— Понятно, — протяжно сказал Грифф.

Он прошелся по небольшой квартирке, которая состояла только из гостиной, спальни и ванной.

— А кто из вас спал на выдвижной кровати в гостиной? — спросил он.

— Как правило, мы всегда спали вместе, — ответила Элис Лортон.

— Тогда этим шкафом для одежды вы тоже пользовались вместе?

— Да, конечно.

Грифф еще раз внимательным взглядом обвел помещение.

— Как вы думаете, она прихватила с собой альбом с фотографиями?

— Да, наверное, это так. Я знаю, что у нее был такой альбом, а теперь я что-то его не вижу.

— А вы уже искали?

— Конечно. Ее фотография нужна была для газеты. Даже в полиции меня об этом спрашивали, несмотря на то что, как мне кажется, они не воспринимали эту ситуацию серьезно, думали, что это так, глупая шутка, — я имею в виду ее неожиданный уход.

— Письма ей приносили сюда? — спросил Грифф.

— Да, конечно.

— Вы в этом уверены?

— Ну конечно. Она же здесь жила, так почему бы письмам не приходить сюда?

— Я просто спрашиваю, уверены ли вы в этом, — объяснил Грифф.

— Ну конечно, я ведь пару раз сама приносила ей почту, когда вставала раньше и заглядывала в почтовый ящик.

— А вы не знаете, от кого она получала письма?

— Нет, нет. Не могу вам этого сказать. Мне казалось, что там были и деловые письма, я имею в виду письма, где обратный адрес был тоже отпечатан на машинке. А вообще-то я не особенно обращала на это внимание.

— А может быть, это были просто рекламные проспекты?

— Нет, ну что вы, — обиженно возразила она. — Эти письма были в первоклассных конвертах из плотной бумаги.

Грифф расхаживал из угла в угол по квартире. Бликер, недовольно нахмурившись, наблюдал за ним. А глаза Элис Лортон следили за ним с таким простодушным доверием, которое больной испытывает по отношению к маститому врачу, снизошедшему вдруг до того, чтобы облегчить его страдания, одним словом, с той слепой верой, которая граничит с преданностью.

— А как насчет журналов? — спросил он, уже знакомым жестом простирая руку в направлении лежавшей на столе кипе журналов. — Не похоже, чтобы их покупали в киоске, не так ли?

Девушка покачала головой.

Грифф взял в руки несколько журналов и взглянул на последние страницы.

— Это все ее журналы, — сказала Элис Лортон. — Она подписывалась на них. Какие-то из них присылали в бандеролях, а на остальных просто печатали ее имя и адрес.

— А вам известно что-нибудь о ее семье?

— Нет.

— А она была когда-нибудь замужем?

— Не думаю. Она как-то особенно не увлекалась мужчинами.

— Но это как раз и могло быть следствием неудачного замужества и последующего развода.

— Да, конечно, можно подумать и так… Но дело в том, что она была такой… неискушенной, что ли, неиспорченной. Не знаю, поймете ли вы меня.

— Хм-м! — скептически фыркнул Грифф. — И как часто она просила вас оставить квартиру в ее распоряжение, когда ее навещал кто-то из ее приятелей-мужчин?

— Да не так уж часто — может быть, раз или два в месяц.

— А что она делала вечерами?

— Обычно читала.

— Выходила куда-нибудь?

— Нет, она была стеснительной, вообще закомплексованной в каком-то отношении. Для меня она всегда была загадкой. Ей приходила куча писем, а она сама почти никому не писала, ну, может быть, раз или два. И то, казалось, это был единственный для нее вид связи с окружающим миром. Она обожала читать. Чаще всего я видела ее свернувшейся в клубок на тахте и погрузившейся в какую-то книгу. И так продолжалось целый вечер.

— А когда кто-нибудь приходил в гости к вам, что она делала? — поинтересовался Грифф.

— Я думаю, ходила в кино, хотя, честно говоря, не замечала за ней, чтобы она увлекалась этим.

— Она поздно возвращалась?

— Да, достаточно поздно.

— Вы заранее сговаривались, во сколько ей возвращаться.

— Нет, я обычно просто говорила ей, что вечером ко мне придет приятель.

— И как часто это происходило?

— Не так уж часто — примерно так же, как у нее. Дело в том, что у меня не так уж много знакомых молодых людей.

— Вы работаете?

— В последнее время нет.

— Следовательно, вы находитесь в квартире большую часть дня?

— Иногда да.

