Глава 1

Как только первые крупные капли дождя ударили по тротуару, Перри Мейсон подхватил под локоть Деллу Стрит и сказал:

— Можем укрыться в универсальном магазине — если поспешим.

Она кивнула, подобрала юбку левой рукой и побежала, отталкиваясь носками, легко и непринужденно, коленки так и мелькали. Длинноногий Перри Мейсон бежал в своем обычном темпе, не приноравливаясь к ней.

Предвестники ливня настигли их в переулке, где не было укрытия, а пока Делла и Мейсон добежали до угла, с карнизов крыш уже ручьями стекала вода. Теперь от портика универсального магазина их отделяло ярдов двадцать. Они сделали последний рывок; дождь яростно бил по тротуару, казалось, жидкие пули рикошетом отскакивают от асфальта, взрываясь фонтанчиками воды.

Мейсон провел Деллу через вращающуюся дверь.

— Проходи, — сказал он, — дождь еще на добрых полчаса, а здесь, наверху, есть ресторан. Выпьем чаю и побеседуем.

Делла искоса глянула на него оценивающим взглядом, затенив длинными ресницами смеющиеся глаза.

— Вот уж никогда не думала, что затащу вас в ресторан, шеф.

Мейсон посмотрел на капли, стекающие с полей его соломенной шляпы.

— Это судьба, Делла, — сказал он с улыбкой. — Но запомни: я вовсе не собираюсь галантно сопровождать тебя по магазину. Заходим в лифт и сразу поднимаемся на последний этаж. Я и глазом не моргну, когда лифтер объявит: «Второй этаж — дамское белье, меховые манто. Третий этаж — бриллианты, жемчужные бусы, золотые серьги. Четвертый этаж — часы, кулоны…»

— Ну а как насчет пятого этажа? — перебила его Делла. — Цветы, конфеты, книги. Там-то уж можно выйти. Дали бы своей секретарше шанс.

— И не надейся, — заявил Мейсон. — Сразу поднимаемся на шестой — чай, печенье, ветчина, пироги.

Они вошли в переполненный лифт. Кабина поползла вверх, останавливаясь на каждом этаже, и девушка-лифтер усталым, монотонным голосом называла отделы.

— Мы позабыли про отдел игрушек на пятом, — напомнила Делла Стрит.

Мейсон задумчиво прищурился:

— Когда-нибудь я выиграю большое дело и куплю детскую железную дорогу — со станциями, туннелями, блок-сигналами, обходными путями. Я проложу железную дорогу из своей конторы прямо в юридическую библиотеку и…

Делла захихикала.

— В чем дело? — осведомился он.

— Я представила себе Джексона из юридической библиотеки, — сказала она. — Как он, насупив брови, сосредоточенно изучает какой-нибудь правовой вопрос, и вдруг дверь распахивается, въезжает ваш электропоезд — и прямехонько к нему.

Мейсон, посмеиваясь, проводил Деллу к столику, посмотрел на сплошную сетку дождя за окном.

— Джексон вряд ли оценил бы юмор ситуации, — усомнился он. — Даже не верится, что почтенный юрист когда-то был мальчишкой.

— Может, и был, в другом воплощении, — отважилась возразить Делла. Она взяла меню. — Ну что ж, мистер Мейсон, раз уж вы решили угостить меня, я намерена плотно пообедать.

— А я-то полагал, что ты на диете, — притворно ужаснулся Мейсон.

— Так и есть, — подтвердила она. — Набрала сто двенадцать фунтов, надо вернуться к своим ста девяти.

— Тогда — пшеничный сухарик и чай без сахара, — предложил Мейсон.

— Это вечером, — улыбнулась Делла. — Секретарши не упускают свой шанс. Сейчас я бы заказала томатный суп, салат из авокадо и грейпфрутов, филе, артишоки, картофельную соломку, пудинг с изюмом и ликерной подливкой.

Мейсон поднял руки.

— Плакал мой гонорар за последнее дело об убийстве. Мне — тоненький ломтик поджаренного хлеба и стаканчик воды. — Мейсон глянул на официантку, переминавшуюся с ноги на ногу, и решительно сказал: — Два томатных супа, два салата из авокадо и грейпфрутов, два филе, не сильно зажаренных, два пудинга с изюмом и ликерной подливкой.

