- Это действительно была кровь?
      - Я так понял.
      Судья Кент посмотрел на Гамильтона Бюргера.
      - По-моему, господин прокурор, суд должен быть максимально информирован об этом факте.
      - Суд - безусловно. А вот представитель защиты - совсем не обязательно.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Я хочу сказать, что не верю в то, что Роберт убил собственного отца. Смерть Мервина Селкирка - дело рук Норды Эллисон. И мы сможем это доказать.
      - Вы рассчитываете на чьи-то свидетельские показания?
      - Совершенно верно, и мы хотим приберечь их напоследок.
      Судья Кент опять задумался, потом повернулся к Селкирку:
      - А вы говорили с внуком?
      - Естественно.
      - И вы искренне считаете, что ваш семилетний внук Роберт убил своего отца?
      - Я абсолютно в этом уверен.
      - Хорошо, - решил судья. - Привозите сюда вашего внука, но ничего не говорите ему. Я побеседую с ним во время перерыва. Конечно, все это не совсем обычно, но я не могу допустить оглашения в суде факта, что семилетний ребенок по несчастной случайности, непреднамеренно убил собственного отца, пока сам не разберусь в этом деле.
      Возможно, прежде чем принять решение, я попрошу представителей обвинения и защиты прийти к какому-то соглашению, но прежде я хочу побеседовать с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы привезти его?
      - Не больше пятнадцати минут, - сказал старый Селкирк. - Вы мне позволите воспользоваться вашим телефоном?
      - Да, конечно, - кивнул судья.
      Селкирк подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер.
      Мэнли Маршалл наклонился к Гамильтону Бюргеру и принялся что-то шептать ему на ухо, но тот только раздраженно отмахнулся.
      Он сосредоточенно курил, пуская к потолку кольца синеватого дыма, и, казалось, ничего больше его не интересовало.
      Наконец кто-то подошел к телефону.
      - Алло, - сказал банкир, - говорит Горас Селкирк.
      Меня интересуют женщина и ребенок, за которыми вы наблюдаете. Они в соседнем номере? Привезите их обоих в здание суда, в кабинет судьи Гомера Ф. Кента. Да, обоих и немедленно... Я сказал... Хорошо, если они откажутся ехать, мы пришлем за ними полицейского, хотя мне не хотелось бы терять время. Мне нужно, чтобы они были здесь через пятнадцать минут. Скажите им, что их хочет видеть мистер Кент.
      - Погодите-ка минутку, - вмешался судья. - Мне бы не хотелось прибегать к официальным мерам. Я...
      - Все в порядке, господин судья, - перебил его Селкирк. - Они скоро будут здесь. Я плачу этой женщине, и она сделает все, что я ей скажу. Я привык к тому, что мои приказы выполняются.
      Судья Кент взглянул на часы:
      - Вы уверены, что они доберутся за пятнадцать минут?
      - Я думаю, должны.
      - Это не совсем удобно, - задумчиво сказал судья. - Ладно, отложим еще на некоторое время слушание дела.
      А сейчас я схожу перекусить здесь же, в здании, просто выпью кофе с сандвичем. Постараюсь вернуться не позже, чем через двадцать минут, - нет, вернее, через двадцать пять. Надеюсь, господа, вы дождетесь меня здесь, а когда привезут юного Роберта Селкирка, я хочу сам расспросить мальчика. Прошу, чтобы меня никто не прерывал. Я лишь задам ему несколько вопросов, однако, как вы, надеюсь, понимаете, не собираюсь говорить ему, с какой целью задаются эти вопросы. Я хочу понять, что же произошло на самом деле и что он сам об этом знает.
      - Вы не должны забывать, - перебил его Селкирк, - что я уже постарался настроить его определенным образом, так что сейчас он ясно представляет только одно: пистолет выстрелил. Он и понятия не имеет о том, что эта пуля могла попасть в кого-то, а уж тем более - в кого именно...
