Эрл Стенли Гарднер

Тайна падчерицы

Глава 1

Примерно в 10.45 Делла Стрит начала с беспокойством поглядывать на часы. Перри Мейсон перестал диктовать и улыбнулся ей.

– Делла, вы слишком нервничаете, – сказал он.

– Ничего не могу с собой поделать. Подумать только! Мистер Бэнкрофт просил по телефону назначить встречу как можно раньше.

– И вы велели ему прийти в одиннадцать, если он сумеет к этому времени добраться сюда.

Она кивнула.

– Значит, Харлоу Биссингер Бэнкрофт непременно будет здесь в одиннадцать часов. Его время дорого стоит, каждая минута на счету.

– Но зачем ему мог понадобиться адвокат по уголовным делам? – спросила Делла. – У него же куча законников, и все они работают только на него. Говорят, в одном только налоговом отделе у него сидят семь юрисконсультов.

Мейсон взглянул на часы.

– Подождите одиннадцать минут, и вы все узнаете. Сдается мне…

Его прервал телефонный звонок. Делла сняла трубку.

– Да, Герти… Одну минуту, – она прикрыла микрофон ладонью и сказала Мейсону:

– В приемной мистер Бэнкрофт. Он говорит, что сумел приехать пораньше и готов ждать до одиннадцати, если вы не можете принять его раньше.

– Значит, дело более срочное, чем я полагал, – сказал Мейсон. – Пригласите его, Делла.

Делла Стрит деловито взяла свой блокнот для стенографических записей, встала и торопливо вышла в приемную. Вскоре она вернулась вместе с мужчиной лет пятидесяти пяти. Седые, коротко подстриженные усики придавали ему начальственный вид. Глаза были серо-стального цвета.

– Мистер Бэнкрофт? – Мейсон встал и протянул руку.

– Мистер Мейсон? – проговорил Бэнкрофт. – Доброе утро, и благодарю вас за то, что вы так быстро приняли меня.

Он посмотрел на Деллу Стрит.

– Это мой личный секретарь Делла Стрит, – объяснил Мейсон. – Она всегда присутствует при моих беседах и ведет стенограммы.

– У меня сугубо доверительный разговор, – сказал Бэнкрофт.

– Делла Стрит полностью в курсе всех моих дел и умеет держать язык за зубами.

Бэнкрофт сел. Вдруг его лицо утратило самоуверенное выражение. Он весь сник.

– Мистер Мейсон, я в отчаянии, – начал он. – Труд всей моей жизни разваливается, как карточный домик…

– Ну что вы, право, – проговорил Мейсон. – Неужели все настолько серьезно?

– Да.

– Расскажите мне, в чем дело, и мы подумаем, как быть.

Бэнкрофт патетическим жестом простер к Мейсону руки.

– Вы видите? Вот этими руками я выстроил всю свою жизнь. Я работал без устали, пробивая себе дорогу. Я влезал в долги, чтобы в конце концов с гать обеспеченным человеком, я боролся с врагами, не имея ни единого козыря, одним лишь умением блефовать. Я ставил на карту все свое состояние и отваживался покупать, когда все стремились только продавать. И вот все пошло прахом!

– Почему? – спросил Мейсон.

– Из-за отпечатков пальцев, – отвечал Бэнкрофт.

– Каких отпечатков?

– Я рано убежал из дома и связался с плохими людьми. Я научился многому такому, чему не следовало бы. Я воровал и в конце концов попал в тюрьму. Для меня это стало, как мне кажется, самой большой удачей в жизни. Сначала я обиделся на весь свете, решил, что попался по неопытности, и в следующий раз надо просто быть хитрее. Но в тюрьме был священник, который заинтересовался мной. Не скажу, что он сделал меня религиозным, просто придал мне веру в себя. Что-то пришло ко мне. Не знаю, что это было, возможно, самосознание, желание сделать что-то своими руками. Я начал читать, учиться и думать.

Мейсон с любопытством посмотрел на собеседника.

– Вы ведь много путешествуете, мистер Бэнкрофт. Как у вас с паспортом?

– К счастью, у меня достало фамильной гордости, чтобы скрыть свое подлинное имя. До тюрьмы и в заключении я жил под вымышленным.

