– Когда тебе нужен водолаз?

– Как только стемнеет.

– Один из моих сотрудников – водолаз-любитель. Он с женой по воскресеньям…

– Вот и возьми их.

– Когда?

– Приведи прямо сейчас.

Дрейк задумчиво посмотрел на Мейсона.

– Надеюсь, ты не собираешься подбрасывать вещественные доказательства?

– Не бойся, ничего противозаконного им делать не придется.

– Ну хорошо, я все устрою в пределах часа, – сказал Дрейк.

Дождавшись, когда он уйдет, Мейсон сказал Делле Стрит:

– Сходите в банк, Делла, и получите еще три тысячи долларов. Это должны быть банкноты в пятьдесят и сто долларов, и пусть в банке запишут все номера.

– Они обязательно заинтересуются: это будет уже второй чек на три тысячи долларов.

– Я понимаю, но у нас нет другого выхода. Постарайтесь, Делла, сделать это аккуратно и без шума. Я не хочу, чтобы об этом узнали в полиции.

– Хорошо, я уже иду.

Через полчаса Делла вернулась с деньгами, а спустя примерно еще полчаса она сообщила Мейсону:

– К вам пришли мистер и миссис Чамберс, водолазы. Они работают на Пола.

– Пусть войдут.

Делла Стрит пригласила в кабинет молодую пару.

– Здравствуйте, мистер Мейсон, – сказал мужчина. – Меня зовут Данстон Чамберс, а это Лоррейн, моя жена. Как я понимаю, вам нужны водолазы.

– Да, надо сделать кое-какую работу. Но я должен быть уверен, что об этом не узнает ни одна душа.

– Когда начинать?

– Как только можно будет незаметно спуститься под воду.

– Где?

– В бухте Ньюпорт.

– Там произошло убийство, если я не ошибаюсь.

– Вы не ошибаетесь, – сказал Мейсон.

– Наше погружение будет имеет отношение к этому убийству?

– Да.

– Мы ничего не нарушим?

– Нет.

– Тогда мы готовы. Только нам нужно место для переодевания. Мы не сможем облачиться в костюмы в открытой лодке.

– А где вы обычно переодеваетесь, когда ныряете?

– У одного нашего приятеля есть яхта с каютой…

– А вы могли бы одолжить у него эту яхту?

– Ну… думаю, это можно сделать.

– А вы можете нырять так, чтобы никто не знал об этом?

– Можно знать, что мы ныряем, но нельзя сказать, где именно изучаем дно. Но если туман не рассеется, никто даже не узнает, что мы ныряем. Наше снаряжение внизу, в багажнике.

– Тогда нужно поторопиться, пока туман не рассеялся, – с улыбкой сказал Мейсон.

Глава 17

Толстое покрывало тумана, казалось, приклеилось к спокойной поверхности воды.

– И где нам надо нырять?

– Вон, около той заправочной пристани. Надо там остановиться и осмотреть каждый дюйм дна. Если вы обнаружите что-либо необычное, не трогайте, но обязательно сообщите мне.

Чета Чамберсов пошла в кабину переодеваться, а Мейсон подвел яхту к причалу.

– Хотите заправиться? – спросил служащий.

– Я хочу постоять здесь некоторое время, – сказал Мейсон.

– Тут можно стоять только во время заправки.

– Знаю, – сказал Мейсон. – Можете подать шланг и заправить яхту топливом. Я заплачу за горючее и дам еще двадцатку сверху, если вы оставите шланг, как будто мы заправляемся.

– А зачем вам это?

– Надо кое-что осмотреть. Только это строго между нами.

– Хорошо. В такой туман вряд ли еще кто-то придет на заправку. Тут уже третий день ничего не видно.

– Значит, никому ни слова, – повторил Мейсон.

– Понял.

Тут на палубе появились Чамберсы в аквалангах. Надев маски, они спустились в воду. Минут через десять Данстон вернулся. Он поднялся на палубу, снял маску и сказал Мейсону:

– Там дамская сумочка.

– Что-нибудь еще?

– Только сумочка.

– Вы ее открывали?