      - Я сам побеседую с ним, - повторил судья Кент. - А так как у нас с вами остается весьма мало времени, то я предлагаю встретиться здесь не позже, чем через двадцать пять минут. Этого времени вам хватит, джентльмены?
      Бюргер кивнул.
      - Вполне достаточно, - сказал Горас Селкирк.
      - Я буду вовремя, - пообещал Мейсон.
      Глава 16
      Ровно через двадцать пять минут после того, как судья Кент объявил перерыв, стороны снова собрались в его кабинете.
      Во время перерыва судья Кент ни на минуту не переставал размышлять о решении проблемы, которая выпала на его долю. Входящего Гораса Селкирка он приветствовал несколько неожиданно:
      - Вы не передумали, мистер Селкирк?
      - Нет.
      - Секретарь сообщил мне, что женщина и мальчик уже здесь и ждут в комнате для свидетелей. Они хотят сообщить вам кое-что.
      - Очень хорошо.
      - Вы не хотите узнать, что им нужно?
      - Я полагаю, что следует попросить секретаря привести их, - сказал Селкирк. - Ведь вы намеревались сами расспросить мальчика. И я бы не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я заранее поговорил с ним и научил его, как отвечать на ваши вопросы.
      - Ну что ж, - вздохнул судья. - Сейчас их приведут сюда. Я прошу вас, джентльмены, оставаться на своих местах и дать мне возможность без помех допросить мальчика. Вне зависимости от того, что мы услышим, ситуация и так достаточно серьезная, учитывая, что речь идет о будущем мальчика, которого мы сейчас увидим. - Судья Кент снял трубку внутреннего телефона и, услышав голос секретаря, сказал: - Пожалуйста, пригласите ко мне в кабинет женщину и мальчика.
      В комнате повисла напряженная тишина. Дверь открылась, и в кабинет вошли высокая блондинка и мальчик лет семи: мальчик выглядел немного испуганным, блондинка сохраняла полное спокойствие.
      - Входите, - приветливо сказал судья Кент. - Садитесь, пожалуйста, поудобнее. Теперь, как мне кажется...
      Горас Селкирк резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел в сторону.
      - Это не они! - прохрипел он.
      Судья Кент в изумлении вытаращил глаза:
      - Я так понял, что...
      - Говорю вам! Это не они, это не Роберт! И женщина - не та, о которой я говорил. Черт возьми, кто вы такие? - вне себя закричал Селкирк.
      - Довольно! - требовательно произнес судья. - Нечего устраивать здесь представления и запугивать женщину.
      Могу я узнать, кто вы, мэм?
      - Я детектив, - спокойно ответила она. - Меня наняло Детективное агентство Дрейка. У меня был приказ занять номера 619 и 621 в отеле "Анандейл". Я так и сделала.
      - Кто дал вам эти инструкции? - заорал Селкирк.
      - Глава агентства - Пол Дрейк.
      Всеобщее молчание нарушил смешок Бюргера.
      - По-моему, ничего смешного здесь нет, - буркнул судья Кент.
      - Прошу прощения, - сухо произнес прокурор Бюргер. - Я просто не мог скрыть своего изумления. Оказывается, кто-то еще, кроме меня, недоволен методами работы хорошо нам известного представителя защиты.
      - Но где же Роберт и Грэйс Хэллум? Ведь они должны были занимать те же номера! - воскликнул Горас Селкирк.
      - Ничего не могу вам сказать, - продолжая сохранять спокойствие, ответила женщина. - Я не первый год работаю детективом, у меня есть официальная лицензия, и я всегда действую в рамках закона. И сейчас я только выполняла инструкции, данные мне Полом Дрейком. Мне надлежало поселиться в отеле "Анандейл" и взять с собой своего семилетнего сына: мы должны были оставаться там до получения новых инструкций.
      Сегодня мне сообщили, что судья Гомер Ф. Кент предлагает мне покинуть отель и приехать с мальчиком сюда, в здание суда. Я связалась с Полом Дрейком, и он сказал, что мне необходимо выполнить просьбу судьи Кента, а также назвать ему мое настоящее имя.
