Дональд Лэм и Берта Кул (№20) - Содержанки по своей воле не уходят

Ей и не нужно было пытаться. У нее был такой наряд, что было совершенно невозможно устоять и не наблюдать за ее бедрами.

Я уселся в своем кабинете за письменным столом и стал бессмысленно водить карандашом по листку бумаги.

Примерно через минуты полторы дверь распахнул сержант Селлерс. Из-за его плеча с опаской выглядывала Берта.

— Где твой парень? — спросил Селлерс.

— Какой парень?

— Твой клиент.

— О, у меня с ним ничего не получилось, — пояснил я. — Тот парень приходил ко мне, чтобы я помог ему добиться возвращения небольшого денежного долга.

— Дональд, — возразила Берта, — ты не должен отказываться даже от такой малозначительной работы. Сколько раз я повторяла тебе, что даже такие маленькие дела могут приносить деньги.

— Но только не это дело, — продолжал настаивать я. — Ему были должны всего сто двадцать пять долларов, и он не знал, где проживает его должник. Сначала нам нужно было бы потратиться на то, чтобы разыскать должника, а потом уже мы могли рассчитывать на какие-то мелкие деньги.

— Мы могли бы, по крайней мере, хотя бы познакомиться с этим делом, — заметила Берта. — В подобных делах можно рассчитывать на пятьдесят процентов комиссионных и…

— Он заявил, что может поступиться не более чем двадцатью пятью долларами. Тогда я предложил ему убираться отсюда.

Берта тяжело вздохнула.

— Вы только представьте себе, как в нынешние времена все эти подонки стараются обжулить вас! Селлерс оглядел все вокруг.

— Где твоя секретарша?

Я мотнул головой в сторону коридора.

— Там, в конце коридора, насколько мне известно. А что? Она нужна вам?

— Нет, — ответил Селлерс. — Я просто проверяю.

Он выхватил влажную сигару изо рта и бросил ее в мою пепельницу. Я не возражал, поскольку запах увлажненного табака несколько перебил аромат духов, оставшийся после визита Хейзл Даунер. Запах духов был в достаточной степени нейтрализован запахом сигары, чтобы Селлерс смог что-то почувствовать, но я заметил, как подозрительно принюхивалась Берта, когда Селлерс распахнул перед ней дверь моего кабинета.

— Ладно, Фрэнк, — заявила Берта Кул, — ты же знаешь, что мы не будем пытаться пойти напролом вопреки твоей воле.

— Ты-то не будешь, — согласился Селлерс, — но что касается этого парня, то в нем я не уверен.

— Послушайте, сержант, — вмешался я в их разговор, — если в этом деле речь идет о пятидесяти тысячах долларов, почему бы вам не подсказать ей, чтобы она пришла к нам и поговорила с нами, а мы посмотрим, что она могла бы сказать. Мы могли бы помочь вам.

— С одной стороны, вы могли бы, но с другой — нет, — отметил Селлерс, — если ты каким-то образом связан с ней, то она уже будет твоим клиентом и ты будешь представлять ее интересы.

— Хорошо, а в чем заключаются ее интересы?

— В том, чтобы убраться подобру-поздорову с пятьюдесятью тысячами баксов.

Я с сомнением покачал головой и заявил:

— Это не так, поскольку поиском этих денег вовсю занимается полиция. Мы бы могли помочь ей совершить сделку с полицией. Возможно, владельцы бронированного пикапа в качестве вознаграждения смогли бы выдать нам пять тысяч баксов. Тогда вы, в полиции, смогли бы вздохнуть с облегчением, а она оказалась бы вне опасности.

— Когда мне потребуется твоя помощь, я дам тебе знать, — пообещал Селлерс.

— Ладно, но только не кипятитесь, — посоветовал я. — А почему это в том бронированном пикапе была сотня тысячедолларовых купюр?