— И Эстер Ордуэй, следовательно, тоже большую часть времени проводила дома?

— Нет, — неожиданно сказала Элис Лортон. — Может быть, это покажется вам забавным, но обычно она вставала очень рано, еще затемно. Она просыпалась часов в шесть утра и обычно уходила из дому без четверти семь, иногда даже раньше. И так каждый день, а возвращалась она только к вечеру. Я не имею ни малейшего понятия, где она была и чем занималась.

— Но вы ведь не думаете, что она в это время была на работе?

Элис Лортон смущенно потупилась.

— Не знаю, — нерешительно сказала она. Грифф переглянулся с Бликером.

— Похоже, — сказал он, — больше мы здесь ничего не узнаем.

В холле, когда они уже направлялись к двери, Грифф придержал Бликера за локоть.

— Вам не бросилось в глаза, — спросил он, — насколько описание Эстер Ордуэй совпадает с описанием девушки, о которой рассказывал Морден? Той самой, которую задержала полиция и которая якобы путешествовала автостопом? Она сказала тогда, что ее имя — Мэри Бриггс, а задержали ее вместе с мужчиной, который назвался Кэттеем.

Бликер издал удивленное восклицание.

— Вот оно что, — произнес он. — Но ведь у нас нет ничего, кроме описания.

— Но тем не менее, — сказал Грифф, — в этих двух описаниях совпадает все: вес, рост, комплекция, возраст, да и одежда тоже, не так ли?

— Да, и одежда совпадает, — согласился Бликер. Грифф молчал всю дорогу до тех пор, пока им не удалось отыскать свободное такси. Усевшись на заднем сиденье, он повернулся к Бликеру.

— Вы договорились, что квартира останется под наблюдением? — спросил он.

Бликер кивнул.

— Я хочу сознаться кое в чем, Грифф, — произнес он. — Иногда ваши методы кажутся мне просто дикими, а затем я вижу, каких результатов вы добиваетесь, и все вроде бы становится логичным. Есть что-то поразительное в том, как вам удается добираться до самой сути.

— Ну, с этой девушкой нам просто повезло, — мечтательно произнес Грифф. — Но все-таки есть еще что-то, что мы пропустили; что-то, что почти наверняка является ключом ко всему; что-то, о чем нам сообщили и значительность чего мы просто с вами не смогли оценить.

— А вам не кажется, что так всегда и бывает при расследовании преступления? — спросил Бликер.

— Нет, не всегда, — возразил Грифф. — Вам придется завтра заняться тысячью самых различных повседневных дел. А затем вы возьметесь выполнить одно задание, что может доставить вам неприятности.

— Что же именно? — спросил Бликер.

— Я сначала расскажу вам об обычных делах, которыми вам предстоит заняться. Сначала вам нужно будет выяснить, в каком банке у Эстер Ордуэй был счет. Вам следует связаться с руководством «Липпман риэлти компани» и попытаться узнать, что им известно об этой девушке. Ваши люди должны продолжать следить за домом. Вам придется постараться найти эту миссис Бланш Мэлоун раньше, чем это удастся сделать Карлу Ресайну. Но чтобы избежать каких-либо неожиданностей, нужно, чтобы ваш человек по-прежнему висел на хвосте у Ресайна.

— А какое отношение миссис Мэлоун может иметь к этому делу? — спросил Бликер. — По-моему, нам уже удалось найти всех причастных к этому женщин.

Грифф покачал головой.

— Никогда нельзя быть полностью в этом уверенным, — заявил он, — пока все карты не лягут на стол. Надо собрать все части головоломки и сложить их, прежде чем перед вами возникнет ясная и логично связанная между собой картина. Мне кажется, что миссис Кэттей наняла Ресайна для того, чтобы найти эту миссис Бланш Мэлоун. В любом случае она должна быть как-то связана с этим делом, правда, я еще не знаю как.

А теперь послушайте то задание, которое может причинить вам массу неприятностей. Вам нужно договориться с молодой женщиной, которой бы вы полностью доверяли. Она должна попытаться найти квартиру и снять ее под именем Эстер Ордуэй. Затем она должна отправиться на почту и оставить там заявление с просьбой пересылать по новому адресу всю корреспонденцию, поступающую на имя мисс Ордуэй, Робинсон-стрит, 319, «Элайт Апартментс».

— Похоже, эта затея может доставить нам массу неприятностей со стороны почтового ведомства, — пробормотал Бликер.

— Надеюсь, они об этом не узнают, — буркнул Грифф.

