Эрл Стэнли Гарднер
      Дело смертоносной игрушки
      (Перри Мейсон)
      Предисловие
      Семь или восемь лет назад, посещая лекции по судебной медицине, я познакомился с доктором Лестером Эдельсоном. В то время он работал под руководством моего друга доктора Ричарда Форда, руководителя кафедры судебной медицины в Гарварде. С тех пор я с интересом следил за профессиональной карьерой доктора Эдельсона. Сейчас он и доктор Самюэль Гербер служат коронерами в графстве Каахога, в Кливленде.
      Я бы желал отдать должное профессионализму, способностям и успехам доктора Эдельсона, но знаю, ему это было бы неприятно. Он предпочел бы, чтобы я отметил необходимость такой науки, как судебная медицина, и разъяснил, чем она занимается.
      Ошибкой было бы думать, что для судебного медика интересны только дела, связанные с убийством. Также ошибкой было бы считать, что вскрытие имеет отношение только к умершим. Его результаты могут помочь живым.
      Существует еще одна область судебной медицины - та, что связана с судебным разбирательством. Ни в коем случае нельзя позволить фанатику от медицины, выступающему свидетелем в суде, навязать суду свою точку зрения.
      Истинный ученый никогда не бывает фанатиком.
      Когда свидетельское место занимал доктор Эдельсон, то могло создаться впечатление, что при перекрестном допросе ему просто везет. На самом деле это не так. Доктору даже не приходило в голову, что только потому, что его вызвали свидетелем обвинения или защиты, по ходатайству истца или ответчика, он должен сохранять лояльность по отношению к той стороне, чьим свидетелем является.
      Доктор Эдельсон твердо верил, что медицинский эксперт должен быть верен только истине.
      В своем письме ко мне, касаясь этой темы, доктор Эдельсон писал: "Насколько это в человеческих силах, он (судмедэксперт) обязан воздерживаться от того, чтобы, давая показания, вставать на ту или иную сторону. Во время перекрестного допроса следует отвечать живо и без запинки, избегать заминок и неясностей".
      Я бы хотел привести еще некоторые суждения доктора Эдельсона, касающиеся судебной медицины и ее роли, поскольку они, по-моему, чрезвычайно важны:
      "Судебный медик сталкивается с множеством серьезнейших проблем, не имеющих отношения к судебному разбирательству. Мнение, что он имеет дело только с убийствами, также не отражает всю многогранность его ежедневной работы. Современный институт судебной медицинской экспертизы, называть ли его институтом коронеров, или департаментом судебной медицины, или еще как-нибудь, является наглядным показателем степени здоровья общества.
      Может показаться парадоксальным связывать учреждения, имеющие дело в основном с покойниками, со "здоровьем нации", тем не менее основной его задачей является изучение мертвых ради спасения живых.
      Реальность такова, что в настоящее время институт судебной медицины является мощной, динамичной организацией, способной принести колоссальную пользу обществу. Я ни в коей мере не преуменьшаю важность расследования убийств, однако не следует забывать, что убийства, умышленные и непредумышленные, составляют лишь малую часть (в Кливленде не более 4 процентов от общего числа несчастных случаев). Судебная экспертиза проводится при любом случае неожиданной гибели человека, чем бы она ни была вызвана. И часто указывает на те меры, которые можно принять, чтобы избежать повторной трагедии. Это в первую очередь относится к дорожно-транспортным происшествиям, несчастным случаям на производстве и дома.
      Случаи самоубийства (которое, по сути, тоже убийство) встречаются в судебной практике вдвое чаще, чем убийства, и также приводят к безвременному уходу человека из жизни. При расследовании случаев самоубийства обычно требуется выяснить обстоятельства, предшествовавшие появлению мыслей о самоубийстве, которые могут помочь выявлению его причины и хоть немного утешить родных в их горе.
      Внезапная и неожиданная смерть от естественных причин может выглядеть как самоубийство, убийство или несчастный случай, а может быть, и наоборот. Именно поэтому так важно, чтобы каждый случай неожиданной смерти был тщательно расследован. Более того, любая внезапная смерть, будь то ребенок, которого нашли мертвым в постельке, или пышущий здоровьем подросток, умерший от коронарного тромбоза, открывает перед судмедэкспертом, занимающимся данным случаем, широчайшие возможности для исследования. Неожиданная вспышка инфекционного заболевания, приведшая к массовой смертности, также может стать объектом исследования судебного медика. Быстро и точно поставленный диагноз позволяет вовремя принять необходимые профилактические меры, остановить распространение эпидемии и, если еще не поздно, спасти жизнь многих людей.
      Таким образом, работа судмедэксперта всегда вызывала живейший интерес. Судебный медик - это беспристрастный свидетель, руководствующийся только фактами.
      Ни при каких обстоятельствах он не должен вмешиваться в прерогативы суда или пытаться подменить собой прокурора.
      Я был единственным экспертом во многих расследованиях, связанных с убийством. Я беседовал с другими судебными медиками, выступавшими свидетелями в суде. Одни из них были объективны, беспристрастны и справедливы, другие - специалисты своего дела, умны, но склонны принимать чью-либо сторону.
      К несчастью, большей популярностью пользуются свидетели именно последнего типа. Многие адвокаты предпочитают иметь дело с медиками, которые помогают им выиграть процесс, экспертами-"фанатиками", у которых хорошо подвешен язык и которые участвуют во множестве судебных разбирательств, а спокойные, действительно беспристрастные медэксперты обречены проводить время в лаборатории".
      Я бы хотел, чтобы каждый прочитавший эти строки, если ему когда-нибудь придется выступать свидетелем в суде, вспомнил доктора Эдельсона и не пытался произвести впечатление на суд или поразить его своими показаниями. Пусть он призовет на помощь чувство собственного достоинства, свои нравственные и этические принципы, свою преданность истине и абсолютное доверие обеим сторонам.
      Недобросовестный эксперт может, конечно, помочь той или другой стороне выиграть дело, но специалисты, подобные доктору Эдельсону, делают честь нашему обществу и медленно, но верно способствуют совершенству процедуры судебного разбирательства.
      Поэтому с глубочайшим уважением и восхищением я посвящаю эту книгу моему другу Лестеру Эдельсону, доктору медицины.
      Эрл Стенли Гарднер
      Глава 1
      С галантностью, присущей всему, что он делал, Мервин Селкирк сказал Норде Эллисон:
      - Прошу прощения...
      Затем наклонился и с силой ударил по детской щеке.
      - Юные джентльмены, - сказал он своему семилетнему сыну, - не должны перебивать взрослых, когда те разговаривают.
      Затем Мервин Селкирк вновь откинулся на спинку стула, закурил сигарету и, обращаясь к Норде Эллисон, произнес:
      - Так как вы сказали?..
      Но Норда Эллисон была не в состоянии продолжать разговор. Она не могла отвести взгляд от обиженных глаз ребенка и внезапно осознала, что это уже не в первый раз...
      Пытаясь удержать слезы, "как большой", оскорбленный мальчик помедлил у дверей, пробормотал:
      - Простите... - и вышел.
      - Это все влияние матери, - объяснил Мервин Селкирк. - Дисциплина для нее - это вопрос теоретический, который никогда не переходит в практику. Когда Роберт возвращается от нее из Лос-Анджелеса, с ним невозможно справиться.
      Норде вдруг открылось истинное лицо Мервина Селкирка. Вежливая, ленивая улыбка, приветливость и учтивость - это все маска. За наполовину высокомерными, наполовину шутливыми, но всегда учтивыми манерами джентльмена, привычными для окружающих его людей, скрывался настоящий эгоист с садистскими наклонностями.
      Норда резко поднялась, ошеломленная не столько своим открытием, сколько отчетливостью возникшего перед ней образа нового, настоящего Мервина.
      - Боюсь, что я слегка нездорова, Мервин, - сказала она. - Пожалуй, я пойду. У меня разболелась голова. Поеду домой, приму аспирин и немного отдохну.
      Он вскочил и остановился у нее за спиной. Левой рукой он крепко сжал ее запястье.
      - Твоя голова заболела как-то внезапно.
      - Да.
      - Я могу чем-нибудь помочь?
      - Нет.
      Он помедлил, как тогда, когда готовился ударить по лицу сына. Она почти физически ощущала, как он собирается с силами для атаки. Но разговор неожиданно принял другое направление.
      - Так дело не пойдет.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я имею в виду, что ребенок должен привыкать к дисциплине. Ты слишком распускаешь его.
      - Я не распускаю его, но ведь и к дисциплине ребенка можно приучать по-разному, - ответила она. - Роберт - чувствительный мальчик, милый и в то же время гордый.
      Тебе надо было подождать, пока я уйду, и потом объяснить ему, что перебивать невежливо, это было бы гораздо лучше. А ты поступил наоборот. Унизил мальчика в моем присутствии. Ты задел его самолюбие и...
      - Достаточно, - холодно прервал ее Мервин Селкирк. - Я не намерен выслушивать поучения незамужней женщины относительно воспитания детей.
      - Я думаю, - тихо сказала Норда, - что только теперь начинаю узнавать тебя по-настоящему.
      - Ты еще не знаешь меня. - И она заметила угрозу в его глазах. - Я хочу тебя, а я всегда получаю то, что хочу. И не думай, пожалуйста, что можешь так просто бросить меня. Я, кстати, заметил, что в последнее время ты стала уж слишком часто упоминать этого парня - Бенедикта, который с тобой вместе работает. Может быть, ты даже сама не замечала, как много говоришь о нем - Бенедикт то, Бенедикт это... Запомни, Норда, ты уже объявила о нашей помолвке, и я не позволю женщине унизить меня. Ты обещала выйти за меня замуж и будь любезна сдержать свое слово.
      На секунду его пальцы будто превратились в стальные наручники, а взгляд стал ледяным. А затем также быстро на лице его появилась прежняя маска. Извиняющимся тоном он продолжал:
      - Однако не следует беспокоить тебя этим сейчас, если ты нездорова. Пойдем, дорогая, я отвезу тебя домой. Мне действительно жаль, что так получилось с Робертом. Я имею в виду твою реакцию на это. Но, видишь ли, я достаточно хорошо знаю Роберта и уверен в точности своих методов воздействия на него.
      Тем же вечером, после долгих размышлений, Норда отослала письмо, в котором официально разрывала свою помолвку с Мервином Селкирком.
      Через три дня она впервые согласилась встретиться с Натаном Бенедиктом. Они решили поужинать в ресторане, который, как было известно Нату, очень любила Норда.
      Все получилось прекрасно. Через два дня вечером Мервин позвонил, чтобы узнать, не может ли она поговорить с ним.
      - Ничего хорошего из этого не выйдет, - ответила она. - В любом случае сегодняшний вечер у меня занят.
      - Ты встречаешься с Натом? - спросил он. - Как я понял, ты предложила ему пойти в наш ресторан.
      - Тебя это не касается, - отрезала она и бросила трубку.
      Позже, когда телефон вновь зазвонил, она не сняла трубку.
      Нат зашел за ней точно в восемь.
      Это был высокий, стройный молодой человек, с вьющимися темно-каштановыми волосами и выразительными глазами. Они решили опять пойти в полюбившийся ресторан.
      Свободных столиков не было, и им предложили пройти в бар и выпить по коктейлю.
      Норда не замечала Мервина Селкирка до последней минуты, когда уже было слишком поздно. Все произошло мгновенно, и она не могла бы поклясться в том, что Мервин намеренно резко вытянул вперед ногу, о которую и споткнулся Натан Бенедикт.
      Зато свидетелей тому, что произошло дальше, было более чем достаточно.
      Мервин Селкирк поднялся и со словами: "Смотреть надо, куда идешь!" ударил Бенедикта в челюсть.
      Бенедикт упал со сломанной челюстью, а два приятеля Мервина, сидевшие вместе с ним за столиком, схватили его за руки. "Спокойно, Мерв", - сказал один из них.
      Поднялась суматоха, сбежались официанты, и наконец появилась полиция. Норда была уверена, что заметила блеск металла в правой руке Мервина Селкирка в то самое мгновение, когда он выбросил руку для удара.
      Хирург, который накладывал повязку на сломанную челюсть, утверждал, что такое повреждение можно нанести только кастетом. По настоянию Норды полиция обыскала Селкирка, но кастета не нашла; не было его и у приятеля Селкирка, того самого, что был с ним в ресторане и удерживал его до приезда полицейских. Другой приятель Селкирка успел исчезнуть до появления полиции. Селкирк объяснил, что у того была назначена встреча и поэтому он не мог тратить время на разные формальности. Если возникнет необходимость в его показаниях, то он появится по первому же требованию полиции.
      Показания самого Селкирка были очень просты. Он сидел в ресторане в компании друзей спиной к двери. Бенедикт, проходя мимо, не только наступил ему на ногу, но и сильно ударил по голени. Он вскочил, и тут Бенедикт дважды стукнул его кулаком. Селкирк не отрицал, что ударил Бенедикта в челюсть. "А что же мне еще оставалось делать?" - спросил он.
      Через неделю после этого случая на адрес Норды Эллисон в Сан-Франциско стали приходить письма. Их отправляли авиапочтой из Лос-Анджелеса. В простых проштемпелеванных конвертах находились газетные вырезки - иногда одна, иногда несколько. Во всех вырезках рассказывалось о происшествиях, которым газеты уделяют довольно много внимания: брошенный муж, не в силах больше переносить одиночество, начал преследовать свою жену и застрелил ее на улице, когда она выходила из автобуса.
      Обманутый жених начал пить и однажды, проникнув в квартиру, где жила его бывшая невеста, выпустил в нее пять пуль. Свихнувшийся алкоголик ворвался в офис, где работала его бывшая девушка, с криком: "Я не могу жить без тебя! Не хочешь быть моей, так будь ничьей!" Не обращая внимания на ее мольбы, он выстрелил ей в голову, а потом сам застрелился.
      Норда, естественно, и раньше встречала в газетах такого рода информацию, но не обращала на нее внимания, поскольку это ее не касалось. Теперь же ее поразило обилие подобных случаев.
      Она посоветовалась с адвокатом. Адвокат поставил в известность почтовое ведомство. Там приняли меры, и письма перестали приходить.
      Но кто был отправителем писем, выяснить не удалось.
      Никому не пришло в голову поискать отпечатки пальцев, которые могли остаться на конвертах. Письма бросали в почтовые ящики в разных районах Лос-Анджелеса. Имя Норды Эллисон и ее адрес были напечатаны на портативной пишущей машинке, какие часто дарят детям на Рождество.
      Адвокат Норды связался с Лоррейн Селкирк Дженнингс, бывшей женой Мервина, которая жила теперь в Лос-Анджелесе. Она вспомнила, что год назад подарила Роберту на Рождество очень дорогую пишущую машинку.
      Роберт брал ее с собой, когда ездил в Сан-Франциско повидаться с отцом. Там она и осталась. Похоже, Мервину Селкирку понравилось печатать на ней еще больше, чем мальчику.
      Эта информация дала адвокату Норды повод для ликования. "Теперь мы его поймаем", - злорадствовал он. Норда дала письменные показания, и ее адвокат занялся этим делом. Полиция произвела обыск в квартире Селкирка.
      Печатную машинку удалось забрать без возражений. Но экспертиза ленты показала, что какое-то время ею не пользовались. Более того, эксперты пришли к выводу, что адрес на конвертах был напечатан не на ней, а на машинке другого типа.
      Мервин Селкирк вел себя с подчеркнутой любезностью.
      Казалось, он готов оказать полицейским всяческое содействие. Селкирк встревожился, узнав, что мисс Эллисон причинили беспокойство. Они ведь были когда-то помолвлены. Он был безумно увлечен ею. И так прискорбно, что помолвка расстроилась по досадной причине. Мисс Эллисон слишком переутомилась за последнее время, у нее просто был нервный срыв. Она не находила себе места с тех пор, как отказала ему. Он бы хотел сказать всем, что в любую минуту готов сделать для нее все возможное. Он готов выплатить любое вознаграждение тому, кто найдет негодяя, осмелившегося побеспокоить мисс Эллисон. Полиция может обращаться к нему в любое время. Со своей стороны, он готов оказать властям любую помощь. В этом отношении они могут быть совершенно спокойны. Не будут ли они так любезны передать мисс Эллисон его искреннее сожаление. Он добавил, что неоднократно звонил ей, но она отказалась говорить с ним.
      К тому времени, когда из Лос-Анджелеса позвонила Лоррейн Селкирк Дженнингс, нервы у Норды стали уже сдавать.
      - Ну как, опознали печатную машинку? - спросила она.
      - Нет, - ответила Норда. - С машинкой все в порядке, ею уже давно не пользовались.
      - Это похоже на него, - сказала Лоррейн. - Я догадываюсь, как он это проделал. Увидел печатную машинку Роберта, пошел и купил похожую, но другого типа. Наверное, напечатал впрок дюжину конвертов, а потом вышел на яхте в океан и утопил ее. Он сообразил, что подозрение падет в первую очередь на него, выяснится, что у Роберта была машинка, и в его квартире сделают обыск. Теперь вы видите, что он дьявольски хитер. Удивляюсь, как это вы так долго не могли раскусить его.
      - Слава богу, я вовремя распознала его.
      Лоррейн рассмеялась.
      - Вы оказались умней меня, - призналась она. - Кстати, помните, ведь именно я говорила вам, что вы можете сделать большую ошибку.
      - Я думала, вы просто ревнуете, - с раскаянием произнесла Норда.
      - О господи, да ведь я-то наконец нашла свое счастье! - воскликнула Лоррейн. - Я просто пыталась предостеречь вас от той же ошибки, какую когда-то совершила сама... Если бы еще уберечь от него Роберта... Тогда мне нечего было бы больше желать.
      - Конечно, - извиняющимся тоном начала Норда. - Мервин рассказывал о вас всякие гадости. Я была влюблена в него... или думала, что влюблена, и поэтому, естественно, верила ему, ведь вас-то я совсем не знала.
      - Понимаю, - с симпатией произнесла Лоррейн. - Давайте хоть сейчас перестанем недооценивать безжалостный ум этого человека и его решительность. Он ни перед чем не остановится, и его семейство тоже. Я пыталась наладить наши отношения ради Роберта, но становилось только хуже. Поэтому я бросила его, когда Роберту было всего четыре года, и вернулась в Лос-Анджелес, теперь мой дом снова здесь.
      Его семья имеет здесь даже большую власть, чем в Сан-Франциско. Они оплачивают услуги множества юристов, частных сыщиков, и все это было брошено против меня.
      И кое-что им удалось. Трое свидетелей дали ложные показания против меня и Роберта. Мервину удалось добиться опекунства над Робертом на равных правах со мной.
      И не то чтобы ему очень нужен был Роберт. Он стремился причинить боль мне. Теперь я счастлива, замужем за нормальным человеком, который иногда бывает невнимателен, ворчит, если его что-то не устраивает, и сваливает на меня вину за какие-то свои ошибки. Не могу передать вам, какая это радость. Я очень рада, что вы разорвали помолвку, но упаси вас бог недооценить Мервина. Он не простит вам унижения и не успокоится, пока не затравит вас, полностью лишив возможности сопротивляться.
      - А он... я хочу сказать, он опасен? - спросила Норда.
      - Еще как, - заявила Лоррейн. - Может быть, не в том смысле, какой вы имели в виду, но он хитер, склонен к интригам, жесток и беспринципен. Нанятые им сыщики следили за каждым моим шагом... Конечно, вы - другое дело, но все равно, будьте осторожны.
      Норда поблагодарила ее и попрощалась. Она вспомнила те ужасные обвинения, которые Мервин выдвигал против Лоррейн, когда они разводились. В памяти всплыли и некоторые показания свидетелей на этом сенсационном судебном процессе, она вспомнила и Лоррейн, со слезами на глазах пытающуюся доказать свою невиновность. Тогда Норда еще не была знакома с Мервином Селкирком и, получая информацию из газет, искренне считала, что заявления Лоррейн о ложности выдвинутых против нее обвинений - это последняя попытка уличенной в нескромных поступках жены как-то защитить себя, - в конце концов, ведь дыма без огня не бывает.
      Теперь уже Норда не была так в этом уверена.
      К этому времени она уже получила первое представление о работе полиции. Конечно, полицейские были очень любезны, просто чрезвычайно милы. Но они не скрывали от нее, что у полиции полным-полно забот с теми, кто действительно нарушил закон. У них не хватает людей, чтобы "защищать" кого-то 24 часа в сутки.
      В общем, если бы они наверняка знали о готовящемся преступлении, то, безусловно, нашли бы людей для так называемого наружного наблюдения. Это все, что они могли сделать.
      Насколько они помнят, редкий день проходит без преступлений на почве ревности. Какой-нибудь ревнивый муж или покинутый любовник обязательно схватятся за оружие.
      Полиция с радостью предотвращала бы подобного рода преступления, но, подчеркнули они, на каждое совершенное убийство приходятся сотни, а то и тысячи случаев пустых угроз психически неуравновешенных людей, которые просто хотят "попугать" предмет своей страсти и таким образом добиться примирения.
      Женщины тоже частенько угрожают самоубийством неверным любовникам. Одни из них приводят угрозу в исполнение, но тысячи других оставляют эту мысль.
      Полицейские объяснили Норде, что без свидетелей невозможно обвинить человека в совершении преступления. В таком деле одних догадок мало. Суду должны быть представлены свидетельские показания, неопровержимо доказывающие виновность обвиняемого, чтобы у суда не осталось никаких сомнений.
      Полицейские посоветовали Норде не придавать значения этим газетным вырезкам, если она снова их получит.
      В конце концов, считали они, уже прошло достаточно времени, и если бы Мервин Селкирк действительно хотел отомстить, он уже давно бы сделал это.
      Норда напомнила им о сломанной челюсти Натана Бенедикта, но полицейские пропустили это мимо ушей. Ведь следствие установило, что это была обычная драка. Даже Натан Бенедикт признал, что он "споткнулся" о ногу Селкирка. Интуитивно он чувствовал, что неспроста наткнулся на эту ногу, но площадка перед стойкой бара была переполнена, освещение паршивое, сам Бенедикт смотрел в сторону бара, а не себе под ноги, поэтому, кроме подозрений, у него ничего не было. Поскольку Селкирк охотно согласился возместить причиненный ущерб, то любой иск Бенедикта был заранее обречен на провал.
      Таково было положение вещей к моменту, когда Лоррейн Дженнингс снова позвонила Норде.
      - Норда, - взволнованно сказала она. - У меня для вас новости. Но это не телефонный разговор. Надо кое-что предпринять, это, я уверена, очень поможет вам. Не могли бы вы приехать ко мне? Если вам удастся взять билет на ближайший рейс, мы с мужем встретим вас, а обратно вернетесь завтра утром. Или приезжайте в пятницу, проведете у нас уик-энд, и мы поговорим. В этом случае поездка не слишком утомит вас.
      Лоррейн была очень возбуждена, но отказалась даже намекнуть на причину звонка. Норда согласилась приехать в пятницу, в субботу обсудить все дела и вернуться домой в воскресенье.
      На следующий день она получила по почте два авиабилета. Туда она должна была лететь на самолете компании "Юнайтед", а обратно - самолетом компании "Вестерн".
      С этой же почтой пришло письмо от Лоррейн.
      "Мы с мужем будем встречать Вас в аэропорту. Возьмите с собой перчатки, левую наденьте, а правую держите в руке.
      Поскольку я недавно попала в аварию, то машину больше не вожу. Но Бартон отличный шофер. Мы Вас ждем.
      Мы купили обратный билет на самолет другой авиакомпании на тот случай, если Вас будут преследовать. Пожалуйста, выйдя из офиса, примите все меры предосторожности. Возьмите такси, убедитесь, что за Вами никто не следит, затем остановитесь у какого-нибудь отеля и смените такси, после чего поезжайте в аэропорт".
      Норда с удивлением прочитала письмо. Она не видела никаких причин тратить такую кучу денег на такси. Она полностью доверяла Нату, и именно Нат заехал за ней за полтора часа до отлета самолета, проделал все сложные маневры, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и затем отвез ее в аэропорт.
      Глава 2
      В десять часов вечера Норда Эллисон шла по пешеходной дорожке к зданию Лос-Анджелесского аэропорта, с тревогой вглядываясь в толпу встречающих. Она надела перчатку на левую руку и в ней же держала вторую.
      Внезапно она услышала чей-то возглас, и через секунду Лоррейн уже обнимала ее.
      - О, Норда, - сказала она. - Я так рада, так рада, что вы решились приехать. Познакомьтесь, это Бартон Дженнингс, мой муж. Господи, да вы красавица. Неудивительно, что Мервин сходит по вас с ума.
      Норда поздоровалась с Бартоном Дженнингсом, коренастым, спокойным и солидным человеком, и, пробиваясь к багажному отделению, продолжала слушать Лоррейн, чья манера говорить напоминала бег неутомимого марафонца.
      - Вы, конечно, остановитесь у нас. В нашем доме есть чудесная комната для гостей, и вы нас нисколько не стесните. Бартон подгонит машину и заберет нас. Давайте вашу багажную квитанцию, дорогая. У меня здесь есть знакомый служащий.
      - Что все это значит? - поинтересовалась Норда.
      - Норда, нам колоссально повезло. Мне удалось заполучить замечательного адвоката. Его зовут А. Даулинг Кроуфорд. Вы когда-нибудь слышали о нем?
      Норда покачала головой:
      - Я знаю, что здесь более известен Перри Мейсон. Мне посоветовали связаться с ним, если...
      - О, но ведь Перри Мейсон занимается уголовными делами, - прервала ее Лоррейн. - А Арт Кроуфорд, его зовут Артур, но он почему-то подписывается А. Даулинг Кроуфорд, занимается как гражданскими, так и уголовными делами. Ах, Норда, я так волнуюсь. Мы должны добиться, чтобы опеку над Робертом доверили мне одной. Я хочу, чтобы вы выступили свидетелем и подтвердили...
      - Я - свидетелем! - вскрикнула Норда.
      Лоррейн, подавая служащему багажную квитанцию Норды, продолжала:
      - Ну конечно, Норда. Вы хорошо знаете положение дел, и, кроме того, вам ведь нравится Роберт.
      - Подождите минутку, - запротестовала Норда. - Из нашего разговора я поняла, что речь пойдет о чем-то, что поможет мне. Все, что я хочу, - это чтобы Мервин Селкирк оставил меня в покое. Я хочу освободиться от него.
      Хочу, чтобы он забыл меня. Не желаю я больше получать эти проклятые газетные вырезки. Я хочу раз и навсегда покончить с этим.
      - Но я как раз об этом и говорю, - начала объяснять Лоррейн. - Мистер Кроуфорд сказал мне, что если вы появитесь в суде и будете свидетельницей в нашу пользу, то очень вероятно, что Мервин этого так не оставит. А уже тогда мы сможем обратиться в суд и заявить, что Мервин преследует вас в отместку за ваши свидетельские показания, что даст суду основание привлечь его к ответственности. Нужно не уважать себя, чтобы позволить ему продолжать в том же духе.
      - Послушайте, - терпеливо пояснила Норда. - Он со всей определенностью дал мне понять, что замышляет убийство, и меня вовсе не устраивает перспектива стать трупом и утешаться тем, что суд этого так не оставит. Меня не интересует, хорошего вы нашли адвоката или нет, поскольку ему в первую очередь потребуются доказательства. А этого-то как раз у нас и нет.
      - Но у нас есть доказательства, - перебила ее Лоррейн, - есть свидетель, которому Мервин говорил когда-то, что на самом деле он не любит Роберта и что добивается опеки над ним, только чтобы досадить мне.
      - Чудесно, - холодно заявила Норда. - Но это касается только вас. Мои проблемы это не решит.
      - Но вы же не оставите все как есть? - Лоррейн растерянно умолкла.
      - Даже не знаю. Но в одном я уверена твердо. Я не буду вмешиваться в дела Мервина Селкирка до тех пор, пока не выясню, что это мне даст. И у меня должен быть свой собственный адвокат, и выберу я его сама.
      - Но сейчас уже вечер пятницы, - возразила Лоррейн. - В это время вы уже никого не найдете. А я договорилась с мистером Кроуфордом, что завтра в полдень он будет вас ждать в своем офисе и примет ваши письменные показания.
      Норда задумчиво молчала.
      - Не можете же вы вот так взять и уехать. Не делайте этого, - снова заговорила Лоррейн. - Не ради меня, а ради Роберта. Вы же знаете его и должны понимать, как много это для него значит. Я понимаю, что вам хочется избавиться от Селкирков как можно скорее, но не забывайте о Роберте.
      Я уже два года добиваюсь единоличной опеки над Робертом. Мервин является на каждое судебное заседание и трогательно расписывает свои родительские чувства. Я оказываюсь в роли женщины, стремящейся любой ценой навредить бывшему супругу, а Мервин держится прекрасно: такой учтивый, обходительный, хладнокровный и так уверен в себе. На последнем судебном слушании я сказала, что Роберт побаивается отца, и Мервин, не моргнув глазом, тут же объяснил судье, что такое отношение к нему - дело моих рук, что я намеренно и постоянно компрометировала его в глазах сына.
      Затем Мервин пригласил свидетелей, которые подтвердили, что он был образцовым отцом, когда Роберт жил с ним.
      Судья был поражен. Суд решил, что два месяца в году Роберт будет проводить с отцом и что я должна стараться даже не упоминать при мальчике имя Мервина. Следующий пересмотр дела был назначен через семь месяцев.
      Семь месяцев истекают как раз через неделю. Теперь, когда у нас есть этот новый свидетель, да еще если вы дадите показания, мы сумеем показать суду истинное лицо Мервина Селкирка.
      - Я вовсе не уверена в успехе, - прервала ее Норда. - Не забывайте, что я только один раз видела, как он дал пощечину Роберту.
      - Но вы это видели! - настаивала Лоррейн. - Вы же видели, как он это сделал: ударил его со всей силы. И какой он был при этом холодный, невозмутимый, а ведь бедный мальчик пролетел через всю комнату.
      - Ну, положим, это было не совсем так.
      - Да, но ведь пощечина была крепкая?
      - Безусловно, - подтвердила Норда.
      - И произошло это не наедине, а при вас, и лишь за то, что он попытался вас перебить.
      Норда заколебалась: чувствовала, что ее во что-то втягивают.
      - Послушайте, Лоррейн, но ведь я была почти что членом семьи. Роберт звал меня тетя Норда и конечно же держался со мной не так, как с чужим или малознакомым человеком.
      - Конечно, - заторопилась Лоррейн. - Это только подчеркивает жестокость его поступка.
      Норда повернулась к Бартону Дженнингсу, но он упредил ее вопрос.
      - Не смотрите на меня так, - засмеялся Бартон. - Я здесь только как шофер. Отношения с ее бывшим благоверным меня совершенно не касаются. Я терпеть его не могу и стараюсь держаться от него подальше. Конечно, если вам потребуются деньги... Я ведь очень привязан к Роберту.
      - Кто же его не любит, - улыбнулась Норда. - А где он, кстати? Я-то надеялась, что вы захватите его с собой.
      - Он рано утром уезжает в туристический лагерь на четыре дня, объяснила Лоррейн. - Для него это колоссальное событие в жизни: он взял с собой собаку и будет ночевать в палатке. А если честно, то мы не говорили ему о вашем приезде. Вы не представляете, как он вас любит.
      Если бы ему стало известно, что вы приедете... не знаю, может быть, он бы даже никуда не поехал. Тогда бы могли пойти разговоры, зачем вы приезжали, и все такое...
      Нам бы не хотелось впутывать Роберта в эти дрязги. Мне кажется, что так будет лучше. У вас еще будет время повидаться с ним не при таких грустных обстоятельствах.
      Когда все благополучно закончится, вы обязательно приедете и проведете у нас недельку.
      Норда сидела молча, думая о Роберте, который действительно был очень привязан к ней. Она размышляла о том, как могла бы сложиться их жизнь, если бы она не разорвала помолвку и вышла замуж за отца Роберта... Внезапно пришедшая мысль поразила ее: поступи она так, Мервин обязательно использовал бы ее привязанность к Роберту и ответную любовь мальчика, чтобы добиться опеки над ним.
      Вздрогнув, она спросила себя: а могла ли Лоррейн подумать о такой возможности?
      Не успела эта мысль прийти ей в голову, как она уже решила, что Лоррейн, безусловно, стремится извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации. Поступи она по-другому, это была бы не Лоррейн. Да и какая женщина осудит ее? Даже Мервин в свое время с уважением отзывался о предусмотрительности и силе духа своей бывшей жены: "Надо отдать ей должное - она никогда не обольщается. Она может летать как маленькая девочка и при этом оставаться хладнокровной, как калькулятор, способна не спать всю ночь, просчитывая, что будет, если она сделает то-то и то-то..."
      Размышления Норды были прерваны Лоррейн, не отрывавшей внимательного, изучающего взгляда от ее лица:
      - По крайней мере, Норда, вы переночуете у нас, как мы договорились. Ведь встреча с адвокатом назначена на завтра. Утро вечера мудренее. Завтра все может представиться вам в другом свете.
      В этой ситуации Норда предпочла бы поехать в отель, но Лоррейн так настаивала, что она уступила, и Дженнингсы отвезли ее в свой дом в Беверли-Хиллз.
      Норда спросила, где спит Роберт, и ей сказали, что под тентом в патио. В последнее время он сделался просто бездомным, насмотревшись фильмов про настоящих парней.
      В результате он настоял на том, чтобы ему разрешили спать на улице.
      Лоррейн сказала, что, когда им нужно куда-нибудь уйти, с Робертом остается няня. Сегодня, правда, им не удалось договориться ни с одной из двух приходящих нянь, которые им особенно нравились, так как те уже обещали кому-то другому. Поэтому они просто дождались, когда он уснет, и поехали в аэропорт.
      Однако они особенно не беспокоились, так как он остался под защитой Ровера. Ровером звали громадного дога, которого Лоррейн забрала, когда они с Мервином делили имущество. Норда слышала, как Роберт упоминал о собаке, а однажды даже была ей "представлена", когда Роберт навещал Мервина.
      Это был громадный пес с выразительными глазами и поразительным чувством собственного достоинства. Он понравился Норде, да и пес признал ее и, к большому удовольствию Норды, радостно приветствовал, виляя хвостом, пока она почесывала его за ушами.
      Бартон Дженнингс вышел через заднюю дверь и заглянул в патио. Он сообщил, что все в порядке, Ровер лежит в таком месте, откуда он может видеть и Роберта под тентом, и вход в патио. Норда же захотела поздороваться с собакой, но Дженнингс запротестовал, мотивируя это тем, что пес залает и разбудит Роберта.
      А если Роберт увидит Норду, добавила Лоррейн, то он наверняка откажется ехать в лагерь, что будет не совсем честно по отношению к другим мальчикам, да и к самому Роберту.
      Было что-то такое в ее голосе, что вызвало у Норды неясное беспокойство. Они с Робертом были большими приятелями. Она чувствовала, что пользуется полным доверием мальчика. Может быть, Лоррейн просто немного ревнует?
      Норда отогнала от себя дурные предчувствия. Она чувствовала страшную усталость во всем теле после этого длинного дня и отправилась на второй этаж, в свою спальню, окна которой выходили на север.
      Глава 3
      Перри Мейсон открыл дверь офиса и увидел, что Делла Стрит, его секретарь, уже на месте.
      Мейсон сделал недовольное лицо.
      - Даже с утра в субботу, - проворчал он, - я был вынужден тебя вытащить на работу.
      - Это цена вашей славы, - улыбнулась Делла.
      - Ну слава богу, я хоть не испортил тебе настроение.
      Широким жестом Делла обвела комнату, как бы охватывая все, что в ней находилось: письменный стол, заваленный бумагами, стопки справочников, в которые любил заглядывать Перри Мейсон, когда диктовал ей.
      - В этом вся моя жизнь, да и ваша тоже. Факт немаловажный.
      - Ну все равно, это же работа, - сказал Мейсон, не сводя глаз с ее лица. - Наверное, временами тебе все это осточертевает.
      - Это интереснее любой пьесы, - возразила она. - Вы готовы?
      Делла открыла блокнот и приготовила ручку.
      Мейсон вздохнул и поудобнее уселся в кресле.
      И тут зазвонил его личный телефон, номер которого не значился в телефонном справочнике.
      Только три человека в мире знали этот номер телефона.
      Сам Перри Мейсон, Делла Стрит, его личный секретарь, и Пол Дрейк, глава Детективного агентства Дрейка, располагающегося на том же этаже, что и приемная Перри Мейсона.
      - Интересно, как Пол узнал, что мы сегодня здесь? - удивился Мейсон.
      - Он видел, как я поднималась по лестнице, - объяснила Делла. - Он сказал мне, что у него есть кое-что для нас. Правда, я предупредила его, что вы согласитесь прервать работу, только если произойдет убийство.
      Мейсон поднял трубку:
      - Привет, Пол. В чем дело?
      Голос Дрейка был хорошо слышен:
      - Делла предупредила меня, что сегодня вы собираетесь заниматься подготовкой какого-то важного документа и не хотите, чтобы вас беспокоили. Перри, извини, но я все равно решил побеспокоить тебя. У меня сейчас молодая женщина, которая говорит, что ей просто необходимо видеть тебя. Она совсем без сил, почти в истерике и...
      Мейсон замялся:
      - Я действительно буду занят все утро, Пол. Может быть, лучше во второй половине дня... А как она нашла тебя?
      - По телефонному справочнику, - объяснил Дрейк. - Твой телефон там значится с пометкой "Звонить днем", а мой - "Звонить ночью и по субботам". Она позвонила, и У нее был такой испуганный голос, что я решил поговорить с ней. Я вообще-то не собирался сплавлять ее тебе, но мне кажется, Перри, что тебе самому было бы интересно с ней поговорить.
      - Как ее имя?
      - Норда Эллисон.
      - А что с ней случилось?
      - Это целая история. Тебя она наверняка заинтересует.
      Проблема вот в чем. Хорошенькая, порядочная и неиспорченная девочка почувствовала, что ей угрожает опасность, и обратилась за помощью в полицию, а теперь не знает, что ей делать.
      Мейсон заколебался на мгновение, затем сказал:
      - Хорошо, Пол, пошли ее к нам. Скажи, чтобы она постучала, и я впущу ее.
      - Молодая женщина, как я поняла, - промолвила Делла Стрит. - Если не ошибаюсь, Пол Дрейк сказал, что она хорошенькая.
      Мейсон удивленно приподнял вверх брови:
      - Откуда ты знаешь? Ты что, слышала все, что он говорил?
      Делла Стрит рассмеялась:
      - Ах, эти впечатлительные мужчины. Она окрутила Дрейка, а сейчас то же произойдет и с вами.
      - Это не займет много времени, - пообещал Мейсон. - На ее рассказ уйдет пятнадцать - двадцать минут, а потом мы займемся своим делом.
      Делла Стрит понимающе улыбнулась, пометила в блокноте, где она остановилась, и закрыла ручку.
      - Посмотрим, - с сомнением сказала она.
      В дверь осторожно постучали.
      Делла пошла открывать.
      - Доброе утро, - поздоровалась она с Нордой Эллисон. - Я Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона, это - мистер Мейсон. А вы...
      Норда стояла в дверях в состоянии какого-то странного оцепенения.
      - Меня зовут Норда Эллисон, - произнесла она. - Я из Сан-Франциско. Я... о, ради бога, извините, что побеспокоила вас. Мистер Дрейк сказал, что вы заперлись и работаете над каким-то важным документом, но... я слышала, что если попадешь в беду, я имею в виду настоящую беду, то мистер Мейсон не откажет в помощи...
      Она замолчала.
      Делла с приветливостью профессионального секретаря помогла ей:
      - Входите, пожалуйста, мисс Эллисон. Конечно, мистер Мейсон очень занят, но если вы изложите вашу историю по возможности кратко, то мистер Мейсон попробует помочь вам. Пожалуйста, изложите свое дело.
      - Только как можно точнее, - предупредил Мейсон.
      Несколько успокоившись, Норда Эллисон спросила:
      - Вам говорит что-нибудь фамилия Селкирк? .
      - Селкирк? - переспросил Мейсон. - Вы имеете в виду Гораса Ливермора Селкирка?
      Норда кивнула.
      - Здесь ему принадлежит половина города, - сухо промолвил Мейсон. - И что же?
      - Я была помолвлена с его сыном Мервином.
      Мейсон заинтересовался:
      - Мервин постоянно живет в Сан-Франциско?
      Норда опять кивнула:
      - И я тоже.
      - Хорошо, продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите нам, что произошло.
      - Мервин уже был однажды женат, - продолжала она. - Его бывшая жена, Лоррейн, в настоящее время замужем за Бартоном Дженнингсом. От первого брака у Мервина есть сын, Роберт, я к нему очень привязана, ну и, конечно, я была влюблена в Мервина.
      Мейсон отреагировал понимающим кивком.
      Норда рассказала Мейсону обо всем: о том, как у нее открылись глаза и она увидела истинное лицо Мервина Селкирка, о своем путешествии в Лос-Анджелес и о том, что ночь она провела в доме Дженнингсов.
      - Я понял, что ночью там что-то такое случилось, что очень вас расстроило, - сказал Мейсон. .
      Она утвердительно наклонила голову:
      - Я нервничала. Поднявшись в свою комнату, я сразу легла и приняла снотворное. Доктор предупреждал, что вся эта история с газетными вырезками подействовала на меня сильнее, чем я думала. Он выписал мне кое-какие транквилизаторы, чтобы я могла принимать их на ночь, если буду слишком возбуждена.
      Вчера вечером, когда я поняла, чего на самом деле хочет Лоррейн, я очень расстроилась. Почувствовав, что первая таблетка не помогла, я встала и приняла еще одну. Это подействовало, и я заснула.
      Мейсон внимательно смотрел на нее.
      - Что-нибудь случилось ночью? - спросил он.
      - Да. Это было уже под утро. Мне кажется, я слышала выстрел.
      - Выстрел? - переспросил Мейсон.
      - По крайней мере, мне так показалось. Я попыталась встать и тут услышала детский крик. Мне пришло в голову, что это, может быть, Роберт, но принятая мной вторая таблетка продолжала действовать, и я никак не могла заставить себя встать, а затем, должно быть, уснула.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Что случилось потом?
      - Рано утром - думаю, еще не было шести - я проснулась окончательно. В доме была полная тишина. Я оделась, спустилась вниз и открыла парадную дверь. Затем вышла во внутренний дворик. Я увидела тент, под которым спал Роберт, его шторки были раздернуты. На походной кровати лежал пустой спальный мешок. По всей видимости, Роберт со своим псом уехал в лагерь.
      - Ну а дальше? - спросил Мейсон. - Что же так напугало вас?
      - Под кроватью Роберта, на траве, я увидела конверт, - продолжала Норда. - Точно такой же, какие когда-то получала я. На нем было напечатано мое имя. Это было письмо от Роберта.
      Она открыла сумочку и протянула Мейсону листок бумаги, на котором детским почерком было написано карандашом:
      "Дорогая тетя Норда!
      Я нашел этот канверт в подвале. На нем было твое имя.
      Я напешу тебе и положу письмо в канверт. Я хочу тебя видеть. Я еду в лагерь с Ровером. У меня есть ружье. У нас все хорошо. Я тебя люблю.
      Роберт".
      Глаза Мейсона сузились.
      - Продолжайте. Что вы сделали после того, как нашли конверт?
      Норда сжала губы:
      - Марка не была проштемпелевана. Мое имя и адрес напечатаны на машинке. Это был точно такой же конверт, как те, что приходили ко мне с газетными вырезками. Роберт писал, что конверт нашел в подвале. Я прошла на цыпочках к задней двери. Там была лестница вниз, в подвальное помещение, а там - кладовка... там я ее и нашла.
      - Нашли что?
      - Пишущую машинку.
      - Вы имеете в виду пишущую машинку, на которой были напечатаны ваше имя и адрес на тех анонимных письмах?
      - Мое имя и адрес в Сан-Франциско были напечатаны на такой же машинке. Это настоящая, хорошая пишущая машинка, совсем не игрушка. Наверху у нее круглая стальная пластинка, на ней еще сохранились следы чернил.
      - Вы осмотрели машинку? - спросил Мейсон.
      - Конечно. Я же говорила, что искала машинку именно этого типа. После того как я пожаловалась на почте... и выяснилось, что мать Роберта подарила ему такую машинку и что она осталась в Сан-Франциско... Понимаете, я была совершенно уверена, что на ней-то Мервин и печатал те конверты. Это типично для Мервина - так играть с людьми.
      - Продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите мне подробнее о той машинке, что вы нашли сегодня утром.
      - Ну, во-первых, ею недавно пользовались. Лента совсем свежая.
      - Как вы узнали?
      Норда посмотрела на кончик среднего пальца:
      - Я дотронулась до нее и испачкала руку.
      - А затем?
      - Затем я продолжала искать и обнаружила коробку со свежеотпечатанными конвертами, точно такими же, как те, в которые были вложены газетные вырезки, только не проштемпелеванными. Вы понимаете? За всем этим стоит Лоррейн Дженнингс. Она пыталась настроить меня против Мервина, чтобы я дала нужные ей показания и она выиграла процесс.
      - Подождите минутку, - прервал ее Мейсон. - Вы меня запутали. Сначала вы говорили о дьявольской изобретательности Мервина, которому удалось с помощью своей пишущей машинки сбить с толку полицию, а теперь утверждаете, что все это придумала Лоррейн.
      Норда на секунду смешалась:
      - Простите, я немного смущена... но тем не менее я не ошибаюсь. Конечно, вы можете назвать все это женскими выдумками, но это не важно. Есть еще и другие факты, доказывающие, что здесь что-то не так.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Например?
      - Например, тот ночной выстрел. Я слышала его.
      - Возможно, это был автомобильный выхлоп.
      - Я слышала выстрел, - настаивала она, - а потом раздался детский крик. Это мог быть только Роберт. Какая-то женщина пыталась успокоить его. Когда... когда я подошла к тенту и огляделась, в траве я увидела гильзу такие используются в автоматических пистолетах двадцать второго калибра.
      - Что вы с ней сделали?
      - Подняла ее.
      - Где она теперь?
      - У меня.
      Норда открыла сумочку, вынула стреляную гильзу патрона двадцать второго калибра и протянула ее Мейсону.
      Адвокат внимательно осмотрел ее, понюхал и осторожно положил на стол.
      - Вы брали оттуда что-нибудь еще? - спросил он.
      - Да, брала.
      - Что именно?
      - Несколько конвертов, на которых было напечатано мое имя. По-моему, я взяла два.
      Она вытащила из сумочки пару конвертов с марками и подала их Мейсону.
      Какое-то время Мейсон рассматривал напечатанный адрес.
      - Ну, - сказал он, - а ваше имя и адрес напечатаны правильно?
      Она кивнула.
      - И вы считаете, что это те самые конверты?
      - Я уверена в этом, мистер Мейсон. У меня с собой один из тех конвертов, которые приходили тогда по почте с газетными вырезками.
      И она протянула ему конверт.
      Минуту или две Мейсон сравнивал конверты, затем вытряхнул лежащую в одном из них газетную вырезку, озаглавленную "Брошенный любовник убивает женщину".
      Заметка была из нью-йоркской газеты. В ней рассказывалось, как отвергнутый поклонник подстерег свою бывшую невесту, которая была уже помолвлена с другим, у входа в офис во время перерыва на ленч. Испугавшись до смерти, женщина попыталась скрыться. Он достал револьвер, спокойно выпустил в нее четыре пули и, пока она, истекая кровью, окруженная испуганными людьми, лежала на тротуаре, выстрелил себе в голову.
      Мейсон взял лупу и сравнил шрифт на том конверте, что пришел по почте, со шрифтом на конверте, найденном Нордой Эллисон в подвале.
      - Похоже, что они совпадают, - задумчиво произнес адвокат. - Что вы сделали после того, как нашли конверты и машинку?
      - Можно сказать, что я струсила, - сказала она. - Мне бы надо было найти их, показать машинку и конверты и спросить, что все это значит. А я... я испугалась.
      - Как же вы поступили?
      - Я не пошла через дом, а прошла через дворик к парадной двери, которую оставила незапертой, затем на цыпочках пробралась в комнату, где провела ночь, быстро уложила вещи и сбежала вниз. Оттуда по телефону я вызвала такси.
      - Вы никого не встретили в доме?
      - Ни души. Я думаю, они еще спали.
      - Куда вы поехали?
      - Сначала в отель "Миллбрей", получила номер, позавтракала и, честно говоря, собиралась узнать время ближайшего рейса в Сан-Франциско. А затем у меня появилась мысль, что... вернее, даже не мысль, а некое предчувствие, мистер Мейсон, что должно что-то случиться... Я думаю, они собираются сказать, что я... что я сделала... У меня такое предчувствие...
      - Ну хорошо, - сказал Мейсон. - Есть только одна вещь, которую вы можете сделать.
      - И что же это?
      - Напасть первой. Переходите в наступление, даже если вы не уверены в себе и боитесь. Кто-нибудь знает, что вы нашли эти конверты и машинку?
      Она покачала головой:
      - Уверена, что нет. Они либо еще спали, либо уехали вместе с Робертом, чтобы отвезти его в лагерь. В доме было тихо. Они сказали мне, что я могу спать, сколько захочу, а когда надо будет идти к юристу, они меня разбудят.
