— Потом, — пообещал я, — сразу подкрепимся. Мы сели в машину Элси Бренд и когда подъезжали к району, где проживал Брекинридж, я заметил:

— Шикарное местечко он выбрал.

— Знаешь, Дональд, я не хочу идти с тобой. Лучше посижу в машине.

— Ерунда! Ты встретила меня в аэропорту, нам и дальше действовать вместе.

Мы остановились перед роскошным, построенным в испанском стиле домом, по-старомодному обсаженным раскидистыми деревьями, с изумрудными лужайками и широким портиком. Все вокруг навевало атмосферу роскоши и достатка.

Приблизившись к парадному входу, я позвонил.

Дверь открыл сам Брекинридж.

— Рад, весьма рад, — затряс мою руку хозяин особняка. — А это твой секретарь, Элси Бренд? Я говорил с ней по телефону… Но проходите же, Дональд, проходите.

Мне редко оказывали столь теплый прием.

Мы вошли в дом и, проследовав в гостиную, сели.

Брекинридж, однако, не стал садиться, а остановился у камина. Сунув руки в карманы кашемировой спортивной куртки, он внимательно посмотрел на меня:

— Дональд, я так понимаю.., ты довольно импульсивный и скорый на решения молодой человек, который, взявшись за ведение дела, готов пойти на любые крайности ради его выполнения.

— Разве это плохо? — спросил я.

— Это было бы хорошо, — продолжал Брекинридж, — если бы не мешало следовать выработанным нами инструкциям… Да и твоей коллеге, миссис Кук, твоя иступленность не по душе. Я не сужу строго, поскольку понимаю твою мотивацию. Вместе с тем, наше дело пора прекращать, и я сообщил об этом, но ты, в свою очередь, попросил отсрочки до утра. Теперь все в твоих руках, и если мы проиграем, то проиграем благодаря тебя.., с другой стороны, у меня нет к тебе претензий в отношении фактического расследования, следуя твоим настоятельным просьбам.

— Я сожалею, что так поступил.

— Страхованием я занимаюсь достаточно долго, и у меня развилось своего рода шестое чувство в таких вопросах. Я знаю, что в данном и конкретном случае необходимо платить, и мы обязаны поскорее откупиться, не взирая на издержки.., ну, конечно, в разумных пределах.

— Хорошо, — сказал я, — ответственность лежит на мне. Я отговорил вас. И я отвечаю за свои слова. У меня нет шестого чувства в таких вопросах, но я тоже не лыком шит и боюсь, что здесь не все чисто.

— Даже если там не все чисто, — продолжал Брекинридж, — я не думаю, что мы сможем что-то доказать. Если только ты не раскопаешь новые улики до завтрашнего утра, придется пойти на мировую. Вот мое последнее слово.

— Очевидно, вы хотели переговорить со мной лишь ради того, чтобы сказать, что вам не нравятся методы, которых я придерживаюсь, проводя это расследование?

— Ну, что ты, Дональд, — улыбнулся он. — Не надо искать повода для ссоры. Не будь таким. Я хотел сказать, что очень ценю твою решительность, энергию, с которой ты работаешь, стремление добраться до самой сути. В любом деле, где допустима хоть какая-то реальная возможность ошибки, все эти качества были бы весьма похвальны, но только не в нашем. В страховом бизнесе тебе еще учиться и учиться… Когда ты увидишь Берту Кул, то передай, что у нас с тобой состоялась беседа, что мы прекрасно поняли друг друга, ну, а некоторые недомолвки, возникшие между нами, ни в коей мере не отразятся на дальнейшем нашем сотрудничестве. Я хотел бы и впредь прибегать к вашим услугам.

— Все это прекрасно, — сказал я. — Вы очень щедры. А теперь ответьте мне, почему вы считаете, что тот человек, я имею в виду Бруно, поступает честно?

— Пойми меня правильно, — поджав губы, проговорил Брекинридж. — Уже не важно, честный он или нечестный. Главное, что он появился на ранчо, жалуясь на свои болячки и передвигаясь в инвалидной коляске. При таких обстоятельствах мы не имеем права рисковать.

