь, еще до того, как познакомился со мной, не так ли?

Ей никто не ответил. Гаури решил сменить тему.

— Если вы имеете привычку давать сдачи каждый раз, когда вам покажется, что вы кому-то не нравитесь, вам только и придется, что швырять яблоки, когда мы приедем в горную Шотландию.

— Превосходные шотландские яблоки, — поддакнул Алекс, передразнив Джудит.

Девушка нахмурилась.

— Мне все равно, нравлюсь я кому-то или нет, — сказала она. — Фрэнсис Кэтрин во мне нуждается. Только это для меня сейчас по-настоящему важно. Все остальные мои чувства не имеют значения.

— А почему она в вас нуждается? — послышался голос Бродика.

Джудит так удивилась, что этот человек все-таки заговорил с ней, что, повернувшись к нему, невольно улыбнулась.

— У нее есть Патрик, — продолжил Бродик, прежде чем она успела ответить.

— А также все мы, — подхватил Алекс. — Мы — ее родственники.

— Уверена, что ее немало утешает ваша преданность, но вы — мужчины, а я — женщина, — парировала Джудит.

Услышав это заявление, Йан вскинул бровь, очевидно, не поняв, что Джудит имеет в виду. Гаури и Алекс выглядели столь же озадаченными, как и их предводитель.

— Среди родственников Фрэнсис Кэтрин тоже есть женщины, — возразил Гаури.

— Не сомневаюсь, — согласилась Джудит.

— Тогда зачем же ей нужны вы? — удивился Гаури и, не сводя с нее глаз, потянулся за третьим куском солонины.

— Для того, чтобы принимать роды, — предположил Йан.

— Значит, она полагает, что Фрэнсис Кэтрин ждут неприятности? — спросил Гаури у лаэрда.

— По-видимому, да, — кивнул тот. Джудит замахала рукой:

— Фрэнсис Кэтрин имеет все основания для беспокойства. Она не трусиха, не думайте о ней так! Она одна из самых смелых женщин, которых я только встречала. Она сильная и…

— Ну, не надо так волноваться, — перебил ее Алекс с ухмылкой. — Все мы прекрасно осведомлены о многочисленных достоинствах Фрэнсис Кэтрин. Вам нет никакой необходимости защищать ее от нас.

— Она думает, что умрет во время родов? — догадался Гаури и сам же был потрясен своей догадкой.

Прежде чем Джудит успела что-либо ответить, в разговор вмешался Бродик:

— Если жена Патрика думает, что ей суждено умереть, то почему она послала нас именно за вами, англичанка?

Джудит бросила гневный взгляд на кокон волос, торчащий из пледа, и вновь отвернулась. «Не стоит обращать внимания на грубияна, — решила она, — пусть кричит хоть всю ночь, все равно не буду отвечать на его вопросы».

Целую минуту длилось молчание. Все ждали от нее объяснений. Но девушка, не обращая ни на кого внимания, занялась укладыванием в сумки остатков пищи.

Любопытство Бродика оказалось сильнее его неприязни. К тому же этот грубиян не просто присоединился к трапезникам. Нет, он локтями расчистил себе место и, небрежно оттолкнув Алекса, уселся рядом с Джудит. Та поспешно посторонилась, но все же Бродик умудрился задеть ее плечом, когда садился, однако даже не смутился и не извинился за свою грубость. Джудит взглянула на Йана, чтобы увидеть его реакцию, но выражение его лица не говорило ей ни о чем. Предводитель взял яблоко и бросил его Бродику. Джудит по-прежнему не желала смотреть на грубияна, но по смачному хрусту догадалась, что тот все же принял угощение.

Она заметила, как Йан подмигнул ей, и улыбнулась в ответ.

— Вы хотите заставить меня повторить вопрос, англичанка? — пробормотал Бродик с полным ртом.

Джудит решила, что стоит это сделать.

— Какой вопрос, Бродик? — удивилась она, стараясь придать своему голосу как можно больше искренности.

Бродик испустил столь яростный вопль, что чуть было не перевернул всю посуду. Джудит прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Вы нарочно испытываете мое терпение? — проревел он.

Девушка кивнула.

Алекс и Гаури расхохотались, а Бродик разозлился еще больше.

— Отвечайте, — приказал он. — Если Фрэнсис Кэтрин думает, что ей суждено умереть, какого дьявола она послала нас за вами?

— Вам этого не понять, — вздохнула Джудит.

— Потому что я шотландец? — съязвил Бродик. Джудит в отчаянии развела руками.

— Знаете, мне всегда говорили, что шотландцы упрямы как ослы. Я, конечно, никогда не верила в подобную чушь, но после встречи с вами мне, видимо, придется пересмотреть свое мнение.

— Не надо его злить, — предупредил ее Алекс, все еще продолжая смеяться.

— Да, Бродик становится невообразимо заносчивым, когда у него портится настроение, — поддержал друга Гаури. Девушка широко раскрыла глаза:

— Вы хотите сказать, что сейчас он в хорошем настроении?

Гаури и Алекс одновременно кивнули, и Джудит громко расхохоталась. Она не сомневалась, что они потешаются над ней. А они не сомневались, что она сошла с ума.

— Между прочим, нам всем любопытно было бы узнать, почему Фрэнсис Кэтрин послала нас за вами, — уже серьезным голосом произнес Алекс, когда Джудит справилась наконец с накатившим на нее смехом.

Джудит кивнула.

— Поскольку вы меня совершенно не знаете, мне придется сознаться вам в некоторых своих крупных недостатках. Я крайне упряма и вдобавок самонадеянна, хоть, по правде говоря, у меня нет абсолютно никаких оснований быть таковой. Я безбожно цепляюсь за свою собственность… я уже упоминала об этом недостатке?

Все, кроме Йана, покачали головами. Джудит посмотрела на предводителя. Его взгляд лучился теперь таким теплом! Ее волновало то, что внимание столь красивого мужчины целиком сосредоточено на ней. Джудит с трудом заставила себя отвести взгляд, чтобы продолжить свою речь.

— Ну, я крепко держусь за свое, — прошептала она, опустив глаза. — Фрэнсис Кэтрин хорошо осведомлена об этих моих несовершенствах. По правде сказать, на них-то она и рассчитывает.

— Это еще почему? — удивился Бродик.

— Потому что считает, что ей суждено умереть, — объяснила Джудит и, глубоко вздохнув, прибавила: — А я чересчур упряма, чтобы позволить ей сделать это.

Глава 3

Они не стали смеяться над ней. Улыбнулся один лишь Йан. Остальные же ровным счетом никак не отреагировали на ее греховную похвальбу. Джудит почувствовала, что опять краснеет, и, чтобы скрыть смущение, продолжила упаковывать сумки.

Однако долго ей этим заниматься не пришлось. Раз уж Бродик приступил к трапезе, то наивно было бы надеяться, что он остановится прежде, чем отправит в рот последний кусочек.

Джудит извинилась и снова отправилась к ручью, чтобы смыть с рук липкий яблочный сок. Там она присела на поросший травой берег и принялась расчесывать волосы. Несмотря на усталость, ей доставляли немалое удовольствие красота и мирное уединение, царившие вокруг. Было так хорошо, что ей совершенно не хотелось никуда уходить отсюда.

Когда солнце почти уже упало за линию горизонта и на опустевшем небе остались лишь золотисто-оранжевые полосы облаков, к ней подошел Йан.

Ее приветливая улыбка застала его врасплох. От неожиданности голос его прозвучал гораздо резче, чем ему того хотелось.

— Вам надо немного поспать, Джудит. Завтрашний день обещает быть трудным для вас.

— А для вас он тоже обещает быть трудным? — Джудит поднялась с травы и, расправив измятое платье, стала спускаться вниз по склону. В спешке она позабыла о щетке для волос. Та попала ей под ноги, и, споткнувшись, девушка с криком полетела на землю. Йан стремительно ринулся вперед и схватил ее прежде, чем она успела коснуться носом земли.

Джудит пришла в ужас от своей неуклюжести. Она подняла глаза на своего спасителя, чтобы поблагодарить за помощь, но слова застряли у нее в горле, и ей только и оставалось, что смотреть на него в смятении. Внутри у нее все дрожало. Она никак не могла понять своих чувств по отношению к этому воину, а поскольку ей не удавалось понять себя, то и справиться с собой она тоже не могла.

— Нет. — Это слово Йан произнес почти шепотом, но Джудит не имела ни малейшего представления, о чем это он.

— Что — нет? —прошептала она, глядя ему в глаза.

— Нет, завтрашний день не будет для меня трудным, — объяснил воин.

В глазах его плясали насмешливые искорки. На губах играла улыбка. У Джудит подогнулись колени. «Господи, какой он красивый, этот дьявол!» — подумала вдруг она и, чтобы отогнать от себя эту мысль, затрясла головой и отвернулась в сторону. Йан нагнулся, чтобы поднять щетку. То же самое сделала и Джудит. При этом они стукнулись лбами. Ее рука первой коснулась щетки, но Йан накрыл ее сверху своей огромной ладонью. Джудит изумилась тому, какие у него горячие пальцы. Она уставилась на его ладонь, пораженная ее величиной. «Почти в два раза больше моей собственной… От этого человека так явно веет силой и могуществом… Он мог бы раздавить меня, если бы захотел», — вертелось в голове у девушки. Ощущение силы, исходящее от воина, завораживало, и все же в его прикосновении отчетливо чувствовались нежность и доброта. Джудит знала, что может в любой момент убрать руку.

Она поднялась на ноги одновременно с Йаном, но руку не убрала. Не убрал ее и Йан. Они простояли так не более двух минут, а Джудит показалось, что прошла целая вечность.

Йан смотрел на нее сверху вниз, и лицо его выглядело озадаченным. Джудит не знала, как это все понимать. И тут он неожиданно отдернул руку. Резкость этого движения смутила девушку.

— Вы меня сбиваете с толку, Йан, — укоризненно прошептала Джудит, сама того не желая.

Она попятилась назад и, развернувшись, стремительно побежала вниз, к подножию холма.

Йан смотрел ей вслед, скрестив руки за спиной.

— Черт, — бормотал он про себя, — я желаю ее. — Йан смело сознался себе в этом. Свое поведение он оправдывал тем, что «любого мужчину со здоровым аппетитом потянуло бы к этой чертовке. В конце концов, она и в самом деле дьявольски красива, необычайно мягка и женственна…»

И все же его потрясло то, что, судя по всему, эту девушку влекло к нему с не меньшей силой. Это открытие его ничуть не обрадовало. Он знал, что в силах справиться со своими желаниями, но не имел ни малейшего представления о том, сможет ли справиться со своими желаниями это хрупкое создание.

Такое простое поначалу поручение, данное ему братом, приобрело совершенно ненужную для него сложность.

Йан решил, что лучше всего будет держаться от этой девушки как можно дальше. Просто перестать обращать на нее внимание!

Придя к такому заключению, Йан почувствовал себя значительно лучше. Он вернулся в лагерь и увидел, что Джудит уже скрылась в палатке, которую разбили для нее Алекс и Гаури. Йан подошел к дереву, у которого сидел Бродик, и сел, прислонившись спиной к стволу. Алекс и Гаури уже крепко спали. Йан думал, что Бродик тоже спит, но тот неожиданно повернулся к нему лицом и заговорил усталым голосом:

— Она англичанка, Йан. Постарайся не забывать об этом. Лаэрд сердито уставился на друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ее хочешь, это видно невооруженным глазом.

— Откуда, черт побери, тебе знать чего я хочу?

Бродика не испугал сердитый голос Йана. Они были друзьями уже много лет. Кроме того, Бродик всегда принимал интересы Йана близко к сердцу и знал — тот понимает, что он хочет ему добра.

— Если ты не будешь скрывать свои чувства, Алекс и Гаури вскорости также узнают о твоем увлечении.

— Черт побери, Бродик…

— Я тоже ее хочу, Йан.

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

— Ты не можешь ее получить, — вырвалось у Йана прежде, чем он успел взять себя в руки.

— Ты говоришь сейчас, как собственник, Йан, — усмехнулся Бродик.

Йан ничего не сказал в ответ. Бродик глубоко вздохнул.

— Я всегда думал, что ты ненавидишь англичан, Бродик, — выдавил наконец Йан спустя несколько минут.

— Ненавижу, — кивнул Бродик. — Но, глядя на эту красотку, я забываю о своей ненависти. Ее глаза… это наваждение…

— Избавься от него. — Голос Йана сделался жестким и суровым.

Услышав этот приказ, Бродик вскинул брови. Йан тут же прекратил спор, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ему была непонятна своя собственная реакция на откровение Бродика. Узнав, что тот и сам бы не прочь овладеть этой англичанкой, Йан неожиданно впал в ярость. Черт, какое ему дело, хочет кого-то там Бродик или нет? Все эти вещи не должны иметь для него ровным счетом никакого значения! И все же при одной мысли о том, что кто-то дотронется до этой девушки, — кто-то другой, а не он сам, — кровь закипала у него в жилах.

Долго, очень долго Йан не мог уснуть, пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах…

Настроение его не улучшилось и на следующее утро. Он не будил Джудит до последней минуты. За всю ночь девушка даже ни разу не пошевелилась. Йан знал это, потому что до утра не сомкнул глаз, наблюдая за ней, хотя края палатки и скрывали почти все ее тело, виднелись только ступни и лодыжки.

И только после того, как лошади были готовы, Йан все-таки подошел к палатке, чтобы разбудить девушку.

Он бросил Алексу расположенные на шестах шкуры и, опустившись на одно колено, мягко дотронулся до плеча Джудит, окликнув ее при этом по имени.

Девушка не шелохнулась. Йан снова подергал ее за плечо — на этот раз уже посильнее.

— Господи, вот крепко-то спит, а? — заметил Гаури. Он подошел и встал рядом с Йаном. — А она дышит?

В этот момент Джудит открыла глаза. Увидев склонившихся над ней гигантов, она чуть было не закричала, но вовремя сдержалась и только испуганно ахнула.

Йан понял, что девушка напугана. Он подал ей руку и помог подняться.

— Пора ехать, Джудит, — сказал он и, видя, что она продолжает стоять на месте, добавил: — Почему бы вам не пойти к ручью и не смыть с себя остатки сна?

Джудит кивнула и сделала шаг вперед.

Бродик схватил ее за плечи и медленно развернул в противоположном направлении.

Мужчин позабавило удивление Джудит, но никто из них не посмел улыбнуться, пока она не скрылась из виду.

— Думаешь, она войдет в воду? — спросил Алекс у Гаури.

— Может быть, это поможет ей проснуться, — отозвался тот со смешком.

Джудит действительно окончательно пришла в себя, добравшись до берега реки. Холодная вода ее здорово освежила. Она быстренько привела себя в порядок, после чего поспешила обратно в лагерь.

Все, кроме Йана, уже сидели верхом на конях и ждали ее появления. Девушка не знала, с кем ей придется ехать сегодня. И Алекс, и Гаури делали ей знаки приблизиться к ним. Йан стоял на противоположном конце поляны. Джудит подождала, пока он сядет на своего жеребца, и поскольку никакого приглашения с его стороны не последовало, девушка решила, что ей придется ехать с Алексом.

Прошлой ночью Йан принял решение держаться от Джудит подальше, однако решение это было тут же забыто, едва он увидел, что девушка направляется к Алексу.

Не успела она взяться за руку юноши, как ее подхватила сильная рука Йана.

У нее даже не было времени, чтобы за что-нибудь ухватиться. Предводитель усадил ее к себе в седло и поскакал впереди всех. Джудит услышала, как кто-то рассмеялся, но когда она попыталась обернуться, чтобы посмотреть, кому это там так весело, Йан не дал ей даже пошевелиться и еще крепче прижал к своей груди.

Это причинило ей боль, и она схватила его за руку, давая понять, чтобы он ослабил хватку.

Следующие несколько часов пути оказались для Джудит серьезным испытанием. Они свернули с проторенной тропы и теперь скакали так, будто за ними гналась целая армия чертей. Эта изматывающая скачка продолжалась до тех пор, пока они не добрались до горной местности. Здесь им пришлось сбавить темп. Наконец Йан позволил своим спутникам сделать короткий привал. Они остановились на небольшой полянке, обрамленной зарослями чертополоха, усыпанного яркими желтыми цветами. Джудит это место показалось очень красивым. Она бродила взад и вперед, разминая затекшие ноги. Ей хотелось также потереть ноющие ягодицы, но она не решалась сделать этого, потому что мужчины следили за каждым ее движением.

Никто из них не был расположен к беседе, поэтому Джудит отошла в сторонку и стала принюхиваться к необычайно приятному аромату цветов.

Затем она отправилась к пруду, о котором поведал ей Гаури, и напилась холодной воды. Когда она вернулась на полянку, Алекс протянул ей громадный кусок сыра и не менее громадный ломоть черного хлеба.

Девушка села на гладкий валун и уложила хлеб и сыр в подол своего платья. Вскоре на полянку вернулся Йан. Он подошел к своим спутникам, стоявшим возле коней, после чего мужчины начали о чем-то негромко беседовать. Время от времени предводитель посматривал в сторону Джудит, будто хотел удостовериться, что она все еще там, где ей следует быть.

Джудит же неторопливо покончила с едой и подумала, что, в сущности, ей почти ничего не известно ни об одном из этих людей, за исключением того, что они, тем или иным образом, связаны родственными узами с Фрэнсис Кэтрин и безгранично ей преданы. Джудит подумала также, что ее любимой подруге жутко повезло: ведь это здорово — иметь так много заботливых друзей. Конечно, им тоже очень повезло в том, что Фрэнсис Кэтрин — член их семьи.

Неожиданно Джудит вспомнила, как они впервые встретились во время летнего праздника. Тогда она была еще слишком мала, чтобы запомнить этот удивительный день во всех подробностях. Однако впоследствии папа Фрэнсис Кэтрин не раз рассказывал ей о том, как он «впервые познакомился с девочкой по имени Джудит». Джудит столько раз слышала от него историю об ужалившей ее пчеле, что в конце концов перестала понимать, какие подробности она помнила сама, л какие ей были рассказаны.

И вот сейчас она сидела н вспоминала о том случае. По словам папы Фрэнсис Кэтрин, эта надоедливая пчела…

— Чему вы улыбаетесь, девушка?

Джудит настолько была погружена в себя, что даже не услышала, как к ней подошел Алекс. Открыв глаза, девушка увидела его стоящим на расстоянии двух шагов от того места, где она так удобно расположилась.

— Я вспоминала тот день, когда впервые познакомилась с Фрэнсис Кэтрин, — улыбнулась Джудит.

— И когда же это случилось? — поинтересовался юноша.

Похоже, ему действительно было любопытно это узнать. Решив, что Алексу хочется услышать рассказ о детстве Фрэнсис Кэтрин, Джудит начала вслух вспоминать о том, как впервые встретилась с подругой. Она уже почти завершила свой рассказ, когда к ним подошли Гаури и Йан. Алекс задал ей несколько вопросов, на которые девушка охотно ответила. Она ничего не приукрашивала в своем рассказе до тех пор, пока речь не зашла об отце Фрэнсис Кэтрин. Здесь Джудит дала волю своему языку и во всех подробностях описала свою первую встречу с этим чудесным человеком, а также описала его внешность. Ее голос стал при этом мягким, любящим. Йан отметил эту перемену, а также и то, что Джудит на протяжении всего рассказа трижды упомянула о том, как добр был к ней отец Фрэнсис Кэтрин. Создавалось впечатление, что Джудит до сих пор, спустя много-много лет, удивлена этим.

— А твой отец так же понравился Фрэнсис Кэтрин? — поинтересовался Гаури.

— Моего отца там не было. — Улыбка исчезла с ее лица. Джудит поднялась н зашагала в сторону леса.

— Вернусь через пару минут, — крикнула она через плечо глядящим ей вслед мужчинам.

Весь остаток дня Джудит вела себя очень тихо. Во время ужина она выглядела даже несколько подавленной. Гаури, самый прямолинейный из всей компании, счел своим долгом осведомиться, все ли у нее в порядке. Девушка улыбнулась, поблагодарила его за заботу и ответила, что просто немного устала.

В ту ночь они спали под открытым небом, как, впрочем, и следующие четыре ночи. К шестому дню пути Джудит действительно измучилась до предела. К тому же ночи не отличались особым теплом. Чем дальше компания пробиралась на север, тем более леденящим становился ветер, дующий со всех сторон. Сон стал для Джудит почти непосильной задачей: ей удавалось уснуть не больше чем на полчаса. Палатка плохо защищала тело от порывов ветра, и временами девушке казалось, что холод пробирает ее до самых костей.

Йан полностью погрузился в себя. И хотя он по-прежнему настаивал на том, чтобы Джудит ехала вместе с ним, за последние дни они едва ли перекинулись и парой слов.

От Алекса Джудит узнала, что недавно Йана выбрали лаэрдом клана. Впрочем, ее ничуть не удивило это известие. Этот человек был прирожденным лидером, что, по мнению Джудит, являлось благословением Божьим. Он был слишком независим для того, чтобы подчиняться чьей-нибудь воле. И еще он все любил делать по-своему. О, Джудит очень быстро подметила этот его недостаток.

— Вас тревожат какие-то домашние проблемы? — спросила она у него, когда долгие часы молчания начали в конце концов действовать ей на нервы.

Как раз в этот момент они проезжали по извилистой горной тропе, и кони шагали медленно. В ожидании ответа Джудит обернулась и посмотрела на Йана.

— Нет. — Предводитель ограничился этим односложным ответом.

Еще один час прошел в полном молчании. Затем Йан нагнулся вперед и спросил:

— А вас?

Джудит не, поняла, что он имеет в виду. Она вновь обернулась, чтобы взглянуть на своего провожатого. Его губы оказались всего в нескольких дюймах от ее губ. Воин резко откинул голову. Джудит так же резко отвернулась.

— А что — меня? — попыталась уточнить она тихим шепотом.

— Вас беспокоят какие-либо домашние проблемы? — пояснил он.

— Нет, — пожала плечами Джудит.

— Нас удивило то, что ваша семья позволила вам уехать с нами, — признался Йан.

— А летом здесь станет теплее или у вас всегда так холодно? — Джудит попыталась сменить тему разговора.

— Сейчас здесь теплее, чем когда бы то ни было. — Насмешка, прозвучавшая в его голосе, смутила девушку. — Может быть, какой-нибудь лорд там, у вас дома, уже сосватал вас? Вы с кем-нибудь обручены? — продолжил воин в том же тоне.

— Нет. — Ей показалось странным то, что этот человек задает столь интимные вопросы.

— Почему?

— Трудно объяснить, — ответила она. И тут же прибавила: — Мне совершенно не хочется об этом говорить. А почему же вы не женаты, раз уж на то пошло?

— Не было ни времени, ни охоты, — пожал плечами Йан.

— Вот и у меня нет охоты, — буркнула Джудит. Йан рассмеялся. Ее это так удивило, что она вновь повернулась к нему лицом.

— Почему вы смеетесь? — спросила она, глядя ему в глаза.

«Проклятие, он так хорош, когда весел!» В уголках его глаз собралось множество мелких морщинок, а сами глаза сверкали серебряными искорками.

— Вы не шутите? — спросил он с улыбкой. Девушка покачала головой. Последовал новый взрыв смеха. Джудит была обескуражена. Гаури, судя по всему, тоже. Он обернулся, желая выяснить, что это там происходит, не чего Джудит сделала вывод, что воину нечасто приходилось слышать смех своего лаэрда.

—. В горах Шотландии желание женщины не имеет никакого значения, — объяснил Йан. — Я полагал, что так же обстоят дела и в Англии.

— Так же, — вздохнула девушка. — Женщина не имеет права голоса в те моменты, когда решается ее будущее.

— Тогда почему же…

— Это сложно объяснить, — отрезала Джудит.

Йану пришлось прекратить расспросы, за что Джудит была ему страшно признательна. Ей не хотелось говорить о своей семье. Она никогда всерьез не задумывалась о своем будущем. Вряд ли ее мать позаботится о том, чтобы устроить замужество своей дочери. Фактически и мать, и дочь по-прежнему являются собственностью лаэрда Маклина… если он, конечно, все еще жив. Если же он умер, тогда дядя Текел станет ее опекуном… или нет?

Ох, все это действительно очень сложно. Джудит решила, что сейчас она слишком устала, чтобы думать обо всем этом. Откинувшись назад, она прижалась к Йану и закрыла глаза.

Спустя некоторое время Йан наклонился к ней и прошептал:

— Примерно через час мы пересечем границу вражеской территории. Вы должны сохранять молчание до тех пор, пока я вновь не разрешу вам говорить.

Ее безопасность целиком зависела от этого человека, поэтому Джудит немедленно кивнула в знак согласия. А через несколько минут она уснула. Йан устроил ее поудобнее, так, чтобы обе ноги ее свешивались через его бедро, а щека покоилась у него на плече.

Он знаком велел Гаури и Алексу ехать вперед, Бродика оставил позади — защищать тылы.

Местность, по которой они проезжали, густо заросла деревьями и летними цветами. Грохот водопада, с ревом низвергающегося в гигантскую горловину, заглушал цоканье лошадиных копыт.

Вдруг Гаури натянул поводья и поднял сжатый кулак. Йан немедленно свернул с тропы и загнал жеребца в густые заросли. Остальные последовали его примеру.

Со стороны тропы — едва ли в двадцати футах от того места, где укрылись Йан и Джудит, — раздался взрыв хохота, аа ним еще одни, за ним еще… Йан напряг слух. По его подсчетам, неподалеку проходили по крайней мере пятнадцать воинов клана Макферсонов. Рука так и чесалась схватиться за меч. Черт, хорошо бы застать врагов врасплох! Обстоятельства как раз складывались в его пользу. Сражаясь бок о бок с Гаури, Алексом и Бродиком, они легко бы одержали победу над пятнадцатью — двадцатью неумехами Макферсонами, настолько легко, что об этом даже смешно и говорить.

Однако безопасность Джудит — на первом месте. Йан покрепче обнял девушку за талию. Та, всхрапнув, прижалась к нему и хотела было что-то пробормотать во сне, но его рука тут же зажала ей рот. От такого резкого прикосновения девушка проснулась и, открыв глаза, посмотрела на Нала. Тот покачал головой, все еще не отнимая руку от ее рта. Тогда Джудит поняла, что они находятся на территории врага. В глазах ее мелькнула тревога, но усилием воли девушка подавила ее в самом зачатке.

«Я в безопасности, пока со мной Йан», — решила Джудит, сама до конца не понимая, почему она так доверяет этому человеку. Просто в глубине души она была уверена, что Йан никому не позволит причинить ей какой-либо вред.

Прошло добрых двадцать минут, прежде чем Йан отнял руку от ее губ. Его большой палец медленно прошелся по ее нижней губе. Девушка не поняла значения этого жеста, но по ее телу пробежала дрожь удовольствия. Йан снова покачал головой; Джудит догадалась: нужно молчать как рыба. Она кивнула в ответ, давая понять, что все сделает так, как надо.

Единственное, что она не могла сделать, это отвести взгляд от его лица. Сердце ее трепетало, она чувствовала, что еще чуть-чуть, и щеки ее вновь нальются багрянцем. А Джудит больше всего боялась, что этот человек догадается о том, какое влияние он на нее оказывает. Она зажмурилась и прижалась к его груди. Его руки крепко сжимали ее талию. «А вдруг ему хочется меня обнимать?» — подумала вдруг Джудит и тут же запретила себе думать о подобной чепухе.

Она сделана из достаточно крепкого материала, и, конечно же, ей не составит большого труда справиться со своими мыслями и чувствами.

Они продолжали стоять до тех пор, пока Йан окончательно не убедился, что Макферсоны уже далеко. Ослабив свою железную хватку, он мягко приподнял большим пальцем ее подбородок и взглянул ей в глаза, намереваясь сообщить, что угроза миновала, но тут же позабыл о своем намерении, едва только встретил ее взгляд. Его охватило такое желание, какого он не испытывал никогда прежде. Ничто больше не могло его сдержать. Он был бессилен перед этим влечением. Ему захотелось сию же секунду вкусить этот манящий запретный плод. Он медленно подался вперед, чтобы у девушки была возможность отстраниться; если она воспротивится его порыву. Но Джудит даже не шелохнулась. Его губы мягко прикоснулись к ее губам. Один раз. Другой. А девушка все не отстранялась.

Тогда ему захотелось большего. Крепко сжав рукой ее подбородок, Йан властно впился в ее губы. Он заглушил поцелуем ее стон, не обратив на него никакого внимания. Ему казалось, что достаточно одного основательного поцелуя, чтобы покончить с этим влечением. Любопытство его будет удовлетворено. Он узнает ее вкус, ощутит ее губы… Он насытится…

Но этого не случилось. Он никак не мог ею насытиться. Проклятие, как приятны на вкус ее губы! И как она нежна, легка и податлива в его объятиях! Ему хотелось еще. Он заставил ее приоткрыть губы, и прежде чем она успела что-либо сообразить, его язык проник внутрь, чтобы соединиться с ее языком.

Джудит попыталась было отстраниться, но потом передумала и, обхватив его руками за талию, прильнула к его груди. Его язык ощупывал ее рот до тех пор, пока их обоих не затрясло в порыве страсти. Теперь Джудит вовсе не казалась застенчивой. Нет, она трепетно отвечала на поцелуи Йана.

Хриплое рычание вырвалось из его горла. Джудит всхлипнула. Страсть ураганом бушевала в их сердцах. Его губы снова и снова прижимались к ее губам, и, только осознав, что он не найдет удовлетворения до тех пор, пока не окажется между бедрами девушки, Йан заставил себя остановиться. Он был ошарашен и разгневан, но разгневан исключительно на себя самого. Утрата самообладания была ему отвратительна. Джудит растерянно смотрела на него снизу вверх. Губы ее слегка припухли. Йану захотелось поцеловать их снова, но вместо этого он резко прижал ее голову к своему плечу и, дернув поводья, направил коня обратно к тропе.

Джудит была благодарна ему за это. Ее все еще трясло от его поцелуев. Она была поражена реакцией на вспышку страсти со стороны Йана. Это было самое прекрасное и самое пугающее из всего, что с ней когда-либо случалось.

Она хотела еще! Но ей казалось, что Йану этого не хочется. То, как резко он отстранился от нее, и эта вспышка гнева в его глазах служили веским доказательством того, что воин чем-то недоволен.

Джудит внезапно почувствовала себя неуклюжей и ужасно смутилась. Ей вдруг захотелось накричать на грубияна, дать выход своим оскорбленным чувствам и униженной гордости. Глаза ее наполнились слезами. Она глубоко вздохнула, пытаясь восстановить душевное равновесие. Через несколько минут дрожь, охватившая все ее тело, слегка поутихла, и девушка решила, что выиграла эту битву с собственными обидами. Но не успела она порадоваться этому, как Йан нанес ей новое оскорбление. Остановив коня рядом с гнедым жеребцом Алекса, он снял ее со своих колен и швырнул на колени молодому воину.

Ах так! Ну ладно… Если этот грубиян не хочет больше иметь с ней ничего общего, она отомстит ему по-своему. Даже не взглянув в его сторону, Джудит старательно расправила юбки, все время держа глаза опущенными и молясь Создателю, чтобы предводитель не заметил, что ее лицо пылает огнем.

Йан поехал впереди. Гаури пустил своего коня следом. За ним поскакали Джудит с Алексом. Бродика снова оставили позади.

— Вам холодно, девушка? — прошептал ей на ухо Алекс спустя некоторое время.

— Нет, — ответила Джудит.

— Тогда почему вы дрожите?

— Потому что мне холодно.

Она вдруг поняла, что противоречит сама себе, и глубоко вздохнула. Если даже Алекс и заметит несуразицу в ее ответе, он все равно не скажет ей об этом, потому что добр и умен. И действительно, юноша не произнес больше ни слова. Так они и ехали молча весь этот долгий день.

Джудит никак не удавалось удобно устроиться на руках у Алекса. Несколько раз она касалась спиной его груди, но не могла достаточно расслабиться для того, чтобы опереться на него.

К вечеру она чертовски устала. У нее слипались глаза. Компания остановилась перед красивым каменным домом с соломенной крышей, у самого склона горы. Густой плющ покрывал южную его сторону, мощенная камнем дорожка вела от стоящей неподалеку конюшни к входной двери.

На крыльце стоял седовласый, широкоплечий человек с густой бородой и приветливо улыбался гостям.

Джудит заметила в дверном проеме женщину, выглядывавшую из-за плеча мужа. Когда тот двинулся навстречу приезжим, она отступила в тень.

— Мы остановимся здесь на ночлег, — сказал Алекс. Он спешился и протянул руки, чтобы помочь Джудит. — У вас будет крыша над головой и превосходный ночной отдых.

Джудит кивнула. «Алекс, — подумала она, — действительно полон сочувствия ко мне». Юноша помог ей спуститься на землю, но рук не отпустил, зная, что она тут же упадет навзничь, если он это сделает. Воин поддерживал ее за талию, и Джудит понимала, что он чувствует, как дрожат ее ноги.

— Убери от нее руки, Алекс, — раздался вдруг из-за спины голос Йана. Алекс тут же отпустил девушку. У Джудит подогнулись колени, и она начала падать, но в это время Йан подхватил ее сзади. Левой рукой он крепко стиснул ее талию, а правой плотно прижал к своей груди. Джудит даже не подняла головы. Она так измучилась за время поездки, что теперь ей хотелось только одного: позволить ему отнести себя в дом. Как бы неприлично это ни выглядело.

Но как может от человека так чудесно пахнуть после столь длительной езды верхом? В запахе Йана сочетался аромат свежего ветра и… мужчины. От его тела исходил манящий жар, и, осознав это, Джудит решила, что ей следует держать себя в руках.

Йан был далеким, как гроза, идущая с юга. Джудит знала, что он поддерживает ее в этот миг только потому, что она нуждается в его помощи. Он чувствовал себя ответственным за нее и попросту выполнял свой долг.

— Спасибо за помощь, — молвила она. — Теперь вы можете меня отпустить. Я уже полностью пришла в себя.

Она попыталась оттолкнуть его руку, но у воина, видимо, были другие намерения. Он повернул ее лицом к себе и приподнял ей пальцем подбородок.

Увидев улыбку в его глазах, Джудит опешила: всего лишь несколько минут назад этот человек вел себя, как рассерженный медведь. И тут ей стало ясно, что объектом его недовольства был Алекс.

— Я отпущу вас, когда сам того пожелаю, — тихим шепотом произнес Йан. — А не тогда, когда вы мне это позволите, Джудит.

Его высокомерие возмутило девушку.

— И когда же это произойдет? — спросила она. — Позволительно ли мне задавать вам этот вопрос?

Почувствовав раздражение в ее голосе, Йан вскинул брови и покачал головой.

— Вы на меня сердитесь, — сказал он. — Объясните почему.

Джудит вновь попыталась оттолкнуть его руку, поддерживающую ее подбородок, но Йан только крепче сжал пальцы, и она сдалась.

— Не отпущу, пока не скажете мне, чем вы расстроены, — заявил он.

— Вы меня целовали.

— Вы тоже меня целовали.

— Да, целовала, — призналась она. — И не жалею об этом. Как вам нравится это признание?

В ее голосе звучал вызов. «Мужчина лишится рассудка, если позволит себе поддаться красоте этой девушки». Эта мысль вертелась в голове у Йана уже не первый день.

— Я тоже не жалею об этом, — усмехнулся он. Джудит бросила на него сердитый взгляд.

— Возможно, в то время вы и не жалели, но теперь ведь жалеете, не так ли? — Воин пожал плечами, и ей захотелось стукнуть его ногой. — Лучше не прикасайтесь ко мне больше, Йан, слышите?

— Нечего мне приказывать, девушка! Голос его приобрел неожиданную резкость, но Джудит не обратила на это никакого внимания.

— Когда речь идет о поцелуях, я могу приказывать кому захочу и сколько захочу. Я не принадлежу вам, — добавила она.

У предводителя был такой вид, будто он собирается ее удушить. Девушка решила, что вела себя с ним чересчур высокомерно. У этого человека такой колючий характер.

— Не хочу выглядеть заносчивой, — продолжила она. — Конечно, вы, должно быть, привыкли поступать по-своему, раз вы лаэрд и все такое. Но тем не менее мне вовсе не обязательно подчиняться вашим приказам. — Голос ее звучал весьма рассудительно. — В данный момент я ваша гостья, не более того…

Йан покачал головой, и Джудит пришлось прервать свои объяснения.

— Девушка, вы согласны с тем, что, пребывая в доме моего брата, вы находитесь под его покровительством?

— Да, — кивнула она.

Йан улыбнулся. Было похоже, что в эту секунду он выиграл какой-то очень важный спор, а Джудит даже понятия не имела, каков предмет этого спора.

Йан убрал пальцы с ее подбородка и зашагал прочь. Джудит побежала за ним и, догнав, схватила за руку. Воин тотчас же остановился и вопросительно уставился на него.

— Почему вы улыбаетесь? — спросила девушка.

— Потому что вы только что со мной согласились, — ответил он.

— То есть?

Она действительно ничего не понимала. Йан видел растерянность в ее глазах.

— До возвращения в Англию я за вас в ответе. Вы будете следовать всем моим указаниям, — произнес он. — Вот с чем вы только что согласились.

Джудит покачала головой. Этот человек явно рехнулся. Каким образом её заявление о том, что он никогда больше не посмеет ее поцеловать, привело его к такому странному выводу?

— Я ни с чем подобным не соглашалась, — возразила она. Джудит все еще не отпускала руку Йана. Он спокойно мог бы стряхнуть ее с себя, но не стал этого делать.

— Вы мне сказали, что я буду находиться под покровительством Патрика, — напомнила она. — Следовательно, это он будет за меня в ответе, а не вы, Йан.

— Да, — согласился воин. — Но я же лаэрд, и поэтому Патрик подчиняется мне. Теперь вы все понимаете? Джудит убрала руку.

— Понимаю… Вы полагаете, что можете теперь мне приказывать, — вздохнула она.

Он улыбнулся и кивнул головой. Джудит рассмеялась. Йан не понял, что вызвало у нее этот смех.

Однако в неведении он оставался недолго.

— Означает ли это, что вы с Патриком отвечаете теперь за все мои поступки?

Йан кивнул.

— И мои прегрешения будут также и вашими прегрешениями?

Он сцепил пальцы за спиной и нахмурил брови.

—Вы задумали устроить нам какие-то неприятности?

— О нет, конечно же, нет, — поспешила заверить его она. — Я действительно очень благодарна вам за то, что вы позволили мне посетить ваш дом, И я ни в коей мере не хочу создавать вам никаких проблем.

— Ваша улыбка заставляет меня усомниться в вашей искренности, — заметил Йан.

— Я улыбаюсь совершенно по другой причине, — объяснила она. — Просто только что я убедилась в том, насколько нелогичны ваши рассуждения.

— Почему это мои рассуждения нелогичны? — возмутился Йан.

Джудит не поняла, что оскорбила его своим замечанием.

— Потому что нелогичны, — продолжала настаивать она на своем. — Объясните мне, каким это образом мое решение не позволять вам больше меня целовать привело вас к этому странному спору.

— Вопрос о моих поцелуях не настолько важен, чтобы его обсуждать, — сурово ответил он. — В данной же ситуации он вообще не имеет никакого значения.

Эти слова прозвучали как пощечина. Однако девушка не подала виду, насколько они задели ее. Кивнув головой, она развернулась и зашагала прочь от этого человека.

Целую минуту Йан стоял не шелохнувшись и все глядел ей вслед.

Затем он устало вздохнул. Эта девушка явно не понимала того, что уже начала создавать им проблемы. Его люди не могли удержаться, чтобы не глазеть на нее. И он тоже не стал исключением, черт побери!

Да, она красива — это ясно любому мужчине. Да, в этом есть смысл. Это-то как раз логично. И все же, те сугубо собственнические чувства, которые он испытывал по отношению к ней… Вот что совсем уж не поддается никакой логике!

Он сказал ей, что в конечном счете ему нести за нее ответственность до тех пор, пока она не вернется в Англию. Проклятие! Он чуть не подавился при одной только мысли о том, что однажды эту девушку придется везти обратно в Англию. Разрази его гром, да что же это с ним такое? Как он сможет отпустить ее когда-нибудь?

Глава 4

Джудит хотелось как можно скорее от него избавиться. Она понимала, что так думать неразумно. Но это долгое, нескончаемое путешествие настолько вымотало ее, что в голове у нее творилась сплошная каша. Почему ее так задевают грубые слова Йана? По-видимому, ей просто не удается расставить все по своим местам — мешают противоречивые чувства, переполняющие ее сердце.

— Джудит, иди познакомься с Камероном, — позвал Алекс.

Все обернулись и посмотрели в ее сторону. Джудит подошла поближе и, остановившись перед хозяином дома, сделала реверанс, заставив себя при этом мило улыбнуться. Это было нелегкой задачей — Камерон смотрел на нее так, будто она только что вышла из преисподней… Выражение его лица не оставляло никаких сомнений в том, что именно думает он о ней в этот миг. Похоже, человек этот был явно возмущен уже самим ее существованием на этой земле.

О Боже, у нее совсем не осталось сил и дальше выдерживать всю эту ерунду. Она вздохнула и тихо произнесла:

— Добрый вечер, сэр.

— Она — англичанка. — Камерон проревел это с такой силой, что вены на его висках вздулись. Даже говоря на чистом гэльском языке, Джудит не смогла скрыть своего английского акцента. Наряды, в которые она была облачена, также выдавали ее нешотландское происхождение. И хотя недоверие, существовавшее между англичанами и шотландцами, было ей не в новинку, беспричинная ярость Камерона здорово ее напугала. Джудит сделала шаг назад и… наткнулась на Йана.

Она попыталась обойти его, но тот остановил ее и, схватив за плечи, притянул к себе.

Прошла минута, но воин так и не произнес ни слова. В этот момент к ним подошел Алекс и встал рядом с лаэрдом. Его примеру последовал Гаури. Последним подошел Бродик. Он взглянул на Йана, видимо, ожидая какого-то приказа, и, когда лаэрд в конце концов оторвал взгляд от Камерона и кивнул ему, старый воин сделал несколько шагов и встал прямо перед Джудит.

Девушка оказалась зажатой в кольце воинов. Она попыталась было выглянуть из-за спины Бродика, но Йан еще крепче сжал ее плечи, да так, что она и вовсе потеряла способность двигаться.

— Мы уже заметили, что она англичанка, Камерон, — заявил Бродик негромким, но твердым голосом. — А теперь я хотел бы, чтобы ты заметил, что леди Джудит находится под нашим покровительством. Мы везем ее к себе домой.

Старик Камерон мигом стряхнул с себя остатки гнева.

— Да, конечно, — заикаясь, пролепетал он. — Это просто от удивления, знаете ли, когда я услышал ее… голос и все такое…

Камерона насторожило выражение глаз лаэрда Мэйтленда. Он решил, что ему лучше будет как можно быстрее загладить свою невежливость. Сделав шаг влево, чтобы посмотреть англичанке прямо в лицо, он собрался уж было принести ей свои извинения, но Бродик шагнул одновременно с ним и помешал ему сделать это.

— Нас примут в этом доме? — сурово спросил он.

— Конечно, примут, — заверил его Камерон. Пальцы его нервно прошлись по седой гриве, при этом старик надеялся, что лаэрд не заметит, как дрожит сейчас его рука. Что ни говори, а он и в самом деле испортил первое впечатление от встречи. Меньше всего ему бы хотелось оскорбить этого могущественного и жестокого человека… А уж если он все-таки оскорбил Йана, то, возможно, это будет его последним поступком на сей благословенной земле.

Камерон с трудом удержался от непреодолимого желания тотчас же перекреститься. Он не смог выдержать пристальный взгляд Йана и, отведя глаза в сторону, посмотрел на Бродика, после чего прокашлялся и произнес:

— С того дня, как твой брат женился на моей единственной дочери, ты и другие члены клана Мэйтлендов — желанные гости в этом доме. И, разумеется, женщина лаэрда Мэйтленда тоже, — поспешно прибавил он и, повернув голову, крикнул жене:

— Маргарет, собирай на стол ужин! Будем принимать гостей.

Поначалу Джудит недоумевала, почему же молчит Йан? Но как только Камерон упомянул о том, что брат Бродика женат на его дочери, ей сразу стало ясно, почему Йан именно Бродику предоставил возможность уладить возникшее недоразумение.

Камерон жестом пригласил их всех в дом. Джудит протянула руку и схватила Бродика за краешек пледа. Воин немедленно обернулся.

— Спасибо, что вступились за меня, — прошептала она.

— Вам нет нужды благодарить меня, Джудит. — От смущения его голос сделался глухим и ворчливым.

— Нет, есть, — возразила она. — Бродик, объясните, пожалуйста, своему родственнику, что я не женщина Йана, чтобы он не заблуждался на этот счет.

Целую минуту Бродик смотрел на нее, не произнося ни слова, после чего бросил вопросительный взгляд на Йана.

«Почему он колеблется?» — подумала девушка.

— Я всего лишь прошу, чтобы вы рассказали этому человеку правду, — пояснила она.

— Нет, — послышалось в ответ.

— Нет? — изумилась Джудит. — Но почему же, Боже правый?

Нельзя сказать, что Бродик улыбнулся, но в уголках его глаз запестрели многочисленные морщинки, и ей показалось, что воин над ней посмеивается.

— Потому что вы и есть женщина Йана, — растягивая слова, ответил Бродик.

Джудит чуть было не рассмеялась.

— С чего это вдруг вам пришла в голову, столь дурацкая мысль? Я всего лишь ваша гостья…

Она все еще пыталась что-то объяснить, но Бродик повернулся и направился к дому. Джудит с досадой посмотрела вслед упрямцу. Вслед за Бродиком последовали Гаури и Алекс, чему-то открыто ухмыляясь.

Джудит не тронулась с места. В конце концов Йан отпустил ее плечи и легонько подтолкнул в спину.

Джудит даже не пошевелилась. Тогда воин сделал шаг вперед и, встав прямо перед ней, склонил голову и заглянул ей в лицо.

— Вы можете идти в дом, — сообщил он.

— Почему вы не возразили Камерону, когда он назвал меня вашей женщиной? — спросила девушка. Воин пожал плечами.

— Потому что в тот момент я думал совершенно о другом.

Конечно же, он сказал неправду. Камерон и в самом деле ошибся: Джудит не была его женщиной, но Йану нравилось это слышать, поэтому он и не стал возражать старику. Боже, до чего же он, должно быть, устал, если в голову ему приходят подобные глупости.

— Входите в дом, — спокойно приказал Йан, но голос его на этот раз прозвучал более сердито, чем ему самому этого хотелось. Джудит покачала головой и потупила взор.

— Что такое? — удивился Йан. Он снова приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему прямо в лицо.

— Я не хочу входить в этот дом.

Голос ее звучал на редкость жалобно. Йан постарался сдержать улыбку.

— Почему же?

Джудит пожала плечами. Тогда предводитель легонько сжал ее подбородок. Девушка поняла, что он не отстанет от нее, пока не получит вразумительный и правдивый ответ.

— Просто я не хочу идти туда, где меня не желают видеть, — прошептала она. Ей вдруг захотелось плакать. Глаза ее уже затуманили слезы. — Я совершенно выбилась из сил.

— Но вы же не хотите ночевать во дворе, правда?

— Я же вам только что объяснила… меня унизили, — выпалила она со слезами на глазах. — Я понимаю, что не следует принимать эту чертову неприязнь исключительно на свой счет. Все шотландские горцы ненавидят англичан, а большинство англичан ненавидят шотландцев… а я больше всего в жизни ненавижу ненависть, ибо она происходит от людского невежества, Йан.

Он кивнул в знак согласия. Джудит понемногу остыла. Трудно оставаться в ярости, когда с тобой не спорят.

— Камерон напугал вас?

— Меня напугал его гнев, — призналась она. — Его беспричинный гнев. Или я опять все преувеличиваю? Я слишком устала, чтобы в чем-либо сейчас разбираться.

Джудит и впрямь едва не падала от усталости. Сегодня Йан был недостаточно к ней внимателен, иначе бы он еще раньше заметил темные круги у нее под глазами. Признаваясь в испытанном ею унижении, она схватила воина за руку и теперь все еще держалась за нее.

Да, Джудит выглядела усталой, побежденной, и все же, несмотря на это, по-прежнему казалась Йану удивительно прекрасной.

Неожиданно девушка расправила плечи.

— Вы должны идти в дом. Я с удовольствием подожду здесь, — сказала она.

Йан улыбнулся.

— Но мне доставит больше удовольствия, если вы войдете в дом вместе со тиной, — заявил он.

Спор был окончен. Йан обнял ее рукой за плечи, слегка прижал к себе и потянул к двери.

— Вы, кажется, говорили, что опять все преувеличиваете, — заметил Йан, умышленно не обращая внимания на то, что девушка неподатлива в его руках. Упрямство — существенная черта характера этой женщины. Но этот недостаток его скорее забавлял, нежели возмущал. Ни одна другая женщина до сих пор не сердилась на него так явно, но Джудит совершенно не похожа на всех тех женщин, которых он знал прежде. Она гневно обрушивалась на него чуть ли не каждую минуту, по крайней мере так ему казалось. Ее поведение отличалось непривычной прямотой. Эта девушка совершенно не пыталась произвести на него какое-либо впечатление, и было очевидно, что не в ее характере отступать перед опасностью. Странно, но ее естественное поведение в какой-то степени раскрепощало и его. Ему не приходилось вести себя с Джудит так, как полагается вести себя лаэрду со своей покорной подданной. То, что она человек посторонний, по-видимому, разрывало путы традиций, связывавшие его как члена клана.

Усилием воли Йан заставил себя вернуться к волнующему его вопросу.

— Когда вы впервые почувствовали, что все преувеличиваете? — снова спросил он у Джудит.

— Когда вы меня поцеловали.

Джудит прошептала это как раз в тот момент, когда они подходили к двери. Услышав ее признание, Йан остановился как вкопанный и схватил ее за плечи.

— Не понимаю, — прошептал он. — В каком смысле? Джудит чувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она стряхнула его руку со своего плеча.

— Вы, вероятно, рассердились на меня… после… и это меня также рассердило. А мне должно было бы быть все равно. — Девушка решительно мотнула головой и, не дожидаясь ответа, поспешила пройти в дом. Пожилая женщина, которую она уже видела до этого в дверном проеме, вышла ей навстречу. Джудит ее улыбка показалась искренней, и, позволив себе немного расслабиться, она улыбнулась в ответ.

Маргарет была еще достаточно красивой женщиной. Морщинки, появившиеся у нее на лбу и в уголках глаз, ничуть не уменьшили ее обаяния. У нее были прекрасные зеленые глаза и густые каштановые волосы с несколькими седыми прядками, заплетенные в косу и уложенные в узел на затылке. Несмотря на то что женщина почти на целый фут была выше Джудит, она не напугала ее своим ростом. Хозяйка этого дома излучала доброту и мягкосердечие.

— Благодарю вас за то, что позволили мне войти, — сказала Джудит и присела в реверансе.

Маргарет отерла руки о белый передник и присела в ответ.

— Прошу вас к столу! Сейчас я закончу готовить ужин…

Джудит не хотелось садиться за стол вместе с мужчинами. Она увидела, что Йан уже присоединился к трапезничающим, и Камерон, перегнувшись через стол, наливал в его кубок вино. У девушки сжалось сердце. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ведь один-единственный кубок вина не превратит Йана в свирепое животное… «Я веду себя просто смешно, — сказала она сама себе. — И теряю над собой контроль». В желудке у нее горело так, будто она только что проглотила огонь. Йан совсем не похож на Текела. Он не станет вести себя безобразно, даже будучи пьян. Этого просто не может быть!

И тут Йан поднял глаза. Ему хватило одного взгляда на Джудит, чтобы понять, что с девушкой что-то неладно. В лице ее не было ни кровинки. Создавалось впечатление, что она чего-то панически боится. Он уже собрался было встать из-за стола, чтобы выяснить, что ее так взволновало, как вдруг увидел, что девушка смотрит на кувшин с вином.

Господи, что это на нее нашло?

— Джудит, не хотите ли выпить немного… Она яростно затрясла головой.

— Не будет ли вода более освежающим для вас напитком после столь долгого дня пути?

Йан откинулся назад. По-видимому, для Джудит было крайне важно, что именно они пьют. Он не понимал почему, но это в общем-то и не имело значения. Джудит сильно встревожена, и если ей хочется, чтобы они пили воду, значит, они будут пить воду.

— Да, — согласился Йан. — Вода действительно освежает лучше.

Девушка облегченно вздохнула.

Бродик также заметил эту странность в поведении их спутницы.

— Нам рано вставать, Камерон, — сказал он, глядя на Джудит. — Мы не будем пить вина, пока не вернемся домой.

Маргарет также слышала этот разговор. Она поспешила к столу с полным кувшином свежей родниковой воды. Джудит помогла ей принести еще несколько кубков.

— Присаживайтесь и отдохните, — обратилась к ней Маргарет.

— Лучше я помогу вам, — предложила Джудит. Маргарет кивнула.

— Возьмите табурет и садитесь у очага. Можете помешивать рагу, пока я буду резать хлеб.

Джудит облегченно вздохнула. Мужчины принялись что-то обсуждать — судя по выражению их нахмуренных лиц, нечто весьма важное. Ей не хотелось вмешиваться в их разговор. И еще меньше ей хотелось сидеть рядом с Камероном, но единственный свободный табурет стоял в конце стола, слева от старика.

Джудит перенесла стоявший у стены табурет поближе к очагу, чтобы выполнить поручение Маргарет. Она заметила, что та украдкой посматривает на нее. Ей явно хотелось поговорить с гостьей, но она, по-видимому, боялась мужа и все время поглядывала в сторону стола, чтобы проверить, не смотрит ли на них Камерон.

— У нас редко бывают гости, — прошептала наконец Маргарет.

Джудит кивнула. Она увидела, как женщина снова украдкой взглянула на мужа, после чего опять повернулась к Джудит.

— Мне любопытно было бы узнать, зачем вы едете в дом Мэйтлендов, — снова спросила она шепотом. Джудит улыбнулась.

— Моя подруга вышла замуж за одного из Мэйтлендов и просила меня приехать к ней в гости ко времени родов ее первенца, — ответила она, также понизив голос до шепота.

— А как вы с ней познакомились? — поинтересовалась Маргарет.

— Во время летнего праздника на границе. Маргарет кивнула.

— У нас, в горах Шотландии, проводят такие же праздники, только осенью, а не летом.

— Вы часто бывали на них?

— Когда Изабелла еще жила с нами, мы ездили туда довольно часто, — ответила Маргарет. — Но теперь Камерон слишком занят, — прибавила она и пожала плечами. — А мне всегда было там так весело…

— Насколько я понимаю, Изабелла вышла замуж за брата Бродика? — спросила Джудит. — Это произошло недавно?

— Нет, уже более четырех лет назад, — вздохнула Маргарет.

В голосе ее отчетливо прозвучала печаль. Джудит перестала помешивать рагу и, отодвинувшись от очага, взглянула на Маргарет. Странно, хотя они и были совершенно чужими людьми, девушка почувствовала вдруг, что ей хочется утешить эту женщину. Маргарет выглядела ужасно одинокой, а Джудит очень хорошо понимала это состояние.

— У вас не хватало времени, чтобы поехать и навестить дочь?

— Ни разу я не видела мою Изабеллу с тех пор, как она вышла замуж, — ответила Маргарет. — Мэйтленды держатся особняком. Они не любят посторонних.

Джудит не могла поверить своим ушам.

— Но вы-то ведь не посторонняя, — возразила она.

— Изабелла теперь принадлежит Уинслоу. Неприлично просить ее приехать навестить нас, и неприлично также просить позволения приехать к ней.

Джудит покачала головой. Никогда еще она не слышала ничего подобного — столь удивительного и возмутительного одновременно.

— А она-то хоть посылает вам весточки?

— Кто их нам принесет? Последовала долгая минута молчания.

— Я принесу, — прошептала Джудит. Маргарет оглянулась на мужа, затем снова перевела взгляд на Джудит.

— Вы действительно сделаете это для меня?

— Конечно.

— Меня беспокоит лишь одно, прилично ли это.

— Конечно, прилично, — горячо возразила Джудит. — И совсем нетрудно, поверьте, Маргарет. Если вы хотите что-то передать через меня Изабелле, то обещаю, я разыщу ее и передам ей все, что надо. А на обратном пути в Англию передам вам весточку от нее. Возможно, вы даже получите приглашение навестить ее, — прибавила она.

— Мы собираемся выйти во двор и заняться лошадьми, жена, — заявил Камерон громким голосом. — Это не займет у нас много времени. Ужин готов?

— Да, Камерон, — ответила Маргарет. — Все уже будет на столе, когда вы вернетесь в дом.

Мужчины вышли, и Камерон прикрыл за собой дверь.

— У вашего мужа сердитый голос, — заметила Джудит.

— О нет, он не сердится, — поспешно сказала Маргарет. — Просто немного нервничает. Большая честь принимать у себя в доме лаэрда Мэйтлендов. Камерон будет потом хвастать об этом добрый месяц, а то и два.

Маргарет накрыла на стол, потом поставила еще один кувшин с водой. Хлеб был нарезан ломтями. Джудит помогла ей переложить рагу в большую деревянную миску и поставить ее на середину длинного стола.

— Может быть, во время ужина вы могли бы спросить Бродика, как поживает Изабелла, — предложила Джудит. Маргарет опешила.

— С моей стороны было бы оскорбительно для Бродика спрашивать об этом, — объяснила она. — Если я спрашиваю, счастлива ли Изабелла, значит, я предполагаю, что Уинслоу не смог сделать ее счастливой. Понимаете? Все это так сложно!

По мнению же Джудит, все это было не столько сложно, сколько смешно. Ей было обидно за Маргарет. Мэйтленды вели себя жестоко. Неужели никто из них не испытывает сочувствия к своим близким, к матерям и отцам?

Неизвестно, что бы она делала, если бы кто-нибудь вдруг сказал, что ей больше никогда не увидеть своих тетю Милисенту и дядю Герберта. Только от одной этой мысли слезы навернулись у нее на глаза.

— Вот если бы вы спросили… — Маргарет улыбнулась девушке в надежде, что та уловит ее мысль. Джудит кивнула.

— Бродик все равно подумает, что раз я — англичанка, то не знаю никаких приличий…

—Да.

— С удовольствием спрошу, Маргарет, — пообещала Джудит. — А что, все кланы в горной Шотландии такие же, как Мэйтленды? Они все сторонятся чужих?

— Дунбары и Маклины — да, — ответила Маргарет. — Когда они не сражаются друг с другом, то держатся особняком, — объяснила она. — Дунбары живут между Мэйтлендами и Маклинами, и Камерон говорит, они постоянно сражаются за право владеть землей. Никто из них не бывает на праздниках, хотя остальные кланы туда постоянно ездят. А что, все англичане такие, как вы? — спросила она в свою очередь.

Джудит ничего не ответила. У нее внезапно закружилась голова. То, что Маклины — враги Мэйтлендов, она узнала впервые.

— Миледи? — окликнула ее Маргарет. — Вам нехорошо?

— О нет, со мной все в порядке, — собралась с мыслями Джудит. — Вы спросили, похожа ли я на всех остальных англичан, не так ли?

— Да, — ответила Маргарет, недовольная тем, что ее гостья так резко побледнела.

— Не знаю, похожа ли я на других или нет, — ответила девушка. — Дело в том, что я вела довольно уединенную жизнь. Маргарет, а как удается мужчинам находить себе жен, если они никогда не пересекаются с другими кланами?

— О, у них есть свои пути, — ответила Маргарет. — Уинслоу приехал к нам выменивать пеструю кобылу, встретил Изабеллу и тотчас же влюбился. Я была против этого брака, так как понимала, что никогда больше не увижу свою дочь, но Камерон не стал меня слушать. Кроме того, Мэйтлендам в этих краях не говорят «нет». По крайней мере мы ни о чем подобном не слышали, а кроме того, Изабелла и сама захотела выйти замуж за Уинслоу.

— А Уинслоу похож на Бродика?

— Да, похож. Только он гораздо молчаливее. Джудит расхохоталась.

— Тогда он, должно быть, просто глухонемой, — заметила она. — Из Бродика-то слова не вытянешь…

Маргарет не смогла удержаться и тоже хихикнула.

— Странные люди эти Мэйтленды… Но зато, если на Камерона кто-нибудь нападет и ему понадобится настоящая помощь, то стоит только дать знать лаэрду Йану… — Она сделала многозначительный жест рукой и продолжила: — До этой свадьбы у нас время от времени пропадали овцы. Воровство прекратилось, как только прошел слух, что Изабелла вышла замуж за одного из Мэйтлендов. Кроме того. Камерон стал пользоваться большим уважением. Конечно, то, как неприветливо он вас встретил, может пошатнуть его положение…

— Вы хотите сказать, он удивился тому, что я англичанка?

— Да, он был очень удивлен.

Женщины посмотрели друг на друга и неожиданно для себя расхохотались. Как раз в этот момент мужчины вернулись в дом. Первым вошел Йан. Он кивнул Маргарет, а затем взглянул на Джудит и нахмурился. Девушка догадалась, что, по мнению лаэрда, ее веселье выглядело неприличным, и от одной этой мысли рассмеялась еще громче.

— Идите и садитесь за стол, — сказала ей Маргарет.

— А вы разве не сядете вместе с нами? — удивилась Джудит.

— Сначала я подам на стол, а потом присоединюсь к вам.

Сама того не зная, Маргарет дала Джудит повод не садиться рядом с Камероном. Мужчины уселись на свои прежние места. Джудит взяла стоявший у очага табурет и перенесла его на другую сторону стола, после чего втиснулась между Йаном и Бродиком.

Если воинов и удивила ее смелость, то они не подали виду. Бродик даже подвинулся, чтобы девушке не было тесно.

Ели они молча. Джудит все ждала, пока мужчины закончат ужин, чтобы завести разговор об Изабелле.

Она решила начать издалека.

— Маргарет, какое вкусное рагу! — воскликнула она, глядя на жену Камерона.

— Спасибо, — ответила та, слегка, покраснев. Джудит повернулась к Бродику.

— Вы часто видитесь с братом? — спросила она его. Воин посмотрел на нее сверху вниз и пожал плечами.

— Ас его женой Изабеллой вы видитесь?

В ответ не последовало ни слова. Воин снова пожал плечами. И тогда Джудит легонько ткнула его под столом ногой. Эта вольность заставила Бродика вскинуть брови.

— Вы, кажется, только что меня ткнули ногой?

«Хватит притворяться деликатной», — подумала Джудит.

— Да, я вас толкнула, — ответила она и посмотрела Бродику прямо в глаза.

— Зачем?

Этот вопрос задал Йан.

— Не хочу, чтобы Бродик снова пожал плечами вместо ответа. Я желаю, чтобы он поговорил со мной об Изабелле. — Джудит повернулась лицом к лаэрду и улыбнулась ему милой улыбкой.

— Но вы ведь даже не знакомы с этой женщиной, — напомнил ей Йан.

— Вот мне и хочется узнать о ней как можно больше, — настаивала Джудит.

Йан поглядел на нее так, будто решил, что она сошла с ума. Девушка глубоко вздохнула и забарабанила пальцами по столу.

— Расскажите мне, пожалуйста, об Изабелле, — снова попросила она Бродика.

Но тот опять ответил молчанием. Джудит вздохнула еще глубже.

— Бродик, выйдите, пожалуйста, со мной на минутку во двор. Мне нужно сказать вам нечто ужасно важное и непременно наедине.

— Нет, — покачал головой воин.

Джудит не смогла удержаться, чтобы снова не ткнуть его ногой. Затем она повернулась к Йану, не заметив при этом сдержанной усмешки Бродика.

— Йан, пожалуйста, прикажите Бродику выйти со мной во двор.

— Нет, — ответил Йан.

Джудит снова забарабанила пальцами по столу, обдумывая дальнейший план действий. Она бросила взгляд в сторону Маргарет и, увидев жалостливое выражение на ее лице, решила, что добьется своего — даже в том случае, если ей придется выставить себя на посмешище.

— Ну, хорошо, — заявила она. — Тогда мне придется поговорить с Бродиком завтра по дороге. Я поеду с вами, — Прибавила она с невинной улыбкой. — Но учтите, что говорить я буду с рассвета до заката, так что, Бродик, сегодня ночью вам следует хорошенько отдохнуть.

Угроза подействовала: Бродик вылез из-за стола. Лицо его пылало гневом.

Джудит и сама была разгневана. Видит Бог, ей не терпелось вывести во двор этого бесчувственного болвана. Но тем не менее она заставила себя продолжать улыбаться и даже присела перед хозяином. Прежде чем повернуться и выйти, закрыв за собой дверь.

Торопясь разобраться с Бродиком, она забыла, что, кроме дверей, у дома есть еще и окна.

Маргарет и Гаури сидели спиной к выходу, но Йан и Алекс хорошо видели покрытую травой лужайку прямо перед окнами.

Стоит ли говорить о том, что всех разбирало любопытство? Гаури повернулся на своем табурете так, чтобы видеть, что происходит там, на лужайке.

Йан сосредоточил внимание на Бродике. Воин стоял к нему лицом, широко расставив ноги, сцепив руки за спиной и даже не пытаясь скрыть от Джудит свое раздражение. Бродик обладал вспыльчивым характером. Йан знал, что воин и пальцем не тронет женщину, как бы сильно она его ни разозлила, но он мог свободно обидеть ее какими-либо жестокими словами.

Поэтому Йан и посматривал, не придется ли ему вмешаться. Честно говоря, ему вовсе не улыбалось успокаивать рыдающую девчонку на ночь глядя.

Полной неожиданностью для присутствующих стала внезапная улыбка, заигравшая на губах Бродика. Йан не поверил своим глазам. И Алекс тоже.

— Вы только поглядите! — прошептал юноша.

— Вот я и гляжу, — отозвался Гаури. — Гляжу и глазам своим не верю. Неужели наш Бродик сдается? — Он изумленно присвистнул. — Никогда раньше не видел на его лице ничего подобного. Как по-вашему, что она ему такое говорит?

«Джудит устроила Бродику хорошую головомойку», — решил Йан. Он наблюдал за тем, как девушка, подбоченясь, надвигалась на своего собеседника и явно не собиралась останавливаться. Бродик буквально пятился от нее и выглядел при этом ошеломленным.

Ветер заглушал голос Джудит, но Йан чувствовал, что говорит она далеко не шепотом. Нет, она кричит, да так, что Бродик время от времени даже вздрагивает.

Йан обернулся и посмотрел на Маргарет. Та сидела, прикрыв обеими руками рот. Заметив, что Йан на нее смотрит она тотчас же опустила глаза и уставилась в пол.

Но недостаточно быстро для того, чтобы Йан не смог уловить в ее глазах искорку беспокойства и понять, что женщина эта каким-то образом замешана в том, что происходит на лужайке.

Наконец дверь распахнулась. Джудит с натянутой улыбкой поспешно прошла к столу, села и, сложив руки на коленях, глубоко вздохнула. Бродик появился не сразу. Когда же он снова вошел в дом и, подойдя к столу, устроился на табурете, взгляды присутствующих тут же обратились в его сторону. Джудит почувствовала, что наступил подходящий момент, и кивнула Маргарет, вдобавок подмигнув при этом.

Этот жест не ускользнул от внимания Йана, и любопытство его возросло стократ.

Бродик прокашлялся.

— У Изабеллы с Уинслоу дом почти такой же большой, как и у вас, — пробормотал он, обращаясь к Камерону.

— Ну что ж, это приятно слышать, — отозвался тот. Бродик прокашлялся вновь. Было видно, что он чувствует себя ужасно неловко.

— Изабелла вот-вот должна родить.

Услышав радостную весть, Маргарет встрепенулась, и глаза ее тотчас наполнились слезами.

— У нас будет внук, — прошептала она мужу, схватив его за руку.

Тот кивнул. Джудит заметила, что его глаза также увлажнились. Чтобы не дать слезам радости вырваться наружу, Камерон принялся разглядывать свой кубок.

Йан наконец-то понял, какую цель преследовала Джудит. Она устроила скандал, заведомо поставив себя в неловкое положение, только потому, что хотела помочь Маргарет узнать, как обстоят дела у дочери. Эта девушка просто воплощение доброты. Ему самому даже в голову никогда не приходило, что родителям Изабеллы хочется знать, как поживает их дочь, а вот посторонняя женщина сразу же заметила очевидное и взялась помочь им в этом.

— Хотите узнать что-нибудь еще? — хрипло спросил Бродик.

Естественно, Маргарет не ограничилась каким-то одним вопросом. У нее накопились их сотни и сотни. Даже Алексу и Гаури пришлось участвовать в разговоре, отвечая на некоторые из них.

Джудит была счастлива. Правда, ее несколько смущало, что Бродик согласился ей помочь лишь после того, как она пригрозила ему ехать завтра с ним на одном коне. Сама мысль о возможности прикоснуться к ней вызывала у воина еще большее отвращение, чем разговор о его семенных делах. Тем не менее какое значение имеют сейчас ее чувства? Безгранично радостное выражение лица Маргарет сполна компенсировало ей высокомерное отношение Бродика.

В доме было тепло и чудесно. Джудит старалась следить за ходом беседы, однако усталость мешала ей сосредоточиться. Тут она заметила, что Камерон вновь попытался наполнить водой кубок Бродика, но безуспешно, поскольку кувшин был пуст.

Джудит отставила в сторону табурет, на котором сидела, и сходила еще за одним кувшином. Камерон кивнул ей в знак благодарности.

«Боже, как я устала!» — подумала Джудит. Пока она ходила за водой, мужчины заняли ее место у стола. Впрочем, у нее слишком болела спина, чтобы сидеть на прежнем месте. Джудит подошла к стоящему у очага табурету и, опустившись» на него, прислонилась спиной к прохладной каменной стене. Закрыв глаза, она и сама не заметила, как уснула буквально через минуту.

Йан не в силах был отвести от нее взгляд. Как она прекрасна! У нее лицо ангела. Воин долго, очень долго смотрел на Джудит, пока до него не дошло, что та постепенно сползает с табурета.

Кивнув Бродику, чтобы тот продолжал свой рассказ,"Йан подошел к очагу и встал рядом с Джудит. Прислонившись спиной к стене, он скрестил на груди руки и в такой позе продолжал внимать тому, что рассказывает Бродик об Уинслоу и Изабелле. Маргарет с Камероном ловили каждое слово этого рассказа. Оба они заулыбались, когда Бродик упомянул о том, что Изабелла щедра до невозможности.

В конце концов Джудит окончательно потеряла равновесие и наверняка упала бы на пол, если бы Йан не поддержал ее за плечи. Вновь прислонив девушку спиной к стене, он прижал ее голову к своему бедру.

Прошел еще час, прежде чем Йан дал знак заканчивать беседу.

— На рассвете мы тронемся в путь, Камерон, и нам предстоит ехать еще два дня, прежде чем мы доберемся до дому. Нужно хорошенько отдохнуть.

— Ваша женщина может устроиться на нашей кровати, —г предложил Камерон. Начал он говорить громко, но затем повернулся и, увидев, что Джудит спит, понизил голос почти до шепота.

— Она ляжет снаружи, вместе с нами, — ответил Йан и, чтобы объяснить свой отказ, добавил: —: Джудит не захотела бы, чтобы вы уступали ей свою кровать.

Ни Маргарет, ни Камерон не оспаривали решение лаэрда. Йан нагнулся и поднял Джудит на руки.

— Она спит как убитая, — усмехнулся Алекс.

— Не хотите ли взять с собой еще несколько одеял? Ветер сегодня довольно холодный, — предупредила Маргарет. Гаури распахнул перед Йаном дверь.

— Не беспокойтесь, у нас есть все, что нужно.

Йан направился к выходу, ступая мягко, стараясь не разбудить Джудит.

— Спасибо за ужин, Маргарет. Было очень вкусно, — произнес он, уже переступив порог.

Самому ему похвала показалась не совсем удачной, но Маргарет тем не менее осталась ею довольна. Камерон вел себя так, будто это его похвалили. Он чуть не лопнул от гордости.

Выйдя из дома, Йан зашагал к деревьям, растущим напротив конюшни. Листва защитит их от ветра, а заодно и от нескромных глаз. Он продолжал держать Джудит на руках, пока Алекс устраивал для нее укрытие, потом опустился на колени и уложил спящую на теплый плед, который Гаури предусмотрительно расстелил внутри маленькой меховой палатки.

— Я обещал девушке, что она будет спать сегодня в теплой домашней постели. — заметил Алекс.

— Она останется с нами, — покачал головой Йан.

Никто не стал с ним спорить. Мужчины повернулись и пошли прочь, а Йан укрыл девушку вторым пледом. Она даже не пошевелилась. Йан медленно провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Как же мне быть с тобой? — прошептал он.

Ответа он не ожидал и не получил. Джудит съежилась под одеялами. Из груди у нее вырвался тихий стон.

Йану не хотелось покидать ее, но все же он заставил себя подняться. Взяв плед, протянутый ему Алексом, воин направился к ближайшему дереву. Почесав плечи о кору, он опустился на землю и, прислонившись к стволу, закрыл глаза…

В середине ночи мужчин разбудил звук, которого они никогда прежде не слышали.

— Ради Бога, что это еще за шум? — пробормотал Бродик.

Шум устроила Джудит. К этому времени она уже окончательно проснулась и чувствовала себя теперь жутко несчастной. Ей казалось, что она вот-вот замерзнет и умрет.

— Я не хотела будить вас, Бродик, — прокричала она, вздрагивая при каждом слове. — Я просто застонала от холода.

— Вам действительно холодно, девушка? — удивился Алекс.

— Я же только что сказала об этом, — воскликнула она.

— Идите сюда, — приказал Йан недовольным голосом.

— Нет, — тем же голосом ответила Джудит. Йан улыбнулся в темноте.

— Тогда мне самому придется подойти к вам.

— Держитесь от меня подальше, Йан Мэйтленд, — отрезала Джудит. — А если вы думаете, что можете приказать мне не мерзнуть, то я вас предупреждаю — из этого ничего не выйдет.