      Мейсон обдумал ситуацию:
      - Ну что ж, есть множество способов установить, откуда отправлялись эти письма. Пока мы располагаем только этими фактами, если вы говорите всю правду.
      - Да. И что вы собираетесь предпринять?
      - Позвонить в почтовую инспекцию. Никто не пострадает, если мы выясним, где были проштемпелеваны конверты. И затем мы узнаем у Лоррейн Дженнингс, каким образом эти анонимные письма попадали к вам.
      - Похоже, вы правы, - вздохнула Норда. - Но вся эта история выглядит так... Все слишком неожиданно произошло. Наверное, я должна была потребовать объяснений. Может быть, вы позвоните им...
      - И все доказательства немедленно исчезнут, - добавил Мейсон. - Нет, мы лучше немедленно отправимся туда и заберем их, а уж потом пусть миссис Дженнингс объясняет, зачем она посылала вам эти письма.
      - Мне тоже нужно ехать туда вместе с инспектором? - спросила Норда.
      - Обязательно, - ответил Мейсон. - И я поеду с вами.
      Мы будем там раньше их.
      Внезапно глаза Норды наполнились слезами.
      - Спасибо, спасибо вам! - воскликнула она. - Большое спасибо, мистер Мейсон, вы... вы просто замечательный!
      Глава 4
      Мейсон припарковал машину напротив дома, указанного Нордой.
      - Так, - произнес он. - Теперь они уж точно проснулись. Я видел чей-то силуэт в окне.
      Он вышел из машины и помог выйти Норде Эллисон и Делле. Они пересекли тротуар, и Мейсон позвонил в дверь.
      Открыла Лоррейн Дженнингс.
      - О боже мой! - воскликнула она. - Что стряслось, Норда? Мы думали, вы спите, не хотели вас тревожить, через некоторое время поднялись к вам в комнату и тихонько постучались. Когда никто не ответил, я распахнула дверь и увидела, что вас нет. Больше того, ваши вещи, чемодан - все исчезло... Что случилось, бога ради?! А... кто эти люди?
      - Позвольте мне, - сказал адвокат. - Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Это - мисс Делла Стрит, мой личный секретарь.
      У Лоррейн Дженнингс рот приоткрылся от изумления.
      На минуту она онемела, но, овладев собой, крикнула через плечо:
      - Бартон!
      Мужской голос ответил:
      - Что случилось, дорогая?
      - Иди сюда, - крикнула она, - быстро... нет, нет, не торопись, я забыла, что у тебя артрит. - Она повернулась к Норде: - Этой ночью Бартона опять мучил артрит. У него болит колено, особенно перед переменой погоды. Он даже вынужден по утрам ходить с палкой и...
      Они услышали шаги, постукивание палки, и в дверях появился Бартон Дженнингс.
      - Бартон, - сказала Лоррейн, - вернулась Норда, с ней Перри Мейсон и его секретарь Делла Стрит.
      На лице Бартона появилось удивленное выражение, затем он кивнул Делле, пожал руку Мейсону и сказал:
      - Ну что же мы стоим в дверях, Лоррейн? Приглашай гостей в дом. Вы уже завтракали?
      Лоррейн заколебалась, затем отступила:
      - Пожалуйста, проходите. Завтракать будете?
      - Я уже позавтракала, - коротко ответила Норда.
      - И мы тоже, - добавил Мейсон. - Мне надо обсудить с вами очень серьезный вопрос. В настоящее время я представляю интересы мисс Эллисон, а этим утром случилось нечто такое, что весьма ее расстроило. Мне бы хотелось обсудить это, но прежде позвольте еще раз напомнить вам, что я адвокат и мисс Эллисон - моя клиентка. Если вы не хотите разговаривать без своего адвоката, советую вам пригласить его, или дайте мне его адрес, я сам свяжусь с ним.
      Но нам необходимо кое-что выяснить.
      - О господи! - воскликнула Лоррейн. - В жизни ничего подобного не слышала! О чем вы говорите? Норда, что происходит?
      Норда не сумела скрыть замешательства.
      - Я кое-что нашла, Лоррейн. Это точно доказывает, что вы попытались... что...
      - Минуточку, - прервал ее Мейсон. - Предоставьте это мне, мисс Эллисон, прошу вас. Я предлагаю всем пройти в дом и спокойно поговорить.
      - Ну так в чем, собственно, дело, хотела бы я знать? - спросила Лоррейн, как только они вошли в гостиную. - Я понимаю, что Норда немного нервничала перед встречей с адвокатом, но, мне кажется, не было никакой необходимости искать адвоката самой. Если предложенный мной адвокат не устраивал ее, достаточно было сказать об этом.
      Но поскольку вы уже здесь, мистер Мейсон, я воспользуюсь случаем и расскажу все вам.
      Пожалуйста, присядьте и давайте обсудим сложившуюся ситуацию. В жизни я не была так удивлена, как сегодня утром, когда вошла в комнату Норды и обнаружила, что ее нет... Я уже говорила, что Бартона всю ночь беспокоила нога, и он выпил кодеин. Я, кстати, тоже выпила таблетку, потому что к этому моменту уже сама расхотела спать, - он так кряхтел и вертелся, поминутно прикладывая горячие компрессы. А потом я уже не слышала, как он встал, как отвез Роберта с собакой на то место, где его в пять утра ждали другие мальчики, и... боюсь, что нам надо извиниться перед вами, Норда. Когда Бартон вернулся, мы заснули довольно крепко. Обычно мы встаем и завтракаем гораздо раньше. Скажите, ради бога, почему вы уехали и когда? Если вы просто проголодались, почему не пошли на кухню и не поискали в холодильнике? Там есть сок, яйца...
      - Не стоит об этом, - перебила ее Норда. - Произошла очень важная вещь.
      - Мне кажется, - сказал Бартон, обращаясь к Перри Мейсону, - будет лучше, если вы введете нас в курс дела.
      - Может быть, вы хотите, чтобы кто-нибудь представлял ваши интересы? спросил Мейсон.
      - Господи, к чему это, - нетерпеливо произнес Дженнингс. - Мы пригласили к себе мисс Эллисон, моя жена хотела оказать ей услугу. Мы кое-что знали о том, что с ней произошло, - по крайней мере, Лоррейн знала. А теперь, если у вас есть что сказать, прошу вас.
      Мейсон приступил к делу:
      - Известно ли вам, что мисс Эллисон получала угрожающие письма в проштемпелеванных конвертах, адрес на которых был напечатан на ручной пишущей машинке? В конверты были вложены газетные вырезки.
      - Ну конечно же мы знали об этом, - прервала его Лоррейн. - Это как раз одна из причин, по которой Норда приехала к нам. Мервин Селкирк замучил ее этими письмами, пытаясь ее запугать, - бедняжка, я-то знаю, каково ей пришлось. Мервин - это...
      Бартон Дженнингс перебил жену:
      - Погоди минутку, Лоррейн, дай сказать мистеру Мейсону.
      - Я думаю, вы в курсе, что адрес мисс Эллисон был напечатан на этих конвертах на механической пишущей машинке? - спросил Мейсон.
      - И это мне известно. Как раз я и предложила Норде проверить, не использовали ли в этом случае ту маленькую машинку, которую я подарила Роберту. Как я понимаю, машинку изъяли и проверили, но выяснилось, что адрес на конвертах был напечатан на машинке совсем другого типа.
      Мейсон утвердительно кивнул:
      - Этим утром мисс Эллисон не спалось. Она рано поднялась, прошла во внутренний дворик, а затем спустилась в подвал. Оттуда она попала в кладовку.
      - Старый подвал, - пробормотала Лоррейн.
      - Наверное, я не должна была этого делать, - извиняющимся тоном сказала Норда. - Но случилось кое-что, из-за чего я решила... Вернее, подумала...
      - Норда, прошу вас, - прервала ее Лоррейн. - Вы наша гостья. Я, конечно, не думала, что в обычаях гостей шарить по дому, но тем не менее вы наша гостья, и я сама предложила вам чувствовать себя как дома. Если вам хотелось осмотреть дом, все в порядке. Но дело, видимо, не в этом.
      - Дело в том, - сказал Мейсон, - что в подвале мисс Эллисон нашла пишущую машинку, на которой, по ее мнению, были напечатаны адреса на тех конвертах. Она нашла несколько конвертов с уже напечатанными адресами, причем и имя и адрес были напечатаны на той же машинке.
      Более того, машинкой, похоже, недавно пользовались.
      Бартон Дженнингс жестом остановил жену:
      - Минутку, мистер Мейсон, вы говорите, Норда заявила, что нашла все это в нашем доме?
      Мейсон кивнул.
      - Ну что ж, - сказал Бартон, - это очень просто проверить. Пойдем же посмотрим на эту пишущую машинку, а потом подумаем, откуда она взялась.
      - Хочу предупредить вас, - заявил Мейсон, - что эта машинка может быть вещественным доказательством. Прошу вас всех не дотрагиваться до нее. Мисс Эллисон покажет, где она ее видела, и после этого я намерен известить полицию.
      - Вы намерены? - удивился Бартон Дженнингс. - А про нас вы забыли? Мы бы тоже хотели понять, что к чему.
      Лоррейн Дженнингс поднялась, не сводя глаз с Норды, и на ее лице появилось гневное выражение.
      - Норда, - спросила она, - если вы действительно что-то обнаружили, почему же не спросили в первую очередь нас?
      Вы действительно уверены, что нашли все это?
      - Конечно, я уверена! - воскликнула Норда. - Я нашла целую пачку готовых конвертов. И теперь я поняла, кто присылал мне эти вырезки. Вы притворялись...
      - Погодите, погодите, - перебил ее Мейсон. - Я думаю, что мы с мистером Дженнингсом поняли ситуацию.
      Мне кажется, всем нам нужно воздержаться от комментариев до тех пор, пока все не прояснится. А пока я предлагаю пройти и посмотреть на машинку. Может быть, вы покажете нам дорогу, мисс Эллисон?
      - По-моему, тут должен быть более короткий путь, - сказала Норда. - Я обходила дом сзади и...
      - Можно пройти и через кухню, - заявила Лоррейн.
      - Идите за мной. - Бартон Дженнингс быстро шагнул вперед и скривился от боли. - Может быть, лучше тебе проводить их, Лоррейн? Я забыл о своем колене.
      - Сюда, пожалуйста, - сказала Лоррейн.
      Пройдя через гостиную, она вошла в столовую, из нее - в кухню и затем пошла по лестнице вниз.
      - А теперь куда, Норда? - спросила она.
      - Спускайтесь ниже, - сказала Норда. - В конце подвала будет кладовка. Смотрите под большой полкой слева от лестницы.
      - Похоже, становится тесновато, - пробормотал Дженнингс. - Лоррейн, может быть, вы с мистером Мейсоном спуститесь? А Норда может отсюда, с верхней ступеньки, показывать, где искать.
      - Отлично, - заявила Лоррейн, приподнимая юбку, чтобы не испачкать ее о ступеньки. Она спустилась в подвальное помещение и вошла в кладовку. Теперь куда, Норда? - донеслось снизу.
      - Как раз слева от вас должен быть большой ящик.
      Пишущая машинка стоит за ним, - объяснила Норда.
      - Я пока не вижу ничего похожего на пишущую машинку, - ответила Лоррейн.
      - Одну минутку, - раздался голос Мейсона.
      Он обошел Лоррейн Дженнингс и заглянул под полку.
      - Она должна быть за этими коробками? - спросил он Норду.
      - Она просто стояла под этой полкой и... Подождите, пожалуйста, я сейчас спущусь и покажу ее вам.
      Норда быстро сбежала по лестнице, торопливо отодвинула в сторону Лоррейн и замерла с полуоткрытым от изумления ртом.
      - Но ее больше здесь нет! - воскликнула она.
      - Давайте уберем эти коробки, - предложил Мейсон. - Помнится, вы говорили о коробке с уже отпечатанными конвертами.
      - Конверты с марками и уже отпечатанным адресом, готовые к отправке, добавила Норда.
      Лоррейн зажала юбку между колен, наклонилась и принялась передвигать коробки:
      - Так, вот я нашла старые счета. По-моему, их надо сохранить. Вот какие-то старые письма от мамы. Их вполне можно выбросить. А это... Боже мой, Бартон, тут целая коробка перепечатанных статей. Я думала, ты хотел отдать их в больницу.
      - Я и хотел. - Голос Бартона глухо доносился сверху. - Как перечитаю, так и отнесу. Оставь их в покое, Лоррейн.
      Убери эти коробки и посмотри, что там еще есть.
      - Нет, нет, - запротестовала Норда. - Нет никакой необходимости перебирать их все. То, что мы ищем, стояло на виду. Просто кто-то все уже унес.
      - Понятно! - Лоррейн выпрямилась и одернула юбку.
      Ее голос звучал скептически.
      - Лоррейн, поищи вокруг хорошенько, - предложил Бартон Дженнингс. Мне бы хотелось, чтобы у мистера Мейсона тоже не осталось никаких сомнений и не пришлось снова возвращаться к этому.
      Мейсон обшарил кладовку, передвинул все коробки.
      - Ну, - сказал он наконец, - теперь можно с чистой совестью утверждать, что на том месте, где мисс Эллисон видела пишущую машинку, ее больше нет.
      - Больше нет! - с возмущением повторила Лоррейн. - В жизни не слышала ничего подобного! Я...
      - Подожди, дорогая, - раздался голос Бартона Дженнингса с верхней ступеньки. - Давайте вернемся в дом и все подробно обсудим.
      - Мне очень жаль, Норда, что вы так поторопились дурно истолковать приснившийся вам сон, - холодно и жестко заявила Лоррейн. - Может быть, вы слишком увлекатесь таблетками? Вы говорили, что выпили что-то на ночь.
      - Вот это мне нравится! - возмутилась Норда. - Скорее всего, вы заметили, что я утром спускалась в подвал и нашла пишущую машинку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что от нее надо избавиться. Я думаю, вы были достаточно осторожны и не оставили следов.
      - Мне кажется, - вмешался Бартон Дженнингс, - что ни той, ни другой стороне не стоит бросаться подобными обвинениями. А вы что об этом думаете, мистер Мейсон?
      - Думаю, вы совершенно правы, - ответил Мейсон, глядя на Деллу Стрит, которая присела на одну из разбросанных коробок, быстро записывая все подробности разговора. - Давайте вернемся в гостиную и попробуем обсудить все спокойно.
      - По-моему, тут нечего обсуждать, - заявила Лоррейн Дженнингс. - Мы пригласили Норду Эллисон в наш дом, мы пытались помочь ей. Насколько я могла видеть, ей у нас понравилось. Вчера вечером она сказала мне, что собирается выпить на ночь снотворное. Мне кажется, она приняла за действительность вызванный барбитуратами ночной кошмар, а сейчас пытается переложить на нас ответственность за...
      - Мне отнюдь не приснились два конверта, которые я вынула из коробки, - вспыхнула Норда. - Они сейчас, кстати, в конторе мистера Мейсона. - Она хотела еще рассказать и о письме Роберта, но потом решила не впутывать мальчика в эту историю. Пусть ей это дорого обойдется, но у нее было необъяснимое предчувствие, что ни мать Роберта, ни его отчим не должны знать, что именно письмо Роберта возбудило в ней подозрения.
      - Подождите, - сказал Мейсон. - Давайте не будем горячиться. Мы столкнулись с очень неприятной ситуацией, и я должен спросить вас, мистер и миссис Дженнингс, будете ли вы возражать против официального расследования?
      - Конечно, буду, - заявила Лоррейн. - До тех пор, пока для этого не будет веских оснований. Если ваша клиентка не хочет оставить нас в покое ну что ж, мистер Мейсон, вы ведь адвокат, вот и объясните ей, какие могут быть последствия.
      Мейсон улыбнулся:
      - Я понимаю вас, миссис Дженнингс, но при сложившихся обстоятельствах мою клиентку трудно будет запугать.
      Она ведь не обвиняет в чем-то лично вас. Она только утверждает, что этим утром в вашем доме нашла важное вещественное доказательство и была так осмотрительна, что захватила с собой два конверта. Я собираюсь отдать эти конверты на экспертизу, чтобы выяснить, идентичны ли они тем, которые мисс Эллисон получала по почте. Если это так, то мы доведем этот факт до сведения полиции.
      - По-моему, вы совершенно правы, мистер Мейсон, - сказал Бартон Дженнингс после некоторого раздумья. - Но для нас это было так неожиданно.
      - И вовсе не неожиданно, - вспыхнула Лоррейн. - Просто, Бартон, все эти вырезки она посылала себе сама, а теперь по какой-то причине, скорее всего известной только ей, решила обвинить в этом нас. Два конверта, о которых она говорит, она могла привезти с собой из дома, а сегодня достать из сумочки и показать адвокату... и...
      - Я повторяю, - прервал ее Бартон Дженнингс, - не стоит сейчас обвинять друг друга. Мистер Мейсон, не беспокойтесь, мы не будем придавать значения обвинениям, предъявленным вашей клиенткой, поскольку понимаем ее нервное состояние. Но и ваша клиентка не должна обижаться на мою жену, она ведь тоже очень расстроена.
      - По-моему, вы совершенно правы, это единственная возможность что-то прояснить, - согласился Мейсон. - Нам необходимо действовать сообща.
      - Совершенно с вами согласен, - произнес Бартон Дженнингс.
      - А теперь, - Лоррейн повернулась к Норде, - не будете ли вы так любезны, мисс Эллисон, покинуть мой дом, мы сожалеем, что обманулись в вас.
      - Пойдемте, мисс Эллисон, - сказал Мейсон. - Нам пора.
      Глава 5
      Инспектор Хардли Честер внимательно слушал Норду Эллисон, пока она по порядку рассказывала обо всем, что с ней произошло, затем повернулся к Перри Мейсону:
      - И что, вы ничего не обнаружили?
      - Не было даже намека на то, что там когда-нибудь стояла машинка или лежали конверты, - ответил Мейсон.
      Инспектор Честер в задумчивости теребил свою шевелюру.
      - Вы ведь понимаете, мистер Мейсон, что на основании подобных свидетельств мы не можем предъявить им никаких обвинений.
      - Я от вас этого и не жду, - сказал Мейсон.
      - А чего же вы от меня хотите?
      - Я хочу, чтобы вы выполнили свой долг.
      У инспектора Честера глаза полезли на лоб от удивления.
      - Давненько я не слышал ничего подобного.
      - Ну вот, теперь услышали.
      - И в чем же заключается мой долг?
      - Не знаю, - откровенно признался Мейсон. - И я не должен знать. Моя клиентка кое-что обнаружила, кое-какие вещественные доказательства по тому делу, что тревожило почтовые власти. Я сказал ей, что ее долг - рассказать вам все как есть. Она так и поступила.
      - И тем самым поставила меня в затруднительное положение, пробормотал Честер.
      - Тут уж мы ни при чем, - заметил Мейсон. - Мы выполнили свой долг, рассказали все, что узнали.
      Инспектор Честер повернулся к Норде Эллисон:
      - Вы абсолютно уверены, что видели пишущую машинку?
      - Конечно, это была пишущая машинка.
      - Вы ясно ее видели?
      - Я видела и трогала ее.
      - И вы думаете, что ею пользовались?
      - Безусловно.
      - Совсем недавно?
      - Ею пользовались, чтобы напечатать мои имя и адрес на конвертах. Если вы мне не верите, то как вы объясните, откуда у меня эти два конверта с напечатанным адресом и моим именем, совершенно идентичные тем, что я получала по почте?
      - Я не говорил, что не верю вам. Я просто задаю вопросы. Как вы можете доказать, что машинкой недавно пользовались?
      - В нее была заправлена свежая лента. Литеры еще были влажные.
      - Как вы это узнали?
      - Я дотронулась до них пальцем, и он испачкался. Подушечка пальца была черной. Я открыла сумочку, вынула из нее одну из косметических салфеток и оттерла краску.
      - А что вы сделали с салфеткой?
      - Думаю, что она так и осталась в сумочке. Мне не хотелось оставлять ее на полу. Наверное, я положила ее в сумочку, чтобы выбросить по дороге.
      Она открыла сумочку, покопалась в ней и вытащила скомканную косметическую салфетку со следами черной краски.
      Инспектор Честер немедленно завладел ею.
      - Так, - сказал он. - А вот теперь я могу поинтересоваться у мистера и миссис Дженнингс, что они скажут по этому поводу. Я также поинтересуюсь, будут ли они возражать против осмотра дома. Правда, от этого вряд ли будет толк, поскольку вы его уже осмотрели и убедились, что пишущей машинки там нет.
      - Ее действительно не было на том месте, где я видела ее утром, твердо заявила Норда.
      Инспектор Честер поднялся:
      - Ну хорошо, теперь я сам пойду взгляну.
      - Вы нам сообщите, если найдете что-нибудь? - поинтересовался Мейсон.
      Инспектор улыбнулся и покачал головой:
      - Конечно нет, я обязан докладывать только начальству.
      - Но мисс Эллисон - заинтересованное лицо.
      - Тем более я не должен информировать ее. - Инспектор пожал руку Мейсону и кивнул Норде. - Спасибо за информацию, я постараюсь все проверить.
      - Ну а теперь что? - спросила Норда, когда инспектор вышел.
      - А теперь, - сказал Мейсон, - мы проведем собственное небольшое расследование. - Он повернулся к Делле Стрит: - Позвони, пожалуйста, Дрейку и попроси его зайти.
      Делла кивнула, прошла в приемную и через минуту вернулась:
      - Дрейк просил передать, что сейчас придет.
      Мейсон обратился к Норде:
      - Поговорите с ним. Очень толковый детектив.
      - Я знаю. Он очень славный. Это ведь он направил меня к вам. Я...
      В дверь постучали, и Норда замолчала.
      Делла пошла открывать. Вошел Дрейк - высокий, стройный человек, державшийся с очаровательной раскованностью.
      - Привет, Делла. Как дела, мисс Эллисон? - Поприветствовав женщин, он повернулся к Мейсону.
      - Садись, Пол, - пригласил Мейсон.
      Дрейк развалился в большом кресле с высокой спинкой, заложил руки за голову и вытянул длинные ноги.
      - Готов слушать.
      - Ты уже слышал историю Норды Эллисон.
      - Как раз до того момента, как она отправилась к тебе в контору. С тех пор случилось что-нибудь новенькое?
      Мейсон рассказал последние новости.
      - А что вы хотите от меня? - спросил Дрейк.
      - Возьмись за это дело, - попросил Мейсон. - Проверь, получено ли разрешение на осмотр дома. Насколько полиция доверяет рассказу Норды Эллисон и нашли ли что-нибудь при осмотре. Поговори с соседями. Скажи, что ты подписываешь на какой-нибудь журнал, или продаешь книги, или что-нибудь в этом роде. Соседи иногда любят посплетничать.
      - С продавцом книг они не будут разговаривать.
      - Хорошо. Скажи, что ты представитель компании по продаже пылесосов и вы проводите конкурс среди местных жителей, что-то вроде викторины, и победитель получит пылесос, или сервиз, или еще что-нибудь этакое. А затем задавай вопросы как бы для проверки их наблюдательности. Задай парочку обычных вопросов, а потом они тебе уже сами все расскажут о соседях.
      Пол Дрейк покачал головой:
      - Это хорошо получилось бы у тебя, Перри. Я так не могу. У каждого свои способы вытаскивать истину на свет божий. И кстати, почему просто не сказать, что я сыщик?
      Мейсон подумал минутку:
      - Нет, так не пойдет. Узнав, что ты детектив, они закроют рот на замок.
      - Да, если я буду давить на них, - сказал Дрейк. - Но стоит мне только обмолвиться какой-нибудь домохозяйке, что я сыщик, и она тут же захочет узнать, зачем я здесь.
      Тогда я принимаю таинственный вид и намекаю, что тут по соседству что-то неладно. Меня тут же приглашают на чай или кофе. Мы становимся друзьями, и тогда нужно случайно обронить, кто из соседей меня интересует, а затем ужасно разволноваться, потому что говорить этого не следовало.
      Затем следует взять с нее слово, что она никому не проболтается. Она, конечно, клянется, ведь ей так хочется узнать, в чем там дело, и я потихоньку-полегоньку начинаю отвечать на ее вопросы. А через несколько минут уже она рассказывает сама все, что знает, и через полчаса я уже в курсе всех сплетен, знаю, кто что думает и кто что видел.
      - Только будь осторожен и не скажи им ничего такого, что дало бы повод обвинить тебя в диффамации, - предупредил Мейсон.
      Дрейк усмехнулся:
      - Я пользуюсь этим методом лет десять, Перри. Если уж женщина при мне перемоет косточки соседям, она никогда не решится повторить, что я сказал, поскольку к этому времени сама по уши увязнет.
      - А если она решится все отрицать?
      - Тогда ничего не поделаешь, - притворно вздохнул Дрейк. - Видишь ли, в таких случаях я беру с собой небольшой магнитофон, который маскирую под слуховой аппарат. Я делаю вид, что плохо слышу, и она старается говорить погромче. Конечно, я не всегда этим пользуюсь, но иногда приходится.
      - Хорошо, - засмеялся Мейсон. - Действуй, как считаешь нужным, но парочка версий мне необходима.
      - По одной на каждого подозреваемого? - поинтересовался Дрейк.
      - Можно и по одной.
      Дрейк выбрался из кресла.
      - Ну, я пошел.
      Мейсон улыбнулся Норде Эллисон:
      - Пока это все, что я могу сделать. Теперь я должен вернуться к своим делам. Где вы остановились?
      - В отеле "Миллбрей".
      - Мы дадим вам знать, если появятся новости. А пока ничего никому не говорите. Если кто-нибудь позвонит или попытается расспрашивать, говорите, что вы моя клиентка, и отсылайте всех ко мне.
      Норда Эллисон с благодарностью пожала ему руку:
      - Не знаю, как вас благодарить, мистер Мейсон.
      - Вот и не благодарите пока.
      - Надеюсь, что все прояснится. Мы должны выяснить истину любой ценой.
      Глава 6
      Было три тридцать, когда Дрейк позвонил Перри Мейсону по его личному телефону.
      Мейсон, непрерывно диктовавший с половины второго, с раздражением посмотрел на телефон.
      - Хэлло, Пол, в чем дело? - сказал он, не скрывая своего недовольства.
      Голос Дрейка на другом конце провода звучал взволнованно:
      - По-моему, Перри, тебе лучше приехать сюда.
      - Куда сюда?
      - К соседям Дженнингсов.
      - А в чем, собственно, дело?
      - Я зашел к мистеру и миссис Джонатан Гейлс, - осторожно начал Дрейк. - Их адрес: 6283, Пенрейс-стрит.
      Сдается мне, они кое-что знают об этом деле. Может, ты приедешь и послушаешь их?
      - Знаешь что, Пол, - нетерпеливо сказал Мейсон, - я сейчас безумно занят. Я испортил Делле весь уик-энд только для того, чтобы составить этот документ, а нам еще осталось не меньше половины. Если ты докопался до чего-нибудь, запиши все и заставь их подписать.
      - Тебе нужно приехать, - стоял на своем Дрейк. - Во сколько ты будешь, Перри?
      Мейсон задумался:
      - Я так понимаю, что ты не можешь свободно говорить?
      - Совершенно верно.
      Тогда прогуляйся до телефонной будки, оттуда ты сможешь мне все спокойно рассказать.
      - Это нежелательно.
      - Ты добыл какую-то важную информацию?
      - Да.
      - Это касается пишущей машинки или чего-то еще?
      - Речь идет о пятнах крови.
      - О чем?
      - Кровавых пятнах, - повторил Дрейк. - Видишь ли, Перри, они все-таки начали расследование и нашли пистолет под подушкой кровати, на которой спала Норда Эллисон. Ее сейчас забрали в полицейский участок и допрашивают. Похоже, полиция взяла горячий елец. А Джонатан Гейлс может рассказать кое-что о пятнах крови, и это не мешало бы услышать и тебе. Кроме того, есть еще одна вещь, которую тебе хорошо бы узнать до полиции.
      - Я сейчас приеду, - перебил его Мейсон.
      Не приезжай на своей машине, - предупредил Дрейк. - Возьми такси и отпусти его сразу, как войдешь в дом. Я здесь на машине, которая принадлежит нашему агентству, а она довольно незаметная. Когда ты закончишь, я отвезу тебя домой.
      - Я уже выхожу, - пообещал Мейсон.
      Он с досадой бросил трубку и повернулся к Делле:
      - Вот что делает эта проклятая конторская работа - она покрывает мозги плесенью. Я должен был сразу догадаться, что, если Дрейк звонит и просит немедленно приехать, значит, случилось что-то по-настоящему важное. А я вместо этого тянул, заставил его кое-что рассказать, и теперь есть люди, которые слышали, что он мне говорил.
      - Что произошло? - спросила Делла.
      - Поговорим в такси. Поторопись, Делла, пора ехать. Нам нужен дом 6283 по Пенрейс-стрит. По-моему, это соседи Дженнингсов. Бери свою записную книжку, хватаем такси, и вперед.
      Они выбежали из дома и вскочили в стоявшее на углу такси. Мейсон назвал водителю адрес.
      - Ну а теперь расскажите мне, что случилось, - попросила Делла.
      - Пятна крови, - пробормотал Мейсон.
      - Это я уже слышала, когда вы разговаривали по телефону. А откуда они взялись?
      - По всей видимости, дело было так. Полиция вошла в дом. Они обнаружили пистолет в изголовье той кровати, на которой спала Норда Эллисон. Помнишь, она говорила, что нашла стреляную гильзу перед навесом во внутреннем дворике, где обычно спал Роберт. Ну а теперь эти пятна крови отлично вписываются в общую картину. А по тому, как разговаривал Пол Дрейк, ясно, что полиция пока ничего не знает об этих пятнах.
      - Похоже, что мы собираемся ввязаться в довольно странную историю, сказала Делла.
      - Да нет, похоже, мы уже по уши влезли в нее, - со вздохом произнес Мейсон.
      Он погрузился в размышления. Делла Стрит время от времени осторожно посматривала на него, но, хорошо зная своего патрона, не мешала ему.
      Такси подъехало к дому 6283 по Пенрейс-стрит.
      - Мне подождать? - спросил водитель.
      Мейсон покачал головой, сунул ему пять долларов и отказался от сдачи.
      Бросив взгляд на полицейскую машину, стоявшую возле дома Дженнингсов, он взбежал по ступенькам крыльца и позвонил.
      Дверь открылась так быстро, что Мейсон даже не успел убрать палец с кнопки.
      - Быстро входи, - сказал Дрейк. - Я ждал у дверей и молился, чтобы ты приехал, пока лейтенант Трэгг еще здесь.
      - Лейтенант Трэгг в соседнем доме? - спросил Мейсон.
      Дрейк кивнул:
      - Входи, я сейчас представлю тебя хозяевам.
      Он провел Мейсона в изящную гостиную, обставленную с продуманной простотой, - несколько глубоких, удобных кресел, много книг, большой письменный стол, заваленный журналами и газетами, телевизор; красивые светильники струили мягкий рассеянный свет. Через открытую дверь была видна столовая, поблескивали стекло и хрусталь. Сам дом был построен в современном стиле, но мебель и все остальное, не будучи антиквариатом, тем не менее создавали атмосферу старомодного комфорта и красоты.
      Чета средних лет поднялась, когда Пол Дрейк, Мейсон и Делла вошли в гостиную.
      - Это миссис и мистер Гейлс, - представил их Дрейк. - Они могут рассказать весьма интересную историю, особенно мистер Гейлс.
      Гейлс, высокий, бледный мужчина с большими усами и серыми глазами, над которыми нависали совершенно белые брови, протянул Мейсону костлявую руку.
      - Очень рад видеть вас, - учтиво проговорил он. - Я много читал о вас в газетах, но никогда не предполагал, что жизнь может свести нас, ведь мы с Мартой чрезвычайно редко выходим из дома, в основном читаем. Мне кажется, что Марта однажды следила за ходом вашего расследования по газетам.
      Миссис Гейлс сжала руку Деллы.
      Там были и фотографии мисс Стрит, - добавила она. - Я ваша верная поклонница, моя дорогая, и мистера Мейсона, конечно. Садитесь, пожалуйста, и если мы сможем что-то сделать для вас, как-то помочь, мы будем только рады.
      - Может быть, выпьете по чашечке чая?
      Дрейк бросил быстрый взгляд на плоские часы на запястье, потом в окно, из которого был виден дом Дженнингсов:
      - Нас могут прервать в любую минуту, миссис Гейлс.
      Если не возражаете, мне бы хотелось, чтобы вы рассказали все, что знаете, о Роберте, и как можно короче.
      - Усаживайтесь поудобнее, - начала она. - Черт бы побрал нашу Бетан, это она виновата в том, что я не могу даже кофе предложить таким знаменитым людям. Правда, вчера я испекла несколько превосходных кексов....
      - Пистолет, - перебил ее Дрейк, - пожалуйста, расскажите мистеру Мейсону все, что вы знаете о Роберте и пистолете.
      - Правду сказать, я не так уж много знаю. Роберт очень милый, очень хороший мальчик. Но он помешан на оружии. Смотрит все вестерны по телевизору - пистолетное кино - так их называет Джонатан. У них есть приходящая няня, которая присматривает за ним, когда мистеру и миссис Дженнингсам нужно куда-нибудь уйти. И я заметила, что, когда няня здесь, Роберт играет настоящим пистолетом.
      - Настоящим пистолетом? - переспросил Мейсон.
      - Автоматическим пистолетом, - поддержал жену Джонатан Гейлс. Выглядит как кольт. Похоже, двадцать второго калибра.
      - Он играет этим пистолетом только в присутствии приходящей няни? спросил Мейсон.
      - Дело в том, что я видела его с пистолетом всего один раз, - сказала миссис Гейлс. - Но я считаю, что настоящий боевой пистолет - неподходящая игрушка для семилетнего мальчика. Я вообще думаю, что все эти игры, когда мальчишки наставляют свои пугачи друг на друга и вопят: "Бах, бах! Ты убит!", до добра не доводят. Боже мой! В моем детстве, если бы мой брат сделал что-нибудь подобное, да отец шкуру бы с него спустил. А сейчас?!
      Мальчишки носятся со своими игрушечными пистолетами.
      Только и слышишь: "Ты убит. Падай!" А к чему все это приводит? Возьмите любую газету - и обязательно найдете заметку о том, как какой-нибудь парнишка десяти - двенадцати или пятнадцати лет застрелил своих родителей, разозлившись на то, что они не пустили его в кино. Не знаю, куда катится мир...
      - А вы эту няню хорошо знаете? - спросил Пол Дрейк.
      - Да нет, не очень. Их было двое. Та, о которой я говорю, служит у них не больше шести недель. Дженнингсы не очень-то общительны, знаете ли... Правда, и большинство людей здесь такие. Прошло то время, когда соседи постоянно общались друг с другом, немножко сплетничали, то и дело что-то занимали друг у друга. А теперь у каждого гараж, машина, и если есть свободное время, значит, можно куда-нибудь съездить. А если они дома, так смотрят телевизор. Мир меняется, мистер Мейсон.
      - А эта няня, - спросил Мейсон, ~ она старая или молодая?
      - Та, при которой он играл пистолетом, старше, то есть ей около сорока. - Она засмеялась. - Это вовсе не значит, что я считаю ее старой, просто она старше той, другой, ну и, конечно, старше многих сегодняшних приходящих нянь: обычно ведь этим подрабатывают молодые девушки, студентки, у которых выдался свободный вечер. Не знаю, как можно доверять девочке, а вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное?
      - Ну а сорокалетняя женщина чем лучше? - поинтересовался Джонатан Гейлс. - Представь, что вломится какой-нибудь громила и...
      - Мы должны торопиться, - перебил его Дрейк извиняющимся тоном, смягчая свою невежливость. - Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мистеру Мейсону эту историю так, как рассказали ее мне. У нас очень мало времени. Итак, вы видели, как мальчик играл автоматическим пистолетом?
      Миссис Гейлс кивнула.
      - А вы тоже видели это? - Дрейк повернулся к Джонатану Гейлсу.
      - Даже дважды или трижды, - ответил Гейлс. - Когда я увидел это в первый раз, то сказал Марте: "Посмотри-ка, пистолет-то настоящий!" А Марта мне говорит: "Не может быть, скорее деревянный. Сейчас игрушки так похожи на настоящие, что можно напугать человека до смерти". Тогда я посмотрел еще раз повнимательнее и сказал: "Марта, я готов поклясться, что этот настоящий", я действительно был в этом уверен, даю вам слово.
      - Вы когда-нибудь держали в руках настоящий пистолет? поинтересовался Мейсон.
      - Нет, но в данном случае я был так заинтригован, что сходил за биноклем и посмотрел еще раз - мы с Мартой любим наблюдать за птицами во дворе, и у нас есть пара хороших биноклей. Они достаточно сильные.
      - Прекрасно, - сказал Дрейк, подводя итог. - В тот раз у мальчика был настоящий пистолет. Именно тогда, когда, как вы сказали, он остался дома с няней.
      Гейлсы одновременно кивнули.
      - А теперь расскажите, пожалуйста, о пятнах крови, - попросил Дрейк.
      - Ну, тут уж я совсем ничего не понимаю, - продолжал Гейлс. - Этим утром Бартон Дженнингс проснулся задолго до рассвета. Потом куда-то ушел. Позже вернулся со шлангом и какое-то время мыл дорожку, делая вид, что поливает лужайку перед домом. Еще не было половины шестого. Конечно, в самом этом факте нет ничего удивительного, ведь многие люди просыпаются очень рано, но Дженнингсы всегда любили поспать подольше, а в субботу или в воскресенье они вообще никуда не уезжали и никогда не вставали раньше десяти. Мы часто видели, как Роберт один играл во внутреннем дворике.
      - Не подумайте, что мы любим сплетничать, - извиняющимся тоном сказала Марта Гейлс. - Просто по утрам мы часто наблюдаем за птицами. Они ведь просыпаются рано, вот и нас с Джонатаном приучили. Между участком Дженнингсов и нашим есть изгородь, но через нее все видно. Если кто-то сидит неподвижно, тогда, конечно, его трудно увидеть, а когда человек ходит по двору, то его силуэт очень хорошо виден сквозь листву.
      - Дженнингс поливал лужайку? - спросил Мейсон.
      - Не то чтобы поливал, - ответил Гейлс. - Скорее просто лил воду. Он, можно сказать, делал вид, что поливал, но держал шланг низко к земле и ходил взад-вперед по лужайке, для полива ведь не требуется так много усилий. Он пускал сильную струю воды на узкую дорожку - она шириной всего два или три фута, затем свернул на боковую дорожку и начал поливать ее, а несколько раз я видел, как он пригибал шланг очень низко к земле, как будто пытался смыть что-то струей воды. Честно говоря, я не придавал этому значения, пока не вышел сегодня утром за газетой. Обычно мальчишка привозит ее и затыкает за перекладину ворот. Этим утром ее не было видно, я нагнулся и нашел ее в водосточном желобе. Наверное, она выскользнула у мальчика из рук и упала туда. И похоже, по водостоку стекала вода, окрашенная кровью.
      - Газета у вас сохранилась? - быстро спросил Дрейк.
      Гейлс подал Мейсону газету.
      - Она была свернута вот таким образом, - сказал он, скручивая газету, - а сверху была надета резинка. Посмотрите, вода почти высохла, а на газете остались бурые пятна.
      - Но почему вы решили, что это непременно кровь? - спросил Мейсон.
      - Я как раз к этому и веду, - заторопился Гейлс. - Когда я пошел за газетой, Дженнингс уже заканчивал мыть дорожку. Я поздоровался с ним и сказал, что, похоже, будет ясный день, а он, по-моему, был неприятно удивлен, увидев меня, и спросил: "Что вы тут ищете?" Я, конечно, сказал ему, что не вижу утренней газеты, что мальчик обычно затыкает ее за перекладину забора или перебрасывает на лужайку перед домом, но иногда она не долетает до лужайки и падает в водосток. Потом я заглянул в водосток и сказал: "А вот и она, я так и думал".
      Я поднял ее, и Дженнингс извинился: "Господи! - сказал он. - Я надеюсь, она не успела промокнуть. А то я поливал лужайку". Я посмотрел на газету, она была совершенно мокрая, но я сказал: "Все в порядке, намок только край. А вы что-то сегодня рано встали?"
      Он пробормотал, что ему сегодня надо отвезти куда-то Роберта с собакой, там встречались те, кто ехал в летний лагерь. А затем я увидел, как его взгляд остановился на газете, которую я держал в руке. Что-то в его лице заставило меня посмотреть вниз, и я увидел на бумаге размытые следы крови. Я, конечно, не сказал ни слова, просто принес газету домой и просушил ее. А Марта уже ждала меня пить кофе. У нас так заведено: после утренней чашки кофе мы принимаемся за газеты. Иногда мы даже не завтракаем, вернее, завтракаем часа через два. Мы просто сидим во дворе, читаем газеты и пьем кофе...
      - И на газете остались следы крови, - вернул его к прежней теме Дрейк.
      - Да-да, конечно. Я как раз к этому и веду. Я продолжал размышлять об этих следах на газете, когда около одиннадцати заметил, что возле дома Дженнингсов поднялась какая-то суматоха. Люди входили и выходили, сновали по дому, и мои мысли снова вернулись к тому, что Дженнингс этим утром явно мыл дорожку. Знаете, ведь как только он увидел меня, тут же сделал вид, что поливает дорожку. Он был похож на мальчишку, которого застали за чем-то нехорошим. А потом я вышел посмотреть водосток. Вдоль стенок трубы, как раз там, куда попала газета, осталась несмытая кровь. Я совершенно уверен, что это была кровь, а совсем рядом с трубой я увидел капельки, да-да, две капельки крови. Можно было представить, что кто-то раненый уходил, огибая лужайку, а не по основной дороге, затем постоял возле водостока, дождался машины, сел в нее и уехал.
      Может быть, вы считаете, что я... ну, что я слишком любопытен и склонен к фантазиям, но я никак не могу выкинуть из головы эти следы крови. Я сказал тогда Марте: "Марта, представь, что семилетний мальчик играет пистолетом. Если они купили ему пистолет и разрешили играть им, вытащив предварительно из него пули, ведь вполне возможно, что одна пуля осталась, и он, играя, выстрелил и попал в кого-нибудь?"
      - А что заставляет вас думать именно так? - спросил Мейсон.
      Чуть помедлив, Гейлс покачал головой:
      - Да, собственно, ничего, просто так подумал.
      - Не тяни, Джонатан, - вступила в разговор Марта Гейлс. - Не тяни и расскажи им, что говорил мне.
      - Но у меня нет никаких доказательств, а я не хочу оказаться в глупой ситуации.
      - Рассказывайте, рассказывайте, - нетерпеливо сказал Дрейк.
      - Ну, это только мои предположения... Я знал, что Роберт собирался куда-то уезжать, в лагерь скаутов или куда-то в этом роде. А какая необходимость везти ребенка ни свет ни заря, в четыре утра, и потом, мне кажется, я под утро слышал выстрел.
      Мейсон и Дрейк переглянулись.
      - Они увезли Роберта в четыре утра? - переспросил Мейсон.
      Гейлс кивнул:
      - Около четырех, было еще темно.
      - Если было темно, как вы узнали, что уехал именно Роберт?
      - Я слышал, как они разговаривали. Я не посмотрел тогда на часы, но было, должно быть, не больше четырех.
      - А после того, как увезли Роберта, вы увидели, что Дженнингс что-то смывает с дорожки?
      - Да, именно так.
      - Я помню, кто-то говорил, что его ночью мучил артрит, - уронил Мейсон.
      - Да, утром он ходил с палкой.
      Дрейк выглянул в окно и воскликнул:
      - О, сюда движется лейтенант Трэгг.
      Мейсон постарался максимально убыстрить темп разговора:
      - Расскажите, что вы знаете об этой няне. Она приезжает на своей машине?
      - Да, на своей.
      - Машина какой марки?
      - Не знаю, машина у нее старая, седан.
      - Ей лет сорок?
      - По-видимому, да.
      - Она крупная женщина?
      - Да нет, она не то чтобы полная, просто ширококостная.
      - Как долго она работает у них?
      - Я думаю, не больше шести недель. Роберт ведь не все время здесь. Он ребенок от другого брака, его фамилия Селкирк и...
      В дверь позвонили.
      Марта пошла открывать.
      - Оставьте Роберта, - нетерпеливо сказал Мейсон. - Я все о нем знаю. Меня больше интересует няня. Они что-нибудь рассказывали о ней?
      - Нет, мы мало общались.
      - Не казалось ли вам, что она какая-то родственница или...
      - Нет, по-моему, они нашли ее через агентство. Они, кажется, говорили...
      Послышался голос лейтенанта Трэгга:
      - Добрый день, мэм. Лейтенант Трэгг из отдела убийств.
      Я веду расследование и хотел бы задать вам несколько вопросов. Можно войти?
      Трэгг вошел, не дождавшись разрешения, и замер от удивления, увидев Мейсона, Деллу Стрит и Пола.
      - Ого, - буркнул он, - вы-то что здесь делаете?
      - А вас что сюда привело? - вопросом на вопрос ответил Мейсон.
      Помедлив секунду, Трэгг недовольно произнес:
      - Ладно, все равно газетчики пронюхают, так что большого вреда не будет, если я вам расскажу. Мервин Селкирк был найден мертвым в своей машине на стоянке загородного клуба "Сан-Себастьян" в час пополудни. Он был мертв уже какое-то время. Рана на груди сильно кровоточила.
      Дверцы машины были заперты, стекла подняты. Пуля, которой он был убит, двадцать второго калибра, и есть все основания полагать, что выстрел был произведен из пистолета системы "Кольт".
      Лейтенант Трэгг обвел взглядом испуганные лица Марты и Джонатана.
      - А вам знакомо имя Мервина Селкирка? - спросил он. - Вы когда-нибудь встречали его? Были ли вы с ним знакомы? Может быть, вы видели его прошлой ночью?
      Они дружно замотали головами.
      - Мы не знали его, - заявил Джонатан.
      - Может быть, прошлой ночью случилось что-нибудь необычное? - спросил Трэгг. - А вы знаете, что Роберт, этот мальчик, ваш сосед, был сыном Мервина Селкирка?
      Марта вновь отрицательно покачала головой, а Джонатан Гейлс добавил:
      - Бог с ним, с Робертом. Зато я точно знаю, что видел сегодня следы крови.
      Лейтенант Трэгг подскочил, как будто коснулся оголенного провода:
      - Следы крови?! Где вы их видели?
      - На дорожке, на соседнем участке. Я как раз рассказывал об этом мистеру Мейсону и мистеру Дрейку.
      - Погодите, погодите, - остановил его Трэгг и посмотрел на Мейсона: Ладно, Мейсон, вы опять меня опередили, но с этой минуты все пойдет своим чередом. Мы вас больше не задерживаем, этим делом займется полиция. - Так как Мейсон не отреагировал на его слова, Трэгг добавил: - Мы, конечно, могли бы пригласить этих людей в полицейский участок и допросить их там, но я думаю, что для всех будет удобнее, если мы останемся здесь. - И добавил с ехидной улыбкой: - А если вы проявили такую же прыть, как обычно, то наверняка вся нужная информация у вас в кармане.
      Мейсон попрощался с супругами Гейлс:
      - Спасибо вам. Не обращайте внимания на манеру лейтенанта Трэгга вести разговор. Он как та собака: много лает, но не кусается.
      - Вы в своем репертуаре, - кисло отреагировал Трэгг.
      Мейсон направился к двери.
      - Ребята, я отвезу вас в контору, - сказал Дрейк, распахивая перед ними дверцу машины.
      - Нет, спасибо. Еще рано сдаваться, - отказался Мейсон. - Отвези нас к ближайшей стоянке такси, а сам поезжай в этот клуб - "Сан-Себастьян" - и попытайся откопать там что-нибудь. Хорошо бы отыскать сынишку Селкирка. Хотелось бы поговорить с ним. Позвони еще своим ребятам и дай им задание узнать об этой приходящей няне все, что возможно.
      - Опять я должен искать иголку в стоге сена? - заворчал Дрейк.
      - Да нет же, Пол, - возразил Мейсон. - Это не так уж сложно. Надо просто поджечь стог и развеять пепел по ветру. И иголка сразу же найдется. Если, конечно, она была там. А теперь за дело.
      Глава 7
      Поднимаясь вслед за Деллой по лестнице, Мейсон пробормотал:
      - Ну и денек выдался сегодня!
      Делла рассмеялась:
      - Да ведь вы наслаждаетесь этим! Вы же ненавидите ежедневную рутину, и как только появляется мало-мальски веская причина бросить эту диктовку и удрать из офиса, вы радуетесь, как семилетний мальчишка, узнавший, что его школа неожиданно сгорела.
      Вместо ответа Мейсон одарил ее радостной улыбкой. Но она тотчас исчезла, как только лифтер произнес:
      - По-моему, вас кто-то дожидается в приемной, мистер Мейсон. - Он захлопнул дверь, и лифт тронулся.
      Недовольно нахмурив брови, Мейсон вопросительно посмотрел на лифтера.
      - Он поднялся к вам с полчаса назад. Я говорил ему, что вас нет и вы никогда не работаете по субботам и что единственная контора, которая здесь работает круглосуточно, - это Детективное агентство Дрейка.
