Розы (№3) - Когда придет весна

Было довольно темно, но Коул решил войти через заднюю дверь. Одной рукой он обхватил Калеба, а другой почти тащил Джессику за собой.

— Они, наверное, легли спать. Уже поздно.

— Не так поздно. Иначе они бы погасили свет. Пошли, Джесси. Не упирайся.

Она вырвала руку, когда он попытался вытолкнуть ее на выложенную галькой дорожку.

— Если эти люди мне не понравятся, я с ними Калеба не оставлю. Понятно?

Он еле сдерживался:

— Мы с тобой говорили об этом. Помнишь?

— Я хотела убедиться, что ты не забыл.

Коул обнял ее за плечи:

— Все будет хорошо. Как я тебе и обещал.

Он уже хотел постучать в заднюю дверь, но Джессика удержала его. Она попыталась пригладить волосы Калеба. Ребенок тут же стал капризничать.

— Ты готова?

Она глубоко вздохнула:

— Да. Я надеюсь, мы им не помешаем. Все-таки поздно, — как заклинание повторила она.

Нортоны очень разволновались, увидев нежданных гостей. Джози только закончила возиться с тарелками после ужина, когда Коул постучал в заднюю дверь, а Нортон все еще сидел за столом со второй чашкой кофе.

Коул осторожно подтолкнул Джессику через порог и вместе с Калебом вошел в ярко окрашенную кухню.

Джози засуетилась вокруг ребенка, а тот от столь явного внимания оробел и уткнулся лицом в шею Коула.

— Какой красивый мальчик, какие у него локоны! Том, а я не знала, что у Коула есть семья. Эта хорошенькая женщина твоя жена? Очень рада с вами познакомиться.

— Я не его жена, — объяснила Джессика, — но это мой сын. Его зовут Калеб.

Том Нортон шагнул вперед, пожал руку Коулу, потом указал гостям на кресла.

— Садитесь и расскажите нам, что такое случилось, отчего вы вернулись в Мидлтон. Не ожидаешь ли ты, Коул, еще одного ограбления?

— Нет, — ответил Коул, усадив Калеба на колени. — Мы приехали поговорить с вами.

— Вот как? — сказал Том. — А я как раз вспоминал о тебе на днях. Думал, носишь ли ты звезду? Свыкся ли с мыслью о том, что стал маршалом?

— Ну только на время, — ответил Коул. Он поблагодарил Джози за кофе, который она перед ними поставила, и снова повернулся к Тому. — Я совсем недавно работаю маршалом, чтобы понять, нравится мне или нет.

Он покосился на Джессику. Она внимательно разглядывала Джози и, казалось, оценивала каждое движение женщины. Калеб потянулся к горячему кофе, но, прежде чем Джессика или Коул успели отреагировать, Джози быстро отодвинула чашку.

— Не хочет ли этот чертенок печенья? Только что испекла. В нем есть орешки. Правда, некоторые; дети их не любят. Ну, а как насчет молока?

— Он с удовольствием попьет молока и съест печенье, — ответила Джессика. — Но он все перепачкает здесь. Вы не против?

— Конечно, нет. Он еще такой маленький, как он может не пачкать? А вы, взрослые, кстати, поужинали? Я могу поджарить…

— Мы уже поели, — торопливо перебил Коул. — Спасибо за предложение.

— Я не хочу есть, спасибо, — покачала головой Джессика.

— Том, я хотел бы поговорить с тобой наедине, — сказал Коул.

Шериф повел его в гостиную, Калеб все еще с некоторой подозрительностью относился к незнакомой обстановке и не отпускал Коула. Тот отдал мальчика Джессике, подмигнул ему и вышел из комнаты.

Джессика крепко обняла малыша и, словно защищая, прижала к себе. Кухня была чистая, нигде ни единого пятнышка. Джози, видно, хорошая хозяйка. Но даже если они с Томом согласятся присмотреть за Калебом, справится ли она с ним, хватит ли у нее терпения?

Конечно, будь побольше времени, она бы выяснила все о Нортонах. Она верила Коулу, но он мужчина и не знает, что такое маленькие дети. Он доверяет этой семье, а она нет. Пока нет. И Джессика не хотела оставлять невинное дитя неизвестно с кем.

