Ничего, кроме магии - Великий поход

– Стало быть, так? – мельком взглянув на карту, спросил я. – И что тебе надо в Бамиане?

– Долг ведет меня, – ответил Дима. – Бамиан некогда украшали прекрасные, великолепные, известные на весь мир изображения Будды. В начале двадцатого века талибы – так звались воинствующие мусульмане – из пушек расстреливали их. И взрывали. Камня на камне не осталось от статуй… Потом восстанавливали их, но не совсем удачно… Хочется мне побывать в тех местах, к древней мудрости приобщиться. Познать тщету сущего.

– Хм… Неблизкий путь, чтобы познать тщету сущего, – прокомментировал я.

– Близкие и легкие пути не ведут никуда или ведут к неприятностям, – отозвался Дима. – Истинный путь к себе – самый дальний, самый трудный… И он же – самый быстрый.

– Может быть…

– Именно так. Долгий путь – путь знаний, краткий путь – путь веры. Но наикратчайший путь – путь Действия. Я выбрал его.

Джип на приличной скорости катился по все более сужающейся долине. Горы приближались, распаханной ровной земли становилось меньше. Грунтовая дорога петляла, пылила, но оставалась довольно гладкой. Машину не кидало на ухабах.

На нашем пути попадались маленькие деревеньки, но их обитателям не было до нас никакого дела. Они вяло ковыряли мотыгами землю. Кое-где в плуг были запряжены быки. Использовать трактора на спирту – слишком дорого. Ведь чтобы получить спирт нужны то же самое просо, свекла или кукуруза. Бык съест меньше, чем трактор.

Пока что мы двигались точно на юг, в сторону Бамиана. Правда, в горах прямых дорог не бывает, а та тропинка, которая, казалось бы, идет в нужном направлении, очень скоро может повернуть и повести прочь.

Передвигаться по земле для меня было не совсем привычно. Тем более в довольно беспокойной стране, жители которой с подозрением относятся ко всем чужакам. Безосновательно или нет – вопрос второй.

Здесь нужно было следить за тем, где пролегают границы, заботиться о визах, документах. Ну и помнить о том, что рядом со мной – человек. Пусть хорошо подготовленный, привычный к аскетичной жизни – но все же уступавший мне в выносливости и физических возможностях.

Дима блаженно прищурился – его узкие глаза превратились в тонкие-тонкие щелочки – и ловил лицом ветер.

– Хорошо, – сказал он. – Сколько не ездил на легковой машине… Еще всем ветрам и открытой. Только когда-то давно, в раннем детстве, катался в кабриолете. Еще до того, как попал в монастырь. Отец возил меня… Он работал на правительство.

– Родители живы?

– Нет, – ответил китаец. – Погиб мой отец, матери я и не помню. Погиб он при испытаниях нового реактора.

– Неподалеку от Шанхая? – переспросил я. Дима ответил без поэтики, почти нормально:

– Да. Реактора на медленных нейтронах, с использованием эффекта Гетманского. Это была самостоятельная разработка наших ученых…

Я вспомнил события десятилетней давности, попытки китайцев построить такой же реактор, как в Новосибирске. Какой-то шпионский скандал, виток напряженности… Впрочем, скандал был не слишком серьезным… Или не слишком заметным.

– Отец учился в России? – спросил я китайца.

– Да. Потому я хорошо знаю русский. Помню с детства. Ходил даже в русскую школу.

– Но потом ты занимался русским дополнительно? Ребенок не может знать тех слов, которые ты употребляешь.

– В монастыре обучали нас многому. Плоть подавлять, расширять и раскрепощать сознание. Кроме прочего, мы занимались и языками.

– Разве учение и обретение навыков не есть прямой путь в сансару и подчинение иллюзиям Мары?

– Когда как, – тонко улыбнулся Дима.