      - А он что?
      - А он посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что ему и нужно агентство Дрейка, а про вас он, дескать, спрашивал наудачу - вдруг вы сегодня здесь. По-моему, он врал.
      - Ладно, - сказал Мейсон. - Мы постараемся побыстрее от него избавиться.
      - Как можно быстрее и навсегда, - добавила Делла.
      Лифт остановился. Мейсон и Делла пошли в контору.
      Мужчина, стоявший перед дверями Детективного агентства Дрейка, спросил:
      - Простите, вы не мистер Мейсон?
      По субботам Мейсон не отличался учтивостью:
      - Да, я Мейсон. А сегодня, кстати, суббота. Моя секретарша вышла на работу в виде исключения, чтобы помочь мне справиться с кое-какими срочными делами. Но принимать новых клиентов мы сегодня не можем.
      Мужчине, похоже, с трудом давалась связная речь.
      - Это очень срочно, мистер Мейсон. Речь идет о Норде Эллисон. Это очень важно.
      Упоминание о Норде Эллисон решило дело.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Входите и рассказывайте, только покороче.
      Они прошли по гулкому коридору и остановились перед дверью приемной Мейсона. Перри отпер дверь, пропустил вперед Деллу и странного посетителя, захлопнул дверь и, удобно устроившись в кресле, сказал:
      - Я вас слушаю.
      - Я Натан Бенедикт, - начал мужчина. - Мисс Норда Эллисон - моя хорошая знакомая. Я в курсе ее отношений с Мервином Селкирком, кстати, Селкирк как-то сломал мне челюсть.
      - Понятно, - буркнул Мейсон. - А что вы хотите от нас?
      Бенедикт попытался что-то сказать, но не мог справиться с волнением. Наконец ему удалось взять себя в руки:
      - Вы должны извинить меня, мистер Мейсон. Но сломанная челюсть еще дает себя знать, причем у меня больше хлопот с мышцами, чем с костями.
      Мейсон кивнул.
      - Я пришел, чтобы просить вас взять на себя защиту Норды Эллисон. Она из головы у меня не выходит. Селкирк был опасным человеком, по-настоящему опасным.
      Я-то это знаю по собственному опыту.
      Мейсон внимательно слушал своего посетителя, а Делла Стрит делала быстрые пометки в блокноте.
      - Селкирк намеренно ударил меня, - продолжал рассказывать Бенедикт. Он подставил мне ножку, когда я проходил мимо, затем вскочил и с криком: "Ты кого толкаешь?" - размахнулся и ударил меня кулаком, на котором уже был кастет. Это был страшный удар, и когда я упал, он незаметно передал кастет кому-то из приятелей.
      - А вы знаете его приятелей? - спросил Мейсон.
      - Один из них остался, и полиция занесла его имя в протокол. А вот другой незаметно скрылся. По-моему, именно он и забрал кастет у Мервина Селкирка.
      - А вы знаете, кто он?
      Бенедикт покачал головой.
      - Ну, хорошо. Значит, нам надо узнать, кто был этот человек. Он может многое рассказать. Делла!
      Делла Стрит оторвалась от своих записей.
      - Как только мистер Бенедикт уйдет, - начал распоряжаться Мейсон, свяжись с Полом Дрейком. Скажи, что нам нужна полная картина того происшествия в баре, когда пострадал мистер Бенедикт. Нам нужно знать, кто был тогда с Мервином Селкирком, чтобы поговорить с ними до того, как их найдет полиция. Особое внимание следует уделить кастету.
      - Продолжайте, мистер Бенедикт. Что было дальше?
      - Да это, в общем, почти все, - сказал Бенедикт. - Я знал, что Норда Эллисон собирается в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Лоррейн Дженнингс, бывшей женой Мервина Селкирка. Мне кажется, они хотели каким-то образом использовать Норду для пересмотра дела об опеке над Робертом. Если это случится, я думаю, она окажется в опасности.
      - Как вы нашли меня? - поинтересовался Мейсон.
      - Я позвонил Дженнингсам домой. Бартон взял трубку.
      Я сказал ему, что хочу срочно поговорить с Нордой, что это очень важно. Он ответил, что ее нет, и говорил каким-то странным, напряженным голосом. По-моему, он не понимал, зачем мне это нужно. Он, правда, сказал мне, что если я хочу узнать что-нибудь о Норде Эллисон, то должен связаться с вами, что вы в курсе всех событий.
      - А почему вы решили, что застанете меня сегодня в конторе?
      - Дженнингс мне сказал, что вы либо уже здесь, либо скоро приедете.
      - Понятно, - задумчиво протянул Мейсон. - И Дженнингс разговаривал с вами официальным тоном?
      - Он был сух и холоден, как судебный исполнитель.
      Конечно, я не виню его. Я думаю, что Норда тоже бы рассердилась.
      - Когда вы прилетели?
      - Вчера вечером, в десять тридцать.
      - Когда вы узнали, что мисс Эллисон здесь?
      - Я сам отвозил ее в аэропорт.
      - А после?
      - Помахал ей рукой, потом, когда самолет уже взлетел, пошел и взял билет на следующий рейс.
      - Дальше что вы делали?
      - Взял такси.
      - А потом?
      Бенедикт откашлялся:
      - Поехал к дому Дженнингсов. Я был очень осторожен.
      Мейсон посмотрел на Деллу, она быстро записывала.
      - А потом, что было дальше?
      - Я следил за домом. Глупо, конечно. Стоял, курил.
      Мимо проехала патрульная машина. Наверное, они обратили внимание на горящий кончик сигареты, потому что через час, на обратном пути, остановили машину и спросили, что я здесь делаю. Они заставили меня показать водительские права и посоветовали отправляться в постель.
      Я не знал, что еще могу предпринять, поэтому сел в машину и отправился в мотель. Утром, в половине десятого, я позвонил Дженнингсам, но мне сказали, что Норда еще спит. Я оставил ей записку с просьбой позвонить в мотель.
      - Ну и...
      - Я сидел и ждал. Когда наступил полдень, а она еще все не звонила, я подумал, что, может, она рассердилась из-за того, что я причинил Дженнингсам беспокойство своим приездом. Я позвонил еще раз около часа назад, и тогда Дженнингс сказал, что мне лучше обратиться к вам.
      - Понятно, - сказал Мейсон. - А как вы намеревались защитить мисс Эллисон?
      - Я еще не решил, но приехал именно поэтому.
      - Вы ведь физически не очень сильный человек. А противником вашим был бы Мервин Селкирк - хладнокровный, безжалостный Селкирк, который ни перед чем не остановится. У вас уже был опыт общения с ним, и вы до сих пор не оправились от этого.
      Бенедикт кивнул и сжал челюсти.
      - И вы собирались защищать Норду Эллисон?
      - Да, несмотря ни на что.
      - И каким же образом?
      - Может быть, вы знаете, - начал Бенедикт, - что по роду деятельности мне иногда приходится перевозить большие суммы денег. Поэтому у меня есть разрешение на ношение оружия.
      - Дайте-ка взглянуть на него, - попросил Мейсон.
      Бенедикт смутился.
      - Давайте, давайте, - настаивал Мейсон. - Я хочу посмотреть.
      Бенедикт сунул руку за борт пальто, из кобуры под мышкой извлек револьвер и положил его на стол.
      - Кольт тридцать восьмого калибра, облегченный вариант, - сказал Мейсон. Он взял его, откинул барабан, пересчитал патроны и добавил: - Он полностью заряжен. - Потом понюхал ствол и объяснил: - Или из него давно не стреляли, или тщательно почистили.
      - Могу я узнать, чем вызван такой придирчивый осмотр? - осведомился Бенедикт. - Вы довольно странно ведете себя, мистер Мейсон.
      - Чтобы вам все было ясно, мистер Бенедикт, могу сообщить, что Мервин Селкирк был сегодня застрелен, - заявил Мейсон. - Он умер в своей машине недалеко от загородного клуба "Сан-Себастьян". Точного времени смерти мы не знаем до сих пор. Вы сказали, что у вас есть разрешение на этот револьвер?
      У Бенедикта сузились глаза.
      - Вы хотите сказать, что Мервин мертв?
      - Да, он мертв, - подтвердил Мейсон. - Убит. Вы сказали, что у вас есть разрешение на это оружие. Разрешите посмотреть.
      Как во сне Бенедикт достал бумажник и вынул оттуда листок бумаги, сложенный в несколько раз и потертый на сгибах, казалось, он пролежал там довольно долго. Мейсон внимательно прочитал документ, затем сверил номер револьвера.
      - Что ж, все в порядке. А теперь я бы посоветовал вам первым же самолетом лететь в Сан-Франциско и вернуться к своим обязанностям. Будет лучше, если вы вообще забудете, что были здесь.
      - Но Норда, что будет с Нордой? - воскликнул Бенедикт.
      - Насколько я понимаю, она сейчас в полицейском участке, - ответил Мейсон. - Пока ее просто допрашивают, но могут и предъявить обвинение в убийстве.
      - Боже мой, Норда и убийство! - схватился за голову Бенедикт.
      - И тем не менее...
      - Но я не понимаю! Я не могу... это просто невозможно!
      - Что невозможно?
      - Чтобы Норда убила его!
      - Я не сказал, что она его убила, - терпеливо объяснил Мейсон. - Я сказал, что ей могут предъявить обвинение в убийстве. Я не могу давать вам советы. Ведь сейчас Норда - моя клиентка. Если бы я был не адвокатом, а просто вашим другом, я бы посоветовал вам вернуться в Сан-Франциско, поскольку сейчас вы ничем не можете ей помочь.
      Бенедикт покачал головой:
      - Боюсь, мистер Мейсон, что я не могу так поступить.
      Я останусь здесь и буду ждать, может, моя помощь все-таки понадобится. Видите ли, мистер Мейсон... хотя я и немного зарабатываю, но у меня есть небольшая сумма, я ведь холостяк, мне удалось скопить кое-что, я удачно вложил деньги и... я буду откровенен с вами, мистер Мейсон, на моем счету сейчас около сорока тысяч. И я готов все отдать, чтобы выручить Норду.
      - Мы поговорим об этом после. Кстати, оказывать финансовую помощь можно и из Сан-Франциско.
      - Нет, - уныло произнес Бенедикт. - Я останусь.
      - Да, конечно, вы останетесь, - рассердился Мейсон. - А потом полиция сцапает вас и будет трясти, но это не самое страшное. С вашей помощью они будут давить на Норду. В мои обязанности не входит расследовать убийство. Мой долг - защищать клиента. Но сейчас вы - наиболее подходящий кандидат в убийцы, вы просто лезете в глаза.
      Бенедикт подумал немного, потом его лицо просветлело:
      - Так это же здорово, мистер Мейсон! Если Норду обвинят в убийстве, надо будет подсунуть им меня. Вот тут я и пригожусь... Кстати, а к Норде пускают кого-нибудь? С ней можно поговорить?
      - Пока нет. Свидание разрешат, если будет предъявлено обвинение.
      - Но вы-то можете ее увидеть, ведь вы ее адвокат?
      - Конечно.
      - Скажите ей, что я здесь, - попросил Бенедикт. - Скажите ей, пусть не беспокоится о деньгах.
      - Вы останетесь здесь с вашим револьвером. И мне уже не будет никакой необходимости рассказывать ей о вас - она сможет все прочесть в газетах. Там будет красоваться ваша фотография под большими заголовками, гласящими, что старый враг Мервина Селкирка, которому он в свое время сломал челюсть, задержан с револьвером - вполне возможным орудием убийства.
      - Звучит сенсационно, - заявил Бенедикт.
      - А вы чего ожидали?
      - Если полиция проявит такую же оперативность, как в тот раз, когда они искали кастет, который был на руке у приятеля Мервина Селкирка, то они не скоро меня найдут.
      - Не путайте расследование драки из-за женщины с расследованием убийства, - поправил его Мейсон. - Вы что, не видите никакой разницы? А теперь ответьте мне на один вопрос. Нет ли у вас, скажем, по какой-то еще причине другого оружия, скажем, пистолета двадцать второго калибра?
      - Есть, но я им редко пользуюсь, только когда езжу на рыбную ловлю, для защиты от змей, чтобы стрелять куропаток.
      - А где он сейчас?
      - В моей квартире в Сан-Франциско.
      - Вы в этом уверены?
      Бенедикт заколебался.
      - Ну? - нетерпеливо спросил Мейсон.
      - Нет, - тихо ответил Бенедикт. - Я не мог бы поклясться в этом. Я его искал вчера вечером, хотел захватить с собой... и не нашел. Мне казалось, что я положил его... черт, я ведь особенно и не искал. Я просто посмотрел в шкафу, где они обычно лежат. Тридцать восьмой был на месте, а двадцать второго не было.
      Выражение лица Мейсона насторожило Бенедикта.
      - Мне кажется, вы уделяете слишком много внимания этому, в общем, пустяковому событию, мистер Мейсон. Он где-то у меня дома. Я ведь холостяк и особенно не слежу за порядком в квартире. Конечно, вещи иногда пропадают... Кстати, я припоминаю, что в прошлый раз брал его с собой на рыбалку и вполне мог завернуть вместе со спальным мешком.
      Мейсон изучал сидящего перед ним человека.
      - Мне бы хотелось узнать, в чем именно обвиняют Норду, - спросил Бенедикт. - Не понимаю, почему обвиняют именно ее. Нелепо же считать...
      Его прервал стук в дверь, Бенедикт машинально оглянулся.
      Стук повторился.
      Мейсон вышел из-за стола, подошел к дверям и спросил:
      - Кто там?
      - Лейтенант Трэгг, - послышалось из-за двери. - Открывайте, Мейсон. Мы разыскиваем Натана Бенедикта. Он должен быть у вас.
      Мейсон открыл дверь:
      - Добрый день, Трэгг. Познакомьтесь с мистером Бенедиктом.
      - Здравствуйте, Бенедикт. Как вы сюда попали?
      - Куда, в контору?
      - Нет, я имею в виду Лос-Анджелес.
      - Вечером прилетел на самолете.
      - Во сколько?
      - Самолет приземлился в половине одиннадцатого.
      - Где?
      - В международном аэропорту.
      - Куда вы поехали из аэропорта?
      - Я взял такси и поехал к дому Дженнингсов. Мне хотелось увидеть Норду Эллисон. Но, по всей видимости, она уже легла. Я подождал немного, а потом поехал в мотель.
      - Как называется мотель? - спросил Трэгг.
      - Мотель "Рестуэлл".
      - Так, дальше?
      - Утром я пытался дозвониться до Норды Эллисон.
      Я даже оставил им свой телефон.
      Трэгг внимательно рассматривал его.
      Мейсон решил вмешаться.
      - К вашему сведению, лейтенант, я не являюсь адвокатом мистера Бенедикта. Вся информация, которую я получил от него, была предоставлена добровольно, без условия сохранения тайны. Он сказал, что приехал сюда, чтобы защитить Норду Эллисон от Мервина Селкирка. Он знал, что, будучи физически слабее Селкирка, не сможет противостоять ему, и потому взял с собой небольшой револьвер системы "Кольт". Разрешение на ношение оружия у него имеется, я его видел. Оно, похоже, в полном порядке.
      - Много вы в этом понимаете, - проворчал Трэгг. - Где револьвер?
      Бенедикт сунул руку в кобуру.
      - Вынимайте его помедленнее, - предупредил лейтенант Трэгг, отступая назад. - Положите на стол рукояткой ко мне.
      Бенедикт положил револьвер на стол.
      Лейтенант Трэгг взял револьвер, откинул барабан, посмотрел, затем понюхал дуло и положил оружие в карман.
      - Ну что ж, Бенедикт, - сказал он. - Теперь мы с вами побеседуем, а так как мистер Мейсон не ваш адвокат и сейчас очень занят, то мы распрощаемся и предоставим возможность мистеру Мейсону спокойно заниматься своими делами.
      - Но я не обязан сопровождать вас, - сказал, вставая, Бенедикт.
      Губы лейтенанта Трэгга вытянулись в одну тонкую прямую линию.
      - Это вы так считаете, - сказал он. - Ну, пошли.
      У дверей Трэгг повернулся и бросил через плечо:
      - Я был уверен, что Бенедикт придет сюда как баран на бойню, но я даже не мог предположить, что вы так ловко поможете подсунуть его под нож.
      Мейсон вздохнул:
      - Вот и вся благодарность за мою попытку сотрудничать с вами.
      Лейтенант Трэгг задумался:
      - Уж очень охотно и подозрительно легко вы пошли на сотрудничество. А этот парень - может, он просто хочет отвлечь подозрение от своей подружки, и вы ему в этом помогаете?
      Мейсон рассердился:
      - Вы бы лучше спросили его: может, у него есть пистолет двадцать второго калибра?
      - Спрошу, не сомневайтесь. Но мы не обязаны верить всему, что он скажет. Бойтесь данайцев, дары приносящих, а также тех, кто подсовывает вам подсадную утку. Пойдемте, Бенедикт, побеседуем, может быть, я услышу что-нибудь интересное.
      Трэгг крепко взял Бенедикта под локоть и вывел в коридор.
      Дверь захлопнулась за ними, щелкнул замок.
      Мейсон и Делла переглянулись.
      - Ну, - спросила Делла, - будем диктовать дальше?
      Мейсон недовольно скривился и взглянул на часы:
      - К вашему сведению, мисс Стрит, на сегодня диктовка закончена. Приход этого парня, Бенедикта, был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Никакой диктовки на сегодня! И чтобы доказать, насколько я серьезен, приглашаю тебя выпить по коктейлю и пообедать со мной.
      - А потом? - поинтересовалась Делла.
      - А потом мы можем заглянуть в какой-нибудь ресторан и потанцевать, если ты не против, конечно.
      - А как же наша диктовка?
      - В связи со сложившейся ситуацией я отправлюсь в понедельник в суд, объясню, что на этой неделе мы были перегружены работой, и добьюсь недельной отсрочки.
      - В связи со сложившейся ситуацией, - подхватила Делла, - мой долг мне совершенно ясен. Мне, наверное, нужно связаться с Дрейком и попросить его повнимательнее поворошить ту драку с кастетом в Сан-Франциско?
      Мейсон покачал головой:
      - Нет. Не стоит. Теперь, когда Бенедикт у него в руках, Трэгг из него все вытрясет. Репортеры распишут его появление как сенсацию в деле об убийстве Селкирка. Трэгг даже разрешит им фотографировать. Сообщат в Сан-Франциско, в тамошние газеты. Журналисты в Сан-Франциско начнут свое расследование, и уже завтра в утренних газетах, я уверен, появятся имена приятелей Селкирка, которые пили с ним коктейль в тот злополучный день. Полиция снимет с них показания и выяснит все, что можно, относительно того кастета. Так что нет смысла тратить деньги нашего клиента, чтобы выяснить то, что можно прочитать в газетах.
      - Но если у Пола Дрейка есть шанс добраться до этих людей раньше...
      Мейсон улыбнулся:
      - Ты недооцениваешь репортеров в Сан-Франциско, Делла, и раз уж мы заговорили об этом, ты недооцениваешь и полицию Сан-Франциско тоже. Поехали выпьем по коктейлю.
      - По одному?
      - По два, - заявил Мейсон, - а затем - обедать.
      Глава 8
      Делла Стрит подняла глаза от тарелки:
      - Ой-ой, шеф, по-моему, к нам собираются присоединиться.
      Мейсон, который постоянно сталкивался с кучей проблем, когда его узнавали в ресторанах и ночных клубах, причем совершенно незнакомые люди, недовольно поджал губы.
      - Как раз за вашей спиной, - продолжала Делла, - движется к вам. Он пошептался с официантом и... ой, к нам направляется Фред, управляющий.
      - Слава богу, что это Фред, - пробормотал Мейсон.
      - Фред хочет перехватить его, - продолжала комментировать Делла. Успокойтесь, Фред знает, что надо делать.
      Делла отрезала еще кусочек мяса и почти поднесла его ко рту, когда что-то увиденное ею заставило ее вздрогнуть.
      - Что случилось? - поинтересовался Мейсон.
      - Наверное, это большая шишка, - пробормотала Делла. - Фред идет сюда.
      Через минуту управляющий склонился над плечом Мейсона:
      - Мистер Мейсон, я знаю, как вы не любите, когда вас беспокоят. Я тоже не хотел бы этого, но...
      - Ну вот и не беспокойте, - сказал Мейсон.
      - Все не так просто, - извиняющимся голосом сказал Фред. - Мистер Селкирк, мистер Горас Ливермор Селкирк, я хочу сказать, настаивает на том, чтобы поговорить с вами. Я попытался отговорить его. Тогда он предложил мне подойти и спросить вас, не будете ли возражать против разговора с ним... ну, в общем, вы понимаете? Мы очень уважаем вас, мистер Мейсон, и ваше желание, чтобы вас не беспокоили, но мы не можем отказать мистеру Горасу Селкирку.
      Мейсон поколебался немного:
      - Я понимаю ваши трудности, Фред. Хорошо, скажите мистеру Селкирку, что я готов сделать для него исключение.
      - Спасибо вам! - с явным чувством облегчения произнес управляющий. Господи, мистер Мейсон, вы и не представляете, какой камень сняли с моей души. Я так боялся, что получу от вас отказ и мне придется... я ведь брал заем в банке мистера Селкирка. Он поставил меня в очень затруднительное положение.
      - А он в курсе, что вы брали заем в банке? - усмехнулся Мейсон.
      - Сейчас нет, но очень скоро узнал бы, если бы я вернулся к нему с отказом, - тоже улыбнулся Фред.
      К Мейсону уже вернулось хорошее настроение:
      - Ладно, Фред, вы меня уговорили. Ступайте, зовите его. Я поговорю с ним, правда, не могу обещать, что он будет удовлетворен беседой.
      Управляющий направился к столику Селкирка, и Делла Стрит, с интересом наблюдая за ним, сообщила:
      - Бьюсь об заклад, что ваше приглашение передано совсем другими словами. Т-с-с, вот они возвращаются.
      Фред подвел Селкирка к их столику.
      - Мистер Мейсон, позвольте представить вам мистера Гораса Ливермора Селкирка, президента известного банка, - сказал он. - Буду очень признателен, если вы сможете помочь мистеру Селкирку. Не могу выразить, как я благодарен вам за то, что вы согласились поговорить с мистером Селкирком.
      Мейсон обменялся рукопожатием с мистером Селкирком, представил ему Деллу и предложил садиться.
      Управляющий услужливо пододвинул ему кресло, и Селкирк тяжело опустился в него.
      - Выпьете что-нибудь? - спросил Селкирк.
      - Нет, благодарю.
      - Вы, наверное, уже пообедали?
      - Да, спасибо.
      - Я вам еще нужен? - спросил управляющий.
      - Нет, вы свободны, - сухо ответил Селкирк.
      Фред поклонился и исчез. Мейсон изучал лицо банкира, его кустистые седые брови, холодные серые глаза, тусклые седые волосы и решительную линию рта.
      - Я правильно понял, - поинтересовался Мейсон, - что вы хотите проконсультироваться со мной?
      - Совершенно верно. Мое время дорого стоит, мистер Мейсон, и, уверяю вас, я не стал бы тратить его на разговоры, если бы не настоятельная необходимость.
      - Могу я узнать, откуда вам известно, что я здесь обедаю? полюбопытствовал Мейсон.
      - Я добываю информацию теми же способами, что и вы, мистер Мейсон.
      У Мейсона поползли вверх брови.
      - Я давно понял, что информация - это самое верное оружие для человека, занимающегося бизнесом. С тех пор я стараюсь получать как можно больше информации, и получать быстро. В области собирания сведений тоже есть специалисты, так же как в юриспруденции и в банковском деле.
      У меня свое неплохое детективное агентство, и когда я пускаю по следу своих мальчиков, то очень скоро узнаю все, что хочу.
      Мейсон задумчиво смотрел на него.
      - Если я вас правильно понял, ваши мальчики следили за мной весь сегодняшний день, чтобы вы могли связаться со мной тогда, когда вам это будет угодно?
      - Ну, конечно, не весь день. Поскольку ваша нынешняя деятельность затронула мои интересы, пришлось и мне нарушить ваш покой. Можете быть уверены, что, когда бы вы мне ни потребовались, я знал бы, где вас найти. Так будет и в будущем.
      - Пусть так, - сказал Мейсон. - Что же вы хотите от меня? Для чего вся эта суета?
      - Вы ведь представляете интересы Норды Эллисон? - сказал Селкирк. - А ей, похоже, будет предъявлено обвинение в убийстве моего сына. Уверяю вас, мистер Мейсон, я все сделаю, чтобы убийство моего сына не осталось безнаказанным. Мне все равно, что для этого нужно, сколько это будет стоить и сколько времени это займет. Говорю вам, мой сын будет отомщен.
      - Надеюсь, вы все хорошо обдумали? - заметил Мейсон.
      - Я хочу предупредить вас. У вас репутация блестящего и бесстрашного адвоката. Говорят, вы умеете виртуозно балансировать между легальными и нелегальными действиями, лишь бы спасти своего клиента. Ваши этические нормы часто подвергались испытанию, но вам всегда удавалось с честью выйти из него.
      Мейсон промолчал.
      - Правда, все это было в прошлом, - продолжал Селкирк. - Вам еще не приходилось сталкиваться с упорным и могущественным противником, таким же умным и изобретательным, как вы, и, если позволите, столь же неразборчивым в средствах.
      Мейсон прервал его:
      - Прошу извинить, мистер Селкирк, но у меня был сегодня довольно тяжелый день. Я пришел сюда пообедать и отдохнуть, а не для того, чтобы к моему столику подсаживались незнакомые люди, да еще и угрожали мне.
      - Нравится вам это или нет, но я уже здесь.
      - Ну что ж, - сказал Мейсон. - Вы свою позицию определили. Позвольте и мне сделать то же. Я не собираюсь больше терпеть ваши нелепые угрозы.
      - Боюсь, что сейчас ситуацию контролирую я, - невозмутимо произнес Селкирк. - Я почти что хозяин этого ресторана. Никто не решится выбросить меня отсюда.
      - А вы взгляните на это с другой стороны, - предложил Мейсон.
      - А именно?
      - Ну, например, я бы мог взять это дело на себя и вытолкать вас вон.
      Селкирк смерил его взглядом:
      - Если в моем распоряжении будет год, то я уничтожу и вас и вашу карьеру в нашем городе, как бы вы ни были талантливы.
      - Дайте мне пять секунд, и я добьюсь вашего финансового краха, если вы немедленно не выкатитесь отсюда к чертовой матери!
      Селкирк сделал примирительный жест.
      - Успокойтесь, Мейсон. Вы достаточно хороший боец и знаете, что для победы необходимо сохранять хладнокровие. Чемпион никогда не теряет голову, а если теряет, то проигрывает. Хороший адвокат иногда может разыграть возмущение, но если он действительно талантлив, то холоден как лед, иначе ему не выиграть процесс. Теперь, когда, я надеюсь, вы меня поняли, я хотел бы сказать, что единственной причиной настоящего разговора было желание заставить вас реально представить то могущество, которым я обладаю. Я могу быть страшным врагом, но могу быть и хорошим другом.
      - Вы предлагаете мне сделку? - холодно спросил Мейсон.
      - Не старайтесь казаться глупее, чем вы есть. Я знаю, что вы не пойдете ни на какой компромисс. Я не предлагаю вам его. Вам не нужна моя дружба - пока. Я хочу предложить свои услуги не вам, а другому человеку, который нуждается в них. Вы не можете отказаться от помощи, ведь я предлагаю ее вашей клиентке - помощь и поддержку в любой форме, какая в моих силах.
      - На каких условиях?
      - Мой сын носил фамилию Селкирк, - высокомерно произнес банкир. Поэтому он был вправе рассчитывать на максимальную помощь, которую способна оказать наша семья. Я иногда использовал свое влияние, чтобы помочь ему. Мне случалось вытаскивать его из серьезных передряг. Я знаю, он не был совершенством. У него была отвратительная привычка прятать свой мелкий эгоизм за почти слащавой вежливостью. Я не такой. Я никогда не мелочусь. Никогда не следую принципу "живи и давай жить другим". Я не ограничиваюсь мелкими стычками, а стремлюсь уничтожить своего врага окончательно и бесповоротно. Я не верю в половинчатые меры. Конечно, я завел этот разговор только для того, чтобы вы уяснили: методы, которыми пользовался мой сын, никогда не встречали моего одобрения.
      Мой сын увлекся Нордой Эллисон. Он предпочел бы довести ее до сумасшедшего дома, чем позволить выйти замуж за другого. Я не считаю, что мой сын был во всем прав.
      Теперь мы наконец подошли к цели моего визита. Меня интересует мой внук, Роберт Селкирк.
      На до сих пор неподвижном лице Мейсона вдруг отразился живейший интерес.
      - Продолжайте, - сказал он.
      - Мать Роберта, Лоррейн Дженнингс, и ее нынешний муж, Бартон Дженнингс, сказали полиции, что мальчик уехал на три дня в туристический лагерь. Они, дескать, должны были отвезти его и собаку к месту встречи с другими ребятами. Они сказали, что выехали чуть свет.
      Между нами говоря, мистер Мейсон, это сплошная ложь.
      Роберт не поехал этим утром ни на какую встречу. У него просто не было такой возможности. Группа ребят, которая собиралась ехать в лагерь, должна была отбыть в десять тридцать. На самом деле они уехали в одиннадцать двадцать две.
      Роберта с ними не было.
      - А где же он тогда?
      - По всей вероятности, его увезли куда-нибудь, а куда - держится в тайне.
      - Почему?
      - Мне показалось, что вас тоже заинтересует, почему? - ответил Селкирк.
      - Продолжайте. - В голосе Мейсона появилось нетерпение.
      - А это уже целая история, которая вам, как адвокату Норды Эллисон, может показаться интересной. Она может помочь ее оправданию. Видите ли, теперь, когда моего сына нет в живых, опека над Робертом полностью переходит к его матери, Лоррейн Дженнингс. Я не намерен позволить Лоррейн воспитывать моего внука. Я никогда не считал ее способной на это.
      Я хочу, чтобы Роберта передали мне. Лоррейн меня терпеть не может. Она хотела бы окончательно разлучить меня с внуком. Она заявила, что не хочет, чтобы ее ребенок превратился в финансового робота. Я очень сдержанный человек, мистер Мейсон, однако признаюсь вам, что я очень люблю своего внука. Вот тут-то мне и понадобится ваша помощь.
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы должны доказать, что в убийстве моего сына замешана Лоррейн Дженнингс. - Старик Селкирк стремительно поднялся, с грохотом опрокинув стул. - Если вы докажете это, ваша клиентка будет оправдана, а я получу Роберта. Вы можете полностью рассчитывать на мою помощь, просить у меня все, что вам потребуется. А пока позвольте мне заняться личными делами. Благодарю вас, мистер Мейсон, желаю приятного вечера.
      Чуть наклонив голову, он направился к выходу.
      - От этого человека просто в дрожь бросает, - прошептала Делла.
      - Да-а, - задумчиво протянул Мейсон. - Он может быть очень и очень опасен.
      - И очень несговорчив, - добавила Делла. - Похоже, наш обед пропал.
      - Хорошо еще, если мы отделаемся только этим, - пробормотал Мейсон. Он способен испортить не только обед.
      - Но ведь может быть и наоборот.
      - Может быть и наоборот, - согласился Мейсон без особого энтузиазма в голосе. - Когда такие люди вмешиваются в расследование убийства, вы никогда не можете сказать заранее, чем все это кончится.
      Глава 9
      - Ну, что будем делать дальше? - спросила Делла, когда Мейсон расплатился. - Если мне не изменяет память, было предложение потанцевать.
      Мейсон кивнул и посмотрел ей в глаза:
      - Давай сначала заедем к Полу Дрейку, дадим ему задание и скажем, где нас можно найти в случае чего.
      Делла Стрит послала воздушный поцелуй в сторону зала.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Прощай танцы! - засмеялась Делла.
      - И совсем не обязательно, - успокоил ее Мейсон. - У нас не так уж много дел на сегодня. Сейчас многое зависит от Дрейка, но пока еще слишком рано ожидать результатов. Мы заедем к нему, просто чтобы поболтать. Но сначала позвони, Делла, и спроси, нет ли чего-нибудь новенького.
      Делла Стрит вошла в телефонную будку и через минуту вернулась.
      - Он сказал, чтобы мы немедленно ехали к нему, - взволнованно сообщила она. - Я уверена, что-то случилось. Вот вы увидите, что такое женская интуиция, мистер Перри Мейсон.
      - Он не сказал, с чем это связано?
      - Он много чего сказал, - ответила Делла. - Больше того, он узнал, как звали ту няню.
      - О-о, - протянул Мейсон. - Вот так новость! А как ему это удалось?
      - Он не мог говорить. Сказал только, что у него звонят как сумасшедшие сразу четыре телефона и лучше бы нам приехать.
      Мейсон улыбнулся:
      - Сегодня все за нас решают, Делла.
      - Да уж, управляющий рестораном, банкир и детектив, все сразу, согласилась она.
      Они подъехали к дому, припарковав машину в обычном месте, и поднялись на лифте к дверям агентства Дрейка.
      Ночной дежурный узнал их и приветливо поздоровался.
      На щитке конторы рядом с дверью горели одновременно четыре лампочки.
      - Похоже, Дрейк перегружен. Пошли, Делла, - усмехнулся Мейсон.
      Он открыл дверь, и они пошли по коридору с множеством дверей в комнаты сотрудников к личному кабинету Дрейка.
      Когда они вошли, Дрейк бросил на них быстрый взгляд, кивнул и сказал в трубку:
      - Хорошо, оставайся там. Выясни все, что можно...
      О'кей, позвони, если узнаешь что-нибудь существенное.
      Дрейк взял лежащий рядом с телефоном большой гамбургер, откусил огромный кусок и с набитым ртом произнес:
      - Садитесь, ребята. Приходится пользоваться передышкой, чтобы перекусить. Эти телефоны сведут меня с ума.
      Он налил кофе в большую кружку, добавил сливок, сахара, сделал глоток и продолжал:
      - Никогда еще мне не удавалось съесть гамбургер горячим.
      - Ты хотел нас видеть? - спросил Мейсон.
      - Вы уже пообедали? - вопросом на вопрос ответил Дрейк.
      Мейсон кивнул.
      - Так я и знал, - завистливо вздохнул Дрейк. - Толстый кусок филе-миньон или вырезка по-ньюйоркски с жареным луком во французском соусе, с красным вином, жареным картофелем и сметаной, кофе и яблочный пирог "а-ля мод" - нет, не рассказывайте - это слишком жестоко.
      - Продолжай в том же духе, - сказал Мейсон. - Доведи себя до язвы желудка.
      Дрейк с отвращением откусил еще кусок гамбургера, начал жевать, но тут опять зазвонил телефон.
      Отработанным движением Дрейк схватил трубку одного из четырех телефонов и приложил ее к уху:
      - Дрейк слушает... О'кей, продолжай.
      На том конце говорили довольно долго. Наконец Дрейк спросил:
      - Как они об этом узнали?
      Он слушал еще какое-то время, затем сказал:
      - О'кей, держи ухо востро. Не уходи никуда, не теряй контакта с мальчиками из газет. Они тоже жаждут услышать что-нибудь новенькое.
      Дрейк положил трубку, с отвращением посмотрел на недоеденный гамбургер, подумал и с размаху зашвырнул его в мусорную корзину.
      - Ну и в чем дело? - осведомился Мейсон.
      - Мне испортила аппетит одна мысль о том, что вы ели на обед, ответил Дрейк. - Кстати, мы узнали, как звали последнюю няню Роберта.
      - И кто же она?
      - Она профессиональная няня. Работает в агентстве, которое специализируется на том, что подыскивает приходящих нянь и сиделок. Ее зовут Ханна Бэсс. У меня здесь полное описание ее внешности, номер и марка машины, номер водительской лицензии, все, что угодно, я специально записывал для тебя. ~ И Дрейк подал ему небольшой листок бумаги с отпечатанным текстом.
      - Как ты, черт возьми, этого добиваешься? - удивился Мейсон.
      - Собачья работа, - с притворной скромностью сказал Дрейк. - Дело в том, что однажды у Дженнингсов сломался телефон, а им срочно понадобилось с кем-нибудь оставить ребенка. Они пошли к соседям, попросили разрешения позвонить, а номер агентства они не помнили. Телефонной книги под рукой не было. Они позвонили в справочную и попросили сказать им телефон агентства, а женщина, чьим телефоном они воспользовались, случайно запомнила название агентства.
      - Тогда ты позвонил туда и попросил сообщить, кто из персонала присматривал за ребенком Дженнингсов, - попробовала угадать Делла.
      Дрейк покачал головой:
      - В таких делах нельзя задавать прямолинейные вопросы. Вам могут просто не ответить. При этом, учтите, ваши вопросы могут встревожить того, кто не должен ни о чем знать.
      Нет, я пошел кружным путем. Мой человек начал подробно расспрашивать соседку, из дома которой звонили Дженнингсы. Она вдруг вспомнила, что няню называли по имени. Имя Ханна она запомнила потому, что так звали и ее тетку, она, вообще, посмеялась тогда, представив себе тетку в роли приходящей няни. А вот фамилия няни ей ничего не напомнила, поэтому она ее забыла. Сказала, что фамилия звучала как "Фиш", но не Фиш. Затем ее муж предположил, что фамилия няни была Траут. И только потом женщина вспомнила окончательно - Бэсс. Они с мужем посещали какие-то курсы для тренировки памяти, где их учили облегчать запоминание путем ассоциаций, что нам и помогло.
      - Это действительно ее имя? - спросил Перри.
      - Да, с этим все в порядке, - заявил Дрейк. - Я сам позвонил в агентство и спросил, работает ли у них некая няня Ханна Бэсс и могут ли они подтвердить ее добропорядочность. Мне ответили, что о ее финансовом положении они ничего не знают, но она действительно одна из приходящих нянь, что ее всегда очень хвалят, что на нее никогда не было никаких жалоб, что прежде, чем нанять ее, они тщательно проверили ее характер, что она вполне надежная няня и они готовы без малейшего колебания рекомендовать ее.
      Снова зазвонил телефон. Дрейк схватил трубку:
      - Да, слушаю вас... Черт побери... ты уверен?.. О'кей, держи меня в курсе, если появится что-то новенькое.
      Дрейк положил трубку и повернулся к Перри Мейсону:
      - Поднялась кутерьма из-за того оружия, что нашли под подушкой кровати, на которой спала твоя клиентка.
      - Что ты имеешь в виду? - заинтересовался Мейсон.
      - Кто-то так здорово отделал напильником ствол внутри, что проверка на стенде потеряла всякий смысл.
      - Тогда почему они утверждают, что именно из него был произведен выстрел? - спросил Мейсон.
      Дрейк ухмыльнулся:
      - Ни черта они не могут утверждать! Представляешь, как себя чувствует сейчас Гамильтон Бюргер, окружной прокурор? Небось локти кусает от досады.
      Мейсон сказал задумчиво:
      - Если оружие было найдено под подушкой Норды Эллисон, значит, кто-то определенно его туда положил.
      Она ушла из дома рано утром и отправилась в гостиницу.
      Или ты думаешь, что она вернулась и сунула пистолет под подушку?
      - Оставь эту версию для суда, - заявил Дрейк. - Пощади сыщика с больным желудком.
      - Откуда взялся этот пистолет?
      - Его когда-то давно купил Бартон Дженнингс. Разрешения у него никогда не было. Он купил этот пистолет перед тем, как поехать на охоту в Айдахо, сказал, что ему нужен именно двадцать второй калибр.
      - А как он объясняет то, что пистолет оказался под подушкой Норды Эллисон?
      - Он никак не объясняет. От него это и не требуется.
      - Но это же его револьвер, - заявил Мейсон. - Он должен был следить за ним. А где он его, кстати, держал?
      - В одном ящике бюро, в комнате, где они поместили Норду Эллисон.
      - Очень предусмотрительно с его стороны.
      - И тем не менее он говорит, что оставил его именно там.
      - Дурацкая история, - в сердцах сказал Мейсон. - Что-нибудь еще, Пол?
      - Да, конечно. Я узнал, что за люди были с Мервином Селкирком во время той драки в Сан-Франциско. Скажи спасибо одному журналисту.
      - Продолжай.
      - Так вот, Мервин Селкирк действительно ударил того парня кастетом. Это уже установленный факт. Парня звали Натан Бенедикт. Селкирк взял кастет специально и поджидал Бенедикта. Он свалил парня одним ударом, а затем передал кастет своему приятелю, который сделал вид, что не хочет попасть в полицейский протокол, и немедленно смылся.
      Эти сведения у тебя зафиксированы? - спросил Мейсон.
      - Безусловно, и у полиции тоже. И в газеты эта история уже попала.
      - А до тебя-то она как дошла?
      - Ее на свет божий вытащили репортеры. А мой сотрудник в Сан-Франциско знал, что я интересуюсь этим делом.
      - Как звали того парня, который унес кастет?
      - Ник Фаллон. Его полное имя вообще-то Артурос Франсиско Фаллон, но все зовут его Ник. Это тот еще тип, его без кастета трудно себе представить. Селкирк знал об этом и, по словам Фаллона, попросил одолжить ему кастет на один вечер. Кастет лежал у Селкирка в кармане, когда они сидели в баре. Затем, когда мимо их столика проходил Бенедикт, Мервин аккуратно подставил ему ножку. Когда Бенедикт споткнулся, Селкирк немедленно воспользовался этим и устроил ссору, а как только Бенедикт открыл рот, чтобы ответить, немедленно ударил его в челюсть и быстро передал кастет Фаллону. Тот уже понял, что от него хотят: немедленно исчезнуть. И он тут же сбежал.
      Мейсон выслушал все новости и повернулся к Делле Стрит:
      - Делла, нам пора идти.
      - Куда, танцевать? - поинтересовалась она.
      Мейсон покачал головой.
      - Пошли, - скомандовал он.
      - Где вас искать в случае чего? - поинтересовался Дрейк.
      - Мы будем сами звонить тебе, Пол. Занимайся своими делами. Постарайся раздобыть как можно больше фактов. А что известно о Норде Эллисон?
      - Они по-прежнему держат ее как подозреваемую в убийстве.
      - А есть ли какие-нибудь сведения о Роберте, семилетнем сыне Селкирка от первого брака?
      - Пока нет, - ответил Дрейк. - Похоже, он со своей собакой уехал в какой-то лагерь с отрядом скаутов, впрочем, точно не знаю. Его не будет в городе два-три дня.
      - А у меня есть сведения, что он не уехал с той группой, - заявил Мейсон.
      - Тогда я знаю, кому это поручить, - сказал Дрейк. - У одного из моих парней есть джип, который проедет даже по горной тропе. Я дам ему задание узнать, уехал ли Роберт вместе с группой. Он мне сразу позвонит, если что-нибудь узнает.
      - Когда он сможет тебе позвонить?
      - Не раньше чем через час.
      - Мы тоже позвоним тебе узнать новости. Пошли, Делла.
      - Как ты смотришь на то, чтобы выступить в роли моей жены? - спросил Мейсон, когда они вышли из лифта.
      Выражение ее глаз не изменилось.
      - И как долго? - бесстрастным голосом поинтересовалась она.
      - Час или два, не больше.
      - А зачем?
      - Нам еще нужно будет одолжить ребенка.
      - Как ребенка?
      - А затем поищем няню для него, - продолжал Мейсон. - У тебя нет в доме знакомых, которые могли бы нам помочь?
      Делла задумалась на минуту, а затем неуверенно произнесла:
      - Ну... видишь ли, есть у меня одна знакомая на первом этаже, соломенная вдова с ребенком... только, боюсь, уже поздно, ребенок, наверное, спит.
      - Чудесно, - заявил Мейсон. - Посмотрим, может быть, удастся.
      - А я-то подумывала, что ты намереваешься... ладно, бог с ними, с моими домыслами, - улыбнулась Делла.
      Мейсон остановил машину возле дома Деллы и открыл дверцу:
      - Пошли!
      Когда они поднялись в квартиру, Делла попросила Мейсона немного подождать и через несколько минут вернулась с молодой женщиной.
      - Перри, познакомься с миссис Колтон. Я поговорила с ней насчет малышки... так вот, прежде чем что-то решить, она захотела посмотреть на тебя.
      - Нам нужна приходящая няня, - объяснил Мейсон. - Но, видите ли, меня не каждая женщина устроит. Если вы хотите, можете подождать в другой комнате.
      - Да нет, не думаю, что в этом есть нужда, - с облегчением рассмеялась она. - Я просто не совсем поняла, в чем дело. Ведь это так необычно.
      - Малышка уже спит, - объяснила Делла. - Мы можем перенести ее сюда вместе с кроваткой или просто переложить ее в мою постель.
      - Но эта квартира маловата для семьи с ребенком, - недовольно сказал Мейсон.
      - Ну тогда вам нужно увидеть мою квартиру, - засмеялась миссис Колтон.
      Делла вопросительно взглянула на Мейсона. Он чуть заметно кивнул.
      - Большое спасибо, Элис, - сказала Делла. - Если ты не возражаешь, давай сходим за девочкой.
      - Вам помочь? - спросил Мейсон.
      - Если только вы поднимете кроватку, - попросила миссис Колтон. - Мне кажется, в кроватке ее будет удобнее перенести, и мы ее не разбудим.
      Мейсон спустился вместе с миссис Колтон в ее квартиру. И очень тихо, стараясь не разбудить девочку, они перенесли ее в квартиру Деллы.
      После этого Мейсон удобно устроился возле телефона, нашел в телефонной книге номер агентства и позвонил.
      - Если она проснется, позовите меня, - сказала она, уходя. - Она, конечно, знает вас, Делла, но если она внезапно проснется в незнакомой обстановке... В общем, сразу позвоните мне.
      - Не беспокойся, - пообещала Делла. - Конечно, я сразу же позвоню. Мы задержим ее ненадолго. Элис, а может быть, ты тоже останешься?
      - А вам это не помешает?
      - Надеюсь, что нет, - сказала Делла. - Только не забудь, что ты теперь только моя подруга, а ее мама - я.
      Будем считать, что устраиваем маскарад.
      Она повернулась к Перри Мейсону и взглядом спросила у него разрешения.
      Мейсон кивнул, он только что дозвонился до агентства:
      - Нам нужно срочно уехать, и нужна няня. Возможно, ей придется провести здесь ночь. Я точно не знаю. Если она нам подойдет и согласится провести здесь ночь, мы готовы заплатить сорок долларов.
      До Деллы донесся голос секретаря агентства:
      - Этого вполне достаточно. Я уверена, что мы найдем вам подходящую няню.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Но есть еще одна проблема. Моя жена очень переживает по этому поводу, и мне бы не хотелось оставлять ребенка с совершенно незнакомым человеком.
      - А вы знаете кого-нибудь из наших нянь?
      - Я сам никого не знаю, - объяснил Мейсон. - Но у вас, насколько мне известно, работает некая Ханна Бэсс.
      Мои знакомые, которые как-то оставляли с ней своего ребенка, очень хвалили ее. Нельзя ли так устроить, чтобы к нам пришла именно она?
      - Я попытаюсь, - ответила секретарь. - Оставьте номер вашего телефона, я посмотрю, что можно сделать, и позвоню вам.
      Мейсон продиктовал ей номер телефона и повесил трубку.
      Элис Колтон слушала его с широко раскрытыми от удивления глазами.
      - Все в порядке, Элис? - спросила Делла.
      Через несколько минут зазвонил телефон, и Мейсон снял трубку.
      - Все отлично устроилось, - радостно сообщила секретарь агентства. Мы связались с Ханной Бэсс и договорились с ней. Она только попросила уточнить, будет ли она нужна всю ночь и действительно ли вы готовы заплатить сорок долларов?
      - Все правильно, - подтвердил Мейсон. - Если что-то изменится и мы вернемся раньше, то все равно заплатим сорок долларов и оплатим такси до дома.
      - У нее собственная машина. Сообщите мне ваше имя и адрес.
      - Квартира снята на имя моей жены. Дело в том, что я коммерческий агент одной крупной фирмы и хочу, чтобы в выходные меня не одолевали деловыми предложениями. Мою жену зовут Делла Стрит. Номер телефона вы уже знаете, а адрес я вам сейчас продиктую.
      Мейсон продиктовал адрес Деллы, и голос в трубке уверил их, что Ханна Бэсс приедет через тридцать минут.
      Мейсон поблагодарил.
      - Она сможет у вас поспать где-нибудь или ей придется быть на ногах всю ночь? - спросила секретарь.
      - Мне бы хотелось, чтобы малышка была у нее на глазах. Мне очень жаль, но вынужден настаивать на этом, - твердо заявил Мейсон.
      - Все в порядке. Ее это устраивает. Она может остаться до восьми, а если понадобится, то и до девяти утра.
      - Попросите ее приехать как можно скорее, - сказал Мейсон и повесил трубку.
      Элис Колтон, оглядев квартиру Деллы, неуверенно произнесла:
      - Это чисто женская квартира, Делла. Не похоже, чтобы здесь жил кто-то... я имею в виду, заметно, что здесь никогда не жил мужчина.
      - Да, - согласился Мейсон. - Вы попали в самую точку. Посмотрим, что тут можно сделать.
