Глава 7

Я не спеша позавтракал, заказав фруктовый сок, яичницу с ветчиной, кофе и пирожки. Мне хотелось плотно поесть, поскольку я не знал, когда мне придется есть в следующий раз.

Магазин по продаже фотоматериалов “Хэппи Дейз” открылся в девять часов. Я вошел в него в девять часов одну минуту.

Японец, продавший мне фотоаппарат, встретил меня блеском громадных очков в роговой оправе, ослепительной улыбкой и приторной вежливостью.

— Я очень извиняюсь, — с поклоном заявил он, — я — Такахаши Кизаразу. Столько беспокойства. Кто-то выбросил фотобумагу на пол. Должно быть, из пакета, который вы купили. Простите меня, пожалуйста. Очень извиняюсь.

Он кланялся и улыбался, улыбался и кланялся.

— Мы незамедлительно переговорим об этом, — пообещал я, — где ваш партнер?

Такахаши Кизаразу кивнул в сторону японца с ничего не выражавшим лицом, который раскладывал фотоаппараты на витрине.

— Позовите его сюда, — потребовал я. Кизаразу затрещал отрывистыми односложными словами, и к нам подошел другой японец.

Я раскрыл бумажник и показал две небольшие фотографии Эвелин Эллис.

— Вы знаете эту девушку? — спросил я. Японец принялся внимательно рассматривать фотографии, пожалуй, слишком внимательно. Я быстро взглянул на Кизаразу.

— Эти снимки делал я.

— Конечно, это вы делали эти снимки, — подтвердил я, — на обороте фотографий стоит ваше имя и печать вашей фотокомпании. Вы знаете эту девушку?

— Да, конечно, — согласился он, — рекламные снимки. В подсобке магазина у меня есть фотостудия для фотопортретов. Хотите взглянуть?

— Вы знаете эту девушку, — повторил я.

— Да, конечно, — подтвердил Кизаразу, — я знаю ее.

— Вы знаете, где она живет?

— У меня есть ее адрес в моих справочных книжках. А почему вы спрашиваете об этом снимке, пожалуйста?

Я повернулся к его партнеру.

— Когда я покупал в этом магазине фотоаппарат, то у входа стояла молодая женщина. Это она изображена на снимке? — спросил я.

Секунду голова японца оставалась неподвижной. Затем его взгляд скользнул в сторону Такахаши Кизаразу, после чего он отрицательно покачал головой.

— Нет, — заявил он, — на снимке изображена другая девушка.

— Вы знаете ту девушку? Вы встречали ее раньше?

— Очень извиняюсь. Я не знаю. Она рассматривала фотоаппараты, задала вопросы, но ничего не купила.

— Как долго она оставалась здесь после того, как я ушел?

— Вы вышли, и она вышла.

— Сразу же?

— Почти одновременно с вами. Я повернулся к Кизаразу.

— Послушайте, — заявил я, — я пока не знаю всех последствий всего дела, но я намерен их выяснить, чего бы мне это ни стоило. Если вы пытаетесь…

Я увидел, как его взгляд скользнул поверх моего плеча, и его дежурная улыбка, не сходившая с лица, неожиданно превратилась в застывшую ухмылку.

— О'кей, Коротышка, — раздался голос Сержанта Селлерса, — на этом можешь закончить. Я повернулся, чтобы взглянуть на него. Радом с ним стоял еще один мужчина в гражданской одежде. Я понял, что это был сотрудник управления полиции Сан-Франциско.

— О'кей, — продолжал Селлерс, — теперь мы, Дональд, беремся за дело. Ты пойдешь вместе с нами. Тебя хотят видеть в управлении полиции.

— В связи с каким обвинением? — спросил я. — Поначалу это будет обвинение в совершении кражи, — пояснил он, — а закончится обвинением в совершении убийства.

Селлерс повернулся в сторону Кизаразу.

— Что пытался выяснить этот парень? — спросил он.

Кизаразу неопределенно покачал головой. Мужчина, сопровождающий Селлерса, отогнул лацкан своего плаща и показал полицейский значок.

— Давай выкладывай, — приказал он.

— Пытался разузнать о фотографиях модели, — объяснил Кизаразу. Селлерс нахмурился.

— Не пытался ли он заткнуть тебе глотку, чтобы ты не проговорился о том, что произошло, когда он покупал фотоаппарат?

— Что это такое — “заткнуть глотку”?