Поддерживать философские диспуты – одно из моих любимых занятий. Потому что это неплохое Развлечение, а развлечений у меня после того, как я стал магистром, осталось немного. Но сейчас стоило отложить дискуссию – впереди показались две высокие башни с узкими бойницами пулеметных гнезд, построенные здесь скорее всего не очень давно. Башни возвышались по обе стороны дороги. Их соединяла стена с высокими металлическими воротами.

– Предложения? – спросил я у Димы.

– Бросим машину, пройдем по горам. Точнее, я пойду… А ты ведь в Китай, на восток собирался?

– Пожалуй, – согласился я, останавливая автомобиль и выключая двигатель. – А ты видишь путь на Восток?

Молодой китаец на всякий случай посмотрел на-лево. Эта основательность в нем меня подкупила. Кроме гор, черных вблизи и сверкающих снежными шапками вдали, ничего интересного Дима на востоке не заметил. Во всяком случае, машине по этим горам не пройти.

– Видно, придется оставить быстрый автомобиль, что делает легким наш путь, и тебе, – сделал выводы из своих наблюдений китаец. – Если смогу я помочь тебе – укажи, и вместе пойдем. Впереди – большой город.

– Термез, – уточнил я.

– Видимо, так, – согласился китаец. – Мне, правда, казалось, что дальше он. Так что, пойдем вместе? Смогу я помочь?

– Любой человек может помочь другому человеку. Пойдем. Жаль автомобиль. Может, попытаемся прорваться?

– Путь насилия – не наш путь, – кротко улыбнулся юноша. – Уверен, Даниил, что и ты придерживаешься такой жизненной позиции.

Я засмеялся. Нет, молодой человек не так прост! И что же все-таки понадобилось Диме в Бамиане? Может быть, и не мое дело, но любопытство у меня в крови… Почему китаец добирается в Бамиан не прямыми горными тропами, через Памир, а в обход, по негостеприимным северным территориям? Не потому ли, что там меньше людей? И не потому ли, что так труднее понять, куда он движется?

Со стороны башен тем временем раздался громовой гул. Миг – и над воротами появилась стремительно скользящая тень.

– Вертолет, – прошептал китаец. – Вот это да!

– Вертолет, – согласился я. – Какую же миссию ты выполняешь, Дима, что местные власти идут на такие расходы для твоей поимки? Почему тебя ловит весь Таджикистан? Ведь это, кажется, Таджикистан?

– Мнится мне, Узбекистан, – пожал плечами мой путник. – Иду ночами, при свете луны и звезд, мало общаясь с достойными людьми, населяющими здешние края. На карту положиться полностью нельзя… Занятно другое – что ты тоже не знаешь, где очутился, Даниил! Неужто, как и я, одинокий скиталец? Но на монаха ты не похож, а что толку мирянину бродить по этим без благодатным землям?

Хитрый лисенок так и не ответил на мой вопрос, напротив, попытался выведать что-то у меня. Но я тоже не лыком шит. И отвечать на его выпад не стал.

Вертолет, поднявшийся из-за стены, завис над нашим автомобилем. Из-за шума винтов стало трудно разговаривать. Бородатый военный с армейским гранатометом, стоящий на стене, недвусмысленно указывал нам стволом на ворота. Его товарищ держал в руках импульсную винтовку – оружие гораздо более опасное. Да и под брюхом вертолета виднелось нечто, напоминающее ствол скорострельного пулемета.

– Похоже, придется подчиниться, – заметил я. – По крайней мере, на время. От вертолета на автомобиле не уйти. Тебе есть что скрывать? Встреча с местными военными будет для тебя фатальной?

– Не знаю, – быстро ответил китаец. – Я не желаю никому зла. И ничего плохого не сделал. Скрывать мне нечего. Разве что клочок карты, который ты видел. Настоятель не хотел, чтобы о конечной цели моего маршрута кто-то знал. Но меня наверняка станут пытать, как и тебя, впрочем.

– Надеюсь, до этого не дойдет. А карту передашь мне по дороге. Чтобы с вертолета не заметили.

– Тщетно… Разве тебя они не обыщут?