— Наверняка в конце концов узнают.

— Не уверен.

— Но зачем городить весь этот огород только для того, чтобы прочитать все письма этой девушки? Ведь тот, кто вместе с ней замешан в этом деле или знает, что она в нем замешана, без сомнения, в курсе того, что она исчезла. Да и потом, вы никогда меня не убедите в том, что она исчезла без следа. Я считаю, что она намеренно удалилась со сцены, и готов биться об заклад на что угодно, что улетела на самолете. Грифф снова покачал головой.

— У меня есть целая теория по поводу Эстер Ордуэй, — заявил он. — Правда, пока у меня недостаточно данных, чтобы подкрепить эту теорию, причем кое-какую дополнительную информацию мне нужно выяснить как можно скорее. В это время вы, конечно, можете послать своих людей в аэропорт поискать самолет, которым якобы улетела Эстер Ордуэй, но если вы хотите поставить что-то на эту вашу теорию, то не советую вам это делать: наверняка проиграете.

— Вы не уверены, что она улетела на самолете? — спросил Бликер. — Но ведь все указывает на это.

— Но тогда, — спросил Грифф, — зачем же ей понадобилось брать с собой альбом с фотографиями?

— А потому, — подсказал Бликер, — что она и есть не кто иная, как Мэри Бриггс, и знает, что в случае чего полиция опознает эту фотографию, поэтому она и забрала альбом.

— Конечно, такая возможность существует, — согласился Грифф, — но на настоящий момент это все, что мы знаем… Кстати, когда станут известны результаты вскрытия тела Кэттея?

— Вечером в субботу, — ответил Бликер. — Мне кажется, оно как раз сейчас и делается. Патологоанатомы передадут отчет о результатах вскрытия окружному прокурору незадолго до полуночи. По всей вероятности, нам не удастся достать копию этого отчета немедленно, но, думаю, к утру он уже должен попасть нам в руки.

— Вы дадите мне знать? — спросил Грифф.

— Конечно. А вы по-прежнему считаете, что для нас так важно заполучить всю корреспонденцию Эстер Ордуэй?

— Да.

— Не лежит у меня к этому душа, — поморщился Бликер. — Это же значит расставлять женщине ловушку.

— А вы можете как-нибудь по-другому узнать, куда она делась?

— Да, думаю, что смогу. Этель Вест, моя секретарша, сейчас уже в полной боевой готовности. А она такого сорта девица, которая может влезть куда угодно и узнать что угодно.

— Мне бы не хотелось оставлять ее надолго в квартире, — сказал Грифф. — Это опасно. Нужно лишь дождаться, пока на ее имя не придут два или три письма. А затем она может уйти, опустив письма в почтовый ящик с пометкой «Вскрыто по ошибке», или зайти на почту и распорядиться, чтобы письма пересылали обратно на прежний адрес, не упоминая о тех письмах, которые она распечатала. Все будет зависеть от того, что мы из них узнаем.

— Не нравится мне это, — брезгливо заметил Бликер.

Криминолог нахмурился.

— Так я и думал, что вы это скажете, — промолвил он.

— Кстати, — спохватился Бликер, — я забыл сказать вам, что нам удалось обнаружить отель, в котором регистрировался Кэттей, когда приезжал в город.

— И где же? — заинтересовался Грифф.

— Отель называется «Хиллкрест», Кэттей снимал номер 904, но не оставался в нем.

— А почему вы так считаете?

— Мы показывали в отеле фотографию Кэттея, и регистратор сказал, что он совершенно уверен, что в комнате останавливался не этот человек.

— А как же подпись в книге регистрации?

— Там, похоже, стоит подпись Кэттея. То есть я хотел сказать, что подписи очень похожи.

Грифф вопросительно поднял брови.

— Но вспомните, — воскликнул он, — когда детектив, снимавший показания с человека, назвавшегося фамилией Кэттей, утверждал, что он расписался точь-в-точь как Кэттей, что эта подпись была точной копией подписи на членских клубных карточках и водительских правах!

— Я уже думал об этом, — сказал Бликер. — Мы попробуем еще что-нибудь узнать в этом отеле. Портье помнит, что Кэттею несколько раз звонили в течение вечера.

— И никто не отвечал?

— Нет.

— А что он может сказать о его номере? В нем кто-нибудь ночевал?

— Мы спрашивали горничную, но она, к сожалению, не помнит.

Грифф задумчиво кивнул.