— Вы расставили капкан, а он не угодил в него. Это не делает из него святого.

— Он угодил в капкан, но стал хромать и не притронулся к приманке.

— Насколько тщательно вы изучили обстоятельства автомобильной аварии, виновником которой был этот ваш застрахованный.., как, кстати, его зовут?

— Фоули Честер.

— Вы вникали в детали?

— Я выяснил все, иного выхода, как раскошеливаться, у нас нет.

— Вы не думаете, что Бруно, сидя за рулем и глядя в зеркало заднего обзора, следил за ним, и когда заметил, что Честер на мгновение отвлекся, нажал на тормоза и нарочно подставился?

Брекинридж помолчал, обдумывая мои слова, потом ответил:

— В принципе это не исключено. Хотя, конечно, с подобными случаями мне не приходилось сталкиваться.

— Способ безотказный, — уверенно продолжал я. — Рядом с дорогой в том месте находился магазин с витриной, в которой выставлено много соблазнительных товаров. Наш Бруно парень не промах. Он понимает, что проезжающие мимо хоть на мгновение да бросят на нее взгляд. Вот и курсирует медленно неподалеку, выискивая нужную машину и выжидая подходящий момент. Вдруг он замечает, как жертва приблизилась к желанному месту, и тут резко нажимает на тормоза. Шансы получить серьезные травмы у него минимальные. Бруно готов ко всему. Он получает удар, затем выскакивает из машины. Весь — сама любезность и добродушие. Показывает человеку, сидящему за рулем, водительские права, а тот ему свои. И виновник заявляет: «Извините. Это моя вина. Я отвлекся от дороги и, на тебе, врезался в вас». Но тут Бруно говорит: «Черт, какой-то парень передо мной вдруг остановился, и мне пришлось затормозить. Я подал сигнал перед тем, как остановиться, но тут вы „поцеловали“ меня…» Все чинно, благородно. Инцидент улажен. Если бы Бруно сразу покатил на него бочку, то Честер, пожалуй, послал бы его куда подальше, но Бруно ведет себя крайне вежливо, что очень нравится Честеру, который сам до мозга костей джентльмен, и этот джентльмен признает; «Нет, ошибка была исключительно с моей стороны. Вы, надеюсь, не ушиблись?». И, конечно, Бруно отвечает: «Нет, я не ушибся».

— Об аварии, как таковой, мне мало что известно, — признался Брекинридж. — Честер приобрел машину, застраховал у нас. И совершил наезд. Улик для возбуждения уголовного дела больше, чем достаточно. К тому же тот человек признался, что утратил контроль за дорогой. Все яснее ясного.

— Я хотел бы встретиться с Честером и услышать от него, что же произошло, и что ему сказал Бруно.

— Дональд, забудь об этом. Боже мой, мы всего лишь страховая компания! Мы взимаем премиальные. Эти премиальные идут в так называемый фонд погашения на покрытие издержек. Каждый год на эти цели мы расходуем сотни тысяч долларов. Ты действуешь так, словно эти деньги вытаскивают из твоего кармана.

— Для меня это дело принципа, — заявил я.

— Ты хочешь сказать, — нахмурился Брекинридж, — что не готов отказаться от своей идеи, несмотря на тот факт, что я пытался быть с тобой терпеливым.

— Я еще не готов окончательно отказаться. Он в упор посмотрел на меня, затем неожиданно рассмеялся, коротко и сухо:

— Дональд, я собираюсь доказать тебе, что в том бизнесе, которым я занимаюсь, такая позиция явно не конструктивна. Мы рассчитываем на дальнейшее с тобой сотрудничество. Из ранчо к нам поступают самые восторженные отчеты о твоей работе. Ты вел себя достойно, держался в тени и сумел понравиться многим. Ты прекрасно ездишь на лошади, но не стал козырять этим. Ты — именно тот человек, который нам нужен, но мы не можем использовать тебя, покуда ты придерживаешься такого подхода в отношении претензий и убытков. Ну что же, давай отправимся к Фоули Честеру и поговорим с ним.