— Деньги были заказаны Национальным профобъединением торгового флота. Они сказали нам, что деньги были затребованы неким вкладчиком. На этом они поставили точку и более ни о чем не распространялись. Мы полагаем, что все это дело имеет отношение к какой-то букмекерской афере, но не можем доказать это. Во всяком случае, деньги были в пикапе, а теперь их там нет… У тебя есть какие-нибудь идеи насчет этого?

— Таких, каких бы вам хотелось, нет, — признался я. — Или вы уже сейчас обращаетесь к моей помощи?

— Иди к черту, — буркнул Селлерс и вышел из кабинета.

Берта подождала, пока за ним закроется дверь, и затем сказала:

— Дональд, не обращайся так с сержантом Селлерсом. Ты намеренно старался вывести его из терпения.

— Ну и что? — возразил я. — Мы тут валяем дурака с целыми пятьюдесятью тысячами, пока сержант Селлерс влип в этом деле в настоящее дерьмо. Предположим, мы сможем разобраться со всем этим делом, разыщем пятьдесят тысяч для страховой компании и отрежем для себя порядочный кусок пирога…

На какое-то мгновение глаза Берты зажглись алчным огоньком, но затем она недоверчиво покачала головой.

— Мы не сможем сделать это.

— Почему?

— Потому, что они тут же пригвоздят нас на месте, вот почему.

— За что?

— За соучастие в уголовном преступлении, за то, что мы станем сообщниками преступников после того, как они совершили ограбление, и…

— Ты собираешься читать мне лекцию по проблемам законодательства? — прервал я ее.

— Ты чертовски прав, — подтвердила она, — я напоминаю тебе об азбучных истинах уголовного законодательства.

— Берта, я и без тебя кое-что знаю об уголовном законодательстве, — напомнил я ей. — Предположим Селлерс напал на ложный след. Предположим, тот парень Бэксли всего лишь хотел добиться любовного свидания с этой девицей, но предположим, она кое-что знает о нем. Предположим, что, если мы обласкаем ее, она сообщит нам кое-какую информацию?

Берта внимательно выслушала меня, затем вновь покачала головой, но на этот раз не столь решительно.

— Сержант Селлерс не может решать за нас, что нам делать и что нам не надо делать, — продолжал я уговаривать Берту. — Он придерживается только одной версии, вот и все. Но чем он может подкрепить ее? Ничем, не считая телефонного номера.

— Но за ним стоит все управление полиции, — возразила Берта. — Когда ты начнешь путаться с этими ребятами, они могут стать очень жесткими.

— А я и не собираюсь путаться с ними, — заявил я.

— Хорошо, что ты намерен делать?

— Заниматься собственным бизнесом только так, как я хочу, — пояснил я ей.

Раздосадованная Берта с треском захлопнула за собой дверь.

Я подождал пару минут, затем открыл дверь и вышел в коридор.

У лифта стоял сержант Селлерс.

— В чем дело, сержант? — спросил я. — Лифты объявили забастовку?

— Нет, совсем не то, — ответил Селлерс, — я просто стараюсь не спускать с тебя глаз, умник. Мне что-то не нравится какой-то особый блеск в твоем взгляде. Куда это ты направляешься?

— Прямиком в туалет, — объяснил я, позвякивая ключами. — Хотите присоединиться?

— Иди к черту, — рявкнул он.

Я двинулся в самый конец коридора. Сержант проводил меня взглядом. Я сделал вид, что самым тщательным образом вставляю ключ в замочную скважину, а тем временем тихонько постучал условным стуком по панели двери. Я услыхал, как изнутри двинулась щеколда. Дверь немного приоткрылась, и испуганный голос Элси Брэнд спросил:

— Дональд?

— О'кей, малышка, встань в сторону, — ответил я и протиснулся в помещение. Закрыв за собой дверь, я задвинул щеколду.

— Ну и ну, я просто в восторге от всего этого, — заявила Хейзл Даунер.

— А что вам не нравится во всем этом? — поинтересовался я.

— Обстановка в этом заведении.