Они скорее всего неплохие люди. Доброта в глазах Джози говорила о том, что эта женщина любит Детей. Она хорошо отнеслась к Калебу, и он потихоньку осваивался. Разумеется, его большой палец все еще находился во рту. Но малыш уже улыбался.

Впрочем, разве он что-нибудь понимает? Он ведь совсем крошка. Это дело ее, матери, окружить его заботой. Боже, неужели она оставит его с кем-то? Никто не будет любить его так, как она!

Джози поставила на стол тарелку с печеньем, налила два стакана молока: побольше для Джессики, поменьше для Калеба — и села напротив, громко вздохнув.

— Сегодня жарко, да?

— Да, — улыбнулась Джессика и удержала Калеба, собравшегося скатиться с ее колен. — У вас очень милый дом.

— Вы видели только кухню, — усмехнулась Джози.

— У вас есть дети?

— Нет. Мы всегда хотели иметь большую семью. Но Бог не дал. Я растила целую кучу племянников и племянниц. Я знаю, как обращаться с детьми. В душе мне всегда хотелось иметь собственного ребенка.

— У вас еще могут быть дети. Сколько вам лет? Это был бестактный вопрос, но Джози, казалось, ничего против не имела.

— Я уже слишком стара для этого, скоро сорок семь. Странно, что вы спросили об этом.

— С моей стороны это было не очень вежливо, — призналась Джессика. — Я приношу извинения за собственную неловкость… Все потому, что у меня слишком мало времени, и я… — Она несколько раз судорожно вздохнула, чтобы унять подступившие слезы, и снова стала задавать Джози вопросы.

Хозяйка внимательно наблюдала за Джессикой. Она заметила ее бледность и печаль в глазах. Ей хотелось расспросить гостью обо всем и узнать, не могут ли они с Томом чем-нибудь помочь. Но Джессика вновь задала вопрос:

— Вы терпеливый человек?

— Прошу прощения?

— Вы терпеливая?

— Том считает, что да.

— А что вы делаете, когда сердитесь?

Джози откинулась назад в кресле. Почему гостья этим интересуется?

— Начинаю убираться.

— То есть? — не поняла Джессика.

— Начинаю убираться, — повторила Джози. — Когда я злюсь, я скребу пол, мою стены, делаю что-то необходимое, пока не избавлюсь от гнева. Потом разговариваю с Томом. Но почему вы об этом спрашиваете?

По щекам Джессики потекли слезы.

— Я объясню, как только Коул закончит говорить с вашим мужем. У вас есть щелок на кухне?

— Боже мой, нет! Я говорила, мне часто приходится сидеть с племянниками и племянницами, а двое из них совсем маленькие: могут найти, лизнуть что-нибудь. Я держу щелок в недоступном месте. У вас неприятности, Джессика?

— Да, — прошептала она. — Простите мою подозрительность, но мне хотелось узнать…

— Что узнать? — спросила Джози.

— Коул все объяснит. Обещаю, больше не задам ни одного вопроса.

Джози потрепала ее по руке.

— С вами рядом хороший, сильный человек. Положитесь на него, милая. Во всем.

— Коул — маршал. Из-за него у меня неприятности. Если бы не он, мне бы не надо было ехать сейчас в Техас.

Джози еще сильнее нахмурилась.

— Значит, надо ждать, когда Том объяснит, что происходит. Ребенок целых пять минут пытается добраться по печенья, — сказала она, меняя тему разговора. Джессика, похоже, снова готова была расплакаться. — Почему бы вам не выпустить его из объятий и не дать попробовать хоть одно? Он умеет пить из стакана?

Джессика подвинула сыну молоко и попросила его показать Джози, как он умеет пить. Она хвасталась его способностями, а по столу растекалась молочная лужа.

— Мой Том обычно так же делает, — сказала Джози.

Она вытерла стол, потом поднесла стакан к губам ребенка.

Наконец Калеб спустился на пол и стал обследовать кухню. Джессика шла за ним по пятам, закрывала ящики, чтобы он не выкидывал оттуда все, что попадется на глаза.