– Боюсь, что если ее открыть, из нее может что-нибудь выплыть.

– Достаньте сумочку. Пусть ваша жена хорошенько запомнит место. Я хочу посмотреть содержимое и положить сумочку обратно.

Чамберс с минуту помолчал, потом сказал:

– Хорошо. Приказ есть приказ.

Он опять нырнул и поднял на палубу сумочку.

– Давайте посмотрим, что там внутри, – предложил Мейсон и открыл ее.

– Бог мой, пачка денег! – воскликнул Чамберс.

– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон.

– И водительские права. Это…

Мейсон проворно прикрыл права ладонью.

– Не обращайте внимания, – сказал он Чамберсу. – Вам надо смотреть только на то, что я покажу. Глядите, я беру эту пачку банкнот и заменяю ее другой. А теперь положите сумочку точно на то место, где она была. Надо продолжить осмотр дна и поискать еще что-нибудь необычное. Кстати, какое там дно?

– Песчаное, хотя кое-где есть тонкий слой ила.

– Хорошо. Положите сумочку на место и хорошенько осмотрите дно. Если больше ничего необычного не найдете, то поднимайтесь.

Минут через пятнадцать Чамберсы поднялись на борт.

– Больше ничего необычного нет.

– Отлично, – сказал Мейсон. – Можете идти переодеваться.

Мейсон пошел на причал, заплатил служащему за заправку, дал еще двадцать долларов и сказал:

– Большое спасибо. Вы будете молчать?

– Разумеется. Я могу молчать на шестнадцати языках, включая шведский.

– Пока достаточно английского, – с усмешкой сказал Мейсон.

Глава 18

В четыре тридцать Бэнкрофт вернулся в кабинет Мейсона.

– Вот карта, где точно указано то место. Видите, это заправочный причал. Яхта была примерно в тридцати-пятидесяти футах от него, когда якорь за что-то зацепился и жена прыгнула за борт.

– Ас какого борта?

– С левого.

– С того, что был дальше от причала?

– Да.

– Хорошо. Теперь вот что. Я хочу, чтобы ваша жена не отвечала ни на какие вопросы. Она должна отсылать всех к своему адвокату.

– Я как раз хотел сказать вам об этом. Но как пишут в газетах, это самый плохой способ завоевать симпатии публики. Все начинают думать, что моя жена виновата.

– Я понимаю, – сказал Мейсон. – Репортерам за это платят. Вот они и стараются.

– А почему моя жена на может рассказать все сейчас?

– Потому что сложились слишком неблагоприятные обстоятельства, и можно наделать ошибок, если не быть очень осторожным. Разве вы не понимаете, что этот служащий из яхт-клуба будет давать показания в суде? Он же утверждает, что видел вашу жену с Джилли. И что она сама отвезла его на яхту.

– Что? – воскликнул Бэнкрофт. – Он спятил. С ней же был Фордайс.

– А где Фордайс сейчас?

– Не знаю. И никто не знает. Но как этот подслеповатый старикашка мог такое сказать? Вы ведь говорите о Дрю Кэрби?

– Я не знаю имени этого работника яхт-клуба, – ответил Мейсон.

– Да, это он, Дрю Кэрби. Это же просто безумие какое-то.

– Возможно. Но теперь вам нужно делать лишь то, что я скажу. Ваша жена расскажет все только тогда, когда я попрошу ее это сделать. Ее рассказ должен прозвучать в самый драматический момент. Вот тогда мы и пошлем водолазов, чтобы они отыскали сумочку и пистолет.

– А вдруг сумочку унесет отливом?

– Не думаю. В том месте прилив очень слабый, и ветра почти нет.

– Но это же риск.

– Да. Приходится рисковать. Мы играем теми картами, которые нам сдали.

– Мейсон, я полагаюсь на ваш опыт и суждения. Больше мне ничего не остается.

– Это точно. Больше вам ничего не остается.

Глава 19

Судья Кол Хобарт призвал публику к порядку.

