Затянувшееся молчание было прервано громким смехом Бульдога, заставившим всех повернуть головы в его сторону.

— Вот те на! Что вы так пялите глаза, ребята? Это Саммер Кайкендал, а та другая — миссис Брэтчер.

— Вы из тех, кто не подчиняется законам? — неожиданно спросил выглянувший из-за спины сестры мальчик.

— Джон Остин! — воскликнула охваченная ужасом Саммер.

На грубых обветренных лицах мужчин замелькали улыбки. Один из них выехал вперед.

— За всех остальных не скажу, малыш. А что касается лично меня, то порой приходится вставлять кое-куда шомпол некоторым бездельникам, когда босса нет поблизости. Джек Бруза меня зовут.

— Что вам приходится вставлять, мистер? Куда?

Саммер готова была провалиться сквозь землю. Ей уже не первый раз приходилось краснеть из-за вопросов брата. Джон Остин, прицепившись к самому неожиданному заинтересовавшему его выражению, мог расспрашивать о его значении до бесконечности.

— О-о! — только и произнес в ответ Джек Бруза, выражение лица которого было сейчас таким же, как и у большинства впервые разговаривающих с Джоном Остином.

Раздавшийся тут же дружный смех товарищей никоим образом не подействовал на Джека. Ухмыльнувшись, он почесал голову и, ослабив поводья, позволил своей лошади приблизиться к повозке вплотную.

— Ну… я бы мог попытаться разъяснить тебе это, малыш… Как насчет того, чтобы прокатиться со мной и побеседовать?

Джон Остин не колебался ни секунды. Что-что, а излишняя застенчивость не была ему свойственна.

— Можно, Саммер? Разрешаешь?

Девушке не так-то просто было дать свое согласие: она привыкла постоянно беспокоиться о брате. Вот и сейчас Саммер с сомнением посмотрела на подъехавшего мужчину, затем перевела взгляд на гарцевавшую под ним лошадь.

— Не думаю, что…

— Джек ни за что не допустит, чтобы мальчику был причинен какой-либо вред, — проворчал Бульдог. — Не бойся. Ты же не собираешься вырастить из парня кисейную барышню в мужских брюках, правильно?

Упрек попал в цель.

— Что ж… хорошо. Но… будь осторожен, Джон Остин.

Мальчик, сияя, вылез из повозки. Но тут расплакалась маленькая Мэри.

— И я… Я тоже хочу кататься на лошадке.

Пожилой всадник подъехал к повозке и вопросительно посмотрел на Сэди.

— Мэм?

Сэди кивнула. Мужчина одной рукой обнял девчушку и бережно усадил ее перед собой.

— Только держись крепче за старого Енота, милая девочка, и мы с тобой отлично прокатимся.

Перед повозкой неожиданно возник еще один ковбой — паренек лет четырнадцати. Он снял широкополую шляпу, и юное его лицо расплылось в озорной ухмылке. Заставив свою лошадь ходить кругами, он вдруг поднял ее на дыбы.

— Одна из вас, леди, имеет шанс прокатиться со мной, — предложил он.

— А ну-ка исчезни, Пудинг, не то мне придется попотчевать тебя пониже спины вот этим! — прикрикнул на озорника Бульдог, щелкнув поводьями. — Прекрати свое кривлянье и не пяль глаза куда не следует.

Повозка, а за ней и вся компания тронулись с места..

— Мужчину зовут Енот, а паренька Пудинг? — не смогла удержаться от смеха Саммер, поворачиваясь, чтобы помочь детям забраться обратно в повозку.

— Ага, — ответил Бульдог, наклонив голову набок и глядя на девушку, будто удивляясь проявленному интересу к его сотоварищам. — Мы прозвали малыша так, потому что большего любителя пудинга вряд ли найдешь во всем свете. Честно сказать, я уж подзабыл, каково его настоящее имя. Но будьте уверены, сколько бы пудинга вы ему ни дали, парень будет глотать его без остановки, пока у него не лопнет живот. — Он хлестнул поводьями по спинам замедливших движение лошадей. — Настоящая фамилия Енота — Фокс[2]. Но когда босс сердился, он почему-то называл его енотом. Так эта кличка к парню и прилипла.

— Родители Пудинга живут на ранчо?

— Нет. Они — простые крестьяне. Старик был ленивым ослом, и старуха его бросила, сбежав с каким-то забредшим в наши места коробейником. Джек подобрал мальца несколько лет назад и с тех пор заботится о нем как о родном. Он хороший паренек, разве что нагловат слегка. Но Джек для него — все. Прикажи ему Джек сунуть голову в огонь, тот сделает это не задумываясь.