Однако, несмотря на предупреждение, Йан подошел и остановился перед палаткой. Девушка видела лишь носки его башмаков — до тех пор, пока воин не сорвал покрывавший палатку мех, в считанные секунды уничтожив ее кокон.

— Помогло, что и говорить, — пробормотала Джудит и гневно посмотрела на Йана.

Йан уложил ее на землю и растянулся рядом с ней. Он лег на бок, обогревая ее своей спиной.

Неожиданно с другой стороны появился Бродик. Он тоже лег рядом и растянулся на боку, прижавшись спиной к Джудит. Та невольно отпрянула ближе к Йану. Бродик опять придвинулся к ней. Спина его вновь оказалась вплотную прижатой к ее спине.

И Джудит стало тепло. Тела гигантов-воинов источали необычайный жар.

Как чудесно ощущать его!

— Она холодна словно глыба льда, — заметил Бродик. Девушка рассмеялась. Услышав ее смех, Йан и Бродик также заулыбались.

— Бродик? — позвала она.

— Что? — Бродик вновь попытался напустить на себя привычную сердитость, но на этот раз Джудит не позволила ему сбить себя с толку.

Постепенно она начала привыкать к его повадкам и уже знала, что вся его ярость напускная. Под внешне грубой оболочкой билось большое доброе сердце.

— Спасибо.

— За что? — удивился воин.

— За тот разговор об Изабелле.

Бродик что-то проворчал, и она снова рассмеялась.

— Джудит?

Прежде чем ответить, девушка покрепче прижалась к спине Йана.

— Да, Йан?

— Перестаньте вертеться и спите.

Джудит поняла, что готова подчиниться. Уснула она почти мгновенно.

Прошло довольно много времени, прежде чем Бродик заговорил снова. Он хотел удостовериться, что Джудит действительно спит и не услышит того, что он собирается сказать.

— Всякий раз, когда у нее есть выбор, она прижимается к тебе.

— Что ты имеешь в виду, Бродик?

— Вот и сейчас она прилипла к твоей спине, а не к моей. И она предпочитает ехать с тобой, а не со мной. Разве ты не . заметил, какое несчастное у нее было сегодня лицо, когда ты заставил ее ехать с Алексом? Она выглядела чертовски грустной.

Йан улыбнулся.

— Заметил, — признался он. — Но если она и предпочитает меня, то только потому, что я — брат Патрика.

— Не только поэтому, причина здесь кроется гораздо глубже, черт побери!

Йан ничего не ответил на это замечание. Прошло несколько минут, прежде чем Бродик заговорил снова..

— Дай мне знать, Йан.

— Дать тебе знать о чем? — удивился тот.

— Хочешь ты ее оставить себе или нет.

— А если нет?

— Тогда я возьму ее себе.

Глава 5

Потребовалось еще два дня, прежде чем Йан и его спутники добрались до поместья Мэйтлендов. Последнюю ночь они провели в красивом лесу под названием Гленнденские Водопады. Березы, сосны и дубы в этом лесу росли столь густо, что лошади с трудом пробирались по узкой тропе. От земли поднимался туман — скорее белый, чем серый. Местами он доставал чуть ли не до пояса, придавая этому райскому месту колдовской вид.

Джудит была очарована. Она все глубже и глубже входила в туман, пока тот наконец не окружил ее полностью. Йан двигался следом, наблюдая запей. Девушка оглянулась, поймала на себе его взгляд и шепотом, полным благоговения, объявила, что это самое прекрасное место, какое ей только приходилось видеть в своей жизни.

— Именно так я представляю себе рай, — сказала она Йану.

Тот удивился и, внимательно оглядевшись вокруг, ответил так, как отвечал всегда, — спокойно и высокомерно:

— Возможно.

Джудит подумала, что этот человек никогда еще не тратил времени на то, чтобы полюбоваться окружающей его красотой. Так она ему и сказала. Йан смерил ее долгим, оценивающим взглядом, после чего шагнул вперед и, мягко прикоснувшись к ее щеке, произнес:

— Почему же? Я любуюсь…

Джудит почувствовала, что краснеет. Конечно, сказав это, лаэрд имел в виду ее. Неужели он и вправду считает ее красивой? Она не решилась спросить его об атом. Однако своим заявлением этот человек навел ее на мысль о том, что неплохо было бы как следует искупаться.

О, это оказалось просто восхитительно! Вода, каскадом падающая с невысокого склона, была неимоверно холодной, но Джудит так обрадовалась представившейся ей возможности помыться, что не обратила внимания на холод. Она даже вымыла голову. Девушке пришлось заплести волосы в косу, не дождавшись, пока те высохнут, но и это нисколько не смутило ее.

Джудит хотелось выглядеть как можно лучше — ведь еще немного, и она вновь встретится со своей подругой детства. С момента их последнего свидания прошло без малого четыре года, и девушка немного волновалась — найдет ля Фрэнсис Кэтрин ее сильно изменившейся, и если да, то сочтет ли эти изменения к лучшему? Или к худшему?

Впрочем, долго беспокоиться по поводу предстоящей их встречи она себе не позволила, поскольку в глубине души чувствовала, что все будет в порядке. Отбросив глупые страхи, она провела остаток дня в радужных мечтах. Однако к вечеру ее волнение вновь усилилось, и к тому времени, когда мужчины покончили с ужином, Джудит словно заведенная ходила вокруг походного костра.

— Вы знаете, что жена Камерона не спала всю ночь, готовя для нас еду? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Изабелле она послала ее любимое сладкое печенье, но я думаю, что его хватит на всех.

Алекс, Гаури и Бродик молча сидели вокруг костра. Йан прислонился к толстой березе и посмотрел на Джудит. Никто не откликнулся на ее упоминание о Маргарет.

Но девушку это ничуть не обескуражило. Ничто не могло погасить ее энтузиазм.

— Почему мы сегодня развели костер? Ведь раньше мы этого не делали, — поинтересовалась она.

— Сейчас мы находимся на земле Мэйтлендов. А раньше мы следовали по вражеской территории, — ответил ей Гаури.

— Так это волшебное место принадлежит вам? — ахнула Джудит.

Все, кроме Бродика, улыбнулись.

— Перестаньте ходить взад и вперед, женщина. У меня от вашего хождения уже кружится голова, — проворчал он. Джудит ответила Бродику лукавой улыбкой.

— Так закройте глаза и не смотрите, — предложила она ему.

Ей хотелось немного позлить этого вечного ворчуна, но, к ее удивлению, вместо гримасы гнева на лице его также появилась улыбка.

— Почему вы не садитесь? — спросил Йан.

— Слишком волнуюсь, чтобы усидеть на месте. Прошло очень много времени с тех пор, как я последний раз встречалась с Фрэнсис Кэтрин, и мне так много хочется ей рассказать! Поэтому в голове у меня сейчас сплошная каша, и — бьюсь об заклад — сегодня ночью я не сомкну глаз ни на минуту.

Йан, в свою очередь, — мысленно — побился об заклад, что она все-таки уснет. И выиграл. Джудит действительно, на мгновение смежив веки, уснула как убитая.

Когда наступило утро, Джудит попросила спутников не торопиться, предупредив их, что будет собираться дольше обычного. Когда, приведя себя в порядок, она наконец вернулась в лагерь, ее уже с нетерпением ожидали Йан и все остальные, усевшиеся верхом на своих лошадей.

Джудит выглядела столь же волшебно, как и лес вокруг. На ней было великолепное голубое платье, идеально гармонирующее с ее голубыми глазами. Волосы она распустила, и густые их локоны развевались при ходьбе.

У Йана перехватило дыхание. Он снова не мог отвести от нее глаз, и это бесило его. Он нахмурился и покачал головой, стыдясь собственного бессилия.

Выйдя на поляну, Джудит остановилась. Йан не мог понять, почему она колеблется, пока не обернулся и не увидел, что все воины протянули к ней руки и каждый звал ее к себе.

— Она поедет со мной!

Слова эти были сказаны голосом, не терпящим возражений. Джудит решила, что Йан раздражен ее долгими сборами, и медленно приблизилась к нему.

— Я же предупреждала вас, что на сборы мне сегодня понадобится немного больше времени, чем обычно, так что у вас нет повода хмуриться.

Йан вздохнул.

— Негоже, леди, разговаривать со мной таким тоном, — сказал он.

Джудит широко раскрыла глаза.

— Каким тоном?

— Требовательным.

— Мой тон вовсе не требовательный…

— И еще вам не следует со мной спорить.

На этот раз Джудит даже не пыталась скрыть свое недовольство и уперлась кулаками в бока.

— Йан, я понимаю, что вы как лаэрд привыкли отдавать приказы. Однако…

Ей не удалось закончить свою речь. Йан наклонился, обхватил ее за талию и поднял на руки. У Джудит вырвался крик. Не то чтобы он сделал ей больно. Нет, просто невероятная его проворность застала ее врасплох.

— Нам с вами придется кое-что выяснить, — твердо заявил он ей серьезным голосом, после чего обернулся к спутникам: — Поезжайте вперед! Мы скоро вас догоним.

Джудит попыталась устроиться у него на коленях таким образом, чтобы беспрепятственно можно было смотреть вперед. Но Йан крепко стиснул ладонями ее талию, как бы отдавая безмолвный приказ оставаться в прежнем положении.

Джудит ущипнула его за руку, чтобы он ослабил хватку. Йан молча смотрел вслед удаляющимся воинам, ожидая, пока те отъедут на достаточное расстояние, чтобы не слышать того, что он хочет ей сказать. Джудит вынуждена была прекратить сопротивление.

Она повернулась и посмотрела ему в лицо. В то утро Йан не побрился. Вид у него был несколько небрежный, хотя и очень, очень мужественный.

Внезапно воин взглянул на нее в упор. Долгую минуту они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Йан спрашивал себя, как он сможет жить без нее, когда они доберутся домой. Джудит спрашивала себя, откуда у этого человека такой тонкий, безупречный профиль. Она перевела взгляд на его губы. Дыхание ее участилось. Боже правый, как ей хотелось получить от него хотя бы еще один поцелуй!

Йану тоже хотелось ее поцеловать. Он глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями.

— Джудит, возможно, притяжение это возникло между нами из-за того, что мы вынуждены терпеть общество друг друга вот уже больше недели. Близость.

Джудит решила воспользоваться его неудачным выражением.

— Вы, кажется, сказали, что вынуждены терпеть мое общество?

Йан не обратил внимания на ее слова.

— Когда мы приедем в поместье, все, конечно, изменится. Существует определенный порядок подчиненности, и все члены клана Мэйтлендов придерживаются одних и тех же правил.

— Почему?

— Чтобы не воцарился хаос.

Йан подождал, пока до нее дойдет смысл сказанного, а затем продолжил, стараясь не смотреть на ее нежный рот.

— Правило, или, вернее, порядок подчиненности, которому мы все следуем, было забыто на время поездки. Этого требовали обстоятельства. Но когда мы доберемся до места, наши отношения уже не будут такими вольными, как прежде.

Сказав это, Йан снова замолчал. Предположив, что он ждет, когда она с ним согласится, Джудит послушно кивнула. На лице воина отразилось величайшее облегчение. Но для Джудит тема еще не была закрыта.

— А почему? — спросила она, заглянув ему в глаза.

— Потому, что я лаэрд, — вздохнул воин.

— Я уже знаю, что вы лаэрд, — ответила Джудит. — И уверена, что прекрасный лаэрд. Но все же мне непонятно, о чем идет речь. Кажется, я уже упоминала, что не являюсь членом вашего клана.

— А я уже объяснял вам, что, находясь на моей земле, вы будете подчиняться тем же правилам, что и все остальные. Джудит похлопала его по руке.

— Вы все еще беспокоитесь, что я причиню вам крупные неприятности, да?

Неожиданно у него возникло желание задушить ее.

— Не беспокойтесь, — прошептала она. — Я действительно постараюсь поладить со всеми вами и никому не причиню никакого беспокойства.

Йан улыбнулся.

— Не думаю, что это возможно. Как только люди поймут, что вы — англичанка, у них сразу же возникнет против вас предубеждение.

— Но это же несправедливо, правда? — воскликнула Джудит.

У него не было настроения с ней спорить.

— Разговор сейчас не о справедливости. Я просто пытаюсь вас подготовить к различным поворотам событий. Когда все оправятся от первого удивления…

— То есть вы хотите сказать, что никто не знает о моем приезде?

— Не перебивайте меня, когда я с вами разговариваю, — приказал он.

— Простите меня, прошу вас, — шепнула Джудит и снова похлопала его по руке.

Йан не уловил в ее голосе ни единой нотки раскаяния и глубоко вздохнул.

— Патрик, Фрэнсис Кэтрин и члены Совета, конечно же, знают о вашем приезде. Остальные узнают, как только мы приедем. Джудит, мне не хочется, чтобы у вас возникли какие-либо трудности.

Он и вправду волновался за нее. И пытался замаскировать свою обеспокоенность недовольным тоном и сурово сдвинутыми бровями.

— Вы очень добры, — произнесла Джудит слегка охрипшим от переполнявших ее чувств голосом.

— Черта с два! — рявкнул Йан так, будто только что услышал оскорбление в свой адрес.

Тогда Джудит решила, что ей его никогда не понять. Она откинула назад прядь волос и, вздохнув, спросила:

— Что именно вас так беспокоит? То, что они будут считать меня ниже себя?

— Возможно, на первых порах так оно и будет, — начал он. — Но когда…

Джудит не дала ему договорить.

— Меня такое отношение не пугает. Ко мне и раньше так относились. Нет, меня это вовсе не тревожит. Меня не так-то легко оскорбить. Поэтому перестаньте из-за меня беспокоиться.

Йан покачал головой.

— О нет, вы будете оскорблены, — продолжил он, припомнив выражение ее лица в тот вечер, когда его люди не сели с ней ужинать. Затем он немного помолчал, после чего опять нахмурился и громко спросил: — А кто, черт возьми, к вам и раньше так относился?

— Моя мать, — не смогла сдержаться Джудит. — Впрочем, у меня сейчас нет настроения говорить о семье, — тут же поправила она себя и кивнула в сторону тропы. — Не пора ли и нам двинуться?

— Джудит, я просто пытаюсь предупредить вас, что если вы столкнетесь с какими-то трудностями, расскажите обо всем Патрику, а Патрик все расскажет мне.

— Почему же я не могу сразу все рассказать вам? Зачем втягивать сюда еще и мужа Фрэнсис Кэтрин?

— Порядок подчиненности… — Йан осекся, заметив улыбку на ее губах. — Почему вас это так забавляет? Джудит пожала плечами.

— Мне приятно знать, что вы обо мне беспокоитесь.

— Мои чувства к вам не имеют никакого отношения к этому разговору, — заверил ее он, и голос его прозвучал резче, чем обычно. Йан специально проявлял грубость, так как хотел, чтобы Джудит до конца поняла всю важность того, что он ей сейчас говорит. Проклятие! Он пытается защитить ее от обид: судя по рассказам Патрика, у женщин такие чувствительные души… Йану же совсем не хотелось огорчать Джудит. Наоборот, ему хотелось, чтобы она как можно быстрее и лучше приспособилась к новой обстановке. Но он понимал, что если девушка не будет вести себя подобающим образом, члены клана сделают ее жизнь невыносимой. Каждое ее движение подвергнется обсуждению. Джудит права: заочная неприязнь несправедлива. Но отстаивать эту точку зрения может лишь неискушенная в цу жизни девушка. А Йан — реалист и знает, что справедливость здесь ни при чем. Выживание — вот что самое главное! Его вдруг захлестнуло желание защитить Джудит всеми известными ему средствами Что ж… Если для того, чтобы заставить ее понять всю шаткость своего положения, ему потребуется запугать ее, значит. Бог свидетель, он будет запугивать.

— Меня совершенно не пугает то, как вы грозно хмуритесь на меня, Йан. Я ничего плохого вам не сделала, — тихо сказала Джудит, словно бы прочитав его мысли.

Йан закрыл глаза. Да-а, эту чертовку не запугаешь. Боже, как ему захотелось в этот миг рассмеяться!

— Беседовать с вами — нелегкое испытание, — признался он.

— Потому, что я чужая, или потому, что женщина?

— Наверное, и потому, и поэтому, — улыбнулся он. — У меня не очень-то большой опыт общения с женщинами.

— Почему? — От удивления Джудит широко раскрыла глаза.

— Не было необходимости, — пожав плечами, пояснил Йан.

Она не могла в это поверить.

— Вы так говорите, будто это какая-то домашняя обязанность или работа.

— Так оно и есть, — ухмыльнулся он и тут же подумал, что наверняка оскорбил ее таким ответом.

Но Джудит на самом деле было все равно.

— Разве у вас дома нет женщин, с которыми вам приятно иногда поговорить? — спросила она с улыбкой.

— Сейчас разговор не об этом, — возразил Йан. Он хотел было вернуться к первоначальному предмету их беседы, но Джудит его опередила.

— Знаю, знаю, — пробормотала она. — Хотя ваши правила меня и не касаются, обещаю придерживаться их по мере возможности, раз уж я на вашей земле всего лишь гостья. Теперь вам легче?

— Джудит, дерзости я не потерплю.

На этот раз голос его звучал тихо и без всякого намека на гнев. Он просто констатировал факт.

— Я не дерзила. По крайней мере умышленно, — ответила она в том же духе.

Ее искренность была неподдельной. Йан с удовлетворением кивнул и попытался еще раз объяснить ей ее положение.

— Пока вы находитесь на моей земле, вы будете подчиняться моим приказам, потому что в конце концов я за вас в ответе. Понимаете?

— Я понимаю лишь то, что ваше чувство собственника греховно, — ответила Джудит. — Господи, как я устала от этого разговора!

По выражению лица Йана было видно, что он не рад подобной откровенности.

Джудит решила сменить тему.

— Йан, вы не очень-то часто встречаетесь с людьми из других кланов, правда?

Не собирается ли она ему вновь дерзить? На этот раз ему показалось, что нет.

— Очень немногих посторонних мы пускаем на нашу землю, — признался он.

— Почему так?

У него не было готового ответа. По правде говоря, он и сам не знал, почему они не пускают посторонних. Никогда раньше ему не приходилось задумываться над этим.

— Просто так было всегда, — пожал он плечами.

— Йан?

— Что?

— Почему вы меня тогда поцеловали?

Такой поворот разговора заставил его насторожиться.

— Будь я проклят, если знаю сам! — воскликнул он. Легкий румянец вспыхнул на ее щеках.

— А если еще раз — опять будете прокляты? — тихо спросила она.

Он явно не понял ее вопроса. Об этом говорил его взгляд. Джудит решила отбросить всякую застенчивость, подумав о том, что, вероятно, они в последний раз остаются наедине, а значит, надо воспользоваться этим моментом и проявить смелость. Протянув руку, она погладила кончиками пальцев его щеку.

— Что вы делаете? — Йан схватил ее руку, но не оттолкнул, а просто задержал на какое-то мгновение.

— Прикасаюсь к вам, — ответила она, прилагая усилия, чтобы голос ее не дрожал, и в то же время понимая, как они напрасны. Напряженное выражение его лица заставило забиться ее сердце в два раза сильнее. — Мне было любопытно, какова на ощупь ваша борода. — Она улыбнулась. — И вот теперь я знаю… — девушка отняла руку и безвольно опустила ее на колени, — …что она колючая.

Джудит почувствовала себя очень неловко. Йан явно не собирался развеивать ее смущение. У него был такой вид, будто он потерял дар речи. Ее смелость поразила его, еще как поразила! Джудит тихо вздохнула, и этот вздох говорил о многом. Вероятно, он думает, что она всего-навсего бесстыжая девка, без каких-либо моральных принципов. Конечно, ведь она и ведет себя как девка. Что с ней случилось? Такой она еще никогда не была…

Пытаясь понять, что может подумать о ней Йан, Джудит машинально водила кончиками пальцев по его предплечью, даже не сознавая, что ласкает его. Зато Йан это сознавал. Ее легкое, нежное, словно крыло бабочки, прикосновение сводило его с ума.

Глядя ему в подбородок, Джудит решила, что нужно как-то оправдаться:

— Обычно я не столь любопытна и агрессивна… — начала она.

— Откуда вы это знаете? — перебил ее Йан.

Ее так поразил этот вопрос, что она не удержалась и взглянула ему прямо в глаза. Но в них ей удалось прочесть одну лишь насмешку. Так он просто смеется над ней?

У Джудит был вид человека, которому только что разбили сердце.

— Я спрашиваю серьезно, Джудит. — Теперь уже его пальцы скользили по ее щеке. Почувствовав это, девушка придвинулась поближе — так котенок прижимается к руке, которая его гладит, инстинктивно стремясь получить как можно больше ласки.

— Я все время вспоминаю, как вы меня целовали, и мне хочется, чтобы вы поцеловали меня снова. Это бесстыдное признание, да? Но поверьте, до сих пор я вела уединенную…

Его губы прервали ее объяснения. Поцелуй оказался на редкость нежным, в нем не было и намека на страсть — до тех пор, пока девушка не обвила руками его шею и не прильнула к нему, покорная и полная желания. Йан не смог сдержаться — поцелуи его стали жгучими, страстными, чарующими. Джудит чувствовала, что тает в его объятиях. Ей нравился запах его дыхания, вкус губ, ощущение его языка, трущегося о ее язык. Ей нравилось то, как его рот снова и снова приникал к ее рту, нравилось тихое рычание, клокочущее где-то глубоко в его горле, грубая нежность его рук, обнимающих ее плечи…

…Но ей очень не понравилось то, как он посмотрел на нее, внезапно отстранившись. С тем же самым выражением, которое было на его лице в тот день, когда он впервые поцеловал ее. Йан сердился на себя за то, что позволил себе прикоснуться к ней, возможно, даже испытывал к себе отвращение.

Джудит не желала видеть это выражение на его лице. Она крепко зажмурилась и доверчиво прильнула к его груди. Сердце ее бешено колотилось. Впрочем, так же, как и его сердце. Она с замиранием вслушивалась в эти громоподобные удары у своего уха, зная, что на Йана этот поцелуй подействовал так же сильно, как и на нее. Не потому ли он сердится? Недоволен тем, что ему нравится прикасаться к ней?

Такое положение вещей опечалило Джудит. И смутило. Ей захотелось отстраниться от этого человека. Она сделала попытку вывернуться из его объятий и, повернувшись к нему спиной, стала понемногу сползать с его колен. Но воин ей не позволил этого сделать. Его руки крепко обхватили ее бедра и грубо вернули назад.

— Не надо так дергаться, — приказал он резким сердитым голосом.

Джудит решила, что обидела его.

— Извините. — Она опустила глаза. — Наверное, мне не следовало просить вас о поцелуе… Больше никогда не попрошу. Обещаю!

— Не попросите?

У нее возникло ощущение, что он сейчас рассмеется. В ответ она резко выпрямилась, и Йану в тот же миг показалось, что он обнимает глыбу льда.

— Джудит, объясните, что вам не нравится? — спросил он сердитым шепотом.

Возможно, она и смогла бы объяснить, если бы он вдруг не наклонился вперед и не потерся щекой о ее щеку. Дрожь удовольствия пробежала по ее спине. Господи, она была противна самой себе. Почему же ей не удается держать себя в руках?

— Отвечайте же!

— Я знаю, что наше совместное будущее невозможно, — начала Джудит. Голос ее дрожал. — Я же не полная дура, хотя и понимаю, что вела себя как дура. Единственным моим оправданием служит то, что я чувствовала себя в безопасности, испытывая к вам влечение… по той же самой причине… — Ее слова не имели никакого смысла, поэтому девушка все больше злилась и сжимала от возбуждения кулачки.

— Объясните насчет «той самой причины», — попросил Йан.

— По той самой причине, что я — англичанка, а вы — нет, — выпалила она. — А теперь я уже не чувствую себя в безопасности.

— Вы не чувствуете себя в безопасности рядом со мной? — В его голосе прозвучало нескрываемое возмущение.

— Вы не понимаете, — прошептала она, все еще не смея поднять глаз, чтобы Йан не смог увидеть ее смущения. — Раньше я считала, что мое влечение к вам безопасно, потому что вы — шотландский лаэрд, а я — англичанка, но теперь пришла к выводу, что оно очень даже опасно. Вы можете разбить мое сердце, Йан Мэйтленд, если я вовремя не спохвачусь. Вы должны дать слово держаться от меня подальше. Это невозможно.

Его подбородок опустился ей на макушку. Вдохнув нежный легкий запах ее волос, Йан попытался не думать о том, как приятно держать ее в своих объятиях…

— Не невозможно, — пробормотал он, — а чертовски сложно…

Только после того, как Йан произнес эти слова вслух, до него дошел их смысл. Он немедленно обдумал все последствия своего поступка. Возникающие проблемы впечатляли своим масштабом. Йан решил, что ему необходимо время и удаление от Джудит, чтобы хорошенько подумать над этим.

— Думаю, будет легче, если мы просто не будем обращать внимания друг на друга, — предложила Джудит. — Когда мы доберемся до ваших владений, вы снова вернетесь к обязанностям лаэрда, а я буду занята с Фрэнсис Кэтрин. Так ведь будет легче, правда, Йан?

Ответа не последовало. Взяв в руки поводья, Йан пустил коня в галоп. Пока они скакали по узкой прогалине, его ладонь отводила ветви деревьев от лица Джудит. Йан чувствовал, что девушка дрожит, и, когда они оказались в поле у подножия холма, он вытащил из сумки ее плащ и набросил ей на плечи.

В течение следующих нескольких часов они не сказали друг другу ни слова. Вскоре их взорам открылось великолепное рапсовое поле. Ослепительно желтый цвет так резал глаза, что Джудит даже пришлось прищуриться, глядя на эту красоту. Среди гордых сосен на склонах окрестных холмов уютно расположились маленькие домики, вокруг которых — на фоне зеленой как изумруд травы — пестрели восхитительные цветы, вобравшие в себя все цвета радуги.

Они проехали по горбатому мосту, переброшенному через прозрачный, искрящийся серебром ручей, и начали крутой подъем в гору. В воздухе стоял густой аромат лета. Запах цветов смешивался с запахом чистой земли.

Шотландцы — и мужчины, и женщины — выходили из своих домов, чтобы посмотреть на проезжающую мимо процессию. Цвета их пледов соответствовали цвету пледа, наброшенного на плечи Йана, и по этому признаку Джудит догадалась, что они наконец-то добрались до его дома.

Ей вдруг так захотелось увидеть Фрэнсис Кэтрин, что от волнения она едва-едва смогла заставить себя сидеть смирно. Она оглянулась и улыбнулась Йану, но тот смотрел прямо перед собой, не обращая на нее никакого внимания.

— Мы едем прямо к дому Фрэнсис Кэтрин?

— Они будут ждать нас во дворе замка, на вершине холма, — ответил Йан, даже не удостоив ее при этом взглядом.

Джудит отвернулась. Она не позволит его дурному настроению сбить ее радостное волнение. Девушка была так очарована царящей вокруг красотой, что не могла дождаться того момента, когда она скажет об этом Фрэнсис Кэтрин.

Они подъехали к замку Йана. «Господи, какое уродство!» — подумала Джудит. Громадное каменное сооружение стояло на самом гребне холма. Вокруг не было никаких стен. Видимо, Йан не беспокоился о том, что враг может внезапно ворваться в его дом. Наверное, его в любом случае предупредят заранее о надвигающейся опасности, так как вторгшемуся неприятелю придется долго взбираться на вершину холма.

Серый туман стоял под сводами этой огромной постройки. Главное здание имело квадратную форму и было таким же серым и тоскливым, как небо над ним.

Двор выглядел не лучше. В нем было больше грязи, чем травы, и он казался таким же запущенным, как и двустворчатые ворота, ведущие в замок.

Джудит сосредоточила свое внимание на толпе, собравшейся вокруг. Мужчины кивали Йану. Женщины, казалось, никак не реагировали на их прибытие. Большинство из них держались позади мужчин, молчаливо наблюдая за происходящим.

Джудит искала взглядом Фрэнсис Кэтрин. Она не испытывала никаких опасений, пока не увидела подругу и не вгляделась хорошенько в ее лицо.

Казалось, Фрэнсис Кэтрин вот-вот расплачется. Лицо ее было бледным как мел. Она была явно чем-то испугана. Джудит не понимала причин ее страха, но беспокойство подруги тотчас же передалось и ей.

Йан остановил коня. Гаури, Алекс и Бродик немедленно сделали то же самое. Фрэнсис Кэтрин шагнула вперед. Мужчина, стоящий рядом с ней, схватил ее за руку и заставил остаться на месте.

Джудит сразу же поняла, что это муж Фрэнсис Кэтрин, Патрик Мэйтленд, он был очень похож на Йана, и, хотя фигура у него была несколько помельче, хмурился он ничуть не меньше своего брата.

Выглядел он таким же встревоженным, как и ее подруга. Поймав его взгляд, обращенный к жене, Джудит поняла, что тревожится он о Фрэнсис Кэтрин.

А та нервно потирала руки. Долгую минуту она пристально смотрела снизу вверх на Джудит, потом сделала еще один нерешительный шаг вперед. На этот раз Патрик не стал ее останавливать.

Это было ужасно неловкое мгновение — ведь за ними наблюдала такая толпа народу!

— Почему Фрэнсис Кэтрин боится? — шепотом спросила у Йана Джудит.

Тот наклонился к ее уху и ответил вопросом на вопрос:

— А вы почему?

Она хотела было возразить, что ничего, мол, не боится, но Йан начал потихоньку отдирать ее пальцы от своей руки. Господи, да она же вцепилась в него мертвой хваткой!

Спрыгнув с коня, он кивнул в знак приветствия Патрику, а затем повернулся и помог спешиться Джудит.

Та даже не взглянула на него — просто повернулась и медленным шагом двинулась к подруге. Приблизившись на несколько футов, она остановилась, не зная, что бы такое сказать, чтобы развеять страх Фрэнсис Кэтрин, а заодно и свой собственный. Она вспомнила, что, когда они были маленькими и одна из них плакала, другая немедленно подхватывала плач. Это воспоминание вызвало другое, и неожиданно Джудит поняла, что надо сказать своей дорогой подружке вместо приветствия.

Она бросила взгляд на вздутый живот Фрэнсис Кэтрин и, сделав еще один шаг вперед, посмотрела ей прямо в глаза. Тихим шепотом, который могла слышать только подруга, Джудит произнесла:

— Я хорошо помню, что мы обе дали слово никогда не пить вино из кубка мужчины. Судя по твоему виду, Фрэнсис Кэтрин, ты нарушила свое обещание.

Глава 6

Фрэнсис Кэтрин тихо ахнула и широко раскрыла глаза от изумления. Затем она расхохоталась и бросилась в объятия подруги, вспомнив, как уверенно и авторитетно уверяла когда-то Джудит, что женщина может забеременеть только в том случае, если выпьет вина из кубка, в который плюнул мужчина.

Она чуть не задушила Джудит в своих объятиях. Обе женщины смеялись и плакали одновременно, и собравшейся вокруг них толпе казалось, что они потеряли рассудок.

Напряжение и беспокойство как рукой сняло с лица Патрика. Обернувшись, он посмотрел на Йана и коротко кивнул ему. Брат кивнул в ответ.

«Путешествие сторицей оправдало себя», — решил Патрик. Заложив руки за спину, он стал ждать, когда жена вспомнит наконец о приличиях. Впрочем, радость на лице Фрэнсис Кэтрин с лихвой восполняла временное отсутствие внимания с ее стороны. И — о Боже! — он так соскучился по ее смеху. В какое-то мгновение ему и самому захотелось обнять эту англичанку и прижать к себе так же крепко, как это делала сейчас его жена, чтобы дать ей понять, насколько он ценит ее преданность. Патрику пришлось подождать еще минуть пять, прежде чем жена Удосужилась вспомнить о нем. Обе женщины говорили одновременно, спрашивая и отвечая на вопросы друг друга, кружась в вихре веселого хаоса.

Йан получил от этой встречи не меньше удовольствия, чем Патрик. И еще он немного удивился, потому что до этой минуты даже представить себе не мог, что женщины способны столь преданно дружить. Крепость уз между Джудит и Фрэнсис Кэтрин была поистине уникальна. Йана это заинтриговало. Он припомнил рассказ Джудит о том, как они с Фрэнсис Кэтрин подружились прежде, чем повзрослели и поняли, что им полагается враждовать, и почувствовал еще большее уважение к этим девушкам за то, что они сохранили верность своей дружбе даже после того, как им преподали урок недоверия… и ненависти.

Джудит вспомнила о «зрителях» гораздо раньше, чем Фрэнсис Кэтрин.

— Нам так много надо наверстать, — сказала она. — Но вначале я должна поблагодарить Йана и остальных за то, что они привезли меня сюда.

Фрэнсис Кэтрин схватила ее за руку.

— Нет, сначала я должна представить тебя своему мужу, — сказала она и, обернувшись, улыбнулась Патрику. — Познакомься, это Джудит.

Улыбка Патрика была точной копией улыбки Йана.

— Я уже догадался, — ответил он жене. — Рад познакомиться с вами, Джудит.

Джудит могла бы сделать очень милый реверанс, если бы Фрэнсис Кэтрин отпустила ее руку. Вместо этого она просто улыбнулась.

— А я рада, что оказалась здесь, Патрик. Спасибо, что пригласили меня к себе. — Затем Джудит обернулась к Йану. Тот уже взял своего коня за повод и двинулся к конюшням. Выдернув свою руку из руки Фрэнсис Кэтрин и пообещав через секунду вернуться, она побежала за своим провожатым.

— Йан, подождите, пожалуйста, — позвала она. — Я хотела бы поблагодарить вас.

Воин не остановился, но все же оглянулся через плечо и, коротко кивнув, продолжил свой путь. Джудит поблагодарила также Алекса, Гаури и Бродика, когда те проезжали мимо. Они ответили в том же духе, что и их предводитель, — коротко и отчужденно.

Джудит поняла, что ей не следует ожидать ничего большего. Эти люди выполнили свой долг и наконец-то избавились от нее. Сохранив на лице улыбку, девушка повернула обратно. Проходя мимо стоявших неподалеку женщин, Джудит услышала, как одна из них прошептала:

— Боже правый, сдается мне, что она англичанка! Но этого ведь не может быть, правда?

Если Джудит и не выдала ее одежда, то наверняка выдал акцент.

Продолжая шагать к Фрэнсис Кэтрин, она улыбнулась глазевшим на нее женщинам.

— Да, я — англичанка.

У одной из женщин буквально отвисла челюсть. Джудит подавила в себе приступ смеха, потому что чувствовала — ужасно неприлично было бы потешаться над столь явно выраженным потрясением.

— Кажется, все в восторге от моего приезда, — сказала она, подойдя к подруге.

Фрэнсис Кэтрин рассмеялась. Реакция же Патрика была прямо противоположной. Очевидно, он подумал, что она сказала это всерьез.

— Джудит, мне кажется, «восторг» в данном случае не совсем верное слово. В действительности, могу поспорить, что они…

Он взглянул на жену, как бы прося о помощи: подскажи, как мне смягчить эту правду. Но Фрэнсис Кэтрин ничем ему не могла помочь, поскольку продолжала весело и задорно смеяться.

Джудит улыбнулась Патрику.

— А слово «возмущение» не будет более подходящим?

— Нет, — вмешалась Фрэнсис Кэтрин. — Злость, отвращение или, возможно, даже..

— Хватит, — перебил ее Патрик тихим рычанием. Искры в его глазах говорили о том, что он лишь притворяется рассерженным. — Так вы подшутили надо мной, когда сказали…

Джудит кивнула.

— Да, подшутила. Я знаю, что мне здесь отнюдь не рады. Йан уже предупредил меня об этом.

Не успел Патрик ответить на это замечание, как его окликнул пожилой воин. Ему пришлось поклониться жене и ее подруге и отойти к группке мужчин, стоявших у ступеней замка. Фрэнсис Кэтрин взяла Джудит под руку, и девушки направились вниз по склону.

— Ты будешь жить со мной и Патриком, — объяснила подруге Фрэнсис Кэтрин. — Может, и будет немного тесновато, но я хочу, чтобы ты все время была рядом со мной.

— А разве в вашем доме только одна комната?

— Да, одна. Но муж хочет пристроить вторую, как только родится ребенок.

Патрик догнал девушек, когда те уже спустились с холма. Его хмурое лицо недвусмысленно говорило Джудит о том, что ему уже пришлось оправдывать ее приезд перед воинами.

— Патрик, у вас возникли трудности из-за того, что вы пригласили меня к себе?

— Со временем они привыкнут к вашему присутствию, — ответил тот уклончиво.

Они подошли к дому, стоявшему крайним у дороги. Фасад дома был окружен цветами, розовыми и красными, а камень, из которого он был сделан, выглядел девственно-чистым.

Внутри все было так же приветливо и уютно, как и снаружи. Половину одной из стен занимал камин. Большая кровать, покрытая красивым разноцветным пледом, стояла у противоположной стены, а круглый стол в окружении шести табуретов занимал все остальное пространство. У дверей располагался умывальник.

— Вечером мы принесем раскладную кровать, — пообещала Фрэнсис Кэтрин.

Патрик кивнул в знак согласия, но по выражению его лица было ясно, что он не в восторге от подобной идеи. Скорее всего ему просто пришлось смириться с решением жены.

Вопрос был достаточно деликатным, но решить его следовало как можно быстрее. Джудит подошла к столу и села на один из табуретов.

— Патрик, задержитесь, пожалуйста, еще на минуту, — попросила она, видя, что тот направляется к выходу. — Я бы хотела поговорить с вами о своем ночлеге.

Патрик обернулся, прислонился к косяку и, скрестив на груди руки, стал ждать ее объяснений. Он решил, что Джудит сейчас попросит его подыскать ей другое место для ночлега на то время, пока она будет находиться здесь, и уже заранее готовился выдержать неудовольствие жены в тот момент, когда он согласится с гостьей. Хотя физическая близость с Фрэнсис Кэтрин и была в настоящее время невозможной, Патрику нравилось по ночам держать в объятиях свою возлюбленную, и видит Бог, он не собирался отказываться от этого удовольствия.

«Если только Фрэнсис Кэтрин снова не утопит меня в слезах», — признался он себе, готовый отказаться от чего угодно, лишь бы не огорчать жену.

Джудит поразило его суровое, нахмуренное лицо. Муж Фрэнсис Кэтрин имел, по-видимому, такой же угрюмый характер, как и Йан, и все же он ей нравился, хотя бы уже потому, что Джудит, видя, как он смотрит на свою жену, понимала, как крепко он ее любит.

Джудит сложила руки.

— Мне не следует жить вместе с вами, ибо по ночам вы должны оставаться наедине, — поспешно прибавила она, видя, что Фрэнсис Кэтрин собирается ей возразить. — Пожалуйста, не обижайтесь. Но мне действительно кажется, что по ночам муж и жена должны оставаться наедине друг с другом. Нет ли поблизости какого-нибудь дома, где я могла бы остановиться?

Фрэнсис Кэтрин яростно затрясла головой, но тут в разговор вступил Патрик:

— Через два дома от нашего стоит пустой дом. Правда, он немного меньше, чем этот, но, уверен, что вам в нем понравится.

— Патрик, я хочу, чтобы Джудит остановилась у нас.

— Любимая, она же только что объяснила, что не хочет этого делать. Пусть поступает по-своему.

Джудит смутилась.

— Дело не в том, что я не хочу оставаться…

— Вот видишь? Она хочет…

— Фрэнсис Кэтрин, в этом споре выиграю я, — заявила Джудит и решительным кивком подкрепила свое предсказание.

— Почему?

— Потому что моя очередь, — объяснила она. — А ты выиграешь в следующем споре.

— Господи, какая ты упрямая! Ну, ладно. Можешь жить в доме Элмонта. Я помогу тебе удобно устроиться.

— Ничего подобного, — возразил Патрик. — Сейчас, жена, ты будешь отдыхать. Я сам позабочусь об устройстве твоей подруги.

Теперь у Патрика был куда более довольный вид, чем вначале. Джудит догадалась: юноша испытывает облегчение от того, что она собирается ночевать в другом месте. Он даже мило улыбнулся ей, в ответ на что она послала ему не менее милую улыбку.

— Я полагаю, что Элмонт там больше не живет, а посему не станет сильно возражать…

— Он умер, — прервал ее Патрик. — Поэтому он не будет возражать вовсе.

Фрэнсис Кэтрин бросила укоризненный взгляд в сторону мужа. Тот весело подмигнул ей и вышел из дома.

— Мой муж вовсе не такой бесчувственный человек, как тебе сейчас могло показаться. Просто Элмонт был очень стар, и кончина его была достаточно мирной. Патрик немного поддразнивал тебя. Мне кажется, ты ему понравилась, Джудит.

— Ты его сильно любишь, да, Фрэнсис Кэтрин?

— О да, — подтвердила подруга. Она присела к столу и целый час посвятила рассказу о своем муже. Начала она с того, что описала Джудит их первую встречу, то, как Патрик неустанно преследовал ее потом, и кончила перечислением какой-нибудь сотни-другой его личностных достоинств.

«Единственное, на что не был способен этот человек, — это ходить по воде словно посуху… Во всяком случае — пока…» — Джудит вставила это замечание в тот момент, когда подруга остановилась, чтобы перевести дух.

Фрэнсис Кэтрин рассмеялась.

— Я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она.

— Ты не обиделась на меня за то, что я хочу ночевать в другом доме?

— Нет, конечно, нет! Кроме того, ты все равно будешь достаточно близко, чтобы услышать, если я крикну в случае надобности. Мне следует быть осторожной, чтобы не обидеть Патрика. Мой муж легко обижается, если ему вдруг кажется, будто я не обращаю на него внимания.

Джудит едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Патрик — такой большой и грубый мужик! Мысль о том, что он может обидеться, забавляла ее и в то же время была почему-то жутко приятной.

— Он похож на своего брата.

— Ну разве что самую малость, — согласилась Фрэнсис Кэтрин. — Только Патрик намного красивее.

По мнению Джудит, все было как раз наоборот. Йан казался ей гораздо красивее Патрика. «Любовь и в самом деле влияет на восприятие», — решила она.

— Патрик невероятно нежный и любящий мужчина.

— Йан тоже, — заметила Джудит прежде, чем успела сообразить, что тем самым выдает себя с головой. Подруга сразу же ухватилась за это замечание.

— А откуда ты знаешь, нежный Йан или нет?

— Он поцеловал меня, — шепотом призналась Джудит и тотчас же опустила глаза, почувствовав, что краснеет. — Два раза.

Фрэнсис Кэтрин остолбенела.

— И ты ответила на его поцелуи?

— Да.

— Все ясно.

Джудит покачала головой.

— Нет, ты ничего не понимаешь, — горячо возразила она. — Нас потянуло друг к другу. Я не знаю почему, но это и не столь важно. Теперь же с этим покончено. Правда, — добавила она, заметив недоверчивое выражение на лице у подруги.

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Я знаю, почему его потянуло к тебе, — сказала она.

— Почему?

Фрэнсис Кэтрин возвела глаза к небу.

— Клянусь Богом, у тебя нет ни капли тщеславия. Ты что, никогда не смотрела на себя в зеркало? Ты же красавица, Джудит! — Она помолчала немного, а затем выразительно вздохнула. — И никто не удосужился сказать тебе об этом.

— Это неправда, — возразила Джудит. — Милисента и Герберт произнесли немало комплиментов в мой адрес, давая понять, как сильно они меня любят.

— Да, — согласилась Фрэнсис Кэтрин. — Но та, в одобрении которой ты нуждалась больше всего, повернулась к тебе спиной.

— Не начинай все сначала, Фрэнсис Кэтрин, — предупредила Джудит. — Мать не может перестать быть собой, пусть даже и ради собственной дочери.

Фрэнсис Кэтрин фыркнула.

— А Текел все еще напивается и буянит каждую ночь? Джудит кивнула.

— Теперь он пьет даже днем, — призналась она.

— Как ты думаешь, что стало бы с тобой, если бы тетя Милисента и дядя Герберт не защищали тебя все это время, пока ты была маленькой и уязвимой? Теперь, когда я жду собственного ребенка, я частенько размышляю о подобных вещах.

Джудит не знала, как ей ответить на этот вопрос. Ее молчание подсказало подруге, что следует сменить тему.

— Тебе было трудно уехать? — спросила она. — Я беспокоилась, зная, что ты сейчас живешь у Текела. Тебе всегда приходится проводить с ним по шесть месяцев, и я не могла припомнить точно, когда ты должна вернуться обратно к Милисенте и Герберту.

— Я действительно жила у Текела, но уехать мне не составило никакого труда, — ответила Джудит. — Мать к этому времени уже отправилась в Лондон, к королевскому двору.

— А Текел?

— Он был пьян, когда я объясняла ему, куда еду. Не уверена, что он даже вспомнил об этом на следующее утро. Милисента с Гербертом все расскажут ему сами, если в этом, конечно, возникнет необходимость.

Ей больше не хотелось говорить о своей семье. Глаза Фрэнсис Кэтрин были наполнены такой печалью, что Джудит твердо решила узнать, в чем ее причина.

— Ты-то хорошо себя чувствуешь? Когда должен родиться ребенок?

— Я чувствую себя растолстевшей коровой, — ответила Фрэнсис Кэтрин. — По моим прикидкам, до срока мне осталось еще восемь или девять недель.

Джудит взяла подругу за руку.

— Расскажи мне, что с тобой.

Ей не надо было объяснять, что она имеет в виду. Подруга и так поняла, о чем идет речь.

— Если бы не Патрик, я бы давно здесь все возненавидела.

Страстность, с которой Фрэнсис Кэтрин произнесла эти слова, убедила Джудит в том, что подруга не преувеличивает свои страдания.

— Скучаешь по отцу и братьям?

— О да, — вздохнула та. — Все время.

— Так попроси Патрика поехать и привести их сюда! пусть погостят у тебя подольше…

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Я не могу больше ни о чем его просить, — прошептала она. — Нам и так пришлось обращаться в Совет, чтобы добиться разрешения на твой приезд.

По просьбе Джудит она рассказала ей о заседании Совета, о том, как Йан вмешался, когда старейшины уже были готовы отказать в ее просьбе, и как она дрожала от страха на протяжении всей этой пытки.

— Не понимаю, почему тебе пришлось обращаться за разрешением в Совет, — недоумевала Джудит. — Даже если принять во внимание то, что я англичанка, все же мне непонятна необходимость получения их согласия на мой приезд.

— У Мэйтлендов есть веские причины не любить англичан, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Большинство из них потеряли своих друзей и близких в боях с англичанами. Поэтому они ненавидят вашего короля Джона.

Джудит пожала плечами.

— Вообще-то многим английским дворянам не нравится король. — Она с трудом подавила в себе желание перекреститься, чтобы не сгореть в аду за поношение верховного правителя. — Он думает только о себе, к тому же совершил много ужасных ошибок. По крайней мере так мне говорил дядя Герберт…

— Ты слышала, что ваш король был поначалу помолвлен с девушкой из Шотландии, а потом передумал на ней жениться?

— Не слышала, но твое сообщение нисколько меня не удивляет. Фрэнсис Кэтрин, а что ты имела в виду, когда сказала, что не можешь больше ни о чем просить Патрика? Почему он не может привезти сюда твоего отца?

— Мэйтленды не любят посторонних. И меня они тоже не любят. — Она выпалила эту фразу подобно обиженному ребенку.

Джудит подумала, что причиной ее эмоционального смятения скорее всего является беременность.

— Я совершенно уверена, что тебя здесь все любят.

— Я ничего не выдумываю, — возразила Фрэнсис Кэтрин. — Женщины считают меня избалованной и свое нравной.

— Откуда ты это знаешь?

— Так мне сказала одна из повитух. — Слезы ручьем потекли по щекам Фрэнсис Кэтрин. Она вытерла их тыльной стороной ладони. — Я все время чего-то боюсь. И за тебя я тоже жутко боялась. Я понимаю, это было большим эгоизмом с моей стороны — просить тебя приехать сюда.

— Я же дала тебе слово много лет назад, что приеду, — напомнила Джудит. — Я бы обиделась, если бы ты не послала за мной гонцов. Не говори больше подобной ерунды.

— Но то обещание, которое я заставила тебя дать… это было до того, как я узнала, что окажусь здесь, — запинаясь, пробормотала Фрэнсис Кэтрин. — Эти люди… такие холодные. Я беспокоилась, что они могут тебя как-нибудь оскорбить…

Джудит улыбнулась. Как это было похоже на Фрэнсис Кэтрин — беспокоиться о благополучии своей подруги.

— Фрэнсис Кэтрин, ты всегда испытывала эти чувства или тебе здесь все опротивело после того, как ты узнала, что ждешь ребенка?

Подруге пришлось подумать целую минуту, прежде чем дать ответ.

— Сначала я была счастлива, но мне скоро стало ясно, что я им не подхожу. Я чувствую себя здесь посторонней. Вот уже три года, как я замужем за Патриком, а эти люди все еще не считают меня членом клана Мэйтлендов.

— Почему?

— Возможно, потому, что я выросла на границе, — ответила она. — По крайней мере это может быть одной из причин. Патрик должен был жениться на другой женщине. Он не сделал ей предложения, но все предполагали, что должен сделать. А потом он встретил меня…

— А ты рассказывала Патрику о своих чувствах?

— Несколько раз, — призналась девушка. — И его это очень огорчило. Ведь мой муж не может силой заставить местных женщин полюбить меня. Джудит, я не хочу здесь умирать! Я бы хотела, чтобы Патрик отвез меня обратно к папе перед родами и оставался со мной до самого конца…

— Ты не умрешь. — Джудит почти выкрикнула эти слова. — После всех трудностей, которые я преодолела, попробуй только не остаться в живых!

Гнев подруги подействовал на Фрэнсис Кэтрин успокаивающе.

— Расскажи мне о тех трудностях, которые ты преодолела, — потребовала она голосом, полным воодушевления.

— Я за последние два года поговорила по крайней мере с пятьюдесятью повитухами и, клянусь, запомнила каждое их слово. Милисента была преисполнена такой же решимости помочь тебе, как и я, и ее слуги вдоль и поперек прочесали все окрестности в поисках этих женщин. Даже не знаю, что бы я делала без ее участия.

— Милисента такая добрая! — умилилась Фрэнсис Кэтрин.

— Да, это правда, — согласилась Джудит. — Кстати, она передавала тебе привет.

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Расскажи мне обо всем, что ты узнала от этих повитух.

— Честно говоря, в первые дни я наслушалась столько разнообразных и противоречащих друг другу мнений, что поначалу чуть было не пала духом. Одни говорили, что в комнате во время родов должно быть жарко, как в чистилище, а другие яростно отстаивали противоположную точку зрения. Да, это было ужасно, Фрэнсис Кэтрин! Но вдруг случилось чудо. Однажды утром в замок пришла повитуха по имени Мод. Она вела себя так, будто являлась его владелицей. Старая, ужасно хрупкая на вид, сгорбленная, с узловатыми руками… Вообще вид у нее был еще тот! Признаюсь, вначале я почувствовала к ней недоверие. Но, к счастью, быстро поняла, что ошиблась. Эта Мод оказалась самой лучшей из всех повитух. У нее была сильно развита интуиция, и еще она говорила мне, что большинство ее решений основано исключительно на здравом смысле. Мод уже много лет принимает роды, но ее методы вполне отвечают современным требованиям. Она тщательно следит за всеми происходящими переменами и говорит, что ее всегда интересуют новейшие методы принятия родов. В общем, это очень умелая повитуха, и если бы она не была такой старой и хрупкой, я бы обязательно упросила ее поехать вместе со мной. Но, к сожалению, подобное путешествие было бы ей не по силам.

— Здешние женщины никогда не разрешили бы ей принимать у меня роды, — заметила Фрэнсис Кэтрин. — Ты многого не понимаешь, Джудит.

— Так помоги мне понять. Ты говорила со здешними повитухами о своих страхах?

— Упаси Боже, нет, — поспешно заверила подругу Фрэнсис Кэтрин. — Если я скажу местной повитухе, что боюсь, она сделает только еще хуже. Ее зовут Агнес, и я не хочу, чтобы она была рядом, когда подойдет мой срок. Она и еще одна женщина по имени Хелен — единственные в этих краях повитухи, поэтому и ведут они себя высокомерно и властно. Многие предполагают, что дочь Агнес, Сесилия, выйдет замуж за Йана, когда тот наконец-то соберется сделать ей предложение. Думаю, именно поэтому Агнес всегда задирает нос. Она думает, что станет тещей лаэрда.

Сердце Джудит рухнуло на дно желудка. Она уперлась взглядом в крышку стола, чтобы Фрэнсис Кэтрин не заметила, насколько ее огорчило только что услышанное известие.

Подруга ничего не заметила. Она продолжала свои объяснения.

— Впрочем, женитьба эта существует только в воображении самой Агнес. Патрик, например, не думает, что Йан имеет какие-то виды на Сесилию.

— Тогда почему Агнес полагает, что Йан все-таки сделает предложение ее дочери?

— Ее дочь — красавица. Вполне возможно, что она самая красивая женщина во всем клане. Конечно, это еще не повод, чтобы мнить себя тещей лаэрда, но тем не менее Агнес считает, что, поскольку ее дочь столь привлекательна, в конце концов Йан захочет ее. А Сесилия эта глупа как овца, и ей легче поймать блоху, чем удержать в голове какую-нибудь мысль.

Джудит покачала головой.

— Стыдись так жестоко отзываться об этой женщине. — Она попыталась произнести эти слова совершенно серьезным голосом, но сама не удержалась и расхохоталась. — Так, значит, блоху, Фрэнсис Кэтрин?

Подруга кивнула и расхохоталась в ответ.

— О, Джудит, я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она сквозь смех.

— Я не менее счастлива, Фрэнсис Кэтрин! — радостно откликнулась та.

— Что же нам делать? — спросила вдруг Фрэнсис Кэтрин упавшим голосом.

Джудит была поражена. Всего минуту назад ее подруга так весело смеялась, а теперь, похоже, готова была вновь расплакаться.

Мод предупреждала Джудит о том, что женщины в период беременности эмоционально неустойчивы. И еще она говорила, что для того, чтобы роды прошли успешно, будущей матери важно сохранять спокойный и мирный настрой. Всякий раз, когда она расстраивается, ее следует немедленно успокаивать.

Джудит решила так и сделать. Похлопав подругу по руке, она улыбнулась ей, стараясь выглядеть при этом как можно более уверенной.

— Не бойся ничего — все будет чудесно, Фрэнсис Кэтрин.

— Агнес не позволит тебе присутствовать при родах. А я, в свою очередь, не позволю ей притронуться к себе. Так что же нам делать, Джудит?

— Ты, кажется, упоминала о другой повитухе, по имени Хелен? Как насчет нее?

— Ее всему обучила Агнес, — вздохнула Фрэнсис Кэтрин. — Эту женщину я тоже не хочу подпускать к себе.

— Вообще-то здесь должно быть гораздо больше повитух, — заметила Джудит. — Судя по количеству домов и той толпе, которая собралась в момент моего приезда, здесь проживает не менее полутысячи мужчин и женщин.

— По-моему, даже вдвое больше, — прикинула Фрэнсис Кэтрин. — Ты еще не видела домов на противоположном склоне холма. Число одних только воинов здесь достигает шести сотен. И это по самой скромной оценке.

— Значит, здесь должно быть больше повитух, — настаивала на своем Джудит.

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Всем заправляет Агнес, — объяснила она. — И так как я — невестка лаэрда, она будет настаивать на том, чтобы роды поручили принимать именно ей. Если и есть другие повитухи, они об этом помалкивают, опасаясь вызвать гнев Агнес.

— Понимаю.

Джудит почувствовала вдруг, что ее тошнит. Где-то в глубине ее души зарождалась тихая паника. Боже правый, она недостаточно обучена, чтобы самостоятельно справиться с обязанностями повитухи! Да, она имела сведения о всех новейших методах принятия родов, но самой ей никогда не доводилось присутствовать при настоящих родах, и она чувствовала себя совершенно неподготовленной для того, чтобы взять на себя ответственность за роды Фрэнсис Кэтрин.

Почему всегда все так сложно? Раньше Джудит не раз представляла себе, как будет вытирать тряпочкой лоб подруги, когда у той начнутся схватки, держать ее за руку и время от времени шептать: «Ну, ну, потерпи еще чуток…» — а опытная повитуха в это время будет заниматься куда более насущными задачами.

Слезы снова потекли ручьем по лицу Фрэнсис Кэтрин. Джудит вздохнула.

— С уверенностью можно сказать только одно, — заявила она. — У тебя будет этот ребенок. Я здесь для того, чтобы помочь тебе, и разумеется, вместе мы сможем решить любую проблему, сколь бы неразрешимой она ни казалась.

Ее уверенный тон успокоил Фрэнсис Кэтрин.

— Да, — согласилась она.

— Имеет ли смысл привлекать на свою сторону Агнес или лучше поставим на ней крест?

— Поставим крест, — замахала руками Фрэнсис Кэтрин. — Эта женщина уже никогда не изменится к лучшему. У нее жестокое сердце. Каждый раз, когда ей представляется такой случай, она делает ужасные замечания по поводу боли, которую приходится терпеть женщине при родах. И еще ей нравится рассказывать всякие жуткие истории о случаях трудных родов.

— Тебе не следует обращать на нее внимания, — воскликнула Джудит дрожащим от гнева голосом. Ей никогда еще не доводилось слышать ничего более возмутительного. Судя по всему, у Агнес и вправду было жестокое сердце. Джудит покачала головой, размышляя над создавшимся положением.

— Я знаю, что ты сейчас делаешь, — прошептала Фрэнсис Кэтрин. — Ты сейчас пытаешься понять Агнес, да? А когда поймешь причину ее поведения, попытаешься его изменить. Но для меня это уже не имеет никакого значения, — прибавила она. — Даже если она вдруг превратится в ангела, к себе я ее все равно не подпущу.

— Нет, я не пытаюсь ее понять, поскольку и без того знаю, почему она так поступает. Агнес жаждет власти. Она использует страх и уязвимость женщины в этой ситуации, чтобы получить желаемое. Она питается слабостью других. Мод рассказывала мне о таких женщинах. И что бы я ни делала, ничто не изменит ее поведения. Не волнуйся. Я и сама сделаю все, чтобы не подпустить ее к тебе. Обещаю!

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Я больше не чувствую себя одинокой, — призналась она. — Всегда, когда я завожу разговор о будущих родах с Патриком, он очень расстраивается, поскольку боится за меня, и дело кончается тем, что мне приходится утешать его, а не наоборот.

— Он тебя любит, — сказала Джудит. — Поэтому и боится.

— Не могу понять, за что он меня так любит. Со мной в последнее время так трудно сладить. Я все время плачу…

— В этом нет ничего плохого, — улыбнулась Джудит.

Фрэнсис Кэтрин улыбнулась в ответ. Она вдруг подумала, что это большое счастье — иметь такую подругу, которая в любую минуту готова встать на твою защиту.

— Я уже достаточно говорила о своих проблемах. Теперь давай поговорим о твоих, — сказала она. — Ты еще не оставила надежды увидеться со своим отцом?

Джудит пожала плечами.

— Теперь это будет сделать еще сложнее. Во-первых, я не представляла себе, насколько велика эта горная Шотландия, а во-вторых, я слышала, что Маклины враждуют с Мэйтлендами.

— Где это ты слышала?

Джудит рассказала Фрэнсис Кэтрин о своем разговоре с матерью Изабеллы. Когда она закончила, подруга нахмурилась.

— То, что она тебе рассказала, — правда. Маклины — враги.

— Возможно, мой отец уже умер, — вновь пожала плечами Джудит.

— Нет, — решительно заявила Фрэнсис Кэтрин.

— Откуда тебе это известно? — удивилась Джудит.

— Я попросила Патрика описать мне, каков собой лаэрд Маклинов, притворившись немного любопытной, и он сказал мне, что это старик, который правит кланом уже много лет.

— Что еще он тебе рассказал?

— Больше ничего, — ответила Фрэнсис Кэтрин. — Да мне и не хотелось допытываться — ведь если бы я стала задавать слишком много вопросов, Патрик мог, в свою очередь, спросить, почему это вдруг меня так интересуют Маклины. Я дала тебе слово никогда никому не говорить, кто на самом деле твой отец. А поскольку это слово я дала до того, как вышла замуж за Патрика, то даже ему не могу ничего рассказать. Кроме того, его наверняка хватит сердечный приступ, если он узнает правду. Джудит, никто не должен ничего знать, особенно пока ты находишься здесь. Не нужно подвергать себя излишней опасности.

— Йан защитил бы меня, — возразила Джудит.

— Он же не знает о Маклине, — покачала головой Фрэнсис Кэтрин. — Не знаю, что бы он сделал, если бы узнал.

— Думаю, он все же защитил бы меня, — настаивала Джудит.

— Господи, ты так уверенно это говоришь, — изумилась Фрэнсис Кэтрин.

Джудит улыбнулась.

— Я действительно в этом уверена, — сказала она. — А впрочем, какое это имеет значение? Йан все равно никогда ничего не узнает. Я даже не уверена, хочется мне познакомиться с моим отцом или нет. Может быть, мне стоит просто посмотреть на него издали?

— И что это даст?

— Мое любопытство будет удовлетворено.

— Ты должна с ним поговорить, — возразила Фрэнсис Кэтрин. — Ты ведь до сих пор не знаешь, на самом деле выгнал он твою мать или нет. Тебе необходимо выяснить правду. После всей той лжи, которой тебя пичкали столько лет.

— Я знаю наверняка только то, что он не приехал за нами в Англию, — вздохнула Джудит. Рука ее инстинктивно потянулась к груди. Кольцо отца на золотой цепочке покоилось в межгрудной ложбинке. Ей следовало бы оставить это кольцо дома, но она не смогла. Ей самой было непонятно почему. Господи, как все запутано в этом мире!

Она уронила руку на крышку стола.

— Обещай, что, если только мне не представится подходящий случай, ты не будешь настаивать на моей встрече с отцом. Ладно?

Фрэнсис Кэтрин согласилась, но только для того, чтобы успокоить подругу, понимая, что ей этот разговор причиняет боль. Решив сменить тему, она начала вспоминать некоторые их приключения во время летних праздников на границе.

Спустя мгновение подруги уже заливались звонким смехом.

Патрик услышал его, еще не доходя до двери, и тоже невольно заулыбался. «Джудит уже начала помогать Фрэнсис Кэтрин», — подумал он с удовлетворением. Бродик, шагавший рядом, тоже улыбнулся.

— Фрэнсис Кэтрин рада приезду Джудит, — заметил он.

— Еще как, — согласился Патрик.

Входя в дом, он все еще улыбался. На этот раз жена не забыла о правилах приличия. Она немедленно встала и подошла к мужу. Джудит тоже встала и поприветствовала обоих воинов.

Бродик держал в руках три ее сумки, еще две нес Патрик. Мужчины свалили ношу на кровать.

— Как долго вы предполагаете пробыть у нас, девушка? — спросил Патрик.

Джудит не могла удержаться, чтобы не поддразнить его:

— Недолго… Какой-нибудь годик-другой. — Услышав эти слова, Патрик едва не лишился чувств.

— Не бойтесь, я пошутила, — рассмеялась Джудит.

— Бродик, ты должен остаться с нами поужинать, — сказала Фрэнсис Кэтрин. — Джудит, а ты не дразни Патрика. Смотри-ка, всю краску согнала с его лица.

Подружкам это показалось весьма забавным, и они снова весело рассмеялись. В это время в дверях появились Алекс и Гаури. Оба выглядели немного оробевшими. Их Фрэнсис Кэтрин тоже пригласила отужинать вместе с ними.

Патрик был немного ошарашен таким бурным нашествием гостей. Джудит помогла подруге приготовить ужин. Вместе они сделали густое рагу из ягненка и испекли несколько караваев сытного черного хлеба.

Мужчины тесно расселись вокруг стола. Джудит и Фрэнсис Кэтрин подали им ужин, после чего и сами сели за стол, чтобы поесть.

Впрочем, особого аппетита они не испытывали и весь ужин проболтали друг с другом. Патрик заметил, что Алекс больше глазеет на Джудит, нежели ест. Потом он обратил внимание, что и Гаури тоже не притронулся к своей миске. Причина их неожиданного визита стала для него очевидной.

И того и другого приворожила Джудит. Патрику пришлось приложить усилие, чтобы не расхохотаться. Дамы как будто и не замечали присутствия мужчин. Они извинились, вышли из-за стола и подошли к кровати. Джудит отдала подруге все приготовленные ею подарки и раскраснелась от удовольствия, видя, как радуется им Фрэнсис Кэтрин. Все подарки предназначались для младенца, и только один — лично для его матери: Джудит сшила подруге красивую ночную рубаху с воротом, расшитым алыми и голубыми розами. Девушка целый месяц потратила на это шитье. Но затраченные усилия полностью оправдались, ибо Фрэнсис Кэтрин нашла рубаху просто восхитительной.

Поскольку женщины не обращали на мужчин никакого внимания, то и те не сочли нужным скрывать свои подлинные интересы. Взгляды их были прикованы к Джудит. Патрик заметил, что каждый раз, как она улыбалась, воины улыбались тоже. Больше всего Патрика удивило поведение Бродика, потому что тот, как правило, всегда держал свои чувства в крепкой узде.

— Над кем это ты потешаешься? — неожиданно спросил его Бродик.

— Над тобой, — ответил Патрик.

Прежде чем воин успел отреагировать на подобную откровенность, Джудит воскликнула:

— Бродик, я ведь совсем забыла отнести это сладкое печенье Изабелле.

— Я позабочусь о том, чтобы она его получила, — успокоил ее Бродик.

Джудит покачала головой.

— Знаешь, мне так хочется с ней познакомиться. — Она поднялась и подошла к столу. — И еще мне надо кое-что передать ей на словах.

— Я с удовольствием покажу вам дорогу, — вызвался Алекс.

— Нет, это сделаю я, — решительно запротестовал Гаури.

— Изабелла — моя невестка, — резко возразил им Бродик. — Поэтому я сам покажу Джудит дорогу к ее дому.

В это время Йан, приоткрыв дверь, стоял и слушал весь этот спор, не веря собственным ушам. Его воины вели себя как одуревшие от любви сквайры, споря о том, кто будет сопровождать Джудит.

А та даже не подозревала об истинных мотивах их поведения и, казалось, была смущена столь обильным проявлением внимания.

Йан посмотрел на Алекса. Тот сидел, опустив ладони на стол, наклонившись вперед и яростно уставившись на Бродика.

— Дом Изабеллы стоит недалеко от дома моего дяди, а я все равно сегодня собирался к нему зайти. Поэтому я возьму эту обязанность на себя и покажу Джудит дорогу сам.

Тут Патрик не удержался и все-таки рассмеялся. В то же мгновение все обернулись и увидели Йана. Самой многозначительной, по мнению Патрика, была реакция Джудит: неподдельная радость отразилась на лице девушки.

Йан выглядел раздраженным. Он мельком взглянул на Джудит, после чего пристально уставился на своего брата.

— Теперь ты понимаешь, какие у меня были причины?

Патрик кивнул.

Джудит и Фрэнсис Кэтрин переглянулись.

— О каких причинах вы говорите, лаэрд Йан? — поинтересовалась Фрэнсис Кэтрин.

— Лаэрд Йан? — удивилась Джудит и добавила прежде, чем Йан успел ответить на вопрос невестки. — Почему ты не называешь его просто Йан?

Фрэнсис Кэтрин сложила руки на коленях.

— Потому что он — наш лаэрд, — объяснила она.

— Но ведь он брат твоего мужа, — возразила Джудит. — Тебе не следует так официально вести себя с ним.

Подруга кивнула. Она подняла глаза на Йана и выдавила из себя улыбку. Этот воин пугал ее, и ей стоило больших усилий смотреть ему прямо в глаза. Йан заполнял собой весь дверной проем. Перешагнув порог, он прислонился к одной из стен и, скрестив на груди руки, застыл в небрежной позе.

— Йан, — снова начала Фрэнсис Кэтрин, стыдясь того, что голос ее дрожит. — О каких причинах вы только что говорили?

Йан, поняв, что невестка и вправду боится его, был потрясен этим открытием. Стараясь говорить как можно мягче, чтобы хоть немного развеять ее страх, он ответил:

— Патрик просил для Джудит разрешения остановиться в пустом доме. Я отказал ему. Теперь ваш муж понимает почему.

Фрэнсис Кэтрин тотчас же кивнула. Она не собиралась спорить с лаэрдом. Кроме того, такое решение ее очень даже устраивало. Ей все-таки хотелось, чтобы Джудит жила у них в доме.

— Ваши гости, кажется, собираются уходить, — обратился Йан к брату.

Алекс, Гаури и Бродик попрощались и немедленно покинули дом. Йан немного посторонился, давая им дорогу, а потом снова занял свое место у двери. Он что-то сказал воинам, когда те проходили мимо, но таким тихим голосом, что ни Джудит, ни Фрэнсис Кэтрин не смогли расслышать его слов. А вот Патрик — смог. Улыбка на его губах говорила о том, что замечание брата его позабавило.

— Йан, не могу ли я поговорить с вами наедине? Всего одну минуту? — спросила Джудит.

— Нет, — последовал ответ Йана.

Но Джудит он не обескуражил. Она попыталась зайти с другой стороны.

— Патрик?

— Да, Джудит?

— Мне необходимо поговорить с вашим лаэрдом наедине. Пожалуйста, предоставьте мне такую возможность.

Патрик посмотрел на нее так, будто перед ним стояла сумасшедшая. Джудит вздохнула и откинула волосы.

— Я, кажется, соблюдаю порядок подчиненности, который у вас существует? Мне полагается сначала просить вас, после чего вы должны просить лаэрда.

Патрик не смел взглянуть на Йана. Он чувствовал, что брат начинает злиться. Такого выражения глаз у Йана в момент, когда тот заметил, как Алекс, Гаури и Бродик таращатся на Джудит, Патрик никогда прежде не видел. Если бы он не знал брата, то подумал бы, что тот ревнует.

— Йан… — неуверенно начал Патрик.

— Нет, — резко оборвал его Йан.

— Господи, как с вами трудно, — недовольно проворчала Джудит.

Фрэнсис Кэтрин так и ахнула. Протянув руку, она прикоснулась к плечу Джудит.

— Тебе не следует критиковать лаэрда Йана, — прошептала она.

— Почему? — тоже шепотом спросила Джудит.

— Потому что Рэмси говорит, что когда Йан выходит из себя, он становится очень злым, — ответила Фрэнсис Кэтрин.

Расхохотавшись, Джудит обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Йана, и тут же поняла, что тот слышал слова, произнесенные только что Фрэнсис Кэтрин. Слышал и тем не менее не рассердился. Напротив, искры в его глазах говорили совсем о других чувствах… Патрик же был возмущен замечанием жены.

— Во имя всего святого, Фрэнсис Кэтрин… — начал было он.

— Но Рэмси хотел этим сделать Йану комплимент, — перебила его жена. — Кроме того, эти слова предназначались вовсе не для твоих ушей.

— Кто такой Рэмси? — спросила Джудит.

— Необычайно красивый дьявол, — с улыбкой ответила Фрэнсис Кэтрин. — Патрик, перестань хмуриться. Рэмси действительно чертовски красив. Ты легко узнаешь его, Джудит, — прибавила она, бросив взгляд в сторону подруги. — Его всегда окружает толпа молодых леди. Рэмси терпеть не может подобные проявления внимания, но что он может поделать? Уверена, что тебе Рэмси тоже понравится.

— Нет, не понравится.

Это предсказание принадлежало Йану. Воин сделал шаг вперед и пристально посмотрел на Джудит.

— Держитесь от него подальше, девушка. Понятно?

Джудит кивнула. Ей не понравился его покровительственный тон, но она решила сейчас не спорить с ним по столь незначительному поводу.

— Что нам сделать, чтобы не подпустить к ней Рэмси? — поинтересовался Патрик.

Йан ему не ответил. Джудит вспомнила об одном деле, с которым хотела покончить еще до наступления темноты, и взяла сумку Маргарет, наполненную сладким печеньем.

— Патрик, попросите, пожалуйста, Йана показать мне дорогу к дому Изабеллы. Я должна передать ей подарок от матери и ее устное послание.

— Джудит, ведь Йан стоит прямо перед тобой. Почему ты сама не попросишь его об этом? — спросила Фрэнсис Кэтрин.

— Все дело в вашем порядке подчиненности, — объяснила Джудит, махнув рукой. — Волей-неволей мне приходится его соблюдать.

— Подойдите сюда, Джудит. — Голос Йана звучал мягко, но от него самого веяло холодом. Изобразив на лице невинную улыбку, Джудит приблизилась к нему на расстояние нескольких шагов.

— Да, Йан?

— Вы нарочно провоцируете меня на грубость? Он явно рассчитывал на то, что она скажет «нет», а вдобавок еще и попросит прощения. Но не дождался ни того ни другого.

— Да, я действительно пытаюсь вас спровоцировать.

Изумление в его глазах медленно сменилось яростью.

Он сделал еще один шаг вперед, будучи уверен, что Джудит отступит, но та не только не отступила, но даже и сама сделала шаг ему навстречу.

Теперь они стояли, почти соприкасаясь. Ей пришлось откинуть назад голову, чтобы беспрепятственно смотреть ему в глаза.

— Если уж быть честной до конца, то следует отметить, что это вы спровоцировали меня первым.

Эта женщина — прирожденная соблазнительница. Йану трудно было уследить за ее объяснениями. Все его внимание сосредоточилось сейчас на ее губах. И собственное проявление недисциплинированности возмущало его куда больше, чем ее дерзкое поведение.

Нет, он явно не в состоянии держаться от нее подальше. Эта женщина еще даже не успела поселиться в доме его брата, а он уже пришел, чтобы увидеть ее.

Джудит хотелось, чтобы Йан хоть что-то ей ответил. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он сейчас думает. Неожиданно Джудит занервничала. Причину этого она усматривала в том, что Йан — такой большой мужчина, и ей постоянно кажется, будто он заполняет собой все окружающее пространство. И то, что она стоит так близко от него, только усиливает ее нервозность…

— Я же просила вас уделить мне малую толику вашего времени для беседы наедине, но в ответ получила резкий отказ. Так что именно вы спровоцировали меня первым.