— У вас есть его адрес?

— Случайно оказался. Я также знаю, что он живет неподалеку, приблизительно в миле от меня.

— Я на машине, — вызвался я. — Мы можем…

— Поедем в моей, — тоном, не терпящим возражений, заявил глава страховой компании.

Внезапно высокая, довольно угловатая женщина с сильно выступающими скулами, черными горящими глазами, зато чрезмерно уверенная в себе вошла в комнату.

Она удивленно остановилась и заметила:

— О, Гомер, я не подозревала, что у тебя гости. Ее глаза скользнули по мне и остановились на Элси, оглядывая ее с головы до ног. Обычно женщины определенного типа так разглядывают своих потенциальных соперниц.

Брекинридж, видимо, не уловил этой нотки враждебности и подозрительности, поэтому беззаботно ответил:

— Это деловая встреча, дорогая. Я не хотел тебя беспокоить, а теперь разреши представить мисс Бренд и мистера Лэма. Они детективы, которые работают на нас.

— О, понятно, — протянула женщина и едко улыбнулась. — Еще одна женщина-детектив.

— Строго говоря, — постарался Брекинридж исправить положение, — мисс Бренд — просто секретарь мистера Лэма. Она встретила его в аэропорту и привезла к нам… Извини, дорогая, но я оставлю тебя на некоторое время. Нам срочно надо встретиться с одним свидетелем.

— О, понятно, — повторила она с весьма многозначительной интонацией.

— Элси на машине, — сказал я, — и нет смысла усложнять ситуацию. Вы поезжайте вперед, а мы следом за вами. Мы вас не задержим, после разговора вы быстро вернетесь домой.

— Да, так будет лучше, — согласился Брекинридж.

— Вы откуда, мистер Лэм? — спросила миссис Брекинридж, слегка смягчаясь. — Где ваше место работы?

— Здесь.

— О, но Гомер сказал, что вы прилетели самолетом.

— Прилетел.

— Из Аризоны? — поинтересовалась она, и снова в ее словах я почувствовал скрытую колкость.

Брекинридж бросил на меня быстрый, умоляющий взгляд, словно взывая о помощи.

— Аризона? — рассеянно переспросил я.

— Нет, что вы. Я прилетел из Техаса.

— Он работал в Далласе, — поспешно пояснил Брекинридж.

— О, — в третий раз протянула она, но уже как-то теплее. — Хорошо, если вам надо ехать, поезжайте, но только чтобы мой муж побыстрее вернулся домой.

Она поклонилась нам с Элси и удалилась.

— Живей по машинам, — принялся поторапливать нас Брекинридж. — Езжайте за мной.

Мы вышли через боковую дверь. Машина Брекинриджа стояла на подъездной дороге. Это был большой, обитый кожей лимузин, оснащенный кондиционером. Он залез в машину и хлопнул дверью.

Нам с Элси пришлось идти туда, где мы поставили нашу машину. По пути Элси спросила:

— Чем это ей так досадила Аризона?

Она чуть не подавилась этим словом.

— По-моему, эта женщина с глубоко укоренившимися предрассудками, — ответил я.

— Согласна. С такой внешностью, как у ее мужа, только покорять сердца театралок, вот она и боится за него или за себя.

Поравнявшись с нами, Брекинридж остановился, вынул из кармана записную книжку в кожаном переплете и, уточнив адрес, кивнул головой:

— Готовы?

— Готовы, — ответил я.

Машину вел я. В это время движение не было слишком интенсивным, и мы быстро добрались до довольно красивого дома.

У подъезда Брекинридж снова сверился со своей записной книжкой. Я быстро пробежал глазами список жильцов, вывешенный на стене, и сказал:

— Он в квартире номер одна тысяча двенадцать. Что ж, поднимемся.

— Застанем ли мы его дома, — засомневался Брекинридж. — Не мешало бы предварительно позвонить и условиться о встрече, но ты заставил меня действовать импульсивно.