— У меня не было времени поменять ее, — пояснил я. — А теперь послушайте меня. Дело ваше дрянь. В коридоре — весь ожидание — торчит сержант Селлерс из управления полиции.

— Так, так, — сказала Хейзл Даунер, — какое он имеет право преследовать меня? Я ничего такого не сделала.

Элси Брэнд смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Ладно, — обратился я к Хейзл, — чего вы хотите от меня?

Она внимательно осмотрела мою фигуру.

— Я хотела бы получить некоторую помощь, но только не в этом помещении — и я не знаю, способны ли вы оказать ее мне.

— А почему бы и нет?

— Вы не такой мужчина, каким я вас представляла себе.

— И какого же мужчину вы ожидали увидеть?

— С широкими плечами, с кулачищами боксера, — пояснила она.

— Мистер Лэм предпочитает сражаться не кулаками, а с помощью своих мозгов, — вмешалась Элси, поспешив на мою защиту.

Хейзл Даунер осмотрела помещение мужского туалета и не без сарказма сказала:

— Оно и видно.

— Хорошо, — сказал я ей, — от этой “обстановки” никто не пострадал. Сейчас я выхожу отсюда. Я постараюсь вывести Фрэнка Селлерса на улицу, а вы, девчата, выбирайтесь отсюда. Ты, Элси, возвращайся в наш офис. А Хейзл пусть сама позаботится о себе. Когда вы окажетесь на улице, Хейзл, там вас будет поджидать Фрэнк Селлерс. Вам предстоит немало времени провести в его обществе.

Хейзл Даунер выглядела напуганной.

— Я ничего не знаю о его пятидесяти тысячах, — сказала она. — Этот Бэксли — настоящий гангстер, он стремится к наживе любой ценой. Я даже не знаю, каким образом он смог получить мой телефонный номер.

Я потянулся и зевнул.

— Зачем вы все это мне говорите? Я же вам не понравился, помните?

Она смерила меня взглядом.

— Может быть, вы мне и понравитесь — но при других обстоятельствах и в другой “обстановке”.

— Увы, это та самая “обстановка”, к которой мы вынуждены прибегнуть в настоящий момент. Итак, чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы нашли одного человека.

— Кого?

— Стэндли Даунера?

— Кто такой Стэндли Даунер?

— Этот парень, который удрал с моими деньгами.

— Он ваш родственник?

— Я сказала “да” этому парню.

— Где?

— Перед алтарем.

— И что было потом?

— Я думала, что вы — сообразительный человек, — заметила она.

— Дональд имеет в виду, что случилось с деньгами, — вмешалась вновь Элси.

— Я это и имела в виду, — отрезала Хейзл.

— Где вы взяли деньги? — спросил я.

— Они мне достались от дяди.

— Сколько?

— Шестьдесят тысяч.

— После уплаты налогов?

— После уплаты налогов и выплаты гонорара адвокатам. Это то, что досталось мне за вычетом.

— Это можно доказать?

— Конечно. Есть же стенограмма судебного заседания.

— Она будет проверяться, — предупредил я ее. Хейзл прикусила губу.

— Так, — заметил я, — что-то у вас не совсем получается, как надо бы?

— Стенограммы судебного заседания не существует. Мой дядя был из тех, кого зовут неисправимыми индивидуалистами. Он вел свой бизнес на основе наличных денег. Он обходил закон о подоходном налоге. Он держал шестьдесят тысяч в своем личном сейфе, который он арендовал в банке. Когда он почувствовал, что наступают его последние дни, он послал за мной.

— И тогда вам остается только сказать, — предложил я, — что те шестьдесят тысяч были в тысячных купюрах, а также то, что он передал эти деньги вам.

— Именно так все и произошло.