Йан никак не мог понять, чего ему хочется больше — задушить эту женщину или расцеловать ее. Джудит улыбнулась нежной, невинной улыбкой, от которой ему захотелось смеяться. Он знал, что никогда и пальцем не тронет ее и даже в гневе не поднимет на нее руку.

И она тоже об этом знала.

Но ей хотелось бы также знать, о чем он думает в настоящий момент. Наверное, не следовало ей начинать с ним эти игры. Опасно дразнить горного волка. А уж Йан мог оказаться куда опаснее дикого зверя. Исходящая от него сила подавляла ее.

Джудит опустила глаза.

— Я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали, Йан, и прошу прощения, если вам вдруг показалось, будто я пытаюсь вас разозлить.

Ей казалось, что в голосе ее присутствует подобающее моменту раскаяние. Она подняла глаза и, к величайшему своему удивлению, увидела улыбку на лице воина.

— Вы действительно пытались меня разозлить, Джудит?

— Да, пыталась, — кивнула она. — Но все равно прошу прощения.

Тут она вспомнила, что сжимает в руках сумку с печеньем, и, прежде чем Йан догадался о ее намерениях, Джудит обошла его с левого боку и вышла за порог.

— Она будет стучаться в каждую дверь на улице, пока кто-нибудь не скажет ей, где живет Изабелла, — предупредила Фрэнсис Кэтрин. — Патрик, пожалуйста, иди и…

— Я пойду, — пробормотал Йан.

Он не стал ждать возражений. Вздох его прозвучал так же громко, как и стук захлопнувшейся за ним двери…

Йан догнал Джудит, когда она уже начала спускаться с холма. Он не сказал ей ни слова, а просто схватил за руку и заставил остановиться.

— Я дала Маргарет обещание, Йан, и собираюсь его сдержать, — вспылила Джудит.

Но ее порыв пропал даром. Йан уже кивал в знак согласия.

— Вы идете не туда. Дом Уинслоу находится в другой стороне.

Он взял у нее из рук сумку и зашагал по направлению к соседнему холму. Джудит пошла рядом. Их плечи почти соприкасались, но ни один из них не отодвинулся в сторону.

— Йан, теперь, когда мы одни… Его смех не дал ей закончить.

— Почему вы смеетесь?

— Мы не одни, — ответил он. — Держу пари, что по крайней мере двадцать человек из моего клана наблюдают сейчас за нами.

Джудит оглянулась, но не увидела ни души.

— Вы уверены в этом?

— Да, — ответил он глухо.

— А зачем они за нами наблюдают?

— Из любопытства.

— Йан, за что вы на меня сердитесь? Я ведь уже извинилась за то, что пыталась рассердить вас.

Йану показалось, что у нее огорченный голос, и он вздохнул. Не собирается он объяснять ей причины своего гнева! Черт, ее близость представляет опасность для его душевного спокойствия. Ему хотелось прикоснуться к ней. Но он боялся себе в этом признаться.

— Я на вас не сержусь. Вы придаете себе слишком большое значение, если полагаете, будто, заботясь о вас, я испытываю какие-то иные чувства, помимо долга перед братом.

Джудит почувствовала себя так, словно Йан ее ударил, и не нашла, что ответить на это жестокое откровение.

Она понимала, что Йан прав: ей не следует придавать себе слишком большого значения. Одно дело — легкое влечение; и совсем другое дело — любовь.

Глаза ее наполнились слезами. К счастью, в угасающем свете солнца Йан не мог видеть выражение ее лица. Она низко наклонила голову и постепенно стала отодвигаться от него и продолжала делать это до тех пор, пока между ними не образовалось пространство, в которое протиснулась бы добрая пара лошадей.

Йану казалось, что он подл как змея. Воин проклинал себя за грубость и желал от всего сердца, чтобы Джудит поскорее забыла нанесенную ей обиду.

Поначалу он хотел было даже извиниться, но вскоре отбросил эту идею, будучи уверен, что только все испортит, и, кроме того, воины не просят прощения. Это удел женщин.

— Джудит…

Девушка не отвечала.

Йан не стал предпринимать второй попытки. Никогда и никому — будь то мужчина или женщина — он не признавался еще, что сожалеет о каком-либо своем поступке. И видит Бог, не собирается делать этого и сейчас…

— Я не хотел вас обидеть.

Йану не верилось, что он все-таки произнес эти слова. Воин покачал головой, изумляясь самому себе.

Джудит приняла его извинения, но виду не подала, и Йан мысленно поблагодарил ее за чуткость. Наверное, она догадалась по его сдавленному голосу, с каким трудом ему далось это извинение.

Однако в глубине души Джудит не поверила ни единому его слову. «Все равно, — говорила она себе, — мне не за что его прощать». Да, он сделал ей больно, но ведь ему хотелось всего лишь точно определить свои чувства.

Йан почувствовал огромное облегчение, когда они добрались наконец до места назначения. Однако у входа в дом он заколебался, услышав, как рыдает за дверью Изабелла. Слышался также и голос Уинслоу, однако слов разобрать было нельзя.

Джудит подумала, что лучше им вернуться сюда утром, но, прежде чем она успела сказать это Йану, тот поднял руку и постучал в дверь.

Им открыл Уинслоу. Недовольное выражение его лица говорило о том, что он не слишком-то рад непрошеной гостье. Но стоило ему только увидеть Йана, как выражение недовольства сразу же исчезло с его лица.

Уинслоу не был похож на своего брата. Разве что только цветом глаз: они были такими же ярко-голубыми, как и у Броди-ка. Ростом он был чуть пониже и не отличался особой красотой. Его русые волосы имели более темный, нежели у брата, оттенок и так же вились непокорными кудрями.

Йан коротко изложил цель их визита. Уинслоу пожал плечами и широко распахнул перед ними дверь.

Дом его по размерам напоминал дом Патрика, но был завален грудами всякого тряпья. На столе громоздились стопки грязной посуды.

Изабеллу нельзя было назвать прилежной хозяйкой. Эта хорошенькая женщина лежала сейчас в постели, опираясь спиной на горку подушек, с глазами, опухшими от слез.

Джудит решила, что она больна. Каштановые волосы рассыпались по плечам Изабеллы, а цвет лица напоминал цвет бледной луны.

— Не хочу вас беспокоить, — начала Джудит и, взяв у Йана сумку, хотела было поставить ее на стол, но увидела, что на нем нет свободного места. Поскольку оба табурета были заняты одеждой, она решила поставить сумку прямо на пол.

— Изабелла, ваша мать прислала вам небольшой гостинец и еще велела передать кое-что на словах, но я с радостью зайду, когда вы будете чувствовать себя лучше.

— Она не больна, — заметил Уинслоу.

— Тогда почему же она средь бела дня лежит в постели? — удивилась Джудит.

Ей показалось, что Уинслоу смутился. «Видимо, я задала нескромный вопрос», — решила она.

— Изабелла вот-вот должна родить мне сына, — объяснил хозяин дома.

Джудит снова повернулась к Изабелле и увидела в ее глазах слезы.

— Значит, у вас начались схватки?

Изабелла отчаянно замотала головой. Джудит нахмурилась.

— Тогда почему же вы в постели? — снова спросила она. Уинслоу никак не мог понять, почему эта англичанка задает такие глупые вопросы.

— Она лежит в постели, чтобы сберечь силы, — терпеливо ответил он.

Повитуха, которой так верила Джудит, наверняка упала бы в обморок, услышав подобное объяснение. Джудит улыбнулась Изабелле и снова повернулась к ее мужу.

— Тогда почему же воины не берегут силы перед тем, как отправиться на битву?

Уинслоу удивленно поднял брови и посмотрел на Йана. Тот стоял и улыбался, глядя на всю эту сцену.

— Воин должен постоянно тренироваться перед боем, — пояснил Уинслоу, вновь посмотрев на Джудит. — Без постоянных упражнений он становится слабым и немощным. Разве англичане не соблюдают это правило?

Девушка пожала плечами. Ее внимание уже переключилось на другой объект — она только что заметила стоящее в углу сиденье для родов и подошла поближе, чтобы как можно лучше рассмотреть это приспособление.

Наблюдая за ней, Уинслоу вспомнил о деле, которое ему нужно было закончить.

— Йан, не поможешь ли ты мне вынести во двор это сиденье? Оно расстраивает Изабеллу, — тихо прошептал он. — Утром я отнесу его обратно к Агнес.

Джудит заинтересовалась и конструкцией сиденья, и его искусной отделкой. Сиденье для родов представляло собой стул в форме подковы, с высокой круглой спинкой. И деревянные ручки, и боковины его были отделаны золотом. По бокам красовались изображения ангелов.

Джудит подумала, что ей следует обуздать свое любопытство.

— Изабелла, не хотите ли взглянуть, что вам прислала мать? — спросила она.

— Да, пожалуйста, — чуть слышно отозвалась девушка.

Джудит поднесла к кровати сумку, а сама встала рядом, с облегчением наблюдая,, как радуется Изабелла полученным гостинцам.

— Ваши отец и мать чувствуют себя хорошо, — сказала она. — Маргарет велела мне передать, что ваша двоюродная сестра Ребекка осенью выходит замуж за одного из Стюартов.

Изабелла промокнула утолки глаз полотняным квадратиком ткани. Лицо ее скривилось, она вцепилась обеими руками в одеяло и тихо вздохнула. На лбу ее выступили капельки пота. Джудит подняла оброненный Изабеллой кусочек ткани и, нагнувшись над кроватью, вытерла им выступивший пот.

— Вы плохо себя чувствуете? — шепотом спросила она. Изабелла покачала головой.

— Просто я съела слишком много того, что Уинслоу приготовил мне на ужин, — прошептала она в ответ. — Я была так голодна! Если бы он только позволил мне встать с постели. Зачем вы здесь?

Этот вопрос, заданный мимоходом, застал Джудит врасплох.

— Чтобы передать вам подарки от матери и сообщить новости из дому.

— Нет, я хотела спросить, зачем вы приехали в горную Шотландию, — уточнила Изабелла.

— Меня попросила приехать сюда моя подруга Фрэнсис Кэтрин, — объяснила Джудит. — А почему вы говорите шепотом?

Девушка улыбнулась и хотела уже что-то ответить, как вдруг Уинслоу нечаянно испортил ей то хорошее настроение, в которое она начала было приходить.

Йан открыл дверь, и мужчины понесли во двор родильное сиденье. Глаза Изабеллы тотчас же налились слезами. Подождав, пока Йан снова закроет дверь, она сказала:

— Фрэнсис Кэтрин тоже боится, да?

— Изабелла, любая женщина время от времени испытывает небольшой страх перед родами. Этот стул вас расстраивает? Изабелла кивнула.

— Я на него не сяду. — Она волновалась не меньше, чем Фрэнсис Кэтрин. Джудит почти не знала Изабеллу, но ей почему-то стало ее ужасно жаль. Ее страх был столь откровенным…

— Но это ведь не стул для пыток, — попыталась возразить Джудит. — Мод говорит, что роженицы рады такому удобству. Вам повезло, что у вас есть такое сиденье.

— Удобству?

— Да, — подтвердила Джудит. — Этот стул сделан так, что спина и ноги женщины обретают надежную опору в минуту родов.

— Кто такая эта Мод? — поинтересовалась Изабелла.

— Одна знакомая повитуха, — ответила Джудит.

— Что еще она говорила? — Изабелла перестала мять край пледа.

— Мод жила у нас добрых шесть недель и за это время дала мне немало полезных советов относительно Фрэнсис Кэтрин.

Беспорядок в доме не давал Джудит покоя, поэтому, пересказывая некоторые советы повитухи, она попутно собирала одежду и складывала ее аккуратной стопкой у изголовья кровати.

— Вам следует вставать и выходить во двор, — сказала Джудит, принимаясь за уборку стола. — Свежий воздух и долгие прогулки так же важны для рожениц, как и спокойное состояние духа.

— Уинслоу боится, что я упаду, — призналась Изабелла.

— Тогда попросите его погулять вместе с вами, — предложила Джудит. — Если бы меня заперли в доме на целый день, я бы, наверное, сошла с ума.

Звонкий смех Изабеллы как ветерок пронесся по комнате.

— Я тоже от этого схожу с ума, — призналась она и, откинув одеяла, свесила ноги с кровати. — А в Англии вы тоже были повитухой?

— Боже упаси, — замахала руками Джудит. — Я ведь даже не замужем. Просто я поставила себе целью узнать как можно больше всего у опытных повитух, чтобы помочь потом Фрэнсис Кэтрин.

— Вы хотите сказать, что в Англии незамужняя женщина имеет право открыто обсуждать столь интимную тему? — поразилась Изабелла.

Джудит рассмеялась в ответ:

— Вообще-то нет. Моя мать, наверное, была бы очень недовольна, если бы узнала, что именно я изучаю.

— Она бы вас наказала?

—Да.

— Вы пошли на большой риск ради подруги.

— Ради меня она сделала бы то же самое, — заверила Изабеллу Джудит.

Та добрую минуту смотрела на свою гостью, после чего нерешительно кивнула.

— Я не понимаю дружбы между женщинами, но тем не менее завидую вашему доверию к Фрэнсис Кэтрин. Вы рисковали ради нее и говорите, что она сделала бы то же самое ради вас. Да, я завидую такой преданности.

— Разве у вас в детстве не было друзей?

— Нет, только родственники, — вздохнула Изабелла. — И, конечно же, моя мать. Иногда мы были с ней как подруги, в особенности когда я повзрослела и стала больше помогать ей в хозяйстве.

Она привстала и потянулась за пледом. Ее макушка едва доходила Джудит до подбородка, зато живот казался вдвое больше, чем у Фрэнсис Кэтрин.

— У вас здесь есть друзья? — поинтересовалась Джудит.

— Уинслоу — мой самый близкий друг, — ответила Изабелла. — Местные женщины добры ко мне, но они заняты своей работой, и на разговоры у них действительно нет времени.

Джудит с изумлением наблюдала, как ловко эта женщина оборачивала длинную и узкую полосу ткани вокруг своего тела. По завершении этой процедуры она оказалась завернутой в плед от шеи до щиколоток.

— С вами очень легко разговаривать, — застенчиво прошептала Изабелла. — Должно быть, Фрэнсис Кэтрин рада вашему обществу. Ей необходим кто-нибудь, кроме Патрика, с кем можно поговорить, — прибавила она. — Мне кажется, ей было довольно трудно здесь прижиться.

— Почему вы так считаете? — спросила Джудит.

— Некоторые из пожилых женщин и поныне считают ее высокомерной.

— Почему?

— Потому что она держится особняком, — пояснила Изабелла. — Думаю, Фрэнсис Кэтрин скучает по своей семье.

— А вы скучаете по своей семье?

— Иногда, — вздохнула Изабелла. — Хотя, конечно, тетки Уинслоу очень добры ко мне… А расскажите мне, пожалуйста, — попросила она вдруг, — какие еще советы давала вам эта повитуха? Она допускала применение родильного крючка? — Задав этот вопрос, Изабелла отвернулась и принялась расправлять покрывала на кровати, но Джудит успела заметить в ее глазах страх.

— Кто вам рассказал о крючке?

— Агнес мне его показывала.

— Боже милостивый, — прошептала Джудит и сделала глубокий вдох, чтобы подавить гнев. Она здесь не для того, чтобы сеять смуту, а значит, негоже ей критиковать методы, используемые при родах местными повитухами. — Мод не признает родильного крючка, — ответила Джудит, стараясь произносить слова ровным, почти любезным голосом. — Она считает его отголоском варварства.

Изабелла никак не отреагировала на это объяснение. Она продолжала задавать Джудит вопросы, время от времени закусывая нижнюю губу и покрываясь потом. Джудит видела, что их разговор не оставляет девушку равнодушной. Мужчины все не возвращались, и, когда Джудит спросила у Изабеллы почему, та лишь тихо рассмеялась.

— Вероятно, мой муж стоит на улице и наслаждается покоем. Со мной ведь в последнее время очень нелегко поладить… Джудит рассмеялась в ответ:

— Должно быть, у вас это довольно распространенная болезнь. Час тому назад Фрэнсис Кэтрин сказала мне то же самое.

— Она боится Агнес?

— А вы?

— Боюсь.

Джудит устало вздохнула. Видит Бог, она и сама уже начала бояться этой женщины. По-видимому, Агнес и в самом деле была каким-то исчадием ада. Неужели в ее сердце не осталось ни капли сострадания?

— У вас еще достаточно времени до начала схваток? — спросила она.

— Неделя или две, — ответила Изабелла, не глядя в ее сторону.

— Завтра мы еще вернемся к этому вопросу. Может быть, вы придете к Фрэнсис Кэтрин? Вероятно, втроем мы быстрее сможем решить, что нам делать с Агнес. Жаль, что у меня нет никакого опыта в этой области! Но, несмотря на то что сама я никогда не присутствовала при родах, мне кажется, чем больше нам будет известно, тем меньше вероятность того, что страх возьмет верх. Разве не правда?

— Вы мне поможете? — с надеждой в голосе спросила девушка.

— Конечно, — уверенно ответила Джудит. — А теперь почему бы нам наконец не выйти из дома? Свежий воздух пойдет вам на пользу.

Изабелла была совершенно с ней согласна. Джудит как раз собиралась открыть дверь, когда в дом вошел Уинслоу. Он кивнул Джудит, затем повернулся к жене и нахмурился.

— Почему ты встала с постели?

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — ответила та. — Ты еще не отнес родильное сиденье обратно к Агнес? Он отрицательно покачал головой.

— Завтра отнесу.

— Пожалуйста, внеси его обратно в дом. Мне будет спокойнее рядом с ним.

Сказав это, Изабелла робко улыбнулась. На лице Уинслоу застыло выражение растерянности.

— Но ты же раньше видеть его не могла, — напомнил он. — Ты говорила…

— Я передумала, — перебила она мужа. — И вспомнила о правилах приличия. Добрый вечер, лаэрд Йан! — крикнула она стоявшему на крыльце лаэрду.

Джудит также вышла на крыльцо и встала рядом. Затем, поклонившись Изабелле и Уинслоу, она зашагала обратно к дому Фрэнсис Кэтрин.

Йан догнал ее у гребня холма.

— Уинслоу с Изабеллой хотели сказать, что они благодарны вам за подарки от Маргарет. Вы прибрали у них в доме, да?

—Да.

— Почему?

— Потому что там просто необходима была уборка. — Ответы Джудит были краткими и холодными. Йан заложил руки за спину.

— Джудит, не усложняйте то, что на самом деле проще простого, — произнес он хриплым шепотом. Джудит шла быстро, почти бежала.

— Я и не собираюсь ничего усложнять, — ответила она, не останавливаясь. — Просто буду держаться от вас на приличном расстоянии, а вы, в свою очередь, держитесь подальше от меня. Я уже преодолела в себе свое слабое, неуместное влечение к вам и теперь даже не помню ваших поцелуев.

Они уже почти подошли к дому Фрэнсис Кэтрин, когда Джудит произнесла эту наглую ложь.

— Черта с два вы их забыли, — прошептал Йан и, схватив Джудит за плечи, заставил ее повернуться к нему лицом.

— Что это вы такое делаете? — возмутилась она.

— Помогаю вам вспомнить.

Его губы впились в ее губы так резко, будто хотели сказать: «Любое сопротивление бесполезно». И — Господи! — как он целовал ее в этот раз. Его рот был горячим и жадным. Его язык настойчиво и нежно ощупывал ее рот. У Джудит подогнулись колени, но она не упала, а прильнула к груди Йана, который тотчас же обвил руками ее талию и крепко прижал к себе. Его губы снова и снова приникали к ее губам, — казалось, что он никак не может ею насытиться. Она отвечала на его поцелуи с тем же, а может быть, даже еще и с большим пылом. Последней связной ее мыслью, прежде чем его поцелуи окончательно лишили ее способности думать, была мысль о том, что Йан, несомненно, знает, как развеять ее гнев.

Патрик открыл дверь и при виде открывшейся перед ним сцены громко рассмеялся. Йан не обратил на брата никакого внимания, а Джудит также не замечала никого, кроме мужчины, который так нежно сейчас обнимал ее за плечи.

Наконец Йан повернул голову и с нескрываемым удовольствием посмотрел на прекрасную женщину в своих объятиях. Губы у Джудит распухли и порозовели, а глаза все еще туманились страстью. Внезапно ему захотелось снова поцеловать ее.

— А теперь идите в дом, Джудит, пока я еще храню в себе остаток самообладания, чтобы позволить вам это сделать.

Джудит не поняла, что он хочет этим сказать. И почему хмурится, тоже не поняла.

— Если вам так не нравится целовать меня, то почему же тогда вы это делаете? — спросила она, будучи совершенно сбитой с толку. Йан рассмеялся.

Это возмутило Джудит.

— Теперь отпустите меня, — приказала она.

— Я уже отпустил, — пожал плечами воин. Только теперь Джудит поняла, что все еще прижимается к нему. Она немедленно отстранилась и, пригладив волосы, повернулась, чтобы войти в дом. Заметив в открытых дверях Патрика, она почувствовала, как наливается огнем ее лицо.

— Вы не должны придавать большого значения тому, что только что видели, — заявила она. — Мы с Йаном друг другу даже не нравимся.

— Вы меня чуть было не провели, — усмехнулся Патрик. Было бы невежливо наградить пощечиной хозяина дома, поэтому Джудит просто нахмурилась и прошла мимо. Но Патрик на этом не остановился.

— Да-а, а мне показалось, что вы очень даже нравитесь друг другу, — протянул он.

Йан собрался уж было спускаться вниз с холма, но, услышав замечание брата, тотчас же обернулся.

— Оставь это, Патрик.

— Погоди, не уходи. Мне надо с тобой кое-что обсудить, — отозвался тот и прикрыл дверь снаружи.

Джудит была благодарна Патрику за предоставленную ей возможность побыть одной. Фрэнсис Кэтрин уже крепко спала, что также явилось большой радостью для Джудит. Подруга наверняка забросала бы ее вопросами, если бы бодрствовала и видела, как они с Йаном целовались, а Джудит просто бы не смогла на них ответить.

В углу комнаты была установлена высокая ширма. За ней стояла узкая кровать, накрытая красивым темно-зеленым пледом. Ее сумки были аккуратно сложены у стены, рядом с небольшим шкафчиком. Белый фарфоровый кувшин и такого же цвета миска стояли на шкафчике, рядом с деревянной вазой, полной свежесорванных полевых цветов.

К благоустройству этой временной спальни явно приложила руку Фрэнсис Кэтрин. Патрик никогда бы не додумался поставить в вазу цветы. Он вряд ли распаковал бы ее щетку и зеркало — а они лежали теперь на краешке скамьи, по другую сторону кровати. Джудит улыбнулась и мысленно поблагодарила подругу за заботливость. Она попыталась расстегнуть застежки на вороте платья, как вдруг заметила, что у нее дрожат руки. «Это все из-за Йана, — подумала девушка, — Боже мой, что же мне делать?» После того как Фрэнсис Кэтрин рассказала ей о ненависти между Мэйтлендами и Маклинами, Джудит не сомневалась, что Йан не притронулся бы к ней, если бы знал, что она — родная дочь его врага.

Девушка вспомнила, как убеждала подругу в том, что в случае необходимости Йан ее защитит. Теперь же она отчаянно нуждалась в защите от него самого. Ей не хотелось его любить. О, как чертовски сложно разобраться во всем этом! Ей хотелось просто расплакаться, но она понимала, что слезы не решат ни одной из ее проблем.

Джудит настолько устала после долгого путешествия и бурно проведенного дня, что была уже не в состоянии логически осмыслить свое положение. И потом, проблемы ведь всегда лучше решать при свете солнца, не так ли?

Однако сон долго не шел к ней. Когда она наконец смогла унять беспокойство по поводу своего растущего день ото дня влечения к Йану, ее мысли тут же вернулись к Фрэнсис Кэтрин и предстоящим родам.

Джудит вспомнила глаза Изабеллы, вспыхнувшие страхом при одном только упоминании имени повитухи… Вскоре девушка уснула, и ей приснился кошмарный сон, в котором она видела родильные крючки и слышала женские вопли.

Ее разбудили глубокой ночью. Открыв глаза, она увидела Йана, опустившегося на одно колено у ее постели. Джудит протянула руку и, прикоснувшись кончиками пальцев к его щеке, снова закрыла глаза. «Какой правдоподобный сон!» — подумала она, решив, что все это ей только снится.

Йан продолжал расталкивать спящую. Вновь открыв глаза, Джудит увидела, что рядом с Йаном стоит Патрик, а рядом с Патриком— Фрэнсис Кэтрин.

Девушка посмотрела на Йана:

— Вы сейчас повезете меня домой?

Вопрос этот был настолько же лишен смысла, насколько было лишено смысла присутствие Йана в ее комнате.

— Уинслоу попросил меня пойти и привести вас, — объяснил лаэрд.

Джудит медленно села на кровати.

— Зачем? — спросила она сонным голосом, после чего привалилась к его груди и вновь закрыла глаза.

— Джудит, постарайтесь проснуться, — приказал Йан уже гораздо громче.

— Она выбилась из сил, — встала на защиту подруги Фрэнсис Кэтрин.

Джудит покачала головой и, натянув одеяло до подбородка, вцепилась в него обеими руками.

— Йан, это неприлично, — прошептала она воину. — Что Уинслоу от меня нужно?

— Вас просит прийти Изабелла. У нее начались схватки. Уинслоу сказал, что время пока еще терпит: боли не очень сильные… С Джудит мигом слетел сон.

— А повитухи уже там? Йан покачал головой.

— Она не хочет, чтобы они принимали у нее роды.

— Она хочет, чтобы это сделала ты, Джудит, — объяснила Фрэнсис Кэтрин.

— Я же не повитуха.

Улыбка Йана была исполнена нежности:

— Вероятно, теперь вы — повитуха…

Глава 7

Йану показалось, что Джудит сейчас потеряет сознание. Кровь отхлынула от ее лица, и в считанные секунды оно стало белым как ночная сорочка. Девушка отбросила одеяло, вскочила с кровати, но тут у нее подогнулись колени, и, если бы не Йан, подхвативший ее за плечи, она наверняка бы рухнула на пол.

Джудит возмутило заявление Йана, что, дескать, она совершенно забыла о том, что раздета. Плед упал на пол, и на ней осталась лишь тонкая ночная сорочка с глубоким вырезом на груди, который хотя и не слишком многое открывал взору, Йану тем не менее казался весьма и весьма соблазнительным. Дьявол, эта женщина могла бы надеть на себя и мешок для зерна, а он все равно считал бы ее привлекательной. Йан устыдился своих собственных мыслей. Но будь все проклято! В конце концов он мужчина, а она — красивая женщина. Ее выпуклая грудь мешала ему сосредоточиться, и с единственной целью — попытаться отвлечься от мыслей о ее теле — он протянул руку к цепочке, поблескивавшей на ее шее.

Приподняв ее, он целую минуту вглядывался в золотое кольцо с рубином. Узор кольца показался ему знакомым, но Йан не мог припомнить, когда и при каких обстоятельствах оно встречалось ему прежде. Лишь в одном он был уверен твердо: это мужское кольцо. А Джудит носит его у себя на груди.

— Это кольцо воина, — тихо прошептал он.

— Что… — Джудит никак не могла сосредоточиться на смысле сказанного. Ее слишком потрясло его предыдущее заявление о том, что теперь она — повитуха. Этот человек явно свихнулся! Джудит решила, что пора объяснить ему, насколько ограниченны ее познания в этой области.

— Йан, я не могу…

— Это кольцо воина, Джудит, — перебил ее Йан. И тут до нее дошло, что он держит в руке кольцо ее отца. Она быстро выхватила у него украшение и спрятала его под сорочку.

— Боже мой, кому сейчас есть дело до этого кольца? Послушайте, пожалуйста, то, что я хочу вам сказать. Я не могу быть повитухой Изабеллы. У меня нет совершенно никакого опыта в этом деле!

Она так отчаянно пыталась заставить Йана выслушать ее, что ухватилась за край его пледа и принялась дергать его изо всех сил.

— Кто дал вам это кольцо? — не унимался Йан.

Господи, вот прицепился! Джудит вдруг захотелось встряхнуть его хорошенько, чтобы он наконец опомнился. Однако через мгновение до нее дошло, что именно этим и занимается. Джудит сдалась и, отпустив его плед, отступила на шаг.

— Вы же говорили мне, что ни с кем не обручены! Откуда же тогда у вас это кольцо?

Он снова схватился за цепочку и намотал ее на палец, задев при этом костяшками ее грудь. Джудит попыталась оттолкнуть его руку, но ей это не удалось.

— Отвечайте! — приказал Йан. Он был в ярости.

— Кольцо это дал мне дядя Текел, — объяснила она. — Раньше оно принадлежало моему отцу.

Судя по всему, воин ей не поверил: брови его по-прежнему оставались сдвинутыми к переносице.

Джудит покачала головой.

— Это кольцо не от молодого человека, желающего жениться на мне. Я говорю правду, поэтому прекратите так смотреть на меня.

Джудит не чувствовала себя виноватой. Она не сказала всей правды, но Текел действительно дал ей это кольцо. А Йану незачем знать, что он держит в руке драгоценность лаэрда Маклинов.

— Тогда можете его оставить, — снисходительным голосом произнес воин.

Джудит поразила его самонадеянность.

— Я не нуждаюсь в вашем разрешении! — гордо заявила она.

— Нет, нуждаетесь. — Притянув ее к себе за цепочку, он нагнулся и приник к ее губам… Когда он снова поднял голову и посмотрел на Джудит, та казалась совершенно одурманенной. Ему это понравилось.

Насмешливая искорка, промелькнувшая в его глазах, смутила Джудит больше, чем все эти смехотворные расспросы насчет кольца.

— Я же предупреждала, что нельзя целовать меня всякий раз, когда вам этого захочется!

— Нет, можно. — Ив доказательство своих слов Йан снова поцеловал ее. Не успела она прийти в себя от неожиданности, как он вдруг резким движением спрятал ее за свою спину.

— Патрик, Джудит не одета. Уходи!

— Йан, вы же находитесь в его доме, а не он в вашем, — напомнила ему Джудит.

— Я сам знаю, где я нахожусь, — ответил он раздраженным голосом. — Патрик, убирайся.

Йану показалось, что брат недостаточно быстро повиновался его приказу, а вдобавок еще и ухмыльнулся. Это не на шутку рассердило Йана. Он угрожающе шагнул вперед.

— Тебе смешно?

Джудит попыталась удержать Йана за плед, но ей ли тягаться с таким громадным мужчиной! И к тому же в ее положении это был бы странный поступок. Тогда она принялась выталкивать его из своего закутка.

Но Йан не двинулся с места. Ушел Патрик. Обняв жену, он отвел ее на противоположный конец комнаты. Фрэнсис Кэтрин начала было что-то ему говорить, но он только покачал головой, потом подмигнул ей и кивнул головой в сторону ширмы, давая жене понять, что ему хотелось бы послушать продолжение спора. Чтобы не рассмеяться, Фрэнсис Кэтрин зажала рот ладошкой.

— Уходите, пожалуйста, — велела Джудит. — Сейчас же! — И рывком накинула на себя плед, когда Йан обернулся и посмотрел на нее. — Это неприлично.

— Джудит, неприлично разговаривать со мной в таком тоне. Джудит хотелось закричать, но вместо этого она вздохнула.

— Мне тоже не нравится ваш тон.

Изумленный Йан чуть было не рассмеялся, но вовремя сдержался. Эту женщину необходимо поставить на место.

— Я подожду снаружи, — небрежно бросил он. — Одевайтесь.

— Зачем?

— Изабелле нужна ваша помощь. Вспомнили?

— Боже, Изабелла! — воскликнула Джудит. — Йан, я не могу…

— Все в порядке, — перебил ее Йан. — Времени еще много.

Он ушел прежде, чем Джудит успела открыть рот. Вдогонку ему сорвалось выражение, совершенно не украшающее молодую леди. Очевидно, ей все-таки придется одеться, но только для того, чтобы пойти и заставить его выслушать все, что она хочет сказать. Этот невежда, видимо, решил, что любая женщина способна принять роды. Ей нужно как можно скорее разубедить его в этом, чтобы Изабелла смогла получить помощь опытной повитухи.

Фрэнсис Кэтрин помогла Джудит одеться, после чего усадила ее на табурет, чтобы расчесать волосы.

— Ради Бога, Фрэнсис Кэтрин, я же не собираюсь на праздник. Оставь мои волосы в покое, — отмахивалась Джудит.

— Ты слышала, что сказал Йан, — возражала подруга. — У тебя еще уйма времени. Первые роды обычно продолжаются довольно долго, не один час, полный боли и мучений… А схватки у Изабеллы только-только начались.

— Откуда ты все это знаешь?

— Мне рассказывала Агнес…

Откинув волосы за спину, Джудит стянула их лентой на затылке.

— Подходящие рассказики для беременной женщины, — проворчала она недовольно.

— Голубая лента тебе будет больше к лицу, — предположила Фрэнсис Кэтрин и попыталась развязать розовую ленточку, которой скрепила волосы Джудит.

Джудит же чувствовала себя как в кошмарном сне, и ее любимая подруга была частью этого сна.

— Ради Бога, Фрэнсис Кэтрин, если ты не перестанешь меня дергать, то клянусь, тебе не придется больше беспокоиться о предстоящих родах. Я тебя просто задушу.

Фрэнсис Кэтрин ничуть не испугала эта угроза. Она выпустила из рук волосы Джудит и улыбнулась.

— Мне дождаться тебя? Не ложиться спать?

— Да, нет, ох, не знаю, — растерянно пролепетала Джудит, направляясь к двери.

Патрик и Йан стояли во дворе. Выбежав за дверь, девушка споткнулась о камень и, пробурчав себе что-то под нос, спешно вернулась в дом, где, разыскав под кроватью башмаки, обулась и снова выскочила наружу.

— Кажется, наша гостья немного нервничает, — заметил Патрик.

— Да, действительно, — согласился Йан.

— Передай Изабелле, что я буду молиться о ней! — крикнула ей вслед Фрэнсис Кэтрин.

Йан подождал, пока Джудит подойдет к ним поближе, и повернулся к брату.

— Уинслоу не хочет, чтобы кто-то узнал об этом, пока все не кончится.

Патрик кивнул в знак согласия.

Ну нет, это издевательство зашло слишком далеко! Джудит держала на губах улыбку лишь до тех пор, пока Патрик не закрыл за собой дверь. После этого она резко повернулась к Йану.

— Я не могу этого сделать. — Голос ее звучал угрожающе. — У меня нет ровным счетом никакого опыта. Вы должны это понять, Йан!

Чтобы заставить Йана слушать, она в панике ухватилась за края его пледа и стала дергать их.

— Джудит, как же вы тогда собираетесь помочь Фрэнсис Кэтрин, если…

Она не дала ему закончить.

— Я собираюсь вытирать ей пот, черт возьми, гладить по руке и шептать «Ну, ну», а вовсе не…

Не дав ей продолжить, Йан обхватил ее руками за плечи и крепко прижал к себе. Но он не знал, что нужно сказать, чтобы помочь ей преодолеть этот страх.

— Йан? — жалобно пискнула Джудит.

— Да? — отозвался тот.

— Я боюсь.

— Знаю.

— Мне совершенно не хочется этого делать.

— Все будет хорошо, не бойся. — Он взял ее за руку и повел к дому Изабеллы. Вокруг было так темно, что Джудит почти не видела перед собой тропки.

— Мне казалось, что всю основную работу сделают повитухи, — шепнула она Йану, когда тот сжал ее руку в своей. — А я собиралась только давать советы. Боже, до чего я была самонадеянна!

Несколько минут они шагали молча, после чего Джудит вновь заговорила.

— Я ведь совсем не знаю, что надо делать.

— Когда придет время, Изабелла сама сделает все, что нужно. Она просто хочет, чтобы вы были с ней рядом.

— Не понимаю почему. Йан улыбнулся.

— А я понимаю. Вы очень добры и к тому же полны сочувствия. Изабелле сейчас необходимо именно это. Так что вы прекрасно справитесь со своей задачей.

— А что, если возникнут какие-либо осложнения?

— Я буду стоять за дверью.

Как ни странно, это обещание успокоило Джудит.

— А если возникнет необходимость, то войдете в дом и поможете? Примете роды? — спросила она с надеждой в голосе.

— Нет, черт побери. — Если бы девушка не была так взволнованна, Йан наверняка бы расхохотался. И как только такая дурацкая мысль могла ей прийти в голову!

Джудит все еще не понимала, почему Изабелла выбрала именно ее.

— Если бы вы отправлялись на битву и могли взять с собой только одного воина, вы бы выбрали своего оруженосца? — спросила она.

Йан понял, на что намекает Джудит.

— Да, — ответил он не колеблясь.

— Изабелла сейчас — как воин, отправляющийся в бой, и ей необходимо… Постойте, вы сказали «да»? Вы и вправду бы выбрали себе в помощники неопытного оруженосца? — изумилась девушка и с недоверием посмотрела на своего провожатого.

— Да, — рассмеялся тот.

— Вы обманываете меня для того, чтобы я почувствовала себя более уверенно, — улыбнулась Джудит. — Все правильно. Это помогает. А теперь обманите меня еще раз. Повторите, что все будет хорошо. Может быть, я на этот раз вам поверю.

— Джудит, если действительно возникнут какие-то осложнения, я тотчас же пошлю кого-нибудь за Агнес.

— Да поможет тогда Господь Изабелле, — прошептала Джудит. — Йан, а вы не удивляетесь тому, что она до сих пор не послала Уинслоу за повитухой?

— Удивляюсь, — кивнул Йан.

Джудит рассказала ему о том, что узнала о повитухе и ее помощнице. Потом высказала свое мнение на этот счет. К концу рассказа голос ее дрожал от ярости.

Ей хотелось знать, что думает Йан о поведении Агнес, но к тому моменту они уже добрались до тесного двора перед домом Изабеллы, и для разговоров больше не осталось времени.

Не успел Йан поднять руку, чтобы постучать, как Уинслоу сам распахнул перед ними дверь. Волна жара — настолько сильного, что он чуть не опалил лицо Джудит — вырвалась из дверного проема. Лоб Уинслоу был густо покрыт потом, крупные капли которого ручьями скатывались по вискам.

Внутри было настолько жарко, что Джудит едва могла дышать. Она вошла и увидела Изабеллу, сидящую на краешке кровати. Бедняжка согнулась пополам под тяжестью нескольких толстых одеял и тихо плакала.

В это мгновение Джудит твердо решила, что не уйдет из этого дома до тех пор, пока не сделает все. что в ее силах.

Стоны Изабеллы надрывали Джудит сердце. Йан опустил ей на плечи свои громадные ладони, и только тогда до нее дошло, что он стоит прямо за ее спиной.

— Уинслоу, Джудит считает, что… Джудит не дала ему договорить.

— Мне кажется, что эта жара в доме совершенно ни к чему, — заявила она и, обернувшись, взглянула на Йана. — Не волнуйтесь так, — шепнула она ему. — Все будет хорошо.

Произошедшая в ней перемена поразила Йана. Ни в глазах ее, ни в голосе не было и намека на панику. Джудит казалась невозмутимо спокойной… и вполне владеющей ситуацией.

Она не спеша подошла к Изабелле.

— Боже правый, Изабелла, здесь жарко, как в чистилище, — заявила она нарочито веселым голосом.

Изабелла не откликнулась. Тогда Джудит опустилась перед ней на колени и медленно размотала одеяла, наверченные вокруг ее головы.

По щекам Изабеллы ручьем лились слезы. С волос, спутанными прядями свисавших на плечи, градом катился пот. Джудит аккуратно отвела их ей за спину, а щеки промокнула краешком пледа. Проявив эту почти материнскую заботу, она взяла руки Изабеллы в свои и ласково заглянула ей в глаза.

Заметив страх в глазах Изабеллы, девушка чуть было не расплакалась. Конечно, она этого не сделала: ведь новая подруга нуждалась сейчас в ее силе и уверенности. А поплакать можно и потом, когда они пройдут наконец это жуткое испытание.

Она сжала руки Изабеллы.

— Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала то, что я тебе сейчас скажу, — приказала Джудит и, дождавшись, когда Изабелла кивнет, продолжила: — У нас все получится!

— Ты останешься со мной? Не уйдешь? — внезапно воодушевилась та.

— Останусь. Обещаю, — улыбнулась Джудит.

Изабелла улыбнулась в ответ.

— Как давно у тебя начались боли? — спросила Джудит.

— Ранним утром, — ответила Изабелла. — Мне не хотелось говорить об этом Уинслоу.

— Почему?

— Я надеялась, что они постепенно утихнут, — ответила Изабелла тихим шепотом. — И боялась, что муж не послушается меня и настоит на том, чтобы привести сюда Агнес. Я и так потратила уйму времени на то, чтобы заставить его выпросить у Йана разрешение пригласить сюда тебя.

Слезы вновь потекли по щекам Изабеллы. Теперь она уже сама схватила Джудит за руки.

— Спасибо, что пришла, — горячо поблагодарила она Джудит.

— Я рада помочь, — ответила та, надеясь, что Бог поймет и простит ее за то, что она поначалу совсем не хотела сюда идти. — Изабелла, то, что ты испытываешь страх, вполне естественно. Но помимо него ты должна испытывать также большое волнение и радость. Ведь через каких-нибудь несколько часов ты дашь миру новую жизнь.

— Лучше бы это сделал Уинслоу.

Это заявление прозвучало так неожиданно, что Джудит не выдержала и рассмеялась. Изабелла тоже слегка улыбнулась.

— Нам лучше все подготовить заранее, — решила Джудит. — Эта жара тебе приятна?

Изабелла покачала головой. Тогда Джудит встала и повернулась к стоящим у дверей мужчинам. Увидев выражение лица Йана, она с трудом подавила в себе новый приступ смеха: бедняга был сам не свой от смущения. Он пытался выйти во двор, но Уинслоу его не отпускал, загородив собой дверь и хмуро посматривая на девушек.

Джудит послала ему приветливую улыбку.

— Уинслоу, пожалуйста, откиньте мех с окон. Нам сейчас необходим свежий воздух. Эта деревянная балка наверху достаточно прочна, чтобы выдержать ваш вес? — спросила она, повернувшись к Йану, который в этот момент как раз протянул руку к дверному засову.

— Должна быть достаточно прочной, — кивнул воин и вновь попытался выйти во двор.

— Подождите, — попросила Джудит. Она бросилась перебирать стопки постельного белья, сложенного на кровати, но не нашла ничего подходящего по длине. Тогда Джудит вспомнила о пледе. Этот кусок ткани, достаточно узкий и длинный, вполне годился для осуществления ее плана. Джудит протянула его Йану.

— Будьте добры, перебросьте его через балку в виде петли. И проверьте на прочность своей тяжестью. Я бы не хотела, чтобы эта балка обрушилась на Изабеллу.

— Вы хотите ее привязать? — опешил Уинслоу. Джудит покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы Изабелла смогла за что-либо держаться, когда будет стоять, — объяснила она. — Это для ее же удобства, Уинслоу.

Воин продолжал сомневаться до тех пор, пока жена не кивнула ему. Только тогда он помог Йану выполнить просьбу Джудит, и вскоре узкие полоски пледа свисали по обеим сторонам балки.

Уинслоу собирался подбросить еще одно полено в огонь, но Джудит не позволила ему это сделать. Она попросила мужчин выйти. Уинслоу заколебался.

— Я буду стоять прямо за дверью, жена. Если захочешь, чтобы я привел Агнес, только крикни. Я услышу тебя, будь уверена…

— Ни за что не позову ее, — сердитым голосом перебила мужа Изабелла.

Уинслоу устало вздохнул. Он явно переживал за жену и поэтому пребывал в растерянности. Запустив пальцы в шевелюру, он шагнул было к Изабелле, но остановился в нерешительности. Джудит поняла, что ему хочется еще минуту побыть с ней наедине. Она поспешно отвернулась и стала деловито помешивать кочергой в очаге.

Позади послышался быстрый шепот, а уже через секунду до ее слуха донесся стук захлопнувшейся двери. Джудит снова подошла к Изабелле, чтобы вплотную заняться подготовкой к родам, и попыталась снять с кровати одеяла, но девушка вцепилась в них мертвой хваткой.

— Изабелла, тебя опять мучают боли?

— Нет.

— Тогда в чем же дело?

Девушка долго собиралась с духом, прежде чем рассказать Джудит, что случилось. Она шепотом призналась, что недавно у нее отошли воды, которые испачкали всю постель. Голос ее дрожал от стыда и унижения. Закончив объяснения, она разрыдалась.

— Пожалуйста, взгляни на меня, — терпеливо попросила Джудит. Она подождала, пока девушка поднимет глаза, после чего произнесла самым что ни на есть будничным тоном: — Рождение ребенка — это чудо, Изабелла, но при этом всегда бывает много грязи. Тебе придется отбросить ложную застенчивость и отнестись к этому по-деловому. Ну а завтра, если захочешь, можешь краснеть хоть весь день, ладно?

Изабелла кивнула.

— А тебя это не смущает? — робко поинтересовалась она.

— Никоим образом, — заверила ее Джудит.

Было видно, что Изабелла испытывает явное облегчение. Ее лицо все еще горело, но теперь уже не от стыда, а от ужасной жары, по-прежнему царившей в доме.

Следующий час был потрачен на необходимые приготовления. Джудит перестелила постель, с ног до головы обмыла Изабеллу, помогла ей надеть свежую сорочку и при этом умудрялась говорить без умолку. Между тем схватки у Изабеллы все усиливались.

Как-то раз Мод призналась Джудит, что за долгие годы повивания поняла необходимость давать роженицам как можно больше указаний во время схваток. Она даже специально придумывала некоторые из этих указаний, просто для того, чтобы будущим матерям было чем себя занять. «Если у женщины много дел, — поясняла Мод, — она чувствует, что держит ситуацию под контролем, а значит, меньше внимания обращает на боль». Сейчас Джудит придерживалась ее советов, и те, по-видимому, действительно помогали Изабелле. Схватки были уже достаточно сильными и следовали одна за другой. Изабелла обнаружила, что во время приступов ей лучше не сидеть, а стоять. Она обернула свисающие концы пледа вокруг талии и крепко ухватилась за них двумя руками. Иногда всхлипывания ее сменялись душераздирающими стонами. В такие моменты Джудит чувствовала себя совершенно беспомощной. Она пыталась утешить Изабеллу тем, что хвалила ее за выносливость и, когда та просила, массировала ей поясницу, чтобы унять боль.

Последний час перед родами был наиболее изматывающим. Изабелла сделалась невероятно капризной. Она хотела, чтобы Джудит заплела ей косы, и притом немедленно. Та даже не подумала с ней спорить. Покладистая женщина превратилась в неистовую мегеру и переходила от воплей и приказов к обвинениям в адрес Уинслоу за то, что именно он является причиной этой невыносимой боли.

Эта буря эмоций продолжалась недолго. Молитвы Джудит были явно услышаны свыше. Роды прошли без осложнений. Изабелла в конце концов решила воспользоваться родильным сиденьем. Из груди ее вырвался вопль, от которого кровь стыла в жилах. Потом еще один, потом еще… Она тужилась изо всех сил, хватаясь то за ручки кресла, то за шею Джудит, стоявшую перед ней на коленях. Изабелла могла свободно задушить свою помощницу и даже не заметить этого: видит Бог, она была очень сильной женщиной. Джудит пришлось собрать все свои силы, чтобы расцепить ее пальцы и глотнуть немного воздуха.

Несколько минут спустя на свет появился чудесный мальчик. Джудит подумала, что неплохо было бы сейчас иметь еще с десяток рук. Она хотела было позвать на помощь Уинслоу, но Изабелла не позволила ей это сделать. Смеясь и плача, она объяснила, что не хочет предстать перед мужем в такой неприглядной позе.

Джудит не стала с ней спорить. Изабелла вконец обессилела, но зато сияла от счастья: она держала на руках своего собственного сына!

Младенец выглядел вполне здоровым. Кричал он по крайней мере достаточно громко. Джудит испытывала благоговение перед малюткой. Такой крохотный, такой совершенный во всех отношениях! Она пересчитала пальчики на его руках и ногах, чтобы удостовериться, все ли на месте, и когда убедилась, что все в порядке, чуть было не захлебнулась от восторга.

Но ей даже некогда было насладиться этим чудесным событием во всей его полноте, так как сделать нужно было еще очень многое. Джудит потребовался еще час, чтобы привести Изабеллу в порядок и устроить ее на кровати. Новорожденный был завернут в мягкое белое одеяльце и накрыт толстым шерстяным пледом. Он крепко спал к тому моменту, когда Джудит кончила наконец возиться с ним. Она положила младенца на изгиб материнского локтя.

— Прежде чем позвать Уинслоу, я должна дать тебе еще один совет, — сказала она. — Обещай мне, что завтра никому не позволишь… ничего с собой сделать. Если Агнес или Хелен вздумают вложить в тебя тампон, не позволяй им этого ни в коем случае.

Изабелла не поняла Джудит, и та решила, что ей придется говорить без обиняков.

— Некоторые повитухи, с которыми я встречалась в Англии, считали полезным закупоривать родильный канал пеплом и травами. Кое-кто для приготовления подобной пасты использует даже землю. Мод убедила меня, что такой тампон приносит больше вреда, нежели пользы. Но соблюдения этого ритуала требует церковь. Если ты выполнишь данное мне обещание, у тебя могут быть неприятности…

— Я никому не позволю к себе прикасаться, — с уверенностью шепнула Изабелла. — Если кто-нибудь спросит почему, я сделаю вид, что ты уже обо всем позаботилась.

У Джудит вырвался вздох облегчения.

— Да, — закивала она. — Мы сделаем вид, будто я уже все проделала сама.

Оглядев комнату, чтобы убедиться, все ли прибрано, она с удовлетворением кивнула и пошла звать Уинслоу.

Тот стоял за дверью. Бедняга выглядел совсем больным.

— С Изабеллой все в порядке? — с надеждой спросил он.

— Да, — ответила Джудит. — Она готова к встрече с вами.

Уинслоу не двинулся с места.

— Почему вы плачете? Что-то не получилось? Джудит и не знала, что плачет, пока муж Изабеллы не спросил ее об этом.

— Все чудесно, Уинслоу. Входите же.

Уинслоу с таким нетерпением рванулся в дом, что Джудит едва успела посторониться. Первая встреча отца с сыном должна состояться без посторонних, поэтому она аккуратно прикрыла дверь и прислонилась к ней с обратной стороны.

Неожиданно на нее навалилась адская усталость. Испытание, выпавшее на ее долю, отняло все душевные и физические силы. Джудит трясло словно листок в бурю.

— Вы там закончили? — раздался вдруг голос Йана.

Воин стоял в конце узкой дорожки, прислонясь к небольшому каменному выступу, со скрещенными на груди руками. В отличие от Уинслоу он выглядел отдохнувшим.

Джудит подумала о том, что сама она, должно быть, выглядит не лучшим образом.

— Пока закончила, — ответила она и двинулась к Йану. Ночной ветерок приятно ласкал ей лицо, но Джудит не замечала этого. Она едва держалась на ногах и чувствовала себя так, будто изнутри распадалась на части. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Сохранить достоинство в этой ситуации можно было, только не позволив Йану догадаться, насколько она близка к срыву. Подобная слабость, пусть даже и со стороны женщины, несомненно, вызовет у него чувство отвращения. Да и в конце концов есть же у нее своя собственная гордость — это было бы так унизительно: разрыдаться сейчас перед ним. Она никогда не испытывала потребности опереться о чье-либо плечо, да и теперь не собирается искать опору в ком бы то ни было.

Но никакие глубокие вдохи ей не помогли. Дрожь усиливалась. Девушка убеждала себя, что все будет в порядке, что она не опозорится. Только что ей пришлось пройти через страшное испытание. Да. Но она все-таки прошла через него! И теперь имеет полное право добраться до собственной постели, прежде чем окончательно расклеится и примется рыдать, захлебываться слезами и еще бог знает что…

Такая последовательность действий казалась Джудит весьма и весьма логичной. Но разум говорил ей одно, а сердце настаивало на другом. Конечно же, ей сейчас необходимо было побыть одной, но в то же время она отчаянно нуждалась в утешении Йана, в его силе, его уверенности в себе, ибо свои собственные силы она полностью растратила этой ночью. Господи, да Йан ей сейчас просто необходим!

Мысль эта вызвала в ней протест. Джудит остановилась в нерешительности. Но тут Йан сам протянул к ней руки, и в то же мгновение девушка проиграла битву, бросившись бежать. К нему. Она упала ему на грудь, обхватила руками за талию и разразилась безудержными рыданиями.

Йан не произнес ни слова. В этом не было необходимости. Все, что нужно было сейчас Джудит, — это его прикосновение. Девушка стояла перед ним, уткнув голову ему под подбородок, и рыдала до тех пор, пока насквозь не промочила его плед. В промежутках между всхлипами с уст ее срывались какие-то бессвязные фразы, но воин не мог понять их смысла.

Когда Джудит прекратила плакать и начала икать, Йан понял, что буря миновала.

— Вдохните глубоко, Джудит, — приказал он.

— Оставьте меня в покое, пожалуйста! — Это был достаточно нелепый приказ с ее стороны, поскольку она стояла, мертвой хваткой вцепившись в его рубаху. Йан опустил подбородок на ее макушку.

— Нет, — прошептал он. — Я никогда больше не оставлю вас в покое.

Странно, но этот ответ значительно улучшил ее самочувствие. Она вытерла слезы его пледом и вновь прильнула к нему.

— Все прошло хорошо, да? — Йан уже знал ответ на этот вопрос. Сияющая улыбка на лице Джудит в тот момент, когда она открыла дверь перед Уинслоу, сказала все сама за себя. Но воин подумал, что, если напомнить девушке о счастливом исходе, та быстрее успокоится и будет вести себя более рассудительно.

Но Джудит не желала быть рассудительной.

— Бог свидетель, Йан, я больше никогда на это не пойду. Вы слышите?

— Тише, тише, — улыбнулся он. — Вы разбудите Англию. Джудит не оценила его шутку по достоинству, но все же следующую клятву произнесла более спокойным голосом:

— У меня никогда не будет детей. Никогда!

— Никогда — слишком долгий срок, — покачал головой Йан. — Ваш муж может захотеть сына.

Девушка отпрянула от него как ошпаренная.

— Никакого мужа у меня не будет, — решительно заявила она. — Я никогда не выйду замуж. Клянусь Богом, даже она меня не заставит это сделать!

— Кого вы имеете в виду? — спросил Йан, вскинув брови.

— Мою мать.

— А ваш отец? Разве он ничего не скажет по поводу вашего замужества?

— Нет, — ответила Джудит. — Мой отец умер.

— Но могила его пуста, вы помните?

— Откуда вы знаете о могиле?

Йан вздохнул.

— Вы сами мне о ней сказали.

И тут она вспомнила, как повалила могильный камень и что у нее не хватило здравого смысла не хвалиться этим перед шотландцами.

— В моей душе этот человек умер…

— Значит, мне не придется беспокоиться по поводу этого затруднения?

Джудит ему не ответила, так как не поняла смысла его слов. Она слишком устала, чтобы думать сейчас о чем-либо…

— Джудит?

—Да?

— Расскажите все-таки, как прошли роды.

Голос его звучал мягко, утешающе. Она снова заплакала.

— Я могла убить Изабеллу. Если бы возникли какие-то серьезные проблемы, я бы даже не знала, что делать. Ей было так больно! Ни одна женщина не должна проходить через это. И потом кровь… — Слова, слетающие с ее уст, в спешке наскакивали друг на друга. — Там было столько крови! Боже правый, мне было так страшно…

Йан не знал, что ей ответить. Что и говорить — они требовали от нее почти невозможного. А она была такой неискушенной в этих делах. Черт, она ведь еще даже не замужем, а они поручили ей принимать роды. Интересно, а знает ли она вообще, каким образом Изабелла зачала этого ребенка? «И все же Джудит с честью выдержала навязанное ей испытание, — подумал Йан. — Проявила сострадание, мужество и ум». И то, что она так испугалась, делало ее победу еще более восхитительной в его глазах.

Но ее отчаяние тревожило его, и он считал своим долгом помочь ей преодолеть его.

Начать он решил с похвалы.

— Вам следует гордиться тем, что вы совершили сегодняшней ночью, — сказал он.

Джудит только фыркнула в ответ.

Во второй раз он попытался воздействовать на нее логикой.

— Конечно, вам было страшно, но думаю, это нормальная реакция для такого неопытного человека, как вы. Вы справитесь с вашим отчаянием.

— Нет, не справлюсь.

В качестве последнего средства Йан применил запугивание.

— Черт побери, Джудит, вы справитесь, и у вас еще будут сыновья!

Она снова отпрянула от него:

— Как это похоже на мужчину — не упомянуть о дочерях! Прежде чем он успел на это ответить, Джудит ткнула его кулачком в грудь.

— Дочери для вас не имеют значения, не так ли?

— У меня хватило бы места и для дочерей…

— Вы действительно любили бы дочь так же, как и сына? — спросила она серьезным голосом.

— Конечно.

По тому, как быстро он ответил на ее вопрос, Джудит поняла, что она услышала правду. Гнев ее мгновенно иссяк.

— Рада это слышать, — честно призналась она. — Большинство отцов испытывают прямо противоположные чувства.

— А ваш?

Джудит отвернулась и зашагала обратно к дому Фрэнсис Кэтрин.

— Я уже объяснила вам, что мой отец умер, — бросила она на ходу.

Йан догнал ее и, схватив за руку, повел за собой.

— Почему вы сердитесь? — спросила она, увидев его хмурое лицо.

— Я не сержусь, — возразил воин.

— Вы хмуритесь.

— Черт побери, Джудит, мне хочется, чтобы вы признали: в конце концов вам все-таки придется выйти замуж.

— Почему? — спросила она. — Мое будущее вас не касается. Кроме того, я приняла окончательное решение, Йан Мэйтленд.

Он резко остановился и, схватив ее за подбородок, прошептал:

— Я тоже кое-что решил.

Его губы приникли к ее губам. Чтобы не упасть, Джудит пришлось ухватиться за его рукав. Из горла воина вырывалось низкое рычание. Поцелуи его стали еще более жаркими. Язык проник внутрь и слился с ее языком.

Йану не хотелось ограничиваться лишь поцелуем. Поняв это, он немедленно отстранился от Джудит — та была еще слишком невинна, чтобы осознать грозящую ей опасность. Йану претило пользоваться доверием, которое она к нему питала. Однако это не мешало ему фантазировать на тему возможного продолжения их поцелуя…

Он энергично затряс головой, чтобы избавиться от эротических фантазий, одна за другой возникающих в его сознании, и, схватив девушку за руку, потащил за собой.

Ей пришлось бежать, чтобы поспевать за его широкими шагами. За всю дорогу Йан не произнес ни слова. Вскоре они подошли к дому Фрэнсис Кэтрин. Джудит уже взялась было за щеколду, когда Йан преградил ей путь своей мощной рукой. Тогда девушка решила, что он хочет еще больше смутить ее.

— Как бы ужасны ни были эти роды, со временем вы избавитесь от своего страха. — Джудит подняла глаза и ошеломленно взглянула ему в глаза. Йан кивнул, давая ей понять, что говорит совершенно серьезно. — Это приказ, Джудит, и вы ему подчинитесь.

И он снова кивнул ей, распахнув настежь дверь. Джудит даже не шелохнулась, продолжая растерянно смотреть на своего провожатого.

— Ужасны? Я вам не говорила, что роды были ужасны. Теперь настала его очередь растеряться.

— Тогда какими же они были, черт побери?

— О, Йан, это было прекрасно!

Ее лицо искрилось радостью. Йан в недоумении покачал головой. Наверное, ему никогда не удастся понять ее.

Домой Йан шел не спеша, всю дорогу думая о Джудит. Что ему с ней делать?

Он уже почти подошел к своему замку, как вдруг перед его мысленным взором возникло кольцо воина, которое носила Джудит.

Где, черт возьми, он мог видеть его прежде?

Глава 8

Ей дорого пришлось заплатить за свое вмешательство. На следующий день, сразу после полудня, на крыльце дома Фрэнсис Кэтрин появился священник и потребовал немедленной встречи с англичанкой.

Серьезный голос отца Лэггана и выражение его лица недвусмысленно говорили о надвигающейся беде. Ожидая, пока хозяйка дома соизволит позвать Джудит, он отступил на краешек крыльца, и Фрэнсис Кэтрин заметила стоящую позади него Агнес. Ей сразу стала понятна цель их визита.

Вид у Агнес был весьма и весьма самоуверенный, и от этого Фрэнсис Кэтрин заволновалась в десять раз сильнее обычного. Она пыталась потянуть время, чтобы найти мужа: Патрик заступился бы за Джудит, а судя по выражению лица Агнес, девушке в скором времени и впрямь мог понадобиться защитник.

— Моя подруга всю ночь бодрствовала, святой отец, поэтому сейчас она еще спит. Я с радостью разбужу ее, но ей потребуется некоторое время для того, чтобы одеться.

Отец Лэгган кивнул.

— Попросите ее встретиться со мной в доме Изабеллы. Я сейчас иду туда.

— Да, святой отец, — прошептала Фрэнсис Кэтрин и, присев в неуклюжем реверансе, закрыла перед священником дверь. Затем она поспешно растолкала Джудит.

— У нас крупные неприятности, — объявила она. — Господи, Джудит, открой же ты наконец глаза! Только что здесь был священник… вместе с Агнес. — Голос ее дрожал от волнения. — Тебе надо одеваться. Они ждут тебя в доме Изабеллы.

Джудит застонала и перевернулась на спину. Затем она откинула упавшие на глаза волосы и села, облокотившись на подушку.

— Изабелла больна? У нее открылось кровотечение?

— Нет, нет, — поспешно ответила Фрэнсис Кэтрин. — Думаю, у нее все в порядке. Она… Джудит, у тебя ужасный голос! Что с ним случилось? Уж не собираешься ли ты заболеть?

Джудит покачала головой.

— Со мной тоже все в порядке.

— У тебя такой голос, будто ты проглотила лягушку.

— Не глотала я никакой лягушки, — скривилась Джудит. — И вообще перестань обо мне беспокоиться, — прибавила она зевая.

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Но тебе все равно придется одеться. Отец Лэгган ждет тебя в доме Изабеллы.

— Я уже это слышала, — недовольным голосом ответила Джудит. — Теперь мне хочется, чтобы ты объяснила — зачем. Если Изабелла здорова, то зачем я им тогда нужна?

— Это все Агнес, — вздохнула Фрэнсис Кэтрин. — Она собирается доставить нам крупные неприятности. Ну, а теперь вставай! Мне необходимо разыскать Патрика: нам может понадобиться его помощь.

Джудит схватила подругу за рукав, когда та уже открывала дверь.

— Тебе не следует бегать за Патриком в твоем положении. Еще, чего доброго, упадешь и сломаешь шею.

— Почему ты так спокойна? — удивилась Фрэнсис Кэтрин.

Джудит пожала плечами и снова открыла рот, собираясь зевнуть. От этого движения у нее заболело горло. В недоумении, все еще полусонная, она пересекла комнату и взяла со шкафчика зеркало Фрэнсис Кэтрин. Глаза ее округлились от изумления, когда она увидела здоровенные темные синяки на своем горле. Неудивительно, что ей больно двигать шеей. Кожа жутко распухла. Создавалось впечатление, что ее раскрасили черными и синими масляными красками.

— Что ты там делаешь?

Джудит немедленно прикрыла шею волосами, чтобы Фрэнсис Кэтрин не заметила этих страшных отметин. Ей не хотелось говорить, что это сделала Изабелла. Подруга сразу же потребовала бы рассказать подробности, и Джудит пришлось бы поведать ей о той боли, которую испытывает женщина во время родов. Нет, лучше прикрыть синяки, пока они не сойдут сами собой.

Джудит положила зеркало и с улыбкой обернулась к Фрэнсис Кэтрин.

— Сейчас я оденусь и пойду искать Йана, — заявила она.

— И ты нисколько не волнуешься? — не переставала удивляться подруга.

— Ну, может быть, самую малость, — призналась Джудит. — Но я же здесь чужая, ты это помнишь? Что они могут мне сделать? И потом я ведь не совершила ничего плохого.

— Это не имеет значения. Агнес умеет вывернуть все наизнанку. Раз уж она втянула в это дело священника, то, сдается мне, Изабелле тоже грозят какие-то неприятности.

— Почему?

— Потому что это Изабелла попросила тебя помочь ей, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Агнес непременно захочет отомстить ей за это оскорбление. Я скажу тебе, что они могут сделать. Они могут пойти в Совет и потребовать, чтобы тебя отослали домой. Но если они на это решатся и Совет согласится с ними, то, клянусь Богом, Джудит, я поеду с тобой. Ты слышишь? Клянусь!

— Йан не позволит им отослать меня домой раньше, чем у тебя родится ребенок, — возразила Джудит. В этом она была совершенно уверена. Йан нарушил бы слово, данное брату, если бы отвез ее сейчас обратно, а он слишком цельная натура чтобы поступать подобным образом. — Ты не должна расстраиваться, Фрэнсис Кэтрин. Это вредно для твоего будущего дитяти. Присядь и подожди, пока я оденусь.

— Я с тобой! — стояла на своем подруга.

— В Англию или искать Йана? — весело крикнула Джудит из-за ширмы.

Фрэнсис Кэтрин улыбнулась. Спокойствие подруги отчасти передалось и ей. Она села на край кровати и сложила руки на животе.

— Мы всегда нарывались с тобой на какие-нибудь неприятности, когда оказывались вместе, — вздохнула она. — Мне уже следовало бы к этому привыкнуть.

— Нет, — возразила Джудит. — Мы не нарывались на неприятности. Это ты их на меня навлекала. И именно мне всегда доставалось по попке, а не тебе. Помнишь?

Фрэнсис Кэтрин рассмеялась.

— У тебя в голове все перепуталось. Доставалось как раз мне, а не тебе.

Из всего своего гардероба Джудит выбрала платье золотистого цвета, потому что ворот у него был выше, чем у всех остальных, которые она взяла с собой. Но синяки на шее все равно были хорошо видны.

— Ты можешь одолжить мне какую-нибудь шаль или легкую накидку? — спросила она у подруги.

Та дала ей красивую черную шаль, и девушка прикрыла ею свои синяки. Когда она была готова, Фрэнсис Кэтрин подошла к ней.

— Постарайся не волноваться из-за ерунды, — попросила ее Джудит. — Я не должна задержаться там надолго. Потом расскажу тебе все и во всех подробностях.

— Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь.

— А если ты не сможешь разыскать Патрика или Йана?

— Тогда пойду к Изабелле одна. Я не нуждаюсь в том, чтобы за меня заступался мужчина.

— Здесь — нуждаешься, — опустила голову Фрэнсис Кэтрин.

Спор их был прерван появлением Бродика, взбиравшегося на холм. Фрэнсис Кэтрин заметила его и замахала рукой, а поняв, что воин ее не замечает, вложила два пальца в рот и пронзительно свистнула. Бродик немедленно повернул коня в их сторону.

— Патрик терпеть не может моего свиста, — призналась Фрэнсис Кэтрин. — Он считает, что леди не должна свистеть.

— И он прав, — заметила Джудит с улыбкой. — Зато как этот свист действует!

— А ты еще помнишь его секрет? Братья были бы разочарованы, если бы ты забыла их уроки в столь важном деле. Джудит рассмеялась.

— Я помню. А Бродик — красивый мужчина, не правда ли? — заметила она с удивлением в голосе.

— Ты же провела в его обществе целых десять дней и только сейчас поняла, что он красив? — в свою очередь, удивилась Фрэнсис Кэтрин.

— Со мной еще был Йан, — напомнила Джудит. — А он своим присутствием затмевает всех.

— Да, это правда.

— Какая великолепная у него лошадь! — воскликнула Джудит, стремясь отвести разговор от фигуры Йана. Она не была готова сейчас отвечать на расспросы Фрэнсис Кэтрин по поводу их отношений с лаэрдом, так как, сказать по правде, и сама еще недостаточно разобралась в своих чувствах.

— Конь принадлежит Йану, но тот иногда разрешает Бродику ездить на нем. У этого жеребца ужасный норов, наверное, поэтому он им и нравится. Не подходи к нему слишком близко, Джудит! — крикнула она, видя, что подруга подалась вперед, чтобы поздороваться с Бродиком. — Этот строптивый конь затопчет тебя, если ему вдруг представится такая возможность.

— Бродик ему не позволит этого сделать, — крикнула ей в ответ Джудит. Она приблизилась к воину и приветливо улыбнулась ему, высоко задрав при этом голову. — Вы, случайно, не знаете, где Йан?

— Он в замке.

— Не могли бы вы отвезти меня к нему?

— Нет.

Джудит сделала вид, что не расслышала его отказа. Ока положила свою ладонь на ладонь воина и все с той же приветливой улыбкой на губах прошептала:

— Я попала в беду, Бродик. Мне необходимо поговорить с Йаном…

Джудит не успела закончить, как уже сидела на коленях у Бродика. Тот пустил жеребца в галоп и через несколько минут уже помогал девушке спешиться посреди пустого двора перед замком лаэрда.

— Йан сейчас на Совете, — объяснил Бродик. — Ждите здесь, я схожу за ним.

Он передал ей поводья и вошел внутрь.

Жеребец действительно отличался капризным нравом. Джудит приходилось прилагать все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы удержать его на месте. Девушку не пугало его гневное всхрапывание, так как с самого раннего детства она училась обращению с лошадьми у человека, который считался самым искусным конюхом во всей Англии.

Ждать ей пришлось довольно долго. Терпение ее таяло. Джудит не без тревоги думала о том, что священник будет настроен против нее, поскольку она не поспешила вовремя явиться на его зов.

И, кроме того, ей не хотелось, чтобы тревожилась Изабелла. Бедняжка может решить, что Джудит собирается оставить ее в одиночестве на растерзание инквизиции.

Девушка решила, что нельзя больше терять времени. Успокаивая коня ласковыми словами и лестью, она вскочила на него и, пустив шагом вниз по склону, уже через несколько минут стояла возле дома Изабеллы, у дверей которого к тому моменту собралась порядочная толпа. На пороге стоял Уинслоу. Он был вне себя от ярости. Увидев Джудит, муж Изабеллы остолбенел от изумления.

Видимо, он до последней минуты не верил, что она явится на зов священника. Это уязвило гордость Джудит, но она призналась себе, что глупо было бы расстраиваться по столь незначительному поводу — ведь Уинслоу знает ее недостаточно хорошо для того, чтобы составить о ней соответствующее действительности мнение.

Жеребцу так же, как и наезднице, толпа не понравилась. Он попятился и отпрянул в сторону. Девушка попыталась успокоить упрямое животное.

Однако за нее это сделал Уинслоу. Он ухватил коня за поводья и вынудил его смирить нрав.

— Йан сам позволил вам сесть на этого коня? — В голосе его звучало явное недоверие.

— Нет, — честно ответила Джудит и, поправив шаль, обвитую вокруг шеи, спешилась. — На нем ехал Бродик.

— Где же тогда мой брат?

— Пошел в замок разыскивать Йана. Я долго ждала их, Уинслоу, но ни один из них так и не вышел.

— До сих пор только Йан и Бродик могли безбоязненно ездить на этом норовистом коне, — сказал он. — Вам следует приготовиться к изрядной головомойке, которую они вам устроят, когда придут сюда.

Джудит не поняла, подшучивает он над ней или сочувствует.

— Я же не украла этого коня, а только одолжила на какое-то время, — произнесла она в свое оправдание и добавила тихим шепотом: — А священник тоже готовится задать мне изрядную головомойку?

— Кажется, готовится, — кивнул Уинслоу. — Входите. Изабелла будет волноваться, если все не разъяснится в ближайшие часы.

Воин взял ее за локоть и проводил сквозь безмолвствующую толпу зрителей. Люди, не таясь, глазели на Джудит, но та не заметила в их взглядах враждебности, одно только любопытство. Она изо всех сил старалась сохранить безмятежное выражение лица. Ей даже удалось выдавить из себя улыбку.

Однако когда в дверях показался отец Лэгган, улыбка мигом слетела с лица Джудит. Глядя на нее, священник хмурился. Она молила Бога, чтобы его раздражение было вызвано лишь ее опозданием, а не тем, что он уже принял решение доставить ей какую-нибудь неприятность.

У отца Лэггана были густые, с серебристым отливом волосы, хищный, как у ястреба, нос и изрезанное глубокими морщинами лицо, свидетельствующее о долгих годах, проведенных под открытым небом. Он был так же высок, как Уинслоу, но худ как доска. Одет отец Лэгган был в черную сутану с широкой полосой из клетчатой ткани, перекинутой через плечо, которую удерживал скрепленный на талии пояс. Цвет пледа священника отличался от цвета, принятого среди Мэйтлендов. «Значит, священник родом из другого клана, — поняла Джудит. — Разве у Мэйтлендов нет своего священнослужителя?» Этот вопрос она решила задать Фрэнсис Кэтрин, но — чуть позже.

Как только священник появился в дверях, Уинслоу отпустил локоть Джудит. Та сделала шаг вперед и остановилась неподалеку от крыльца, смиренно склонив при этом голову.

— Прошу прошения за задержку, святой отец. Я понимаю, насколько дорого вам ваше время, но я просто немного заблудилась по пути сюда. На холме так много прелестных домиков, что я невольно свернула не в ту сторону.

Священник кивнул. Казалось, ему пришлись по душе ее извинения. Правда, улыбнуться он не улыбнулся, но зато перестал хмуриться. Джудит сочла это добрым знаком.

— Уинслоу, вам будет лучше подождать снаружи, пока все не кончится. — Голос священника скрипел как рассохшееся дерево.

— Нет, отец, — возразил Уинслоу. — Мое место рядом с женой.

Отец Лэгган медленно кивнул головой.

— Хорошо. Только прошу вас не вмешиваться, — приказал он и вновь обратился к Джудит: — Пройдите, пожалуйста, со мной в дом. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно того, что здесь произошло минувшей ночью.

— Конечно, святой отец, — ответила она и, приподняв подол юбки, послушно последовала за ним.