      Разъяренный Селкирк повернулся к Перри Мейсону.
      - Это все ваши штучки! - закричал он. - Я не знаю, что вы сделали с моим внуком и той женщиной, которая с ним была, но на этот раз вы уж точно нарушили закон. Вас можно обвинить в похищении ребенка, по меньшей мере вы организовали его.
      Гамильтон Бюргер поднял на Селкирка вопросительный взгляд:
      - Вы действительно хотите обвинить адвоката Мейсона в похищении ребенка? Если это так, вам следует подать официальную бумагу, а мы дадим делу законный ход.
      - Будь я проклят, если не сделаю этого, - с холодной яростью сказал Селкирк.
      И тут раздался спокойный голос судьи Кента:
      - Я еще раз хочу предупредить вас, мистер Селкирк, чтобы вы не устраивали в этом кабинете нелепых представлений, да еще в присутствии ребенка. Чем дальше, тем очевиднее, что при рассмотрении сложного уголовного дела ни в коем случае нельзя допускать подобных нелепых ситуаций. Теперь мне ясно, что это была попытка сыграть на моем искреннем желании уберечь семилетнего мальчика от эмоционального стресса. Этот фарс зашел слишком далеко, и если я буду идти у вас на поводу, то меня просто дисквалифицируют и отстранят от ведения этого дела.
      Гамильтон Бюргер поднялся.
      - Этого следовало ожидать. Я возвращаюсь к себе. Прошу вас, мэм, и вашего мальчика пойти со мной. У представителей прокуратуры есть к вам несколько вопросов. - Он обвел взглядом присутствующих. - Если мистер Селкирк по-прежнему хочет предъявить Перри Мейсону обвинение в похищении ребенка, уверяю вас, что этому делу будет дан законный ход, независимо от моих симпатий и антипатий.
      Я могу обещать вам полную беспристрастность и объективность.
      Бюргер кивнул Селкирку и направился к двери.
      - Прошу вас следовать за мной, - бросил он на ходу женщине-детективу.
      Мейсон подошел к судье Кенту.
      - Очень жаль, что вся эта кутерьма помешала вам спокойно пообедать, сказал он.
      Судья смотрел на него с некоторым замешательством.
      Но в глубине его глаз Мейсон уловил что-то похожее на восхищение.
      Глава 17
      Суд возобновил работу в два часа. Теперь на прокурорском месте рядом с Мэнли Маршаллом сидел Гамильтон Бюргер.
      Он сразу кинулся в бой:
      - С позволения суда я хотел бы вызвать свидетельницу, показания которой, возможно, удивят некоторых из вас.
      Я вызываю Миллисент Бейли.
      По боковому проходу прошла женщина лет двадцати восьми. - худенькая, изящная, ее грациозная походка и манера держаться красноречиво свидетельствовали о том, что она прекрасно сознает свою привлекательность. Какая-то особенная, неуловимая атмосфера создалась вокруг нее, пока она приносила присягу и занимала место на свидетельской скамье.
      Она села и подняла глаза.
      Гамильтон Бюргер приступил к допросу:
      - Ваше имя Миллисент Бейли?
      - Да, сэр.
      - Мисс или миссис?
      - Миссис.
      - Вы проживаете вместе со своим мужем?
      - Нет, я разведена.
      - Я прошу вас мысленно вернуться к событиям ночи с семнадцатого на восемнадцатое. Помните ли вы, что тогда произошло?
      - Вы имеете в виду поздний вечер семнадцатого и утро восемнадцатого?
      - Совершенно верно.
      - Да, я все хорошо помню.
      - Скажите, что вы делали в тот вечер?
      - Я встречалась со своим знакомым.
      - Можете ли вы сообщить нам его имя?
      - Я бы не хотела. Он - довольно известная личность, к тому же женат, но его семейная жизнь не очень удачна.
      Он думает развестись и уже предпринял кое-какие шаги для этого. Однако сейчас я не намерена осложнять ему жизнь, поэтому предпочитаю сохранить его имя в тайне.