Утро между тем уже перешло в день. Сидеть на высокой скамье в повозке было приятно. Тем более что пейзаж изменился, обретя сочные краски. Ехали они теперь вдоль бегущей на юг речушки, порой подъезжая к ней достаточно близко, чтобы видеть торопливо текущую прозрачную воду. Бульдог пояснил, что речка сейчас столь полноводна благодаря пролившимся севернее дождям, но уже к концу лета от нее скорее всего останется лишь сухое русло.

Всадники, сохраняя дистанцию, скакали позади и по обе стороны повозки. Джек время от времени подъезжал к Бульдогу, и они перебрасывались несколькими фразами, короткими, но понятными для людей, привыкших проводить значительную часть времени в одиночестве.

— Есть что-нибудь?

— Нет.

— И от Слейтера ничего?

— Ничего.

— Он где-то рядом. Смотрите во все глаза.

— Только этим и занимаемся.

— У меня появилось нехорошее предчувствие.

— Да?

— Как бы нам не пересечься с этими ублюдками в ущелье.

— Да?

— Присмотри за Пудингом, а то наделает каких-нибудь глупостей.

— Он ничего не наделает. Ты уже достаточно смазал его горчицей.

— Мы должны быть в ущелье через полчаса.

— Ага.

Джек подхлестнул коня и ускакал. Вскоре несколько сопровождающих появилось и впереди повозки.

Наблюдавшие за всем этим Джон Остин и Мэри лежали на мягкой подстилке, с удовольствием посасывая леденцы.

— Скоро мы приедем домой, мистер Бульдог?

Домой. Слово это прозвучало из уст брата столь естественно, что Саммер обратила на него внимание лишь тогда, когда Бульдог уже начал отвечать на вопрос.

— Надеюсь, до темноты, если будем держать ухо востро. — Прищуренные глаза ковбоя напряженно оглядывали окрестности. Он даже забыл о своем табаке. — От тебя, парнишка, требуется лежать спокойно и, что бы там ни произошло, не делать лишнего шума.

Слова Бульдога явно не свидетельствовали о безмятежной умиротворенности. Саммер ощутила острое беспокойство.

— Вы ожидаете… каких-то неприятностей?

— Тот, кто не готов в любую минуту к встрече с неприятностями в этих местах, неизбежно плохо кончает. Что-нибудь здесь рано или поздно случается. Это уж неотвратимо как судьба, — произнес угрюмо Бульдог. — Так вот, в случае какой-нибудь неожиданной встречи — я не говорю, что она обязательно будет, — срывайтесь со скамьи и плюхайтесь на дно. Закрывайте собой детей и ни в коем случае не высовывайте головы.

Саммер нервным движением одернула подол платья. Она хотела что-то сказать еще, но не решилась, опасаясь, что голос выдаст охватившие ее растерянность и волнение. Подняв голову, она стала внимательно приглядываться к холмам, в сторону которых они теперь ехали.

— Мы сделаем точно так, как вы сказали, мистер Бульдог, — тихо, но уверенно ответила за обеих Сэди. — Можете не беспокоиться. Мы с Саммер позаботимся о детях.

— Пора бы тебе прекратить величать меня мистером. Это меня раздражает. Зови проста Бульдогом, и нечего удлинять. На другое обращение отзываться не буду, так и знай.

Говорить больше было не о чем. Напряженное молчание нарушали только поскрипыванье колес и мягкий стук копыт тянущих повозку лошадей.

Слейтер Маклин замер в седле из оленьей кожи, перекатывая в зубах сигарету и наслаждаясь ароматом свежего табака. Жмуря глаза от солнца, он то и дело оглядывал расстилающуюся внизу долину. Это был высокий, худощавый, но широкоплечий человек. Невозмутимый мужчина с мужественным, обветренным лицом, прямыми черными волосами и такими синими глазами, что они порой казались черными.

Немного расслабившись в седле, он внимательно изучал окрестности. Сначала он вглядывался вдаль, а потом, скользя взглядом в обратную сторону, постепенно, пядь за пядью, осматривал все попадающее в поле зрения. Ни один обломок скалы, ни одна группа деревьев и кустов не могли избежать самого пристального внимания. Слейтер уже давно уяснил для себя, что осторожность и внимательность — это именно те качества, без которых в этих краях просто не выживешь. Посетовав на то жару, он затянулся сигаретой и взглянул вверх. По небу плыла стайка облаков, отбрасывая скользящую по земле тень. Пока это было единственное движение, которое удалось обнаружить.

