От автора

Перри Мейсон обладает исключительным правом находиться среди популярных вымышленных героев. Эти герои неподвластны течению времени, они никогда не стареют. Много лет назад наш юрист начинал свои судебные расследования, тот мир нам теперь кажется совершенно отличным от сегодняшнего. Судебное разбирательство вокруг «счастливых ножек» застало Перри Мейсона во время становления его карьеры, а также это было время значительных популярных иллюстрированных журналов, как, например: «Сэтеди ивнинг пост», «Коллис», «Либерти». Выжил только «Сэтеди ивнинг пост». Это было время, когда вкусно поесть можно было только в барах-закусочных (в каких, кстати, незаконно торговали спиртными напитками); когда двери с панельной обшивкой считались стандартным оборудованием. Более того, в этих ранних судебных историях Перри Мейсон обладал огромным преимуществом полной свободы действия. Те, кто уже читал о приключениях Перри Мейсона, согласятся, думаю, с тем, что слава иногда ставит в невыгодное положение: молодой, сравнительно неизвестный, настойчивый криминальный юрист может попасть в ряд переделок с разгадками тайн и будет полностью пренебрегать более деликатными вопросами юридической этики.

И теперь, когда Перри Мейсон прославлен, обитатели баров-закусочных полны мрачных предчувствий и опасений.

В те давние времена, когда только немногие знали Перри Мейсона как бесстрашного и находчивого юриста, у него всегда имелись с собой ключи к тайнам.

Итак, кто желает встретиться с одним из приключений Перри Мейсона, кто загорелся страстным желанием окунуться в те давние времена, я предлагаю вам «Дело о счастливых ножках» и верю, что ждущие вас волнения и развлечения стоят ваших затрат.

Эрл Стэнли Гарднер

Действующие лица этой головокружительной истории:

Перри Мейсон — знаменитый адвокат, первым распутывающий клубки чудовищных преступлений.

Делла Стрит — его образцовая секретарша, чье нежное и верное сердце озабочено лишь безопасностью Перри Мейсона.

Мистер Дж.Р. Брэдбери — очень состоятельный приезжий гражданин, бывший президент Национального банка в Кловердале; борец, который страстно желает получить по заслугам.

Ева Лэймонт — черноглазая девица, чьим именем подписана телеграмма, ускорившая поиски.

Маджери Клун — прелестное существо с глазами цвета озябшей фиалки, обманута, ограблена и предана, в чем повинны не такие уж счастливые ее ножки.

Фрэнк Пэттон — вальяжный и сластолюбивый представитель кинокомпании; с преступными наклонностями.

Доктор Роберт Дорэй — романтический красавец, дантист в небольшом городке.

Мэйми — одинокая блондинка, торгующая в киоске сигаретами.

Пол Дрейк — унылый владелец сыскного агентства Дрейка, знающий, как превратить вопросительный знак в восклицательный.

Тэльма Бэлл — еще одна девушка с прелестными, но совсем не счастливыми ножками.

Детективы Райкер и Джонсон — недалекие джентльмены, решившие, что наконец-то загнали Перри Мейсона в угол.

Глава 1

История эта началась в то прекрасное утро, когда в дверях прокуренного кабинета Перри Мейсона показалась не менее прекрасная Делла Стрит.

— Мистер Дж.Р. Брэдбери, — объявила она. За ней вошел мужчина немногим старше сорока, с беспокойными глазами и открытой дружелюбной физиономией.

— Здравствуйте, мистер Мейсон, — сказал он, протягивая руку.

Перри Мейсон поднялся навстречу незнакомцу и протянул свою. Делла Стрит, стоя в дверях, наблюдала за ними.

Перри Мейсон был выше Брэдбери и несколько тяжеловеснее, но вовсе не от склонности к полноте, а от общего физического развития ширококостного тренированного тела. Словом, Мейсон был недурно сложен, и особенно это стало заметно, едва он поднялся из кресла. Он напоминал гранитную скалу, и его твердое лицо ничуть не изменилось, когда адвокат ровно произнес:

— Очень приятно, мистер Брэдбери. Присаживайтесь. Делла Стрит наконец-то поймала взгляд Мейсона и негромко спросила:

— Что-нибудь нужно?

Адвокат покачал головой. Когда дверь за Деллой закрылась, он повернулся к посетителю.

— Итак, вы сказали секретарше, что посылали мне телеграмму. Но в наших папках нет телеграммы, подписанной Брэдбери…

Брэдбери усмехнулся и положил ногу на ногу. Он очень старался чувствовать себя непринужденно.

— Это легко объяснить. Я подавал телеграмму в офисе, где мое имя известно. Мне не хотелось афишировать его, поэтому подписался Евой Лэймонт…

Перри Мейсон чуть приподнял брови. — Стало быть, вы — тот самый, кто послал авиапочтой фотографию? Там снята молодая женщина. Брэдбери кивнул и вытащил из кармана сигару:

— Я закурю?

Перри Мейсон кивнул и, подняв телефонную трубку, попросил Деллу Стрит принести фотографию и телеграмму, подписанную Евой Лэймонт. Посмотрев, как Брэдбери оторвал кончик сигары, адвокат взял сигарету из своего серебряного портсигара, лежащего на столе.

Брэдбери чиркнул спичкой о подошву ботинка и, вскочив, моментально поднес ее Мейсону, затем, прикурив сигару, кинул гаснущий окурок в пепельницу. Тут вошла Делла Стрит и положила на стол Перри Мейсона папку.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

Адвокат покачал головой. Делла Стрит обвела оценивающим взглядом хорошо одетого и пускающего клубы дыма посетителя, отвернулась и вышла.

Как только дверь за ней закрылась, Мейсон развязал папку и достал фотографию, отпечатанную на глянцевой бумаге. Это был весьма смелый снимок молодой особы с обнаженными плечами, бедрами, руками и ногами. На фотографии отсутствовало лицо позирующей, но, судя по гибкости фигуры, изящным рукам и стройным ногам, в ее молодости можно было не сомневаться. Она очень высоко подняла юбку, показывая пару бесспорно красивых ног. Под изображением шла подпись: «Девушка со счастливыми ножками».

На приколотой к фотографии телеграмме было следующее:

«ПОСЫЛАЮ ФОТОГРАФИЮ АВИАПОЧТОЙ КРАЙНЕЙ ВАЖНОСТИ ДЕРЖИТЕ ЕЕ У СЕБЯ НЕПРЕМЕННО МЕНЯ ДОЖДИТЕСЬ

ЕВА ЛЭЙМОНТ».

Брэдбери наклонился над столом и внимательно посмотрел на фотографию.

— Эта девушка, — сказал он, хмурясь, — обманута, ограблена и предана…

Перри смотрел уже не на фотографию, а на Брэдбери, и его твердый, осторожный, испытующий взор словно пытался проникнуть в истинную суть услышанного. Это был многоопытный взгляд адвоката, который сталкивался с великим множеством самых разных клиентов и научился спокойно, не спеша извлекать подлинные факты, выводя лжецов на чистую воду…

— Кто она? — спросил Мейсон.

— Ее имя Маджери Клун.

— Вы сказали, ее обманули, ограбили и предали?

— Да.

— И кто же причастен к этому?

— Фрэнк Пэттон.

Перри Мейсон указал на кожаный стул:

— Дело пойдет успешнее, если вы сядете и расскажете мне все от начала до конца.

— Но давайте сразу договоримся, — предостерег Брэдбери, — все, что я скажу, останется строго между нами.

— Конечно, — улыбнулся Мейсон.

— Мое имя Дж.Р. Брэдбери. Я живу в Кловердале. Был постоянным акционером кловердальского Национального банка, а также в течение долгих лет его президентом. Мне сорок два. Недавно ушел на пенсию и сейчас занимаюсь исключительно инвестициями. Я — коренной житель Кловердаля и могу дать вам любые справки о нем…

Он артикулировал ясно и четко, словно диктовал стенографистке. Адвокат наблюдал за ним, и казалось, острый взор его пронзал все мысли посетителя, как рентгеновские лучи проникают сквозь человеческую ткань.

— Маджери Клун, — продолжал Брэдбери, — красивая, молодая женщина с характером, сирота. Работала стенографисткой у меня в банке. Возможно, согласилась бы выйти за меня замуж. Но в город приехал Фрэнк Пэттон. Он представлял кинокомпанию, которая искала обладательниц редкостных внешних данных для рекламы «Девушка со счастливыми ножками». Феноменальные конечности фотомодели компания обещала застраховать на два миллиона долларов, а потом использовать самые красивые ножки в мире в разнообразной рекламе…

— Были ли у Пэттона официальные полномочия от кинокомпании? — бесцветно спросил Мейсон.

Брэдбери устало улыбнулся, давая понять, что этот вопрос, задаваемый неоднократно, изрядно его утомил:

— У него на руках был контракт, оформленный на фирменном бланке кинокомпании. Пэттон был волен сам диктовать подходящие для него условия соглашения. Было оговорено, что девушек нанимали на сорок недель за три тысячи долларов в неделю. Но главное, включался пункт, что в непредвиденных обстоятельствах, если вдруг для съемок отыскивалась другая, более эффектная фотомодель, то с прежней контракт по желанию компании расторгался…

— Но каким образом Пэттон получал с этого деньги? — спросил Мейсон.

— Через Торговую палату. Он подкинул им идейку о рекламе, которая станет бешено работать на Кловердаль, если девушка будет выбрана в этом городе… Он продал конторам ценные бумаги, а те сбыли их покупателям. Акция давала владельцу право на прибыль от будущей рекламной пленки.

— Минутку, — сказал Перри Мейсон, — давайте разберемся. Владельцы акций становились совладельцами снятой кинорекламы?

— Не самой кинорекламы, а прибыли от нее. Это большая разница. Мы не сразу поняли это. Фотомодель должна была подписать контракт с Пэттоном, что ему отчисляются проценты от заработка девушки как ее менеджеру. Проценты отчислялись и с гонораров за съемку. Пэттон определил это как дивиденды, идущие владельцу акции…

— И владелец, таким образом, принимал заинтересованное участие в выборе фотомодели? — Адвокат откинулся на спинку кресла.

— Наконец-то вы поняли. Бумаги были проданы в торговые конторы, а там распределяли их с выгодой для себя. Владельцы акций затеяли лихорадочный отбор кандидаток на съемки. Их сыскали около полудюжины. В купальных костюмах, во всеоружии собственной красоты и всех ухищрений косметики, словно в боевых доспехах, они позировали в чулочных витринах модных магазинов, лучшие фотографы города делали самые романтические снимки очаровательных ножек, и фотографии развешивались по всему городу. Это стимулировало бизнес. На самом-то деле эксплуатировались девушки. Пэттон сорвал на бешеной компании большие деньги.

— И что потом? — спросил Перри Мейсон.

— Выбрали Маджери Клун как самую красивую из претенденток или соперниц, как вам больше нравится. Состоялся роскошный банкет. Секретарь Торговой палаты представил победительнице контракт, его подписали и возвратили в Торговую палату на сохранение в здании муниципалитета. Наше довольно захолустное местечко Кловердаль должны были нанести на карту. Все спали и видели во сне, что теперь наш город станет родовым гнездышком выдающихся фотомоделей, самых красивых девушек Америки. Пэттон зарезервировал купе на ночной поезд. Маджи до купе провожали с одобрительными возгласами более пятнадцати тысяч горожан. Купе было просто завалено цветами. И даже играл духовой оркестр. И вот поезд тронулся… — Брэдбери на некоторое время замолчал, а потом с грустью сказал: — Это был последний раз, когда кто-либо видел Маджери…

— Вы думаете, ее похитили или что-то в этом роде? — спросил Мейсон.

— Нет, ее обманули, а ее гордость не позволила ей вернуться… Она уезжала из Кловердаля, чтобы занять место среди выдающихся фотомоделей Америки… У нее не хватило мужества вернуться и признать, что стала жертвой узаконенного обмана.

— Почему вы называете это узаконенным обманом? — прищурился Мейсон.

— В том, что прокурор округа в Кловердале добровольно решил заняться делом, сомнений нет. Он связался с кинокомпанией, она подтвердила, что в самом деле искала суперфотомодель, поручив отбор Пэттону, который пользовался у администрации доверием. Действительно, Маджери Клун была на киностудии. Два дня перед началом съемок с ней делались пробы, а потом пленку просто выбросили в мусорную корзинку, ссылаясь на нефотогеничность мисс Клун.

— Контракт ограничивался одним рекламным фильмом? — спросил Перри Мейсон, вновь закуривая.

— Тремя, но лишь при условии удовлетворительных съемок самого первого…

— И, следовательно, при этой оговорке ничто не мешает кинокомпании отказаться от своих обязательств, изменяя имя в контракте и используя уже другую фотомодель в съемке на следующий день?

— Ну вот, вы более или менее представляете себе суть дела…

— Почему вы прибегли к моей помощи? — поинтересовался Мейсон.

— Я хочу засадить за решетку Фрэнка Пэттона, — оживился Брэдбери. — Думаю, он получил у юристов несколько необходимых консультаций… Я тоже хочу. Далее. Я хочу найти его. Я хочу найти Маджери Клун. Я хочу заставить его возместить убытки Маджери Клун, и между прочим я хочу заставить суд признать его мошеннические намерения.

— Зачем? — спросил Перри Мейсон.

— Тогда здешний окружной прокурор займется этой кинокомпанией в соответствии с судебным порядком, а окружной прокурор в Кловердале будет преследовать по закону Пэттона. Но им требуются доказательства, что в основе всего было мошенничество. Получается какая-то неразбериха. А если он завопит о сложностях и издержках кинотворчества, они не смогут признать его виновным… Им, в общем, и нужны-то лишь небольшие зацепки, чтобы начать раскрутку дела…

— Так почему же не хотят отыскать их? — спросил Мейсон.

— Окружной прокурор в Кловердале по каким-то причинам просто ничего не предпримет в связи с этой историей. Здешний прокурор говорит, что не желает связываться с грязными делишками Кловердаля; что, если я хочу возбудить дело против Пэттона, он примет кое-какие меры, но не собирается терять время и бросать деньги на ветер, чтобы расхлебывать кловердальскую кашу; мол, деньги на это должен выделить ваш захолустный Кловердаль, и все заявления должны быть сделаны также в Кловердале…

— Что еще вы хотите, чтобы я сделал для вас? — пробормотал Перри Мейсон, своими крупными пальцами растирая в пепельнице окурок.

— Хочу, чтоб вы меня поняли. Я не желаю быть замешан в вымогательстве.

— Вы имеете в виду, когда мы найдем Пэттона? Брэдбери кивнул и вынул из кармана бумажник:

— Я готов заплатить тысячу долларов — предварительный гонорар.

— Вам необходим хороший детектив. Рекомендую Пола Дрейка, он возглавляет сыскное агентство и очень хороший мой друг. Я вас направлю к нему. — Делла, — сказал он, подняв трубку, — выпиши Дж.Р. Брэдбери квитанцию на тысячу долларов. Соедини меня с Полом Дрейком, а потом с Мод Элтон, секретарем окружного прокурора.

Глава 2

Мод Элтон, секретарь окружного прокурора, более чем кто-либо в здании суда была погружена в вороха запутанных криминальных историй.

Ставить в тупик неутомимых продюсеров кинокомпании и время от времени осаждающих суд — было ее маленькой милой слабостью; лицо Мод дышало удивительной жизненной энергией, и ее хотелось сравнить с канарейкой, испытующим взглядом наблюдающей за незнакомцем, слишком близко подошедшим к клетке.

— А, здравствуйте, мистер Мейсон, — сказала она, постукивая перламутровым ноготком по блокноту.

— После того как видишь одних сонных болванов, только и думающих, как бы отвертеться от некоторых дел, — стоит лишь заглянуть в эти очаровательные глазки, и будто свежим ветром просквозит…

— Ну-ну… Догадываюсь: вы просто хотите вытянуть кое-какую информацию, которую не удалось получить в нашем офисе…

— О! Похоже на то, что когда-то вас предало ваше окружение, — наклонился он к ней.

— Почему мое окружение?

— Потому что вы, как никто, знаете все темные стороны жизни, имеете дело с господами, из которых всяк себе на уме… А сегодня я, ну, скажем, мирный горожанин, налогоплательщик, если хотите, просто пришел в официальный, публичный офис, чтобы получить некоторую законную информацию…

Она посмотрела на него с сомнением.

— Вы не шутите?

— Нет, честное слово.

— Немало встречала в своей жизни подвохов, но такого не ожидала… Что вы хотите?

— Сюда приходил некий Брэдбери, из Кловердаля. Я хотел бы выяснить, с кем он консультировался по своему делу, по поводу мошеннических проделок с кловердальской Торговой палатой?

— Брэдбери? — нахмурившись, пробормотала она. — Почему? По этому вопросу приходил доктор Дорэй. Да, доктор Роберт Дорэй.

— Да нет же, посмотрите — там Дж.Р. Брэдбери… Она взяла журнал и провела пальцем по графе с фамилиями.

— Да, он встречался с Карлом Манчестером, у того в кабинете.

— И доктор Дорэй, — сказал Перри Мейсон, — молод, красив, словом, впечатляет, и о нем помнят, хотя он не регистрировался. А Брэдбери — толстый и пожилой, забыт. Кстати, это лишний раз подтверждает, что мы помним то, в чем заинтересованы и…

— Карл Манчестер, — перебила она, — вниз по коридору, третья дверь налево. Предупредить его?.. Если вы начнете расследовать тайны моего сердца, я кину в вас этот талмуд…

— Скажите ему, я иду, — улыбнулся Перри Мейсон и вышел.

Когда он открыл дверь, Карл Манчестер оторвался от кодекса, не выпуская изо рта наполовину выкуренную сигарету. Манчестер создавал впечатление человека, сидящего всю свою жизнь под углом в сорок пять градусов и склоненного над сводом законов столь сосредоточенно, что казалось, появление посетителя не помешает ему запомнить в тексте место, от которого его оторвали.

— Привет, Перри, — сказал он безрадостно. — Что принесло тебя сюда?

— Я по делу своего клиента, — бодро ответил Перри Мейсон.

— Только не рассказывай мне, что тебя занимает это убийство. У нас есть улики против той женщины, и если ты…

— Да нет, я по другому вопросу.

— Что же?

— Здесь был Брэдбери по поводу Фрэнка Пэттона, который проворачивал грязные делишки в Кловердале, — сказал Мейсон.

— И доктор Дорэй тоже был, — вспомнил Манчестер. — Он вернется через полчаса.

— Зачем?

— Я обещал тут поискать ему один закон.

— Ну, и нашел?..

— Да нет, сам факт, что я загибаюсь тут над законами, должен хорошо на него повлиять…

— Другими словами, ты умываешь руки?

— Конечно, мы вовсе не собираемся стирать грязное бельишко Кловердаля, и нечего все перетягивать сюда. У нас в городе и своих проблем предостаточно.

— Кинокомпания вообще-то находится здесь, — уронил Мейсон.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Все зависит от того, что я смогу делать, — сказал Перри.

— К чему ты клонишь?

— Если добьюсь признания Пэттона в кловердальских махинациях, это повернет ситуацию…

— Послушай, — сказал Манчестер, — этот Пэттон — спокойный, уравновешенный человек. Он знает что делает и не намерен ни в чем признаваться, даже под наркозом…

— Не знаю, не знаю, — сказал Перри Мейсон.

— Ты о чем?

— Все зависит от того, как к нему подступить… Карл Манчестер раздраженно посмотрел на Перри Мейсона и, вынув изо рта сигарету, в сердцах ткнул ее в пепельницу.

— Я начинаю кое-что понимать.

— Надеюсь, — коротко ответил Мейсон.

— Слушай, Мейсон, — сказал его собеседник, перебирая пальцами страницы кодекса, — я уже говорил, мы не собираемся отстирывать грязное бельишко Кловердаля, но это вовсе не означает, что мы защищаем Пэттона… То, что он жулик — это ясно как день. Я через многое прошел, чтобы убедиться в этом. Но не знаю, сможем ли мы хоть что-то доказать. Сомневаюсь. Окружной прокурор в Кловердале снял с себя всю ответственность, и не очень-то приятно, перебегая ему дорогу, соваться в это дело. У нас и так достаточно следственных материалов, из-за которых на наши несчастные, замороченные головы падает целая куча хлопот. Но если ты настроен разобрать этого Пэттона на кусочки — вперед!

— И в каких пределах мне позволительно действовать?

— Все зависит от твоей настойчивости… Пойми меня правильно. Я в курсе дела… Это один из узаконенных заработков. Пэттон советовался с юристом, как ему действовать, не переступая рамок закона. Возможно, юрист прав, хотя, может, и нет… Вся загвоздка — были ли у Пэттона преступные намерения… Ты знаешь, как сложно это доказать, но если выйдешь на Пэттона и узнаешь, чем он живет, ты приблизишься к успеху.

— Любыми ли методами можно мне пользоваться? — спросил Перри Мейсон.

— Что касается получения информации у нас, об этом и не беспокойся. Но мы не сможем одобрить такое, например, как нанесение увечий. Если же Пэттон появится у нас и заявит, что с твоей стороны ему были нанесены оскорбления, мы тщательно разберемся, но попутно зададим ему ряд вопросов о его роде занятий…

— Это все, что я хотел знать, — сказал Перри Мейсон, взявшись за дверную ручку. — И не говори Дорэю обо мне.

Как только Мейсон ступил за порог, странно оживившийся Манчестер напутствовал его:

— Вытяни, вытяни из этого сукиного кота признание, тогда Кловердаль, может, предпримет что-нибудь…

— Когда я вытяну из него признание, — мрачно пробурчал Мейсон, — я вам всем кое-что покажу…

Он закрыл дверь и, вспомнив шутливый разговор с Мод Элтон, вышел из суда, поймал такси и вернулся в свою контору.

В вестибюле здания, перед тем как подняться на свой этаж, он задержался. Блондинка с ярко-красными губами торговала сигаретами. Увидев Мейсона, она радостно улыбнулась:

— Привет, мистер Мейсон. «Мальборо»?

— Спасибо. Пачку.

Отсчитав деньги и взяв сигареты, он облокотился на прилавок:

— Ты весь день работаешь?

Она улыбнулась и покачала головой.

— А, вечерами, — догадался он.

— Да, — ответила девушка. — Я прихожу сюда вечером, потому что в это время идет самая бойкая торговля.

— Но ведь ты здесь же и утром, и днем?

Она опять улыбнулась, но как-то стесненно:

— Вы хотите сказать, чтобы я пожалела себя? Когда у женщины ребенок, которого надо вырастить, мать, за которой нужен уход, — ей приходится работать… И она, честно говоря, счастлива, что нашла работу.

— Сколько сейчас девочке? — спросил Перри Мейсон. Девушка засмеялась:

— Я уже сто раз говорила вам, ей пять с половиной. Вы меня каждый месяц спрашиваете…

Перри Мейсон смущенно улыбнулся.

— Я забываю. — Он вытащил бумажник и достал двадцатидолларовую бумажку. — Это твоему ребенку, Мэйми.

— Господи, — сказала она, пряча выступившие слезы. — Ну почему вы всегда так делаете? Мне это совсем не нравится. Я, конечно, не могу отказаться ради ребенка, но все же ведь как-то понемногу справляюсь…

— Вспомни, Мэйми, что я тебе говорил в прошлый раз?

— Предрассудки? — спросила она, пристально посмотрев на него сверкающими от слез глазами.

— Да, думаю, что все азартные игроки так поступают, Мэйми, а я — самый азартный игрок в мире. Только в руках у меня не карты, а людские пороки и страсти… Поэтому-то я испытываю облегчение, когда помогу ребенку…

Она медленно протянула руку за банкнотом и благодарно сжала его. Слезы больше не наворачивались ей на глаза.

— Вы действительно скоро убедите меня, что это предрассудки, — прошептала она, — из чего явствует, что вы просто добрый человек…

Перри Мейсон хотел было возразить, но кто-то окликнул его. Пол Дрейк, детектив, и Дж.Р. Брэдбери только что вошли в вестибюль. Высокий, сутулящийся Пол Дрейк, когда не следил за собой, вытягивал, точно школьник, свою жилистую шею, а выпуклые большие глаза его напоминали глаза не только близорукой, но и рассеянной рыбы.

— Привет, Перри, — неторопливо сказал он, — ты уходишь?

Мейсон взглянул на часы:

— Я только что пришел. Гляжу, вы сошлись. Ну как, есть результаты?

— Я скажу. — Брэдбери торжествующе посмотрел на Мейсона. — Сейчас этот человек знает больше, чем я… — Тут его взгляд остановился на блондинке за прилавком. — Привет, сестричка. Мне сигары. Вон ту коробку, в правом углу, — сказал он, тыча пальцем в витрину.

Мэйми достала коробку.

— Пробовали когда-нибудь? — спросил Брэдбери. — Отличные сигары, и всего за двадцать пять центов…

Брэдбери предложил Мейсону и Полу Дрейку по паре сигар и положил деньги на прилавок.

— Перри, я бы хотел поговорить с тобой насчет этого дела, — сказал детектив, указывая подбородком на Брэдбери.

— Когда? — спросил Мейсон.

— Прямо сейчас, если ты не занят.

Между тем Мэйми протянула Брэдбери сдачу, и он уставился на нее, добродушно улыбаясь:

— Хороший денек… Девушка кивнула, сияя глазами.

— О’кей, давай поднимемся в контору, — предложил Мейсон Дрейку.

Услышав последние слова, Брэдбери повернулся к ним:

— Мне нужно быть там?

— Нет необходимости, — покачал головой Пол Дрейк. — Нам с Мейсоном нужно разобраться в некоторых формальностях. Могу я думать, что располагаю всей информацией, до мелочей?

— Ну конечно, — рассмеялся Брэдбери. — Вы мне задали вопросов предостаточно. Да, забыл вам сказать кое-что еще…

— А именно? — повернулся к нему Мейсон.

— Я узнал, что Боб Дорэй в городе. Прошу иметь в виду, поскольку ваш клиент я, и гонорар уже оплачен, — вам не следует без моего согласия заниматься его делами.

— Кто такой Боб Дорэй? — нетерпеливо спросил Перри Мейсон.

— Он из Кловердаля, начинающий дантист, безденежный. Мне он как-то не нравится…

— И что он делает в городе?

— Да потому что Маджи здесь.

— Это ее друг?

— Он хотел бы им быть…

— И вы думаете, этот самый Боб Дорэй предложит мне дело?

— Я просто знаю, что перед приездом сюда он занял в банке двести пятьдесят долларов. У него были какие-то неприятности с деньгами.

— Но вы же не хотите, чтобы я с ним занимался…

— Я просто предупреждаю: если он обратится к вам, помните, что вы работаете со мной…

— Понятно, — протянул Мейсон, — иными словами, я должен помнить, что мисс Клун должна получить выгоду от моих услуг, но вы — единственный, кто это все устроил…

Раздражение Брэдбери сменилось улыбкой:

— Все точно. И знайте: Дрейк в курсе всего, до мелочей. Пол Дрейк кивнул Мейсону:

— Пойдем, Перри.

— Вы можете найти меня в любое время, — проговорил им в спины Брэдбери, — в «Маплетон-отеле», комната 693. Ваша секретарша записала мой адрес и телефон. Дрейк тоже знает.

— Пойдем, — повторил Мейсону Дрейк.

Они направились к лифту. Брэдбери посмотрел им вслед, потом оглядел ряд журналов, выставленных в витринах, и быстро зашагал по тротуару. Нажимая кнопку в кабине, Пол прочувствованно произнес:

— Перри, за эту работу я перед тобой в долгу…

— Получил приличный гонорар? — небрежно осведомился Мейсон, когда лифт остановился на их этаже.

— Да, порядочный. Он довольно скуп на деньги, но я договорился с ним: дело не из легких.

— Ты думаешь? — поднял брови адвокат.

— Я знаю, — ответил Дрейк, пока Мейсон открывал дверь своей конторы. — Убежден, этот Пэттон занимался подобными махинациями и в других местах. Слишком уж хорошо продумано, слишком заманчиво. Отчего же не попытаться опять?.. Я проверю остальные города… Здравствуйте, мисс Стрит. Как дела?

Делла Стрит улыбнулась ему:

— О, догадываюсь. Вы пришли посмотреть фотографию…

— Какую фотографию? — невинно спросил Дрейк. Она вновь лукаво улыбнулась.

— Ну, ладно, — расслабившись, сказал Дрейк, — пока я здесь, так и быть, посмотрю…

— Она у мистера Мейсона на столе, — ответила Делла Стрит.

Перри Мейсон прошел в кабинет, удобно устроился в своем кожаном кресле, и передал папку детективу. Пол некоторое время рассматривал снимок, затем восхищенно присвистнул:

— Класс!

— Да, Пэттон знает толк… Пол, ты ведь хотел поговорить со мной?

— Я хочу уточнить план действий.

— Ты находишь Пэттона, потом Маджери Клун. Мы беседуем с Пэттоном, пытаемся вытянуть из него признание. Ну а потом дело станет за прокурорами: в Кловердале и здесь. Они выступят в качестве обвинителей…

— Можно подумать, это все так просто и легко!

— Хочется верить, именно так и будет…

— Думаю, я найду Фрэнка Пэттона, — сказал Дрейк. — У меня есть его приметы: ему пятьдесят два, высокий, плотного телосложения, с сединой и коротко подстриженными усиками; с чувством собственного достоинства; на правой щеке родинка. У Брэдбери в номере есть подшивка газет «Независимость Кловердаля» с рекламой, которая послужит уликой, кроме того, мы можем использовать эту фотографию. Прости, повторюсь: план Пэттона слишком хорошо продуман и прокатан для того, чтобы осуществить его лишь в родном городе. Я выясню, где он еще побывал…

— Отлично, — сказал Мейсон, прикурив сигарету, — действуй.

— Но как это будет выглядеть?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, в каких пределах нам дозволено вести дело?

Мейсон усмехнулся:

— Вот за этим-то я и ходил к окружному прокурору. Да в каких можешь…

— Стоит ли известить Брэдбери? — поинтересовался детектив.

— Нет, об этом мы ничего ему не скажем. Обнаружив местонахождение Пэттона, держим все при себе. А после встречи с ним сообщим Брэдбери, что уже сделано. Но учти, мы не станем докладывать ему о наших действиях в процессе расследования.

— Я обещал докладывать все своему клиенту, — забеспокоился Дрейк.

— Ничего, — успокоил его Мейсон. — Я — поверенный твоего клиента. Ты докладываешь мне, а я беру на себя всю ответственность…

Детектив задумчиво посмотрел на Перри Мейсона.

— Мы сможем справиться? — спросил он.

— Да.

— И прокурора округа не волнует, каким образом мы добудем признание?

— Нисколько, — ответил Мейсон. — Ты же понимаешь, они не могут использовать «непарламентские» методы. А мы можем.

— Ты имеешь в виду насилие?

— Не обязательно, есть пути и получше. Мы просто поставим его в неловкое положение во время беседы. Я даже знаю, как…

— Почему в Кловердале прокурор не стал заниматься этим делом? — спросил Дрейк, раскачиваясь на стуле.

— Во-первых, у него не было подобной ситуации в судебной практике; во-вторых, все «тузы» в Кловердале — захолустные молокососы. Чем больше бы прокурор сделал, чтобы прояснить ситуацию, тем больше он показал бы легковерие бизнесменов небольшого провинциального городка.

— И ты не позволишь Брэдбери знать даже план наших действий?

— До тех пор, пока что-то не будет сделано…

— Но это же грубо по отношению к нему.

— Ты чертовски прав, это будет просто чудовищно грубо по отношению к нему, — произнес Мейсон, с неожиданным актерским мастерством подражая какому-то оперному злодею.

Глава 3

Полуденное солнце гостило в кабинете Мейсона, нарядной яркой полосой высвечивало шафрановый узор ковра, изумрудное, сухое и пыльное сукно письменного стола зеркальным огнем горело в застекленной дверце книжного шкафа.

Мейсон толкнул дверь кабинета и кинул портфель на стол.

— Я получил запрос на тот случай с ножом, — устало сказал он. — Считали, что нападение со смертельным оружием производилось с целью убийства. А теперь все сводят просто к разбойному нападению. И я не упустил шанс…

— А гонорар? — осведомилась Делла. Мейсон покачал головой:

— Сочтем его акцией благотворительности… Ты ведь не можешь винить ту женщину… Ей было невыносимо жить. Ни денег, ни друзей…

Делла Стрит, улыбаясь, оценивающе посмотрела на него; ее карие глаза, одобрительно глядящие на него, были просвечены солнцем и напоминали совсем темный янтарь.

— Да, конечно, — только и сказала она.

— Что новенького? — спросил Перри.

— Пол Дрейк хотел застать вас. Просил, чтобы вы сразу позвонили, как придете.

— Хорошо, соедини с ним. Есть что-нибудь еще?

— Только текущие вопросы. Я положила вам на стол записи. Единственный важный звонок был от Дрейка. Брэдбери звонил пару раз, но думаю, он просто пытается выяснить, как идут дела.

— Не забудь, Делла, — предупредил Мейсон, — он не должен связываться со мной, пока я не переговорю с Дрейком.

Мейсон прошел в другой кабинет, и вскоре зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал голос Пола Дрейка:

— У меня есть информация о Фрэнке Пэттоне, Перри. Я получу ее сегодня около восьми часов вечера или раньше. Может, я загляну к тебе и все расскажу?

— О’кей, — ответил Мейсон, — подожди, не вешай трубку. — Он переключил телефон на приемную и наказал Делле, чтобы во время разговора с Дрейком его не беспокоили, особенно это касалось Брэдбери…

— Ясно, шеф, — четко ответила секретарша.

— Давай приходи, — сказал Мейсон Дрейку и положил трубку.

Спустя две минуты Пол Дрейк уже открывал дверь конторы Перри Мейсона.

— Ну, что у тебя? — спросил адвокат.

Пол Дрейк уселся в большое кожаное кресло и закурил сигарету.

— Я выяснил, — начал он, — что этот парень, Пэт-тон, занимался своими делишками в Паркер-Сити. И странно, что он не использовал вымышленного имени, а проходил там как Фрэнк Пэттон. И кинокомпания, которая подписала контракт, была та же, что и в Кловердале…

— И кого он поймал на крючок в Паркер-Сити? — полюбопытствовал Перри.

— Опять же Торговую палату и акционеров.

— Нет, там, вероятно, была девушка…

— А, ее зовут Тэльма Бэлл. У нас есть ее координаты. Живет на Ист-Фолкнер-стрит, 962, снимает дешевую комнату, телефон — Харкорт, 63891. Комната под номером 301, но сейчас девушки там нет. Мы дозвонились и выяснили, когда она возвращается… Теперь у нас будут доказательства ее связи с Фрэнком Пэттоном.

— Когда ты с ней встречаешься?

— Сегодня около восьми. Она где-то работает, точно не знаю где. Короче, девушка, видавшая виды. В Паркер-Сити она выиграла конкурс красоты и приехала сюда с контрактом кинокомпании, как и Маджери Клун. Когда поняла, что ее надули, стала танцевать в кордебалете.

— И связалась с Фрэнком Пэттоном? — нахмурившись, спросил Мейсон.

— Видимо, девушка принимает жизнь так, как есть… Она вообразила, будто Пэттон сделал для нее решительно все, что мог, и нечего его винить за неудачу. Вот что пока удалось разузнать от ее друзей.

— Но она придет сегодня к восьми часам? — настойчиво спросил Мейсон.

— Возможно, и раньше…

— И думаешь, даст нам адрес Фрэнка Пэттона?

— Уверен. У меня наготове человек, ждет, когда она появится. Он намекнет ей, мол, это нужно тем дурочкам, что еще не польстились на такую же приманку… Вот так.

— Хорошо, — сказал Перри Мейсон, доставая «Мальборо» из портсигара, — замечательно.

— О, еще нет.

— Почему?

— Мне надо бы знать твои действия относительно Пэттона…

Мейсон с мрачным лицом повернулся к Дрейку.

— Когда я найду этого типа, — медленно произнес он, — то надавлю на него, сломаю…

— Но как ты собираешься это сделать?