— Посадите его на пол. Пускай поиграет, — предложила Джози.

— Да он перевернет вам всю кухню, — предупредила Джессика. — Очень любопытный мальчик.

Джози открыла дверцу под стойкой.

— Мои племянники и племянницы очень любят играть горшками и сковородками. Вот так-то, — сказала Джози, когда Калеб сел на корточки и потянулся к деревянной ложке.

Джессика снова села рядом с Джози, и под грохот сковородок, кастрюль и горшков они продолжили беседу. Малыш устроил на кухне настоящий хаос. Ему хватило десяти минут, чтобы завоевать сердце Джози. Он охотно пошел к ней на руки и великодушно разрешил себя поцеловать.

В этот момент Коул с Томом вошли на кухню. Коул незаметно кивнул Джессике.

— Джози, мы с тобой подержим у себя этого чертенка, — объявил Том.

Джози похлопала ребенка по спине и посмотрела на Джессику.

— Тогда ясно, почему вы мне задавали все эти вопросы. Я с радостью присмотрю за ним. Мы с Томом будем следить, чтобы с ним ничего не случилось.

— Джессика — свидетель ограбления, ей надо дать показания в Техасе, — сказал жене Том. — Коул решил, что не очень разумно везти с собой ребенка.

— Когда вы вернетесь? — спросила Джози Коула.

— Не знаю. Недели через две… а может, и больше.

— Он меня совсем забудет!

Все повернулись к Джессике.

— Конечно, нет, — пылко возразила Джози. — Мы не позволим ему.

Том предложил Джессике и Коулу переночевать у них, чтобы Калеб привык к дому. Джессика дала Джози искупать Калеба, но сама, как наседка, вертелась рядом. Джози прекрасно обращалась с малышом. Она наполнила корыто водой и разрешила Калебу поплескаться, потом вымыла его.

— У вас здорово получается! — похвалила Джессика.

Потом она пошла за Джози вверх по лестнице, в комнату для гостей. Калеб, завернутый в толстое полотенце, смотрел на мать через плечо Джози.

— Он всегда спит с куклой. Она в сумке, — объяснила Джессика. — Да, еще он ненавидит морковку, он ее выплевывает.

— Я не дам ему морковки, — пообещала Джози. — Я сама ее терпеть не могу. Я знаю, вы все равно будете беспокоиться, как бы я вас ни успокаивала, но обещаю: я буду любить мальчика, как своего собственного. Почему бы вам не пойти вниз.

Пускай Калеб немножко привыкнет ко мне. Если надо будет, я позову вас.

— Да, конечно, — сказала Джессика.

Чтобы уложить Калеба спать, надо иметь твердый характер и терпение. Иногда он устраивал целое представление, а сейчас ребенок взвинчен, похоже, Джози придется нелегко. Джессика оставила сумку на кровати и закрыла за собой дверь. Спустившись вниз, она увидела Коула у окна. Девушка посмотрела на него и тут же отвернулась.

— В чем дело?

Джессика принялась расхаживать по комнате.

— Это ты виноват, — прошептала она. — Неужели не видишь, что у меня разрывается сердце?

Он хотел подойти к ней, но она, вытянув вперед руки, остановила его.

— Я не могу оставить его. Извини, не могу! Он пропадет без меня. Он испугается, будет плакать и…

Сверху раздался веселый смех Калеба. Коул покачал головой:

— Он не кажется несчастным.

— Я не могу этого вынести. Я решила… — Она повернулась к лестнице, но Коул схватил ее за руку и притянул к себе.

— Том, — окликнул он. — Мы с Джессикой хотим прогуляться.

Он сильно сжал ее руку, и она поняла, что спорить бесполезно. Она позволила ему увлечь себя через заднюю дверь во дворик. Там они оказались под густыми деревьями, скрывавшими их от улицы.

— А теперь выслушай меня… — начал Коул.

— Не смей говорить со мной таким тоном! — оборвала она его. — Я не оставлю своего ребенка незнакомых людей. Извини, Коул. Но будет так.