      - Я уверен, - любезно сказал Гамильтон Бюргер, - что в сложившихся обстоятельствах мой коллега не будет настаивать, чтобы вы назвали имя своего знакомого, ну а я - тем более. И я уверен, что большинство мужчин меня поддержат.
      И Гамильтон Бюргер отвесил учтивый поклон в сторону Перри Мейсона.
      - Я не собираюсь делать никаких исключений, - заявил адвокат, - и буду задавать те вопросы, какие сочту необходимыми.
      - Ну что ж, другого я и не ждал, - сказал Гамильтон Бюргер. - Но я уверен, что личность этого человека не имеет абсолютно никакого отношения к существу дела и показаниям свидетельницы, и когда это выяснится, у вас самого не возникнет желания узнавать его имя.
      Он повернулся к свидетельнице:
      - Теперь, миссис Бейли, я попрошу вас сосредоточиться и как можно подробнее рассказать нам о событиях ночи с семнадцатого на восемнадцатое.
      - Я вернулась домой в восемь вечера. Поднялась в квартиру, приняла ванну и переоделась. Мой приятель сказал, что зайдет за мной часов в десять. В десять часов он пришел. Мы выпили по коктейлю, а потом отправились в ночной клуб, где танцевали - ну, по-моему, до половины первого, может быть, до часу.
      - А что было потом?
      - Потом мы ушли из ночного клуба и поехали в другое место.
      - Куда именно вы поехали? - вкрадчиво спросил Бюргер.
      - В загородный клуб "Сан-Себастьян".
      - Вы находились в самом здании клуба?
      - Мы остановились на широкой площадке для парковки машин, там обычно оставляют машины члены клуба.
      - В какое время это было? - спросил прокурор.
      - Я, конечно, не могу точно сказать, но не позже половины второго.
      - То есть было половина второго утра восемнадцатого числа?
      - Да, сэр.
      - А почему вы поехали именно туда?
      - Ну... нам просто нужно было поговорить.
      - Вы можете описать то место, где стояла ваша машина?
      - Да, конечно. Там есть дорога, которая поднимается по склону холма к зданию клуба, а недалеко от нее стоянка, где оставляют свои машины члены клуба. Это довольно большая асфальтированная площадка с белыми полосами разметки.
      - Когда вы туда заехали, там стояли еще какие-нибудь машины?
      - Да.
      - Пожалуйста, расскажите как можно подробнее, что произошло после того, как вы остановили свою машину на стоянке, - сказал Гамильтон Бюргер.
      - Там мы увидели еще одну машину.
      - Опишите ее.
      - Не могу сказать, что я ее разглядела. Но это была большая машина, по-моему, очень дорогая.
      - Свет в машине горел?
      - Вы имеете в виду - внутри?
      - Да.
      - Нет, не горел, и фары тоже были выключены.
      - И что же эта машина?..
      - Да ничего, она просто стояла, и все.
      - В ней кто-нибудь сидел?
      - Нет, я даже решила, что ее просто оставили...
      - Не важно, что вы решили, - перебил ее Гамильтон Бюргер. - Я спрашиваю вас только о том, что вы видели и слышали.
      - Да, сэр.
      - Что вы делали дальше?
      - Нам с моим другом нужно было обсудить кое-что наедине. Мы... Я имею в виду, он объехал сзади стоящую машину и проехал к самому концу автомобильной стоянки. Там растет несколько деревьев, такие громадные дубы, и примерно полдюжины мест для парковки находится как раз под деревьями.
      - И что же вы сделали?
      - Мой друг припарковал там нашу машину.
      - Эта часть стоянки освещена?
      - Нет, сэр. Туда падает немного света от большого фонаря, который висит перед входом в здание клуба и горит всю ночь. Есть еще немного света от фонаря перед въездом на стоянку, но по-настоящему она не освещается. Там довольно-таки темно.
      - А под деревьями, по-видимому, совершенно темно?
      - Да, сэр.