— Хорошо, — наконец сказал он, — пока не станет известно что-нибудь еще, дальше мы не продвинемся. Нужно обязательно что-то выяснить, и как можно быстрее, желательно в ближайшие двадцать четыре часа. Дайте мне тогда знать, хорошо?

— К концу дня мы обязательно узнаем, где живет эта женщина, — пообещал Бликер, — а тогда, бьюсь об заклад, выяснится, что она отправилась куда-нибудь самолетом. Может быть, нам повезет и в другом, должны же, в конце-то концов, найти того карманника, который выдал себя за Кэттея. Мы знаем, что его разыскивает полиция, сейчас они перетряхивают весь город, так сказать, процеживают через сито весь этот сброд.

Грифф откинулся на подушки, лениво зевнул и сказал:

— Вот это я как раз и ненавижу больше всего.

— Что именно? — удивился Бликер.

— Да всю эту чертову рутину! Я люблю играть по-крупному, двигать людей, как шахматные фигуры, заставлять их волноваться, терять голову от страха.

— Продолжайте, продолжайте, — заинтересованно сказал Бликер. — Я не собираюсь прерывать вас.

Губы Гриффа изогнула ироническая улыбка.

— Хорошо, — сказал он. Бликер быстро заговорил:

— Но ведь вы же не поступили так с Деккером, когда он пришел к вам после того убийства. Вы посоветовали ему не появляться какое-то время на людях и даже помогли ему скрыться. Даже полиция пришла к мысли, что Деккеру известно гораздо больше того, что он рассказал.

Грифф не проронил ни слова, но само молчание его было многозначительным.

— Скажите мне только одно, — обратился к нему Бликер. — Вы помогли ему укрыться просто потому, что он боялся, или вы тоже были уверены, что его жизнь в опасности?

Лицо Гриффа внезапно как будто окаменело. Но он по-прежнему не сказал ни слова.

Несколько секунд Бликер молча наблюдал за ним, затем раздраженно буркнул:

— По-моему, уж на этот вопрос вы могли бы ответить.

— На какой вопрос?

— На вопрос, почему вы помогли скрыться Деккеру и когда вы планируете заставить его предстать перед судом.

Грифф, казалось, продолжал думать о своем.

— Бликер, — задумчиво проговорил он, — что-то мы все-таки пропустили в этом деле, что-то, что находится у нас прямо перед глазами. На какое-то мгновение я уже почти понял это — что-то всплыло у меня в подсознании; что-то, что я уже знал; что-то, что и вам было хорошо известно. Но ни вы, Бликер, ни я тогда не осознали всей важности этого факта. Мы наверняка обсуждали это с вами, и один из нас упомянул что-то такое, что натолкнуло меня на целую цепь рассуждений, я уже чувствовал, что стою на пороге какой-то большой разгадки, меня почти коснулось то, что мы обычно называем вдохновением. А затем вы вдруг прервали меня, спросив что-то о Деккере. Я же ведь обещал, что дам вам знать, когда приму какое-то решение. Но я еще ничего не решил. Вы должны понять, что ничего не добьетесь, наседая на меня. И еще, перестаньте задавать мне бесконечные вопросы, если видите, что я о чем-то думаю.

— А вы скажите мне, о чем вы думаете, — вкрадчиво попросил Бликер.

У Гриффа вырвалось раздраженное восклицание.

— Черт побери! — вскричал он. — Я изо всех сил пытаюсь опуститься в глубину своего подсознания и понять, что же меня беспокоит, а тут меня заставляют думать об этом проклятом Деккере и о его страхах, как бы его не прикончили гангстеры из-за того, что он был свидетелем убийства. Вы забиваете мне голову этим вашим Деккером и не даете вспомнить то действительно важное, что вот-вот готово прийти мне в голову. Разве вы сами не замечали, что наше подсознание куда лучше нас определяет степень важности многих вещей. И происходит это гораздо точнее и быстрее, чем если бы мы старались делать это намеренно. Затем принятое решение исподволь доводится до нашего сознания и… А впрочем, я забыл — вас ведь не интересуют проблемы психологии. Вы не знакомы с тем, как происходит процесс мышления в нашем сознании и подсознании.

— Нет, — выразительно произнес Бликер. — Это меня не интересует. А вот одно я уяснил себе совершенно определенно: вы столько мне тут наговорили, но так ничего и не рассказали о Томасе Деккере и не объяснили, почему вы помогаете ему скрываться.

Грифф обезоруживающе улыбнулся ему.

— А ведь действительно, — весело согласился он, — не рассказал.