Мы вошли в лифт, отыскали нужную квартиру, и я нажал на перламутровую кнопку. Изнутри донесся мелодичный звон.

Дверь долго не открывали.

Я выждал секунд десять и снова нажал на кнопку.

— Все ясно, — проговорил Брекинридж, — его нет дома. Да, сперва надо было позвонить. Однако, Дональд, я не отказываюсь от своих слов: завтра днем дело закрываем.

Внезапно дверь соседней квартиры распахнулась, и вышедший оттуда мужчина решительно направился к лифту.

Мы тоже двинулись в сторону лифта, но тут из той же двери вышел второй мужчина, который последовал за нами.

Мужчина, остановившийся у лифта, резко обернулся, а тот, кто шел следом за нами, вежливо проговорил:

— Сюда, пожалуйста.

Брекинридж испуганно обернулся, а я, услыхав знакомый голос, не спеша повернул назад.

Полицейский в штатском развернул свое удостоверение.

— Полиция, — представился он. — Прошу вас пройти со мной.

— Что все это значит? — спросил Брекинридж.

— Проходите. В коридоре такие вещи не обсуждают.

Его напарник отошел от лифта и остановился за нашими спинами. Потом придержал одной рукой Брекинриджа, второй меня и широко улыбнулся:

— Идем, ребята. Это займет несколько минут. Веселей!

Прямо перед нами приоткрылась дверь, и из-за нее показалась голова женщины.

Тот, кто предъявил свой полицейский жетон, сказал:

— Не волнуйтесь, мадам.

— Что здесь происходит? — спросила женщина подозрительно. — Вы кто такие?

Полицейский в штатском показал ей свой жетон.

— Бог ты мой! — воскликнула она. От удивления у нее даже отвисла челюсть, пока она соображала, что к чему.

Без лишних слов полицейские ввели нас в ту самую квартиру, из двери которой минуту назад они вышли.

И дураку было ясно, что мы напоролись на засаду.

На столе, естественно, стоял магнитофон, а рядом, на журнальном столике, за которым сидели еще двое в штатском, лежал коротковолновый радиопередатчик. Обычная мебель была сдвинута в одну сторону, чтобы разместить «необычную мебель».

Едва за нами закрылась дверь, как из шкафа появился сержант Фрэнк Селлерс с неизменной своей незажженной сигарой во рту.

Селлерс бросил на меня взгляд и почти с отвращением произнес:

— Привет, Малыш.

— Привет, Фрэнк.

— Этот парень, — продолжал сержант, обращаясь к коллегам, — попортил мне крови больше, чем все частные детективы вместе взятые, с которыми я когда-либо сталкивался.

Облегчив душу, он повернулся ко мне:

— Какого черта ты тут делаешь? Я молча кивнул в сторону Брекинриджа, и тот, откашлявшись, проговорил:

— Господа, разрешите представиться. Он вынул визитную карточку и вручи ее Селлерсу.

— Я — Гомер Брекинридж, президент и управляющий страховой компании «Универсал». Это — Дональд Лэм, а с ним, я полагаю, его секретарь, мисс Бренд. Они занимаются расследованием одного дела, в котором заинтересована моя компания, и прибыли в дом мистера Честера с моего согласия. Мы хотели бы с ним поговорить.

— Мы тоже, — сказал Селлерс, вертя в руках визитку. — Это может иметь чертовски важное значение. Вы хотите сказать, что Честер попал в аварию, и поэтому вы заинтересовались им?

Брекинридж вместо ответа молча кивнул головой.

Селлерс был явно разочарован таким ответом:

— А почему он не вернулся?

— Я не знаю, — ответил Брекинридж. — Этот инцидент произошел до его отъезда.

— Он не пытался получить страховку? — продолжал Селлерс.

— Нет. Это был весьма незначительный дорожный инцидент, который, однако, перерос в довольно сложную ситуацию, которую мы и хотели обсудить с ним более детально.