– А ваши отпечатки пальцев…

– В них-то все и дело! – воскликнул Бэнкрофт. – Если они попадут в ФБР, тут же станет известно что Харлоу Биссингер Бэнкрофт, влиятельный финансист и филантроп, – преступник, который четырнадцать месяцев провел за решеткой.

– Хорошо. Значит, кто-то раскрыл тайну вашего прошлого. И грозит разгласить эту тайну. С вас требуют денег?

Вместо ответа Бэнкрофт достал из кармана листок бумаги и подал его Мейсону. На листке было отпечатано:

«Возьмите полторы тысячи в десяти– и двадцатидолларовых банкнотах и положите их в пустую банку из-под кофе вместе с десятью серебряными долларами. Плотно закройте банку и ждите наших дальнейших указаний. Эту записку вложите вместе с деньгами. Если вы выполните все указания, вам нечего бояться. В противном случае ваша семья узнает о позорном прошлом одного из ее членов. Мы вам позвоним».

Мейсон внимательно изучил записку.

– И это вам прислали по почте?

– Не мне, – ответил Бэнкрофт. – Моей падчерице Розене Эндрюс. Семь лет тому назад я женился на вдове. У нее была дочь Розена, шестнадцати лет. Теперь ей двадцать три. Очень красивая, энергичная молодая женщина. Она помолвлена и скоро должна выйти замуж за Джетсона Блэйра. Это известное семейство.

– А почему они избрали для удара ее, а не вас?

– Из желания подчеркнуть уязвимость ее положения накануне свадьбы.

– День свадьбы уже назначен? – спросил Мейсон.

– Вообще-то официального объявления не было, но предполагается, что молодые люди поженятся месяца через три.

– А как вы получили это письмо?

– Я видел, что падчерица расстроена. Розена вошла в дом бледная, с конвертом в руках. Она собиралась купаться после обеда, но позвонила Блэйру и отложила встречу. Потом она на весь день уехала в город. Тогда я пошел в ее комнату и увидел на столе это письмо. Наверное, Розена поехала к матери, которая ночевала в городской квартире.

– Давайте разберемся, – сказал Мейсон. – Вы говорите, что она приехала в город, по-видимому, для того, чтобы встретиться с матерью?

– Моя жена устраивает тут благотворительный бал. Она пробыла в нашей здешней квартире весь вчерашний день и сегодняшнюю ночь. А мы с Розеной были на озере. Сегодня вечером мать Розены должна вернуться туда, вот почему я хотел повидать вас как можно раньше: мне надо положить письмо на место до того, как вернется Розена.

– Вы рассказывали жене о своем прошлом?

– Нет, – ответил Бэнкрофт. – Мне следовало это сделать. Я сотни раз ругал себя за малодушие, но я слишком люблю жену. Теперь вы знаете мою тайну, мистер Мейсон. Только вы один.

– Если не считать того или тех, кто прислал вам это письмо, – заметил Мейсон. Бэнкрофт кивнул.

– У Розены есть средства, чтобы выполнить их требования? – спросил Мейсон.

– Разумеется. У нее свой счет в банке, несколько тысяч долларов. Кроме того, она всегда может взять у меня любую сумму.

– Как вы считаете, она выполнит эти требования или отвергнет их?

– Я почти уверен, что выполнит.

– Это, разумеется, будет только первый укус. Шантажисты никогда не оставляют свою жертву в покое.

– Я знаю, – сказал Бэнкрофт. – Но через три месяца, то есть после свадьбы, давление утратит силу.

– Для нее – да. Но давление перенесут на вас. Вам не кажется, что ваша падчерица уже знает о вашем прошлом?

– По всей видимости, да. Люди, пославшие письмо, наверняка позвонили ей и рассказали обо мне.

– Вы говорите, что сейчас живете у озера.

– Да, у озера Мертичиго. Там наш летний дом.

– Как я понимаю, земля в окрестностях озера очень дорогая.

– Это верно. Но на южном берегу есть триста футов общественного пляжа, и там частенько появляются разные типы, которые причиняют много беспокойства. На пляже есть горка и прокат лодок. Вообще-то народ туда ходит приличный, но есть все же нежелательные элементы. Они выезжают на озеро и беспокоят постоянных жильцов.