— И вы не посмели положить эти деньги на свой счет в банке, поскольку ребята из налогового ведомства наверняка захотели бы узнать, откуда у вас эти деньги. Поэтому вы где-то спрятали их, а потом вышли замуж за Стэндли Даунера. И Даунер все удивлялся, откуда у вас такие деньги, но вы ничего не сказали ему об этом. Тогда он изловчился и, в конце концов, нашел, где вы спрятали деньги, забрал их и исчез.

— Совершенно верно.

— Поэтому, — продолжал я, — вы захотели, чтобы я нашел его. Теперь послушайте. Если вы лжете и эти деньги являются вашей долей результата ограбления бронированного пикапа, то, разыскав Стэндли Даунера с вашими деньгами и возвратив их вам, я отправлюсь в тюрьму, как соучастник преступления после его совершения, и буду в заключении примерно лет пятнадцать. С другой стороны, если ваш рассказ правдив и я разыщу ваши деньги, то я буду соучастником преступления, а именно буду способствовать сокрытию денег от налогообложения. В этом случае мне грозит, по крайней мере, лет пять тюрьмы. О нет, благодарю вас, я не хочу ни того, ни другого.

— Одну минутку, — перебила она меня, — я готова выложить все начистоту.

— Валяйте.

— Вы находите моего мужа и деньги, а затем я уже докажу, что имею право на эти деньги.

— Но когда я найду Стэндли Даунера, что именно помешает ему послать нас подальше?

— Этому помешаю я сама.

— Каким образом?

— У меня есть кое-что в отношении него.

— Это дополняет изумительную картину, — заметил я, — получается полный набор: шантаж, уклонение от уплаты налогов и, наконец, участие в преступлении. Все это мне совсем не нравится.

— Вы будете получать пятьдесят баксов в день, а также премиальные, в зависимости от того, что я получу обратно.

— Какого размера премиальные?

— Это зависит от того, как долго вы будете заниматься этим делом.

— Двадцать процентов.

— Хорошо, пусть будет двадцать процентов. На меня умоляюще посмотрела Элси Брэнд.

Ее глаза просили меня не впутываться во все это дело.

— Нам потребуются деньги на текущие расходы, — предупредил я Хейзл.

— Сколько?

— Тысяча долларов.

— Вы с ума сошли? У меня нет таких денег.

— А сколько у вас есть?

— Пять сотен до последнего цента, вот и все, что есть у меня.

— Где?

Хейзл Даунер поставила ногу на один из писсуаров, приподняла юбку и вытащила пластиковый конверт из-под самого верха чулка. Раскрыв конверт, она вытянула из него пять стодолларовых купюр.

— У вас были трудности при обмене?

— При обмене чего?

— Тысячедолларовой купюры?

— Пошли вы к черту, — возмутилась Хейзл, — вы берете эти деньги или нет?

— Разрешите мне сказать вам кое-что, сестренка, — обратился я к ней. — Если вы имеете отношение к ограблению того бронированного пикапа, то я намерен сдать вас полиции. Если вы сейчас лжете мне, то я также выдам вас. Если вы говорите мне правду, то я разыщу Стэндли Даунера.

— Достаточно справедливо, — согласилась Хейзл, — найдите его и тогда мы поговорим, как деловые люди. Но вы должны найти его до того, как он истратит все деньги.

— Как давно он исчез?

— Неделю назад.

— У вас есть его фотография? Она раскрыла сумочку, вытащила из нее бумажник, из него достала фотографию и передала мне.

— Какие у него волосы?

— Темные.

— Глаза?

— Темно-синие.

— Вес?

— Семьдесят семь килограмм.

— Рост?

— Сто восемьдесят три сантиметра.

— Возраст?

— Двадцать девять.

— Характер?

— Неуравновешенный.

— Эмоциональный?

— Да.

— Вы раньше были замужем? — спросил я.

— Если это имеет значение для вашего бизнеса, то да.

— Сколько раз?

— Дважды.

— Ну вы та еще штучка! — не удержался я, оглядывая ее.

— В самом деле? — притворно удивилась она, быстро проводя рукой вдоль своей фигуры сверху вниз. — Спасибо вам, мистер Лэм, за то, что вы надоумили меня, а я-то этого раньше и не замечала.