Ее поразило количество людей, собравшихся в доме. За столом сидели трое мужчин и две женщины — и те и другие пожилого возраста. А еще две женщины стояли у камина.

Изабелла сидела на табурете рядом с кроватью и держала на руках сына. Джудит не слишком беспокоилась по поводу предстоящей беседы со священником до тех пор, пока не увидела выражение лица Изабеллы. Бедняжка выглядела страшно напуганной.

Джудит быстренько подошла к ней.

— Изабелла, почему ты встала с постели? Тебе необходим отдых после того испытания, через которое ты прошла вчерашней ночью. — Уинслоу стоял рядом с женой. Взяв у Изабеллы ребенка, Джудит отступила на шаг. — Уинслоу, помогите ей, пожалуйста, снова лечь в постель.

— Значит, Изабелла прошла через тяжелое испытание? — поспешно спросил отец Лэгган.

Джудит была поражена этим вопросом, а потому ответила довольно резко:

— Чертовски тяжелое, святой отец!

Священник вскинул брови в ответ на резкость ее тона, но тут же опустил голову. Однако Джудит успела заметить на его лице явное облегчение.

Она не знала, как все это понимать. Может быть, священник на стороне Изабеллы? Дай Бог, чтобы это было так! Джудит перевела взгляд на хорошенького младенца, покоящегося у нее в руках, чтобы посмотреть — не разбудила ли она его. Затем она вновь перевела взгляд на отца Лэггана.

— Я просто хотела сказать, святой отец, что Изабелле сейчас действительно необходим отдых, — прибавила она уже более мягким тоном.

Священник кивнул и, наскоро представив ей родственников Уинслоу, сидящих у стола, указал на двух женщин, стоящих бок о бок у очага.

— Та, что слева, — Агнес. Рядом с ней — Хелен. Они обвиняют вас, леди Джудит.

— Обвиняют меня? — В голосе Джудит звучало недоверие, но она ничего не могла с этим поделать. Она просто не могла поверить в это. В ее душе мало-помалу нарастал гнев. Однако ей все-таки удалось сохранить внешнее спокойствие.

Джудит обернулась и посмотрела на этих вестниц беды. Хелен сделала шаг вперед и коротко кивнула Джудит. Это была не слишком привлекательная женщина с каштановыми волосами и карими глазами. Сжатые кулаки свидетельствовали о том, что помощница повитухи нервничает. Под пристальным взглядом Джудит она поспешно опустила глаза.

Агнес же удивила Джудит. После всех тех ужасных рассказов, которые девушке довелось услышать об этой повитухе, она ожидала увидеть перед собой мегеру или по крайней мере старую ведьму с бородавкой на носу. Но Агнес оказалась совсем не такой, какой она ее представляла. У этой женщины было ангельское лицо и самые чудесные зеленые глаза, какие когда-либо ей приходилось видеть. Они напоминали зеленые огоньки. Годы пощадили ее: на лице появилось лишь несколько мелких морщинок. Фрэнсис Кэтрин говорила Джудит, что у Агнес есть дочь, готовая выйти замуж за Йана. Это значит, что повитухе должно было быть не меньше лет, чем матери самой Джудит. Но, несмотря на это, она сумела сохранить кожу и фигуру молодой девушки, не раздавшись в талии в отличие от большинства пожилых женщин.

Краем глаза Джудит заметила, что Изабелла испуганно схватилась за руку мужа. Это еще больше усилило ее гнев. Женщина, только что ставшая матерью, не должна так волноваться! Джудит отдала ребенка Уинслоу и повернулась лицом к священнику, умышленно встав спиной к повитухам.

— Какие у вас ко мне вопросы, святой отец?

— Мы не слышали никаких криков.

Это выпалила Агнес. Джудит сделала вид, что не расслышала ее возмутительного замечания. Она смотрела на священника и ждала его объяснений.

— Агнес и Хелен, — начал отец Лэгган, — сообщили мне, что не слышали прошлой ночью никаких криков. Они живут поблизости, леди Джудит, и считают, что должны были услышать крики.

Он сделал паузу, прежде чем продолжить дальнейшие объяснения.

— Обе повитухи обратились ко мне, чтобы выразить свою обеспокоенность. Как вы, наверное, знаете, по учению нашей церкви, — как, впрочем, и вашей церкви тоже, ибо король Джон все же считается с постановлениями наших святых отцов…

Внезапно отец Лэгган замолчал. Казалось, он потерял нить рассуждений. Несколько минут в комнате царило молчание, все ждали продолжения, но наконец Агнес выступила вперед.

— Грехи Евы, — подсказала она священнику.

— Да, да, грехи Евы, — закивал отец Лэгган. — Вот в чем дело, леди Джудит.

Девушка никак не могла понять, о чем идет речь. Растерянность читалась в ее взоре.

— Церковь считает, что боль, которую испытывает женщина во время родов, является искуплением ею грехов Евы. Посредством боли и страданий женщины обретают спасение. Если будет установлено, что Изабелла не испытала во время родов достаточно сильной боли, тогда…

Он замолчал. По страдальческому выражению его лица Джудит поняла, что ему не хочется углубляться в изложение этого пункта церковных правил.

— Тогда что? — настойчиво спросила она, решив заставить его объяснить ей все до конца.

— Изабелла будет проклята церковью, — почти шепотом выпалил отец Лэгган. — И ее младенец тоже.

Джудит настолько возмутили эти слова, что ей с трудом удалось удержать себя в руках. Видит Бог, она была в ярости! Теперь ей все стало понятно. Повитухи метили не в нее, нет, они хотели наказать Изабеллу, ловко используя в своих целях церковь. И дело здесь не просто в ущемленном самолюбии. Все обстоит гораздо хуже. Их власть над женщинами клана пошатнулась, и проклятие церкви послужило бы хорошей угрозой другим роженицам.

Их мстительность была настолько отвратительна Джудит, что ей захотелось наброситься на них с кулаками. Однако подобное поведение ничем бы не помогло Изабелле. Лишь это обстоятельство вынуждало Джудит держать себя в руках.

— Вы знакомы с церковными правилами, касающимися грехов Евы, не так ли, леди Джудит? — спросил священник.

— Да, разумеется, — ответила она. Это была наглая ложь, но Джудит сейчас это нисколько не волновало. Она мысленно спрашивала себя, о каких еще правилах не успела рассказать ей Мод.

Священник, по-видимому, испытал большое облегчение.

— Я спрашиваю вас, леди Джудит, предпринимали ли вы вчера ночью что-либо, чтобы облегчить боль Изабеллы?

— Нет, отец.

— Значит, Изабелла сама что-то предприняла, — выкрикнула Агнес. — Или же дьявол приложил руку к этим родам!

Один из сидящих за столом мужчин привстал с табурета. Лицо его пылало гневом и наводило ужас.

На середину комнаты вышел Уинслоу.

— Я не позволю говорить такое в моем доме, — рявкнул он.

Сидящий за столом пожилой мужчина удовлетворенно кивнул.

В это время младенец, покоящийся на руках у родителя, издал пронзительный вопль. Уинслоу пришел в такую ярость, что напрочь проигнорировал попытки Изабеллы взять у него из рук ребенка.

— Убирайтесь к черту из моего дома! — снова крикнул он повитухам.

— Успокойтесь, Уинслоу. — Голос отца Лэггана был полон печали. — Мне это все нравится не больше, чем вам. Но наш долг разобраться во всем до конца.

Уинслоу затряс головой. Джудит подошла к нему и взяла под руку.

— Уинслоу, если вы дадите мне слово, я думаю, мне очень быстро удастся покончить со всей этой ерундой.

— Ерундой? Вы смеете называть столь серьезное дело ерундой?

Этот вопрос задала Агнес. Джудит не обратила на нее никакого внимания. Она подождала, пока Уинслоу кивнул в знак согласия, после чего снова обернулась к священнику. Уинслоу подошел к кровати и отдал сына Изабелле. Младенец, видимо, только того и ждал, так как тотчас же перестал плакать.

— Изабелла испытывала ужасную боль, — заявила Джудит твердым голосом.

— Но мы ничего не слышали! — выкрикнула Агнес. Джудит по-прежнему не обращала на нее никакого внимания.

— Святой отец, вы собираетесь проклясть Изабеллу за то, что она попыталась проявить мужество? Она действительно кричала, и даже не один раз, но не при каждом приступе боли, не хотела огорчать мужа, который все это время стоял за дверью. Изабелла знала, что он ее слышит. Даже испытывая нечеловеческие страдания, она думала о нем.

— Должны ли мы доверять слову англичанки при обсуждении этого вопроса? — с вызовом спросила Агнес.

Джудит повернулась к сидящим у стола родственникам и обратилась к ним.

— Я познакомилась с Изабеллой только вчера и поэтому знаю ее не слишком хорошо. Но мне она показалась очень доброй девушкой. Скажите, это справедливая оценка?

— Да, справедливая, — заявила темноволосая женщина и, повернувшись к повитухам, добавила: — Она такая добрая и нежная, какой только может быть девушка. Большое счастье сознавать ее членом нашей семьи. И к тому же она очень богобоязненна. Изабелла не сделала бы ничего такого, что позволило бы ей смягчить боль.

— Я тоже согласен с тем, что Изабелла — добрая девушка, — вмешался священник.

— К делу это не имеет никакого отношения, — огрызнулась Агнес. — Дьявол…

Джудит умышленно прервала ее на полуслове, вновь обратившись к сидящим у стола:

— Справедливо ли утверждение, будто Изабелла не может сознательно причинить кому-либо боль? Что ее доброе сердце не допустит подобного поведения?

Все дружно закивали. Джудит вновь повернулась к отцу Лэггану и сняла шаль, обернутую вокруг своей шеи.

— Теперь я спрашиваю вас, святой отец, верите ли вы в то, что Изабелла страдала достаточно сильно?

И, откинув назад волосы, она наклонила голову так, чтобы священник отчетливо мог разглядеть отметины на ее шее.

Глаза отца Лэггана широко раскрылись от изумления.

— Пресвятая матерь Божья, неужели это сделала добрая Изабелла?

— Да, — ответила Джудит. «И слава Богу, что сделала», — подумала она — Изабелла так страдала, что схватила меня за горло и не отпускала до тех пор, пока не разрешилась. Сомневаюсь, что сама она помнит об этом. Мне пришлось буквально отдирать ее пальцы, святой отец!

Целую минуту священник пристально смотрел на Джудит. Та прочитала в его взгляде неподдельное облегчение, и от этого на сердце у нее потеплело: отец Лэгган верил ей!

Но Агнес не собиралась сдаваться. Она подскочила к Джудит, держа в руке кусок полотна, который вытащила из рукава своего платья.

— Это может оказаться обманом, — почти прокричала она и, схватив Джудит за горло, попыталась оттереть синяки.

Джудит содрогнулась от боли, но не воспротивилась этой пытке, понимая, что, сделай она это, повитуха пустит слух, что синяки на ее шее не более чем пятна масляной краски.

— Уберите от нее руки! — раздался вдруг громоподобный голос Йана.

Агнес, как ошпаренная кошка, отскочила от Джудит и со всего размаху налетела на священника.

При виде Йана Джудит испытала такую огромную радость, что глаза ее вмиг наполнились слезами. Ее захлестнуло непреодолимое желание тотчас же броситься ему на шею.

Не отрывая взгляда от ее лица, Йан медленно вошел в дом. За ним по пятам следовал Бродик. Оба воина были вне себя от ярости. Йан остановился, когда до Джудит оставалось не более двух футов. Он внимательно оглядел ее с головы до ног, чтобы убедиться, что ей не причинили никакого вреда.

Джудит была довольна, что ей удалось сохранить присутствие духа. Йан никогда не узнает, насколько тяжелым было для нее это разбирательство. Джудит уже достаточно унизила себя перед ним вчерашней ночью, залив ему слезами всю грудь. Поэтому теперь ей даже в глаза ему смотреть было неловко. Нет, она никогда больше не выдаст перед ним своей слабости.

Йану показалось, что Джудит вновь готова разрыдаться. Глаза у нее были красными и влажными, и он ясно видел, что она изо всех сил старается сохранить спокойствие. Этой девушке не причинили никакого физического вреда, но чувства ее были, несомненно, оскорблены.

— Уинслоу? — Голос его звучал гневно и резко.

Муж Изабеллы шагнул вперед. Он отлично понял, о чем его спрашивает лаэрд, и рассказал обо всем, что произошло, быстро и кратко. При этом голос его дрожал. Уинслоу не успел еще оправиться от обуревавшей его ярости.

Йан опустил руку на плечо Джудит и почувствовал, как дрожит ее тело. Это привело его в еще большую ярость.

— Джудит — гостья в доме моего брата. Подождав, пока присутствующие как следует осознают этот факт, он продолжил:

— И, кроме того, она находится под моей личной защитой. Если же что-то происходит, вы должны обращаться ко мне, а не к священнику. Ясно?

От его разъяренного голоса, казалось, содрогались стены. Джудит никогда еще не видела Йана в таком гневе. И гнев этот пугал ее. Она напомнила себе, что воин сердится не на нее, что именно ее-то он как раз и защищает, но это не слишком помогло ей. Все равно выражение глаз лаэрда наводило на нее страх.

— Лаэрд Йан, вы понимаете, что говорите? — прошептал отец Лэгган.

— Да, — ответил Йан, не отрывая взгляда от Джудит.

— Черт возьми, — пробормотал Бродик.

— Ты хочешь мне возразить? — Йан повернулся лицом к другу.

Бродику понадобилась целая минута, чтобы обдумать ответ на этот вопрос.

— Нет. Я хочу поддержать тебя. Видит Бог, тебе понадобится поддержка, — покачал он головой.

— Я тоже вас поддержу, — заявил Уинслоу.

Йан кивнул. Желваки, ходуном ходившие под его челюстью, замерли. Джудит поняла, что демонстрация преданности со стороны друзей усмирила гнев Йана.

Правда, она не понимала, почему эти люди должны по очереди заявлять о своей поддержке. В Англии гостеприимство по отношению к гостю проявляли все члены семьи без исключения. Здесь же, по-видимому, все обстояло совсем иначе.

— Совет? — спросил Уинслоу.

— Скоро, — ответил Йан.

За спиной у Джудит кто-то ахнул. Она обернулась и, посмотрев на повитух, поразилась выражению лица Хелен. Та, казалось, испытывала неподдельное облегчение от того, что разбирательство закончилось именно так, а не иначе. Она едва сдерживала улыбку. Джудит совсем ничего не понимала.

Выражение же лица Агнес говорило само за себя. Глаза ее полыхали гневом. Джудит отвернулась от этой женщины.

— Отец, у вас есть ко мне еще вопросы? — обратилась она к наблюдавшему за ней отцу Лэггану.

Тот улыбнулся и покачал головой. Поскольку никто больше не обращал на них внимания, Джудит подошла к священнику, чтобы спросить его кое о чем. Уинслоу, его брат Бродик и Йан принялись что-то обсуждать вполголоса. Этим же занимались и родственники Уинслоу, сидящие за столом.

— Святой отец, можно задать вам один вопрос? — прошептала Джудит.

— Конечно.

— Если бы на моей шее не оказалось никаких синяков, вы бы прокляли Изабеллу и ее сына? — спросила Джудит и вновь накинула шаль Фрэнсис Кэтрин.

— Нет, — ответил отец Лэгган.

Джудит облегченно вздохнула. Ей так не хотелось думать, что священнослужитель может быть косным и бессердечным человеком.

— Значит, вы сочли бы мое слово достаточным доказательством невиновности Изабеллы, несмотря на то что я чужая в этих краях?

— Я нашел бы способ, как поддержать вас. Например, вызвал бы всех родственников Изабеллы, чтобы они высказались в ее защиту. — Священник похлопал Джудит по руке. — Просто синяки значительно облегчили мою задачу.

— Действительно, — согласилась она. — А теперь, святой отец, если позволите, я бы хотела уйти.

Получив разрешение, она поспешно покинула дом Уинслоу. Может быть, с ее стороны и было невежливо уйти, не попрощавшись с присутствующими — а особенно с лаэрдом, — но Джудит не могла больше ни минуты выносить пребывание в одной комнате с Агнес.

С того момента, как Джудит вошла в дом Уинслоу, толпа, собравшаяся снаружи, выросла как минимум в два раза. У Джудит не было настроения выдерживать ее любопытные взгляды. С высоко поднятой головой она проследовала к дереву, у которого оставила коня.

Сносить капризы жеребца она тоже не была расположена, поэтому шлепнула его хорошенько по левому боку, чтобы тот постоял смирно, пока она заберется в седло.

Джудит все еще находилась под впечатлением только что закончившегося разбирательства и поэтому не хотела сразу возвращаться к Фрэнсис Кэтрин. Сначала ей необходимо было успокоиться. Никуда конкретно Джудит ехать не собиралась — она просто направила жеребца вверх по тропе, ведущей к гребню холма. Ей хотелось скакать и скакать вперед до тех пор, пока не утихнет ее гнев.

Отец Лэгган вышел из дома Изабеллы через минуту после отъезда Джудит и, широко улыбнувшись, поднял руки над головой, чтобы привлечь внимание толпы.

— Все окончилось благополучно! — крикнул он. — Леди Джудит быстро нам все разъяснила.

Толпа радостно загудела. Священник посторонился к краю крыльца, пропуская вперед Бродика, Йана и Уинслоу.

Собравшиеся расступились перед Бродиком, направлявшимся к дереву, возле которого еще минуту назад стоял конь Йана.

Увидев, что коня нет, Бродик резко обернулся, и все увидели выражение крайнего изумления на его лице.

— Клянусь Богом, она опять это сделала! — взревел он, ни к кому конкретно не обращаясь. По-видимому, воин никак не мог понять причину оскорбления, нанесенного ему Джудит, уведшей его коня. То, что жеребец в действительности принадлежит Йану, не меняло для него ничего.

— Леди Джудит не украла твоего жеребца, — крикнул ему Уинслоу. — А просто одолжила. Во всяком случае, так она сама мне сказала, когда приехала сюда, и, наверное, эта девушка считает…

Уинслоу не смог продолжать, ему помешал всеобщий смех. Йан был более сдержан. Он даже не улыбнулся, а лишь вскочил на своего коня и протянул Бродику руку. Тот уже собрался было сесть позади лаэрда, как вдруг из толпы вышел Брайан, сутулый старик с огненно-рыжими волосами.

— Эта женщина не украла твоего коня, Бродик, и ты не должен думать о ней плохо.

Бродик обернулся и сердито уставился на старика. К этому времени еще один воин пробрался сквозь толпу и встал рядом с Брайаном.

— Верно, леди Джудит просто спешила, — сказал он.

Один за другим люди выходили вперед и приводили свои доводы в пользу того, что леди Джудит не украла коня. Эта сцена доставила Йану немалое удовольствие. Дело, конечно, не в одолженной лошади. Люди давали своему лаэрду понять, что поддерживают Джудит… и что она сумела завоевать их сердца тем, что вступилась за Изабеллу. И вот теперь они вступаются за нее…

— Она не обязана была помогать Изабелле вчера ночью и не обязана была возвращаться сюда сегодня отвечать на вопросы отца Лэггана, — заявил Брайан. — Не смей говорить плохо о леди Джудит, Бродик, или ты мне ответишь за это!

Казалось, небольшого ветра хватило бы, чтобы свалить Брайана с ног, настолько слаб был старик, и все же он отважно бросал вызов могучему Бродику.

— Черт возьми, — в растерянности пробормотал Бродик.

И тут Йан все-таки улыбнулся. Одобрительно кивнув защитникам Джудит, он подождал, пока Бродик вскочит в седло, и пришпорил коня.

Поначалу Йан полагал, что Джудит отправилась прямо к дому Патрика. Но перед домом брата никакого жеребца не оказалось, и это обескуражило Йана — ему трудно было представить себе, куда еще могла поскакать Джудит.

Он остановил коня и позволил Бродику сойти.

— Возможно, Джудит поехала обратно к замку, — попутно заметил он. — Поеду посмотрю. Бродик кивнул.

— А я поищу внизу, — сказал он и уже было двинулся в путь, как вдруг обернулся. — Предупреждаю тебя заранее, Йан. Когда я ее найду, то устрою ей хорошую взбучку.

— Я тебе разрешаю это сделать.

Бродик подавил усмешку. Хорошо зная Йана и понимая ход его мыслей, он ждал какого-либо подвоха.

— Ну и? — спросил Бродик, не дождавшись от лаэрда никаких дополнительных разъяснений.

— Ты можешь задать ей взбучку, но не должен повышать при этом голос.

— Почему?

— Потому, что этим ты можешь огорчить ее, — объяснил Йан и пожал плечами. — А я не могу этого допустить.

Бродик открыл было рот, чтобы высказаться на этот счет, но передумал. Йан только что лишил его будущий гнев всякого смысла. Если нельзя кричать на эту женщину, то стоит ли вообще ее отчитывать?

Он повернулся и двинулся вниз, что-то бормоча себе под нос. Позади раздался смех Йана.

Нет, Джудит не ждала Йана у замка. Убедившись в этом, воин пустил коня на запад, по тропе, ведущей к гребню следующего холма.

Он обнаружил Джудит на кладбище. Девушка быстро шла по тропинке, отделявшей священную землю от леса.

Джудит считала, что быстрая ходьба поможет ей развеять остатки гнева. На кладбище она забрела случайно. Обуреваемая любопытством, девушка решила сделать остановку и осмотреться. Место, где она оказалась, действительно было очень красивым и мирным. Высокая изгородь, состоящая из свежепобеленных и прямых, как копья, деревянных кольев, с трех сторон окружала кладбище. Украшенные затейливой резьбой надгробные камни — одни округлые, другие прямоугольные — располагались здесь аккуратными рядами. Почти все могилы были устланы свежими цветами. Было видно, что тот, кому поручили присматривать за этим местом, добросовестно выполнял свои обязанности. На всем лежала печать внимания и заботы.

Девушка перекрестилась и зашагала дальше. Она вышла за пределы кладбища и стала подниматься по узкой тропе, вдоль ряда деревьев, закрывающих от глаз лежащую внизу долину. Ветер свистел в их ветвях, и этот звук показался Джудит на редкость печальным.

Вскоре ее взору открылся участок земли, отведенный для упокоения проклятых душ. Дойдя до самого края пустынной площадки, девушка резко остановилась. Здесь не было ни побеленной ограды, ни затейливо украшенных надгробий. Только потемневшие от непогоды деревянные колышки.

Джудит знала, кто здесь похоронен: бедняги, души которых, по мнению церкви, отправились в ад. Да, конечно, среди них были грабители, убийцы, насильники, воры и предатели… Но были и женщины, умершие во время родов.

Гнев, от которого она надеялась избавиться во время прогулки, вспыхнул в ней с новой силой и вскоре перерос в жгучую ярость.

Значит, и в загробной жизни тоже нет никакой справедливости?

— Джудит?

Девушка резко обернулась и увидела Йана, стоявшего всего в нескольких шагах от нее. Она даже не слышала, как он подошел.

— Вы думаете, они все сейчас в аду? — спросила Джудит и кивнула в сторону могил.

Йан поднял брови, удивленный той яростью, с которой были произнесены эти слова.

— О ком вы говорите?

— Женщины, которые здесь похоронены, — объяснила Джудит, взмахнув рукой. — Я не верю, что души их сейчас горят в аду. Эти несчастные умерли, выполняя свой святой долг, черт возьми! Святой долг перед своими мужьями и священниками. И ради чего же, Йан? Для того, чтобы вечно гореть в аду лишь потому, что церковь считает их недостаточно чистыми для рая? Чепуха! — прибавила она хриплым шепотом. — Все это чепуха. И если эти мысли делают меня еретичкой, то я согласна быть таковой, ибо не могу поверить, что Бог настолько жесток…

Йан не знал, что ей ответить. В глубине души он чувствовал, что Джудит права. Все это чепуха. Хотя, по правде говоря, он никогда не задумывался над подобными вещами.

— Долг женщины — дать своему мужу наследников. Разве не так? — продолжила Джудит.

— Так, — согласился воин.

— Тогда почему во время беременности ей не дозволено входить в церковь? Ее считают нечистой, да?

Прежде чем он успел ответить на первый вопрос, Джудит уже начала задавать следующий.

— Вы считаете Фрэнсис Кэтрин нечистой? Нет, конечно же, нет, — ответила она сама себе. — А вот церковь считает. И если она родит Патрику сына, ей придется ждать тридцать один день, прежде чем над ней совершат ритуал очищения и позволят вновь вернуться в церковь. Если же она родит дочь, то ей придется ждать вдвое дольше; а если она умрет во время родов или в любое другое время, до получения благословения, то ее земной путь кончится здесь. Как это достойно Фрэнсис Кэтрин — быть похороненной бок о бок с убийцей и с… — Джудит остановилась и, склонив голову, устало вздохнула: — Извините. Мне не следовало набрасываться на вас с такой яростью. Если бы мне только удалось заставить себя не думать обо все этом, я бы не разозлилась так сильно.

— Такой уж у вас характер — не быть равнодушной, — пожал плечами Йан.

— Да что вы знаете о моем характере?

— Одно из его проявлений — ваша помощь Изабелле, — ответил Йан. — И я мог бы привести еще много примеров…

Голос его был полон нежности. Джудит почувствовала себя так, словно ее приласкали. Внезапно ей захотелось прижаться к нему, обхватить руками его тело и держать долго-долго… Йан излучает такую чудесную силу, а она сейчас чувствует себя настолько беззащитной.

Оказывается, раньше она даже не замечала, что восхищается этим человеком. Он всегда так уверен в себе. У него такой спокойный и властный вид. Ему не было нужды требовать уважения от своих подчиненных. Нет, Йан завоевал их преданность и доверие. И, потом, он так редко повышает голос… Джудит улыбнулась, вспомнив, что на нее-то он как раз уже неоднократно повышал голос. «Просто в моем присутствии он не слишком хорошо владеет собой», — решила она. Интересно, что все это означает?

— Если вам что-то не нравится, разве не ваш долг попытаться изменить это «что-то» к лучшему? — спросил Йан.

Поначалу Джудит чуть было не рассмеялась над его предположением, но по выражению его лица поняла, что он говорит совершенно серьезно.

— Вы считаете, я могу бороться с церковью? — поразилась она.

Йан покачал головой.

— Один шепот, Джудит, сливающийся с тысячами других, становится громом протеста, пренебречь которым не может даже церковь. Начните с отца Лэггана. Поделитесь с ним вашими сомнениями. Он человек справедливый. И к вам он прислушается.

Произнося слово «справедливый», Йан улыбнулся. Джудит почувствовала, что улыбается в ответ. На этот раз он не смеется над ней. Нет, он действительно пытается помочь.

— Я не настолько сильна, чтобы что-то изменить в этом мире. Я всего лишь женщина, которая…

— До тех пор, пока вы верите в подобную чепуху, вы и в самом деле ничего не добьетесь — только сами себе нанесете поражение.

— Но, Йан, — возразила Джудит, — как я могу что-то изменить? Меня осудят, если я стану открыто критиковать учение церкви. Да и чем это может помочь?

— А вы не начинайте с нападения, — настаивал он. — Просто обсуждайте с людьми противоречивость существующих правил. Если вы просветите одного, затем еще одного, и еще…

Он замолчал. Джудит кивнула:

— Мне следует подумать над вашими словами. Хотя я и не могу себе представить, как это можно заставить кого-либо прислушаться к моему мнению, особенно здесь, в ваших краях…

Йан улыбнулся.

— Вы уже заставили, Джудит. Заставили меня понять одно из противоречий. Как вы сегодня оказались здесь? — неожиданно спросил он.

— Случайно, — ответила Джудит. — Хотела немного пройтись, развеять гнев. Может быть, вы и не заметили, но я действительно была очень разгневана, когда покидала дом Уинслоу. Готова была просто кричать. Все, что там происходило, было так несправедливо но отношению к Изабелле.

— Вы могли бы покричать здесь, где вас никто не услышит, — посоветовал Йан, и в глазах его вспыхнули насмешливые искорки.

— Вы бы услышали, — покачала головой Джудит.

— Мне все равно.

— Но мне не все равно. Это нехорошо.

— Нехорошо?

Джудит покачала головой и прибавила:

— Недостойно леди.

Она выглядела ужасно серьезной. Йан не смог удержаться. Он нагнулся и поцеловал ее. Его губы коснулись ее губ лишь на короткое мгновение. Почти сразу же он отстранился.

— Зачем вы это сделали? — удивилась она.

— Чтобы вы перестали на меня хмуро смотреть, — улыбнулся он.

Джудит еще ничего не успела ответить на это признание, а Йан уже взял ее за руку.

— Пойдемте, Джудит. Будем идти, пока ваш гнев полностью не пройдет.

Ей пришлось побежать, чтобы поспеть за ним.

— Это же не бег наперегонки, Йан. Мы ведь можем идти более медленным шагом, — запыхавшись, прокричала она.

Йан замедлил шаг. Несколько минут они шли молча. Каждый был погружен в свои мысли.

— Джудит, вы всегда так добры? Вопрос его показался ей странным.

— И да, и нет, — ответила она. — Я добра на протяжении тех шести месяцев в году, которые вынуждена проводить с матерью и дядей Текелом.

Йан обратил внимание на слово «вынуждена», но решил не вдаваться сейчас в расспросы. Джудит говорила раскованно и непринужденно, и ему хотелось узнать как можно больше о ее семье, прежде чем она вновь замкнется в себе.

— А оставшиеся шесть месяцев? — спросил он как можно более небрежным тоном.

— А в оставшиеся шесть месяцев я отнюдь не воплощение добродетели, — ответила она. — Дядя Герберт и тетя Милисента дают мне слишком большую свободу действий. Ни в чем меня не ограничивают…

— Например, в чем конкретно они вас не ограничивают? — спросил Йан. — Я не понимаю. Джудит кивнула.

— Я хотела узнать все, что только можно, о рождении детей. Тетя Милисента дала мне на это свое согласие и, кроме того, всячески помогала в моем поиске знаний.

Рассказу о тете и дяде Джудит уделила еще несколько минут. В каждой ее фразе сквозила любовь, которую она испытывала к этой достойной паре. Йан старался задавать как можно меньше вопросов, исподволь подводя беседу к личности ее матери.

— Дядя Текел, о котором вы упомянули вначале, это брат вашего отца или вашей матери?

— Он старший брат моей матери.

Йан ждал, что она расскажет ему еще что-нибудь, но Джудит больше не прибавила ни слова. Они повернули и пошли обратно, туда, где были привязаны их кони. Только когда они миновали кладбище, Джудит заговорила вновь:

— Вы считаете, что я не такая, как другие женщины?

—Да.

Плечи Джудит опустились. Девушка сделалась ужасно грустной. Йану же захотелось рассмеяться.

— Это же неплохо, Джудит! Просто вы — другая. Вы понимаете больше, чем большинство женщин, не все принимаете на веру…

— Когда-нибудь это накличет на меня беду, да?

— Я вас буду защищать.

Это было весьма любезное, но в то же время и слишком самонадеянное обещание. Джудит не приняла его всерьез. Она рассмеялась и покачала головой.

Они подошли к лошадям, и Йан помог ей забраться в седло. Он поправил ее рассыпавшиеся волосы и осторожно прикоснулся к покрытой синяками шее.

— Вам больно?

— Немножко, — призналась девушка.

Его внимание вновь привлекла цепочка. Он вытянул кольцо из-под платья и внимательно вгляделся в его узор.

Джудит немедленно выхватила кольцо у него из рук и крепко сжала в кулачке.

Именно сжатый кулак наконец-то пробудил в памяти Йана соответствующие воспоминания.

Он отпрянул от нее как от огня.

— Йан? Что-нибудь случилось? Вы так побледнели… Тот не ответил ей ничего.

Джудит потребовалось немало времени, чтобы пересказать Фрэнсис Кэтрин все подробности разбирательства. Тем более что подруга постоянно перебивала ее своими вопросами.

— Мне кажется, что нам следует вместе пойти и навестить Изабеллу, — сказала ей Джудит.

— Мне бы хотелось ей помочь, — кивнула Фрэнсис Кэтрин.

— А мне бы хотелось, чтобы вы с Изабеллой подружились. Тебе надо научиться доверять этим людям. Некоторые из них наверняка такие же приятные, как и Изабелла. Уверена, она тебе понравится. Это очень добрая девушка. И еще она немного напоминает мне тебя, Фрэнсис Кэтрин.

— Постараюсь полюбить ее, — пообещала Фрэнсис Кэтрин. — Господи, мне будет так одиноко, когда ты уедешь! Я вижусь с Патриком только по вечерам, а к тому времени мне уже так хочется спать, что я еле понимаю, о чем он говорит.

— Я тоже буду по тебе скучать, — вздохнула Джудит. — Вот если бы ты жила чуть-чуть поближе ко мне… Может быть, тогда ты смогла бы навещать меня время от времени. Тетя Милисента и дядя Герберт были бы так рады снова тебя видеть!

— Патрик никогда не позволит мне поехать в Англию, — покачала головой Фрэнсис Кэтрин. — Он считает, что это слишком опасно. Заплети мне, пожалуйста, косы, пока мы ждем.

— Конечно, — согласилась Джудит. — А чего мы ждем?

— Патрик взял с меня слово, что я не выйду из дома до тех пор, пока он не закончит одно важное дело. А потом он с удовольствием сходит к Изабелле вместе с нами.

Она протянула Джудит щетку, уселась на табурет и снова стала расспрашивать о том, как проходили роды у Изабеллы.

Время пролетело незаметно. Прошел целый час, прежде чем они спохватились, что Патрик так и не вернулся. Поскольку время уже близилось к ужину, девушки решили перенести свой визит к Изабелле на следующее утро.

Подруги как раз занимались приготовлением пищи, когда в дверь постучал Йан. Фрэнсис Кэтрин только что отпустила какую-то шуточку, и поэтому, открывая Йану, Джудит все еще смеялась.

— О Боже, Йан, вы ведь не хотите мне сообщить, что отец Лэгган вздумал задать мне еще какой-нибудь вопрос?

Джудит пошутила и ожидала получить в ответ по крайней мере улыбку. Вместо этого она получила сухой и короткий ответ:

— Нет.

Йан вошел в дом, кивнул Фрэнсис Кэтрин и, сцепив руки за спиной, повернулся к Джудит.

Она не могла поверить, что это тот самый человек, который был так нежен и добр с ней всего два часа назад. Йан держался холодно, как чужой.

— Священник не станет задавать вам больше никаких вопросов, — заявил он.

— Я знаю, — ответила Джудит. — Это была всего лишь шутка.

Воин покачал головой.

— Теперь не время для шуток. Приходится думать о более важных вещах.

— И что это за важные вещи?

Йан не ответил ей.

— Где брат? — спросил он, повернувшись к Фрэнсис Кэтрин.

Резкость его поведения обеспокоила хозяйку дома. Она присела у стола и, сложив руки на коленях, постаралась выглядеть как можно более спокойной.

— Я не знаю точно. Патрик уже должен был вернуться.

— Зачем вам Патрик? — задала Джудит вопрос, который, как она понимала, хочет, но не осмеливается задать ее подруга.

Йан повернулся и направился к двери.

— Мне необходимо поговорить с ним, прежде чем я уеду.

Бросив это замечание, он хотел было уйти, но Джудит загородила ему дорогу. Йан так удивился подобной смелости, что остановился и улыбнулся. Джудит закинула голову, чтобы видеть его лицо. Ей хотелось, чтобы он заметил, как она хмурится.

Однако не успела она и моргнуть, как Йан приподнял ее над полом и, переставив в сторону, освободил себе дорогу. Девушка взглянула на Фрэнсис Кэтрин. Та махнула рукой в сторону Йана. Джудит кивнула и выбежала вслед за ним.

— Куда вы собрались? Вас долго не будет?

— Я не знаю наверняка, как долго мне придется отсутствовать, — ответил воин не оборачиваясь.

— Почему вы хотели поговорить с Патриком? Вы собираетесь взять его с собой?

Йан резко остановился, обернулся и пристально поглядел ей в глаза.

— Нет, я не собираюсь брать его с собой. Джудит, почему вы задаете мне все эти вопросы?

— А почему вы такой холодный? — вспыхнула она, выдав тем самым свои сокровенные мысли. — Я хочу сказать, что еще два часа назад вы пребывали в более веселом настроении. Во всяком случае, мне так показалось. Я сделала что-то такое, что пришлось вам не по душе? Йан покачал головой.

— Раньше мы были с вами наедине, а теперь нет, — ответил он и снова попытался уйти. Джудит забежала вперед и во второй раз загородила ему дорогу.

— Вы собираетесь уехать, не попрощавшись?

Ее вопрос прозвучал как обвинение. Но тем не менее она не стала ждать ответа, повернулась и пошла обратно к дому Фрэнсис Кэтрин. Йан стоял и смотрел ей вслед. Он услышал, как она пробормотала себе под нос что-то вроде «ужасный грубиян», и решил, что это относится к нему. У него вырвался вздох: до чего же самонадеянна эта девушка!

И тут он увидел Патрика, спускающегося с холма. Йан подошел к нему и объяснил, что собирается ехать с Рэмси и Эрином к Макдональдсам, на встречу с лаэрдом Дунбаров. Встреча будет проходить на нейтральной территории, но Йан все же предпринял все необходимые меры предосторожности. Ведь если до Маклинов дойдет слух об этой встрече, эти ублюдки нападут на них всем своим войском.

Йан не вдавался в подробности, но Патрик был достаточно проницательным человеком, чтобы правильно понять значение этой встречи.

— Совет не дал своего благословения, не так ли? — догадался он.

— Они ничего не знают об этой встрече. Патрик кивнул.

— Будут неприятности?

—Да.

— Хочешь, я поеду с тобой?

— Я хочу, чтобы ты позаботился о Джудит, пока меня не будет. Не дай ей угодить в беду. Патрик кивнул.

— Старейшины знают, куда ты едешь?

— К Макдональдсу, — ответил Йан. — Я просто не сказал им, что Дунбары тоже будут присутствовать при встрече. — Он вздохнул. — Господи, как я ненавижу эту таинственность!

Йан не стал ждать, пока брат ответит на его заявление. Он уже собрался было вскочить на коня, но неожиданно остановился и, бросив поводья Патрику, зашагал обратно к его дому.

На этот раз он не стал стучаться. Джудит стояла у очага, когда широко распахнутая дверь стукнулась о каменную стенку. Девушка обернулась и удивленно выпучила глаза. Фрэнсис Кэтрин сидела у стола и нарезала хлеб. Когда воин проходил мимо нее, она слегка привстала.

Йан не сказал Джудит ни слова. Схватив девушку за плечи, он привлек ее к себе и приник к губам долгим жарким поцелуем. Это настолько ошеломило ее, что некоторое время она даже не могла ничего ответить. Когда же, собравшись с мыслями, Джудит наконец попыталась что-то сказать, Йан резко отпустил ее.

Вырвавшись из цепких объятий воина, девушка обессилено прислонилась к теплой стенке очага. Йан повернулся и, кивнув Фрэнсис Кэтрин, покинул дом.

Джудит была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Увидев выражение лица подруги, Фрэнсис Кэтрин вынуждена была прикусить нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

— Ты, кажется, говорила, что влечение уже прошло?

Джудит не знала, что ответить. Весь остаток вечера она то и дело вздыхала. После ужина Патрик проводил их с Фрэнсис Кэтрин к Изабелле. Там Джудит познакомилась еще с несколькими ее родственницами по линии Уинслоу. К ней подошла хорошенькая миниатюрная женщина по имени Вилла. Она тоже ждала ребенка и, объяснив, что приходится Уинслоу троюродной сестрой, попросила Джудит выйти с ней на несколько минут во двор для того, чтобы обсудить один важный вопрос. Джудит тотчас же охватил ужас. Она догадалась, что вопрос этот в конце концов обернется просьбой о помощи при родах.

Джудит, конечно же, не смогла напрямую отказать слезным мольбам этой женщины, однако сделала все, чтобы дать ей понять, насколько она неопытна в этих делах. Пожилая тетка Виллы, Луиза, вышла вслед за ними и, вмешавшись в их разговор, заверила, что, хотя у нее и нет собственных детей и сама она никогда не училась искусству повивания, Джудит смело может рассчитывать на ее помощь.

Йана не было целых три недели. Джудит жутко скучала по нему. Однако у нее не было времени предаваться своим печалям. Пока Йан отсутствовал, она успела оказать помощь Вилле — та родила прекрасную дочь, а также Кэролайн и Винифред, родившим сыновей.

Каждый раз, когда ее звали к очередной роженице, Джудит охватывал ужас, и этот ужас не ослабевал со временем. Патрику пришлось приложить немало усилий, чтобы унять ее страхи. Он был совершенно сбит с толку тем странным ритуалом, который девушка упорно соблюдала раз от разу. Все три женщины начинали рожать среди ночи. Джудит немедленно начинала трястись от страха. Дрожащим голосом она приводила многочисленные доводы, мешающие ей взять на себя эту обязанность, и продолжала бурно протестовать и сопротивляться на протяжении всего пути к дому роженицы. Каждый раз Патрику приходилось сопровождать ее, и каждый раз она упиралась так, что срывала с его груди плед.

Это самоедство прекращалось в ту минуту, когда Джудит переступала порог дома роженицы. С этого момента она становилась спокойной, деятельной и полной решимости. И оставалась таковой до тех пор, пока ребенок не появлялся на свет.

После того, как дело было сделано, Джудит рыдала всю обратную дорогу. И для нее не имело значения, кто шел рядом с ней. Она уже успела облить слезами и плед Патрика, и плед Бродика, а когда, после третьих родов, рядом с ней случайно оказался отец Лэгган, она и его искупала в своих слезах.

Патрик не знал, как помочь Джудит преодолеть те мучения, которые она сама себе устраивала, и поэтому он испытал огромное облегчение, когда Йан наконец вернулся домой.

Солнце уже село, когда лаэрд въехал на холм в сопровождении Рэмси и Эрина. Патрик свистнул ему несколько раз. Йан увидел брата, знаком приказал ему следовать за ними и поехал вперед. Патрик зашел в дом, чтобы предупредить жену, что собирается в замок, но та уже крепко спала. Он заглянул за ширму и увидел, что Джудит тоже спит.

Бродик с Алексом встретили Патрика во дворе замка. В замок они вошли все вместе.

Йан стоял у камина. Вид у него был измученный.

— Патрик? — окликнул он брата, как только тот вошел.

— С ней все в порядке, — откликнулся Патрик, как бы отвечая на тот вопрос, который Йан только что собирался ему задать. — С тех пор как ты уехал, она еще три раза оказывала нашим женщинам помощь при родах, — прибавил он с улыбкой. — Хотя ей и не очень нравится быть повитухой.

Йан кивнул. Он попросил Алекса разыскать Уинслоу и Гаури и повернулся к Патрику, желая поговорить с ним с глазу на глаз.

Патрик был единственным прямым родственником Йана. Они всегда заботились друг о друге. Сейчас Йану необходимо было услышать от брата слова поддержки в адрес тех перемен, которые он собирался произвести. Пока он перечислял ему всевозможные последствия своих намерений, Патрик не произнес ни слова. А потом просто кивнул. И этого было достаточно.

— Теперь у тебя есть семья, Патрик. Подумай… Тот не дал ему закончить.

— Я с тобой, Йан.

— Они уже здесь, Йан, — прервал их беседу Бродик.

Йан любовно похлопал брата по плечу и, повернувшись лицом к верным своим воинам, поведал, что произошло на той встрече, которая состоялась между ним и Дунбарами. Лаэрд Дунбаров стар, он устал и стремится заключить союз с соседями, и если не согласятся Мэйтленды, то Маклины ему тоже подойдут.

— Совет не поддержит вас, — изрек Бродик после того, как лаэрд закончил свой отчет. — Прошлые обиды делают любой союз невозможным.

— У Дунбаров слабая позиция, поскольку их земли расположены между нашими, — вмешался Алекс. — Если они объединятся с Маклинамн, их воинство численностью будет превосходить наше как минимум в десять раз. Мне такой расклад не нравится. Йан кивнул.

— Заседание Совета я назначу на завтра, — заявил он. — Для обсуждения двух, не связанных между собой вопросов. Первый — предполагаемый союз с Дунбарами.

Сказав это, Йан замолчал.

— А второй? — спросил Бродик.

— Джудит, — улыбнулся лаэрд в первый раз за все время своего отчета.

Патрик и Бродик были единственными, кто сразу же понял, что имеет в виду Йан.

— Отец Лэгган уезжает завтра рано утром, — предупредил его Бродик.

— Задержите его, — потребовал Йан.

— А причина? — спросил Алекс.

— Бракосочетание, — ответил лаэрд.

Патрик рассмеялся. Через мгновение к нему присоединился Бродик. Алекс же по-прежнему недоумевал.

— А Джудит? — спросил он. — Она согласна?

Однако Йан ему ничего не ответил…

Глава 9

Ни Джудит, ни Фрэнсис Кэтрин Патрик не сообщил, что Йан вернулся. Он ушел в замок рано утром. В это время подруги занимались уборкой в доме.

В полдень в дверь постучал Йан. Ему открыла Джудит. Лицо ее покрывали пятна грязи, волосы были совершенно растрепаны. Она имела такой вид, словно только что закончила чистить камин изнутри.

Увидев ее, Йан почувствовал себя самым счастливым человеком на свете и невольно улыбнулся. Джудит приветливо улыбнулась ему в ответ. Смущенная своим внешним видом, она попыталась поправить прическу, убрав с лица влажные локоны.

— Вот вы и вернулись, — шепнула она.

— Да. Джудит, приходите через час ко мне в замок. — Сказав это, воин повернулся и зашагал прочь.

Его холодность поразила Джудит. Она бросилась следом за ним.

— Почему я должна идти к вам в замок?

— Потому что я так хочу, — ответил он.

— Но у меня могут быть и свои планы на этот час.

— Значит, измените их.

— Вы упрямы как козел, — пробормотала она.

Кто-то ахнул за ее спиной, и девушке стало ясно, что Фрэнсис Кэтрин услышала ее замечание в адрес Йана.

Впрочем, она все равно не сожалела о своей грубости, потому что считала, что сказала правду. Этот человек действительно был чертовски упрям. Она повернулась к нему спиной.

— Между прочим, я совсем не скучала без вас. Йан схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

— Скажите точно, сколько времени я отсутствовал?

— Три недели и два дня, — ответила Джудит. — Но почему вы меня об этом спрашиваете?

— И вы еще утверждаете, что не скучали по мне? — усмехнулся воин.

Джудит поняла, что попалась в ловушку.

— Вы для меня слишком умны, Йан, — вздохнула она.

— Это правда, — согласился он и широко улыбнулся.

«Господи, когда-нибудь мне будет так недоставать этого соревнования с ним в остроумии, — подумала Джудит. — Впрочем, мне будет недоставать и его самого…»

— Если вы хотите, чтобы я пришла к вам в замок, — сказала она, — вам следует сначала изложить свою просьбу Патрику, что бы порядок подчиненности был соблюден должным образом. Пожалуйста, сообщите мне, что он ответит.

Она нарочно пыталась вызвать у него гнев, но воин только рассмеялся.

— Йан? — окликнула его Фрэнсис Кэтрин. — Члены Совета сейчас в замке?

Воин кивнул. Джудит заметила, как изменилась в лице ее подруга, услышав это известие.

— Ну вот, добились своего, — заявила она укоризненным шепотом.

— Добился чего?

— Огорчили Фрэнсис Кэтрин. Вы только посмотрите на нее. Она встревожена, и все из-за вас…

— А что я такого сделал? — смутился Йан. Фрэнсис Кэтрин действительно выглядела встревоженной, но он не имел ни малейшего представления почему.

— Вы только что сказали, что члены Совета собрались в замке, — пояснила Джудит. — И теперь Фрэнсис Кэтрин думает, что это я сделала что-то не так и что меня отошлют домой еще до того, как она родит.

— Вы догадались обо всем этом только по выражению ее лица?

— Конечно! — воскликнула Джудит и, скрестив руки на груди, нахмурилась. — Ну? — требовательно произнесла она, видя, что Йан не собирается ничего предпринимать.

— Что — ну?

— Улаживайте теперь!

— Да что улаживать-то?

— Не нужно было повышать на меня голос, — пояснила Джудит. — Этим вы расстроили Фрэнсис Кэтрин. Теперь идите и успокойте ее. Скажите ей, что не позволите Совету отослать меня домой раньше срока. Это самое меньшее, что вы можете для нее сделать. Она — ваша невестка, и вы не должны ее огорчать.

Пан с такой силой выпустил воздух из легких, что чуть не сорвал всю листву с ближайших деревьев. Потом он обернулся и крикнул Фрэнсис Кэтрин:

— Джудит никуда не едет! — После этого снова взглянул на Джудит: — Ну что, я уладил дело так, как вы того хотели? Фрэнсис Кэтрин улыбнулась. Джудит тоже.

— Да, спасибо.

Йан развернулся и направился к своему жеребцу. Бросившись за ним следом, Джудит схватила его за руку и заставила остановиться.

— Йан?

— Что еще?

Его сердитый тон не смутил девушку.

— Вы по мне скучали?

— Возможно.

Это было уже слишком. Джудит отпустила его руку и попыталась уйти. Но теперь уже Йан схватил ее сзади за плечи. Нагнувшись, он прошептал ей на ухо:

— Вам действительно нужно попытаться как-то бороться с вашей вспыльчивостью, милая.

Сказав это, он поцеловал ее в шею, от чего дрожь пробежала по всему телу девушки.

Однако Йан так и не ответил на ее вопрос. Джудит вспомнила об этом только после того, как он уехал.

Этот человек способен был одним лишь своим прикосновением превращать ее разум в бесформенное желе. Тем не менее Джудит не пришлось долго горевать по этому поводу, так как Фрэнсис Кэтрин настойчиво позвала ее в дом.

— Йан в тебя влюблен, — заявила она подруге, втолкнув ее в дверь.

Голос ее дрожал от возбуждения. Джудит лишь покачала головой.

— Я запрещаю себе думать о любви, — вздохнула она. Подруга рассмеялась.

— Можешь сколько угодно запрещать себе о ней думать, Джудит, но ты все равно в него влюблена, ведь правда? Я достаточно долго молчала. Этому человеку вовсе не нужно знать…

— Знать о чем? — Джудит насторожилась.

— Правду о твоем отце. Никто не должен знать. Пускай…

— Нет.

— Подумай над моим предложением, — настаивала Фрэнсис Кэтрин.

Джудит плюхнулась на стул.

— Хоть бы ты скорее родила, и я смогла бы уехать домой. С каждым днем пребывание здесь становится для меня все более тяжким. Господи, что, если я и вправду в него начинаю влюбляться? Как мне это остановить?

Фрэнсис Кэтрин подошла к ней со спины и положила ей на плечо руку.

— Тебе будет легче справиться с этим, если ты станешь думать о его недостатках, — улыбнулась она.

Девушка подшучивала над подругой. Но та приняла ее предложение всерьез. Она и в самом деле попыталась вспомнить как можно больше недостатков Йана. Но человек этот был едва ли не воплощением совершенства. Фрэнсис Кэтрин высказала предположение, что отсутствие недостатков тоже можно считать недостатком, и Джудит согласилась с ней.

Подруги были так увлечены обсуждением этой проблемы, что не заметили Патрика, стоящего у порога. Тот очень тихо открыл дверь, не желая беспокоить жену, так как знал, что она часто спит после обеда, и в этом случае ему не хотелось бы ее будить.

Как только Патрик понял, что гостья высказывает его жене свое мнение насчет Йана, улыбка заиграла на его губах. Джудит знала его брата почти так же хорошо, как и он сам, и когда она упомянула о том, как тот упрям, Патрик непроизвольно кивнул в знак согласия.

— Но тебя все же влечет к нему, не так ли? Джудит вздохнула.

— Да. Фрэнсис Кэтрин, что мне делать? Меня охватывает такая паника, когда я размышляю о том, что со мной происходит. Не может быть, чтобы я его вдруг полюбила…

— И не может быть, чтобы он полюбил тебя? — спросила Фрэнсис Кэтрин. — Ты обманываешь себя, если думаешь так, а не иначе. Этот человек действительно тебя любит. Почему бы тебе просто не принять это как должное? Джудит покачала головой.

— Как ты считаешь, что он сделает, если когда-нибудь узнает, что лаэрд Маклинов — мой отец? Ты уверена, что он по-прежнему будет меня любить?

За долгие годы Патрик научился справляться со своими чувствами и лишь поэтому устоял на ногах. Видит Бог, он чувствовал себя так, словно только что получил удар в солнечное сплетение. Пошатываясь, он вышел на крыльцо и поспешно закрыл за собой дверь. Йана ему удалось найти в Большом Зале.

— Нам надо поговорить, — заявил он брату. — Полчаса назад я узнал кое-что такое, о чем следует знать и тебе.

По выражению его лица Йан понял, что случилось нечто ужасное.

— Выйдем наружу, Патрик, — приказал он. — Будет лучше, если я выслушаю твою новость с глазу на глаз.

Братья не произнесли ни слова, пока не отошли достаточно далеко от замка. Затем Патрик повторил то, что услышал, стоя на пороге собственного дома. Йан не удивился.

— Ну и каша заварилась, черт возьми, — пробормотал Патрик.

Йан был согласен. Каша заварилась просто дьявольская.

Подругам понадобился целый час, чтобы прибраться в доме. То и дело разговор возвращался к Йану. Фрэнсис Кэтрин твердо вознамерилась заставить Джудит признаться в том, что она уже влюблена в Йана, а Джудит так же твердо решила ни в чем подобном не сознаваться.

— Ты должна помочь мне преодолеть это влечение, — настаивала она. — Ты понимаешь, насколько болезненным будет для меня отъезд домой? А ведь мне придется вернуться назад, Фрэнсис Кэтрин. Независимо от того, хочу я этого или нет. И этот разговор меня очень расстраивает. Не хочу больше продолжать его. — Фрэнсис Кэтрин тотчас же пошла на попятную, видя, что подруга вот-вот расплачется.

— Ладно, — прошептала она в утешение и похлопала Джудит по плечу. — Не будем об этом говорить. А теперь помоги мне переодеться. Я пойду в замок вместе с тобой. Одному Богу известно, что нужно от тебя Совету. Должно быть, вновь назревают какие-нибудь неприятности.

Джудит вскочила на ноги.

— Ты останешься дома. В замок я пойду одна. Обещаю рассказать тебе обо всем, что там произойдет.

Фрэнсис Кэтрин и слушать ни о чем не желала. Она твердо решила в случае возможных осложнений стоять плечом к плечу с Джудит.

Джудит столь же твердо решила уговорить подругу остаться дома. В разгар их спора в дверях показался Патрик. Он попытался привлечь их внимание, громко поздоровавшись, однако попытка его не увенчалась успехом. Тогда он требовательно поднял руку, призывая девушек к молчанию.

Но девушки по-прежнему не обратили на него никакого внимания.

— Ты всегда была упрямой как ослица! — кричала Фрэнсис Катрин подруге. Патрик возмутился.

— Ты не должна так разговаривать с нашей гостьей, — сказал он жене.

— Почему это? Она меня еще и не так обзывала, — возразила та.

Джудит улыбнулась.

— Это правда, Патрик, — застенчиво призналась она.

— Дорогой, пожалуйста, не вмешивайся, — попросила Фрэнсис Кэтрин. — Я только-только разошлась. И этот спор выиграю я. Моя очередь!

Джудит покачала головой.

— Нет, не выиграешь, — возразила она. — Патрик, уговорите ее, пожалуйста, остаться дома. Мне пора идти в замок. Но я не задержусь там долго.

Сказав это, девушка поспешно вышла из дома, прежде чем подруга успела открыть рот для дальнейшего продолжения спора. Теперь пусть Патрик сам удерживает ее дома.

Джудит понимала, что опаздывает и Йан наверняка будет этим раздражен, но ее ничуть не пугало его недовольство. Поднимаясь по крутому склону холма, она размышляла над этим поразительным фактом. Йан — такой крупный воин свирепого вида. Из-за одних только его устрашающих размеров Джудит уже должна была бы поседеть от ужаса. Она вспомнила, как стало ей немного не по себе, когда она увидела Йана в первый раз на подъемном мосту у дома дяди Текела. Но это ощущение тогда быстро исчезло, и Джудит больше никогда не чувствовала себя при нем беспомощной или загнанной в ловушку. Иногда Йан вел себя, как разъяренный медведь, но, прикасаясь к ней, он был предельно нежен.

А вот дядя Текел ее пугал. Она и сама не понимала, почему боится его. Дядя — инвалид, которого постоянно переносили с места на место на носилках. Пока Джудит держалась от него на расстоянии, он не мог ни достать ее, ни ударить. И все же, когда ей приходилось сидеть рядом с ним, она всегда испытывала жуткий страх.

Джудит призналась себе, что жестокие слова дяди все еще больно задевали ее сердце. А ей бы хотелось быть более сильной и не столь уязвимой. Тогда никто не смог бы причинить ей боль. Если бы она научилась защищать свои чувства, если бы научилась отделять разум от сердца, ей, наверное, было бы все равно, что там говорит дядя Текел. И еще ей было бы безразлично, рядом Йан или нет… Если бы только она была более сильной!

Ох, какое это сейчас имеет значение? Ей придется уехать домой, а Йан, конечно же, женится на другой женщине. И возможно, будет очень счастлив, если только сумеет командовать своей женой всю жизнь.

Джудит даже застонала от отвращения. При мысли о том, что Йан будет целовать какую-то другую женщину, у нее заныл желудок.

Господи милостивый, она ведет себя, как влюбленная девчонка! Джудит покачала головой. Она слишком умна для того, чтобы позволить кому бы то ни было разбить свое сердце. Она не настолько невежественна…

И тут Джудит расплакалась. Через несколько мгновений ее тело уже содрогалось в безудержных рыданиях. Девушка никак не могла взять себя в руки и винила Фрэнсис Кэтрин за то, что та довела ее до такого позорного состояния своими расспросами.

Джудит сошла с тропинки, чтобы случайный прохожий не стал вдруг свидетелем ее отчаяния, и спряталась за толстым стволом сосны.

— Боже правый, Джудит, что случилось? Услышав голос Патрика, Джудит вздрогнула и отшатнулась от дерева.

— Вы ушиблись? — спросил Патрик участливым голосом. Джудит затрясла головой.

— Вы не должны были меня видеть в таком состоянии, — прошептала она, отерев лицо тыльной стороной ладони и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

— Я и не видел, — пожал плечами Патрик. — Я услышал.

— Простите, — прошептала Джудит.

— За что? — удивился Патрик.

— Что так громко плакала, — ответила она. — Я всего лишь хотела побыть некоторое время в одиночестве, но, видно, здесь это не представляется возможным, да?

Голос ее звучал так жалобно… Патрику захотелось ее как-то утешить. Ведь эта девушка — любимая подруга жены, поэтому его долг — помочь ей воспрянуть духом. Он обнял ее за плечи и медленно повел обратно к тропинке.

— Расскажите мне, что случилось, Джудит. Какой бы ужасной ни представлялась вам эта проблема, уверен, что помогу вам ее решить.

Это было довольно самонадеянное утверждение, но в конце концов он ведь брат Йана, и некоторая доля самонадеянности, несомненно, должна была присутствовать и в его характере тоже, думала Джудит. Патрик пытался проявить заботу, и уже одно это заставило ее смягчиться.

— Вы не сможете мне помочь, — ответила она ему. — Но все равно спасибо за предложение.

— Откуда мне знать, что я могу, а что нет, пока вы не расскажете, в чем дело?

— Ладно, — согласилась она. — Мне только сейчас стало понятно, насколько я невежественна. Этому вы можете помочь? Улыбка Патрика была доброй и светлой.

— Вы вовсе не невежественны, Джудит, не возводите на себя напраслины.

— Нет, это не напраслина! — воскликнула она. — Мне следовало суметь себя защитить. — Ее откровение оборвалось на полуслове.

— Почему вы замолчали? — удивился Патрик.

— Не обращайте внимания. Мне не хочется это обсуждать.

— Вам не следовало плакать. Как раз именно сегодня и не следовало, — сказал ей Патрик.

Джудит промокнула уголки глаз краешком рукава.

— Да, день сегодня чудесный, и мне действительно не следовало бы плакать. — Она еще раз глубоко вздохнула. — Вы уже можете меня отпустить. Я пришла в себя.

Патрик снял руку с ее плеча и просто зашагал с ней рядом. Вскоре они вошли во двор замка. Однако Патрику предстояло выполнить еще одно поручение, прежде чем войти внутрь. Он поклонился Джудит и собрался уходить.

— Заметно, что я плакала? — спросила та обеспокоенно.

— Нет, — солгал он.

— Спасибо, что помогли мне разобраться с этой проблемой, — слабо улыбнулась Джудит.

— Но я же не…

Патрик замолк на полуслове, ибо Джудит повернулась к нему спиной и побежала вверх по лестнице к замку. Ему оставалось лишь растерянно покачать головой и повернуть обратно.

Джудит не стала стучаться. Сделав глубокий вдох, она открыла тяжелую дверь и поспешно вошла внутрь.

Внутри замок оказался таким же холодным и уродливым, как и снаружи. Вход в него был достаточно широк — с двойными дверями, с правой стороны от которых располагалась лестница. Пол был выложен серым камнем. Слева от лестницы простирался огромный зал, по которому, как по лугу, гуляли сквозняки. Большую часть стены, что напротив входа, занимал каменный очаг, в котором ярко горел огонь, распространявший залу больше дыма, нежели тепла.

Никаких привычных для домашнего помещения ароматов, таких, например, как запах пекущегося хлеба или шипящего на огне мяса, в воздухе не ощущалось. Отсутствовали и разбросанные там и сям личные вещи, которые указывали бы на то, что кто-то действительно здесь живет. В замке было голо, как в монастыре.

Лестница из пяти ступенек вела вниз. Джудит стояла на верхней и ждала, пока Йан заметит ее. Он сидел спиной к ней во главе длинного узкого стола. Пятеро мужчин более пожилого возраста, видимо, члены Совета, как поняла Джудит, собрались в кружок у противоположного конца стола.

Атмосфера в зале была до крайности напряженной. «Наверное, произошло что-то ужасное», — решила Джудит. По выражению лиц старейшин можно было с уверенностью сказать, что те только что узнали какую-то неприятную новость. Джудит подумала, что ей нельзя сейчас мешать им своим появлением. Ей следует прийти чуть позже, когда старейшины оправятся от потрясения. Она попятилась и повернулась, чтобы уйти.

Алекс и Гаури загородили ей дорогу. Джудит была так поражена, увидев их, что глаза ее округлились до предела. Оба воина подошли к ней совершенно бесшумно. Джудит собралась было обойти этих крупных мужчин, но тут дверь широко распахнулась, и в зал ворвался Бродик. Следом за ним шел Патрик. Он придержал половинку двери, чтобы та не захлопнулась, и знаком пригласил войти священника. У отца Лэггана был несчастный вид. Усилием воли он заставил себя улыбнуться Джудит, после чего засеменил вниз по ступенькам.

Джудит проводила его взглядом. Преодолев ступени, священник подошел к Йану. Да, конечно, случилось что-то ужасное. Иначе не возникла бы необходимость в священнике. Она молча помолилась за того, кто в этом нуждался, кем бы он ни был, и снова повернулась, чтобы уйти.

Воины за ее спиной выстроились в ряд. Алекс, Гаури, Бродик и Патрик намеренно загораживали ей дорогу.

Ближе всех остальных к двери стоял Патрик. Джудит бочком подошла к нему.

— Кто-нибудь умер? — спросила она шепотом.

Бродику ее вопрос показался весьма забавным. Он улыбнулся, хотя остальные воины продолжали хмуриться. Никто из них не собирался пропускать ее к выходу. И никто не ответил на ее вопрос. Она уже собралась было громко приказать этим грубиянам убираться с дороги, как дверь снова распахнулась, и в зал вошел Уинслоу.

Муж Изабеллы, казалось, рвался в бой. Он едва-едва держал себя в руках. Коротко кивнув Джудит, Уинслоу занял свое место в шеренге воинов.

— Джудит, подойдите сюда.

Йан отдал этот приказ столь громким голосом, что у нее от испуга захватило дух. Она повернулась к нему и нахмурилась, но ее усилия пропали даром, потому что Йан уже даже не смотрел в ее сторону.

Джудит пребывала в сомнении: подчиниться ей этому грубому приказу или нет. Бродик помог ей сделать выбор. Он толкнул ее в спину. И довольно сильно. Она оглянулась через плечо и, возмущенная подобной грубостью, бросила в его сторону гневный взгляд.

Бродик подмигнул ей.

Алекс взмахнул рукой, призывая Джудит подчиниться приказу лаэрда. Его она тоже одарила гневным взглядом. «Определенно кому-то следует выбрать время и научить этих грубиянов элементарным правилам приличия», — решила девушка. Однако сейчас для этого не слишком подходящий момент. Джудит подобрала подол юбки, расправила плечи и спустилась вниз по ступенькам.

От ее внимания не ускользнуло, что священник пребывает в крайнем возбуждении. Отец Лэгган шагал взад-вперед перед камином. Ради него Джудит заставила себя принять безмятежный вид. Подойдя к Йану, она положила ему на плечо руку и, нагнувшись к самому его уху, прошептала:

— Если вы когда-нибудь еще раз повысите на меня голос, я вас задушу.

Высказав эту пустую угрозу, Джудит выпрямила спину. Йан обернулся и ошеломленно посмотрел на бесстрашную девушку. Та кивнула, давая ему понять, что не шутит.

Он улыбнулся, давая ей понять, что она спятила.

Наблюдая за этой парой, Грэхем почувствовал, что леди Джудит его заинтриговала. Он легко понял, чем эта особа так очаровывает мужчин, что те забывают даже о том, что она — англичанка. Да, на нее приятно посмотреть — в особенности на ее пышные золотые волосы и большие голубые глаза. Но все же не внешность девушки возбуждала сейчас интерес Грэхема. Нет, именно то, что узнал он о ее характере, пробудило в нем любопытство и желание узнать Джудит получше.

Уинслоу рассказал ему о том, как леди Джудит помогала его жене при рождении сына, а вслед за этим ее расхвалил отец Лэгган, изложив события последующих дней. Он рассказал, что поначалу Джудит не хотелось брать на себя обязанности повитухи, она даже пришла в ужас от подобного предложения. Но страх не остановил ее, и девушка сделала все, что от нее требовалось. Отец Лэгган рассказал также, что Джудит помогла появиться на свет еще троим младенцам в те дни, когда Йана не было в поместье.

Грэхем не знал, как относиться к этим рассказам. Он понимал, что они правдивы, но подобные доброта и мужество со стороны англичанки сбивали его с толку, поскольку шли вразрез с его представлениями.

Впрочем, у него еще будет много времени, чтобы поразмыслить об этом странном факте. По выражению лица Джудит Грэхем понял, что Йан не сообщил ей о своем решении, которое только что изложил Совету. Он взглянул на своих товарищей, чтобы оценить их реакцию. У Дункана был такой вид, словно он только что выпил бочонок уксуса. Винсент, Джелфрид и Оуэн пребывали в похожем настроении.

По-видимому, не у него одного голова шла кругом после ошеломительного заявления лаэрда. Разумеется, до начала собрания Йан отвел его в сторонку и рассказал обо всем, что собирается сделать. Патрик стоял рядом с братом. Прежде чем Йан произнес первое слово, Грэхем уже понял, что им предстоит разобрать дело чрезвычайной важности. При решении наиболее важных вопросов братья всегда держались вместе, как бы объединившись в одно целое. Да, Грэхем с самого начала знал, что им предстоит разобрать непростое дело, и все же вместе со всеми потерял дар речи.

Наконец он встал. Его сердце переполняли противоречивые чувства. Как глава Совета, он должен был призвать Йана к здравому смыслу, а если призыв этот не заставит лаэрда изменить свое решение — проголосовать против него.

Но Грэхем чувствовал за собой и другой долг: найти способ поддержать Йана. Причину этого легко было понять. Он искренне желал Йану счастья. Одному Богу известно, как необходимы сейчас лаэрду любовь и покой.

Грэхем чувствовал, что несет огромную ответственность за этого человека. Все годы их совместного служения клану Грэхем играл для Йана роль отца. Он задался целью сделать из него самого лучшего лаэрда за всю историю клана. И Йан не разочаровал его. В поставленных перед ним задачах он оправдал все надежды, превзошел все ожидания и, будучи еще совсем юным, обогнал по силе и решительности не только своих ровесников, но и воинов более старшего возраста.

Когда Йану исполнилось двенадцать лет, он остался единственным родственником своего младшего брата, которому к тому времени было всего пять. Жизнь Йана всегда была полна трудностей, и казалось, не имеет значения, сколько их еще она навалит на его плечи, — юноша с достоинством нес этот груз. Если возникала такая необходимость, он трудился с рассвета до заката. И за подобное прилежание ему, конечно же, воздавалось сторицей. Йан стал самым молодым воином в истории клана, которому доверили честь возглавить его.

Но ему пришлось дорого заплатить за эту честь. За годы непрестанной работы и сражений у Йана никогда не было свободного времени для смеха, для радости, для счастья…

Грэхем заложил руки за спину и откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание присутствующих. Для начала он решил попытаться переубедить Йана. А после того, как старейшины с удовлетворением отметят, что глава их выполнил свой долг, он заявит о своей поддержке лаэрда.

— Йан, еще есть время изменить решение, — твердо заявил Грэхем.

Члены Совета тут же закивали головами. Йан так стремительно вскочил со своего стула, что тот отлетел в сторону. Джудит попятилась в испуге и наткнулась на Бродика. Это только усилило ее страх. Она обернулась и увидела, что воины вновь выстроились в ряд за ее спиной.

— Почему вы ходите за мной по пятам? — в отчаянии спросила она.

Йан оглянулся. Этот смешной вопрос смягчил его гнев. Он покачал головой.

— Они не за тобой ходят, Джудит. Они демонстрируют мне свою преданность.

Подобное объяснение не внесло спокойствия в ее душу.

— Тогда заставьте их демонстрировать свою преданность в каком-нибудь другом месте, — предложила она, — эти люди загораживают мне дорогу, а я хочу уйти отсюда…

— А я хочу, чтобы вы остались, — возразил Йан.

— Йан, мне здесь не место.

— Да, она права!

Этот вопль издал Джелфрид. Йан повернулся к нему лицом, чтобы высказать свое возражение.

И в тот же момент разразилась буря. И Джудит оказалась в ее эпицентре. От крика у нее сразу же разболелась голова. Йан голоса не повышал, но старейшины орали, не закрывая рта.

По-видимому, спор шел о каком-то союзе. По крайней мере это единственное слово, которое вновь и вновь выкрикивали члены Совета, все более впадая в ярость. Йан поддерживал этот союз, а Совет яростно ему противился.

Скоро одному из старейшин сделалось худо. Выкрикнув очередное свое мнение, он зашелся в приступе кашля. Бедняга задыхался и ловил открытым ртом воздух. По-видимому, Джудит была единственной, кто заметил его плачевное состояние. Она подняла перевернутый Йаном стул и, подбежав к стоящему в стороне столику, налила воды в один из серебряных кубков. Никто не пытался ее остановить. Словесная баталия разгоралась все жарче и жарче. Джудит подала воду закашлявшемуся старейшине и, едва тот сделал первый глоток, принялась барабанить его по спине.

Вскоре он махнул ей рукой, давая понять, что продолжать нет необходимости, и обернулся, чтобы поблагодарить. И тут его водянистые глаза округлились до предела. Джудит поняла, что до него только сейчас дошло, кто именно ему помогал. От изумления старейшина ахнул и закашлялся снова.

— Вам нельзя так волноваться, — сказала Джудит и снова принялась колотить его между лопаток. — И еще вам не следует испытывать неприязнь по отношению ко мне, — заметила она. — Ненавидеть — грешно. Спросите у отца Лэггана, если мне не верите. Кроме того, я ведь ничего плохого вам не сделала.

Джудит была так увлечена своими добрыми советами, что не заметила, как крики спорщиков постепенно стихли.

— Джудит, перестаньте бить Джелфрида, — прогремел в наступившей тишине голос Йана.

Она подняла глаза и с удивлением увидела на его лице улыбку.

— Пожалуйста, перестаньте мной командовать, — ответила она. — Я пытаюсь помочь этому человеку. Сделайте еще глоток, — предложила она Джелфриду. — Уверена, это вам поможет.

— А вы оставите меня после этого в покое?

— Вам нет нужды разговаривать со мной в подобном тоне, — сказала Джудит. — Буду рада оставить вас в покое.

Она повернулась и, подойдя к Йану, спросила возмущенным шепотом:

— Почему я должна здесь оставаться?

— Девушка заслуживает того, чтобы ей объяснили наконец, что здесь происходит, — раздался голос отца Лэггана. — Она должна дать свое согласие, Йан.

— Она его даст! — крикнул ему в ответ Йан.

— Тогда лучше перейти к делу, — предложил священник. — Мне нужно добраться до земли Дунбаров до наступления темноты. Мерлин недолго продержится. Я мог бы, конечно, потом вернуться, если вы считаете, что вам понадобится время, чтобы убедить девушку…

— Нет!

— На что я должна дать согласие? — не поняла Джудит.

Йан ответил не сразу. Он повернулся, посмотрел на своих воинов и нахмурил брови, давая этим понять, что им следует отойти назад. Но те сделали вид, что не поняли его молчаливый приказ. «Они наслаждаются моим смущением», — понял Йан, видя, как ухмыляются эти черти.

— Грэхем? — спросил он.

— Я поддерживаю ваше решение, — ответил глава. Йан удовлетворенно кивнул.

— Джелфрид?

— Нет.

— Дункан?

— Нет.

— Нет.

— Винсент? Старейшина не ответил.

— Разбудите его кто-нибудь, — приказал Грэхем.

— Я не сплю, — раздался голос Винсента. — Я просто еще не пришел к окончательному решению.

Последующие пять минут прошли в напряженном молчании. Все терпеливо ждали. Бочком, бочком Джудит придвигалась поближе к Йану, пока наконец не коснулась плечом его руки. Ей хотелось, чтобы Йан знал, что она поддерживает его. И тут Джудит улыбнулась сама себе. Она ведь даже не знает, о чем идет спор, и все же готова принять сторону Йана.