Слейтер отбросил сигарету и еще раз взглянул направо. Там на склоне холма имелось место, вполне подходящее, чтобы спрятаться в ожидании повозки. Не будет ничего удивительного, если им воспользовались апачи. Индейцы могут сидеть там сейчас за теми неровными валунами и если дождутся своего часа, не выдав себя, то Бульдог и сплюнуть не успеет, как они окажутся возле повозки. По пыльному лицу Слейтера стекла струйка пота. Далеко вокруг не было слышно ни единого шороха. Но апачи, Слейтер не сомневался, находятся где-то рядом.

Вчера по дороге в город он наткнулся на следы конных индейцев. Они путешествовали без женщин и детей. А это означало, что речь может идти о молодых охотниках за скальпами и чужими лошадями. Несомненно, это были отколовшиеся от своих племен полуголодные оборванцы, и, честно говоря, Слейтер был бы счастлив, если бы ему не пришлось убивать их.

Впрочем, индейцы были не единственными, кто представлял угрозу. В этих местах промышляла еще шайка во главе с неким Финдлеем по кличке Красная Борода. По слухам, Финдлей был единственным белым в своей банде. Остальные — отбившиеся от своих разведчики-апачи, беглые рабы и мексиканцы. Несколько раз Слейтеру попадались и их следы, по которым можно было судить, что у Красной Бороды не менее дюжины сообщников. Снаряжены они, судя по всему, были не блестяще. Говорили, что техасские рейнджеры чуть не разгромили эту банду в районе реки Бразос, поэтому ей и пришлось перебраться южнее и промышлять здесь налетами и угонами скота.

Слейтер привстал в стременах, проверяя готовность своего скакуна к действиям. Они уже с полчаса неподвижно стояли на месте. После бешеной скачки из Гамильтона для всадника и коня это было весьма кстати. Но сейчас Слейтер должен был устроить небольшую встряску, по крайней мере себе. Что за чертовщина — не переставая думать о появившейся в его поле зрения черноволосой девушке! Правда, следует быть откровенным — увидеть такую гордость в столь миниатюрном существе он никак не ожидал. Она так держит голову и так поднимает подбородок, что кажется, будто в ней не менее шести футов роста. Он уж много раз задумывался над тем, какие женщины выходят из подобных девушек. То, что она достаточно смела, это несомненно. Но вот как она решилась прихватить с собой еще и девчонку из танцзала? Слейтер пожал плечами. Ладно. До тех пор пока это не приведет к разборкам среди парней, он вмешиваться не будет.

Глаза его по-прежнему зорко осматривали местность, но мысли были далеко. Братишка ее, если верить Бульдогу, довольно сообразительный малый. По крайней мере воспитан он точно неплохо. На ранчо им обоим было бы лучше, особенно теперь, когда на девушку положил глаз Трэвис. Самого Слейтера родственники уже давно не волновали. Однако встреча у лавки не могла быть случайным совпадением. Впрочем, о Сэме девушке, видимо, ничего не сказали. Иначе она вряд ли поехала бы с Бульдогом.

Зато там был еще и этот Джесс Фарстон! Напряжение Слейтера при этой мысли возросло. Вообще-то Джесс, возможно, и не такой уж жестокосердный человек. Но, бесспорно, он обладает мгновенной реакцией и твердой волей, потому весьма опасен для врагов. А всю свою душевность и мягкость он, похоже, расходует на Эллен Маклин. Вот уж поистине странная связь! Джесс с жадностью ловит каждое слово, каждый жест этой женщины. А ведь она, несмотря на свою красоту, по возрасту вполне годится ему в матери. Слейтер сам видел однажды, как Джесс чуть до смерти не забил какого-то бедолагу за то, что тот сказал нечто не понравившееся Эллен. А та при этом стояла рядом и улыбалась. Это было еще до того… Подняв руку, Слейтер провел пальцами по обезображенной глубокими шрамами щеке. Каждый раз, когда он видел свое отражение в зеркале, он испытывал нечто похожее на отвращение, а глаза сами пытались побыстрее оторваться от неприятного зрелища. Правильно сделал, что послал встречать их Бульдога. Она была бы просто шокирована, увидев такого урода. А ее отношение ему небезразлично. Пусть она даже ни разу и не написала ему. Все равно она была той девочкой, которую он провожал когда-то домой.