— Чтобы ты промолчал о том, как он манипулировал с фотобумагой.

— О, фотобумага! — радостно воскликнул Кизаразу, улыбнувшись во весь рот. — Очень интересно!

Его улыбка переросла в хихикание.

— Кто-то под прилавком открыл пакет с фотобумагой, — сообщил он. — Очень интересно! Когда мистер Лэм ушел из магазина, мы нашли на полу фотобумагу — семнадцать листов, глянцевой. Точно такую же бумагу покупал мистер Лэм, когда стоял у прилавка, а я вышел в подсобную комнату за фотоаппаратом.

Кизаразу не переставал кланяться, из-за чего его голова напоминала пробку, подпрыгивавшую на поверхности воды.

— Будь я проклят! — выругался Селлерс. Кизаразу неутомимо кланялся и улыбался. Неожиданно, судя по выражению лица Селлерса, он принял решение.

— О'кей, Бил, — обратился он к своему спутнику, — забирай этого парня в управление и держи его там. А я попытаюсь перетрясти это заведение. Здесь что-то должно быть… ох, уж этот маленький, хитроумный шельмец.

Мужчина, которого Селлерс назвал Билом, со злостью сжал пальцами мои бицепсы.

— О'кей, Лэм, — заявил он, — пошли, — и повел меня к выходу из магазина.

Я вынужден был подчиниться грубой силе, поскольку ничего другого мне не оставалось делать.

Вслед за мной раздался голос Кизаразу, на прощание сказавшего мне:

— Очень сожалею, мистер Лэм, очень сожалею.

Глава 8

В управлении полиции мне пришлось прождать более сорока пяти минут. Наконец, появился Фрэнк Селлерс. После этого меня препроводили в одну из тех унылых комнат, которые так характерны для полицейских заведений.

Старый дубовый стол, пара медных плевательниц, несколько дешевых стульев, да еще плакат с календарем на стене — вот и вся обстановка комнаты. Линолеум на полу выглядел так, словно он кишел гусеницами. На самом деле это были ожоги от брошенных мимо плевательницы окурков.

Мужчина, которого Фрэнк Селлерс называл Биллом, оказался инспектором полиции Гэдсеном Хобартом. Ему не нравилось имя, которым его нарекли при рождении. Все знали об этом и поэтому вежливо называли его Биллом.

Селлерс ногой отшвырнул от стола один из стульев и жестом указал мне на него. Я сел.

Инспектор Хобарт тоже сел.

Фрэнк Селлерс продолжал стоять прямо передо мной. Он смотрел на меня сверху вниз, слегка покачивая при этом головой, словно хотел сказать: “Я всегда знал, что ты, в конце концов, окажешься проходимцем и, бог ты мой, я нисколько этим не разочарован.»

— Ладно, Коротышка, — обратился ко мне Селлерс, — что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Ничего.

— Ну что ж, тебе, черт возьми, следует, не теряя времени, что-нибудь придумать, поскольку у нас готово обвинение против тебя, в связи с совершением убийства. Оно настолько обосновано, что даже тебе не удастся отвертеться от него.

Я промолчал.

— Мы не знаем, как ты сделал это, — заявил Селлерс, — но мы знаем, что ты сделал. Ты поменял свой сундук на сундук Стэндли Даунера. Захватив его сундук, ты нашел в нем потайное место и вытащил из него пятьдесят тысяч, может быть, и больше, но пятьдесят тысяч уж точно.

Я не хочу обманывать тебя, сказав, что я точно знаю, что произошло потом. Все, что я знаю, это то, что те пятьдесят тысяч жгли твои руки, как раскаленная плита. Тебе нужно было найти местечко, куда запрятать те деньги. Ты опасался, что кто-нибудь отберет у тебя все эти пятьдесят тысяч до того, как ты покинешь Сан-Франциско. Поэтому ты пошел в магазин по продаже фотоматериалов. Ты купил фотоаппарат, и это стало предлогом для того, чтобы купить и фотобумагу. Ты раскрыл коробку с пакетом фотобумаги и несколько ее листов бросил на пол. Затем вместо тех листов ты вложил в пакет пятьдесят тысяч и попросил Кизаразу отправить твою покупку в твой офис в Лос-Анджелесе. Ты посчитал, что никто не додумается открыть твою коробку с фотобумагой.

Но потом кто-то перехитрил тебя. Это и было слабым местом во всей твоей затее. У тебя не было достаточно времени, чтобы замести свои следы. Поэтому кто-то напал на твой след и уже не отступал от тебя.