Ей трудно было видеть его расстроенным. Она взяла его за руку. Йан не удостоил ее взглядом, но тем не менее крепко сжал пальцы.

Так как все присутствующие в зале смотрели на Винсента, Джудит тоже взглянула на него. Ей показалось, что старейшина все-таки уснул. Сгорбившись над столом, он низко опустил голову, и большие кустистые брови скрыли его глаза от взоров окружающих.

Наконец он вздрогнул и, медленно распрямив спину, произнес негромким голосом:

— Я поддерживаю тебя, Йан.

— Я насчитал три голоса «против» и три «за», включая голос самого лаэрда, — объявил Грэхем.

— И что, черт возьми, нам теперь делать? — проскрипел Оуэн.

— Мы никогда прежде не сталкивались с подобной дилеммой, — возразил Джелфрид. — Но узы есть узы.

— Мы повременим с принятием решения об этом союзе, — заявил Грэхем. Он подождал, пока каждый член Совета не кивнет головой в знак согласия, после чего повернулся лицом к Йану. — Ты можешь продолжать, сынок.

Йан тут же обернулся к Джудит. Неожиданно ему стало не по себе.

Дело в том, что совещание пошло совсем не так, как он ожидал. Он был совершенно уверен, что все, кроме Грэхема, проголосуют против этого союза. Обсуждение не должно было продлиться так долго, и Йан рассчитывал хотя бы пять минут побыть наедине с Джудит, прежде чем придет священник. Это, как он считал, вполне достаточный срок для того, чтобы объяснить девушке все, что он от нее хочет.

Его очень смущало присутствие зрителей. Бродик, в силу своего нетерпеливого характера, не удержался и выпалил:

— Джудит, вы не поедете обратно в Англию. Ни сегодня, ни завтра. Никогда. Йан не собирается отвозить вас домой.

Воин сообщил ей эту новость на редкость веселым голосом. Джудит оглянулась и с удивлением посмотрела на него.

— Вот как? Тогда кто же отвезет меня обратно?

— Никто, — ответил Бродик.

Йан глубоко вздохнул и крепко сжал ее руки в своих ладонях. Даже под взглядами своих соратников ему хотелось подобрать такие слова, какие бы девушка запомнила навсегда. Чертовски неловко себя ощущаешь, пытаясь придумать слова любви — ведь у него совершенно нет опыта в этом деле. Но все же Йан твердо решил не испортить момента.

Это мгновение должно запечатлеться в ее памяти как безупречно прекрасное.

— Джудит, — начал он.

— Да, Йан? — откликнулась девушка.

— Я вас оставляю себе.

Глава 10

— Вы не можете так просто… распоряжаться мной…

— Нет, милая, может, — весело возразил ей Алекс.

— Он — лаэрд, — напомнил Грэхем. — Он может делать все, что ему заблагорассудится.

— Дело не в том, что он лаэрд, — вмешался Бродик. — Франклин оставил себе МэрЙан, а ведь он не был лаэрдом. А Роберт оставил себе Миган, — добавил он, пожимая плечами.

— А я себе — Изабеллу, — вмешался Уинслоу.

— Таков наш обычай, милая, — пояснил Гаури.

— Ты не просто оставил себе Изабеллу, — поправил Бродик брата, решив внести в дело полную ясность. — Ты просил ее руки. Это другое дело.

— Я бы все равно оставил ее себе, даже если бы отец возражал, — спорил Уинслоу.

Джудит не верила своим ушам. Эти люди явно сошли с ума. Она вырвала свои руки из рук Йана и сделала шаг назад, спасаясь от окружающего ее безумия. При этом она наступила Грэхему на ногу и тут же обернулась, чтобы принести извинения.

— Прошу прощения, Грэхем, я не хотела причинить вам боль… Он ведь не может просто так оставить меня себе, правда? Грэхем утвердительно кивнул.

— Гаури сказал правду, таков наш обычай, — объяснил он. — Но в любом случае нужно, чтобы вы дали свое согласие.

Голос его был полон сочувствия. Он видел, что Йан поверг эту миленькую девушку в полнейшее изумление. Да, сейчас она немного ошарашена, но в глубине души несомненно испытывает восторг. Быть избранной в жены лаэрду самим лаэрдом — высочайшая честь. «Да, видимо, она так счастлива, что не способна связно выразить свои мысли», — решил Грэхем.

Но он ошибался. Через пару минут Джудит пришла в себя и затрясла головой. Возможно, она и смогла бы обуздать свой гнев, если бы не сторонники Йана, вновь дружно закивавшие ей.

Бог свидетель, если бы Джудит имела на это право, она поколотила бы их всех. Но сначала необходимо вновь обрести способность говорить связно. Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох, после чего хрипло произнесла:

— Йан, могу ли я поговорить с вами наедине?

— У нас нет времени на болтовню, милая, — возразил отец Лэгган. — Мерлин не может ждать.

— Мерлин? — растерянно переспросила Джудит.

— Это человек из клана Дунбаров, — объяснил Грэхем и прибавил с улыбкой: — Он нуждается в священнике. Джудит повернулась к отцу Лэггану.

— Тогда вы должны ехать к нему, — заявила она. — Он умирает?

Священник покачал головой.

— Он уже умер, Джудит. И теперь его семья ждет меня, чтобы совершить похоронный обряд. Жара, видите ли. Тело не продержится слишком долго.

— Да, его нужно как можно быстрее предать земле, — пояснил Бродик. — Но сначала священник вас обвенчает. В первую очередь — Мэйтленды, Дунбары — потом.

— Тело не продержится? — повторила Джудит слова священника и поднесла руку ко лбу.

— Жара, — напомнил ей Бродик.

Девушку охватила дрожь. Йан сжалился над ней. Ему понадобились аж два дня напряженных раздумий, чтобы прийти к выводу, что он не может просто так взять и отпустить Джудит. Теперь же он понял, что девушке также следует дать какое-то время на обдумывание его предложения.

Но, к сожалению, времени на обдумывание оставалось не так уж и много. После разговора с Патриком, подтвердившего худшие из его подозрений, Йан понял, что жениться на Джудит ему следует как можно быстрее. Нельзя было допустить, чтобы кто-то другой узнал правду о ее отце. Нет, он должен обвенчаться с ней сейчас. Это единственный способ уберечь ее от этих ублюдков Маклинов.

Йан схватил Джудит за руку и отвел в затемненный угол зала. Девушка то и дело спотыкалась, так что ему пришлось почти что тащить ее за собой. В углу Джудит прислонилась спиной к стене. Йан встал прямо перед ней, закрыв собой практически все обозримое пространство.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— Нет.

—Да.

— Я не могу.

— Можешь.

— Йан, отнесись к этому серьезно. Я не могу выйти за тебя замуж. Если бы даже и хотела, все равно это было бы невозможно.

— Ты же хочешь выйти за меня, — возразил он. — Разве не так?

Уже одна мысль о том, что Джудит может не хотеть его, повергла Йана в смятение. Ему пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя.

— Ты же хочешь, черт возьми, — сказал он.

— Ах так? И из чего же ты это заключил?

— Ты мне доверяешь.

Гнев Джудит немного утих. Из всех причин, которые Йан мог ей привести, он выбрал ту, против которой ей нечего было возразить. Она действительно ему доверяла от всего сердца.

— Со мной ты чувствуешь себя в безопасности. Это утверждение Джудит тоже не могла оспорить.

— Ты знаешь, что я никому не позволю причинить тебе вред, — прибавил он и ласково посмотрел ей в глаза.

Те в одно мгновение наполнились слезами. Господи, как бы ей хотелось, чтобы невозможное стало возможным.

— Йан, ты меня любишь? — спросила она. Он нагнулся и поцеловал ее в висок.

— Я никогда ни одну женщину не хотел так, как тебя, — ответил он. — И ты тоже меня хочешь. Не отрицай этого. Плечи Джудит послушно опустились.

— Я и не отрицаю, — прошептала она. — Но хотеть и любить — это разные вещи. Возможно, и я не люблю тебя, — прибавила она.

Едва эти слова сорвались с ее губ, как Джудит поняла, что сказала неправду.

И Йан тоже это понял.

— Нет, Джудит, ты любишь меня!

По щеке ее пробежала слеза.

— Ты порождаешь в моем сознании невозможные мысли, — прошептала девушка.

Йан ласково смахнул ей эту слезу. Его ладони обхватили ее голову.

— Нет ничего невозможного, Джудит. Выходи за меня. Позволь мне защищать тебя всю жизнь.

«Сейчас мне необходимо рассказать ему всю правду, — подумала она. — Только таким образом можно заставить его пересмотреть свое решение…»

— Есть кое-что такое, чего ты обо мне не знаешь, — начала Джудит. — Мой отец…

Его губы приникли к ее губам, решительно положив конец всяким признаниям. Поцелуй был долгим и страстным, и, когда Йан наконец отпустил ее, Джудит стоило большого труда вновь собраться с мыслями.

Она опять попыталась рассказать ему правду, но он опять прервал ее признание затяжным поцелуем.

— Джудит, ничего не говори мне о своей семье, — приказал Йан. — Меня ничто не остановит, пусть даже твой отец окажется королем Англии. И больше об этом ни слова, ясно?

— Но, Йан…

— Твое прошлое не имеет значения, — произнес он тихим, но настойчивым голосом. — Забудь об этом, Джудит. Ты будешь моей. Отныне я стану твоей семьей и буду заботиться о тебе.

С его стороны это звучало так заманчиво! Джудит не знала, что и делать.

— Я должна подумать, — сказала она. — Через несколько дней…

— Боже правый! — воскликнул отец Лэгган. — Мерлин так долго не продержится, милая. Вспомни о жаре.

— Зачем же ждать? — недоуменно спросил Алекс.

— Йан же сказал, что оставляет тебя. Давайте сыграем свадьбу, и дело с концом, — предложил Бродик.

Только теперь Джудит поняла, что все они слушали ее разговор с Йаном. Ей захотелось закричать. И она закричала.

— Я никому не позволю торопить себя в таком деле! Существует множество причин, по которым я не могу выйти замуж за вашего лаэрда, и мне нужно время, чтобы обдумать…

— Что же это за причины? — поинтересовался Грэхем. Йан повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы с нами или против нас?

— Все это мне, конечно, не слишком нравится, но ты же знаешь, что я на твоей стороне. Я поддерживаю тебя. Джелфрид, а ты?

— Я согласен, — ответил Джелфрид, хмуро посмотрев в сторону Джудит.

Все остальные члены Совета присоединились к согласию Джелфрида один за другим, как костяшки домино.

Однако терпение Джудит подошло к концу.

— Как вы можете одновременно выражать одобрение и так свирепо смотреть на меня? — возмутилась она и, повернувшись к Йану, ткнула его кулаком в грудь. — Я не хочу здесь жить. Я уже решила, что буду жить у тети Милисенты и дяди Герберта. И знаешь, почему? Потому что они не считают меня ниже себя, вот почему. Ну? — вызывающе посмотрела она на Йана.

— Что — ну? — улыбнулся тот. Гнев этой женщины обвораживал его больше, чем что бы то ни было.

— Я им нравлюсь, — выпалила она.

— Нам ты тоже нравишься, Джудит, — сообщил ей по секрету Алекс.

— Ты вообще всем нравишься, — добавил Патрик, утвердительно кивнув головой.

Джудит не позволила себе поверить в подобную чепуху. И Бродик, между прочим, тоже. Он бросил на Патрика такой взгляд, словно тот только что сошел с ума.

— Зато мне не нравится ни один из вас, грубияны, —заявила она. — Я и думать не могу о том, чтобы остаться здесь. Не стану я растить своих детей… Боже мой, Йан, у меня ведь не будет детей, ты помнишь?

— Джудит, успокойся, — приказал Йан и крепко обнял ее за плечи.

— Она не хочет детей? — удивился Грэхем. На лице его было написано возмущение. — Йан, ты не должен допускать подобных разговоров. Тебе необходим наследник.

— Она бесплодна? — свирепо спросил Джелфрид.

— Этого она не сказала, — ответил ему Винсент.

— Это моя вина, — вмешался Уинслоу.

— Твоя вина, что эта женщина бесплодна? — продолжал бушевать Джелфрид. — Как это понимать, Уинслоу?

Патрик рассмеялся. Бродик толкнул его локтем, чтобы тот прекратил смех.

— Ей пришлось помогать Изабелле при родах, — объяснил он Джелфриду. — И это ее напугало. Вот и все. Она отнюдь не бесплодна.

Старейшины облегченно вздохнули. Йан больше не обращал внимания ни на кого, кроме Джудит. Наклонившись к ее уху, он прошептал:

— Ты права, тебе нужно время, чтобы обдумать мое предложение. Думай столько, сколько захочешь.

Было в его голосе что-то такое, что вызвало у девушки подозрение. И почти сразу же она поняла, что именно. Произнося эти слова, Йан улыбался.

— И сколько же ты даешь мне времени на обдумывание? — спросила она.

— Сегодня ночью ты спишь в моей постели. Мне казалось, что сначала ты захочешь обвенчаться…

Джудит вырвалась из его объятий и взглянула ему в лицо. Все! У нее не осталось ни единого шанса. Теперь ей стало это ясно. Господи, да она действительно его любит! Только вот как объяснить причину этой любви?

Нет, она определенно сошла с ума.

— Боже мой, ну почему я тебя так люблю?

Джудит не понимала, что выкрикнула этот вопрос вслух, до тех пор, пока не услышала, как расхохотался Патрик.

— Ну вот, все и решено. Она согласна! — воскликнул отец Лэгган. — Давайте покончим с этим поскорее. Патрик, становись справа от Йана, а вы, Грэхем, вы встаньте рядом с Джудит. Вы будете выдавать ее замуж. Во имя Отца и Сына…

— Мы тоже выдаем ее замуж, — твердо заявил Джелфрид, оскорбленный тем, что его отстраняют от участия в столь важной церемонии.

— Да, и мы тоже, — пробормотал Дункан.

Скрип стульев отвлек внимание священника. Подождав, пока остальные старейшины тесной толпой окружат Джудит, он начал снова.

— Во имя Отца…

— Ты хочешь жениться на мне только для того, чтобы иметь возможность командовать мной, — заметила Джудит, обращаясь к Йану.

— Есть такое преимущество, — усмехнулся тот.

— Я думала, что Дунбары — ваши враги, — сказала она. — И все же ваш священник…

— Л как, по-вашему, умер Мерлин? — спросил Бродик.

— Брось, сынок, тебя нельзя назвать виновником его смерти, — возразил Грэхем. — Он погиб, упав со скалы.

— Уинслоу, разве не ты толкнул его, когда он бросился на тебя с ножом? — не унимался Бродик. Брат покачал головой.

— Он оступился раньше, чем я успел до него добраться.

Джудит возмутил этот разговор. Патрик решил дать ответ на ее первый вопрос, поскольку никто из присутствующих делать этого явно не собирался.

— У нас не хватает священнослужителей для отправления церковных обрядов, — пояснил он. — Поэтому отцу Лэггану разрешено приходить и уходить, когда вздумается.

— Он обслуживает довольно обширный район, — вмешался в разговор Алекс, — практически все кланы, с которыми мы враждуем: и Дунбаров, и Макферсонов, и Маклинов, и других, конечно…

Джудит поразило количество их врагов, о чем она и сказала Грэхему. Разумеется, ей и в самом деле хотелось побольше узнать о Мэйтлендах. Но, кроме того, ей было необходимо время, чтобы собраться с мыслями. Она чувствовала себя как в тумане. Ее, словно ребенка, окунувшегося в холодную воду, била дрожь.

— Алекс вам далеко не всех перечислил, — сообщил ей Грэхем.

— Разве вашим людям никто не нравится? — удивилась Джудит.

Грэхем пожал плечами.

— Мы можем продолжать? — нетерпеливо воскликнул отец Лэгган. — Во имя Отца…

— Я приглашу в гости тетю Милисенту и дядю Герберта, Йан, и не собираюсь спрашивать на это разрешения у Совета.

— …и Сына, — продолжил священник уже более громким голосом.

— А потом вы захотите пригласить сюда короля Джона, — мрачно предсказал Дункан.

— Этого мы не сможем вам позволить, милая, — пробормотал Оуэн.

— Пожалуйста, возьмитесь теперь за руки и сосредоточьтесь на церемонии! — в отчаянии закричал отец Лэгган, уже утратив надежду обратить на себя внимание иным способом.

— Я не хочу, чтобы сюда приезжал король Джон, — горячо возразила Джудит и хмуро посмотрела в сторону Оуэна, высказавшего столь возмутительное предположение. — Я хочу пригласить только своих дядю и тетю. И я их приглашу. — И, выглянув из-за спины Грэхема, она повернулась к Йану. — Да или нет, Йан?

— Посмотрим… Грэхем, это я женюсь на Джудит, а не ты. Отпусти ее руку. Джудит, отодвинься от него.

Окончательно отчаявшись навести хоть какой-нибудь порядок в зале, отец Лэгган махнул рукой и продолжил церемонию. Только Йан еще прислушивался к его словам. Он сразу же согласился взять Джудит в жены.

А вот Джудит не была столь сговорчива. Йану стало даже немного жаль эту милую девушку. Она выглядела совершенно сбитой с толку.

— Джудит, берешь ли ты Йана в мужья? Она подняла глаза на Йана:

— Посмотрим, — ответила она и подняла глаза на Йана.

— Так не годится, милая. Ты должна сказать «да, беру», — укоризненно покачал он головой.

— А я беру? Йан улыбнулся.

— Твои тетя и дядя приедут к нам в гости, обещаю тебе.

— Спасибо, — улыбнулась в ответ Джудит.

— Вы все же должны ответить мне: «да» или «нет», — напомнил ей отец Лэгган.

— А он согласится любить меня и заботиться обо мне? —спросила она, кивнув в сторону Йана.

— Боже правый, но он же только что согласился! — нетерпеливо воскликнул Бродик.

— Йан, если я останусь с вами, мне придется здесь кое-что изменить.

— Но, Джудит, нам по душе нынешний порядок вещей, — возразил Грэхем.

— А мне здесь не нравится, — настаивала Джудит. — Йан, пока мы не стали мужем и женой, я хочу взять с тебя еще одно обещание.

— Пока не стали? Но мы же на середине… — попытался вмешаться священник.

— Какое обещание? — спросил Грэхем. — Возможно, Совету сначала придется его обдумать.

— Вы не станете его обдумывать, — возразила Джудит. — Это сугубо личное обещание. Йан?

— Да, Джудит?

О Господи, как ей нравится его улыбка! Она легонько вздохнула, поманила его пальчиком и стала что-то быстро шептать на ухо. Грэхему пришлось посторониться, чтобы дать ей место. Как только Йан наклонился, все остальные подались вперед, стремясь подслушать.

Но им оставалось лишь гадать о том, что говорит девушка. То, о чем она просила лаэрда, явно удивило последнего, судя по выражению его лица.

— Это для тебя важно? — прошептал он.

—Да.

— Ладно, обещаю.

Лишь получив от него нужное обещание, Джудит осознала, что все это время сдерживала дыхание. Девушка шумно вздохнула, и глаза ее наполнились слезами.

Она была так тронута! Ее возлюбленный не рассмеялся и не обиделся. Просто спросил, важно ли это для нее, и, когда она ответила «да», немедленно согласился.

— Вы, случайно, не расслышали, о чем шла речь, Грэхем? — спросил Алекс громким шепотом.

— Что-то насчет выпивки, — прошептал в ответ Грэхем.

— Ей хочется выпить? — изумился Джелфрид.

— Нет, я уловил слово «напиться», — встрял Оуэн.

— Почему же она хочет напиться? — заинтересовался Винсент.

Стараясь не рассмеяться, Джудит вновь обратилась к отцу Лэггану.

— Я отвечу «да», — сообщила она ему. — Не начать ли нам, святой отец?

— Эта девушка не в состоянии следить за ходом событий, — заметил Винсент.

Отец Лэгган произносил последнее благословение, когда Джудит закончила пререкаться со старейшиной по поводу его невежливого замечания. «Я прекрасно за всем слежу», — гневно возражала она ему.

Прежде чем снова повернуться к священнику, Джудит все же вынудила Винсента извиниться.

— Патрик, пожалуйста, сходи и приведи Фрэнсис Кэтрин. Я бы хотела, чтобы она стояла рядом со мной во время церемонии, — попросила она.

— Вы можете поцеловать новобрачную, — объявил отец Лэгган.

Фрэнсис Кэтрин мерила шагами комнату, когда Джудит наконец открыла дверь и вошла в дом.

— Слава Богу, ты здесь! Я так беспокоилась. Джудит, почему так долго? Ты такая бледная! Они тебя огорчили, да? — Прервав свои восклицания, она разгневанно вздохнула. — Они ведь не посмели приказать тебе вернуться обратно в Англию, правда?

Джудит присела у стола.

— Они уехали, — прошептала она.

— Кто уехал?

— Все. Они просто… уехали. Даже Йан. Хотя сначала он меня поцеловал. Но потом тоже уехал. И я даже не знаю куда…

Фрэнсис Кэтрин никогда прежде не видела подругу в таком состоянии. Казалось, девушка грезит наяву.

— Ты меня пугаешь, Джудит. Пожалуйста, расскажи, что случилось.

— Я вышла замуж.

Фрэнсис Кэтрин рухнула на стул.

— Вышла замуж?

Джудит кивнула, продолжая бессмысленно смотреть перед собой. Мысли ее все еще были заняты странной брачной церемонией.

От изумления Фрэнсис Кэтрин не могла вымолвить ни слова. Она сидела и просто смотрела на свою подругу.

— Ты вышла замуж за Йана?

— Кажется, да.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «кажется»?

— Между нами стоял Грэхем. Может быть, я за него вышла замуж? Нет, уверена, что это был Йан. Потому что он меня поцеловал… А Грэхем нет.

Фрэнсис Кэтрин не знала, как отнестись к этой новости. Конечно, она была в восторге, потому что подруге больше уже не придется возвращаться назад в Англию, но в то же время она испытывала какую-то странную ярость.

— Почему такая спешка? Цветов ведь тоже не было, да? Ты не могла обвенчаться в церкви. У нас нет никакой церкви. Черт побери, Джудит, ты должна была настоять, чтобы Йан все сделал, как положено!

— Я понятия не имею, почему так поспешно, — призналась Джудит. — Но у Йана наверняка имелись на то какие-то свои причины. Пожалуйста, не огорчайся по этому поводу.

— Но я-то должна была там присутствовать! — вскричала Фрэнсис Кэтрин.

— Да, должна была, — согласилась Джудит. Следующая минута прошла в молчании. Потом Фрэнсис Кэтрин заговорила снова:

— Мы рады этому замужеству? Джудит пожала плечами.

— Наверное, рады.

Глаза Фрэнсис Кэтрин наполнились слезами.

— Ну что ж, ты заслужила, чтобы твои мечты наконец осуществились.

Джудит, разумеется, поняла, о чем говорит подруга. Она покачала головой и попробовала утешить Фрэнсис Кэтрин.

— Мечты существуют для того, чтобы маленьким девочкам было о чем друг с другом пошептаться. На самом деле они не осуществляются никогда. Я уже взрослая женщина, Фрэнсис Кэтрин, и не мечтаю о невозможном.

Но подруга не собиралась сдаваться.

— Ты забываешь, с кем говоришь, Джудит. Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. Знаю все о твоей ужасной жизни с матерью-ведьмой и дядей-пьяницей. Знаю о боли и одиночестве. Твои мечты стали для тебя своеобразной защитой от обид. Можешь уверять меня, что это всего лишь твое живое воображение, что эти мечты, которые, как ты сейчас утверждаешь, уже не имеют значения, но я-то знаю…

Голос ее сорвался на рыдание. Она глубоко вздохнула и продолжила:

— Я знаю, что мечты спасли тебя от отчаяния. Не смей притворяться, что они ничего для тебя не значат. Я все равно тебе не поверю.

— Фрэнсис Кэтрин, пожалуйста, будь благоразумной, — в отчаянии воскликнула Джудит. — Не все было так ужасно. Милисента и Герберт уравновешивали мою жизнь. Кроме того, я была еще очень маленькой, когда предавалась столь глупым мечтам. Я всего лишь представляла себе свою будущую свадьбу. Там был мой отец, помнишь? Я полагала, что этот человек мертв, и все же воображала его стоящим рядом со мной в церкви. И муж мой должен был быть невероятно счастлив и едва удерживаться от слез… И вот теперь я спрашиваю тебя, можешь ли ты вообразить себе Йана, рыдающего от счастья при одном только взгляде на меня?

Фрэнсис Кэтрин не смогла сдержать улыбки.

— Мой муж тоже должен был бы рыдать от счастья. Но Патрик не рыдал. Он торжествовал.

— Я теперь никогда больше не увижу свою мать… — прошептала Джудит.

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— И никогда больше не покинешь меня…

— Я хочу, чтобы ты радовалась этому.

— Хорошо. Я радуюсь. А теперь расскажи, что же все-таки произошло. Я хочу знать подробности.

Джудит выполнила просьбу подруги. К концу ее повествования Фрэнсис Кэтрин звонко хохотала. Джудит с трудом восстанавливала в памяти события предыдущего часа, оправдываясь тем, что все происходило ужасно бестолково.

— Я спросила Йана, любит ли он меня, — рассказывала она. — Он мне не ответил. Но я вспомнила об этом только тогда, когда все уже кончилось и Йан потянулся ко мне за поцелуем. Он сказал, что хочет меня. И еще я все время пыталась рассказать ему о своем отце, но он не позволил мне произнести ни слова. Сказал, что это не имеет никакого значения. Что я должна забыть об этом. Он прямо так и сказал. А я действительно пыталась рассказать ему правду. Наверное, мне следовало приложить побольше усилий… Фрэнсис Кэтрин фыркнула.

— Только не вздумай волноваться из-за отца. Больше мы никогда не будем о нем упоминать. И никто ничего не узнает. Джудит кивнула.

— Но прежде заставила Йана дать мне два обещания. Милисента и Герберт могут теперь приехать к нам в гости.

— А какое второе обещание?

— Йан никогда не будет напиваться в моем присутствии.

Глаза Фрэнсис Кэтрин наполнились слезами. Ей никогда бы не пришло в голову брать подобное обещание со своего мужа. При этом она хорошо понимала озабоченность Джудит.

— За то время, которое я здесь живу, мне еще ни разу не доводилось видеть Йана пьяным, — сказала она.

— Он сдержит свое слово, — прошептала Джудит и вздохнула. — Интересно, где я буду сегодня ночевать?..

— Йан придет за тобой, — с уверенностью в голосе произнесла Фрэнсис Кэтрин.

— В какое положение я себя поставила?

— Ты его любишь?

—Да.

— И он, наверное, тоже любит тебя.

— Надеюсь, что это так, — согласилась Джудит. — Йан не получает никакой выгоды от этого брака, значит, он меня любит.

— Тебя страшит ваша первая ночь?

— Немного. А ты волновалась в первый раз?

— Я плакала!

Почему-то это признание вызвало у девушек приступ истерического хохота. Вошедшие в дом Йан и Патрик заулыбались, увидев хохочущих Фрэнсис Кэтрин и Джудит.

Патрик поинтересовался, что их так рассмешило. Его вопрос заставил девушек расхохотаться еще сильнее. В конце концов Патрик сдался. «У них просто не хватает здравого смысла», — решил он.

Йан внимательно посмотрел на Джудит.

— Почему ты здесь? — спросил он.

— Хотела рассказать Фрэнсис Кэтрин о том, что произошло в замке. Мы ведь с тобой действительно обвенчались, да?

— Джудит сомневалась, не вышла ли она замуж за Грэхема, — сообщила Фрэнсис Кэтрин мужу.

Йан покачал головой и, подойдя к новобрачной, поднял ее на ноги. Она ни разу не взглянула на него с тех пор, как он переступил порог дома, и это его тревожило.

— Пора домой, — тихо сказал он. Джудит затрепетала.

— Я только соберу некоторые вещи, — прошептала она, низко наклонив голову, и, зайдя за ширму, робко спросила: — А где наш дом?

— Там, где вы венчались, — поспешил объяснить Патрик.

Джудит скривилась — благо никто этого не видел — и вздохнула. Боже, ей придется жить в этом уродливом замке! А впрочем, ее это не должно особенно тревожить: ведь в нем живет Йан, а остальное не имеет значения.

Собирая необходимые вещи, Джудит слушала краем уха, как беседуют вполголоса братья.

К величайшему своему удивлению, она заметила вдруг, что руки ее дрожат.

Уложив наконец все необходимое в маленький саквояж, Джудит присела на краешек кровати. Только сейчас она осознала в полной мере смысл того, что произошло несколько часов назад.

Итак, отныне она — замужняя женщина. Сердце ее внезапно забилось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Девушка поняла, что начинает нервничать, и постаралась взять себя в руки.

Боже правый, а вдруг она сделала ошибку? Все произошло так быстро! Но ведь Йан любит ее, не так ли? И не важно, что он не смог выразить этого словами. Кроме жены, этот брак не дает ему ровным счетом ничего. А значит, никаких иных мотивов, помимо любви, у него не было и быть не могло.

Что, если она не сможет ужиться с этими людьми? Если они никогда не признают ее своей? В конце концов Джудит поняла основную причину своей тревоги. Что, если она не сможет стать хорошей женой? Она же совершенно не знает, как доставлять мужчине удовольствие в постели. Йану ведь известно, что она неопытна. Значит, его обязанность — научить ее всему, чему нужно. Но что, если она принадлежит к разряду тех женщин, которых нельзя ничему научить?

Ей не хотелось, чтобы Йан считал ее недостойной себя. Уж лучше бы ей тогда умереть.

— Джудит?

Его голос едва ли был громче шепота. И все же Джудит вздрогнула. Это не ускользнуло от его внимания. Он видел, что его молодая жена выглядит так, будто готова в любую минуту упасть в обморок. Джудит боялась. И Йану казалось, что он понимает почему.

— Я готова идти, — произнесла Джудит дрожащим голосом.

Она сидела на кровати, держа на коленях свой саквояж, в который вцепилась мертвой хваткой. Подавив улыбку, Йан подошел и сел рядом с ней.

— Почему ты тут сидишь? — спросил он.

— Просто размышляю, — пожала плечами девушка.

— О чем?

Она не ответила. И не взглянула на него, глаза ее были по-прежнему опущены.

Йан решил не торопить ее. Он будет вести себя так, как будто у них еще уйма времени. Несколько минут они сидели молча. Джудит слышала, как Фрэнсис Кэтрин что-то шептала своему мужу. До ее слуха донеслось слово «цветы», и девушка подумала, что подруга, должно быть, жалуется на отсутствие оных во время венчания.

— Мне можно будет принять ванну сегодня вечером? — спросила она Йана.

— Да, — кивнул тот.

— Пойдем?

— Ты уже закончила размышлять?

— Да, спасибо.

Йан поднялся. Джудит — следом. Взявшись за руки, они направились к выходу.

Но Фрэнсис Кэтрин загородила им дорогу. Она твердо решила заставить их остаться поужинать. Поскольку к тому времени все уже было готово, Йан согласился. Джудит ела очень плохо, слишком нервничала. Зато у Йана с аппетитом все было в порядке. Они с Патриком ели как люди, которые только что завершили сорокадневный Великий пост.

Однако после ужина Йан не пожелал задерживаться ни на минуту. И Джудит тоже. Держась за руки, они направились к замку… Внутри было темно. Йан повел Джудит на второй этаж. Его спальня находилась слева от лестничной площадки, и в нее вела первая из трех расположенных в узком коридоре дверей.

Спальня сверкала огнями и манила теплом. Прямо напротив входа был установлен камин, в котором полыхал яркий огонь, основательно прогревший воздух в помещении. Поражающая своими размерами кровать Йана стояла слева от двери. Покрыта она была пледом. Рядом стоял небольшой комод, на котором потрескивали две свечи.

Возле камина стоял один-единственный в комнате стул. Второй комод, гораздо больших размеров, располагался у противоположной стены. На нем стояла покрытая резьбой и оправленная в золото квадратная шкатулка.

«Йан не любит лишних вещей», — решила Джудит. Комната выглядела практично, по-деловому и была очень похожа на человека, который в ней ночевал.

Прямо перед камином стояла большая деревянная бадья с водой, от которой шел пар. Йан заботливо предупредил просьбу своей молодой жены насчет ванны еще до того, как девушка обратилась с ней к нему.

Он бросил на кровать ее саквояж.

— Тебе нужно что-нибудь еще?

«Мне нужно перестать бояться», — подумала Джудит, но вслух ему об этом не сказала.

— Нет, спасибо. — Она продолжала стоять посреди комнаты, сложив на животе руки, ожидая, что Йан выйдет и она сможет выкупаться в одиночестве.

Йан же не понимал, почему его жена колеблется.

— Тебе помочь раздеться? — спросил он на всякий случай.

— Нет, — выпалила Джудит, шокированная подобным предложением. — Я еще не забыла, как это делается.

Он кивнул и поманил ее к себе пальцем. Девушка подошла не колеблясь.

Йану понравилось, что она не вздрогнула, когда он протянул к ней руку. Отведя пряди ее волос за спину, он скользнул пальцами под вырез платья и, вытянув оттуда цепочку, снял ее, не говоря ни слова.

— Ты помнишь о тех обещаниях, которые заставила меня дать тебе сегодня днем?

Джудит кивнула. Боже милостивый, неужели он хочет сообщить ей, что передумал?

Йан заметил тревогу в ее глазах и покачал головой.

— Никогда еще я не нарушил своего слова, Джудит, и сейчас не нарушу. — Его догадка подтвердилась: тревога в ее глазах тут же рассеялась. — Если бы ты знала меня немного лучше, то не беспокоилась бы по этому поводу.

— Но я ведь знаю тебя совсем немного, — прошептала она, как бы извиняясь за свое поведение.

— Я хочу, чтобы ты тоже дала мне одно обещание, — сказал Йан, вложив цепочку с кольцом ей в ладонь. — Мне не хочется, чтобы ты надевала это перед тем, как лечь со мной в постель.

Джудит почувствовала, что это не просьба, а приказ. Йан не объяснил ей его причину. Джудит собралась было спросить, почему он берет с нее подобное обещание, но передумала. Он ведь не заставлял ее объяснять, почему она вздумала вдруг взять с него обещание не напиваться допьяна в ее присутствии.

— Согласна, — кивнула она.

Йан удовлетворенно кивнул в ответ.

— Ты хочешь, чтобы я его выбросила?

— Нет, — покачал он головой. — Положи его вон туда. — Он указал на маленькую шкатулку, стоящую на комоде. — Никто его там не потревожит.

Джудит поспешила сделать то, о чем он просил.

— А я могу держать при себе брошку, подаренную тетей Милисентой? — спросила она. — Мне бы не хотелось ее потерять…

Ответа не последовало. Джудит обернулась и только тогда заметила, что Йана нет в комнате. Он вышел совершенно беззвучно.

Девушка покачала головой. «Нужно будет поговорить с ним об этой невежливой привычке исчезать подобным образом», — решила она.

Поскольку у нее не было ни малейшего представления о том, как долго собирается отсутствовать ее супруг, она разделась и поспешно принялась мыться. Сначала ей не хотелось мочить волосы, но затем она передумала.

Йан приоткрыл дверь как раз в тот момент, когда она ополаскивала их, смывая с шелковистых прядей розовое мыло. Его приятно поразил золотистый оттенок ее кожи. Прикрыв дверь, он прислонился к стене и стал ждать, когда жена закончит.

Ему не хотелось ее смущать. Однако она возится уже целую вечность! Он сходил к пруду, выкупался и вернулся обратно, в надежде на то, что Джудит уже ждет его в постели. Подождав еще пятнадцать минут, он решительно вошел в спальню. Джудит сидела на одеяле, разостланном на полу перед камином, и старательно просушивала волосы. На ней была закрытая белая ночная сорочка и такого же цвета халат.

Йану в этот миг она показалась совершенной красавицей. Кожа ее лица источала розовое сияние, а волосы выглядели так, словно были посыпаны золотым песком.

Йан прислонился к дверному косяку и несколько минут стоял неподвижно, глядя на свою возлюбленную.

Сердце у него сжалось. Она — его жена! Да, теперь она принадлежит ему. Ощущение бесконечного счастья захлестнуло его душу. Он и сам удивился этому ощущению. Все произошедшее показалось ему таким неизбежным… Почему он заставлял себя страдать, пытаясь держаться от нее подальше? В ту минуту, когда он впервые ее поцеловал, ему сразу же следовало признать очевидное: сердце его никогда не допустит, чтобы она досталась другому. Почему ему понадобилось столько времени, чтобы смириться с этим?

«Дела сердечные жутко запутанны», — решил он и вспомнил, как похвалялся Патрику, что женщины ничем не отличаются одна от другой. Только теперь он понял, сколь самонадеян был в тот момент. На свете существовала одна только Джудит. Йан затряс головой, отгоняя от себя глупые мысли. Он же воин! И не пристало ему размышлять над столь неуместными вещами.

Повернувшись лицом в сторону зала, он пронзительно свистнул и вернулся обратно в комнату. Подойдя к очагу, он облокотился на каминную полку и принялся снимать сапоги.

Джудит хотела было спросить, почему он оставил дверь открытой, но тут в спальню вошли трое. Кивнув лаэрду, они прошли через комнату и подняли на руки тяжелую бадью с водой. Вынося ее из комнаты, они старательно отводили взгляды от Джудит.

Йан проводил их до двери и собрался было закрыть ее, но тут кто-то окликнул его по имени. Он тяжело вздохнул и снова вышел из комнаты.

Его не было почти час.

Тепло, исходящее от камина, навевало на Джудит сон. Волосы ее почти высохли и снова завились в локоны. Она поднялась, положила щетку на полку и подошла к кровати. В тот момент, когда она начала снимать халат, в спальню вернулся Йан.

Он закрыл за собой дверь, запер ее на засов и сбросил с себя плед. Взору Джудит предстало его обнаженное тело.

Девушка чуть не умерла от смущения. Она перевела взгляд на потолок, но тем не менее успела довольно хорошо рассмотреть тело мужа. Неудивительно, что Фрэнсис Кэтрин плакала в первую брачную ночь. «Если тело Патрика хоть немного похоже на тело Йана, а скорее всего так оно и есть, — думала Джудит, — то я прекрасно понимаю причину слез Фрэнсис Кэтрин». Видит Бог, у нее самой глаза уже наполняются слезами. Господи, она к этому совершенно не готова! Все-таки она сделала ошибку. Нет-нет, она не готова к подобной близости. Она недостаточно хорошо знает… ей ни за что не следовало…

— Все будет хорошо, Джудит.

Йан стоял прямо перед ней. Джудит не решалась смотреть в его сторону. Он любовно погладил ей плечи.

— Честное слово, все будет хорошо. Ты ведь веришь мне, правда?

В голосе его было столько нежности! Однако это не помогло. Пытаясь успокоиться, Джудит сделала несколько глубоких вдохов. Это тоже не помогло.

И только когда Йан привлек ее к себе и крепко обнял, ей удалось немного успокоиться. «Все будет хорошо. Йан не сделает мне больно. Он меня любит», — подумала она и слегка отстранилась от груди мужа, чтобы заглянуть ему в глаза. В них она почувствовала теплоту и легкую насмешку.

— Не бойся, — прошептал Йан.

— Откуда ты знаешь, что я боюсь? — прошептала Джудит.

Йан улыбнулся. «Боюсь» — не совсем точно сказано, — подумал он. — Ты, милая, просто в ужасе…» Вслух же ответил:

— У тебя на лице такое же выражение, как и в ту ночь, когда я сказал тебе, что Изабелла просит помощи при родах. Джудит опустила глаза.

— Я не хотела тогда помогать, потому что боялась, что не смогу… Йан, мне кажется, что я и сейчас не хочу ничего делать. Я понимаю, что все будет в порядке, но все же было бы лучше не…

Не закончив своих признаний, она снова прижалась к нему.

Йану понравилась ее честность, но вместе с тем его охватило отчаяние. Он еще никогда не делил ложе с девственницей и до этой минуты не понимал, как важно облегчить ей первый опыт плотской любви. От него потребуются время, терпение и большое мужество.

— Что именно тебя пугает? — спросил он. Джудит не ответила. Она дрожала, и Йан понимал, что дрожь эта не от холода.

— Конечно, будет больно, но если я…

— Я не боюсь боли, — выпалила Джудит, и Йан пришел в еще большее недоумение.

— Тогда чего же ты боишься? — В ожидании ответа он принялся поглаживать ее по спине.

— Мужчина всегда может… ты же знаешь, — заикаясь, пробормотала она. — Но некоторые женщины не могут, и, если я окажусь одной из этих женщин, я тебя разочарую…

— Ты меня не разочаруешь, — возразил Йан.

— А мне кажется, что разочарую, — настаивала на своем Джудит. — Мне кажется, что я одна из тех, которые ничего не могут, Йан.

— Ты сможешь, — ответил он ей авторитетным голосом, не до конца понимая, что она имеет в виду, но догадываясь, что, по-видимому, для нее это очень важно и она, безусловно, нуждается сейчас в поддержке. В конце концов у него-то уже имеется опыт в этом деле, и поэтому Джудит поверит всему, что он ей скажет.

Он продолжал нежно поглаживать ей спину. Закрыв глаза, девушка позволила ему успокаивать себя таким способом. «Несомненно, Йан самый заботливый мужчина в мире, и, если он со мной так нежен, его нельзя не любить», — думала она.

Вскоре страх покинул ее. Правда, она по-прежнему немного нервничала, но в этом уже не было ничего необычного. Глубоко вздохнув, она отстранилась от Йана. Не поднимая глаз, она медленно сняла через голову свою ночную сорочку и кинула ее на кровать. Едва сорочка коснулась разноцветного пледа, Джудит снова бросилась в объятия Йана.

Тот вздрогнул.

— Как приятно чувствовать тебя рядом, — шепнул он охрипшим от избытка чувств голосом.

Джудит испытывала чудесные ощущения, о чем и поведала застенчивым, запинающимся голоском мужу.

Тот прижался подбородком к ее макушке.

— Ты мне доставляешь удовольствие, Джудит.

— Но ведь я еще ничего не сделала, — удивилась она.

— Тебе и не нужно ничего делать, — улыбнулся он.

Джудит улыбнулась в ответ. Йан действительно — бережно и неторопливо — помогал ей справиться со смущением. Она понимала, что делает он это вполне сознательно, но не испытывала никакого смущения, будучи благодарной ему за уважение к ее чувствам. Ей даже показалось, что она перестала краснеть.

Жар его твердой плоти, вплотную прижатой к ее животу, все еще пугал ее, но Йан не торопил события, а просто был нежен, медленно ласкал ее, унимая дрожь, и вскоре Джудит окончательно перестала бояться чего бы то ни было.

Ей захотелось его потрогать. Она разжала пальцы, сжимающие его талию, и робко погладила его широкие плечи, потом спину и, наконец, бедра. На ощупь его кожа напоминала ей сталь. Йан очень отличался от нее цветом и фактурой кожи, и Джудит поймала себя на мысли, что восхищена этими восхитительными различиями. Узловатые мускулы его предплечий напоминали ей канаты. Рядом с ним она выглядела хрупкой и беспомощной.

— Ты такой сильный, Йан, а я такая слабая. Мне кажется странным то, что я тебе нравлюсь. Он рассмеялся.

— Ты не слабая. Ты нежная и гладенькая, и очень, очень, очень привлекательная…

Джудит вспыхнула от удовольствия, услышав эти слова. Она потерлась носом о его грудь, улыбаясь тому, как колючие волоски щекочут ей ноздри. Потянувшись вверх, она поцеловала его в шею, туда, где бьется ниточка пульса.

— Мне очень нравится тебя трогать, — призналась она и удивилась собственному признанию.

Однако Йан ничуть не удивился. Он уже знал, что ей нравится прикасаться к нему. И ему нравились ее прикосновения. Одной из самых привлекательных черт Джудит было стремление прикасаться к нему, гладить его" всякий раз, когда появлялась такая возможность. Он вспомнил все те моменты, когда она инстинктивно хватала его за руку, гладила его ладонь, устраивая ему очередной разнос.

Джудит почти не сдерживала себя, общаясь с ним. Но — только с ним. Да-да, он заметил, как сдержанно она вела себя с его воинами во время их путешествия сюда. Конечно, она и с ними была достаточно приветлива, но изо всех сил старалась ни к кому из них не прикоснуться. Она не могла расслабиться, сидя на коленях у Алекса, однако тотчас же уснула, едва лишь пересела на колени к Йану. Она полностью ему доверяла, и сознавать это было для него столь же важно, как и чувствовать ее любовь.

А она действительно его любит — Бог тому свидетель.

— Джудит?

—Да?

— Ты готова перестать от меня прятаться?

Джудит чуть было не рассмеялась. Она и правда от него пряталась, и он понял ее игру с самого начала. Она разжала руки, сделала шаг назад и, заглянув ему в глаза, медленно кивнула.

«У него такая чудесная улыбка», — думала Джудит, глядя на Йана. «У нее самое великолепное тело, какое я когда-либо видел», — думал Йан, глядя на Джудит. Она так изящно сложена — от макушки до кончиков пальцев, — и, если он сейчас же не прикоснется к ней, не сделает ее своей, — видит Бог — он сойдет с ума!

Они потянулись друг к другу одновременно. Джудит обвила руками его шею, а Йан обхватил руками ее ягодицы.

Нагнувшись, он поцеловал ее глубоким, жадным поцелуем, от которого у обоих перехватило дыхание. Его язык шевелился у нее во рту, пробуя на вкус ее сладость.

Тихий рык удовлетворения вырвался у него из груди, когда девушка повторила его любовную игру, потершись о его язык своим языком.

Обнимая ее одной рукой, он потянулся к постели, собираясь откинуть покрывало. Чтобы снова привлечь его внимание, Джудит подергала Йана за волосы и потянулась к его губам за поцелуем.

Ему понравилась ее смелость. И еще ему нравились вырывающиеся у нее из груди тихие стоны. Он поднял ее на руки, перенес на середину кровати и, не давая ей опомниться, опустился на нее сверху, разжимая своим бедром ее бедра. Господи, он никогда прежде не испытывал более чудесного ощущения!

Ее ответная реакция заставила его забыть о своем желании действовать медленно, постепенно готовя ее к вторжению. Поначалу он собирался внимательно следить за своими действиями, тщательно обдумывая, как и где к ней прикоснуться — до тех пор, пока девушка не лишится способности рассуждать, а сможет только получать наслаждение. Джудит же разрушила этот заботливый план. Беспокойно двигаясь под ним, она доводила его до исступления. Он снова приник к ее губам долгим, жарким поцелуем. Наконец, оторвав свои губы от ее рта, он двинулся ниже, пробуя на вкус нежную ароматную кожу ее груди. Руки его гладили, ласкали, дразнили ее, и в конце концов, уже не в силах больше ждать ни секунды, он взял в рот ее сосок и принялся сосать.

Джудит чуть было не соскочила с кровати. По телу ее пробежала дрожь блаженства. Ей показалось, что она больше не вынесет этой сладкой пытки. Прижавшись к нему и закрыв глаза, она полностью отдалась тому наслаждению, которое он дарил ей.

Йан весь дрожал, умирая от желания овладеть ею и чувствуя, что самообладание его постепенно сходит на нет. Желание прикоснуться языком к каждому уголку ее тела затмило все остальные его мысли. Его руки спускались все ниже и ниже по плоскому ее животу, пока не добрались до внутренней поверхности бедер и медленно не раздвинули их. Йан сполз вниз и приник губами к мягкому кудрявому треугольнику, оберегающему ее девственность.

— Йан, не надо.

— Надо, милая.

Джудит попыталась оттолкнуть его, но тут рот его приник к ее лону, а его язык — о Боже! — его язык проник внутрь… Джудит захлестнуло пламя невероятного наслаждения.

Ее бедра невольно приподнялись навстречу его прикосновениям. Ее ногти впились в его лопатки. Она и не подозревала, что мужчина способен ласкать женщину столь интимным способом. И тем не менее сейчас она вовсе не испытывала ни смущения, ни возмущения. Ей хотелось прикасаться к нему так же, как он прикасался к ней — ощутить его на вкус, — но каждый раз, как она пыталась пошевелиться, Йан лишь крепче сжимал объятия и заставлял ее оставаться на месте.

Затем он перевернулся на бок и медленно ввел палец в ее лоно. Краешек пальца потерся о нежный бугорок, спрятанный в складках девичьей кожи, и ответная реакция Джудит чуть было не лишила Йана остатков самообладания. Никогда еще женщина не отвечала ему так откровенно и самозабвенно. Она настолько доверяла ему, что в мгновение ока преодолела в себе всякую робость. С готовностью и любовью девушка отдавала ему свое тело, и он подумал, что скорее умрет, чем позволит себе первым получить удовлетворение. Наслаждение жены сейчас гораздо важнее его собственной жажды… даже если эта сдержанность его убьет…

«Я могу умереть от такой любви…» Это была последняя связная мысль Джудит. И подумала она вслух, хотя и не заметила этого, ибо была поглощена собственными ощущениями.

Ей казалось, что она распадается изнутри. Она выкрикнула его имя, и в этот миг самообладание Йана испарилось полностью. Он почувствовал, как задрожала Джудит, и, широко разведя ее бедра, встал между ними на колени.

— Обними меня, любимая, — потребовал он хриплым шепотом и, вытянувшись, накрыл ее губы своими губами, а затем обхватил ее бедра.

Всего секунду Йан медлил у порога, затем медленно вошел внутрь и ощутил барьер ее девственности.

Он делал ей больно, однако Джудит боль не показалась невыносимой. И потом, перед поцелуями Йана меркла всякая боль… Нарастающее в ее теле напряжение мучило Джудит, она становилась все более беспокойной в стремлении облегчить эту сладкую пытку.

Йан заскрипел зубами от охватившего его наслаждения, а также из-за той боли, которую он вынужден причинить своей возлюбленной, а затем, одним мощным толчком, рванулся вперед.

Джудит закричала от боли и неожиданности. Она подумала, что он разорвал ее пополам. Ей показалось, что именно это с ней и произошло. Туман страсти развеялся. Она заплакала и потребовала, чтобы Йан оставил ее в покое.

— Мне это не нравится, — прошептала она.

— Тише, любимая, — прошептал он в ответ, пытаясь ее успокоить. — Все будет хорошо. Не шевелись пока. Боль скоро утихнет. Ради Бога, Джудит, не двигайся…

Голос его звучал сердито и в то же время был полон любви. Джудит не понимала смысла сказанных им слов. Внутри у нее все горело от боли. Но и еще одно ощущение, так не похожее на все то, что ей доводилось испытывать раньше, постепенно примешивалось к этой боли, еще больше сбивая девушку с толку.

Йан навалился на нее всем своим весом. Он несколько раз глубоко вздохнул в надежде успокоиться и восстановить самообладание. Джудит была такой горячей и так крепко сжимала его тело… В этот миг ему ничего не хотелось, кроме как снова и снова погружаться в нее до тех пор, пока не наступит облегчение.

Приподнявшись на локтях, он снова поцеловал ее в губы. Ему отчаянно хотелось, чтобы Джудит поскорее привыкла к нему, поэтому, увидев слезы, бегущие по ее щекам, он почувствовал себя последней скотиной.

— Господи, Джудит, прости меня! Мне пришлось сделать тебе больно, но я…

Огорчение, прозвучавшее в голосе Йана, утешило Джудит гораздо больше, чем сами слова. Девушка протянула руку и погладила его по щеке.

— Все будет хорошо, — прошептала она, давая ему то же самое обещание, которое он дал ей несколькими минутами раньше. — Боль уже почти прошла.

Йан знал, что она говорит неправду. Он поцеловал ее в лоб, потом в носик и наконец приник к губам в долгом, страстном поцелуе. Его рука проскользнула между их слившимися телами и принялась поглаживать ее жаркий источник.

Ему не понадобилось много времени, чтобы снова воспламенить в ней огонь желания. Начав медленно-медленно двигаться в ней, он услышал ее стон наслаждения, но все же сумел удержать в руках ту нить самообладания, которую без труда удерживал всякий раз, занимаясь любовью с другими женщинами. Однако спустя мгновение Джудит вырвала у него эту ниточку одним простым признанием:

— Я люблю тебя, Йан.

Бешеная страсть завладела его душой и телом. Теперь он уже не сдерживался, резкими толчками — снова и снова — глубоко входил в ее тело. Девушка подавалась ему навстречу, чтобы принять его еще глубже. Она больше не позволяла ему быть нежным; нет, ее ногти впились в его плечи, требуя все новых и новых порций этого невероятного наслаждения.

Йан зарылся лицом в ее шею, скрипя зубами от кипящего в нем удовольствия.

Напряжение, нарастающее в ее душе и теле, становилось невыносимым. Как раз в тот момент, когда Джудит решила, что еще чуть-чуть, и она умрет от переполнивших ее чувств, Йан стал еще более яростным, еще более требовательным…

Она все пыталась понять, что же с ней такое происходит, но он не давал ей этого сделать. Внезапно Джудит пришла в ужас. Она почувствовала вдруг, что душа ее отделяется от тела. — Йан, я не…

— Тихо, любимая, тихо, — прошептал он. — Просто держи меня своими пальчиками. Я о тебе позабочусь…

И в этот миг разум ее наконец-таки принял то, что всегда знало ее сердце. Джудит сдалась. Это было самое волшебное приключение в ее жизни. Не изведанное доселе наслаждение захлестнуло ее жаркой волной. Она выгнула спину и прильнула к мужу…

Едва почувствовав ее освобождение, Йан тотчас же достиг и своего пика, с тихим стоном излив в нее свое семя.

Содрогнувшись всем телом, он рухнул на Джудит и удовлетворенно зарычал. Запах их любви наполнил воздух, вновь и вновь напоминая им о том блаженстве, которое они только что испытали. Сердце Йана билось как молот. Его приятно поразило то, насколько полно он отдался сейчас Джудит. Ему хотелось остаться в ней навсегда! Он лежал не шевелясь, а его возлюбленная поглаживала ему плечи и время от времени вздыхала. Видит Бог — Йан мечтал о том, чтобы это мгновение длилось вечно!

Он был удовлетворен, как никогда.

Джудит приходила в себя гораздо дольше. Казалось, она никак не может оторваться от своего возлюбленного и желает задать ему по крайней мере сотню вопросов.

Первый и, несомненно, самый важный вопрос — доставила ли она ему хоть чуточку удовольствия.

Джудит похлопала его по плечу, чтобы привлечь к себе внимание. Йан же подумал, будто жена дает ему понять, что ей слишком тяжело. Он тотчас же перекатился на бок, и она перекатилась вместе с ним.

— Йан, я доставила тебе удовольствие?

Он довольно улыбнулся и прикрыл глаза.

Но Джудит этого было мало. Она нуждалась в том, чтобы муж выразил свое удовольствие на словах.

Открыв глаза, Йан увидел, что Джудит обеспокоенно смотрит на него.

— Как ты можешь сомневаться в том, что доставила мне удовольствие? — удивился он и, не дав ей ответить, схватил за плечи, привлек к себе и крепко поцеловал. — Если бы ты доставила мне удовольствия хоть на йоту больше того, что я испытал, ты бы просто меня убила. Теперь удовлетворена?

Джудит закрыла глаза и уютно устроилась у него на груди.

Да, теперь она была вполне удовлетворена.

Глава 11

Ночью Джудит спала плохо: ее то и дело будил Йан. Он, конечно, делал это не нарочно, но каждый раз, когда он переворачивался с боку на бок, ее сон резко прерывался. Девушка пробовала отодвинуться от него подальше, но, едва она это сделала, Йан тотчас же занял освободившееся место. Так он отвоевал почти всю кровать, и Джудит пришлось примоститься на самом краю.

В конце концов ей удалось ненадолго задремать. На дворе в это время уже светало. Однако не успела она впасть в забытье, как, перевернувшись в очередной раз, Йан нечаянно прикоснулся к ее руке. Джудит вскочила и издала испуганный вопль. Йана этот вопль перепугал до смерти. В руке у него тотчас же очутился меч, и он уже собрался было вскочить с кровати, чтобы защитить свою любимую, когда понял, что никто на нее и не нападал.

Джудит просто была чем-то сильно напугана. Она все еще не очнулась от сна, и Йан понял, что девушка боится его самого. Джудит смотрела на него дикими глазами, а когда он вложил меч в ножны и потянулся к ней, отпрянула.

Но Йан не отступил. Схватив ее за талию и повалив на себя, он стал ее успокаивать, поглаживая по спине.

Джудит мгновенно пришла в себя.

— Тебе приснился плохой сон? — спросил Йан и громко зевнул.

Спросонья голос его был низким и хриплым. Джудит стало ужасно жаль, что она потревожила его сон.

— Нет, — ответила она чуть слышным шепотом. — Ты спи. Тебе необходим отдых.

— Скажи, что случилось. Почему ты так закричала?

— Я просто забыла, — улыбнулась она и, закрыв глаза, потерлась щекой о его теплую грудь.

— Забыла, почему кричала?

— Нет, забыла, что я теперь замужем. Когда ты случайно дотронулся до меня, я просто… испугалась. Ведь я совсем не привыкла спать с мужчиной.

Довольная улыбка заиграла на его губах.

— Я от тебя этого и не ожидал, — ответил он. — Но теперь-то ты уже не боишься?

— Ну конечно же, не боюсь, — шепнула она. — Спасибо тебе за то, что ты так заботлив по отношению ко мне.

Господи, она произнесла это таким вежливым голосом! Он — ее муж, а она обращается к нему, как к постороннему человеку. Джудит вновь почувствовала свою неловкость и уязвимость и решила, что просто слишком устала. С момента своего приезда в горную Шотландию она очень мало спала, а вся эта суматоха лишь усугубляла усталость.

Джудит не собиралась плакать. Слезы застали ее врасплох. Она понимала, что ведет себя как ребенок, что она ужасно глупая и излишне чувствительная, но не знала, как остановиться.

— Джудит? — Йан ладонью вытер слезы с ее щек. — Скажи мне, почему ты плачешь.

— Цветов совсем не было, Йан, должны были быть цветы…

Голос ее звучал так тихо, что воин не был уверен, правильно ли он все понял.

— Цветы? — переспросил он. — Где не было цветов?

Йан ждал от нее ответа, но Джудит упрямо молчала. Тогда он снова сжал ее в объятиях.

— В церкви, — робко прошептала девушка.

— В какой церкви? — не понял воин.

— В той, которой у тебя нет, — ответила Джудит, понимая, что выражается бессвязно, но будучи не в силах что-либо сделать. — Я совершенно выбилась из сил, — прибавила она в качестве оправдания своему странному поведению. — Пожалуйста, не огорчайся из-за этого.

— А я и не огорчаюсь, — ответил Йан, продолжая гладить ее по спине и размышляя над этими странными словами. Что она имела в виду, когда говорила о цветах в церкви, которой у него нет? В словах этих не было никакого смысла, но Йан решил, что придется подождать до утра, чтобы выяснить, что же на самом деле ее беспокоит.

Тепло ее нежного тела вскоре повернуло его мысли совсем в другое русло. Нельзя трогать ее снова. Сегодня ночью нельзя. Необходимо время, чтобы у нее прошла боль…

Однако Йан уже не мог принудить себя не думать об этом. Через несколько минут его плоть болезненно напряглась. Правда, это не имело никакого значения. Он скорее готов был умереть, нежели сознательно причинить ей новую боль.

Прижав к себе свою маленькую нежную женушку, Йан улыбнулся и закрыл глаза. Однажды Патрик сказал ему, что прошел бы сквозь огонь чистилища ради своей Фрэнсис Кэтрин, и Йан помнил, как посмеялся тогда над этим заявлением.

Брат разрушил свои оборонительные укрепления. Он позволил себе стать уязвимым, за что Йан и счел его глупцом. Можно любить свою жену, но не позволить ей управлять твоими поступками, угождать ей на каждом шагу так, как это делал Патрик, — увольте! Ни одна женщина на свете не заставит Йана плясать под свою дудку. Он никогда не допустит духовного своего порабощения. О, он так сильно любит Джудит и теперь, когда она стала его женой, чувствует себя вполне удовлетворенным.

Но будь он проклят, если когда-нибудь станет уязвим! Ему, разумеется, приятно сознавать, что и Джудит его любит: это поможет девушке свыкнуться со здешней жизнью.

Йан еще долго не мог уснуть, размышляя о том, почему он никогда не позволит Джудит превратить себя во влюбленного слабака, как это сделала Фрэнсис Кэтрин с Патриком.

Прежде чем уснуть, он все-таки утвердил себя в мысли, что сможет отделить сердце от рассудка. Когда он уснул, ему приснилась Джудит…

Джудит проспала почти все утро. Йан уже давно покинул спальню, а она только-только разлепила ресницы. Чувствовала себя Джудит неважно — ей было очень больно, и, слезая с кровати, громко — совсем не как леди — она застонала.

Девушка не имела ни малейшего представления о том, что ей следует делать теперь, когда она стала женой лаэрда. Она решила, что для начала ей следует одеться и привести себя в порядок, а затем разыскать мужа и спросить у него, что делать дальше.

Накануне Джудит уложила в свою маленькую сумку бледно-розовое платье и свежее белье. Она не спеша оделась, убрала постель и свернула лишний плед, оставленный Йаном на покрывале…

Большой Зал был пуст. В центре стола стояло огромное блюдо, полное яблок. На краю стола лежал каравай хлеба. Джудит налила себе полный кубок воды и съела одно яблоко. Она ждала, что появится слуга, но тот все не шел, и тогда Джудит решила, что все они, должно быть, заняты какими-то важными делами вне стен замка.

Внимание Джудит привлек спускающийся по лестнице Грэхем. Она уже собралась было окликнуть его, но передумала. Глава Совета не знал, что за ним наблюдают, а потому не следил за выражением своего лица и казался ужасно печальным и усталым. Сердце Джудит наполнилось жалостью к старику. Она не знала причин его грусти, поэтому не была уверена, следует ей вмешиваться или нет.

Грэхем нес в руках маленький сундучок. Дойдя до середины лестницы, он снова остановился, чтобы поудобнее перехватить свою ношу, и только тогда увидел Джудит.

Девушка тотчас же одарила его приветливой улыбкой.

— Добрый день, Грэхем, — поздоровалась она.

Грэхем улыбнулся и кивнул головой. Джудит показалось, что улыбка его была несколько натянутой. Она поспешно подошла к нему.

— Вы мне позволите помочь вам донести это?

— Нет, девушка, — ответил старейшина. — Я его надежно держу. А Бродик с Алексом принесут вскоре все остальное. И вещи Джелфрида тоже. Мы очень скоро перестанем вам мешать.

— Не понимаю, — сказала Джудит. — Вы мне ничуть не мешаете. Что вы хотите этим сказать?

— Мы выселяемся из замка, — пояснил Грэхем. — Теперь, когда Йан привел жену, мы с Джелфридом переедем в один из домиков у дороги поближе к подножию холма.

— Почему?

Добравшись до нижней ступеньки, Грэхем остановился.

— Потому что Йан теперь женат, — терпеливо объяснил он. Джудит подошла к нему почти вплотную.

— Вы переселяетесь, потому что Йан женился на мне?

— Именно это я и хочу сказать. Вам ведь вскоре захочется уединения…

— Грэхем, я отлично помню: перед тем как Йан на мне женился, вы сказали, что полностью поддерживаете его и ничего не имеете против его женитьбы.

— Да, это правда, — кивнул тот.

— Тогда вы не можете просто так взять и уйти!

Грэхем удивленно вскинул брови.

— Какое отношение имеет одно к другому?

— Если вы уйдете, я буду думать, что на самом деле вы не приняли эту женитьбу. А если останетесь…

— Полно, Джудит, дело ведь совсем не в этом. Вы — молодожены, а потому нуждаетесь в уединении. Двое стариков будут вам помехой…

— Значит, вы уходите не потому, что не желаете жить под одной крышей с англичанкой?

Во взгляде Грэхема отразилось явное беспокойство. Он энергично затряс головой.

— Если бы это было так, я бы сказал прямо.

Джудит видела, что он говорит правду. Она облегченно вздохнула и спросила:

— А где живут Винсент, Оуэн и Дункан?

— Со своими женами, — ответил Грэхем и попытался продолжить свой путь.

Джудит загородила ему дорогу. Она понимала, что старейшине не хочется уходить, а ей не хотелось брать на себя ответственность за то, что выгнала его из замка. Дело, конечно же, заключалось в его гордости. Ей следовало изыскать способ добиться своего, не оскорбляя самолюбия главы Совета.

— Как долго вы здесь прожили? — спросила Джудит, чтобы потянуть время, пока не придумает какой-либо дельный план.

— Уже почти десять лет. Я переехал сюда вместе со своей женой Энни, когда стал лаэрдом. Бедняжка Энни уже пять лет, как лежит в могиле… А полгода назад я передал обязанности лаэрда Йану и должен был сразу же выехать из замка, но задержался. Наверное, я злоупотребил гостеприимством этого дома.

— А Джелфрид? — поспешно спросила она, так как Грэхем снова попытался пройти к выходу. — Сколько он здесь прожил?

Старейшина озадаченно посмотрел на Джудит.

— Уже три года, — ответил он. — Переехал он сюда после смерти жены. Джудит, этот сундук начинает оттягивать мне руки. Позвольте пройти.

И Грэхем снова сделал шаг в сторону дверей. Джудит забежала вперед и, прижавшись спиной к дверной плите, широко раскинула руки.

— Я не разрешаю вам уходить, Грэхем! Старейшина был поражен ее смелостью.

— Почему?

В его голосе звучало раздражение, но Джудит оно показалось наигранным.

— Почему? — переспросила она.

— Да, почему? — снова повторил свой вопрос Грэхем.

Господи, помоги! — Ей в голову так и не пришло ни одного разумного довода. И тут ее осенило: значит, следует прибегнуть к помощи неразумных!

— Потому что я буду оскорблена в своих лучших чувствах. — Джудит почувствовала, что краснеет. Она ощущала себя полнейшей дурочкой. — Да, оскорблена. — В подтверждение своих слов она энергично кивнула головой.

— Ради Бога, что ты делаешь, Джудит? — раздался вдруг с верхней лестничной площадки голос Бродика. Джудит взглянула в его сторону и увидела, что он не один: рядом с ним стоял Джелфрид.

— Я не позволяю Грэхему и Джелфриду уйти из замка! — крикнула она в ответ.

— Почему? — удивился Бродик.

— Я их оставляю здесь, — заявила Джудит. — Йан оставил меня, а я оставляю их.

Это была возмутительная и абсолютно бессмысленная похвальба. Все окончательно испортил Йан: он так распахнул дверь, что Джудит чуть было не упала на спину. Он едва-едва успел поймать ее в объятия. Грэхем уронил сундук и тоже протянул руки, чтобы уберечь Джудит от падения. Девушка покраснела от собственной неловкости.

— Джудит? Что ты делаешь? — спросил Йан.

«Корчу из себя полную идиотку», — подумала девушка, не собираясь, правда, сообщать об этом Йану, но будучи уверена, что ему это и так хорошо известно.

— Пытаюсь уговорить Грэхема прислушаться к голосу разума, — объяснила Джудит. — Они с Джелфридом хотят переселиться.

— Она им не разрешает! — крикнул Йану Бродик. Тот сжал руку жены.

— Если они хотят уйти, ты не должна им препятствовать, — сказал он.

— А сам-то ты хочешь, чтобы они переселились? — спросила Джудит.

Она обернулась и посмотрела на него снизу вверх, ожидая ответа. Йан покачал головой. Джудит улыбнулась и вновь повернулась к Грэхему.

— Вы невежа, Грэхем.

Старейшина улыбнулся. Йан был поражен.

— Ты не должна разговаривать со старейшиной в подобном тоне, — заявил он возмущенным голосом.

— А я не должен оскорблять ее чувства, — вмешался в разговор Грэхем. — Если это так важно для вас, милая, то мы с Джелфридом могли бы остаться…

— Спасибо.

Джелфрид ринулся вниз по лестнице. Было видно, что он испытывает значительное облегчение. И все его попытки выглядеть сердитым и хмурым не имели особого успеха.

— Я должен поставить условие, — заявил воин.

— Хорошо, — кивнула Джудит.

— Вы не будете колотить меня по спине всякий раз, когда у меня запершит в горле.

— Не буду, — улыбнулась девушка.

— Да будет так, — проворчал Джелфрид. — Бродик, отнеси мои вещи назад. Я остаюсь, — добавил Джелфрид и ринулся вверх по лестнице.

— Смотри, что делаешь, парень. Я не позволю так уродовать свой сундук! — послышался его голос уже откуда-то сверху.

Йан попытался поднять сундучок Грэхема, но старейшина не дал ему этого сделать, отстранив его руки.

— Я еще не настолько стар, сам справлюсь, — заявил он и прибавил уже более дружелюбным голосом: — Сынок, твоя жена сущая бестия. Она бросилась к этой двери и учинила такой скандал, что нам с Джелфридом пришлось сдаться.

Йан наконец-то понял, что именно здесь произошло.

— Ценю вашу снисходительность, — ответил он. — Джудит понадобится время, чтобы ко всему привыкнуть, и еще ей наверняка потребуется ваша помощь в этом деле.

Грэхем кивнул.

— А она любит командовать, — усмехнулся он.

— Да, это правда, — согласился Йан.

— Мы с Джелфридом можем поработать над этим ее недостатком.

— Я тоже, — кивнул воин.

Грэхем снова зашагал вверх по лестнице.

— Только вот не знаю, что ты собираешься делать с ее обидчивостью. Полагаю, этот недостаток не сможет исправить никто, — бросил он напоследок.

Джудит стояла рядом с Йаном и наблюдала за Грэхемом, пока тот не скрылся из виду. В этот момент она почувствовала на себе пристальный взгляд мужа и подумала, что нужно ему как-то объяснить свое поведение.

Она взяла его за руку и посмотрела ему в глаза.

— Это их дом, так же, как и твой, — сказала она. — Мне казалось, что им не хочется уходить, и поэтому я…

— И поэтому ты — что? — спросил он, поскольку речь ее прервалась на полуслове.

Джудит вздохнула и опустила глаза.

— Я стала изображать из себя полную идиотку, чтобы заставить этих людей остаться. Я не хотела задевать их гордость, поэтому я должна была что-то придумать. К сожалению, ничего лучшего я придумать не смогла… — Она отпустила его руку и попыталась уйти. — Вероятно, они еще много недель будут обсуждать этот случай…

Йан догнал Джудит, когда та уже дошла до середины Большого Зала. Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Ты куда более наблюдательна, чем я, — признал он.

— Да? — удивилась девушка. Йан кивнул.

— Мне никогда бы не пришло в голову, что Грэхем и Джелфрид захотят остаться в замке.

— Но ведь здесь же полно места.

— Почему ты вдруг покраснела?

— Разве?

— Сегодня тебе уже лучше?

Размышляя над ответом, Джудит пристально смотрела ему в глаза.

— Я и вчерашней ночью не ощущала себя больной.

— Но я ведь сделал тебе больно…

— Да. — Джудит почувствовала, что щеки ее от смущения наливаются огнем. Она перевела взгляд на его подбородок. — Мне сегодня гораздо лучше. Большое спасибо за заботу.

Йан призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не рассмеяться. Всякий раз, когда Джудит одолевало смущение, она становилась крайне вежливой. Он заметил эту ее особенность еще во время путешествия и нашел ее тогда весьма трогательной. Но после проведенной ими ночи любви все это выглядело ужасно смешным.

— Всегда пожалуйста, — сдержанно улыбнулся он и наклонился к ее лицу.

Его губы коснулись ее губ один раз, другой… Ему было мало. Он приподнял ее, прижал к себе и поцеловал так, что Джудит мигом забыла о своем смущении и самозабвенно ответила на его поцелуй. Когда Йан отстранился, она обессиленно прильнула к его груди.

— Джудит, я оставил на кровати плед. Тебе следует накинуть его на плечи.

— Да, Йан.

Он снова поцеловал ее — за то, что она так быстро согласилась. И тут его окликнул Бродик. Воину явно доставляло удовольствие наблюдать за их реакцией: Джудит подпрыгнула от неожиданности, Йан обернулся в гневе.

— Тебя ждет Эрин с докладом, — объявил Бродик, остановившись прямо перед ними. — Если ты уже кончил тискать жену, я приглашу его.

— Я тоже ухожу, — сказала Джудит.

Йан покачал головой.

— Ты не должна говорить мне, что собираешься делать, Джудит. Ты должна попросить у меня позволения.

Он сказал это таким назидательным тоном, словно поучал ребенка. Девушке это пришлось совершенно не по вкусу, но она сдержалась, поскольку рядом находился Бродик.

— Понятно, — прошептала она.

— И куда же ты собралась?

— Забрать из дома Фрэнсис Кэтрин оставшиеся вещи. И, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку и поспешно вышла.

— Я ненадолго, — бросила она на ходу.

— Да, конечно, — крикнул ей Йан. — Ты вернешься через десять минут, Джудит. Мне нужно будет обсудить с тобой некоторые вопросы.

— Да, Йан…

Как только дверь за ней закрылась, Бродик расхохотался.

— Что тебя, черт возьми, рассмешило? — недовольно спросил Йан.

— Мне понравился огонь, вспыхнувший в глазах твоей жены в тот момент, когда ты сказал, что ей следует спросить у тебя разрешения.

Йан ухмыльнулся. Он тоже оценил ее реакцию. В этой женщине, несомненно, живет неукрощенный зверек.

В это время в зал вошел Эрин, и мысли Йана переключились на гораздо более важные дела. Он послал Бродика наверх, за Грэхемом, так как хотел, чтобы тот выслушал рассказ Эрина.

Поначалу Джудит шла очень быстро, но затем замедлила шаг. Стоял великолепный день. Ярко светило солнце, кожу обдувал легкий ветерок. Девушка попыталась переключить свое внимание на окружающую ее красоту и не думать о том, с каким высокомерием Йан заявил ей о том, что она должна просить у него разрешения всякий раз, когда ей захочется что-либо предпринять. Неужели он и в самом деле считает, что она должна получать его одобрение всякий раз, когда соберется навестить свою любимую подругу? Да-а… Судя по всему, считает.