      Он сбросил пальто, расстегнул воротничок сорочки, снял галстук, сбросил туфли и, развернув газету, углубился в чтение спортивного репортажа.
      - Ну, а теперь как? - поинтересовался он.
      - Гораздо лучше, - улыбнулась Элис. - Когда вы сидите вот так... в общем, вы неплохо смотритесь вдвоем.
      - Спасибо, - усмехнулся Мейсон, а Делла вспыхнула.
      Элис Колтон с любопытством переводила взгляд с одного на другого.
      - Когда приедет миссис Бэсс, - предупредил Мейсон, - мы ей расскажем вот что: мы с Деллой муж и жена, а вы - ее сестра. Ваша мать опасно заболела, и мы должны срочно лететь в Денвер. Сестра собирается вернуться утром, чтобы сменить няню и присмотреть за ребенком до нашего возвращения. Мы ждем билеты на самолет. Делла, приготовь пару чемоданов и выстави их в коридор. Миссис Колтон, и вы тоже приготовьте чемодан. Перед тем как сделать это, будьте добры, позвоните в "Вестерн юнион" и попросите их отправить на имя Деллы такую телеграмму: "Мама скончалась час назад. В приезде нет необходимости. О дате похорон сообщим. Флоренс".
      - Вы хотите послать такую телеграмму?
      - Да, именно такую, - заявил Мейсон. - Спуститесь к себе, соберите чемодан, положите в него книги или что-нибудь в этом роде и возвращайтесь. Но не забудьте отправить телеграмму. Мне надо, чтобы она была послана именно с вашего телефона. Делла возместит вам все затраты.
      - Как все это волнующе, - неуверенно улыбнулась Элис Колтон. - Будто в кино.
      - Ничего страшного, - улыбнулась Делла.
      - Когда приедет миссис Бэсс, - продолжал Мейсон давать инструкции Элис Колтон, - вам придется играть роль убитой горем дочери. Мы с Деллой будем делать вид, что принимаем все случившееся как нечто неприятное, но неизбежное. В конце концов, она ведь болела уже давно, и этого следовало ожидать. А вы должны выглядеть безутешной и, может быть, изредка горько всхлипывать. Но самое главное, вам нужно внимательно слушать все, что будет здесь говориться, слушать и запоминать. Потом вы будете очень важным свидетелем.
      - В суде? - неприятно удивилась Элис.
      - Конечно, - ответил Мейсон как можно более непринужденно. - В этом ничего нет ужасного. Надо просто рассказать о том, что вы видели и слышали. С вами будет и Делла. Просто говорите правду, и все будет в порядке.
      Элис нервно хихикнула:
      - Боже, я сегодня, наверное, ни на минуту не сомкну глаз. Ладно, я пойду пошлю телеграмму и соберу чемодан.
      Она вернулась через десять минут. За это время Делла собрала два чемодана и выставила их в прихожую.
      Через пару минут звякнул входной звонок и в переговорном устройстве раздался голос Ханны Бэсс.
      - Входите, - сказала Делла. - Мой муж одевается, но через пару минут он будет готов. Мы ждем известий из Денвера и билеты на самолет. Когда вы подниметесь, я объясню вам, что от вас требуется.
      Через минуту раздался стук в дверь, и Делла пошла открывать.
      Ханна Бэсс оказалась женщиной средних лет, крупной, мускулистой, но скорее плотной, чем толстой. Глазки у нее были маленькие, блестящие и беспокойные.
      Делла приветливо поздоровалась:
      - Я миссис Стрит, а это мой муж и сестра. Мы ждем заказанных билетов на самолет.
      Мейсон, который завязывал перед зеркалом галстук, улыбнулся и сказал, не оборачиваясь:
      - Садитесь, миссис Бэсс. Малышка спит в своей комнате. Я уверен, что у вас с ней не будет никаких проблем.
      Сестра вернется завтра утром. Видите ли, у нас неприятности: серьезно заболела мать моей жены.
      Ханна Бэсс поздоровалась со всеми, уселась на край кушетки, ее беспокойные глазки обежали всю квартиру, казалось, от нее не ускользает ни одна мелочь.
      - Сколько лет вашей малышке? - поинтересовалась она.
      - Моей дочери уже шестнадцать месяцев, - гордо сказала Делла. - Она очень милая, я уверена, вы справитесь.
      - Иногда дети страшно пугаются, когда просыпаются среди ночи и видят незнакомое лицо, - объяснила миссис Бэсс.
      - Но только не Дэрлин, - прервала ее Делла. - Я совершенно уверена, что с ней не будет никаких проблем.
      Она кроткая, как ягненок. Вы просто скажете ей, что мама просила вас посидеть с ней, пока не придет тетя Хелен.
      Скажите ей, что тетя Хелен приедет рано утром.
      - Может быть, лучше разбудить ее и сейчас предупредить, что вы уезжаете?
      - Да ведь мы ей уже сказали, - нетерпеливо объяснила Делла. - Мы ей сказали, что маме нужно уехать, а с ней посидит мамина подруга, пока не приедет тетя Хелен.
      Она обычно просыпается часов в семь, и с ней не будет трудно, я уверена. А Хелен вернется в восемь или полвосьмого.
      Ханна Бэсс, казалось, колеблется.
      - И все-таки дети часто пугаются незнакомых.
      - Я знаю, - сказала Делла. - Но обстоятельства слишком серьезные.
      - Да, кроме всего прочего, мы ведь можем и не уехать, - добавил Мейсон. - Если, например, нам не оставят билеты на этот рейс, то вопрос решен.
      Ханна Бэсс бросила на него холодный взгляд.
      - Я так поняла, что за эту работу получу сорок долларов, - заявила она.
      - Так оно и есть, - успокоил ее Мейсон. - Вы их получите независимо от того, уедем мы или нет. Сидите спокойно и не волнуйтесь.
      Элис Колтон всхлипнула и поднесла платок к глазам.
      Делла погладила ее по плечу и мягко сказала:
      - Перестань, Элис. Что ни делается - все к лучшему.
      - В агентстве мне сказали, что вы просили прислать именно меня.
      Делла вопросительно посмотрела на Перри Мейсона.
      Тот нашелся быстро:
      - Все верно, миссис Бэсс. Дело в том, что я слышал о вас от Дженнингсов. Они остались очень довольны вами.
      - От Дженнингсов? - переспросила она.
      - Мои знакомые - Лоррейн и Бартон Дженнингс.
      У них сын - Роберт Селкирк. Вообще-то он ребенок Лоррейн от первого брака.
      - Ах да, конечно, - сказала она. - Бобби - необыкновенный мальчик. У него очень развито чувство собственного достоинства, что далеко не всегда свойственно детям.
      - Он ведь увлекается оружием, не так ли? - спросил Мейсон.
      - Не более чем любой другой мальчик. Да и что вы хотите при том количестве боевиков, которые они смотрят по телевизору. А он обожает вестерны и вообще все фильмы с перестрелками.
      - Конечно, еще бы, - согласился Мейсон и добавил: - Наверняка у Роберта есть парочка собственных игрушечных кольтов с перламутровой рукояткой и роскошной кобурой, как у ковбоев.
      Миссис Бэсс внезапно потеряла интерес к разговору.
      - Да, он любит оружие, - повторила она и поджала губы.
      Мейсон не сводил с нее глаз.
      - Вот именно это нас и беспокоит, миссис Бэсс, - сказал он.
      - Что же именно? - воинственно спросила она.
      - Зачем нужно было давать Роберту для игры настоящий пистолет.
      - А кто сказал, что я давала ему пистолет?
      Мейсон изобразил на лице самое непосредственное удивление:
      - А разве нет?
      - Кто это сказал?
      - Но, позвольте, я просто решил, что больше некому.
      Вы знали, что у Бартона Дженнингса есть пистолет двадцать второго калибра, и через некоторое время Роберт уже играл с ним.
      Наступило долгое молчание. Маленькие серые глазки миссис Бэсс подозрительно ощупывали лицо Мейсона.
      Адвокат остался невозмутимым.
      - Разве не вы давали ему играть револьвером Бартона? - еще раз спросил он.
      - А какая разница для вас? - в свою очередь спросила она.
      - Да никакой, просто интересно.
      - Я никогда ни с кем не обсуждаю своих клиентов, - заявила миссис Бэсс.
      - Мы ведь только обсуждаем ваши рекомендации, - запротестовал Мейсон.
      - Я и не подозревала, что кто-то знает об этом, - внезапно произнесла миссис Бэсс. - Это была наша с Робертом тайна.
      На губах Мейсона появилась презрительная улыбка. Зазвенел входной звонок. Делла Стрит подошла к переговорному устройству.
      - Да... О, поднимайтесь скорее. Я открою вам дверь. - Она нажала кнопку и повернулась к Мейсону: - Телеграмма из "Вестерн юнион".
      Мейсон изобразил нетерпение:
      - Ее уже несут?
      Делла кивнула.
      Элис Колтон воскликнула:
      - Ох, Делла! - и бросилась в ее объятия.
      Быстрые глазки Ханны Бэсс перебегали с одного на другого, фиксируя все нюансы.
      - Я бы хотела взглянуть на малышку.
      Делла бросила взгляд на Мейсона.
      Мейсон встал и, не говоря ни слова, приоткрыл дверь в спальню.
      Делла в это время продолжала утешать и успокаивать Элис Колтон.
      Ханна Бэсс направилась к спальне, бросила взгляд на спящую девочку, затем вернулась в гостиную и огляделась.
      В дверь постучали.
      Делла выпустила Элис Колтон из своих объятий и пошла открывать. Она взяла телеграмму, расписалась за нее и быстро распечатала.
      Повисла напряженная тишина. Делла уронила телеграмму.
      - О, Делла, не может быть... не может быть, чтобы...
      - Да, мама умерла, - кивнула Делла.
      В тишине слышались только сдавленные рыдания Элис.
      - Ну перестань, - сказала Делла. - В конце концов, все к лучшему. Мама ведь давно была прикована к постели, и мы знали, что она вряд ли когда-нибудь поправится.
      Доктор говорил, что надежды нет.
      Ханна Бэсс помедлила в дверях, затем решительным шагом подошла к Делле.
      - Вы ведь все это подстроили, верно? - спросила она.
      - Что вы имеете в виду? - удивилась Делла.
      - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. - Ханна с силой сдавила запястье Деллы и повернула ее руку к свету. - Где же ваше обручальное кольцо?
      - Оно в ремонте у ювелира, - холодно ответила Делла. - Только, по-моему, это вас совершенно не касается!
      - Очень даже касается, - разозлилась миссис Бэсс. - Ну и дела! Вы не замужем, это не ваш ребенок. И это не ваш муж - его лицо мне знакомо. Где-то я видела его фотографии - то ли в газетах, то ли в журналах, не знаю. Что, в конце концов, происходит?
      - Я только что узнала о смерти матери, - оборвала ее Делла. - Хотите, посмотрите телеграмму.
      Делла развернула телеграмму перед лицом миссис Бэсс, прикрыв пальцем то место, где было указано, откуда она послана.
      - Ладно, оставим это, - заявила женщина. -За эту работу мне обещали сорок долларов. Дайте мне деньги, и я уйду.
      Делла вопросительно посмотрела на Перри Мейсона.
      Мейсон улыбнулся и покачал головой.
      - Не советую вам так шутить со мной! - вскипела Ханна Бэсс.
      - Что вы имеете в виду? - спросил Мейсон.
      - Я имею в виду то, что вы пытались надуть меня и не заплатить.
      - Никто об этом и не думает, миссис Бэсс, - сказал Мейсон. - Мы с вами договаривались о том, что вы проведете ночь в этой квартире, вам нужны были гарантии, что это действительно займет всю ночь. Так оно и будет.
      - Меня сейчас больше интересуют мои сорок долларов, а не работа.
      - Вы их получите, - пообещал Мейсон, - если останетесь здесь и ответите на мои вопросы.
      Ханна Бэсс внимательно посмотрела на него.
      - Вы адвокат, - угадала она. - Вы тот самый человек, который часто выступает в суде. Вы - Перри Мейсон.
      - Да, это я, - подтвердил Мейсон. - А теперь сядьте, пожалуйста, и расскажите нам, почему вы позволили Роберту Селкирку играть настоящим оружием?
      - Ах, так вот что вас интересует! - вскипела Ханна Бэсс.
      - Да, именно это меня и интересует.
      Ханна Бэсс медленно опустилась на стул.
      - Значит, это все было подстроено, - прошипела она.
      - Ну, если вам от этого легче, то да.
      - Я не буду отвечать на ваши вопросы, - заявила она. - Я могу в любую минуту встать и уйти отсюда. У вас нет никакого права допрашивать меня.
      - Совершенно верно, - согласился Мейсон. - Вас наняли только для того, чтобы вы провели здесь время до восьми утра. За это вам пообещали заплатить сорок долларов. Если вы сейчас уйдете, то не получите денег, а на вопросы вам отвечать все равно придется - только уже в суде.
      - А какая разница? - спросила Ханна Бэсс.
      - Чтобы вы лучше поняли, в чем дело, могу сказать вам, что убит Мервин Селкирк. В убийстве подозревается Норда Эллисон. Она сейчас моя клиентка. Я пока еще не знаю, как это произошло. Я только пытаюсь это выяснить.
      Я никого не обвиняю, по крайней мере пока, но так уж случилось, что в то время, когда вы работали у Дженнингсов приходящей няней, Роберт Селкирк играл револьвером двадцать второго калибра, предположительно кольтом.
      - Вы не сможете этого доказать, - заявила миссис Бэсс.
      - Нет, смогу, - твердо сказал Мейсон. - Так что если вам есть, что скрывать, если вы хоть как-то причастны к убийству Мервина Селкирка, вам лучше отсюда сейчас же уйти и нанять адвоката. А если вам скрывать нечего, тогда нет никакого смысла отказываться отвечать на вопросы.
      - Вы заставили меня прийти сюда под вымышленным предлогом.
      - Да, я действительно заманил вас сюда, - ничуть не смутился Мейсон. Но я просто хотел без помех поговорить с вами до прихода полиции.
      - Что вы имеете в виду, говоря о полиции?
      - Вам лучше знать. Полиция содержится на деньги налогоплательщиков, как раз для подобных случаев. Если вы до сих пор не знакомы с лейтенантом Трэггом, шефом отдела по расследованию убийств, то это удовольствие вас ждет впереди. Трэгг - очень вдумчивый, очень знающий и очень целеустремленный полицейский. Рано или поздно вам придется ответить официально на те же вопросы. Вы можете рассказать обо всем сейчас, ведь это не официальный допрос. Если в каких-то местах ваш рассказ будет выглядеть неправдоподобно, я вам сразу же скажу.
      - Почему это он будет выглядеть неправдоподобно? - с негодованием спросила она.
      - Не знаю, - ответил Мейсон. - Мне только кажется, что ваше упорное нежелание говорить свидетельствует о не совсем чистой совести. Если это так, то вам лучше посоветоваться с адвокатом. И запомните, миссис Бэсс, когда-нибудь вы будете давать свидетельские показания в суде, а я буду проводить перекрестный допрос. Это непременно произойдет, если сейчас вы будете упорствовать в своем молчании. И тогда, на суде, я спрошу вас, почему вы боялись отвечать на мои вопросы.
      - А кто говорит, что я боюсь?
      - Я так считаю.
      - Вовсе нет.
      - Тогда почему вы отказываетесь отвечать?
      - Я этого не говорила.
      - В таком случае рассказывайте.
      Несколько минут все хранили молчание, затем Ханна Бэсс заговорила:
      - В этом не было ничего плохого, хотя, может быть, я слишком потакала капризам Роберта. Он не совсем обычный мальчик. Обожает ковбойские фильмы и вообще вестерны. Мечтает о том, как вырастет и станет ковбоем, или помощником шерифа, или еще кем-то в этом роде. Он помешан на огнестрельном оружии. Никогда ничего подобного не видела.
      - Как вышло, что вы позволили Роберту играть настоящим оружием?
      - Это случилось, когда меня в очередной раз вызвали присматривать за ним. Мистер и миссис Дженнингс были в отъезде два дня и оставили Роберта на меня.
      - Вы занимали свободную спальню на втором этаже?
      - Совершенно верно.
      - В передней части дома?
      - Да.
      - Продолжайте.
      - Я открыла один из ящиков бюро, чтобы положить кое-какие свои вещи, и нашла там пистолет.
      - Какой пистолет?
      - Кольт.
      - Вы разбираетесь в оружии?
      - Мой муж был владельцем тира. Он считался одним из лучших стрелков в стране и научил меня обращаться с оружием.
      - А стрелять? - поинтересовался Мейсон.
      - И стрелять тоже, - подтвердила миссис Бэсс.
      - Хорошо, оставим это. А что было дальше?
      - Пока я рассматривала пистолет, в комнату случайно заглянул Роберт. Пистолет совершенно очаровал его. Он попросил его подержать.
      - И что вы сделали?
      - Я вытащила обойму и увидела, что она полная. Затем оттянула затвор и удостоверилась, что и в стволе нет патрона. После этого я дала Роберту подержать пистолет.
      - Что было потом?
      - Он был в полном восторге. Особенно его поразило то, как я обращаюсь с оружием. Он тут же пристал ко мне, чтобы я показала ему, как он устроен.
      Я разрядила обойму, вставила ее на место и дала ему поиграть пистолетом. Затем убрала пистолет на место. Но в этот день Роберт уже не мог говорить ни о чем другом.
      Я испугалась, что его родителям это может не понравиться, хотя и считала, что поступила правильно, так как, по-моему, если уж в доме есть пистолет, то чем раньше мальчик научится обращаться с ним так, чтобы не причинить себе вреда, тем лучше.
      - И что вы сделали? - спросил Мейсон.
      - Я взяла с Роберта слово, что он ничего не расскажет родителям о пистолете.
      - А потом?
      - Ну, - заколебалась она, - после этого случая Роберт измучил меня. Стоило родителям уехать, как он тут же начинал требовать, чтобы я разрядила пистолет и дала ему поиграть. Сначала я поставила условие, что он будет играть в доме, но потом Роберт начал выбегать с ним во двор, и я не возражала.
      Не то чтобы меня мучили угрызения совести, но иногда мне казалось, что следует пойти к миссис Дженнингс и все рассказать. Но все осложнялось тем, что Роберт уже играл пистолетом, и я это позволяла. Никогда не видела другого такого мальчика, чтобы так восхищался оружием. Ему достаточно было просто держать его в руках, чтобы быть совершенно счастливым.
      - Он когда-нибудь при вас пробовал нажимать на спусковой крючок? спросил Мейсон.
      - Конечно, но я взяла с него слово, что он никогда не сделает этого, если пистолет будет на кого-нибудь направлен. Я показала ему предохранитель, рассказала, как он устроен и как им пользоваться. Это было частью нашего договора: он обещал проверять, на месте ли предохранитель, прежде чем брать пистолет в руки.
      - Вы оставались с ним на ночь?
      - Иногда. Как правило, я оставалась в доме на два дня.
      - И Роберт каждый раз играл пистолетом?
      - Да.
      - А случалось ему класть пистолет под подушку на ночь?
      - Да, один раз.
      - Как это случилось?
      - Роберт был нервным, легко возбудимым мальчиком, несмотря на хорошее самообладание. Он обожал спать во внутреннем дворике под тентом и уверял меня, что будет чувствовать себя в безопасности, если положит пистолет под подушку. Он говорил, что ночью в саду слышны какие-то шорохи, а так ему будет спокойнее.
      - И вы разрешили ему взять пистолет?
      - Только в тот раз. А потом я обнаружила у него пистолетный патрон. Тогда я испугалась. Я попыталась объяснить ему, что он еще маленький и, пока не вырастет, ему нельзя иметь оружие.
      - А в тот день, в пятницу вечером, когда Лоррейн и Бартон Дженнингс поехали в аэропорт встречать Норду Эллисон, вы тоже остались с Робертом?
      - Нет.
      - А с кем же он был?
      - Я думаю, что они его оставили вдвоем с собакой. Ровер никого не подпускал к Роберту. Родители, наверное, уложили Роберта спать, а потом спокойно уехали в аэропорт.
      - А до этого они уже оставляли его одного?
      - Иногда. Ведь собака всегда была с ним. Иногда они уезжали после того, как он засыпал. Мне это не нравилось.
      Я считаю, что родители должны предупреждать ребенка, если на какое-то время оставляют его одного. Мне кажется, что, если ночью ребенок внезапно просыпается и не находит родителей, он может получить своего рода эмоциональный шок.
      - Дженнингсы когда-нибудь в вашем присутствии упоминали о пистолете? Или, может быть, вы их спрашивали о нем? Другими словами, знали они, что вы разрешаете Роберту играть пистолетом?
      - Я никогда ничего им не говорила, а они тоже молчали. Роберт пообещал мне, что ничего не скажет, я ему верила. Роберт, хотя ему всего семь лет, умеет держать слово.
      - Но вам известно, что Роберт мечтает о том, чтобы пистолет лежал у него под подушкой, когда он спит во дворе?
      - Да.
      - Если бы вдруг он проснулся среди ночи и обнаружил, что мать и отчим уехали, как вы думаете, мог ли он пойти в спальню на втором этаже и взять пистолет?
      На ее лице внезапно появилось испуганное выражение.
      - Могло ли так случиться? - настаивал Мейсон.
      - Боже мой, неужели он это сделал? - прошептала она.
      - Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
      - Это возможно, - вздохнув, сказала она.
      - Я думаю, достаточно, - улыбнулся Мейсон. - Спасибо, миссис Бэсс, вот ваши сорок долларов.
      - Боже мой, - повторяла она. - Если он это сделал, мистер Мейсон... Нет, это невозможно, ребенок не мог...
      Боже мой! Нет! Это чудовищно! Он никогда не сделал бы ничего подобного!
      Мейсон встал:
      - Вы пытаетесь успокоить себя, миссис Бэсс, но вот на стене перед вами зеркало, взгляните на свое лицо, и ваши глаза скажут вам, что вы считаете это вполне возможным.
      Мейсон протянул ей деньги.
      Ханна Бэсс помедлила секунду, затем резко встала и молча вышла, захлопнув за собой дверь.
      Мейсон с улыбкой повернулся к Элис Колтон:
      - Большое вам спасибо, миссис Колтон, вы замечательно сыграли. Расследование значительно продвинулось вперед благодаря вам.
      Глава 10
      В воскресенье в десять часов вечера зазвонил личный телефон Мейсона.
      Мейсон поднял трубку:
      - Перри слушает.
      В трубке послышался хриплый от волнения голос Пола Дрейка:
      - Я кое-что раскопал, Перри, хорошо бы и тебе взглянуть. Один из моих парней допустил промах, но его просто не предупредили.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я оставил людей следить за домом Дженнингсов, как ты сказал. Бартон Дженнингс вышел из дома утром, заехал в какой-то дом, затем вернулся обратно. Мой человек проследил его, но он говорит, что что-то было не так.
      - Что именно?
      - Можешь назвать это шестым чувством, если хочешь, - заявил Дрейк. Мой человек говорит, что, похоже, Бартон Дженнингс покинул дом с определенной целью и он сделал, что хотел, под носом у моего парня.
      - Где сейчас твой человек?
      - Здесь.
      - Ты в офисе?
      - Да.
      - Задержи его, - сказал Мейсон. - Я еду.
      Мейсон позвонил в подземный гараж и распорядился, чтобы приготовили его машину. Спустившись в гараж на лифте, он прыгнул в машину. На стоянке перед конторой Дрейка в это время никого не было. Мейсон поставил машину и поспешно поднялся в контору Дрейка.
      Детектив Дрейка оказался невысоким щуплым человеком с темно-серыми глазами, задумчиво глядящими из-под кустистых белых бровей. Ему было лет пятьдесят пять - шестьдесят. Несмотря на внешнюю невзрачность, было в нем что-то такое, что позволяло предположить наличие острого, проницательного ума. Кроме того, годы работы научили его как бы сливаться с окружающим фоном, практически становясь незаметным, как это делают хамелеоны.
      У Мейсона появилась странная мысль, что фамилия этого человека должна быть Смит. Он уже не раз встречался с ним, занимаясь расследованием других дел, но никогда не слышал, чтобы кто-то называл его иначе, как Смити.
      Пол Дрейк, развалившись в кресле и закинув ноги на край стола, курил с задумчивым видом. Увидев Мейсона, он приветственно поднял руку.
      Смити обменялся с Мейсоном рукопожатием, и Перри сел.
      - Расскажи ему, Смити, - сказал Дрейк.
      Смити коротко вздохнул и начал:
      - Сегодня в восемь утра Бартон Дженнингс вышел из дома с дипломатом. Двигался он с трудом, по всей вероятности, его мучила боль в ноге. В одной руке у него был Дипломат, а в другой - палка. Он сел в машину и очень медленно доехал до заправочной станции. Машину заправили, протерли стекла, проверили покрышки, затем он тронулся, объехал вокруг квартала и повернул к дому.
      Что-то в его манере вести машину показалось мне подозрительным. Казалось, он что-то задумал, что-то, что ему позарез нужно было сделать, если бы за ним не было хвоста. Я насторожился. Потом я заметил, что он начал прижиматься к краю дороги. Со мной этот номер проделывали и раньше, поэтому я свернул на боковую дорогу, проехал полквартала и развернулся. Дженнингс поступил так, как я и предполагал. Он развернулся и быстро поехал в обратном направлении. С того места, где я находился, это было хорошо видно, поэтому я проехал до перекрестка и, повернув на главную дорогу, оказался как раз перед ним. У него была возможность обогнать меня, и ему никогда бы не пришло в голову, что я слежу за ним. Проехав на большой скорости восемь или девять кварталов, он притормозил и остановился у жилого дома.
      Там он оставил машину и, взяв дипломат, вошел в дом, где оставался около получаса, затем вышел, сел в машину и вернулся домой. На обратном пути его, казалось, уже не волновало, есть за ним слежка или нет. У него был вид человека, который довел до конца задуманное и которому уже не из-за чего волноваться. Домой он вернулся с тем же дипломатом.
      - Он точно вернулся домой? - спросил Мейсон.
      - Да, он вернулся домой, поставил машину в гараж и вошел в дом, но через некоторое время вышел и устроился с газетой на крылечке. Но я заметил, что, прикрываясь газетой, он осматривался, проверяя, не наблюдают ли за ним из соседних домов.
      Когда объект так поступает, то самое лучшее - сменить детектива, поэтому я добрался до телефона, позвонил Полу и обрисовал ему сложившуюся ситуацию.
      - Вы заметили, в какую квартиру он поднимался? - спросил Мейсон.
      - Нет.
      - А что это за дом?
      - "Кретоник Апартментс", жилой дом на Уимберли-стрит. Я думаю, что в нем не больше пятнадцати-двадцати квартир. Это небольшой двухэтажный дом без лифта, в современном стиле, с умеренной платой, в таких домах обычно живет небогатая интеллигенция.
      - Поехали туда, - сказал Мейсон.
      - Я так и думал, что вы захотите взглянуть, - усмехнулся Смити. Поедем на двух машинах?
      - Нет, достаточно моей, - ответил Мейсон. - Ты оставайся здесь, Пол, и не отходи от телефона. Нам может понадобиться помощь. Поехали, Смити.
      Они спустились вниз и сели в машину Мейсона. Подъехав к "Кретоник Апартментс", Мейсон вышел из машины и огляделся.
      - Либо у Дженнингса был ключ от входной двери, либо он позвонил в какую-то квартиру и ему открыли.
      Смити молча кивнул.
      - А как, вы думаете, он поступил?
      - Не знаю, мистер Мейсон. Я был далеко от него и не видел, а ближе подъехать побоялся. Я помню только, что какое-то время он простоял, чуть наклонившись, перед входом, как будто изучая список жильцов. Я видел его сбоку.
      - Это уже зацепка. Давайте посмотрим нижнюю половину списка. - Мейсон вынул блокнот и записал шесть фамилий. - Все равно это слишком неопределенно, - с досадой сказал он.
      - Давайте вот что попробуем сделать, - предложил Смити. - Вы станете прямо перед дверью и наклонитесь, как бы читая список жильцов, а левую руку слегка вытяните вперед, будто нажимая на кнопку звонка. А я снова встану на то же место, где был утром, и таким образом нам, может быть, удастся слегка сократить список.
      - Давайте, - скомандовал Мейсон.
      Он подождал, пока детектив займет свое место в машине, и затем принял такую позу, как будто поочередно звонит в квартиры, значившиеся в конце списка.
      Когда он закончил, подошел Смити.
      - Мне кажется, - сказал он, - это последняя квартира в левом столбце. Ваш локоть был согнут точь-в-точь как у Дженнингса.
      Мейсон внимательно посмотрел на карточку. Обычная визитная карточка, на ней было только три слова: "Мисс Грэйс Хэллум".
      - Давайте попробуем поговорить с ней, - предложил Мейсон.
      - И что вы ей скажете?
      - Я ничего не собираюсь говорить, - ответил Мейсон. - А вот она, надеюсь, нам что-нибудь расскажет.
      Он нажал на кнопку звонка.
      Никто не ответил.
      Мейсон позвонил еще несколько раз, а потом нажал на кнопку звонка рядом с надписью "Управляющий".
      Через минуту с легким щелканьем входная дверь открылась, и Мейсон вошел в небольшой холл. За углом приоткрылась еще одна дверь, и из-за нее выглянула приятная моложавая женщина лет пятидесяти, с тонким, интеллигентным лицом. Она вопросительно посмотрела на Мейсона и следовавшего за ним Смити.
      Что вам угодно, джентльмены? - спросила она.
      - Есть ли у вас свободные квартиры? - поинтересовался Мейсон.
      Она улыбнулась и покачала головой.
      - А я понял, что у вас освободилась квартира, которую раньше занимала мисс Грэйс Хэллум, - пояснил Мейсон. - Я звонил несколько раз, но там никто не отвечает. Вы ничего об этом не знаете?
      - Ах да, конечно, - сказала женщина. - Ее не будет несколько дней. Она договорилась со мной, что я буду заходить и кормить ее канарейку.
      - А когда она уехала? - поинтересовался Мейсон.
      Женщина с любопытством взглянула на него.
      Мейсон усмехнулся и показал на Смити:
      - Вот он - детектив.
      - О! А что случилось?
      - Пока ничего, - ответил Мейсон. - Мы просто наводим справки.
      Губы женщины вытянулись в одну тонкую прямую линию.
      - Очень жаль, но я ничего не могу вам сказать, кроме того, что она уехала.
      Мейсон принял равнодушный вид:
      - Ну хорошо, а мальчика она взяла с собой?
      - Да, конечно.
      - А чемоданы?
      - Естественно, кто же уезжает без вещей?
      - Ее ждало такси?
      - Не знаю, я не видела.
      - А собственная машина у нее есть?
      - Не думаю.
      Мейсон улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой:
      - А вы не могли бы рассказать поподробнее?
      - Я вообще не уверена, что поступаю правильно, отвечая на вопросы, касающиеся наших жильцов.
      - Ну хорошо, - небрежно сказал Мейсон. - В конце концов, это не так уж важно. Нам просто нужно было кое в чем убедиться. А вы не знаете, давно у нее живет этот мальчик?
      - Не могу вам сказать.
      - Все равно, огромное вам спасибо, - с чувством произнес Мейсон и распрощался.
      - Не могу понять, - вдруг сказал Смити, когда они вышли из дома.
      - Что именно?
      - Как вам это удается. Я бы на вашем месте показал ей свое удостоверение и предложил ответить на некоторые вопросы, если она не хочет неприятностей.
      - У меня есть идея получше, - сказал Мейсон, изучая список жильцов. Смотрите, Грэйс Хэллум живет в двести восьмой квартире. А рядом с ней двести шестая и двести десятая. Давайте посмотрим, кто живет в двести шестой.
      Смити взглянул на список.
      - Мисс М. Эдриэн, - сказал он.
      - Звоните ей, - скомандовал Мейсон.
      Смити нажал на кнопку звонка.
      Через полминуты входная дверь открылась. Мейсон и детектив снова оказались в холле. Женщина, с которой они только что беседовали, уже вернулась к себе в квартиру.
      В холле было пусто.
      Мужчины поднялись на второй этаж. Мейсон подошел к дверям двести шестой квартиры и постучал.
      Дверь немного приоткрылась, насколько это позволяла тяжелая дверная цепочка. Женщина с длинным хрящевидным носом подозрительно оглядела двух стоящих за дверью незнакомых мужчин.
      - В чем дело? - спросила она.
      Мейсон с одного взгляда оценил и этот нос, и маленькие блестящие глазки, и тонкие губы и коротко бросил через плечо:
      - Покажи удостоверение, Смити.
      Смити вытащил удостоверение и сунул его женщине под нос.
      - Детективы! - воскликнула она.
      - Смити - детектив, - пояснил Мейсон. - А я - адвокат. Нам хотелось бы поговорить с вами.
      - А как ваше имя? - спросила она.
      Мейсон протянул ей свою карточку.
      На ее лице отразилось крайнее удивление. Она перевела взгляд с карточки на самого Мейсона и заверещала:
      - Боже мой, не может быть! Неужели вы тот самый Перри Мейсон?!
      - Совершенно верно.
      Цепочка была немедленно снята.
      - Входите, - пригласила она. - Для меня это большая честь. Конечно, я сегодня никого не ждала, а по воскресеньям я обычно убираю квартиру. А в субботу вечером хожу в кино... Впрочем, что это я? Садитесь, пожалуйста, и расскажите, в чем дело.
      - Нас интересует женщина, живущая в соседней квартире, - объяснил Мейсон.
      Мисс Эдриэн на вид было чуть больше пятидесяти. Эта хрупкая, худенькая, похожая на птичку женщина буквально затрепетала, услышав объяснение Мейсона.
      - Я была уверена, что здесь что-то неладно!
      Мейсон кивнул:
      - Поэтому мы и приехали.
      - Но я никому ничего не говорила. Я всегда держу язык за зубами. А вы-то как догадались, что я кое-что знаю?
      - У нас свои методы, - выкрутился Мейсон. - Ну, так что вы можете нам рассказать?
      - А что конкретно вас интересует?
      - Когда сюда привезли мальчика?
      - Вчера утром, - ответила она. - Вчера, примерно в четыре тридцать пять утра.
      - Вы видели, кто его привез?
      - Я думаю, что отец.
      - А что вам известно о Грэйс Хэллум?
      - Она разведена, живет на алименты от бывшего мужа.
      Чтобы подработать, нанимается присматривать за детьми - приходящей няней. В этих случаях называет себя мисс Грэйс Хэллум, а не миссис Хэллум. Когда-то она работала фотомоделью и до сих пор тщательно следит за собой.
      - А вы не знаете случайно, не работает ли она в каком-нибудь агентстве по найму приходящей прислуги?
      - По-моему, да.
      - Тогда, конечно, вам не показалось странным, что ей на какое-то время привезли ребенка?
      - Еще как показалось! - воскликнула мисс Эдриэн.
      - Что же вас так удивило?
      - Сейчас я вам объясню. Моя кровать стоит изголовьем к стене, разделяющей две наши квартиры. В этих квартирах такая слышимость, что, если хотите что-нибудь обсудить, надо говорить знаками.
      - И вы слышали разговор?
      - Уверяю вас, я слышала достаточно.
      - А именно?
      - Во-первых, Грэйс Хэллум вначале была неприятно удивлена, что ее потревожили в такое время, но, похоже, мужчина был одним из ее постоянных клиентов, поэтому она открыла дверь и впустила его. И это несмотря на то, что было очень рано, а она весьма придирчиво относится к тому, как она выглядит и как одета.
      - Сколько же ей лет?
      - Двадцать семь, хотя всем она говорит, что ей только двадцать четыре. - Мисс Эдриэн поджала губы. - Правда, выглядит она моложе своих лет. Она очень привлекательная девушка и неравнодушна к тому впечатлению, которое производит. Грэйс - голубоглазая, очень светлая блондинка с длинными волосами. У нее несколько театральная манера держаться, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? А юбки она носит такой длины... Мне даже неловко сказать.
      - Мы прекрасно вас понимаем, - поддакнул Мейсон. - А о чем шел разговор?
      - Этот человек хотел, чтобы мальчишка побыл у нее, пока он не сообщит, что делать дальше. Он велел ей собрать кое-какие вещи, так как ей, возможно, придется уехать и... Похоже, это все, о чем они говорили.
      - А что было потом?
      - Сегодня утром этот мужчина снова пришел, и, о господи! Я - я никогда ничего подобного не слышала!
      - Что вы имеете в виду?
      - Мужчина и мальчик разговаривали о каком-то выстреле. Он все время повторял: "Запомни, ты ни в кого не стрелял! Тебе просто приснился сон", а мальчик, я слышала, отвечал ему: "Да нет же, я помню, я стрелял!" Тогда этот человек засмеялся и сказал: "Ну и что из этого? Ты думаешь, что стрелял, а на самом деле тебе это приснилось, из этого пистолета вообще не стреляли".
      - А потом?
      - А потом мальчик сказал: "Нет, я все-таки стрелял.
      Пусть все остальное мне и приснилось, но из пистолета я стрелял точно".
      - Продолжайте, - не скрывая интереса, сказал Мейсон. - Что же было дальше?
      - Потом он еще поговорил с мальчиком. Он сказал, что, возможно, тому придется ненадолго уехать с мисс Хэллум и что он должен быть хорошим мальчиком и слушаться ее.
      - А мисс Хэллум не была удивлена, как по-вашему?
      - Да нет, не думаю. Здесь, в этом доме, все время что-то происходит, привозят какие-то вещи, люди въезжают и выезжают. Так что не думаю, что она была удивлена, а мальчик тихонько всхлипывал. Он, казалось, очень переживал.
      - Продолжайте, - подбодрил ее Мейсон.
      - Да в общем-то это все. Только к ней еще приходила женщина вчера вечером. Я поняла, что она управляет тем агентством по найму, от которого работает Грэйс. У них был долгий разговор, но в основном они говорили шепотом. Возможно, мальчик спал, и они боялись, что он услышит.
      - А что произошло сегодня утром? - спросил Мейсон.
      - Сегодня этот человек снова приехал и привез кое-какую одежду для мальчика. Сразу же после его ухода Грэйс пошла звонить и вызвала по телефону такси.
      - Такси пришло?
      - Да.
      - И они уехали вместе?
      - Да, Грэйс и мальчик.
      - Как давно это было?
      - Во сколько же они уехали? По-моему, часа полтора назад.
      - Вы не знаете куда?
      - Тот человек говорил - в Мехико.
      Мейсон с благодарностью пожал руку мисс Эдриэн.
      - Благодарю вас, вы нам очень помогли, - сказал он. - Нам нужно навести справки.
      - Ради бога, расскажите мне, что случилось?
      - Мне очень жаль, - огорченно сказал Мейсон. - Но нам нужно было только выяснить, уехал ли мальчик.
      - Конечно, он уехал, но все-таки расскажите, в чем дело?
      Мейсон улыбнулся и покачал головой:
      - Мне очень жаль, мисс Эдриэн, я знаю, что это несправедливо, но пока ничего сказать не могу.
      Она сделала обиженное лицо:
      - По-моему, это нехорошо с вашей стороны, мистер Мейсон. Я вам столько рассказала, а вы ничего не хотите мне объяснить.
      - Я постараюсь загладить свою вину, - пообещал Мейсон. - Не могу сказать точно когда, может быть, через пару часов, а может, и через пару дней, но обещаю вернуться и все объяснить.
      - Ладно, ловлю вас на слове, мне ведь и в самом деле интересно, что произошло, - сказала старая дева. - Не то чтобы я любопытна, я привыкла жить своей жизнью и не лезть в чужие дела, но слова этого мальчика, что он в кого-то стрелял, не могут не заинтересовать, верно? И зачем отец уверял его, что этого не было? Да и все остальное очень странно...
      - Ну, не придавайте этому слишком большого значения, детей по ночам часто мучают кошмары, - успокоил ее Мейсон.
      - Да уж, - протянула она с иронией. - Такие кошмары, когда им кажется, что они в кого-то стреляли, и их поэтому привозят в полпятого утра к приходящей няне, а потом приходят хорошо известный адвокат с детективом и расспрашивают об этом. Не считайте меня дурой, мистер Мейсон, я ведь не вчера родилась.
      Мейсон взял ее руку и примирительно сказал:
      - Не делайте из мухи слона, дорогая мисс Эдриэн, и, ради бога, никому не рассказывайте об этом, по крайней мере пока. Мне бы хотелось, чтобы день или два об этом знали только мы с вами.
      - А вы даете слово все мне потом рассказать?
      - Раз уж вы нам так помогли, - сказал Мейсон таинственным шепотом, - я вам обещаю, что у вас будет возможность выступить свидетелем в суде.
      - Свидетелем! - Она страшно смутилась и покраснела.
      - Вот именно. Ваши фотографии появятся в газетах, а то, что вы скажете, произведет настоящий фурор. Но это станет возможным только при одном условии - все это время вы будете немы как рыба.
      - Боже мой, но я вовсе не хочу выступать свидетелем.
      - Но почему же?
      - Вы только представьте себе - выйти ко всем этим незнакомым людям и во всеуслышание объявить, сколько мне лет!
      Мейсон покачал головой:
      - Вовсе не нужно говорить, сколько вам полных лет, достаточно сказать, что вам перевалило за тридцать... - Он сделал небольшую паузу и доверительно спросил: - А вам действительно уже исполнилось тридцать?
      Мисс Эдриэн смущенно потупилась:
      - Конечно, я думаю, ничего страшного, лишь бы только никто не спросил, сколько мне сейчас лет. Я так всегда волнуюсь...
      - Ничего, - успокоил ее Мейсон. - Судья этого не допустит. Вы вовсе не обязаны говорить о своем возрасте.
      К сожалению, нам пора, мисс Эдриэн, но советую вам хорошенько запомнить события этих дней, чтобы никому не удалось запутать вас при перекрестном допросе.
      - А что, будет и перекрестный допрос?
      - Да, конечно, - произнес Мейсон как можно небрежнее. - Все свидетели проходят через это, но в нем нет ничего страшного.
      - Но я всегда думала, что это настоящая пытка.
      - Нет, если только вы будете говорить правду.
      - Я никогда не лгу.
      - И конечно, если вы помните все до мелочей и не смущаетесь.
      - Конечно, я все хорошо помню, однако я не могу ручаться, что буду чувствовать себя уверенно перед таким количеством людей.
      Мейсон ободряюще улыбнулся:
      - Я советую вам, мисс Эдриэн, заранее продумать свой туалет. По-моему, вам следует одеться как можно лучше, тогда вы будете чувствовать себя гораздо уверенней. Кроме того, эти фотографии в прессе... Впрочем, я уверен, все будет отлично.
      - Спасибо, что предупредили меня, - сказала она, поправляя прическу перед зеркалом. - Я понимаю, конечно, фотографии в газетах не бог весть что, но...
      - До свидания, мисс Эдриэн. И помните, никому ни слова!
      Мейсон и детектив вышли в коридор.
      - Грязное дело, - сказал Смити, переводя дух.
      - Да, грязное, - согласился Мейсон. - Пойдем позвоним Полу, пусть пошлет кого-нибудь в аэропорт.
      Глава 11
      Из ближайшего автомата Мейсон позвонил Полу Дрейку:
      - Пол, немедленно пошли несколько человек в аэропорт. Объект поиска мальчик, Роберт Селкирк, семи лет, симпатичный, с тонкими чертами лица. С ним женщина по имени Грэйс Хэллум, блондинка с голубыми глазами, двадцать семь лет, фигура манекенщицы. Она где-то работала фотомоделью, разведена, сейчас живет на деньги, выплачиваемые ей бывшим мужем, и подрабатывает приходящей няней. Они опередили нас на пару часов и могут уже быть в самолете на пути в какой-нибудь город, не попадающий под юрисдикцию местного суда. Пусть начнут с Мехико, проверят списки пассажиров, ищут женщину, путешествующую с семилетним мальчиком.
      - Господи, да ведь их сотни! - воскликнул Дрейк.
      - Да, но нас интересуют рейсы за последние два часа, а их не так уж много. Думаю, что билеты были зарезервированы по телефону. Бартон Дженнингс привез в квартиру Грэйс Хэллум какую-то сумму наличными и одежду для мальчика. Одежду он оставил, а сам вышел с пустым дипломатом. В аэропорт они ехали на такси, машину заказали по телефону. Попытайся найти водителя, выясни, самолетом какой авиакомпании они улетели. Не теряй времени.
      - Сейчас займусь, - пообещал Дрейк. - А у вас какие планы?
      - Мы возвращаемся в офис.
      Мейсон повесил трубку и через некоторое время уже ставил машину на стоянку перед конторой Дрейка.
      - Я понял, почему он как-то по-другому нес дипломат на обратном пути, - сказал молчавший всю дорогу Смити. - Он оставил наверху одежду, и дипломат был пустой.
      Мейсон кивнул.
      Они вошли в лифт.
      - Ваша секретарша только что пришла, - узнав Мейсона, сказал лифтер.
      - Она пошла в контору Дрейка? - спросил Мейсон.
      - Похоже, что нет. По-моему, она пошла по коридору и свернула к вашему офису.
      - Я позову ее, - сказал Мейсон.
      Они остановились у кабинета Дрейка.
      - Расскажите Полу все, что мы узнали, - велел Смити Мейсон. - А я поговорю с Деллой, узнаю, какие у нее планы, и вернусь.
      Мейсон вошел в свою приемную и застал Деллу Стрит перед зеркалом.
      - Привет, - сказала она. - Я только что вошла.
      - А как ты догадалась, что я здесь? - поинтересовался Мейсон.
      - А я позвонила по вашему личному телефону, но никто не ответил. Тогда я дозвонилась до Пола, и он сказал мне, что вы напали на горячий след. Поэтому я решила приехать, подумала, что вам может понадобиться моя помощь.
      - Хорошая девочка, - ласково сказал Мейсон. - Пол не обманул, мы действительно идем по горячему следу.
      - А именно?
      - Нашли, у кого был Роберт Селкирк все это время. Думаю, дело было так: мать и отчим оставили мальчика одного и уехали в аэропорт встречать Норду Эллисон. Роберт спал под навесом во внутреннем дворике. Внезапно проснувшись и обнаружив, что он один, Роберт испугался, пробрался в дом за пистолетом двадцать второго калибра, взял его и снова вернулся в постель. Спустя какое-то время он снова проснулся, услышав, что кто-то крадется к дому. Возможно, это был Мервин Селкирк, который принес пишущую машинку, чтобы оставить ее в подвале Дженнингсов. Собака хорошо знала Мервина Селкирка и поэтому не залаяла. Даже если это был не Селкирк, но кто-то, кого собака знала и любила. Испуганный мальчик выстрелил в том направлении, откуда слышался шорох. Возможно, этим выстрелом был убит его отец.
      Оставляя за собой кровавый след, он дополз до машины, доехал до загородного клуба и там умер, не успев позвать на помощь.
      Все знали, что Бартон Дженнингс должен отвезти Роберта с собакой к тому месту, где встречались ребята, уезжающие в лагерь. Возможно, он где-то спрятал собаку и отвез Роберта к женщине, которая когда-то была его няней и которую он хорошо знал. Он сделал это рано утром, еще не было пяти.
      - Боже мой! - воскликнула Делла. - Вы хотите сказать, что ребенок застрелил собственного отца?
      - Произошла трагическая случайность. Бартон Дженнингс хорошо поработал над мальчиком. Он сумел внушить ему, что все это ему приснилось, то есть выстрел был просто страшным сном. Чтобы избавить Роберта от общения с полицией, они решили отправить его за границу. А к тому времени, когда мальчика найдут, он уже сам будет считать, что все это было страшным сном.
      Делла Стрит задумчиво смотрела на Мейсона:
      - А что сделали вы?
      - Я помешал этому. Я сделал так, что мальчика найдут раньше, чем он забудет... - Мейсон внезапно замолчал.
      - Вот именно, - тихо сказала Делла. - Вы подумали, что будет с семилетним мальчиком, когда он поймет, что убил собственного отца?
      Мейсон заходил из угла в угол.
      - Ну что же мне делать, Делла?! - воскликнул он. - У меня ведь есть обязательства перед Нордой. Я не могу отступить и позволить сунуть ее голову в петлю только для того, чтобы пощадить чувства семилетнего ребенка... Хотя, конечно, сдать мальчишку властям было бы жестоко.
      - Понятно, но как этого избежать, если вы уже сделали все, чтобы мальчика нашли?
      Мейсон продолжал мерить шагами комнату.
      - А вы не могли бы добиться оправдания Норды без показаний мальчика? с надеждой спросила она.
      - Будь я проклят, если знаю, как это сделать, - в сердцах сказал Мейсон и добавил: - Ты смотришь на все с точки зрения женщины, которая хочет любой ценой спасти ребенка.
      - Это точка зрения любого нормального человека, - твердо заявила Делла.
      - Ну ладно, - попытался уйти от разговора Мейсон. - Давай сходим к Полу, выясним, что он разузнал.
      Он пропустил ее вперед, и они пошли по гулкому пустому коридору. Мейсон приветственно помахал девушке на коммутаторе, распахнул перед Деллой дверь, и они вошли в кабинет Дрейка. Дрейк как раз заканчивал говорить по телефону. Смити сидел в уголке, расшифровывая свои пометки в записной книжке.