— Не знаю. Видишь ли, Пол, дело Пэттона может быть раскручено, а может быть и не начато за отсутствием состава преступления. Все зависит от исходных его намерений. Окружной прокурор побоялся заняться историей, связанной с обманом или попыткой обмануть… Но ведь реально — это преступление. Нам нужно, чтобы оно было бесспорно доказано. Ты знаешь, как трудно установить по показаниям других, что у человека на уме… Единственное, чего я хочу от этого господина, — его признаний. Мне нужно заставить его обнаружить себя, обнаружить, открыть истинное свое лицо, признать, что все его деяния — мошенничество; что его цели от начала до конца — обмануть акционеров, которым были проданы заведомо гиблые акции, посмеяться над девушкой, которая получила «дутый» контракт. Чтобы добиться своего, нам придется влезть ему в душу и потрясти его. Мы должны усыпить его бдительность и дать ему уйти с нашей встречи до того, как поймет, что. весь наш разговор — сплошной блеф и у нас на руках карты-козыри.

— А Брэдбери там не нужен?

Перри Мейсон пристально посмотрел на Пола Дрейка:

— Пойми, Пол, он даже не должен знать, что мы делаем…

Зазвонил телефон. Перри Мейсон взял трубку и услышал несмелый голос Деллы Стрит:

— Звонит Дж.Р. Брэдбери. Говорит, видел, как вы шли из суда в контору, требует связаться с вами…

— Ответь ему, что я только что вошел и в течение пяти минут буду занят; если он позвонит через пять минут, поговорю с ним, и еще передай, ему не нужно приходить сюда, пока его не вызову… Поняла?

— Да, шеф, — быстро сказала она.

Мейсон положил трубку и взглянул на Пола Дрейка.

— Этот парень, — сморщившись, сказал он, — может прилично поднадоесть…

— А он кажется довольно любезным. Ты думаешь, Брэдбери следует поговорить со мной?

— Скажи ему, что ты все докладываешь мне, и я просил тебя не обсуждать с ним наши планы.

— Ты вообще отказываешься давать ему хоть какую-то информацию? Но он может разозлиться, обидеться…

— Предоставь это мне, — откинулся в кресле Мейсон. — Теперь что мне требуется: когда обнаружим Пэт-тона, нужно, чтобы ты был тут же готов со мной выехать. И второе, имей в виду, ты будешь поддерживать мою игру…

— Меня беспокоит вовсе не это, но мои обязательства перед клиентом… Я собрал информацию и отказываюсь ему сообщить…

— Ты дал ее мне, и я отвечаю!

Зазвонил телефон, Перри Мейсон, со злостью схватив трубку, прорычал:

— Сколько прошло времени?

— Могу я войти? — виновато спросила по телефону Делла Стрит.

— Да, — ответил он и, положив трубку, уставился на дверь.

Вошла Делла Стрит и тихо произнесла:

— Там доктор Дорэй. Он настаивает на встрече с вами. Я хотела, чтобы вы знали это раньше, чем перезвонит Брэдбери…

Перри Мейсон подумал и быстро повернулся к Полу Дрейку:

— У тебя все, Пол?

— Пока да, но сегодня около восьми еще кое-что прояснится. Ты будешь здесь?

Мейсон кивнул и жестом показал, что Пол может выйти через дверь, ведущую в коридор. Пол Дрейк двинулся в указанном направлении.

— Брэдбери должен мне позвонить, — сказал он уже в дверях.

— Скажи ему то, что я тебе говорил, — отрезал Мейсон и, повернувшись к Делле Стрит, попросил ее впустить доктора Дорэя. Пол Дрейк торопливо закрыл за собой боковую дверь.

На пороге кабинета появился доктор Дорэй. Это был высокий человек, с темными волосами и черными глазами, резкими скулами, нервным ртом и чуть выдающейся вперед челюстью. Он стоял в дверях и, казалось, боролся с сомнениями.

— Входите. — Перри Мейсон сделал приглашающий жест в сторону большого кожаного кресла.

Как только Делла Стрит закрыла дверь, Мейсон оценивающе оглядел посетителя.

— Что у вас? — кратко осведомился он.

— Вас наняли, чтобы найти Маджери Клун, — с места в карьер начал доктор Дорэй.

— Кто вам сказал?

— Этого я вам не могу сообщить, — сказал доктор Дорэй и беспокойно заерзал в кресле.

Мейсон уставился на него: — Ну?..

— Я хотел, чтобы вы мне дали некоторую информацию, — продолжал доктор Дорэй. — Во-первых, я думал, что смогу поговорить с вами о Маджи; виноват, но, во-вторых, я смутно себе представляю, услуги какого рода хочет получить от вас Брэдбери… о мисс Клун.

— Очень жаль, но я не смогу сотрудничать с вами… Однако, интересно, как вы узнали, что именно Брэдбери дал мне поручения?

Доктор Дорэй улыбнулся. Глаза его были столь же черны, как грозовая ночь, и так же сверкали.

— Вы не собираетесь отвечать на вопрос? — спросил Перри Мейсон.

Доктор Дорэй отрицательно покачал головой.

— Применясь к обстоятельствам, — продолжал Мейсон, — я бы, верно, угадал, что вы просто презентовали коробку конфет секретарю окружного прокурора Мод Элтон.

Доктор Дорэй вспыхнул и отвел взгляд.

— Я думаю, доктор, мы прекрасно понимаем друг друга, — продолжал Мейсон, испытующе глядя на посетителя.

— Совсем не убежден… Чего мне особенно жаль, так это…

— Что я ничего не могу вам сказать…

Телефон прозвенел дважды. Мейсон снял трубку.

— Простите, доктор… Алло?

— Вы что-нибудь разузнали? — послышался голос Брэдбери.

— Да, думаю, у меня будет кое-что к вечеру. Подходите сегодня в двадцать пятнадцать и захватите с собой подшивку газет.

— Вы нашли Пэттона? — нетерпеливо выспрашивал Брэдбери.

— Нет.

— Вы говорили с мистером Дрейком?

— Да.

— Он нашел его?

— Нет, — ответил адвокат, — но дела у него продвигаются.

— Вы не могли бы мне сказать больше?

— Это все. Итак, вы приходите к назначенному времени и приносите газеты.

— А могу я видеть вас раньше?

— Нет, — сказал Перри Мейсон. — Я занят. Увидимся вечером.

— Вы точно будете, когда я приду?

— Не знаю. Если нет, вам придется подождать, пока я не позвоню или не вернусь в контору.

— Я хочу поговорить с вами, — требовательно сказал Брэдбери.

— Поговорите со мной вечером. До свидания, — терпеливо сказал Мейсон и положил трубку. Глаза Дорэя засверкали, он явно занервничал.

— Это был Брэдбери? — хрипло спросил он. Перри Мейсон улыбнулся:

— Как я уже заметил, доктор, мы прекрасно понимаем друг друга. Я вам ничего не могу сказать. Хотя вы можете оставить у секретаря свой адрес…

— Я уже сделал это еще до того, как обо мне доложили. Я остановился в «Мидуик-отеле». Мой телефон — Гроув, 36921.

— Благодарю, — сказал Мейсон, вставая и указывая на дверь, ведущую в коридор. — Вы можете выйти вот здесь…

Доктор Дорэй поднялся, хотел было что-то сказать, но передумал и направился к выходу.

— Всего хорошего, — бросил он.

— Всего хорошего, доктор.

Дверь хлопнула, а Перри Мейсон поднял телефонную трубку.

— Делла, ты будешь нужна мне примерно в двадцать пятнадцать, может, чуть раньше. Приготовь отточенные карандаши и чистые блокноты. Тебе предстоит записать исповедь…

— Признание? — спросила она.

— Считай, что так, — сказал он, улыбаясь и опуская трубку.

Глава 4

Перри Мейсон открыл входную дверь своей конторы и включил свет. Он посмотрел на часы, было ровно девятнадцать пятьдесят. Адвокат оставил задвижку двери открытой, прошел через приемную в свой кабинет и зажег свет. Сел на край стола и поднял телефонную трубку. Перри Мейсон набирал номер телефона, который видел в записях Деллы Стрит. У него была фотографическая память на комбинации цифр, и он без колебаний крутил телефонный диск.

— Отель «Маплетон», — послышался женский голос.

— Я хочу поговорить с мистером Дж.Р. Брэдбери из Кловердаля.

— Минуточку. — В трубке что-то протрещало, и новый женский голос спросил:

— Да?

— Мне нужен мистер Брэдбери.

— Позвоните в комнату 693, — раздраженно ответил голос, и в трубке послышались короткие гудки.

В это время дверь прихожей открылась и вновь закрылась. Перри Мейсон насторожился. В трубке все еще раздавались гудки. Некто двигался прямо к кабинету Мейсона и уже тронул дверь… Перри опустил телефонную трубку на место.

— Привет, Брэдбери, я только что названивал вам. Брэдбери прошел в кабинет и, натянуто улыбаясь, спросил:

— Вы скажете мне, как идут дела?

— У меня ничего нет.

— До сих пор ничего?

— До сих пор ничего.

— Я звонил сегодня Полу Дрейку. Он сказал, что всю информацию должен сообщить вам, а вы отвечаете передо мной…

Перри Мейсон барабанил пальцами по столу.

— Давайте внесем в дело ясность, Брэдбери, — миролюбиво сказал он. — Вы поручили мне соблюдение ваших интересов. Я все-таки адвокат, а не канцелярская крыса. У меня такие же позиции, как, например, у хирурга. Вы же не будете ему советовать, как делать операцию?

— Да я не против, — сказал Брэдбери, широко улыбаясь. — Вы знаете свое дело. Перед тем как обратиться к вам, я наводил справки… Все, что вы говорите, я одобряю…

Перри Мейсон тяжело вздохнул.

— Ну, это упрощает дело. — Он достал сигарету и предложил Брэдбери.

— Нет, у меня сигары…

— А вы все-таки рано, — заметил Перри Мейсон.

— Не хотел вас беспокоить. Но у меня с собой журнал, я могу почитать в приемной.

— Как раз хотел предложить вам это… Мне еще нужно кое-что сделать. Я дам вам знать, когда освобожусь.

Брэдбери кивнул. Его проницательные глаза изучали Мейсона.

— Вы думаете, — спросил он, — улик будет достаточно, чтобы завести уголовное дело?

— Не убежден. Нельзя начать дело без каких-либо зацепок. А у меня их пока нет…

Брэдбери с явным неудовольствием вышел в приемную. Мейсон прочитал «Заключительные решения» высшего суда. Затем незаметно подошел к двери в приемную и приоткрыл ее. Брэдбери сидел справа от пустого стола Деллы Стрит, погруженный в чтение. Он даже не взглянул в сторону Мейсона, который закрыл дверь, вернулся к своему столу, откинул в сторону «Заключительные решения» и, закурив, погрузился в раздумья. Зазвонил телефон. Он взял трубку:

— Мейсон слушает.

— О’кей, Перри, — послышался голос Пола Дрейка. — Мой человек встретился с ней. У него вся информация.

— Вы нашли Пэттона? — спросил Мейсон.

— Да. Мы даже располагаем некоторой информацией по поводу его махинаций. Я думаю, этого будет достаточно, чтобы начать судебное преследование. Он живет в районе «Холидэй-Эпартментс» на Мапл-авеню, 3508, комната 302. Мы посмотрели это местечко. Ничего особенного там нет: лифт да конторка портье в вестибюле. Иногда кто-нибудь дежурит. Думаю, мы сможем там спокойно появиться без предупреждения. Устроим допрос, добудем признания…

— Годится, — одобрил Мейсон. — Ты где сейчас?

— Я звоню из аптеки на Найнс-энд-Олив. Я уже готов начать. А может, взять Деллу Стрит? Вдруг да он сделает сенсационное разоблачение.

— Нет, — ответил Мейсон. — Я не хочу ее брать сейчас. Не нужно, чтобы она видела, какими путями мы добиваемся своего. Я позвоню ей сам.

— Тогда мы с тобой встречаемся здесь? — спросил Пол Дрейк.

— Да, оставайся там. Я буду через десять — пятнадцать минут, может, чуть раньше.

Мейсон положил трубку, поразмышлял мгновение и направился в приемную. Брэдбери оторвался от журнала:

— Мне придется вас долго ждать?

— Не очень… Я смотрю, Делла Стрит еще не пришла?

— Может, я смогу чем-то помочь? Знаете, я… Вдруг с испуганным лицом, широко раскрыв глаза, он уставился на Перри Мейсона.

— Что такое? — спросил адвокат.

— Газеты!.. Черт возьми, я забыл газеты…

Перри Мейсон медленно покачал головой:

— Ладно. Конечно, подборка местных газет важна, но час-полтора роли не играет… Сколько нужно времени, чтобы забрать их?

— Минут тридцать. — Брэдбери посмотрел на часы. — Пятнадцать минут на такси туда и обратно. Я помню, что оставил их на диване…

— Они во что-нибудь завернуты?

— Нет, я просто свернул их в рулон и перевязал веревочкой…

— Никогда так не делайте, — с упреком произнес Мейсон. — Если хотите «нажать» на прохиндея, должны беречь любую улику. Когда бы Пэттон узнал о подборке газетных материалов против себя, то наверняка украл бы их. Я хочу разложить газеты на столе перед мошенником, чтобы он понял, против чего пошел… Быстрее отправляйтесь за ними!

Брэдбери откинул журнал, и в этот момент вошла Делла Стрит.

— Я опоздала?

— Нет, Делла, я как раз ухожу, — и, увидев, что она посмотрела на Брэдбери, добавил: — А мистер Брэдбери сейчас съездит в отель за газетами. Он исчезнет где-то на полчаса или час, но вернется в любом случае… Ты пока будешь здесь, приготовь чистые блокноты и карандаши. Мистер Брэдбери придет сюда и будет дожидаться инструкций…

— Мистер Мейсон, вы собираетесь куда-то ехать? — нетерпеливо спросил Брэдбери.

— Возможно.

— Послушайте, как только я доберусь до отеля, сразу же позвоню сюда. Если вы что-нибудь разузнаете, пожалуйста, передайте это секретарю для меня…

— Ладно, — сказал Мейсон, незаметно подмигивая Делле Стрит. — Может, мне понадобится, чтобы вы меня встретили… — Он повернулся к Делле: — Все, я пошел.

— Кстати, — остановил его Брэдбери, — хочу задать вам один вопрос.

Перри Мейсон раздраженно обернулся.

— Доктор Дорэй вам звонил? — быстро спросил Брэдбери.

— Да. Ну и что?

— Вы не приняли от него никаких предложений?

— Разумеется, нет. Я ведь уже связан с вами… Да я и при любых обстоятельствах не собирался…

— Потому что без моего согласия? — важно спросил Брэдбери.

Мейсон кивнул, пряча свои насмешливые серые глаза.

— А почему, собственно? — спросил он, якобы недоумевая.

— Хочу предупредить вас, — таинственно продолжал Брэдбери. — Этот Дорэй — довольно своеобразный тип… Если отыщете Маджери Клун, не извещайте его и уж ни при каких обстоятельствах не дайте Дорэю узнать о Пэт-тоне, когда вы его найдете!..

— Почему? — наивно спросил Мейсон. — Боитесь, что Дорэй способен на нечто ужасное?

— Я целиком и полностью в этом убежден… Мне кое-что в свое время довелось от него узнать…

— Ну хорошо, — сказал Мейсон. — Вам особенно некуда спешить, Брэдбери. В любом случае у вас есть полчаса, а я свяжусь с конторой и выйду с вами на связь.

Он прикрыл за собой дверь и вышел в коридор, оставив Брэдбери, который наклонился над Деллой Стрит, предлагая ей сигарету и явно проявляя к ней огромный интерес.

Глава 5

Перри Мейсон оставил такси на Найнс-энд-Олив.

— Пообретайтесь где-нибудь здесь поблизости, я скоро вернусь, — предупредил он шофера.

Перейдя улицу к аптеке, адвокат увидел Пола Дрейка, который курил, облокотясь на стойку с газированной водой.

— Слишком долго ты добираешься…

— В конторе был Брэдбери. Рвался многое порассказать о Дорэе…

— Да?

— А потом он предлагал Делле Стрит сигарету. Ты бы видел, как он это делал…

Мужчины переглянулись и рассмеялись.

— Не знаю, как ты, — разоткровенничался Пол Дрейк, — но я не чувствую, что он покоритель женских сердец. Я бы сказал даже, он заблуждается, воображая себя донжуаном кловердальского захолустья… Ты заметил, как он разбежался к Мэйми?..

Мейсон кратко кивнул.

— Но, однако, с другой стороны, — рассудительно продолжал Пол Дрейк, — ты не можешь его в этом винить. Он просто холостяк с кучей денег. Видел, как он наряжается?.. Наверняка галстук стоит больше пяти долларов. А его сшитый на заказ костюм — великолепная работа. И оттенок-то выбрал со вкусом. Также и носки, ботинки, галстук, рубашка — все в сочетании…

Перри Мейсон с отвращением перебил его:

— Забудь-ка об этом, старина, давай к делу. Что с Пэттоном?

— Я тебе все сказал по телефону.

— Ладно. Ты на машине?

— Да.

— Итак, ты едешь в «Холидэй-Эпартментс» на своей машине. А я на такси. Подъедешь после меня минут через пять… Войдешь быстро, без стука. Я устрою, чтобы дверь была открыта.

— И потом? — поинтересовался Пол Дрейк.

— Ты продолжишь мою игру. Он или испугается, или будет возмущаться, одно из двух. Когда откроешь дверь — увидишь. Ты можешь разыграть, будто ничего общего не имеешь со мной. Ну, придумай что-нибудь… Брэдбери должен появиться в конторе с газетами через полчаса. Мы скажем Пэттону, что часть подписных листов он пустил через почту и таким образом использовал частичную корреспонденцию ничего не подозревающих обывателей в своих корыстных целях…

— Неплохо. Но нужны газеты!

— Конечно, только Брэдбери забыл их, а я не захотел дожидаться. Делла Стрит в конторе ждет моего звонка. Я позвоню ей, как только Пэттон чуть размякнет. Поначалу тяжеловато с ним придется, и я не хочу, чтобы Делла все это слушала. Далее. Прокурор не может пользоваться разного рода смелыми методами. А мы можем использовать почти все, лишь бы вытянуть признание. Потом, кстати, он пожалуется на нас прокурору…

— И ты будешь бить на то, чтобы он сам сознался в обмане? — спросил детектив.

— В этом-то вся суть вопроса… Когда добьемся своего, нас не должны волновать последствия…

— Ладно, — сказал Пол Дрейк, — даю тебе пять минут форы… Вообще-то, до того места минут двадцать.

— Пятнадцать минут, не больше.

Пол Дрейк кивнул и направился к прилавку.

— Минеральной воды, — сказал он.

Перри Мейсон махнул своему таксисту и, как только тот подъехал, назвал ему «Холидэй-Эпартментс» на Мапл-авеню, номер 3508. Едва машина тронулась, адвокат прикурил новую сигарету от старой. Мейсон был совершенно спокоен; он напоминал хладнокровного боксера, который с предельным терпением водит за нос своего противника, пока не появляется возможность уложить его на ринг одним молниеносным ударом.

Добравшись к месту, Мейсон попросил таксиста не останавливаться прямо у «Холидэй-Эпартментс», а проехать чуть дальше, водитель кивнул и, остановив машину, спросил:

— Ну как?

— Отлично, — ответил адвокат. — Я вернусь через часок, а может, позже. Если вы мне понадобитесь — придется гнать… Здесь десять долларов. Припаркуйтесь где-нибудь недалеко и каждые пять — десять минут прогревайте мотор…

Таксист улыбнулся и засунул бумажку в карман.

Перри Мейсон быстро направился к «Холидэй-Эпартментс», и шагах в двадцати от входа увидел молодую девушку, торопливо выходящую из дверей. Ей было года двадцать два — двадцать четыре. Весьма эффектно смотрелись ее белое модное пальто с золотисто-рыжим лисьим воротником, белые полусапожки и белая шляпка. Она была элегантна, словно кинозвезда. Перри Мейсон мельком оглядел прелестную бледнолицую незнакомку с громадными фиалковыми глазами. Какое-то смятенное беспокойство было в этих прекрасных глазах. Оно заставило Мейсона замедлить шаг. Казалось, неизвестная не хотела, чтобы он ее запомнил. Пальто плотно облегало ее, и нельзя было не залюбоваться плавной игрой ее стройного тела. Он понаблюдал, пока она не скрылась, потом направился в «Холидэй-Эпартментс».

В вестибюле стояла конторка портье, но за ней никого не было. На конторке располагалась доска с номерами комнат и ключами, несколько конвертов и записок были приложены к соответствующим номерам. На 302 ключа не оказалось. Мейсон вошел в лифт, нажал на третий этаж и вознесся вверх. Когда лифт остановился, Перри Мейсон открыл его дверцу и вышел в коридор. Повернул направо, потом налево, прошел по длинному коридору и остановился у комнаты 302. Справа от двери он заметил звонок и позвонил. Трель звонка смолкла, и наступила тишина. Мейсон еще раз нажал на кнопку. Результат был тот же. Мейсон постучал, потом, увидев через щелку в комнате свет, наклонился к замочной скважине. Поколебавшись, он нажал на дверную ручку. Та мгновенно подалась, и дверь широко отворилась. Мейсон шагнул в комнату, напоминавшую гостиную или столовую. Справа была небольшая кухня, слева — закрытая дверь. В комнате никого не было. На столе лежали мужская шляпа, трость, пара серых перчаток, белели две сложенные бумажки. Перри Мейсон подошел к столу и взял листки. Вероятно, это были телефонограммы, полученные портье и приложенные к номеру 302 на конторке в вестибюле.

В одной записке он прочел следующее: «Мистеру Пэттону: позвонить Харкорт, 63891 и спросить Маджи — 18.05».

В другой: «Мистеру Пэттону: скажите Тэльме, что Маджи будет минут через двадцать — 20.00».

Перри Мейсон осторожно посмотрел на телефонограммы, кинул их на стол, взял серую шляпу и разглядел на ней инициалы: Ф.А.П. Адвокат взглянул на закрытую дверь слева. Он тихо подошел к ней и открыл. В спальне горел свет. Слева располагалась ванная, дверь ее была открыта. Напротив, в углу, стояла кровать, рядом — зеркальный шкаф. Зеркало шкафа отражало тот угол за ванной, который Перри Мейсон с порога видеть не мог. В зеркале отражались домашние тапочки. На них лежала голая нога, прикрытая банным халатом. Перри Мейсон стоял как вкопанный, уставившись в зеркало. Он взглянул на кровать и увидел разбросанные на ней плащ, рубашку, галстук и брюки. Один рукав плаща был вывернут наизнанку, брюки скомканы, рубашка закинута в угол кровати. Под ней валялись светло-коричневые ботинки и серые носки. Галстук, брюки и плащ тоже были серые.

Перри Мейсон шагнул в комнату и прошел в угол за ванной. Тут он остановился: на полу лежал человек. Это был мужчина на вид лет пятидесяти, седовласый, с коротко подстриженными усиками, на правой щеке родинка. На нем было нижнее белье, шелковый банный халат накинут на плечи так, что левая рука осталась обнаженной. Одна рука была откинута со сжатыми пальцами, другая — прижата к груди. Тело покоилось на спине, остекленелые глаза были жутковато приоткрыты. С левой стороны груди еще лилась кровь, образуя густую, липкую лужу и окрашивая в темно-красный цвет белый халат и серебристый ковер. В нескольких шагах от тела, на ковре, тускло поблескивал нож с длинным лезвием. Такие ножи, бывает, используют на кухне при разделке мяса. Лезвие его было примерно девять дюймов длиной. Весь в крови, нож, очевидно, отбросили после того, как вынули из тела. Осторожно, чтобы не запачкаться, Мейсон наклонился и взял кисть руки мужчины. Пульса не было, но рука была еще теплой.

Адвокат оглядел окна. Одно, у кровати, было открыто на пожарную лестницу, и постель была слегка примята, будто кто-то опирался, перелезая через нее.

Мейсон подошел к двери, ведущей из спальни в прихожую. Дверь была закрыта изнутри. Он достал свой носовой платок и аккуратно вытер дверную ручку, до которой дотрагивался. Затем вернулся к двери, ведущей из гостиной в спальню, и проделал то же самое. Эту же операцию он повторил с дверной ручкой из гостиной в коридор. Он вытирал ручку, когда его внимание привлек некий предмет на полу. Мейсон подошел к нему. Это была кожаная дубинка с ремешком на рукояти. Не дотрагиваясь до дубинки, Мейсон попытался рассмотреть ее и заметил кровь.

На полу, рядом со столом, где лежали шляпа, перчатки и трость, валялась свернутая бумага, но не скомканная и, очевидно, брошенная на пол, довольно плотная и чуть сохранившая форму предмета, который в нее заворачивали. Мейсон определил по характерным острым сгибам, что в нее был завернут тот самый девятидюймовый нож.

Он открыл дверь в коридор, обернув дверную ручку своим носовым платком, и вытер наружную ручку. Шагнул в коридор и захлопнул дверь, не касаясь ее. Едва лишь Мейсон закрыл дверь, как услышал шум остановившегося лифта, и с той стороны донесся женский голос:

— Если прислушаться, вы можете услышать ее. Она плачет и смеется и что-то говорит про счастливые ноги…

В коридоре послышались шаги, и грубоватый мужской голос сказал:

— Возможно, у женщины истерика из-за любовных дел…

— Но я слышала, как что-то упало, офицер. И как будто тело…

Перри Мейсон посмотрел вдоль коридора. Это был темный тоннель без окон. Затем оглянулся назад, достал связку ключей, отобрал один и вставил в замок двери, из которой только что вышел. Ключ беспрепятственно повернулся, и Мейсон засунул его обратно в карман.

В коридоре появился полицейский в форме, за ним шла женщина средних лет. Перри Мейсон незаметно посмотрел в их сторону и нажал на звонок номера 302.

Затем обернулся так, словно невзначай заметил подошедших.

— Минутку, приятель, — сказал полицейский, приближаясь. — Мне нужно с тобой поговорить.

Перри Мейсон стоял не двигаясь.

— Это та комната? — обратился полицейский к женщине.

Она кивнула в ответ. Перри Мейсон оглядел ее. На ней было довольно мятое платье, туфли обуты на босу ногу, волосы в беспорядке, лицо без макияжа…

— Ты кого искал, приятель? — грозно спросил полицейский.

— Я хотел видеть того, кто здесь живет, — смиренно ответил Перри Мейсон, кивнув в сторону комнаты 302.

— Кого именно? — спросил полицейский.

— Его имя Фрэнк Пэттон. Во всяком случае, у меня есть основания считать, что это его имя.

— А зачем ты хотел его видеть?

— Дела.

— Вы знаете этого человека? — поинтересовался полицейский у женщины.

— Нет, я никогда его раньше не видела. Перри Мейсон вспыхнул.

— Нет необходимости разбираться, кто я такой, — сказал он, доставая из кармана бумажник и, вытащив одно из удостоверений, протянул его полицейскому.

Тот прочел, подойдя к свету, и, когда он поднял глаза на Мейсона и заговорил, в его голосе проскользнула нотка уважения:

— О, вы — Перри Мейсон, знаменитый адвокат, а? Я видел вас в суде. Теперь узнал…

Мейсон, улыбнувшись, кивнул.

— Вы давно здесь? — спросил полицейский.

— Может, минуту, может, чуть дольше.

— Никого нет? — поинтересовался офицер.

— Я не слышал ни звука, — ответил Мейсон. — Странно, я был уверен, что Пэттон дома. Сначала я позвонил, потом постучал, но — ничего. Я подумал, может, он в другой комнате, переодевается или еще что-нибудь, поэтому подождал немного и попробовал снова… И тут подошли вы…

— Вот женщина, — начал полицейский, — слышала, как какая-то девушка закатывала там истерику, а потом что-то упало. Вы ведь ничего не слыхали, господин адвокат?

— Ничегошеньки, — ответил Мейсон. — Когда это было? — спросил он у женщины.

— Не так давно. Я лежала в постели. Плохо себя чувствовала, поэтому легла пораньше. Ну, потом вскочила с кровати, натянула платье, надела туфли и вышла за полицейским. Как только нашла его, сразу же привела сюда…

— Вы пытались открыть дверь? — поинтересовался полицейский у адвоката.

— Я покрутил ручку, — сказал Перри Мейсон. — Думаю, дверь заперта. Правда, я не нажимал на ручку сильно, а только покрутил. Знаете, я действительно этим обеспокоен. Надо бы его повидать, если он там…

Полицейский хмуро посмотрел на женщину. Потом подошел к двери под номером 302 и постучал. Ответа, естественно, не последовало. Подергал ручку.

— Закрыта, — сказал он и, обратившись к женщине, спросил: — Через холл есть комната?

Она кивнула.

— Пойдемте туда, — сказал полицейский. — Я хочу найти управляющего, узнать, есть ли у него запасные ключи и пустит ли он нас вовнутрь.

Перри Мейсон посмотрел на часы и повернулся к женщине:

— Вы слышали шум в комнате минут десять назад?

— Да, где-то так.

— И что это было?

— Там рыдала девушка. Она все время что-то говорила о счастливых ногах или о том, что ее ножки счастливые.

— Она громко говорила? — спросил Мейсон.

— Да, вы ведь представляете себе, когда женщина в истерике. Она рыдала и кричала.

— Вы не все уловили?

— Нет.

— А потом что вы услышали?

— Такой звук, словно что-то рухнуло на пол.

— Вы не слышали, кто-нибудь заходил в комнату?

— Нет.

— А может, выходил?

— Нет, через стенку я могу расслышать только то, что исходит из окна ванной в этом номере, но все звуки из самой комнаты доносятся глухо, и мне их не совсем удается понять…

— Но вы разобрали звук падения?

— Да, даже картина покачнулась на стене…

— И девушка рыдала и кричала о своих ножках?

— Да.

— Должно быть, она была в ванной…

— И я так думаю.

Перри Мейсон посмотрел на полицейского:

— Ну, дело ясное. Если там и была женщина, то сейчас, похоже, ее нет. В любом случае мне нужен был мужчина… Пора мне, пожалуй, вернуться в контору.

— Могу я вас разыскать? — вежливо осведомился офицер. — Вы можете понадобиться как свидетель. Не знаю, что там внутри, может, и ничего особенного, но меня беспокоит тот шум, из-за которого даже картина покачнулась…

Перри Мейсон кивнул, протягивая пятидолларовую бумажку, спрятанную меж пальцами так, что видеть ее мог только полицейский.

— Естественно, офицер, — ответил он, — вы можете найти меня в конторе в любое время. Жаль, что мне ничего не известно… Да и когда я пришел, все было тихо, как сейчас…

Пятидолларовая бумажка скользнула в ладонь полицейского.

— Очень хорошо, адвокат, мы разыщем вас, если понадобится… А мне нужно добыть запасной ключ. Надо посмотреть, что там внутри…

Женщина достала из кошелька свой ключ и открыла дверь комнаты напротив номера 302. Офицер маячил позади нее, потом следом за ней вошел внутрь и прикрыл дверь. Перри Мейсон решил не дожидаться лифта и быстро сбежал по лестнице. Проходя вестибюлем, машинально отметил, что портье все так же отсутствует. Мейсон вышел на улицу и подозвал свое такси.

— Давайте-ка прямо по улице. Посматривайте попутно, откуда можно позвонить. Но сначала проедем пару кварталов, не хочу звонить здесь…

Шофер кивнул.

— Такси готово, — сказал он и, как только адвокат сел, захлопнул дверцу, и машина тронулась с места.

Они проехали восемь — десять домов.

— Аптека на углу, — предупредил водитель.

— Отлично, — одобрил Мейсон. Такси остановилось.

— Я не буду выключать мотор, — сказал шофер.

— Вам вновь придется немного подождать, — бросил ему Мейсон и вошел в здание.

Он нашел телефон, опустил монетку и набрал номер конторы. Трубку взяла Делла Стрит.

— Делла, Брэдбери там? — спросил Перри Мейсон.

— Нет еще, но должен быть с минуты на минуту. Он звонил из «Маплетон-отеля» минут пятнадцать назад. Сказал, что при нем газеты, какой-то другой материал, какие-то бумаги для Торговой палаты, несколько контрактов, которые использовали акционеры, предварительные документы и еще много чего. Он сказал, что все положил в портфель… А, вот он идет.

— Дай ему трубку, — сказал Перри Мейсон, — он мне нужен.

— Мистер Брэдбери, на линии мистер Мейсон, — услышал он голос Деллы Стрит. — Он хочет с вами поговорить. Возьмите телефон вон на том столе…

В трубке послышался какой-то шум, потом нетерпеливый голос Брэдбери произнес:

— Да, что такое?

— Слушайте, Брэдбери, — низкий голос Мейсона стал зловеще-тяжелым, — я вам сообщу кое-что, но чтоб не было шума…

— Шума? — переспросил Брэдбери. — Что вы имеете в виду?

— Заткнитесь и отвечайте только «да» или «нет». Я не хочу, чтобы моя секретарша знала, что происходит. Понятно?

— Да, — ответил Брэдбери.

— Вы были в отеле?

— Да.

— Вы нашли газеты?

— Да.

— Они у вас с собой?

— Да.

— И еще портфель с каким-то материалом?

— Да.

— Это о нем вы говорили Делле Стрит?

— Да.

— Ладно. Мы нашли Пэттона.

— Да?! — воскликнул Брэдбери. — Здорово. Вы уже говорили с ним?

— Он мертв.

— Что? — завопил Брэдбери. — Что? Вы хотите сказать, что нашли его…

— Заткнитесь, — рявкнул Перри Мейсон. — Я же сказал вам сидеть тихо и слушать. И воздержитесь от своих восклицаний.

Несколько секунд он слушал тишину. Потом тихий голос Брэдбери пробормотал:

— Да, мистер Мейсон. Я плохо вас понял. Продолжайте.

— Ну вот, — сказал Перри Мейсон, — воспринимайте это как свершившийся факт. Мы нашли Фрэнка Пэт-тона, — он жил в «Холидэй-Эпартментс», комната 302, на Мапл-авеню. Я выехал его повидать, хотел вытянуть из него признания перед тем, как выложить ваши материалы… Фрэнк Пэттон был убит минут за десять до моего прихода. Кто-то кухонным ножом проткнул ему грудь. Он лежит в своей комнате мертвый.

— О Господи, — сказал Брэдбери и, видно справившись с собой, сразу же добавил: — Да, мистер Мейсон. Я только подумал кое о чем. Продолжайте.

— У входа в здание, — продолжал Мейсон, — я увидел выходящую из него девушку двадцати двух — двадцати четырех лет с волнующими бедрами. Одета в белое пальто с лисьим воротником, белые полусапожки и белую шляпку. У нее удивительные фиалковые глаза, и похоже, она избегала любопытных взоров. Это Маджери Клун?

— Да, да, — задыхаясь, ответил Брэдбери. — О, я знаю это белое пальто и шляпку…

— Ну хорошо, — снисходительно сказал Перри Мейсон. — Повидайте вновь этот белый наряд…

— Что вы имеете в виду?

— Не исключаю, что она в весьма и весьма затруднительном положении…

— Не понимаю.

— Она оставила номер Пэттона, как только я подъехал. Постоялица в соседней комнате услышала шум у Пэттона и вызвала полицейского. Минут через пять после того, как я вошел туда, эта соседка Пэттона появилась с полицейским. Сейчас полиция запросто выйдет на след Маджери Клун. Там, в ванной, по рассказам, девушка закатила истерику, рыдала и кричала о своих счастливых ножках… Все сходится на том, что это Маджери Клун… Ну, что вы хотите, чтобы я сделал сейчас?

Брэдбери вдруг вышел из-под контроля.