      - Ваш друг поставил машину капотом к деревьям?
      - Нет, наоборот. Он развернул машину так, чтобы можно было сразу уехать, если возникнет необходимость.
      - Итак, если я вас правильно понял, через ветровое стекло вы могли видеть всю стоянку?
      - Да.
      - А также дорогу, по которой машины въезжают на стоянку?
      - Да, сэр.
      - А вам была видна та машина, что уже стояла на стоянке?
      - Да.
      - Так, что было дальше?
      - Какое-то время мы просто сидели и разговаривали.
      - И как долго вы разговаривали?
      - Довольно долго. Нам многое надо было обсудить. Дело в том, что я не принадлежу к числу женщин, которые с радостью разбивают чужую семью. Я ему сказала...
      - Суду не важно, что вы ему сказали, и вообще не важно, о чем шел разговор, - прервал ее Гамильтон Бюргер. - Я не спрашиваю вас о ваших делах, и мой последний вопрос был задан только потому, что для меня сейчас важен фактор времени.
      - Понимаю, сэр.
      - Можете ли вы сказать, хотя бы приблизительно, как долго продолжался ваш разговор?
      - Да не очень долго.
      - Может быть, час?
      - Да, я думаю, около часа.
      - И что произошло после?
      - Ну, мы еще разговаривали и...
      - Меня интересует только одно, - перебил ее Гамильтон Бюргер. - Я бы хотел знать... Ну ладно, я поставлю вопрос по-другому. В какое время вы уехали оттуда?
      - Было около... Даже точно не знаю, ну, наверное, было около половины третьего утра, может быть, и три. Не могу точно сказать. Я не смотрела на часы.
      - Так, теперь скажите, случилось ли что-нибудь до того, как вы уехали?
      - Да, сэр.
      - Что именно?
      - По той дороге, что ведет к стоянке, проехала машина, выехала на стоянку и остановилась.
      - Вот об этом и расскажите, пожалуйста, поподробнее, - попросил Бюргер. - Опишите эту машину.
      - Хорошо, сэр. Это был "олдсмобил" с белыми шинами.
      - Вы не заметили номер машины?
      - Заметила.
      - Ну и какой у нее был номер?
      - JVJ-113.
      - И что было дальше?
      - Она припарковалась как раз сзади той машины, которая уже стояла там все это время.
      - Вы хотите сказать, что приехавшая машина стала бок о бок с той, другой?
      - Нет, сэр, она остановилась как раз позади нее. Я это заметила, потому что свободных мест на стоянке было довольно много, а она встала как раз позади той машины.
      - Так, дальше?
      - Из этой машины вышла женщина.
      - Вы видели эту женщину?
      - Да, сэр.
      - Фары были включены?
      - В этой машине?
      - В той машине, которая подъехала последней.
      - Да, фары горели.
      - Вы сказали, что женщина вышла.
      - Да, сэр.
      - Вы не заметили, был еще кто-нибудь с ней в машине?
      - Нет, больше никого не было.
      - Как вы узнали?
      - Когда она вышла, дверца осталась открытой, и внутри загорелась маленькая лампочка. Вы же знаете, есть лампочка, которая зажигается автоматически, когда оставляешь дверцу открытой.
      - И что сделала эта женщина?
      - Она подошла к той, первой машине.
      Гамильтон Бюргер опять прервал ее:
      - Я сейчас покажу вам фотографию машины, припаркованной на стоянке загородного клуба "Сан-Себастьян".
      Посмотрите внимательно на фото и скажите, знакома ли вам эта машина?
      - Да, знакома.
      - Где вы ее видели?
      - Это та самая машина, что в ту ночь стояла на стоянке.
      - Вы имеете в виду в ночь с семнадцатого на восемнадцатое?
      - Да.
      - Вы хотите сказать, что это та самая машина, которая уже находилась на стоянке, когда вы подъехали?
      - Да.
      - Та самая машина, которая простояла там все время, пока вы сидели и разговаривали?
      - Да.