– Слушается дело – народ против Филлис Бэнкрофт. Народ представляют окружной прокурор Робли Гастингс и помощник окружного прокурора Тэрнер Гарфилд. Подзащитную представляет адвокат Перри Мейсон. Господа, вы готовы начать предварительное слушание дела?

– Готовы, – ответил Гастингс.

– Готовы, – ответил Мейсон.

– Хорошо, – сказал судья Хобарт. – Тогда приступим. Это дело привлекло большое внимание прессы. Я хочу предупредить публику, чтобы она соблюдала порядок. Никаких демонстраций. Публике разрешено покидать зал судебных заседаний во время процесса, если это делается с соблюдением правил. Излагайте суть дела, господин окружной прокурор.

Тэрнер Гарфилд начал выступление. Он вызвал топографа, представил карту бухты, аэрофотоснимки причала, якорной стоянки и яхт-клуба, карту дорог округа с указанием расстояний между различными пунктами.

– Задавайте вопросы, – обратился Гарфилд к Мейсону.

– Я не вижу здесь геодезической карты побережья, – сказал Мейсон топографу.

– Я решил, что такая карта не нужна. Здесь представлены другие карты, они точные, и снимки показывают линию побережья. А геодезическая карта могла бы только внести путаницу, ведь на ней множество цифр с указанием глубин в футах.

– Но у вас имеется с собой эта карта? – спросил Мейсон.

– Нет. С собой у меня такой карты нет.

– Тогда я вам покажу такую карту, – сказал Мейсон. – И хочу спросить, знакома ли она вам?

– Да, разумеется.

– Эта карта издана официальным путем?

– Да. Она используется при навигации и является точной.

– Я бы хотел представить эту карту суду от имени защиты.

– Не возражаю, – сказал Тэрнер Гарфилд. – Вся относящаяся к делу информация может быть представлена и защитой, и обвинением.

Следующим свидетелем выступал шериф округа Лос-Анджелес.

– Шериф, – обратился к нему Гарфилд, – я показываю вам фотографию человека, найденного убитым на яхте «Инесса», и спрашиваю, узнаете ли вы эту фотографию?

– Да, узнаю.

– Вы когда-нибудь видели изображенного на ней человека?

– Да, несколько раз.

– Живым или мертвым?

– И живым, и мертвым.

– Вы видели его живым?

– Несколько раз.

– И видели мертвым?

– Да. Я был в морге и видел там тело этого человека.

– Вы пытались опознать его каким-нибудь иным способом?

– Да. Я снял его отпечатки пальцев.

– Вы готовы опознать этого человека?

– Да.

– Кто это?

– Это Уилмер Джилли.

– Задавайте вопросы, – сказал Гарфилд.

– Как вы опознавали отпечатки пальцев, шериф? – спросил Мейсон.

– С помощью картотеки ФБР.

– Значит, Джилли имел судимость?

– Протестую. Вопрос не относится к делу, – сказал окружной прокурор Робли Гастингс.

– Протест отклонен, – ответил судья Хобарт. – Шерифа спрашивают об отпечатках пальцев. Об их истинности. Суд разрешает защите задавать любые вопросы, относящиеся к делу. Отвечайте на вопрос, шериф.

– Да, у него была судимость.

– За что?

– За угон автомобиля и подделку документов.

– А вам известны случаи ареста этого человека по подозрению в других преступлениях?

– Протестую, – сказал окружной прокурор.

– Отклоняю протест, – проговорил судья Хобарт. – Защита имеет право задать вопрос о любой встрече свидетелей с покойным.

– Но, – продолжал настаивать прокурор, – свидетель может быть обвинен только в том, в чем его признал виновным суд, а не в том, в чем его подозревали и в связи с этими подозрениями арестовывали.

– Никто не пытается обвинять покойного, – сказал судья. – Защита только уточняет показания свидетеля. Но поскольку я вижу, что защита готова поставить вопрос по-другому, я поддерживаю протест.

– Я поставлю вопрос иначе, – сказал Мейсон, – чтобы сразу стало понятно, к чему я клоню. Шериф, вам не случалось встречаться с покойным, когда он был под арестом?

– Да, случалось.