Очевидно, тот человек направил за тобой некую даму, которая зашла вслед за тобой в магазин фотоматериалов. Этой парочке удалось потом вскрыть пакет и вытащить деньги, но, возможно, они сделали это еще тогда, когда твой пакет был в магазине, и я не оставлю того япошку вне подозрений, пока не оставлю.

— Насколько я понимаю, — заметил я, — именно из-за всего этого меня и обвиняют в совершении убийства.

— Все это способствует обвинению.

— Вчера, — напомнил я, — вы решили, что с моей стороны это было типичное надувательство и что вся эта сценка в магазине фотоматериалов была сплошным обманом. Что заставило вас изменить свое решение?

— Я скажу, что заставило меня изменить свое решение, — пообещал Селлерс, — мы перекрыли все почтовые отделения здесь, включая экспресс-почту, чтобы выяснить, направлялись ли еще какие-нибудь пакеты в твой адресуй как ты думаешь, что мы выяснили?

— Что же?

— Мы выяснили многое, — заявил Селлерс, — мы выяснили, что ты послал по почте самому себе пакет с книгами и карточками. И знаешь, что мы решили? Мы решили, что эти книги и карточки ты взял из сундука Даунера.

— У вас есть какие-либо доказательства этому? — спросил я.

— Мы подходим к этому, — ответил Селлерс, — не торопи меня. Дай немного времени. Есть еще нечто такое, что мы выяснили, чего ты не знаешь. Мы разыскали столяра-краснодеревщика, которого нанял Даунер, чтобы тот сделал тайник в его сундуке. Эта небольшая информация потрясла тебя, не так ли, Коротышка?

Парень не станет оборудовать тайник в сундуке, если не намерен что-то спрятать в нем. Поэтому мы твердо уверены, что что-то было спрятано в сундуке Даунера. И зная о том, что мы ищем, мы знаем, что было в сундуке — пятьдесят тысяч наличными. Поскольку нам известно, что Даунер заполучил твой сундук, то мы твердо уверены в том, что у тебя оказался сундук Даунера. Те карточки исписаны, вероятно, рукой Даунера. Над этим сейчас работает самый лучший в Калифорнии эксперт по почеркам. Если окажется, что карточки действительно исписаны Даунером, то это напрямую свяжет тебя с Даунером и с исчезнувшим сундуком, это также установит прямую связь между тобой и исчезнувшими пятьюдесятью тысячами долларов и, наконец, между тобой и совершенным убийством.

Я не думаю, что ты намеревался отправиться в Лос-Анджелес с пятьюдесятью тысячами баксов в кармане. Полагаю, что ты планировал заключить сделку со страховой компанией, чтобы получить вознаграждение. Я же говорил тебе, чтобы ты не касался этого дела. Я же предупреждал тебя, что собираюсь сам заняться им, но ты же меня не послушал. Ты решил делать все по-своему. А теперь ты по уши погряз в деле об убийстве Даунера.

Лично я не думаю, что Даунера убил ты. Не думаю, что на это у тебя хватит мужества.

Я собираюсь представить тебе одну возможность — дать тебе еще один шанс. Начинай говорить, выложи все начистоту, расскажи все, как было, и если я посчитаю, что ты рассказал правду, то мы еще подумаем, стоит ли официально предъявлять тебе обвинение в совершении убийства. Я пока считаю, что убийство совершил кто-то другой, но я могу поставить десять против одного, что ты прикарманил пятьдесят тысяч баксов.

Инспектор Хобарт не произносил ни слова. Он сидел, не спуская с меня глаз, следя за каждым моим движением.

— Что если вы на время перестанете считать меня козлом отпущения, — предложил я, — чтобы начать деловой разговор.

— Никто не считает тебя козлом отпущения, — возразил Селлерс, но после многозначительной паузы добавил, — пока.

Полностью проигнорировав его слова, я сказал:

— Вы раскрыли то дело с кражей ста тысяч баксов из бронированного пикапа. Но почему-то у вас на руках оказались только пятьдесят тысяч. Сам грабитель говорит, что вы взяли все сто тысяч. Это ставит вас в опасное положение. Теперь вы стараетесь доказать, что тот парень — лжец, а также то, что вы взяли только пятьдесят тысяч.

Единственный способ доказать это заключается в том, чтобы разыскать того человека, который прихватил вторые пятьдесят тысяч. Только тогда вы сможете заставить Бэксли взять свои слова обратно.