— Сейчас? — заорал он. — Вы знаете, что делать! Приведите мне ее! Выясните, все ли в порядке с ней… Пошел к черту этот Фрэнк Пэттон, плевать мне на него… Он меня не волнует, но Маджи для меня все в этом мире… Если она в трудном положении, вытаскивайте же ее!!! Мне все равно, во сколько это обойдется. Вы пришлете мне счет, я оплачу его…

— Минуту, — отрезвляюще произнес Перри Мейсон. — Сохраняйте спокойствие, не закатывайте истерику!.. Повесите трубку — ничего не говорите Делле Стрит, если она спросит. Скажите ей, я вновь выйду на связь с вами в течение часа или что-то в этом роде. И пусть она ждет там. Вы все поняли?

— Да, — кратко ответил Брэдбери, но голос его все еще был натянут, как струна.

— Ждите там, — сказал Перри Мейсон.

— Нет, не здесь, я поеду в свой отель. Вы сможете позвонить в мою комнату. Вы знаете, номер 693. Я буду там…

— Будет лучше, если вы подождете в конторе.

— Нет, нет, я хочу быть там, где сказал… Мне нужно много вам сказать, и я хочу разузнать все о случившемся. Вы перезвоните мне в номер через пятнадцать минут?

— Успокойтесь, — небрежно бросил Мейсон, — и не проболтайтесь. Я занят, и у меня нет времени спорить с вами.

Он раздраженно повесил трубку и вышел из аптеки.

— Поехали к «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», — сказал он водителю. — Это на Ист-Фолкнер-стрит, 962. И гоните хрен его знает как…

Глава 6

Перри Мейсон постучал в дверь комнаты 301 в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс».

Почти сразу же послышались быстрые шаги, и кто-то тихонько прильнул к двери.

Перри Мейсон постучал снова. Ему почудился торопливый, убеждающий кого-то женский голос. Чуть погодя за дверью послышался женский голос:

— Кто там?

— Телеграмма, — грубовато-внушительно ответил Мейсон.

— Для кого? — Окрепший женский голос звучал на этот раз громче и увереннее.

— Для Тэльмы Бэлл.

— Я возьму ее, — сказала женщина.

Дверь приоткрылась, из щелки показалась слабая рука в широком, ниспадающем рукаве…

Перри Мейсон толкнул дверь и быстро вошел в комнату. Кто-то торопливо пробежал в глубь квартиры. Там, в глубине, закрылась еще одна дверь до того, как он успел повернуться в сторону шума. В ванной текла вода, и она зашумела теперь сильнее и неравномерней, с плеском и перебоями.

Кареглазая женщина в кимоно уставилась на Перри Мейсона. На лице ее смешались испуг и злость. Ей было около двадцати пяти, хорошая фигура и осанка как у манекенщицы.

— Вы Тэльма Бэлл? — спросил Перри Мейсон, глядя на нее в упор.

— Кто вы?

Мейсон позволил себе получше рассмотреть ее. Волосы были влажными, домашние тапочки поспешно обуты на босу ногу, из-под кимоно виднелась нежно-розовая кожа точеных лодыжек.

— Вы Тэльма Бэлл? — переспросил Перри Мейсон.

— Да, — выдохнула она.

— Я хочу видеть Маджери Клун.

— Кто вы?

— Маджери здесь?

Она покачала головой:

— Я давно не видела Маджи.

— Кто же тогда в ванной?

— Там никого нет, — поспешно ответила она. Перри Мейсон пристально смотрел на хозяйку квартиры.

Воду в ванной включили, и отчетливо послышался всплеск воды, а потом шлепанье босых ног по кафельному полу. Перри Мейсон, улыбнувшись, дал понять девушке, что слова ее не соответствуют истине.

— Так кто вы? — допытывалась она.

— Вы Тэльма Бэлл?

Она кивнула.

— Перри Мейсон, адвокат, — представился он ей. — Я настаиваю на встрече с Маджери Клун прямо сейчас.

— Зачем?

— Я объясню это мисс Клун лично.

— Откуда вы знаете, что она здесь?

— Этого я не могу вам сейчас сказать.

— Не думаю, что мисс Клун настроена вас видеть… Не думаю, что она вообще кого-нибудь хочет видеть…

— Послушайте, — сказал Перри Мейсон. — Я — адвокат. Я здесь по делу мисс Клун. Она в беде. Я хочу помочь ей.

— Неправда, у нее все в порядке…

— Так, значит, будет не в порядке, — резко возразил Перри Мейсон.

Тэльма Бэлл затянула пояском еще сильнее и без того обтягивающее ее кимоно, подошла к ванной и постучала:

— Маджи.

Немного помедлив, нежный и, казалось, влажный от воды голос спросил:

— Что такое, Тэльма?

— Здесь адвокат, он хочет тебя видеть.

— Нет, — послышалось из ванной, — мне не нужны никакие адвокаты…

— Выйди, — сказала Тэльма Бэлл и повернулась к Перри Мейсону: — Она сейчас выйдет… Скажите, откуда вы узнали, что Маджи здесь? Ведь никто не знает. Она пришла вечером.

Мейсон вспыхнул и, усевшись на стул, закурил сигарету.

— Давайте опустимся с вами на землю. Я знаю вас. Вы — та, что выиграла конкурс для рекламы. Фрэнк Пэттон проводил его в Паркер-Сити. Пэттон выдал вам поддельный контракт с кинокомпанией и привез вас сюда. Но ваша гордость помешала вернуться назад. Через Фрэнка Пэттона вы познакомились с Маджери Клун. Она оказалась в такой же ситуации. Вы захотели помочь ей. Сегодня вечером Маджери Клун была у Фрэнка Пэттона. Я хочу поговорить о том, что там произошло, и до того, как это сделает полиция.

— Полиция? — широко раскрыв глаза, спросила Тэльма Бэлл.

Дверь ванной открылась, и показалась молодая женщина с удивительными фиалковыми глазами, в мягко облегающем ее тело фланелевом банном халате. При виде Перри Мейсона она онемела от изумления.

— О, вы узнали меня, — удовлетворенно протянул Перри Мейсон.

Маджери Клун промолчала.

— Я видел, как вы выходили из «Холидей-Эпартментс»… — начал Мейсон.

— Вы не могли ее видеть у «Холидэй-Эпартментс», — твердым, уверенным голосом перебила Тэльма Бэлл. — Она весь вечер была у меня, правда, Маджери?

Маджери Клун не переставала зачарованно смотреть на Перри Мейсона. В чудесных глазах ее застыл страх. Она безмолвствовала.

— Да вы выдумали это, — напористо продолжала Тэльма Бэлл. — Что бы она делала у Фрэнка Пэттона? Тем более что она весь вечер была со мной…

Перри Мейсон спокойным, твердым взглядом посмотрел на Маджери Клун.

— Послушайте, Маджери, — сказал он дружелюбно. — Вы находитесь в довольно трудном положении. Если вы сейчас не понимаете, в чем дело, то очень скоро поймете. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам. Но мне нужно от вас кое-что услышать. Так сейчас или подождать, когда вы сами захотите поговорить со мной наедине?

— Нет, — произнесла она своим нежным голосом, — сейчас.

— Оденьтесь, — приказал ей Мейсон и повернулся к Тэльме Бэлл: — И вы тоже.

Девушки переглянулись и направились в гардеробную.

— Полиция может вот-вот нагрянуть, — сказал им вслед Мейсон. — Так что, пожалуйста, поживее!..

Он оглядел комнату, подошел к ванной и открыл дверь. Вода стекала, на полу был резиновый коврик с мокрыми следами узких ступней, рядом с ним валялось мокрое полотенце. Мейсон вернулся в комнату, нашел шкаф и открыл дверцу. Внутри висело длинное белое пальто с лисьим воротником. Перри Мейсон поднял подол пальто и пощупал его. На его лице отразилось недоумение. Мейсон заметил и полку для обуви, но белых полусапожек там не было…

Широко расставив ноги и немного подавшись вперед, Мейсон погрузился в раздумья, уставившись на белое пальто с лисьим воротником. Он все еще стоял в такой позе, когда дверь гардеробной открылась, и Маджери Клун, поправляя платье, вошла в комнату. За ней следовала Тэльма Бэлл.

— Мы будем разговаривать в присутствии вашей подруги? — спросил Перри Мейсон, кивнув в сторону Тэльмы Бэлл.

— Да, — подтвердила Маджери, — у меня нет секретов от Тэльмы…

— Вы будете со мной откровенны?

— Да…

— Сначала расскажу о себе. Я — адвокат. Занимаюсь довольно серьезными делами, и добавлю, успешно. Дж.Р. Брэдбери — в этом городе. Он разыскивает вас. Этот господин хотел возбудить дело против Пэттона и засадить его за решетку. Он обратился к окружному прокурору. Там ему отказали якобы из-за недостатка улик. Тогда он явился ко мне. Полагаю, он хотел, чтобы я попытался вытянуть из Пэттона признание в мошенничестве. Окружной прокурор посоветовал такой ход. В этом случае суд смог бы что-нибудь предпринять… Итак, я нашел детектива, и мы начали поиски Пэттона. Наконец мы нашли Тэльму Бэлл. Она-то и вывела нас на Пэттона… Вы ведь сегодня беседовали с кем-то из детективного агентства?

Она утвердительно кивнула.

— Я не знала, что он — детектив… Ему нужна была некоторая информация. Я и не предполагала для чего…

— Хорошо, — сказал Перри Мейсон, — меня наняли помочь вам и попытаться завести уголовное дело на Пэттона. Как только детектив, который встречался с Тэльмой Бэлл, сообщил мне адрес, я сразу же выехал к Пэттону. Я увидел вас, Маджери. Вы выходили из того здания…

Девушки переглянулись. Маджери Клун глубоко вздохнула и в упор посмотрела на Перри Мейсона своими действительно редкостными глазами.

— Что вы нашли в его комнате, мистер Мейсон?

— Как? Вы были там, Маджери?

— Я не смогла войти.

Перри Мейсон молча, с упреком покачал головой.

— Я не могла! — вспыхнула она. — Я позвонила, но мне никто не ответил. И я ушла.

— Вы пробовали открыть дверь? — спросил Мейсон.

— Нет.

— Когда вы вышли из комнаты, там…

— Говорю вам, я не была в комнате…

— Допустим, что были, — сказал он ей. — Когда вы вышли из здания, соседка Пэттона привела к той комнате полицейского. Она слышала там шум. Какая-то девушка рыдала, кричала что-то о счастливых ножках… А потом соседка услышала, как что-то тяжелое упало на пол, в ее комнате на стене даже покачнулась картина…

Перри Мейсон замолчал и внимательно посмотрел на Маджери Клун.

— Ну? — спросила она так, будто ее это не очень занимало.

— Я хочу знать: вы встретили по дороге полицейского?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Потому что у вас был виноватый вид. Когда вы заметили, что я смотрю на вас, вы тут же отвели взгляд и так испугались, будто я поймал вас с поличным при краже…

Перри Мейсон помолчал, задумчиво наблюдая за Маджери.

— Да, — тихо сказала девушка, покусывая губу, — я видела полицейского.

— Далеко от «Холидэй-Эпартментс»?

— Где-то за два-три дома…

— Вы шли пешком?

— Да, я хотела… — Она замолчала.

— Хотели что?

— Прогуляться.

— Вы встретили полицейского. Что потом?

— Ничего.

— Он посмотрел на вас?

— Да.

— Что вы сделали? Пошли быстрее?

— Нет.

— Подумайте хорошенько, — сказал ей Перри Мейсон, — вы почти бежали, когда я увидел вас. Это очень напомнило мне соревнования по спортивной ходьбе, и вы ужасно хотели выиграть… Ну, вы уверены, что все было не так, когда офицер увидел вас?

— Да.

— Почему вы так уверены?

— Я вовсе не шла.

— А, ну тогда вы остановились?

— Да.

Перри Мейсон строго посмотрел на нее и тихо, совсем беззлобно спросил:

— Вы хотите сказать, что, когда увидели полицейского, вам стало не по себе? Вы остановились, может, приложили руку к горлу или что-то в этом роде? Потом вы разглядывали собственное отражение в окне магазина. Так?

Она потерянно кивнула.

Тэльма Бэлл провела рукой по плечу Маджери Клун.

— Перестаньте, — сказала она, поворачиваясь к Мейсону.

— Все, что я делаю, — обратился Перри Мейсон к Тэльме Бэлл, — ради ее же блага. Вы же понимаете, Маджери, вы должны понять… Я ваш друг. Я здесь, чтобы защитить вас. Не исключена возможность, что полиция появится раньше, чем я закончу с вами беседовать: Тем паче очень важно знать, что там произошло, и нужно, чтобы вы говорили мне правду!..

— Я говорю вам правду.

— Вы сказали, что не входили в комнату…

— Конечно!

— Вы слышали, чтобы там кто-нибудь ходил? Какие-нибудь рыдания, крики?

— Нет.

— Значит, вы спустились в лифте и вышли на улицу?

— Да.

— И вы настаиваете, что не были в комнате?

— Настаиваю.

Перри Мейсон вздохнул и повернулся к Тэльме Бэлл:

— Ну, а вы, Тэльма?

— удивленно спросила она, подняв брови.

— Да, вы.

— Ну, что я?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Вы были сегодня вечером там?

— В комнате Фрэнка Пэттона?

— Да.

— Конечно нет…

Перри Мейсон окинул ее спокойным оценивающим взглядом и поднялся со стула. Ему было интересно, какое впечатление он произведет на девушек стоя.

— Ну-ка, расскажите мне, Тэльма.

— Я была с приятелем.

— Очень благоразумная девушка, — многозначительно заметил Перри Мейсон.

— Что вы хотите этим сказать?

— Рано возвращаетесь домой.

— Это мое личное дело…

Перри Мейсон с огромным интересом посмотрел на носки своих ботинок и сказал, словно бы адресуясь к шнуркам:

— Да, это именно ваше дело…

Наступила тишина. Вдруг Мейсон поднял голову и повернулся к Маджери Клун:

— Девушки, ведь у вас обеих сегодня была встреча с Фрэнком Пэттоном?

Они переглянулись в недоумении.

— Встреча с Фрэнком Пэттоном? — переспросила Маджери Клун, словно не веря собственным ушам.

Перри Мейсон кивнул. Девушки опять переглянулись, потом звонко и весело засмеялись.

— Ну, не будьте глупым, — посоветовала Маджери Клун.

Перри Мейсон сел на стул. Он выглядел совершенно спокойным.

— Ладно, — сказал он. — Я хотел дать вам шанс. Не хотите им воспользоваться, стало быть, мне ничего не остается делать, как только сидеть здесь и ждать полицию…

И он погрузился в раздумья. Тишину нарушила Тэльма Бэлл:

— Почему полиция должна прийти сюда?

— Они узнают, что Маджи — здесь.

— Откуда?

— Они выяснят так же, как и я. — Он зевнул, прикрывая рот пальцами и покачивая при этом головой.

Маджери Клун беспокойно покосилась на Тэльму Бэлл.

— Что сделает полиция? — спросила она.

— Много, — одновременно сухо и любезно ответил Перри Мейсон.

— Слушайте, — вдруг сказала Тэльма Бэлл, — вы не должны так поступать.

— Как? — безразлично спросил Мейсон.

— Вовлекаете ее в убийство и ничего не предпринимаете, чтобы защитить.

У Перри Мейсона лопнуло терпение. Глаза его стали хищными, как у кошки, неожиданно увидевшей птичку.

— Откуда вы знаете об этом убийстве, Тэльма? — спросил он, приподнимаясь со стула и глядя ей прямо в глаза.

Она в ужасе застыла, а потом дрожащими губами пролепетала:

— Да ведь… ведь… вас так можно было понять… Он мрачно и как-то зловеще засмеялся.

— Теперь слушайте, — сказал он. — Либо вы услышите это от меня, либо от полиции… Вы обе встречались сегодня с Фрэнком Пэттоном! Маджери оставила свой телефонный номер… Полиция проверит его и примчится сюда. Еще Маджери оставила Пэттону до его возвращения в «Холидэй-Эпартментс» записку, где просила передать Тэльме, что будет у нее минут через двадцать.

Вы обе выиграли конкурс Фрэнка Пэттона. В маленьких ваших городках вы были выбраны из толпы претенденток как девушки с самыми красивыми ногами… Об одной из вас писали в газетах: мол, девушка со счастливыми ножками; а может, писали о вас обеих — Фрэнк Пэттон любил поднимать шумиху местной прессы. Теперь, в ванной Фрэнка Пэттона какая-то девушка закатила истерику по поводу своих весьма хорошеньких ног, она без конца употребляла эту газетную фразу: «счастливые ножки». Я видел, как Маджери Клун выходила из здания, где жил Фрэнк Пэттон. Маджери говорит, что не видела его. Это она говорит. Весьма возможно, что так, а может, и нет… Полиция будет весьма ретиво это выяснять. Их методы не из приятных, смею вас уверить… Сейчас я — ваш единственный друг и помощник в этом деле. У меня имеется опыт и необходимые знания. Вы не хотите принять мою помощь. Ну и сидите, поднимайте свои тонкие бровки, хлопайте ресницами друг на друга, возмущайтесь: «Что? Мы были у Фрэнка Пэттона? Ха, ха, ха! Не будьте глупым»… Я — идиотски добросовестный адвокат, прихожу сюда и что же вижу: обе принимают ванну, так сказать…

— А что тут такого? — запротестовала Маджери Клун. — По-моему, когда хотим, тогда и принимаем ванну…

— О, разумеется, — любезно заметил Мейсон. — Но полиция весьма заинтересуется причиной вашей чистоплотности…

— Какая особенная причина может быть для принятия ванны? — агрессивно, словно боевой петушок, набросилась на адвоката Маджери.

Перри Мейсон со свирепым лицом повернулся к ней:

— Ладно, если уж я начал, так закончу. Полиция скажет, что вы отмывали следы, брызги крови на чулках, обуви, на ногах…

Девушка в ужасе отпрянула, будто он ее ударил. Перри Мейсон откинулся на стул всем своим массивным телом и гневно разглядывал молодых женщин.

— О Боже! — простонал он. — Подумать только! Чтобы вытянуть из них правду, я им тут все без конца разъясняю… Почему в ванной нет никакой одежды? Куда вы дели одежду, которую сняли? А вы, Маджери Клун, куда вы дели свои белые полусапожки, в которых выходили из того здания?

Маджери Клун уставилась на него широко раскрытыми, совсем фиолетовыми испуганными глазами. Губы ее дрожали:

— По… полиция… знает об этом?

— Они много чего узнают, — зловеще бросил он. — Теперь, может, спустимся с небес? Я не знаю, сколько у нас времени, но мы могли бы откровенно поговорить…

Тэльма Бэлл тихо заговорила:

— Предположим, мы были там. Но что это даст? Мы же не могли убить его.

— Ну? — иронически прищурился Мейсон. — У вас что, не было причин? — Он повернулся к Маджери Клун. — Вы долго здесь были, до того как я пришел?

— Где-то м-м-минуту, — дрожащим голосом произнесла она. — Я не взяла т-т-такси и шла пешком.

— Вы были в комнате Фрэнка Пэттона, закатывали в ванной истерику, кричали о своих замечательных ногах?..

Она безмолвно покачала головой.

— Послушайте, — пролепетала Тэльма Бэлл, — а полиция может узнать, что Маджери была там, если полицейский, который видел ее на улице, не свяжет ее особу с преступлением?

— Возможно, нет, — сказал Перри Мейсон, — а что?

— Потому что я хочу надеть это белое пальто с лисой. Я могу надеть и белую шляпку. Я поклянусь, что это мои вещи.

— Тогда вас втянут в эту историю. Полицейский скорее запомнил одежду, а не лицо. Он опознает вас.

— Это то, что мне нужно, — медленно сказала Тэльма Бэлл.

— Зачем?

— Да потому что меня там даже и в помине не было…

— Вы можете доказать это? — спросил Мейсон.

— Конечно, могу, — возбужденно заговорила она. — Вы не думайте, что я настолько глупа, чтобы подставлять себя… Я надену это пальто. Полицейский опознает меня, скажет, что видел меня выходящей из здания. Тогда я докажу, что меня там не было!

— Где вы были? — спросил Мейсон.

— С приятелем.

— Почему же вернулись так рано?

— Мы поссорились.

— Из-за чего?

— Это важно?

— Да.

— Из-за Фрэнка Пэттона.

— И что?

— Он не любил Фрэнка Пэттона.

— Почему? Молодой человек ревнив?

— Нет, но он знал, что меня связывает с этим Пэт-тоном. Он думал, старый ловелас интересует меня.

— То есть?

— Ну, разные контракты, встречи, которые он устраивал для меня.

— Например?

Большие заработки в домах моделей, интервью, артисты, художники, в общем, вся эта богемная жизнь…

— Вашему приятелю это не по душе?

— Нет.

— Как его зовут? — хотел все знать Перри Мейсон.

— Джордж Санборн.

— Где он живет?

В «Джилрой-отеле», комната 925.

— Не пытаетесь ли вы надуть меня?

— Обманывать своего адвоката? Не говорите чушь.

— Я не ваш адвокат, а Маджери Клун… Ладно, передохнем.

Она протянула руку к телефону.

— Позвоните Джорджу Санборну. Номер: Проспект, 83945.

Перри Мейсон взял телефон и поднял трубку.

— Соедините: Проспект, 83945. — Он услышал, пока говорил, легкое перешептывание за спиной.

Мейсон не обернулся. В трубке послышался какой-то шум, и женский голос ответил:

— «Джилрой-отель».

— Соедините меня с мистером Санборном из номера 925.

Через некоторое время мужественный мужской голос бросил ему свое небрежное «да?».

— Тэльма Бэлл, — торопливо заговорил Мейсон, — пострадала в автомобильной катастрофе около часа назад. Она сейчас в «Эмердженси-хоспитал», и мы нашли у нее вашу карточку. Вы знаете ее?

— Что, что такое? — спросил мужской голос. Перри Мейсон повторил.

— Слушайте, что за шутки? Вы думаете, я — кто?

— Мы здесь подумали, что вы — ее друг, который заинтересован…

— К черту больницу! Я был с Тэльмой Бэлл весь вечер. Мы с ней расстались не раньше чем полчаса назад. Ни в какой автомобильной катастрофе она не пострадала, уверяю вас…

— Благодарю, — сказал Перри Мейсон и бросил трубку. Он повернулся к Маджери Клун: — Послушайте, Маджери, вы можете считать Тэльму Бэлл самой близкой подругой в мире, но единственный человек, который должен услышать правду, — ваш адвокат. Вы понимаете это?

Она кивнула.

— Если вы так говорите, — пробормотала она неуверенно.

Он повернулся к Тэльме Бэлл:

— Вы — преданный друг, но вы должны понять меня правильно. Все, что Маджери Клун говорит вам, может быть оглашено в суде, а то, что она поведает мне, — будет раскрыто лишь в ее интересах…

— Понимаю, — побледнев, сказала Тэльма и гордо приподнялась со стула. — Вы просто хотите выпутать Маджи из этой истории!..

— Да. Наденьте эту одежду. Посмотрим, как вы в ней выглядите.

Она подошла к шкафу, надела пальто и шляпку.

— Ничего — одобрил он. — А есть какие-нибудь белые сапоги?

— Нет, — ответила она.

— Скорее всего он и не вспомнит про них, — пробормотал Перри Мейсон. — Я хочу, чтобы вы вышли из дома и покрутились где-нибудь рядом. Подъедет полицейская машина, вы поймете; или это будет дежурная машина, увидите в ней трех-четырех парней, широкоплечих, в светлых костюмах; может подъехать такой двухместный автомобиль. Один полицейский выйдет, а другой останется в машине, на вызовах.

— Разберусь, — сказала она. — А что дальше?

— Как только вы поймете, что полицейские направляются к дому, перейдите улицу, как будто бы откуда-то возвращаетесь… Можете сказать, что ходили в аптеку за аспирином или еще что-нибудь… Идите прямо к полицейским. Они начнут задавать вам вопросы. Только не пускайте сразу в ход свою отговорку. Покажите им, будто вы смущены. Отвечайте на вопросы, только когда у них возникнут подозрения. Рассердитесь на них и скажите, что не обязаны всем докладывать, где были и что делали…

Если тот полицейский при обходе заметил что-то подозрительное в Маджи, он должен вспомнить ее приметы. Но скорее всего не лицо девушки, а ее одежду. Она увидела его в форме, при оружии… Девушка остановилась и обернулась, посмотрев на рекламу в окне. Ничего особенного… Может, он и не вспомнит ее, поскольку шел с той женщиной, которая попросила его выяснить, что там происходит в комнате, он слушал эту самую даму. Но когда этот полицейский попадет в комнату Пэттона и найдет те две записки на столе, с именем Маджи и Тэльмы, начнет припоминать, не встречал ли он по пути женщину, выглядевшую так, будто она замешана в убийстве. Вполне вероятно, он запомнил пальто и шляпку. Ну, тогда вы попались. Это будет не совсем приятно. Я имею в виду, вы станете в определенном смысле известной. Вопрос в том, сможете ли вы все сделать?

— Смогу, — твердо сказала она, — и сделаю… Перри Мейсон обратился к Маджери:

— А вы собирайте все свои вещи, уложите их в чемодан. И уходите отсюда как можно скорее. Идите в отель и зарегистрируйтесь под своим именем, но так, чтобы вас было нелегко вычислить… Какое у вас среднее имя?

— Франсис, — ответила девушка.

— Хорошо, отметитесь, как М. Франсис Клун. Еще помните, что вы не из Кловердаля, а из этого города, и укажите вот этот адрес. Это моя визитка, здесь есть и телефон — Бродвей, 39251. Позвоните в офис, спросите мисс Стрит — это мой секретарь, она будет в курсе. Не упоминайте по телефону никаких имен, просто скажите, что беседовали со мной и я просил вас оставить свой адрес. Назовите ей отель, где вы остановились. Закройтесь у себя в комнате. Никуда не выходите и не отходите от телефона. Постарайтесь, чтобы я мог в любое время дня и ночи вас там застать. Пусть почту приносят вам в комнату. Не пытайтесь связываться со мной до тех пор, пока не произойдут какие-нибудь изменения. Если полиция отыщет вас, пусть ваше личико примет выражение невинного ребенка, и ни на один вопрос им не отвечайте. Но если они спросят, есть ли у вас адвокат, назовите меня и требуйте, чтобы вам тут же дали связаться со мной…

Она медленно кивнула, не отводя от него упорного взгляда.

— Вы все поняли?

— Да.

— Тогда вперед. И помните, что бы ни случилось, сначала вы должны переговорить только со мной. Вы не должны даже отвечать на вопросы. Никому не говорите, кто вы и откуда. Если вам предъявят ордер на арест, требуйте своего адвоката. Покажите им визитку. Настаивайте, чтобы вам разрешили позвонить мне. Если разрешат, я по телефону попрошу ничего не говорить. Если нет, надуйтесь, рассердитесь. Скажите им, если они не дадут вам сделать то, что вы хотите, вы не сделаете, что они хотят; если вам не дадут позвонить, вы не станете отвечать на вопросы. И каждый раз напоминайте им об этом. Поняли?

— Да, поняла, — ответила она.

Перри Мейсон направился к двери. Проходя мимо Тэльмы Бэлл, погладил ее по плечу.

— Хорошая девочка, — улыбнувшись, сказал он и вышел в коридор, услышав, как за ним закрывают двери.

Глава 7

Дж.Р. Брэдбери ожидал Перри Мейсона в вестибюле «Маплетон-отеля». Когда адвокат вошел, Брэдбери показался ему совершенно спокойным. Серый костюм из твида сочетался с его серыми глазами; на нем были серая рубашка, серый галстук в красную крапинку, серые шерстяные носки и черно-белые спортивные ботинки. Он задумчиво курил сигару, при виде Перри Мейсона быстро вскочил и начал нетерпеливо выспрашивать:

— Расскажите мне все. Как это случилось? Вы нашли Маджери? Что сделали для нее? Что…

— Успокойтесь, — устало сказал Перри Мейсон. — Где бы мы могли поговорить? Может, у вас в комнате?

Брэдбери кивнул, направился к лифту, но вдруг остановился.

— За углом есть отличное местечко. Мы там можем перекусить и что-нибудь выпить. У меня в комнате ничего нет…

— Ведите, — вздохнул Перри Мейсон.

Брэдбери толкнул вращающиеся двери в вестибюле, подождал Мейсона, взял его под руку и доверительно спросил:

— Есть ли какая-нибудь ниточка, которая указывает на Маджери?

— Да помолчите же, — взмолился Перри Мейсон. — Сейчас придем в бар и поговорим. Но если там для этого не будет условий, учтите — разговора не выйдет!

— Не беспокойтесь. Мы сможем посидеть в совершенно уединенной кабинке. Она единственная. У меня есть карточка метрдотеля.

Он завернул за угол, остановился перед дверью и нажал на кнопку звонка. Медная планка в двери приподнялась, и черные глаза, похожие на бусинки, оглядели Брэдбери; потом лицо исчезло. Задвижку отодвинули, и дверь открылась.

— Направо наверх, — сказал Брэдбери.

Перри Мейсон первым поднимался по ступенькам. Официант легким наклоном головы поприветствовал его.

— Нам кабинку, — требовательно сказал Мейсон.

— Вы вдвоем? — поинтересовался официант. Мейсон кивнул. Официант было замешкался, но под твердым напряженным взглядом адвоката повел их через небольшой зал, через танцевальную площадку вниз по ковровому коридору. Он отодвинул занавес в кабинке. Перри Мейсон вошел и сел за столик. Брэдбери расположился напротив.

— Мне, пожалуйста, хорошего красного вина и горячего французского хлеба с маслом. Это все, — сделал заказ Перри Мейсон.

— Мне виски с содовой и льдом, — продиктовал официанту Брэдбери. — Хотя лучше принесите пинту виски, лед и пару бутылок имбирного пива. Может, мистеру Мейсону после вина — виски с содовой?

— Нет, нет. Вино и французский хлеб. Все.

— Тогда одну бутылочку пива, — уточнил заказ Брэдбери.

Едва занавес задвинулся, Брэдбери взглянул на Мейсона и приподнял брови. Перри Мейсон облокотился на стол и быстро начал тихим, доверительным голосом:

— Я нашел Маджери Клун. Она замешана в этом, не знаю насколько. У нее есть подруга, Тэльма Бэлл, она в курсе и должна помочь Маджери Клун. Я знаю не все, а лишь то, что рассказала мне Маджи. Я не осмелился расспрашивать ее при Тэльме Бэлл: ведь если бы я стал говорить с Маджи в другой комнате, Тэльма решила бы, что мы что-то замышляем втайне от нее… Не могу вам передать всех нюансов. Это как раз тот случай, где чем меньше вы знаете, тем лучше для вас…

— Но Маджи в порядке? — перебил Брэдбери. — Вы можете обещать мне, что будете оберегать ее?

— Я ничего обещать не могу. Я сделал все, что мог, и нашел ее быстрее, чем полиция…

— Расскажите мне о Фрэнке Пэттоне, — попросил Брэдбери. — Как это произошло?

— Я не знаю как. Я выяснил, где он живет, и выехал туда.

— А как вы разузнали?

— Через детектива, которого вы наняли.

— А когда?

— Сегодня вечером.

— Значит, когда вы уходили из конторы, уже знали, куда идете?

— Естественно.

— Почему не взяли меня с собой?

— Не хотел. Мне нужно было попробовать вытянуть из Пэттона признание… Я предвидел, что вы можете потерять над собой контроль и обрушить на него свои обвинения, которые, возможно, и не относятся к делу. Я хотел поговорить с ним и заманить в ловушку. После того, как он размяк бы, я хотел вызвать вас и моего секретаря, чтобы записать показания.

Брэдбери кивнул.

— Звучит недурно, — заметил он. — Я просто потрясен…

— Ну, ничего особенного, я же веду дело в ваших интересах. И все — конфиденциально.

— Продолжайте, — попросил Брэдбери.

— Итак, я постучал в номер Фрэнка Пэттона, но никто не ответил. Я наклонился и всмотрелся с замочную скважину. В комнате горел свет. На столе я заметил шляпу, трость и перчатки. И сразу подумал, что это принадлежит Пэттону, поскольку все сходится с вашим описанием. Я снова постучал, потом позвонил, прислушался, но так ничего и не услышал. И уж думал идти, как вдруг увидел, что за углом в коридоре за мной наблюдает полицейский. Меня сразу осенило — здесь что-то не так. Я направился прямо к нему. Он остановил меня и спросил, что я делаю близ этого номера. Я ему объяснил, что ищу Фрэнка Пэттона и думаю, что он должен быть дома. Я представился офицеру и показал ему свою визитку. С ним была женщина, она живет по соседству. Выглядела так, будто сейчас вскочила с постели и впопыхах оделась, твердила, что плохо себя чувствовала, а в соседней комнате некая девушка подняла шум, что-то кричала и упоминала «счастливые ножки». Я это говорил вам по телефону.

— Ну а дальше?

— Потом полицейский с той соседкой что-то обсудил, и ему наконец удалось открыть дверь. Он нашел там Пэттона мертвым. Ему вонзили в грудь огромный кухонный нож. И я немедленно связался с вами, чтобы узнать, что мне надлежит сделать для Маджери…

— А как вы узнали, что Маджи в этом замешана? — поинтересовался Брэдбери.

— Я видел ее. Она выходила из того здания, как раз когда входил я. Она как-то виновато выглядела. В ее глазах был страх, когда я взглянул на нее. На ней было белое пальто, белая шляпка… Но вы все это должны держать при себе.

— Ну разумеется, — заверил Брэдбери. — Но почему вы с ней не переговорили?

— Я же не знал ее, даже не имел представления, кто эта девушка. Когда она проходила мимо, выглядела напуганной, и, когда соседка рассказывала фараону о некоей девушке, поднявшей столько шума в ванной по поводу собственных ножек, я подумал вдруг: это и была Маджи…

— Но что она могла делать в ванной? — спросил Брэдбери.

— Да почем я знаю. Пэттон был обнажен, халат наполовину надет… Может, он пытался кое-что сделать, а Маджи закрылась от него в ванной?

— Потом Пэттон полез к ней, и она ударила его ножом?

— Нет, — ответил Мейсон, — тело лежит не в ванной, а рядом. Возможно, девушка была в ванной, а Пэт-тону удалось открыть дверь… Может, у них завязалась борьба, и она в целях самозащиты ударила его… Но есть еще одна версия: пока она была в ванной, кто-то проник в комнату и убил Пэттона!

— Дверь была заперта? — спросил Брэдбери.

— Конечно. Разве я не говорил, что полицейский пошел за швейцаром или дежурным портье, чтобы открыть дверь?

Тогда, если дверь была закрыта, как же можно было войти туда, пока Маджи сидела в ванной?

— Да очень легко. Кому хоть раз удалось проделать подобный фокус, все это вовсе не сложно…

— А детектив Пол Дрейк был там? — спросил Брэдбери.

— А детектив Пол Дрейк должен был выехать за мной следом, — ответил Перри Мейсон. — Мы встретились с ним на Найнс-энд-Олив, продумали наш план и решили, что Пол поедет после меня минут через пять. Дрейк был на своей машине, а я на такси. У меня не было возможности с ним переговорить. Видно, когда он подъехал туда и увидел полицейского с той соседкой, сообразил, что дело неладно, и предпочел остаться в тени. Во всяком случае, я так понимаю его неявку на нашу маленькую частную секретную операцию…

Занавес отодвинули, появился официант с заказами. Брэдбери налил себе виски, кинул круглый, медузообразный лед, плеснул туда же имбирного пива, помешал все это вилкой и выпил полстакана в три глотка.

Перри Мейсон внимательно осмотрел бутылку вина, понюхал ее горлышко, налил себе стаканчик, отломил горячего французского хлеба, намазал его маслом, откусил и прихлебнул выдержанного марочного красного вина.

— У вас что-то еще было? — рассеянно спросил официант.

— Пока все, — ответил Брэдбери. — Вы не присмотрите, чтобы нас не беспокоили? Официант кивнул.

— Я вам все рассказал, — закончил Перри Мейсон.

— А теперь мне нужно кое-что сообщить вам.

— Да? — Мейсон покосился в сторону официанта. В ответ Брэдбери кивнул.