— Шеф! — воскликнула Делла. — Я же пошутила!

— Никогда не шутите во время обеда, — строго наказал Мейсон.

— Но мне всего не съесть!

— Это справедливое наказание. Впредь неповадно будет лгать шефу, — заключил Мейсон и, обернувшись к официантке, приказал: — Действуйте, несите все по порядку. Не обращайте внимания на протесты.

Официантка улыбнулась и ушла.

— Ну, теперь, полагаю, мне придется на неделю сесть на хлеб и воду, чтоб не растолстеть… Шеф, а вы любите наблюдать за людьми?

Мейсон кивнул. Его проницательный взгляд скользил от столика к столику, мгновенно оценивая сидевших за ними посетителей.

— Скажите, шеф, — начала Делла, — вот вы наблюдали человеческую природу без прикрас. Вы видели людей потрясенных, взбудораженных, отбросивших лицемерие и притворство повседневной жизни… Не стали вы в результате ужасным циником?

— Напротив, — ответил Мейсон. — У каждого человека есть свои сильные и слабые стороны. Истинный философ видит людей такими, какие они есть, и никогда не разочаровывается, потому что не ждет от них слишком многого. Циник — тот, кто подходит к людям со своей надуманной схемой и огорчается, если люди в нее не вписываются. Большинство мелких мошенников просто пытаются найти свое место в нашей действительности. Если отбросить все наносное — на людей можно положиться. Порой ближний, обманувший вас на фунт сахара, рискует жизнью, чтоб спасти вас, когда вы тонете.

Делла задумалась.

— И все же люди разные. Вот обратите внимание на ту агрессивную женщину слева — совсем запугала бедную официантку — и сравните ее вон с той седой женщиной у окна — у нее добрый материнский взгляд. Она такая спокойная, домашняя, такая…

— А вот она-то — магазинная воровка, Делла, — сказал Мейсон.

— Да что вы говорите! — воскликнула Делла.

— А человек, стоящий возле кассира, который хочет получить деньги по чеку, — сыщик, он шел за ней по пятам.

— Но откуда вы знаете, что она магазинная воровка, шеф?

— А ты посмотри, как напряженно она прижимает к боку левую руку. Она что-то прячет под длинным твидовым пальто. Я узнал сыщика из магазина. Как-то в суде он выступал свидетелем по делу… Видишь, как она настороженно обернулась? Похоже, знает, что за ней следят.

— Как вы думаете, она сядет за столик и закажет что-нибудь?

Делла смотрела на нее во все глаза.

— Вряд ли. У нее там много чего припрятано под пальто. Есть ей будет несподручно, разве что… Ага, она направилась в туалетную комнату.

— Ну и что?

— Если она заметила, что за ней следят, она, вероятно, выбросит наворованное в туалете. А сыщик, гляди, подходит к цветной девушке-уборщице. Они постараются все тихо уладить.

— Вот уж никогда бы не подумала, что такая женщина — воровка, — не унималась Делла. — Благородная седина, высокий лоб, спокойный, открытый, прямой взгляд, мягко очерченный рот… нет, это невозможно.

— По своему опыту знаю: если у человека с честным лицом наворованное при себе, честное лицо — только маска, о которой заботятся не меньше, чем об ассортименте товаров в магазине, — задумчиво произнес Мейсон.

Официантка тем временем принесла им горячий ароматный суп. Уборщица появилась в дверях туалета и сделала знак сыщику. Мгновение спустя вышла седая женщина и направилась прямо к соседнему столику, накрытому на двоих. Хлеб, масло, стаканы для воды, ножи, вилки — все было на месте. Женщина спокойно села.

— Так вот вы где, тетушка Сара. А я вас потеряла, — послышалось справа от Мейсона.

Мейсон обернулся и увидел высокую молодую женщину, решительно направлявшуюся к соседнему столику. Он успел отметить серые глаза с поволокой, адвокатский опыт подсказал ему, что в голосе девушки прозвучали нотки страха.