— Давай, давай, продолжай говорить, — предложил Селлерс, — мне всегда нравится, когда ты говоришь. Всякий раз, когда я слушаю тебя, я возбуждаюсь, но тем не менее я все равно люблю тебя слушать. Это можно сравнить с приемом наркотиков.

— Черта с два вы возбуждаетесь, — возразил я, — точнее будет сказать, что каждый раз, когда вы прислушиваетесь ко мне, вам удается выкручиваться из тяжелого положения.

— Ты всегда использовал меня для того, чтобы получить то, чего тебе хочется, — заявил Селлерс.

— И я всегда давал вам то, чего вам хочется, — в свою очередь заявил я.

— Ладно, продолжай, — сказал Селлерс, — у меня есть и другие дела, кроме того, чтобы спорить с тобой.

— Если то, что вы заявляете, является правдой, — предположил я, — то Херберт Бэксли и Стэндли Даунер организовали кражу ста тысяч баксов из того бронированного пикапа. Правильно?

— Правильно.

— Хорошо, каким образом они разузнали, что именно им надо было грабить? Как они узнали, что именно в том пикапе находились деньги, и как они узнали, что в нем было сто тысяч баксов в тысячных купюрах?

— Они могли получить наводку. Но они также могли действовать и вслепую.

— Единственная возможность для вас спасти свою шкуру, — заявил я Селлерсу, — заключается в том, чтобы доказать, что Стэндли Даунер был вторым партнером в грабеже бронированного пикапа. Даже если вы предъявите пятьдесят тысяч баксов и скажете, что взяли их у Даунера или у меня, то вас засмеют. Все подумают, что вы раньше их где-то запрятали, а затем выдумали неплохую басню, которая помогла бы вам выбраться из затруднений, когда ситуация вокруг вас явно осложнилась.

— Ты лучше думай о том, как спасти свою шкуру, — огрызнулся Селлерс, — а о своей я сам побеспокоюсь.

— Если ваше предположение правильно, то у Бэксли и Даунера было достаточно времени, чтобы разделить поровну награбленные деньги. Следовательно, Даунер знал, что вы задержали Бэксли и, опасаясь, что тот проговорится обо всем, схватил свои пятьдесят тысяч и поспешил удрать.

— Пока ты ничего нового не сказал, — пробурчал Селлерс.

— Далее, еще раз допустим, что ваши выводы являются правильными, — продолжал я, — я вновь задаю вопрос — каким образом они узнали, что те сто тысяч баксов должны были быть именно в том пикапе, а также, почему они знали о том, что пикап будет именно в том месте, где его можно будет ограбить?

— Ты попусту теряешь время, — заметил Селлерс, — ты раньше уже задавал эти вопросы.

— Нет, не теряю, — возразил я, — вы говорили, что обнаружили тайник, встроенный в дорожный сундук Даунера. Следовательно, Даунер сначала приобрел сундук и только после этого запланировал завладеть тем, что он хотел положить в тайник в сундуке — а именно, пятьюдесятью славными новыми тысячными купюрами. Он задумал всю операцию задолго до того, как в этот бронированный пикап попали деньги.

Селлерс нахмурился и бросил быстрый взгляд на инспектора Хобарта.

Не отводя от меня глаз, Хобарт заявил:

— Селлерс, а в его рассуждениях что-то есть.

— Ладно, — согласился Селлерс, обращаясь ко мне, — продолжай, Коротышка. Можешь заговорить нас до потери сознания. Я выслушаю тебя. Когда ты закончишь свою болтовню, ты должен — это будет в твоих интересах — прояснить ситуацию с пятьюдесятью тысячами баксов. В противном случае тебе придется отсидеть за решеткой очень, очень долгий срок.

— План был задуман неплохой, — продолжал я, — и Даунер был в курсе дела с самого начала. Даунер знал, что некий частный детектив собирается выслеживать его, поскольку его жена, она же Хейзл Клюн, если вы предпочитаете это имя, консультировалась по этому поводу с тем детективом. Даунер знал, что Хейзл известно о тайнике. Следовательно, держать там деньги было более небезопасно, поэтому Даунер решил держать деньги непосредственно при себе.

Даунер отправился в Сан-Франциско. Он хотел, чтобы все решили, что он потерял пятьдесят тысяч. Поэтому он преднамеренно завладел моим сундуком. Уловка удалась. Это был трюк, проделанный Даунером. Он ввел в заблуждение вас, он ввел в заблуждение всех, за исключением одного человека.