– И вы встречались с ним в качестве официального лица?

– Да.

– А сами вы не принимали участия в каком-нибудь из этих арестов?

– В одном.

– На каком основании производился арест?

– Протестую, – сказал Гастингс. – Вопрос не имеет отношения к делу.

– Протест принят, – объявил судья Хобарт.

– Вопросов больше нет, – сказал Мейсон.

Робли Гастингс театрально взмахнул рукой и объявил:

– Приглашается свидетель Дрю Кэрби.

Кэрби оказался медлительным, седеющим мужчиной пятидесяти с лишним лет. На обветренном темном лице блестели водянистые бледно-голубые глаза.

– Где вы работаете? – спросил Гастингс.

– В яхт-клубе «Голубое небо».

– Где расположен этот клуб?

– В морской бухте.

– Как долго вы там работаете?

– Четыре года без перерыва.

– Чем вы занимаетесь в клубе?

– Большей частью слежу за порядком и выполняю разную работу. Иногда отвожу членов клуба на их яхты и привожу обратно.

– Вы работали десятого вечером?

– Да, сэр.

– Я хочу показать вам фотографию Уилмера Джилли. Вот она. Вы видели этого человека раньше?

– Да, сэр.

– Живым или мертвым?

– И живым, и мертвым.

– А когда вы видели его в первый раз?

– Около семи часов вечера десятого числа.

– Где?

– В яхт-клубе.

– Был ли с ним кто-нибудь?

– С ним была миссис Бэнкрофт.

– А что она делала?

– Она садилась в весельную лодку с яхты «Инесса».

– А вы видели, как она разговаривала с Джилли?

– Да. Она с ним разговаривала.

– И что произошло?

– Она отвезла его на яхту.

– Кто сидел на веслах, он или она?

– Она.

– Продолжайте.

– Они пробыли на яхте минут десять-пятнадцать. Я их не видел. А потом миссис Бэнкрофт вернулась обратно.

– Одна?

– Да, сэр. Она привязала лодку и куда-то уехала. А потом вернулась. Примерно через час. В руках она держала сумку с какими-то пакетами.

– И что она сделала?

– Села в лодку и уплыла на яхту.

– А что произошло потом?

– Ну… я не знаю, сэр. Я был занят. Был сильный туман. Очень густой. В бухте ничего не было видно.

– А яхту «Инесса» было видно?

– Нет, сэр.

– А когда туман рассеялся?

– Он не рассеялся. Так и стоял.

– Но… он все же, наверное, рассеивался? – спросил Гастингс с легким раздражением в голосе.

– Да, конечно. На следующее утро туман немного рассеялся.

– И вы увидели яхту «Инесса»?

– Нет. Ее не было на прежнем месте.

– Но вы все же видели яхту еще раз?

– Ну да, видел. Кажется, в пятом часу дня, когда яхту привели к причалу.

– Кто привел?

– Шериф и его помощники.

– Ну, хорошо. А видели вы Уилмера Джилли после его смерти?

– Да, сэр.

– Где?

– В морге.

– И это было тело того же самого человека, которого вы видели вечером десятого числа вместе с подзащитной?

– Да, сэр.

– И у вас не возникло никаких сомнений?

– Нет, сэр.

– Можете задавать вопросы, – обратился Гастингс к Перри Мейсону. Мейсон вышел из-за стола защитника, подошел к свидетелю и, встав перед ним, спросил мягким и дружелюбным тоном:

– Вы опознали этот снимок Уилмера Джилли?

– Да.

– А когда вы видели эту фотографию в первый раз?

– Я видел самого Джилли.

– Знаю. Но когда вы в первый раз видели фото Джилли?

– Э-э… кажется, часов в девять вечера одиннадцатого числа. – Как скоро после привода яхты?

– Ну, я не знаю. Часов через пять, мне кажется.

– Кто показывал вам фотографию?

– Шериф.

– Он не спрашивал, видели ли вы этого человека раньше?

– Что-то в этом роде спрашивал.

– Что он спросил? Не этот ли человек с фотографии был накануне вечером в яхт-клубе вместе с миссис Бэнкрофт?