Она пыталась вырвать руку, но он крепко держал ее и притягивал ближе к себе, пока ее грудь не уперлась в его грудь. Их лица разделяли всего несколько дюймов. Он хотел как следует отчитать ее за упрямство, но, увидев заблестевшие слезы, смягчился. Сейчас не время делать выговор.

— Я знаю, как трудно…

— Нет, не знаешь! Ты не мать.

— Конечно, нет. Но будь разумной. Я знаю Тома Нортона и говорю тебе: ему можно доверять. Когда убили Люка Макфарланда и его жену, Том и Джози хотели взять на воспитание их детей.

— А почему не взяли?

— Родственники Люка не дали, забрали детей и разделили между собой.

— Как? Разделили братьев? — с ужасом прошептала Джессика.

— Да, но Том хотел взять всех. Он очень хороший человек, как и Джози. Она выхаживала меня, когда я заболел, а ведь я ей совершенно чужой. Джози поставила меня на ноги. Нортоны ничего плохого не допустят. Калебу будет хорошо у них. Ведь мы не можем взять с собой малыша. Понимаешь?

— Я не поеду в Техас.

— Какая же ты упрямая! Это уже не зависит от тебя. Ты должна поехать. А Калебу придется остаться.

— Мне это не нравится! — воскликнула она.

Он крепко обнял ее.

— Вижу, что не нравится.

— Я начинаю тебя ненавидеть, Коул Клейборн. Это все из-за тебя!

— Хорошо, из-за меня. — Он прижался подбородком к ее макушке и стал гладить Джессику по спине, пока девушка не успокоилась. Как приятно держать ее в объятиях!..

Она же в зтот миг вспомнила об опасности, которая угрожала Калебу, когда палач убил их охранника. Ее сын мог тоже умереть!

У Нортонов ему ничего не грозит. В глубине души Джессика понимала, что малыша надо оставить здесь. Она отстранилась от Коула.

— Ты ни в чем не виноват, ты делаешь свое дело. И ты, конечно, прав. Калеб должен остаться, чтобы не попасть в беду.

Она расправила плечи, повернулась и пошла обратно в дом.

Джози ждала у кухонного стола. Она хотела обрадовать Джессику, что Калеб уже спит, но, увидев отражавшуюся на ее лице боль, подошла к девушке.

— Я позабочусь о твоем малыше, поверь, Джессика. Мы будем относиться к нему как к родному.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что согласились его приютить. У меня нет права просить…

— Ты имеешь право просить все, что хочешь. Я сделаю все, что смогу.

— Если вдруг я не вернусь…

— Даже не заикайся об этом! — перебила Джози. — Ты непременно вернешься!

За спиной Джессики возник Коул. Джессика пропустила мимо ушей оба восклицания.

— Если я вдруг не вернусь, Джози, вы вырастите моего сына?

Джози посмотрела на Коула. Тот быстро кивнул.

— Да, мы с Томом его вырастим. Даю слово.

— Спасибо, — ровным голосом сказала Джессика. — Я бы еще хотела, чтобы тогда вы изменили ему имя, чтобы он не чувствовал себя чужим. Я хочу, чтобы он был членом семьи.

— Джессика, ради Бога! Ничего плохого не произойдет.

— Я должна учесть все. На всякий случай. Я поклялась Калебу.

Джози поняла ее.

— Мы все сделаем по закону, — пообещала она. — Я даю слово.

Джессика схватила ее за руку:

— Еще одно, последнее. И я уйду. Пожалуйста, не покидайте его!

Глава 26

Дэниел разрывался между своими обязанностями. Его главной задачей было сопровождать Грэйс в Техас. Он это и делал, но ему хотелось отправиться в маленький городок Кларкстон, где произошло последнее ограбление, и выяснить, нет ли чего-то, что помогло бы ему в дальнейшем расследовании.

Он не мог послать Купера в банк вместо себя, поскольку тот сопровождал Ребекку, которую необходимо доставить в Техас живой, целой и невредимой. Они уже час назад отправились на вокзал, а чуть раньше два молодых неопытных помощника Купера отбыли в Кларкстон на помощь шерифу. Ребекка настояла на том, что ей необходимо послать телеграмму в гостиницу в Солт-Лейк-Сити и отменить бронирование номера, а также предупредить друзей о перемене ее планов. Как только Ребекка вышла из здания телеграфа, она тут же села в экипаж, и они с Купером тронулись в путь.