      Дрейк не скрывал своего удовлетворения:
      - Послушай, нам повезло. Мы отыскали того водителя такси. Одному из моих людей удалось заполучить книгу записей заказов на такси, он нашел водителя и порасспросил его. На того огромное впечатление произвел Роберт.
      Оказывается, у него тоже сын, и он хорошо запомнил Роберта.
      Вот что он рассказал. По дороге в аэропорт женщина говорила мальчику, что они летят в Мехико, описывала город, рассказывала его историю. Обещала сводить его в музей посмотреть каменный календарь и все, что там есть интересного. Водитель сказал, что мальчик явно о чем-то напряженно думал, а женщина, поглядывая на него, говорила не умолкая.
      Они собирались лететь до Далласа самолетом компании "Америкэн эйрлайнз", а из Далласа уже в Мехико. Такси довезло их до аэропорта. Но тут есть одна неувязка - они не сели на этот самолет.
      - На какой самолет?
      - На тот, на который у них были заказаны билеты. Заказ сделан был по телефону на имя миссис Хэллум с сыном. Билеты до Мехико тоже были заказаны, и заказ подтвержден.
      Их предупредили, что необходимо выкупить билеты не позднее чем за тридцать минут до отлета, и они обещали приехать вовремя, но так и не появились. Служащие аэропорта решили, что произошла досадная задержка из-за пробок на дороге, и до последней минуты не продавали билеты. За пять минут до отлета стало ясно, что ждать бесполезно, и билеты продали, а также предупредили Даллас об аннулировании заказа, если не поступит другая информация.
      - Интересно, куда же они подевались? Может быть, все так и было задумано, чтобы сбить нас со следа? - Мейсон посмотрел на Дрейка.
      - Может, и так, - задумчиво сказал Дрейк. - Хотя я в этом не уверен.
      - Не кажется ли вам странным, - вмешалась в разговор Делла, - что в такси женщина постоянно говорила о Мехико. Может, она делала это нарочно, чтобы водитель запомнил?
      - Возможно, - сказал Дрейк. - Но водитель говорит, что она действительно хотела в Мехико. Таксисты ежедневно имеют дело с таким количеством людей, что становятся настоящими психологами.
      Мейсон кивнул, подтверждая его слова.
      - Так, - подытожил Дрейк. - Что будем делать?
      - Позвони в другие авиакомпании, - сказал Мейсон. - Может, они улетели другим самолетом, и...
      - Уже делается, - перебил его Дрейк. - Но конца что-то не видно. Поэтому я и решил пока рассказать тебе о таксисте.
      Раздался резкий звонок одного из телефонов. Дрейк снял трубку, буркнул привычное:
      - Пол Дрейк слушает, - но внезапно глаза у него округлились. Он молча слушал, что ему говорили, и наконец произнес:
      - Хорошо. Это уже кое-что. Оставайся там. У тебя есть описание этого человека?
      Выслушав ответ, он коротко бросил:
      - Посмотри, что можно предпринять. - И повесил трубку.
      Какое-то время Дрейк переваривал информацию, затем повернулся к Мейсону:
      - Ну вот, понемногу проясняется. Один из моих людей рыскал по аэропорту и нашел носильщика, который подносил багаж женщине с ребенком к окошку, где продавались билеты на самолеты компании "Америкэн эйрлайнз".
      К ним сразу же подошли двое мужчин и заговорили с женщиной. В основном говорил один, и причем приказным тоном. Они взяли багаж, и вчетвером - двое мужчин, женщина и ребенок - вышли через вертушку из здания аэропорта на улицу. Что было дальше, носильщик не знает. Он болтался неподалеку, пока они разговаривали, в надежде на чаевые, но денег ему не дали. Поэтому он их и запомнил.
      - Вот черт! - разозлился Мейсон.
      - Полиция? - предположил Смити.
      - Возможно, - согласился Дрейк. - Только полицейские могли разговаривать в таком тоне. Хотя носильщик уверяет, что на полицейских они не похожи.
      - Это у них новая манера, - прокомментировал Мейсон. - Хороший полицейский теперь выглядит как банковский клерк или коммивояжер.
      - Да, кстати, Перри, - вдруг вспомнил Дрейк. - Я получил сообщение от того парня, которого послал узнать, приехал ли Роберт в лагерь с собакой.
      - И конечно же они не приехали.
      - Роберт там не появлялся. Он не приехал на место встречи. Парень, который всем этим заправляет, сказал, что Роберт давно собирался приехать, но, видно, что-то помешало. В лагере всего семь мальчишек.
      На секунду задумавшись, Мейсон сказал:
      - Продолжай следить за Дженнингсом, Пол. Посмотри, что удастся выяснить.
      - Вы имеете в виду что-то конкретное? - поинтересовалась Делла.
      - Если он собирался отправить их в Мехико, ~ продолжал размышлять Мейсон, - то наверняка договорился с Грэйс о каком-нибудь кодовом сигнале либо по телефону, либо телеграфом, ведь она должна сообщить ему, что они уже вне пределов досягаемости. Когда назначенное время пройдет, а сигнал не поступит, он забеспокоится.
      Кроме того, если в это вмешалась полиция, то они попытаются выяснить, что же натворил Роберт и что он знает. Я собираюсь подать протест о незаконном содержании под стражей Норды Эллисон. Завтра же утром. Если Роберта забрала полиция, мы пока ничего не можем для него сделать, но мне нужно точно знать, там ли он и что за историю он им рассказал. Как-нибудь это можно выяснить?
      Дрейк отрицательно покачал головой:
      - Увы, никак, пока они сами не сообщат тебе. Они будут где-нибудь прятать женщину и Роберта. Вот кому они могут сказать, так это Бартону Дженнингсу, чтобы он не волновался.
      - Предположим, они поступили именно так. Что тогда? - спросил Мейсон.
      Тогда это может означать, что они еще ничего не знают, - ответил Дрейк.
      - А если нет?
      Дрейк усмехнулся:
      - Второй вариант - Роберт все рассказал, и то, что они услышали, не доставило им никакого удовольствия. В этом случае они уже не будут так уверены в том, что убийца - Норда Эллисон.
      - Не спускай глаз с Бартона Дженнингса, - повторил Мейсон. - Если заметишь, что он занервничал, тут же сообщи мне, и я буду требовать предварительного слушания дела моей клиентки.
      Вновь зазвонил телефон. Дрейк поднял трубку, сказал "Хэлло", внимательно выслушал сообщение, задал пару вопросов и, повесив трубку, повернулся к Мейсону.
      - Кое-что изменилось, Перри, - сказал он.
      - А именно?
      - Обнаружили пишущую машинку, на которой печатался адрес Норды Эллисон на тех конвертах. Ее нашли в кустах неподалеку от загородного клуба "Сан-Себастьян", почти у основания холма, на котором стоит сам клуб, примерно в двадцати ярдах от служебной дороги, поднимающейся через заросли к задней части здания. Место это находится в двух сотнях ярдов от стоянки, где нашли машину с телом Мервина Селкирка, но снизу ее не видно.
      И еще, - торопливо продолжал Дрейк, словно боясь, что Мейсон его перебьет. -На верхней части пишущей машинки остался прекрасный отпечаток среднего пальца правой руки Норды Эллисон.
      - Та-ак, - протянул Мейсон. - Очень интересно.
      - Продолжай, - сказал Дрейк.
      Мейсон подумал минуту.
      - Если Норда Эллисон сказала нам правду, то этот отпечаток оставила она, когда трогала машинку вчера утром.
      - А Мервин Селкирк был убит где-то между двумя и тремя часами, более точно полиция определить не может, - добавил Дрейк.
      - Тогда получается, что машинку спрятали возле загородного клуба уже после убийства Селкирка, - продолжал Мейсон. - Если это так, то у нас появляется возможность запутать в этом деле Бартона Дженнингса.
      - Ты только не учитываешь один маленький нюанс, - осторожно заметил Дрейк.
      - Какой же?
      - Ты уверен, что твоя клиентка не обманывает тебя и отпечаток оставлен на машинке именно в указанное ею время?
      - Я всегда исхожу из того, что мои клиенты говорят правду.
      - Мне это известно, - резко сказал Дрейк. - Но ты должен еще кое-что учитывать, Перри. Предположим на минуту, что она нашла пишущую машинку в его машине, вынула ее и, спустившись с холма по служебной дорожке, выбросила машинку в кусты.
      Мейсон категорически отверг это предположение:
      - Я считаю, что кто-то сознательно делает все, чтобы подозрение пало на мою клиентку.
      - Этим ты всегда заканчиваешь свое выступление. - Дрейк не скрывал иронии. - Видимо, тебе еще не известно, что в загородном клубе у Мервина Селкирка была своя комната. Он состоял членом клуба уже два года и недели две назад договорился насчет номера. У них принято сдавать комнаты членам клуба, особенно на конец недели.
      Таких комнат в клубе две дюжины. Мервин Селкирк сказал, что комната потребуется ему на месяц.
      Несколько минут Мейсон обдумывал слова Пола, затем резко повернулся к Делле:
      - Поехали, Делла. Надо повидать старого Селкирка.
      Думаю, пора ускорить пересмотр дела об опекунстве над Робертом, и я собираюсь предложить ему потребовать проведения предварительного слушания.
      - Вы расскажете ему все, что вам удалось выяснить? - удивилась Делла.
      - И не только все, что я знаю. Я расскажу ему и обо всех своих подозрениях, - ответил Мейсон.
      Глава 12
      Дом Гораса Ливермора Селкирка располагался на вершине залитого солнцем холма.
      Но если основание холма было выжжено безжалостным калифорнийским солнцем, то его вершина, где находился сам дом с садом и небольшой площадкой для гольфа, утопала в тени, радуя глаз зеленью лужаек, обрамленных буйно разросшимся кустарником. Сам дом являл собой комбинацию из алюминия, стекла и нержавеющей стали.
      Дорожка к дому вилась вокруг холма и утыкалась в десятифутовую ограду с колючей проволокой наверху. Домик охранника располагался снаружи, перед воротами, и Мейсон был вынужден затормозить в том месте, где дорожка сужалась.
      К ним, держа руку на ремне перекинутой через плечо винтовки, подошел охранник - мужчина лет пятидесяти, со звездой шерифа на рубашке - и выжидающе посмотрел на Мейсона и Деллу.
      - Перри Мейсон, - представился адвокат, - а это мой секретарь, Делла Стрит. Нам нужно видеть мистера Селкирка.
      - По какому делу? - спросил охранник.
      - Мистер Селкирк поймет, когда вы сообщите ему о нас.
      - У меня есть приказ не беспокоить его, пока я не выясню, по какому делу он нужен.
      Мейсон окинул охранника холодным взглядом:
      - Я хочу его видеть по делу, в котором он лично заинтересован. Я Перри Мейсон и никогда не приехал бы сюда сам, если бы не дело чрезвычайной важности.
      - А почему вы не договорились о встрече по телефону?
      - Потому, что меня это не устраивало. Я собираюсь открыть перед мистером Селкирком кое-какие свои карты, и от того, как он это воспримет, зависит, насколько я буду с ним откровенен.
      Что-то в его голосе заставило охранника заколебаться.
      - Одну минуту, - буркнул он и, войдя в домик, снял трубку внутреннего телефона.
      Разговор занял всего несколько минут. Охранник вышел из домика и нажал на кнопку. Тяжелые стальные ворота бесшумно раздвинулись, и открылся проезд к дому. Охранник сделал рукой приглашающий жест, и адвокат, направив машину по живописной аллее, затормозил на площадке перед входом.
      Горас Селкирк появился из внутреннего дворика - патио. Размеры патио позволяли разместить в нем плавательный бассейн, специальную решетку для любителей барбекю, столик для пикника и роскошную плетеную мебель.
      Патио был построен таким образом, что при желании его можно было либо полностью затенить, либо открыть для солнечных лучей. Мокрые следы на цементной дорожке красноречиво свидетельствовали о том, что бассейном постоянно пользуются. На поверхности воды слегка покачивались два надувных матраса. К бортику была привязана игрушечная лодка. Надувная резиновая лошадка уныло кивала головой, отвечая легкому ветерку. На столе лежали очки для подводного плавания. В высоких бокалах для коктейлей уже почти растаял лед.
      - Добрый день, - холодно сказал Селкирк. - Ваше появление несколько неожиданно.
      - Так уж получилось, - ответил Мейсон.
      - Обычно, - продолжал Селкирк, - те, кому нужно видеть меня, предварительно звонят по телефону и просят назначить им время.
      - Так я и думал, - отозвался Мейсон.
      Глаза Селкирка стали ледяными.
      - Мне бы хотелось, чтобы в дальнейшем это правило не нарушалось.
      - Совершенно справедливо, - подтвердил Мейсон. - Правда, применительно к себе я считал это излишним, поскольку, если я вас правильно понял, вы следите за каждым моим шагом.
      - Я не телепат, - раздраженно ответил Селкирк.
      - Но вы же сказали, что полностью удовлетворены работой своих детективов.
      - Да, это так.
      - Если бы пришлось мне следить за вами, - усмехнулся Мейсон, - уж я бы заранее знал, что вы собираетесь ко мне в гости.
      - Вы считаете, что я слежу за вами?
      - Ну кто-то же следит, - улыбнулся Мейсон. - Причем делает это достаточно незаметно. Можно сказать, я восхищен.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я имею в виду профессионализм, с которым ведется слежка. Мимо меня время от времени как бы случайно проезжает то одна, то другая машина, причем совершенно разные по типу, затем сворачивает за угол, оказывается позади меня, потом снова незаметно меня обгоняет. А иногда я замечал слежку из машины, следующей за моей на расстоянии около двух кварталов. Думаю, что в этих случаях не обошлось без небольшого электронного устройства, прикрепленного где-нибудь в нижней части моей машины, остается только засечь подаваемые им сигналы. Я как-нибудь попрошу механика тщательно осмотреть мою машину, посмотрим, прав ли я.
      Селкирк рассмеялся:
      - Толку от этого не будет, Мейсон. К тому времени, как вы найдете этот прибор, мои парни подбросят вам что-нибудь еще.
      Мейсон сказал задумчиво:
      - Я полагаю, что не очень ошибусь, если предположу, что ваши парни успели так нашпиговать своими штучками мою машину, что вы теперь будете слышать каждое мое слово?
      - Вовсе нет, - запротестовал Селкирк. - С этим подслушиванием всегда масса хлопот и ничего, кроме неприятностей. Вы и ваш очаровательный секретарь можете спокойно обсуждать свои дела, не опасаясь подслушивания. Да входите же, входите. Сегодня немного жарковато, но здесь, в патио, всегда прохладно, и даже есть слабый ветерок, так что, если мисс Стрит не возражает, снимайте пиджак и устраивайтесь поудобнее.
      - Благодарю, - сказал Мейсон.
      Вслед за Селкирком они прошли в тенистый уголок, где их разгоряченные лица сразу почувствовали свежесть ветра, долетающего в это укромное местечко с вершины холма. Толстые темно-зеленые стекла препятствовали проникновению прямых солнечных лучей, что еще больше усиливало ощущение прохлады и покоя.
      - Я взял на себя смелость приготовить для вас мятный джулеп, - радушно сказал Селкирк. - Я сам его очень люблю и решил, что вы не откажетесь от коктейля в такой жаркий день.
      Он подвел их к столику, на котором красовался поднос с двумя запотевшими бокалами, затейливо украшенными листиками мяты.
      - Очень тронут вашим гостеприимством, - ответил Мейсон, глядя, как Делла удобно располагается в кресле и берет один из бокалов. - В следующий раз вы можете заранее предупредить своих охранников о нашем приезде, чтобы избежать лишних формальностей.
      Селкирк покачал головой:
      - Я доверяю своим людям, но не настолько. Поэтому настаиваю, чтобы проверяли всех приезжающих.
      Он поднял бокал:
      - Ваше здоровье.
      Мейсон сделал большой глоток. Селкирк вопросительно смотрел на него.
      - Восхитительно, - сказал Мейсон и поставил бокал.
      - Очень рад. Так чему я обязан?
      - Ваш внук... - начал было Мейсон и осекся.
      Все тело Селкирка, казалось, сковал холод, его лицо превратилось в застывшую маску. Он затаил дыхание, но выражение его лица не изменилось.
      - Что с Робертом?
      - Похоже, что его мать... - Мейсон с трудом заставил себя продолжать. - Устроила так, что вместо лагеря няня увезла Роберта в Мехико. Няню зовут Грэйс Хэллум.
      - В Мехико?
      - Да.
      - Но почему?
      - По всей вероятности, потому, что в пятницу ночью Роберт выстрелил из кольта двадцать второго калибра в темноту, где ему послышался шорох. Кто-то мог потихоньку подкрадываться к тенту, под которым спал Роберт, намереваясь, быть может, и забрать из дома Роберта, воспользовавшись отсутствием Бартона и Лоррейн Дженнингс, которые уехали в аэропорт встречать Норду Эллисон.
      - Вы в этом уверены или это только ваше предположение? - спросил Селкирк.
      - Я это знаю.
      - Как вам это стало известно?
      - Тут есть кое-что еще, - продолжал Мейсон. - Я был уверен, что эта информация вас заинтересует.
      - Они сейчас в Мехико?
      - Нет. Я сказал только, что его мать сделала все, чтобы отправить его в Мехико. Но не думаю, что им это удалось.
      - Почему вы так считаете? - спросил Селкирк, продолжая держать бокал возле губ. Вся его поза, холодный тяжелый взгляд внимательных, настороженных глаз выдавали крайнее нетерпение. - Вы думаете, полиция?..
      - Я уверен, - сказал Мейсон. - Служащий в аэропорту хорошо запомнил двух мужчин с властными манерами, сразу выдающими переодетых в штатское полицейских. Они забрали багаж прямо с регистрационной стойки "Америкэн эйрлайнз". Роберт и мисс Хэллум уехали в их машине.
      С минуту он, казалось, переваривал информацию, затем откинулся на спинку кресла, поднес к губам запотевший бокал и сделал большой глоток.
      - Почему вы приехали ко мне? - спросил он после небольшой паузы.
      Мейсон вздохнул:
      - Возможно, именно сейчас вашему внуку приходится снова и снова отвечать на бесконечные вопросы о событиях, которые могли произойти, пока он спал. Учтите, существует большая вероятность того, что ваш сын планировал забрать ночью Роберта из дома его матери и увезти куда-нибудь за пределы юрисдикции калифорнийского суда до того, как будет пересматриваться дело об опеке. Кроме того, вполне вероятно, что Роберт услышал шум или шорох шагов и, испугавшись, выстрелил в том направлении из пистолета двадцать второго калибра, принадлежавшего Бартону Дженнингсу.
      В любом случае известно почти наверняка, что выстрел раздался из-под навеса в патио и что пуля попала в человека.
      - Откуда это известно?
      - Нашли кровавый след, который начинался почти у навеса и вел к тому месту, где была припаркована машина. По крайней мере, в одном месте пятна крови пытались уничтожить, смывая их сильной струей воды с дорожки и с травы. Человек этот делал вид, что просто вышел рано утром полить лужайку перед домом.
      - Бартон Дженнингс?
      Мейсон кивнул.
      Селкирк поболтал в руке стакан с коктейлем, в нем слегка позвякивали льдинки. Лицо старика, хотя по-прежнему и напоминало высеченную из камня маску, выдавало напряженную работу мысли.
      - Что вы от меня хотите, Мейсон?
      - Есть два дела, которые просто необходимо сделать.
      Если вы возьмете на себя одно, я займусь другим.
      - Что вы хотите, чтобы я сделал?
      - Как дед Роберта, вы можете заявить о его незаконном задержании. Вы можете утверждать, что Грэйс Хэллум совершает серьезное преступление, пытаясь заставить вашего внука поверить, что именно его выстрел оказался роковым для его отца. Вы можете сослаться на то, что Грэйс Хэллум, лицо, не обладающее никакими полномочиями, фактически осуществляет опеку над Робертом. Этим вы можете вынудить мать ребенка, Лоррейн Дженнингс, либо пойти на определенные уступки в вопросе об опеке, либо открыть карты и признать, что именно по ее распоряжению была сделана попытка удалить Роберта из-под юрисдикции местного суда.
      С минуту Селкирк обдумывал его слова, затем неожиданно поднялся:
      - Прошу прощения, я вынужден покинуть вас ненадолго. Хочу немедленно связаться с моими юристами. Посидите пока здесь, отдохните, если захотите еще коктейль, просто нажмите вот эту кнопку.
      Селкирк сделал несколько торопливых глотков, поставил наполовину пустой бокал на поднос и быстро пошел по боковой дорожке. Они видели, как он скрылся за домом, затем послышался звук закрывающейся тяжелой двери.
      Делла Стрит открыла рот, чтобы что-то сказать. Мейсон сделал предупреждающий знак и светским тоном сказал:
      - Чудесный дом у Селкирка, ты согласна? Должно быть, он ухлопал миллионы только на строительство, да и содержать его, наверное, недешево.
      - Так ведь он же миллионер, - отозвалась Делла. - А как вы думаете, зачем ему понадобилось следить за вашей машиной?
      - Понятия не имею, - заявил Мейсон. - Но поскольку до сих пор за нами не следили, то думаю, это дело рук Селкирка. Если ему так уж хочется выбрасывать кучу денег, выясняя, куда я езжу и где бываю, - пусть его. Для детектива такая работа - золотое дно, да и деньги не будут лежать в банке мертвым грузом.
      Мейсон чуть заметно подмигнул Делле, лениво потянулся, зевнул и сказал сонным голосом:
      - Господи боже мой, как я хочу спать! Практически всю прошлую ночь на ногах... По-моему, мне уже больше ничего не остается, кроме как... Думаю, сейчас можно расслабиться, скоро предварительное слушание дела Норды... хо-хо... хмммм! Ну и местечко! Такой покой, что просто в сон клонит.
      Мейсон опять надолго закрыл глаза.
      - Это все мятный джулеп, - пробормотала Делла. - У меня тоже глаза слипаются.
      - Должно быть, ты права, Делла, поэтому допивай свой коктейль, ведь как только вернется Селкирк, нам сразу же придется уходить. Заедем к Полу Дрейку, может, есть какие-нибудь новости, а затем я подброшу тебя и - до свидания! Еду к себе спать!
      - А вы разве не собираетесь допивать? - поинтересовалась Делла.
      - Я же за рулем! Коктейль просто замечательный, но я не могу позволить себе больше двух глотков. Нельзя водить машину в нетрезвом виде.
      - Ну, от одного коктейля вы не опьянеете, - возразила Делла.
      - Дело не в этом. Просто в моем положении нельзя давать ни малейшего повода обвинить меня в неуважении к закону.
      Представляешь, например, мы столкнулись с какой-то машиной. Даже если тот водитель ехал на красный свет или с превышением скорости или у него отказали тормоза, любой полицейский, как только унюхает запах алкоголя, будет просто смеяться мне в лицо, когда я ему расскажу, что выпил только один мятный джулеп. Ты знаешь прекрасно, как к этому отнесется суд. Они скажут: "Так-так, раз он признался, что выпил один, то наверняка их была целая дюжина".
      - Раз так, - засмеялась Делла, - то вам придется страдать в одиночку. Лично я собираюсь допить свой коктейль, и никто мне не помешает. В жизни не пробовала такого замечательного джулепа!
      - Спасибо, это очень приятно слышать! - Голос Селкирка неожиданно раздался прямо за их спинами. - Я связался со своими юристами, Мейсон. Они немедленно примутся за дело.
      - Чудесно, - ответил Мейсон, поднимаясь из кресла. - У вас здесь какая-то убаюкивающая атмосфера, я чуть было не заснул.
      - Может быть, хотите немного отдохнуть, поплавать в бассейне? предложил Селкирк. - Здесь масса купальных костюмов на любой вкус.
      - Да нет, спасибо. Я человек деловой, и мой рабочий день еще не окончен.
      - Надеюсь еще не раз увидеть вас и мисс Стрит у себя в гостях, вежливо произнес Селкирк, но тут в его голосе зазвучали повелительные нотки. - И будет лучше, если вы предварительно позвоните.
      - Спасибо за приглашение, - ответил Мейсон. Они обменялись рукопожатиями, и Селкирк провел их мимо бассейна к тому месту, где они оставили машину.
      Делла Стрит скользнула в нее, немного помедлила на месте водителя, затем пересела на соседнее сиденье. Мейсон сел за руль.
      - Объезжайте эту клумбу, а затем поезжайте вперед по дорожке, объяснил им Селкирк. - К тому времени, как вы доберетесь до ограды, ворота уже будут открыты.
      Мейсон кивнул и тронул машину.
      Они проезжали мимо сменяющих друг друга залитых солнцем холмов и деревенских пейзажей. Утопающие в зелени белоснежные домики радовали глаз до тех пор, пока они не свернули на главную дорогу.
      Неожиданно Мейсон сбросил скорость.
      - Что случилось? - поинтересовалась Делла. - Вы ведь так спешили по своим делам.
      - Ты права, - ответил Мейсон. - Но мне внезапно пришло в голову, что совсем не обязательно так торопиться и нам с тобой не мешает немного отдохнуть. Я знаю тут один бар, до него не больше мили. Мы можем заехать туда и...
      - Но вы же сами говорили, что не пьете за рулем, - возразила Делла.
      - А я и не собираюсь вести машину, - пояснил Мейсон. - Я просто хочу посидеть с тобой где-нибудь в тихом, прохладном и уютном местечке, где можно хоть на время забыть о делах моей клиентки. Все равно я ничего не могу предпринять, пока дело не дойдет до предварительного слушания... даже если ребята Пола Дрейка откопают какую-нибудь информацию.
      Делла уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но, посмотрев на Мейсона, промолчала.
      Мейсон медленно подъехал к небольшому отелю и сказал с довольным видом:
      - Посмотри, стоянка почти пустая. Мы оставим машину здесь, а сами отправимся куда-нибудь отдохнуть. Нам обоим, я думаю, это не помешает.
      Он нашел место на стоянке и провел Деллу в вестибюль гостиницы.
      - Господи, что еще вы затеяли, шеф? - с удивлением спросила Делла.
      - Не знаю, есть в машине подслушивающее устройство или нет, - объяснил Мейсон. - Но одно мы с тобой точно знаем: с помощью какой-то электронной штуковины они могут следить за каждым нашим шагом. Быстрей, Делла, сюда, пройдем через коктейль-бар и... вот остановка такси прямо перед выходом... Слава богу, нам повезло, вон свободная машина.
      Мейсон помахал водителю, сжал локоть Деллы и почти бегом потащил ее к машине.
      - Поезжайте, не сворачивая, по этой дороге, - сказал он водителю. Мне необходимо догнать одного приятеля, он ушел отсюда совсем недавно.
      Машина тронулась.
      Мейсон, глядя в окно, давал указания.
      - На первом перекрестке поверните налево, затем на следующем - еще раз налево.
      Таксист выполнял его указания почти автоматически.
      Очень тихо Делла спросила:
      - Что-нибудь случилось, шеф?
      Так же тихо Мейсон ответил:
      - В доме Гораса Ливермора Селкирка, на втором этаже, держат Роберта и Грэйс Хэллум.
      - Вы в этом уверены? - Делла была совершенно ошеломлена.
      - Абсолютно уверен. Когда мы вошли в патио, я сразу заметил игрушечную лодку в бассейне. А когда мы уходили, ее там уже не было. И кстати, Горас Селкирк достаточно влиятелен, чтобы воспрепятствовать Роберту и Грэйс Хэллум вылететь в Мехико. Сверните налево, а у следующего поворота направо, - обратился он к водителю. - Я скажу, где остановиться.
      - Но, шеф, - запротестовала Делла. - Мы не можем снова явиться туда, да еще на такси, и ожидать, что... Ведь он может просто-напросто не впустить нас.
      - Так-то оно так. Но, я думаю, Селкирк почувствовал, что я что-то заподозрил, и забеспокоился. Я уверен, сейчас он будет пытаться избавиться от мальчика - ведь, откровенно говоря, он оказался в очень щекотливом положении.
      - В щекотливом положении он окажется, если его поймают, - заметила Делла.
      - Нет... боюсь, я чего-то не понимаю.
      - Послушай, - начал объяснять Мейсон. - Ты же поняла, во что превратилась наша машина - его сыщики ни на минуту не теряют нас из виду. Мы бросили ее на стоянке перед тем отелем и сделали вид, что идем выпить по коктейлю. Бьюсь об заклад, что люди Селкирка следовали за нами по пятам. Когда мы вошли в бар, они, скорее всего, проследили, куда мы пошли, и побежали докладывать старику.
      Мы прошли через бар, взяли такси и таким образом обманули их. Очень вероятно, что они даже не успели заметить, как мы садились в машину. Но даже если они и видели это, все равно не могли следовать за нами, поскольку их машины поблизости не было и ни одного такси на стоянке тоже. Это был наш единственный шанс, и его необходимо использовать. Если нам удастся ускользнуть от них, мы можем выиграть эту игру. В противном случае наши потери выразятся в стоимости одной поездки на такси, а потом мы можем преспокойно вернуться в тот же бар и пить коктейль хоть час, хоть два, пока это не надоест шпионам старика Селкирка и они не решат оставить нас в покое.
      - А могут они сообщить ему, что мы уехали на такси? - спросила Делла.
      Мейсон покачал головой.
      - Скорее всего, они сами в этом не уверены, поэтому их сообщение будет звучать следующим образом: "Объекты припарковали машину, вошли в отель, затем перешли в коктейль-бар, откуда вышли через два часа и уехали в контору". А если выяснится, что в это время произошло что-нибудь важное, они могут сказать: "Да, конечно, мы не видели их в течение часа, но были уверены, что они где-то в отеле, поскольку их машина находилась на стоянке. Поэтому то, что мы не видели их какое-то время, не казалось нам достойным внимания". Когда занимаешься таким тонким делом, как слежка, не можешь ведь постоянно дышать объекту в затылок или поддерживать его под локоток. Здесь сверните направо, пожалуйста, - указал Мейсон водителю после десяти минут езды.
      - Но эта дорога никуда не ведет, - попробовал возразить водитель. Это проезд к какому-то частному владению. Там еще такие ворота...
      - Я знаю, - прервал его Мейсон. - Но, я думаю, мы тут кое-кого встретим... помедленней... тормози... Тормози.
      Прижимайся к краю дороги и поезжай потихоньку.
      Мейсон слегка подтолкнул локтем Деллу: навстречу им вниз по дороге мчалась машина. Она проехала мимо, и они успели заметить силуэты женщины и мальчика на заднем сиденье.
      Мейсон дотронулся до плеча водителя:
      - По-моему, это те, кого мы ждали, но я буду в этом уверен, только когда увижу их близко. Разворачивайтесь и поезжайте как можно быстрее за той машиной. Может быть, нам удастся их догнать и проследить, куда они направились.
      - Что же это такое? - воскликнул водитель.
      - Все в порядке, - успокоил его Мейсон. - Ведите машину.
      - Я буду только вести машину. Но больше ничего делать не буду! воскликнул водитель.
      - И я тоже не буду, - уверил его Мейсон. - Только не выпускайте их из виду. Я должен знать, куда они едут.
      Если уж вам так интересно знать, то мне нужно добыть кое-какую информацию по делу о разводе. Вот, держите, здесь двадцать долларов. Я не прошу вас делать ничего, что вам не нравится, но если вы хорошо постараетесь, то сможете заработать еще двадцатку. Теперь вы удовлетворены?
      - Удовлетворен, - буркнул водитель и резко прибавил скорость.
      - Не увлекайтесь, - предупредил Мейсон. - Я бы не хотел, чтобы они нас заметили и забеспокоились.
      - Они-то смотрят только вперед, - заметил водитель. - Но вот шофер вполне может увидеть нас в зеркальце заднего вида. Хороший водитель время от времени бросает туда взгляд, чтобы знать, что у него за спиной.
      - Постарайтесь, чтобы он нас не заметил, варьируйте расстояние между машинами. Если видите, что они не намерены поворачивать, отпускайте их вперед, а если на дороге станет больше машин, то можно и поближе подъехать, а то как бы не упустить их.
      Водитель мастерски вел машину, на пустой дороге отпустил преследуемую машину далеко вперед и приблизился к ней, только когда машин на дороге порядком прибавилось, да и потом все появлялся то справа, то слева, то слегка обгонял, то отставал, так что слежку трудно было обнаружить.
      Вдруг идущая впереди машина притормозила у небольшого отеля. Женщина с мальчиком вышли и направились к входу. Шофер, нагруженный чемоданами, следовал за ними.
      - Заверните за угол и остановитесь. - Мейсон протянул водителю еще двадцать долларов.
      Едва дождавшись, когда такси завернет за угол, Перри распахнул дверцу. Делла выскочила следом, и они поспешили к отелю.
      Роскошная блондинка с длинными волосами как раз дописала свою фамилию и отложила ручку, когда Мейсон и Делла подошли к регистрационной стойке.
      Администратор позвонил и сказал подошедшему служащему:
      - Отнесите вещи миссис Хэллум в номер шестьсот девятнадцать, - и повернулся к Мейсону.
      Мейсон наклонился к нему.
      - У вас не останавливался на днях некий Дж. С. Эндикотт? - спросил он.
      Регистратор бросил на него нетерпеливый взгляд и указал на кабинку внутреннего телефона.
      - Спросите у телефонистки!
      Мейсон вошел в кабинку, снял трубку и, услышав голос телефонистки, спросил:
      - Простите, у вас не останавливался на днях некий Дж. С. Эндикотт?
      - Откуда? - спросила телефонистка.
      - Из Нью-Йорка.
      Минуту в трубке царило молчание, затем девушка ответила:
      - Очень жаль, но в нашем отеле он не регистрировался.
      - Ничего не поделаешь, спасибо.
      Адвокат повесил трубку и подошел к Делле, ожидавшей его недалеко от регистрационной стойки.
      - Он здесь, - нарочито громко возвестил Мейсон. - Попросил нас немедленно подняться прямо к нему в номер. Как же здорово будет снова увидеться со стариной Джимом, мы ведь еще не встречались после его возвращения. Вот рассказов-то будет!
      Он уверенно провел Деллу к лифту, сказал нетерпеливо:
      - Седьмой, пожалуйста!
      Как только лифт остановился, они вышли, прошли по коридору и по внутренней лестнице спустились на один этаж. Затем отыскали номер шестьсот девятнадцать, и Мейсон постучал в дверь.
      - Скажи, что ты горничная, принесла мыло и свежие полотенца, прошептал он на ухо Делле.
      Прошло не больше минуты, послышались шаги, и женский голос из-за двери спросил:
      - Кто там?
      - Это горничная, я хотела сменить вам полотенца, мэм, - произнесла Делла измененным голосом.
      Щелкнул замок, и дверь распахнулась.
      Делла Стрит вошла в номер, Мейсон следовал за ней по пятам.
      Они оказались в двухместном номере с одной гостиной и двумя небольшими спальнями.
      Мейсон немедленно захлопнул дверь и повернул ключ.
      Из соседней комнаты появилась высокая блондинка. Ее глаза расширились от страха, когда она увидела Мейсона.
      - Присядьте, миссис Хэллум, - приветливо сказал адвокат. - Вам не грозят никакие неприятности, если, конечно, вы будете говорить правду. Почему вы не улетели с мальчиком в Мехико, как собирались вначале?
      - Я... я... Кто вы такой? Что вам от меня нужно? И...
      - Мне нужно знать, почему вы не улетели в Мехико, - повторил Мейсон.
      Она сжала губы:
      - По всей вероятности, вас прислала миссис Дженнингс.
      Я... ну, как вам объяснить?.. Я все думала, правильно ли поступила, но...
      - Продолжайте, - подбодрил ее Мейсон.
      - Не знаю даже, должна ли я вам об этом рассказывать.
      - Вы предпочитаете разговаривать с полицией? - бросил Мейсон и сделал вид, что направляется к телефону.
      - Нет, боже мой! Конечно нет! Этого как раз нужно избежать любой ценой.
      - Хорошо, - успокоил ее Мейсон. - Не волнуйтесь и постарайтесь рассказать мне все по порядку.
      Он повернулся к Делле, которая уже вытащила из сумочки блокнот и приготовилась стенографировать.
      - Садись за стол, - скомандовал Мейсон. - Записывай каждое ее слово. Итак, миссис Хэллум, начинайте, мы вас слушаем.
      Блондинка подошла к двери в спальню:
      - Роберт, подожди меня здесь, я быстро. Просто посиди почитай, я позову тебя.
      - Хорошо, мэм, - послушно ответил Роберт.
      Миссис Хэллум вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
      - Что же вы хотите знать? - спросила она.
      - Вы собирались лететь с Робертом в Мехико, - начал Мейсон. - Потом ваши планы изменились. Почему?
      - Потому, что его дед убедил меня, что если я так поступлю, то меня арестуют.
      - И что вы сделали?
      - Я согласилась поехать с ним в его дом на холме, а потом, совсем недавно, он сказал, что мне необходимо уехать, переехать в этот отель и что комнаты для нас с Робертом уже заказаны.
      - А почему вы собирались улететь с Робертом в Мехико? поинтересовался Мейсон.
      - Видите ли, - неуверенно начала она. - Дело- в том, что Роберт...
      - Продолжайте, продолжайте, - подбодрил ее Мейсон.
      - Роберт, возможно, случайно застрелил своего отца, - тихо сказала она.
      - И они хотели, чтобы это не выплыло наружу?
      - Им хотелось уберечь Роберта от лишних вопросов до тех пор, пока расследование не будет полностью закончено. Роберт догадывается, что он в кого-то попал. Это ужасно, когда ребенка преследует такая мысль. А о том, что его отец мертв, он еще не знает.
      - А что вы обо всем этом думаете?
      - Даже не знаю, - задумчиво сказала она. - Бартон Дженнингс, это второй муж его матери, все время пытался успокоить Роберта, убеждал его, что это был сон. Но, по-моему, ему не удалось окончательно убедить ребенка.
      - А откуда у Роберта взялся пистолет? - поинтересовался Мейсон.
      - Его мать нашла ему еще одну приходящую няню, а та позволяла Роберту играть пистолетом. Правда, она всегда вынимала обойму, прежде чем дать его Роберту. А Роберт - он просто помешан на вестернах, готов смотреть их с утра до ночи. Для него оружие - это символ мужества, смелости, безопасности, наконец. Он ведь нервный и впечатлительный мальчик и... ну, в какой-то степени беззащитный.
      - Продолжайте.
      - Через какое-то время Роберт уже начал мечтать, чтобы у него был заряженный пистолет. Конечно, его новая няня, миссис Ханна Бэсс, ничего об этом не знала, а он каким-то образом раздобыл себе патрон двадцать второго калибра. Он развлекался тем, что вставлял обойму с патроном в пистолет и передергивал затвор.
      Приблизительно неделю назад Бартон Дженнингс, отчим Роберта, неожиданно вернулся домой пораньше и обнаружил свой пистолет в руках у Роберта. Вначале он страшно рассердился, но потом все постепенно утряслось. В пятницу вечером они оба, и мать и отчим, уехали в аэропорт.
      Роберт знал, что они уезжают, знал он и о том, что им не удалось договориться ни с одной приходящей няней. Мать сказала Роберту, что они уедут не больше чем на час.
      Роберт попросил, чтобы ему оставили пистолет, и мистер Дженнингс разрешил ему положить его под подушку.
      Роберт ведь спал в патио, под навесом. Он незаметно зарядил пистолет единственным патроном и сунул его под подушку.
      В жизни никогда не слышала, чтобы дети были так помешаны на оружии.
      - Так что же все-таки случилось той ночью в пятницу?
      - Роберту, должно быть, приснился страшный сон. Он сказал, что неожиданно услышал, как кто-то подкрадывается к навесу, где он спал, а потом, дескать, он увидел в дверном проеме силуэт высокого мужчины. Он сказал, что сунул руку под подушку и вытащил пистолет. Он клянется, что не дотрагивался до курка, но внезапно услышал что-то похожее на взрыв, а потом кто-то бросился бежать. Роберт уверен, что выстрелил именно его пистолет. У меня есть подозрение, правда, это только подозрение, что мог выстрелить кто-то еще, кто прятался за навесом. Мистер Дженнингс считает, что Роберта необходимо убедить в том, что все это ему приснилось. Не знаю, кто прав. Роберту лучше знать.
      Конечно, все это произошло поздно ночью, Роберт к тому времени уже крепко спал и мог просто не до конца проснуться. Он уверен, что держал в руках пистолет, уверен, что пистолет выстрелил. Может быть, его и удалось бы убедить, что все это произошло во сне. Мистер Дженнингс считает, что это просто необходимо.
      - А что сделал Роберт после того, как услышал выстрел?
      - Он помчался в дом и разбудил мать. Она сказала ему, что Бартон Дженнингс очень мучился из-за артрита и недавно уснул, так как принял обезболивающее. Она попросила Роберта не шуметь и не будить отчима. Миссис Дженнингс уверяла, что это просто неприятная случайность, которая может произойти с каждым; что если Роберт слышал, как кто-то убегал, то, значит, он просто напугал какого-то бродягу, а отнюдь не ранил. Роберта удалось разубедить. Спустя какое-то время мать заставила его вернуться в постель и лечь спать.
      - А где в это время был ее муж? - поинтересовался Мейсон.
      - По всей вероятности, спал внизу, в другой комнате.
      Когда у него случается приступ артрита, он обычно принимает кодеин и устраивается на ночь в отдельной спальне.
      - А как он узнал о том, что случилось?
      - Ну, рассказ Роберта взбудоражил миссис Дженнингс.
      Она проспала еще час или два, а потом внезапно проснулась и уже больше не могла уснуть. Услышав шаги мужа в комнате этажом ниже, она поняла, что он тоже не спит. К тому времени уже рассвело. Она спустилась к нему и рассказала обо всем, что узнала от Роберта. Он очень испугался. Мистер Дженнингс вышел осмотреть двор и, наверное, нашел что-то, что ему очень не понравилось.
      - А где в это время был пистолет?
      - Миссис Дженнингс взяла его у Роберта и сначала хотела отнести в комнату, где он обычно лежал, а потом спохватилась, что там спит Норда Эллисон. Поэтому она просто оставила пистолет на полке в холле, прежде чем уйти в свою комнату. Когда мистер Дженнингс узнал об этом, он велел ей забрать пистолет оттуда и, как только проснется Норда Эллисон, немедленно вернуть его на прежнее место. Потом он разбудил Роберта и привез его ко мне. Роберт провел у меня весь вчерашний день, и весь день я пыталась, как могла, убедить его в том, что он видел дурной сон. Так мне велел мистер Дженнингс.
      Наутро мистер Дженнингс приехал снова и привез кое-какие вещи Роберта. Он сказал, что нам нужно немедленно собраться и лететь в Мехико, где для нас уже заказан номер в отеле "Реформа". Он дал мне денег и объяснил, что билеты на самолет уже зарезервированы и что он обо всем позаботился. Нам необходимо было улететь как можно скорее.
      Итак, мы отправились в аэропорт, а там нас уже поджидал Горас Ливермор Селкирк, дед мальчика. Я раньше никогда его не видела, но он показал мне свои документы и объяснил, что Роберт ни в коем случае не должен покидать территорию, подпадающую под юрисдикцию местного суда.
      Он сказал, что нам лучше всего поехать к нему и что всю ответственность он возьмет на себя. Он обещал поговорить с Бартоном Дженнингсом и выяснить все, что случилось.
      С ним был еще какой-то человек, они посадили нас в машину и привезли в тот громадный дом, он принадлежит Селкиркам. Роберт был там совершенно счастлив, а я, честно говоря, тревожилась, потому что не знала, как к этому отнесется мистер Дженнингс. Мы с Робертом отправились купаться, ему ужасно нравилось плавать в бассейне.
      Он ведь и раньше бывал у деда, и всегда для него это были дни счастья. Дедушка накупил для него игрушек, и они всегда были наготове, а Роберт очень ценил это.
      Ну вот, мы как раз заканчивали переодеваться в комнатах, где нас поселили, в западной части дома, когда неожиданно ворвался мистер Селкирк. Он был очень взволнован и сказал, что нам нужно немедленно приготовиться к отъезду. Он велел нам поселиться в этом отеле, где уже заказал номер, и ждать от него дальнейших инструкций.
      - А что Бартон Дженнингс? - спросил Мейсон. - Он в курсе, что вы не улетели в Мехико?
      - Нет, не думаю. Мистер Горас Селкирк велел нам написать несколько открыток, которые он собирался послать кому-то в Мехико, чтобы оттуда переслали мистеру и миссис Дженнингс. Он сказал нам, что Дженнингс сейчас находится под наблюдением полиции и что именно поэтому так важно, чтобы какое-то время никто не знал, где мы находимся. У нас с мистером Дженнингсом была такая договоренность - мы будем посылать ему почтовые открытки, подписанные просто двумя буквами: "Г" и "Р", что будет означать Грэйс и Роберт.
      - И вы написали ему несколько открыток?
      - Да.
      - И сколько же открыток вы написали?
      - По-моему, не меньше дюжины. Нас заставил мистер Селкирк. Он сказал, что перешлет их в Мехико, чтобы оттуда их посылали сюда с интервалом в несколько дней, так что никто ничего не заподозрит. Он стоял надо мной, пока я писала эти открытки, писала, пока у меня ум за разум не зашел.
      Какое-то время Мейсон не сводил с нее испытующего взгляда, потом произнес:
      - Ну ладно, теперь рассказывайте остальное.
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы ведь знаете что-то еще. Сколько вам за это обещал Селкирк или, вернее, сколько он вам дал?
      Она опустила глаза.
      Мейсон стоял над ней, неумолимый как судья.
      Наконец она вздохнула и посмотрела на него:
      - Он дал мне тысячу наличными и пообещал еще пять, если я буду точно выполнять его приказы.
      Какое-то время Мейсон размышлял, потом тихо произнес:
      - Вы когда-нибудь слышали о законе против похитителей детей?
      - Что вы такое говорите? - всполошилась она. - Это же родной дед Роберта!
      - У него к настоящему моменту не больше прав на опеку над Робертом, чем у первого встречного, - отрезал Мейсон. - Сейчас единственным человеком, который несет ответственность за Роберта и решает, где ему жить, является его мать. Она же велела отвезти Роберта в Мехико.
      - Это мне сказала не она, а отчим Роберта.
      - Но он передал вам ее слова. Вам доверили мальчика для того, чтобы вы привезли его в Мехико. А поскольку вы привезли его в другое место, то это может быть расценено судом как похищение.
      - Но мистер Селкирк обещал мне, что он уладит этот вопрос с Дженнингсами.
      - А он это сделал?
      - Он пообещал, что сделает.
      - Тогда за что он вам заплатил?
      Казалось, она лишилась дара речи. Наконец, опустив голову, сокрушенно произнесла:
      - Так я и знала, что добром это не кончится. Ладно, ваша взяла. Сейчас я поговорю с Робертом, и завтра же мы будем в Мехико.
      - Вот так-то лучше, - похвалил ее Мейсон. - Сейчас я спущусь и найду вам такси. Давайте мне ваши чемоданы.
      Кстати, познакомьтесь, это - мисс Стрит, мой секретарь. Мы спустимся с багажом, так что никто не заподозрит, что это вы уезжаете. А вам нужно будет подождать двадцать минут, а потом взять Роберта, спуститься вместе с ним на лифте и спросить внизу у регистратора, где здесь ближайшее кафе.
      Потом выходите из отеля и сворачивайте за угол направо.
      Мисс Стрит и я сядем в такси и будем ждать вас за углом. Вы сейчас приняли правильное решение. Нам надо уберечь Роберта от возможных стрессов. Вы отправитесь в Мехико и там сделаете все возможное, чтобы заставить Роберта забыть эту неприятную историю. Особенно важно, чтобы Горас Ливермор Селкирк не знал, где вас искать.
      - Но разве так можно? - заволновалась Грэйс Хэллум. - Он же будет в ярости. И обязательно найдет нас.
      - Ну нет, это ему не удастся, - успокоил ее Мейсон. - Вы будете в единственном месте, где ему не придет в голову вас искать, - в отеле "Реформа" в Мехико.
      - Наши чемоданы готовы, - сказала Грэйс. - Мы их даже не успели распаковать. Они так и стоят в номере.
      Мейсон кивнул Делле и посмотрел на Грэйс:
      - Вы не возражаете, если мы с вашими чемоданами сначала поднимемся по лестнице на один этаж, а потом спустимся на лифте. Никто не должен знать о вашем отъезде.
      - Но как же быть с платой за номер?
      - Он был заказан Горасом Ливермором Селкирком, так ведь? - хитро улыбнулся Мейсон. - Вот пусть он и платит по счету.
      - А как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем наш отъезд обнаружится?
      - Я думаю, что немало. - Глаза Мейсона все еще лукаво щурились.
      - А потом? - спросила Грэйс.
      - А потом, - усмехнулся Мейсон, - когда Селкирк сообразит, что его провели, может быть, самоуверенности в нем несколько поубавится.
      Глава 13
      Мейсон и Делла вернулись в облюбованный ими бар в маленькой гостинице.
      - По-моему, за нами следят, - сказал Мейсон таинственным шепотом.
      - Кто?