— Ну, давайте, — сказал Мейсон. Официант вышел и закрыл за собой занавес.

— Прежде всего, — не спеша начал Брэдбери, — мне нужно, чтобы вы поняли одну вещь. Я не хочу, чтобы Маджи узнала о моем участии в этом деле, что бы ни случилось…

— Конечно, — кивнул Мейсон, отламывая себе еще французского хлеба.

— Кроме того, мне нужно, чтобы Маджери Клун выпуталась из этой истории, кто бы ни был в ней замешан…

— Да-а, вы мне такого еще не говорили.

Брэдбери наклонился вперед и пристально посмотрел на Мейсона.

— Поймите меня, адвокат. Я не хочу путаницы вокруг этого. Я хочу, чтобы Маджери Клун выпуталась из этой истории, что бы там ни было. — Брэдбери говорил с какой-то безумной силой, словно колдун произносил свои заклинания…

Перри Мейсон поднял стакан вина и вдруг внимательно, даже сосредоточенно посмотрел на Брэдбери.

— Гм?

— Я люблю ее больше жизни, — продолжал Брэдбери. — Я бы все сделал для нее… Мы с вами оба не знаем всех обстоятельств этого дела, но я определенно не хочу, чтобы Маджери Клун оказалась в опасности. Я готов от всего мира защищать ее… Меня не остановит любой, от кого ее нужно защитить…

— Ну? — сказал Перри Мейсон, все еще держа в руке невыпитый стакан вина.

— Мне бы хотелось знать, долго ли вы стучали в дверь перед там, как появился полицейский? — поинтересовался Брэдбери.

— Минуту-две. А что?

— Вы помните точно время, когда он появился?

— Нет, я не смотрел на часы.

— Это, конечно, можно будет выяснить.

— Наверное, — ответил Мейсон и поставил стакан на стол. — Продолжайте, Брэдбери, я вас слушаю.

— Интересно, во сколько было совершено убийство, учитывая и час, когда вы добрались до комнаты… Время может сыграть очень важную роль.

— Да, может, — согласился Перри Мейсон.

— Мне кажется смехотворной версия, что Маджи была в ванной, а кто-то убил Фрэнка Пэттона, и после всего этого вновь оказалась заперта дверь…

— Почему?

— Во-первых, мне трудно поверить, что у Маджери был свой ключ от комнаты Пэттона. Возможно, Маджери Клун пыталась запереться в ванной, Фрэнк Пэттон ворвался к ней, между ними произошла стычка, и Маджи убила его, тогда она была бы последней, выходившей из дверей.

— Да, ну и что?

— Может, дверь и не была заперта, поскольку у Маджери Клун нет ключей, а мертвец не в состоянии этого сделать… С другой стороны, если Маджери Клун была в ванной, а Пэттон пытался проникнуть туда, но так и не смог, и тут вдруг кто-то вошел в комнату, убил его, а потом вышел и, как вы полагаете, запер дверь… Но как же тогда Маджи вышла?

Перри Мейсон задумчиво наблюдал за Брэдбери. — Значит, может быть единственное объяснение, — продолжал Брэдбери, — что Маджери Клун выбежала из ванной, пока, например, двое мужчин дрались. В таком случае Маджери бы увидела убийцу и, несомненно, смогла бы узнать или хотя бы описать его…

— А потом? — спросил Перри Мейсон.

— Потом убийца сделал бы свое дело и покинул комнату. Возможно, он даже заметил Маджери Клун, когда она в панике убегала или когда выходила из ванной, или в коридоре, или в лифте.

— Кстати, Брэдбери, вы — очень хороший детектив. Вы правильно ведете ниточку.

— Я просто хотел произвести на вас впечатление, — тихо сказал Брэдбери, глядя в стол. — И то, что я приехал из маленького городка, не значит, будто бы я отступлюсь… Не нужно меня недооценивать, адвокат…

Теперь Перри Мейсон рассматривал своего собеседника с интересом и неким уважением.

— Идите к шутам, Брэдбери, — сказал он, грея в руке стакан с вином. — Я не собирался недооценивать вас.

— Спасибо, адвокат, — сказал Брэдбери, поднял свой стакан с виски и допил его до конца.

Перри Мейсон некоторое время наблюдал за ним, потом отхлебнул из своего стакана и заново наполнил его.

— Вы закончили? — спросил он.

— Нет. У меня есть еще версия. Не сомневаюсь, если Маджери Клун видела убийцу, она знала его, потому-то и не смогла закричать, чтобы не выдать своего знакомца…

— Вы думаете о докторе Дорэе? — спросил Перри Мейсон.

— Точно, — ответил Брэдбери.

— Слушайте, может, вы и правы. Я видел, как Маджери Клун выходила из здания. Через некоторое время я поднялся в лифте на третий этаж и прошел по коридору к номеру Фрэнка Пэттона. Но по пути я никого не встретил, а пока не появился полицейский, я стоял у двери, следовательно, в комнате, когда я подошел, уже никого не было… Значит, убийца мог спуститься по лестнице, пока я ехал в лифте. Я ведь встречал доктора Дорэя. Я бы узнал его, если бы встретил там…

— А окна? — спросил Брэдбери. — Как расположены окна в спальне?

— Да, есть окно, но ведет на пожарную лестницу.

— Вот, — многозначительно поднял палец Брэдбери.

— Но, — стал возражать Мейсон, — если в комнате был доктор Дорэй и если Маджери Клун, выбежав из ванной, ринулась за дверь этой проклятой комнаты, почему же Дорэй закрыл комнату и скрылся через окно?

— Это мы и должны выяснить.

— Да, — согласился с ним Мейсон, — когда у нас на руках будут акты, нам придется много чего выяснить. Вы же понимаете, Брэдбери, что физически невозможно воспроизвести картину преступления, тем более когда нет развернутого веера фактов…

— Я все прекрасно понимаю, — сказал Брэдбери, — но то, чем располагаем, как-то не совпадает с тем, что произошло на самом деле…

— Так этим совмещением мы и займемся в суде в процессе обвинения!

— Я бы хотел сейчас, — по-мальчишески нетерпеливо сказал Брэдбери.

— В таком случае вы думаете, что к убийству причастен Боб Дорэй, и только он?

— Буду с вами откровенен. Да, думаю, так. Я уже говорил вам, это — опасный человек. Я, как пес, нюхом чую, что только он замешан в убийстве, и уверен, что Маджери Клун постарается не выдать его, если это ей удастся.

— Вы думаете, она его любит?

— Да нет, скорее им восхищена… Возможно, напридумывала себе, что влюблена… Вы понимаете разницу, адвокат?

— Я понимаю, — тихо ответил Мейсон.

— Кроме того, — продолжал Брэдбери, — тем самым Маджери Клун приносит себя в жертву, чтобы дать Дорэю шанс. Хочется верить, что это не так. Я вам объяснил понятно?

— Более чем, — ответил Перри Мейсон. Брэдбери налил себе еще виски и смешал с имбирным пивом.

— Что бы ни случилось, — веско сказал он, — ради доктора Дорэя Маджери не должна жертвовать собой!..

— Значит, вы хотите, чтобы я наглядно продемонстрировал любезной публике, что убийство — дело рук доктора Дорэя? — спросил Перри Мейсон.

— Наоборот. Это я внушаю вам свое предположение, что Дорэй либо замешан в убийстве, либо совершил его… И я, наверное, попрошу вас заняться доктором.

— Что? — откинулся назад Перри Мейсон. Брэдбери медленно кивнул:

— Я попрошу вас заняться Дорэем.

— Но если я буду представлять его интересы, я ведь сделаю все, чтобы его выпутать!..

— Это понятно, — меланхолично сказал Брэдбери. У Перри Мейсона пропала всякая охота к еде. Теребя угол скатерти, он неотрывно смотрел на Брэдбери.

— Нет, — сказал он тихо, — не думаю, что когда-то смогу недооценить вас, Дж.Р. Брэдбери.

— Теперь, адвокат, — сказал Брэдбери, улыбаясь, — когда мы прекрасно понимаем друг друга, можем приступить к ужину.

— Кто и может, — усмехнулся Мейсон, — а кто и должен связаться с конторой. Наверняка там рыскают какие-нибудь сыщики…

— А что им нужно? — поинтересовался Брэдбери.

— Ну, может, они уже знают, что я был в том доме, желают расспросить, зачем я туда мотался, и так далее.

— Вы им много скажете?

— Я ничего не скажу о вас, Брэдбери. Я буду держать вас в стороне…

— Это хорошо, — одобрил Брэдбери.

— Но если у меня будет возможность упомянуть в газетах о романе Маджи с доктором Дорэем, я сделаю это.

— Зачем?

— Вы — умный человек, Брэдбери, и я могу быть с вами откровенным. Вы — мужчина в возрасте, намного старше Маджери Клун; у вас есть деньги. Маджери сейчас в незавидном положении, и первая же газета самыми сочными красками живописует ее как легкомысленную красотку, оттеснившую на конкурсе других девушек с красивыми ножками, попавшую в беду в погоне за славой, а тут еще и богатый пожилой ее поклонник затесался в историю, отыскивая ее… Это произведет совершенно плоское и дурное впечатление, нежели иная, романтическая версия…

— Какая?

— Такая, что Маджери Клун, существо чистое, провинциальная ослепленная красавица, попала в город, где все ее иллюзии полностью развеялись, а доктор Роберт Дорэй, начинающий дантист, чуть ее постарше, забросил свою практику, назанимал, сколько смог, денег и кинулся за ней вдогонку… Здесь представляется уже другая картина — любовная история молодых людей…

— Понимаю, — покорно опустил голову Брэдбери.

— В данном случае вы находитесь в невыгодном положении, — продолжал Перри Мейсон, — из-за конкурса прелестных ножек. Газеты запросто раздуют, как дешевый бульварный роман, ее дело, опубликуют довольно смелые фотографии Маджери Клун, привлекут внимание читателей, но это будет вовсе не та реклама, какая нам нужна.

Брэдбери медленно покачал головой:

— Есть одна вещь, адвокат, которую мы должны с вами оговорить.

— Какая?

— Не думайте, что вам придется извиняться передо мной за будущие ваши действия, адвокат. Работайте, как вам удобно, — здесь Брэдбери посмотрел на Перри Мейсона испытующим взором. — Но учтите, я любого достану, только чтобы помочь Маджери! Любого, вы поняли?

Перри Мейсон вздохнул, вылил в стакан остатки вина, отломил хлеба и намазал на него толстый слой масла.

— К шутам собачьим, — удовлетворенно сказал он, — вот теперь я узнал вас, Брэдбери.

Глава 8

Перри Мейсон дождался, пока Брэдбери закрыл за собой дверь лифта, и подошел к телефонной будке.

— Что случилось? — на другом конце провода послышался негромкий, осторожный голос Деллы Стрит.

— А что такое? — в свою очередь полюбопытствовал Мейсон.

— Здесь два детектива.

— Все нормально. Скажи им, чтобы подождали меня, я иду.

— Шеф, вы в порядке?

— Конечно, в порядке.

— Ничего не случилось?

— Ничего такого, что бы обеспокоило тебя…

— Они подозрительные, — быстро и тихо говорила Делла Стрит. — Они слышат, как я говорю, и хотят прорваться к параллельному телефону… — Тут же громко и свободно она защебетала: — …Не могу сказать, когда он будет. Думаю, позже. Если оставите свое имя, я передам ему, что вы звонили; или можете оставить телефон, и он позвонит вам, если будет такая необходимость…

— Нет, ничего не передавайте, — изменив голос, сказал Перри Мейсон и повесил трубку. Выйдя из будки, он остановился, закурил сигарету и задумался, разглядывая причудливые, расплывающиеся в воздухе синеватые клубы дыма. Потом вдруг многозначительно покивал головой, будто какая-то немаловажная идея пришла ему в голову. Вышел на улицу, поймал такси и поехал в контору.

Когда Мейсон туда вошел, он производил впечатление спокойного, довольного жизнью, беспечного адвоката, на часок сбежавшего от нудной конторской текучки и слегка пахнущего хорошим вином.

— Привет, Делла, — весело воскликнул он.

— Эти два господина… — начала она и повернулась к сидящим на стульях мужчинам. Один из них скинул пальто, и его подтяжки были натянуты на жилет так, чтобы не перекрывать блестящий полицейский значок.

— Нам нужно поговорить с вами, — сказал господин со значком.

— О, — изобразив приветливую улыбку, воскликнул Мейсон, — из главного управления, да? Прекрасно. Я было подумал, что вы очередные клиенты, а я так устал сегодня… Входите.

Входя в свой кабинет, Мейсон пропустил вперед детективов. Закрывая за собой дверь, он мельком увидел бледное, обращенное к нему лицо Деллы Стрит и подмигнул ей. Указав полицейским на кресла, он буквально распластался в своем глубоком вращающемся кожаном бегемотоподобном кресле, положив ноги на стол.

— Я вас слушаю — сказал он.

— Я — Райкер, а это — Джонсон, — представился детектив со значком. — Мы занимаемся одним делом вместе с отделом по расследованию убийств.

— Закурите? — спросил Мейсон, протягивая через стол пачку сигарет.

Оба не отказались.

Перри Мейсон подождал, пока они выпустят по клубу дыма, и осведомился:

— Ну, парни, и что же?

— Вы приходили к человеку по имени Фрэнк Пэт-тон, в «Холидэй-Эпартментс» на Мапл-авеню.

— Да, — согласился он, — я ездил туда, но мне никто не ответил. Там одна женщина привела полицейского и все рассказала: мол, слышала девушку, которая закатила в этом номере истерику. Я подумал, может, там происходили любовные разборки, и мужчина не хотел, чтобы его беспокоили…

— Было совершено убийство, — веско сказал Райкер.

— Да? — удивился Перри Мейсон. — Я и сам потом слышал, что полицейскому удалось открыть дверь и он обнаружил убитого. У меня не было возможности выяснить детали. Мужчина лежал в комнате?

— Да, — ответил Райкер, — его нашли мертвым. Он лежал на полу в нижнем белье, халат наполовину надет. Удар нанесен кухонным ножом чуть выше сердца.

— Есть какие-нибудь зацепки?

— А почему вы это спрашиваете? — сурово поинтересовался Джонсон.

— Вы не так поняли, парни, — от души рассмеялся Мейсон. — Ничто меня с этим человеком не связывает… Я лишь хотел побеседовать с ним. Грешно говорить, но на самом деле меня его смерть не так и печалит…

— Что вы этим хотите сказать? — строго нахмурил брови Райкер.

— Вы можете все выяснить, поговорив с Карлом Манчестером, у окружного прокурора, — объяснил ему Мейсон. — Мы вместе работали по делу Пэттона. Я должен был выступить в качестве обвинителя, чтобы отправить негодяя за решетку.

— За что? — спросил Райкер.

— Мы располагали компрометирующими материалами, поэтому я явился к нему. Мне предложили выудить из Пэттона кое-какие признания, причем с подключением судебного разбирательства… Карл Манчестер дал мне на это свое «добро»…

— Изложите нам факты, — попросил Джонсон.

— Этот тип, — начал Мейсон, — делал деньги на девушках с красивыми ногами, естественно, при этом отчаянно жульничая. Промышлял он в маленьких городишках. У него в помощниках ходили представители Торговой палаты, которых он совершенно чудовищно обманывал.

— Вы хотите сказать, что ему удалось перехитрить ребят из Торговой палаты? — спросил Джонсон.

— Конечно, а почему бы нет?

— Но ведь эти парни славятся своей хитростью, им палец в рот не клади…

— Это они так думают. На самом деле с ними как раз и играли разные шуточки. Если хотите знать, они чересчур тщеславны и недальновидны.

Райкер оценивающе посмотрел на Перри Мейсона:

— Ну вы и могучи…

— В смысле?

— Ваши услуги недешево стоят.

— К счастью, да.

— Ладно. Кто-то, видно, не пожалел денег, чтобы вы занимались этим типом?

— Конечно, но это не разглашается.

— Хорошо. А кто?

Мейсон покачал головой и лукаво улыбнулся:

— Ох, этот кто-то — капризный, капризный…

— Что вы имеете в виду? — спросил Райкер.

— Ладно, парни. Вы зарабатываете на жизнь, как и я. Вы спросили у меня то, что, возможно, хотели знать. Но это моя профессиональная тайна, как, например, у гинеколога или гадалки… Если бы это относилось к убийству, я бы еще подумал, но мои труды не касаются вашего дурацкого дела, — сказал Перри Мейсон, широко улыбаясь им.

— Однако здесь кроются мотивы убийства, — сказал Райкер, — у того, кто заинтересован засадить за решетку Пэттона и заплатил вам за это, есть, видно, серьезный повод для преступления…

Мейсон усмехнулся:

— Но не после того, как он заплатил мне тысячу долларов… Если бы мой клиент намеревался убить этого типа, он придержал бы свои денежки и не вознаградил меня так щедро, а сразу бы и убил…

— Да, это так, — согласился Джонсон.

— Мне кажется, я догадываюсь, кто вас нанял, — сообщил Райкер.

— Может быть, — ответил Мейсон, — но я вам все равно не скажу. Это профессиональная тайна. Вы не можете принудить меня давать показания, тем более заставить меня отвечать на вопросы. Но в этом деле сердечные страсти не замешаны!

Райкер уныло уставился на носки своих ботинок.

— Не уверен, что их нет, — сказал он.

— Нет — чего? — переспросил Мейсон.

— Сердечных страстей.

— Не сворачивайте с дороги, — сказал им адвокат. — Я даю вам шанс, парни. Я и так уже сказал вам, сколько мог, не разглашая своей тайны…

— Но ведь замешана девушка, не так ли? — не унимался Джонсон.

Перри Мейсон рассмеялся:

— Спросите об этом Манчестера…

Райкер угрюмо посмотрел на Мейсона:

— И вы даже не дадите нам зацепку?

Мейсон медленно проговорил:

— Райкер, я бы помог вам, но не могу назвать имя своего клиента, который доверился мне как адвокату и заплатил немалый гонорар. Не думаю, что это будет честно. Но я могу вам сказать…

Он замолчал, постукивая пальцами по столу.

— Продолжайте, — попросил Райкер. Мейсон тяжело вздохнул.

— Девушка, да, из Кловердаля — последняя жертва негодяя. Ее имя — Маджери Клун. В настоящий момент она в городе.

— Где? — спросил Райкер.

— Я не могу вам это сказать.

— Ладно, дальше. — Джонсон был нетерпелив, словно гончий пес. — И что девушка?

— Я знаю о ней не так много. Но у нее есть возлюбленный, примчался за ней из Кловердаля — некий доктор Роберт Дорэй. Он остановился в «Мидуик-отеле» на Ист-Фолкнер-стрит. Совсем тронувшийся от любви славный малый. Уверен, что у него не было и мысли об убийстве, так он поглощен своими чувствами… Но если бы они пересеклись с Пэттоном, Дорэй задал ему отличную трепку!..

— Кажется, дело проясняется, — пробормотал Райкер. Мейсон обратил к ним детски-невинное лицо:

— Я говорил вам, что могу помочь, насколько допустимо. Шут его знает, парни, вы зарабатываете на жизнь, как я. На самом деле я никогда ничего не имел против полиции… Она заводит дело, насколько позволяют обстоятельства, а я иду в суд и уже сам разбираю это дело по косточкам. Вот так. И если вы арестуете моего клиента, возможности отработать свой гонорар у меня не будет…

— Это верно, — согласился Райкер.

— А не можете ли вы рассказать нам еще что-нибудь о Маджери Клун? — спросил Джонсон.

— Делла, — вызвал Перри Мейсон секретаря, — принеси мне папку с делом о «Счастливых ножках».

Девушка кивнула и минуту спустя вернулась с папкой.

— Пока все, — сказал ей адвокат.

Она вышла, несколько громче против обыкновения хлопнув дверью. Перри Мейсон достал из папки фотографию.

— Ну, парни, — сказал он, — вот снимок Маджери Клун. Думаю, вы узнали ее, если видели раньше?

Райкер присвистнул. Оба полицейских поднялись, чтобы поближе посмотреть фотографию, поскольку Мейсон держал ее в руке.

— Девочки с такими ножками всегда причиняют беспокойства! Держу пари, она замешана в нашем убийстве…

Мейсон пожал плечами.

— Вы не можете доказать это без меня, парни, — бодро ответил он. — Я получил гонорар за попытку «раскрутить» Пэттона. Теперь он мертв, и мне не придется больше им заниматься. Вы можете проверить все мои отчеты, связавшись с Манчестером… Вы бы лучше, вообще-то говоря, присмотрели за этим доктором Дорэем. Когда дело попадет в газеты, Дорэй решит, что его здесь ничто не держит, и укатит назад в Кловердаль.

— Я думал, он приехал за девчонкой, — сказал Райкер.

— Неужели? — поднял брови Мейсон.

— Разве вы не так выразились?

— Не думаю.

— А у меня создалось такое впечатление…

Мейсон вздохнул и, приложив руку к сердцу, сказал:

— Парни, вы ничего не сможете доказать без меня. Я рассказал вам все, что знаю, не нарушая, конечно, профессиональную тайну. Вы можете сидеть тут сколько угодно, но больше у меня для вас ничего нет!..

Райкер засмеялся и встал, Джонсон, помедлив, тоже поднялся, отодвинув кресло.

— Вы можете выйти здесь, — посоветовал им Мейсон, открывая дверь в коридор. И чем дальше отходили они от кабинета, тем неотчетливее различал Мейсон их отдаляющиеся шаги. Он захлопнул замок, подошел к двери, ведущей в приемную, открыл ее и, посмотрев на Деллу Стрит, улыбнулся ей.

— Что случилось, шеф? — хрипло спросила она.

— Убит Пэттон.

— Перед тем, как вы туда поехали, или после?

— Передо мной. Если бы его убили после, я был бы замешан…

— А сейчас?

Он покачал головой, сел на край стола, вздохнул и раздельно сказал:

— Этого я не знаю.

Она подошла к нему и положила свою руку на его крупную кисть.

— Вы можете мне рассказать? — грудным голосом спросила она.

— Перед тем как ты пришла сюда, мне позвонил Пол Дрейк и дал адрес Пэттона. Это на Мапл-авеню. Я поехал туда. Дрейк тронулся минут через пять после меня. У здания я заметил симпатичную бабенку, она как раз выходила. На ней были белое пальто, белая шляпка и белые полусапожки. А глаза под цвет фиалок, и такие испуганные. Я заметил ее, поскольку она выглядела виноватой и до смерти напуганной. Потом я поднялся, постучал к Пэттону, мне никто не ответил. Позвонил — ничего. Я подергал ручку, и дверь открылась.

Он замолчал, чуть подавшись вперед, а Делла мягко и успокаивающе слегка погладила его руку.

— Ну? — спросила она.

— Я вошел, — продолжал он. — Что-то показалось мне подозрительным. Это была гостиная. На столе лежали шляпа, трость и перчатки. Я заметил это через замочную скважину еще перед тем, как вошел. Поэтому я и подумал, что кто-то дома…

— Зачем вы туда вошли?

— Мне нужен был Пэттон. Он не отвечал ни на стук, ни на звонок, и тем не менее находился дома… Я подумал: мало ли что…

— Продолжайте.

— В гостиной никого не было, но когда я вошел в спальню, там на полу лежал Пэттон, мертвый. Его ударили большим разделочным ножом. Грязная работа.

— А как? — спросила Делла Стрит.

— Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямо в области сердца.

С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менее спокойно произнесла:

— Да, могу себе представить… И что потом?

— В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.

— Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка.

— Сам не могу понять. Все это странно.

— Вы известили полицию? — спросила девушка.

— Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцев с дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотел уступить Дрейку как профессионалу возможность первым обнаружить тело. Я знал, что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылся лифт, и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, которая закатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, я понял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меня увидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мне никогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в убийстве, но быстро склеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а я скрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которые мне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того как фараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, я никогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судья все время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.

— Что вы сделали? — спросила Делла, целиком поглощенная его рассказом.

— Мне пришлось сориентироваться: я должен был не попасть в расставленный рядом капкан… Я достал подходящий ключ из кармана и закрыл дверь — замок был легкий. Я притворился, будто никого не замечаю, и стал стучать в дверь. Полицейский наконец вышел из-за угла этого длинного, плохо освещенного тоннеля-коридора и увидел, что я кручусь у дверей. Тогда я дважды нажал кнопку звонка. Потом с недовольной физиономией повернулся, чтобы уйти, и тут якобы увидел подошедших.

— Здорово, — воскликнула девушка.

— Да, все это ничего, но потом я совершил самую роковую ошибку.

— Какую? — спросила она, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

— Я недооценил, насколько умен Дж.Р. Брэдбери.

— О, — облегченно вздохнула она, а потом покрутила пальцем у виска. — У него…

— Да, ты права!

— Нет, вы знаете, шеф, он очень странный… У него такой блуждающий взгляд, и ведет себя как мальчишка. Он предлагал мне сигарету, когда вы вышли, помните?

— Да.

— Он наклонился, чтобы зажечь сигарету…

— …и попытался поцеловать тебя? — ревниво спросил Перри Мейсон.

— Нет, — с тихой улыбкой ответила она. — Даже смешно, я так и решила, да и сейчас так считаю, но что-то заставило его передумать.

— Что же?

— Не знаю.

— Может, он подумал, что ты расскажешь мне?

— Да нет, не то…

— И что он сделал?

— Он так близко ко мне наклонился, поднес спичку к сигарете, потом резко выпрямился и отошел в другую сторону. Он стоял и меня изучал, как живописец — натурщицу, словно он представлял себе, как меня рисовать… Это был какой-то особенный взгляд, впитывающий и вспоминающий. Он смотрел на меня и вроде не на меня…

— А потом? — спросил адвокат.

— Потом он вышел из этого состояния, рассмеялся и сказал, что лучше пойдет за газетами и портфелем…

— И ушел?

— Да.

— Кстати, куда он их дел?

— Оставил здесь.

— Он, уходя, сказал что-нибудь о портфеле?

— Нет, и не вспомнил…

— А куда ты дела их?

Она кивнула в сторону шкафа.

Перри Мейсон подошел к нему, открыл дверцу и достал добротный кожаный портфель и газеты. В глаза бросился разухабистый шрифт названия: «Независимость Кловердаля», и почему-то дата выпуска газеты: два месяца назад.

— А ключ от шкафа есть? — спросил Мейсон.

— Да, у меня.

— Давай запрем шкаф, пока весь этот материал здесь…

— Может, лучше в сейф?

— Не думаю, что это так уж важно, но все-таки пусть лежат в закрытом шкафу.

Делла Стрит подошла к шкафу и свои ключом закрыла дверцу.

— Вы не закончили мне рассказывать о Брэдбери, — напомнила она адвокату.

— Ну, я увидел у здания ту девушку… Я почему-то решил, что она замешана в убийстве. Понял, что это Маджери Клун, и позвонил Брэдбери.

— Сказали, что Пэттон убит?

— Да, и расспросил его о Маджери Клун, ведь если это точно Маджери, мне предстояло действовать быстро, опережая полицию…

— Да, вам пришлось все выяснить у Брэдбери, а также, что бы он хотел.

— Конечно.

— Да, я многое поняла из его разговора с вами…

— Ты вообще умница…

— Меня очень настораживает, что здесь что-то не так. Когда вы с ним говорили по телефону, он был абсолютно вне себя, казалось, вот-вот швырнет в стену аппарат… Он та-ак тяжело дышал, а глаза были такие огромные…

— Ну вот в принципе и вся моя история, — подытожил Мейсон.

— И как же теперь?

— Мне нельзя проговориться, что я был в комнате убитого. Если полицейские пронюхают, наверняка будут меня подозревать. Поэтому, дружок, моя история томится за закрытой дверью. Надолго ли?

— Разве не полиции предстоит распутать этот клубок?

— В этом я не уверен, но убежден в другом: Брэдбери будет опасным противником.

— Противником? Почему? Он же клиент. Почему он станет противником?

— В этом все и дело, — сказал Мейсон.

— Объясните!

— Девушка, выходившая из здания, была Маджери Клун. Она каким-то образом причастна к этому. Брэдбери сходит по ней с ума, он по уши в нее влюблен. И если она в этом замешана, его не волнует, кого принести в жертву. Он вытащит ее любой ценой.

Делла Стрит задумчиво прищурила глаза, потом вдруг опустила взгляд в свой блокнот.

— Вы случайно не ожидали звонка от молодой женщины, она должна была оставить свой адрес?

— Да, — ответил Мейсон, — это Маджери Клун. У меня еще не было возможности переговорить с ней о том, что случилось. Она была не одна.

— Как раз перед вашим приходом был звонок, и молодой женский голос сказал: «Просто передайте мистеру Мейсону, что я нахожусь в „Бостуик-отеле“, комната 408. Пусть проверит то алиби»…

— Это все? — Все.

— Какое алиби?

— Не знаю. Я думала, знаете вы.

— Только одно лицо имеет в этом деле алиби, — сказал он. — И я уже проверял…

— Кто?

Тэльма Бэлл. Она была со своим приятелем по имени Санборн, и я выяснил это мгновенно перед тем, как она с ним связалась, не дав им возможности сговориться…

— Может, это алиби она и имела в виду?

— Но я уже проверял его… — Мейсон, нахмурив брови, смотрел на Деллу, размышляя о чем-то, потом медленно покачал головой. — Это может значить только одно, — сказал он. — Я проверю все снова, лишь переговорю с Полом Дрейком. Он должен был видеть меня выходящим из отеля, где жил Пэттон, наверное, догадался, что произошло, и ушел в тень…

— Может, я вам еще понадоблюсь? — спросила Делла.

— Нет, иди домой.

Она надела шляпку и пальто, подошла к зеркалу тронуть пуховкой нос и нежной розовой помадой подкрасить губы. А Перри Мейсон засунул большие пальцы в карманы жилета, расхаживая по приемной взад-вперед.

— Что такое, шеф? — спросила Делла, поворачивая от зеркала свою красивую каштановую голову.

— Мне не дает покоя дубинка.

— То есть?

— Почему кто-то убивает ножом, потом идет в другую комнату и бросает в угол дубинку?

— Может, это из тех случаев, когда кто-то подставляет кого-то? Некто имеет дубинку с отпечатками пальцев того, кто по его желанию должен быть в преступлении замешан. Отпечатки бывают иногда сделаны очень давно, и тогда…

— И тогда он убил бы свою жертву дубинкой. Но на голове Пэттона не было подобных следов. Он умер от резаной раны. Это точно.

— Почему же дубинку там оставили? — спросила девушка, машинально поправляя завиток волос, выглядывающий из-под серо-голубого фетра.

— Хотелось бы знать, — сказал он ей и вдруг рассмеялся. — Да, придется поломать себе голову, чтобы избавиться от детективов.

Она стояла у двери, держась за ручку, и с веселым любопытством смотрела на него.

— Шеф, почему вы не поступаете так, как другие адвокаты?

— Ты имеешь в виду — подстроить доказательства и дать ложные показания?

— Нет, совсем не это. Почему бы вам не сидеть в конторе и не ждать, пока дела придут к вам сами? Пусть полиция работает по своему прямому назначению, потом вы пойдете в суд и попытаетесь заполнить пробелы… почему вы вечно ухитряетесь попадать в самый эпицентр происшествий и еще умудряетесь быть замешанным в них?

Он усмехнулся:

— Если бы я знал!.. Я так устроен, вот и весь ответ! Скольких людей незаслуженно обвиняли, опираясь на сомнительные улики! Я не признаю дел такого рода. Люблю окончательно установить, что человек не виновен. Люблю поиграть с фактами. У меня просто мальчишеская горячка очутиться в узле событий, все разгадать, распутать быстрее полиции и первым знать, что произошло на самом деле…

— И защитить кого-нибудь совсем беспомощного… — добавила Делла Стрит.

— Да, конечно, это часть моей игры.

— Всего доброго, — улыбнувшись, сказала она.

Глава 9

Перри Мейсон набрал номер частного сыскного агентства Пола Дрейка и услышал осторожный голос детектива:

— Але?

— Старина, — сказал Мейсон, — не называй меня по имени, если ты не один. У меня — путь свободен…

— Я буду минут через десять, подождешь?

— Да, — ответил Мейсон.

Адвокат положил трубку, уселся в свое вращающееся кресло и закурил сигарету. Он сидел неподвижно, разглядывая сквозящие в электрическом свете кудрявые клубы дыма. Вдруг он утвердительно кивнул головой, будто этим подвел черту под каким-то решением, и глубоко затянулся.

Он докурил сигарету до конца, сплющил окурок в пепельнице и посмотрел на часы.

В это время он услышал, что кто-то дергает ручку двери. С легкостью, неожиданной при его массивном теле, Мейсон подошел к замку.

— Кто там?

— Открой, Перри, — послышался голос Пола Дрейка, и адвокат впустил своего старинного друга и соратника.

— Ты тогда у Пэттона сориентировался в обстановке, правда? — возбужденно начал Перри Мейсон.

— Конечно, я подумал, что тебе так нужно…

— Как ты догадался, что что-то случилось?

— Прежде всего, — начал Дрейк, — я задержался. У меня там забарахлил пусковой прибор, а я ничего не мог понять; хорошо, подошел какой-то знающий прохожий, сказал, что один механизм вышел из строя и если я переключу машину на большую скорость и «протрясу» ее туда-сюда, может, и сработает. И сработало…

Перри Мейсон пристально посмотрел на Пола Дрейка и побарабанил пальцами по столу.

— Давай дальше, — нетерпеливо сказал он.

— Я ведь тебе рассказываю, почему опоздал…

— Не обижайся.

— Намного?

— Не знаю. Я видел тебя. Ты выглядел так, словно очень спешил. Я и подумал: «Э, тут что-то не то… Или для меня имеется послание в комнате Пэттона, или какие-нибудь непредвиденные обстоятельства…» Я поднялся, а там как раз полицейский открывал дверь Пэттона. Столпилось несколько любопытствующих постояльцев, и я присоединился к ним.

— Ты входил туда?

— Имеешь в виду комнату убитого?

— Да.

— Нет, не смог. Там сразу пропустили вперед ребят из отдела по расследованию убийств. Но я пристроился к двум парням, да там еще были фотокорреспонденты… Я добыл всю информацию.

— Давай не томи, рассказывай, — попросил Перри Мейсон.

— Но послушай, у тебя-то есть что мне рассказать? — спросил Пол Дрейк.

— Только то, что я сам чуть-чуть задержался, и когда там оказался, дверь была заперта. Я посмотрел в замочную скважину, на столе увидел шляпу, трость и перчатки. Я постучал в дверь и…

— Я знаю твою историю от полицейского, которому ты все рассказал.

— Ну, тогда что еще? — спросил Мейсон, вновь нервно закуривая.

Дрейк пожал плечами:

— Откуда мне знать?

— Ну, — повращался в кресле Мейсон, — если ты все знаешь, мне нечего добавить…

— Хорошая история, — сказал Пол Дрейк и добавил: — За исключением одной вещи.

Что еще такое? — поинтересовался Мейсон.

— Я расскажу тебе лишь факты, а ты сообразишь что к чему.

— Давай.

Пол Дрейк ухитрился так разлечься в громадном кожаном кресле, что его длинные ноги свешивались через один подлокотник, а другой — подпирал его спину.

— Шляпа, перчатки, трость на столе в гостиной — это вещи Пэттона. Женщину, которую ты встретил, между прочим, зовут Сара Филдман, занимает комнату напротив. Она слышала истерику девушки; думала, что звуки идут из ванной, видно, мужчина пытался туда попасть. Тело лежало в спальне, он был в нижнем белье, банный халат накинут на одно плечо, одна рука — в рукаве, другая — голая; смерть наступила почти мгновенно; удар нанесен огромным кухонным ножом. Нож новый. Рана прямо над сердцем. Грязное убийство: все кругом в крови; обе двери закрыты, дверь из спальни — изнутри. Одно окно на пожарную лестницу открыто, на кровати — вмятины, похоже, кто-то перелез через нее в окно или. может, наоборот, залез по лестнице в комнату через окно. В ванной полиция нашла платок девушки, такой мокрый, будто им пользовались как половой тряпкой, или он был весь в крови, и его пытались отстирать. Таз забрызган кровью… Такие лихорадочные, необдуманные действия: все выглядит так, словно девушка пыталась смыть кровь со своей одежды или с самой себя, но без особого успеха. В прихожей полиция нашла дубинку.