– Что-то такое.

– Можете точно воспроизвести слова шерифа?

– Нет. Он показывал фотографию и спрашивал, не видел ли я этого человека.

– Он просил вас внимательно рассмотреть фото?

– Да.

– Это было до того, как вы поехали в морг?

– Да.

– А когда вы ездили в морг?

– Вечером двенадцатого числа.

– Шериф оставил вам копию снимка?

– Да.

– И вы часто на него смотрели?

– Да, довольно часто.

– А шериф не говорил вам, что он хочет, чтобы вы опознали в морге человека с фотографии?

– Ну… так он не говорил. Он просто спросил, не этот ли человек был накануне в яхт-клубе?

– И он оставил вам фото?

– Не тогда. Он дал мне фото утром двенадцатого числа.

– И вы весь день поглядывали на этот снимок?

– Да.

– А потом вас повезли в морг на опознание?

– Да.

Мейсон внимательно посмотрел на Кэрби и спросил:

– На вас были очки, когда вы смотрели на снимок?

– Конечно.

– А где сейчас ваши очки?

Свидетель по привычке потянулся к нагрудному карману пиджака, потом убрал руку:

– Я оставил их дома.

– Но одиннадцатого и двенадцатого, когда вы рассматривали снимок, вы были в очках?

– Да.

– Вы в очках видите лучше?

– Разумеется.

– А вы могли бы узнать снимок без очков?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Но здесь же вы узнали.

– Мне было известно, кто на снимке.

– Откуда?

– Но ведь это должен быть снимок убитого.

– Что значит: «должен быть»?

– Но это ж его снимок, не так ли?

– Я спрашиваю: вы знаете, чью фотографию вам показывали?

– Да. Я же дал присягу.

– И вы ее видите без очков?

– Да.

Мейсон взял снимок, вытащил из кармана другой, сравнил их, потом подошел к свидетелю и сказал:

– Вот. Посмотрите на эту фотографию. Вы уверены, что именно этот человек был с подзащитной вечером десятого числа?

– Я ведь уже сказал, что уверен.

– И у вас нет никаких сомнений?

– Нет.

– Постойте! – крикнул Гастингс, вскакивая на ноги. – У защитника две фотографии. Вторую он достал из кармана.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – я покажу свидетелю обе фотографии. На этих снимках один и тот же человек?

– Да.

– Дайте мне взглянуть на снимок, – попросил Гастингс.

– Пожалуйста, – сказал Мейсон и подал окружному прокурору обе фотографии.

– Но это же нечестно по отношению к свидетелю, – воскликнул Гастингс. – Здесь два разных человека.

– Но свидетель только что под присягой подтвердил, что это снимки одного и того же человека, – сказал Мейсон и вновь обратился к Кэрби:

– Вы видите различие между этими двумя фотографиями?

Свидетель прищурился, взял снимки, отодвинул их подальше.

– Они выглядят одинаково. Я без очков плохо вижу.

– Вы носите очки постоянно? – спросил Мейсон.

– Конечно.

– А почему сегодня вы без очков?

– Ну… я… оставил их в яхт-клубе.

– Кто-нибудь предложил вам оставить их там?

– Ну… мне сказали, что если я приду в очках и буду давать показания, то могу попасть в затруднительное положение.

– А кто вам так сказал?

– Окружной прокурор.

– И это он посоветовал вам оставить очки в клубе?

– Он сказал, что так будет лучше.

– Это потому, что вы были без очков вечером десятого числа, не так ли?

– Ну, при таком густом тумане от них никакого толку. Стекла постоянно «потеют». Лучше уж без очков.

– Значит, десятого числа вы были без очков?

– Я же сказал, что был густой туман.

– Значит, когда вы видели человека, которого позже опознали как Уилмера Джилли, вы были без очков?

– Сколько раз я должен отвечать?

– Но я просто хочу уточнить ваши показания. Значит, вы были без очков, когда в первый раз увидели Джилли?

– Да.

– И когда видели подзащитную?

– Да. Но я ее сразу же узнал.