Пожилая дама, напротив, отвечала спокойно и уверенно:

— Мы разминулись с тобой в толпе, Джинни, вот я и решила: поднимусь-ка я сюда и выпью чашку чая. С годами я хорошо усвоила: не надо беспокоиться попусту. К тому ж я знала, что ты и сама о себе позаботишься, возьмешь такси и поедешь домой.

— Но я беспокоилась о вас, — сказала девушка, усаживаясь, и добавила с нервным смешком, выдававшим настороженность: — Я не была уверена, что с вами все в порядке, тетушка Сара.

— У меня всегда все в порядке, Джинни. Никогда за меня не волнуйся. Помни: что бы ни случилось, я не пропаду…

К их столику подошел сыщик и загородил седую даму.

— Очень сожалею, мадам, — сказал он, — но я вынужден просить вас проследовать за мной в контору.

Мейсон услышал, как девушка вскрикнула от ужаса, но голос ее собеседницы был невозмутимо спокоен.

— У меня нет ни малейшего желания сопровождать вас в контору, молодой человек. Я собираюсь заказать ленч. Если кто-то из администрации хочет видеть меня, пусть приходит сюда.

— Я пытаюсь избежать сцены, — заявил сыщик с достоинством.

Мейсон отставил свой суп и с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. Сыщик встал за спиной женщины. Она безмятежно отломила кусочек хлеба, намазала его маслом, неспешно обернулась и бросила через плечо:

— Не делайте мне одолжения, молодой человек, устраивайте сцену. Почему бы и нет?

— Вы осложняете обстановку, — заметил тот.

— Разумеется, — хмыкнула она.

— Тетушка Сара! — взмолилась девушка. — Как вы полагаете…

— Я полагаю, что и шагу не сделаю, пока не закончу ленч, — перебила ее тетушка. — Говорят, здесь очень хорошо готовят томатный суп. Пожалуй, надо попробовать и…

— Извините, — вмешался сыщик, — но если вы немедленно не пойдете со мной, мадам, я буду вынужден произвести арест публично.

— Арест? — изумилась она, задержав в руке намазанный маслом кусочек хлеба. — О чем вы говорите?

— Вы арестованы за воровство в магазине, — заявил сыщик.

Женщина поднесла хлеб ко рту, спокойно прожевала его и задумчиво кивнула, будто обдумывала, как может повернуться дело.

— Ну до чего же забавно, — сказала он, подняв стакан. Раздраженный сыщик повысил голос, и его слова отчетливо услышали все, кто сидел по соседству.

— Я следовал за вами и видел, как вы прятали вещи под пальто.

Едва женщина сделала движение, чтобы распахнуть пальто, сыщик быстро добавил:

— Я, конечно, знаю, что сейчас у вас их нет. Вы их оставили в туалетной комнате.

Сыщик обернулся и кивнул уборщице, и та скрылась за портьерой.

— Не припомню, — сказала задумчиво женщина, словно перебирая в памяти события прошлого, — не припомню, чтоб меня когда-либо арестовывали за воровство в магазине… Нет, я абсолютно уверена, что такого не было.

— Тетушка! — воскликнула девушка. — Он не шутит, он говорит всерьез… Он…

Из туалетной комнаты вышла уборщица с целой охапкой вещей. Через руку у нее свисали шелковые чулки, женское белье, шелковая блузка, шарф, пижама.

Девушка открыла кошелек и достала чековую книжку.

— Моя тетушка очень эксцентрична, — пояснила она скороговоркой. — Порой она делает покупки весьма необычно. Боюсь, всему виной ее рассеянность. Будьте любезны, назовите мне общую сумму и заверните покупки…

— Ничего подобного я не сделаю, — прервал ее сыщик. — Вам не удастся выкрутиться таким образом, и вы это прекрасно понимаете. Это старый фокус, к нему прибегают все жулики. Как только вас поймают с поличным, все вы становитесь «покупателями». У нас на этот случай есть другое слово — «вор!».

На их столик глазели посетители, привлеченные необычной сценой. Девушка вспыхнула от унижения. Но ее седую спутницу, казалось, занимало только меню.

— Пожалуй, я закажу куриные крокеты, — сказала она.