– А почему владельцы не купят оставшуюся полоску?

– Дело в том, что по завещанию бывшего владельца какая-то часть берега в течение десяти лет должна оставаться общедоступной.

– Вам известно, в каком банке Розена хранит свои деньги?

Банкрофт кивнул.

– Сейчас уже почти полдень. Позвоните в банк, представьтесь и спросите, не снимала ли ваша падчерица со своего счета суммы в полторы тысячи долларов.

Бэнкрофт помедлил и взял протянутую Деллой Стрит трубку. Переговорив с банковским служащим, он повернулся к Мейсону.

– Она сняла полторы тысячи в десяти и двадцатидолларовых банкнотах и попросила десять серебряных долларов. Мейсон задумался.

– Я хочу дать вам один совет, которому вы, возможно, не последуете, – сказал он.

– Да?

– Тот священник, который помог вам в тюрьме… он еще жив?

– Да, у него теперь большой приход.

– Пожертвуйте его церкви крупную сумму. А затем публично поблагодарите этого человека и сообщите, что в прошлом совершали ошибки. Докажите им, что вам незачем бояться своего прошлого.

Бэнкрофт побледнел и отрицательно покачал головой.

– Я просто не смогу этого сделать. Моя жена не перенесла бы такого. И Розена тоже оказалась бы в очень затруднительном положении.

– В таком случае, – сказал Мейсон, – готовьтесь платить, платить и платить.

– Я так и думал.

– Но если вы предоставите мне свободу действий в этом деле…

– Я буду только рад. Именно поэтому я к вам и пришел.

– Иногда шантажисты бывают уязвимы. Их можно посадить за решетку за другое преступление, и если вы обратитесь в полицию, то увидите…

– Нет, нет, нет, – сказал Бэнкрофт. – Мы не можем обратиться в полицию. Это слишком рискованно, особенно сейчас.

– Хорошо. То, что я собираюсь предпринять, будет стоить денег. А предпринять я намерен смелый и, надеюсь, достаточно хитроумный шаг, чтобы околпачить шантажистов.

– Что вы имеете в виду?

– Прочтите это послание. Вымогатели не хотят раскрываться. Думаю, надо будет бросить банку в воду, чтобы они подобрали ее. Десять серебряных долларов, очевидно, послужат балластом. Вы живете у озера и, как я понимаю, ваша падчерица много купается и катается на водных лыжах.

Бэнкрофт кивнул.

– Попробуем использовать эту возможность. Один из моих сыщиков будет следить за девушкой с помощью бинокля. Когда банка окажется в воде, мой сотрудник, «рыбачащий» поблизости, выловит ее и сдаст в полицию.

– Что? – воскликнул Бэнкрофт, вскакивая на ноги. – Этого я как раз и не хочу.

– Погодите, – сказал Мейсон. – Сами посудите: в письме ведь не сказано, кому оно адресовано. Если человек, подобравший банку, сдаст ее в полицию и отрекомендуется простым рыболовом, это попадет в печать. Вымогатели испугаются и начнут придумывать другой способ выудить деньги. Они не смогут обвинить жертву в обмане и спишут все на невезение.

– Они же отомстят, – возразил Бэнкрофт. – Они обнародуют сведения обо мне…

– И зарежут курицу, несущую золотые яйца, – закончил за него Мейсон. – Нет, это исключено.

Бэнкрофт погрузился в размышления, потом вздохнул.

– Хорошо. Теперь дело в ваших руках.

– С шантажистами можно поступать четырьмя способами, – сказал Мейсон, загибая пальцы. – Первый: вы платите в надежде, что вас оставят в покое. Это равносильно преследованию миража в пустыне. Второй: вы идете в полицию, и шантажисту устраивают ловушку. Третий: вы заставляете шантажиста защищаться. Он уже не может диктовать вам свои условия. Он боится за собственную шкуру.

Если я возьмусь за дело, то воспользуюсь именно этим способом.

– А это опасно? – спросил Бэнкрофт.