      - А вон те двое, мужчина и женщина в углу. Они время от времени бросают внимательные взгляды в нашу сторону, и мужчина, кстати, не так уж и интересуется своей очаровательной спутницей, что весьма странно, особенно если учесть, как она налегает на ликер.
      - Вы уверены? - спросила Делла.
      - А ты взгляни сама, - усмехнулся Мейсон.
      Делла рассмеялась.
      - Что нам сейчас необходимо, - задумчиво продолжал Мейсон, - так это подсадная утка. Найди где-нибудь здесь телефон, позвони Полу Дрейку и передай следующее: мне нужна женщина-детектив - блондинка, лет двадцати семи, высокая, с хорошей фигурой. С ней должен быть мальчик лет семи, хорошо одетый, с темными волосами и хорошими манерами.
      - Что вы опять придумали?
      Мейсон улыбнулся:
      - Хочу, чтобы ищейки Селкирка немного поработали мозгами.
      - И что должна делать эта женщина? - спросила Делла.
      - Она и мальчик должны приехать в тот самый отель, где Горас Селкирк заказал два смежных номера для Грэйс Хэллум и Роберта. Дрейк должен незаметно провести их в отель и открыть им дверь номера. Скажи Полу женщина нигде, слышишь, нигде не должна подписываться как Грэйс Хэллум. Она просто должна за все платить немедленно и наличными.
      - Но неужели вы думаете, что служащие гостиницы не заметят подмены? А если заметят?
      - Надо подождать, когда выйдет ночной портье, - предложил Мейсон. Тогда наша дама с "Робертом" смогут спокойно войти в отель, попросить ключи от шестьсот девятнадцатого и шестьсот двадцать первого номеров и занять свои комнаты. Женщина должна держать ключи от номера в сумочке, не приближаться к регистрационной стойке и никогда никому не говорить, что ее зовут Грэйс Хэллум.
      - А вы не боитесь, что телефон прослушивается? - спросила Делла после некоторого раздумья.
      - Не думаю, - ответил Мейсон. - Нам надо использовать этот шанс, Делла. Беги к телефону и разыщи Пола.
      А я пока понаблюдаю за этой парочкой, интересно, что они будут делать.
      Минут через десять Делла вернулась. Мейсон ждал ее.
      - Они здорово заинтересовались тем, что ты пошла звонить, Делла, но побоялись слишком уж обнаружить свой интерес. Сейчас они, наверное, гадают, где это нас так долго носило. Кстати, что сказал Дрейк?
      - Ну, догадаться не трудно, - съязвила Делла. - Он согласился все сделать, но был страшно зол.
      - А что это он так разозлился? - невинно поинтересовался Мейсон.
      - Он сказал, что вы постоянно толкаете его на нарушение закона.
      - Какого закона? .
      - И вы еще спрашиваете! - Делла даже всплеснула от возмущения руками. - Вы поселяете одну женщину в номер, снятый на имя другой женщины...
      - О чем ты, Делла? - с наигранным удивлением спросил Мейсон. - Она вовсе не поселится в номере другой женщины. Грэйс Хэллум выехала из отеля.
      - Но она ведь не заплатила по счету.
      - Счет был оплачен заранее Горасом Селкирком... Но если получилось, что Грэйс Хэллум покинула отель, не заплатив за номер, то это только ее проблема. А вот женщину, которую пришлет Дрейк, нельзя будет обвинить в обмане администрации.
      - Но ведь она же будет занимать этот номер в гостинице?
      - Совершенно верно, - подтвердил Мейсон. - Но она будет и платить за услуги. Ведь гостиничные услуги в том и состоят, чтобы сдавать номера постояльцам.
      - Но она не зарегистрировалась?
      - А что, есть такой закон, по которому все должны регистрироваться?
      - Я думаю, есть.
      - Но ведь Грэйс Хэллум тоже не регистрировалась. Она просто подошла к регистрационной стойке и взяла ключи от номера. Это может означать только одно: кто-то снял этот номер и дал указание портье выдать ключи женщине с ребенком, когда те придут в гостиницу.
      - Ладно, - сказала Делла. - Но все равно это вряд ли особенно утешит Дрейка.
      - Да я на это и не рассчитываю, - сказал Мейсон. - Впрочем, если я нанимаю детективов, то оплачиваю их услуги. Они должны точно выполнять мои указания, а я гарантирую, что у них не будет неприятностей с властями, и все.
      А вот радовать их своими поручениями я не всегда могу.
      Глава 14
      Судья Гомер Ф. Кент обвел взглядом заполненный публикой зал и объявил:
      - Пора подводить итоги предварительного слушания дела - "Суд присяжных против Норды Эллисон".
      - Обвинение готово, - заявил Мэнли Маршалл, помощник окружного прокурора.
      - Защита готова, - отозвался Мейсон.
      - Очень хорошо. Приступим к делу, - сказал судья Кент.
      Маршалл держался с самоуверенностью человека, для которого нет тайн как в самом этом деле, так и в законодательстве вообще, и он не намерен оставлять своему противнику ни малейшей лазейки. Следуя заранее разработанному плану, он вызвал на свидетельское место служителя загородного клуба "Сан-Себастьян".
      Тот заявил, что утром, часов в одиннадцать, заметил на стоянке клуба одинокую машину. Это не показалось ему подозрительным, так как многие игроки в гольф приезжают в клуб пораньше, чтобы сыграть лишнюю партию. Чуть позже, около половины двенадцатого, к нему подошел кто-то из игроков и предупредил, что в одной из машин на стоянке кто-то сидит, похоже, этот человек сильно пьян и заснул в машине.
      Служитель пошел посмотреть, в чем дело, и увидел, что человек сидит, навалившись грудью на руль. Он решил пока ничего не предпринимать и выжидал около часа. Затем вернулся, а когда подошел поближе, заметил кровь на полу машины и побежал звонить в полицию.
      - Перекрестный допрос. - Маршалл выжидательно взглянул на Мейсона.
      Мейсон встал.
      - Вы заглядывали в машину, свидетель? - спросил он.
      - Да, заглядывал.
      - Вы открывали дверцу машины?
      - Нет, дверцу я не открывал. Я просто заглянул в машину через боковое стекло.
      - Вы заглянули через боковое стекло машины?
      - Да.
      - Тогда, значит, боковое стекло машины было поднято?
      - Думаю, что так.
      - У меня все, - сказал Мейсон.
      Маршалл вызвал для дачи показаний коронера, рассказавшего, что он увидел на месте происшествия; фотографа, предъявившего сделанные там же снимки; патологоанатома, засвидетельствовавшего, что смерть наступила от пули Двадцать второго калибра. Пуля попала в левую часть грудной клетки как раз на уровне плеча. Она пробила грудную клетку и осталась в теле. Выходного отверстия на теле обнаружено не было. Судебный медик предъявил пулю и передал Александру Редфилду, эксперту по баллистике. По мнению врача, смерть не обязательно должна была наступить мгновенно. Какое-то время человек мог быть в сознании, а потом началось сильное кровотечение. Этот период, по его мнению, трудно определить. После выстрела до наступления смерти могло пройти десять-пятнадцать минут, а может быть, одна-две минуты.
      - Перекрестный допрос. - Маршалл с вызовом посмотрел на Перри Мейсона.
      - Если вы говорите, что невозможно точно определить время, прошедшее с момента попадания пули до момента наступления смерти, - спросил Мейсон, то возможно ли, по вашему мнению, что пострадавший получил смертельную рану в каком-то другом месте, а затем сел за руль и самостоятельно вел машину до того места, где позже был обнаружен его труп? .
      - Это возможно, но маловероятно.
      - Допускаете ли вы, что время, прошедшее с момента получения пострадавшим смертельной раны до его смерти, не может превышать десяти минут?
      - Оно может быть около десяти минут.
      - Может, оно было больше десяти минут?
      - Я не думаю.
      - Может оно составлять одиннадцать минут?
      - Да, конечно. Когда я говорю о десяти минутах, это не значит, что я имею в виду время с точностью до секунды.
      - Но вы, безусловно, представляете себе, сколько это - десять минут? спросил Мейсон.
      - Да, конечно.
      - Теперь тем не менее вы говорите, что он мог жить одиннадцать минут.
      - Может быть.
      - Двенадцать?
      - Возможно.
      - Тринадцать минут?
      - Да.
      - Четырнадцать?
      - Я не могу определить время наступления смерти с такой точностью, как вы от меня требуете, мистер Мейсон.
      - Может быть, он жил еще пятнадцать минут?
      - Не могу вам сказать, может быть, и так.
      - Двадцать минут?
      - Очень сомневаюсь, что он мог протянуть двадцать минут.
      - Но в принципе возможно?
      - В принципе - да.
      - В таком состоянии мог пострадавший вести машину, как вы полагаете?
      - Ну, может быть, какое-то время. Дело в том, что из-за сильного кровотечения он наверняка быстро терял силы.
      - Спасибо, - сказал Мейсон. - У меня все.
      Доктор покинул свидетельское место, и Маршалл вызвал для дачи показаний сержанта Голкомба.
      Сержант Голкомб засвидетельствовал, что, как полицейский офицер отдела по расследованию убийств, он был вызван в загородный клуб "Сан-Себастьян", где осмотрел тело убитого и машину.
      - Вы осмотрели территорию, прилегающую к месту происшествия? - спросил Маршалл.
      - Да, конечно.
      - Вам удалось найти что-нибудь, имеющее, по вашему мнению, отношение к данному происшествию?
      - Да, удалось.
      - Пожалуйста, расскажите суду, что вам удалось обнаружить.
      Сержант Голкомб бросил торжествующий взгляд на Перри Мейсона:
      - В зарослях кустарника примерно в ста ярдах от того места, где была припаркована машина пострадавшего, и всего в нескольких ярдах от служебной дорожки, которая проходит ниже вокруг холма, я нашел спрятанную пишущую машинку.
      - Пишущую машинку какого типа? - спросил Маршалл.
      - Портативную пишущую машинку очень хорошего качества. Я бы сказал, что она очень небольшая, весит, должно быть, совсем немного, не больше двадцати пяти килограммов.
      - Что вы еще можете сказать об этой пишущей машинке, сержант?
      - На этой машинке печатали имя и фамилию обвиняемой и ее адрес в Сан-Франциско.
      - Удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще при осмотре машинки?
      - Да, удалось.
      - Что именно?
      - Я обнаружил отпечаток измазанного в чернилах пальца на чехле, в котором находилась машинка.
      - Это был кожаный чехол?
      - Да, совершенно верно.
      - Можно ли считать этот отпечаток случайным или чехлом пользовались постоянно, каждый раз закрывая машинку после работы?
      - Возможно, что и нет.
      - Это были черные чернила?
      - Да.
      - Как вы определили, что это чернила?
      - Очень просто. Это были обычные чернила, которые используются для пропитки печатной ленты. Возможно, палец был испачкан при перемотке ленты.
      - Эти чернила достаточно густые, чтобы получился хороший отпечаток?
      - Отпечаток очень четкий, сэр.
      - Вам удалось идентифицировать этот отпечаток?
      - Да, сэр, совершенно определенно.
      - И кому же принадлежит этот отпечаток?
      - Отпечаток принадлежит обвиняемой, это отпечаток ее среднего пальца.
      - Итак, сержант Голкомб, можно ли сделать вывод, что человек, работавший на пишущей машинке и закрывавший ее чехлом, - это одно и то же лицо?
      - Да, сэр.
      - Таким образом, если я вас правильно понял, после работы машинку закрывали чехлом, на котором вы обнаружили отпечаток пальца, идентичный тем, что лежат передо мной на столе?
      - Совершенно верно.
      - Во время осмотра места происшествия удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще, сержант Голкомб?
      - Да, сэр.
      - Что же именно?
      - Я обнаружил стреляную гильзу.
      - Какую именно гильзу?
      - От патрона двадцать второго калибра.
      - Она у вас с собой?
      - Да, сэр.
      Сержант Голкомб вынул из кармана конверт и достал из него небольшую стеклянную бутылочку, в которой позвякивала гильза.
      - Вы нашли ее неподалеку от места происшествия?
      - Она валялась на расстоянии около двадцати футов, точнее, двадцати футов и двух дюймов от руля машины, в которой был обнаружен труп Мервина Селкирка.
      - Как выглядело место происшествия?
      - Ну, оно было довольно заросшим, трава и все такое.
      В таких местах всегда делают кустарниковую ограду вокруг автомобильных стоянок. Гильза валялась в траве. На южной стороне стоянки, там, где склон холма, - естественные заросли кустарника.
      - У меня все, - сказал Маршалл. - Вы можете приступить к допросу, мистер Мейсон.
      На лице Мейсона появилась приветливая улыбка:
      - Как вы думаете, сержант, как долго эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее подняли?
      - Если это гильза от роковой пули, то она никак не могла пролежать там больше двадцати часов.
      - Если это гильза от роковой пули?
      - Да.
      То есть вы полагаете, что в ней была именно та пуля?
      - Думаю, что да.
      - Думаете или знаете?
      - У нас есть основания предполагать.
      - Так вы знаете?
      - Нет.
      - Можете ли вы с абсолютной точностью сказать, сколько времени эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее нашли?
      - Ну конечно же нет. Меня ведь там не было, когда был сделан выстрел. Я думаю...
      - Могла она пролежать там два дня, как вы считаете, сержант?
      - Думаю, что да.
      - Десять дней?
      - Возможно.
      - Как выглядело то место, где вы нашли пишущую машинку?
      - Это склон холма, густо засаженный кустарником.
      - Где была спрятана пишущая машинка: там, где кусты росли особенно густо или не очень?
      - Я нашел ее в самой гуще.
      - Она стояла, или лежала на боку, или, скажем, выглядела так, будто ее зашвырнули с размаху?
      - Она находилась в нормальном положении.
      - Как будто ее аккуратно поставили?
      - Ну, я не могу так сказать. Она просто стояла в нормальном положении.
      - И отпечаток пальца обвиняемой был виден совершенно отчетливо, его не размазали?
      - Нет, это был очень четкий отпечаток пальца.
      - Обнаружили ли вы еще какие-нибудь отпечатки на пишущей машинке?
      - Вообще-то я не осматривал машинку. Все отпечатки снимал эксперт.
      - В вашем присутствии?
      - Да, в моем присутствии и в присутствии лейтенанта Трэгга.
      - Тоже из отдела по расследованию убийства?
      - Да, конечно.
      - На машинке были еще отпечатки пальцев обвиняемой?
      - Насколько я знаю, нет.
      - Как вы считаете, могла ли женщина такого телосложения, как обвиняемая, отнести подобного типа машинку на известное вам расстояние и забросить в кусты, не оставив на ней отпечатков пальцев?
      - Конечно. Если на ней были перчатки.
      - Скажите, были ли в кустарнике места, где ветки были смяты или поломаны, как будто через него пробирался человек, несущий какой-то тяжелый предмет?
      - Да, в нескольких местах кустарник был смят.
      - Вам удалось обнаружить какие-нибудь следы?
      - Нет, сэр.
      - Скажите, сержант, вы ведь являетесь специалистом по расследованию особо тяжких преступлений?
      - Надеюсь, что да.
      - Скажите, когда человеку приходится нести какой-то громоздкий, неудобный предмет, не предназначенный для переноски, например пишущую машинку, он, вероятно, сталкивается с определенными трудностями?
      - Думаю, что вы правы.
      - Как вы считаете, машинку отнесли туда ночью?
      - Не берусь сказать.
      - Но это возможно?
      - Конечно.
      - Представьте, сержант, что человек пробирается в темноте по участку, заросшему кустарником, может ли он споткнуться?
      - Конечно, если машинку действительно переносили в темноте, но мы же не знаем точно, когда это было.
      - Но мы можем это предполагать?
      - Я бы не стал этого утверждать.
      - Простите, должно быть, я не совсем правильно вас понял.
      - Я имел в виду, что у нас все основания полагать, что машинку принесли и сунули в кусты ночью, но мы не знаем, насколько было темно.
      - Что заставляет вас сомневаться?
      - У этого человека мог быть фонарик.
      - Понятно, - среагировал Мейсон. - Получается, в одной руке он держал двадцатипятикилограммовую пишущую машинку, а в другой - фонарик?
      - Я этого не говорил.
      - В таком случае, как же он держал фонарик - в зубах?
      - В общем-то она действительно могла держать его в зубах, - не отступил сержант Голкомб.
      - Как я понял, - подчеркнуто выразительно сказал Мейсон, - вы уже сделали вывод, что именно подозреваемая принесла пишущую машинку на то место, где она была позднее обнаружена.
      - Да, сэр.
      - По-вашему, она сделала это для того, чтобы спрятать машинку?
      - Естественно.
      - То есть, если я вас правильно понял, она несла в руках двадцатипятикилограммовую пишущую машинку, а в зубах - карманный фонарик?
      - Да, примерно так я и считаю.
      - На чехле были чернила?
      - Да.
      - И по краям?
      - Кое-где были.
      - Скажите, сержант, возможно ли перенести пишущую машинку и не коснуться верхней частью рук краев чехла?
      - Наверное, нет.
      - В таком случае на рукавах моей подзащитной остались бы следы чернил, если, конечно, считать, что это именно она несла машинку.
      - Может быть, на ней была одежда с короткими рукавами.
      - Это ночью-то?
      - Да.
      - А как вы думаете, возможно ли ночью тащить эту машинку через кусты и ни разу не споткнуться, не упасть?
      - Я не знаю.
      - Вы не пробовали проверить это?
      - Нет.
      - Это вы нашли машинку?
      - Да, именно я. - Гордость просто распирала сержанта Голкомба.
      - Вы один нашли ее или с вами был кто-то еще?
      - Да, я был не один.
      - Кто же был с вами?
      - Два человека из технического отдела и лейтенант Трэгг.
      - Вы, наверное, позвали их и предложили посмотреть свою находку?
      - Совершенно верно.
      - И они подошли к тому месту в зарослях, где вы стояли и ждали?
      - Да.
      - И никто из них при этом не споткнулся?
      - Лейтенант Трэгг зацепился ногой за корень и упал.
      - И больше никто?
      - Дактилоскопист из технического отдела едва не упал.
      - Эти люди несли что-нибудь в руках?
      - Нет, ничего.
      - И вы там были днем?
      - Да, сэр.
      - Теперь скажите мне, сержант, если обвиняемая хотела спрятать пишущую машинку, почему она сделала это в непосредственной близости от места происшествия?
      - Вот и спросите ее об этом, - ответил Голкомб. - Она же ваша клиентка.
      - Достаточно, - вмешался судья Кент. - Что это за пререкания между адвокатом и свидетелем? Отвечайте на вопросы.
      - Если позволит высокий суд, - сказал Маршалл. - Я нахожу, что вопрос поставлен неправильно, да и сам вопрос - спорный.
      - Согласен, - заявил судья Кент. - Думаю, что и защите это понятно. Итак, протест принят.
      - Хорошо, - продолжал Мейсон, - можно сделать вывод, что некто - моя подзащитная или кто-то другой - убил Мервина Селкирка рядом с тем местом, где стояла его машина. Естественно предположить, что убийца должен стремиться как можно скорее исчезнуть с места преступления, вероятнее всего, уехать на машине. Вы, сержант, осматривали окрестности, а если осматривали, могли ли обнаружить следы шин другой машины?
      - Конечно, - уверенно заявил сержант. - Мы бы их не пропустили.
      - Ну и как, нашли вы какие-нибудь следы?
      - Нет, мы не нашли ничего похожего на следы уехавшей машины.
      - Правильно ли я вас понял: если бы там были следы шин, вы наверняка обнаружили бы их?
      - Совершенно верно, - ответил сержант.
      - Тогда как же вы не заметили того очевидного факта, что если предполагаемому убийце необходимо было спрятать пишущую машинку, то скорее уж он увез бы ее с собой в машине, а не забросил в кусты в сотне ярдов от мертвого тела, где ее наверняка обнаружат?!
      - Протестую. Это тоже спорный вопрос, - выпалил Маршалл и посмотрел на судью.
      Судья Кент едва заметно улыбнулся.
      - Я, ваша честь, задал свидетелю этот вопрос только потому, что он утверждал, будто полиция никогда ничего не упускает из виду, - невинным тоном произнес Мейсон.
      - Свидетель не должен делать скоропалительных заявлений, - сказал судья, пытаясь спрятать улыбку. - И поскольку была сделана попытка отвести протест обвинения под предлогом, что свидетель делает чересчур поспешные выводы, суд вынужден отвести последний вопрос защиты как спорный. - Судья Кент бросил взгляд на Перри Мейсона, слегка кивнул ему и добавил: Надеюсь, точку зрения суда учтут обе стороны.
      - Благодарю, ваша честь, - сказал Мейсон. - Я закончил.
      Следующим для дачи показаний Маршалл вызвал лейтенанта Трэгга.
      - Лейтенант Трэгг, вы осматривали комнату, в которой обвиняемая находилась семнадцатого и восемнадцатого числа, то есть провела ночь с пятницы на субботу и утро субботы?
      - Да, сэр.
      - Удалось ли вам что-нибудь обнаружить?
      - На кровати под подушкой я нашел автоматический пистолет "кольт" двадцать второго калибра, известный как "кольт-вудсмен", регистрационный номер 21323...
      - Оружие у вас с собой? - спросил Маршалл.
      - Да, сэр.
      - Будьте любезны, покажите его.
      Лейтенант Трэгг открыл дипломат, который он до этого держал в руках, и вытащил пистолет.
      - На пистолете были обнаружены отпечатки пальцев? - поинтересовался Маршалл.
      - Ни одного, который можно было бы использовать: вернее, ни одного ясного отпечатка.
      - Не означает ли этот факт, что отпечатки с него намеренно стерты?
      - Нет, сэр.
      - Почему вы так считаете?
      - Потому что на оружии этого типа вообще трудно обнаружить отпечатки пальцев. Поверхность как будто покрыта маслом, и если удается идентифицировать отпечатки, то это, скорее, исключение из общего правила. Тем не менее на одном месте отпечатки иногда могут остаться, на запорной скобе обоймы. Скоба располагается обычно между большим и указательным пальцами, и подушечка большого пальца как раз попадает на ее выступ. Обычно эта скоба не так замаслена, как остальные части пистолета, и поэтому там иногда можно найти хороший отпечаток.
      - На этот раз вам удалось найти в этом месте отпечатки пальцев?
      - Нет, ни одного, пригодного для идентификации.
      - Скажите мне, пожалуйста, как можно точнее, где был обнаружен этот пистолет?
      - Я нашел его под подушкой на кровати в первой же комнате дома, принадлежащего Бартону и Лоррейн Дженнингс.
      - Вам известно, что именно в этой комнате провела ночь обвиняемая?
      - Мне об этом сказали. Сам я знаю только, что эта комната расположена в передней части дома, а также, что обвиняемая заходила на какое-то время в эту комнату.
      - Как вы это узнали?
      - Мы нашли множество отпечатков ее пальцев в этой самой комнате: на дверях, на зеркале, на поверхности стола и бог знает где еще.
      - Вы сфотографировали пистолет точно в таком положении, в каком он лежал, когда вы откинули подушку?
      - Да, конечно.
      - Вы не захватили с собой фотографии?
      - Да, сэр.
      - Разрешите взглянуть.
      Из того же дипломата Трэгг достал фотографию. Маршалл подошел к нему, забрал фотографию и, бросив на нее беглый взгляд, передал Перри Мейсону.
      На фотографии были видны изголовье кровати, смятая простыня, две подушки и автоматический пистолет на фоне простыни.
      - Возражений нет, - сказал Мейсон. - Можно приобщить к делу.
      - Перекрестный допрос свидетеля, - объявил Маршалл.
      - Я так понял, лейтенант Трэгг, - начал Мейсон, - что подушки, которые мы видим на фото, были откинуты перед тем, как был сделан снимок?
      - Совершенно верно.
      - Но пистолет оставался в том положении, в каком вы его обнаружили?
      - Да, сэр.
      - То есть, убирая в сторону подушки, вы не трогали пистолет?
      - Нет, сэр.
      - То есть, если я вас правильно понял, убирая подушки, вы знали, что найдете там оружие?
      - Мы предполагали, что там может оказаться пистолет.
      - Когда вы обнаружили пистолет, он был заряжен? - спросил Мейсон.
      - Пистолет был разряжен.
      - Почему вы решили, что он был разряжен?
      - Это было видно.
      - В патроннике не было патронов?
      - Нет.
      - И в обойме тоже?
      - То же самое.
      - А в той комнате, где моя подзащитная оставила отпечатки пальцев, вы нашли патроны?
      - Да, мы нашли наполовину пустую коробку патронов Двадцать второго калибра.
      - На ней обнаружены отпечатки пальцев?
      - Ни одного, пригодного для идентификации.
      - У меня все, - сказал Мейсон, возвращаясь на свое место.
      - С позволения суда, - поднялся со своего места Маршалл, - лейтенант Трэгг мог, конечно, подтвердить тот факт обнаружения стреляной гильзы от патрона двадцать второго калибра и пишущей машинки, но я не спрашивал его об этом, поскольку сержант Голкомб уже дал показания по этому вопросу, и я не вижу никакой необходимости снова к нему возвращаться. Мне остается только добавить, что если у защиты есть желание спросить об этом лейтенанта Трэгга, то обвинение возражать не будет.
      - У меня только один вопрос к свидетелю, - сказал Мейсон и повернулся к лейтенанту Трэггу: - Как вы думаете, свидетель, возможно ли перенести пишущую машинку на то место, где ее нашли, и не испачкать при этом одежду?
      - По-моему, возможно, - подумав, ответил Трэгг.
      - Но чтобы избежать пятен, потребовалось бы принять какие-то меры предосторожности?
      - Да, вероятно.
      - Скажите, свидетель, кто переносил пишущую машинку с того места, где она была спрятана, к машине, доставившей ее в полицейский участок?
      - Я сам.
      - Вы не испачкали одежду?
      - К несчастью, да.
      - Вы слышали показания сержанта Голкомба? Он сказал, что вы запутались в кустах и упали.
      - Да, сэр.
      - Вы действительно упали?
      - Да, упал.
      - Вы упали, когда уже выходили из кустов с пишущей машинкой в руках?
      - Нет, когда я нес машинку, я шел очень осторожно.
      - Это было днем?
      - Да, днем.
      - Лейтенант Трэгг, мне бы хотелось знать ваше мнение как профессионала: существовала ли хоть малейшая вероятность, что в том месте, где была спрятана машинка, ее не обнаружат?
      Маршалл сделал движение вскочить и уже открыл было рот, но внезапно передумал: Трэгг вполне мог постоять за себя.
      - Место, чтобы спрятать машинку, было выбрано крайне неудачно: она была бы непременно обнаружена, поскольку речь идет о расследовании убийства.
      - Другими словами, ваше мнение не совпадает с мнением сержанта Голкомба, который расценивает обнаружение пишущей машинки как выдающееся, можно сказать, эпохальное достижение в области криминалистики.
      По залу пронесся смешок. Красный от возмущения, Маршалл мгновенно вскочил на ноги, заявляя протест.
      - Протест принят, - сказал судья Кент, и опять его глаза насмешливо блеснули.
      - Больше вопросов нет, - сказал Мейсон.
      - Обвинение предлагает, чтобы этот автоматический пистолет системы "Кольт" двадцать второго калибра, регистрационный номер 21323, был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, - сказал Маршалл.
      - Возражений нет, - отозвался Мейсон.
      - Вызываю Александра Редфилда, - объявил Маршалл.
      Редфилд, эксперт по баллистике и огнестрельному оружию, был приведен к присяге и заявил, что выступает не только как свидетель, но и как эксперт.
      По милости Мейсона Редфилд уже неоднократно попадал в затруднительное положение во время судебных заседаний, поэтому старался следить за каждым своим словом.
      - Посмотрите на этот автоматический пистолет системы "Кольт" двадцать второго калибра, известный как "кольт-вудсмен", регистрационный номер 21323, приобщенный к делу в качестве вещественного доказательства, обратился к нему Маршалл, - и ответьте суду, осматривали ли вы его и подвергался ли он баллистической экспертизе?
      - Да.
      - Предъявляю вам пулю двадцать второго калибра, также приобщенную к делу в качестве улики. Как следует из показаний предыдущих свидетелей, именно эта пуля, была извлечена из тела Мервина Селкирка. Скажите, вы исследовали эту пулю?
      - Да, сэр.
      - Эта пуля была выпущена из предъявленного вам пистолета?
      - Не знаю.
      - Не знаете?
      - Совершенно верно, сэр, не знаю. Могу сказать, что эта пуля выпущена из пистолета системы "Кольт", но что выпущена именно из этого пистолета, утверждать не берусь.
      - Почему же? Ведь обычно можно точно доказать, что пуля выпущена из какого-то конкретного оружия?
      - Совершенно верно, обычно так и бывает.
      - И как это делается?
      - У каждого оружия есть свои характерные отличия, как у человека отпечатки пальцев, - объяснил Редфилд. - Это глубина, форма, количество порезов в стволе, направление их загиба, угол поворота, который влияет на вращение пули. Сравнивая эти характеристики, мы обычно с высокой степенью точности можем определить, из какого оружия выпущена пуля.
      Кроме этих так называемых общих характеристик, есть еще характеристики индивидуальные. К ним относятся небольшие бороздки, хорошо заметные под микроскопом.
      Они появляются на пуле после выстрела из определенного оружия, так как внутренняя поверхность каждого ствола тоже имеет чисто индивидуальные шероховатости.
      Сравнивая повреждения на пуле, найденной на месте преступления, с повреждениями на пуле, выпущенной из того же оружия во время баллистической экспертизы, обычно и бывает возможно доказать, выпущена ли она из этого оружия или из другого.
      - Но в данном случае вы не можете прийти к определенному выводу?
      - Именно так.
      - Почему?
      - Потому что ствол пистолета с регистрационным номером 21323 был искусственно изменен.
      - Что вы имеете в виду?
      - Не знаю, как это лучше объяснить. Другими словами, кто-то воспользовался небольшим инструментом, скорее всего маленьким круглым напильником, и прошелся им по внутренней поверхности ствола, так что изменились все его характеристики, я имею в виду индивидуальные характеристики.
      - Так вот что вы предполагаете!
      - Да, по-моему, все произошло именно так.
      - И когда, вы думаете, это было сделано?
      - После того, как из этого пистолета была выпущена последняя пуля.
      - Почему вы так думаете?
      - Потому что внутри ствола оставалась металлическая пыль и кусочки стружки, а также были видны следы от напильника, которые бы неминуемо исчезли, если бы из пистолета после этого стреляли.
      - Теперь я прошу вас обратить внимание на стреляную гильзу, найденную недалеко от машины с телом Мервина Селкирка и также приобщенную к делу. Я прошу вас сказать, действительно ли эта гильза от патрона, выпущенного из предъявленного вам пистолета?
      - Да. Эта гильза от патрона, выпущенного именно из этого пистолета.
      - Как вы смогли это определить?
      - Путем исследования под микроскопом накола от ударника на капсуле гильзы, а также следов, остающихся на гильзе при откатке затвора.
      - Переходим к перекрестному допросу. - Маршалл бросил взгляд на Мейсона.
      - Вы проверили, на чье имя зарегистрирован пистолет номер 21323? спросил адвокат.
      - Да, сэр, конечно.
      - И кто же является владельцем оружия?
      - Мистер Бартон Дженнингс.
      - Вы нашли пистолет в доме?
      - Да, сэр.
      - Так, теперь давайте проверим, правильно ли я понял ваши показания, продолжал Мейсон. - Если предположить, что моя клиентка убила Мервина Селкирка, она должна была приехать в дом, принадлежавший Бартону Дженнингсу, изыскать какую-то возможность овладеть оружием, принадлежащим также Бартону Дженнингсу, затем незаметно покинуть дом и добраться до загородного клуба "Сан- Себастьян". Далее она должна была выстрелить из пистолета один-единственный раз, и именно этот выстрел оказался роковым для Мервина Селкирка. Потом она приносит и забрасывает в кустарник двадцатипятикилограммовую пишущую машинку, причем проделывает это ночью, в темноте, не споткнувшись о корни, не порвав одежду и не испачкавшись в чернилах. После этого, опять-таки никем не замеченная, она возвращается в дом Дженнингсов, берет тонкий круглый напильник и скребет им внутри дула пистолета, чтобы не дать возможности идентифицировать пулю, а после этого беспечно кладет пистолет под подушку той самой кровати, где сама же и спит и где он будет без труда найден полицией. Теперь, пожалуйста, ответьте мне, совпадают ли перечисленные мною факты с вашими показаниями?
      - Протестую, ваша честь, - вскочил Маршалл. - Вопрос сформулирован неправильно. Защитник по-своему интерпретирует показания свидетеля.
      - Протест отклоняется, - поколебавшись немного, заявил судья Кент. Вопрос считается правомерным. Защита спрашивает свидетеля, имели ли место определенные события, не вступают ли его показания в некоторое противоречие с имеющимися в распоряжении суда вещественными доказательствами или известными суду фактами.
      Вопрос был задан свидетелю, чтобы прояснить или дополнить его показания как эксперта. Поэтому я считаю этот вопрос существенным и подчеркиваю еще раз: мистер Редфилд является не только свидетелем, но и экспертом по баллистике.
      - У меня нет оснований судить о последовательности событий, которые имели место в ту ночь, когда было совершено преступление, - неохотно заговорил Редфилд. - И кто обработал изнутри ствол пистолета, я тоже не могу сказать. Но, кстати, мне представляется вполне возможным, что обвиняемая оставила пистолет под подушкой в своей комнате, а потом уже кто-то круглым напильником обработал дуло пистолета.
      - Замечательно, - улыбнулся Мейсон. - Теперь, мистер Редфилд, мы как раз подошли к тому моменту, о котором я хотел бы поговорить подробнее. Вы сказали, что у вас нет никаких предположений относительного того, кто мог обработать изнутри дуло пистолета?
      - Совершенно верно.
      - Вы допускаете, что это мог сделать и кто-то другой, не обязательно моя подзащитная?
      - Да, конечно.
      - Вы признаете, что для обработки дула изнутри нужен специальный длинный, тонкий, круглый напильник, так называемый "крысиный хвост"?
      - Да, сэр.
      - Вы не можете нам сказать, был ли подобный предмет найден в вещах моей подзащитной?
      - Нет, сэр.
      - Это ведь не тот предмет, который женщины обычно носят в сумочке?
      - Протестую, так как вопрос является спорным и требует от свидетеля самостоятельного вывода, - заявил Маршалл. - Свидетель является экспертом по огнестрельному оружию, а не по дамским сумочкам.
      - Протест принят, - объявил судья Кент.
      - Свидетель, вы полагаете вполне возможным, что кто-то другой, Бартон Дженнингс например, вытащил незаметно пистолет из-под подушки моей подзащитной, обточил тонким напильником ствол изнутри и затем также незаметно сунул его обратно под подушку, не так ли?
      - Ну, можно сказать и так.
      - А не считаете ли вы возможным такой вариант, - спросил Мейсон, - что ствол пистолета обработали изнутри напильником, а затем пистолет незаметно положили под подушку кровати, на которой провела ночь моя подзащитная. И именно тогда пистолет в первый раз оказался в том месте, где его позже нашла полиция?
      - Конечно, такой вариант тоже возможен, - признал Редфилд.
      - Оружие такого типа, если его положить на простыню, должно обязательно оставить на ней след, не так ли?
      - Ну, возможно, и так.
      - Тогда посмотрите внимательно на фотографию, приобщенную к делу. На ней виден пистолет, лежащий на том месте, где его нашли. Скажите, можете ли вы по этой фотографии показать место на простыне, где первоначально лежал пистолет? Ведь вы, наверное, согласитесь со мной, что практически невозможно забрать лежащий под подушкой пистолет, обработать напильником дуло, а затем снова положить его под подушку точно на то же место, где он лежал раньше?
      - Да, наверное, на первый взгляд это маловероятно... впрочем, смотря что вы имеете в виду под "тем же самым местом"?
      - Я имею в виду то же самое место, на которое пистолет был положен первоначально.
      - Ну, если, конечно, учитывать тысячную долю дюйма, тогда положить пистолет на то же самое место невозможно, но ведь могли же его очень осторожно положить так, чтобы он лег практически точно так же?
      Мейсон остановился перед свидетелем:
      -Я передам вам сейчас стреляную гильзу. Я прошу вас сравнить ее с той гильзой, которую раньше приобщили к делу в качестве улики. Тщательно сопоставьте все индивидуальные особенности и отметины, оставшиеся на них после выстрела, и скажите нам, возможно ли, что обе гильзы остались после выстрелов из этого автоматического пистолета?
      Редфилд взял переданную ему адвокатом гильзу и, вытащив из кармана лупу, несколько минут внимательно рассматривал ее.
      - Сейчас я вряд ли отвечу на ваш вопрос со всей определенностью, мистер Мейсон. Пока я могу только сказать, что на первый взгляд эта гильза действительно осталась после выстрела из данного пистолета, но для полной уверенности я должен провести тщательную экспертизу.
      - И сколько времени это займет?
      - Около двух часов.
      - Я прошу вас сделать это, - сказал Мейсон. - Я бы хотел также, чтобы вы как-то пометили эту гильзу, чтобы потом ее можно было без труда отличить от другой.
      - Одну минуту, - перебил его Маршалл. - Я еще не знаю, чего добивается защита, но, по-моему, начинается обычное затягивание и запутывание дела. Для предварительного слушания совершенно не важно, откуда взялась эта гильза. Это ни в какой степени не касается существа дела. Я прошу отклонить этот вопрос как неправомерный, несущественный и не относящийся к делу.
      Кстати, достаточно хорошо известно, что при рассмотрении подобных дел защита имеет обыкновение во время перекрестного допроса эксперта устраивать всякие фокусы с пулями, неожиданно предъявлять суду другое оружие и запутывать всех и вся.
      - Вы хотите сказать, что я пытаюсь подменить вещественные доказательства? - возмутился Мейсон.
      - Я хочу сказать, что вы пытаетесь проделать какой-то фокус.
      - Достаточно, - оборвал их судья Кент. - Мы не можем допустить пререкания сторон. Все спорные вопросы будет решать суд. Протест отклоняется. Суд поддерживает позицию мистера Мейсона и считает, что при рассмотрении дел, где на карту ставится жизнь и свобода граждан, представитель защиты должен иметь самые широкие полномочия. Если адвокат обладает достаточной смелостью и изобретательностью, чтобы избрать нетрадиционную линию защиты, которая пусть и не привычна, но вполне законна, То суд может только приветствовать это. Хотел бы также отметить, что уже были случаи, когда мистера Перри Мейсона упрекали в непривычных методах ведения допросов во время судебного заседания. И каждый раз эти упреки звучали из уст прокурора. Суд считает, что главная цель перекрестного допроса - это проверка памяти, добросовестности и профессионального мастерства экспертов и свидетелей. Любой метод, каким бы необычным он ни был, преследующий те же цели, будет приветствоваться судом. Лучше использовать нетрадиционные, иногда даже шокирующие кого-то методы, чем допустить осуждение человека за преступление, которого он не совершал. Поскольку сейчас идет предварительное слушание и все спорные вопросы разрешает суд, хочу заявить, что суд заинтересован в скорейшем выяснении всех обстоятельств этого дела. Зачем, если рассуждать логически, кому-то нужно было взять пистолет, совершить убийство, затем положить пистолет в такое место, где он обязательно будет обнаружен и его безусловно свяжут с именем обвиняемой, но предварительно еще взять на себя труд обработать напильником дуло пистолета изнутри, чтобы невозможно было идентифицировать найденные гильзы.
      - Позвольте мне ответить на этот вопрос? - обратился Маршалл к судье Кенту.
      - Буду рад, если вы хотя бы попробуете это сделать, - ответил судья.
      - Ответить на это очень легко, - сказал Маршалл. - Обвиняемая, возможно, и не планировала убийство заранее.
      Она отправилась на встречу с Мервином Селкирком и на всякий случай взяла с собой пистолет. Что произошло между ними, мы можем только предполагать: об этом знает одна обвиняемая, и она нам расскажет, если захочет. Но случилось так, что она нажала на спуск, и этим выстрелом был смертельно ранен Мервин Селкирк. Потом она вернулась в комнату, которую занимала в доме супругов Дженнингс, и, поскольку она не знала, что после выстрела след остается не только на пуле, но и на ободе гильзы, то, по всей вероятности, сделала попытку обработать напильником внутреннюю поверхность дула, чтобы в будущем нельзя было доказать, что смертельный выстрел был сделан именно из этого пистолета.
      - А потом положила пистолет к себе под подушку? - спросил судья Кент.
      - Да, ваша честь, я предполагаю, что именно так она и поступила. Все указывает на это.
      Судья Кент с сомнением покачал головой.
      - Дело в том, - продолжал Маршалл, - что накануне пистолет был оставлен на столе в холле. При других обстоятельствах пистолет положили бы обратно - в ту же комнату, на то же место, где он обычно хранился. Но в ту ночь комнату занимала обвиняемая. Поэтому-то пистолет и остался лежать в холле, практически у всех на виду.
      Обвиняемая вышла из комнаты и на цыпочках осторожно спустилась по лестнице. Мы можем предположить, что Мервин Селкирк либо назначил ей свидание, либо нашел какой-то способ связаться с ней. Итак, она спустилась вниз, увидела лежащий пистолет и решила прихватить его с собой. И вот вам результат - убит человек.
      Когда она вернулась в дом, пистолет был у нее с собой.
      Она поднялась наверх, в свою комнату, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать. Испугавшись, что во время расследования и особенно баллистической экспертизы выяснится, что роковая пуля была выпущена именно из этого пистолета, она напильником обрабатывает дуло изнутри.
      - А затем беспечно кладет пистолет под подушку? - повторил судья Кент с изрядной долей скепсиса.
      - Да, ваша честь. Должно быть, она боялась, что оставила на пистолете отпечатки пальцев, и решила сказать, что просто взяла его со столика в прихожей и принесла в свою комнату. Она не могла предположить, что экспертиза обнаружит обработку ствола пистолета напильником и что сделано это было уже после рокового выстрела.
      Какое-то время судья Кент обдумывал его слова, затем сухо сказал:
      - Все сказанное вами говорит о том, что у вас имеются свидетельские показания, подтверждающие эту версию.
      - Совершенно верно, ваша честь.
      - Суд будет иметь это в виду. Но в настоящее время данная версия представляется суду маловероятной.
      - Суд должен еще учесть, что на пишущей машинке, найденной неподалёку от места преступления, был обнаружен четкий отпечаток пальца обвиняемой, нервно добавил Маршалл.
      - Суд учтет все имеющиеся в его распоряжении улики, - прервал его судья. - И у вас будет возможность высказать свою точку зрения при их обсуждении с представителем защиты. Пока же, как я понимаю, вы еще не закончили опрос свидетелей?
      - Да, ваша честь.
      - В таком случае продолжайте. Со своей стороны суд предлагает свидетелю Редфилду провести тщательную экспертизу гильзы, переданной ему мистером Мейсоном. Если я правильно понял, мистер Мейсон, у вас есть веские основания настаивать на этой экспертизе, видимо, от ее результатов зависит ваша версия преступления?
      - Да, ваша честь.
      - Свидетель Редфилд должен ознакомить суд с результатом экспертизы после перерыва, - заключил судья Кент.
      Маршалл встал:
      - Обвинение вызывает свидетельницу мисс Фрэнсис Делано.
      Фрэнсис Делано, молодая женщина в форме стюардессы, вышла вперед, произнесла слова присяги и прошла к месту для свидетелей. Судья Кент бросил на нее ободряющий взгляд.
      Маршалл начал допрос:
      - Чем вы занимаетесь, мисс Делано?
      - Я стюардесса в авиакомпании "Юнайтед эйрлайнз".
      - На каких рейсах?
      - Преимущественно из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско и обратно.
      - Вечером семнадцатого числа вы были заняты в рейсе Сан-Франциско Лос-Анджелес?
      - Да.
      - Вы можете назвать время вылета?
      - Самолет взлетел в восемь пятнадцать.
      - Теперь повернитесь лицом к обвиняемой и скажите, видели ли вы ее когда-нибудь?
      - Да, конечно. Она летела этим рейсом.
      - Ваша честь, нет необходимости спрашивать об этом, - поднялся Перри Мейсон. - Этот факт уже установлен. Нет необходимости вызывать свидетельницу, чтобы подтвердить то, что и так известно.
      - Я не собираюсь останавливаться на этом, - парировал Маршалл и повернулся к свидетельнице. - Теперь, мисс Делано, не объясните ли вы нам, что происходит с приобретенными билетами?
      - Билет представляет собой книжечку, каждый листок заполняется по одной форме. При заполнении билета благодаря копировке получается несколько копий, которые отрываются на каждом контрольном пункте по пути следования пассажира. Таким образом, при прибытии в конечный пункт на руках у пассажира остается корочка с последней копией билета.
      - Сейчас я покажу вам документ и попрошу объяснить нам, что это такое.
      - Могу я взглянуть на это? - спросил Мейсон.
      - Конечно, конечно. - Маршалл был сама любезность.
      Он подал Мейсону сложенный в несколько раз окровавленный кусочек плотной бумаги и после того, как Мейсон внимательно осмотрел его, передал бумагу свидетельнице.
      Девушке достаточно было одного взгляда.
      - Это та самая последняя копия авиабилета, которая остается у пассажира. То есть, я имею в виду, если у пассажира билет в один конец.
      - И на этом билете стоит имя Норды Эллисон?
      - Совершенно верно.
      - И что это значит?
      - Это значит, что билет был продан мисс Норде Эллисон.
      - Это ее почерк?
      - Скорее всего, это почерк служащего, выписавшего билет. На билете не обязательно должна стоять подпись пассажира, но эта последняя копия билета всегда выдается на руки пассажиру и служит контрольной квитанцией.
      - Перекрестный допрос, - объявил Маршалл.
      - Вопросов нет, - ответил Мейсон.
      - Обвинение вызывает свидетеля Гарри Нельсона.
      Пока Нельсон шел к месту для свидетелей, Мейсон повернулся к Норде Эллисон.
      - Этот билет весь в крови, - прошептал он. - Должно быть, его обнаружили на теле Мервина Селкирка. Вы действительно виделись с ним той ночью?
      - Даже и не собиралась.
      - Как же у него оказался ваш авиабилет?
      - Не имею ни малейшего представления, - прошептала она.
      - Куда вы положили билет?
      - Сунула в сумочку.
      Мейсон нахмурился.
      - Если вы обманываете меня или сами ошибаетесь, то ждите неприятностей, - пообещал он.
      Нельсон принес присягу и показал, что, как окружной коронер, он осматривал одежду, которая была на Мервине Селкирке, когда его доставили в морг. Он сказал, что копию авиабилета, которую опознала выступавшая перед ним свидетельница, он обнаружил в правом кармане пальто, надетом на Мервине Селкирке.
      - Перекрестный допрос, - объявил Маршалл.
      - У защиты вопросов нет, - ответил Мейсон.
      В этот момент к судье Кенту осторожно подошел секретарь и стал что-то шептать ему на ухо.
      Мейсон воспользовался случаем и снова повернулся к Норде Эллисон:
      - Той ночью сумочка всегда была при вас?
      - Не могу ручаться, но, по-моему, да.
      Мейсон стал еще более мрачным.
      - Этот билет здорово спутал нам все карты, - прошептал он. - Придется вам как можно более убедительно объяснить, каким образом он оказался у Селкирка. А ведь судья Кент до сих пор был на нашей стороне. Он уже почти созрел, чтобы прекратить дело за недостаточностью улик. Этот пистолет у вас под подушкой не произвел на него того впечатления, на которое рассчитывал обвинитель. Но билет усложнил дело.
      Судья Кент поднял голову:
      - Господа, я вынужден просить представителей обвинения и защиты пройти в мой кабинет. Возникли неожиданные обстоятельства, связанные с этим делом, требующие незамедлительного и конфиденциального обсуждения. Я могу заверить обе стороны, что только исключительный случай вынуждает меня обратиться к вам с этой необычной просьбой. Заседание суда откладывается до двух часов. Прошу вас, господа, пройти в мой кабинет.
      К Норде Эллисон подошел полицейский, чтобы отвести ее обратно в камеру.
      - Подумайте хорошенько об этом билете, - обратился к ней Мейсон. Что-то здесь не так, что-то не сходится...
      Подождите-ка! У вас была с собой дорожная сумка?
      - Да, конечно.
      - Вы сдавали ее в багаж?
      - Да.
      Мейсон заторопился:
      - В некоторых авиакомпаниях служащие прикрепляют багажную квитанцию к корешку авиабилета. Как было у вас?
      - Ну... наверное, мне кажется, что так.
      - А когда вы прилетели в Лос-Анджелес, вас встречали Лоррейн и Бартон Дженнингс?
      - Да.
      - И вы отдали багажную квитанцию Бартону Дженнингсу, чтобы он получил вашу дорожную сумку?
      - Нет, не Бартону, - возразила она. - По-моему, это была Лоррейн. Насколько я помню, Бартон пошел подогнать машину, а Лоррейн забрала у меня квитанцию. Я оторвала квитанцию и отдала ей, а она... Подождите минутку.
      Она могла забрать вместе с ней и авиабилет.