— Почему? Вы что-то имеете против него?

— Господи! Нет, конечно. С Честером совершенно все в порядке. Мы его застраховали, и теперь нам нужны его показания.

— Считайте, что вам страшно не повезло, — сказал Селлерс.

— То есть?

— Видите ли, — медленно проговорил сержант. — Как по-вашему, почему мы засели в этой квартире?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами Брекинридж, — но хотел бы знать.., и выясню это, даже если мне придется обращаться к вашему начальству.

Селлерс заколебался, очевидно, не зная, как быть дальше, но потом все же сказал:

— Ладно, с вами мы разобрались. Нет смысла больше задерживать вас.

— Наоборот, — заартачился Брекинридж. — Я — уважаемый в городе гражданин и исправный налогоплательщик. Если у полиции что-то имеется к Фоули Честеру, то меня это очень интересует, и я вправе знать, что происходит.

— Мы ждем, когда он вернется, — мрачно ответил Селлерс. — У нас есть предположение, что он убил свою жену.

— Убил свою жену! — ужаснулся Брекинридж.

— Вот именно, — продолжал Селлерс. — Мы убеждены, что произошло умышленное и заранее обдуманное убийство.

— Где его жена?

— Мы обнаружили ее труп, который сейчас находится в морге. Пока никто ничего не знает. В течение ближайших двадцати четырех часов будет сделано официальное заявление, но предварительно нам очень бы хотелось допросить Честера.

— О, Боже! — простонал Брекинридж.

— Что вас беспокоит? — нахмурился Селлерс.

— Огласка!

— Ну и что?

— Малейшая огласка, связанная с обвинением этого человека, и мы вылетим в трубу.

Брекинридж с упреком посмотрел на меня, потом на Селлерса.

— Стоимость страховки подскочит астрономически.

— Мы будем сидеть здесь столько, сколько потребуется, — заявил Селлерс, — рано или поздно он явится домой. Честер застраховал жену на кругленькую сумму.

— На какую?

— Сто тысяч баксов. Он у бед ил жену застраховать его жизнь, а сам почти одновременно застраховал ее. Такие страховки называются семейными, и полис был оформлен в соответствии со всеми правилами. Фактически идея такого полиса возникла у страхового агента, который наведался к ним и убедил приобрести подобные полисы, соблазнив преимуществами налогов на наследство и прочими выгодами. Они охотно купили эти полисы.

— Давно полисы были подписаны?

— Свыше года, — сказал Селлерс и добавил. — Не прояви полиция сноровку и сообразительность, это дело прошло бы по разряду заурядных. Честер избавился бы от жены, получил свои денежки и был таков.

Брекинридж повернулся ко мне и упавшим голосом произнес:

— Дональд, мы пропали!

— Пока еще нет, — подбодрил я его. — Давайте на забывать, что мы не выслушали противоположную сторону — самого Честера.

— Устами гениального младенца глаголет истина, — съязвил Селлерс. — Ему известно больше нашего, хотя он даже не слышал о тех фактах, которыми мы располагаем.

— Что еще за факты? — спросил Брекинридж.