— Кого именно? — спросил Селлерс, нахмурившись.

— За исключением убийцы. Вот теперь, Селлерс, если вы хотите выбраться из дерьма, вам необходимо всего лишь доказать, что у Бэксли был партнер. Тем самым, вы чистым выбираетесь из дерьма.

Селлерс принялся усиленно потирать челюсть пальцами левой руки.

— Фрэнк, — обратился инспектор Хобарт к Селлерсу, — а парень прав. Ты выберешься из черт-те чего, если сможешь доказать, что у Бэксли был партнер. Да у меня тоже все будет в порядке, если я найду убийцу.

— Ты уже нашел его, — заявил Селлерс.

— Возможно, что нашел, но, возможно, что и не нашел, — возразил Хобарт.

— Ты можешь задержать его по подозрению, — предложил Селлерс.

Хобарт покачал головой.

— В качестве физического свидетеля, вот и все.

— Я за то, чтобы созвать прессу, — снова предложил Селлерс, — я бы арестовал его по подозрению в убийстве.

Хобарт подумал немного, потом сказал:

— Мне это не нравится, но если это поможет тебе лично, то можно пойти и на это.

— В комнате, в которой был убит Даунер, — обратился я к инспектору Хобарту, — должно быть, есть улики.

— Ты только послушай его, — усмехнулся Селлерс, — он объясняет тебе, как следует проводить расследование убийства.

Инспектор жестом попросил Селлерса помолчать.

— Лэм, какие еще улики? — спросил он.

— Парень был убит ударом ножа в спину, — напомнил я.

— Совершенно верно.

— Он упал лицом вперед.

— Правильно.

— Если кто-то с силой прижал Даунера, он едва ли смог повернуться лицом к нападающему, — предположил я.

— Возможно, Даунер не знал, что в комнате находится кто-то еще, помимо него, — высказался Селлерс.

— Возможно, — не стал возражать я. Инспектор Хобарт, казалось, заинтересовался моими рассуждениями.

— Давай, продолжай, — обратился он ко мне, — как ты думаешь, что же там произошло?

— Даунер был убит в тот самый момент, — заявил я, — когда он только-только открыл крышку сундука.

— Зачем же он открывал сундук, когда он знал, что это был не его сундук? — усомнился инспектор Хобарт.

— Именно на это я и обращаю ваше внимание, — заметил я, — почему вы решили, что это не он поменял сундуки? Почему он был убит в тот момент, когда стало очевидно, что кто-то другой поменял сундуки?

— У тебя есть ответ на этот вопрос? — поинтересовался Хобарт.

— Возможно, и есть, — уклончиво ответил я.

— Сейчас ты находишься в Сан-Франциско, — заявил Хобарт, — возможность выбраться отсюда, если ты вообще сможешь выбраться отсюда, хотя бы немного сохранив свою шкуру, в значительной мере зависит от того, в какой степени ты будешь сотрудничать с полицией Сан-Франциско.

— Это зависит от того, что вы понимаете под сотрудничеством, — уточнил я.

— Когда мы идем на сотрудничество, — пояснил Хобарт, — то это означает, что обе стороны обязаны работать честно.

— Присматривай за ним, — предупредил Селлерс, — он — настоящий хитроумный шельмец. Если ты предоставишь ему шанс, то он обмишулит тебя.

— Давайте допустим, — предложил я, — что Стендли Даунер заказал специальный дорожный сундук с тайником. Он хотел использовать этот тайник для того, чтобы спрятать в нем пятьдесят славных новых тысячедолларовых купюр. А теперь вопрос, где же он хотел заполучить эти купюры?

— Продолжай, умник, — заявил Селлерс, — ты выкладываешь нам свою байку. Мы послушаем, у нас много времени. Скажи нам, так где же он надеялся заполучить пятьдесят тысячедолларовых купюр?

— Он надеялся кое-кого ограбить, — пояснил я.

— Ограбить кого?

— Партнера Бэксли.

— Партнера Бэксли! — воскликнул Селлерс. — О чем ты болтаешь? Ведь партнером Бэксли был сам Даунер.

— Почему вы так решили?

— Буквально все указывает на это. Тот факт, что Бэксли запаниковал и позвонил Хейзл Даунер и.., когда он узнал, что мы следим за ним буквально вплотную…

Голос Селлерса, такой уверенный поначалу, стал постепенно терять свою твердость и, наконец, вообще замолк.