– Конечно, опасно, – признался Мейсон. – Но в подобных делах трудно надеяться на успех, не рискуя.

– А четвертый способ?

– Четвертый, – сказал Мейсон, криво усмехнувшись, – это убить шантажиста. Такой способ иногда применяется, и не без успеха, хотя вряд ли я стал бы его рекомендовать.

– Хорошо. Вы попытаетесь применить третий способ. Но для начала мы заплатим. Это даст нам некоторую отсрочку. Сколько вы хотите денег?

– На первое время – десять тысяч, – ответил Мейсон. – Я хочу подключить к делу сыщиков из агентства Пола Дрейка. Мне надо выяснить, кто ваши шантажисты. А потом им придется заняться собственными проблемами, так что у них не будет времени на вымогательство.

– Звучит неплохо, – проговорил Бэнкрофт. – Если только это возможно осуществить.

– Для меня, как я понял, это единственно приемлемый способ. Ведь вы не хотите обращаться в полицию.

Бэнкрофт достал чековую книжку. Мейсон вытащил из стола небольшой фотоаппарат, привернул специальный объектив и сделал три снимка письма шантажистов. Затем он вернул письмо Бэнкрофту.

– Вы даже не представляете себе, какой груз сняли с моих плеч, Мейсон.

– Еще не снял. Может, вы еще не раз будете клясть меня.

– Никогда, – ответил Бэнкрофт. – Я слишком много наслышан о вас. Вы слывете счастливчиком. Ваши методы дерзки и необычны, но они оправдывают себя.

– Я сделаю, что смогу. А пока верните письмо на место.

Глава 2

Пол Дрейк прочел копию письма шантажистов.

– Ну, что ты можешь об этом сказать? – спросил его Мейсон.

– А кому оно послано?

– Розене Эндрюс, падчерице Харлоу Биссингера Бэнкрофта.

Дрейк присвистнул.

– Тогда это – первая ласточка. Если наживку проглотят, письма так и пойдут одно за другим.

– Это понятно. Но ты почитай внимательно. Про банку.

– Ну, и что тут? – спросил Дрейк.

– А то, что банку будут бросать в воду. Это очень удобно для шантажистов. Бэнкрофты сейчас живут в летнем доме у озера Мертичиго. Розена Эндрюс, падчерица, очень любит кататься на водных лыжах. Думаю, ей позвонят по телефону и велят бросить банку в озеро в определенном месте.

– А потом?

– А потом шантажисты подплывут на лодке и заберут банку.

– И что?

– А то, что тебе надо приниматься за дело. Я хочу, чтобы ты взял несколько красивых девушек. Желательно, чтобы одна была начинающей актрисой, которая хочет попасть в газеты. Одень этих девушек в самые смелые купальники и найми быстроходную лодку с двумя моторами. Прихвати мощный бинокль.

– А самому мне что делать?

– Ты тоже поедешь к озеру. Пусть девушки там резвятся, ныряют, загорают, озорничают. Лодка должна плыть неторопливо, но время от времени делать скоростные рывки. Если на озере рыбачат, то твои люди тоже должны сидеть с удочками. И все время следи за домом Бэнкрофта. Сегодня или завтра ты увидишь, как Розена поедет на водных лыжах, и…

– А как я ее узнаю? – спросил Дрейк.

– У нее в руках будет красная банка. Девушка появится из дома Бэнкрофтов.

– Понятно.

– Она поедет на лыжах или на лодке, – продолжал Мейсон. – Не надо следовать за ней. Ты останешься на берегу и будешь ждать до тех пор, пока она не бросит банку. Как только банка окажется в воде, твои девушки начнут озорничать. Лодка на полной скорости должна идти прямо к банке. Но постарайся, чтобы все было естественно. Твои девушки будут купаться и резвиться в волнах, а потом «совершенно случайно» подберут банку. Вот тут, Пол, надо кое-что сделать. У тебя должна быть точно такая же банка из-под кофе. Как только банка Розены будет поднята, надо незаметно бросить в воду пустую. Лодка с девушками должна описывать восьмерки и круги, так что волна будет изрядная. На лодке пусть будет не меньше трех, а лучше четыре, полуголых девиц, и одна из них – актриса, жаждущая славы. Другие могут быть твоими сотрудницами.