— Мадам, — повысил голос сыщик, положив руку ей на плечо. — Вы арестованы!

— Вероятно, молодой человек, — сказала она, глядя на него поверх очков, — вы служите в этом магазине?

— Да. Я сыщик при магазине, и я облечен правом…

— Тогда, раз вы здесь служите, будьте добры позвать официантку. В конце концов, я намерена заказать ленч, а не обед.

Сыщик сжал ладонью ее плечо.

— Вы арестованы, — повторил он. — Вы сами пройдете в контору или мне придется тащить вас?

— Тетушка, прошу вас, не возражайте, — умоляла ее девушка. — Мы как-нибудь уладим это дело, мы…

— У меня нет ни малейшего желания идти за ним. Сыщик с трудом сдержался.

Мейсон поднялся, с шумом отставив стул, глянул сверху вниз на коренастого сыщика. Потом, с размаху хлопнув его по плечу, сказал:

— Обождите минутку.

Сыщик обернулся, багровея от гнева.

— Может быть; вы и сыщик, — сказал ему Мейсон, — но вы плохо знаете закон. Во-первых, арест так не производят; во-вторых, у вас явно нет ордера на арест, и никакого преступления в вашем присутствии не совершалось. В-третьих, вы не имеете права обвинить человека в воровстве, пока он не вынес товар за пределы магазина. Любой может взять товар и носить его по всему магазину, а вы и пальцем его тронуть не смеете, пока он не вышел за дверь.

— Кто вы, черт побери, такой? — возмутился сыщик. — Сообщник?

— Я адвокат. Меня зовут Перри Мейсон, если вам что-нибудь говорит мое имя.

По выражению лица сыщика было видно, что это имя говорит ему о многом.

— Более того, — продолжал Мейсон, — по вашей вине магазину вполне можно предъявить иск о возмещении ущерба. Попробуйте только применить силу к этой женщине, и вы, возможно, чему-нибудь научитесь на собственном горьком опыте.

Девушка снова протянула чековую книжку.

— Я охотно оплачу все, что взяла моя тетя. Сыщик растерялся. В глазах у него затаилась злоба.

— Пожалуй, я вас обеих сведу вниз, в контору, — заявил он.

— Посмейте хоть пальцем тронуть эту женщину, и я посоветую ей предъявить магазину иск на двадцать тысяч долларов за причиненный моральный ущерб. А тронете меня, милый толстячок, я сломаю вам шею!

В зал торопливо вошел взволнованный помощник управляющего.

— Что здесь происходит, Хоукинс? — спросил он.

— Поймал эту гангстершу с поличным, — ответил тот. — Воровала вещи. Я ходил за ней с полчаса. Гляньте, какую кипу припрятала под пальто. А потом, наверное, почуяла, что на крючке, и скинула наворованное в туалетной комнате.

— Сразу видно, что ваш сыщик — новичок в подобных играх, — сказал Мейсон.

— А вы, черт возьми, кто такой? — вскинулся администратор.

Мейсон вручил ему свою визитную карточку. Администратор взглянул на карточку, и голова у него дернулась, как у марионетки.

— Спуститесь в контору, Хоукинс, — приказал он, — вы, к сожалению, ошиблись.

— Говорю вам, никакой ошибки тут нет, — настаивал Хоукинс, — я шел за ней по пятам…

— Я сказал: спуститесь в контору.

Девушка снова показала открытую чековую книжку.

— Я неоднократно пыталась убедить этого человека, что моя тетушка просто делала покупки. Будьте добры, назовите мне общую сумму, и я охотно подпишу чек.

Администратор посмотрел на невозмутимую пожилую даму, на ее молодую спутницу, потом на безупречно вежливого адвоката. Он глубоко вздохнул, смирившись с поражением, и, откланиваясь, спросил:

— Я прикажу завернуть покупки. Доставить их вам, мадам, или вы их сами заберете?

— Заверните и принесите их сюда, — распорядилась седая дама, — и, коли вы управляющий, будьте любезны, пригласите сюда официантку, путь проявит к нам немного внимания… А, вот и вы, дорогая. Пожалуй, мы закажем два томатных супа, и я бы предпочла куриные крокеты. А что тебе заказать, Джинни?