Джудит понимала, что ее долг — жить в ладу с мужем. Тот ждал от нее, что она ему будет во всем повиноваться, как и обещала во время обряда бракосочетания. К тому же ее муж был еще и лаэрдом. Замужество, решила Джудит, внесет некоторые перемены в ее образ мыслей.

Она остановилась на полпути и, прислонившись к толстому стволу дерева, принялась обдумывать свое новое положение. Она любит Йана, полностью и во всем ему доверяет. Так что не стоит открыто бросать ему вызов. Ей, наверное, придется какое-то время побыть терпеливой, пока он не поймет, что нет никакой необходимости поминутно оберегать ее, контролировать каждый ее шаг.

Возможно, ей что-то подскажет Фрэнсис Кэтрин. Джудит хотелось сделать Йана счастливым, но она не желала при этом превращаться в его рабыню. Ее подруга уже давно замужем и, несомненно, сталкивалась с подобными проблемами в отношениях с Патриком. Интересно, как она заставила Патрика прислушиваться к своему мнению?

Оторвавшись от дерева, девушка зашагала дальше по тропинке, ведущей к дому подруги…

Первый камень попал ей прямо в поясницу. Она упала на колени, сильно ударившись при этом. Произошедшее настолько ее удивило, что она невольно обернулась, чтобы посмотреть, откуда прилетел камень, и увидела лицо незнакомого ей мальчика. Через несколько секунд в нее полетел второй камень. Острый его кусок разорвал нежную кожу прямо под ее правым глазом. По щеке ручьем полилась кровь.

Бедняжка даже не успела вскрикнуть. Третий камень попал ей в левый висок. Девушка рухнула на землю. Если и был четвертый камень, то его она не почувствовала. Сильный удар в висок лишил ее сознания…

Когда Джудит не вернулась в замок через десять минут, Йана охватило беспокойство. Он слушал отчет Эрина, посвященный возможности союза между Дунбарами и Маклинами, но мысли его в это время были далеко. То, о чем говорил Эрин, Йан уже слышал — отчет повторяли специально для Грэхема. Глава Совета не верил в возможность подобного союза: и лаэрд Дунбаров, и лаэрд Маклинов были слишком стары и чересчур консервативны, чтобы поступиться своей властью ради интересов соседнего клана. Вот и теперь, слушая рассказ Эрина о встрече, которую тот видел собственными глазами, Грэхем еще и еще раз убедился в собственной правоте.

…А Джудит все не возвращалась. Чутье подсказывало Йану: что-то случилось. Он еще пытался убедить себя в том, что девушка просто потеряла чувство времени: вероятно, сидит сейчас за столом у Фрэнсис Кэтрин и занимается обсуждением своих проблем… Однако убеждения эти не смогли подавить в нем нарастающего чувства тревоги.

Воин больше не мог сидеть спокойно. Он не стал объявлять о своем намерении покинуть совещание. Просто встал и направился к двери.

— Куда ты, Йан? — позвал Грэхем. — Нам нужно составить план.

— Я ненадолго, — ответил тот. — Схожу за Джудит. Она уже должна была бы вернуться.

— Может быть, она просто не уследила за временем, — предположил Бродик.

— Нет.

— Значит, испытывает тебя? — улыбаясь, спросил воин. — Эта женщина упряма, Йан. Она могла и не согласиться с твоим приказом.

Йан покачал головой, напрочь отрицая подобное предположение.

— Она не стала бы бросать мне вызов.

Бродик резко встал и, поклонившись Грэхему, поспешил вслед за лаэрдом. Тот зашагал вниз по тропинке, ведущей к дому брата. Бродик сел на коня и поехал длинной дорогой вокруг рощи.

Йан первым обнаружил Джудит. Та, скорчившись, лежала на земле, на боку. Лицо ее было залито кровью.

Трудно было сказать, жива она или мертва. Йана охватил ужас. Сейчас он был не в состоянии рассуждать здраво. Лишь одна мысль пульсировала в его мозгу: он не может потерять Джудит — особенно сейчас, когда она только-только вошла в его бесцветную жизнь…

Его гневный рев разнесся по всем холмам. Отовсюду сбегались мужчины с мечами на изготовку. Патрик как раз выходил из дома, держа под руку жену, когда этот леденящий душу крик достиг его ушей. Он втолкнул Фрэнсис Кэтрин обратно в дом, приказал ей закрыть дверь на засов и, повернувшись, бросился вверх по склону.

Сам же Йан не осознавал своего крика. Он опустился на колени перед Джудит и осторожно перевернул ее на спину. Из груди девушки вырвался слабый всхлип. Это был самый сладкий из всех звуков, которые Йан когда-либо слышал. Значит, ее не отобрали у него! У него отлегло от сердца.

Воины полукругом обступили его, глядя, как осторожно проверяет лаэрд, не сломаны ли у бедняжки кости.

Молчание нарушил Бродик:

— Что, черт возьми, с ней случилось?

— Почему она не открывает глаза? — почти одновременно с Бродиком задал вопрос Гаури.

Пробившись сквозь толпу, Патрик опустился на колени рядом с братом.

— С ней все будет в порядке?

Йан кивнул. Он все еще не доверял своему голосу. Его внимание привлекла небольшая опухоль на виске Джудит. Нежно откинув ее волосы, он наклонился, чтобы получше рассмотреть поврежденное место.

— Боже милостивый, — прошептал Патрик, увидев рану. — Она могла погибнуть при таком падении.

— Она не упала, — заявил Йан дрожащим от ярости голосом.

Патрик потерял дар речи. Если Джудит не падала, то что же с ней тогда произошло?

На этот вопрос ответил Бродик, и даже раньше, чем Патрик успел его задать.

— Кто-то напал на нее, — сказал он и, опустившись на одно колено, начал осторожно стирать кончиком пледа кровь со щеки девушки. — Посмотри на эти камни, Патрик. Один из них окровавлен. Значит, это не несчастный случай.

Йану потребовалось мобилизовать все свое самообладание, чтобы не дать воли охватившей его ярости. Сначала нужно помочь Джудит. С возмездием можно и подождать. Закончив проверять, целы ли кости ее ног и лодыжки, и убедившись, что они не пострадали, он начал поднимать Джудит на руки. Патрик поспешил ему на помощь.

Оба брата поднялись одновременно. Бродик посмотрел на Йана, и то страдание, которое он прочел в глазах своего лаэрда, сказало ему о многом.

Йан не просто заполучил Джудит в свою постель. Он горячо и сильно любил ее.

Прижав Джудит к груди, Йан двинулся вверх по склону, но вдруг остановился и повернулся к Бродику.

— Найди этого ублюдка, — приказал он. — Патрик, сходи за Фрэнсис Кэтрин. Джудит наверняка захочет видеть ее рядом с собой, когда очнется.

Раскаты его громоподобного голоса заставили Джудит прийти в себя. Девушка открыла глаза и попыталась понять, где она находится. У нее кружилась голова. Ее тошнило. Она закрыла глаза и снова впала в забытье.

В следующий раз Джудит очнулась только тогда, когда Йан уложил ее на кровать. Едва он убрал руки, девушка попыталась сесть. Комната тут же пошла кругом. Джудит схватила мужа за руку и крепко сжимала ее до тех пор, пока в глазах у нее не прояснилось.

У нее все болело. Спина и голова горели огнем. Йан хотел было снова уложить ее, но девушка пожаловалась на боль, и он оставил ее в покое. В комнату поспешно вошел Грэхем, держа в руках полную миску воды, переливающейся через край при каждом его шаге. Следом за ним шел Джелфрид со стопкой квадратных кусков полотна в (уках.

— Посторонись-ка, Йан. Позволь мне пройти к ней, — приказал Грэхем.

— Бедная девушка упала, да? — поинтересовался Джелфрид. — Она всегда такая неуклюжая?

— Нет, не всегда, — ответила ему Джудит.

Джелфрид улыбнулся. Йан не собирался отходить от жены.

— Я сам о ней позабочусь, — сказал он Грэхему. — Она моя, черт возьми!

— Конечно, твоя, — согласился Грэхем, стараясь успокоить Йана.

Джудит посмотрела на мужа. Тот выглядел взбешенным, изо всех сил сжимая ее руки.

— Мои раны не так уж серьезны, — улыбнулась она ему, искренне надеясь, что права в своей оценке. — Йан, пожалуйста, отпусти мои руки. У меня и так достаточно синяков.

Йан подчинился. Грэхем поставил миску на комод. Джелфрид смочил один из кусков ткани и подал его Йану.

Тот молча смыл кровь со щеки Джудит. Движения его были на редкость осторожными. Порез оказался глубоким, но Йан решил, что сшивать рану нет необходимости: она должна зажить сама собой.

У Джудит камень с души упал, когда она выслушала это решение: не слишком-то приятно, когда кто-то, пусть даже и собственный муж, протыкает твою кожу иглой.

По-видимому, Йан понемногу начинал успокаиваться. Но тут Джелфрид, сам того не желая, снова разозлил его.

— Чудо, что она не ослепла. У нее мог вытечь глаз. Да, вполне мог…

— Но я же не ослепла, — быстренько вмешалась Джудит, видя, что взгляд Йана снова становится угрожающим. — Все в порядке, — произнесла она успокаивающим тоном, похлопав мужа по руке. — Сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

И она еще пытается его утешить! Йан не на шутку рассердился.

— Ты почувствуешь себя лучше, после того как я наложу мазь на твои раны. Снимай одежду. Мне надо осмотреть твою спину.

Йан отдал этот приказ как раз в тот момент, когда Грэхем нагнулся и приложил мокрую ткань к опухшему виску Джудит.

— Прижми ее покрепче к синяку, Джудит. Это поможет тебе снять боль.

— Спасибо, Грэхем. Йан, я не стану раздеваться.

— Этот удар в висок мог оказаться смертельным, — попутно заметил Джелфрид. — Да, ей крупно повезло, что у нее не проломлен череп.

— Нет, ты немедленно разденешься, — настаивал Йан, все больше раздражаясь.

— Пожалуйста, Джелфрид, перестаньте расстраивать Йана. Я понимаю, что вы не нарочно… Но мало ли что могло со мной случиться — ведь не случилось же! Со мной действительно все в порядке.

— Конечно, в порядке, — согласился Джелфрид. — Нам следует не спускать с нее глаз, Грэхем. По крайней мере ближайшие день-два. Она все еще может быть не в себе…

— Джелфрид, пожалуйста! — застонала Джудит. — И я вовсе не собираюсь раздеваться, — заявила она еще раз своему мужу.

— Нет, собираешься.

Джудит поманила Йана пальцем. Вместе с ним наклонился и Джелфрид.

— Йан, здесь… посторонние.

Йан улыбнулся — впервые за все время разговора. Ее скромность обрадовала его, а нахмуренные брови вызвали вздох облегчения. С ней и вправду все будет хорошо. Если бы у нее с головой было что-то не в порядке, она бы сейчас так не сердилась.

— Мы не посторонние, — возразил ей Грэхем. — Мы живем здесь.

— Да, конечно, но…

— У вас не двоится в глазах, Джудит? — спросил Джелфрид. — Помнишь Льюиса, Грэхем? У него двоилось в глазах как раз перед тем, как он отбросил копыта.

— Ради Бога… — взмолилась Джудит.

— Пошли, Джелфрид. Девушка так покраснела, что сейчас загорится. Она не разденется, пока мы не уйдем.

Подождав, пока дверь за старейшинами закроется, Джудит повернулась к Йану.

— Не могу поверить: неужели ты думал, что я разденусь в присутствии Грэхема и Джелфрида? Что это ты делаешь?

— Раздеваю тебя, — терпеливо объяснил он.

Гнев Джудит мигом сошел на нет. Причиной тому была улыбка на губах ее мужа. Она впервые обратила внимание, насколько красивее он становится, когда улыбается. Йан раздел ее до сорочки и, склонившись, принялся ощупывать синяк на спине.

— Со спиной все в порядке, — сообщил он через некоторое время. — Кожа не повреждена.

Затем он провел пальцами по ее позвоночнику и улыбнулся, когда Джудит задрожала от его прикосновения.

— Ты такая мягкая и гладенькая, где тебя ни тронь, — шепнул он ей на ухо и, наклонившись, поцеловал ее в плечо.

— Фрэнсис Кэтрин, наверное, уже ждет внизу. Я скажу Патрику, чтобы он позвал ее сюда.

— Йан, я уже совсем поправилась. Мне не надо…

— Не спорь со мной.

Упрямо сжатые губы и тон его голоса дали ей понять, что возражать бесполезно. По его настоянию Джудит переоделась в ночную сорочку. Она чувствовала себя довольно глупо, облачаясь в ночную одежду днем, но сейчас Йана необходимо было чем-то успокоить. Он все еще выглядел встревоженным.

Через несколько минут появилась Фрэнсис Кэтрин. Она сердито выгнала Патрика из комнаты — потому что тот принес ее наверх на руках, громко сетуя всю дорогу по поводу ее удвоившегося веса.

Джелфрид и Грэхем принесли ужин. Джудит не привыкла к тому, чтобы ее баловали. Однако подобное внимание доставляло ей немалое удовольствие. Затем пришла Изабелла — узнать, как обстоят у нее дела. К моменту возвращения Йана Джудит уже успела порядком устать от посетителей.

Йан заставил всех уйти. Джудит, конечно, протестовала, но не очень искренне. Оставшись одна, она уснула буквально через несколько минут.

Перед самым рассветом Джудит проснулась. Йан спал, лежа на животе. Она попыталась слезть с кровати как можно тише. Но стоило ей только свесить ноги, как за спиной раздался голос Йана:

— Голова еще болит?

Джудит обернулась. Привстав на кровати, Йан облокотился на локоть и смотрел на жену. Глаза его были наполовину закрыты, волосы всклокочены, но он все равно был красив своей суровой красотой.

Она снова забралась под одеяло, подползла к мужу и, склонившись над ним, поцеловала его в нахмуренный лоб, а потом слегка укусила за ухо.

Йан не заставил себя ждать. Издав тихое рычание, он обхватил ее двумя руками за плечи и приник к губам.

На поцелуй Джудит отозвалась поцелуем, чем привела мужа в совершенное неистовство. Постепенно поцелуи их становились все более жаркими и опьяняющими. Его язык проник в ее сладкий рот и стал играть с ее языком… Когда Йан прекратил наконец эту любовную игру, Джудит обессиленно рухнула ему на грудь.

— Любимая, ответь мне. Голова все еще болит?

В его голосе слышалось явное беспокойство, а голова у нее действительно еще немного побаливала. Но, несмотря на это, ей хотелось, чтобы он продолжал ее целовать.

— После поцелуев я чувствую себя намного лучше, — прошептала она.

Йан улыбнулся. Конечно, она говорит ерунду. Но ему все равно было приятно. Он вытянулся и поцеловал ее в шею.

— А меня они возбуждают, — сказал он. Джудит закрыла глаза от удовольствия.

— Ты меня хочешь, Джудит?

Девушка не знала, робко или решительно ей следует вести себя в данной ситуации. Какие жены нравятся мужчинам — застенчивые или агрессивные? Вроде бы она уже не раз вела себя решительно, и Йан, кажется, ничего не имел против.

— Да, хочу… немного.

Больше ему ничего и не надо было. Он отстранился, вскочил и рывком поставил Джудит рядом с собой, после чего приподнял за подбородок ее лицо, чтобы девушка могла хорошенько видеть его глаза, и произнес.

— Я заставлю тебя хотеть меня так же сильно, как я хочу тебя.

— Правда? Йан, ты уже меня хочешь… прямо сейчас?

Она не понимает. Господи, какая же она наивная! Ей стоило только повнимательнее осмотреть его, и тогда бы у нее не осталось никаких сомнений относительно его желаний. Однако смущение ей не позволяло смотреть на его обнаженное тело. Тогда Йан решил сам ей показать все, что нужно. Он взял ее руку и положил на свою восставшую плоть. Джудит словно обожгло огнем. Она молниеносно отдернула руку. Лицо ее залилось краской. Йан вздохнул. Его нежная женушка пока еще не готова полностью отбросить свою застенчивость. Но он не будет настаивать.

Он человек терпеливый. Может и подождать. Йан поцеловал Джудит в макушку и помог ей снять ночную сорочку. Она так и стояла перед ним, не поднимая головы, пока он снова не заключил ее в свои объятия.

Затем Йан принялся за исполнение приятного долга — помочь жене избавиться от стыдливости. Пока он гладил ее плечи, руки, спину, реакция ее была не столь бурной, как ему того хотелось бы. Но как только он начал осторожно ласкать ягодицы, из груди у нее вырвался громкий стон удовольствия, из чего Йан заключил, что эта область ее тела наиболее чувствительна к прикосновениям.

В конце концов Джудит тоже начала исследовать его тело кончиками своих пальцев. Прошло немало времени, прежде чем она добралась до нижней части его живота. Йан скрежетал зубами в предвкушении этого мгновения.

И в конце концов он был вознагражден за свою сладостную муку. Поколебавшись, Джудит протянула руку и прикоснулась к его возбужденной плоти.

Ответная реакция Йана придала ей смелости: откуда-то из глубин его горла вырвался тихий стон, а пальцы впились ей в плечи. Она поцеловала его в грудь и попыталась спуститься ниже, чтобы поцеловать живот. Под кожей этого мужчины не было ни капли жира. Он весь состоял из твердых мускулов. Тело его изогнулось в сладкой истоме, когда Джудит поцеловала его в пупок. Она решила повторить свой поцелуй, чтобы уже окончательно свести его с ума.

Йан позволял ей делать все, что угодно, пока девушка не добралась до его чресел. Тогда он привлек ее обратно к своему лицу и поцеловал в нежные губы. Это был долгий, жгучий, страстный поцелуй. Однако ему не удалось отвлечь Джудит от ее затеи.

— Йан, я хочу…

Голос Йана звучал хрипло, но он ничего не мог с этим поделать. Одна только мысль о том, что она хочет сделать, вызывала у него мучительное желание не медля ни минуты оказаться в ней. Но он не хотел первым прийти к завершению, что скорее всего и произойдет, если Джудит возьмет в рот…

— Да, — настойчиво шепнула она.

— Джудит, ты не понимаешь… — начал он дрожащим голосом.

Ее глаза затуманились страстью. Это потрясло Йана. Неужели одно только прикосновение к его плоти возбуждает ее? Однако размышлять над этим у него не было времени.

— Я понимаю только то, что теперь моя очередь, — прошептала она и, потянувшись к его губам, крепко поцеловала, чтобы заставить замолчать. Ее язык проник в его рот, прежде чем Йан успел перехватить у нее инициативу.

— Ну позволь мне, — произнесла она умоляющим шепотом…

…И добилась своего. Йан стиснул кулаки, прижал их к бокам, глубоко, со всхлипом, втянул в легкие воздух. Джудит была такой невинно неловкой, столь чудесно неопытной, дарила себя с такой любовью, что Йану казалось, будто он попал в рай.

Очередную сладкую пытку ему выдержать не удалось. Неизвестно, как они снова очутились на кровати — возможно, Йан просто швырнул ее туда. Он был настолько поглощен происходящим, что не мог больше думать ни о чем другом, как только о том, чтобы услаждать Джудит, пока та всецело не будет готова для него.

Его пальцы проникли в ее лоно, и стоило ему только ощутить кожей влажный жар, как остатки его сдержанности мигом испарились. Он устроился между бедрами Джудит и издал настойчивый рык мужского желания.

Но все-таки, прежде чем окончательно овладеть ею, он вопрошающе заглянул ей в глаза.

— Любимая?

Он спрашивал у нее разрешения проникнуть внутрь. На глаза Джудит навернулись слезы. Боже милостивый, как она любит этого человека!

— О да! — воскликнула она, сознавая, что умрет, если Йан тотчас же не войдет в нее.

Йан все еще был неторопливо нежен, но Джудит не намерена была больше поддерживать в себе это настроение. Когда он вошел в нее, она подняла ему навстречу бедра, а затем вцепилась в его ягодицы и потянула на себя, царапая кожу ногтями.

Его губы не отрывались от ее губ. Кровать скрипела от мощных толчков его тела. Стоны Йана смешивались со всхлипываниями Джудит. Ни у него, ни у нее не осталось больше в голове никаких связных мыслей, и, когда Йан понял, что вот-вот извергнет в нее семя, его рука проскользнула меж их слившимися телами, чтобы помочь девушке первой достичь вершины.

Пламя страсти целиком поглотило Йана. Излив семя, он почувствовал себя слабым и неуязвимым одновременно. С тихим стоном удовлетворения он рухнул на Джудит.

Боже, как ему нравился ее запах! Йан вдыхал нежный аромат девичьего тела, и ему казалось, будто только что он побывал в раю. Его сердце готово было вот-вот разорваться на куски, и он ничего не имел против этого. Он был слишком доволен, чтобы беспокоиться сейчас о чем-либо.

Джудит тоже еще толком не пришла в себя. Йан с гордостью отметил это про себя. Ему нравилось то, что он может заставить девушку терять сдержанность и самообладание. Поцеловав жену в шею, Йан улыбнулся, когда увидел, как от его поцелуя у Джудит перехватило дыхание.

Он попытался собраться с силами и подняться, поскольку чувствовал, что придавил Джудит своей тяжестью. Но, черт побери, ему хотелось, чтобы это блаженство длилось вечно! Никогда прежде, ни с одной женщиной он не испытывал подобного удовлетворения. Да, Йан всегда умел придержать какую-то частицу себя, ничему не отдаваться целиком. Но от Джудит он защитить себя не смог. Эта мысль потрясла его и заставила почувствовать себя ужасно уязвимым.

— Я люблю тебя, Йан.

Какое простое заявление, и какое освобождение! Джудит развеяла его тревоги прежде, чем они успели завладеть им.

Зевнув ей в ухо, Йан приподнялся на локтях, намереваясь поцеловать ее в губы. Но позабыл о своем намерении, как только увидел рваную рану и опухоль вокруг ее правого глаза.

Джудит продолжала улыбаться до тех пор, пока не заметила, что он нахмурился.

— Что случилось, Йан? Я не доставила тебе удовольствия? — удивилась девушка.

— Конечно, доставила, — ответил он.

— Тогда почему…

— Ты могла потерять глаз, — озабоченно вздохнул он.

— О Боже, ты говоришь совсем как Джелфрид, — воскликнула она.

Она попыталась шуткой заставить его перестать хмуриться, но ничего у нее не получилось.

— Тебе чертовски повезло, Джудит. Ты могла… Джудит закрыла ему ладонью рот.

— Ты тоже доставил мне удовольствие, — прошептала она.

Но Йан снова не поддержал эту тему.

— В момент падения ты, случайно, не заметила каких-либо людей поблизости? — спросил он.

Джудит целую минуту думала над ответом, и в конце концов пришла к решению не рассказывать Йану о том маленьком мальчике, которого она заметила. Ребенок был слишком мал, чтобы предстать перед судом лаэрда. Это стало бы для него ужасным испытанием, не говоря уже о смущении и унижении, которые пережила бы его семья. Нет, она не может этого допустить! Кроме того, ей казалось, что она сама сможет справиться с этим делом. Сначала придется найти того маленького хулигана, а потом устроить ему хорошенькую взбучку. Если же он не раскается должным образом, возможно, придется попросить помощи у Йана. Или по крайней мере пригрозить ему этим.

Но это — крайнее средство. А если мальчик достаточно взрослый — хотя вообще-то Джудит показалось, что ему еще нет и семи, — она отведет его к отцу Лэггану и заставит исповедаться в грехе.

— Джудит? — Супруг ждал от нее ответа.

— Нет, Йан. Я не видела поблизости ни мужчины, ни женщины.

Йан кивнул. Он и в самом деле не думал, что она могла кого-то увидеть, да и вообще сомневался, успела ли Джудит осознать, что на нее напали. Вероятно, первый же камень лишил ее сознания, к тому же она слишком невинна для того, чтобы думать о возможности предательства с чьей-то стороны.

Прежде чем подняться с постели, он нагнулся и поцеловал Джудит.

— Солнце уже давно взошло. Меня ждут мои обязанности, — вздохнул он.

— А у меня есть какие-нибудь обязанности? — поинтересовалась Джудит, натягивая на себя одеяло.

— Конечно, — ответил Йан. — Джудит, почему ты прячешь от меня свое тело?

Щеки Джудит начали наливаться краской. Йан рассмеялся, и тогда девушка ногами отбросила в сторону одеяло, после чего вскочила с кровати и встала лицом к мужу. Тот принялся долго и не спеша разглядывать ее тело. Джудит же в это время смотрела на камин.

— Ты тоже можешь смотреть на меня, — заметил Йан. Насмешка в его голосе вызвала у Джудит улыбку.

— Тебе доставляет удовольствие мое смущение, правда, муж?

Тот не ответил. В конце концов Джудит взглянула ему в глаза. Йан выглядел остолбеневшим. Боже, неужели ему не нравится ее тело? Она потянулась за одеялом, чтобы спрятаться от его взгляда.

— Ты только что назвала меня мужем. Мне это нравится, — сказал Йан.

Джудит снова бросила одеяло на кровать.

— Я тебе нравлюсь?

— Иногда, — хмыкнул он.

Джудит рассмеялась и, подбежав к нему, бросилась в его объятия. Он приподнял ее в воздух и нежно поцеловал.

— Ты вынуждаешь меня позабыть о своих обязанностях.

Но Джудит было все равно. Ей нравилось то, что ее поцелуи не дают ему сосредоточиться. Она подошла к кровати и, присев на краешек, стала наблюдать, как Йан одевается.

Ей казалось, что с очередным предметом одежды, надеваемым им на себя, Йан меняется, все больше и больше становясь похожим на главу клана и все меньше и меньше на нежного любовника, каковым он был еще несколько минут назад. Прикрепив к поясу меч, Йан окончательно превратился в лаэрда и начал обращаться с Джудит, как со своей подданной.

— В обязанности твои, — объяснил он, — входит руководство работой слуг. В замке нет постоянного повара. Женщины клана по очереди выполняют эту обязанность. Если захочешь, то может взять это дело на себя…

Джудит узнала также, что она отвечает за порядок внутри замка. Поскольку Грэхем и Джелфрид продолжают жить вместе с ними, она, несомненно, будет заботиться и об их нуждах.

Джудит не испугалась такого количества обязанностей. С самого раннего детства она уже руководила слугами в доме дяди Текела. Вряд ли в доме Йана возникнут проблемы, с которыми она не сможет справиться.

Зато Йан беспокоился за двоих. Джудит слишком молода, чтобы наваливать на ее плечи все эти обязанности. Он поделился с ней своими мыслями и приказал обращаться к нему, если потребуется помощь.

Джудит не оскорбило отсутствие у него доверия к ее способностям. Откуда Йану знать, на что она способна! Некоторое время ей придется доказывать ему, что она способна справиться с обязанностями жены лаэрда. Только тогда его беспокойство уляжется.

Джудит не терпелось начать.

— Я спущусь вниз и начну прямо сейчас, — заявила она. Йан покачал головой.

— Ты еще не оправилась от удара. Тебе следует отдыхать. Прежде чем она успела возразить, он поднял ее на ноги, поцеловал в лоб и направился к двери.

— Накинь на себя мой плед, жена, — бросил он на ходу. Совершенно забыв о своей наготе, Джудит кинулась следом за ним.

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Какая?

— Собери, пожалуйста, всех женщин и детей. Я хотела бы, чтобы ты им меня представил.

— Зачем? — удивился Йан. Джудит не желала ничего объяснять.

— Прошу тебя! — воскликнула она. Воин вздохнул.

— Когда мне их собрать?

— Сегодня после обеда, уже скоро.

— Вообще-то я собирался созвать воинов и сообщить им новость о нашей женитьбе, а уж они рассказали бы все своим женам, но если ты решила…

— О да!

— Ну, ладно, — уступил Йан и покинул спальню.

Джудит не спешила одеться: объятия Йана ее ужасно утомили. Она прыгнула обратно в постель, укуталась в одеяла на мужниной стороне кровати, чтобы чувствовать себя поближе к нему, и закрыла глаза.

Сон ее продолжался три часа. Покинуть свою спальню Джудит была готова только во второй половине дня. Она чувствовала себя виноватой в том, что потеряла столько времени впустую, но все же торопиться не стала. Оделась она все в то же белое белье, потому что до сих пор так и не принесла от Фрэнсис Кэтрин свою одежду. Потом она попыталась завернуться в плед Йана, но у нее ничего не получилось, и в конце концов ей пришлось пойти попросить помощи у кого-нибудь из старейшин.

Помог ей Джелфрид. Он же проводил ее вниз.

Йан и Грэхем ждали Джудит в Большом Зале. При виде ее они оба заулыбались.

В зал широкими шагами вошел Бродик, и Джудит обернулась, чтобы поприветствовать воина.

Тот поклонился ей.

— Женщины ждут тебя, Йан! — крикнул он лаэрду. — Джудит, вы могли остаться без глаза. Вам чертовски повезло! — добавил он, повернувшись к ней.

— Да, повезло, — вмешался Джелфрид и пожал плечами. — Не понимаю, почему лаэрд хочет говорить непосредственно с женщинами?

Он явно желал получить объяснение. Но Джудит не собиралась ничего объяснять. Она просто улыбнулась старейшине и повернулась к мужу. Тот взял ее под руку и повел к двери.

— Йан, ты ведь доверяешь мне, правда? — спросила она его. Воин был обескуражен таким вопросом.

— Да, — ответил он. — Но почему ты сейчас об этом спрашиваешь, Джудит?

— Потому что сложилась особая… ситуация, и я хочу убедиться в том, что ты достаточно доверяешь мне и не будешь вмешиваться…

— Мы обсудим это сегодня вечером, — перебил ее Йан.

— О, к тому времени все выяснится и без обсуждения.

Йан распахнул перед ней дверь, и они вышли из замка. Джудит уже поставила было ногу на первую ступеньку лестницы, но Йан остановил ее, обнял рукой за плечи и, прижав к своему боку, обратился к собравшимся. Женщины. Вокруг было так много женщин, что Джудит растерялась. Они стояли во дворе замка вместе со своими детьми. Впрочем, полон был не только двор, но и нижняя часть холма.

Джудит почти не прислушивалась к тому, что говорил ее муж. Она искала глазами в толпе того маленького хулигана. Вскоре взгляд ее пересекся с взглядом Фрэнсис Кэтрин. Рядом с подругой она, к своей величайшей радости, увидела Изабеллу. Вдруг Йан замолчал.

— Продолжай, — прошептала ему Джудит.

— Я уже все сказал, — шепотом ответил ей Йан.

— Йан, пожалуйста! Я еще не нашла его… И не смотри на меня так, а то они подумают, что ты считаешь меня сумасшедшей.

— Я не считаю тебя сумасшедшей, — растерянно пробормотал Йан.

Джудит легонько толкнула его локтем в бок, требуя повиновения.

Йан взглянул и снова начал говорить. Джудит уже совсем было отчаялась найти того, кто ей был нужен, как вдруг ее внимание привлекла одна из повитух, которую звали Хелен. Женщина выглядела больной и испуганной. Джудит задержала на ней взгляд немного дольше необходимого. «Интересно, почему ее так расстроило известие о нашей свадьбе?» — подумала она. Неожиданно Хелен повернула голову и посмотрела вниз. И в этот миг Джудит увидела того, кого искала. Мальчик старательно прятался за юбками матери.

Джудит снова толкнула Йана.

— Можешь остановиться, — прошептала она.

Тотчас же воцарилось молчание. Прошла целая минута, прежде чем до присутствующих дошло, что лаэрд закончил. И тогда они разразились восторженными криками. Воины, стоявшие в стороне, подошли поближе, чтобы поздравить лаэрда.

— Это самая длинная речь, которую я когда-либо от вас слышал, — заметил один из них.

— Это вообще единственная речь, которую ты когда-либо от него слышал, — вмешался Патрик.

Джудит не обращала внимания на мужчин. Ей хотелось перехватить мальчишку, прежде чем мать уведет его.

— Прошу меня извинить, — сказала она и исчезла, не дожидаясь согласия мужа. Проходя мимо Фрэнсис Кэтрин, Джудит помахала ей рукой и стала торопливо пробираться сквозь толпу. Несколько молодых женщин остановили ее, чтобы поздравить. Поздравления их показались девушке довольно искренними, и в ответ она пригласила этих женщин к себе в гости.

Чем ближе Джудит подходила к Хелен, тем более испуганной выглядела эта женщина.

Очевидно, сын уже успел сознаться матери в содеянном. Джудит подошла к ним и остановилась на расстоянии одного шага.

— Здравствуйте, Хелен, — начала она.

— Мы как раз собирались поговорить с лаэрдом, — выпалила та. — Но тут всем велели собраться во дворе замка, и я…

Признание ее прервалось рыданием. Несколько женщин тут же прислушались к их разговору, а Джудит не хотела, чтобы кто-либо еще оказался в курсе происходящего.

— Хелен, — начала она шепотом. — Мне нужно обсудить с вашим сыном одно важное дело. Можно взять его у вас на несколько минут?

Глаза Хелен наполнились слезами.

— Мы с Эндрю как раз собирались рассказать лаэрду…

— Это дело касается только вашего сына и меня, — перебила ее Джудит, покачав головой. — И незачем вмешивать сюда лаэрда. Мой муж и без того очень занят. Если вы собирались рассказать ему о тех брошенных в меня камнях, то не стоит этого делать. Об этом вообще не нужно знать никому, кроме нас троих.

Хелен наконец поняла, о чем идет речь, и облегчение ее было настолько сильным, что она едва не лишилась чувств.

— Мне подождать тут? — тихо спросила она.

— Почему бы вам не пойти домой? Я пришлю Эндрю, как только мы завершим наш разговор. Хелен сморгнула с ресниц слезы.

— Спасибо, — прошептала она.

Все это время Йан не выпускал жену из виду. Ему было любопытно, о чем это она говорит с Хелен. Повитуха явно была в отчаянии, но лица Джудит он не видел и поэтому не знал, расстроена его жена или нет.

Бродик и Патрик по очереди окликнули Йана, и тот уже собирался было повернуться к ним лицом, как его внимание снова привлекла Джудит. Девушка протянула руку и вывела из-за спины Хелен ее сына, после чего повернулась и направилась к холму, таща за собой рыдающего мальчика.

— Что это делает Джудит? — удивился Патрик. Йан помедлил с ответом.

— Пойти за ней? Джудит нельзя отпускать одну, пока не найден виновник. Это опасно, — проявил нетерпение Бродик.

— Мой брат может сам позаботиться о жене, Бродик. Тебе не нужно так сильно за нее волноваться, — возразил Патрик.

— Нет никакой необходимости идти за Джудит. Я уже знаю, кто бросил эти камни. Джудит в безопасности, — раздался наконец голос Йана.

— Кто же это сделал, черт побери? — потребовал ответа Бродик.

— Сын Хелен. Воины были поражены.

— Но ведь как раз с ним она сейчас ушла! — воскликнул Патрик.

Йан кивнул.

— Должно быть, именно его видела Джудит в момент падения. Заметили, как она его потащила? О, она точно его узнала! Вероятно, сейчас она задаст ему хорошую взбучку.

Йан был прав. Джудит действительно задала мальчику взбучку. Но выговор ее не был длинным. Эндрю был так напуган и так искренне раскаялся в своем грехе, что в конце концов ей самой пришлось его успокаивать. Мальчику едва исполнилось семь. Он был довольно крупным и крепким для своего нежного возраста. Но тем не менее он был ребенком.

Сейчас Эндрю обливал слезами плед Джудит, моля о прощении. Он не хотел сделать ей больно. Нет, он собирался только попугать ее, чтобы ей захотелось уехать назад, в Англию.

Джудит уже готова была сама просить у него прощения, что не уехала из Шотландии, как вдруг малыш произнес сквозь рыдания:

— Из-за вас и мама плакала.

Джудит не поняла, почему плакала Хелен, а Эндрю ничего не мог объяснить. Девушка решила, что ей самой придется поговорить с Хелен.

Присев на небольшой валун, она посадила плачущего мальчика себе на колени. Ее тронуло его раскаяние.

— Поскольку ты уже сознался в своем прегрешении матери, — сказала она мальчику, — то нет необходимости беспокоить по этому поводу лаэрда. А что думает о твоем поведении отец?

— Папа умер прошлым летом, — ответил Эндрю. — И теперь я один забочусь о маме.

Сердце Джудит преисполнилось жалости к малышу.

— Эндрю, ты уже дал мне слово, что больше не будешь так поступать, и я тебе верю. Теперь это дело улажено.

— Но ведь я должен попросить прощения у лаэрда.

Джудит подумала, что это очень благородно с его стороны. — Ты боишься разговора с лаэрдом? — спросила она.

Эндрю кивнул.

— Хочешь, я поговорю с ним вместо тебя? — предложила Джудит.

Мальчик зарылся ей лицом в плечо.

— А вы прямо сейчас ему скажете? — шепотом спросил он.

— Да, — кивнула она. — Мы вернемся обратно и…

— Он здесь, — прошептал Эндрю дрожащим от страха голосом.

Джудит обернулась и увидела мужа, стоящего прямо за ее спиной. Йан прислонился к дереву, скрестив на груди руки.

Неудивительно, что Эндрю пытается спрятаться под ее пледом. Она почувствовала, как дрожит мальчуган, и решила не растягивать эту жуткую сцену. Силой оторвав от себя Эндрю, она заставила его встать на ноги, после чего взяла за руку и подвела к Йану.

Мальчик низко склонил голову. Наверное, Йан показался ему гигантом. Джудит улыбнулась мужу и сжала руку Эндрю.

— Лаэрд ждет, чтобы ты сказал ему то, что должен сказать, — напомнила она ему.

Эндрю робко взглянул вверх. Он выглядел перепуганным. Веснушки на его лице стали почти белыми, а карие глаза вновь налились слезами.

— Это я бросал те камни, — выпалил Эндрю. — Я не хотел сделать больно вашей жене, а собирался только попугать ее, чтобы она поскорее уехала домой. Тогда мама перестала бы плакать. — Произнеся это, он снова опустил голову и, уткнувшись подбородком в грудь, тихо пробормотал: — Простите меня!

Йан долго не отвечал. Джудит не могла смотреть, как страдает ребенок. Она уже готова была сама вступиться за мальчика, но Йан предупредительно поднял руку и покачал головой.

Ему не хотелось, чтобы она сейчас вмешивалась. Медленно оторвавшись от дерева, он подошел к Эндрю.

— Ты же просишь прощения не у своих ног, — заявил он. — Ты просишь его у меня.

Джудит не была согласна с этим заявлением. Это же она пострадала, а Эндрю уже попросил у нее прощения, так почему же он должен просить прощения еще и у лаэрда?

Однако сейчас неподходящее время для того, чтобы спорить с Йаном. Он может подумать, что она пытается подорвать его авторитет.

Эндрю снова поднял глаза. И еще крепче вцепился в руку Джудит. Неужели Йан не видит, как напуган этот маленький мальчик?

— Простите меня за то, что сделал больно вашей жене.

Йан кивнул и, заложив руки за спину, долгую минуту смотрел на Эндрю сверху вниз. Джудит подумала, что он нарочно продлевает мучения мальчика.

— Ты пойдешь со мной, — приказал Йан. — Джудит, подожди нас здесь.

И, не дав ей времени на возражения, он двинулся вниз по тропинке. Эндрю отпустил руку Джудит и побежал следом за ним.

Их не было долго, очень долго. Когда они вернулись, Йан по-прежнему держал руки за спиной, а Эндрю шагал рядом с ним. Джудит улыбнулась, видя, как ребенок старается подражать лаэрду: его руки тоже были сцеплены за спиной, а походка казалась столь же величественной, как и у лаэрда. Мальчуган болтал, не закрывая рта, а Йан время от времени кивал головой.

Эндрю вел себя так, словно с плеч у него только что свалилась гора. Йан отпустил его, подождал, пока он отойдет на достаточное расстояние, и обратился к Джудит:

— Я спрашивал, не видела ли ты кого-нибудь. Может быть, объяснишь, почему ты тогда мне не сказала правду?

— На самом деле ты спрашивал меня, не видела ли я стоящих поблизости мужчин или женщин, — напомнила ему Джудит. — Я не солгала тебе, поскольку видела ребенка, а вовсе не мужчину и не женщину.

— Не лови меня на слове, — попросил Йан недовольным голосом. — Ты прекрасно понимала, о чем я спрашиваю. Теперь мне хотелось бы знать, почему ты мне солгала.

Джудит вздохнула.

— Потому что это дело касалось меня и мальчика, — объяснила она. — Я просто не видела необходимости тебя беспокоить.

— Я — твой муж, — напомнил он. — Что, черт побери, ты имеешь в виду, когда говоришь, что не видела необходимости меня беспокоить?

— Йан, я была уверена, что смогу с этим справиться сама.

— Ты не должна решать в одиночку подобные вопросы.

Йан не сердился. Он просто пытался объяснить жене, как ей следует себя вести.

Однако Джудит это пришлось не по нраву. Она уперлась кулаками в бока и нахмурилась.

— А я вообще могу что-нибудь решать?

— Мой долг — заботиться о тебе.

— А также решать мои проблемы?

— Конечно!

— Это ставит меня в положение маленького ребенка. В таком случае мне не очень нравится быть замужней женщиной. Живя в Англии, я чувствовала себя свободной.

Йан вздохнул. Его жена произносит возмутительные речи и ведет себя так, как будто только сейчас осознала свой жизненный жребий — жребий женщины.

— Джудит, никто из живущих не свободен полностью.

— Ты же свободен. Он покачал головой.

— Как у лаэрда, у меня даже больше ограничений, чем у любого из находящихся под моим началом воинов. Любое мое действие подотчетно Совету. В жизни у каждого есть свое место и доля ответственности тоже. И потом, жена, мне не нравится слышать от тебя то, что ты недовольна своим замужеством.

— Я не говорила, что недовольна своим замужеством, — возразила Джудит. — Я сказала, что мне не очень-то нравится быть замужней женщиной. А это не одно и то же.

По выражению его лица она поняла, что муж не согласен с ней. Но тем не менее он привлек ее к себе и поцеловал в губы.

— Тебе должно нравиться быть замужем за мной, Джудит. Я приказываю тебе.

Это был смехотворный приказ. Джудит отстранилась от Йана и подняла глаза. Она была уверена, что тот шутит, и надеялась найти этому подтверждение в его взгляде.

Однако Йан и не думал шутить. Господи, он выглядел… встревоженным и уязвленным. Джудит это приятно удивило. Она снова прижалась к его груди.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — И конечно же, мне нравится быть замужем за тобой. Йан крепко сжал ее в объятиях.

— И поэтому тебе должно нравиться то, что я стремлюсь решить твои проблемы, — заявил он.

— Возможно, — кивнула она, отказываясь соглашаться с ним до конца. — Но иногда я буду решать их сама.

— Джудит…

Девушка не дала ему договорить.

— Фрэнсис Кэтрин рассказывала мне, что ты был для Патрика более отцом, нежели старшим братом. Ты тоже решал за него все проблемы, да?

— Возможно, так оно и было, пока мы оставались детьми, — кивнул Йан. — Теперь же мы вместе решаем, что нам делать, когда всплывает какая-либо проблема. Я полагаюсь на него так же, как и он на меня. Однако какое отношение мой брат имеет к нашему спору? Ты же хочешь, чтобы я о тебе заботился, правда?

— Да, конечно, — ответила Джудит — Но я не хочу быть тебе обузой. Мне хочется делиться с тобой своими проблемами, а не сваливать их на твои плечи. Понимаешь? Я хочу быть рядом с тобой, иметь для тебя настолько большое значение, чтобы тебе так же хотелось делиться со мной своими заботами. Ты не мог бы научиться относиться ко мне с тем же уважением, что и к Патрику? Йан не знал, что ей ответить.

— Я должен это обдумать, — заявил он. Джудит прижалась щекой к его груди, чтобы он не заметил ее улыбки.

— Это все, о чем я прошу.

— Я стараюсь не чураться новых идей, Джудит.

— Да, конечно.

Она поцеловала его в подбородок. Он нагнулся и долгим поцелуем приник к ее губам. Ему постоянно хотелось прикасаться к ней, но в конце концов он заставил себя оторваться от ее губ.

Джудит заметила Эндрю, стоящего неподалеку.

— Ты готов, Эндрю? — не оборачиваясь, крикнул Йан.

— Да, лаэрд, — ответил мальчишка.

— Откуда ты знаешь, что он сейчас там стоит? — удивилась Джудит.

— Услышал, — улыбнулся Йан.

— А я нет…

Йан продолжал улыбаться.

— А тебе и не надо ничего слышать, — объяснил он. Ответ его был совершенно бессмысленным. И голос звучал ужасно самодовольно.

— Куда ты его ведешь? — шепотом, чтобы не услышал Эндрю, спросила Джудит.

— На конюшню, — ответил Йан. — Он будет помогать старшему конюху.

— Это наказание? Йан, тебе не кажется…

— Мы обсудим это вечером, — перебил он ее.

Джудит кивнула. Она была довольна уже тем, что он не приказал ей вообще не вмешиваться в это дело, так что даже улыбнулась.

— Как хочешь, — пожала она плечами.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в замок.

Джудит кивнула и, поклонившись мужу, пошла вверх по склону.

— Сегодня ты будешь отдыхать, — крикнул он ей вслед.

— Да, Йан.

— Я не шучу, Джудит.

Джудит поняла, что Йан ожидал от нее сопротивления. А поскольку на этот раз она не стала ему возражать, то он решил, что и повиноваться она также не собирается. Девушка едва удержалась от смеха. Кажется, муж начинает ее понимать…

Джудит сдержала свое слово. Сначала она приятно провела время с Фрэнсис Кэтрин, зашедшей ее навестить, а когда Патрик проводил жену обратно домой, поднялась в свою комнату. Голова ее, как всегда, была забита мыслями о предстоящих родах подруги. Джудит показалось, что она наконец нашла правильное решение. Девушка понимала, что не обладает достаточными познаниями в этой области и не сможет помочь Фрэнсис Кэтрин, если роды окажутся сложными. Но у Хелен-то наверняка немалый опыт в этом деле. «Мать Эндрю должна теперь относиться ко мне не так, как прежде, — считала Джудит, — и если я найду к ней подход, то смогу заручиться ее поддержкой, а значит, мне не придется обращаться к Агнес».

Впрочем, Фрэнсис Кэтрин удар хватит, когда она узнает об этом. Джудит придется убеждать ее в том, что Хелен поможет им, а не станет помехой.

Девушка уснула, молясь, чтобы это оказалось правдой.

Глава 12

Джудит проспала до самого утра. Когда она проснулась, Йан уже ушел. Девушка вспомнила, что ей нужно заняться дневными обязанностями. Она заметила свои сумки, аккуратно сложенные в углу, и решила, что это Йан принес их от Фрэнсис Кэтрин.

Сложив вещи в маленький комод и наскоро прибравшись в комнате, она спустилась вниз.

Джелфрид с Дунканом сидели за столом и завтракали. Старейшины привстали, когда вошла Джудит, но та взмахом руки попросила их сесть обратно.

— Присоединяйтесь к нам, Джудит, — предложил Джелфрид.

— Спасибо, я только возьму с собой это яблоко. Мне сейчас нужно сделать одно важное дело.

— Вы просто чудесно выглядите в нашем пледе, — пробормотал Дункан. Сделав Джудит комплимент, он нахмурился так, будто это было для него неприятной обязанностью.

Джудит не стала смеяться, но все же не смогла сдержать улыбки. «Дункан, — решила она, — очень похож на Джелфрида. Внешне он страшно сердит, но в душе очень чувствителен…»

— Ее лицо выглядит ужасно, — заметил Джелфрид. — Ей могли напрочь выбить глаз, Дункан, — прибавил он, кивая в сторону девушки.

— Да, могли, — согласился тот. Джудит скрыла раздражение.

— Джелфрид, не хотите ли вы, чтобы я что-нибудь для вас сделала, прежде чем уйду?

Старейшина покачал головой.

— Вы не видели сегодня Грэхема? — спросила она. — Возможно, он захочет мне что-нибудь поручить, а я хотела бы распределить свои обязанности уже в самом начале дня.

— Грэхем уехал на охоту вместе с Патриком и еще кое с кем, — сообщил Джелфрид. — Он должен вернуться к полуденной трапезе. А уехали они на рассвете.

— Йан поехал с ними?

На этот вопрос ей ответил Дункан.

— Нет, он со своими людьми отправился в противоположную сторону — перемолвиться парой слов с Макферсонами, нашими западными соседями.

Джудит уловила сомнение в его голосе.

— Я не верю в эту «пару слов», Дункан. Мы с Макферсонами тоже враждуем?

Старейшина утвердительно кивнул.

— Нет нужды волноваться, — добавил он. — Эта вражда не слишком серьезна. Лаэрд Макферсонов настолько беспомощен, что не стоит и сражаться с ними. Кровопролития не будет.

— Вы уверены в этом, Дункан?

— Уверен, — ответил тот. — Сражения не будет.

— Да, Йану от этих Макферсонов одна нервотрепка и ровным счетом никакого развлечения, — пояснил Джелфрид.

— Ваш муж вернется к ночи, — пообещал Дункан.

— Спасибо, что предупредили, — ответила Джудит и, сделав реверанс, поспешно вышла из зала.

Она уже наполовину спустилась с холма, когда вспомнила, что не знает, где живет Хелен. Ей не хотелось просить помощи у Фрэнсис Кэтрин: подруга тотчас же потребует объяснений, зачем это ей понадобилось встречаться с повитухой. Джудит же решила сначала побеседовать с Хелен, а потом уже обсуждать эту тему с подругой.

Она свернула к дому Изабеллы, памятуя, что во время того отвратительного допроса Агнес обмолвилась, что они с Хелен живут достаточно близко для того, чтобы услышать крики роженицы. Поэтому Джудит была уверена, что Изабелла сможет указать ей дорогу.

Заметив отца Лэггана, поднимавшегося вверх по склону, девушка помахала ему рукой и поспешила навстречу.

— Вы уже предали Мерлина земле? — спросила она. Священник улыбнулся.

— Да, — ответил он. — Теперь я вернулся, чтобы должным образом благословить сына Изабеллы.

— Вы всегда так заняты, святой отец?

— Сказать по правде, да, — кивнул он и взял Джудит за руку. — Вы выглядите счастливой новобрачной. Йан хорошо с вами обращается, не так ли?

— Да, отец, — ответила она. — Поужинаете с нами сегодня вечером?

— С удовольствием, — ответил он. — А у вас сейчас есть время, чтобы зайти поздороваться с Изабеллой?

— Конечно, — сказала Джудит. — Но сначала я бы хотела поговорить с одной из повитух, — добавила она. — Вы, случайно, не знаете, где живет Хелен?

Священник кивнул и, любезно проводив Джудит к нужному ей дому, даже постучал за нее в дверь. Хелен настолько перепугалась, увидев их у своего крыльца, что невольно схватилась за сердце.

Видя, как она встревожена, Джудит тотчас же постаралась ее успокоить.

— Здравствуйте, Хелен, — начала она. — Отец Лэгган был настолько добр, что проводил меня к вашему дому. Он как раз шел благословить мальчика Изабеллы. А я хотела поговорить с вами об одном деле… Но если вы заняты, я могу зайти и попозже.

Хелен попятилась от порога, любезно приглашая гостей войти в дом.

Аромат свежеиспеченного хлеба витал в воздухе. Отец Лэгган пропустил вперед Джудит и вошел следом.

Маленький домик сверкал чистотой. Деревянные полы были выскоблены добела; жалюзи на окнах, казалось, сами излучают свет.

Джудит присела к столу, а священник подошел к очагу и склонился над железным котелком.

— Что у нас тут? — поинтересовался он.

— Рагу из баранины, — ответила Хелен почти шепотом, сжимая двумя руками края передника — да так, что у нее побелели косточки пальцев.

— Его уже можно пробовать, Хелен?

Намек был более чем прозрачный. Занявшись угощением священника, Хелен почувствовала себя гораздо свободнее. Она усадила его за стол и положила ему в миску огромный кусок баранины. Джудит изумилась аппетиту отца Лэггана. Священник был худым как жердь, а ел за двоих взрослых мужчин.

Пока он завтракал, выражение тревоги почти полностью исчезло с лица Хелен. Джудит видела, что та польщена похвалами гостя. Съев два толстых ломтя черного хлеба, густо намазанных джемом, девушка также похвалила хозяйку дома.

Наконец отец Лэгган закончил трапезу, поблагодарил повитуху за гостеприимство и ушел к Изабелле. Джудит осталась. Она подождала, пока за священником закроется дверь, а потом попросила Хелен сесть за стол рядом с ней.

— Хочу еще раз поблагодарить вас… — начала Хелен.

— Я пришла не затем, чтобы снова выслушивать извинения, — перебила ее Джудит. — С этим делом покончено, и я надеюсь, Эндрю усвоил урок.

— С тех пор как умер его отец, мальчик стал таким… преданным. Он считает, что должен все время находиться рядом со мной и защищать меня.

— Возможно, его гложет беспокойство, что вы тоже умрете, и тогда он останется один, — предположила Джудит. Хелен кивнула.

— Теперь нас осталось двое. Ему трудно.

— У него нет дяди или тети, которые бы… Джудит осеклась на полуслове, так как Хелен покачала головой.

— Мы совсем одни, леди Джудит.

— Нет, вы не одни, — возразила девушка. — Вы — члены этого клана. Ваш сын вырастет и станет воином Мэйтлендов. Если у него нет дяди или двоюродного брата, которые бы им руководили, тогда об этом следует сказать Йану. Хелен, вы же знаете, как важно для ребенка верить в то, что он кому-то нужен. — И, улыбнувшись, она добавила: — Для женщин ведь это тоже важно, не так ли?

— Да, правда, — согласилась Хелен. — Было время, мне трудно здесь приходилось. Я из семьи Макдугаллов. У меня было восемь сестер и два брата, — прибавила она. — Нечего и говорить, что дома мне всегда было с кем побеседовать, и всегда оставалось время для дружеского визита. Здесь же все иначе. Женщины работают с рассвета до темноты. И в будние дни, и в выходные. Но все же иногда я ловлю себя на мысли, что завидую им. У них есть мужья, о которых они заботятся…

И Хелен принялась рассказывать гостье о своей нелегкой жизни. Она поздно вышла замуж и была благодарна своему покойному мужу, Гарольду, который спас ее от участи старой девы. Она каждую свободную минуту тратила на то, чтобы создать ему самый идеальный уют, какой только можно было представить.

Хелен честно рассказала Джудит, как первое время после смерти мужа ей даже нравилось, что не нужно больше скрести каждый день полы, но вскоре стало скучно. Она рассмеялась и созналась, что теперь она моет полы и убирает в доме так же часто, как и прежде, когда муж был еще жив.

Джудит была удивлена, когда Хелен поведала ей, что скучает о том времени, когда готовила для мужа всевозможные лакомства. Ей нравилось придумывать новые блюда, и она клялась, что знает по крайней мере сотню способов приготовления баранины.

— Вам нравится быть повитухой? — спросила ее Джудит.

— Нет. — Ответ Хелен прозвучал кратко и выразительно. — Я уже помогала принимать роды по крайней мере раз двадцать, прежде чем попала сюда, — объяснила она. — После смерти Гарольда я подумала, что мои навыки повитушества помогут мне войти в эту жизнь. Но теперь я решила, что больше не буду принимать роды. После истории с Изабеллой я поняла, что лучше мне найти какой-нибудь другой способ…

Она не закончила.

— Хелен, вы верите, что во время родов женщина должна ужасно страдать, чтобы угодить Богу?

— Церковь…

— Я спрашиваю, что думаете по этому поводу вы сами, — перебила ее Джудит.

— Любые роды сопровождаются болью, — ответила Хелен. — Но я не могу поверить в то, что каждую женщину Бог считает виновной в грехах Евы.

Прошептав это признание, она тревожно посмотрела на Джудит. Та поспешила развеять ее тревоги.

— Я не собираюсь ничего сообщать отцу Лэггану. Мне тоже кажется, что Бог более милосерден, нежели о нем рассказывает церковь. Я стараюсь не подвергать сомнению мудрость наших наставников, Хелен, но иногда их правила настолько сбивают с толку, что остается лишь покачать головой.

— Вы говорите правду, — согласилась Хелен. — Но мы ничего не можем поделать с этими косными доктринами, иначе нас просто отлучат от церкви, — прибавила она.

— Впрочем, я пришла не за этим, — продолжила Джудит. — Мне хотелось поговорить с вами о моей подруге, Фрэнсис Кэтрин, и попросить вас о помощи.

— Что вы хотите, чтобы я сделала?

— Только что вы сказали мне, что решили больше не помогать при родах. Но, Хелен, мне больше не к кому обратиться, а я очень тревожусь за свою подругу. Если возникнут какие-нибудь осложнения, я даже не буду знать, что мне делать.

Хелен не могла отказать Джудит в ее просьбе, особенно после того, как та столь чутко позаботилась о ее сыне.

— Фрэнсис Кэтрин вас боится, — объяснила Джудит. — Нам придется убедить ее, что вы отнюдь не жестоки. И еще нам нужно будет все держать в тайне. Я не хочу, чтобы в это дело вмешалась Агнес.

— Она все равно попытается это сделать, — убежденно заявила Хелен. — Ей это просто необходимо. Все попытки договориться с ней обречены на неудачу. Агнес очень упряма. И к тому же она очень зла на вас за то, что вы увели жениха у ее дочери.

Джудит пожала плечами.

— Йан ведь не был женат на Сесилии. А Фрэнсис Кэтрин сказала мне, что он и не собирался делать ей предложение. Хелен покачала головой.

— Агнес распространяет невероятные слухи, — прошептала она. — Она говорит, что лаэрду пришлось жениться на вас чтобы спасти вашу честь.

У Джудит округлились глаза.

— Вы хотите сказать, что она утверждает, будто мы с Йаном… будто я…

Она не в силах была продолжать. Хелен кивнула.

— Именно так она и говорит. Намекает на то, что вы уже носите под сердцем ребенка. Не дай Бог, наш лаэрд услышит ее злобные сплетни.

— Надеюсь, что не услышит, — ответила девушка. — Это бы сильно огорчило его.

Хелен согласилась с ней. Джудит собралась уходить, но тут повитуха сказала, что впервые за последние три месяца кто-то зашел к ней в гости, и девушка немедленно села обратно.

Они беседовали еще час, и только после этого Джудит поднялась вновь, чтобы попрощаться.

— Я получила удовольствие от нашей беседы, Хелен, — призналась она. — Сегодня вечером поговорю с Фрэнсис Кэтрин. Мне бы очень хотелось, чтобы вы зашли завтра ее навестить. Я уверена, вместе мы сможем избавить ее от тревог и страхов.

Джудит уже почти переступила порог, как вдруг снова остановилась и обернулась к Хелен:

— Вы знаете, что женщины по очереди готовят еду для Йана и двух старейшин, живущих в замке?

— Да, — кивнула Хелен. — Так было всегда. Я тоже однажды вызвалась помочь, но как раз в те дни заболел Гарольд, и у меня просто не оставалось свободного времени.

— Это тяжелая обязанность для женщин?

— О, конечно, — ответила она. — Особенно в зимние месяцы. Видите ли, ее выполняют семь женщин, и каждая в свой день недели, но, поскольку все они имеют свои семьи, для них это очень тяжелая обязанность.

— Но ведь вы любите готовить, — напомнила ей Джудит.

—Да.

— А где вы берете продукты для приготовления пищи?

— Ими нас снабжают воины, — объяснила Хелен. — Кроме того, некоторые женщины кое-что приносят из дома.

Джудит нахмурилась. То, о чем ей поведала Хелен, смахивало на благотворительность.

— Я не умею готовить, — заметила Джудит.

— Вы — жена лаэрда. Вам и необязательно уметь.

— За Эндрю должна присматривать не только женщина, но и мужчина, верно?

— Да, это так, — согласилась Хелен, недоумевая, почему Джудит перескочила вдруг с одной темы на другую.

— А вам нравится готовить. Да ведь это выход! Тогда все устроено, Хелен, если, конечно, вы не против, — поспешно сказала Джудит — Я не прошу об одолжении и не приказываю. Более того, на вашем месте я бы хорошенько подумала, прежде чем дать согласие. Если вы откажетесь, я пойму.

— Согласие на что, миледи?

— Стать домоправительницей, — пояснила Джудит. — Вы могли бы руководить служанками и готовить еду. Конечно, при этом вы получите любую помощь, какая потребуется. Мне кажется, это дельный план. Вы с Эндрю станете питаться в замке, а он будет много времени проводить с Грэхемом и Джелфридом, и с Йаном, разумеется, тоже, хотя, возможно, и не так часто. Старейшины нуждаются в том, чтобы их кто-то ублажал, да и вам, мне кажется, тоже необходимо ухаживать за кем-нибудь, кроме Эндрю.

— Вы это сделаете ради меня?

— Не только, — улыбнулась Джудит. — Вы нам нужны больше, чем мы вам. Просто я считаю, что вы можете сделать замок своим домом. Возможно, там вам жить будет легче, чем здесь. Впрочем, я не стану торопить вас с решением. Мы дадим Эндрю время привыкнуть к тому, что мама целый день проводит в замке, а потом уже заговорим о переезде. Кстати, неподалеку от кладовой есть прекрасная комната с большим окном.

Джудит вдруг поняла, что чересчур забегает вперед. что несколько сбило ее пыл.

— Так вы обдумаете мое предложение? — спросила она.

— Для меня большая честь взять на себя эту обязанность, — выпалила Хелен.

Итак, все решилось самым чудесным образом. Джудит покинула дом повитухи в приподнятом настроении. Она чувствовала, что только что произвела важные перемены — перемены к лучшему, — от которых выиграют не только Хелен с сыном, но и ее собственное домашнее хозяйство.

Вечером во время ужина Джудит сообщила старейшинам о своем решении. Она ожидала, что Джелфрид начнет ворчать, так как уже уяснила для себя, что из всех старейшин он наибольший противник всяческих перемен, но, к величайшему ее удивлению, тот совсем не возражал.

В середине этого обсуждения в зал вошел Йан. Он занял свое место во главе стола, кивнул Грэхему и Джелфриду, затем протянул руку и привлек к себе Джудит для непродолжительного, но крепкого поцелуя.

Грэхем сообщил лаэрду о решении Джудит. Йан внимательно выслушал старейшину, но не сказал ни слова. Он просто кивнул.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Джудит.

Йан потянулся к большому кубку, который она заблаговременно поставила перед ним, и сделал большой глоток прохладной воды.

— Превосходная идея, — ответил он.

— Думаю, это будет приятная перемена, — заметил Грэхем. — Нам больше не придется мириться с ужином Милли. Господи, я уже стал ненавидеть среду.

— А Хелен хорошая кухарка? — поинтересовался Джелфрид.

— Исключительная, — заверила его Джудит и повернулась к Грэхему. — Что же касается перемен, то я хотела бы изменить еще кое-что, однако мне потребуется ваша помощь… и помощь Йана тоже.

Грэхем нахмурился.

— Это надо будет обсудить в Совете?

— Нет, — ответила Джудит и вновь повернулась к мужу. — Уверена, вы сочтете эту перемену незначительной, не стоящей обсуждения в Совете.

— На какую перемену вы намекаете? — спросил Джелфрид. Джудит набрала в легкие побольше воздуху.

— Я хочу получить воскресенья.

Патрик вошел в Большой Зал как раз в тот момент, когда Джудит выпалила свою просьбу.

— Можешь отдать их ей, Йан, — крикнул он.

— Что эта женщина имеет в виду, когда говорит «получить воскресенья»? — спросил Джелфрид у Грэхема.

— Мне кажется, мы ее неправильно поняли, — ответил тот. — Не может быть, чтобы она…

— Если бы она научилась связно выражать свои мысли, мы бы куда лучше понимали, — перебил его Джелфрид.

И тут в зал важно вошел Дункан. За ним следовали Винсент и Оуэн. Джудит нагнулась поближе к Йану.

— Сегодня будет заседание Совета? Тот кивнул.

— Но мы начнем только после того, как ты пояснишь нам свою странную просьбу насчет воскресений, — предупредил он.

Джудит покачала головой. Йан поднял брови. Девушка наклонилась еще ближе, съехав на самый кончик стула.

— Мне бы не хотелось обсуждать этот вопрос перед Советом, — сказала она тихим шепотом.

— Почему? — удивился Йан и, протянув руку, убрал за, спину прядь ее золотистых волос.

Джудит вложила ладонь в его руку.

— Потому что это личное дело, на которое сначала должен! дать согласие ты, — объяснила она.

— Но Грэхем и Джелфрид были здесь, когда ты…

— Они теперь — часть нашей семьи, Йан, — перебила она мужа. — А значит, это личное дело следовало обсудить и с ними.

— Ты слышал, Грэхем? — воскликнул Джелфрид. — Она называет нас частью своей семьи.

Джудит обернулась и недовольно посмотрела на старейшину за то, что тот нарочно подслушивал их с Йаном разговор. Джелфрид лишь ухмыльнулся в ответ.

— Я с радостью все объясню тебе в нашей комнате, если ты, конечно, можешь уделить мне несколько минут, — снова обратилась она к Йану.

Йана разбирал смех. Конечно, рассмеяться он не осмелился, так как мог нечаянно оскорбить этим чувства своей обидчивой жены. Девушка выглядела встревоженной, не похожей на себя. Легкий румянец покрывал ее щеки. Может быть, дело, которое она хотела обсудить, чем-то ее смущало? Йан вздохнул. Он твердо знал, что если они пойдут обсуждать эту проблему наверх, то времени на разговоры у них не останется. Вместо этого он уложит Джудит в постель и, хоть и пропустит заседание, зато получит удовольствие от своей жены. Но поскольку он созвал Совет, чтобы еще раз обсудить возможность заключения союза с соседним кланом, то покинуть его он никак не мог.

Старейшины уже начали занимать свои места за столом. Молодой воин, которого Джудит никогда раньше не видела, внес кувшин с вином и наполнил кубки, стоящие перед каждым из старейшин. Йан отстранил руку воина, когда тот потянулся за его кубком. И лишь тогда Джудит поняла, что все это время она задерживала дыхание, и выдохнула воздух только тогда, когда муж отказался от вина.

Оуэн заметил отказ Йана.

— Что такое? Ты должен выпить за собственную женитьбу, сынок, — заявил он. — Это первое заседание, на котором ты будешь давать нам советы, уже будучи женатым человеком.

— А почему он дает вам советы?

Джудит спохватилась, что произнесла этот вопрос вслух, но было уже поздно. Внимание старейшин тотчас же переключилось на нее. На лицах их было написано недоумение.

— Что это еще за вопрос? — недоуменно спросил Оуэн.

— Он — лаэрд, — напомнил Джудит Винсент. — В его обязанности входит давать нам советы.

— У вас здесь все вверх ногами, — фыркнула она.

— Объясните, что вы хотите этим сказать, милая, — попросил Джелфрид.

Джудит уже начала жалеть, что затронула эту тему. Господи, как ей не нравилось быть в центре всеобщего внимания! Она чувствовала, как заливается краской ее лицо. Она покрепче вцепилась в руку Йана и ответила:

— Ваш лаэрд еще слишком молод и не так мудр, как вы. Мне казалось, что вы, старейшины, должны давать ему советы. Вот и все, что я хотела сказать.

— Но так у нас всегда и было, — возразил Джелфрид. Другие старейшины закивали в знак согласия. Джудит заметила, что молодой воин по знаку Оуэна приблизился к столу и принялся наполнять кубок Йана темно-красным вином. Однако мысли ее в этот момент были поглощены еще одним вопросом, который ей хотелось задать Джелфриду, и девушка уговорила себя не слишком волноваться при виде того, как муж делает глоток-другой из кубка.

— Джелфрид, не сочтите, пожалуйста, за оскорбление, что я задаю вам этот вопрос, — начала она. — Но я хотела бы знать, не закоснели ли вы в своих привычках настолько, что не можете допустить и мысли о каких-либо переменах, даже если те окажутся полезными для всего клана?

Это был смелый вопрос. Джудит с волнением ждала ответа. Немного подумав, Джелфрид потер подбородок и пожал плечами.

— Я же живу в одном доме с англичанкой, — заявил он. — И уже это мне кажется достаточно большой переменой. Наверное, все-таки я не слишком закоснел в своих привычках, Джудит.

Йан понял, что Джудит ответ пришелся по вкусу, поскольку девушка перестала так сильно сжимать его руку.

— Теперь давайте поднимем тост, а потом жена лаэрда объяснит нам, зачем ей понадобились воскресенья, — заявил Грэхем.

— Ты слышал, Оуэн? Наша девушка хочет получить воскресенья, — громким шепотом сообщил Джелфрид другу.

— Но она не получит их, правда? — спросил Винсент. — Нельзя ведь получить в полное свое распоряжение целый день. Он принадлежит всем.

— Странно, — пробормотал Дункан.

— Она — англичанка, — задумчиво напомнил Винсент присутствующим.

— Ты хочешь сказать, что она умственно отсталая? — спросил Оуэн.

— Она не умственно отсталая, — вступился Джелфрид.

Спор явно выходил из-под контроля. Йан старался сдержать улыбку, а Джудит всеми силами сдерживалась, чтобы не впасть в раздражение. Она улыбнулась Джелфриду в благодарность за защиту, довольная тем, что он по крайней мере не считает ее умственно отсталой.

Однако спустя мгновение тот разрушил ее доброе мнение о себе, заявив:

— Она просто неразумна. И, наверное, с этим ничего нельзя поделать. Как ты считаешь, Оуэн?

Джудит сердито посмотрела на Йана, давая тем самым понять, что ему пора становиться на ее защиту. Но воин лишь подмигнул ей.

— Послушайте, послушайте, — воскликнул Грэхем, чтобы привлечь к себе внимание. Вскочив на ноги, он поднял свой кубок и провозгласил длинный тост за новобрачных.

Все, в том числе и Йан, осушили до дна свои кубки, и молодой воин тотчас же наполнил их снова.

Джудит отодвинула свой стул подальше от стола. Это было почти инстинктивное движение, привычка, приобретенная много лет назад. Девушка едва ли осознавала, что делает.

Йан заметил это движение. Он также заметил, что с каждым новым его глотком из кубка Джудит отодвигалась все дальше от стола.

Ее внимание было сосредоточено на Грэхеме. Глава Совета в это время официально приветствовал вступление Джудит в их клан.

Затем в зал вошла Фрэнсис Кэтрин, поддерживаемая сильной рукой Алекса. При ее появлении Патрик удивился и рассердился одновременно.

Он хотел было отчитать жену, но та опередила его.

— Мне просто захотелось подышать свежим воздухом и навестить свою дорогую подружку. Патрик, ты можешь не хмуриться. Алекс не дал мне упасть.

— Я хотел подвезти ее на своем коне, но…

— Но не смог поднять меня в седло, — объяснила Фрэнсис Кэтрин и похлопала себя по животу.

— Присоединяйся к нам, — предложила Джудит. — Грэхем только что произнес великолепный тост по поводу моего вступления в клан.

Подруга кивнула и подняла глаза на Алекса.

— Видите? Я же говорила, что нет никакого совещания. Иначе Джудит здесь просто не было бы.

— Почему это меня здесь не было бы? — удивилась Джудит.

Фрэнсис Кэтрин приблизилась к столу, села рядом с мужем и погладила его по руке, чтобы он перестал на нее сердиться. Она улыбнулась Джудит и одновременно ущипнула мужа за палец.

«Призывает меня вести себя прилично», — подумал Патрик. Он поймал себя на том, что улыбается в ответ на возмутительное поведение жены. Как только они останутся одни, он обязательно напомнит ей, что раз уж муж что-то приказал, то жена должна повиноваться. Патрик отчетливо помнил, что велел Фрэнсис Кэтрин оставаться дома сегодня вечером. Мысль о том, что его любимая может споткнуться и упасть, приводила воина в ужас. «Я ведь всего лишь забочусь о ее безопасности, — подумал он. — Если с ней что-либо случится, что я буду делать?»

Он приходил в ужас при одной только мысли о столь страшной возможности. Но тут Фрэнсис Кэтрин обратила на себя его внимание. Она сжала его руку и прижалась к его плечу. Патрик вздохнул. Ему стало безразлично, прилично это или нет: он обнял жену одной рукой и крепко прижал к себе.

Фрэнсис Кэтрин застенчиво попросила Грэхема повторить тост, чтобы и она смогла его услышать. Старейшина с удовольствием выполнил ее просьбу. Все тотчас же осушили еще по кубку вина.

И снова Джудит отодвинула свой стул немного назад. Она чувствовала, как в ее желудке стягивается уже знакомый узел. Йан обещал ей, что не станет напиваться пьяным в ее присутствии, но что если совершенно случайно он слегка опьянеет? Станет ли он таким же злым и вспыльчивым, как дядя Текел?

Усилием воли Джудит подавила тревогу. И тут ее окликнул Джелфрид.

— Объясните нам, зачем вам нужны воскресенья, — приказал он.

— Что вы там делаете в углу, Джудит? — спросил Грэхем, неожиданно заметив, сколь далеко она отодвинулась от стола.

— Она себя туда задвинула, — хмыкнул Оуэн. Джудит почувствовала, что краснеет. Она глубоко вздохнула и встала со стула.

— Предполагается, что воскресенье — день отдыха, — начала она. — Так учит церковь. В Англии мы придерживаемся именно этого правила.

— И мы тоже, — кивнул Грэхем. — Разве мы не отдыхаем, Джелфрид?

— Отдыхаем, — подтвердил его друг.

— Мужчины отдыхают, — сделала замечание Фрэнсис Кэтрин и посмотрела на подругу.

— Ты к этому ведешь, да? Девушка кивнула.

— Я заметила, что у женщин клана нет дня для отдыха, — продолжила она. — Для них воскресенье — такой же рабочий день, как и все остальные.

— Вы собираетесь критиковать наших женщин? — нахмурился Дункан.

— Нет, — ответила Джудит. — Я критикую мужчин.