– А что мне делать, когда завладею банкой?

– Позвонишь мне, – ответил Мейсон. – Делла и я будем сидеть на крыльце дома Мелтона Эллиота, это тоже на берегу озера. Эллиот попросил меня сделать кое-что для него, так что он с радостью поможет мне. Как только подберете банку, спрячьте ее и плывите к берегу. Оттуда надо следить за пустой банкой. К ней должна подойти лодка. Ты запомнишь ее номер, кто в ней, и проследишь, куда она поплывет потом. Но все это надо сделать незаметно.

– Хорошо, – сказал Дрейк. – Я постараюсь. Мейсон повернулся к Делле.

– Позвоните Мелтону Эллиоту и скажите, что мы хотим сегодня воспользоваться его домом на озере. А потом отнесите пленку с копиями письма Фрэнку Долтону, эксперту-графологу. Пусть он определит тип машинки и купит мне такую же. Возьмите для меня три тысячи в десяти– и двадцатидолларовых банкнотах, – Мейсон выписал чек и добавил:

– Не забудьте купальник. День жаркий. Может, захотите искупаться.

Глава 3

Дом Мелтона Эллиота стоял напротив и чуть южнее виллы Харлоу Бэнкрофта. Их разделяло озеро. Мейсон и Делла Стрит сидели в тени крыльца. Адвокат смотрел в мощный бинокль. В будний день после обеда народу на озере было немного. Время от времени проплывал катер с водным лыжником, легкий северный ветерок рябил поверхность воды. Дворецкий Эллиота принес прохладительные напитки и услужливо стоял сзади. Мейсон следил за красивым катером с тремя пассажирами.

– Похоже, на корме Пол Дрейк, – сказал он. – В больших темных очках его нелегко узнать.

Катер Дрейка лихо развернулся на полном ходу. Девицы на борту завизжали и вцепились в кормчего. Он тут же сбавил ход. Одна из девушек достала водные лыжи, и Дрейк, пока она экипировалась, пустил катер в дрейф. Затем снова взревел мотор, и лыжница начала выписывать всевозможные фигуры на воде.

– Не слишком увлекайтесь Дрейком, – сказала Делла. – Похоже, от причала Бэнкрофтов отошел катер. Мейсон перевел бинокль.

– Да, и в нем один человек. Вон там лодка с рыболовом. У южного берега еще несколько лодок, но больше никого поблизости нет. Погодите! Кажется, девушка бросила что-то в воду… Из-за волн плохо видно.

Катер Дрейка резко наддал ходу.

– Наверное, Дрейк все видел, – проговорил Мейсон. – Сейчас он уже должен заменить эту красную банку, если… Ох-хо! Там, кажется, что-то случилось!

Лыжница попыталась сделать поворот, но не рассчитала и плюхнулась в воду. Дрейк тут же сбавил ход и начал разворачиваться.

– Черт! – выругался Мейсон. Он видел в бинокль, как катер развернулся, как девушка ухватилась за брошенную Дрейком веревку, как катер снова набрал скорость и потащил за собой лыжницу.

– А тот рыболов в лодке, кажется, снимается с якоря, – сказала Делла Стрит.

– Да, – подтвердил Мейсон, – и движется наперерез катеру Розены. Нет, он делает большой круг. А Дрейк проходит прямо перед ним. Могу держать пари, что этот рыболов в бешенстве: девица на лыжах едва не обрызгала его!

– Может быть, это вымогатель, а не рыболов, – заметила Делла. Катер Дрейка тем временем сделал еще несколько кругов. На смену лыжнице пришла другая, менее опытная. Минут через пять она тоже забралась в лодку. Дрейк собрал снаряжение и направил катер в южную часть озера, где был пляж для публики.

Рыболов в лодке поплыл дальше, затем повернул и двинулся обратно к тенистому берегу, где снова закинул удочку. Лодка Бэнкрофтов вернулась к причалу. Ветер посвежел.

Мейсон внимательно изучал поверхность озера.

– Видите красную банку? – спросила Делла Стрит.

– Мне показалось, что там на воде мелькнуло что-то красное, но теперь я ни черта не вижу. Дрейк возвращается. Он должен позвонить.