Щеки молодой спутницы еще пылали, она покачала головой:

— Я ничего не хочу, тетя Сара.

— Ерунда, Джинни! Нельзя расстраиваться из-за мелочей. Тот человек явно ошибся. Он же признал свою вину. — Она глянула на Перри Мейсона: — Молодой человек, я в некотором роде обязана вам. Если не возражаете, я бы хотела иметь у себя вашу визитную карточку.

Мейсон улыбнулся, обменялся взглядом с Деллой и протянул пожилой даме свою визитную карточку.

— А не соблаговолите ли вы пересесть к нам за столик, — предложил он. — Мы здесь разместимся и вчетвером. К тому же, — добавил он, понизив голос, обращаясь к Джинни, — на вас будут меньше обращать вынимания.

— С радостью принимаем ваше предложение, — сказала седая дама, отодвинув стул. — Разрешите представиться. Я — миссис Сара Брил, а это моя племянница — мисс Вирджиния Трент. Вы — Перри Мейсон, адвокат. Я читала о вас, мистер Мейсон. Очень рада с вами познакомиться.

— Мисс Делла Стрит, моя секретарша, — представил Мейсон свою спутницу.

Делла протянула руку:

— Очень приятно с вами познакомиться.

Мейсон усадил дам, будто не замечая устремленных на них любопытных взглядов посетителей.

— Доедайте свой суп, — сказала миссис Брил, — а то остынет. Мы вас догоним.

— Мне ничего не хочется, — повторила Вирджиния Трент.

— Чепуха, Джинни, поешь и успокойся.

— Настоятельно рекомендую, — поддержал ее Мейсон. — Томатный суп просто восхитителен. Отведайте его, и сразу позабудете… про дождь.

Вирджиния посмотрела на суп Мейсона и, встретив доброжелательный взгляд Деллы, сказала нерешительно:

— Если у тебя неприятности, лучше не притрагиваться к еде.

— Тогда позабудь про неприятности, — посоветовала тетушка.

— Еще два томатных супа, пожалуйста, — заказал Мейсон. — И несите их сразу. Кажется, вы хотели заказать порцию куриных крокетов…

— Две порции, — уточнила миссис Брил. — Джинни любит куриные крокеты. И две чашки чая с лимоном, дорогая. Заварите покрепче.

Удовлетворенно вздохнув, миссис Брил уселась поудобнее.

— Мне здесь нравится, — заявился она. — Тут прекрасно готовят. И обслуживание до сих пор было хорошее. Сегодня у меня впервые причина жаловаться.

Мейсон перевел взгляд на Деллу Стрит, и смешинки заплясали в его глазах, потом обратился к миссис Брил:

— Очень жаль, что они так огорчили вас.

— О, я ничуть не огорчена, — небрежно бросила миссис Брил. — А вот моя племянница, к сожалению, придает большое значение тому, что подумают люди. Слишком большое. Лично я к этому совершенно равнодушна. У меня своя жизнь, и я устраиваю ее как хочу… А, вот и служащий с покупками. Молодой человек, положите пакет сюда, на стул.

— Какая там общая сумма? — спросила Вирджиния.

— Тридцать семь долларов восемьдесят три цента, включая пошлину, — с достоинством ответил помощник управляющего.

Вирджиния выписала чек. Пока он производила расчет на корешке квитанции, Мейсон, побуждаемый любопытством, которое сильнее условностей, быстро взглянул на цифры. Выходило, что после оплаты чека на счете у нее остается двадцать два доллара и пятнадцать центов.

Вирджиния Трент протянула чек администратору.

— Я прошу вас спуститься в контору и заполнить кредитную карточку, — предложил он.

— В этом нет нужды, — вмешалась в разговор миссис Брил. — Ленч займет у нас еще полчаса, вы нас здесь и найдете. А тем временем пошлите кого-нибудь в банк, он в квартале отсюда, пусть получит по чеку наличные… Надеюсь, вы хорошо упаковали вещи, молодой человек, на улице дождь.