Йан откинулся на спинку стула и улыбнулся. Джудит предупреждала его, что хочет кое-что изменить, и сейчас она, по всей вероятности, излагала суть одной из задуманных ею перемен. Черт возьми, именно он в свое время предложил жене изменить то, что придется ей не по душе. Он вспомнил их разговор у кладбища. Да, тогда он действительно сделал ей подобное предложение.

— Вы хотите, чтобы мы приказали женщинам не работать по воскресеньям? — спросил Грэхем.

— Нет, конечно же, нет. Если вы им прикажете, это станет еще одной их обязанностью.

— Вы считаете, что мы плохо обращаемся со своими женщинами? — еще больше нахмурился Дункан. Джудит покачала головой.

— О нет, — ответила она. — Как истинные воины, вы хорошо обеспечиваете своих жен, дорожите ими и защищаете их. За это они создают вам домашний уют и заботятся о ваших нуждах.

— В этом и заключается смысл брака, — заявил Грэхем.

— Так, значит, она против брака? — недоуменно воскликнул Оуэн.

Джелфрид покачал головой.

— Это все камни. Они повредили ее рассудок, — предположил он. — Один из них чуть даже не выбил ей глаз.

Джудит готова была закричать от отчаяния. Впрочем, она не закричала, а попыталась еще раз прибегнуть к помощи логики, чтобы заставить мужчин понять сказанное ею. Девушка вновь повернулась к Йану.

— Разве у ваших женщин есть время для развлечений? — спросила она. — Ваш клан никогда не ездит на праздники, не так ли? Вы когда-нибудь видели, чтобы ваши женщины обедали на свежем воздухе, наслаждаясь солнцем и одновременно беседуя друг с другом? Лично я не видела, — выпалила она на едином дыхании и повернулась к Грэхему.

— Хотя бы у одной из ваших женщин имеется своя собственная лошадь? Вы когда-нибудь видели, чтобы женщина ехала на охоту ради забавы? И вот я прошу вас предоставить женщинам воскресенья для каких-нибудь развлечений. Это все, что я хотела сказать.

Джудит перевела дыхание и снова села на стул. Теперь она твердо решила молчать, чтобы дать присутствующим время обдумать сказанное ею. Первым взял слово Джелфрид.

— Мы дорожим каждым членом нашего клана, — заявил он.

— Полагаю, нам пора вспомнить о нашем совещании, — вмешался Дункан. — Если женщины выйдут из зала, мы сможем начать.

Джудит вскочила со стула.

— Женщины не являются членами этого клана, иначе вы бы разрешали обращаться со своими проблемами в Совет.

— Джудит, это неправда, — возразил Оуэн. — Всего несколько месяцев назад мы позволили Фрэнсис Кэтрин предстать перед нами.

— Да, позволили, — согласилась Фрэнсис Кэтрин. — Они хотели отговорить меня посылать за тобой гонцов.

— Давайте-ка лучше еще раз выпьем и отложим пока этот разговор, — предложил Винсент. — Йан, тебе нужно будет обязательно поговорить с женой по поводу ее неразумности. Дай ей волю, и она заставит нас повиноваться нашим женщинам.

Джудит обреченно сгорбилась. Значит, Совет ее все же не поддержит.

Но тут заговорил Йан. Взглянув на Винсента, он покачал головой.

— Я не собираюсь спорить со своей женой, — заявил он. — Потому что согласен с тем, что она вам только что сказала.

Джудит была так рада его поддержке, что чуть было не бросилась к нему на шею. Йан потянулся к кубку и сделал большой глоток. Девушка тотчас же села обратно на стул.

— Что ты такое говоришь, Йан? — изумился Грэхем.

— Когда Джудит приехала сюда, она была нам чужой, — объяснил воин. — Наш образ жизни был для нее в новинку, и она смогла увидеть то, на что мы все эти годы не обращали внимания… или принимали как должное, не подвергая сомнению. Почему бы и в самом деле не разрешить нашим женщинам отдыхать по воскресеньям?

Старейшины закивали в ответ. Грэхем счел нужным уточнить слова лаэрда.

— Ты советуешь нам приказать женщинам ничем не заниматься в этот день?

— Нет, — ответил Йан. — Как только что говорила Джудит, приказывая, мы вносим в их жизнь очередную обязанность. Значит, нужно не приказать, а предложить. Ты понимаешь разницу, Грэхем?

Старейшина улыбнулся и повернулся к Джудит.

— Теперь вы понимаете, почему он стал лаэрдом? Он дает нам весьма толковые советы, Джудит.

Джудит по-прежнему считала, что все поставлено с ног на голову, но в этот миг она была так счастлива, что не стала спорить.

— А вы теперь понимаете, почему я вышла за него замуж? — ответила она вопросом на вопрос. — Я бы никогда не стала женой бестолкового мужчины.

— Она уже отъехала вместе со своим стулом в кладовку, — громко прошептал Джелфрид. — И я совсем этого не понимаю.

— Джудит, — окликнул жену Йан. — Я велел Бродику и Гаури подождать снаружи, пока не начнется заседание. Пойди, пожалуйста, и позови их сюда, ладно?

Просьба была более чем странной, особенно учитывая то, что оруженосец стоял прямо перед ним. Юный воин собрался уж было сам исполнить поручение лаэрда, но стоило ему лишь открыть рот, чтобы предложить свои услуги, как Йан предостерегающе поднял руку.

— С удовольствием схожу за ними, — ответила Джудит. Она была так довольна тем, в каких выражениях отдал Йан этот приказ, что не могла сдержать улыбку.

Лаэрд проводил ее взглядом, и в ту секунду, когда за Джудит закрылась дверь, он повернулся к Фрэнсис Кэтрин.

— Я нарочно придумал для нее это поручение, — шепотом объяснил он. — Мне хотелось у вас кое-что спросить. — И Йан махнул рукой в сторону стоящего в углу стула, на котором еще минуту назад сидела Джудит. — Почему?

Он хотел знать, почему Джудит постоянно отодвигалась от стола.

— Вино, — таким же тихим шепотом ответила ему Фрэнсис Кэтрин.

Йан покачал головой. Он все еще ничего не понимал. Фрэнсис Кэтрин глубоко вздохнула.

— Она всегда так делала, еще с тех пор, когда была совсем маленькой… и не умела защищаться. Моего отца это сводило с ума, и в конце концов он решил совсем не пить в присутствии Джудит. Я сомневаюсь, что сейчас она это делает сознательно… вы не должны на нее обижаться.

— Я хотел бы просто понять, — пояснил Йан. — И совсем не собираюсь обижаться, — пообещал он. — А теперь объясните, почему она двигала стул каждый раз, когда я делал глоток. Что за урок она получила в детстве?

— Джудит отодвигалась, чтобы… — Йан терпеливо ждал. Фрэнсис Кэтрин не смогла выдержать его взгляда и опустила глаза на скатерть. — … чтобы вы не смогли ее ударить.

Такого ответа Йан не ожидал. Он откинулся на спинку стула, размышляя над словами Фрэнсис Кэтрин.

В молчании прошла целая минута.

— А были случаи, когда она не успевала отодвинуться? — спросил наконец Йан.

— О да, — закивала головой Фрэнсис Кэтрин. — Много-много раз.

Старейшины, конечно же, слышали каждое ее слово. Джелфрид тяжело вздохнул. Грэхем покачал головой.

— Почему она решила, что ты ее ударишь? — спросил Оуэн.

И только в этот миг Йан осознал, насколько он ненавидит свою жизнь на виду у всех.

— Это дело семейное, — заявил он старейшинам.

Ему хотелось прекратить это обсуждение, пока оно не зашло слишком далеко. Но Фрэнсис Кэтрин не поняла его намерения. Она повернулась к Оуэну и сама ответила на его вопрос.

— Она не думала, что Йан ударит ее, — объяснила девушка. — Она бы просто не вышла за него замуж, если бы чувствовала, что он способен ее обидеть.

— Тогда почему… — снова начал Оуэн.

— Если Джудит захочет, чтобы вы знали о ее прошлом, она вам сама о нем расскажет, — перебил его Йан. Голос его звучал твердо и решительно. Затем он встал. — Совещание состоится завтра, — объявил он и, прежде чем кто-либо успел возразить, повернулся и вышел из зала.

Джудит стояла посреди двора. Услышав, как за спиной хлопнула дверь, она обернулась и улыбнулась мужу.

— Их все еще нет, Йан, — крикнула она. — Как только они приедут, я тотчас же пришлю их в зал.

Йан спустился по лестнице и направился к ней. Джудит попятилась, хотя и видела, что муж не пошатывается и не хмурится. Однако, по ее подсчетам, он выпил три полных кубка вина… Или же он только пригубливал напиток? Но как бы там ни было, Йан не выглядел пьяным. И все же Джудит не собиралась рисковать. Она отступила еще на один шаг.

Йан остановился.

— Джудит?

—Да?

— Когда мне было шестнадцать лет, я напился до чертиков. Подробности того вечера я помню так же хорошо, как если бы это случилось вчера.

Сказав это, он приблизился к ней еще на шаг.

— Это был болезненный урок, — прибавил он. — Никогда не забуду, как я чувствовал себя на следующее утро.

— Ты чувствовал себя больным? — участливо спросила девушка.

— Очень больным, — рассмеялся Йан. Теперь он уже стоял на расстоянии всего лишь нескольких футов от нее. Он мог протянуть руку и схватить Джудит, но не сделал этого. Ему хотелось, чтобы она сама подошла к нему. Йан заложил руки за спину и пристально посмотрел ей в глаза.

— Грэхем тогда отпаивал меня элем и присматривал за мной на протяжении всего следующего дня. Он преподал мне важный урок, но в то время я был слишком самонадеянным, чтобы понять его.

Любопытство победило в ней страх, и она не стала пятиться, когда Йан сделал еще один шаг вперед.

— А что это был за урок? — спросила она.

— Воин, который позволяет вину управлять собой, — чертов дурак. Вино делает его не только уязвимым, но и опасным для окружающих.

Джудит кивнула в знак согласия.

— Это правда, — сказала она. — Некоторые даже совершают такие поступки, о которых сильно сожалеют на следующий день. Они могут ударить кого-нибудь или оскорбить. Поэтому, общаясь с ними, нужно быть постоянно начеку, ожидая нападения. Пьяницам нельзя доверять.

Йану больно было слышать то, что она с такой наивностью ему сейчас рассказывала. Однако он сумел удержать на лице спокойное выражение.

— Ну, а кто преподал этот урок? — спросил он мягким и успокаивающим голосом.

— Дядя Текел, — ответила Джудит. Обхватив себя за плечи и потирая предплечья, она рассказала Йану о дядиных ранах и о том, как он прибегал к помощи вина, чтобы заглушить боль. — Через какое-то время… вино превращало его разум в кашу. И уж тогда ему никак нельзя было доверять.

— А мне ты доверяешь?

— Ода.

— Тогда иди ко мне.

И он распахнул перед ней свои объятия. Поколебавшись секунду, Джудит бросилась к нему. Йан нежно обнял жену и крепко прижал к себе.

— Джудит, я же обещал тебе никогда не напиваться, ты меня просто оскорбляешь, думая, что я нарушу свою клятву.

— Я не хотела тебя оскорбить, — прошептала девушка, уткнувшись ему в грудь. — Я знаю, что ты бы не нарушил клятву умышленно. Но будут случаи, как сегодня, когда тебе придется пить вино вместе со всеми, если, например, будет какой-нибудь праздник…

— Не имеет значения, — перебил Йан. Он потерся подбородком о ее макушку, наслаждаясь прикосновением к нежным шелковистым волосам. Вдохнув легкий аромат женской свежести, он прищурился от удовольствия.

— Муж мой, ты пропустишь свое важное совещание, — прошептала Джудит.

— Да, — согласился Йан. Разжав руки, он подождал, пока Джудит поднимет на него глаза, и, наклонившись, поцеловал ее сладкие губы, после чего взял за руку и повел обратно в дом, но не повернул к Большому Залу, а начал подниматься вверх по лестнице, увлекая за собой жену.

— Куда мы идем? — спросила Джудит шепотом.

— В спальню.

— Но совещание…

— У нас будет свое совещание.

Джудит не поняла. Распахнув дверь спальни, Йан подмигнул жене и слегка подтолкнул ее в спину, приглашая войти.

— А цель этого совещания?

Йан закрыл дверь, запер ее на засов и повернулся к Джудит.

— Наслаждение, — улыбнулся он. — Раздевайся, и ты поймешь, что я имею в виду.

Румянец, вспыхнувший на ее щеках, сказал ему о том, что девушка поняла его игру. Она рассмеялась радостным смехом, от которого сердце его забилось еще быстрее. Он прислонился к двери и стал наблюдать, как борется девушка со своим смущением.

Йан еще даже не притронулся к ней, но уже был невероятно доволен. Пока в его жизнь не вошла Джудит, он даже не осознавал, какое бесцветное, холодное существование влачил все это время. «Всю жизнь я только и знал, что обязанности да ответственность, никогда не задумывался о главном…» Джудит коренным образом изменила его жизнь. Йан был счастлив уже просто находиться с ней рядом. Теперь он не жалел времени на шалости и непоследовательные поступки: например, ему доставляло удовольствие дразнить жену, чтобы понаблюдать за ее всегда непосредственной реакцией. И еще он любил прикасаться к ней. Господи, как ему нравилось чувствовать ее нежное тело, прижавшееся к его телу! Йан обожал то, как она краснела по самому пустяковому поводу, как застенчиво пыталась она им командовать.

Джудит вносила в его жизнь радостное смятение. Он знал, что ей трудно было отстаивать права женщин клана, и все же она не отступила, настояла на своем.

У Джудит сильная воля. Эта девушка отважна, но крайне ранима.

И он ее безумно любит.

«Господи, помоги мне», — подумал он. Джудит взяла в плен его сердце, и он не знал, смеяться ему или бушевать. Девушка перестала снимать одежду и посмотрела на мужа. На ней осталась лишь белая сорочка. Она взялась было за цепочку, на которой висело кольцо ее отца, как вдруг увидела помрачневшее лицо Йана.

— Что-то не так? — спросила она.

— Я просил тебя не носить это кольцо, — напомнил он ей.

— Ты просил не надевать его ночью в постель, — возразила она. — И я выполняла твою просьбу, не так ли? Йан нахмурился еще сильнее.

— Почему ты носишь его днем? Ты дорожишь этой вещью?

— Нет.

— Тогда какого черта ты ее носишь?

Джудит не могла понять, почему он так злится.

— Потому что теперь Джанет и Бриджид приходят, чтобы прибрать нашу комнату, — объяснила она, — и я не хотела бы, чтобы кто-то из них нашел это кольцо и заинтересовался им. — Девушка пожала плечами. — Это кольцо стало для меня сущей обузой. Иногда мне и вправду кажется, что я с радостью бы от него избавилась.

Вот теперь, вероятно, самое подходящее время рассказать Йану, кому в действительности принадлежит кольцо и почему она так тревожится, что кто-то узнает отличительный узор на нем и догадается, что это кольцо лаэрда Маклинов.

Джудит положила цепочку с кольцом обратно в шкатулку и закрыла крышку. Потом обернулась и посмотрела на Йана. Сейчас она ему все расскажет.

— Помнишь, перед тем, как мы поженились, ты сказал, что мое прошлое не имеет для тебя никакого значения? Йан утвердительно кивнул.

— Помню, — ответил он.

— Ты тогда действительно так думал?

— Я никогда не говорю того, чего не думаю на самом деле, — произнес Йан сердитым голосом.

— Тебе вовсе не нужно на меня рычать, — шепнула Джудит. Если Йан ее любит, то правда, которую она собирается ему поведать, не разрушит эту любовь… верно? — Ты меня любишь?

Йан прожег ее своим гневным взглядом из-под нахмуренных бровей.

— Ты не будешь приказывать мне, Джудит. Джудит опешила от этого заявления.

— Конечно же, нет, — кивнула она. — Но я просто спросила…

— Я не позволю превратить себя в размазню. Лучше тебе уяснить это сразу.

— Я понимаю, — ответила Джудит. — Мне вовсе не хочется ничего в тебе менять.

Ее комплимент не стер хмурого выражения с его лица.

— Я не слабак, и тебе из меня не удастся сделать слабака.

Разговор принимал странный оборот. Йан разъярился не на шутку. В глубине души Джудит была уверена, что он ее любит, и все же его реакция на такой простой вопрос настолько смутила Джудит, что девушка начала беспокоиться.

Йан стащил с ноги сапог и швырнул его на пол. Немного помедлив, он снял и второй.

— Это мой вопрос так расстроил тебя? — насторожилась Джудит.

— Воины не расстраиваются. Это удел женщин. Девушка распрямила плечи.

— Я не расстроена.

— Нет, расстроена, — возразил Йан.

— Это ты все время сердишься. — Джудит надула губы. Йан пожал плечами.

— Я… размышлял.

— О чем?

— Об огне чистилища.

Теперь в его словах вообще не было никакого смысла.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась девушка.

— Патрик сказал мне, что готов пройти через огонь чистилища, если это понадобится для того, чтобы доставить удовольствие своей жене.

Джудит подошла к кровати и присела на краешек.

— И что же? — спросила она, поскольку Йан замолчал. Он сбросил с себя одежду, подошел к ней и, рывком подняв на ноги, пристально посмотрел ей в глаза.

— Я только сейчас понял, что сделал бы для тебя то же самое…

Глава 13

Целых две недели Джудит ходила, как в счастливом тумане. Йан любит ее! О, он не произнес этих слов, но ведь сказал же, что прошел бы сквозь огонь чистилища только для того, чтобы доставить ей удовольствие, а это уже достаточное доказательство его любви.

Улыбка не сходила с ее лица. А вот Йан все время хмурился. Джудит видела, что он никак не может примириться со своими чувствами. Ей казалось, что Йан все время ожидает от нее каких-то поступков или слов, которые подтвердили бы его подозрения о собственной уязвимости. Его явно смущали те чувства, которые он испытывал по отношению к ней. Воины созданы для того, чтобы сражаться. Они долгие годы обучаются быть неуязвимыми и душой, и телом, поэтому у них не остается времени на нежности. Вероятно, теперь Йан чувствует себя попавшим в ловушку, решила Джудит. Конечно, пройдет время, и он научится доверять своей любви, ощущать ту же радость, которой полна сейчас ее душа…

Джудит чувствовала, что муж постоянно наблюдает за ней, думая, что она этого не замечает. Он выглядел ужасно озабоченным. Она же не требовала от него скорейшего преодоления этой дурацкой «уязвимости», понимая, что Йан разозлится, если она посмеет произнести это слово в его присутствии. Джудит терпеливо ждала, пока Йан сам разберется в себе.

Джелфрид узнал, что Джудит искусно владеет иголкой с ниткой, и тотчас же вручил ей целую корзину с одеждой, нуждающейся в починке. Грэхем также не собирался оставаться в стороне и тотчас же принес ей свою прохудившуюся одежду.

Джудит приказала принести в Большой Зал три стула с высокими спинками и мягкими подушками и поставить их полукругом у очага. И, конечно же, каждая подушка была покрыта пледом Мэйтлендов. После ужина она брала шитье, усаживалась на стул и работала, прислушиваясь к спорам за столом. Иногда Грэхем окликал ее и спрашивал, что она думает по тому или иному поводу. Когда Совет собирался на официальное заседание, Джудит всегда выходила из зала и видела, что Йан ценит ее деликатность, избавляющую его от необходимости просить ее выйти.

Джудит убедилась, что, доставляя удовольствие старейшинам, она тем самым учит их доставлять удовольствие ей самой. Однажды утром она высказала сожаление по поводу того, что в зале нет разноцветных знамен: свешиваясь со стен, они смягчили бы суровость обстановки. Грэхем немедленно поднялся в свою комнату, а Джелфрид — в свою, и оба вернулись с красивыми шелковыми знаменами, которые, как они объяснили, висели раньше в их домах.

Развешивать знамена ей помогала Хелен. К тому времени она уже успела стать незаменимым членом их сообщества. С помощью и при поддержке Джудит она наладила работу кухни и превратила замок в уютный дом для всех проживающих в нем. Ароматы ее приправ, смешиваясь с запахом свежеиспеченного хлеба, витали в воздухе, вызывая улыбки и вздохи удовольствия у Грэхема и Джелфрида.

Первое воскресенье, объявленное днем отдыха, прошло совсем не так, как ожидала Джудит. Большинство женщин даже не обратили внимания на предложение отложить работу. Однако Джудит не сдалась. Она решила, что лучший способ заставить женщин выйти из дома и поговорить друг с другом — это действовать через детей. Организовав для малышей игры, она послала Эндрю по домам объявить, что в следующее воскресенье будет устроен праздник клана Мэйтлендов для всех мальчишек и девчонок.

Праздник имел колоссальный успех. Матери отложили все дела для того, чтобы посмотреть на игры своих детей. Этого Джудит и ждала. Не ждала она только, что некоторые мужчины также примут участие в играх. Одни пришли из чистого любопытства, другие — посмотреть на своих соревнующихся отпрысков. Хелен позаботилась об угощении. Другие матери тоже стремились помочь, чем могли. На улицу вынесли столы и установили на них подносы с фруктовыми пирогами, бутербродами с джемом и другими, более существенными угощениями, например — с соленым лососем, копченым ягненком и дичью.

За весь день возник лишь один неловкий момент. Одиннадцатилетняя девочка по имени Элизабет выиграла соревнование по стрельбе из лука. Она опередила всех, включая тринадцатилетних мальчиков.

Никто не знал, как быть. Если отдать первенство девочке, не станет ли это унижением для старших мальчиков? Джудит не знала, как ей поступить в столь деликатной ситуации. К счастью, как раз к финалу соревнований подошел Йан. Джудит бросилась к нему и, вручив один из маленьких красивых флажков, сделанных ею самой накануне вечером, и попросила наградить им победителя. Но не сказала, кто именно выиграл соревнование.

Пока воин не увидел мишени, он не знал, что девочка превзошла парней. Однако для него это не имело значения. Он похвалил Элизабет за меткость и приколол кусочек шелка к ее пледу. Родители девочки бросились вперед. Отец ее громогласно объяснял всем, кто стоял достаточно близко и мог его слышать, что это он научил дочь обращаться с луком и стрелами и что у нее меткий глаз с самого раннего детства.

Джудит проводила время, стараясь завязать как можно больше интересных знакомств. Она дважды замечала Агнес, но каждый раз, когда она пыталась подойти к ней и поздороваться, повитуха поворачивалась к ней спиной и уходила куда-нибудь в сторону. После третьей попытки Джудит сдалась.

Фрэнсис Кэтрин сидела, расстелив одеяло у вершины холма и наблюдая за играми. Джудит присоединилась к ней во время послеполуденной трапезы. Эндрю увязался за ней. И только когда Джудит обернулась, усаживаясь на одеяло рядом с подругой, она заметила, что все остальные дети последовали его примеру.

Малыши проявляли крайнее любопытство. Хотя Джудит и была теперь женой лаэрда, но все же она оставалась для них англичанкой, и поэтому малыши просто забросали ее вопросами. Джудит ответила на все или почти на все, стараясь не обижаться даже на самые нелепые из них.

Фрэнсис Кэтрин рассказала историю о том, как они с Джудит познакомились. Конечно, детям захотелось как можно больше узнать о летних праздниках на границе, и Джудит рассказала им все, что знала сама. Ребятишки жадно ловили каждое ее слово. Некоторые из них так и льнули к ней. Один маленький мальчик, которому наверняка было не больше трех лет, терпеливо стоял рядом с Джудит. Девушка не понимала, чего он хочет, пока не убрала с колен оставшиеся флажки. Малыш тотчас же повернулся спиной и плюхнулся к ней на колени. Джудит продолжала рассказывать, и через несколько минут ребенок уже крепко спал.

Детям не хотелось, чтобы этот день кончался. Они попросили рассказать еще одну историю, потом еще и еще… В конце концов Джудит пообещала им, что завтра после обеда возьмет свое шитье и придет на это же место. Если кто-то захочет составить ей компанию — добро пожаловать. Тогда она и расскажет им все, что они пожелают.

В общем, Джудит чувствовала, что все идет хорошо. Конечно, она постоянно беспокоилась о Фрэнсис Кэтрин, но понимала, что пока подруга благополучно не родит и полностью не оправится от родов, тревога ее не утихнет. Поначалу Фрэнсис Кэтрин отказывалась доверять Хелен, но все же постепенно смягчалась. «Я по-прежнему полагаюсь на тебя, — говорила она Джудит, — и если ты считаешь, что Хелен может нам помочь, то все в порядке… Но руководить всем должна ты».

До родов подруге оставалась всего неделя, если, конечно, она правильно все рассчитала. Джудит казалось, что Фрэнсис Кэтрин растолстела так, будто в животе у нее не один младенец, а три. Она сделала большую ошибку, сказав об этом Патрику. Тот сильно побледнел и забеспокоился. Джудит поспешила объяснить ему, что просто пошутила. Патрик велел ей никогда впредь не подшучивать над ним таким образом.

В дневные часы Йан держался с Джудит довольно отчужденно. Но ночью все было совсем по-другому.

Почти каждую ночь они предавались страстным любовным утехам, и, засыпая, Йан всегда крепко прижимал ее к своей груди.

Муж держался спокойно и уверенно по отношению к ней вплоть до того вечера, когда она познакомилась с Рэмси…

Фрэнсис Кэтрин вошла в зал, чтобы провести часок с Джудит. Патрик помог ей устроиться на одном из стульев неподалеку от очага и, приказав оставаться на месте, пока он не закончит одно важное дело, отошел к стоящим на противоположном конце зала Йану и Бродику.

— Мой муж становится таким нервным, — прошептала Фрэнсис Кэтрин подруге.

Та рассмеялась. Фрэнсис Кэтрин сидела лицом к Йану и заметила, что тот улыбнулся. Через несколько минут девушка сказала еще что-то, что показалось Джудит весьма забавным, и она снова заметила, что, когда та смеется, ее муж улыбается тоже.

Фрэнсис Кэтрин показалось это ужасно трогательным, и она поделилась своими ощущениями с Джудит. Тут в зал вошел Рэмси с двумя другими воинами.

Джудит их не заметила. Заметила Фрэнсис Кэтрин.

— Помнишь, я рассказывала тебе о воине по имени Рэмси и о том, как он красив? Джудит не помнила.

— Взгляни, — прошептала Фрэнсис Кэтрин. — И тогда поймешь, о чем я говорю.

Разумеется, Джудит тут же разобрало любопытство. Она выглянула из-за спинки стула, посмотрела на воина и ахнула. От удивления у нее открылся рот. Господи, этот юноша прекрасен! Это был единственный эпитет, которого, по ее мнению, заслуживал молодой воин. «Наверное, бесполезно описывать его внешность кому-то, кто не видел его воочию, — подумала она, — описание показалось бы вполне заурядным, а Рэмси-то заурядным никак не назовешь. Он — само совершенство». У юноши были темно-каштановые — почти черные — волосы и карие глаза. Улыбка его вызывала сердечный трепет у женщин. А как раз сейчас он улыбался.

— Ты заметила ту ямочку? — шепнула Фрэнсис Кэтрин. — Боже, Джудит, разве он не великолепен?

Ну как можно было не заметить ямочку? Она была чертовски привлекательна. Джудит, однако, не собиралась сознаваться в этом подруге. Вместо этого она решила подразнить ее.

— Который из этих троих Рэмси? — невинно спросила она.

Фрэнсис Кэтрин расхохоталась. Этот смех привлек внимание мужчин. Рэмси улыбнулся жене Патрика и перевел взгляд на Джудит.

Целую минуту они разглядывали друг друга: девушка недоумевала, как можно быть таким красивым, а юноша, вероятно, гадал, кто же она такая, черт возьми.

Йан встал и этим привлек к себе внимание Джудит. Выглядел он крайне недовольным.

Джудит удивилась, чем она могла так его рассердить, и подумала, что выяснит это, как только оторвет глаза от Рэмси.

Но Йан не был расположен ждать.

— Джудит, подойди сюда! — повелительно крикнул он ей.

Джудит нахмурилась, давая мужу понять, что не одобряет столь высокомерного обращения. Йан не обратил внимания на этот тонкий намек и поманил девушку пальцем.

Но та не спешила выполнить его приказ. Старательно свернув чулок, который она штопала для Джелфрида, Джудит положила его в корзинку и медленно встала.

— Думаю, твой муж слегка ревнует, — прошептала ей Фрэнсис Кэтрин.

— Но это же смешно, — улыбнулась в ответ Джудит.

Подруга фыркнула. Джудит заставила себя удержаться от смеха. Она пересекла комнату — проходя мимо гостей, она даже не взглянула в их сторону — и остановилась перед своим свирепым мужем.

— Тебе что-нибудь надо?

Йан кивнул и грубо схватил ее за плечи. Джудит недоумевала — что это на него нашло? Воин вцепился в нее буквально мертвой хваткой.

Вел он себя как разъяренный собственник. Джудит прикусила нижнюю губу, чтобы удержаться от смеха. Фрэнсис Кэтрин права — Йан ревнует. Она даже не знала, радоваться ей этому или обижаться.

Затем Йан представил Джудит гостям. Она постаралась уделить каждому из воинов равное внимание. Ей хотелось подольше посмотреть на Рэмси, но она не осмелилась этого сделать. Йан бы заметил.

Как только с формальностями было покончено, девушка собралась было вернуться к подруге, но Йан не отпустил ее от себя ни на шаг. Она обернулась и недоуменно посмотрела на мужа. Тот все еще хмурился.

— Можно поговорить с тобой наедине? — попросила Джудит. Не ответив, он потащил ее в кладовую.

— Что ты хочешь мне сказать? — спросил он сурово.

— Рэмси очень красив.

Йану это высказывание не понравилось. Джудит улыбнулась.

— Но ведь и ты тоже красив, муж мой. Ради Рэмси я не стала бы бросаться в огонь чистилища. Его я не люблю. Я люблю тебя. Мне показалось, что ты хочешь от меня это услышать. Я бы прошла сквозь огонь чистилища ради тебя… но — только ради тебя.

Йан отпустил ее руку.

— Неужели я так явно выдал себя?

Джудит кивнула. Воин ухмыльнулся и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. Это был мягкий, лишенный страсти поцелуй.

— Я очень большой собственник, Джудит. Лучше тебе знать об этом.

От ее улыбки на душе у Йана приятно потеплело.

— Я и так знаю, что ты собственник, — прошептала девушка. — И все равно я люблю тебя. Йан рассмеялся.

— Мои люди ждут меня, — сказал он. — Это все, что ты хотела мне сказать?

К нему снова вернулась его былая самоуверенность.

— Да, муж мой, — кивнула Джудит.

Рассмеялась она только после того, как они с Фрэнсис Кэтрин вышли из замка, чтобы побыть наедине.

Джудит не впустую хвалилась перед Йаном тем, что пройдет ради него сквозь огонь чистилища, однако не представляла себе, что ей и в самом деле предстоит совершить этот невероятный подвиг.

Таким чистилищем стала для нее земля Маклинов.

Испытание это выпало на долю Джудит уже на следующий день. Йан отправился с Рэмси и Бродиком к западной границе на очередной спор с несговорчивыми Макферсонами, а Патрик и Грэхем собрались на охоту. Старейшина сказал ей, что хочет также немного порыбачить.

— Если, конечно, хватит времени, — объяснил он. — Патрик не соглашается оставлять жену более чем на четыре часа. — И Грэхем захихикал. — Парень все время отводит меня в сторонку и шепотом сообщает, что его жену охватывает страх, когда она его долго не видит, а немного погодя Фрэнсис Кэтрин сама отводит меня в сторонку и требует, чтобы я увез ее мужа на охоту на целый день и дал ей тем самым возможность немного побыть одной.

— Он ее с ума сводит, — сказала Джудит Грэхему. — Постоянно следит за ней. Она клянется мне, что просыпается ночью и видит, что Патрик не спит, а внимательно смотрит на нее.

Грэхем покачал головой.

— Он всех сводит с ума, — признался он. — Патрик не прислушивается ни к каким разумным доводам. Мы все будем очень счастливы, когда Фрэнсис Кэтрин наконец родит.

Джудит была с ним полностью согласна. Она решила сменить тему.

— Вы едете на охоту к водопадам?

— Да, — кивнул Грэхем. — Там рыбалка лучше всего.

— Фрэнсис Кэтрин рассказывала мне, что там очень красивые места.

Сожаление, прозвучавшее в ее голосе, не ускользнуло от внимания старейшины.

— Почему бы вам сегодня не поехать с нами? Сами сможете посмотреть, как там красиво.

Джудит пришла в восторг от этого предложения. Тем не менее она сочла нужным обратиться к Хелен.

— Если вам сегодня требуется помощь, я с удовольствием останусь дома.

Хелен понравилось, что хозяйка считается с ней.

— Теперь, когда Джанет и Бриджид выполняют всю тяжелую работу, мне стало гораздо легче справляться со своими обязанностями, миледи. Так что помощь скорее всего не потребуется.

— Значит, решено, — заявил Грэхем. — Мы выезжаем через несколько минут. Поторопитесь со сборами, милая. Хелен, возможно, я привезу сегодня к ужину свежую рыбу.

Джудит мигом взбежала по лестнице. Она переоделась в пышные юбки для верховой езды, лентой стянула на затылке волосы и побежала обратно вниз.

Патрику не понравилось, что Джудит едет с ними. Девушка поняла это, но не обиделась.

— С Фрэнсис Кэтрин все будет в порядке, — заверила его она. — Хелен за ней присмотрит, правда, Хелен?

Домоправительница охотно закивала головой. Но Патрик не успокоился. Грэхему пришлось несколько раз хорошенько подтолкнуть его в спину, прежде чем юноша двинулся к конюшне.

Утро было чудесное. Джудит прихватила с собой теплый плащ, хотя в дополнительной одежде не было никакой необходимости. Дул легкий теплый ветерок, ярко светило солнце, а вокруг открывалась такая красота, что невольно захватывало дух.

Однако к водопадам они так и не попали. Дунбары напали на них прежде, чем им удалось добраться до места назначения.

Враг налетел без предупреждения. Грэхем ехал впереди всех сквозь густой, прошитый туманом лес. Джудит ехала следом, а Патрик замыкал цепочку. Они не соблюдали правил предосторожности по той простой причине, что все еще находились на земле Мэйтлендов, далеко от границы.

Неожиданно их окружили по крайней мере двадцать воинов с мечами на изготовку. Цвета их одежд не соответствовали цвету Мэйтлендов. Джудит была так удивлена их внезапным появлением, что не успела даже испугаться.

— Вы находитесь на нашей земле! — крикнул Грэхем; таким разъяренным Джудит его еще никогда не видела. — Немедленно уезжайте, Дунбары, пока мы не нарушили наше перемирие.

Воины не ответили на его приказ. Теперь они стояли неподвижно, как статуи. Джудит показалось, что никто из них даже не моргнул.

Часть из них уставились на Джудит. Девушка вздернула подбородок и ответила им тем же. Она не позволит врагам запугать себя. И не обнаружит перед ними свое беспокойство.

Джудит услышала топот приближающихся коней, а Патрик тотчас же послал своего коня вперед и встал справа от Джудит — так близко, что ноги их коснулись друг друга.

Патрик собрался защищать ее. Джудит знала, что он готов отдать за нее жизнь. Она быстро помолилась Создателю, чтобы юноше не пришлось совершать этот благородный поступок.

Никто не сдвинулся с места, пока топот лошадей не послышался совсем рядом: всадники продирались сквозь чащу. Воины Дунбаров повернулись, чтобы взглянуть на них.

Появилось еще пять человек. На плечи их также были накинуты пледы, но цвета их не соответствовали цвету Дунбаров. Джудит не понимала, что это все означает. Но Патрик понял. С губ его сорвалось негромкое ругательство.

— Кто они? — шепотом спросила Джудит, повернув голову в его сторону.

— Воины Маклинов.

Девушка широко раскрыла глаза и посмотрела на новоприбывших. Предводитель Маклинов подъехал поближе. Было в его лице что-то смутно знакомое, но девушка не могла понять, что именно. Воин был высок, широкоплеч, с темно-русыми волосами и ярко-голубыми глазами. Молчание нарушил Грэхем:

— Значит, вы в союзе с Дунбарами.

Это было утверждение, а не вопрос, но тем не менее воин Маклинов дал ему ответ:

— Ваш лаэрд пытался помешать нашему союзу и помешал бы, если бы ему не пришлось бороться еще и с тобой, старик. Кто эта женщина?

Ни Грэхем, ни Патрик ему не ответили.

Предводитель сделал знак окружавшим их воинам. Не успели Патрик и Грэхем опомниться, как мечи Дунбаров уткнулись им в шеи. Воины ждали от главаря Маклинов очередного приказа.

— Я снова спрашиваю тебя, — обратился тот к Грэхему. — Кто эта женщина? Она мне кажется знакомой.

Старейшина покачал головой. У Джудит сжалось сердце.

— Я сама за себя отвечу! — выпалила она.

Патрик положил ей на колено руку и стиснул его изо всех сил, давая понять тем самым, что настало время помолчать.

Предводитель приблизился к ним с левой стороны.

Он внимательно посмотрел на Патрика, затем повернулся и уставился на Джудит.

— Так отвечайте же, — высокомерно приказал он.

— Скажите мне, кто вы такой, и я охотно отвечу на все ваши вопросы, — заявила Джудит.

Рука Патрика еще сильнее сжала ее колено.

— Мое имя — Дуглас Маклин.

— Вы командуете этими людьми или просто вы самый разговорчивый среди них?

Предводитель пропустил оскорбление мимо ушей.

— Я — сын лаэрда, — ответил он. — Теперь скажите, кто..

Воин осекся, заметив, как изменилась в лице эта красива женщина: она страшно побледнела и чуть было не упала с лошади. Он протянул руку и поддержал ее за локоть. Девушка отрицательно покачала головой:

— Вы не можете быть его сыном. Уверенность, с которой были произнесены эти слова, смутила предводителя.

— Черта с два — не могу, — хмыкнул он.

Джудит отказывалась верить своим ушам. Затем ее осенило. Наверное, отец уже был женат прежде. «Да, в этом-то все и дело», — сказала она самой себе. Дуглас действительно выглядел на несколько лет старше ее…

— Кто ваша мать? — спросила она.

— Почему вы задаете мне подобные вопросы?

— Отвечайте!

Ее гнев изумил его.

— А если я вам отвечу, вы мне скажете, кто вы такая?

— Да, — пообещала Джудит.

— Очень хорошо, — кивнул он, и голос заметно смягчился. — Моей матерью была одна английская сука. И говорила она с акцентом, сильно смахивающим на ваш. Это я помню точно. Теперь скажите мне, кто вы, — вновь потребовал он.

Джудит решила потянуть время, чтобы собраться с мыслями.

— Сколько вам лет? — спросила она.

Воин ответил.

Джудит подумала, что сейчас ей станет дурно. Дуглас был на пять лет старше ее, а его глаза — Боже милостивый! — его глаза были такого же цвета, как и ее собственные. А волосы? Неужели и они… «Нет, нет, — сказала она себе, — мои волосы гораздо светлее».

Глубоко вздохнув, Джудит обмякла и прислонилась к плечу Патрика.

Господи, это правда! Дуглас — ее брат.

Патрик попытался было обнять ее, но Дуглас рывком выхватил девушку из седла и усадил перед собой.

— Что с ней, черт возьми, такое? — воскликнул он.

Ему никто не ответил. Предводитель зарычал от растерянности. Он не знал, кому принадлежит эта женщина, но зато он узнал Патрика.

— Лаэрд Мэйтлендов приедет за своим братом, — сказал он, повернувшись лицом к своим воинам. — Мы приготовим ему достойную встречу! Отвезите этих людей в крепость отца. — И он кивнул в сторону Грэхема и Патрика.

Чтобы сократить время на переезд к замку Маклинов, они поехали прямо через земли Дунбаров. По пути Патрик запоминал все детали местности, надеясь использовать их в дальнейшем.

Джудит же не обращала на эти детали ровным счетом никакого внимания. Она крепко зажмурила глаза и обдумывала то ужасное положение, в которое они попали.

Ей хотелось зарыдать от стыда за собственную мать. Как могла она бросить своего ребенка? Джудит так тошнило, что она едва могла думать о чем-либо другом.

Она то и дело спрашивала себя, что предпримет Дуглас, если ее вдруг стошнит прямо на него.

В конце концов девушка открыла глаза, и Дуглас заметил это.

— Неужели имя Маклинов так напугало вас, что вы лишились чувств?

— Я не лишилась чувств, — резко возразила она. — Просто я хочу ехать на собственной лошади.

— А я хочу, чтобы вы ехали со мной, — ответил Дуглас. — Вы очень красивы, — прибавил он между прочим. — Возможно, я позволю вам согреть свою постель.

— Это отвратительно!

Джудит не собиралась высказывать эту мысль вслух, но не смогла удержаться. Дугласа обидело испуганное выражение ее лица. Он схватил ее за подбородок и заставил поднять голову.

Боже правый, неужели он собирается поцеловать ее?

— Меня сейчас стошнит, — заикаясь, пробормотала она. Дуглас поспешно отпустил ее.

Джудит сделала несколько глубоких вдохов, чтобы убедить его в том, что ее действительно тошнит.

— Мне уже лучше, — солгала она, когда воин окончательно убрал руки.

— Все англичане — слабаки, — хмыкнул он. — И это еще один повод презирать их.

— Как мужчин, так и женщин? — поинтересовалась Джудит.

— Да, — кивнул Дуглас.

— Я — англичанка, — сказала она. — А потому вы сами себе противоречите. Если вы всех нас ненавидите, то почему же тогда намекали, что хотите видеть меня в своей постели?

Дуглас ничего не ответил. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил вновь.

— Назовите мне ваше имя.

— Джудит, — ответила она.

— Почему вы одеты в плед Мэйтлендов?

— Мне дала его подруга. Я приехала к ней в гости и вернусь в Англию только после того, как она родит ребенка.

Воин покачал головой.

— Мэйтленды вас не отпустят. Вы лжете, Джудит.

— Почему это они меня не отпустят?

— Вы слишком красивы, чтобы…

— Я англичанка, — напомнила ему Джудит, перебив на полуслове. — Я им не нравлюсь.

— Не лгите мне, — приказал он. — Скажите правду — кому вы принадлежите?

— Она говорит правду, — крикнул Патрик. — Она лишь гостья и ничего больше.

Дуглас расхохотался. Он явно не собирался верить подобной чепухе. Его руки так крепко стиснули талию Джудит, что девушке стало больно. Она попыталась разжать его пальцы и вдруг увидела на одном из них кольцо. Рука ее невольно потянулась к груди, где было спрятано такое же.

— Откуда у вас это уродливое кольцо? — спросила она.

— Раньше оно принадлежало моему дяде, — ответил Дуглас. — Но почему вы все время задаете мне такие личные вопросы?

— Мне просто любопытно, — ответила девушка.

— Вы принадлежите Йану, правда? — тихим шепотом спросил ее воин.

— Я не разговариваю со свиньями.

В ответ Дуглас рассмеялся: он был слишком невежествен и не понимал оскорблений. И Джудит ему на это указала.

— Слишком чудесный день, чтобы оскорбляться на что бы то ни было, — усмехнулся воин. — Я захватил Грэхема для отца, а вас — для себя. Действительно, чудесный день!

Господи помилуй, ведь она сестра этого варвара! После его заявления Джудит не разговаривала с ним целый час. Однако вскоре любопытство взяло верх над ее решением не обращать внимания на грубияна, а поскольку они уже значительно опередили и Грэхема, и Патрика, и те не могли их услышать, Джудит вознамерилась узнать все, что только можно, о своем отце.

— Каков собой лаэрд Маклин? — спросила она.

— Злой. — В голосе Дугласа прозвучало легкое удивление.

— И?

— Что и?

— Не важно… — махнула рукой девушка.

— Почему он вас так интересует?

— О своих врагах нужно знать как можно больше, — схитрила Джудит. — А почему ваш отец будет рад увидеть Грэхема?

— Ему надо с ним кое-что выяснить, — усмехнулся Дуглас. — Да, отец будет счастлив снова встретиться с Грэхемом.

Больше они не разговаривали, пока не добрались до земли Маклинов. Джудит было разрешено удалиться на несколько минут. Вернувшись из-под прикрытия деревьев, она не обратила внимания на протянутую руку Дугласа, а вскочила на собственную лошадь, прежде чем тот успел ей помешать.

Патрик все время пытался подъехать к ней поближе, чтобы поговорить, но Дунбары не давали ему этого сделать. Вскоре к ним подъехали новые воины Маклинов, и Дунбары отправились восвояси.

Джудит понимала: Патрик хочет, чтобы она молчала; ведь если Маклины узнают, что захватили жену лаэрда, они могут использовать ее в качестве приманки для Йана. Дуглас лишь пытался нащупать правду, когда предположил, что Джудит — женщина Йана. Он не мог быть уверен в этом, пока кто-нибудь не подтвердит его слов.

Но все это не имело значения. Йан все равно бы приехал. И Патрик, конечно же, это понимает. Они всегда защищали друг друга, и Йан пришел бы на помощь брату, даже если бы здесь не было Джудит.

Может пролиться кровь. В этом девушка ничуть не сомневалась. Йан не прислушается к голосу разума, если вдруг надумает мстить, и уже одна только мысль о том, что может случиться, вызывала у Джудит спазмы в животе.

Она не хотела, чтобы кто-нибудь погиб, но не знала, что может сделать для того, чтобы предотвратить войну. Однако была полна решимости попытаться.

Можно попробовать поговорить с отцом наедине и рассказать ему, кто она такая. Затем ей придется молить его о милосердии. Если он проявит сочувствие, то, возможно, позволит Патрику и Грэхему уехать еще до того, как за ними приедет Йан.

Джудит никогда и ни у кого ничего не вымаливала и в глубине души сомневалась, что сможет добиться своего. Девушка не верила, что отец примет ее с радостью. Если он не соизволил приехать за ней или за матерью раньше, то почему он теперь должен изменить свое отношение?

Поэтому, открыв ему, кто она такая, Джудит, несомненно, потеряет все. Йан ее никогда не простит. И она не может его винить в этом. Ей следовало бы рассказать ему всю правду, настоять, чтобы он ее выслушал.

Джудит подумала обо всех тех теплых, темных ночах, когда они лежали рядом, тесно обнявшись, и шепотом поверяли друг другу самые сокровенные свои мысли… о да, тогда она еще могла ему все рассказать.

Конечно, она боялась, и именно потому, что в глубине души знала, что после этого он перестанет ее любить.

Мысли ее настолько были поглощены этими страхами, что девушка даже не заметила, как они въехали во двор замка Маклинов. Джудит подняла глаза и увидела перед собой массивное каменное здание. Она немедленно расправила плечи и собрала в кулак всю свою волю.

Девушка тотчас же дала имя замку — «Чистилище».

Дуглас попытался помочь ей спешиться, но Джудит оттолкнула его руку. Тогда воин попытался схватить ее за руку уже после того, как она спустилась на землю. Однако девушка вновь оттолкнула его и, повернувшись, зашагала вверх по лестнице.

Ее походка была ничуть не менее царственна, чем походка самой королевы. Грэхем следовал за ней. Он так гордился ее поведением, что невольно улыбался. Впрочем, так же, как и Патрик. Воины Маклинов остались позади, недоумевая, почему это Мэйтленды вдруг пришли в такое веселое расположение духа. Они покачали головами и поспешили войти внутрь замка, чтобы посмотреть, как воспримет «подарки» сына лаэрд.

Лаэрд Маклин заставил их ждать более трех часов. Джудит держали в одном конце гигантского зала, а Патрика и Грэхема — в другом. Последним связали руки за спиной.

Джудит не могла усидеть спокойно. Она ходила взад-вперед перед огромным столом. Чем дольше длилось ожидание, тем беспокойнее становилась девушка. Больше всего она тревожилась о Фрэнсис Кэтрин. Вдруг у подруги начнутся схватки в тот момент, когда ей сообщат, что Патрика захватили в плен? Господи, а ее даже не будет рядом, чтобы помочь!

Сердце ее болело за юношу. Тот, несомненно, мучился теми же тревожными мыслями.

Ее метания, должно быть, сводили с ума воинов Маклинов. Один из них схватил ее за руку. Она так удивилась этому наглому поступку, что даже не сопротивлялась, пока воин не притянул ее к себе.

Патрик издал яростный рев и ринулся к ней через весь зал. С другой стороны к Джудит ринулся Дуглас. Но девушка пришла в себя прежде, чем кто-либо из них успел добежать до нее. Она ударила сластолюбца коленом в пах. Тот испустил яростный вопль, после чего согнулся пополам от боли и рухнул на пол.

Джудит осталась довольна собой. Но тут подоспел Дуглас. Он схватил ее за локоть и попытался оттащить от воина, корчащегося на полу. Патрику не помешало то, что его руки связаны за спиной. Он плечом отбросил Дугласа прочь от Джудит.

Тот отлетел на несколько шагов и врезался в каменную стену. Джудит отлетела вместе с ним. Она чуть было не ударилась затылком о камень, но рука Дугласа взметнулась вверх и защитила ее голову от удара.

Патрик вновь попытался броситься на Дугласа, однако между ними все еще находилась Джудит. Оттолкнув ее, Дуглас сам кинулся на юношу.

— Не смейте его бить! — крикнула Джудит. — У него же связаны руки, черт побери! Если вам так хочется кого-нибудь ударить, ударьте меня.

— Не вмешивайся, Джудит! — прорычал Патрик.

— Хватит, — раздалось вдруг у входа.

Все повернулись в ту сторону — посмотреть, кто отдал этот приказ.

На пороге показался лаэрд Маклинов. При виде этого огромного человека Джудит замерла.

Тот стоял подбоченясь и злобно хмурился.

— Уберите отсюда этого воина, — приказал он.

Дуглас кивнул. Он помог пострадавшему от коленки Джудит воину подняться и подтолкнул его к выходу.

Лаэрд удовлетворенно кивнул и вошел в зал. Он прошел мимо Джудит, не удостоив ее даже взглядом, и, остановившись по ту сторону стола, занял свое место, усевшись на стул с высокой спинкой.

Затем в зал вошла женщина. По виду она была лет на десять старше Джудит. Темноволосая, крепко скроенная, с самоуверенным выражением лица, она ненадолго задержалась возле пленницы, чтобы как следует рассмотреть ее, а потом поспешила дальше, к столу. Джудит подумала, что ненавидит ее.

Внимание девушки вновь переключилось на отца. Ей не хотелось бы, чтобы тот оказался человеком красивым. Но тем не менее лаэрд Маклинов отличался завидной красотой. Он был немного похож на Дугласа… и на саму Джудит. Правда, кожа его была гораздо грубее, нежели у сына, а вокруг глаз и рта пролегали глубокие морщины. В каштановых его волосах сквозили серебряные пряди, что придавало ему величавый вид.

Лаэрд явно не знал, кто она такая, но, взглянув на Грэхема, он скривил губы в неприятной злобной улыбке.

Дуглас шагнул вперед. Когда он проходил мимо, Джудит попыталась остановить его, но воин схватил ее за руку и рывком поставил рядом с собой.

— У меня для тебя есть свадебный подарок, отец! — воскликнул он. — Не могу утверждать с полной уверенностью, но у меня есть сильное подозрение, что эта строптивица принадлежит Йану Мэйтленду.

Джудит ткнула Дугласа локтем в бок, восприняв сказанное им как оскорбление, и только потом до нее дошел смысл его слов.

Свадебный подарок для отца… нет, этого не может быть. Она, наверное, чего-то не поняла.

— Ваш отец ведь не собирается жениться, правда? — спросила она сдавленным голосом.

Дуглас повернулся и посмотрел на нее.

— Нет, собирается! Господи, какие странные вопросы вы задаете.

У Джудит подкосились колени. Дугласу пришлось ее поддержать, чтобы она не упала. Видит Бог, ей больше не выдержать подобных сюрпризов. Сначала выясняется, что у нее есть брат, а теперь она узнает, что ее отец собирается стать двоеженцем.

— Он собирается жениться на этой женщине? — спросила Джудит, махнув рукой в сторону стола.

Дуглас кивнул. Подруга лаэрда почувствовала себя оскорбленной.

— Уберите ее отсюда, — выкрикнула она. — Я не намерена выслушивать ее оскорбления. .

Джудит шагнула было к ней, но Дуглас резко сжал ее руку. Девушке показалось, что он сейчас сломает ей кость. У нее невольно вырвался крик боли, и она резко отпрянула от воина. Рукав ее платья треснул и разорвался пополам.

На лице у Дугласа появилось выражение испуга. Тихим шепотом, который могла слышать только Джудит, он произнес:

— Я не хотел делать вам больно. Пожалуйста, стойте смирно. Сопротивление к добру не приведет. Лаэрд Маклинов глубоко вздохнул.

— Выйди, — приказал он своей подруге. — Мне твое вмешательство здесь ни к чему.

Но та не спешила повиноваться. Она снова злобно оглядела Джудит с ног до головы, но та не обратила на нее никакого внимания.

— На дороге показался лаэрд Мэйтлендов! — крикнул часовой, стоящий у входа.

У Джудит сердце ушло в пятки. Йан здесь!

— Сколько с ним всадников? — спросил лаэрд Маклинов.

— Он совсем один, — сообщил часовой. — Взбирается на холм, смирный как ягненок.

Лаэрд Маклинов рассмеялся.

— Мужественный мальчик… Надо отдать ему должное, — заметил он. — Держу пари, что оружия у него тоже нет.

— Действительно нет, — подтвердил часовой.

Джудит захотелось выбежать наружу к мужу, что она и попыталась сделать, однако Дуглас грубо схватил ее за руку, и без того покрытую синяками, и потянул на себя.

— Не обращайся грубо с женщиной, Дуглас, как бы она тебя на это ни провоцировала, — приказал ему отец. — Мне нужен Йан, а не его женщина.

— Во имя Господа, умоляю вас прислушаться к голосу рассудка, лаэрд Маклинов. Прекратите все это, пока не пролилась кровь. — Эту просьбу выкрикнул отец Лэгган, стоящий в дверях. Быстрым шагом он подбежал к Джудит и остановился возле нее.

— С вами все в порядке, милая? Девушка кивнула.

— Отец, вы пришли, чтобы выслушать брачные клятвы лаэрда Маклинов?

— Да, Джудит, — устало произнес священник. — И надеюсь уговорить этих людей внять голосу разума, пока еще не слишком поздно.

Джудит покачала головой и прошептала:

— Могу пообещать вам, что здесь не будет никакой свадьбы.

— Отпусти ее, Дуглас, — приказал священник. — Посмотри, что ты сделал с ее рукой. Кожа уже стала багровой и распухла. Ты делаешь девушке больно.

Дуглас тотчас же выполнил приказ священника. Джудит не преминула воспользоваться полученной свободой и тут же побежала к выходу. Дуглас поймал ее за талию и вернул на место как раз в тот момент, когда в зал вошел Йан.

Он даже не замедлил шаг, чтобы оценить ситуацию или подсчитать количество противников. Просто продолжал идти вперед. Увидев выражение его лица, Джудит закрыла глаза. «Йан сейчас кого-нибудь убьет, — подумала она, — и этим человеком вполне может стать Дуглас».

— Отпустите меня, — шепнула она последнему. — Он убьет вас, если вы этого не сделаете.

У Дугласа хватило ума послушаться ее совета. Джудит немедленно подбежала к Йану и бросилась ему на шею.

— С тобой все в порядке? — спросил Йан. — Они тебя не обидели?

Джудит чувствовала, как его трясет от гнева.

— Никто меня не обижал, — ответила она. — Правда. Со мной хорошо обращались.

Йан удовлетворенно кивнул, поцеловал жену в щеку, после чего мягко отстранил ее и заслонил своей спиной.

Затем он подался вперед, чтобы встретиться лицом к лицу со своим врагом. Джудит ринулась за ним. Грэхему и Патрику также позволили свободно двигаться. Воины встали сбоку от Джудит.

Лаэрды долго смотрели друг на друга — каждый оценивал противника. Первым нарушил молчание Маклин:

— Кажется, у тебя возникла проблема, Мэйтленд. Я захватил твою женщину и пока еще не знаю, что буду с ней делать. Ты вознамерился вступить в сговор с Дунбарами и одновременно с этим послал ко мне гонца с той же самой целью. Ты полагал, что беспрепятственно можешь играть в подобные игры?

— Ты глупец, старик, — ответил Йан дрожащим от гнева голосом. — Это Дунбары играют в такую игру. Маклин стукнул кулаком по столу.

— Я заключил союз с Дунбарами. Теперь ты тоже назовешь меня глупцом?

— Да, — ответил Йан, не колеблясь ни минуты.

Лаэрд Маклинов глубоко вздохнул, пытаясь справиться с охватившей его яростью. Наклонив голову, он пристально посмотрел на Йана.

— Ты нарочно провоцируешь меня, — прохрипел он. — Интересно, почему? Все знают, как я ценю семейные союзы. Да, мой союз с Дунбарами имел под собой веские основания. Ты должен знать, что троюродная сестра лаэрда Дунбаров замужем за моим братом. Да, это семейный союз, Йан Мэйтленд, а семья для меня превыше любых других соображений. И ты называешь меня глупцом только за то, что я храню верность? Ты достаточно умен для того, чтобы понять: я не потерплю насмешек над собой и могу убить тебя в приступе гнева. Чего ты добиваешься?

Йан помедлил с ответом, и лаэрд Маклинов остался этим недоволен.

— Эта женщина — твоя жена? — нетерпеливо спросил он.

— Не твое дело, в каких мы с ней отношениях, — отрезал Йан.

Маклин ухмыльнулся.

— Я могу оставить ее здесь и отдать одному из своих мужчин, — похвалился он, стараясь так разозлить Мэйтленда, чтобы тот потерял самообладание. — Дуглас? Ты хочешь получить ее в свою постель?

— Хочу, — охотно откликнулся Дуглас.

Это безобразие зашло достаточно далеко. В этот миг лаэрды напоминали быков, упершихся рогами. Джудит встала рядом с мужем.

— Вы не оставите меня здесь, — крикнула она. Маклин прищурился.

— Твоя смелость мне не по нраву, — прорычал он.

— Благодарю вас, — съязвила Джудит. Йан чуть было не улыбнулся, чувствуя, как дрожит Джудит. Однако Маклин скорее всего даже не заподозрил, как сильно она напугана. Это доставило Йану большое удовольствие.

— У тебя голос англичанки, — заметил Маклин. — И ты, по-видимому, столь же невежественна, как и твой муж. Неужели вы не понимаете, что вам угрожает? — Он перевел взгляд на Джудит. — Или тебе по душе мысль о смерти мужа?

Ни Джудит, ни Йан ничего не ответили лаэрду. Терпение Маклина лопнуло. Он принялся кричать на Йана, однако тот никак не отреагировал на угрозы своего противника. Лицо его оставалось воплощением спокойствия, словно было высечено из камня.

Лаэрд Маклинов покраснел и стал задыхаться.

— Да, Мэйтленд, у тебя возникла серьезная проблема, — прохрипел он. — Ибо никто не смеет называть меня глупцом. Никто! — Откинувшись на спинку стула, он объявил свое решение. — Я убью тебя, Йан, за одно только это оскорбление.

— Нет! — воскликнула Джудит, ринувшись вперед. Йан схватил ее за руку и заставил стоять на месте.

Девушка обернулась и посмотрела ему в глаза.

— Мне нужно поговорить с ним, — прошептала она. — Пожалуйста, пойми меня…

Йан отпустил ее. Джудит сняла с шеи цепочку, зажала кольцо в кулаке и подошла к отцу.

В зале воцарилась тишина — все ждали, что будет дальше.

— Вы действительно пленили жену Йана, — начала девушка.

Маклин фыркнул. Джудит разжала руку и уронила на стол кольцо.

Маклин долго, очень долго разглядывал украшение. Он был явно изумлен и ничего не понимал.

Джудит набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

— Да, вы пленили жену лаэрда. Но он женат на вашей дочери.

Глава 14

Лаэрд Маклинов повел себя так, будто в грудь ему вонзили кинжал: резко подавшись вперед, он привстал со стула и, простояв так несколько мгновений, рухнул обратно на подушки. По выражению его лица можно было понять, что он разъярен и не верит Джудит.

— Где ты взяла это кольцо? — Голос его дрожал от волнения.

— Оно досталось мне от матери. Она украла его у вас, — спокойно ответила девушка.

— Назови мне имя твоей матери!

Не моргнув глазом, она назвала ему имя.

Дуглас бросился вперед и встал рядом с ней. Лаэрд Маклинов посмотрел на сына, потом на дочь, потом снова на сына… Теперь их сходство становилось для него все более и более очевидным. Он наконец-то поверил словам пленницы.

— Господи милостивый…

— Отец, ты не заболел? — забеспокоился Дуглас.

Ответа не последовало. Йан сделал шаг вперед и встал справа от Джудит. Их руки соприкоснулись. Джудит не знала, смотрит на нее Йан или нет. Она боялась взглянуть на него, думая, что он, должно быть, теперь страшно на нее сердит.

— Ради Бога, что с тобой, отец? — не унимался Дуглас. — Ты выглядишь так, словно увидел перед собой дьявола.

Он явно не слышал признания Джудит. Йан продолжал молчать, из чего девушка заключила, что и он тоже ничего не слышал.

Она была полна решимости заключить с отцом сделку. В обмен на ее молчание о первой его жене он должен будет отпустить Йана и всех остальных воинов восвояси. Если ему снова хочется жениться, пусть будет так! Она не станет мешать…

— Почему вы отказались от меня?

Джудит аж вздрогнула. Этот вопрос вырвался у нее сам собой. Какое ей дело, отказался он от нее или нет? Боже правый, это прозвучало как обида маленькой несмышленой девочки.

— Я не знал, — растерянно ответил лаэрд и запустил пальцы в свою роскошную шевелюру. — Я поклялся себе никогда больше не возвращаться в Англию. Твоя мать знала, что я не нарушу клятвы. После ее смерти я никогда о ней не вспоминал. Отрекся от прошлого…

Джудит подошла вплотную к краю стола и, наклонившись вперед, прошептала:

— Она жива.

— Боже правый… — только и смог вымолвить Маклин.

— Если вы хотите снова жениться, я не скажу отцу Лэггану, что у вас уже есть одна жена. Мне все равно. Но взамен вы должны отпустить Мэйтлендов.

Джудит не стала ждать, пока он даст ей это обещание, и отошла от стола.

Лаэрд Маклинов подумал, что хватит с него на сегодня сюрпризов. Он был буквально раздавлен той новостью, которую ему только что сообщила дочь.

— Отец, что происходит? — не на шутку встревожился Дуглас.

Лаэрд стряхнул с себя оцепенение и, повернув голову, взглянул на сына.

— У тебя есть сестра, — проговорил он хриплым от волнения голосом.

— Сестра?

—Да.

— Где?

— Она сейчас стоит перед тобой.

Дуглас повернулся и недоуменно уставился на Джудит. Та тоже посмотрела на него.

Брату потребовалось немало времени, чтобы переварить это известие. Похоже, оно его не слишком обрадовало, более того — повергло в смятение.

— Я не хочу видеть тебя в своей постели, — заикаясь, пробормотал он и выдавил из себя улыбку. — Неудивительно, что ты испытала такое отвращение, когда я попытался…

Он не стал продолжать, почувствовав, что Йан внимательно прислушивается к каждому его слову. Но было поздно.

— Что именно ты пытался сделать, Дуглас? — устрашающе мягким голосом произнес Йан. Дуглас перестал улыбаться.

— Я же не знал, что она — ваша жена, Мэйтленд, — начал было оправдываться он. — И уж точно не знал, что она моя сестра, когда пытался ее поцеловать.

Но Йана его оправдания ничуть не тронули. Схватив Дугласа за шиворот, он одним движением руки отшвырнул его к стене.

Лаэрд Маклинов не шевельнулся, видя, как его сын распластался на полу. Внимание его по-прежнему было приковано к дочери.

— Рад, что ты на нее не похожа, — вздохнул он.

Джудит ничего не ответила.

— Значит, она настроила тебя против меня? Девушку удивил этот вопрос.

— Мне сказали, что мой отец погиб, защищая Англию от неверных. И что он был английским дворянином, — покачала она головой.

— Так ты жила вместе с ней все время, пока росла?

— Нет, — ответила Джудит. — Первые четыре года я жила с тетей Милисентой и дядей Гербертом. Милисента — сестра моей матери, — прибавила она в конце.

— Почему же ты не жила с матерью?

— Она меня видеть не могла. Долгое время мне казалось, что причина этого кроется в том, что я невольно напоминаю ей о человеке, которого она когда-то любила. И только когда мне исполнилось одиннадцать лет, я узнала всю правду. Моя мать ненавидела меня, потому что я была частицей вас.

— А что тебе сказали еще?

— Мне сказали, что вы выгнали мать, потому что узнали о ее беременности и не желали ни ее, ни меня.

— Ложь, — прошептал лаэрд. — Я ничего не знал о тебе. Бог тому свидетель, я ничего не знал.

Его страстная речь оставила Джудит равнодушной.

— Если вы отпустите нас домой, — повторила она, — я не расскажу священнику, что у вас уже есть жена. Отец покачал головой.

— Нет, я не женюсь снова. Я слишком стар, чтобы брать на душу такой грех перед лицом Господа. С удовольствием оставлю все, как есть.

Затем он повернулся к Йану.

— Ты знал о том, что я — отец Джудит, когда женился на ней?

— Да.

Джудит так и ахнула. Однако очень скоро она оправилась от изумления. Йан, очевидно, лгал лаэрду, и ей еще предстоит выяснить почему. «Если, впрочем, он когда-либо снова заговорит со мной», — поправила себя Джудит. Она все еще не могла заставить себя взглянуть на мужа. Ей хотелось рыдать от стыда за то, что она недостаточно доверяла ему и в свое время не рассказала всей правды.

— Тогда почему же ты искал союза с Дунбарами? — спросил Маклин. — Или этот негодяй мне солгал?

— Дунбары обратились к нам первыми, — объяснил Йан. — Я встретился с их лаэрдом на нейтральной территории, чтобы обсудить возможность союза, но это было еще до того, как я узнал, что моя жена — твоя дочь.

— А когда убедился в этом? Йан пожал плечами.

— К тому времени для меня уже не было секретом, какую игру ведут Дунбары. Им нельзя доверять. Поэтому я и послал к вам гонца.

— Ты женился на моей дочери потому, что я ее отец?

— Да.

Маклин кивнул, довольный откровенностью Йана.

— Ты хорошо с ней обращаешься?

Йан не ответил. Джудит подумала, что, вероятно, ответа ждут от нее.

— Он очень хорошо со мной обращается, — сказала она. — Я бы не осталась с ним, если бы он обращался со мной плохо. Маклин улыбнулся.

— Ты храбрая девушка. И это мне нравится.

Джудит поблагодарила его за комплимент, хотя и понимала, что не далее чем пять минут назад этот человек утверждал, будто ее смелость ему не по душе. Он сам себе противоречил, и теперь никакие комплименты не заглушат ее боли.

Девушка заметила, что глаза у отца затуманились, но не могла понять почему.

— А когда ты узнала обо мне? — неожиданно поинтересовался Дуглас. — Ты с одиннадцати лет знала, что у тебя есть старший брат?

Внезапно Джудит стало стыдно за свою мать.

— Я не знала о тебе… до сегодняшнего дня, — прошептала она. — Мать никогда не рассказывала мне о тебе.

Дуглас пожал плечами, сделав вид, что ему, в сущности, все равно, однако обида в его взоре не ускользнула от Джудит. Пытаясь утешить брата, она коснулась его руки.

— Скажи спасибо, Дуглас, что она оставила тебя здесь. Тебе повезло больше, чем мне.

Дугласа тронуло ее сочувствие. Он прочистил горло, чтобы снять внезапно возникший спазм, и произнес:

— Я бы заботился о тебе, как подобает старшему брату. Можешь мне поверить, Джудит.

Девушка кивнула и хотела было ответить, что верит, но тут вмешался отец.

— Я хочу, чтобы некоторое время ты побыла со мной и Дугласом, — сказал он.

— Нет, — резко возразил Йан. — Джудит, выйди во двор и жди меня там. Я хочу кое-что обсудить с твоим отцом.

Не колеблясь ни секунды, Джудит повернулась и зашагала к выходу. Лаэрд Маклинов проводил ее взглядом, помолчал какое-то время, а затем резко вскочил на ноги.

— Я бы никогда не нарушил свою клятву ради того, чтобы вернуться в Англию, — громко крикнул он. — И конечно же, не вернулся бы туда за женой.

Джудит даже не обернулась. Ее так трясло, что она боялась упасть. Только бы ей успеть выбраться наружу!

— Я бы не вернулся ни ради земель, ни ради титула, ни ради всего золота Англии.

Джудит не отзывалась. Она прошла уже полпути, когда отец позвал ее:

— Джудит Мэйтленд!

Девушка остановилась и не спеша обернулась. По щекам ее катились слезы, но она не замечала их. Руки ее были крепко сжаты — чтобы никто не заметил, как сильно они трясутся.

— Я бы нарушил клятву лишь ради дочери, — крикнул отец. — О да, я бы вернулся в Англию ради тебя!

Джудит глубоко вздохнула. Ей отчаянно хотелось верить его словам, но она понимала, что необходимо время и расстояние, чтобы отделить ложь от правды.

Грэхем ждал у подножия лестницы, ведущей к выходу. Рядом стояли стерегущие его часовые. Взгляд Джудит встретился со взглядом старейшины, и у девушки тотчас же перехватило дыхание: его презрение к ней было столь очевидно, что она почувствовала себя так, будто старейшина плюнул ей в лицо.

Девушка была уверена, что ее сейчас стошнит. Она выбежала во двор, бросилась в тень деревьев и, рухнув на землю, отчаянно зарыдала.

Ее охватило смятение. Сказал ли ей отец правду? Если бы он знал о ней, предъявил бы на нее права? Смог бы полюбить ее?

О Боже, все эти потерянные годы, ложь, одиночество… А сейчас уже слишком поздно. Она сказала, кто она такая, и Грэхем полным ненависти взглядом дал ей понять, что она потеряла все. Она снова чужая.

— Йан, — вырвалось у нее вместе с рыданием.

Неужели и его она тоже потеряла?

Йан знал, что Джудит сейчас нуждается в нем. Он понимал, что причинил ей боль своим признанием в том, что женился на ней потому, что она из рода Маклинов. И он, конечно же, пошел бы сейчас к ней, если бы не необходимость как-то уладить дело с ее отцом. Он считал, что безопасность Джудит важнее ее оскорбленных чувств.

— Ты использовал мою дочь, чтобы добраться до меня, да? — спросил лаэрд Маклинов, тщетно пытаясь придать своему голосу оттенок ярости. — Хотя, как знать, — окажись я на твоем месте, может быть, поступил точно так же.

И тут Йан окончательно вышел из себя. Протянув через стол руку, он схватил отца Джудит за плечи и стащил со стула, приподняв над полом. Дуглас рванулся было на защиту, однако Йан ударом кулака отбросил его назад.

— Я женился на Джудит, чтобы защитить ее от тебя, негодяй, — прорычал он и швырнул Маклина обратно на стул. — Теперь мы с тобой вынуждены прийти к какому-то соглашению, или — клянусь Богом — я убью тебя.

Лаэрд Маклинов поднял руку, остановив своих людей, стоявших неподалеку и готовых броситься на Йана.

— Все вон! — приказал он сурово. — Это дело касается только меня и лаэрда Мэйтлендов. Дуглас, ты можешь остаться.

— Патрик тоже останется, — предупредил Йан.

— Я ухожу, — крикнул Грэхем.

— Как хочешь, — согласился лаэрд Маклинов. Голос его казался уставшим. Подождав, пока уйдут его воины, он выпрямился и посмотрел на Йана. — С чего это ты решил, что тебе нужно защищать ее от меня? Я все же ее отец.

— Сам прекрасно знаешь почему, — ответил Йан. — Ты выдал бы ее за одного из Дунбаров, а я не мог этого допустить.

Лаэрд Маклинов не стал спорить, так как понимал, что Йан говорит правду. Он и впрямь выдал бы Джудит замуж за одного из Дунбаров, чтобы еще больше упрочить их союз.

— Я бы сначала спросил ее согласия, — пробормотал он и уселся снова, откинувшись на спинку стула. — Господи, как трудно это осознать. У меня есть дочь…

— И жена, — напомнил ему Йан. Лицо Маклина потемнело.

— Да, жена, — согласился он. — Эта женщина бросила меня. И это было сделано под предлогом того, что она отправляется в Англию — повидать своего больного брата. Я сразу понял, что не стоит ждать ее возвращения. И был счастлив от нее избавиться. Когда мне сказали, что она умерла, мне захотелось устроить праздник по этому поводу. Если это грех, то я был готов стать грешником. Никогда больше не встречал такой женщины, — прибавил он со злостью. — Ни до, ни после. У нее нет совести. Живет лишь для собственного удовольствия и больше ни для чего. Она была настолько жестока к собственному сыну, что я вынужден был постоянно защищать мальчика.

— А Джудит некому было защитить.

— Это я понимаю, — кивнул Маклин. Лицо его вдруг стало больным и старым. — Она сказала, что первые годы жила с теткой. А что случилось потом? Она жила с матерью?

— Да.

— А брат моей жены? Пьяница?

— Он тоже жил вместе с ними. Дядя и тетя старались как можно больше заботиться о девочке. Шесть месяцев в году она жила у них, шесть месяцев — в аду.

— Странное распределение, — покачал головой Маклин. — Я никогда не смогу ей этого возместить. Никогда… — Голос его осекся. Он притворился, будто его разбирает кашель. — Мы заключим союз, Йан, если ты все еще хочешь это сделать. Дунбары, конечно, взбунтуются, но мы сумеем справиться с ними и заставим вести себя подобающим образом. Теперь они будут зажаты между нами. Но у меня к тебе есть одна просьба.

— Какая?

— Я хочу, чтобы Джудит немного погостила у меня. Мне бы хотелось получше узнать ее.

Он еще не успел закрыть рот, а Йан уже отрицательно качал головой.

— Моя жена останется со мной, — твердо заявил он.

— А ты позволишь ей навещать меня иногда?