Минут через двадцать дворецкий позвал Мейсона к телефону.

– Перри, – послышался в трубке голос Дрейка, – мы ее подобрали.

– Кто-нибудь это видел?

– Не думаю. Моя лыжница плюхнулась как раз вовремя и подменила банки.

– А куда она спрятала ту, что подобрала?

– На канате был вертлюг. Там и спрятали банку.

– А что в банке?

– Письмо, полторы тысячи долларов бумажками и десять серебром.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Ждите меня, я сейчас. Он повесил трубку и кивнул Делле. Поблагодарив дворецкого, они покинули дом Эллиота. Мейсона встретил Пол Дрейк.

– Теперь, Пол, тебе надо сделать одну простую вещь. У тебя есть актриса?

– Есть, да еще какая! Она готова на уши встать, лишь бы попасть в газеты.

– Отлично, – сказал Мейсон. Он взял портативную пишущую машинку. – Давай сюда банку.

Дрейк протянул ему банку, Мейсон достал из нее письмо, вставил в машинку, забил слова «полторы тысячи» и впечатал сверху «три тысячи». Затем вытащил из портфеля полторы тысячи долларов и добавил их к полутора тысячам долларов в банке.

– Ты нанимал катер под вымышленным именем? – спросил он.

– Я сделал еще лучше, – отвечал Дрейк. – Я привез свой катерок на прицепе, одолжив его у приятеля. Здесь мы просто заплатили один доллар за пользование стапелем. Теперь катер опять на прицепе, и мы готовы ехать.

– Отлично, – похвалил Мейсон. – Отдай эту банку актрисе, и пусть она сходит к спасателю на пляже. Она скажет, что нашла банку в озере и подобрала, чтобы та не мешала плавать. А когда открыла банку, то увидела там письмо и деньги. Если спасатель не позвонит в полицию, пусть она сама это сделает. Кстати, как ее звать?

– Ева Эймори.

– На нее можно положиться?

– Если дать ей прославиться с помощью газет, то на нее можно положиться на все сто процентов. Ей нужна известность. Она приехала на своей машине и с нами никак не связана.

– Прекрасно. У нее будет отличная возможность стать известной. Сам факт передачи в полицию трех тысяч долларов докажет ее честность. Вот ее легенда. Она не знает фамилий людей, с которыми каталась на лодке. Она была с приятелем, который не хочет, чтобы его имя попало в газеты. Девушки в лодке – то ли актрисы, то ли будущие актрисы.

– Понял, – сказал Дрейк.

– Да, кстати, – спросил Мейсон, – куда девалась ваша подброшенная банка?

– Черт ее знает, Перри. Она исчезла.

– Как это?

– Она плавала, я сам ее видел. Потом я сложил лыжи, а когда снова посмотрел на банку, ее уже не было.

– А какие лодки крутились поблизости?

– В том-то и дело, что никакие. Банка просто пропала.

– Ты хочешь сказать, что она пошла ко дну?

– Скорее, так. Мы же очень торопились подменить банку. Наша могла удариться о лыжу и зачерпнуть воды.

– Это очень плохо, – сказал Мейсон.

– Знаю, но ведь всего не предугадаешь.

– Странно, что никто не попытался подобрать банку. Возможно, шантажисты распознали в тебе сыщика и струсили.

– Не думаю, – ответил Дрейк. – На мне были большие темные очки и шапочка.

– Ну ладно. Увози свой катер, и пусть актриса оденется и сходит к спасателю. Мне надо знать имена всех, кто брал напрокат лодки. Твой человек должен был записать номера всех лодок, привезенных сюда на машинах.

– Да, он записал.

– Хорошо, пусть он исчезнет. А Ева Эймори может не убирать свой купальник в дальний ящик. Скоро он ей очень пригодится, я уверен.

Глава 4

В половине десятого Перри Мейсон вошел в свою контору.

– Привет, Делла, что новенького?

– К вам очень сердитый посетитель.

– Харлоу Бэнкрофт? – спросил Мейсон. Она кивнула, и адвокат ухмыльнулся. – Пусть он войдет. Спустя минуту Делла привела Бэнкрофта.