Слейтер чуть дотронулся каблуками до боков коня, и тот двинулся к зарослям можжевельника. Они были достаточно густы, чтобы сделать всадника незаметным настолько, насколько вообще можно быть незаметным в горах. Привстав в седле, Слейтер еще раз внимательно оглядел подозрительную гряду валунов на противоположном скате холма. Из расположенного рядом с ними кустарника поднялось небольшое облачко пыли. Возможно, это лань поднималась вверх после водопоя. Но животное скорее всего оставило бы больше пыли. Слейтер ждал. Пыль улеглась и больше не появлялась. Означать это могло то, что в кустарнике была не лань, а некто разумный, заботящийся о том, чтобы его присутствие не было обнаружено. Медленно слезая с коня, Слейтер осторожно достал винтовку, стараясь держать оружие так, чтобы солнечные лучи не отразились от его металлических частей. При этом он не спускал глаз с того места, где недавно взметнулась пыль. Надежно замаскировавшись за кустами и высокой травой, он лежал и наблюдал. Позиция для этого была весьма удачной. Он находился достаточно высоко, чтобы увидеть и источник подозрительной пыли, и повозку, когда та появится с востока. Солнце уже давно перешло зенит, и склон холма теперь был в тени, а долина хорошо освещена.

Наблюдательность была неотъемлемой чертой Слейтера с раннего детства. Чуть ли не с пеленок он познал истину, гласящую, что выживает только внимательный и осторожный. А еще, что первый, кто шевельнется, чаще всего первым и погибает.

В раскаленной послеобеденным солнцем тишине Слейтер уже слышал далекое позвякивание конской сбруи и негромкий стук копыт. До него донеслась брань Бульдога, когда повозка наскочила на камень. Взгляд по-прежнему был устремлен на ивовые заросли. Апачи тоже умеют ждать подходящего момента. Ему жизненно необходимо опередить противника, выстрелить вовремя и первым. В кустарнике шевельнулось нечто коричневое. Пора!.. Палец плавно нажал на спусковой крючок, винтовка чуть дернулась. Эхо выстрела пророкотало над долиной. Слейтер не сомневался, что если из зарослей ив поднимался индеец, то теперь он неподвижно лежит, раскинув руки в стороны.

Апачей неожиданное нападение застало врасплох. Хитрые и осторожные воины, они никогда не полагались на удачу, стараясь атаковать противника так, чтобы тот обнаружил их только в самый последний момент, когда сопротивление практически бесполезно. Теперь же им ничего не оставалось, как поспешно вскочить на коней и, издавая воинственные крики, поскакать к повозке. Их беспорядочные выстрелы в цель не попадали. А в отражении такого нападения люди Слейтера были достаточно опытны, чтобы так просто проиграть. Женщины упали на дно повозки, загораживая детей. Лошади, подчиняясь команде мгновенно сообразившего, что происходит, Бульдога, развернулись и замерли на месте, образовав полукруг. Мужчины залегли вокруг повозки. Слейтер тем временем вновь приложил приклад «винчестера» к плечу и спустил курок. Стрелял он расчетливо, тщательно прицеливаясь.

В ответ тоже раздалось несколько выстрелов. Но вскоре они смолкли, и в тот же момент из зарослей ив выскочили несколько индейцев с винтовками наперевес. Один здоровенный храбрец с пикой в руках вырвался вперед, и уже через мгновение лошадь его была прямо перед Слейтером, который успел сделать спасительный шаг в сторону, одновременно ударив проскакавшего рядом апача прикладом в спину. Тот хлопнулся на землю и несколько раз перевернулся, не выпуская из рук оружия. Чтобы окончательно вывести нападавшего из игры, Слейтеру пришлось еще раз хорошенько ударить его прикладом. Лошадь индейца тоже споткнулась и пронзительно заржала.

Выхватив «кольт», Слейтер резко повернулся, и вдруг резкая боль в бедре заставила его рухнуть на колени. Выстрелы защелкали у самой повозки. Еще двое индейцев упали с лошадей, а один бессильно распластался на крупе своего продолжавшего скакать пони, задевая безжизненно свесившейся головой высокую траву. Двое других бросились в сторону в поисках укрытия. Люди с ранчо Кип, продолжая прицельно стрелять, начали прочесывать кустарник. Вскоре опять наступила тишина.

Слейтер ждал. Приглушенные звуки доносились только со стороны повозки, где тихо плакал ребенок. Нападение было отбито. Апачи исчезли, растворившись будто призраки.