— Полагаю, вы останетесь довольны, — учтиво произнес администратор и посмотрел на Перри Мейсона: — Я вижу, вы консолидировались, мистер Мейсон. Позвольте спросить, нет ли у вас намерения предъявить магазину иск?

Миссис Брил опередила Мейсона.

— Нет, — произнесла она с великодушным видом. — Что было, то прошло, не будем вспоминать. Хотя вы были ужасно грубы… А вот мне и суп несут. Будьте добры, отойдите в сторонку, чтобы официантка могла меня обслужить… Благодарю вас.

Администратор вежливо поклонился. Но в глазах у него затаилась насмешка.

— Если какая-нибудь из этих вещей чем-то не удовлетворит вас, миссис Брил, — сказал он, — мы будем рады обменять ее. Допускаю, что вы делали покупки в некоторой спешке и взяли не свой размер…

— О, с этим все в порядке, — прервала его миссис Брил. — Я очень внимательно подбирала нужные мне размеры. Я уже не молода, но отнюдь не рассеянна, а потому абсолютно уверена в том, что сделала хорошие покупки. Я выбирала самые лучшие образцы.

Администратор еще раз поклонился и ушел. Вытянув шеи, посетители смотрели, как он идет через зал, потом головы сблизились, и послышался свистящий шепот.

Миссис Брил, казалось, позабыла, что вызвала всеобщий интерес. Отведав супа, она облизнула губы и сказала своей племяннице:

— Дорогая, ты только попробуй, сама убедишься, какая это прелесть. Я ж говорила, что они здесь чудно готовят.

Вирджиния Трент не проявила восторга по поводу пищи, но миссис Брил с наслаждением осваивала меню. Никто за столом не упоминал о случившемся. Одна сторона не проявляла готовности дать объяснения, а другая в лице Мейсона их и не требовала. Он целиком вошел в роль хлебосольного хозяина, а Делла Стрит, научившаяся за годы совместной работы потакать его настроениям, умело подыгрывала ему.

Постепенно некоторая напряженность, царившая за столиком, исчезла. Изумительная выдержка миссис Брил, безукоризненная учтивость Мейсона и сочувственное понимание Деллы Стрит помогли Вирджинии Трент расслабиться и позабыть про откровенный интерес, который проявляли к ним любопытные посетители за соседними столиками.

Мейсон неторопливо потягивал кофе, явно не желая заканчивать встречу. Наконец он подозвал официантку, объяснив своим гостьям, что деловая встреча в час тридцать вынуждает его откланяться.

Прощаясь, Вирджиния Трент снова смутилась, вспомнив необычные обстоятельства, предшествовавшие знакомству, тетушка же напротив не выказала ни малейшего смущения.

На улице, где среди туч уже проглядывало голубое небо, Мейсон, повернувшись к Делле Стрит, сказал:

— Вот это был ленч!

— Кто они, шеф?

— Понятия не имею, — признался Мейсон. — Потому-то я и получил большое удовольствие.

— Как вы думаете, она профессиональная воровка?

— Пожалуй, нет. Смущение девушки было так естественно.

— Тогда почему она это сделала? Я имею в виду тетю?

— Ума не приложу, Делла. Про нее не скажешь — преступный тип. Есть у нее что-то в прошлом, настраивающее на философский лад… Обозначим это как стремление к приключениям, риску. Отдельно взятую главу книги невозможно понять, если не знаешь, что случилось раньше, но тем не менее тебе интересно. Порой возьмешь журнал, публикующий роман с продолжением, заинтересуешься публикацией, читаешь о людях, чьи поступки кажутся бессмысленными, потому что не знаешь, что происходило, а герои тебе все равно интересны. Так и в случае с этой женщиной: нам неизвестно ее прошлое, мы не знаем, чего от нее ждать в будущем.

Недавно ты спрашивала, стал ли я циником, узнав людей поглубже, и я ответил — нет, — продолжал Мейсон. — Глубокое знание человеческой природы плохо тем, что убивает интерес к жизни. Чем больше познаешь людей, тем они кажутся тебе скучней и однообразней. Ничего нового под луной. Встреченные тобой люди кажутся скучной процессией посредственностей, суетливо и бесцельно идущей по жизненному пути.