– Мейсон, – проговорил тот, – что же это такое, черт побери?

– В чем дело? – спросил Мейсон.

Бэнкрофт швырнул на стол утреннюю газету. На первой полосе – фотография молодой женщины в очень смелом купальном костюме, а под снимком крупным шрифтом набрано: «Прекрасная купальщица находит клад».

– Черт знает что! Я вам доверился. А вы! Зачем вы положили в банку три тысячи? Зачем вам понадобилась эта почти голая девица? – Он перевернул страницу. – Вот, полюбуйтесь. Это снимок письма. Боже мой! Ведь мы же говорили строго доверительно, вы обещали, что будете действовать очень осторожно.

Мейсон усмехнулся.

– Ева Эймори получила хорошую газетную рекламу.

– О чем вы говорите? Вы подвели меня. Я хотел, чтобы об этом деле никто не знал.

– Тайна соблюдена.

– Ничего себе! Бог знает, сколько миллионов людей прочтет это. Говорят, и по радио было сообщение.

– Да, история получилась хорошая, – сказал Мейсон.

– И это все, что вы можете мне ответить?

– Сядьте, Бэнкрофт, и остыньте. Позвольте мне кое-что вам сказать.

Бэнкрофт сел, продолжая гневно смотреть на Мейсона.

– Во-первых, вы хотели избежать огласки.

– Какое счастье, что вы об этом вспомнили!

– А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – как раз то, чего должен избегать любой вымогатель. В данном случае жертва не заявила в полицию, а сделала все, что велел ей шантажист. Следовательно, шантажист не может ни в чем обвинить свою жертву.

– Я только не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – как получилось, что сумма оказалась вдвое больше?

– Я ее удвоил, – ответил Мейсон.

– Вы? Господи, боже мой!

– Да, я. Я впечатал эту сумму на такой же машинке и добавил ее к деньгам в кофейной банке.

– Но зачем?

– Шантажистов по меньшей мере двое. Вы обратили внимание на слово «наши» в письме? Возможно, это блеф, но я думаю, что нет. А значит, мы, как говорится, посеем семена раздора. Они начнут подозревать друг дружку в мошенничестве. Более того, напав на их след, мы заставим шантажистов нервничать. Ведь если они не новички-любители, за ними должен тянуться целый шлейф преступлений.

Бэнкрофт медленно поднялся на ноги.

– Мейсон, я должен извиниться перед вами. Вы действительно придумали очень хитрый и смелый ход. Такой ход стоит трех тысяч долларов.

– Пока вы не потеряли ни цента из этих трех тысяч, – отвечал Мейсон. – Ведь деньги находятся не у вымогателей, а в полиции.

– Но они, наверное, снова потребуют денег, – сказал Бэнкрофт.

– Они потребовали бы в любом случае, – заметил Мейсон. – Когда они это сделают, мы придумаем что-нибудь еще.

Бэнкрофт пожал руку Мейсона.

– Продолжайте действовать так, как сочтете нужным, и звоните мне, если что-то потребуется… Вам нужны еще деньги?

– Пока нет. Когда надо будет, я заберу из полиции эти три тысячи.

– Каким образом? – спросил Бэнкрофт.

– Когда я послал своего секретаря в банк, чтобы она получила деньги в десяти– и двадцатидолларовых банкнотах, я выписал ей чек на три тысячи долларов. Полторы тысячи я положил в сейф, а еще полторы – в банку, которая предназначалась шантажистам. Когда настанет подходящий момент, я пойду в полицию и скажу, что деньги служили приманкой для шантажистов, а в доказательство предъявлю свой чек на три тысячи и заявление банковского служащего о том, что он выдал деньги моему секретарю.

Бэнкрофт рассмеялся.

– Мейсон, я пришел в этот кабинет разъяренным, а ухожу довольным.

– Но вы не очень-то успокаивайтесь. До полной безопасности еще далеко.

Когда Бэнкрофт ушел, Мейсон взял со стола газету и стал разглядывать фото Евы Эймори.

– Там дальше есть еще ее снимки, – сказала Делла. – Она на лыжах. Она падает. Шеф, а что с ней будет?