      - Та самая машина, позади которой приехавшая позже женщина припарковала свой "олдсмобил"?
      - Да, именно так.
      - Очень хорошо. Теперь давайте снова вернемся к той машине, которая приехала позже. Что вы тогда делали? И что вы видели?
      - Я видела, как из машины вышла женщина.
      - И что было дальше, что она делала?
      - Она подошла к машине, которая стояла перед ее "олдсмобилом".
      - А потом?
      - Она на секунду остановилась у дверцы. А затем вытащила что-то из сумочки.
      - А вы не видели, что именно?
      - Думаю, что пистолет.
      - Вы видели пистолет?
      - Я видела световой отблеск на какой-то металлической поверхности.
      - И что было потом?
      - Не знаю, мы сразу же уехали оттуда.
      - А когда вы уезжали, ее машина все еще стояла там?
      - Да.
      - И стояла она на том же самом месте?
      - Да.
      - Как вы думаете, эта женщина видела вашу машину...
      Или нет, не так. Видела ли она вашу машину до того, как вы завели мотор и включили фары?
      - Думаю, что нет. Если она и видела, то ее это не волновало, потому что она не обращала на нас никакого внимания.
      Только мы тронулись, она оглянулась, увидела нас, и мне показалось, что она вскрикнула. Во всяком случае, я увидела широко раскрытый рот и поэтому решила, что она закричала.
      - Вы видели ее лицо?
      - Да, я успела рассмотреть ее.
      - Хорошо?
      - Да, вполне отчетливо.
      - Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы увидели ее снова?
      - Да, думаю, что узнала бы.
      - Вы не видели эту женщину здесь, в зале суда?
      - Видела.
      - Вы можете указать на нее?
      Свидетельница обернулась и, указав на Норду Эллисон, сказала:
      - Вот та женщина, именно ее я и видела.
      - Та, что сидит рядом с Перри Мейсоном?
      - Да, это она.
      - Не могли бы вы встать со своего места, подойти к ней и дотронуться до ее плеча?
      Свидетельница сделала несколько шагов, положила руку на плечо Норды Эллисон, затем вернулась на свое место.
      На лице Гамильтона Бюргера заиграла улыбка.
      - Вы можете приступать к перекрестному допросу, - обратился он к Перри Мейсону.
      Мейсон повернулся лицом к свидетельнице:
      - Когда вы выехали на автостоянку загородного клуба, с какой стороны вы сидели, с той, что ближе к припаркованной машине?
      - Да, сэр.
      - В таком случае, если я вас правильно понял, когда ваша машина въехала на автостоянку, стоящая там машина находилась на правой стороне стоянки.
      - Да.
      - Следовательно, когда вы уезжали, эта машина оказалась слева от вас?
      - Да/
      - Тогда, чтобы увидеть ту женщину, вы должны были смотреть на нее через плечо водителя, то есть, я имею в виду, через плечо водителя вы могли видеть обе машины.
      - Что вы имеете в виду, говоря о водителе машины?
      - То, что и сказал, - ответил Мейсон. - Я имею в виду водителя машины, в которой вы сидели.
      - Я сама была за рулем.
      - То есть при отъезде со стоянки за рулем были Вы?
      - Да.
      - А где же был ваш спутник?
      - Скорчился на заднем сиденье, - смущенно пояснила она.
      В разных концах зала послышалось хихиканье, а порой и откровенный смех. Судья Кент потребовал соблюдения тишины.
      - Может быть, вы объясните подробнее, что все-таки произошло с вашим другом? - продолжал Мейсон.
      - Я же говорила вам, что мой друг женат. Когда мы увидели, что на стоянку въехала машина, первое, что мы подумали, ну... Вы сами понимаете, кто это мог быть - частный детектив с фотоаппаратом со вспышкой. Мы решили, что его жена вполне могла нанять детектива, чтобы получить развод на выгодных для себя условиях.
      - Вы хотите сказать, что жена вашего друга преследовала его подозрениями?
      - Совершенно верно.
      - Поэтому вам и пришла в голову мысль о детективе?