Купер предложил Дэниелу отвезти Грэйс вместе с Ребеккой, в этом случае маршал Райан мог бы ехать в Кларкстон. Но Дэниел решительно отказался. Каждая из трех женщин утверждала, что именно она является свидетельницей ограбления банка. Поэтому он решил везти их в Ред-Эрроу отдельно, иначе они снова договорятся. Лично он верил, что настоящая свидетельница — Ребекка, никто, кроме нее, не упомянул деталей, подтверждающих ее присутствие в банке во время налета. Впрочем, Дэниел решил больше не думать об этом и предоставить судье Рафферти разобраться, кто из женщин говорит правду.

Дэниел не видел Коула с тех пор, как тот вместе с Джессикой и Калебом покинул город через час после покушения на девушку. Дэниел до сих пор не знал имени убитого, но не сомневался, что тот из блэкуотерской банды. По последним данным, в банде было семь человек. Один из них сидел в тюрьме в Блэкуотере, другой мертв благодаря мастерству Коула, а остальные пятеро… Эти пятеро только и ждут удобного случая заставить замолчать всех трех женщин. Навеки…

Существовала еще одна причина, по которой он не хотел отправлять Грэйс с Купером. Он не желал признаться в ней даже самому себе. Несомненно, Райан доверял Куперу, но считал, что никто лучшего его самого не защитит Грэйс. Дэниела тянуло к ней словно магнитом. Он очень надеялся, что стоит им доехать до Ред-Эрроу, как он сумеет сбросить с себя ее чары.

В ту ночь Дэниел Райан спал в кресле у двери Грэйс в гостинице Рокфорд-Фоллз. Утром он рано спустился вниз, но не собирался выезжать из города до обеда.

У Грэйс, как выяснилось, были иные планы. Дэниел вернулся из бани, переоделся во все чистое и беседовал на веранде с доктором Лоуренсом, когда вниз по лестнице спустилась Грэйс — в бледно-розовой юбке и нарядной коралловой блузке. В руке она держала белые перчатки и шляпу и направлялась прямиком к столу управляющего, чтобы сообщить ему об отъезде. Слоун тащил за ней дорожную сумку.

Дэниелу не понравилась толпа при входе. Постояльцы выписывались из гостиницы, шумели, суетились с вещами. В мгновение ока он оказался рядом с Грэйс и суровым тоном, не терпящим возражений, приказал ей вернуться в комнату, наверх.

— Отдохните у себя до прибытия дилижанса.

— Я не хочу отдыхать. Я чувствую себя прекрасно, — упрямо заявила она. — А вы не передумали тащить меня в Техас?

— Нет. Не передумал и не передумаю.

— Все ясно. В таком случае я вынуждена просить вас: нам надо поговорить, Дэниел.

— Наверху.

— Нет, здесь, сейчас, сию минуту, а не тогда, когда вы потянете меня в тюрьму.

— Я повезу вас в Техас, — прошептал он, легонько подталкивая ее в угол.

— Шериф Слоун только что сообщил мне, что в Блэкуотере задержали мужчину. Они думают, это один из бандитов. Верно?

— Да.

— Почему вы мне не сказали? — строго спросила она. — Тогда бы я никогда…

— Что?

— Не солгала бы вам! — воскликнула Грэйс — Я не свидетельница. Я хотела только одного: защитить ребенка и Джессику. Да, нехорошо, что я ввела вас в заблуждение. Очень сожалею. Пожалуйста, не сердитесь на меня. Сколько времени мне придется провести в тюрьме?

— Не будете вы сидеть ни в какой тюрьме, — пробормотал он. — Что за глупости лезут вам в голову?

— Но я же солгала официальному лицу, представителю закона!

— Вы все трое только и делали, что лгали, — бросил Дэниел. — Честное слово, не знаю, кому верить.

— А сейчас я вам говорю правду. Меня там не было!