– Надеюсь, что нет, – усмехнулся я. – Может быть, они не захотят неприятностей?

– Живыми нам от них не уйти, – чересчур спокойно заявил китаец. – Хотя кто знает… Выбора нет. Нужно добраться до стены. Туда, где у вертолета не будет свободы движений.

Я в который раз поразился сообразительности китайца. Для болтуна-поэта и даже для странствующего монаха он ориентировался в ситуации слишком хорошо. И не терял рассудительности.

– Ты прав, надежду терять не стоит.

Запустив двигатель, я плавно тронул машину с места. Даже разогнавшись, от вертолета не уйти. Он висел сверху, словно огромный вентилятор. В такую жару даже приятно…

Да и куда отсюда отступать? Дорога только одна, ответвлений давно уже не было… Металлические ворота не протаранишь.

Если мы попытаемся скрыться, местные сначала не станут стрелять в людей – пробьют из импульсной винтовки двигатель или колесо… С другой стороны, зачем портить хороший джип? Не лучше ли перебить захвативших его негодяев? Надежда на то, что у них есть приказ захватить лазутчиков живыми, может обмануть.

Подъехав к воротам, на широком балконе башни мы увидели еще нескольких военных. Наверное, они вышли только что. Самый главный, не иначе, носил звание генерала. Большие золотые звезды на погонах, вычурные нашивки на рукавах.

– Выйти из машины, – приказал в мегафон бородатый мужчина с европейскими чертами лица, стоящий по левую руку от генерала.

– Кто приказывает? – громко спросил я. Несмотря на шум винтов, меня услышали.

– Приказываю я именем генерала Муслихиддина – не называя своего имени, высокомерно ответил европеец. – Выйти из машины, лечь лицом на землю.

– Ешьте грязь, неверные! – экзальтированно закричал один из бородачей.

Да уж, на хорошее обращение надеяться вряд ли стоит…

Вертолет назойливой мухой продолжал висеть над машиной. Шум винтов мешал нам с Димой переговариваться. Но я неплохо читал по губам.

– Мне нельзя им сдаваться, – принял решение Дима. – Выходим – и будь что будет, Попытаюсь уйти вдоль стены.

– Действуя совместно, мы сильнее…

– Но что можно предпринять? На стену сразу не влезть, до вертолета не допрыгнуть.

– Допрыгнуть можно, – сообщил я китайцу. – Только я не умею управлять вертолетом. А просто повредить его – опасно. Того и гляди, окажешься под винтами.

– Я умею пилотировать вертолет, – неожиданно заявил Дима.

– Да ну?

– В самом деле. В монастыре проходили ускоренные курсы.

Солдаты на балконе башни держали нас на прицеле, но делали это лениво. Куда мы денемся? Оружия у нас не было, если мы попытаемся скрыться, догонит вертолет…

– И ты полагаешь, мы спокойно улетим на вертолете, если до него доберемся? – после паузы уточнил я.

– Конечно. Выбросить пилота и стрелка – не проблема. Если бы они опустились ниже… Но зачем? Сейчас они вне зоны досягаемости. Оттуда и видно лучше.

– Из башни вертолет не расстреляют? – продолжал размышлять я.

Дима широко улыбнулся, показав ровные желтоватые зубы.

– Кто же станет стрелять в собственный вертолет, стоящий миллион юаней, пока есть хоть какая-то надежда вернуть его?

Будучи человеком не слишком экономным, я сначала не принял во внимание меркантильных соображений здешних баев. Действительно, кто станет сбивать свой вертолет? Единственный? На полеты которого не жалко изводить декалитры спирта или, страшно подумать, бензина?

– Попрощаемся, Ди Ма, – чтобы подчеркнуть торжественность момента, я назвал спутника на китайский манер и обнял его. Кого хотел обмануть своими словами? Враги все равно нас не слышали. Может быть, опасался, что паренек испуганно шарахнется от меня и мы потеряем несколько долей секунды?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.