— У нас нет времени для взаимных подначек или сарказма, — предупредил я ее, — но вы действительно штучка, причем красивая.

— Ладно, пусть я буду в ваших глазах красивой штучкой, ну и что из этого?

— Ваш муж не стал бы покидать вас, если бы на его горизонте не появилось нечто чрезвычайно привлекательное. Кто она была?

— А разве той суммы денег было недостаточно, чтобы сбежать с ними от меня? Я покачал головой.

— Перестаньте увиливать. Кто эта другая женщина?

— Эвелин Эллис.

— А теперь, — убежденно заявил я, — если вы скажете, что Эвелин работает в ресторане “Обед до отвала”, то тогда считайте, что я уже все слышал.

— Но она в самом деле там работает, — подтвердила Хейзл, — именно там ее и встретил мой муж. Я положил пятьсот долларов в карман.

— О'кей, — заявил я, — можно сказать, что с этого момента я действительно влез в это дело. Элси Брэнд ухватилась за мою руку.

— Дональд, прошу тебя, пожалуйста, не надо.

— Элси, не беспокойся, это всего лишь профессиональный риск.

Хейзл Даунер тут же с подозрением посмотрела на нас.

— О каком риске вы говорите? О чем вы там договариваетесь, втайне от меня?

— Не обращайте внимания на нас. Это сугубо наше личное дело. Лучше опишите мне Эвелин.

— Рыжеволосая, большие с невинным взглядом голубые глаза, двадцать три года, пятьдесят три килограмма; размеры — тридцать шесть, двадцать четыре, тридцать шесть.

— Что же у нее есть такое, чего нет у вас?

— Она не просила меня присутствовать, когда мой муж знакомился с ее достоинствами и недостатками.

— Но вам, кажется, очень хорошо известны размеры ее фигуры.

— А почему бы и нет? О ней все было подробно опубликовано, когда в прошлом году на конвенции всеамериканского объединения торговцев скобяных изделий она была избрана “Мисс Скобяные изделия Америки”.

— А какое отношение она имела к продаже скобяных изделий?

— Непосредственно скобяными изделиями она не занималась. Она работала бухгалтером в одной компании по импорту товаров.

— А почему она стала работать официанткой в придорожном ресторане, обслуживая сидящих в машинах водителей?

— Это случилось уже после работы в компании. Она стремилась выйти на солидных мужчин, которые имели или могли иметь большие деньги. Она нашла Стэндли. Сейчас она уже не работает в ресторане.

— Вы догадываетесь, где они могут быть сейчас?

— Если бы догадывалась, не платила бы вам деньги.

— Что мне следует делать, если я обнаружу их?

— Просто сообщите мне об этом. Я повернулся к Элси.

— После того, как я выйду отсюда, оставайтесь здесь минуты три. — распорядился я. — Слегка приоткрой дверь и в щель посмотри, есть ли кто-нибудь в коридоре. Если там никого не будет, все будет спокойно, то возвращайся в офис. На расспросы Берты не обращай никакого внимания, будь нема, как рыба.

Отвернувшись от Элси, я вновь обратился к Хейзл Даунер.

— Выходите отсюда вслед за Элси, — заявил я, — на лифте спускайтесь на первый этаж. На улице идите до большого универсального магазина. Он в одном квартала от нашего здания. В том магазине у женского туалета два входа. Войдите в одну дверь, а выходите из другой. Удостоверьтесь, что за вами никто не следит.

Ежедневно в полдень выходите из вашей квартиры. Постарайтесь делать так, чтобы за вами никто не следовал. Заходите в будку платного телефона-автомата и звоните Элси в мой офис. Постарайтесь сделать ваш голос настолько резким, насколько это возможно. Скажите, что это Абигейл Смит, но при этом подскажите Элси, что гласные в ее фамилии “Смит” пишутся, как “уай” и “е” на конце. Спросите Элси, где же находится тот бездельник, ставший вашим мужем, которого я должен разыскать для вас.