— Последнее время, — ответил Селлерс, — Честер с женой не очень-то ладили. Они часто ссорились и спорили по разным пустякам. В конце концов миссис Честер решила переехать в Сан-Франциско и сказала мужу, что больше не вернется к нему. Разгорелся скандал. Миссис Честер упаковала вещи, спустилась вниз и положила сумки в свою машину. Честер был настолько взбешен, что даже отказался помочь, лишь молча стоял и наблюдал. Люди из других квартир все это видели и осудили его за грубость… После чего миссис Честер села в машину, но та никак не заводилась. Так получилось, что в то утро муж поставил свою машину в гараж на ремонт, а сам ездил на автомобиле, взятом напрокат. Миссис Честер хотела воспользоваться этой машиной, но муж не разрешил. Тогда миссис Честер пешком отправилась в бюро проката, взяла там машину, договорилась, что отправится на ней к себе в Сан-Франциско, а за отремонтированной своей машиной прилетит попозже и заберет ее. После всей этой нервотрепки у нее было одно желание — поскорее убежать от мужа, чтобы ее глаза больше его не видели. Заехав домой на взятой напрокат машине, она забрала вещи и помчалась в Сан-Франциско. Нам все известно, и мы можем это доказать… На следующее утро Честер сдал свою машину в бюро проката, пересел на собственную, уже отремонтированную. Когда он сдавал взятую напрокат машину, то ему указали на пару царапин, в некоторых местах слезла краска, возникло подозрение, что он, должно быть, с кем-то столкнулся. Сперва Честер это отрицал, потом внезапно «вспомнил», что, возможно, он задел бетонную опору ворот, когда ездил к другу за город. Он также сказал, дескать, царапины оказались такими пустяковыми, что инцидент тут же вылетел у него из головы… Объяснение, конечно, не очень убедительное, тем более, возле одной из передних фар имелась маленькая треугольная вмятина, поэтому механик, осматривавший машину, высказал предположение, что Честер, скорее всего, столкнулся с другой машиной. Он спросил Честера напрямик об этом, напомнив, что тот вроде бы застрахован, однако Честер заявил, что о такой ерунде даже сообщать стыдно, затем, немного подумав, прищелкнул пальцами и проговорил: «Ну, конечно же, так оно и было. Я поставил машину, и кто-то царапнул ее.» Таким образом, в бюро проката инцидент был исчерпан. Между тем миссис Честер в оговоренный день в Сан-Франциско не сдала взятую напрокат машину. Дней через пять люди из бюро проката начали нервничать и обратились за разъяснениями к Честеру, но тот откровенно сказал им, что ничего не слышал о жене с тех пор, как та ушла от него, и чертовски рад этому, поскольку со дня их женитьбы у нее было три или четыре романа, сам он, конечно, не ангел, но не позволит, чтобы его жена жила согласно двойной морали. Для себя она хотела полной свободы, но от него требовала невозможного, и что ему это окончательно надоело, он вполне доволен нынешним положением вещей, и ему в высшей степени теперь на нее наплевать, а поскольку с бюро проката заключала договор она, то пускай они сами разбираются с ней… Далее Честер сообщил им, что собирается отбывать в продолжительную командировку на три или четыре недели, а до жены ему нет дела, и слава Богу.

— Мы знали заранее, что он собирается в командировку, — тихо проговорил Брекинридж, — но полагали, что к этому времени он вернется.

— Вам не известно, где он находится сейчас? — спросил Селлерс, который внезапно притих.

— Он собирался вроде побывать на северо-западе, но сначала хотел посетить Орегон, Вашингтон, Монтану и Айдахо.

— Более подробный маршрут вам не известен? — спросил Селлерс.

— Нет. Он сообщил об этом инциденте в установленном порядке, а мы спросили, каким образом можно будет связаться с ним, если вдруг потребуется дополнительная информация. Он чистосердечно признался, что будет долго отсутствовать в городе, дескать, у него семейные неприятности, жена ушла и, вероятно, он подаст на развод, а вообще он вполне доволен таким решением.