      - Конечно! - воскликнула она. - Что еще мы могли подумать? Та машина завернула на стоянку в три часа ночи и мчалась как сумасшедшая.
      - Сейчас, когда вы все это рассказываете, - медленно сказал Мейсон, у меня складывается впечатление, что подобная ситуация вам не в новинку. Вас уже когда-то фотографировали при похожих сомнительных обстоятельствах?
      Свидетельница опустила глаза и замолчала.
      - С позволения суда мы вносим протест, - заявил Бюргер. - Последний вопрос был задан лишь с целью дискредитации свидетельницы. Это недостойный жест со стороны защиты.
      Судья Кент поднял голову:
      - По-видимому, в словах свидетельницы было что-то такое, что спровоцировало этот вопрос. Тем не менее я думаю, что в данных обстоятельствах это не имеет особого значения. Ситуация говорит сама за себя. Суд поддерживает протест обвинения.
      - Вы уже сидели за рулем, когда на стоянку въехала та машина? - снова обратился к свидетельнице Мейсон.
      - Нет, в то время нет.
      - Вы пересели за руль по собственной инициативе?
      - Нет, это мой друг предложил мне сесть за руль.
      - Я правильно понял, он не заметил ту женщину, что вышла из машины?
      - Он ничего не заметил. Он сразу перелез назад и скорчился так, чтобы его не было видно, а я села за руль и постаралась как можно скорее вывести машину со стоянки.
      - Но тем не менее вы успели разглядеть номер той машины, что остановилась недалеко от вас?
      - Конечно.
      - Почему?
      - Я подумала... ну, мой друг сказал: "Боже мой, это, наверное, моя жена", - и я... я постаралась хорошенько рассмотреть ту машину, особенно номер. А номер оказалось очень легко запомнить, и я сказала своему другу, что это не машина его жены.
      - Значит, раньше вы уже видели ее машину?
      - Да, я ее видела.
      - Когда вы с вашим приятелем заехали на стоянку загородного клуба "Сан-Себастьян", вы развернули машину так, чтобы она стояла передней частью к выезду со стоянки?
      - Да, именно так.
      - А почему вы поставили ее именно так?
      - Ну... чтобы можно было сразу уехать, если вдруг возникнет необходимость, причем достаточно быстро, чтобы никто не успел записать номер машины. А если бы машина стояла носом к деревьям, то пришлось бы разворачиваться, и мы потеряли бы время.
      - То есть вы заранее предусмотрели вероятность быстрого отъезда, если бы возникла такая необходимость?
      - Да, совершенно верно.
      - Но когда вы действительно увидели фары подъезжающей к вам машины, вы тем не менее уехали не сразу, а дождались, пока приехавшая машина припаркуется. Именно поэтому вы и увидели вышедшую из нее женщину?
      - Да-а... так.
      - И вы пересели на место водителя, а мужчина, который был с вами, спрятался за вашу спину?
      - Я так не говорила.
      - Но вы же сказали, что он скорчился на заднем сиденье?
      - Да, это так.
      - Теперь вы согласны со мной?
      - Да, вполне.
      - Только что вы указали на мою подзащитную и сказали, что именно ее вы видели на автостоянке в ту ночь?
      - Да, именно ее. Я говорю правду.
      - Вы не просто указали на нее, но по просьбе прокурора подошли и положили ей на плечо руку.
      - Да, сэр.
      Это опознание было неплохо отрепетировано, не так ли?
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы ведь обсуждали с помощником прокурора Мэнли Маршаллом, как будет проходить опознание, и он наверняка сказал вам примерно следующее: "Потом, когда я спрошу вас, видели ли вы когда-нибудь женщину, сидящую на скамье подсудимых, вы должны будете указать на нее. Просто укажете на нее и скажете: "Вот та самая женщина". Разве не так было дело?
      - Да, он сказал мне, что я должна буду указать на нее.
      - А не говорил он, какое у вас при этом должно быть выражение лица?