Элси объяснит вам, где вы сможете встретиться со мной, если у меня будут для вас новости. Когда будете набирать мой телефонный номер, убедитесь, что никто не следит за вами в этот момент. Вам все понятно?

Хейзл согласно кивнула. Я открыл дверь и вышел в коридор. Навстречу мне шел сержант Селлерс, уже одолевший половину коридора.

— Что-то ты слишком долго задержался в туалете, — с ноткой подозрения в голосе заявил Селлерс.

— Но это же за счет рабочего времени фирмы Берты, — уточнил я, — только таким образом я могу расквитаться с ней. Очень тронут вашей заинтересованностью в том, чем я занимаюсь. Спасибо.

— Куда ты теперь направляешься?

— На улицу.

— Я пойду с тобой.

— Какие могут быть разговоры, конечно, пойдемте.

Он спустился вниз на лифте вместе со мной.

— Я не позволю тебе пускаться на хитрости, — заявил Селлерс. — Запомни, умник, я намерен разобраться с этим делом без чьей-то помощи. Ты меня понял? Я намерен расколоть это дело без чьей-то помощи.

— Вот и прекрасно, — отметил я.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то помогал мне.

— Не сомневаюсь в этом, — заверил я Селлерса. — В ярком лексиконе юности слово “неудача” отсутствует.

— Что это такое, черт побери, лексикон? — удивился Селлерс.

— Это — из греческого словарного запаса, — пояснил я.

— В один прекрасный день, — пообещал сержант Селлерс, — тебе не избежать хорошей взбучки.

— Мне уже доставалось, как следует.

— На этот раз тебе будет намного хуже. Я заметил, как Селлерс бросил взгляд на табачный киоск.

— Пойдемте со мной немного дальше, — предложил я. — В этом же квартале в другом табачном киоске сигары продает весьма симпатичная блондинка. Хочу купить у нее коробку сигар. Парочку подарю вам.

— Ох, уж эти твои женщины, — вздохнул Селлерс.

— Ох, уж эти ваши сигары, — в тон ему протянул я.

Он пошел вместе со мной. Я купил коробку сигар. Половину содержимого коробки я отдал Селлерсу. Мне очень не хотелось заниматься подобным благодеянием, но я не мог позволить ему увидеть Хейзл Даунер, когда она вышла из здания. Впрочем, иногда бывает необходимо доставить радость и другому парню.

Глава 2

Юристконсультом по вопросам общественных отношений Национальной Ассоциации торговцев скобяными изделиями был Джаспер Диггс Кэлун. В его обязанности входила организация рекламы Ассоциации. Все в его офисе настраивало посетителя на то, что он вступал в помещение, в котором властвует динамичная личность.

У хорошенькой секретарши, чьи привлекательные формы не скрывала тесно облегающая фигуру одежда, на лице было выражение деланной невинности, которое, несомненно, тщательно отрабатывалось. Оно должно было свидетельствовать о том, что она и не догадывается о выставленных напоказ соблазнительных формах.

— Не могли бы вы сказать мне, что именно вы хотели бы обсудить с мистером Кэлуном, мистер Лэм? — спросила она, взглянув на меня своими большими голубыми глазами, в которых светилась наивная невинность.

— Весьма интересную проблему, касающуюся пост-общественных отношений, — пояснил я.

— Пост-общественных отношений?

— Совершенно верно.

— Не могли бы вы объяснить, что именно вы имеете в виду?

— Конечно могу, — заверил я ее, — я могу объяснить это всего лишь несколькими словами.., мистеру Кэлуну.

Я одарил ее самой обаятельной улыбкой, на какую был способен.