— В данный момент, Грэйс, меня уже не волнует, были вы там или нет. Судья приказал всех троих доставить в Блэкуотер. Вот туда-то мы и направимся, как только появится дилижанс.

— В таком случае зачем туда едут другие, если вы считаете свидетельницей меня?

— Я только что объяснил. Повторяю, а вы внимательно слушайте: судья Рафферти хочет видеть всех троих.

— И за ложь он посадит меня в тюрьму?

Представить себе эту прелестную, утонченную леди в застенке он не мог, как ни старался. Впрочем, он уже видел ее в камере, когда шериф Слоун проявил излишнее должностное рвение… Дэниел покачал головой и даже перестал сердиться.

— Нашли о чем беспокоиться. Пойдемте обратно наверх и подождем дилижанс.

Грэйс покачала головой:

— Если я должна ехать…

— Должны.

—Тогда я не хочу ждать дилижанс. Неужели мы не можем поехать верхом? Шериф сказал, что это быстрее, и мы можем скоротать путь.

— Сократить, — улыбаясь, поправил Дэниел.

Какая-то дородная дама в годах пробивалась через толпу к Грэйс. Дэниел заметил ее краем глаза и выступил вперед, закрывая девушку спиной.

— Прошу прощения, — сказала дама, — пожалуйста, отойдите, мне надо поговорить с леди Уинтроп.

Грэйс слегка оттолкнула Дэниела и выступила вперед.

— Доброе утро, — поздоровалась она с незнакомкой.

Дама попыталась сделать реверанс.

— Такая честь встретить вас. Меня зовут Уинифред Ларсен, — представилась она, краснея. — Я не могла не обратить внимания на вашу замечательную шляпку. Не будете ли вы так любезны сказать мне, где купили ее? Я бы хотела иметь точно такую. Вы не против, если я рассмотрю ее получше?

Грэйс улыбнулась и протянула шляпку Уинифред. Соломенные края были обтянуты кружевами и украшены цветами, с одной стороны вставлены два ярких пера.

— Какая прелесть! — воскликнула Уинифред. — Мне нужна в точности такая. У меня платье лилового цвета, как перо на вашей шляпке. Какой чудесный получился бы ансамбль!

К ним подошел высокий худощавый мужчина с залысинами. Уинифред Ларсен представила его.

— Это мой муж, Лайонел, — сказала она и громким шепотом велела мужу поклониться леди Уинтроп.

— В этом нет необходимости, — удержала его Грэйс от проявления чрезмерной галантности.

— Не скажете ли мне, дорогая леди Уинтроп, где вы купили это совершенство? — снова начала Уинифред.

— Я купила соломенную шляпку, — объяснила Грэйс, — а потом сама ее украсила.

— Значит, во всем мире нет другой такой шляпки? Я вас правильно поняла?

— Понимаю, к чему идет дело, — усмехнулся муж.

Грэйс не поняла:

— Простите?

— Когда Уинифред приходит в голову, что ей что-то нужно…

— Могу ли я купить ее у вас? — выпалила женщина. — Стать обладательницей творения леди Уинтроп… невероятно волнующе. Я просто должна ее иметь! Сколько вы хотите за ваш шедевр? Пять долларов достаточно?

Грэйс не верила своим ушам. Она посмотрела на Дэниела и улыбнулась, заметив его смятение.

— Миссис Ларсен, я не продаю…

— Если это авторская работа, оригинал… — громко прошептал Лайонел, — ты должна предложить больше.

— Да, ты прав, милый. Тогда десять долларов. Этого достаточно?

Дэниел решил, что пора вмешаться. Грэйс залилась румянцем, и он подумал, что она ужасно смущена.

— Вряд ли леди захочет…

— Продано! — вдруг выпалила Грэйс. — За десять долларов.

Лайонел немедленно отдал ей деньги. Она опустила их в карман, пообещала Уинифред, что та останется довольна покупкой, и распрощалась с ними.

— Ну что, теперь мы можем идти на конюшню? — спросила она Дэниела.

По блеску глаз девушки он понял, что она решила сделать по-своему.