— Только Джудит может принять подобное решение, — возразил Йан. — Я не стану ее ни к чему принуждать.

— Но не станешь и препятствовать? — уточнил Маклин.

— Нет, — уступил Йан. — Если она захочет повидать вас снова, я непременно ее к вам привезу.

— Йан Мэйтленд, ты даешь обещания, не обладая достаточной властью, — выкрикнул Грэхем. — Заключать союз или нет, решает Совет, а не ты.

Йан обернулся и посмотрел на старейшину.

— Мы обсудим это позже, — отрезал он.

— Старик, ты должен быть благодарен тому, что моя дочь заговорила как раз вовремя, — крикнул Грэхему Маклин. Он встал на ноги, уперся кулаками в стол и подался вперед. — Она спасла твою жалкую шкуру. Уже не первый год у меня руки чешутся разорвать тебя на куски. И я так и сделаю, если вдруг узнаю, что ты плохо обращаешься с Джудит. — Он яростно уставился на своего противника. — О, я заметил, как изменился ты в лице, когда услышал, что она из рода Маклинов. Тебе это пришлось не по душе, правда? Тебя, должно быть, сильно раздражает то, что ваш лаэрд женился на моей дочери. А впрочем, это не важно, — гневно продолжил Маклин. — Только посмей ее обидеть — я задушу тебя собственными руками, клянусь Богом!

— Отец, а что, если Джудит хочет остаться здесь, с нами? — спросил Дуглас. — Возможно, она не хочет возвращаться домой с Йаном? Тебе следует спросить ее об этом.

Вспышка братской заботы со стороны Дугласа не произвела на Йана ни малейшего впечатления.

— Она поедет со мной, — повторил он. Дуглас не сдавался.

— Ты позволишь ему увезти ее, если она этого не хочет?

— Позволю? — Впервые за все время разговора Маклин улыбнулся. — Кажется, Йан собирается делать то, что ему заблагорассудится, черт побери! — Он снова повернулся к лаэрду Мэйтлендов. — Возможно, вначале у тебя на уме был хитрый план, но где-то по дороге ты и вправду влюбился в нее, да?

Йан не пожелал ему отвечать. Но Дуглас не унимался.

— Ты любишь Джудит?

Йан вздохнул. Парень оказался дьявольски настырным.

— Ты серьезно считаешь, что я смог бы жениться на женщине из рода Маклинов, если бы не любил ее?

— Добро пожаловать в семью, сынок, — усмехнулся лаэрд Маклин.

Йан нашел Джудит довольно далеко от замка Маклинов. Девушка стояла на обочине дороги, прислонившись к дереву. В небе ярко светила луна, и Йану хорошо было видно, как бледна его возлюбленная.

— Джудит, пора ехать домой, — окликнул он ее.

— Да, конечно, — ответила она, не двигаясь с места. Йан подошел поближе. Девушка подняла глаза, и он увидел, что она плакала.

— С тобой все в порядке? — спросил Йан озабоченным голосом. — Я понимаю, это было тяжелое испытание…

— Как ты думаешь, он мне солгал или сказал правду? — спросила сквозь слезы Джудит. — В прошлом было так много лжи, что я уже не могу отличить ее от правды. Но ведь на самом деле это не имеет значения, правда? Обретенное знание не может возместить потерянных лет.

— Я думаю, для тебя оно все же имеет значение, — возразил Йан. — Мне кажется, твой отец сказал правду. Если бы он знал, что ты есть на свете, то обязательно приехал бы за тобой.

Джудит оторвалась от дерева и расправила плечи.

— Ты, наверное, сердишься на меня. Мне следовало бы сразу рассказать тебе, кто мой отец.

— Джудит…

— Но я боялась, что ты отвернешься от меня, если узнаешь правду… — Вдруг до нее дошло, что Йан совсем не сердится. — Почему ты не огорчен? — удивилась она. — Эта новость должна была потрясти тебя. И зачем ты солгал моему отцу?

— Когда я солгал?

— Когда сказал ему, будто знал, что я его дочь.

— Я не лгал. Я знал это еще до того, как женился на тебе.

— Не может быть! — воскликнула Джудит.

— Поговорим об этом позже, — предложил Йан.

Но девушка покачала головой. Ей хотелось говорить об этом сейчас. Она чувствовала себя так, словно земля ушла у нее из-под ног.

— Если ты знал… то почему женился на мне?

Йан потянулся было к ней, но Джудит сделала шаг назад.

— Джудит, я не собираюсь сейчас говорить об этом. Боже, голос его звучал так спокойно и рассудительно!

— Ты меня использовал.

— Я тебя защитил.

— Тебе нужен был этот союз. И это единственная причина, по которой ты на мне женился. Я думала, о Боже, думала, что так как ты ничего не получаешь в результате этой женитьбы, то, наверное, просто хочешь меня, что ты… — Голос ее осекся, и она затряслась в рыданиях. Ей стало тошно от одной только этой мысли. И еще — от собственной наивности. — Я была такой дурой, — вскричала она. — Я и вправду думала, что смогу здесь прижиться. Верила, что меня признают своей и уже не будет иметь значения, кто мои мать и отец…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем продолжила:

— Впрочем, мне некого винить, кроме самой себя, за такие глупые мысли. Меня никогда здесь не примут, и я не поеду с тобой, Йан. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

— Если ты чего-то и не будешь делать, так это повышать на меня голос, — приказал Йан леденяще тихим голосом. — Но домой ты со мной поедешь. И немедленно.

Он действовал с быстротой молнии. Девушка не успела опомниться, как обе ее руки стиснула его ладонь. Прежде чем она попыталась оказать сопротивление, Йан рванул ее на себя и потащил обратно к замку.

Джудит прекратила вырываться, только когда вспомнила о Фрэнсис Кэтрин. Подруга нуждалась в ней.

Йан остановился у края поляны.

— Не смей плакать, — приказал он.

— Ты разбил мне сердце.

— Я же его и починю.

Джудит чуть было не разрыдалась. Однако вид воинов, собравшихся во дворе замка, заставил ее сдержать свои слезы. Твердо решив не упасть в грязь лицом перед Маклинами, она ускорила шаг, чтобы не отставать от мужа.

Грэхем и Патрик уже сидели верхом на конях и ждали сигнала к отъезду. Йан не позволил Джудит ехать в одиночку. Отдав повод ее коня брату, он приподнял девушку над землей и усадил на спину своего жеребца. Затем он вскочил в седло сам, устроил Джудит у себя на коленях и поскакал вперед.

Сначала они проскакали мимо Грэхема. Как только Джудит встретилась со старейшиной взглядом, тот отвернулся. Она также опустила глаза и, сжав кулаки, попыталась подавить свои чувства, чтобы не дать им отразиться на лице. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как ей больно.

Но Йан все-таки заметил, что Грэхем нанес оскорбление его жене. Он пришел в такую ярость, что едва удержался от того, чтобы тотчас же не нанести ответный удар. Крепко прижав жену к груди, он нагнулся и прошептал ей на ухо:

— Мы принадлежим друг другу, Джудит. Все остальное не имеет значения. Помни об этом.

Он и сам не понимал смысла своих слов до тех пор, пока не произнес их вслух. Неприятное чувство скованности как рукой сняло. Любовь к Джудит позволяла ему ощущать себя невероятно сильным человеком. Нет такой проблемы, с которой они не справились бы, пока будут вместе. Он вспомнил, как Джудит сказала однажды, что ей хотелось бы делиться с ним своими заботами. До сих пор он не давал ей такой возможности. А ведь подразумевалось, что он тоже будет делиться с ней своими заботами. Господи, тогда он самонадеянно посмеялся над этой идеей, полагая, что только он один должен принимать все решения, решать все проблемы, отдавать все приказы. В ее обязанности входило лишь сообщать ему о своих затруднениях, а уж он бы о них позаботился должным образом.

Йан не мог понять, за что она его так любит. Это было настоящее чудо. Он совсем не чувствовал себя достойным ее любви, черт возьми! Однако достоин он или нет — сердце этой девушки принадлежит ему. И он не уступит ее никому. Никогда.

Неожиданно Джудит подняла на него глаза — так, как если бы он высказал эту мысль вслух.

— Я не стану жить с человеком, который меня не любит, — прошептала она, явно ожидая проявления гнева или раскаяния с его стороны.

Но ей не суждено было дождаться ни того ни другого.

— Ладно, — только и произнес Йан.

Джудит отвернулась. Йан понимал, что девушка сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать какие бы то ни было объяснения, — с ними придется подождать до завтра.

— Закрой глаза и отдыхай, — приказал он. — Ты выбилась из сил.

Джудит хотела так и сделать, но вдруг заметила в темноте какое-то копошение. Она замерла, схватила Йана за руку и крепко прижалась к его груди. Деревья, окружавшие их, оживали прямо на глазах. В лунном свете двигались тени — тени воинов Мэйтлендов.

Их было так много, что Джудит даже не стала считать Воины были одеты в боевые доспехи. Отряд возглавлял Рэмси. Он выехал вперед и стал ждать, когда лаэрд объяснит ему, что произошло.

«Значит, Йан все-таки прибыл сюда не один», — подумала Джудит. Его люди, очевидно, ждали его команды, чтобы вступить в битву. Девушка была рада, что ей удалось предотвратить войну, и спрашивала себя, сколько жизней было бы загублено, если бы она смолчала во время разговора с отцом.

На протяжении всего оставшегося пути Джудит и Йан не перекинулись ни словом. Когда они прибыли домой, Джудит заявила Йану, что не хочет спать с ним в одной постели. Тот поднял ее на руки и отнес в спальню. Девушка была слишком уставшей, чтобы бороться, и уснула прежде, чем Йан снял с нее одежду…

А тот не мог оторвать от нее взгляда. Он держал ее в своих объятиях, гладил, прижимался к ее телу, целовал и уже под самое утро овладел ею.

Сначала Джудит была еще слишком сонной, чтобы протестовать, а потом уже было поздно — страсть поглотила и ее. Его поцелуи были так чудесно горячи на ее губах. Его руки гладили ее бедра, мягкими движениями раздвигая их. Его пальцы проникли в ее горячее лоно, и в тот же момент его язык вторгся ей в рот. Джудит застонала от наслаждения. Она взволнованно задвигалась и прижалась к мужу. А тому большего поощрения и не требовалось. Йан лег между ее бедрами и глубоко вошел в нее. Она выгнулась дугой ему навстречу и обвила руками его шею, чтобы притянуть поближе к себе. Движения его были медленны, расчетливо неторопливы. Эта сладкая пытка сводила ее с ума. Она плотнее обвила своими ногами его ноги и еще сильнее задвигала бедрами, чтобы ускорить движения.

К завершению они пришли вместе. Йан издал глухое рычание и рухнул на Джудит. Та крепко прижала его к себе и держала так, пока волны экстаза не схлынули с ее души. После этого она уткнулась в его плечо и разрыдалась.

Йан перекатился на бок и принялся шептать ей слова утешения. Делал он это до тех пор, пока не почувствовал, что девушка расслабилась и уснула. Тогда Йан закрыл глаза и, совершенно опустошенный, последовал ее примеру.

На следующее утро он покинул спальню за целый час до того, как проснулась Джудит. Когда домоправительница поднялась наверх, чтобы позвать хозяйку, и тихо постучала в дверь, окликая ее по имени, Джудит только закончила одеваться. Она надела бледно-розовое платье и пригласила Хелен войти. Вошедшая взглянула на одежду Джудит и резко остановилась.

— Вы не надели наш плед, — вырвался у нее возглас удивления.

— Да, не надела, — ответила Джудит, ничего больше не объясняя. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Старейшины… — замялась Хелен.

— Смелее, — подбодрила ее Джудит.

— Они ждут вас в зале, хотят побеседовать с вами. Значит, это правда? Ваш отец…

Хелен никак не могла выговорить это имя. Джудит сжалилась над ней.

— Мой отец — лаэрд Маклинов.

— Не ходите вниз, — воскликнула Хелен. — Вы выглядите ужасно бледной. Ложитесь обратно в постель. Я скажу им, что вы больны.

Джудит покачала головой.

— Я не хочу ни от кого прятаться, — ответила она и направилась к двери. — Разве Совет не нарушил одно из своих священных правил, обратившись ко мне официально?

Хелен кивнула.

— Вероятно, они слишком сердиты для того, чтобы помнить о собственных правилах. И потом, до этого они все же позволили уже одной женщине предстать перед ними. Вашей Фрэнсис Кэтрин. Разговоры об этом не утихали целую неделю.

Джудит улыбнулась.

— Фрэнсис Кэтрин рассказала мне, что они пытались заставить ее отказаться от мысли послать за мной гонцов. Вероятно, теперь они готовы свернуть ей шею: я ведь доставила вам столько неприятностей. Хелен покачала головой.

— Вы вовсе не доставили нам никаких неприятностей. Джудит похлопала ее по руке.

— Муж ждет меня вместе со старейшинами?

Хелен вновь покачала головой. Ей с трудом удавалось справляться со своими чувствами. Голос ее дрожал, когда она ответила хозяйке:

— Он сейчас как раз возвращается из дома брата. Грэхем послал гонца ему навстречу. Они ведь не вышлют вас обратно, правда?

— Мой отец — их враг, — напомнила Джудит. — Не могу представить себе, чтобы им захотелось вдруг оставить меня здесь.

— Но ваш муж — наш лаэрд, — прошептала Хелен. — Несомненно…

Джудит не хотелось говорить о Йане. Хелен же все больше расстраивалась. Слезы ручьями катились по ее щекам. Джудит сожалела, что стала поводом для ее огорчения, но не знала, чем утешить бедную женщину. Она не могла сказать Хелен, что все будет в порядке, потому что это выглядело бы смехотворной ложью.

— Я переживу это, — сказала она. — И вы тоже. — Джудит выдавила из себя улыбку, слегка пощипала щеки, чтобы вернуть им немного краски, и вышла из спальни.

Йан переступил порог замка как раз в тот момент, когда она спускалась по лестнице. Чувствовалось, что при виде ее он испытывает облегчение. Джудит не знала, как это понимать.

— Мне хотелось бы поговорить с тобой, Йан, — окликнула она его. — Мне надо сообщить тебе кое-что.

— Не сейчас, Джудит, — ответил он. — Нет времени.

— А ты найди время, — настаивала Джудит.

— Ты нужна Фрэнсис Кэтрин, жена. Джудит мгновенно преобразилась и мигом спустилась с лестницы.

— Ребенок?

Йан кивнул.

— Хелен! — позвала Джудит.

— Я все слышала, миледи, — откликнулась та. — Сейчас соберу кое-какие вещи и спущусь следом за вами.

Джудит схватила Йана за руку, но тут же спохватилась и попыталась отстраниться. Однако он ей не позволил этого сделать. Повернувшись, Йан открыл перед девушкой дверь и слегка подтолкнул ее в спину.

Старейшины обсуждали что-то, стоя у камина. Йан сделал вид, что не замечает их.

— Сколько времени у нее продолжаются схватки? — спросила Джудит.

— Патрик не сказал. Он так взбудоражен, что совсем не может связно говорить.

И Йан не преувеличивал. Муж Фрэнсис Кэтрин встретил их в дверях.

— Она хочет, чтобы я привел священника, — выпалил он, как только увидел их на пороге. — Боже милостивый, это моя вина…

Джудит не знала, что на это ответить. Йан лишь покачал головой.

— Возьми себя в руки, Патрик, — приказал он. — Ей не будет никакого проку от того, что ты развалишься на куски.

— Это я во всем виноват, говорю тебе, — повторил Патрик страдальческим шепотом.

— Черт, — пробормотал Йан. — Конечно же, ты. Ты уложил ее в свою постель…

— Не в этом дело, — перебил его Патрик.

— А в чем же? — спросил Йан, когда брат замолчал.

— Я вызвал у нее эти схватки. Мы говорили с ней об отце Джудит, и Фрэнсис Кэтрин сказала мне, что знает о нем уже много лет. Я немного рассердился на нее за то, что она до сих пор ничего мне не рассказывала, и, кажется, слегка повысил при этом голос.

Патрик неловко загораживал Джудит дверь, признаваясь в своем проступке брату. В конце концов та оттолкнула его и вбежала в дом.

Увидев Фрэнсис Кэтрин, она остановилась. Подруга сидела у стола, расчесывая волосы. Выглядела она при этом ужасно спокойной. Да еще и напевала что-то себе под нос.

Заметив Джудит. Фрэнсис Кэтрин улыбнулась и знаком велела ей закрыть за собой дверь.

— Передай мне вон ту ленточку, — попросила она. — Ту розовую, что лежит на кровати, если тебе не трудно…

Джудит выполнила просьбу подружки. И только тогда обратила внимание на свои трясущиеся руки.

— Как ты себя чувствуешь, Фрэнсис Кэтрин? — спросила она тревожным шепотом.

— Спасибо, чудесно!

Целую минуту Джудит пристально смотрела на подругу.

— У тебя и вправду начались схватки или ты просто притворяешься?

— Если бы их и не было, я бы все равно притворилась, — ответила Фрэнсис Кэтрин.

Подойдя к столу, Джудит рухнула на стул, стоящий напротив стула подруги. Глубоко вздохнув, она попыталась унять сердцебиение и спросила у Фрэнсис Кэтрин, что, черт возьми, означает ее нелогичный ответ.

Та с удовольствием объяснила.

— У меня начались боли, — сказала она. — Но даже если бы и не начались, я все равно бы притворилась, что начались, — просто чтобы разозлить Патрика. Я ухожу от него, Джудит. Ни один мужчина не смеет кричать на меня, даже муж. Можешь помочь мне упаковать мои вещи.

Джудит расхохоталась.

— Ты хочешь уйти сейчас или после того, как родится ребенок?

Подруга улыбнулась.

— После, — сказала она. — Я совсем не боюсь родов, — прибавила она шепотом, резко меняя тему. — Правда, странно? Я боялась все эти месяцы, но сейчас совершенно не боюсь.

— Тогда зачем же ты послала за священником?

— Чтобы Патрику было чем заняться. Джудит не поверила подруге.

— Ты хотела попугать Патрика, да?

— И попугать тоже, — призналась Фрэнсис Кэтрин.

— Оказывается, в тебе сокрыто злобное начало, Фрэнсис Кэтрин, — заявила Джудит. — Ты умышленно приводишь в ужас своего мужа. А теперь быстренько позови его в дом и попроси у него прощения.

— Ладно, — пообещала подруга. — Для тебя это было трудное испытание?

Она так быстро перескакивала с одного на другое, что Джудит потребовалась целая минута, чтобы ответить на ее вопрос.

— Мой отец — красивый мужчина, — усмехнулась она.

— Ты плюнула ему в глаза?

— Нет.

— Расскажи, что произошло, — потребовала подруга. Джудит покачала головой.

— Не собираюсь тебе ничего рассказывать до тех пор, пока ты не поговоришь со своим мужем. Разве не слышишь, как он мечется там за дверью? Стыдись!

Но тут Фрэнсис Кэтрин почувствовала внезапную боль в животе. Она уронила щетку и схватила Джудит за руку. Вскоре боль прошла, но девушка по-прежнему тяжело дышала. Джудит мысленно считала секунды, в течение которых продолжались схватки.

— Эти уже гораздо сильнее предыдущих, — прошептала Фрэнсис Кэтрин. — Однако возникают они все еще через довольно крупные промежутки времени. Вытри мой лоб, Джудит, а потом скажи Патрику, что я готова выслушать его извинения.

Джудит поспешила выполнить ее просьбу. Она решила подождать снаружи, чтобы парочка смогла поговорить наедине. Йан сидел на каменном выступе и наблюдал за ней.

— Никогда не видел брата в таком состоянии, — заметил он.

— Он любит свою жену, — ответила Джудит. — И переживает за нее.

Йан пожал плечами.

— Я тоже тебя люблю, но абсолютно уверен, что не стану вести себя, как Патрик, когда ты соберешься подарить мне сына или дочь.

Он произнес эти слова столь небрежно, что они застали Джудит врасплох.

— Что ты только что сказал? — рассеянно спросила она. Йан притворился раздраженным.

— Я сказал, что не собираюсь терять самообладание подобно Патрику…

— Но прежде, — перебила Джудит, — ты сказал, что любишь меня. И сказал всерьез.

— Я всегда говорю серьезно, — сообщил Йан. — И ты это знаешь. Джудит, как ты думаешь, сколько времени продлятся эти роды?

Девушка пропустила его вопрос мимо ушей.

— Ты не любишь меня, — заявила она с пафосом. — Я была просто жертвой, которую тебе пришлось принести, чтобы добиться этого союза. — И не дав ему ответить, продолжила: — Меня выдало кольцо, да? Оно похоже на то, которое носит Дуглас, и ты узнал его.

— Кольцо действительно показалось мне знакомым, но прошло довольно много времени, прежде чем я вспомнил, где его видел.

— Когда именно ты вспомнил?

— Когда мы были на кладбище, — сказал Йан. — Потом Патрик услышал, как ты спрашивала Фрэнсис Кэтрин, как, по ее мнению, я бы поступил, если бы узнал, что Маклин — твой отец. Конечно, он тут же мне рассказал об этом, но к тому времени я уже все знал и без него.

Джудит покачала головой.

— Не понимаю, — вздохнула она. — Если он все знал, то почему тогда так рассердился на Фрэнсис Кэтрин?

— Рассердился потому, что она ему не доверилась.

— Итак, узнав, кто мой отец, ты сразу же на мне женился.

— Правильно, черт возьми, — подтвердил он и привлек ее к себе. — Правда, без цветов, — прошептал он. — Прости меня за это. Но твоя безопасность — превыше всего. У меня не было времени сделать все как следует.

Боже правый, как ей хотелось верить этим словам!

— Тебе не было необходимости жениться на мне только лишь для того, чтобы обеспечить мою безопасность.

— Нет, была, — возразил Йан. — Рано или поздно кто-либо из старейшин заметил бы и опознал это кольцо.

— Я как раз собиралась его выбросить, — похвалилась Джудит.

Йан вздохнул.

— Ты бы этого никогда не сделала, потому что слишком чувствительна для того, чтобы уничтожить единственное оставшееся звено, связывающее тебя с отцом.

Джудит решила не спорить с ним на эту тему.

— Тебе он не нравится, правда?

— Твой отец?

— Да.

— Нет, черт возьми, не нравится, — ответил Йан. — Маклин — настоящий мерзавец. Но все-таки он твой отец, а поскольку я уже знал, что собираюсь оставить тебя у себя, то послал Рэмси переговорить с ним о союзе. Было бы разумнее объединиться с Дунбарами. В конце концов их земли граничат с нашими, но лаэрд Маклинов — твой отец, и ты имела право когда-нибудь соединиться с ним… если бы захотела.

— Но ты ведь не доверяешь Маклинам, правда?

— Нет, — ответил он. — Но, с другой стороны, я и Дунбарам тоже не слишком доверяю.

— Тебе нравится Дуглас?

— Не очень.

Джудит было приятно, что ее муж так честен.

— Тебе никто не нравится, да?

Его улыбка была исполнена нежности.

— Мне нравишься ты.

Когда Йан смотрел на нее таким взглядом, у Джудит всегда перехватывало дыхание. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на том, о чем они беседовали минуту назад. Она посмотрела на его грудь.

— А зачем вообще заключать союз с каким-либо из этих кланов? Ведь в прошлом вы всегда держались обособленно.

— Лаэрд Дунбаров стар и немощен, но тем не менее не хочет передавать свои обязанности более молодому воину. Узнав, что он ведет переговоры с Маклином, я решил вмешаться, пока они не заключили союз, который сделал бы их непобедимыми для нас и принес нам чертову уйму неприятностей.

— Почему же ты раньше мне этого не объяснил?

— Я сделал это только что.

Он уклонялся от ответа, и Джудит это понимала.

— Почему не объяснил раньше? — не унималась она.

— Мне было трудно это сделать, — признался в конце концов Йан. — Я никогда не обсуждал свои проблемы ни с кем, кроме Патрика.

— Даже с Грэхемом?

— Даже с ним.

Джудит посмотрела ему прямо в глаза.

— Что заставило тебя изменить решение?

— Ты, — ответил он. — И Фрэнсис Кэтрин.

— Не понимаю.

Йан взял ее за руку, усадил на камень, сам сел рядом.

— Вначале я не понимал вашей дружбы. Казалось, вы полностью доверяете друг другу.

— Мы действительно полностью друг другу доверяем, — подтвердила Джудит. Йан кивнул.

— Фрэнсис Кэтрин никогда никому не рассказывала, кто твой отец, и ты никогда не беспокоилась о том, что она может рассказать.

По-видимому, Йан что-то решал про себя в этот момент, поскольку говорил медленно, как бы колеблясь.

— Ты же вручила ей оружие против себя. Мужчина никогда бы этого не сделал.

— Некоторые сделали бы.

— А я вот нет, — признался он. — И пока не встретил тебя, считал, что подобного доверия не существует в природе.

Резко встав и заложив руки за спину, Йан повернулся к Джудит.

— Ты доказала мне, что можешь полностью доверять своей подруге. Я хочу того же, Джудит. Ты говорила, что доверяешь мне. И все же, если бы ты полностью, всем сердцем мне верила, то без сомнений бы приняла мои признания в любви. Только тогда твоя неуверенность, твой страх, твоя боль исчезнут.

Джудит низко склонила голову. Она понимала, что Йан говорит правду.

— Я не настолько доверяла тебе, чтобы рассказать, кто мой отец, — призналась она шепотом. — Но я все равно заговорила бы об этом… когда-нибудь. Я боялась, что ты больше не захочешь меня, если узнаешь…

— Если бы ты достаточно мне верила…

Девушка кивнула.

— Я ведь пыталась рассказать все прямо перед венчанием… Почему ты тогда не дал мне это сделать?

— Я отчаянно хотел защитить тебя, и единственный способ, который пришел мне в голову, — сделать тебя своей женой. Совет ни за что бы не дал на это своего согласия, если бы узнал, что Маклин — твой отец, они бы использовали тебя, чтобы погубить старика.

— Если бы я оставила это кольцо в Англии, ничего этого…

Йан не дал ей закончить.

— Тайное имеет особенность рано или поздно становиться явным, — сказал он. — Слишком многие знали правду. Твои родные в Англии могли обратиться к Маклинам за помощью, чтобы вернуть тебя обратно. — Воин пожал плечами. — Кстати, они и сейчас еще могут это сделать. — Но, по-видимому, его не особенно тревожила подобная перспектива.

— Йан, я все равно не могу здесь оставаться. То, как Грэхем посмотрел на меня, когда узнал, кто мой отец… Теперь он никогда не будет относиться ко мне как к члену клана Мэйтлендов. Нет, я не могу здесь остаться.

— Хорошо.

Его быстрое согласие сбило Джудит с толку. Она думала, что Йан по крайней мере попросит ее еще раз хорошенько подумать — и тогда она проявит благородство и согласится. Как он может одновременно признаваться в любви к ней и соглашаться на ее отъезд?

Но Джудит не успела потребовать у него объяснений. Муж Фрэнсис Кэтрин распахнул двери и позвал ее с собой.

Джудит вернулась в дом и увидела, что Фрэнсис Кэтрин сияет от удовольствия. Наверное, Патрик все-таки проявил должное раскаяние.

Фрэнсис Кэтрин не так сильно ощущала боль в пояснице, когда двигалась, и поэтому медленно шагала взад и вперед перед очагом, пока Джудит занималась необходимыми приготовлениями.

Она засыпала ее сотней вопросов о Маклинах, не давая ответить ни на один из них. Получив же наконец возможность довести до конца хотя бы одно предложение, Джудит рассказала подруге о Дугласе.

— У меня есть брат. Он ровно на пять лет старше меня, — сообщила она. — Моя мать бросила его и ни словом никому не обмолвилась о его существовании.

Фрэнсис Кэтрин чуть было не упала. Ее охватил ужасный гнев.

— Что за мерзкая сука! — воскликнула она.

Она готова была и дальше осыпать мать Джудит подобными оскорблениями, как вдруг услышала за окном голос мужа, извинявшегося за ее поведение. Фрэнсис Кэтрин зажала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.

— Твоя мать — чудовище, — прошептала она. — Если на свете существует справедливость, то в конце концов она получит по заслугам.

Джудит так не думала, но не собиралась сейчас спорить с подругой.

— Возможно, — согласилась она.

— Агнес ведь получила по заслугам, — заявила Фрэнсис Кэтрин, выразительно кивнув.

— Да? А что с ней случилось? — спросила Джудит. Казалось, Фрэнсис Кэтрин не услышала ее вопроса.

— Да, получила. У нее все-таки хватило глупости распускать о тебе такие греховные слухи и думать, что наш лаэрд о них не узнает.

— Йан узнал? — воскликнула Джудит.

— Да, — подтвердила Фрэнсис Кэтрин. Она замолчала и, вцепившись в край камина, стала прислушиваться к нарастающей боли. Когда же боль утихла, девушка вздохнула и промокнула лоб кусочком полотна.

— Господи, это было куда сильнее, чем в прошлый раз.

— И продолжалось дольше, — добавила Джудит. Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Так о чем это я? Ах да, Агнес.

— А что именно услышал Йан?

— Что ты носила его ребенка еще до того, как он на тебе женился.

— Боже правый, он, наверное, пришел в ярость…

— О, можешь быть в этом уверена, — кивнула Фрэнсис Кэтрин. — Вы с Патриком и Грэхемом отправились на рыбалку, а Йан вернулся на два часа раньше, чем предполагалось. Сначала он заглянул ко мне, чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь. Очень трогательная забота, правда? Йан значительно смягчился с тех пор, как женился на тебе, Джудит. Раньше он никогда…

— Фрэнсис Кэтрин, ты отвлекаешься, — перебила Джудит. — Что он сделал с Агнес?

— Я как раз подхожу к этому, — ответила подруга. — Йан пошел в замок. Наверное, по дороге кто-то остановил его и рассказал обо всем. Или один из старейшин упомянул…

— Мне все равно, как он узнал, — снова перебила ее Джудит. — Я хочу знать, что он сделал с Агнес. Ты меня с ума сводишь, Фрэнсис Кэтрин, ходишь и ходишь вокруг да около.

Фрэнсис Кэтрин улыбнулась.

— Тебя это отвлекает от мыслей о родах, правда? Джудит кивнула и попросила подругу закончить все же свой рассказ.

Фрэнсис Кэтрин с удовольствием послушалась.

— Он пошел прямо к Агнес домой. Во всяком случае, так рассказал мне Бродик. Он тоже заходил — удостовериться, что со мной все в порядке. Мне кажется, Патрик просил его присмотреть за мной. Как бы там ни было, еще через час я вышла подышать свежим воздухом и увидела Агнес и ее дочь, Сесилию. Они шагали вниз, по склону холма, нагруженные вещами. Бродик сказал мне, что они покидают землю Мэйтлендов. И никогда больше не вернутся.

— Куда они пошли?

— К родственникам Агнес, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Рядом с ними ехали сопровождающие их воины.

— Йан не сказал мне об этом ни слова, — задумчиво произнесла Джудит, а Фрэнсис Кэтрин в это время снова принялась расхаживать по комнате.

В дверь постучала Хелен, прервав их беседу.

— Поговорим об этом позже, — шепнула Фрэнсис Кэтрин.

Джудит кивнула и помогла Хелен внести в комнату огромную кипу белья, чтобы присоединить ее к такой же кипе, громоздящейся на столе. Следом за домоправительницей вошел Уинслоу. Он принес родильный табурет. Фрэнсис Кэтрин тут же пригласила воина остаться на полуденную трапезу. Уинслоу был так поражен этим приглашением, что ничего не ответил, а просто замотал головой.

Патрик был в таком состоянии, что бесполезно было просить его развесить плед на стропилах. Это сделал за него Уинслоу. Когда он закончил, Фрэнсис Кэтрин предложила ему выпить, но воин отказался от вина и направился к двери. Уже у самого порога он обернулся и сказал:

— Моя жена ждет во дворе. Она хочет помочь вам. Но если вы против…

— Пожалуйста, пришлите ее сюда, — попросила Джудит. — Мы будем рады ее обществу, правда, Фрэнсис Кэтрин?

Лицо подруги радостно засияло.

— О, да, — воскликнула она. — Изабелла может с нами пообедать…

Хелен, сворачивавшая постельное белье, посмотрела на нее и спросила:

— Вам и вправду хочется есть, милая? Я могу принести вам супу, который приготовила вчера. Он томился на огне всю ночь.

— Да, спасибо, — кивнула Фрэнсис Кэтрин. — Хотя я совсем не голодна.

— Тогда почему же… — начала было Джудит.

— Когда наступает время обеда, мы должны обедать, — настаивала Фрэнсис Кэтрин. — Все должно идти… как обычно. Да, Джудит?

— Да, конечно, — улыбнулась та.

В этот момент в комнату вбежала Изабелла и сразу же привлекла к себе всеобщее внимание. Закрыв за собой дверь, она бросилась к Фрэнсис Кэтрин и, схватив ее за руку, принялась повторять все те ободряющие слова, которые когда-то ей говорила Джудит. Она щебетала о предстоящем чуде, о том, что «да, будет много грязи, но все же это прекрасно» и что Фрэнсис Кэтрин должна непременно ощущать радость, выполняя эту священную обязанность — дать миру новую жизнь.

Джудит была довольна. Она сыграла важную роль в чьей-то жизни. Да, ей придется покинуть это место, и очень скоро, но, живя здесь, она все же оказала влияние на жизнь других людей. По крайней мере одна женщина, не считая, конечно, Фрэнсис Кэтрин, всегда будет помнить о ней.

Хелен ушла за супом для будущей матери. Изабелла оставила сына на попечение тетки Уинслоу и поэтому решила пойти и предупредить ее о том, что останется с Фрэнсис Кэтрин до тех пор пока не родится ребенок.

Фрэнсис Кэтрин подождала, пока за женщинами закроется дверь, и повернулась к Джудит.

— Ты волнуешься за меня?

— Чуть-чуть, — призналась Джудит.

— Почему у тебя было такое странное выражение лица? О чем ты думала, когда Изабелла разговаривала со мной?

Джудит улыбнулась. Фрэнсис Кэтрин редко оставляла что-либо без внимания.

— Я поняла, что немного изменила жизнь Изабеллы. Помогла ее сыну появиться на свет. И она этого никогда не забудет. Другие забудут меня, а она — нет.

— Да, она не забудет, — согласилась Фрэнсис Кэтрин и тотчас же сменила тему. — Патрик говорит, что Йан не рассказывает ему о тех шагах, которые собирается предпринять. Муж убежден, что вы оба получите одобрение в Совете. Но когда он сказал об этом брату, тот лишь улыбнулся и покачал головой.

Джудит пожала плечами.

— Я в любом случае не останусь здесь. Ты ведь понимаешь почему? Я не могу снова стать чужой для всех.

— Джудит, наверное, все женщины здесь чувствуют себя чужими, — предположила Фрэнсис Кэтрин. Дверь широко распахнулась.

— Ну? — крикнул Патрик со двора.

— Что ну, муж?

— Фрэнсис Кэтрин, почему так долго?

— Патрик, тебе действительно необходимо взять себя в руки, — приказала Джудит. — То, чего ты так ждешь, произойдет еще не скоро.

Фрэнсис Кэтрин подошла к мужу.

— Мне очень жаль, что ты так расстраиваешься, но — увы — еще ничего не происходит. Я ведь не могу приказать младенцу поторопиться, правда, Патрик?

— Джудит, ты можешь что-нибудь сделать? — не успокаивался тот.

— Твоя жена сейчас будет отдыхать, — заявила Джудит. — Нам следует набраться терпения.

Патрик тяжело вздохнул.

— Уинслоу сказал мне, что ты вдвое толще, чем была в свое время Изабелла, — заметил он, хмуря брови.

Фрэнсис Кэтрин не обиделась на это замечание. Она понимала, что муж всего лишь ищет очередной повод для беспокойства.

— Просто я ела вдвое больше, чем она, — ответила девушка. — А куда ушел Йан?

Патрик улыбнулся — впервые за последние часы.

— Я его чуть с ума не свел своим беспокойством. Он упражняется с воинами.

— Тебе следует пойти и помочь ему, — заявила Фрэнсис Кэтрин. — Я за тобой кого-нибудь пришлю, когда подойдет время.

Патрик неохотно согласился. Однако он возвращался каждый час и к наступлению ночи окончательно обосновался на крыльце.

Тетка Уинслоу дважды на протяжении этого долгого дня приходила за Изабеллой, чтобы та покормила своего маленького сына, а Хелен сходила в замок, дабы убедиться, что старейшинам подали достойный обед и что за ее сыном Эндрю хорошенько присматривают.

Схватки Фрэнсис Кэтрин оставались слабыми до самого вечера и лишь после наступления сумерек мстительно набросились на ее чрево.

К полуночи бедняжка уже кричала от невыносимой боли. Устроившись на родильном табурете, Фрэнсис Кэтрин тужилась изо всех сил во время каждой схватки. Хелен ладонями нажимала ей на живот, но ее усилия лишь увеличивали страдания. Младенец отказывался помогать им.

Что-то было не так, и все это понимали. Схватки следовали одна за другой, и к этому моменту ребенок уже должен был бы родиться. Что-то ему мешало. Хелен опустилась на колени перед Фрэнсис Кэтрин, чтобы еще раз проверить, как движется младенец. Закончив осмотр, она присела на пятки и взглянула на Джудит.

В глазах повитухи отразился страх. Она жестом отозвала Джудит в противоположный конец комнаты.

— Никаких секретов, — закричала Фрэнсис Кэтрин. — Скажите мне, в чем дело!

Джудит кивнула головой в знак согласия.

— Да, скажите нам обеим, — потребовала она.

— Младенец расположен неправильно. Я нащупала ножку.

Боль снова охватила Фрэнсис Кэтрин. Джудит велела ей посильнее тужиться. Но подруга отказалась и принялась безудержно рыдать.

— О Боже, Джудит, я больше не могу. Мне хочется умереть. Эта боль…

— Не смей сдаваться, — приказала Джудит.

— Я не могу ввести руку внутрь, — прошептала Хелен. — Нам нужен крюк, Джудит.

— Нет!

Отчаянный крик Фрэнсис Кэтрин лишил Джудит самообладания. Она была так напугана, что почти ничего не соображала. Вырвав руку из побелевших пальцев подруги, девушка бросилась к миске с водой. Она тщательно, ожесточенно мыла руки, и инструкции Мод эхом проносились в ее голове. Она не знала, да и не хотела знать, было ли то, о чем тогда говорила ей повитуха, ерундой или нет: сейчас она сделает так, как ее учили, и будет верить, что это поможет.

Джудит опустилась на колени перед Фрэнсис Кэтрин.

Та уже охрипла от крика и лишь умоляла жалобным шепотом:

— Скажи Патрику, что я прошу у него прощения…

— К черту всю эту чепуху, — прикрикнула на подругу Джудит. — Вечно ты, Фрэнсис Кэтрин, все делаешь наоборот.

— Вы собираетесь повернуть плод? — спросила Хелен. — Смотрите, не разорвите ей внутренности.

Джудит покачала головой. Она внимательно наблюдала за Фрэнсис Кэтрин.

— Дай мне знать, когда снова начнутся боли, —велела она.

Хелен попыталась всучить Джудит горшок со свиным салом.

— Смажьте руки жиром, — предложила она. — Это поможет плоду легче проскочить.

— Нет, — возразила Джудит. Она не для того так чисто выскоблила руки, чтобы мазать их теперь этим грязным салом.

Изабелла положила ладонь на живот Фрэнсис Кэтрин и воскликнула:

— Начинается схватка. Я чувствую, как растет напряжение.

Джудит принялась молиться. Фрэнсис Кэтрин — кричать. Хелен и Изабелла держали ее за руки.

Сердце Джудит ушло в пятки, когда она нащупала крохотную ножку, высовывающуюся из отверстия. Теперь уже она молилась вслух, но никто ничего не слышал: вопли Фрэнсис Кэтрин заглушали все остальные звуки. Джудит осторожно передвинула ножку вниз и принялась искать вторую.

И Бог услышал ее молитву. Ей не пришлось проникать слишком далеко внутрь в поисках второй ножки. Отыскав, Джудит медленно выпростала ее в отверстие. Ну, а Фрэнсис Кэтрин сделала остальное. Она не могла сдержать потуги. Ребенок упал бы прямо ей на ноги, если бы Джудит вовремя его не подхватила.

Прекрасная девочка, нагнавшая на них столько страху, была маленькой и восхитительно пухленькой. Головку ее покрывал легкий пушок огненно-рыжих волос. Новорожденная и орала голосом, поразительно напоминающим материнский.

И тем не менее она была само совершенство.

Как, впрочем, и ее сестра тоже. Эта не доставила им никакого беспокойства. Только застала всех врасплох. Дело было так. Увидев первого младенца, Фрэнсис Кэтрин зарыдала от радости и облегчения: наконец-то все позади! Хелен вышла из дома, чтобы закончить ритуал и, в соответствии с церковными правилами, закопать послед, дабы демоны не напали на мать и ее дитя, пока те находятся в столь уязвимом положении. Изабелла ворковала над младенцем, готовя ему первую в жизни ванночку. Джудит умывала Фрэнсис Кэтрин. И вдруг та снова начала тужиться. Джудит велела ей прекратить это, поскольку опасалась кровотечения. Но Фрэнсис Кэтрин уже не могла остановиться и через несколько минут родила вторую дочь. Малышка оказалась достаточно любезной, чтобы появиться на свет головкой вперед.

Новорожденные были внешне совершенно одинаковыми. Ни Изабелла, ни Хелен не могли их отличить друг от друга. Они предусмотрительно завернули малюток в ткань разного цвета: девочку, родившуюся первой, — в белую, а ее сестру — в розовую. Сверху они прикрыли их пледом Мэйтлендов.

Кровотечение у Фрэнсис Кэтрин было не очень сильным, но Джудит все еще продолжала беспокоиться. Чтобы не допустить осложнений, она собиралась продержать молодую мать в постели еще добрых две недели.

Наконец Фрэнсис Кэтрин привели в порядок. На нее надели красивую ночную сорочку, собственноручно сшитую Джудит, причесали волосы и стянули их розовой лентой. Несмотря на сильную усталость, она сияла от счастья, но Джудит понимала, что сейчас ей приходится изо всех сил бороться со сном.

Патрику регулярно сообщали о состоянии жены. Он знал, что с ней все в порядке. Однако Хелен не сказала ему, сын у него или дочь. Эта приятная обязанность должна была лечь на молодую маму.

Фрэнсис Кэтрин подали новорожденных, чтобы та представила их отцу. Джудит поправила одеяла и отправилась за новоиспеченным папой.

— Подожди, — тихо, чтобы не потревожить дочек, шепнула Фрэнсис Кэтрин.

— Что? — шепотом спросила Джудит.

— Мы… мы хорошо справились, правда, Джудит?

— Да, хорошо, — улыбнулась та.

— Я хочу сказать…

— Тебе не надо ничего говорить. Я все понимаю. Фрэнсис Кэтрин улыбнулась в ответ.

— Теперь твоя очередь, Джудит. Подари моим дочерям подружку, чтобы им было кому поверять свои тайны, — попросила она.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Джудит и, направившись к выходу, знаком позвала за собой Изабеллу и Хелен. Рванувшийся в дом Патрик чуть не сбил ее с ног. Его нетерпение соединиться со своим семейством вызвало у Джудит улыбку.

Свежий воздух был восхитителен. Джудит смертельно устала, и при мысли о том, что она наконец-то выполнила свой долг, ее охватила неодолимая слабость. Девушка прошла к каменной ограде и села на землю. Изабелла последовала ее примеру.

— Много было волнений, правда? — прошептала она. — Я так боялась за Фрэнсис Кэтрин.

— И я тоже, — призналась Джудит.

— Ей еще понадобится наша помощь, — заявила Хелен. — Бедняжке пришлось нелегко, и теперь ей нужно как следует отдохнуть. Она не сможет в одиночку ухаживать за младенцами.

— Тетки Уинслоу помогут ей, да и я тоже, — вызвалась Изабелла. — Мы сможем приходить по утрам.

— Я могла бы оставаться после ужина на всю ночь, — предложила Хелен.

Обе женщины посмотрели на Джудит, ожидая, что та согласится взять на себя дневное время, но девушка покачала головой.

— Вам нужно найти кого-нибудь другого, чтобы заполнить этот пробел, — вздохнула она. — Я не могу обещать свою помощь, потому что не знаю, сколько времени еще пробуду здесь.

— Ради Бога, о чем это ты говоришь? — недоуменно воскликнула Изабелла.

— Завтра объясню, — ответила Джудит. — А теперь мне нужно поговорить о Фрэнсис Кэтрин. Я хочу, чтобы вы обе пообещали мне, что позаботитесь о ней. Ей нельзя подниматься с постели. Опасность еще не миновала.

Джудит и сама слышала отчаяние в своем голосе, но никак не могла с ним справиться. «Наверное, усталость сделала меня такой неуравновешенной», — подумала она.

Ни Изабелла, ни Хелен ей не возражали. Джудит была благодарна им за молчание. Хелен устало вздохнула. Печаль на лице ее хозяйки надрывала ей сердце.

Она решила слегка оживить беседу.

— А вы тоже удивились, когда Фрэнсис Кэтрин принялась рожать во второй раз?

И девушки невольно улыбнулись.

— Вы выглядите так, будто вот-вот свалитесь с ног, — усмехнулась Хелен. — Ступайте домой и отдохните немного. Я останусь здесь до утра.

Но ни у Джудит, ни у Изабеллы не было ни сил, ни желания двигаться. Так мирно, так спокойно им было сидеть тут, глядя в ночную темноту.

Услышав за спиной какой-то звук, Джудит обернулась. Это спускались с холма Йан и Уинслоу. Девушка поспешно отвернулась и начала приводить себя в порядок. Пригладив и откинув назад волосы, она пощипала щеки, чтобы вызвать румянец, и принялась расправлять складки на платье.

— Все равно ты похожа на пугало, — хихикнула наблюдавшая за ней Изабелла.

Джудит опешила от этого замечания. Изабелла была такой доброй, благожелательной женщиной. Джудит и не подозревала, что ей свойственно поддразнивать людей.

— И ты тоже, — рассмеялась она в ответ.

Девушки почти одновременно поднялись навстречу своим мужьям и прислонились друг к другу. Каждая старалась всем весом опереться на подругу.

— А вообще-то мне все равно, как я выгляжу, — призналась Изабелла. — Уинслоу хочет… ну, короче, ты знаешь чего, а мне кажется, что я не должна так скоро… Прошло только семь недель. Думаю, нам надо подождать еще семь… хотя иногда ночью мне тоже хочется…

Поначалу Джудит не была уверена, что правильно понимает, о чем это ей, заикаясь и краснея, пытается рассказать Изабелла. Но вскоре до нее дошло, о чем…

— Мод говорила мне, что после родов женщины обычно ждут шесть недель, прежде чем… снова начинают спать с мужьями.

Изабелла немедленно начала прихорашиваться. Джудит все это весьма позабавило. Она рассмеялась, и подруга рассмеялась вместе с ней.

Глядя на них, Хелен лишь покачала головой.

Йан и Уинслоу решили, что их жены сошли с ума. Хелен сообщила мужчинам хорошую новость о Фрэнсис Кэтрин. Воины обрадовались, конечно, но их внимание было сосредоточено на недисциплинированных женах.

— Изабелла, возьми себя в руки, — приказал Уинслоу. — Ты ведешь себя как безумная.

Чтобы перестать смеяться, та прикусила нижнюю губу.

— Что ты здесь делаешь в такое позднее время? — спросила она. — Почему ты не дома, с нашим сыном?

— С ним моя тетка, — ответил Уинслоу.

— Она собирается остаться у нас на всю ночь? Уинслоу счел этот вопрос весьма странным.

— Конечно, — ответил он. — Я переночую наверху, в замке.

Изабелла нахмурилась и отвернулась.

— Изабелла, ради Бога, что с тобой происходит? — растерянно спросил Уинслоу.

Девушка не ответила. Джудит подошла к Йану.

— Почему ты не спишь?

— Я ждал тебя.

Джудит тронуло это признание. Глаза ее сразу же наполнились слезами. Йан обнял ее за плечи и повернулся, чтобы уйти. Хелен пожелала всем доброй ночи и вернулась обратно в дом.

Изабелла повернулась лицом к мужу. Она не видела, что Йан и Джудит стоят прямо у нее за спиной.

— Я не хочу спать с твоей теткой, — выпалила она. — Я хочу спать с тобой. Джудит говорит, что нам надо было ждать всего шесть недель, а прошло уже целых семь.

Уинслоу привлек к себе жену, чтобы Йан и Джудит смогли пройти мимо. Затем он наклонился к ее уху и что-то горячо зашептал.

Внимание Джудит привлекли Алекс, Гаури и Рэмси, спускавшиеся с холма. Когда они подошли достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть их лица, у нее перехватило дыхание. Воины были в ярости.

Джудит инстинктивно прижалась к мужу.

— Почему они не спят? — шепотом спросила она его.

— Сегодня было заседание Совета, — ответил Йан. — Оно продолжалось дольше, чем обычно.

Йан явно не собирался объяснять, что произошло, а Джудит была настолько измучена и испугана, что не стала настаивать. Когда они пришли домой и легли спать, она еще довольно долго ворочалась с боку на бок, но в конце концов провалилась в глубокий сон.

Глава 15

— Джудит, проснись. Пора ехать.

Йан осторожно тряс ее за плечо, пытаясь разбудить. Джудит открыла глаза и увидела, что тот сидит на краю кровати. Ей хватило одного взгляда на его мрачное лицо, чтобы тотчас же очнуться.

Она села на постели, завернулась в одеяло и уставилась на мужа.

— Ехать? — недоуменно прошептала она. — Я уезжаю?

— Да. — Голос его звучал жестко, на лице была написана твердая решимость.

Почему он так холоден? Джудит схватила его за руку.

— Так быстро, Йан?

— Да, — ответил тот. — В течение часа, если это возможно. — И, сняв ее ладонь со своей руки, он направился к двери.

— Я хотела бы попрощаться с Фрэнсис Кэтрин! — крикнула Джудит ему вслед.

— Нет времени, — ответил Йан. — Собери только одну сумку. Принеси ее в конюшню. Я буду ждать тебя там.

Едва лишь за ним закрылась дверь, Джудит горько расплакалась. Она понимала, что выглядит жалко, но ей было все равно. Мысли ее путались. Она же сама сказала Йану, что не хочет тут оставаться. Он просто выполняет ее желание.

Черт возьми, но как же он может вот так просто взять и отпустить ее? Разве он не знает, как крепко она его любит?

Джудит умылась, надела темно-синее платье, причесалась и упаковала сумку. Покончив со сборами, она в последний раз оглядела комнату.

У двери, на крючке, висел ее плед. Девушке не хотелось оставлять его здесь. Она свернула его и также уложила в сумку.

Джудит перестала плакать. Ей больше не было жаль себя. Видит Бог, теперь она была готова к бою. Муж, который действительно любит жену никогда не позволил бы ей уехать от него. Так она и скажет Йану. Он ведь ее любит. У Джудит не было в этом ни малейшего сомнения. И не важно, что его поступки сбивают ее с толку. Она просто заставит его объяснить все по порядку.

Джудит не представляла себе жизни без Йана. Она выскочила из комнаты и сбежала вниз по лестнице, крепко сжимая в руках сумку.

Грэхем стоял у входа, придерживая дверь. Джудит увидела огромную толпу, собравшуюся во дворе.

Она попыталась прошмыгнуть мимо старейшины, не глядя на него, тот дотронулся до ее плеча, чтобы привлечь к себе внимание. Девушка остановилась, но по-прежнему держала глаза опущенными.

— Почему вы не хотите смотреть на меня, милая? — спросил Грэхем.

Джудит подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Я не хотела видеть ваше презрение ко мне, Грэхем. Вы достаточно ясно выразили ваши чувства ко мне тогда, ночью.

— О, Джудит, мне так жаль. Я не хотел сделать вам больно. Это была такая неожиданность… Я решил, что вы нас всех предали. Мне стыдно за себя, Джудит. Можете ли вы найти в своем сердце капельку снисхождения и простить глупого старика?

Взгляд Джудит стал туманным от слез. Девушка кивнула.

— Я вас прощаю. Мне нужно идти к Йану, Грэхем. Он меня ждет.

— Поговорите с ним, Джудит. Не позволяйте ему так поступать. Мы хотим, чтобы он остался.

Неподдельное страдание в его голосе надрывало Джудит сердце.

— Он отвезет меня в Англию, — объяснила она. — А потом вернется обратно.

Грэхем покачал головой.

— Нет, милая. Он не вернется.

— Грэхем, он ведь обязан вернуться, — возразила Джудит. — Он же ваш лаэрд.

— Он больше не наш лаэрд.

Ошеломленная этим известием, Джудит выронила сумку и недоуменно уставилась на Грэхема.

— Вы голосовали «за» или «против» этого решения? — спросила она и, не дожидаясь ответа, бросилась во двор. Толпа расступилась перед ней, когда она сбежала вниз по лестнице и устремилась к конюшне.

Грэхем пошел за ней следом. Остальные старейшины вышли из замка и выстроились на верхней ступеньке лестницы, чтобы наблюдать за отъездом.

И вот толпа осталась позади Джудит. Ворота конюшни распахнулись, и в них появился Йан, ведущий под уздцы своего жеребца. Рядом шел Патрик. Он что-то говорил Йану, но тот молчал. Лицо его оставалось бесстрастным. Заметив Джудит, он знаком велел ей подойти поближе.

Но девушка не двинулась с места. Она вдруг в полной мере осознала значение своего поступка. Боже милостивый, как ей не хочется уезжать! Она для того упаковала плед Мэйтлендов, чтобы тот напоминал ей о проведенных здесь счастливых днях. Несомненно, холодными зимними ночами, завернувшись в этот плед, она будет утешать себя воспоминаниями о счастливом времени. «Какая чепуха!» — подумала Джудит. Она все равно будет несчастлива без Йана и всех тех добрых друзей, которые появились у нее за последние месяцы.

Ее тревога по поводу того, что она будет здесь чужой, утратила вдруг всякое значение. Она — одна из Мэйтлендов, и ее место здесь. Да, она нашла свое место, и никто, даже ее собственный муж, не заставит ее уехать отсюда!

Джудит бросилась навстречу Йану, чтобы объяснить ему произошедшую в ней перемену. Помоги ей Бог изложить все разумно и связно.

И тут вдруг ее окликнула Изабелла:

— Джудит! А мне понравится жить в Англии? Джудит резко остановилась и посмотрела на подругу.

— О чем ты спрашиваешь? — удивилась она, ничего не понимая.

Изабелла отделилась от толпы и подошла к ней. На руках у нее покоился новорожденный сын.

За ней последовали две тетки Уинслоу. Джудит сразу узнала этих седовласых леди. Они были в доме Изабеллы в тот день, когда ее допрашивал священник.

— Нам понравится жить в Англии? — повторила свой вопрос Изабелла.

Джудит покачала головой.

— Вы не можете ехать со мной. Вам там очень не понравится. Даже мне не нравится Англия, — заикаясь, пробормотала она. — А ведь я англичанка.

— Мы прекрасно там приживемся.

Это восклицание принадлежало Хелен. Женщина подбежала поближе и встала рядом с Изабеллой. За ее спиной стоял Эндрю, держащий в руках дорожную сумку.

Джудит никак не могла понять, что же все-таки происходит.

— Но ведь вы же не можете вот так просто…

К ним подошла еще одна женщина. Джудит было знакомо ее лицо, но имени она вспомнить не могла. В тот день, на празднике, дочь этой женщины выиграла соревнования по стрельбе из лука. Мать сияла от радости, когда Йан вручал приз ее дочери.

— Мы тоже едем, — заявила она.

Потом подошла еще одна женщина, потом еще одна…

Джудит обернулась к Йану. У нее перехватило дыхание, когда она увидела толпу воинов, стоящих у него за спиной.

Они что, тоже собрались ехать вместе с ними?

Джудит никак не могла понять смысла происходящего. Теперь ее окружили дети, а их матери, прижимая к себе свои пожитки, стояли чуть поодаль.

— Мы в Англии тоже будем отдыхать по воскресеньям, правда?

Джудит не заметила, кто задал ей этот вопрос. Она молча кивнула и направилась к мужу. Вид у нее был ошеломленный. «Йану придется призвать этих людей к здравому смыслу», — подумала она.

Муж не отрываясь смотрел на нее. Лицо его оставалось спокойным, но, приблизившись, Джудит прочитала в глазах удивление.

Подойдя к Йану почти вплотную, Джудит остановилась. Она даже не знала, что именно хочет ему сказать — до тех пор, пока не заговорила.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда, Йан? Джудит задала этот вопрос громко, почти выкрикнула. Но Йан не обратил на это никакого внимания.

— Да, Джудит, — ответил он. — Я знаю, что ты меня любишь.

Девушка вздохнула. Йан подумал, что она действует так, будто наконец-то все для себя решила — и разумом, и сердцем. У Джудит был вид человека, чертовски довольного собой.

Она улыбалась ему, а глаза ее в это время туманились.

— И ты тоже любишь меня, — продолжила она, но уже гораздо тише. — Помнишь, я говорила тебе, что не стану жить с человеком, который меня не любит? Ты тотчас же согласился, чем привел меня в замешательство, поскольку я тогда не понимала, как ты меня любишь. Жаль, что ты не сказал мне об этом раньше: мог бы избавить меня от многих волнений.

— Ты любишь волноваться, — улыбнулся Йан. Джудит не стала с ним спорить.

— Что ты собираешься делать? Отвезти меня обратно в Англию? Но ведь наш дом не там, Йан. Он — здесь! Воин покачал головой.

— Все не так просто, жена. Я не могу спокойно стоять и смотреть, как Совет принимает решения, руководствуясь исключительно собственными чувствами.

— Они проголосовали за другого лаэрда?

— Мы не голосовали, — вмешался подошедший к ним Грэхем. В руках он держал сумку Джудит. — Йан подал в отставку, когда старейшины не согласились на союз с Маклинами.

Джудит оглянулась и посмотрела в сторону замка. Четверо старейшин стояли на замковой лестнице и что-то бурно обсуждали. При этом Джелфрид постоянно размахивал руками.

— Мы едем не в Англию, Джудит. Мы едем на север. Нам пора отправляться, — прибавил он, кивнув Грэхему.

Джудит глубоко вздохнула и отстранилась от мужа.

Ее решительное движение привлекло к ней всеобщее внимание.

— Я люблю тебя всем сердцем, Йан Мэйтленд, но все же буду вынуждена тебе не подчиниться.

Йан остолбенел. Девушка сложила на груди руки и кивнула, давая ему понять, что говорит серьезно.

Женщины, выстроившиеся за ее спиной, дружно закивали в знак солидарности.

— Я не могу допустить непослушания, Джудит.

Воины, стоящие за его спиной, закивали не менее дружно.

Джудит сделала еще один шаг назад.

— Ты должен был дать мне возможность высказать свое мнение еще до того, как решил подать в отставку, — заявила она. — Я твоя жена в конце концов и должна иметь право голоса в тех случаях, когда твои планы непосредственно касаются меня. Я тоже должна принимать участие в обсуждении нашего будущего.

Йан изо всех сил сдерживал улыбку. После каждого заявления Джудит женщины кивали головами в знак поддержки.

И Джудит еще чувствует себя чужой. «Посмотрите-ка на нее», — подумал Йан. Она окружена семьей своих сестер-Мэйтлендов. Она покорила их сердца точно так же, как покорила его сердце.

Йан понимал, что уедет не только вдвоем с женой. Господи, похоже, весь клан собрался отправиться вместе с ними. Патрик уже заявил, что составит ему компанию, как только Фрэнсис Кэтрин немного оправится от родов. Конечно, Йан ожидал от него подобного заявления. Однако чего он никак не ожидал, так это поддержки со стороны других воинов.

Верность соратников заставила Йана смириться. Но она же и поставила его в чертовски трудное положение. Он решил уйти с поста лаэрда, а никто не согласился с этим решением.

даже его собственная жена.

Йан посмотрел на Грэхема. Он понимал, что старейшина, должно быть, сейчас очень страдает: его сторонники, как ему казалось, совершили самое настоящее предательство, повернувшись спиной к старым обычаям.

Йан пытался найти способ спасти гордость старика. Для Грэхема уход Йана будет страшным унижением. Ведь он заменял ему отца. Йан не может так опозорить его.

Но и пойти на попятную он тоже не мог.

— Джудит, я не могу изменить свое решение, — заявил воин.

— Когда-то ты говорил мне совсем другое, — возразила она.

Йан покачал головой. Джудит подумала, что он забыл их разговор в тот день, когда они вместе гуляли по кладбищу, и решила напомнить ему о нем.

— Я тогда восставала против несправедливости, царящей в этом мире, и очень хорошо помню, что ты мне посоветовал в ту минуту. Ты сказал, что если мне что-то не нравится, я должна стараться изменить это. Один шепот, слившись с тысячей других, становится громом протеста, помнишь? Да, — кивнула Джудит. — Это твои собственные слова. Значит, сейчас ты изменил свое мнение?

— Джудит, все это… так сложно, — нерешительно ответил Йан.

— Нет, это вовсе не сложно, — проворчал Грэхем. — Все сводится к противостоянию стариков и молодежи.

Джудит стало невыносимо жаль старейшину. Он выглядел подавленным, словно побежденный воин.

— Нет, — возразила она. — Это отнюдь не противостояние.

— Джудит…

Не обратив внимания на предупреждение Йана, она приблизилась к Грэхему и взяла его за руку. Эта демонстрация преданности старейшине была, конечно же, умышленной, ибо, по мнению Джудит, Йан сейчас не нуждался в том, чтобы кто-то щадил его гордость. Воины и так были на его стороне. Другое дело — Грэхем. Джудит решила помочь ему найти способ отступить, не теряя чести и достоинства.

— Я думаю — это опыт и мудрость, ведущие молодых и сильных, — обратилась она к старейшине. — И вы, несомненно, понимаете это, Грэхем.

— В ваших словах есть доля правды, — согласился тот. Джудит глубоко вздохнула и решилась:

— Я хочу говорить непосредственно с Советом.

Громкий шепот одобрения послышался за ее спиной. У Грэхема было такое выражение лица, будто девушка только что предложила ему перерезать ей глотку. Он буквально лишился дара речи.

— А что ты собираешься сказать Совету? — поинтересовался Йан.

— Я бы начала с того, что высказала Совету все, что о нем думаю. А думаю то, что они не выполняют свои обязанности по отношению к наиболее важным членам клана. Они совершенно забыли о женщинах и детях. Да, именно так я и начала бы. — уверенно ответила Джудит.

Грэхему пришлось подождать, пока стихнут одобрительные крики стоящих позади женщин.

— Почему вы считаете, что о них забыли? — спросил он.

— Вы не разрешаете им обращаться к вам за советом, — пояснила девушка. — Наши проблемы должны быть для вас не менее важны, нежели проблемы воинов. Мы тоже должны иметь право голоса при решении существенных, жизненных вопросов.

— Джудит, каждая женщина важна для нас, — возразил старейшина.

— Тогда почему же мы не имеем права представать перед Советом?

Грэхему никогда и никто не бросал подобного вызова. Он потер подбородок, обдумывая ответ.

— Когда у женщины возникает проблема, которую ей хотелось бы обсудить, она должна обратиться к своему мужу, — нашелся он наконец, и, казалось, сам был доволен найденным решением. Ему даже удалось выдавить из себя улыбку.

— Это все очень здорово, — согласилась Джудит. — Мужья и жены должны всегда вместе обсуждать свои проблемы. Но как быть тем женщинам, у которых нет мужа? К кому им обращаться за советом? Разве эти женщины перестают для вас что-то значить? Если бы у Хелен возникли проблемы с сыном, она должна была, по идее, иметь возможность обратиться к вам, или к Джелфриду, или к любому из старейшин за помощью, но она не может этого сделать. Когда ее муж умер, она стала для вас чужой.

— Я был бы рад решить ее проблемы, — возразил Грэхем. Джудит с трудом скрыла свое отчаяние, но не собиралась отступать.

— Хелен не нуждается в том, чтобы вы решали ее проблемы, — пояснила она. — Никто из нас в этом не нуждается. Мы только хотим иметь возможность обсуждать свои заботы, выслушивать мнения других… мы хотим быть принятыми в клан, Грэхем. У Хелен ясный ум. Она может решить собственные проблемы и без вас. Теперь вы понимаете?

— И еще Дороти, — напомнила Хелен. — Расскажите о ней…

— Да, Дороти, — согласилась Джудит. Хелен буквально накануне рассказала ей об этой женщине. — Дороти должна родить через месяц. Ее муж погиб на охоте всего через несколько недель после свадьбы. Теперь Совет должен заменить ей семью. Она не должна оставаться в одиночестве. Я верю, что старейшины захотят кое-что изменить… во благо женщин и детей.

Грэхем ничего не мог возразить против этих веских доводов. Старейшины и впрямь не обращали внимания на женщин.

— Да, мы были недостаточно внимательны по отношению к вам, — признался он наконец.

Больше ему не хотелось ничего говорить. И сказанного уже было достаточно. Джудит повернулась к мужу. Теперь его очередь пойти на некоторые уступки.

— Моя мать — англичанка, отец — лаэрд Маклинов, и я не могу этого изменить. Лаэрд Йан, мне кажется, что и ты тоже не можешь изменить этого.

Йан нахмурился.

— Джудит, я настаивал на этом союзе не только потому, что Маклин — твой отец. Это правда — мои воины могли бы запросто схватиться с легионом Маклинов и выйти победителями. Они лучше обучены, чем любой другой полк в Шотландии. Однако, — прибавил он, бросив многозначительный взгляд в сторону Грэхема, — Дунбары, объединившись с Маклинами, просто-напросто одолеют нас численным превосходством. Мой долг лаэрда — защищать каждого из членов своего клана. Я не могу исполнять его в качестве советника, ибо этот пост без реальной власти — пустое место. И с этим, жена, я больше не могу мириться.

— Не можешь, пока все остается так, как есть, — поправила его Джудит.

— И как было всегда, — возразил он. — Пока ты не изменишь это.

Лан подошел к Грэхему.

— Я не останусь советником, ибо я хочу иметь абсолютную власть, чтобы действовать.

Прошла целая минута, пока Грэхем обдумывал требование Йана. Он обернулся, взглянул на старейшин, потом снова повернулся к Йану.

Видно было, что он пребывает в нерешительности.

— Абсолютная власть…

Джудит хотела было перебить его, но сдержалась. «При общении с мужчинами требуется гораздо большая деликатность, нежели при общении с женщинами», — подумала она. Их гордость зачастую мешает им принимать разумные решения.

— Ты все же должен отчитываться перед кем-то в своих поступках, сынок, — сказал Грэхем. У него был измученный вид. Джудит подумала, что он уже принял решение, причем явно не в пользу перемен, и вот теперь пытается примириться с неизбежным.

Но вдруг ее осенило.

— Какая чудесная идея, Грэхем! — воскликнула она. Улыбнувшись старейшине, она подбежала к мужу и толкнула его в бок.

— Разве не прекрасная идея, муж мой? Йан не понимал, о чем это она.

— Джудит, если каждое мое решение будет подвергаться сомнению…

— Всего лишь раз в год, — перебила его Джудит. — Или вы намерены голосовать за доверие лаэрду гораздо чаще? — спросила она у Грэхема.

Определенно Грэхем был удивлен. Он наконец-то понял, что она имеет в виду. Улыбнувшись, старейшина кивнул.

— Одного раза в год будет вполне достаточно. Таким образом, твои действия останутся под нашим контролем, Йан, и, в случае чего, мы сможем тебя переизбрать.

Эта пустая угроза повисла в воздухе. Все знали, что этого никогда не произойдет. Власть только что была целиком отдана лаэрду. И это тоже все понимали.

— Таким образом, власть придет к устойчивому равновесию, — убежденно заявил Грэхем. — Совет же будет собираться раз в месяц, чтобы выслушать прошения от членов клана. Мы также будем давать тебе советы, Йан, когда пожелаем того.

— Будет ли Совет выслушивать прошения всех членов клана, включая женщин? — настаивала Джудит. Грэхем кивнул.

— Да, милая, женщин — особенно. Мы слишком долго заставляли их молчать. Пора услышать их голос.

— Ничего еще не решено, пока нет согласия остальных членов Совета, — напомнил Грэхему Йан.

— Я сейчас пойду и поговорю с ними, — сказал старейшина. — Ты узнаешь о результатах переговоров через час.

Однако не истекло и половины обещанного срока, как старейшины снова вышли во двор и объявили о своем единодушном одобрении плана Грэхема.

Многократное эхо разнесло по окрестным холмам радостные крики. Соратники окружили Йана. Ему пришлось вынести множество дружеских похлопываний по плечам и спине. Кто-то принес кувшин с вином, и по кругу пошли кубки, зазвучали тосты.

Старейшины не остались в стороне. Они прохаживались в толпе и с удовольствием принимали участие в празднике.

Отделавшись от доброжелателей, Йан попытался разыскать жену. Ему хотелось отвести ее в укромное местечко и устроить праздник наедине.

Он увидел ее, идущую вниз по тропинке, и попытался догнать. Но его перехватили Винсент и Оуэн. Старейшины хотели обсудить с ним мудрый план Грэхема. Говорили они многословно, и Йан не мог осуществить свое желание еще добрых двадцать минут. Едва лишь беседа их закончилась, он вновь ринулся вниз по тропинке, но тут его окликнули Рэмси и Бродик.

— Вы не видели Джудит? — спросил он у них.

— Она сейчас с Фрэнсис Кэтрин и Патриком, — ответил Рэмси. — Йан, ты больше не сердишься на то, что я отказался стать лаэрдом вместо тебя?

— Нет, — ответил Йан.

— Нам надо кое-что обсудить с тобой, — вмешался Бродик. — Это займет не больше минуты.

Минута Бродика растянулась на целый час. Йан долго смеялся над его странной просьбой, однако в конце концов согласился. И даже пожелал удачи.

К тому времени, когда ему удалось-таки добраться до дома брата, Джудит уже ушла оттуда. Фрэнсис Кэтрин и обе девочки крепко спали. Патрик выглядел сильно уставшим и, по-видимому, также отчаянно нуждался в сне. Зевая, он указал Йану, в каком направлении ушла Джудит.

Через несколько минут воин нашел ее. Девушка спряталась среди деревьев, на берегу мелкой речушки.

Вид у нее был спокойный и расслабленный. Она сбросила башмаки и села на землю, прислонившись спиной к дереву. Глаза ее были закрыты, руки мирно сложены на коленях.

Йан присел рядом с ней.

— Ты покинула праздник, потому что я выпил вина? — спросил он.

Джудит улыбнулась, не открывая глаз.

— Нет. Мне просто захотелось провести несколько минут с Фрэнсис Кэтрин, а потом найти какое-нибудь тихое местечко, чтобы отдохнуть… и помечтать. Здесь необычайно трудно уединиться, правда?

— Правда, — со смехом согласился Йан. — Но ты же настояла на том, чтобы мы здесь остались.

— Да, — подтвердила Джудит. — И тем не менее отсутствие уединения зачастую приводит к раздражению.

— Ты можешь пойти в церковь, когда захочешь побыть в одиночестве.

Тут Джудит все-таки открыла глаза.

— Йан, у нас нет церкви, — напомнила она ему.

— Будет, — твердо заявил он. — Самое позднее — к следующему лету. Ее должны построить ко дню первой годовщины нашей свадьбы.

— Почему?

— Чтобы мы смогли должным образом отслужить мессу и отпраздновать наш союз, — пояснил Йан. Ему было приятно, что слова его привели Джудит в легкое замешательство. Он отстранил девушку от дерева и, заняв ее место, усадил ее к себе на колени, а потом наклонился и поцеловал в лоб.

— С цветами, Джудит, — пообещал он уверенным шепотом. — Вся церковь будет в цветах. Даю слово! Она одарила его ослепительной улыбкой.

— Я вышла замуж за очень заботливого человека. Мне не нужны цветы, Йан. У меня есть все, чего я только могла пожелать.

— Будут цветы, — подтвердил он, довольный горячей похвалой жены.

— А почему ты покинул праздник? — спросила Джудит.

— Почему?

Йан обхватил ладонями ее лицо. Его рот прижался к ее губам. Поцелуй был сладким, нежным, полным любви.

Затем Йан медленно отстранился. Джудит вздохнула и, ослабев, прильнула к его груди. Наверное, она никогда прежде не испытывала такого блаженства.

Не одна минута протекла в молчании, прежде чем Джудит позвала:

— Йан?

— Да, любимая?

— Что нам делать с моим отцом?

— Думаю, придется его терпеть.

Они начали говорить о ее семье. Джудит сказала, что ей и правда хочется еще раз увидеться с отцом и братом. Йан пообещал отвезти ее в поместье Маклинов завтра утром.

Затем разговор плавно перешел к событиям текущего дня. Беседа их не отличалась живостью. Глаза Джудит были закрыты, девушка почти не обращала внимания на то, что говорил Йан, пока тот не упомянул, что Бродик и Рэмси едут на охоту.

Джудит услышала в его голосе насмешку. Ей стало любопытно.

— Что тебя в этом так забавляет? — спросила она.

— Они собираются на охоту в Англию, — ответил он, улыбнувшись.

— Почему? — спросила Джудит, совершенно сбитая с толку.

— Потому что здесь они не смогли найти то, что искали. Вот и решили последовать моему примеру.

— Йан, о чем ты говоришь? На кого именно они собираются охотиться?

— На невест.

Джудит весело рассмеялась. «Какое странное у него чувство юмора», — подумала она, решив, что муж шутит.

А Йан даже не потрудился объяснить, что он отнюдь не шутил. Джудит убедится в этом сама, когда Рэмси и Бродик вернутся домой с женами.

Он обнял свою любимую и закрыл глаза.

Ветер, сладкий от запахов лета, пролетел над речкой и закружился вокруг парочки.

Джудит поуютнее устроилась в объятиях мужа и с удивлением подумала о том счастье, которым наградил ее Господь. Теперь она член семьи. Ее любят, берегут и ценят.

Наконец-то она дома.