Она встала из-за письменного стола и обошла его таким образом, чтобы я смог в полной мере убедиться в том, как тесно одежда облегает сзади ее фигуру. Вне всяких сомнений, я в этом убедился. Она проскользнула через дверь с надписью “Д. Д. Кэлун — личный кабинет” и по прошествии пары минут появилась вновь со словами:

— Мистер Лэм, вы можете войти. Ваш визит не был согласован заранее, но мистер Кэлун постарается передвинуть другие назначенные встречи с тем, чтобы встретиться с вами. Он только что вернулся с обеденного перерыва, и у него на столе целый список намеченных встреч; однако он готов принять вас прямо сейчас.

— Спасибо, — поблагодарил я ее и вошел в кабинет мистера Кэлуна.

Кэлун сидел за письменным столом, слегка наклонившись вперед, во всей его позе так и чувствовался избыток энергии. Его губы были подчеркнуто сжаты в одну тонкую линию. Маленькие усики были аккуратно подстрижены таким образом, чтобы и они носили на себе отпечаток неукротимой решительности, которая, впрочем, имела столь же искусственный вид, как и выражение невинности на лице его секретарши.

Он был широкоплеч, лет ему было чуть больше тридцати. У него были темные волосы, черные брови и острый взгляд серых глаз.

— Мистер Лэм! — воскликнул он, вставая с кресла и стремительно протягивая руку, словно выстреливая ее в поставленную мишень. Я вложил свою руку в его ладонь, но при этом слегка согнул пальцы в кулак, чтобы от его пожатия не вскрикнуть от боли. Могу поклясться, что он собаку съел на регулярном пожимании рук. И в этом проявлялась динамичность его личности.

— Как поживаете, мистер Лэм? Присаживайтесь. Моя секретарша сказала мне, что вы хотели бы обсудить проблему пост-общественных отношений.

— Совершенно верно.

— В чем заключается эта проблема?

— Ваши сотрудники, работающие на ниве общественных отношений, прилагают немало умственных усилий для их совершенствования. Вам удается выступать с потрясающими идеями. Эти идеи используются, но затем о них забывают. Это же непростительная трата ценного умственного материала. Во многих случаях существуют благоприятные возможности для того, чтобы в выгодном направлении использовать по-настоящему действенную рекламу тех вещей, которые могут быть определены в качестве объектов, несущих в себе заряд последствий.

— Например, каких вещей? — спросил он, мучительно пытаясь вникнуть в смысл слов, сказанных мною.

— О, самых разнообразных, — пояснил я, помахав рукой в разные стороны кабинета и при этом мельком поглядывая на фотографии, развешанные на его стенах, — тех самых, которые касаются ваших идей. О, вот это нечто очень интересное. Это же просто обалденная фотография.

Кэлун не мог скрыть зевка.

— Это вы так думаете, — заявил он, — но в нашем бизнесе этих красоток и моделей в купальных костюмах хоть пруд пруди. В нашем бизнесе мы активно используем полураздетых красоток.

— Но зачем вы их используете? — удивился я.

— Послушайте, я слишком занят, чтобы читать вам лекции о бизнесе, занимающемся общественными отношениями. В общих словах, если мы выставляем на продажу что-то, лишенное внешней привлекательности, то мы стараемся привлечь внимание покупателя к нашему продукту с помощью полураздетых красоток.

Именно поэтому новые типы автомобилей фотографируются для рекламы вместе с девицами в купальных костюмах или с хорошенькими моделями в тесно облегающих их бедра юбках и шикарных нейлоновых чулках. Таких девиц у нас можно считать дюжинами. В частности, на той фотографии, которую вы рассматриваете, изображены участницы конкурса на звание “Мисс Скобяные Изделия Америки”. Помимо этого титула победительница конкурса получила приз в тысячу долларов наличными. Конкурс был проведен несколько месяцев назад в Новом Орлеане.

— Все эти красотки на фотографии просто что надо, — заметил я, продолжая рассматривать фотографию.

— Да-а, — согласился он скучным голосом, — они действительно все очень хорошенькие — и что из этого?

— Кто победил на конкурсе?