— Зачем вам ехать верхом? Лучше сидеть в дилижансе и отдыхать. Вы еще очень слабы, Грэйс…

— Мне не нужен отдых. Я совершенно поправилась.

Ему хотелось еще поспорить с ней, прежде чем сдаться. В глубине души Дэниел понимал, что, если ехать напрямую, а не в обход, они успеют на дневной поезд. А если на дилижансе, то нет. Следующий поезд, он знал точно, будет только на следующее утро.

Дэниел невольно залюбовался своей подопечной. Шелковистые волосы эффектно обрамляли лицо Грэйс. Очень нежно он поднял одну прядь и увидел на виске синяк. Впрочем, пятно уже не было таким лиловым, как прошлой ночью. Дэниел провел пальцами по бархатистой щеке.

— Грэйс, вы уверены?

Она осторожно отстранилась.

— Уверена.

Он изучающе смотрел на нее, и она подумала, что он, наверное, ищет признаки слабости. Грэйс расправила плечи, улыбнулась и еще раз предложила поехать верхом.

— У нас еще есть время? Мне надо найти другую шляпу, — объяснила она. — Леди не может появляться в обществе с непокрытой головой.

— Зачем же вы тогда продали свою? — недоуменно спросил Дэниел.

— Да ведь за нее дали целых десять долларов!

— Она вас застала врасплох? — улыбнулся он.

— Не совсем, — призналась она. — Это уже третья шляпа, которую я продала с тех пор, как приехала сюда. Бедные женщины, у них здесь нет таких магазинов, как в Лондоне. Приходится заказывать вещи по каталогу, и очень часто они получают не то, что просят. Они наверняка огорчаются.

— Возможно, — сухо проронил Дэниел.

— Шляпа для женщины очень важна! — засмеялась Грэйс.

— Ну что ж, пошли! Фургон в конюшне. Пойдемте, и вы достанете другую шляпу.

Он взял ее за руку и хотел вывести через главный вход, но она потянула его назад.

— Невежливо уехать и не попрощаться с Джессикой и Ребеккой.

— Но они уже уехали. Джессика с Коулом повезли Калеба к друзьям. А Ребекка отправилась с маршалом Купером. Вы встретитесь с ними в Ред-Эрроу, — пояснил Дэниел и, крепко сжав ее руку, потащил к двери.

— До конюшни мы побежим? — любезно поинтересовалась Грэйс.

Дэниел сразу же сбавил шаг. Едва они оказались на улице, как он весь обратился в зрение и слух.

— Вы думаете, мы догоним Джессику и Ребекку?

— Нет.

— А как хорошо было бы поехать вместе с ними на поезде!

— Если даже мы окажемся в одном поезде, я не разрешу вам сидеть вместе с ними.

— Но почему?

— Потом объясню.

Грэйс выдернула свою руку из его руки.

— Дэниел, это невежливо. Почему вы смотрите в сторону, когда я с вами разговариваю?

Он улыбнулся. Ну просто учительница! А он маленький мальчик, которому она делает замечание.

— Грэйс, я хочу убедиться, что никто вам не угрожает. Однако если вы предпочитаете, чтобы я смотрел на вас…

— Нет-нет, смотрите по сторонам! Разве кто-нибудь меня стережет?

— Кроме меня?

— Не смешно. Нисколько.

Наконец они пришли в конюшню. Фургон стоял в самом конце, Грэйс перерыла несколько коробок, прежде чем нашла три подходящие шляпки. Две она засунула в сумку, а третью оставила в руке. Дэниел заставил ее отойти от двери, а сам пошел седлать лошадь.

Хозяин — невысокий квадратный мужчина, толстой шеей, большим животом — вышел вперечтобы представиться. Он искренне улыбался и «благоухал» лошадьми.

— Меня зовут Харри. Я бы пожал вам руку, мисс, но слишком грязный. Могу ли я вам помочь?

Грэйс улыбнулась:

— Можете.

— Леди нужна спокойная лошадь, — сказал Дэниел.

Он продолжал седлать своего серого, удивительно спокойного жеребца, не спуская глаз с Грэйс. Она казалась совершенно не к месту на конюшне.

— Фифочка, — прошептал Харри с тихим смехом.