      - Нет, сэр. Этого он не говорил.
      - Говорил ли он, что попросит вас подойти к моей подзащитной и положить ей руку на плечо?
      - Нет, не говорил.
      - А кто-нибудь говорил вам, чтобы вы придали своему голосу особую выразительность, когда подойдете к ней и скажете: "Вот женщина, которую я видела..." и так далее - или чтобы вы нашли для этого какие-нибудь эффектные слова?
      - Ну... это было не совсем так, как вы говорите.
      - Как это было?
      - Вы спросили меня, говорил ли это мистер Маршалл.
      - Возможно, это говорил вам кто-то еще, не обязательно он!
      - Другой человек говорил мне, что я должна сделать так, чтобы эта сцена выглядела как можно драматичнее, он так и выразился.
      - И кто же это был?
      - Мистер Гамильтон Бюргер, окружной прокурор.
      - Когда он вам это говорил?
      - Как раз перед тем, как вызвать меня для дачи показаний.
      - Значит, слова "Вот та женщина, именно ее я и видела" вы повторили за мистером Бюргером?
      - Ну... в общем, он сказал мне, какую фразу я должна произнести, что я и сделала.
      - Он также сказал вам, что это нужно сделать как можно более выразительно?
      - Да.
      - И эту фразу вы постарались повторить так, как он просил?
      - Да.
      - Один или два раза?
      - Мне кажется, два или даже три... Понимаете, я ведь не актриса, и для меня довольно трудно говорить с нужным выражением. Когда просто рассказываешь что-то, ведь говоришь совсем не так, а обычным голосом, но мистер Бюргер сказал, что судебное разбирательство - вещь особая и говорить нужно как можно более выразительно.
      Мейсон улыбнулся.
      - У меня все, - сказал он.
      - Вопросов нет, - отозвался Гамильтон Бюргер, его лицо было пунцовым от ярости.
      Свидетельница покинула свое место.
      - Для дачи свидетельских показаний вызывается Бартон Дженнингс, объявил Гамильтон Бюргер.
      По-прежнему опираясь на палку, появился Бартон Дженнингс, произнес слова присяги и сел, вытянув вперед больную ногу и сжав руками набалдашник палки.
      Гамильтон Бюргер начал допрос свидетеля с обычных вопросов - о роде занятий и месте жительства, затем остановился на том моменте, когда Дженнингсы приехали в аэропорт встречать Норду Эллисон и привезли ее к себе.
      Он попросил свидетеля рассказать об утреннем приезде к ним Норды Эллисон и Перри Мейсона и о событиях, связанных с утверждением Норды Эллисон, что она нашла у них в подвале пишущую машинку. Прокурор предъявил Бартону Дженнингсу для опознания пистолет, и свидетель подтвердил, что действительно держал его в ящике шкафа в комнате для гостей, которая в ту злополучную ночь была занята Нордой Эллисон.
      - Перекрестный допрос. - Гамильтон Бюргер бросил на Мейсона вызывающий взгляд.
      Мейсон повернулся к свидетелю.
      - Мистер Дженнингс, я задам вам всего несколько вопросов, - сказал он. - Некоторые из них могут показаться вам странными, но они необходимы для выяснения кое-каких аспектов дела. Итак, ваша жена ранее уже была замужем?
      - Да, была.
      - Ее первым мужем был Мервин Селкирк, недавно трагически погибший?
      - Да, сэр.
      - От этого брака у них остался сын Роберт Селкирк?
      - Да, сэр.
      - Время от времени Роберт жил с вами и вашей женой, не так ли?
      - Совершенно верно.
      - Вы привязаны к нему? Я имею в виду не только вашу жену, но и вас?
      - Да, привязан. Он очень милый ребенок.
      - А вы знаете, где он сейчас?
      - Протестую! - воскликнул Бюргер. - Вопрос задан неправильно, является несущественным, неправомерным и не относящимся к делу. Не имеет совершенно никакого значения, где сейчас находится мальчик, и незачем пускать по следам ребенка свору репортеров.