      - Обдумайте это хорошенько, - посоветовал Мейсон. - Ведь каким-то образом ваш билет попал же к Мервину Селкирку. Вам тоже придется давать показания, и все эти люди будут ждать от вас правдоподобного объяснения.
      - Я... я действительно не помню, мистер Мейсон.
      Я, конечно, не уверена, но мне кажется, что я оторвала багажную квитанцию от корешка билета, а сам билет бросила в сумочку. Я почти уверена, что так оно и было.
      - Послушайте же меня, - яростно зашептал Мейсон. - Вы не должны говорить об этой своей уверенности. Если вы скажете, что ничего точно не помните, я сумею убедить судью Кента, что вы отдали багажную квитанцию вместе с билетом Бартону Дженнингсу, чтобы он получил вашу сумку, а там уж пусть Бартон Дженнингс крутится, как хочет, и объясняет, что там произошло с вашим билетом: оставил он где-нибудь, выбросил или положил в карман. Но когда вы...
      - Нет, - решительно перебила его Норда. - Чем больше я об этом думаю, тем больше уверяюсь в том, что я оторвала квитанцию от корешка и отдала ее Лоррейн Дженнингс. Ее муж отправился за машиной, а Лоррейн предложила сходить за моим багажом. Я помню, как она стояла с моей сумкой, потом подъехал Бартон Дженнингс. Носильщик перенес мою сумку в машину, и Бартон сунул ему что-то в руку. А билет я положила в сумочку.
      - Пусть так, - задумчиво сказал Мейсон. - Но вы все-таки еще поразмыслите над этим. Я сейчас пойду к судье Кенту, посмотрим, что он скажет. Наверняка произошло что-то важное, иначе он не прерывал бы так неожиданно судебное заседание.
      Глава 15
      Мейсон вошел в кабинет судьи Кента.
      У окна спиной к нему стоял Маршалл. Сам судья Кент был еле виден из-за своего огромного стола, а рядом с ним устроился Горас Ливермор Селкирк.
      - Ну вот наконец и вы, мистер Мейсон, - нетерпеливо сказал судья. Садитесь же. И вы тоже, мистер Маршалл. Перед нами возникла довольно серьезная проблема, и решить ее мы должны сообща.
      Мейсон сел, Маршалл последовал его примеру.
      Судья Кент бросил взгляд на часы.
      - Я позвонил окружному прокурору Гамильтону Бюргеру и попросил его приехать сюда. Он обещал быть с минуты на минуту.
      Дверь распахнулась, и в кабинет вошел слегка запыхавшийся Гамильтон Бюргер.
      - Добрый день, - поздоровался он.
      - Здравствуйте, мистер Бюргер. Вы не знакомы с Горасом Ливермором Селкирком?
      Селкирк встал и протянул руку.
      - Рад познакомиться с вами, мистер Бюргер, - произнес он приветливо.
      - Не имея удовольствия знать вас лично, мистер Селкирк, - улыбаясь и тряся ему руку, сказал Бюргер, - я слышал ваши выступления и ту речь на банкете. Очень, очень рад встрече, мистер Селкирк.
      - Садитесь же, джентльмены, - нетерпеливо произнес судья Кент. - У мистера Селкирка сообщение чрезвычайной важности, оно непосредственно связано с сегодняшним делом. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах будет лучше, если мы обсудим вопрос конфиденциально. Я думаю, что все, о чем мы сейчас узнаем, не предназначено для печати, и надеюсь на вашу поддержку.
      Бюргер коротко кивнул Мейсону, сел и приготовился слушать.
      Горас Селкирк слегка откашлялся.
      - Вы знаете, господа, что я отец Мервина Селкирка, убийство которого вы сейчас расследуете. У Мервина Селкирка остался семилетний сын Роберт, мой внук. Обстоятельства сложились так, что Роберт теперь последний в роду Селкирков и мой единственный наследник, ведь Мервин был моим единственным сыном, и других детей, кроме Роберта, у него не было.
      Селкирк сделал секундную паузу, и в комнате повисла напряженная тишина.
      - Сейчас у меня не осталось никого, кроме Роберта, - вновь заговорил Селкирк. - Мать Роберта в свое время оставила моего сына и после развода вышла замуж за Бартона Дженнингса. Эта женщина мне не по душе. Я считаю ее хитрой, злой и беспринципной интриганкой. Она твердо уверена, что я не доживу до совершеннолетия Роберта, и прекрасно понимает, как много выиграет, оставшись единственным опекуном мальчика после моей смерти.
      Больше того, умело используя вполне понятную любовь Роберта к матери, она постарается извлечь определенные материальные преимущества из своего положения, какие бы меры я ни принял, чтобы уберечь от нее состояние Роберта. Я, безусловно, сделаю все возможное, чтобы помешать ей запустить руки в наше богатство, но полностью нейтрализовать ее не смогу - ведь Роберт очень впечатлительный мальчик, и ей будет чрезвычайно легко использовать его привязанность в своих целях.
      Судья Кент недовольно ухмыльнулся:
      - Простите, мистер Селкирк, но какое это имеет отношение к рассматриваемому сегодня делу? Я глубоко сочувствую вашему горю. Трагическая гибель сына, безусловно, нанесла вам тяжелую душевную травму, вы пережили эмоциональное потрясение. Однако мне кажется, что все рассказанное вами, - дело сугубо личное, семейное.
      - Это далеко не личное дело, - холодно прервал его Горас Селкирк. Ведь вы не знаете самого главного. Дело в том, что моего Мервина убил его собственный сын Роберт Селкирк.
      - Что вы сказали?.. - Гамильтон Бюргер даже привстал от удивления, не веря своим ушам.
      Судья Кент наклонился вперед, ловя каждое слово Селкирка.
      - Я знаю, что говорю, и ручаюсь за каждое свое слово, - продолжал Селкирк. - Мистер Мейсон тоже в курсе дела. Я уверен, что мистер Перри Мейсон, наш знаменитый адвокат, приберегал эту новость под конец, чтобы одним ударом спасти свою клиентку и эффектно выиграть дело. Но мне кажется, мистер Мейсон, что даже ради торжества справедливости не стоит втягивать моего внука в это дело. Ведь обнародование всех обстоятельств оставит на его имени несмываемое пятно.
      - Вы сказали, что Роберт застрелил отца? - еще раз переспросил судья.
      - Лоррейн Дженнингс намеренно использовала Роберта Селкирка, чтобы убрать со своего пути моего сына, - холодно сказал Селкирк. - По договору о разделе имущества, составленному при разводе, она получила кое-какие деньги, а теперь, когда Мервина нет в живых, она не только получает дополнительные средства, оговоренные в этом договоре, но и Роберт становится наследником всего остального имущества Мервина. Лоррейн остается опекуном сына до его совершеннолетия, что также сулит ей немалую выгоду.
      Гамильтон Бюргер бросил подозрительный взгляд на Мейсона:
      - Мне кажется, мистер Селкирк, нам было бы полезно услышать все, что вам известно. Я хотел бы иметь полную уверенность в том, что ваши слова не являются частью того хитроумного плана, придуманного адвокатом Мейсоном, чтобы спасти свою клиентку от обвинения в убийстве.
      В деле достаточно улик, прямо указывающих на Норду Эллисон как на убийцу Мервина Селкирка.
      - Нисколько не сомневаюсь в этом, - не скрывая раздражения, произнес Селкирк. - Но все эти улики были тщательно сфабрикованы, и обмануть они могут вас, а не меня.
      - Вы можете это доказать? - вмешался в разговор судья Кент.
      - Доказательств более чем достаточно, - ответил Селкирк.
      - Может быть, вам стоит рассказать нам все с самого начала?
      - Я не хотел вмешиваться в это дело, - чуть подумав, начал Горас Селкирк. - Бывшая жена моего сына, Лоррейн Дженнингс, дьявольски хитрая и проницательная женщина, все время плетущая интриги. В своей ненависти к моему сыну она дошла до того, что сделала семилетнего мальчика невольным убийцей своего отца. Я не отличаюсь повышенной чувствительностью, но искренне люблю своего единственного внука и прошу вас поверить мне.
      У ребенка развили ненормальный интерес к огнестрельному оружию. Его просто приучили смотреть все фильмы со стрельбой, эти, как их, вестерны. А потом Лоррейн позволила ему взять в руки настоящий пистолет, автоматический "кольт-вудсмен", который сейчас фигурирует на суде в качестве улики, и играть им! Она уверяла его, что пистолет не заряжен, но ничего не говорила, когда мальчик во время игры наводил его на кого-нибудь из присутствующих и делал вид, что спускает курок.
      - Вы в этом уверены? - с недоверием в голосе спросил судья Кент.
      - Есть свидетели таких игр, - ответил Горас Селкирк. - Соседи Дженнингсов иногда наблюдали за тем, что происходит у них в доме, и видели, как мальчик играл боевым пистолетом, как наводил пистолет на прохожих и щелкал курком.
      Судья Кент нахмурился.
      Горас Селкирк тяжело вздохнул и продолжал:
      - Когда мальчик привык играть пистолетом, привык делать вид, что стреляет, и привык к тому, что пистолет никогда не заряжен, Лоррейн оставила Роберту пистолет, в котором был патрон. Убедив моего сына, что он должен устроить ребенку сюрприз, она заставила его подойти к навесу, где обычно спал мальчик. Затем все произошло именно так, как она и планировала. Роберт услышал шорох шагов, когда отец подходил к нему. Была глубокая ночь, ребенок крепко спал перед тем, как шаги разбудили его. Он страшно перепугался, а под подушкой у него был заряженный пистолет. Он поднял его, прицелился туда, откуда доносился шорох, и спустил курок. И пуля поразила моего сына.
      Мой сын дополз до своей машины, которая стояла перед домом, оставляя кровавый след на траве. Он влез в машину и поехал, надеясь найти помощь. Он знал, что доктор, которому он всецело доверял и который помог бы ему, не сказав никому ни слова, по пятницам играет в покер в загородном клубе "Сан-Себастьян". Он поехал туда, по-видимому не понимая, насколько серьезна его рана. Он еще успел поставить машину на стоянку и тут, не успев позвать на помощь, потерял сознание. Спустя какое-то время он умер.
      Я могу доказать каждое сказанное мною слово, и у меня есть веские основания полагать, что все это также хорошо известно и мистеру Мейсону. И я приехал сюда, чтобы помешать принести в жертву моего внука.
      - Что вы имеете в виду? - спросил судья Кент.
      - Перри Мейсон уже успел расспросить соседей Дженнингсов, - ответил Селкирк. - С некоторыми он беседовал лично, а кого-то по его поручению расспрашивали детективы из частного сыскного агентства, чьими услугами он часто пользуется в таких случаях. Он уже знает, что выстрел прозвучал из-под навеса, где обычно спит мальчик. Он знает, что в результате выстрела кто-то серьезно ранен, что этот человек полз, оставляя на траве кровавый след, и что Бартону Дженнингсу пришлось встать чуть свет и смывать этот страшный след струей воды из шланга.
      Мистеру Мейсону известно, что моему внуку разрешали играть автоматическим пистолетом двадцать второго калибра, что мальчика обучили обращаться с оружием, целиться и спускать курок. Мистер Мейсон уже успел навести справки, и все эти данные, а также показания свидетелей у него на руках.
      Я думаю, что после перерыва мистер Мейсон собирался вызвать для допроса Бартона Дженнингса и спросить его, действительно ли мальчику позволяли играть пистолетом.
      Затем, мне думается, адвокат планировал доказать, что в ту роковую ночь, с пятницы на субботу, у мальчика был при себе пистолет и что есть люди, видевшие тот кровавый след, тянувшийся по траве до самой обочины дороги.
      И тогда мистеру Мейсону осталось бы обратиться к суду с просьбой вызвать моего внука, чтобы расспросить его. Я бы хотел уберечь Роберта от этого кошмара. Он очень милый, очень хороший мальчик. И он уже догадывается, что в ту ночь что-то произошло. Он не уверен, что застрелил кого-то, но он помнит, как спустил курок, и догадался, что пистолет был заряжен. Он помнит, что направил пистолет на кого-то, кто хотел войти под навес, где стояла его кровать.
      Бартон Дженнингс пытался убедить моего внука, что это был просто страшный сон, а в действительности ничего не случилось. Не знаю, насколько ему это удалось, но знаю точно, что Роберт не подозревает о том, что человек, которого он видел ночью у своей постели, был его отец.
      И уж конечно не подозревает он о том, что убийство, моего сына его, Роберта, руками было частью хладнокровно задуманного и тщательно подготовленного плана, созревшего в голове его преступной матери.
      Мистер Мейсон представляет здесь интересы Норды Эллисон. Я понимаю, что, будучи ее адвокатом, он выполняет свой долг, делая все от него зависящее для ее оправдания. Кроме того, мистер Мейсон славится мастерством эффектно выигрывать свои дела. Полагаю, что он задумал сделать допрос Бартона Дженнингса самым драматическим моментом в этом судебном разбирательстве. Бартон Дженнингс не выстоит против мистера Мейсона. Драматический эффект этого дела еще раз подтвердит профессиональное мастерство Перри Мейсона, а на имя моего внука на всю жизнь ляжет черное пятно.
      Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.
      Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.
      Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.
      - Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, - сказал он.
      - Я знаю, о чем говорю.
      - У вас есть доказательства?
      - Безусловно.
      - Какие?
      Селкирк тяжело вздохнул:
      - Я могу привезти сюда моего внука Роберта Селкирка через полчаса. Я прошу вас об одном, судья Кент, поговорите с мальчиком наедине, ведь вы, как человек, часто сталкивающийся с проблемами молодежи, сможете легко найти с ним общий язык. Я предлагаю вам выслушать его, и вы сразу убедитесь, что я говорю правду.
      Судья Кент нахмурился:
      - Это все совершенно не по правилам. Я не имею права идти на такие послабления ни одной из сторон.
      - Я могу только уважать вас за это, - сказал Селкирк. - Но как гражданин - и гражданин, пользующийся некоторым влиянием в обществе, - я считаю, что ваша главная задача - восстановление справедливости. А разве справедливо и человечно позволить мистеру Перри Мейсону вновь блеснуть перед публикой своими способностями, если цена этому - сломанная жизнь семилетнего ребенка? Кроме того, судья Кент, всем известно, как вы заботитесь о соблюдении прав молодежи, которая, в силу своей недостаточной защищенности, часто становится орудием и жертвой взрослых преступлений.
      И снова судья Кент бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера.
      Гамильтон Бюргер не спеша вынул изо рта сигару и выпустил к потолку колечко синеватого дыма. Весь его вид говорил о том, что он безмятежно наслаждается ароматом сигары.
      Мэнли Маршалл вытянулся на своем стуле, стараясь сохранить максимальную невозмутимость.
      Казалось, безмятежный вид Гамильтона Бюргера безумно раздражает судью.
      - Вам уже что-нибудь известно об этом деле? - обратился он к прокурору.
      С минуту Бюргер внимательно рассматривал кончик своей сигары, зажав ее между толстыми пальцами. Затем задумчиво произнес:
      - Не могу сказать, что я совсем не в курсе этой истории. Я разделяю ваши сомнения относительно необычности нашего совещания и предпочел бы, чтобы слушание дела проходило в зале суда. Я также не намерен говорить сейчас о том, что известно обвинению, чтобы не упрощать задачу представителю защиты. Я просто не имею на это права.
      Судья Кент повернулся к Мейсону:
      - Вы слышали все, что рассказал нам мистер Селкирк?
      - Да, я все слышал.
      - Как вы считаете, много ли правды в его словах?
      - Могу сказать лишь, что кое-что в его рассказе соответствует истине. Но я бы хотел задать ему один вопрос.
      Мейсон повернулся к Горасу Селкирку:
      - Как я понял, вы очень привязаны к своему внуку, мистер Селкирк?
      Лицо Селкирка на секунду смягчилось, затем снова посуровело.
      - Этот мальчик - единственный продолжатель рода Селкирков, - сказал он тихо. - Единственный, кто сможет поддержать честь и гордость семьи. А я горжусь нашими семейными традициями. Я очень люблю Роберта и готов отдать все на свете, лишь бы жизнь его не была сломана.
      - И вы хотели бы стать его единственным опекуном и воспитателем?
      - Это само собой разумеется.
      - Я так не думаю, - сказал Мейсон. - Мне бы хотелось получить прямой ответ на свой вопрос.
      - Вы не имеете права допрашивать меня, - вспыхнул Селкирк. - Вы планировали эффектно выиграть это дело и думали, что я не догадываюсь, какую ставку вы делали на допрос Бартона Дженнингса. Для этого у вас уже достаточно информации. Вы знаете и о кровавых следах, которые он смывал утром, и обо всей этой истории с пистолетом.
      - А вам известно что-нибудь об этих кровавых следах? - обратился судья к Гамильтону Бюргеру.
      - Откровенно говоря, да, ваша честь, - ответил Бюргер. - И если уж на то пошло, то я считаю, что ни мистер Селкирк, ни Перри Мейсон не знают всего об этом деле.
      Полагаю, что лучше всего продолжить обсуждение этого дела в зале суда.
      Судья задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом остановил взгляд на Перри Мейсоне:
      - Это правда, что Роберту Селкирку позволяли играть пистолетом, мистер Мейсон?
      - Я думаю, да.
      - Тем самым пистолетом, который фигурирует на суде и считается орудием убийства?
      - Похоже что так, ваша честь. Но это вовсе не означает, что именно этот пистолет - орудие убийства.
      - А я уверен, что именно из этого пистолета был убит Мервин Селкирк, возразил Гамильтон Бюргер.
      - Я не считаю этот факт доказанным, - отпарировал Мейсон.
      - Мистер Мейсон, у вас есть свидетели, готовые подтвердить, что видели на траве следы крови? - спросил судья Кент.
      - Мне рассказал об этом один из соседей Дженнингсов.
      - Это действительно была кровь?
      - Я так понял.
      Судья Кент посмотрел на Гамильтона Бюргера.
      - По-моему, господин прокурор, суд должен быть максимально информирован об этом факте.
      - Суд - безусловно. А вот представитель защиты - совсем не обязательно.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Я хочу сказать, что не верю в то, что Роберт убил собственного отца. Смерть Мервина Селкирка - дело рук Норды Эллисон. И мы сможем это доказать.
      - Вы рассчитываете на чьи-то свидетельские показания?
      - Совершенно верно, и мы хотим приберечь их напоследок.
      Судья Кент опять задумался, потом повернулся к Селкирку:
      - А вы говорили с внуком?
      - Естественно.
      - И вы искренне считаете, что ваш семилетний внук Роберт убил своего отца?
      - Я абсолютно в этом уверен.
      - Хорошо, - решил судья. - Привозите сюда вашего внука, но ничего не говорите ему. Я побеседую с ним во время перерыва. Конечно, все это не совсем обычно, но я не могу допустить оглашения в суде факта, что семилетний ребенок по несчастной случайности, непреднамеренно убил собственного отца, пока сам не разберусь в этом деле.
      Возможно, прежде чем принять решение, я попрошу представителей обвинения и защиты прийти к какому-то соглашению, но прежде я хочу побеседовать с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы привезти его?
      - Не больше пятнадцати минут, - сказал старый Селкирк. - Вы мне позволите воспользоваться вашим телефоном?
      - Да, конечно, - кивнул судья.
      Селкирк подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер.
      Мэнли Маршалл наклонился к Гамильтону Бюргеру и принялся что-то шептать ему на ухо, но тот только раздраженно отмахнулся.
      Он сосредоточенно курил, пуская к потолку кольца синеватого дыма, и, казалось, ничего больше его не интересовало.
      Наконец кто-то подошел к телефону.
      - Алло, - сказал банкир, - говорит Горас Селкирк.
      Меня интересуют женщина и ребенок, за которыми вы наблюдаете. Они в соседнем номере? Привезите их обоих в здание суда, в кабинет судьи Гомера Ф. Кента. Да, обоих и немедленно... Я сказал... Хорошо, если они откажутся ехать, мы пришлем за ними полицейского, хотя мне не хотелось бы терять время. Мне нужно, чтобы они были здесь через пятнадцать минут. Скажите им, что их хочет видеть мистер Кент.
      - Погодите-ка минутку, - вмешался судья. - Мне бы не хотелось прибегать к официальным мерам. Я...
      - Все в порядке, господин судья, - перебил его Селкирк. - Они скоро будут здесь. Я плачу этой женщине, и она сделает все, что я ей скажу. Я привык к тому, что мои приказы выполняются.
      Судья Кент взглянул на часы:
      - Вы уверены, что они доберутся за пятнадцать минут?
      - Я думаю, должны.
      - Это не совсем удобно, - задумчиво сказал судья. - Ладно, отложим еще на некоторое время слушание дела.
      А сейчас я схожу перекусить здесь же, в здании, просто выпью кофе с сандвичем. Постараюсь вернуться не позже, чем через двадцать минут, - нет, вернее, через двадцать пять. Надеюсь, господа, вы дождетесь меня здесь, а когда привезут юного Роберта Селкирка, я хочу сам расспросить мальчика. Прошу, чтобы меня никто не прерывал. Я лишь задам ему несколько вопросов, однако, как вы, надеюсь, понимаете, не собираюсь говорить ему, с какой целью задаются эти вопросы. Я хочу понять, что же произошло на самом деле и что он сам об этом знает.
      - Вы не должны забывать, - перебил его Селкирк, - что я уже постарался настроить его определенным образом, так что сейчас он ясно представляет только одно: пистолет выстрелил. Он и понятия не имеет о том, что эта пуля могла попасть в кого-то, а уж тем более - в кого именно...
      - Я сам побеседую с ним, - повторил судья Кент. - А так как у нас с вами остается весьма мало времени, то я предлагаю встретиться здесь не позже, чем через двадцать пять минут. Этого времени вам хватит, джентльмены?
      Бюргер кивнул.
      - Вполне достаточно, - сказал Горас Селкирк.
      - Я буду вовремя, - пообещал Мейсон.
      Глава 16
      Ровно через двадцать пять минут после того, как судья Кент объявил перерыв, стороны снова собрались в его кабинете.
      Во время перерыва судья Кент ни на минуту не переставал размышлять о решении проблемы, которая выпала на его долю. Входящего Гораса Селкирка он приветствовал несколько неожиданно:
      - Вы не передумали, мистер Селкирк?
      - Нет.
      - Секретарь сообщил мне, что женщина и мальчик уже здесь и ждут в комнате для свидетелей. Они хотят сообщить вам кое-что.
      - Очень хорошо.
      - Вы не хотите узнать, что им нужно?
      - Я полагаю, что следует попросить секретаря привести их, - сказал Селкирк. - Ведь вы намеревались сами расспросить мальчика. И я бы не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я заранее поговорил с ним и научил его, как отвечать на ваши вопросы.
      - Ну что ж, - вздохнул судья. - Сейчас их приведут сюда. Я прошу вас, джентльмены, оставаться на своих местах и дать мне возможность без помех допросить мальчика. Вне зависимости от того, что мы услышим, ситуация и так достаточно серьезная, учитывая, что речь идет о будущем мальчика, которого мы сейчас увидим. - Судья Кент снял трубку внутреннего телефона и, услышав голос секретаря, сказал: - Пожалуйста, пригласите ко мне в кабинет женщину и мальчика.
      В комнате повисла напряженная тишина. Дверь открылась, и в кабинет вошли высокая блондинка и мальчик лет семи: мальчик выглядел немного испуганным, блондинка сохраняла полное спокойствие.
      - Входите, - приветливо сказал судья Кент. - Садитесь, пожалуйста, поудобнее. Теперь, как мне кажется...
      Горас Селкирк резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел в сторону.
      - Это не они! - прохрипел он.
      Судья Кент в изумлении вытаращил глаза:
      - Я так понял, что...
      - Говорю вам! Это не они, это не Роберт! И женщина - не та, о которой я говорил. Черт возьми, кто вы такие? - вне себя закричал Селкирк.
      - Довольно! - требовательно произнес судья. - Нечего устраивать здесь представления и запугивать женщину.
      Могу я узнать, кто вы, мэм?
      - Я детектив, - спокойно ответила она. - Меня наняло Детективное агентство Дрейка. У меня был приказ занять номера 619 и 621 в отеле "Анандейл". Я так и сделала.
      - Кто дал вам эти инструкции? - заорал Селкирк.
      - Глава агентства - Пол Дрейк.
      Всеобщее молчание нарушил смешок Бюргера.
      - По-моему, ничего смешного здесь нет, - буркнул судья Кент.
      - Прошу прощения, - сухо произнес прокурор Бюргер. - Я просто не мог скрыть своего изумления. Оказывается, кто-то еще, кроме меня, недоволен методами работы хорошо нам известного представителя защиты.
      - Но где же Роберт и Грэйс Хэллум? Ведь они должны были занимать те же номера! - воскликнул Горас Селкирк.
      - Ничего не могу вам сказать, - продолжая сохранять спокойствие, ответила женщина. - Я не первый год работаю детективом, у меня есть официальная лицензия, и я всегда действую в рамках закона. И сейчас я только выполняла инструкции, данные мне Полом Дрейком. Мне надлежало поселиться в отеле "Анандейл" и взять с собой своего семилетнего сына: мы должны были оставаться там до получения новых инструкций.
      Сегодня мне сообщили, что судья Гомер Ф. Кент предлагает мне покинуть отель и приехать с мальчиком сюда, в здание суда. Я связалась с Полом Дрейком, и он сказал, что мне необходимо выполнить просьбу судьи Кента, а также назвать ему мое настоящее имя.
      Разъяренный Селкирк повернулся к Перри Мейсону.
      - Это все ваши штучки! - закричал он. - Я не знаю, что вы сделали с моим внуком и той женщиной, которая с ним была, но на этот раз вы уж точно нарушили закон. Вас можно обвинить в похищении ребенка, по меньшей мере вы организовали его.
      Гамильтон Бюргер поднял на Селкирка вопросительный взгляд:
      - Вы действительно хотите обвинить адвоката Мейсона в похищении ребенка? Если это так, вам следует подать официальную бумагу, а мы дадим делу законный ход.
      - Будь я проклят, если не сделаю этого, - с холодной яростью сказал Селкирк.
      И тут раздался спокойный голос судьи Кента:
      - Я еще раз хочу предупредить вас, мистер Селкирк, чтобы вы не устраивали в этом кабинете нелепых представлений, да еще в присутствии ребенка. Чем дальше, тем очевиднее, что при рассмотрении сложного уголовного дела ни в коем случае нельзя допускать подобных нелепых ситуаций. Теперь мне ясно, что это была попытка сыграть на моем искреннем желании уберечь семилетнего мальчика от эмоционального стресса. Этот фарс зашел слишком далеко, и если я буду идти у вас на поводу, то меня просто дисквалифицируют и отстранят от ведения этого дела.
      Гамильтон Бюргер поднялся.
      - Этого следовало ожидать. Я возвращаюсь к себе. Прошу вас, мэм, и вашего мальчика пойти со мной. У представителей прокуратуры есть к вам несколько вопросов. - Он обвел взглядом присутствующих. - Если мистер Селкирк по-прежнему хочет предъявить Перри Мейсону обвинение в похищении ребенка, уверяю вас, что этому делу будет дан законный ход, независимо от моих симпатий и антипатий.
      Я могу обещать вам полную беспристрастность и объективность.
      Бюргер кивнул Селкирку и направился к двери.
      - Прошу вас следовать за мной, - бросил он на ходу женщине-детективу.
      Мейсон подошел к судье Кенту.
      - Очень жаль, что вся эта кутерьма помешала вам спокойно пообедать, сказал он.
      Судья смотрел на него с некоторым замешательством.
      Но в глубине его глаз Мейсон уловил что-то похожее на восхищение.
      Глава 17
      Суд возобновил работу в два часа. Теперь на прокурорском месте рядом с Мэнли Маршаллом сидел Гамильтон Бюргер.
      Он сразу кинулся в бой:
      - С позволения суда я хотел бы вызвать свидетельницу, показания которой, возможно, удивят некоторых из вас.
      Я вызываю Миллисент Бейли.
      По боковому проходу прошла женщина лет двадцати восьми. - худенькая, изящная, ее грациозная походка и манера держаться красноречиво свидетельствовали о том, что она прекрасно сознает свою привлекательность. Какая-то особенная, неуловимая атмосфера создалась вокруг нее, пока она приносила присягу и занимала место на свидетельской скамье.
      Она села и подняла глаза.
      Гамильтон Бюргер приступил к допросу:
      - Ваше имя Миллисент Бейли?
      - Да, сэр.
      - Мисс или миссис?
      - Миссис.
      - Вы проживаете вместе со своим мужем?
      - Нет, я разведена.
      - Я прошу вас мысленно вернуться к событиям ночи с семнадцатого на восемнадцатое. Помните ли вы, что тогда произошло?
      - Вы имеете в виду поздний вечер семнадцатого и утро восемнадцатого?
      - Совершенно верно.
      - Да, я все хорошо помню.
      - Скажите, что вы делали в тот вечер?
      - Я встречалась со своим знакомым.
      - Можете ли вы сообщить нам его имя?
      - Я бы не хотела. Он - довольно известная личность, к тому же женат, но его семейная жизнь не очень удачна.
      Он думает развестись и уже предпринял кое-какие шаги для этого. Однако сейчас я не намерена осложнять ему жизнь, поэтому предпочитаю сохранить его имя в тайне.
      - Я уверен, - любезно сказал Гамильтон Бюргер, - что в сложившихся обстоятельствах мой коллега не будет настаивать, чтобы вы назвали имя своего знакомого, ну а я - тем более. И я уверен, что большинство мужчин меня поддержат.
      И Гамильтон Бюргер отвесил учтивый поклон в сторону Перри Мейсона.
      - Я не собираюсь делать никаких исключений, - заявил адвокат, - и буду задавать те вопросы, какие сочту необходимыми.
      - Ну что ж, другого я и не ждал, - сказал Гамильтон Бюргер. - Но я уверен, что личность этого человека не имеет абсолютно никакого отношения к существу дела и показаниям свидетельницы, и когда это выяснится, у вас самого не возникнет желания узнавать его имя.
      Он повернулся к свидетельнице:
      - Теперь, миссис Бейли, я попрошу вас сосредоточиться и как можно подробнее рассказать нам о событиях ночи с семнадцатого на восемнадцатое.
      - Я вернулась домой в восемь вечера. Поднялась в квартиру, приняла ванну и переоделась. Мой приятель сказал, что зайдет за мной часов в десять. В десять часов он пришел. Мы выпили по коктейлю, а потом отправились в ночной клуб, где танцевали - ну, по-моему, до половины первого, может быть, до часу.
      - А что было потом?
      - Потом мы ушли из ночного клуба и поехали в другое место.
      - Куда именно вы поехали? - вкрадчиво спросил Бюргер.
      - В загородный клуб "Сан-Себастьян".
      - Вы находились в самом здании клуба?
      - Мы остановились на широкой площадке для парковки машин, там обычно оставляют машины члены клуба.
      - В какое время это было? - спросил прокурор.
      - Я, конечно, не могу точно сказать, но не позже половины второго.
      - То есть было половина второго утра восемнадцатого числа?
      - Да, сэр.
      - А почему вы поехали именно туда?
      - Ну... нам просто нужно было поговорить.
      - Вы можете описать то место, где стояла ваша машина?
      - Да, конечно. Там есть дорога, которая поднимается по склону холма к зданию клуба, а недалеко от нее стоянка, где оставляют свои машины члены клуба. Это довольно большая асфальтированная площадка с белыми полосами разметки.
      - Когда вы туда заехали, там стояли еще какие-нибудь машины?
      - Да.
      - Пожалуйста, расскажите как можно подробнее, что произошло после того, как вы остановили свою машину на стоянке, - сказал Гамильтон Бюргер.
      - Там мы увидели еще одну машину.
      - Опишите ее.
      - Не могу сказать, что я ее разглядела. Но это была большая машина, по-моему, очень дорогая.
      - Свет в машине горел?
      - Вы имеете в виду - внутри?
      - Да.
      - Нет, не горел, и фары тоже были выключены.
      - И что же эта машина?..
      - Да ничего, она просто стояла, и все.
      - В ней кто-нибудь сидел?
      - Нет, я даже решила, что ее просто оставили...
      - Не важно, что вы решили, - перебил ее Гамильтон Бюргер. - Я спрашиваю вас только о том, что вы видели и слышали.
      - Да, сэр.
      - Что вы делали дальше?
      - Нам с моим другом нужно было обсудить кое-что наедине. Мы... Я имею в виду, он объехал сзади стоящую машину и проехал к самому концу автомобильной стоянки. Там растет несколько деревьев, такие громадные дубы, и примерно полдюжины мест для парковки находится как раз под деревьями.
      - И что же вы сделали?
      - Мой друг припарковал там нашу машину.
      - Эта часть стоянки освещена?
      - Нет, сэр. Туда падает немного света от большого фонаря, который висит перед входом в здание клуба и горит всю ночь. Есть еще немного света от фонаря перед въездом на стоянку, но по-настоящему она не освещается. Там довольно-таки темно.
      - А под деревьями, по-видимому, совершенно темно?
      - Да, сэр.
      - Ваш друг поставил машину капотом к деревьям?
      - Нет, наоборот. Он развернул машину так, чтобы можно было сразу уехать, если возникнет необходимость.
      - Итак, если я вас правильно понял, через ветровое стекло вы могли видеть всю стоянку?
      - Да.
      - А также дорогу, по которой машины въезжают на стоянку?
      - Да, сэр.
      - А вам была видна та машина, что уже стояла на стоянке?
      - Да.
      - Так, что было дальше?
      - Какое-то время мы просто сидели и разговаривали.
      - И как долго вы разговаривали?
      - Довольно долго. Нам многое надо было обсудить. Дело в том, что я не принадлежу к числу женщин, которые с радостью разбивают чужую семью. Я ему сказала...
      - Суду не важно, что вы ему сказали, и вообще не важно, о чем шел разговор, - прервал ее Гамильтон Бюргер. - Я не спрашиваю вас о ваших делах, и мой последний вопрос был задан только потому, что для меня сейчас важен фактор времени.
      - Понимаю, сэр.
      - Можете ли вы сказать, хотя бы приблизительно, как долго продолжался ваш разговор?
      - Да не очень долго.
      - Может быть, час?
      - Да, я думаю, около часа.
      - И что произошло после?
      - Ну, мы еще разговаривали и...
      - Меня интересует только одно, - перебил ее Гамильтон Бюргер. - Я бы хотел знать... Ну ладно, я поставлю вопрос по-другому. В какое время вы уехали оттуда?
      - Было около... Даже точно не знаю, ну, наверное, было около половины третьего утра, может быть, и три. Не могу точно сказать. Я не смотрела на часы.
      - Так, теперь скажите, случилось ли что-нибудь до того, как вы уехали?
      - Да, сэр.
      - Что именно?
      - По той дороге, что ведет к стоянке, проехала машина, выехала на стоянку и остановилась.
      - Вот об этом и расскажите, пожалуйста, поподробнее, - попросил Бюргер. - Опишите эту машину.
      - Хорошо, сэр. Это был "олдсмобил" с белыми шинами.
      - Вы не заметили номер машины?
      - Заметила.
      - Ну и какой у нее был номер?
      - JVJ-113.
      - И что было дальше?
      - Она припарковалась как раз сзади той машины, которая уже стояла там все это время.
      - Вы хотите сказать, что приехавшая машина стала бок о бок с той, другой?
      - Нет, сэр, она остановилась как раз позади нее. Я это заметила, потому что свободных мест на стоянке было довольно много, а она встала как раз позади той машины.
      - Так, дальше?
      - Из этой машины вышла женщина.
      - Вы видели эту женщину?
      - Да, сэр.
      - Фары были включены?
      - В этой машине?
      - В той машине, которая подъехала последней.
      - Да, фары горели.
      - Вы сказали, что женщина вышла.
      - Да, сэр.
      - Вы не заметили, был еще кто-нибудь с ней в машине?
      - Нет, больше никого не было.
      - Как вы узнали?
      - Когда она вышла, дверца осталась открытой, и внутри загорелась маленькая лампочка. Вы же знаете, есть лампочка, которая зажигается автоматически, когда оставляешь дверцу открытой.
      - И что сделала эта женщина?
      - Она подошла к той, первой машине.
      Гамильтон Бюргер опять прервал ее:
      - Я сейчас покажу вам фотографию машины, припаркованной на стоянке загородного клуба "Сан-Себастьян".
      Посмотрите внимательно на фото и скажите, знакома ли вам эта машина?
      - Да, знакома.
      - Где вы ее видели?
      - Это та самая машина, что в ту ночь стояла на стоянке.
      - Вы имеете в виду в ночь с семнадцатого на восемнадцатое?
      - Да.
      - Вы хотите сказать, что это та самая машина, которая уже находилась на стоянке, когда вы подъехали?
      - Да.
      - Та самая машина, которая простояла там все время, пока вы сидели и разговаривали?
      - Да.
      - Та самая машина, позади которой приехавшая позже женщина припарковала свой "олдсмобил"?
      - Да, именно так.
      - Очень хорошо. Теперь давайте снова вернемся к той машине, которая приехала позже. Что вы тогда делали? И что вы видели?
      - Я видела, как из машины вышла женщина.
      - И что было дальше, что она делала?
      - Она подошла к машине, которая стояла перед ее "олдсмобилом".
      - А потом?
      - Она на секунду остановилась у дверцы. А затем вытащила что-то из сумочки.
      - А вы не видели, что именно?
      - Думаю, что пистолет.
      - Вы видели пистолет?
      - Я видела световой отблеск на какой-то металлической поверхности.
      - И что было потом?
      - Не знаю, мы сразу же уехали оттуда.
      - А когда вы уезжали, ее машина все еще стояла там?
      - Да.
      - И стояла она на том же самом месте?
      - Да.
      - Как вы думаете, эта женщина видела вашу машину...
      Или нет, не так. Видела ли она вашу машину до того, как вы завели мотор и включили фары?
      - Думаю, что нет. Если она и видела, то ее это не волновало, потому что она не обращала на нас никакого внимания.
      Только мы тронулись, она оглянулась, увидела нас, и мне показалось, что она вскрикнула. Во всяком случае, я увидела широко раскрытый рот и поэтому решила, что она закричала.
      - Вы видели ее лицо?
      - Да, я успела рассмотреть ее.
      - Хорошо?
      - Да, вполне отчетливо.
      - Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы увидели ее снова?
      - Да, думаю, что узнала бы.
      - Вы не видели эту женщину здесь, в зале суда?
      - Видела.
      - Вы можете указать на нее?
      Свидетельница обернулась и, указав на Норду Эллисон, сказала:
      - Вот та женщина, именно ее я и видела.
      - Та, что сидит рядом с Перри Мейсоном?
      - Да, это она.
      - Не могли бы вы встать со своего места, подойти к ней и дотронуться до ее плеча?
      Свидетельница сделала несколько шагов, положила руку на плечо Норды Эллисон, затем вернулась на свое место.
      На лице Гамильтона Бюргера заиграла улыбка.
      - Вы можете приступать к перекрестному допросу, - обратился он к Перри Мейсону.
      Мейсон повернулся лицом к свидетельнице:
      - Когда вы выехали на автостоянку загородного клуба, с какой стороны вы сидели, с той, что ближе к припаркованной машине?
      - Да, сэр.
      - В таком случае, если я вас правильно понял, когда ваша машина въехала на автостоянку, стоящая там машина находилась на правой стороне стоянки.
      - Да.
      - Следовательно, когда вы уезжали, эта машина оказалась слева от вас?
      - Да/
      - Тогда, чтобы увидеть ту женщину, вы должны были смотреть на нее через плечо водителя, то есть, я имею в виду, через плечо водителя вы могли видеть обе машины.
      - Что вы имеете в виду, говоря о водителе машины?
      - То, что и сказал, - ответил Мейсон. - Я имею в виду водителя машины, в которой вы сидели.
      - Я сама была за рулем.
      - То есть при отъезде со стоянки за рулем были Вы?
      - Да.
      - А где же был ваш спутник?
      - Скорчился на заднем сиденье, - смущенно пояснила она.
      В разных концах зала послышалось хихиканье, а порой и откровенный смех. Судья Кент потребовал соблюдения тишины.
      - Может быть, вы объясните подробнее, что все-таки произошло с вашим другом? - продолжал Мейсон.
      - Я же говорила вам, что мой друг женат. Когда мы увидели, что на стоянку въехала машина, первое, что мы подумали, ну... Вы сами понимаете, кто это мог быть - частный детектив с фотоаппаратом со вспышкой. Мы решили, что его жена вполне могла нанять детектива, чтобы получить развод на выгодных для себя условиях.
      - Вы хотите сказать, что жена вашего друга преследовала его подозрениями?
      - Совершенно верно.
      - Поэтому вам и пришла в голову мысль о детективе?
      - Конечно! - воскликнула она. - Что еще мы могли подумать? Та машина завернула на стоянку в три часа ночи и мчалась как сумасшедшая.
      - Сейчас, когда вы все это рассказываете, - медленно сказал Мейсон, у меня складывается впечатление, что подобная ситуация вам не в новинку. Вас уже когда-то фотографировали при похожих сомнительных обстоятельствах?
      Свидетельница опустила глаза и замолчала.
      - С позволения суда мы вносим протест, - заявил Бюргер. - Последний вопрос был задан лишь с целью дискредитации свидетельницы. Это недостойный жест со стороны защиты.
      Судья Кент поднял голову:
      - По-видимому, в словах свидетельницы было что-то такое, что спровоцировало этот вопрос. Тем не менее я думаю, что в данных обстоятельствах это не имеет особого значения. Ситуация говорит сама за себя. Суд поддерживает протест обвинения.
      - Вы уже сидели за рулем, когда на стоянку въехала та машина? - снова обратился к свидетельнице Мейсон.
      - Нет, в то время нет.
      - Вы пересели за руль по собственной инициативе?
      - Нет, это мой друг предложил мне сесть за руль.
      - Я правильно понял, он не заметил ту женщину, что вышла из машины?
      - Он ничего не заметил. Он сразу перелез назад и скорчился так, чтобы его не было видно, а я села за руль и постаралась как можно скорее вывести машину со стоянки.
      - Но тем не менее вы успели разглядеть номер той машины, что остановилась недалеко от вас?
      - Конечно.
      - Почему?
      - Я подумала... ну, мой друг сказал: "Боже мой, это, наверное, моя жена", - и я... я постаралась хорошенько рассмотреть ту машину, особенно номер. А номер оказалось очень легко запомнить, и я сказала своему другу, что это не машина его жены.
      - Значит, раньше вы уже видели ее машину?
      - Да, я ее видела.
      - Когда вы с вашим приятелем заехали на стоянку загородного клуба "Сан-Себастьян", вы развернули машину так, чтобы она стояла передней частью к выезду со стоянки?
      - Да, именно так.
      - А почему вы поставили ее именно так?
      - Ну... чтобы можно было сразу уехать, если вдруг возникнет необходимость, причем достаточно быстро, чтобы никто не успел записать номер машины. А если бы машина стояла носом к деревьям, то пришлось бы разворачиваться, и мы потеряли бы время.
      - То есть вы заранее предусмотрели вероятность быстрого отъезда, если бы возникла такая необходимость?
      - Да, совершенно верно.
      - Но когда вы действительно увидели фары подъезжающей к вам машины, вы тем не менее уехали не сразу, а дождались, пока приехавшая машина припаркуется. Именно поэтому вы и увидели вышедшую из нее женщину?
      - Да-а... так.
      - И вы пересели на место водителя, а мужчина, который был с вами, спрятался за вашу спину?
      - Я так не говорила.
      - Но вы же сказали, что он скорчился на заднем сиденье?
      - Да, это так.
      - Теперь вы согласны со мной?
      - Да, вполне.
      - Только что вы указали на мою подзащитную и сказали, что именно ее вы видели на автостоянке в ту ночь?
      - Да, именно ее. Я говорю правду.
      - Вы не просто указали на нее, но по просьбе прокурора подошли и положили ей на плечо руку.
      - Да, сэр.
      Это опознание было неплохо отрепетировано, не так ли?
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы ведь обсуждали с помощником прокурора Мэнли Маршаллом, как будет проходить опознание, и он наверняка сказал вам примерно следующее: "Потом, когда я спрошу вас, видели ли вы когда-нибудь женщину, сидящую на скамье подсудимых, вы должны будете указать на нее. Просто укажете на нее и скажете: "Вот та самая женщина". Разве не так было дело?
      - Да, он сказал мне, что я должна буду указать на нее.
      - А не говорил он, какое у вас при этом должно быть выражение лица?
      - Нет, сэр. Этого он не говорил.
      - Говорил ли он, что попросит вас подойти к моей подзащитной и положить ей руку на плечо?
      - Нет, не говорил.
      - А кто-нибудь говорил вам, чтобы вы придали своему голосу особую выразительность, когда подойдете к ней и скажете: "Вот женщина, которую я видела..." и так далее - или чтобы вы нашли для этого какие-нибудь эффектные слова?
      - Ну... это было не совсем так, как вы говорите.
      - Как это было?
      - Вы спросили меня, говорил ли это мистер Маршалл.
      - Возможно, это говорил вам кто-то еще, не обязательно он!
      - Другой человек говорил мне, что я должна сделать так, чтобы эта сцена выглядела как можно драматичнее, он так и выразился.
      - И кто же это был?
      - Мистер Гамильтон Бюргер, окружной прокурор.
      - Когда он вам это говорил?
      - Как раз перед тем, как вызвать меня для дачи показаний.
      - Значит, слова "Вот та женщина, именно ее я и видела" вы повторили за мистером Бюргером?
      - Ну... в общем, он сказал мне, какую фразу я должна произнести, что я и сделала.
      - Он также сказал вам, что это нужно сделать как можно более выразительно?
      - Да.
      - И эту фразу вы постарались повторить так, как он просил?
      - Да.
      - Один или два раза?
      - Мне кажется, два или даже три... Понимаете, я ведь не актриса, и для меня довольно трудно говорить с нужным выражением. Когда просто рассказываешь что-то, ведь говоришь совсем не так, а обычным голосом, но мистер Бюргер сказал, что судебное разбирательство - вещь особая и говорить нужно как можно более выразительно.
      Мейсон улыбнулся.
      - У меня все, - сказал он.
      - Вопросов нет, - отозвался Гамильтон Бюргер, его лицо было пунцовым от ярости.
      Свидетельница покинула свое место.
      - Для дачи свидетельских показаний вызывается Бартон Дженнингс, объявил Гамильтон Бюргер.
      По-прежнему опираясь на палку, появился Бартон Дженнингс, произнес слова присяги и сел, вытянув вперед больную ногу и сжав руками набалдашник палки.
      Гамильтон Бюргер начал допрос свидетеля с обычных вопросов - о роде занятий и месте жительства, затем остановился на том моменте, когда Дженнингсы приехали в аэропорт встречать Норду Эллисон и привезли ее к себе.
      Он попросил свидетеля рассказать об утреннем приезде к ним Норды Эллисон и Перри Мейсона и о событиях, связанных с утверждением Норды Эллисон, что она нашла у них в подвале пишущую машинку. Прокурор предъявил Бартону Дженнингсу для опознания пистолет, и свидетель подтвердил, что действительно держал его в ящике шкафа в комнате для гостей, которая в ту злополучную ночь была занята Нордой Эллисон.
      - Перекрестный допрос. - Гамильтон Бюргер бросил на Мейсона вызывающий взгляд.
      Мейсон повернулся к свидетелю.
      - Мистер Дженнингс, я задам вам всего несколько вопросов, - сказал он. - Некоторые из них могут показаться вам странными, но они необходимы для выяснения кое-каких аспектов дела. Итак, ваша жена ранее уже была замужем?
      - Да, была.
      - Ее первым мужем был Мервин Селкирк, недавно трагически погибший?
      - Да, сэр.
      - От этого брака у них остался сын Роберт Селкирк?
      - Да, сэр.
      - Время от времени Роберт жил с вами и вашей женой, не так ли?
      - Совершенно верно.
      - Вы привязаны к нему? Я имею в виду не только вашу жену, но и вас?
      - Да, привязан. Он очень милый ребенок.
      - А вы знаете, где он сейчас?
      - Протестую! - воскликнул Бюргер. - Вопрос задан неправильно, является несущественным, неправомерным и не относящимся к делу. Не имеет совершенно никакого значения, где сейчас находится мальчик, и незачем пускать по следам ребенка свору репортеров.
      Немного подумав, судья Кент сказал:
      - Протест принимается.
      - В ночь с семнадцатого на восемнадцатое Роберт Селкирк находился у вас дома?
      - Да, сэр.
      - Вы увезли его из дома рано утром восемнадцатого?
      - Да.
      - Почему?
      - У него была назначена встреча с ребятами.
      - Но он не поехал с ними?
      - Совершенно верно.
      - Почему?
      - Из-за драматических событий, происшедших у нас в доме, мы решили, что это нежелательно.
      - Но ведь вы узнали об убийстве Мервина Селкирка гораздо позже?
      - Гораздо позже чего?
      - Гораздо позже, чем вы увезли Роберта из дома.
      - Нет, вы не правы.
      - Насколько мне известно, мальчики, с которыми должен был ехать Роберт, договорились встретиться в одиннадцать часов.