— Подожди, — прервал его Мейсон. — Ты говоришь, нож был новый. Откуда полиция это узнала?

— На лезвии кое-где сохранилась тончайшая пленка масляного антикоррозийного покрытия… К тому же нож принесли завернутым в бумагу, очевидно, в ту самую, в которую завернули при покупке. На бумаге полиция обнаружила отпечатки пальцев, но неразборчивые, смазанные. На дверных ручках отпечатков нет. Похоже, кто-то их вытер. На ручке наружной двери полно отпечатков — полиции, миссис Филдман, возможно, твои и еще кого-нибудь.

— Есть ли подозрения? — спросил Перри, Мейсон.

— В смысле?

— Видели кого-нибудь выходившего из комнаты?

Пол Дрейк посмотрел на него лукаво.

— Почему ты это спрашиваешь? — поинтересовался он.

— Вполне естественный вопрос, — ответил Мейсон, разглядывая свои ровные и чистые ногти.

— Полицейский говорил о некоей женщине, которая ему показалась подозрительной. Тем более что на столе лежали две записки с телефонными номерами. Полиция уделила бы этому большее внимание, если бы не одно обстоятельство…

— Какое? — спросил адвокат.

— Твой друг, доктор Дорэй, — сказал детектив. — Его машина стояла недалеко от здания, где жил Пэттон…

— А как узнала полиция?

— Автомобиль поставили напротив пожарного крана. А полицейский регулировщик уличного движения прикрепил к машине штрафной талончик. Он заметил, что она из Кловердаля. Когда об этом несчастном, прирезанном кухонным ножом, было доложено в отдел по расследованию убийств, там связались с окружным прокурором, и какие-то цепкие ребята вспомнили, что Карл Манчестер занимается делом, где фигурирует Пэттон; что ты был заинтересован в нем; что Брэдбери был заинтересован в нем; и некий доктор Дорэй тоже заинтересован…

— Почему же не пошли за Брэдбери?

— Потому что им нужен был этот регулировщик, оштрафовавший машину Дорэя.

Мейсон задумался, прищурив глаза.

— Есть что-нибудь еще? — спросил он.

Теперь, — сказал Пол Дрейк, — я приближаюсь к одной вещи, из-за которой твоя история покажется, мягко говоря, странной…

— Что же это?

— В «Холидэй-Эпартментс», как, впрочем, и всюду, тщетно пытаются приучить постояльцев, чтобы они, уходя, оставляли ключи на конторке в вестибюле. А когда они их уносят с собой, всю почту пристраивают на конторке в соответствии с нужным номером.

— Да, я знаю.

— Полиция нашла ключ от комнаты Фрэнка Пэттона в кармане его пальто, — продолжал Пол Дрейк. — Пэттон, очевидно, открыл дверь, а потом положил его в карман. Возможно, он закрыл дверь, а может, и нет. Полиция считает, что нет: если бы закрыл, ключ оставил в замке… Они думают, что у Пэттона была встреча с женщиной, а может, с двумя; он оставил дверь открытой по законам джентльменского гостеприимства…

— А как считает полиция, кто же закрыл дверь?

Пол Дрейк своим тусклым, безжизненным взглядом близорукой и рассеянной рыбы оглядел Мейсона:

— Полиция предполагает, что дверь закрыл убийца, когда вышел.

— Но убийца мог взобраться к нему по пожарной лестнице и так же спуститься!

— Ну и кто же тогда закрыл дверь?

— Фрэнк Пэттон, — ответил Мейсон.

— А почему не оставил ключ в замке?

— Потому что машинально положил его в карман. Пол Дрейк пожал плечами.

— Да, это возможно, — повторил Перри Мейсон, — человек часто закрывает дверь изнутри и машинально опускает ключ в карман.

— Тебе не нужно спорить со мной, — сказал ему детектив. — Свои аргументы сохрани, пожалуйста, для судьи. А я тебе только докладываю…

— Полицейский скоро явился после падения тела?

— Где-то через десять минут. Соседка Пэттона встала, оделась, спустилась в лифте, нашла полицейского, рассказала ему, что слышала, убедила в необходимости посмотреть, что там происходит, и привела его к номеру. Потом они недолго разговаривали с тобой, а потом полицейский нашел ключ; в целом, может, это заняло минут пятнадцать. И десять — когда эта парочка дотопала по бесконечному коридору до тебя…

— За десять минут можно многое сделать, — философски заметил Перри Мейсон.

— Не больше, чем смыть следы крови… Очень поспешная работа, — добавил Дрейк.

— Полиция знает адрес Брэдбери?

— Не думаю, что они займутся Брэдбери. Они не знают, где он остановился, но, конечно, могут проверить отели и выяснить. Карл Манчестер знает, что его можно достать через тебя…

— Но я буду держать Брэдбери в тени, пока первым не выплывет имя Дорэя. Я хочу, чтобы газеты выболтали все о романтической любви молодой пары, а не о пожилом поклоннике прелестной фотомодели…

Детектив согласился. На столе Перри Мейсона зазвонил телефон. Адвокат, нахмурившись, спросил:

— Кто-нибудь знает, что ты здесь?

Детектив покачал головой.

Перри Мейсон потянулся к трубке и, прежде чем снять ее, сделал небольшую паузу.

— Да, Перри Мейсон у телефона.

— Телеграмма для мистера Мейсона, — сказал женский голос. — Если желаете, могу зачитать по телефону.

— Да.

— Телеграмма из города: «Проверьте ее алиби до того, как она что-то предпримет». Подписано просто буквой «М.».

— Спасибо, — поблагодарил Перри Мейсон.

— Мне прислать вам копию в контору?

— Утром, — сказал он телефонистке и, не опустив трубку, добавил: — Странно, почему она послала мне телеграмму, да еще такую.

Он быстро набрал номер «Бостуик-отеля»: Экзетер, 93821.

Вялым и совершенно безразличным взглядом Пол Дрейк наблюдал за адвокатом.

В трубке послышалось:

— «Бостуик-отель».

— Будьте добры, соедините с комнатой 408, — попросил Мейсон.

— Клиентка из номера 408 вышла несколько минут назад, — быстро проговорила телефонистка.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Она ожидала моего звонка. Может, вы перезвоните в комнату?

— Я позвоню, но там никого нет. Говорю вам, она ушла…

Через какое-то время тот же голос повторил, что номер не отвечает.

Перри Мейсон нажал пальцами на рычажок телефона, не опуская трубку и о чем-то раздумывая. Вдруг раздалась пронзительная трель звонка.

— Да, такое ощущение, что твои дела разрешаются только поздно вечером по телефону, — сонно заметил Пол Дрейк.

Перри Мейсон снял пальцы с рычажка и резко ответил: — Але?

— Слава Богу, я застала вас, шеф, вы один?

— Да, не считая Пола Дрейка. Что такое?

— Слушайте, поскольку будете к этому причастны. От меня только что ушли два детектива. Они пытались добиться своего и были такими грубыми!..

— Чего именно, Делла?

— Они утверждают, будто я позвонила доктору Дорэю, предупредила, что его разыскивает полиция, и посоветовала исчезнуть.

— Почему они так решили? спросил Перри Мейсон.

— Слушайте все внимательно, потому что, думаю, эта пара вот-вот появится у вас. Они говорят, что кто-то позвонил Дорэю в «Мидуик-отель» где-то между девятью пятнадцатью и девятью тридцатью сегодня вечером и сказал ему, что Пэттон убит. Дорэя собираются взять как подозреваемого, и есть улики против него и Маджери Клун: что Маджери сидит где-то и не высовывается и будет продолжать в том же духе… Иными словами, она, мол, скрывается, и что, если Боба Дорэя арестуют, это будет для нее сильнейшим потрясением. Ему посоветовали выехать из города и держаться подальше от расспросов полиции.

— Почему они это связывают с нами? — недовольно произнес Мейсон.

— Потому что голос был женский, и телефонистка в «Мидуик-отеле» слышала, как этот голос сказал, что звонит Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона.

В этот момент взгляд адвоката сделался столь жесток и суров, что его серые глаза напоминали стальной лед на реке рождественским утром:

— Шут бы ее побрал!

— Два голубка направились к вам! Будьте готовы принять их…

— Спасибо, Делла. Они были грубы с тобой?

— Пытались.

— Все в порядке?

— Да, я категорически отрицала звонок — и это все, что они могли из меня вытянуть. Но я боюсь за вас, шеф.

— Почему?

— Потому что… Вы знаете, что я имею в виду.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — иди спать и не волнуйся за меня.

— Вы думаете, все обойдется? — спросила она.

Он засмеялся, как смеются взрослые, когда дети рассказывают им о своих ночных страхах.

— Конечно, все обойдется, спокойной ночи. — Он положил трубку и повернулся к Дрейку. — Ну, — сказал он, — тебе есть о чем поразмыслить. Некая особа позвонила в отель доктору Дорэю и сказала ему, что звонит Делла Стрит — секретарь Перри Мейсона; она, мол, ставит его в известность, что Фрэнка Пэттона убили в его комнате; Маджери Клун замешана в этом, и полиция разыскивает Маджери; ему, Дорэю, лучше убраться из города, пока все не утихнет; а если детективы найдут его и станут расспрашивать, это будет ударом для Маджери; наконец, что Перри Мейсон собирается заняться Маджери и он хочет, чтобы доктор Дорэй уехал из города…

Пол Дрейк присвистнул.

— И, — продолжал адвокат, — два детектива сейчас едут ко мне на свидание.

— Во сколько был звонок? — поинтересовался Дрейк. — Где-то около девяти — девяти тридцати. Дорэй только добрался до отеля, и ему позвонили.

Пол Дрейк внимательно посмотрел на Перри Мейсона:

— Какой змей мог уже тогда знать, что твоя контора в курсе убийства Пэттона? Полиция только выясняет это.

— Этот вопрос, Пол, мне и хотят задать детективы. Пол Дрейк посмотрел на часы.

— Не волнуйся, — тихо сказал Перри Мейсон, — я не допущу, чтобы детективы тебя здесь нашли.

— Но они найдут здесь тебя!

Перри Мейсон с полнейшим безразличием посмотрел в темноту за окном.

— Пол, — сказал он, — буду с тобой откровенным. Я не могу допустить, чтобы об этом меня расспрашивали прямо сейчас.

Он встал и надел шляпу.

Не сказав друг другу ни слова, оба вышли в коридор. Перри Мейсон выключил свет и закрыл за собой дверь конторы.

— Куда мы подадимся? Может, к тебе? — спросил Перри Мейсон.

Пол Дрейк ощутимо заволновался, напоминая при этом рыбу, вытащенную на прибрежный песок.

— В чем дело? — взорвался адвокат. — Ты боишься? Ты и я — мы всегда были вместе, а сейчас ты ведешь себя со мной так, будто у меня оспа… Это что ж, только потому, что два фараона хотят меня расспросить о том, о чем я и представления не имею? Но это совсем не значит, что я не могу пойти к тебе и поболтать! Опомнись, старина, с тобой ли я веду такие разговоры? Тебя совсем не должно беспокоить, если они и застанут меня в твоем агентстве.

— Это не так, — запинаясь, сказал Пол Дрейк. — Я хочу признаться кое в чем… Я собирался, но зазвонил телефон…

— Признаться? — поднял брови адвокат. Пол Дрейк кивнул и отвел свои рыбьи глаза. Перри Мейсон глубоко вздохнул.

— Ладно, — сказал он, — пойдем поймаем такси и покатаемся.

Глава 10

Садясь вслед за Полом в такси и закрывая дверцу, Перри попросил водителя:

— Поехали по улице, и где-нибудь через пару кварталов повернешь…

Таксист с любопытством взглянул на них, а Мейсон повернулся к Дрейку: — Ну?

— Это ситуация особая, — ответил детектив. — Я хочу, Перри, чтобы ты кое-что понял. У меня нет желания хитрить как с тобой, так и с клиентами… Я связался с Брэдбери — сейчас он мой клиент, и он заверил меня, что все о’кей… Тут появился новый заказчик, верней, заказчица, и мне дополнительно перепала пара сотен баксов, а деньги, к сожалению, нужны: дела идут препаршиво…

— Не надо об этом, — остановил его Перри Мейсон. — Давай-ка рассказывай, что случилось, да поживее, а то мне надо кое-куда заехать…

— Я вернулся в свое агентство подождать тебя сразу, как обнаружилось убийство, — быстро заговорил Пол Дрейк. — Пока я ждал, вошла молодая женщина. Она была хорошо одета, привлекательна, но вот смотрела как-то странно… Не могу описать тебе как, но мне не понравилось, она сообщила, что знает об убийстве Пэт-тона и…

— Подожди, — перебил его адвокат. — Откуда, шут бы ее взял, она в то время уже знала?

— Не знаю, я только передаю тебе то, что она говорила.

— Ты спрашивал ее — откуда?

— Да.

— И что же?

— Она рассмеялась мне в лицо и высокомерно сказала, что я должен слушать, но ничего не спрашивать.

— Как ее зовут?

— Она назвалась Верой Куттер. Где живет, не сказала. Говорила, что свяжется со мной, когда ей будет нужно; что я не должен и пытаться найти ее. И главное, мол, знает, что Маджери Клун замешана в убийстве, а она дружна с Маджери, и…

— Подожди. Давай разберемся. Ей двадцать четыре — двадцать пять, светло-карие глаза, волосы цвета красного дерева, лицо загорелое и…

— Нет, это не Тэльма Бэлл, если ты ее имеешь в виду. Я знаю ее приметы, потому что мой человек встречался с ней, чтобы выяснить адрес Пэттона. А этой около двадцати четырех, брюнетка, живые черные глаза, длинные тонкие руки, белая, как мел, кожа и…

— А ноги? — неожиданно спросил Перри Мейсон.

— В смысле? — Пол Дрейк уставился на него.

— Ну, хорошенькие ли у нее ножки и любит ли она их выставлять?

Пол Дрейк оторопело глянул на адвоката, отыскивая в его глазах лукавые искры.

— Я серьезно, Пол.

— Не понял?

— Все наши контакты с Пэттоном ведут к девушкам, у которых, как правило, совершенно прелестные ножки. Их снимали для всевозможной рекламы, — объяснил адвокат. — И меня интересует, могла ли эта особа быть связана с Пэттоном.

— А, я понял… Да, у нее действительно хорошенькие ножки, и она любит закидывать одну на другую…

— Продолжай.

— Эта женщина предложила мне защищать интересы Маджери Клун. Мне показалось, что она как-то чрезмерно много знает. Говорила, что у доктора Дорэя ужасный характер; что доктор Дорэй ревновал к Пэт-тону, пока тот был в Кловердале, и что наконец Дорэй приехал сюда не помочь Маджери, а убить Пэттона.

— И ты позвонил Брэдбери? спросил Перри Мейсон.

— Да еще при этой высокомерной посетительнице. Я застал Брэдбери в его отеле, объяснил ситуацию и спросил, могу ли принять предложение. Сначала он был против; хотел, чтобы я работал только на него, а не на какую-то женщину. Она слышала наш с ним разговор и тут же вставила, что я могу все докладывать Брэдбери; а она, мол, хочет лишь удостовериться, что правосудие свершилось, и ей только за этим и надо быть в курсе событий.

— Ты передал это Брэдбери?

— Да.

Перри Мейсон задумчиво постукивал пальцами по стеклу, за которым проплывали яркие в ночной темноте огни. Вдруг он повернулся к Полу Дрейку.

— Это все объясняет, — сказал Мейсон.

— Объясняет что?

— Штрафной талончик на машине Дорэя… Так-так… Детектив с удивлением посмотрел на адвоката:

— Прости, но откуда ты узнал про этот самый талончик? Ты знаешь не хуже меня, что зачастую своими эффективными действиями полиция обязана осведомителям… Так кто тебе намекнул, что машина Дорэя была припаркована поблизости? По правде говоря, Перри, это единственная вещь, которую я скрыл от тебя. Та высокомерная особа сказала мне, что машина Дорэя находилась поблизости от места преступления, ее поставили напротив пожарного крана, за что и шлепнули на нее талончик…

— Скажи мне, этот автомобиль чем-нибудь интересен?

— Да. Это такое двухместное чудовище, напичканное Бог знает чем: и звукоприемники, и почему-то множество фар. Доктор Дорэй решил покрасоваться здесь на своем монстре. Ты знаешь, Кловердаль — маленький городок, и…

Перри Мейсон постучал по стеклянной перегородке, привлекая внимание водителя:

— Я здесь выйду. Пол, ты вернешься к себе в контору?

— Да.

— А эта особа там?

— Была там, когда ты звонил. Собиралась дождаться меня.

Таксист остановил машину и открыл дверцу.

— Слушай, Перри, — забубнил Пол, — мне ужасно жаль, что так получилось. Если это как-то изменит дело, я верну ей проклятые двести баксов и выставлю дамочку за дверь. Мне нужны деньги, но когда от них страдают наши отношения…

— Пол, — засмеялся Перри Мейсон, — если тебя действительно мучает совесть, можешь расплатиться за такси.

Он захлопнул дверцу и, когда машина свернула за угол, быстро зашагал к примеченному им ночному ресторанчику, с заметным в темноте указателем: «Телефоны». Он подошел к телефону и набрал номер.

— Расследовательское бюро, — ответил сильный женский голос.

— Кто сейчас работает?

— Мистер Сэмьюлс.

— Свяжите меня с ним. Это Мейсон, адвокат, он меня знает…

В трубке что-то протрещало, и послышался шелковый голос Сэмьюлса:

— Добрый вечер, адвокат. Чем мы сможем помочь вам?

— Мне нужно кое-что быстро выяснить. В сыскном агентстве Дрейка сидит женщина, она сейчас разговаривает с Полом Дрейком. Ей двадцать четыре — двадцать пять, без особых примет, с хорошей фигурой, брюнетка, черные глаза. Она скоро уйдет оттуда. Я хочу знать, куда она пойдет и что будет делать. Я хочу, чтобы вы не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Возьмите столько ребят, сколько понадобится. О расходах не беспокойтесь. По почте никаких сведений не посылайте. Я сам буду звонить, когда мне понадобится. Чтобы никто об этом не знал! Начинайте!

Голос на другом конце провода быстро продиктовал кому-то:

— Двадцать четыре — двадцать пять, непримечательная, брюнетка, черные глаза. В офисе сыскного агентства Пола Дрейка…

— Действуйте, — сказал Перри Мейсон.

Он вышел на улицу, заметил зеленый свет проезжающего такси и махнул рукой:

— К «Джилрой-отелю», и поживее.

На улицах почти не было движения, и они довольно быстро добрались до места.

— Не уезжайте, вы мне еще понадобитесь. Если через десять минут не появлюсь, прогрейте машину.

Он вбежал в вестибюль, кивнул сонному швейцару и вошел в лифт.

— Десятый этаж, — бросил он служащему. Закрывая за собой дверь лифта, Перри Мейсон кратко спросил, как пройти к комнате 927. Служащий махнул рукой вдоль коридора. Адвокат нашел номер 927, прямо напротив него был 925-й. Он постучал туда. Дверь комнаты была из тонких деревянных пластин, поэтому Мейсон явственно расслышал скрип кровати. Он снова постучал. На этот раз кто-то зашлепал босыми ногами к двери, и сонный голос спросил:

— Кто там?

— Откройте, — грубо сказал Перри Мейсон.

— Что вам нужно?

— Мне необходимо с вами поговорить.

— О чем?

— Откройте, говорю.

В щели под дверью появилась светлая полоска: в комнате зажегся свет. Дверь открыл мужчина в пижаме, он с испугом всматривался в ночного посетителя шальными заспанными глазами.

Перри Мейсон подошел к окну, в котором на ветру колыхались занавески, закрыл его, оглядел комнату и указал на кровать:

— Ложитесь. Вы можете говорить и оттуда.

— Кто вы? — спросил мужчина.

— Я — Перри Мейсон, адвокат. Это вам что-то говорит?

— Да, я читал о вас.

— Вы ожидали моего прихода?

— Нет, зачем?

— Меня интересует, где вы были сегодня с семи часов вечера?

— Это касается вашей работы?

— Да.

— А почему вы интересуетесь этим?

— Думаю, вы знаете, — сказал Мейсон, внимательно в него всматриваясь, — что Тэльму Бэлл арестовали и обвинили в убийстве?

— Арестовали?!

— Да.

— Когда?

— Не так давно.

— Нет, я этого не знаю…

— Ваше имя — Джордж Санборн?

— Да.

— Этим вечером вы были с Тэльмой Бэлл?

— Да.

— Когда?

— Ну, где-то от семи пятнадцати — семи тридцати до девяти часов вечера.

— Где вы с ней расстались?

— У ее дома, на Ист-Фолкнер-стрит, «Сэнти-Джеймс», 962.

— Почему вы с ней расстались в такое детское, с точки зрения взрослых людей, время?

— Мы поссорились…

— Из-за чего?

— Не из-за чего, а из-за кого. Из-за человека по имени Фрэнк Пэттон.

— В убийстве которого она и обвиняется, — добавил Мейсон.

— Когда было совершено убийство? — спросил Санборн.

— Около восьми сорока.

— Она не могла это сделать?

— Вы уверены?

— Да.

— Вы можете доказать, что она была с вами?

— Думаю, да…

— Куда вы ходили? Что делали?

— Где-то в семь двадцать мы решили пойти в кино. Потом пошли в бар, посидели, поговорили, ну и тут началось… Мы немного выпили, и тут, к сожалению, я потерял всякое терпение… Я был так обозлен на Пэт-тона! Он ни о чем другом не думал, кроме как о ее теле! Она выиграла этот дурацкий конкурс, и Пэттон без конца твердил об этой куриной победе. Если его послушать, можно было ошалеть, словно ее ноги — единственная ценная деталь ее существа. Работая в кордебалете, позируя фотографам, без конца выставляя свои ножки для рекламы, она крутилась как заведенная, совсем не встречалась со мной…

— Из-за этого и была ссора?

— Да.

— И потом вы вернулись домой?

— Да.

— Вы знаете кого-нибудь в баре?

— Нет.

— Где находится бар?

— Я бы не хотел на это заведение накликать беду… Перри Мейсон невесело засмеялся.

— Вот уж об этом вы зря беспокоитесь, — сказал он. — Они всего лишь заурядные свидетели… А здесь серьезнейший случай, связанный с убийством. Где бар?

— На Сорок седьмой улице, прямо за углом Элл-стрит.

— Вы знаете швейцара?

— Да.

— Он может вспомнить вас?

— Думаю, да.

— Вы знаете официанта?

— Я не очень помню официанта…

— Вы выпили до того, как пришли туда?

— Нет.

— Что вы заказали?

— Коктейль.

— Какой?

— Не знаю. Просто коктейль.

— Какой коктейль? «Мартини, „Манхэттен“, „Хавайян“?..

— «Мартини».

— Оба пили «Мартини»?

— Да.

— Что потом?

— Потом взяли еще.

— Потом?

— Мы заказали сандвичи.

— Какие?

— С ветчиной.

— Вы оба ели их?

— Да.

— Потом?

— По-моему, взяли виски со льдом.

— Знаете какое?

— Знаю.

— Хлебное, шотландское, бурбонское?

— Хлебное.

— Оба это пили?

— Да.

— Имбирное пиво?

— Да.

— Оба пили?

— Да.

Перри Мейсон с чувством глубокого отвращения вздохнул. Он поднялся с кислой физиономией и покачался на носках.

— А у меня о вашем времяпрепровождении иная информация.

— Что вы имеете в виду? — оторопело воззрился Санборн.

— Очевидно, Тэльма Бэлл подготовила вас к расспросам перед тем, как я позвонил. Когда я представился доброхотом из «Эмердженси-хоспитал», вы отвечали хорошо. Но сейчас, честное слово, лжете, как школьник.

— Что вы хотите сказать?

— О-о, оба пили «Мартини», оба ели сандвичи, оба пили виски с имбирным пивом! Какое приятное у вас алиби на случай убийства!..

— Но я говорю правду…

— Вы знаете, что Тэльма Бэлл сказала полицейским? Санборн покачал головой.

— Они спрашивали о напитках. Она сказала, что вы пошли в бар; вы заказали «Манхэттен», а она — какой-то старомодный коктейль; вы оба поели до того, как пришли в бар, и там ничего из еды не брали, взяли бутылку вина, выпили не все, а два стакана; потом вы поругались и ушли домой…

Санборн провел рукой по своим спутанным волосам.

— Я не знал, что они собираются допрашивать ее об этом…

Перри Мейсон подошел к двери.

— Не пользуйтесь телефоном до утра, понятно? — сказал Санборну Перри Мейсон.

— Да, понятно, но можно мне позвонить…

— Вы слышите, что я говорю? До утра не пользуйтесь телефоном…

Мейсон вышел, закрыл за собой дверь и по узкому коридору направился к лифту. Выглядел он довольно утомленным.

Лифт остановился, и Мейсон вошел в кабину.

— Нашли, что хотели? — спросил лифтер.

— Да.

— Если вы что-то хотите, я могу…

— Нет, не можете, — почти свирепо ответил Перри Мейсон и добавил с мрачным юмором: — Я желаю на тот свет…

Когда адвокат проходил вестибюлем, лифтер проводил его любопытным взором, философски покачав головой.

— «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», Ист-Фолкнер-стрит, 962, — усталым голосом сказал Перри Мейсон таксисту.

Глава 11

Перри Мейсон вошел в вестибюль «Сэнти-Джеймс-Эпартментс». Чернокожий малый сидел за столом портье, переплетя ноги и похрапывая с открытым ртом. Адвокат неслышно прошел мимо стола и не торопясь поднялся по лестнице. Он постучал в дверь комнаты Тэльмы Бэлл. Только на третьем стуке он услышал, как кто-то встал с кровати.

— Откройте мне, Тэльма…

Щелкнул замок, и она застыла на пороге, уставившись на него огромными ореховыми глазами.

— Что такое? — пробормотала девушка. — Что-то случилось?

— Ничего, я просто проверяю. Что с полицейскими?

— Они вообще не заметили ни пальто, ни шляпу. Они приходили сюда, чтобы расспросить меня о встрече с Фрэнком Пэттоном. Я сделала вид, что не знаю об убийстве. Я сказала, что встречалась с ним в девять часов утра и моя подруга, Маджери Клун, была со мной в то же время; что я долго не видела Маджери; что не знаю, где она остановилась и как с ней связаться…

— Ну и?..

— Я надела белое пальто и шляпку, покрутилась здесь недалеко, чтобы они могли меня заметить, но никто, по-моему, даже внимания не обратил.

Перри Мейсон, прищурив глаза, призадумался.

— Я скажу вам, что произошло, — сказал он. — Они пришли сюда, потому что увидели записку на столе в комнате Пэттона и захотели проверить. Они еще не говорили с тем полицейским, который видел Маджери на улице, но они это сделают позже, и потом кто-то вспомнит о белом пальто и белой шляпке, и они вернутся.

— Вы думаете? — спросила она. Он понуро кивнул.

— Вы не беспокоитесь о своем алиби?

— О нет, ведь все в порядке! Говорю, меня там не было, я бы не солгала вам!

— А хорошо ли вы знаете Маджи?

— Не особенно, честно говоря. Я знаю ее всего недели две. Она мне очень понравилась, и я попыталась сделать для нее все, что могла…

— Вы бы не стали спасать ее от обвинения в убийстве, обрекая себя на опасность?

Тэльма Бэлл отрицательно покачала головой.

— У Пэттона была записка, где просили позвонить Маджи: Харкорт, 63891, — сказал Мейсон. — Это ваш здешний телефон. Меня интересует, как детективы…

— О, я все объяснила. Я им сказала, что около шести часов меня не было; Маджери, очевидно, заходила ко мне, и под дверью я нашла записку от нее…

— Они хотели видеть записку?

— Да.

— А что вы придумали?

— Что сунула ее в кошелек; что вовсе не собиралась ее хранить, разорвала и не могу вспомнить, где я была, когда ее выбросила; что была скорее всего с приятелем в баре…

— Они поверили?

— Да, похоже, я их совсем не интересовала. Их интересовала Маджи, и они все выясняли о ее ножках. Они хотели знать, слышала ли я когда-нибудь, что ее называли «девушкой со счастливыми ножками».

— И что вы им ответили?

— Да, конечно.

— Они не знали, что вы победили на конкурсе в Паркер-Сити?

— Нет, они обо мне фактически ничего не знают. Они спросили, насколько накоротке я знакома с Фрэнком Пэттоном. Я ответила, что не так, чтобы очень; познакомилась с ним через Маджи, и мне нужно было идти к нему на встречу с Маджи — у Пэттона была для нас работа, и я, мол, не пойду туда просто так, без повода… Они сказали, что я и в самом деле не пойду туда, поскольку Пэттон мертв. И во все глаза смотрели на меня: как я среагирую.

— Ну и как вы среагировали?

— Довольно спокойно сказала, что и не удивительно: слышала о его слабом сердце, да еще он вел довольно бурную жизнь… Тут полицейские сказали, что его убили; я так и застыла, прошептала: «О Господи» — и опустилась на кровать. Потом вытаращила глаза и бормочу: «Подумать только, я же с ним встречалась утром. О Господи, что было бы, если б я не знала об этом и пришла к нему?»

— А они?

— Осмотрели все вокруг и ушли.

— На вас было белое пальто и шляпа?

— Да.

Перри Мейсон похаживал по застеленному ковром полу, засунув большие пальцы в проймы жилета, о чем-то размышляя.

Тэльма Бэлл была в кимоно, наспех надетом поверх ночной сорочки.

— У меня ноги замерзли, — пожаловалась она, посмотрев на свои босые ноги. — Пойду обуюсь.

— Идите оденьтесь, — повернулся в ее сторону Перри Мейсон.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Так надо.

— То есть?..

— Для полиции.

— Но я не хочу!..

— Было бы лучше встретить их все-таки одетой посерьезнее.

— Вы шутите! Все это может плохо кончиться для меня!

— Но ведь у вас есть алиби, не так ли?

— Так, — тихо сказала она, явно колеблясь.

— Ну, тогда должно быть все в порядке.

— Но если у меня алиби, почему я должна уходить?

— Я думаю, было бы лучше.

— Вы хотите сказать, и для Маджери так будет лучше?..

— Возможно.

— Ну, тогда оденусь. Я все сделаю для нее.

Она включила настольную лампу у изголовья кровати и затянула потуже кимоно.

— Когда мне нужно идти?

— Прямо сейчас, как только вы оденетесь.

— Куда?

— Куда-нибудь…

— Это что-нибудь меняет?

— Думаю, да.

— Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?

— Да.

— Зачем?

— Я бы хотел кое-что установить.

— Вы говорили с Маджи? — спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.

— А вы? — спросил Перри Мейсон.

— Нет, — сказала она, немного удивившись, — разумеется, нет.

Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.

— Не лгите мне, — жестко сказал он. — Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.

Тэльма Балл вытаращила блестящие испуганные глаза.

— Что вы, мистер Мейсон! — укоризненно воскликнула она.

— Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!

Она молча покачала головой.

— Вы говорили с ней, — вперил в нее свирепый взор адвокат, — и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.

— Нет, — вспыхнула она. — Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…

— А, она первая сказала вам… что?

Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:

— Что она уезжает из города.

— Сказала куда?

— Нет.

— А когда?

— В полночь.

Перри Мейсон посмотрел на часы:

— Сорок пять минут назад.

— Да, — согласилась Тэльма.

— Во сколько был разговор?

— Около одиннадцати.

— Она сказала, где остановилась?

— Нет, только, что ей нужно уехать.

— Что еще?

— Поблагодарила меня.

— За что?

— За то, что взяла ее приметное белое пальто.

— Она что-нибудь передала мне?

— Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.

— Она сказала, какие обстоятельства?

— Нет.

— Хотя бы намекнула?

— Нет.

— Вы лжете, — выразительно проговорил Мейсон.

— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. Перри Мейсон устало разглядывал ее.

— Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?

— Я не знала.

— О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы — Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города…

— Я ему ничего не говорила.

— Вы звонили ему?

— Нет.

— Знаете, где он остановился?

— Маджи упоминала. По-моему, в «Мидуик-отеле».

— Ничего не скажешь, да, у вас хорошая память, — иронически заметил Мейсон.

— Вы не можете обвинять меня в таких вещах, — вдруг вспыхнула она, негодующе глядя ему в глаза. — Я не звонила доктору Дорэю.

— Так он звонил вам?

— Нет.

— Вы, стало быть, получили от него какое-то послание!

— Да нет же, клянусь вам!

— Маджери говорила что-нибудь о нем?

— Нет. — Она опустила глаза.

— Доктор Дорэй влюблен в Маджери?

— Думаю, да.

— А она в него?

— Не знаю.

— Она влюблена в Брэдбери?

— Не знаю.

— Она обсуждала с вами свои дела?

— Какие?

— Любовные. Она поверяла вам, кого любит?

— Нет, мы никогда не были столь откровенны. В основном она говорила о Кловердале и своем затруднительном положении в связи с Фрэнком Пэт-тоном, что боится возвращаться в Кловердаль, ей стыдно…

Перри Мейсон кивком указал на гардеробную:

— Одевайтесь.

— Может, я могу подождать до утра? — жалобно посмотрела на него Тэльма.

— Нет, полиция вот-вот заявится!

— Но я думала, вы хотите, чтобы я повидалась с полицией и намекнула, будто я и есть та девушка в белом пальто, которую видел полицейский на улице.

— Я передумал. Одевайтесь.

Она встала, шагнула к двери и вдруг обернулась.

— Поймите одну вещь, Перри Мейсон, — сказала она дрожащим голосом. — Я доверяю вам. Я знаю, что вы всегда помогаете своему клиенту. Я слушаюсь вас лишь поэтому и еще — для Маджери. Я хочу, чтобы убийца получил по заслугам…

Перри Мейсон мрачно кивнул:

— Не стоит об этом. Одевайтесь.

Пока Тэльма Бэлл одевалась, Перри Мейсон вновь расхаживал в раздумьях по комнате. Когда она появилась, одетая по-дорожному, с небольшим чемоданчиком в руке, Перри Мейсон посмотрел на часы:

— Не думаете ли вы, что вам следует позавтракать?

— О, по-моему, мне стоит выпить кофе.

Мейсон взял из ее рук чемоданчик.

— Пойдемте.

Когда они проходили через вестибюль, негритянский малый уже проснулся и проводил их любопытным сонным взглядом.

— Прямо по улице и остановите у первого же открытого ресторана, там подождете, — сказал Перри Мейсон таксисту.

Через два квартала водитель остановил машину. Перри Мейсон провел Тэльму в ресторан, заказал себе яичницу с ветчиной, и, с согласия девушки, повторил заказ для нее. Официант положил вилки и ножи.

Неожиданно Перри Мейсон вздрогнул:

— Мой бумажник!

— Что такое?

— Я его, верно, забыл у вас в комнате!

— Не думаю, — возразила девушка. — Вы ведь не вынимали его.

— Ну как же! Я еще смотрел адрес. Там моя карточка. Не хочу, чтобы полицейские знали, что я там был. Я мигом вернусь. Дайте мне ключи!

— Я могу поехать, — сказала она.

— Нет, вы останетесь тут. Не хочу, чтобы вы мелькали сейчас в отеле. Полиция может нагрянуть в любой момент.

— А что будет, если они вас там застанут?

— Я объясню, что ищу вас.

— А ключи?

— Ну, если уж там возникнут какие-то препятствия, я не буду и выходить.

Она отдала ему ключи. Перри Мейсон поймал взгляд официанта:

— Один из заказов, пожалуйста, и кофе, а второй — когда вернусь.

Он быстро вышел из ресторана и сел в ожидающее его такси.

— Обратно в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», и как можно скорее.