— Вот именно, — заявил я, — вы совершили ошибку, которую не должен делать детектив. Вы начали вести дело с предположения и затем пытались манипулировать уликами, чтобы поддержать это предположение.

— Ладно, — недовольно согласился Селлерс, — а что решил ты?

— Я решил, — пояснил я, « — что Бэксли на самом деле вел себя гораздо более хитроумно, чем это думали вы.

— Давай, продолжай.

— Бэксли и его партнер знали, что Даунер был опасным человеком, что ему было известно об их делах. Когда Бэксли обнаружил, что находится под вашей слежкой, он преднамеренно вывел вас на Хейзл Даунер. Он использовал ее, чтобы отвлечь ваше внимание от его действительного партнера.

— Хорошо, Коротышка, — сказал Селлерс, стараясь показаться развязным, — твои байки я слушаю внимательно. Так кто же был партнером Бэксли?

— Я не знаю.

Лицо Селлерса стало краснеть.

— Ты хочешь сказать, что водил нас вокруг да около только для того, чтобы заявить, что не знаешь, куда идешь?

Я покачал головой.

— Я знаю, кого я подозреваю.

— Кого же?

— Дувра К.Инмана, владельца ресторана “Обед до отвала”. Я только было принялся разрабатывать его, как вмешались вы и сломали к черту всю мою игру.

— Какое отношение к этому имеет ресторан “Обед до отвала”? — спросил он.

— С самого начала в вашем распоряжении была вся информация. Вы просто не захотели подумать, как следует. Вы совершили ошибку, позволив, чтобы вас повели по ложному следу, а также…

— Хватит дудеть все ту же старую песню, — взорвался Селлерс, — я уже настолько наслышался ее, что меня просто тошнит от нее. Хватит упоминать о моих ошибках. Ты слышишь меня, умник? Почему ты решил, что Инман был тот человек, у которого были те деньги?

— Потому, — объяснил я, — что Бэксли зашел в ресторан, заказал там пару сэндвичей и попросил положить их в бумажный пакет. Потом он присел, спокойно съел сэндвичи, а бумажный пакет положил в мусорную корзину. Как вы думаете, зачем он сделал это?

— Потому, что он обнаружил за собой нашу слежку.

Я с сомнением покачал головой и сказал:

— Он обнаружил за собой вашу слежку только после того, как отъехал от ресторана. Все до этого момента он делал по плану.

— Но тогда почему он сначала положил сэндвичи в пакет и только потом съел их, вытащив из пакета?

— Ему нужен был бумажный пакет для того, чтобы, вложив в него пятьдесят тысяч, принадлежавших его партнеру по грабежу, положить его в мусорную корзину, откуда его партнер смог бы забрать его себе. Бэксли проделал всю эту операцию под самым вашим носом, а вы оказались слишком тупыми, чтобы заметить это. Когда вы заграбастали Бэксли, он стал утверждать, что вы изъяли у него все сто тысяч баксов: ведь он должен был дать партнеру время, чтобы успеть забрать свою долю и спрятать ее в безопасном месте.

— Какого черта ты болтаешь? — спросил Селлерс, но в его голосе отчетливо слышалась паническая нотка.

— Давайте посмотрим на то, что произошло, следующим образом, — предложил я. — Если Бэксли заказал те сэндвичи на вынос, он бы и вынес их наружу при условии, что не видел вас и не запаниковал. Если бы он тогда увидел вас и запаниковал, то он не стал бы есть те сэндвичи. Он просто надкусил бы их и выбросил. Однако он спокойно вышел из ресторана, присел на скамейку и совершенно невозмутимо съел сэндвичи. Затем он выбросил бумажный пакет в мусорную корзину, вытер руки бумажной салфеткой, сел в машину и отъехал от ресторана. Только тогда он заприметил вас и решил подставить Даунера в качестве приманки для вас.

Поставьте себя на место Бэксли. Предположим, вы набираете номер в кабине телефона-автомата и, оглянувшись случайно назад, увидели полицейских, наблюдавших за вами. Не забывайте, что вы — стреляный воробей. Вы уже дважды отсидели срок за решеткой. Разве вы бросите телефонную трубку, выскочите из кабинки телефона-автомата, прыгнете в свою машину и попытаетесь удрать от полицейской машины с ее мощной стартовой скоростью?