— Ладно, ладно, — нервно проговорил Селлерс, на миг теряя терпение. — Все нормально, все идет своим чередом, вот только пропавшая машина, взятая напрокат, обнаружена вся покореженная на дне ущелья сразу за подъемом Техачапи. И в этом не было бы ничего необычного, если бы машина не сгорела… К тому времени, когда машина была обнаружена, труп начал разлагаться, и, не возникни там огонь, он разложился бы окончательно… Дальше произвели вскрытие, которое установил, что миссис Честер была мертва до того, как машина загорелась. Доктор считает, смерть наступила за час, а, может быть, за два до возникновения огня. Не теряя времени даром, мы конфисковали машину, которую Честер взял напрокат. Фару на ней заменили, а царапины закрасили. Потом мы отправились на тот участок дороги, где машина миссис Честер скатилась вниз, и дюйм за дюймом обшарили всю местность вокруг. В результате был обнаружен осколок стекла от фары. Считаем, что это от передней фары машины, которую вел Честер. Однако вещественные улики оказались не столь убедительными, как нам того хотелось бы, поскольку эту фару заменили в ремонтной мастерской. Однако мы можем доказать, что она относится к одному и тому же типу фар, которые бюро проката ставит на своих машинах, вот одну из них и взял Честер… В том месте, где мы подняли этот осколок стекла, у обочины дороги и на склоне были также обнаружены следы шин… Весьма красноречивые следы оказались, хотя и были оставлены относительно давно. События развивались следующим образом… Миссис Честер, направляясь окружным путем через Техачапи, была оттеснена к краю дороги. Удар машины, наехавшей на нее, оказался таким сильным, что она потеряла управление. Там имеется крутой спуск длиной в несколько сот футов, переходящий в пологий склон, за которым следует почти отвесной обрыв, а внизу пересохшее русло реки… Очевидно, после того, как миссис Честер столкнули с дороги, она, несмотря на серьезные ушибы, каким-то чудом удержалась на первом спуске. Ее муж спокойно остановился, взял тяжелый металлический предмет, вероятно, ручку домкрата, вылез из машины, спустился туда, где застряла машина его жены, открыл дверь, нанес несколько ударов по голове, от которых она скончалась, затем принялся размышлять, что же ему делать дальше… Наконец, он пришел к решению уничтожить все улики, снял с тормоза и с трудом, но столкнул-таки машину вниз. На этот раз она рухнула туда, куда он хотел. После чего Честер спустился, облил ее бензином и поджег, правда, при этом допустил одну маленькую ошибку, которая и выдала его.

— Какую? — спросил Брекинридж, и я уловил нотки недоверия в его голосе.

— Он оставил на месте преступления крышку топливного бака… Он свинтил эту крышку, взял концы, макнул их в бак, а затем облил бензином искореженную машину и труп, чиркнул спичкой и побежал. Его ошибка заключалась в том, что он остановился, чтобы убедиться, что бак вспыхнул. Сняв крышку с бензобака, он забыл вернуться и завинтить его после того, как весь бензин выгорел… Разобравшись с тем, что произошло, мы отыскали место, где машина перевернулась несколько раз и застряла на краю склона, установив, что кто-то спускался к машине и переворачивал камни, затем, использовав домкрат, направил колеса машины в сторону склона. У подножья холма мы также обнаружили следы, в том месте, где он поджег ее… Если бы машина сгорела ночью, то огонь могли увидеть проезжавшие мимо водители и сообщить об аварии ближайшему дорожному патрулю. Следовательно, мы убеждены, что поджог был осуществлен в дневное время. Однако миссис Честер покинула свой дом в половине пятого, направляясь к знакомым в Сан-Бернандино. Мы проверили этих людей и узнали, что она прибыла туда в начале седьмого, пообедала и около девяти через Техачапи направилась в Бейкерфильд. Ее друзья попытались уговорить ее остаться у них на ночь, чтобы с рассветом ехать дальше, но миссис Честер отказалась, сказав, что любит ездить ночью… Она также сказала им, что навсегда рассталась с мужем, так как больше не хочет ничего иметь с ним общего, поскольку у нее теперь другие интересы, и она встретила мужчину, который целиком заполнил ее жизнь, не то что первый муж. Мы не смогли установить имя этого человека. Наверное, какой-нибудь ковбой, в которого она влюбилась… Вот, пожалуй, и вся подоплека. Мы опасаемся, правда, что Честер может смыться, если пронюхает, как много нам известно. Стоит ему вернуться домой и проведать, что мы сели ему на хвост, он мигом слиняет, только его и видели. Самое лучшее — устроить засаду и пригвоздить преступника на месте. Нам обязательно нужно записать его показания на магнитофон, чтобы потом он уже не отвертелся. Нам также очень интересно узнать, где он поцарапал свою машину: о бетонный столб или кто-то ударил его, пока он стоял. Эта запись нам необходима для того, чтобы потом оперировать ею в суде.