За кратчайшее время они промчались по пустынной улице и остановились перед зданием. Перри Мейсон пробежал через вестибюль к лифту. На этот раз чернокожий малый наблюдал за ним уже с интересом. Мейсон поднялся на лифте на третий этаж, открыл дверь номера, включил свет, закрыл за собой дверь, защелкнул замок так, чтобы снаружи его не могли открыть, и в темпе стал осматривать комнату. Он не заглядывал ни в ящики встроенного шкафа для одежды, ни в его верхние отсеки, а рыскал по закуткам шкафа. Ему потребовались секунды, чтобы найти большую кожаную коробку от шляпы, задвинутую в угол, заваленный одеждой так, чтобы ее не было видно.

Мейсон вытащил коробку и открыл ее. Взору его предстали засунутые впопыхах вещи: женская юбка, чулки и белые полусапожки. Они были влажные. Влага не находила выхода из коробки с непроницаемыми стенками, и сейчас он явственно слышал запах прелости. На чулках не было никаких следов, но на подоле юбки виднелись одно-два пятнышка, и на сапогах красовались отчетливые бурые пятна.

Перри Мейсон взял коробку, закрыл крышку и вышел из комнаты.

— Вы здесь живете? — пытливо спросил чернокожий в вестибюле.

Перри Мейсон протянул через стол серебряный доллар.

— Нет. Я всего на денек позаимствовал у приятеля комнату.

— А какой номер? — не отставал от него малый.

— Пятьсот девятый, — наугад бросил Перри Мейсон и выбежал на улицу, не дожидаясь последующих расспросов.

Шляпную коробку он отдал водителю такси.

— Отвезите меня назад в ресторан, потом поезжайте в «Юнион-депо», купите билет в Колледж-Сити. Сдадите эту коробку в багаж, принесете мне багажную квитанцию и билет и отдадите так, чтобы молодая леди не видела. Нет вопросов?

Таксист кивнул, а Перри Мейсон протянул ему двадцатидолларовую бумажку.

— Тогда вперед.

Когда он вошел в ресторан, Тэльма Бэлл оторвалась от своей тарелки.

— Нашли? — спросила она.

— Да, выпал из кармана, когда сидел на стуле. Хорошо, что нашел: бумажник лежал прямо на видном месте. Полицейские подняли бы его, и возникли бы сложности… Я-то бы уверял их, что меня в вашей комнате не было.

Официант просунул голову за перегородку, ведущую на кухню, и крикнул:

— Яичницу с ветчиной!

Перри Мейсон сидел, откинувшись на спинку стула, и помешивал кофе, уже поданный ему.

— Там был кто-нибудь? — спросила она.

— Нет, но там могут появиться с минуты на минуту.

— Вы так безоговорочно в этом уверены?

— Да.

— Знаете, — сказала она, поднося ко рту кусочек ветчины, — что бы ни случилось, нам нужно защищать Маджи.

— Вот за это мне и платят… — грубовато ответил он. Последовала тишина. Официант принес Мейсону яичницу с ветчиной. Адвокат с жадностью поедал заказанное, и закончил свой либо чрезмерно поздний ужин, либо чрезмерно ранний завтрак одновременно с Тэльмой Бэлл.

— Ну, спасибо за компанию, — сказал он. — Нам нужно идти.

— Вы можете сказать — куда?

— Отсюда недалеко.

— У меня два интервью, а назавтра съемки для дамского журнала.

— Забудьте об этом!

— Но у меня нет денег!

— Будут…

Он допил кофе, вытер салфеткой губы и посмотрел на нее:

— Готовы?

— Готова.

Он взял ее под руку и повел к выходу. Едва они вышли на улицу, подъехало такси.

— Вот, босс, — пробормотал шофер, протягивая что-то, что прижимал большим пальцем и сверху прикрывал четырьмя, словно щитком.

Перри Мейсон взял билет и квитанцию.

— Что это? — подозрительно спросила Тэльма Бэлл.

— Поручение водителю, — ответил он ей и обратился к шоферу: — А для того, что на счетчике, сдачи достаточно?

— Да, конечно, — ответил тот развязно и добавил: — Даже хватит мне на чаевые.

— Могу я вам доверять? — спросил Перри Мейсон, внимательно посмотрев на девушку и отведя ее от машины.

— Да, если дело касается Маджери.

Перри Мейсон вытащил железнодорожный билет, отданный ему таксистом, и протянул ей:

— Это билет до Колледж-Сити. Поедете туда и зарегистрируетесь под своим именем. Вы едете в качестве фотомодели. Если кто-то будет интересоваться целью приезда — этой мотивировки достаточно. Начнется что-то серьезное, свяжетесь со мной и ничего не говорите, пока я не дам инструкций.

— Вы имеете в виду полицию?

— Да.

— А в это время есть поезда?

Он посмотрел на часы:

— Ближайший отправляется через двадцать минут. Вы можете успеть.

Он передал чемодан водителю и посадил Тэльму Бэлл в машину.

— Спокойной ночи, — пожелал ей Мейсон, — и удачи. Позвоните мне в контору и дайте телеграмму. Назовите лишь отель, и все. Ничего сами не предпринимайте. И чтобы в любое время я мог вас найти.

— Я сделаю все для Маджи, — сказала она, протягивая руку, и улыбнулась.

Перри Мейсон взял ее руку. Кончики пальцев были холодные, как лед. Шофер уселся на переднее сиденье.

— И вы не хотите, чтобы я рассказала вам, где была? О Джордже Санборне?

— Нет, — ответил он. — Пусть это будет для нас сюрпризом, большим сюрпризом.

Мотор загудел, и Перри Мейсон захлопнул дверцу, а когда машина скрылась за углом, вернулся в ресторан.

— Телефон, — бодро потребовал он.

Официант указал в противоположный конец ресторана. Перри Мейсон опустил монетку, набрал номер расследовательского бюро и, услышав голос телефонистки, сказал:

— Это Мейсон. Свяжите с мистером Сэмьюлсом, если он еще там.

Спустя минуту из трубки донесся артистический голос Сэмьюлса:

— Мейсон? Мы все сделали, как вы хотели. Мы не спускали с нее глаз ни на минуту.

— Где она сейчас?

— Десять минут назад мои ребята доложили, что она вышла из конторы Пола Дрейка, это через полчаса после вашего звонка. Отправилась в «Монмарт-отель», где зарегистрировалась как Вера Куттер, Детройт, Мичиган. Сняла комнату вечером, где-то около девяти тридцати, и что странно: ее багаж совсем новый и с инициалами «Е. Л.». У нее довольно красивая сумочка и на ней монограмма: две серебряные буквы — «Е. Л.». Это вам о чем-то говорит?

— Пока нет, — сказал Перри Мейсон. — Продолжайте слежку.

— Вы нам позвоните?

— Да. Но перед тем как выкладывать информацию, проверьте, не используют ли мою особу в своих целях. Когда бы я ни позвонил, предварительно поговорите со мной минуту, убедитесь, что звоню именно я… Не упускайте ее из вида. Я хочу знать о ней все! Задействуйте пару самых быстрых парней… Если кто-нибудь явится в отель и станет ее спрашивать, попытайтесь проследить каждую мелочь и все выяснить. Да, и как там насчет телефонных звонков? Вы можете устроить, чтобы телефонистка «Монмарт-отеля» разрешила вам подслушивать звонки?

— Один из моих ребят там сейчас работает. Это будет, конечно, довольно трудно, но…

— Что еще за трудности? Весь мир полон трудностей. И у меня их немало. Прослушайте ее телефонные переговоры. Я хочу знать, о чем они.

— Хорошо, мистер Мейсон, — поиграл голосом Сэмьюлс, — мы сделаем все, что в наших силах.

Перри Мейсон повесил трубку, достал из кармана еще одну монетку и позвонил в сыскное агентство Дрейка.

Дрейк ответил на звонок.

— Сидишь ждешь звонка, Пол? — вкрадчиво спросил адвокат.

— Ты попал в точку, — засмеялся детектив.

— Есть что-нибудь?

— Да, много чего, — ответил Пол Дрейк. — Но ты, старина, иди-ка лучше домой и ложись спать…

— Почему?

— Тайна убийства раскрылась.

— Что ты имеешь в виду?

— Полиция исследовала нож.

— Тот нож, которым был нанесен удар?

— Да.

— Ну и к чему они пришли?

— К человеку, который принес его.

— Они установили его личность?

— В сущности, да. Приметы совпадают. — Кто?

— Твой дружок, доктор Роберт Дорэй из Кловердаля… — Дрейк сделал эффектную паузу.

— Продолжай, — нетерпеливо попросил его Перри Мейсон, — рассказывай все.

— Полиция исследовала нож. Они работали с того момента, когда обнаружили тело, и разобрали маркировку на лезвии ножа, по ней выяснили, что его продали в отделе металлических изделий. Оберточная бумага была немного плотнее, чем обычная за десять, пятнадцать и двадцать пять центов. Полицейские подняли с постели оптовых торговцев, велели им связаться по телефону с разветвленной сетью продавцов и выяснить, кто из них использует такой шифр на партиях товара. Поначалу этот розыск выглядел как погоня за призраком, но все обернулось успешно. Почти сразу же они связались с продавцом, который хорошо известен своей оптовой поставкой металлических изделий в магазины на Бальмонт-стрит и как раз использует такую маркировку. И продавец подтвердил, что один магазинчик купил у него дюжину таких ножей дней десять назад. Полиция связалась с продавцом из этой лавочки. Он вспомнил, что продал недавно нож некоему господину и смог описать его. Приметы этого человека совпадают с приметами доктора Дорэя. Полиция обратилась к редакциям газет. Подняли старые подшивки кловердальских газет, поискали и нашли фотографию доктора Дорэя. Он был должностным лицом в общественной компании «Комьюнити Чест драйв». Хотя газетная фотография невысокого качества, несколько размытая, но этого оказалось достаточно для установления личности. Продавец подтвердил, что именно ему продал нож. Полиция обрадовалась, что дело сдвинулось на шаг с мертвой точки, и теперь собирается расставить сети для Дорэя. Но Дорэй исчез, и, похоже, дорожка ведет к тебе.

— Почему?

— Из-за телефонного звонка, по всей видимости сделанного из твоей конторы, когда Дорэю намекнули об опасности. Полиция усердно связывает все ниточки. Я скажу тебе, наберешься ты неприятностей; и не думаю, что это понравится Брэдбери…

— К черту Брэдбери. Я не звонил Дорэю, и никто из моей конторы ему не звонил.

— Ну, если ты уверяешь, что не звонил, — весело заметил Дрейк, — если Делла Стрит утверждает, что не звонила, тогда полиция ничего не сможет сделать, если только полиция не схватит Дорэя, и он не ляпнет обратное.

— Ничего не изменится. Дорэй не так хорошо знает голос моей секретарши, чтобы узнать его. Все, что он знает, — женщина, звонившая ему, назвалась Деллой Стрит. Сделать это очень легко. С тем же успехом и я мог бы позвонить Брэдбери и заявить, что я — Пол Дрейк и ему лучше бы уехать из страны.

Пол Дрейк засмеялся, словно у него было хорошее настроение.

— Ладно, — сказал он. — Я теряю время, рассказывая о догадках полицейских. Тебя должно заинтересовать кое-что другое…

— Что?

— Маджери Клун.

— Ну?

— Полиция установила, что Маджери Клун и доктор Дорэй вместе подъехали и остановились неподалеку от дома Пэттона. Полицейские нашли одного типа, у которого свой магазинчик напротив пожарного крана, где Дорэй припарковал машину. Тип этот вспомнил, что, когда подъехала машина, из нее вышли мужчина и женщина. Описание их внешности совпадает с приметами доктора Дорэя и Маджери Клун. Вообще этот тип с большим энтузиазмом рассматривает людей, которые оставляют машины у крана, а возвращаясь, находят штрафной талончик и дико возмущаются. Поэтому он весьма детально рассмотрел Дорэя и Маджери Клун.

— Полиция что-нибудь выяснила насчет дубинки? — спросил Мейсон.

— Нет, похоже, это не относится к делу.

— Как так?

— Потому что убили не дубинкой. К тому же на столе лежала трость, как установили, принадлежавшая Пэттону. Может, и дубинка тоже его?..

— Короче, полиция закрывает дело, так?

— Похоже на то.

— И думаешь, я буду сидеть сложа руки?

— Я тебя просто предупреждаю. Я знаю, что ты работаешь на Маджери Клун… Я просто не хочу, чтобы ты влип в какую-нибудь историю. Еще обвинят тебя в соучастии в уголовном преступлении…

— Пока ты меня слушаешь, Пол, я напомню тебе кое-что. Ты не можешь быть соучастником в уголовном преступлении, если это преступление не было совершено…

— Ты думаешь, Маджери Клун не виновна?

— Маджери Клун — моя клиентка. А можно спросить — чего ты ждешь, Пол?

— О чем ты?

— Ты сидишь в конторе на телефоне. Ты чего-то ждешь. Можно спросить, чего?

— Послушай, Перри, — обиженно сказал детектив. — Я говорил тебе, что не принял бы никакой работы, не связанной с твоими кровными интересами. Я дал это понять Брэдбери и надеялся, что и тебе тоже… Поручение, данное мне известной тебе женщиной, не противоречит тому, что дали мне вы. Бабенка утверждает, что Маджери Клун — не виновна, а Дорэй — убийца, а Маджери Клун может попытаться защитить Дорэя и…

— Я все знаю, но ты мне еще не сказал, чего ты ждешь?

— Я как раз к этому и подхожу. Из главного управления мне сообщили, что полиция была вечером у Тэльмы Бэлл. Там считают, что она располагает важной информацией, которую скрывает, но которую обязана дать.

Думаю, они возьмут ее, и я ждал звонка в подтверждение этому. У тебя есть какие-то возражения?

— Никаких, мой милый мальчик, — сказал Перри Мейсон. — Жди до тех пор, пока полиция не возьмет ее…

Улыбнувшись, адвокат повесил трубку.

Глава 12

Утреннее солнце уже озаряло город золотым и малиновым светом, когда Перри Мейсон, замотанный в махровую простыню, блаженствовал в предбаннике турецкой бани. На его скульптурном лице не осталось и следа ночной усталости. Он был свеж и бодр.

Здесь же с телефона в предбаннике адвокат позвонил в сыскное агентство Дрейка.

— Пол Дрейк на месте? — спросил он у дежурной телефонистки агентства.

— Нет, мистер Дрейк ушел примерно полчаса назад.

— Вы не знаете — куда?

— О, он пошел домой поспать.

— Это Мейсон. Вы не подскажете, долго он пробыл ночью?

— Практически до утра. И ушел полчаса назад, — ответила девушка. — Он ждал телефонного звонка, надеялся получить какую-то важную информацию.

— Ну и как?

— Он прождал всю ночь, а потом решил отдохнуть. Просил позвонить ему, если что-нибудь прояснится по делу Пэттона. Он ведь с вами работает?

— Не только он, — улыбнувшись, сказал Мейсон.

— Может, вы позвоните ему домой? Я дам его телефон…

— Нет, я знаю номер. Просто хотелось знать, на месте ли он. А у меня никаких новостей.

Адвокат повесил трубку и едва заметно улыбнулся. Он прошел в кабинку, где оставил свою одежду, оделся, проверил — не оставил ли чего, и посмотрел на часы. Было 8.35.

Он вернулся к телефону и набрал номер своей конторы.

— Доброе утро. Контора Перри Мейсона, — ответил свежий деловой голос Деллы Стрит.

— Не упоминай никаких имен, — быстро сказал ей Перри Мейсон. — Это мэр из Поданка. Я…

— О, очень рада вашему звонку, — переменив тон, заговорила Делла.

— Что нового?

— Много чего.

— Ты можешь говорить?

— Да, но не сейчас. Могу лишь одно сообщить, что отправила мистера Брэдбери в юридическую библиотеку…

— Будь осторожна, называя имена по телефону! Что Брэдбери?

— Он хочет видеть вас, и прямо сейчас.

— Зато я не хочу его видеть.

— Я бы возразила вам, — ответила девушка. — Кое-что переменилось. Я помню, что вы о нем говорили, и думаю, вы правы. Это человек, с которым нужно считаться, и он настаивает на встрече с вами. Говорит, если в ближайший час не увидит вас, многое изменится; если вы позвоните и свяжетесь со мной, я должна все это вам передать; и еще, что не желает стоять между женщиной, которую любит, и ее свободой…

Она замолчала, дав возможность Перри Мейсону поразмыслить.

— Вы понимаете, что он хочет? — спросила Делла Стрит.

— Да. Он не запугает меня.

— По-моему, за конторой следят.

— Вполне возможно. Они хотят подцепить меня. Делла, слушай, что ты должна сделать. Я примерно кварталах в восьми от конторы, в турецкой бане, прямо на проспекте. Ты находишь Брэдбери и садишься в такси. Приезжайте к бане. Я буду стоять на выходе. Вы меня подберете.

— Думаете, с ним безопасно? А если детективы станут что-то подозревать?

— Нет, не думаю. Мне нужен будет свидетель. Возьми-ка с собой карандаш и блокнот. Я должен объясниться с Брэдбери незамедлительно.

— О’кей, шеф, мы будем там минут через десять, и, пожалуйста, шеф, будьте осторожны!

Перри Мейсон сердито повесил трубку. Он вышел к дверям сквозь световой обвал теплых радужных утренних лучей. Наблюдая за суетливыми прохожими, он цепко выхватывал из толпы мелькавшие лица с интересом человека, которому достаточно одного взгляда, чтобы распознать человека.

И вот уже какая-нибудь молодая привлекательная женщина, почувствовав его ястребиный взор, то украдкой, а то и открыто призывно взглянет на него. Или мужчина, поймав изучающий взгляд Мейсона, нахмурится с легкой обидой и возмущением, а может, и обернется, удивленно рассматривая адвоката.

Мейсон простоял так минут пять не шелохнувшись, когда молодая блондинка, спешившая куда-то по улице, почувствовала его взгляд и подняла глаза. Вдруг она улыбнулась. Перри Мейсон приподнял шляпу.

Это была та самая девушка из табачного киоска в здании, где находилась адвокатская контора. Неожиданно продавщица сигарет направилась к нему.

— Почему вы такой задумчивый, мистер Мейсон? — легко спросила она.

— Да вот пытаюсь ответить на один вопрос, Мэйми… Куда ты так бежишь?

— А, старая скучная работа.

— Ты мне поможешь, Мэйми?

— Конечно.

— Забудь, что видела меня здесь, если кто-то будет тебя спрашивать.

— Увиливаете от клиентов или от полиции? — поинтересовалась Мэйми.

— От всех, — усмехнулся он.

— Ох, а я не виню вас, что вы избегаете вашего нового клиента…

— Какого? — уставился на нее адвокат.

— Да того самого в коричневом костюме, коричневом галстуке, коричневой рубашке и носками под цвет галстука.

— Ты говоришь о Брэдбери?

— Да, это он купил сигары, которых вы не курите. Спасибо за бизнес, мистер Мейсон! Я знала, что вы не курите сигары.

Мейсон рассмеялся:

— Мы же не можем допустить, чтобы любые иногородние деньги уплывали от нас. Мэйми, что произошло между тобой и Брэдбери?

— О, ничего, только мне кажется, это просто игрок из маленького городишки.

— Почему?

— Он всегда останавливается поболтать со мной, когда заходит в здание, ведет себя, словно мы с ним близкие друзья.

— Ты имеешь в виду то, что он говорит?

— О нет, говорит он как раз мало. Это все в его тоне, глазах… Девушка легко чувствует, когда мужчина проявляет к ней интерес.

Перри Мейсон оценивающим взглядом обвел ее стройную фигуру:

— Ты не должна его за это винить!..

Она открыто и радостно улыбнулась:

— Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Мне нравится, когда на меня поглядывают. Это доставляет мне удовольствие и, простите, продвигает мой бизнес. Но что я не люблю, так это тех бездельников, что воображают, будто могут тебе назначить свидание, и, заплатив за пятицентовый журнал, еще чего-то ждут.

Подъехало такси.

— Мэйми, помни, что я тебе сказал, — бросил ей Перри Мейсон и пошел к машине.

— О, да этот красавчик опять в обновке сегодня, — еще услышал он ее отзыв относительно Брэдбери, — а какая самодовольная улыбка… Пошел бы он подальше!

Перри Мейсон мысленно улыбнулся столь искреннему пожеланию девушки, сел в машину и произнес:

— Давайте по улице, приятель, и где будет поменьше движение, остановитесь. — Он улыбнулся Делле Стрит и поймал пристальный взгляд Брэдбери. — А вы — настойчивый, негодный малый, Брэдбери, — пожурил он.

— Я — борец, — мягко заметил тот.

Мейсон изучил холодные серые глаза и кивнул. Он достал из кармана пачку сигарет, предложил Делле Стрит, Брэдбери же отказался и достал сигару, тут же чиркнув спичкой о подошву. Делла Стрит глазами поблагодарила Брэдбери и прикурила от спички Мейсона. Брэдбери, нахмурившись, отвел спичку к своей сигаре. Мейсон, прикурив и затянувшись, повернулся к Брэдбери:

— В чем дело, что за суматоха? Как я понял, вы собирались что-то предпринять, если бы меня не встретили?

— Я предпринимаю вполне осмысленные вещи, — тихо и самолюбиво заметил тот. — И мне кажется, я имею право на встречу и беседу с адвокатом, которого нанял за вполне справедливую оплату.

— Давайте не будем об этом спорить, — миролюбиво ответил Мейсон. — Вы как раз сейчас беседуете со мной. Что вам угодно?

— Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорэя в деле об убийстве Фрэнка Пэттона!

— Я думал, вы хотите, чтобы я защищал Маджери Клун…

— Да, это так. И доктора Дорэя тоже…

— Вы думаете, они замешаны оба? — Формально оба, — наклонил свой щегольской пробор Брэдбери. — Я сегодня утром получил кое-какие новости, против них выдвинуто обвинение, издано предписание начать розыск…

— Скажите ясно, чего вы хотите?

— Хочу, чтобы вы защищали доктора Дорэя, моя конечная цель — услышать, что он оправдан.

— Это будет нелегко, — тихо сказал Перри Мейсон, задумчиво разглядывая слоистый сигаретный дым. — Если они оба обвиняются в убийстве, может случиться так, что я не смогу защищать обоих. Иными словами, вдруг Дорэй переведет обвинение на Маджери Клун, а Маджери Клун попытается обвинить Дорэя…

— Да не нужна здесь юридическая этика! Положение критическое! Что-то нужно сделать, и сделать немедленно! Я хочу, чтобы доктора Дорэя оправдали, а вы знаете так же хорошо, как и я, что столкновения интересов не будет. Если и явится шанс для конфликта меж ними, то это случится только при попытке взять обвинение, чтобы прикрыть другого. Это единственное, чего я боюсь… Я хочу, чтобы вы представляли обоих, и чтобы такого не случилось…

— Ладно, — ответил Перри Мейсон. — Мы поговорим об этом, когда придет время. Как я понял, их еще не арестовали?

— Точно.

— Вы знаете то же, что и полиция?

— У них довольно сложное положение, — сказал Брэдбери. — Очень серьезное обвинение против доктора Дорэя. Я, правда, сомневаюсь, есть ли что-то серьезное против Маджери Клун.

— И вы хотите, чтобы я оправдал Дорэя. Это так?

— Вам просто придется оправдать Дорэя.

— А я думаю, настала острая необходимость нанять отдельных адвокатов для обвиняемых, — сказал Мейсон, устремляя свой ястребиный взор на Брэдбери. — Кого из них мне, по-вашему, взять?

— Никакой необходимости нет! И я не хочу это обсуждать. Я буду настаивать, чтобы вы представляли обоих, адвокат, и как составную часть этого дела вы распутаете все маленькие неувязки с дверью!..

— Что за дверь? — прищурив глаза, поинтересовался Мейсон.

— С той закрытой дверью в квартире Пэттона, — уточнил Брэдбери, сбив пылинку с рукава. — Я не совсем дурак, мистер Мейсон. Я ценю то, что вы сделали. Понимаю, что все вами совершенное — во имя тех интересов, что для вас наиболее важны… Однако, я думаю, полиция сможет доказать, что Маджери Клун была в этой проклятой комнате перед убийством. Если дверь была не заперта, Маджери Клун могла войти, увидеть тело и в панике выскочить. Она побоялась рассказать полицейским увиденное. Если же дверь была заперта, стало быть, у Маджери был свой собственный ключ. Это может означать, что она вполне хладнокровно контролировала свое душевное состояние, чтобы выждать, а потом запереть за собой дверь. Но это обернется для Маджери крахом; это худо обернется для ее дела…

— Но, — стал возражать Мейсон, — можно ведь предположить, что Маджери Клун была в ванной, закатила истерику; кто-то услышал ее крики, вбежал и убил Фрэнка Пэттона…

— В таком случае, — веско и словно диктуя стенографистке, продолжал Брэдбери с такой интонацией, будто он перед тем, как сказать, обдумал каждую фразу и, более того, считывал ее сейчас с какого-то невидимого спутникам экрана, — Маджери Клун последняя вышла, если не выбежала, из комнаты, пока убийца находился там. Найти тело, не дав знать об этом, — возможно, нарушение каких-то правовых и нравственных норм. Обнаружить убийцу на месте преступления и содействовать ему в исчезновении — совсем другой коленкор, это может сделать ее соучастницей преступления. Я не хочу этого. В общем, адвокат, вопрос о закрытой двери становится все более и более актуальным…

Делла Стрит беспокойно заерзала на сиденье, машина убавила ход и дома через три остановилась.

— Здесь? — спросил водитель.

— Отлично, — монотонно ответил Мейсон, будто он лунатик и разговаривал во сне, и, не сводя с Брэдбери тяжелого сурового взгляда, проговорил: — Брэдбери, давайте поймем друг друга. Вы хотите, чтобы я занимался Маджери Клун и доктором Дорэем?

— Да.

— Это должно быть оплачено.

— Естественно!

— И более того, вы настаиваете на оправдании…

— И более того, — веско повторил Брэдбери, — я настаиваю на оправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Если оправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов, о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мне кажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба — Маджери Клун и убийца — покинули место совершения убийства.

— И это ваше заключительное слово, — сказал Перри Мейсон.

— Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочу казаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас в затруднительное положение, но ради Бога! Я намерен провести честную сделку во имя маленькой милой Маджери Клун.

— А во имя Боба Дорэя?

— Для Боба Дорэя я ожидаю оправдания.

— Неужели вы не сознаете, что почти каждый факт указывает на виновность доктора Дорэя?

— Конечно, осознаю. Вы что думаете, я дурак?

— Да нет, — с ноткой уважения произнес Мейсон, — я просто дал вам понять, что вы задали мне нелегкое Дельце.

Брэдбери вытащил из кармана бумажник.

— После того как мы с вами обсудили ситуацию, — сказал он, — должен признать, что это действительно нелегкое дельце и то, что должен хотя бы сносно заплатить за него. Я дал вам предварительный гонорар в тысячу долларов, теперь даю вашему секретарю еще две тысячи долларов. Я намерен дать вам еще, но только когда присяжные вынесут решение о невиновности.

С ловкостью профессионального банкира Брэдбери отсчитал четыре тысячи долларов и протянул их Делле Стрит. Та вопросительно взглянула на Мейсона. Он кивнул.

— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — в любом случае мы понимаем друг друга. Хоть это приносит удовлетворение. И я хочу, чтобы вы поняли следующее, Брэдбери. Я приложу все усилия, чтобы стимулировать благосклонное решение присяжных заседателей. Однако я возвращаю вам слова, сказанные вами о себе. Вы — борец. Я тоже борец. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну защищать Маджери Клун и доктора Дорэя, я буду биться. И тогда ничто и никто меня не остановит на полпути!

Выражение лица Брэдбери не изменилось, только слегка дернулась скула.

— Мне совершенно наплевать, — резко сказал он, — (простите, мисс Стрит!), что вы делаете и как. Все, что мне нужно, — быть уверенным, что эти два человека оправданы.

— Я немного в курсе того, на что вы ссылаетесь, мистер Брэдбери, — возбужденно заговорила Делла Стрит, щеки которой пылали. — О, вы совершенно ужасный и неприятный субъект. Мистер Мейсон занимался человеком, которого вы ему поручили. Он сделал то, что…

— Успокойся, Делла, — сухо остановил ее Перри Мейсон.

Она поймала его острый взгляд и мгновенно смолкла.

— Вижу, она знает, — с некоторым удовольствием заметил Брэдбери.

— Ничего вы не видите, — резко парировал Мейсон. — И я доложу вам, Брэдбери, будет лучше и для вас, и для ваших клиентов, если вы не будете совать свой нос куда не надо. Мы понимаем друг друга, и этого вполне достаточно.

— Достаточно, — кротко согласился Брэдбери.

— Кроме того, — продолжал Перри Мейсон, — меня не устраивают ваши замаскированные угрозы Делле Стрит. И я не потерплю, чтобы вы даже сделали хоть маленькую попытку запугать ее, настаивая на встрече со мной!..

— А я и не собираюсь больше с вами встречаться. Я уже сказал вам свое последнее слово. Оно остается в силе. Не смею больше указывать, как вам поступать. Но ответственным за результаты дела я буду считать вас лично!

Делла Стрит открыла рот и хотела было что-то сказать, но, увидев мрачное лицо Перри Мейсона, осеклась.

Мейсон взглянул на Брэдбери.

— Ладно, — сказал он. — Я здесь выйду. А вы можете отвезти Деллу Стрит в контору. Платите за такси вы.

Брэдбери кивнул.

— Квитанцию за гонорар вам выдадут, — сказал Перри Мейсон.

Брэдбери отмахнулся:

— Нет необходимости напоминать вам, что время не ждет. Полиция официально открывает это кошмарное дело на доктора Дорэя.

— А известно ли вам, что уже установлено? Доктор Дорэй купил нож.

На лице Брэдбери выразилось удивление:

— Вы хотите сказать, что доказано, мол, именно им куплен нож, которым убили Пэттона?

— Да.

— О Боже! — воскликнул Брэдбери, уставившись на Мейсона широко раскрытыми глазами и забыв закрыть рот.

— Вы знали, что его машину обнаружили недалеко от места преступления?

— Да, это я знал. Вот почему я твердил, что на него заведено кошмарное дело. Но это уже бесповоротно, да?

Перри Мейсон пожал плечами.

— Могу я спросить, — осведомился он, — почему вы вдруг так обеспокоены тем, чтобы доктора Дорэя оправдали?

— Это мое личное дело.

— Я полагал, что доктор Дорэй по отношению к Маджери Клун — ваш соперник, и вы совсем даже не испытываете к нему дружеских чувств…

— Мои чувства к доктору Дорэю никакой роли не играют в этом деле, — с упреком заметил Брэдбери. — Вы адвокат, вы занимаетесь людьми, которых обвиняют в преступлении. Я сказал вам, что буду ждать оправдания доктора Дорэя и Маджи. Если они не будут оправданы из-за неопровержимых полицейских улик, я намерен действовать через других адвокатов и посмотрю, проявит ли суд внимание к реальным фактам и начнет ли новый судебный процесс.

— К фактам относительно запертой двери, — бесстрастно уточнил Перри Мейсон.

— Правильно!

— Ну, что ж, понятно… Не беспокойся, Делла, я бывал и не в таких переделках, — усмехнувшись, повернулся к секретарше Мейсон.

— Но, — раздраженно начала она, — как он может…

Мейсон нахмурил брови и покачал головой.

— Делла, — значительно сказал он, — погода восхитительная.

— Да? — встрепенулась она.

— И, — продолжал Мейсон, — всегда, если тебе придется обсуждать что-то с мистером Брэдбери, пожалуйста, говорите о погоде. Погода — совершенно захватывающая тема разговора. И почти неисчерпаемая. Прошу тебя, следи, чтобы Брэдбери строго этого придерживался!

— О, не беспокойтесь, — сказал Брэдбери с обаятельной улыбкой. — Я бьюсь с борцом, но не с женщиной… Я не могу не отметить, что ваша секретарша…

— Погода, Брэдбери, — решительно прервал его адвокат, — в это время года восхитительная… Необычайно тепло.

Брэдбери кивнул.

— А я должен уверить вас, — вставил он, — что не буду извлекать выгоду из очаровательных маленьких промахов мисс Стрит…

Перри Мейсон открыл дверцу, вышел и, многозначительно взглянув на безоблачное небо, приподнял шляпу.

— Возможно, к вечеру появятся облачка.

Брэдбери хотел было что-то сказать, но глухой хлопок машинной дверцы отсек его фразу, а Перри Мейсон побрел по улице назад, к проспекту.

Глава 13

Перри Мейсон поймал такси до аэропорта. В стеклянном зале, напоминавшем аквариум, за справочным столом сидела молодая женщина. Через десять минут она связала его с летчиком. Адвокат вытащил из кармана бумажник, вынул новые хрустящие банкноты и протянул их пилоту.

— Вы готовы?

— Мне нужно несколько минут, чтобы разогреть мотор, — ответил летчик. — А так все проверено, горючего достаточно.

— Пошли. Летчик улыбнулся:

— Но вы мне даже не сказали, куда мы летим.

— Скажу, пока самолет будет разогреваться.

Они пошли по широкой асфальтовой полосе. Вздернутый нос кабины маленького самолета блестел на солнце.

— Вот работа! — восхитился летчик.

Пока механики возились с машиной, Перри Мейсон объяснил:

— Отсюда где-то в полночь отправился почтовый самолет. Мне нужно за ним.

Пилот уставился на него во все глаза:

— Да нам никогда не догнать… Он уже так далеко…

— Мне нужно не догонять, а только лететь за ним следом. Где первая остановка?

— Саммервилль.

— А сколько до него?

— Около часа.

— Это наша первая остановка. Потом полетим дальше.

Пилот открыл дверь небольшой кабинки.

— Забирайтесь и садитесь. Вы раньше летали?

Мейсон кивнул.

— Не бойтесь воздушных ям, — сказал ему пилот, — а то новички всегда волнуются.

Как только Перри Мейсон уселся, летчик обошел самолет, залез сам, закрыл дверцы, и машина заревела.

Через некоторое время Перри Мейсон уже задумчиво разглядывал облачные пейзажи так же, как обычно он задумчиво разглядывал клубы сигаретного дыма.

Летчик изредка косился на поглощенного своими мыслями пассажира, а когда самолет пролетал над Саммервиллем, заметил:

— Под нами Саммервилль.

Перри Мейсон равнодушно оглядел аэропорт и слегка кивнул.

Самолет терял высоту, вот уже колеса, подпрыгивая, покатились по земле, пилот убрал газ. Наконец машина остановилась.

Два человека в комбинезонах шли по твердому бетонному покрытию взлетно-посадочной полосы. Мейсон вышел им навстречу и резко спросил:

— В чье дежурство прибыл почтовый самолет? Это около часа ночи.

— В мое, — ответил мужчина повыше.

Мейсон подошел к нему и, понизив голос, объяснил:

— Я ищу молодую женщину. Она летела на том самолете. Ей двадцать — двадцать два, очень выразительные глаза, стройная, с хорошей фигурой и…

— Никакой девушки на борту не было, — уверенно произнес служащий, — только двое мужчин.

— Вы можете их описать? — нахмурив брови и пристально глядя на собеседника, спросил Перри Мейсон.

— Один из них — такой плотный, с лысиной, думаю, под пятьдесят, вид у него замотанный, взгляд тусклый. Я не особо его запомнил. А вот второй — молодой парень. Был одет в голубой костюм из саржи. У него темные волосы и черные глаза. Он спросил, есть ли до утра другой самолет. Я объяснил, что нет. Он показался мне нерешительным, а потом спросил, как ему добраться до «Ривервью-отеля».

Подумав, Перри Мейсон достал из кармана пятидолларовую бумажку.

— Вы можете достать мне такси?

— Есть одно — вон там, — махнул рукой механик.

— Проверьте самолет. Будьте готовы к полету, — сказал Мейсон летчику.

— В каком направлении? — спросил тот.

— Не знаю. Вот вернусь, и определимся. Он пошел за механиком к такси.