Но жизнь то и дело вносит разнообразие в эту скуку, подбрасывая случаи, не поддающиеся классификации. Так что давай расценим эту встречу как любопытный эпизод в нашей жизни и поставим точку.

Глава 2

Перри Мейсон ошибался, полагая, что никогда не узнает, что последовало за этим эпизодом. Он закончил деловую встречу и принялся за изучение нового дела, связанного с использованием перехваченных телеграфных сообщений в качестве доказательства.

В это время дверь отворилась и Делла Стрит доложила:

— Пришла мисс Трент, она спрашивает, можете ли вы ее принять без предварительной договоренности.

— Вирджиния?

Делла кивнула.

— Она сообщила причину визита?

— Нет.

— Она одна?

— Да.

— Ладно, — сказал Мейсон, — веди ее сюда, здесь и разберемся.

Он очистил место за столом, сдвинув в сторону юридические справочники, закурил сигарету, и в это время Делла Стрит ввела в кабинет Вирджинию Трент. При первой встрече Мейсона больше занимала ее тетушка. Теперь же он внимательно вглядывался в племянницу. Она прошла к письменному столу и села в черное кожаное кресло слева. Перед ним сидела высокая, стройная девушка с твердым очертанием губ, едва тронутых помадой, большими серыми глазами и тонкими нервными руками, выдававшими натуру легкоранимую; одежда на ней была строгого покроя.

— Чем могу быть полезен? — спросил Мейсон, и по его тону можно было понять, что он уже не радушный хозяин застолья, а обремененный делами адвокат.

Вирджиния кивнула и пояснила:

— Я по поводу тети Сары.

— Слушаю вас.

— Вы видели, что произошло во время ленча. Тетя Сара меня не обманула, и я уверена, что она не обманула и вас. Она действительно украла вещи в магазине.

— Но почему она это сделала?

— Если бы я знала!

— Ей были нужны эти вещи?

— Отнюдь нет.

— У нее достаточно денег, чтобы купить то, что ей нужно?

— Разумеется.

Мейсон откинулся на спинку стула. В его глазах появился интерес.

— Продолжайте, — сказал он, — я слушаю. Вирджиния Трент поправила складки серой юбки.

Потом, подняв глаза, сказала:

— Мне придется начать с начала и рассказать вам всю историю. Моя тетушка, — продолжала она, — вдова. Ее муж умер много лет назад. Мой дядя Джордж Трент, брат тети Сары, — старый холостяк. Он ювелир — покупает и продает драгоценные камни, гранит их, полирует, меняет форму. У него контора и мастерская на верхнем этаже дома на Марш-стрит. У дяди постоянно работают два — четыре мастера по огранке и полировке… Скажите, мистер Мейсон, вы занимались психологией?

— Прикладной — да, — ответил адвокат, — а в теорию особенно не вдавался.

— Чтобы понять факты, надо объяснить их с точки зрения теории, — назидательно заявила Вирджиния.

Мейсон ухмыльнулся:

— А я-то полагал, чтобы понять теорию, нужно объяснить ее с точки зрения фактов… Но как бы то ни было, продолжайте. Что вы хотели сказать?

— О дяде Джордже. Его отец скончался, когда он был еще мальчишкой… Джорджу пришлось содержать семью. Он с этим прекрасно справился, но у него не было детства. Ему некогда было играть и…

— А какое это имеет отношение к вашей тете? — спросил Мейсон.

— Я как раз к этому и веду, — отвечала Вирджиния. — Я попыталась вам объяснить, что у дяди Джорджа были с детства подавлены импульсы, он подсознательно восстает против среды и потому…

— И потому — что? — спросил Мейсон, заметив, что она колеблется.

— И потому напивается.

— Так-так, продолжайте, — подбодрил он ее. — Не пытайтесь ничего приукрасить. Он напивается. Ну и что?