Саммер размышляла над тем, что могло обеспокоить Бульдога, когда прогремел вдруг первый выстрел и окрестные холмы отозвались многократным эхом. Реакция была мгновенной. Бульдог резко натянул поводья, и цепочка лошадей развернулась, прикрывая повозку. Саммер и Сэди, еще толком не понимая, что случилось, слетели со скамейки на пол, успев закрыть собой детей. Джон Остин, правда, сразу начал извиваться, пытаясь выбраться и получить возможность наблюдать за развитием событий.

— Лежи спокойно, или я накажу тебя, — сердито выдохнула Саммер, сердце которой бешено билось.

Она еще сильнее обхватила мальчика руками и ногами, усилием воли заставляя себя не поддаваться панике.

Выстрелы раздавались беспрестанно со всех сторон. Будто в замедленном сне девушка услышала жужжащий звук и увидела, как в задней стенке повозки образовалось пулевое отверстие. Затем — тишина, и вдруг кто-то снова начал стрелять справа от них. Самым трудным было бездействовать, не зная, что происходит вокруг. Саммер чуть повернула голову и взглянула на Сэди. Широко раскрытые глаза подруги наполнились страхом, лицо побледнело, и веснушки на нем сделались особенно заметными.

— Тсс, маленькая. Тсс… Мама с тобой, — успокаивала Сэди трепетавшую в ее руках дочку.

— Ты тяжелая, Саммер, — пролепетал уставший от скучной неподвижности Джон Остин. — Слезь с меня.

Слова брата рассердили девушку. Но ответить она не успела. Повозка скрипнула, извещая, что в нее кто-то запрыгнул. Саммер почувствовала, как кто-то берет ее под мышки и тянет вверх, и вскоре оказалась стоящей на ногах.

— Вы все сделали как надо. Отлично себя вели, — услышала она голос Джека, который уже помогал сесть на скамью Сэди, продолжавшей сжимать в руках дочку.

— Кто-нибудь пострадал? — спросила Саммер и, неожиданно почувствовав слабость в ногах, тоже присела.

— Только пара небольших царапин. На этот раз обошлось. Сидите спокойно, — заверил, спрыгивая с повозки, Джек. — Слейтер будет доволен. Теперь к вечеру вы точно приедете домой, — добавил он серьезно, поворачиваясь к Саммер.

Слейтер… Уже во второй раз она слышит это имя. Наверняка это какой-то близкий родственник Сэма Маклина.

— Возьмите только оружие, — инструктировал у повозки своих людей Бульдог. — Взять оружие — это естественно. Но больше никаких трофеев, даже их добычу. Для индейцев она священна. Поняли? И раненых, если таковые имеются, добивать не будем. Убить врага в честной борьбе — это одно, размозжить голову раненому — совсем другое. Мы вообще не стали бы убивать апачей, не пожелай они убить нас!

Закончив наставления, старый ковбой быстро пошел по склону холма вверх, к тому месту, где на земле сидел Слейтер. Кровоточащая рана в бедре болела, и он пытался потуже перевязать ее снятым с шеи платком.

— Они, как я вижу, достали тебя, парнишка, — произнес Бульдог, присаживаясь рядом на колени, чтобы помочь.

— Пустая царапина, — отвел его руку Слейтер. — Кого-нибудь еще задело?

— Лютер получил небольшую отметину, и Джей ухитрился угодить под летящий осколок камня.

— Какого черта Джек не послал кого-нибудь вперед осмотреть это ущелье? — сердито спросил Слей-тер, поднимаясь на ноги.

— Был уверен, что ты сам сделаешь это, сынок, — смело ответил Бульдог, но глаза его выдавали настороженность.

— Только не вздумай нежничать со мной как с сынком, старик. Я еще вполне способен отделать тебя за твои шуточки, — усмехнулся Слейтер.

— Вот те на… Я что-то не понял. Не мог бы ты еще раз повторить это помедленнее?

— Думаю, в этом нет необходимости, старый стервятник. — Слейтер перезарядил свою винтовку, и Бульдог подвел к нему коня. — Лучше возвращайся к женщинам. Скажи Джеку, я поеду прямо отсюда, — Он посмотрел в сторону, потом на ковбоя. — Как держалась она?

— Пыхтела себе спокойно. Упала на дно, закрыв парнишку. Никакого хныканья. Сэди тоже молодец. Видать, характеры у обеих твердые! А почему бы тебе самому не спуститься к ним? Сам обо всем их расспросишь. К тому же отправляться в путь наедине со своим ружьем тебе сейчас вряд ли следует.

— Нет, спускаться я не буду. Я поскачу домой один. Занимайтесь своими делами.

— Будто до тебя мне нет никакого дела… осел ты упрямый, — пробормотал Бульдог, отправляясь к повозке.