— «Ривервью-отель», — сказал Мейсон шоферу.

В машине он расслабился и казался совершенно безмятежным. Он вовсе не обращал внимания на мелькавшие за окном кварталы. Когда такси остановилось напротив «Ривервью-отеля», адвокат вошел в вестибюль и направился к дежурному администратору отеля.

— Я должен был встретить здесь коллегу по деловой конференции. Он прилетел на самолете около половины второго ночи. У меня плохая память на имена, а я забыл приглашение на конференцию. Вы не могли бы мне помочь?

Клерк посмотрел в журнал.

— Да, в час тридцать мы предоставили комнату некоему мистеру Чарльзу Б. Дункану.

— Какой номер?

— О, — странно улыбаясь, сделал паузу администратор, — свадебный номер люкс 601.

Секунду-другую адвокат спокойно и твердо глядел в глаза администратора.

— Шут бы его взял, — выругался он и направился к лифту.

На шестом этаже он спросил, в какой стороне номер 601, прошел по коридору и, перед тем как постучать, помедлил. Молодая женщина стучала бы кончиками пальцев. Он так и сделал. За дверью послышались быстрые шаги. Щелкнула задвижка, дверь распахнулась, и Перри Мейсон пристально посмотрел в полные страсти глаза доктора Дорэя.

По нервному лицу беглеца прошла настоящая буря эмоций — разочарование, страх, раздражение, гнев…

Перри Мейсон вошел в комнату и захлопнул дверь.

Не отрывая взгляда от Мейсона, Дорэй попятился назад.

— Свадебный номер люкс, а? — фыркнул Перри Мейсон.

Доктор Дорэй резко сел на кровать, словно ему отказали ноги.

— Ну? — продолжал Перри Мейсон. Ответа не последовало.

— Ну, говорите же. — Мейсон был нетерпелив.

— О чем? — еле выдавил из себя доктор Дорэй.

— Я хочу знать все.

Доктор Дорэй судорожно вздохнул.

— Я ничего не знаю.

— Что вы здесь делаете?

— Прячусь. Я подумал, что дела мои не шикарны… Да и вы передали то послание для меня, вот я и прилетел.

— Какое послание?

— Которое передала мне ваша секретарша. Она сказала, что мне нужно скрыться.

— И поэтому, — с насмешкой произнес Мейсон, — вы сели ночью на самолет, прилетели сюда и заняли свадебный номер…

— Да, так, — упрямо подтвердил Дорэй. — Я занял свадебный номер.

— И почему же Маджери Клун не присоединилась к вам?

Доктора Дорэя точно ветром сдуло с кровати.

— Вы не смеете делать намеки! Это оскорбительно для Маджери Клун!.. Она совсем не такая девушка…

— О, пардон в таком случае, вы не собирались жениться и провести медовый месяц здесь.

— Говорю вам, я ничего не знаю о Маджери Клун, — вспыхнул доктор Дорэй. — Я приехал сюда, поскольку дела мои плохи. Она совсем не собиралась ехать со мной.

— Я постучал в дверь, — медленно проговорил Перри Мейсон, — кончиками пальцев, как если бы стучала женщина. Вы кинулись к двери, полный страсти, увидели меня, и у вас было такое выражение, словно вас ударили мокрой тряпкой по лицу.

— Я был шокирован. Я ведь не подозревал, будто кто-то знает, что я здесь.

Перри Мейсон просунул большие пальцы в проймы своего жилета, наклонил голову и зашагал по комнате.

— Говорю же вам, — начал было доктор Дорэй, — вы недалекий человек. Вы совсем не так…

— Заткнитесь, — совершенно бесстрастно уронил Перри Мейсон. — Я думаю, и не хочу, чтобы мне мешали.

Минуты три он шагал в тишине и вдруг обернулся. Его пальцы все еще были засунуты в проймы жилета, шея согнута, челюсть несколько выдавалась вперед.

— Какой я дурак, что сюда прилетел.

— Да? — испуганно откликнулся доктор Дорэй. Перри Мейсон кивнул:

— Я думал найти здесь Маджери Клун. Я ведь хотел дать ей возможность расслабиться… Только Богу известно, как сие существо будет в этом нуждаться… Почему она не полетела с вами?

— Говорю вам, я ничего о ней не знаю, совсем ничего. Я не видел ее сто лет и не говорил с ней…

Перри Мейсон едва ли не с грустью покачал головой:

— Давайте-ка выясним это. Никто из ее друзей ничего о ней не слышал. Вы заволновались. Брэдбери тоже. Оба любите ее. У Брэдбери есть деньги; он — пожилой человек. Вы — почти такого же возраста, как Маджери. Год-два вы практиковали в качестве дантиста, но вам предстояло еще оплачивать медицинское оборудование, и поэтому скопили совсем немного. Заняли денег, чтобы добраться до города и найти Маджери, а также заодно отдать под суд Пэттона. Вы ехали из Кловердаля на своей машине. Вы связались с Маджери Клун, правда, не знаю как. От нее узнали, где живет Пэттон. Когда вы со мной разговаривали, вы этой информации еще не имели. Но потом добрались до Маджери Клун. У вас не было другого выхода на Пэттона, как только через Маджери. И чтобы нанять детективов, не было средств. У Маджери Клун была назначена встреча с Пэттоном. Вашу машину оштрафовали, она стояла напротив пожарного крана. Выглядит так, будто вы подвезли Маджери Клун на встречу в своем автомобиле. Далее. Пэттона нашли убитым. В качестве оружия использовался нож. Полиция нашла магазинчик, где этот нож купили. Продавец опознал вас по фотографии, как одного из тех, кто купил такой нож…

Доктор Дорэй внезапно побледнел.

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, — задиристо заявил он.

— Вам и не придется, — спокойно и неторопливо продолжал Мейсон. — Отчитываюсь только я. Я нашел Маджери Клун. Направил ее в отель и просил зарегистрироваться. Она должна была ждать моего звонка и ни в коем случае не выходить из номера. Она, честно говоря, показалась мне такой, которая сдержит свое обещание. Но что-то стряслось, и Маджери обещание не сдержала. Она исчезла. Пустившись по ее следам, я выяснил, что особа, нас с вами интересующая, собиралась сесть в этот ночной самолет. Я вылетел следом, и вот нашел вас. О, совершенно естественно, что благодаря вам она нарушила свое обещание. Но какие аргументы вы использовали?

— Да никаких аргументов я не использовал! Говорю вам, я совсем ничего не знаю о Маджери Клун…

— Стало быть, она с вами не собиралась лететь?

— Нет.

— Вы не общались с ней по телефону?

— Нет.

Перри Мейсон одарил Дорэя своим пристальным, жестким взглядом.

— Какой я дурак, — взялся он за голову, — тут роковой красавчик дантист из провинциального городишки, всего-то год-два практики, и решил, что как раз ему пристало водить меня за нос по делу об убийстве, хотя такие дела — моя специальность… Да я и думать не думал с вами спорить о том, каким именно образом вы собирались вешать мне на уши лапшу! И вы еще имеете наглость сидеть тут и рисковать безопасностью женщины, которую любите, и пытаетесь лгать мне!

— Говорю же, я не лгу вам, — воскликнул Дорэй, и на лбу и крыльях его носа появилась испарина.

Мейсон тяжело вздохнул:

— У меня создалось впечатление о Маджери Клун как о хорошенькой, милой девочке, против которой подтасовывали карты. Я решил дать ей все козыри, какие мог. Я не сидел в конторе и не ждал, пока полицейские арестуют ее, чтобы потом пойти в суд ее защищать. Я оказывался в тех еще местечках, рисковал своей безопасностью, чтобы ей помочь! Я так все устраивал для нее, чтобы она могла переиграть полицию. Я хотел быть там, где бы мог вовремя подсказать, что ей нужно забыть, а что, наоборот, подчеркнуть… Я хотел подготовить, проинструктировать ее на случай, если полиция схватит… Она была у меня на виду. Вы приехали и сманили ее. Вы хотели, чтобы она приехала сюда, в Саммервилль, на ваш идиотский и жалкий уик-энд!

Доктор Дорэй хотел было подняться с кровати. Перри Мейсон властным жестом пригвоздил его к месту.

— Сядьте и заткнитесь. Я еще не закончил. Она должна была присоединиться к вам в самолете, улетавшем в полночь. Но она не полетела. Вы можете представить, что это значит? А это значит, что полиция где-то схватила ее и держит, не регистрируя. Возможно, они «похоронили» вашу возлюбленную в каком-нибудь пригороде. То есть для нас ее след потерян до тех пор, пока полицейские раскрутят допрос с применением пыток, а они там наверняка об этом подумают. Они попытаются использовать все трюки, все хитрости, какие только известны полиции. Когда она там начнет говорить — скажет много, и даже то, что вы — здесь, в Саммервилле, зарегистрировались в отеле под именем Чарльза Б. Дункана. А сие означает, что непрошеные гости нагрянут в любой момент… Ну, опровергайте меня!

Доктор Дорэй вынул носовой платок и промокнул пот на лбу.

— О Господи! — воскликнул он.

Перри Мейсон промолчал. Дорэй положил локти на колени, кисти рук его свисали меж колен, голова была наклонена, будто он что-то рассматривал на ковре.

— Я могу сказать вам одну вещь, — начал он. — Честное слово, я не звал ее сюда. Это…

— Что? — нетерпеливо спросил Мейсон.

— Это ваша ошибка. Маджери Клун не должна была лететь со мной. Она не знает, где я. Она даже и предположить не может, где меня найти. Я не связывался с ней с тех пор, как уехал из Кловердаля…

— Да-а, — протянул Мейсон, — а вы маленький лгунишка…

В коридоре послышались быстрые шаги, приближающиеся к двери.

Доктор Дорэй, замерев, смотрел на Мейсона.

Предвосхищая начальное движение доктора, Перри Мейсон рывком распахнул дверь.

На пороге стояла Маджери Клун, широко раскрыв фиалковые, изумленные глаза.

— Вы! — уставясь на Мейсона, заслоняющего вход, пролепетала она.

Перри Мейсон кивнул и отошел. Она увидела доктора Дорэя.

— Боб, — воскликнула девушка, — скажи мне, что происходит?..

Доктор Дорэй в четыре шага оказался возле нее и взял ее руки в свои.

Перри Мейсон подошел к окну и, засунув руки в карманы пальто, сумрачно смотрел на улицу.

— Дорогая, почему ты не полетела на самолете? — забормотал Дорэй. — Мы думали, тебя арестовали…

— Что-то случилось с такси, и я опоздала на самолет. А приехала первым же поездом.

Перри Мейсон, все еще стоя к ним спиной и вперясь в окно, сурово проговорил:

— Почему вы не послушались моих указаний, Маджери, и не остались в номере?

— Я не могла.

— Почему?

— Не сумею как следует объяснить…

— Думаю, — он все еще стоял к ним спиной, — вы мне скажете. Это очень важно…

Наступила тишина. Дорэй что-то стал нашептывать ей на ухо.

Перри Мейсон уловил его шелестящий шепот.

— Выйдите, — обратился он к Дорэю. Тот повиновался. Мейсон посмотрел в фиалковые глаза Маджери Клун:

— Давайте начистоту, Маджери. Это важно.

Она покачала головой. Мейсон устремил на нее жесткий взгляд.

— Ладно, — сказал он. — Тогда скажу я. Вы позвонили доктору Дорэю. Он позвал вас сюда. Вы собирались здесь либо пожениться, либо скрываться. Что? Не так?

— Нет, — твердо и уверенно сказала она, — это не так, мистер Мейсон. Ни то, ни другое. Это я позвонила доктору Дорэю. Я предложила ему эту поездку… Позвонила Дорэю в отель, его не было. Я оставила для него записку с просьбой позвонить мне. Он выходил из отеля, но вернулся и получил записку. Позвонил мне. Я спросила, не хочет ли он поехать сюда со мной на неделю. Мы собирались снять свадебный номер люкс и неделю побыть друг с другом. Я была в таком состоянии, что впору пойти и сдаться полиции.

— Здесь? — спросил Перри Мейсон.

— Нет, конечно нет. Мы не желали, чтобы хоть кто-нибудь знал, где мы были. Мы хотели потом вернуться туда, в город.

— И оба собирались сдаться полиции?

Она кивнула.

— Это и есть та причина, из-за которой вы нарушили свое обещание и примчались сюда?

Она посмотрела на него открытым, ясным взглядом и просто сказала:

— Да, я хотела провести неделю с Бобом.

Перри Мейсон оглядел ее оценивающим, задумчивым взором.

— Вы — не из тех, что поступают подобным образом. Вы не видели Боба Дорэя месяцы и даже виду не подавали, что желаете провести с ним время, по крайней мере, я так думаю… Вы…

Она подошла к Перри Мейсону, положила ему на плечи руки и белыми дрожащими губами произнесла:

— Пожалуйста, не говорите Бобу! Вы ведь все поймете… Пожалуйста, не надо! Вы догадаетесь, стоит вам только подумать…

Перри Мейсон нахмурился, серые глаза его напоминали стальные сверла.

— Ей-богу, — сказал он. — Похоже, я знаю.

— Пожалуйста, не говорите ему, — умоляла Маджери Клун.

Перри Мейсон отвернулся от нее и подошел к окну. Так он стоял, засунув руки в карманы. Он услышал, как вошедший доктор Дорэй кинулся к Маджери Клун и обнял ее.

— Что такое, любимая? Пожалуйста, скажи мне.

— Прошу тебя, Боб. Ты заставляешь меня плакать. Помни наш уговор. Я обещала дать тебе неделю. И ты не должен мне задавать никаких вопросов. Ты согласился…

Голос Мейсона внезапно вторгся в их разговор. Он напоминал мерный голос диктора радио, когда тот читает сводку новостей:

— Внизу напротив остановилась машина… Крупный мужчина в черной шляпе с широкими полями выходит из нее. Типичный шериф. Выходит другой, в полицейской форме. Похож на главного. Мужчины переговариваются, оглядывают отель…

Из комнаты позади Мейсона точно выкачали воздух. Мейсон в том же тоне продолжал:

— Оглядывают отель. Не думаю, что они случайно здесь оказались. Но то, что их сюда послали и они ищут одного из вас, — очевидно. Возможно, выследили Маджери. Не исключено и другое: они выяснили, что Дорэй улетел на ночном самолете…

Перри Мейсон обернулся к парочке. Доктор Дорэй, весь белый, стоял с высоко поднятой головой. Маджери Клун, не шевелясь и не моргая, неотрывно смотрела на Перри Мейсона.

— Ладно, — тряхнула она головой. — Если придется, мы будем держаться. Вы должны защищать доктора Дорэя так же, как и меня, мистер Мейсон. Понятно?

— Понятно, — отозвался Мейсон. — И сделаю это по-своему…

— Как? — спросила девушка.

— Вам придется сыграть одну роль, — обратился адвокат к доктору Дорэю. — Я хочу бросить вас на съедение волкам. Вы должны пообещать мне одну вещь. Это будет самое трудное в вашей жизни, но деться некуда.

— А поможет это Маджери? — тихо спросил доктор Дорэй.

— Да.

Вы должны мертво, глухо, абсолютно молчать!

— Что еще?

Перри Мейсон как-то мрачно засмеялся:

— Много чего. Перед вами расставят любую ловушку, какие только известны полиции. Вам скажут, что Маджери Клун призналась в убийстве и хочет спасти вас… И заставят поверить в это. Даже могут продемонстрировать вам показания, которые дала и подписала Маджери. Вас издевательски спросят, будете ли вы настоящим мужчиной или спрячетесь за ее юбку и допустите, чтобы преступление, совершенное вами, она взяла на себя. Полицейские могут предпринять что-нибудь и похлестче, дабы заставить вас говорить… Возможно, это будет розыгрыш. А может, и нет. Вы должны обещать мне, что не станете раздумывать — розыгрыш это или нет. Вы должны обещать, что не возьметесь меня расспрашивать о защите Маджери. Что бы вам ни сказали полицейские — молчите. Скажите лишь, что я — ваш адвокат и вам нужно со мной немедля связаться. Вы все это выполните?

— Да.

— Где ваш чемодан? — спросил Мейсон у Маджери Клун.

— Оставила его на станции, я хотела убедиться, здесь ли Боб.

— Хорошая девочка. Пойдемте со мной.

Дорэй обнял ее и поцеловал. Перри Мейсон открыл дверь.

— У вас уже нет на это времени, пошли, Маджери.

Она помедлила, прижимаясь к Дорэю, потом отвернулась и шагнула к адвокату.

— Закройте дверь на замок, Дорэй, — сказал Мейсон. — И не спешите ее открывать.

Он взял Маджери Клун за руку, и они двинулись по коридору. За углом Мейсон постучал в первую попавшуюся дверь. За ней послышался голос и звук шагов.

— Быстро, — прошептал он и затащил Маджери за угол. Не мешкая постучал в другую дверь. За ней была тишина. Он достал из кармана связку ключей, тут же отобрал один и открыл дверной замок.

— Входите, — пригласил он Маджери Клун.

Едва она вошла, двери лифта распахнулись, и два человека, один из них был в форме, зашагали по направлению к Мейсону. Тот со скучающим лицом вошел в комнату, заслоняя Маджери своими массивными плечами, и не спеша закрыл дверь.

— Маджери, там, в шкафу, должна быть табличка: «Пожалуйста, не мешайте». Принесите мне ее.

Она без слов все исполнила. Мейсон стоял, прислушиваясь к шагам за дверью. Звук шагов стихал, а потом их и вовсе не стало слышно.

Мейсон повернул ручку, открыл дверь, повесил табличку на дверную ручку и повернул изнутри ключ в замке. Он оглядел комнату.

— Да, номер не занят. Возможно, нас какое-то время не будут беспокоить.

— Что вы собираетесь делать?

— Попытаюсь вытащить вас отсюда и вернуть в город, где вам и следует находиться все на той же исходной позиции. Молчите, ничего не говорите. Сядьте на стул!

Маджери, повинуясь, опустилась на стул. Перри Мейсон прислонился к двери. Прошло несколько минут. В коридоре послышались шаги. Перри Мейсон подвинул к двери стул, поднялся на него и прильнул ухом к щели.

Зазвучали голоса неких людей, задававших вопросы. После каждого вопроса наступала глубокая пауза. Ответов слышно не было. Перри Мейсон с облегчением вздохнул, слез со стула и улыбнулся Маджери Клун.

— Есть шанс, что этот человек будет держаться…

— Конечно, будет, — утвердительно кивнула девушка.

Глава 14

Как только Маджери Клун села на стул, Перри Мейсон тихо сказал:

— Итак, вы решили выйти замуж за Брэдбери, поскольку узнали, что Боб Дорэй виновен в убийстве…

Она безжизненно молчала.

— А Брэдбери был готов выложить деньги на защиту Дорэя, не так ли?

— Конечно, — вздохнула она.

— Брэдбери разыскал вас после того, как вы общались со мной у Тэльмы и пообещали, что будете ждать в «Бостуик-отеле»?

Она посмотрела ему в глаза и не проронила ни слова.

— Вы звонили Брэдбери или он вам звонил?

— Этого я не могу сказать.

— Почему?

— Просто не могу.

— Иными словами, вы пообещали об этом не говорить?

— Я даже не собираюсь отвечать на такой вопрос.

Перри Мейсон зашагал по комнате, засунув руки в проймы жилета.

— Полицейские сейчас бьются над доктором Дорэем. Если я собираюсь защищать его, мне необходимо знать факты. Вы расскажете мне все?

— Да.

— Тогда вперед!..

Она заговорила грудным негромким голосом:

— Я действительно ликовала, выиграв конкурс в Кловердале. Думала, смогу стать кинозвездой. Я поехала в город, мечтая о славе. И тут поняла, что попала в ловушку. Конечно же, я была слишком горда для того, чтобы написать домой и все объяснить. Решила, если Фрэнк Пэттон лукавит со мной, рассказывая сказки о блестящем будущем, я просто пошлю его подальше и попробую стать кинозвездой и без него… Я не представляла тогда, против чего пошла. Вы, наверное, знаете, вы живете в городе. Я испробовала все шансы, чтобы выскочить на поверхность этого болота, потом встретила Тэльму Бэлл. Я познакомилась с ней через Фрэнка Пэт-тона. Мне пришлось обратиться к нему, чтобы как-то рассчитаться с долгами. У меня заканчивались деньги, а я хотела еще хотя бы ненадолго остаться здесь… — Она перевела дыхание.

— Продолжайте, — участливо сказал Перри Мейсон. — Я все это знаю и о многом догадываюсь. Рассказывайте, что произошло.

— С Фрэнком Пэттоном я должна была встретиться в тот день, когда его убили. Он назначил встречу на восемь часов. Я ведь подъехала туда в машине Боба Дорэя… Перед этим мне стало известно, что он в городе. Я принялась обзванивать отели, чтобы выяснить, зарегистрирован ли у них доктор Дорэй. Это бесконечно нудное занятие. Я звонила с телефона подруги. Не скажу, кто она, чтобы ее в это дело не впутывать. Я весь вечер просидела на телефоне, наконец нашла. Он был в «Мидуик-отеле». Я просила передать, как только он появится, — пусть позвонит мне. И он позвонил, сказал, где находится, и примчался ко мне. Я ужасно рада была его видеть, по-моему, даже заплакала: я была так счастлива увидеть в этой пустыне близкого человека, что у меня покатились слезы… Он узнал, что у меня встреча с Фрэнком Пэттоном, и так не хотел, чтобы я туда ехала. Все грозился, что убьет мошенника. Вы ведь понимаете, это просто было сказано в горячке, он совсем не имел в виду реальное убийство.

— Продолжайте, — негромко попросил Перри Мейсон, увидя ее страдальчески-взволнованный взгляд.

— Но у него в машине был нож… Только Богу известно, почему Боб решился на это, он, наверное, просто сошел с ума. Я хотела встретиться с Пэттоном, но не желала, чтобы меня подвозил Боб. А он настаивал на этом. В конце концов я согласилась, и Боб подвез меня к дому Фрэнка Пэттона. Еще до этой встречи я все порывалась сказать Пэттону, что у нас с ним все кончено раз и навсегда и я выхожу замуж за Боба Дорэя. Боб должен был вернуться к себе в отель. Я не дала точного адреса Пэттона, а просто сказала, где остановить машину. Когда мы притормозили, я попросила Дорэя уехать и обещала увидеться с ним в отеле.

Боб не хотел отпускать меня одну и умолял взять его с собой. Мне было ужасно не по себе. Боб поставил машину, по-моему, рядом с пожарным краном. Думаю, он был настолько взволнован, что просто не соображал, что творит; да и я была в таком же состоянии. Я на скорую руку придумала, что мне хочется пить, и попросила принести мороженого. А сама пошла в дамскую комнату и выжидала, выжидала, выжидала… Потом послала горничную узнать, там ли еще Боб. Он все равно был там, тогда горничная сказала ему, что я ушла через черный ход. Там, конечно, никакого черного хода не было, но мне пришлось так поступить, чтобы от него отделаться.

— И вы все находились в дамской комнате? — спросил Перри Мейсон.

— Да.

— Долго?

— Не знаю, может, минут пять, может, дольше. Мне показалось долго.

— Что потом?

— Потом, когда путь был свободен, я вышла на улицу. Боба я не видела. И как можно быстрее пошла к Фрэнку Пэттону.

— Подождите, — перебил ее Перри Мейсон. — Но перед приходом вы позвонили и оставили записку, что опоздаете.

— Да. Понимаете, я встретила Дорэя, и мне хотелось побыть с ним подольше. Я знала, что придется опоздать.

— У Тэльмы Бэлл тоже была назначена встреча с Фрэнком Пэттоном?

— Да, в это же время.

— Хорошо, продолжайте.

— Я прошла через вестибюль к лифту, поднялась на третий этаж и подошла к номеру Фрэнка Пэттона. Постучала в дверь, но никто не ответил. Я подергала ручку, ручка повернулась, и дверь открылась. Итак, я оказалась в комнате. Свет был включен; на столе лежали шляпа, перчатки и трость. Я крикнула: «О, мистер Пэттон», или что-то такое и прошла в спальню. Там я увидела его…

— Подождите-ка, — сказал Перри Мейсон. — Ванная была открыта или закрыта?

— Открыта.

— И когда вы вошли в комнату, он был уже мертв?

— Конечно, он лежал весь в крови, и на полу — кровь. Это было ужасно!

— Что произошло потом? — поинтересовался Перри Мейсон.

— Ничего ровным счетом, — ответила она. — Я сразу выскочила, захлопнув за собой дверь. У меня ведь не было ключа, чтобы ее запереть. Когда я вошла, она была не заперта, и когда уходила — тоже. Я прошла по коридору, спустилась на лифте; в вестибюле никого не было; я вышла на улицу и пошла, еще плохо соображая что к чему, потом увидела вас. Вы так пронзительно на меня смотрели, будто просвечивали рентгеновскими лучами, считывая мысли из моего помраченного сознания. Уже тогда я поняла, что могу попасть в историю.

— А как?

— О, да при моей неопытности — вдруг какой-нибудь хитроумный допрос… Вы же знаете, сенсационные отчеты об уголовных преступлениях публикуются в газетах. И мои фотографии попали бы в газеты…

— Вы были в белых полусапожках? Где они?

— Их взяла Тэльма Бэлл.

— Зачем?

— На них была кровь.

— Вы тогда знали об этом?

— Нет, обнаружила уже дома. Тэльма увидела на сапожках кровь.

— Откуда она взялась, эта кровь?

— Я наступила на скользкое темное пятно, вот и остались следы на белых сапогах.

— А на пальто?

— Нет, на пальто не было, да и на чулках тоже, только на сапогах…

— Вы уверены, что на чулках ничего не было?

— Ну конечно уверена.

— А на платье?

— Разумеется, нет. Как же кровь может попасть на платье, если она не попала даже на пальто?

Перри Мейсон медленно кивнул.

— Вполне логично, — сказал он. — Расскажите мне, как вышло, что вы покинули «Бостуик-отель». вместо того чтобы сидеть там, как я просил.

— Я уже объяснила это, — ответила девушка, — я хотела побыть с Бобом.

— Когда вы направились к Пэттону, собирались ли сказать ему, что у вас с ним все кончено и вы выходите замуж за Дорэя?

— Да, — после недолгого колебания ответила она.

— Когда я вас видел у Тэльмы Бэлл, вы думали то же самое?

— Я ужасно тогда была напугана. Тэльма увидела на моих сапогах кровь, все спрашивала, что произошло. Я рассказала ей. Она боялась, как бы меня не впутали…

— Она вам так сказала?

— Да.

— У нее была тогда встреча с Фрэнком Пэттоном?

— Да, у нее была назначена встреча, но она не пошла. Она отменяла часто просто так свои свидания. На сей раз ей не разрешил идти ее дружок, его зовут Джордж Санборн. Она говорила вам о нем. Помните, вы ему звонили, и оказалось, что Тэльма была с ним.

— Об этом мы поговорим потом, — сказал Перри Мейсон. — Меня интересует другое: когда я разговаривал с вами у Тэльмы, вы все еще хотели выйти замуж за Дорэя?

— Наверное, да. Тогда я об этом не думала. Я была напугана, особенно после того, как вы пришли. А вообще, да.

— Потом вы решили, что выйдете за Брэдбери. Почему?

— Потому что знала — это единственный способ достать деньги, чтобы спасти Боба Дорэя.

— Вы думаете, Боб Дорэй сделал это?

— Я ничего не думаю.

— Когда вы увидели тело, заметили рядом с ним нож? — спросил Перри Мейсон.

— Да.

— И узнали его?

— Что вы имеете в виду?

— Вы ведь знали, что Боб Дорэй купил нож?

— Да, я видела его в машине.

— Вы знали, как он собирается использовать нож?

— Да, он сказал мне.

— Так из-за ножа вы боялись, что он пойдет вместе с вами?

— Да.

— Когда вы увидели нож на полу, должны были сразу понять, кто убийца…

— Почему это?

— Давайте посмотрим. Он пошел в кондитерский отдел, вы — в дамскую комнату, а потом убедили доктора Дорэя, что убежали через заднюю дверь.

— Да.

— Он ведь ушел раньше вас минут за пять.

— Да.

— Как вы думаете, сколько понадобилось времени, чтобы убить Пэттона?

— Не думаю, что долго, минуту-две… О, это было так ужасно!

— Он еще двигался?

— Нет.

— Кровь текла из раны?

— Да, много, — ответила Маджери, содрогаясь.

— Ну и тут вы сразу решили, что убил его Дорэй: ведь когда вы настаивали на встрече с Пэттоном, доктор пришел в ярость…

— Да.

Перри Мейсон задумчиво оглядел девушку:

— Знаете, что я с вами здесь делаю?

— О чем вы?

— Я рискую своей профессиональной карьерой, — ответил он, — и это в силу некоторых обстоятельств, связанных с вами. Вас разыскивают за убийство. Я помогаю вам скрываться. Если такое откроется, меня признают вашим соучастником…

Она промолчала.

— У меня не было доверия к доктору Дорэю, но к вам есть, — строго сказал он ей. — Вот почему я оставил его в комнате. Я знал: если полиция найдет пустую комнату, — проверит весь отель. Если же в комнате найдет доктора Дорэя и он будет молчать, полицейские не узнают, в отеле вы или нет. Вот так.

— Но скажите, Бога ради, разве они не возьмутся обыскивать отель?

— Еще как возьмутся, поэтому мне придется ломать голову, как отсюда выйти. Мы оба теперь замешаны…

Он подошел к окну и посмотрел на улицу.

— И вы не скажете мне, почему вдруг решили выйти замуж за Брэдбери?

— Я же говорила, это был единственный выход достать деньги, чтобы защитить Дорэя. Я знала, что, если У Боба не будет первоклассного защитника, — я имею в виду адвоката, — его признают виновным в убийстве. Я все думала. Я знала, что Брэдбери нанял вас для моей защиты. И подумала, что он будет просить вас заниматься Бобом, если Джим, то есть, простите, Брэдбери, узнает, что я выхожу за него замуж.

В глазах Перри Мейсона загорелась искорка.

— Теперь я услышал, что хотел.

— Вы о чем?

— Он пообещал денег на защиту Дорэя, когда узнал, что вы выйдете за него замуж…

Прикусив губку, она промолчала. Перри Мейсон, о чем-то размышляя, рассматривал девушку.

— Снимайте одежду, — вдруг сказал он ей, — и ложитесь в постель!

Маджери захлопала ресницами.

— Какую одежду нужно снимать?

— Юбку повесьте на стул, сапоги поставьте под кровать. Разденьтесь до пояса. А чулки лучше оставьте в постели.

— И что потом? — спросила она.

— Потом в комнату войдет мужчина. Он увидит вас. А вы сыграете роль известной девушки…

— Я покажу вам, — сказала она, расстегивая «молнию» юбки, — что я доверяю вам так же, как и вы мне.

— Хорошая девочка. У вас есть жвачка?

— Нет.

— Вы можете изобразить, будто жуете жевательную резинку?

— Наверное, могу… Ну, как?

— Не пойдет. Попробуйте делать ртом круговые движения. Вот уже лучше. Давайте раздевайтесь.

Он подошел к окну и, услышав скрип кровати, спросил:

— Все?

— Д-да, — ежась, ответила Маджи. Повернувшись, он оценивающе все оглядел. Юбка ее висела на стуле, чулки — на спинке кровати, сапоги стояли под кроватью.

— Так, давайте посмотрим, как вы жуете, — хмыкнув, сказал адвокат.

Она подвигала ртом.

— Теперь, — продолжал Мейсон, — если мужчина будет смотреть на вас, не опускайте глаза. Не ведите себя так, будто вам стыдно. Взгляните на него приглашающим взглядом. Сможете?

— А кто это будет? — спросила она.

— Пока еще не знаю. Возможно, грузчик из отеля. Он ничего не сделает, только посмотрит на вас, но прошу, сыграйте эту роль.

— Я постараюсь.

Перри Мейсон подошел к кровати и примостился на краешке. Маджери наблюдала за ним своими огромными фиалковыми глазами.

— На ваших сапогах было совсем мало крови? — неожиданно спросил Перри Мейсон.

— Да.

— У Тэльмы Бэлл есть какие-нибудь белые сапоги?

— Не знаю.

— Она взяла ваши, чтобы почистить?

— Да.

— Что Тэльма Бэлл делала, когда вы к ней пришли?

— Она только что вышла из ванной. Она почему-то сразу посмотрела на мои сапоги и сказала, чтобы я их немедленно снимала, чтобы шла в ванную и смыла все пятнышки крови до единого.

— Она видела ваши чулки?

— Нет, она велела мне все сделать быстро…

— Вы ехали к ней на трамвае?

— Да.

— И когда вы были в ванной, пришел я…

— Да, это так.

— Значит, вы не знаете, что Тэльма сделала с вашими сапогами?

— Нет.

Перри Мейсон поднял левую ногу на кровать, облокотился на нее левой рукой, а правая нога оставалась на полу.

— Маджи, — обратился он к ней. — Вы говорите мне правду?

— Да.

— Наверное, мне следует сказать вам, что я был в комнате Тэльмы; нашел у нее в шкафу шляпную коробку; в ней была одежда, выстиранная и еще не просохшая, с весьма заметными следами крови, которые в спешке пытались отстирать; там была пара белых полусапожек, пара чулок и юбка.

Фиолетовые глаза застыли на Мейсоне. Маджери вдруг привстала с кровати.

— Вы хотите сказать, что на чулках и юбке была кровь?

— Да.

— И ее пытались отстирать?

— Причем очень поспешно, — подтвердил Мейсон.

— О Боже! — простонала она.

— Кроме того, — продолжал Мейсон, — кто-то ведь в ванной у Пэттона закатил истерику по поводу «счастливых ножек». Одна из вас лжет. Или вы были в ванной, или Тэльма…

— Это мог быть кто-нибудь еще, — сказала девушка.

— Но вы не знаете, кто бы это мог быть, да?

— Нет.

— Не думаю, что там был кто-то другой, — медленно произнес Мейсон.

Маджери Клун задумалась, прищурив глаза.

— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — перейдем к другому. Вы знаете Еву Лэймонт?

— Да, конечно.

— Ева Лэймонт «боролась» за свои ножки?

— Что вы имеете в виду?

— За «счастливые», приносящие удачу, приз на конкурсе…

— Нет.

— Но она участвовала в конкурсе?

— Да.

— Где?

— В Кловердале.

— Это молодая женщина с черными волосами, черными глазами и фигурой, напоминающей вашу?

Маджери кивнула.

— А что? — спросила она.

— А то, что у меня есть основания считать, что эта особа там, в городе, зарегистрировалась под именем Веры Куттер и проявила весьма необычайный интерес к делу об убийстве…

Глаза Маджери Клун раскрылись от удивления.

— Теперь скажите мне, как она зарабатывает деньги, — попросил Мейсон.

— Разными путями, — ответила Маджи. — Работала официанткой, когда в город приехал Фрэнк Пэттон со своим конкурсом. После этого она многое перепробовала. Она демонстрировала свои ноги, и многие ими восхищались. Говорили, что, независимо от того, выиграет она конкурс или нет, все равно поедет в город и будет сниматься в рекламных клипах.

— А после того, как конкурс выиграли вы, — спросил Мейсон, — что было?

— Ну, она всех убеждала, что поедет в город, произведет там огромный фурор и затмит меня. Она еще говорила, что я выиграла конкурс только потому, что заискивала перед Фрэнком Пэттоном и что у меня было выгодное положение…

— Это в самом деле так? — поинтересовался Перри Мейсон.

— Нет.

— Вы не слишком много мне рассказываете о Еве Лэймонт… Такое ощущение, что я знаю о ней больше!

— Она мне не нравится.

— Это ни о чем не говорит. Поймите, совершено убийство… Что вы о ней знаете еще?

— Всего не знаю, но слышала много…

— Например?

— О, много чего.

— Вы не знаете, навещала ли она Фрэнка Пэттона, обосновавшись в городе?

— Она могла. Это та еще особа…

— Маджери, у нее была причина вредить вам? Маджери Клун закрыла глаза и легла, обхватив руками плечи.