— Участница за номером шесть, — пояснил он.

— Вот теперь-то возникает вопрос, который будет весьма интересным, — заявил я, — это как раз то, что я имею в виду под проблемой пост-общественных отношений. Могу побиться об заклад, что американская общественность заинтересуется “Участницей За Номером Шесть”. Она же была той самой девицей, которая работала официанткой в каком-то…

— Она работала бухгалтером в одной из компаний, занимающейся импортом товаров, — поправил он меня.

— Совершенно верно, — подтвердил я, — она была бухгалтером. Она обладала незаурядной красотой, но мало кто замечал это. Она занималась скучной работой и затем прослышала о конкурсе на звание королевы Национальной Ассоциации производителей скобяных товаров. Преодолевая прирожденную робость, она напечатала заявку на свое участие в конкурсе. Потом она узнала, что на конкурсе нужно будет появляться в купальнике. Она поколебалась немного и затем решила все же участвовать в конкурсе. Она…

— Вы сказали, что она напечатала заявку, преодолевая прирожденную робость? — перебил он меня.

— Правильно.

— Прирожденная робость свойственна кому угодно, но только не этой бабенке, — поправил он меня, — насколько мне помнится, она была той самой девицей, которая заподозрила, что одна из других красоток, участниц конкурса, подкладывает ватин под свой купальник. Она предложила, чтобы судейство проводилось так, чтобы судьи лично могли убедиться в том, что участницы конкурса не используют искусственные подкладки под купальные костюмы… Моя секретарша может более подробно рассказать вам об этой девице. Сам я не очень хорошо помню детали этого дела. Для меня это был всего лишь еще один очередной конкурс и, честно говоря, они уже порядком надоели.

— Я понимаю вас, — не стал возражать я, — но подумайте о последствиях — именно к этому я и подвожу. Она победила. В связи с этим бурная радость…

— Наличные деньги, — сухо добавил он.

— Ладно, пусть будут наличные деньги. Но наступившая известность, реклама ее имени, шанс показаться в Голливуде… Полагаю, вы обеспечивали проведение в той или иной мере кинопроб?

— О, конечно, — заверил он меня, — именно это и привлекает общественность. Там, на другой стене, помещена фотография, на которой изображен я, вручающий ей чек на тысячу долларов, контракты на кинопробу и на появление по телевизору в качестве “Мисс Скобяные Изделия Америки” в передаче по всем национальным станциям… В наши дни все это является неотъемлемой частью рекламы. Да и газеты предоставят вам место на своих страницах, если они нуждаются в новостях.

Я подошел к другой стене кабинета и стал рассматривать фотографию Джаспера Диггса Кэлуна, старавшегося на снимке не выглядеть поскучневшим, и победительницы конкурса, смотревшей на него томным взглядом. Видимо, она перед самой съемкой на полную мощь вдохнула воздух, и на фотографии она получилась с подавшейся вперед грудью и со втянутым животом. Купальник обтягивал ее тело, как кожица сосиску. Под фотографией была подпись:

«Эвелин Эллйс провозглашается Королевой Конвенции Американских торговцев скобяными товарами”.

— Вы не занимаетесь скобяными товарами? — спросил я Кэлуна.

Он отрицательно покачал головой.

— Я занимаюсь бизнесом в области общественных отношений.

— Мне казалось, что награждение должно было проводиться одним из официальных лиц Ассоциации скобяных товаров.

— Это свидетельствует о том, что вам недоступны все тонкости нашего дела, — нравоучительно заявил он. — Те птицы высокого полета женаты. Их женам не нравится, когда они публично фотографируются с красотками в купальниках.

— А разве вы не женаты?

— Конечно, женат, но это мой бизнес. Моя жена прекрасно все понимает. Я могу показать вам тысячи фотографий, на которых я снят вместе с полуобнаженными красотками.

— В таком случае официальные лица Ассоциации скобяных товаров стараются держаться на расстоянии от Королевы Ассоциации? — спросил я.