– Разумеется, ее вы узнали без труда. Ведь вы знакомы с ней уже несколько лет. Но когда вы без очков смотрели вот на эти два снимка, вы сказали, что на них изображен один и тот же человек. А теперь я бы попросил суд зарегистрировать второй снимок, который я представлял свидетелю для опознания.

– Принято, – сказал судья Хобарт.

– Я протестую против такого ведения перекрестного допроса, – заявил Гастингс. – Нам известно, что это излюбленный способ защиты сбивать с толку свидетелей.

Мейсон улыбнулся и произнес:

– Но ведь не я просил свидетеля явиться в суд без очков, ваша честь. У меня больше нет вопросов к свидетелю.

– Вызываю в свидетельскую ложу шерифа Джуита из округа Ориндж, – объявил Гастингс.

Шериф Джуит рассказал, как помощник сообщил ему о яхте и обнаруженном на ней трупе, как он осмотрел тело и отбуксировал яхту на стоянку. По его словам, труп был сфотографирован и дактилоскопирован. Были сняты и отпечатки пальцев с окружающих предметов. Труп лежал в рулевой рубке, пуля пробила сердце. Позднее тело отвезли в морг, произвели вскрытие и извлекли пулю, которая представлена в качестве вещественного доказательства.

– Вы опознали тело? – спросил Гастингс.

– Да, сэр, это было тело Уилмера Джилли.

– Вы выяснили, где проживал покойный до своей смерти?

– Да, сэр. В одной из комнат в доме «Эйджекс-Делси».

– Вы побывали в комнате покойного?

– Да.

– Что вы там обнаружили?

– Железную кровать с продавленным матрацем, четыре армейские одеяла, две подушки, два жестких стула, один мягкий, туалет, раковину, небольшой душ, немного посуды и двухконфорочную электроплитку.

– На кровати были простыни?

– Нет.

– А наволочка на подушке?

– Нет. На подушку было наброшено полотенце.

– В комнате был шкаф?

– Нет, сэр, только небольшое углубление в стене, где были проложены трубы длиной примерно три фута, и на них висело полдюжины проволочных крюков для одежды. На трех из них висели вещи, какая-то спецодежда и спортивная куртка.

– Что-нибудь еще?

– Да, сэр. В корзине я нашел полный набор снаряжения для подводного плавания и баллоны. По данным на бирках, экипировка была взята напрокат в Вэлли-вью. Уплачено за недельный прокат.

– Что еще вы нашли?

– Расшатанный кухонный стол, а на нем – бутылку кетчупа, тарелку с остатками консервированных бобов, нож, вилку и ложку. Рядом стояла кофейная чашка. Был найден также небольшой холодильник, в котором стояли полупустой пакет молока, банка свинины с фасолью, маленькая бутылка соуса «табаско», полупустая пачка сахару, два стакана воды, две кофейные чашки и блюдце, четыре тарелки, две формы для печенья и кувшин с отбитой ручкой. В выдвижном ящике стола мы нашли ножи, ложки и вилки, по три предмета каждого наименования. На кухне были также чугунная сковорода и маленькая алюминиевая сковородка, которую, вероятно, использовали для подогревания фасоли: на ней остались следы масла и консервов. На столе лежало еще полбуханки хлеба.

– Была ли на столе скатерть?

– Нет.

– Что-нибудь еще?

– Я, вроде, назвал все, что могу сейчас вспомнить, – сказал шериф. – Но я прихватил с собой фотографии квартиры в том виде, в каком мы ее застали.

– Эти снимки делались под вашим наблюдением?

– Да, сэр.

– Они должны быть приобщены к делу как вещественные доказательства, – сказал Гастингс.

– Не возражаю, – отвечал Мейсон.

– Тогда, – продолжал Гастингс, – вернемся к этой, так сказать, роковой пуле, которую вы нашли. Какого она калибра?

– Тридцать восьмого.

– Вы можете определить по нарезке на пуле, из какого оружия был произведен выстрел?

– Да. Стреляли из револьвера фирмы «Смит и Вессон».