– Думаю, она заключит неплохой контракт.

– Но теперь она в опасности.

– Конечно. И как ее адвокат, я обязан позаботиться о защите. Если я не ошибаюсь, вскоре ей должны позвонить по телефону и попытаться запугать.

Глава 5

В половине одиннадцатого в дверь кабинета Мейсона постучал Пол Дрейк. Делла Стрит впустила его.

– Ну, как себя чувствует Ева Эймори? – спросил Мейсон.

Дрейк заулыбался.

– Она на седьмом небе от счастья. Сегодня вечером ее пригласили выступить по телевидению.

– А что полиция?

– Полиция возится с письмом. Редакции многих газет послали своих самых опытных сотрудников выяснять личность адресата. Считается, что письмо предназначалось кому-то из богатеев, живущих на берегу озера.

– Очень хорошо, – заметил Мейсон.

– Подожди радоваться, – сказал Дрейк. – Газетчики – настоящие ищейки, они могут докопаться до истины.

– Спасибо, я приму это к сведению.

– Газетчики теперь крутятся на пляже и выясняют, кто вчера брал лодки. Но, к счастью, на лодочной станции ведут только учет полученных денег, а не номеров лодок. Так что полный список есть только у нас.

– Узнали, кто был тот рыболов? – спросил Мейсон.

– Здесь есть одна странность. Эту лодку взяли напрокат два человека, на полдня.

– Два? Но ведь в лодке сидел только один рыболов.

– Когда лодку возвращали, в ней были двое.

– Их имена?

– Лодочник не записывает никаких имен, просто отмечает сумму и время проката. Лодка довольно неуклюжая, с маломощным мотором.

– А что твой человек?

– Он довольно хорошо запомнил внешность этих двоих. Одному из них за двадцать, другому около сорока пяти. Мейсон задумался.

– Ты говоришь, банка исчезла прямо у тебя на глазах?

– Я только на миг отвел взгляд, а когда снова посмотрел, – банки уже не было. Скорее всего, она действительно утонула.

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Нет, Пол. Мы имеем дело с очень умными людьми. Держу пари, у этих двух рыболовов была в лодке корзина и другое снаряжение. Кто-то из них спускался под воду в акваланге.

– Черт побери! – воскликнул Дрейк.

– Сначала они решили, что их надули, но сегодня утром поняли, что сами ошиблись, подобрав не ту банку. К тому же, один из них сейчас обвиняет другого в мошенничестве.

– А что с жертвой? – спросил Дрейк. – Ты представляешь, что она почувствовала, когда прочитала утреннюю газету?

– Особенно про три тысячи долларов, – добавил Мейсон.

– Шантажисты позвонят ей, – сказал Дрейк, – и она им заявит, что положила только полторы тысячи. Тогда они утвердятся в мысли, что кто-то водит их за нос и что Розену предупредили, чтобы она ничего не говорила. Да, ты поставил ее в трудное положение.

Мейсон кивнул.

– И тебе придется приставить к ней надежную охрану. Только она не должна ничего знать об этом. Пусть рядом с ней будут не менее трех человек.

– Ты затеял опасную игру, – предупредил Дрейк. – У этих ребят серьезные намерения.

– У меня тоже серьезные намерения, – ответил Мейсон.

Глава 6

Около полудня Делла Стрит вошла в кабинет Мейсона и сказала:

– В приемной разгневанная Розена Эндрюс.

– Вы не знаете, как она вышла на меня? – спросил Мейсон.

– Она не говорит. Просит встречи с вами по очень срочному личному делу.

– Ну что ж, – Мейсон ухмыльнулся, – попробуем с ней поговорить. Она из тех, кто может выхватить из сумочки револьвер, или полезть душить меня?

– По-моему, она способна и на то, и на другое. Через несколько мгновений дверь открылась, и в кабинет вошла сердитая двадцатитрехлетняя женщина. Ее голубые глаза сверкали от гнева.

– Вы Перри Мейсон?

– Совершенно верно.

– Я попрошу вас не лезть в мои дела.

– Я лезу в ваши дела?

– Вы прекрасно об этом знаете.

– Может быть, вы присядете и объясните мне все толком?