— Сержант, — сказал Брекинридж без особого энтузиазма, — вы располагаете внушительным блоком косвенных улик.

— Спасибо. Я раскапывал их в основном в одиночку.., правда, некоторую помощь оказали люди шерифа из округа Керн.

— Но это, — продолжал Брекинридж, — ставит нас в крайне невыгодное положение. Нам во что бы то ни стало надо урегулировать это дело с автомобильной аварией до того, как истец проведает, что вы подозреваете Честера в убийстве.

Он посмотрел на меня с упреком и сказал:

— Лэм, никогда не сбрасывай со счетов накопленный опыт. Я говорил тебе про свои предчувствия, ведь я так долго варился в этом бизнесе. Чутье меня еще никогда не подводило.

Затем Брекинридж повернулся к Селлерсу и спросил:

— Теперь я могу идти?

— Конечно, — задумчиво ответил сержант. — Надеюсь, вам можно доверять.

— Вне всякого сомнения, — заверил его Брекинридж.

— А как насчет меня? — спросил я.

— Тебе можно смело доверять только в одном — когда требуется все запутать до полной неразберихи, — зло бросил Селлерс.

— А как насчет Элси Бренд? — не унимался я. — Что вы собираетесь с ней делать? Арестуете ее?

Селлерс почесал в затылке, пожевал сигару и вздохнул:

— Ладно. Вы, трое, можете идти. Катитесь к чертовой матери поскорей отсюда и больше не пытайтесь искать Честера. Предоставьте это нам.

Потом он повернулся к Брекинриджу и прибавил:

— А этого недомерка-смутьяна держите от меня подальше. Чтобы больше он мне на глаза не попадался. Чтобы не смел и близко подходить к Честеру. Кстати, как звали того человека, которого вы застраховали?

— Хелменн Бруно. Он живет в Далласе.

— Хорошо. С вами я еще, возможно, свяжусь.

— Я к вашим услугам, в любое время готов предоставить всю документацию. С полицией мы всегда сотрудничаем.

— Мне не нужно напоминать вам, что все, что здесь говорилось о Честере, строго конфиденциально. О том, что его подозревают, газеты раструбят завтра.., или послезавтра, но в данный момент важно не спугнуть Честера. Нельзя допустить, чтобы он знал о наших намерениях. Пусть откровенничает вовсю, а потом мы поймаем его на противоречиях.

— Я это прекрасно понимаю, — успокоил полицейского глава страховой компании. — Более того, с подобными проблемами мы сталкиваемся постоянно, так как имеем дело с симулянтами.

— В таком случае, я сожалею, что мои ребята затащили вас сюда. Но сами понимаете — работа есть работа. Мы обязаны задерживать знакомых, друзей Честера, которые заходят к нему, в особенности, если они женского пола… Здесь нельзя дать маху. Вы удивитесь, когда узнаете, какие фортели выкидывают ушлые адвокаты, лишь бы стукнуть нас мордой об стол.

— Я вас очень хорошо понимаю, с чувством произнес Брекинридж. — Поверьте, сержант, мы то и дело сталкиваемся с точно такими же проблемами.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

Мне Селлерс не протянул руку.

Элси Бренд, Брекинридж и я направились к лифту, и через минуту уже были на улице.

— Я думаю, Дональд, — с важным видом произнес Брекинридж, — коли ваше агентство собирается и дальше сотрудничать с нами в делах, связанных со страхованием, было бы неплохо, если бы ваши отношения с полицией приобрели более позитивный характер.

— Я это учту, — пообещал я.

— Ну, что же, — продолжал Брекинридж, — завтра я направлю на ранчо своего представителя. Он вылетит утренним рейсом. Пусть, наконец, расплатится с этим человеком. Наверное, придется выплатить довольно большую сумму, но ситуация стоит того… Жаль, что отступные не удалось заплатить сегодня. Я как чувствовал.

— Мы до сих пор не выслушали противоположную сторону — самого Честера, — напомнил я.