Да, эта девушка явно из другого мира, из богатой гостиной. Она в смешной дамской шляпке и непрактичных кожаных туфлях. Но Харри Грэйс явно пришлась по вкусу. Мужчина не спускал с нее восторженных глаз и все ближе подходил к ней.

Наверное, хозяину нравится, как от нее пахнет, решил Дэниел, хотя ему было все равно, что так привлекало к Грэйс Харри. Главное, чтобы тот отошел подальше.

— Как насчет лошади для леди, Харри? — крикнул Дэниел резким голосом.

— Очень грозный у вас муж, — прошептал Харри, прежде чем повернуться к Дэниелу. — Я покажу вашей жене самое лучшее, что у меня есть.

Через несколько минут гордый Харри вывел из стойла мерина с глубокой седловиной. Грэйс заподозрила, что бедняга успел потерять все зубы и был едва ли не на последнем издыхании.

Она посмотрела на животное и вежливо отказалась:

— Нет, спасибо.

Харри почесал подбородок, размышляя, какую еще лошадь предложить.

— Я недавно унаследовал конюшню от брата, поэтому еще не очень хорошо знаю лошадей. Хотя вспомнил, тут есть одна маленькая кобылка. Думаю, она сгодится, — сказал он, торопливо устремляясь в глубину конюшни. — Самое лучшее я приберег напоследок.

Грэйс вежливо, но так же твердо отказалась и от маленькой хорошенькой кобылки.

— А эта чем нехороша? — поинтересовался Харри.

— Она мне не подходит, — ответила Грэйс. — Ее надо отправить на пастбище. С такими худыми ногами она не выдержит дороги. Могу ли я сама посмотреть лошадей?

Харри рассердился и заупрямился:

— Нет, не можете. Стойте здесь, сейчас я приведу самое лучшее, что у меня есть. Специально для вас.

Грэйс сочла невежливым напоминать хозяину о том, что «самое лучшее» он уже выводил. Она набралась терпения, а когда Харри вывел еще одну тощую, старую кобылу, решительно замотала головой. Тогда мужчина вскинул руки, сдаваясь:

— Ладно! Идите и сами выбирайте, мэм. Я разрешу взять любую, какую захотите.

Ей понадобилось две минуты, чтобы в одном из дальних стойл найти то, что надо. Харри кинулся отговаривать ее:

— Согласен, она крепкая, но норов у нее… — Он покачал головой и присвистнул. — Вы же не позволите леди ехать верхом на таком животном? — Харри попытался найти помощь у Дэниела.

— Грэйс?

— Да, Дэниел?

— Сможете с ней справиться?

— Смогу.

— Она, конечно, довезет вас куда хотите, — гнусавил Харри, — но…

Грэйс подняла руку в перчатке и потрепала животное по шее.

— О, какая она милая! Просто красавица. Как ее зовут?

— Проклятая.

Грэйс вытаращила глаза:

— Харри, если не хотите продавать ее мне, так и скажите. Зачем ругаться?

— Я не ругаюсь. Ее так зовут, — упрямо повторил он. — Хозяин, который мне ее продал, назвал это имя после заключения сделки. Вот я вам и говорю: ее зовут Проклятая.

— Нет, это имя ей не подходит, — заявила Грэйс. — Я стану звать ее Дэйзи. [2] Она красивая и ласковая.

Харри возвел глаза к небу.

— Вы меня не поняли, мадам. Называйте ее как угодно, но она будет откликаться только на свое имя. Проклятая. Все еще хотите ее взять?

— Да, конечно. Дэниел, верно, она хороша? Дэниел еле удерживался от смеха. Когда Харри произнес имя лошади, щеки Грэйс стали яркими, как ее блузка. Но она решила, что Проклятая — замечательная лошадь, и он согласился взять ее.

Получив от Дэниела деньги за лошадь и седло, Харри еще раз уточнил:

— Ваша жена совладает с животным, у которого такой дурной нрав?

— Совладает, — ответила Грэйс, прежде чем Дэниел открыл рот.

Харри сдался:

— Тогда я принесу плеть. Она вам понадобится, когда кобыла начнет вставать на дыбы.