— Он напивается периодически, — сказала Вирджиния. — Потому-то я и решила, что это — подсознательный бунт против тривиальности окружающей обстановки, которая… — Вирджиния смолкла, увидев предостерегающе поднятую руку адвоката, и поспешно продолжила свой рассказ: — Как правило, несколько месяцев кряду дядя Джордж ведет себя безупречно. Потом происходит какой-то срыв, и у него начинается запой. Бедный дядюшка Джордж! У него во всем своя методика, даже в запое. Как только он почувствует приближение этого периода, он тщательно убирает все ценности в сейф, шифр от которого тетушке известен. Потом он кладет в плотный конверт ключи от машины, пишет на нем свой адрес, отправляет домой по почте, а потом дает себе волю и пускается в загул — пьет, играет в карты. Дня через три, а то и через неделю, дядя Джордж является без цента в кармане, с налитыми кровью глазами, небритый, а уж об одежде и говорить нечего.

— И что же делает ваша тетушка? — поинтересовался Мейсон.

— Тетя Сара принимает все как должное. Ни слова упрека. Посылает его в турецкую баню, грязную одежду отправляет в чистку, дает ему другой костюм, а когда он окончательно протрезвеет и примет респектабельный вид, разрешает вернуться в контору.

А пока он в загуле, она открывает сейф, достает камни, которые надо обработать, и присматривает, чтобы мастера не сидели сложа руки.

— Прямо скажем, отличная организация дела, — заметил Мейсон. — Ваша тетушка и дядя прекрасно дополняют друг друга.

— Вы правы, — согласилась Вирджиния, — но вы не представляете, как это влияет на тетю Сару. Она, должно быть, испытывает колоссальное нервное напряжение. И оно еще больше оттого, что внешне никак не проявляется.

— Чушь! — заявил Мейсон. — Ваша тетушка трезво смотрит на жизнь и ничего не боится. Она знает, что к чему, и вполне собой довольна. Я бы рискнул назвать ее женщиной без нервов.

— Да, она производит такое впечатление, — сухо сказала Вирджиния, — но я уверена: начни мы искать причину этого странного комплекса магазинного воровства, обнаружится, что он — отражение какого-то расстройства в подсознании.

— Возможно, — кивнул Мейсон. — А давно она занимается воровством в магазине?

— Сегодня я впервые убедилась в этом воочию.

— И как ваша тетушка объяснила свой поступок? — В голосе Мейсона прозвучала явная заинтересованность.

— Никак — в том-то и дело. Она улизнула от меня, как только мы вышли из магазина. Понятия не имею, куда она отправилась. Боюсь, что она все еще в состоянии душевного разлада. Вероятно, ее вывело из равновесия…

— Иными словами, вы полагаете, что она снова взялась за воровство?

— Да.

— Опасаетесь, что ее арестовали, и хотите, чтобы я это выяснил. Вы ведь к этому клоните?

— Нет, не совсем так.

— Ну тогда объясните все толком, — потребовал Мейсон. — Чего вы добиваетесь?

Вирджиния смущенно подняла на него глаза, глубоко вздохнула:

— Ладно, мистер Мейсон, скажу откровенно: боюсь, что тетя Сара украла бедфордовские бриллианты.

Мейсон подался вперед:

— Расскажите мне про бедфордовские бриллианты.

— Они принадлежат миссис Бедфорд. Она отдала их дяде Джорджу в полную переделку: заказала современную оправу, узор. Требовалась и новая огранка. Впрочем, все тонкости заказа я не знаю.

— Из этого следует заключить, что дядя Джордж снова загулял? — спросил Мейсон.

— Да, он не вернулся домой в субботу. В воскресенье, конечно, почту не разносили, то тетя Сара поднялась в контору и позаботилась, чтобы в понедельник утром все было готово для работы.

— Она открыла сейф?

— Вероятно, открыла. К тому же она с утра пораньше побывала в мастерской и переговорила с мастером; они вместе спланировали работу на день. Разумеется, ключи от машины дяди Джорджа прибыли с первой утренней почтой. О том, где он бросил машину, ничего не сообщалось. Но вскоре после полудня нам позвонили из службы дорожного движения: оказалось, что машина дяди припаркована в получасе езды от дома. Ее там оставили в субботу вечером, когда ограничения на стоянку уже не соблюдаются. Воскресенье, разумеется, не в счет, но с сегодняшнего утра посыпались штрафы за нарушение правил стоянки.