      - Да, я ошибся, решив, что они договорились на семь утра. Потом-то я узнал, что они не собирались уезжать раньше одиннадцати. Я выяснял время по телефону и перепутал, было плохо слышно. Разговаривал с человеком, который все это организовал, и я понял его так, что они собираются уехать в семь утра, а встретиться договорились на час раньше. Позже я понял, что речь шла об одиннадцати часах, но сначала был уверен, что Роберт уезжает гораздо раньше.
      - Во сколько вы увезли Роберта?
      - Было... было довольно рано. Не знаю точно. Я не посмотрел на часы.
      - И куда же вы его повезли?
      - Протестую, - вновь вмешался Гамильтон Бюргер. - Я уже просил не задавать вопросов о местопребывании Роберта Селкирка, и представитель защиты не имеет никакого права снова возвращаться к этому вопросу. Вопрос неправомерный, несущественный и не относится к делу.
      - Суд считает, что свидетель должен ответить на этот вопрос, - сказал судья Кент. - Отвечайте, свидетель. Куда вы отвезли Роберта Селкирка?
      - К одному приятелю.
      - К своему приятелю или к приятелю Роберта? - спросил Мейсон.
      - Это друг нашей семьи.
      - А теперь скажите, почему вы так рано увезли Роберта из дома в то утро? - спросил Мейсон.
      - Мне не хотелось его волновать.
      - Чего вы боялись?
      - Дело в том... Честно говоря, мистер Мейсон, к тому времени уже были предприняты определенные шаги, чтобы добиться передачи опеки над Робертом одному человеку.
      Я имею в виду мою жену, она хотела быть его единственным опекуном. Мисс Эллисон, обвиняемая, должна была стать нашей свидетельницей, во всяком случае мы на это рассчитывали. Мне очень не хотелось, чтобы обо всех этих планах узнал Роберт, тем более раньше времени, да и вообще было нежелательно, чтобы он слышал все эти разговоры.
      - Итак, вы выехали из дома чуть свет и увезли с собой Роберта? продолжал Мейсон.
      - Да, сэр.
      - И это единственная причина, почему вы так поступили?
      - Да, единственная.
      - Когда вы увозили Роберта, он сказал вам, что ночью стрелял из пистолета?
      - Обвинение протестует, - подскочил Гамильтон Бюргер. - Вопрос неправомерный, несущественный и не относится к делу.
      - При такой формулировке вопроса суд вынужден будет поддержать протест, - произнес судья Кент.
      - Может быть, вы увезли его именно потому, что он рассказал вам, будто ночью выстрелил из пистолета? - спросил Мейсон.
      - Протестую, - вновь привстал Бюргер.
      Судья Кент покачал головой:
      - В последней формулировке вопрос вполне правомерен.
      - Хорошо, - после минутного колебания сказал Бартон Дженнингс. - Можно сказать, что я увез его именно поэтому.
      - А когда вы впервые услышали от него, что ночью он выстрелил из пистолета?
      - Обвинение протестует, вопрос несущественный, неправомерный и не относящийся к делу, - снова вмешался Бюргер.
      В задумчивости судья Кент поправил парик, пригладил его ладонью и посмотрел на Мейсона.
      - Мы отклонились от существа дела, мистер Мейсон.
      Вы должны ясно представлять себе, что суд и присяжные несут серьезную ответственность. Ваши вопросы и ответы свидетеля, несомненно, станут достоянием прессы, и суд настаивает, чтобы допрос велся строго в рамках закона.
      Выслушав замечание судьи, Мейсон сказал:
      - Я полностью в курсе этих обстоятельств, ваша честь.
      Но прошу суд учесть, что передо мной стоит нелегкая задача защитить мою клиентку, обвиняемую в предумышленном убийстве. Я должен в первую очередь учитывать ее интересы. Заверяю вас, что я задаю эти вопросы отнюдь не из праздного любопытства, а преследую цель, которая, если мне позволят продолжить, будет очень скоро ясна всем.
      - Хорошо, - объявил судья Кент. - В таком случае протест отклоняется. Свидетель, вы можете ответить на вопрос.
      Гамильтон Бюргер не отступил:
      - Но, ваша честь, стоит только затронуть эту сторону дела, и придется выяснить все до конца.
      Немного поколебавшись, судья ответил:
      - Я думаю, в данном случае вопрос зашиты вполне уместен. У защиты тоже есть свои права. Свидетель, отвечайте на вопрос мистера Мейсона.
      Бартон Дженнингс наконец решился:
      - По-моему, было около полуночи, когда Роберт, плача, вбежал в дом. Я понял так: он рассказал матери, что ему приснился страшный сон и что он выстрелил.
      - Он сам сказал, что ему приснилось что-то страшное?
      - Нет. Но я подумал, что это так, когда узнал, что именно он рассказал матери.
      - Ему показалось, что кто-то вошел к нему под навес?
      - Он рассказал, что ему почудилось, будто кто-то вошел под навес и движется вдоль кровати. Он сказал, что уже проснулся к этому времени и вспомнил, что у него под подушкой должен быть пистолет.
      Судья Кент не выдержал:
      - Роберт это все рассказал матери?
      - Да, именно так, - ответил Бартон Дженнингс. - Я, правда, сам этого не слышал, так как у меня разболелась нога и незадолго до этого я был вынужден принять кодеин, а после него я всегда сплю как убитый.
      Судья бросил взгляд на Гамильтона Бюргера:
      - Похоже, что все это - сплошные домыслы, господин прокурор.
      Бюргер моментально разъярился:
      - Я не собираюсь спорить, ваша честь. Это как раз то, на что рассчитывает представитель защиты. В его интересах раздуть это дело. Сенсационные заголовки в газетах - вот чего он добивается. Я именно это и имел в виду, когда говорил, что стоит нам только начать, и придется выяснять все до конца. Роберт рассказал матери, что ночью он стрелял из пистолета. А на следующий день он то же самое рассказал свидетелю. Где же тут домыслы?
      - Если свидетель слышал это от самого мальчика - это одно. Если же вся история дошла до него в пересказе другого лица - то это совсем другое.
      - Тут мне нечего сказать, - заявил Бюргер. - Раз уж мы зашли так далеко, по-моему, единственное, что нам остается, - это расспросить самого мальчика.
      Судья Кент нахмурился.
      - Какой пистолет лежал у Роберта под подушкой? - спросил Мейсон.
      - Это тот самый пистолет, который фигурирует в деле в качестве улики: автоматический "кольт-вудсмен" двадцать второго калибра.
      - И случилось так, что он спустил курок?
      - Ему это приснилось. Ему приснился сон, будто он просыпается, услышав, как кто-то крадется к его навесу и подходит к кровати, и в этом кошмарном сне Роберт вытаскивает из-под подушки пистолет и стреляет.
      - Итак, вы уверены, что это был сон?
      - Да, сэр.
      - А почему вы так решили?
      - Потому, что пистолет был не заряжен. Когда его давали Роберту, из него вынули обойму.
      - А кто именно дал ему пистолет?
      - Пистолет ему дал я, но тут мне хотелось бы кое-что объяснить.
      - Пожалуйста, прошу вас, - поддержал его судья.
      - Незадолго до той злополучной ночи я случайно узнал, что одна из приходящих нянь, услугами которых мы время от времени пользовались, чтобы не оставлять Роберта одного, позволяла ему играть разряженным пистолетом. У Роберта, конечно, было множество игрушечных пистолетов, как у большинства мальчишек его возраста. Он воображал себя то ковбоем, то шерифом, то еще кем-нибудь в этом роде. Так случилось, что однажды он обнаружил дома настоящее оружие и весь извелся от желания взять его в руки. Он просто потерял от него голову, не мог ни думать, ни говорить ни о чем другом. Он так допек свою няню, что она не выдержала и дала ему пистолет. Я узнал об этом незадолго до семнадцатого.
      - Каким образом это выяснилось?
      - Обычно я оставлял заряженный пистолет в ящике шкафа, который стоит в первой комнате второго этажа. Время от времени я его доставал, чистил и смазывал. За день до происшествия или даже в тот самый день я собирался смазать его. Достал его из ящика и обнаружил, что он разряжен и ни одного патрона в обойме нет. Это меня встревожило. Я поговорил с женой - она ничего не знала, и тогда я спросил Роберта. Вот тогда-то я и узнал, что Роберт брал пистолет.
      - А как случилось, что в ночь с семнадцатого на восемнадцатое вы позволили Роберту взять пистолет с собой в постель?
      - Мы должны были ехать в аэропорт встречать Норду Эллисон. Мы думали, что это ненадолго. Моя жена вообще-то не любит садиться за руль, но в то же время ей хотелось встретить Норду в аэропорту, поэтому мы решили ехать вдвоем. Роберт уже спал под навесом в патио или, может быть, только засыпал. Сначала я хотел попросить кого-нибудь из соседей посидеть с ним час-полтора, я был уверен, что этого времени вполне достаточно, чтобы съездить в аэропорт и обратно.
      - Что же вам помешало?
      - Мне не удалось договориться ни с кем из соседей. У них были какие-то свои планы. Я позвонил в агентство, где мы часто нанимали приходящую няню для Роберта, но и та и другая были уже заняты в тот вечер. А Роберт не захотел бы остаться с незнакомым человеком. Я объяснил ему все это, как мог. Сказал, что он будет в безопасности под своим навесом во дворе, а он ответил мне на это, что согласен остаться ночью один только в том случае, если ему позволят положить под подушку незаряженный пистолет. Поскольку я уже знал, что ему случалось играть оружием, то дал его Роберту, будучи совершенно уверен, что пистолет не заряжен.
      - Вы убедились в том, что в пистолете не было патронов?
      - Да, конечно.
      - Когда вы в следующий раз увидели пистолет? - продолжал Мейсон.
      - Роберт отдал его матери, когда прибежал к ней, увидев тот сон.
      - Она пыталась успокоить его?
      - Конечно, а как же?
      - И после этого он вернулся в постель?
      - Ну да, после того как он полностью проснулся и сам понял, что ему привиделся кошмар, он решил вернуться в свою постель, в патио. Он сказал, что хотел бы быть "как настоящий следопыт".
      - Он так и поступил?
      - Да.
      - А что вы сделали с пистолетом?
      - Жена оставила его в холле. Я проснулся примерно через час после того, как Роберт пошел спать, и жена мне все рассказала.
      - А где в это время был пистолет?
      - В холле, на столе. Моя жена оставила его там, чтобы потом, когда Норда уедет и комната освободится, положить на обычное место в шкафу. Мисс Эллисон спала как раз в той комнате, где обычно хранился пистолет.
      - Пистолет был незаряжен?
      - Конечно, он был незаряжен.
      - Вы когда-нибудь пытались обработать ствол пистолета изнутри? Пользовались ли вы для этой цели тонким круглым напильником или каким-либо другим инструментом?
      - Нет, сэр.
      - Наждачной бумагой?
      - Нет.
      - Пытались ли вы еще каким-нибудь способом попортить изнутри ствол пистолета?
      - Нет, никогда.
      - Вам никогда не приходило в голову, что Роберт может зарядить пистолет, выстрелить из него и даже кого-нибудь ранить? А может быть, именно так все и было, и чтобы помешать полиции связать стреляную гильзу с пистолетом, вы попортили ствол изнутри, надеясь выгородить Роберта?
      Свидетель поерзал в кресле и ответил:
      - Нет, сэр, ничего такого я не делал.
      - Эксперт, проводивший баллистическую экспертизу, - подчеркнул Мейсон, - уверен, что ствол пистолета был обработан после того, как из него был сделан последний выстрел. Поэтому, если это вы поработали напильником, то получается, что моя подзащитная не могла стрелять в Мервина Селкирка - во всяком случае, из этого пистолета. Вы хорошо это понимаете, мистер Дженнингс?
      - Да, сэр.
      - И по-прежнему настаиваете на том, что это не вы обточили ствол пистолета, чтобы защитить Роберта?
      - Да, по-прежнему.
      - Это вы зарядили пистолет?
      - Нет, наоборот, я разрядил его перед тем, как дать его Роберту.
      - А в ствол вы не заглянули? Может быть, там был патрон?
      - Я уже сказал вам, мистер Мейсон, что разрядил пистолет. Я не имею привычки небрежно обращаться с оружием.
      - Если я правильно вас понял, вы специально проверили и убедились, что ни в обойме, ни в стволе патронов не осталось?
      - Совершенно верно.
      - В таком случае, почему же пистолет выстрелил?
      - Но это же очевидно. Роберту просто приснился страшный сон.
      - И где был пистолет, когда вы увидели его в следующий раз?
      - Он лежал под подушкой у Норды Эллисон.
      - Вы ведь в то утро проснулись довольно рано?
      - Да, сэр. Я решил увезти Роберта из дома раньше, чем собирался вначале. Я ведь уже объяснял почему.
      - Теперь вернемся к тому, как вы утром смывали кровь с травы на лужайке перед домом, - продолжал Мейсон. - Что вы можете сказать об этом?
      - Протестую, - категорически заявил прокурор. - Вопрос несущественный, неправомерный и не относится к делу.
      Ведь я не задавал вопросов свидетелю относительно его действий в то утро, в том числе и о пятнах крови или о чем-то еще в этом роде.
      - Суд отклоняет протест прокурора, - сказал судья Кент. - Дело принимает чрезвычайно неожиданный поворот, выявляются факты, которые кажутся весьма существенными для выяснения обстоятельств преступления.
      Поэтому суд, руководствуясь желанием выяснить истину, не считает нужным обращать внимание на то, как это будет сделано и какие вопросы будут при этом заданы свидетелю. Прошу вас ответить на вопрос представителя защиты, мистер Дженнингс.
      - На траве не было никакой крови, - твердо сказал Дженнингс.
      - Но вы ведь встали чуть свет и поливали лужайку, не так ли?
      - Я действительно встал очень рано. Мне, как я уже сказал, надо было отвезти Роберта к приятелю, а когда я вернулся, в доме все еще спали, поэтому я взял шланг и стал поливать лужайку перед домом.
      - Вы направляли струю воды вниз, на траву?
      - Ну, может быть, не совсем вниз, а перед собой, так будет вернее.
      - И вы не смывали при этом с травы капли крови?
      - Нет, сэр.
      - И вы не заметили, что вода, стекающая по дорожке в водосток, когда вы поливали траву, имела красновато-бурый оттенок?
      - Нет.
      - Вы не заметили следов крови в водосточном желобе?
      - Нет.
      - И на стенках водостока?
      - Нет, сэр.
      - И вы готовы поклясться, что там не было следов крови?
      - Я готов поклясться, что ничего подобного я там не видел.
      - Я заметил, что при ходьбе вы опираетесь на палку, - неожиданно сменил тему Мейсон.
      - Да, сэр. У меня артрит. И иногда боль в правом колене становится совершенно нестерпимой.
      - Вы, по всей вероятности, советовались с врачом?
      - Разумеется.
      - Вы можете назвать фамилию специалиста, к которому обращались последний раз?
      - Не могу, потому что в последнее время я к врачу не обращался.
      - Я бы хотел обратить внимание суда на то, что в своих вопросах защитник заходит слишком далеко, - вмешался прокурор. - Лично я не вижу никакой связи между физическим недомоганием свидетеля и обстоятельствами дела.
      - Я вижу, - заявил Мейсон. - Я бы хотел, чтобы свидетель ответил на мой последний вопрос.
      - И какую же связь вы тут видите, мистер Мейсон? - заинтересованно спросил судья.
      - А найти связь очень просто, - ответил Мейсон. - Это Бартон Дженнингс подошел к тенту, где спал Роберт.
      Он прислушался: дыхание мальчика было размеренным, спокойным. Решив, что Роберт крепко спит, Дженнингс на цыпочках подошел к кровати, намереваясь незаметно достать пистолет из-под подушки Роберта. Он вошел молча, очень тихо, но тем не менее Роберт проснулся, испугался, выхватил пистолет из-под подушки и спустил курок. В пистолете был один патрон. Раздался выстрел, и пуля попала в ногу Дженнингса. Бартон Дженнингс, оставляя кровавый след, доковылял через лужайку до тротуара, где стояла его машина. Или около машины, или уже сидя в ней, он умудрился перевязать себе ногу и остановить кровотечение. Я думаю, он побоялся обратиться к врачу, так как понимал, что любой врач обязан сообщить об огнестрельном ранении в полицию. У меня есть подозрение, что пуля двадцать второго калибра все еще у него в ноге, скорее всего, она застряла в мышечной ткани. Я думаю, что если эту пулю извлечь и послать на баллистическую экспертизу, то можно будет доказать, что она выпущена из того же пистолета, что и пуля, сразившая Мервина Селкирка. Именно поэтому я и расспрашивал свидетеля о причине его недомогания.
      - Ваша честь, ваша честь!! - завопил Гамильтон Бюргер, вскочив с места и нелепо размахивая руками. Казалось, он совсем потерял голову. - Это типичная попытка добиться дешевого эффекта! Пустая болтовня, которой защитник умело пользуется, чтобы заморочить всем голову! Он и раньше так поступал! А вот пусть попробует подкрепить чем-нибудь свои слова!
      - Если вы так уверены в своей правоте, предложите свидетелю засучить брючину, чтобы мы могли взглянуть на его колено. И пусть суд решит, имело место пулевое ранение или нет, - предложил Мейсон.
      Все еще сидя в кресле для свидетелей, Бартон Дженнингс коротко бросил:
      - Смотрите, если хотите, - и засучил брючину.
      Судья Кент склонился над его ногой:
      - Здесь нет следа огнестрельной или какой-нибудь иной раны, мистер Мейсон. Колено воспалено, но и только.
      Гамильтон Бюргер разразился торжествующим смехом.
      Кое-где в зале раздались смешки, публика возбужденно загудела.
      Судья Кент привстал:
      - Прошу соблюдать порядок или я прикажу очистить зал!
      Он посмотрел на Перри Мейсона, стоящего с таким безмятежным видом, будто ничего не случилось.
      - У вас все, мистер Мейсон?
      - Нет, ваша честь, - ответил адвокат и повернулся к свидетелю. Насколько я знаю, у вас в доме есть собака, - сказал он. - Большой датский дог, если не ошибаюсь.
      - Да, сэр.
      - В ту ночь собака находилась на участке?
      - Да.
      - Как ее зовут?
      - Ровер.
      - А рано утром собака тоже была возле дома?
      - Нет, сэр, ее там не было.
      - Что же с ней случилось?
      Бартон Дженнингс поежился:
      - У нас довольно любопытные соседи. Я хотел, чтобы они по-прежнему думали, что я отвез Роберта в лагерь, а Ровер должен был ехать с ним. Они знают, что мальчишки обычно берут с собой собак. А поскольку я отвез Роберта не в лагерь, а к своему приятелю, я постарался пристроить на это время собаку.
      - И куда же вы ее дели?
      - На подобные вопросы я тоже обязан отвечать? - раздраженно спросил Дженнингс.
      - Прошу прощения, ваша честь, - поднялся Гамильтон Бюргер, - это уже переходит всякие границы. Мои вопросы к свидетелю касались непосредственно существа дела. Представитель же защиты устроил из допроса какой-то непрекращающийся фарс, задавал вопросы, не имеющие ничего общего с совершенным преступлением. Судите сами, какое отношение к делу имеет вопрос, куда свидетель дел свою собаку? Я старался сохранять спокойствие, когда мистер Мейсон задавал бесконечные вопросы относительно этого мифического ночного выстрела, так как догадывался, чем все это кончится, и не хотел мешать уважаемому адвокату понять, в какое глупое положение он себя поставил.
      - Протест принимается, - объявил судья Кент.
      Мейсон снова повернулся к Дженнингсу:
      - Скажите, заметили ли вы пятна крови на тротуаре возле того места, где стояла ваша машина?
      - Я уже сказал вам, что нет.
      Мейсон достал газету, развернул ее и показал свидетелю:
      - Посмотрите, это утренняя газета. Вы видите на ней бурые пятна?
      - Да, вижу.
      - Прекрасно, - удовлетворенно сказал Мейсон. - Я могу доказать, что эта газета была найдена в водостоке, по которому стекала вода, окрашенная кровью, уверен, что лабораторный анализ подтвердит, что это кровь собаки. А теперь я прошу вас ответить на следующие вопросы. Может быть, в ночь с семнадцатого на восемнадцатое Роберт действительно выстрелил из вашего пистолета? Может быть, пуля попала в вашу собаку, Ровера, и это его кровь вы смывали рано утром?
      Может быть, вы подогнали машину к тротуару, положили в нее истекающего кровью Ровера, предварительно завернув его в одеяло, чтобы не испачкать сиденье, и отвезли его к ветеринару? Не так ли было дело?
      - Протестую, - однако уже без прежнего напора вмешался Бюргер. Допрос ведется неправильно. Свидетель должен отвечать на вопросы, а в данном случае адвокат сам рассказывает свидетелю, как, по его мнению, развивались события. Суд уже указывал на это.
      - Суд отклоняет протест обвинения, - возразил судья Кент. Представитель защиты коснулся того аспекта дела, который необходимо выяснить до конца, поскольку это может сыграть весьма значительную роль в ходе всего процесса. Свидетель, я прошу вас ответить на поставленный вопрос.
      Дженнингс явно нервничал и не мог этого скрыть.
      - Я заметил, что собака ранена, - признался он. - Поэтому я положил ее в машину и отвез к ветеринару.
      - К какому ветеринару?
      - Мне что, обязательно отвечать на этот вопрос?
      - К какому именно ветеринару вы отвезли вашу собаку? - нетерпеливо повторил Мейсон.
      - К доктору Кэнфилду, - угрюмо ответил Дженнингс.
      - Во сколько вы ее туда привезли?
      - Думаю, около часа ночи.
      - Итак, давайте подведем итоги. Что мы знаем? - сказал Мейсон. - Мы точно знаем, что Роберт неожиданно проснулся и сильно испугался, решив со сна, что кто-то хочет напасть на него; мы знаем, что под подушкой у мальчика был пистолет и пистолет этот по странному стечению обстоятельств оказался заряженным. Он достал пистолет и спустил курок. Пуля вполне могла попасть в Ровера, не так ли?
      - Может быть, и так. Я не знаю. Я нашел Ровера, когда он уже истекал кровью. Похоже было, что его ранили.
      Я не стал разбираться, что именно с ним произошло: сбил ли его пьяный водитель или еще что-нибудь, а прямо отвез его к ветеринару.
      - А ветеринар оказал какую-то помощь собаке?
      - Ну конечно.
      - Он сказал вам, что же, собственно, случилось с собакой?
      - Нет. Я не мог ждать, пока он осмотрит ее. Я просто оставил ему собаку, попросил сделать все, что в его силах, и вернулся домой.
      - А после этого вы видели собаку?
      В голосе Дженнингса явно звучала неуверенность, когда он сказал:
      - Да, она поправляется.
      - От чего именно, от огнестрельного ранения?
      - Я не интересовался.
      - И врач вам не сообщил?
      - Я сказал ему, что детали меня не интересуют, мне нужно только, чтобы собака вернулась домой здоровой.
      - Рентгеновское исследование позволит выяснить, осталась ли пуля в теле собаки, - любезно сказал Мейсон. - И если пуля была выпущена из того же пистолета, из которого стреляли в Мервина Селкирка, то обе пули должны быть идентичны по характеристике. Таким образом мы сможем доказать, что пуля, которой был смертельно ранен Мервин Селкирк, была выпущена из пистолета Дженнингса, несмотря на то, что внутренность ствола была намеренно изуродована и контрольный выстрел ничего не даст.
      Дженнингс нервно облизнул губы кончиком языка. Гамильтон Бюргер хотел было что-то сказать, но передумал.
      - Итак, - продолжал Мейсон, - позже Роберт рассказал вам, что какой-то человек пытался войти к нему под навес?
      - Да, сэр.
      - Предположительно это случилось до того, как вы отвезли собаку к ветеринару?
      - Да, конечно.
      - Скажите, а ваша собака была выдрессирована как сторожевая?
      - Да.
      - Если бы Роберту угрожала опасность, она защищала бы его до последнего вздоха?
      - Безусловно.
      - Но ведь в ту ночь собака не залаяла?
      - Вот именно. Поэтому я и решил, что Роберту все это просто приснилось, - с облегчением сказал Бартон Дженнингс.
      - Да, конечно, это мог быть и сон, - неожиданно согласился Мейсон. Однако возможен и другой вариант: под навес к Роберту вошел человек, которого собака хорошо знала и которому полностью доверяла. Скажем Мервин Селкирк, который захотел забрать сына, или вы, мистер Дженнингс, чтобы взять у Роберта пистолет. Можно ведь предположить и такое: вы подошли к навесу и прислушались. Услышав спокойное дыхание Роберта, вы решили, что он крепко спит, и на цыпочках подкрались к его кровати, надеясь незаметно вытащить из-под подушки пистолет. И вдруг вас оглушил грохот выстрела. Вы услышали, как взвизгнула раненая собака, и выскочили из-под навеса. Бросились вслед за ней и обнаружили, что собака истекает кровью. Ваша машина, номер которой, кстати, JVJ-113, стояла неподалеку, у тротуара. Вы быстро завернули окровавленную собаку в одеяло и повезли ее к ветеринару. Вернувшись домой, вы поставили машину на прежнее место и вошли в дом, где ваша жена и рассказала вам то, что услышала от перепуганного Роберта.
      - Все было совсем не так. Я спал. О том, что приснилось Роберту, я услышал гораздо позже.
      - Ну-ну, - улыбнулся Мейсон. - Не стоит отпираться. Ваши соседи хорошо запомнили, в какое время они слышали звук выстрела. Вы же признались уже, что отвезли раненую собаку к доктору Кэнфилду, ветеринару. Мы пригласим его сюда в качестве свидетеля, и я уверен, доктор Кэнфилд сообщит нам, что, когда вы привезли к нему Ровера, еще не было часа ночи.
      - Ну а если и так, то что?
      - А то, что вы не спали, когда это случилось и когда Роберт рассказывал обо всем матери, - твердо сказал Мейсон.
      - Хорошо, - вздохнул Бартон Дженнингс. - Я действительно не спал. Вы совершенно правы: я отвозил собаку к ветеринару.
      - Вас разбудил выстрел?
      Дженнингс помялся, потом как-то неуверенно кивнул:
      - Да, я как раз спал, когда услышал пистолетный выстрел.
      - Вы, конечно, встали и оделись?
      - Да.
      - А затем вы, наверное, пошли к навесу, где спал Роберт, чтобы узнать, в чем дело?
      - Нет, я подбежал к раненой собаке.
      - И где же вы ее нашли?
      - Она лежала около машины.
      Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой:
      - Вы опять что-то путаете, Дженнингс. Раненая собака никогда не пошла бы к машине, только вы могли отнести ее туда. Любая собака в таких ситуациях поползла бы к дому, где она может найти помощь. То, что собака оказалась в вашей машине, и то, что от самого навеса до машины тянулся кровавый след, доказывает, что вы отнесли ее туда и, следовательно, были с ней все это время.
      - Это спорное утверждение, - попытался возразить Гамильтон Бюргер.
      - Может быть, оно и спорное, но логика этого утверждения настолько бесспорна, что суд готов принять его как факт, - ответил судья Кент. Он наклонился вперед: - Мистер Дженнингс!
      - Да, ваша честь?
      - Посмотрите мне в глаза!
      Свидетель повернулся лицом к судье.
      - Вас дважды или трижды уличили во лжи, а ведь вы давали показания о событиях, имеющих первостепенное значение. Позвольте напомнить вам, что вы дали клятву говорить правду и нарушение этой клятвы может караться тюремным заключением. А теперь я хочу услышать правдивый ответ на вопрос: это вы отнесли раненую собаку в машину?
      Дженнингс явно колебался. Он опустил глаза, затем бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера, избегая, однако, встречаться с ним глазами, потом повернулся к Мейсону, но, не встретив никакой поддержки с его стороны, застыл с опущенной головой.
      - Это были вы? - настаивал судья.
      - Да. - В наступившей тишине ответ Дженнингса прозвучал очень громко.
      - Другими словами, - вмешался Мейсон, - вы пошли к тому месту, где спал Роберт, чтобы достать у него из-под подушки пистолет?
      - Ну... вообще-то да.
      - Вы прислушались, услышали спокойное дыхание Роберта и решили, что он крепко спит? Видимо, вы уже потом поняли, что Роберт не узнал вас в темноте и лежал, притворяясь спящим, сжимая в руке пистолет, потому что был испуган до смерти?
      - Примерно так.
      - Вы вошли под навес, собака либо шла впереди, либо за вами. Вы, наверное, склонились над кроватью, когда Роберт выстрелил?
      - Все верно.
      - Вы услышали визг собаки, выбежали наружу и увидели, что собака ранена. Тогда вы вспомнили, что оставили машину у входа в дом, и пошли к ней, а собака с трудом тащилась за вами. Пока вы открывали дверцу, собака, наверное, стояла рядом с вами и поэтому на дорожке осталась лужа крови. Потом вы завернули раненого пса в одеяло, положили его в машину и поехали к ветеринару. Вы оставили собаку у него, а сами поспешили вернуться домой.
      Там вы узнали, что вашей жене удалось успокоить Роберта и уложить в постель. Она также убедила Роберта, что вы крепко спите в другой комнате, хотя прекрасно знала, что это не так.
      Дженнингс молчал.
      - Так было дело, мистер Дженнингс? - спросил адвокат.
      - Да, - глухо ответил тот. - Именно так.
      - Хорошо, - удовлетворенно улыбнулся Мейсон. - Итак, вы взяли пистолет, который жена забрала у Роберта. И что же вы с ним сделали?
      - Моя жена оставила его в холле, на столике, я взял его в руки, осмотрел, потом положил обратно и отправился спать.
      - Но, прежде чем положить пистолет на столик, вы, наверное, вставили в него полную обойму?
      - Может быть, не помню точно. Хотя, скорее всего, вы правы.
      - А затем вы отправились спать?
      - Да.
      - И вы думаете, что через некоторое время после этого моя подзащитная проснулась, вышла из комнаты, спустилась по лестнице в холл, взяла со стола пистолет, потом вышла из дома, села в машину, которую вы оставили перед домом, и поехала в загородный клуб "Сан-Себастьян", где и застрелила Мервина Селкирка?
      - Должно быть, так. Ведь по всему выходит, что это она его убила, а как иначе она могла это сделать?
      - Каким же образом, по-вашему, она узнала, что Мервин Селкирк будет в это время в клубе?
      - Понятия не имею.
      - А как она узнала, что вы оставили машину перед домом, да еще с ключами?
      - Она могла видеть в окно, как я ставлю машину.
      - И как вы оставляете в ней ключи?
      - Не знаю. Я мог... Нет, погодите, я оставил ключи в машине, когда вернулся от ветеринара, просто перенервничал и забыл их вынуть.
      - А кто, по-вашему, попортил тонким напильником ствол пистолета так, что баллистики теперь не могут определить, из какого пистолета выпущена роковая пуля?
      - Думаю, что она.
      - Почему?
      - Чтобы не смогли доказать, что она стреляла в него.
      - А уничтожив следы, она беспечно оставляет пистолет у себя под подушкой?
      - Она ведь могла просто не сообразить, что в первую очередь его будут искать именно там.
      Мейсон усмехнулся и покачал головой:
      - Пистолет ведь зарегистрирован на ваше имя, мистер Дженнингс. Вы больше всех и заинтересованы в том, чтобы не узнали, из чьего пистолета выпущена роковая пуля.
      Дженнингс ничего не ответил.
      - Вы по-прежнему утверждаете, что зарядили пистолет и оставили его на столике в холле?
      - Да, по всей вероятности.
      - Тогда где вы взяли патроны? Вы действительно не входили ночью в комнату моей подзащитной?
      Дженнингс в волнении потер руками лицо:
      - Наверное, я ошибся, скорее всего я его не зарядил.
      - Тогда, если по-прежнему считать, что последний выстрел из пистолета сделала моя подзащитная, она должна была спуститься ночью по лестнице, взять пистолет, осмотреть его и, обнаружив, что он не заряжен, снова вернуться в свою комнату, найти коробку с патронами, зарядить пистолет и только после этого поехать в загородный клуб "Сан-Себастьян", чтобы застрелить Селкирка?
      - Ну, я думаю... наверное, она так и сделала.
      - А откуда она могла знать, что в ее комнате хранятся патроны?
      - Должно быть, нашла случайно.
      - А как она догадалась, что на столике в холле остался лежать пистолет?
      - Наверное, увидела, когда вышла.
      - А как она узнала, что он не заряжен?
      - Взяла в руки и увидела, - буркнул Дженнингс.
      - А потом, значит, поднялась к себе в комнату за патронами?
      - Конечно. Кстати, а почему бы вам не спросить об этом ее?
      - Сейчас я спрашиваю вас.
      - Я не знаю, что она делала.
      - Итак, если ваша собака была ранена примерно между половиной первого и часом ночи, значит, до этого времени еще никто не обрабатывал ствол пистолета?
      - Нет.
      - Тогда, если пуля еще осталась в теле собаки, ее можно извлечь хирургическим путем, и по ней так же легко будет определить индивидуальные характеристики вашего пистолета, как если бы из него во время экспертизы выпустили контрольную пулю. Другими словами, пуля, засевшая в теле Ровера, сыграет роль контрольной пули.
      - Понятно.
      - А откуда вы знаете, что ствол пистолета не был обточен до того, как ранили собаку?
      - Я... я этого не говорил.
      - Ну конечно, вы этого не говорили, - подхватил Мейсон. - Вы и не могли этого сказать, потому что вы сами и обработали ствол пистолета. Вы единственный, у кого мог оказаться такой напильник. Вы единственный, кто мог знать, что Мервин Селкирк будет в клубе "Сан-Себастьян", и это вы поехали туда и застрелили его.
      - Ничего подобного я не делал, - запротестовал Бартон Дженнингс. - Вы этого никогда не докажете!
      Улыбка Мейсона стала еще шире:
      - А для чего же еще вам потребовалось среди ночи забирать пистолет у Роберта из-под подушки?
      - И вовсе не для этого! Просто я решил, что семилетнему мальчику не стоит доверять оружие!
      - Тогда почему вы не забрали у него пистолет до того, как он пошел спать?
      - Тогда я просто не подумал об этом.
      - Вы же знали, что пистолет у него?
      - Да, знал.
      - Но вас это не волновало, пока вы сами не пошли спать?
      - Ну, я не могу так сказать... впрочем, да, вы угадали, я встал, оделся и спустился во двор, чтобы забрать пистолет.
      - Вы не разбудили жену, когда одевались?
      - Нет, она спит крепко.
      - Но ведь она же проснулась от выстрела?
      - Не думаю. Она проснулась, когда Роберт закричал и вбежал в дом, чтобы рассказать, какой страшный сон ему приснился.
      Точнее, рассказать то, что вы назвали страшным сном, - поправил его Мейсон. - На самом-то деле Роберт рассказал все именно так, как было в действительности: он проснулся оттого, что кто-то подошел к его постели, Роберт инстинктивно выхватил пистолет и спустил курок.
      Бартон Дженнингс молчал.
      - Ну вот и все, - сказал Мейсон. - К этому свидетелю у меня больше вопросов нет.
      - У обвинения также нет вопросов, - отозвался Гамильтон Бюргер. - Могу добавить только, что, хотя во время допроса последнего свидетеля и выяснилось много ранее не известных суду и весьма любопытных фактов, одно остается неизменным - обвиняемую видели на месте преступления.
      - Это утверждение свидетельницы представляется суду сомнительным, произнес судья Кент.
      - Мне бы хотелось еще раз вызвать свидетельницу Миллисент Бейли, заявил Перри Мейсон.
      - Очень хорошо. Миссис Бейли, займите, пожалуйста, место для свидетелей, - сказал судья.
      - Ваша честь, я протестую, - вмешался Гамильтон Бюргер. Свидетельницу уже допрашивали и...
      - Суд имеет право вызвать свидетельницу еще раз, - возразил судья. После показаний последнего свидетеля слова миссис Бейли предстают несколько в ином свете.
      Миссис Бейли, мы ждем вас. Мистер Мейсон, вы можете приступать к допросу.
      Мейсон встал:
      - Миссис Бейли, вы сказали, что видели мою подзащитную между тремя и половиной четвертого утра восемнадцатого числа.
      - Да, сэр.
      - Когда вы увидели ее в следующий раз?
      - Утром девятнадцатого, в десять часов.
      - Где это было?
      - На опознании в полицейском участке.
      - Сколько всего женщин было на опознании?
      - Там было пять женщин.
      - И вы узнали в моей подзащитной именно ту женщину, которую видели на автостоянке?
      - Да.
      - Это был второй раз, когда вы ее видели?
      - Да.
      - И вы больше никогда ее не видели, я имею в виду, кроме того утра восемнадцатого числа?
      - Нет... я еще раз видела ее, правда, мельком.
      - О, так, значит, вы ее видели мельком. Когда же это было?
      - В полицейском участке.
      - И где вы ее видели в полицейском участке?
      - Я случайно увидела ее, когда она в сопровождении полицейских шла в комнату для опознания.
      - То есть она шла не одна?
      - Да, с ней был офицер полиции.
      - А в комнате, где проходило опознание, в это время был кто-нибудь?
      - В это время? Еще нет.
      - Мою подзащитную привели туда первой?
      - Да.
      - И вы могли хорошо рассмотреть ее?
      - Да, конечно.
      - А уже потом туда привели остальных женщин?
      - Да.
      - И тогда полицейские спросили вас, нет ли среди этих женщин той, что вы видели на стоянке возле загородного клуба "Сан-Себастьян".
      - Да.
      - И вы безошибочно указали на мою подзащитную?
      - Совершенно верно.
      Внезапно Мейсон обернулся к залу:
      - Миссис Дженнингс! Я вынужден попросить вас встать.
      В зале суда повисла напряженная тишина.
      - Пожалуйста, миссис Дженнингс, встаньте, - еще раз попросил Мейсон.
      Лоррейн Дженнингс не шелохнулась.
      - Миссис Дженнингс, суд приказывает вам встать, - повысил голос судья Кент.
      Очень неохотно Лоррейн Дженнингс поднялась.
      - Выйдите, пожалуйста, вперед, - попросил Мейсон.
      - Пройдите вперед, - повторил судья.
      - А теперь, - снова обратился адвокат к миссис Бейли, - посмотрите внимательно и скажите, не эту ли женщину вы видели в ту злополучную ночь на автостоянке возле клуба "Сан-Себастьян"?
      Казалось, свидетельница бесконечно долго вглядывалась в лицо миссис Дженнингс. Наконец, вздохнув, она сказала:
      - Я... нет, не думаю, что это была она.
      - Но это могла быть она?
      - Ну да, она очень похожа на обвиняемую, тот же рост и фигура, но я... нет, по-моему, это не она.
      - Это все, миссис Дженнингс, благодарю вас, - сказал Мейсон.
      Лоррейн Дженнингс резко повернулась и бросилась к своему месту, она почти бежала.
      - Подождите, подождите! - вдруг воскликнула свидетельница.
      - Подождите-ка, миссис Дженнингс, - остановил ее Мейсон.
      Миссис Дженнингс, казалось, не слышала.
      - Вот сейчас она побежала... - Свидетельница заторопилась, от волнения глотая слова. - Теперь я уверена, что это та самая женщина. У нее такая походка, ее ни с кем не спутаешь: точно так же она заторопилась, почти побежала, когда внезапно увидела меня.
      С язвительной улыбкой Перри Мейсон повернулся к Гамильтону Бюргеру:
      - Я закончил допрос, господин окружной прокурор. Вы хотите что-нибудь добавить?
      Очень медленно и неохотно Гамильтон Бюргер поднялся со своего места.
      - С позволения суда я хотел бы отложить слушание этого дела до десяти утра завтрашнего дня, - сказал он устало. - Есть некоторые факты, в которых мне необходимо разобраться.
      - Я тоже считаю, что это вам необходимо, - сухо ответил судья. - Итак, слушание дела откладывается до завтрашнего утра, обвиняемая освобождается под подписку о невыезде.
      Глава 18
      Мейсон и Делла Стрит сидели в личном кабинете адвоката, когда в дверь постучали условным стуком.
      - Впусти Пола, Делла, - попросил Мейсон.
      Делла Стрит открыла дверь.
      - Отлично сработано. - На пороге появился радостно улыбающийся Дрейк. - Перри, поздравляю!
      - Что случилось? - поинтересовался Мейсон.
      - Полное оправдание, - усаживаясь, объявил Дрейк. - Горас Ливермор Селкирк также проиграл дело. Он ведь обвинил тебя в похищении ребенка, а потом выяснилось, что ты отправил Роберта в то же место, куда его хотела отправить и мать. Видел бы ты сейчас физиономию прокурора Бюргера!
      - А что новенького в деле об убийстве Селкирка? - спросил Мейсон.
      - Мервин Селкирк был способным, но холодным, расчетливым и чрезвычайно эгоистичным человеком. Я думаю, эти качества он унаследовал от отца, задумчиво сказал Дрейк. - Когда Лоррейн оставила его и выдала замуж второй раз, Мервин немедленно начал собирать всю возможную информацию о Бартоне Дженнингсе. Это оказалось не таким уж трудным делом. Мервин узнал, что Дженнингс является казначеем и управляющим ипотечного банка. Селкирк намеренно уговорил Дженнингса вложить казенные деньги в кое-какие "верные" предприятия, и прежде чем Дженнингс обнаружил подвох, он уже безнадежно увяз во всем этом. Он оказался полностью во власти Мервина Селкирка. Тот завладел его душой и телом.
      Лоррейн понятия не имела, что между двумя мужчинами существует связь, но Бартон постоянно общался с ее бывшим мужем.
      Когда Лоррейн познакомилась с Нордой Эллисон и загорелась идеей отобрать Роберта у отца, Селкирк подготовил для всех ловушку. Он заставил Бартона Дженнингса купить пишущую машинку и напечатать на конвертах имя и адрес Норды Эллисон; в этих конвертах и присылались вырезки из газет, в которых явно угадывалась угроза. Машинка стояла у Дженнингса в офисе, в чулане, вплоть до дня, предшествующего убийству. В тот день секретарша Дженнингса заявила, что собирается наконец навести там порядок и выкинуть весь ненужный хлам, копившийся годами.
      Поэтому вечером, когда Лоррейн не было дома, Бартон Дженнингс забрал из офиса машинку и отпечатанные заранее конверты, решив на время спрятать их в подвале своего дома. Он же сообщил Селкирку, что его жена пригласила Норду приехать в Лос-Анджелес и сделала она это только с одной целью заставить Норду подтвердить на суде, что Мервин жестоко обращается с сыном. Мервин Селкирк приказал Бартону выведать все, что замышляет Лоррейн, а затем незаметно выскользнуть из дома и встретиться с ним в половине второго ночи в загородном клубе "Сан-Себастьян". Он поставил Бартону Дженнингсу ультиматум: либо Бартон все сделает для того, чтобы Лоррейн оставила свои попытки завладеть Робертом, либо Селкирк разоблачит финансовые махинации Бартона Дженнингса и доведет его до тюрьмы, а это навсегда лишит Лоррейн надежды добиться единоличной опеки над Робертом.
      Как раз в тот вечер, возвращаясь из аэропорта, Дженнингс решил, что единственный способ спастись от краха - это убить Селкирка. Но задумать убийство - одно, а осуществить его - совсем другое. Ведь единственное оружие, которым он располагал - пистолет двадцать второго калибра, - лежал под подушкой у Роберта. Он попытался незаметно достать пистолет, но разбудил и страшно напугал Роберта. Тот выстрелил, и пуля поразила собаку.
      Дженнингс отвез собаку к ветеринару, вернулся домой и, узнав, что жена уже успокоила и уложила Роберта, во всем ей признался. Затем он отправился на заранее условленную встречу с Селкирком и застрелил его, возможно, буквально за несколько минут до того, как подъехали Миллисент Бейли и ее приятель. После этого Дженнингс вернулся домой, где его ждала Лоррейн. Сказав ей, что все в порядке, он пошел в мастерскую, нашел там подходящий напильник и обработал изнутри ствол пистолета.
      Пока он этим занимался, Лоррейн пришла в голову мысль бросить тень подозрения на Норду Эллисон. У нее все еще оставался использованный авиабилет Норды. Она села в машину и поехала к загородному клубу "Сан-Себастьян", где без труда нашла автомобиль Селкирка. Лоррейн испачкала билет Норды кровью, которой был залит пол в машине Селкирка, и положила билет в боковой карман его пальто. Она не заметила сидящих в машине Миллисент Бейли и ее приятеля, поэтому так и испугалась, когда внезапно они выехали на свет. Лоррейн потеряла голову, увидев чужую машину.
      Но она не оставила мысли сделать так, чтобы в убийстве обвинили Норду, тем более что для полноты картины преступления недоставало только одной детали.
      Когда Бартон Дженнингс закончил обрабатывать напильником ствол пистолета, Лоррейн засунула его Норде под подушку, как только обнаружила, что той нет в комнате. Но это уже было чересчур. В своем желании сделать Норду подозреваемой номер один они перестарались. Но вначале все шло по задуманному ими плану. Полиция нашла пистолет под подушкой у Норды Эллисон и сделала вывод, что именно она убила Мервина. Неправильно организованное опознание невольно заставило Миллисент Бейли выделить Норду среди других женщин.
      Когда Лоррейн положила пистолет под подушку Норды, Бартон Дженнингс внезапно вспомнил о пишущей машинке, по-прежнему находящейся в подвале дома, - той самой, на которой он печатал адрес Норды на конвертах с газетными вырезками.
      Он не предполагал, что Норда к тому времени уже обнаружила и машинку, и неиспользованные конверты. Те несколько часов, которые Дженнингсу и его жене удалось поспать в ту ночь уже после того, как Роберта отвезли к няне и смыли кровавые следы на лужайке, и решили дело.
      Они так устали, что буквально провалились в сон и не услышали, как Норда проснулась.
      Дженнингс решил, что полиция должна обнаружить пишущую машинку где-то недалеко от машины Селкирка. Это должно было навести их на мысль, что конверты отправлял Мервин Селкирк, как это предполагала ранее сама Норда.
      Поэтому Дженнингс погрузил пишущую машинку в багажник своей машины и поехал к клубу. К тому времени тело Селкирка еще не было обнаружено, но поскольку уже рассвело, Дженнингс не рискнул оставить машину на стоянке. Он знал о существовании дороги для служебных машин и сумел поставить там свою машину таким образом, что ее не было видно ни со стоянки, ни из клуба.
      Избавившись от пишущей машинки, он вернулся домой.
      Тогда-то они с Лоррейн и обнаружили исчезновение Норды. Они конечно же догадались, что это неспроста, что-то насторожило ее. Поэтому надо было сделать все возможное, чтобы в убийстве Селкирка обвинили именно Норду. Так они и сидели дома, ожидая прихода полиции. Тем не менее, когда первыми нагрянули вы с Нордой, они испугались до смерти. Они ведь и не подозревали, что Норда обнаружила пишущую машинку. Это было для них ударом.
      - Он признался? - спросил Мейсон.
      - Оба признались, - ответил Дрейк.
      - А что с Нордой Эллисон? - поинтересовался Мейсон.
      - Мог бы и не спрашивать, - улыбнулся Дрейк. - Ты же помнишь, ее освободили под расписку, и они с Бенедиктом прямиком отправились пообедать и потанцевать в ночной клуб "Перпл Свэю". Обратно они возвращались на машине, которую Бенедикт нанял здесь, в Лос-Анджелесе, а мой детектив, который следил за ними, совершенно случайно вдруг потерял их из виду. Это было около половины второго ночи. В свою гостиницу Норда Эллисон вернулась без пятнадцати четыре утра. От счастья она, казалось, плыла по воздуху. Натан Бенедикт привез ее в гостиницу, проводил до дверей, и больше хлопот у моего парня с ним не было. Он вернулся к себе в отель и завалился спать.
      - Понятно, - сухо ответил Мейсон.
      - Итак, дело закончено, - подвел итог Дрейк.
      - Что ж, это так, - сказал Мейсон. - Но мне жаль Роберта... Хотя, если уж об этом зашла речь, суд вряд ли будет слишком суров к Бартону Дженнингсу, он ведь убил человека, который его шантажировал. Скорее всего, это будет квалифицировано как непредумышленное убийство.
      Я, право, не знаю, на что может рассчитывать Лоррейн Дженнингс, во всяком случае, суд может принять во внимание личность самого Мервина Селкирка, и если она подаст на апелляцию...
      Зазвонил телефон.
      Делла Стрит сняла трубку и спросила телефонистку:
      - Алло, кто это, Герти?
      Наступила пауза.
      - Подожди минуту. - Делла отложила трубку и повернулась к Мейсону: Лоррейн Дженнингс хочет вас видеть.
      Герти говорит, она совсем потеряла голову. Она просит вас прийти к ней в камеру предварительного заключения.
      Какое-то время Мейсон колебался, потом медленно наклонил голову.
      - Скажи ей, что я приду, - ответил он. И добавил: - Ради Роберта. Я чувствую вину, невольную вину перед ним.
      Хочу попробовать надавить на старого Селкирка, воспользовавшись тем, что он здорово влип со своей жалобой на меня.
      Может быть, мне удастся заставить этого пусть и любящего, но сухого и эгоистичного дедушку прийти к какому-то соглашению с Лоррейн, учитывая интересы самого Роберта. Скажи ей, что я еду, Делла.