– Шериф, вы спросили у подозреваемой, знает ли она что-нибудь о револьвере марки «смит и вессон» тридцать восьмого калибра?

– Да.

– Вы получили ответ?

– Она сказала, что ей ведено никому ничего не говорить, и что в должное время она расскажет свою историю, а пока будет молчать.

– Вы спросили о револьвере у ее мужа, Харлоу Бэнкрофта?

– Да.

– И что же он сказал?

– Он дал практически такой же ответ.

– А вы справлялись в бюро регистрации оружия, чтобы выяснить, покупал ли он револьвер?

– Да. Пятнадцатого июня прошлого года он купил револьвер марки «смит и вессон» тридцать восьмого калибра под номером 133347.

– Вы попросили его предъявить револьвер?

– Да, конечно, но он ответил, что не имеет револьвера при себе.

– Вы потребовали объяснений?

– Да, но он отказался давать какие бы то ни было объяснения.

– Ну хорошо, теперь вернемся к обстановке квартиры покойного. Вы ничего не нашли под кроватью?

– Да, нашел. Портативную пишущую машинку.

– Вы попробовали ее проверить?

– Да, сэр, я напечатал весь алфавит на листке бумаги.

– Теперь, шериф, я покажу вам записку с требованием выплаты трех тысяч долларов, которые, согласно указаниям, должны были быть положены в красную банку из-под кофе. Вы опознаете эту записку?

– Да, конечно, сэр.

– Когда вы в первый раз увидели это письмо?

– Мне передал его спасатель, работающий на общественном пляже. Он сказал, что записку…

– Неважно, что он сказал, – нетерпеливо перебил Гастингс. – Я хотел спросить, сравнили ли вы шрифт записки со шрифтом той машинки, которую нашли в комнате?

– Да, я сделал это.

– Ну, и каков результат?

– Изучив шрифт письма и машинки можно с уверенностью сказать, что письмо было отпечатано на машинке, которую мы нашли в комнате Уилмера Джилли.

– Да, и возвращаясь опять к пуле, – сказал Гастингс. – Вы попытались найти подобные ей?

– Да, сэр. У Харлоу Бэнкрофта есть коттедж где-то в тридцати милях от Сан-Бернардино, в горах. Я был там. Дом расположен на земельном участке площадью около двух акров. За домом я обнаружил мишень, поставленную вертикально на доске против забора.

– Что еще вы нашли?

– Следы от пуль. В основном двадцать второго калибра. Но три отверстия были явно оставлены пулями тридцать восьмого калибра. Я исследовал землю вокруг доски и обнаружил большое количество пуль двадцать второго калибра, а также несколько штук тридцать восьмого.

– Вы сравнили пулю, которая была представлена как вещественное доказательство с пулями, найденным в доме Бэнкрофта?

– Да, сэр. Я нашел две пули тридцать восьмого калибра, которые можно было использовать для сопоставления. Результат следующий: обе эти пули были выпущены из того же пистолета, что и пуля, убившая Джилли.

– Вы сделали фотографии?

– Да. Вот снимки. На них четко видны бороздки на пулях. Роковая пуля – вверху, а найденные в доме Бэнкрофта – внизу.

– Мы просим приобщить эти фотографии к делу как вещественные доказательства, – сказал Гастингс.

– Возражений нет, – отвечал Мейсон. Гастингс повернулся к адвокату и спросил с торжествующей улыбкой:

– Вы хотите провести перекрестный допрос?

– У меня всего несколько вопросов, – небрежно бросил Мейсон, подходя к шерифу. – Вы заявили, что письмо шантажистов было напечатано на машинке, которую вы обнаружили в комнате убитого?

– Да, сэр.

– Все письмо было отпечатано на этой машинке?

– Я не могу поручиться за каждую отдельную букву в каждом слове, потому что я – представитель правоохранительных органов, а не эксперт по идентификации документов. Но я нашел несколько дефектов в шрифте той машинки, и такие же дефекты есть в письме, а это дает мне основание утверждать, что письмо шантажистов было отпечатано на найденной нами машинке.

– Сколько было времени, когда вы поднялись на борт яхты «Инесса»? – спросил Мейсон.

– Без пяти четыре.

– Там был поблизости катер береговой охраны?

– Да, сэр.

– И вы сразу же отправились на место, где была найдена яхта?

– Да, сэр.

– Яхта сидела на мели, когда ее нашли? Шериф погладил подбородок.

– Честно говоря, я не знаю. Я думаю, что да. Когда я вернулся, она была на плаву. Наверное, был прилив.

– Яхта стояла на якоре?

– Да.

– На какую глубину была опущена якорная цепь?

– Не очень глубоко, всего на несколько футов.

– Что значит «несколько»? Восемь, десять, двадцать?

– Я бы сказал, футов пятнадцать-двадцать.

– И вы переместили яхту?

– Мы вынуждены были отплыть, чтобы поднять на борт наши вещи и снаряжение.

– Вы отметили то место, где находилась яхта, когда вы нашли ее?

– Нет, я знаю его только приблизительно.

– Да, но яхту невозможно буксировать, когда за бортом двадцать футов якорной цепи.

– Мы подняли якорь.

– И вы не знаете точного местонахождения яхты в тот момент?

– Я знаю его примерно.

– Но не точно?

– Во всяком случае, я не мог бы поставить яхту точно на то же место.

– Какой был тогда прилив?

– Я не знаю наверняка. Начинался отлив, но уровень воды все еще был очень высок.

– А потом, во время отлива, вы приезжали на место обнаружения яхты, чтобы исследовать дно?

– Нет.

– Почему?

– Потому что яхту отнесло приливом на середину бухты, туда, где якорь доставал до дна.

– Откуда вам это известно?

– Мы проверили. Шлюпка была все еще привязана к яхте, а якорь волочился по дну на цепи длиной около пятнадцати – двадцати футов.

– Откуда вы это знаете? Почему яхту не могли привести туда и поставить на якорь специально?

– Мы внимательно осмотрели береговую линию и не нашли никаких признаков того, что там причаливала какая-либо лодка. Мы решили, что яхта медленно дрейфовала до места, где она остановилась во время прилива.

– Это всего лишь ваши догадки?

– Основанные на косвенных признаках.

– И вы уже знаете, где именно вы нашли судно?

– Конечно, знаю. Мы нашли его примерно в трехстах пятидесяти ярдах от…

– Вы что, измеряли расстояние? – прервал его Мейсон.

– Нет.

– Значит, триста пятьдесят ярдов – ваше предположение?

– Да.

– А вы не могли бы вернуться и уточнить место?

– Я уже сказал, что нет.

– Откуда вы знаете, как долго находилась там яхта к моменту, когда вы нашли ее?

– Она дрейфовала при высоком приливе, можно предположить, что ее отнесло течением прошлой ночью.

– На чем основаны ваши предположения, шериф?

– Я почти точно знаю, когда Джилли встретил свою смерть. Это произошло примерно через два часа после еды. Яхту унесло приливом: ветра в это время совсем не было.

– Давайте разберемся с приливами, шериф, – сказал Мейсон. – Я покажу вам таблицу приливов. Вы увидите, что самый большой прилив наблюдался не десятого числа, а одиннадцатого, в четверть второго ночи.

– Это верно.

– Следующий прилив был в 11.32 одиннадцатого числа.

– Да, сэр.

– И вы нашли судно в момент отлива?

– Вода спадала очень быстро, но уровень еще был высоким.

– И вы немедленно отбуксировали яхту в другое место?

– Как только я очутился там, я приказал отбуксировать яхту в место, где мы могли бы подняться на борт для работы.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Если суд позволит, – сказал Гастингс, – я вызову следующего свидетеля, Стилсона Келси. Я не могу поручиться за поведение свидетеля, но хотел бы выслушать его показания, так как они важны.

– Очень хорошо, – ответил судья Хобарт. – Пригласите мистера Келси.

Келси был лишь отдаленно похож на того человека, которого Мейсон встретил в квартире Евы Эймори. Он подстригся, надел новый костюм и ботинки. В его поведении чувствовалась удивительная самоуверенность.