— Она была до безумия влюблена в Боба Дорэя, — через силу вымолвила девушка.

— А Боб Дорэй до безумия влюблен в вас?

— Да.

Перри Мейсон достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и, поднося к губам, остановился, решив предложить Маджери.

— Может быть, — сказала она, — вы хотите, чтобы я закурила?

— Как хотите…

— Нет, я имею в виду, когда войдет мужчина! Может, будет лучше смотреться, если я закурю?

— Нет, лучше будет, если вы станете жевать жвачку, просто физически тяжело делать то и другое вместе.

— Тогда я сейчас покурю, — сказала она, беря у него сигарету.

Перри Мейсон принес пепельницу, поставил ее на кровать между девушкой и собой и поднес Маджери спичку.

— Маджери, дайте мне вон ту подушку, — попросил Мейсон.

Она подала ему подушку, он подложил ее под спину.

— Я тут подумаю, — сказал он ей, — а вы мне не мешайте.

Он выкурил сигарету буквально в несколько затяжек, наблюдая за причудливыми клубами дыма. Сигарета едва не обожгла ему пальцы, когда он многозначительно кивнул и посмотрел на Маджери Клун.

Он растер окурок в пепельнице, встал и снял жилет.

— Ладно, Маджери, — сказал он бодро. — Похоже, я знаю ответ…

— Ответ на что?

— Ответ на все. И не прочь вам сообщить, Маджери, что временами я бывал круглым идиотом…

— А мне вы кажетесь таким, будто вы были на любое способны…

— Возможно, я и сейчас способен…

Он вновь достал сигарету, разломил ее пополам, растер одну щепоточку табака и всыпал в один глаз, другую — в другой.

Маджери Клун с веселым любопытством за ним наблюдала. Слезы градом покатились из глаз Перри Мейсона. Он прошествовал в ванную, промыл глаза холодной водой, вытер сухим полотенцем и посмотрелся в зеркало.

Глаза его были красны и налиты кровью. Он удовлетворенно кивнул, смочил водой пальцы и стал водить ими по вороту рубашки, пока тот не стал влажным и мятым, потом сместил на сторону галстук и еще раз посмотрелся в зеркало.

— О’кей, Маджери, — удовлетворенно произнес он. — Лежите здесь, пока я не приду, и помните: жевать жвачку!

Не оглянувшись назад, он направился к выходу, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

Глава 15

Перри Мейсон пошел по коридору к грузовому лифту и нажал кнопку. Когда огромная кабина остановилась на шестом этаже, адвокат вошел и ткнул пальцем в кнопку с надписью: «Камера хранения».

Лифт остановился, Перри Мейсон открыл двери и вошел в комнату. За столом сидел носильщик, встретивший вошедшего вопросительным и неприветливым взглядом.

Перри Мейсон, пошатываясь, прошел два шага, остановился, глубоко вздохнул и с самым глупейшим и бессмысленным выражением лица уставился на служащего.

— Дай мне… чемодан, — с трудом выговорил Перри Мейсон.

— Какой чемодан? — недовольно спросил носильщик.

Перри Мейсон начал шарить по карманам. Наконец он вытащил бумажку в один доллар и, качаясь, протянул ее носильщику. Как только тот потянулся за банкнотом, Мейсон отвел его назад.

— Эт… не фее, — сказал он.

На этот раз он достал пятидолларовую бумажку и, внимательно ее поизучав, отрицательно покачал головой, потом тщательно разобрал мятую кучу денег и вынул двадцать долларов. Рука служащего алчно потянулась за банкнотом. Он схватил бумажку и засунул ее в карман. Враждебность на его лице как водой смыло, он встал и добродушно ухмыльнулся.

— У вас есть квитанция на чемодан? — спросил он. Перри Мейсон покачал головой:

— Не могу найти.

— Какой он, как выглядит? — спросил носильщик.

— Большой чемодан, — ответил Перри Мейсон, — очень большой чемодан. К… торговца… как. Знаете, два д-дня…

Носильщик направился к груде чемоданов, а Мейсон, болтая и качаясь, поплелся за ним.

— Жена, она прижжает меня нав-вестить. А я — с маленькой подружкой. Может, жена, Маджин она, приедет с детективами и… Нельзя, чтобы малышка была замешана. Два д-дн-ня.

Носильщик указал на самый большой чемодан:

— Этот?

Перри Мейсон покачал головой. Носильщик обошел с другой стороны.

— Этот, — сказал он, — был оставлен…

Перри Мейсон разулыбался:

— Эт-то он, пшли.

— Какой у вас номер?

— Шесть сорок два, — с трудом ответил Мейсон.

— Я отнесу его.

— Неси пр-рямо сейчас, может, детективы уже обыскивают отель…

— Ладно, отнесу сейчас. А вообще, человеку нужно когда-нибудь приятно проводить время…

— Т-ты говоришь потрясающие в-вещи. Носильщик поставил чемодан на тележку и подкатил ее к грузовому лифту. Перри Мейсон стоял, покачиваясь, позади него и, как только они остановились на шестом этаже, косолапо вышел и открыл дверь комнаты. Его спутник вкатил тележку. Полуобнаженная Маджери Клун обернулась и принялась жевать. Носильщик исподтишка взглянул на нее и отвел взгляд.

— Быстро давай сюда ящик виски, — сказал Перри Мейсон носильщику, указывая на комод. — А воще, поставь куда хочешь. Может, ж-жжена уже в отеле. Пусть такси ждет у входа, через пятнадцать минут, нет, через десять…

Перри Мейсон полез в карман.

— Вы уже дали мне… — начал было носильщик, но, как только Перри Мейсон достал еще двадцатидолларовую купюру, сразу смолк.

— Вы мне позвоните, если будете готовы, чтобы подогнать такси, — сказал он, когда адвокат ткнул ему в ладонь банкнотом.

Носильщик, проходя к двери, оглянулся на девушку в постели.

Маджери была готова к этому. Она взглянула на него, как велел ей Мейсон, таким приглашающим взглядом, что служащий отвернулся, вышел и с максимальной осторожностью закрыл дверь.

— Хорошо, Маджери, — поощрительно сказал ей Перри Мейсон, — вставайте и одевайтесь.

Маджери Клун вскочила с кровати и стала поспешно одеваться. Перри Мейсон достал свою связку ключей и принялся колдовать над замком чемодана.

Маджери Клун оделась, причесалась, попудрилась, а Мейсон открыл чемодан. Он был заполнен предметами женского туалета, каждая вещь была с вешалкой и наклеенным ценником. Перри Мейсон вытащил одежду и бросил Маджери Клун.

— Развесьте это в шкафу, — сказал он ей. — А потом закройте шкаф.

Она молча взяла одежду и принялась за дело. Перри Мейсон разглядывал чемодан внутри.

— Это будет не совсем приятно, — пробормотал адвокат. — Вам нужно будет несколько сдерживать нервы… Может, придется и «помяться». Воздух там не слишком хорош, но это ненадолго.

— Вы имеете в виду, что мне нужно туда залезть?

— Да. Вы сядете, если подожмете ноги к подбородку. Я скажу носильщику, что там — ящик виски и чтобы он нес чемодан осторожно. Я поеду в другой отель, сниму комнату и пошлю за чемоданом. Всех буду просить нести его аккуратно. Но вы окажетесь в положении не из приятных…

— А что потом? — спросила девушка.

— Как только мы приедем в другой отель, я открою чемодан. Вы из него вылезете, и мы поедем в аэропорт. Меня там ждет самолет.

— Куда?

— Назад, в город.

— А что мы будем делать в городе?

— Придется обострить ситуацию.

Она положила свою руку на его массивную кисть.

— Те вещи, — сказала она, — те вещи Тэльмы, на которых остались следы крови, вы знаете, где они?

— Да.

— Где?

— Они там, где мы их можем найти, когда захотим. И если они нам понадобятся, мы свяжемся с Тэльмой Бэлл.

— Если вещи обнаружатся, — сказала Маджи, — это может в корне изменить ситуацию Боба. Вы знаете, Боб Дорэй был моим другом. Полицейские могут предположить, что у него была причина для убийства Пэттона. Но Санборн — друг Тэльмы Бэлл, и у него в свою очередь была своя причина для убийства… Понимаете, ведь Пэттон… — Она замолчала.

— Что?

— Ничего, — ответила девушка. — Это не изменит дело. Я только интересовалась теми на скорую руку стиранными, непросохшими вещами.

Перри Мейсон подошел к чемодану.

— Полезайте, — сказал он ей.

Глава 16

Как только самолет пошел на посадку, Перри Мейсон повернулся к Маджери Клун:

— В северной части аэропорта есть стоянка такси. Вы пойдете прямо к ней, сядете в машину и скажете водителю, чтобы подождал меня. Мне нужно позвонить. Постарайтесь как можно меньше быть на виду. Никуда не ходите. Ступайте прямо к стоянке. Хорошо?

Она кивнула.

— Я появлюсь минут через десять, — добавил он. Колеса уже соприкоснулись с бетонным покрытием взлетно-посадочной полисы. Наконец пилот выключил мотор и осведомился:

— Это все?

Перри Мейсон кивнул в ответ, достал из кармана бумажник, протянул один из банкнотов пилоту и обратился к Маджери Клун:

— Идите к такси. Я подойду через несколько минут. Он направился к телефонной будке и набрал номер своей конторы. Делла Стрит сняла трубку.

— Делла, ты одна? Можешь говорить или кто-то тебя слышит?

— Минутку, — ответила она. — Я посмотрю, что со связью. Говорите, это в юридической библиотеке? Очень хорошо, а это, наверное, барахлит телефон. — И негромко добавила: — Не вешайте трубку…

Спустя некоторое время послышался ее голос:

— Шеф, я сейчас в юридической библиотеке. В конторе два детектива и сходящий с ума от ожидания Брэдбери.

— А в библиотеке?

— Никого нет.

— Отлично, — сказал он. — Итак, Делла, есть ли новости из Колледж-Сити?

— Да, телеграмма: «Я в „Колледж-Сити-отеле“, инициалы „Т. Б.“.

— Что еще?

— Все, только два детектива тут рыскают…

— Что хочет Брэдбери?

— Не знаю. У него пропала вся любезность, и он какой-то очень грубый.

— Да я и сам не сдержусь, если что-нибудь будет не так.

— Как дела? Вы в порядке, шеф?

— Прекрасно.

— Пол Дрейк стал какой-то загадочный. Он звонил тут недавно, считает, что вы находитесь в ужасно трудном положении, и он не хочет быть в нем замешан.

— Что еще?

— Да, похоже, все.

— Делла, тебе придется кое-что сделать: позвонить Тэльме Бэлл в «Колледж-Сити-отель». Не звони из конторы, лучше из телефонной будки на улице. Скажи Тэльме, кто ты. Передай, что меня очень интересует, звонили ли Маджери Клун в номер Тэльмы Бэлл после того, как я ушел от них в день убийства, тем вечером. Объясни ей, что это очень важно.

— Что дальше? — спросила его образцовая секретарша.

— Если звонили — рядом с твоим коммутатором положи «Гражданский кодекс»; если нет — поставь рядом с коммутатором чернила. Если на столе не будет ни того, ни другого, я пойму, что по какой-то причине ты не смогла переговорить с Тэльмой Бэлл.

— Шеф, — обеспокоенно спросила Делла Стрит, — вы ведь не похитили Тэльму Бэлл, да? Вы не замешаны в этом?

— Мы поговорим об этом позже.

— Но полиция, шеф…

— Мы поговорим об этом позже, Делла.

— О’кей, шеф, — покорно согласилась девушка.

— Приведи Брэдбери в библиотеку, — приказал ей Мейсон. — Пусть он меня подождет. Передай ему, только чтоб никто не слышал, что в течение часа я встречусь с ним.

— О’кей.

— Теперь детективы. Что им нужно?

— Они приходили два или три раза. Все пытались выяснить, появитесь ли вы сегодня в конторе. Еще спрашивали, есть ли от вас весточка.

— Это были те же детективы, что приходили вечером, по-моему, Райкер и Джонсон?

— Они самые.

— Ты думаешь, они вернутся?

— Не знаю, они явятся, покрутятся тут, спросят чего-нибудь и уходят.

— Не знаешь, Делла, за нашим зданием следят?

— Нет, но когда я шла на ленч, по-моему, за мной кто-то наблюдал.

— Возьми из ящика двадцать долларов, — распорядился он. — Спустись на лифте в подвал. Скажешь Фрэнку, швейцару, что я работаю над очень серьезным делом и за мной следят частные детективы; мне нужно попасть в контору так, чтобы никто об этом не знал; пусть он смотрит за дверью в котельную. Когда я подъеду, пускай откроет ее и вызовет лифт. И чтобы меня сразу отвезли на седьмой этаж.

— Хорошо, — четко ответила секретарша. — Что-нибудь еще?

— Думаю, все. Я буду…

Вдруг на линию прорвался настойчивый голос Дж.Р. Брэдбери:

— Адвокат, я настаиваю на встрече с вами прямо сейчас!

— Кто говорит? — гневно спросил Мейсон.

— Брэдбери.

— Какого хрена вы оказались на лини?

— Я сам прорывался к вам, если хотите знать. И не ругайтесь.

— Делла, ты еще на линии? — прорычал адвокат. — Да, шеф.

— Ты говоришь со мной из библиотеки?

— Да.

— Брэдбери, откуда вы узнали, что я звоню?

— Я не дурак. Я уже пытался вас в этом убедить.

— Что вы хотите?

— Хочу, чтобы Дорэй признал себя виновным.

— Послушайте, — сказал ему Перри Мейсон, — я не могу говорить о таких вещах по телефону. Я вернусь в контору. Ждите меня в библиотеке. И не вмешивайтесь, Брэдбери, вы поняли? Мне совсем не нравится, что вы воспользовались моим коммутатором. Меня не устраивает, что вы расхаживаете по моей конторе куда вам вздумается и врываетесь в мои телефонные разговоры…

— Слушайте, — сказал Брэдбери, — мне нужно поговорить с вами прежде, чем вы кого-нибудь встретите. Вы понимаете?

— Я поговорю с вами, когда вернусь в контору!

— Нет, вы должны сделать это немедленно. Мне позарез нужно сообщить вам, что случилось. Полиция у вас на хвосте. Они нашли ваше такси.

— Какое такси?

— На котором вы из конторы доехали до Найнс-энд-Олив, где встретились с Полом Дрейком. Потом вы направились прямо к «Холидэй-Эпартментс», где заходили к Пэттону. Дальше на этом же такси вы добрались до аптеки, позвонили мне и двинулись к «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», а там предупредили Маджери Клун, чтобы она скрылась. Это была ужасная ошибка, и полиция попросит вас за нее ответить. А сложное положение Маджери еще более усугубится…

Перри Мейсон сжал трубку в кулаке так, что она запотела.

— Продолжайте.

— Я хочу, чтобы Маджи из этого выпутали, — сказал Брэдбери. — Мне безразлично, что там будет дальше, но Маджи должна из этого выпутаться. От своих влиятельных друзей я получил информацию, что окружной прокурор считает виновным доктора Дорэя. Если доктор Дорэй признает вину, дело против Маджи закроют. Это в том случае, если он укажет на ее невиновность в своем заявлении.

— Что они сделают с Дорэем? — резко спросил Перри Мейсон.

— Вынесут ему смертный приговор. Как раз то, что ему нужно!

— Я один определяю, что ему нужно! — взорвался Мейсон.

— Нет, — едко возразил ему Брэдбери, — вы работаете на меня.

— Я защищаю Дорэя!

— Вы защищаете его постольку, поскольку я вас нанял…

— Мне наплевать, кто меня нанял! Человек, которого я представляю, имеет право на мои труды и прозрения!..

— Вы — решительный господин, Мейсон, — фамильярно сказал Брэдбери. — Полиция очень заинтересована, кому вы звонили из аптеки и что сказали по телефону. Пока вы доберетесь до конторы, подумайте над этим.

— О’кей. Вот там и увидимся. До свидания.

— До свидания.

Перри Мейсон дождался, когда Брэдбери положит трубку, и тихо спросил:

— Делла, ты все еще на линии?

— Да, шеф.

— Ты слышала, что он сказал?

— Я все застенографировала.

— Молодец. Отведи его в библиотеку. В течение часа я подъеду. Присмотри за ним, чтобы он чего не натворил. Тверди ему, что я вот-вот буду. И посматривай за телефоном. Очевидно, он знает, как пользоваться коммутатором.

— А это правда, — осторожно спросила она, — про такси и полицию?

Перри Мейсон невесело рассмеялся в трубку:

— Делла, ты знаешь столько же, сколько и я. Почему бы тебе не переговорить с Брэдбери?

— Но это означает, что вы в опасности, шеф.

— Я всегда оказываюсь в опасности и всегда из нее выхожу. Увидимся, Делла. Пока. — Он повесил трубку и набрал номер расследовательского бюро: — Говорит Мейсон. Что-нибудь есть о Вере Куттер?

— Минутку, — сказал оператор.

На линии послышался мужской голос:

— Кто говорит?

— Перри Мейсон.

— Вы знакомы с мистером Сэмьюлсом? — вкрадчиво вопросил шелковый голос.

— Да.

— Как его зовут?

— Джек.

— Когда вы впервые с ним встретились?

— Где-то год назад, — ответил Перри Мейсон. — Он приезжал ко мне в контору насчет работы.

— Что вы ему сказали?

— Я объяснил, что сыскное агентство Дрейка целиком и полностью выполняет все мои поручения, но я дам ему знать, если оно что-то не сможет расследовать.

— О’кей, — удовлетворенно произнес голос. — Похоже, вы — настоящий Перри Мейсон. Итак: Вера Куттер остановилась в «Монмарт-отеле», комната 503. Временами она позванивает в сыскное агентство Дрейка.

Мы не смогли подключиться к разговорам. Она никому больше не звонит, но ей постоянно звонит какой-то мужчина и ее спрашивает.

— Она сейчас в комнате?

— Да.

— Это все. Я собираюсь заехать к ней. Пусть ваши детективы не тратят время и за мной не следят. Я буду с одной девушкой.

Он повесил трубку и направился к такси, где его ждала Маджери Клун.

— Маджи, вы узнаете голос Евы Лэймонт, если услышите?

— Думаю, да.

— «Монмарт-отель», — сказал Перри Мейсон водителю.

— А что делает здесь Ева Лэймонт? — спросила девушка.

— Если это Ева Лэймонт, а я думаю, это так, она упорно пытается подставить Боба Дорэя.

— Но зачем?

— Могут быть две причины, — медленно произнес он.

— Какие?

Перри Мейсон не сразу ответил; он задумчиво посмотрел в окно.

— Нет, Маджи, я не буду беспокоить вас такими вещами. Только обещайте мне, если вдруг полиция возьмет вас, не говорить ни слова!..

— Я давно это поняла, — сказала Маджи. Адвокат промолчал, рассеянно глядя за оконце такси.

— Подъехать прямо ко входу? — спросил водитель.

— Да, — ответил Мейсон.

Он расплатился с таксистом, взял под руку Маджери, и они направились к лифту отеля.

— Шестой этаж, — бросил адвокат лифтеру.

Как только они вышли из кабины, Перри Мейсон наклонился к уху Маджери Клун, прошептав:

— Я пойду в комнату, затею спор с этой особой так, чтобы она заговорила на повышенных тонах. Вы стойте у двери и слушайте, узнаете ли ее голос. Если да — о’кей; а нет — постучите, я открою.

— А если это Ева Лэймонт, ведь она узнает меня, — потупилась Маджери Клун.

— Пусть, — ответил он. — Мы что-нибудь придумаем. Но мне нужно знать, она ли это. — Он подвел ее к комнате. — Здесь. Встаньте так, чтобы вас не было видно. Я попробую говорить с ней, пока дверь открыта, боюсь, вам будет плохо слышно через закрытую.

Перри Мейсон постучал.

Дверь чуть приоткрылась, и низкий женский голос спросил:

— Кто там?

— Из сыскного агентства Дрейка, — ответил Мейсон.

Дверь распахнула, приветливо улыбаясь, молодая женщина в кокетливом дорожном костюме. Адвокат вошел в комнату.

— О, похоже, вы нас покидаете, — заметил он. Посмотрев внимательно на Мейсона, она перевела взгляд на стоящий у кровати огромный чемодан, частично заполненный вещами, на сумку, лежащую на кровати, и уже перевязанный ремнями чемодан на стуле. Потом молча подошла к двери, затворила ее и защелкнула замок.

— Что вам угодно? — любезно спросила она.

— Я хочу выяснить, почему вы зарегистрированы под именем Вера Куттер, а на вашем багаже стоят инициалы «Е. Л.»?

— Все очень просто. Мою сестру зовут Едит Лоринг.

— И вы из Кловердаля?

— Я из Детройта.

Перри Мейсон подошел к огромному чемодану, непринужденно достал из него юбку вместе с деревянной вешалкой и повернул вешалку так, что стала видна надпись: «Чистка и сушка. Кловердаль».

Черные глаза глянули на Мейсона со злобой.

— Моя сестра живет в Кловердале, — упрямо сказала она.

— Но вы из Детройта?

— Скажите, кто вы? — спросила она внезапно погрубевшим голосом. — Вы не из сыскного агентства Дрейка.

Мейсон улыбнулся:

— То была всего лишь отговорка, чтобы войти и поговорить с вами. Что я действительно хотел спросить у вас, это…

Глядя на него остановившимися глазами, она побледнела и оперлась рукой о кровать.

— Что я особенно хотел знать, — выдержав эффектную паузу, продолжил мысль Перри Мейсон, — где вы были, когда убили Пэттона?

Несколько секунд она неотрывно смотрела на него, словно окаменев. Наконец хрипло спросила:

— Вы полицейский?

— Ответьте сначала на мои вопросы, а потом я отвечу на ваши.

— Я направлю вас к своему адвокату. — О, у вас есть адвокат?

— Конечно есть, — ответила она. — И я не потерплю, чтобы кто-то врывался сюда и стращал меня такими вопросами. Я ничего не знаю об убийстве Фрэнка Пэттона кроме того, что прочитала в газетах. Но если вы думаете, что можете явиться сюда и безнаказанно приставать ко мне с этим, то я вам не завидую.

— Так вы можете мне поведать, где имели удовольствие находиться, когда убили Фрэнка Пэттона?

— Я не скажу вам ни слова.

— В таком случае мне следует взять вас с собой в главное полицейское управление, — сказал Мейсон. — Ну, что будете делать?

Она подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер конторы Перри Мейсона. Через пару секунд в трубке что-то щелкнуло, и женщина сказала:

— Мистер Мейсон на месте? Я бы хотела с ним переговорить. Вы можете сказать ему, что звонит Вера Куттер?

Из трубки стали долетать какие-то трескучие звуки. Перри Мейсон изучал выражение лица говорившей женщины и не торопился внести в ситуацию необходимые поправки.

— О, добрый день, мистер Мейсон, — продолжала черноглазая. — Это опять Вера Куттер… Вы разрешили мне связаться с вами, если возникнут проблемы с моим пребыванием в городе. Здесь, в отеле, человек утверждает, что полицейский, и… что делать?

В трубке раздались опять какие-то мерно-заунывные звуки. А лицо Веры Куттер расплылось в улыбке:

— Огромное спасибо, мистер Мейсон. Вы говорите, если он полицейский, пусть идет к вам в контору, а если нет — вызвать полицию? Просто огромное вам спасибо, мистер Мейсон. Извините, что снова побеспокоила вас, но это ваши собственные инструкции — звонить, когда меня станут расспрашивать. Я вам так благодарна! — Черноглазая положила трубку и торжествующе повернулась к Перри Мейсону. — Надеюсь, вы знаете моего адвоката, — высокомерно сказала она. — Перри Мейсон — один из самых лучших адвокатов города. Пока я здесь, он представляет мои интересы. Мейсон сказал, если вы не полицейский, он проследит, чтобы вами поинтересовались надлежащие органы. А если вы полицейский, можете явиться к нему в контору и лично переговорить с ним…

— Вы разговаривали непосредственно с Перри Мейсоном? — не моргнув глазом любезно спросил адвокат.

— Разумеется, — сухо ответила черноглазая. — За сумму, которая ему перечислена, я не собираюсь тратить время на разговоры с его служащими.

— Смешно, — хмыкнул Мейсон, — я звонил ему не более десяти минут назад. Мне сказали, что его сегодня вообще не будет.

— А это зависит от того, кто звонит, — наставительно сказала она с покровительственной улыбкой. — На дешевых детективов и вымогателей Перри Мейсон не тратит время, он — человек занятой.

— И вы не скажете мне, почему уезжаете из города? — спросил Мейсон, указывая на багаж.

Она надменно засмеялась, подбоченясь.

— Послушай, братец, я тебе ничего не скажу, кроме одного слова: убирайся! Катись отсюда. Коли ты полицейский, иди к Перри Мейсону, если нет — тебе гадски не повезло.

В дверь постучали. Перри Мейсон повернулся, чтобы отпереть.

— Не смей открывать! — вспыхнула Вера Куттер. Она сама подбежала к двери, повернула ручку и распахнула дверь.

На пороге стояла Маджери Клун.

— Привет, Ева Лэймонт, — медленно и ровно сказала Маджери Клун.

Ева Лэймонт не сводила с нее глаз секунды три.

— Так, — удовлетворенно протянул Перри Мейсон, — вас зовут Ева Лэймонт?

Ева Лэймонт указала пальцем на Мейсона:

— Так ты с ним?

Маджери Клун вопросительно взглянула на адвоката. Но прежде чем у Мейсона явилась возможность подать Маджери сигнал, Лэймонт кинулась к телефону.

— Минутку, дорогая, — проговорила она через плечо. — Я знаю человека, который хочет побеседовать о твоем шикарном контракте с кинокомпанией. — Она схватила трубку. — Главное управление! — закричала она своим ставшим окончательно неблагозвучным голосом. — Главное управление! Свяжите меня немедленно с главным управлением полиции!..

Перри Мейсон схватил Маджери Клун за руку, и они вместе выскочили в коридор, все еще слыша позади себя: «Полиция… Главное управление… Это главное управление полиции?»

Они по лестнице пробежали до пятого этажа, а потом сели в лифт.

— Спокойно, — сказал Мейсон Маджери Клун. Через вестибюль он провел ее, обнимая за плечи и поворачивая ее лицо к себе.

— Все хорошо, — успокаивал он ее. — Не волнуйтесь. На улице они остановили такси.

— «Маплетон-отель», — сказал он шоферу.

Как только они сели в машину, Перри Мейсон предложил Маджи сигарету:

— Закурите?

Она не отказалась. Мейсон зажег сигарету сначала ей, потом себе.

— Расслабьтесь, подумайте о чем-нибудь другом. Не перебивайте сейчас меня, я буду думать. И не пытайтесь сами выстраивать какие-то планы, потому что эти вещи вам не под силу. Расслабьтесь и отдыхайте. У вас еще будет тяжелое времечко…

— Мы едем в главное управление полиции? — только и спросила она.

— Нет, — мрачно ответил адвокат.

Ехали они в молчании. Когда машина остановилась, Перри Мейсон попросил водителя подождать его, а Маджери Клун осталась в кабине, положив на сплетенные руки, лежащие на спинке переднего сиденья, свое побледневшее лицо, закрытое волной роскошных волос.

Перри Мейсон направился в отеле прямо к столу кассира.

— У вас в номере 603 остановился некий Дж.Р. Брэдбери.

Кассирша вопросительно приподняла тонкие брови.

— Ну и что?

— Я — его адвокат. Возможно, мне придется уехать с ним по важному делу. Хочу оплатить все его счета, если они у него есть.

— Номер освобождаете? — спросила кассирша.

— Нет. Просто оплачу его пребывание по сей день включительно…

Она открыла ящик, вытащила оттуда стопку бумаг, повернулась к счетной машинке, посчитала и обратилась к Мейсону:

— Общая сумма — восемьдесят три доллара девяносто пять центов.

Перри Мейсон протянул в окошко сто долларов. Она взяла бумажку, пощупала ее, рассмотрела на свет и повернулась к кассовому аппарату, отстучала по клавишам и протянула Мейсону сдачу и квитанцию.

— Здесь телефонные звонки, — указывая на квитанцию, сказал адвокат, — они местные или междугородные?

— Междугородные звонки помечены, остальные — городские, — ответила кассирша.

— Знаете, — просительно наклонился к ней Мейсон, — мне бы хотелось, чтобы все местные звонки тоже были отмечены.

Она чуть подалась вперед.

— Могу сделать… Через несколько минут все будет готово.

— Не будете ли вы так любезны, — сказал Мейсон, улыбаясь, — отметить их на обратной стороне квитанции?..

Кассирша взяла квитанцию, обратилась к оператору и о чем-то переговорила, потом взяла блокнот и принялась что-то выписывать. Минуту спустя она возвратила квитанцию Перри Мейсону.

— Телефонные звонки отмечены там на обороте, — сообщила она.

Перри Мейсон поблагодарил ее, спрятал квитанцию в карман, даже не взглянув на записи, и направился к выходу.

— Огромное спасибо, — на прощанье повернулся он к кассирше.

Глава 17

Перри Мейсон толкнул дверь своей конторы и пропустил вперед Маджери Клун.

Делла Стрит, сидевшая за коммутатором, вскочила и оторопело глядела то на Перри Мейсона, то на хрупкую, с необыкновенными фиалковыми глазами Маджери Клун.

— Делла, — сказал Мейсон, — это Маджери Клун, девушка со счастливыми ножками. Маджи, это моя секретарша, Делла Стрит.

Делла Стрит все еще не сводила взгляда с Маджери. Наконец выдавила из себя:

— Вы привели ее сюда? Вы? Перри Мейсон кивнул.

— Но здесь были детективы? — тихо взорвалась Делла. — Они вернутся. Они следят за зданием. Вы вошли, но выйти не сможете, а Маджери Клун разыскивается за убийство. Если вас будут обвинять как соучастника, я ничем вам помочь не смогу.

Маджери Клун прикоснулась к руке Перри Мейсона.

— О, простите, — сказала она. Потом, обернувшись к Делле Стрит, потерянно добавила: — Я бы никогда так не сделала, если б знала…

Делла, поколебавшись, подошла к ней и взяла за плечи.

— Дорогая, не волнуйтесь. Это вовсе не ваша вина. Он всегда так делает, никогда не упустит шанс… — Она гневно прикусила губку.

— И, — словно продолжил ее мысль Перри Мейсон, — всегда нахожу выход. Почему ты не скажешь так ради справедливости?

— Потому что в недавнем прошлом вы не показались мне способным найти выход.

— Отведи ее в мой кабинет, — примирительно сказал Мейсон секретарше, — и ждите там.

Делла Стрит открыла дверь в кабинет шефа и, пропуская понурую Маджери, произнесла:

— Господи, было, наверно, ужасно! Бедный вы ребенок. Но не беспокойтесь, все образуется. А выход он всегда находит.

В дверях Маджери Клун остановилась.

— Пожалуйста, — грустно сказала она Перри Мейсону, — не доставляйте себе из-за меня неприятности.

Делла Стрит провела ее в кабинет и усадила в огромное кожаное кресло, стоявшее сбоку от стола Перри Мейсона.

— Подождите здесь и попытайтесь немного отдохнуть, — мягко сказала она. — Можете прикорнуть, забравшись с ногами в кресло и укрывшись моим пледом.

С благодарной улыбкой Маджери Клун кивнула ей. Делла присоединилась к адвокату.

— Я хочу, чтобы меня несколько минут не беспокоили, — сказал он. — Где Брэдбери? В библиотеке?

Делла Стрит кивнула в ответ и спросила, указав глазами на его кабинет:

— Где вы ее нашли?

— У тебя будет куча предположений, но ты все равно промахнешься.

— Где она была, шеф?

— В Саммервилле.

— А как там оказалась?

— Поехала поездом. Но я попал туда до нее.

— Вы?

— Да. Я кое за кем пустился следом.

— За кем?

— За доктором Дорэем. Он прилетел туда ночным самолетом.

— Значит, парочка оказалась там?

Перри Мейсон кивнул.

— Вместе, шеф?

Перри Мейсон достал из кармана пачку сигарет и заглянул в нее.

— Осталось две, — удрученно сказал он.

— У меня есть еще пачка, — успокоила его Делла Стрит.

Перри Мейсон зажег сигарету и с огромным удовольствием затянулся.

— Так они были вместе? — с любопытством спросила девушка.

— В свадебном номере люкс.

— Так она замужем?

— Нет, представь себе…

— Они собирались пожениться?

— Нет, она собирается выйти замуж за Брэдбери.

— Значит, вы хотите сказать… что… что…

— Именно. Она собирается выйти замуж за Брэдбери, потому что этот тип так обставил дело, что у нее нет иного выхода. Но сначала она хотела провести неделю с Бобом Дорэем…

Делла Стрит указала на книгу на столе рядом с коммутатором.

— Да, — кивнул Мейсон, — я все понял, когда вошел. Мне очень нужно было это знать. Я боялся, что здесь детективы, не хотел, чтобы ты говорила при них.

— Так вот, я все разузнала. Минут за пять до того, как Маджери Клун собиралась уйти от Тэльмы Бэлл, ей позвонили.

— А Тэльма Бэлл знала, кто звонит?

— Нет, она слышала, как Маджери поговорила несколько минут, потом сказала: «Я перезвоню в течение часа», или что-то в этом роде. Говорит, что Маджери была совсем не рада звонку; когда положила трубку, нахмурилась и была явно недовольна.

Перри Мейсон задумался, внимательно разглядывая плавно исчезающий сигаретный дым.

— А что Брэдбери? — спросила Делла. — Вы собираетесь следовать его инструкциям?

— К шутам собачьим, — ответил Перри Мейсон. — Заправляю делом я.

Дверь юридической библиотеки бесшумно отворилась, и вошел Дж.Р. Брэдбери, с бледным лицом, холодными глазами и полный решимости.

— Вы можете сколько угодно думать, что вы заправляете делом, — сухо сказал он. — Но положение — под моим контролем. Значит, она меня перехитрила, а? Снимала свадебный люкс с Дорэем, да? Прочь их! Я им покажу… Я им устрою…

— Вы подслушивали через замочную скважину, — осведомился Мейсон на удивление спокойно, — или подставили стул к дверной щели?

— Если вам так интересно, — холодно ответил Брэдбери, — я подслушал сквозь щель; я специально приоткрыл так, чтобы было слышно.

Делла Стрит обернулась к Мейсону и хотела было что-то сказать, но сникла под взглядом адвоката. Перри Мейсон уселся на край ее стола и сказал:

— Похоже, мы с вами сейчас выложим наши карты, а, Брэдбери?!

Брэдбери кивнул:

— Поймите меня правильно, Мейсон. Вы — борец, я вас уважаю. Но я тоже борец и не думаю, что вы хоть в малой степени уважаете меня…

Все в Брэдбери решительно переменилось, даже голос его стал резок и груб.

Перри Мейсон, спокойно и терпеливо выслушав его, возразил:

— Нет, Брэдбери, вы не борец. Вы из того племени людей, что получают выгоду от ошибок других. Вы сидите в сторонке, наблюдаете и вдруг внезапно набрасываетесь, как паук, когда считаете, что время пришло. Я так не играю. И я никогда не упускаю возможности вступить в честный бой, а вы упускаете, вы сидите в тени… Вы никогда не рискуете своей шкурой.

Брэдбери мгновенно переменился в лице.

— Не думайте, что я не рисковал своей шкурой. Просто я не настолько силен, чтобы рисковать всегда…

— Вы почти правы, Брэдбери, — сказал Мейсон, — возможно, мне следует внести поправки в свои умозаключения…

— Я думал, мы друг друга понимаем, — с упреком произнес Брэдбери. — Я привык действовать так, как привык… Многие ненавидят меня: думают, что я использую в борьбе нечестные, неправедные методы, но каждый знает, что, если задумал, я добьюсь своего.

Делла Стрит переводила взгляд с одного на другого. Перри Мейсон молча курил.

— Но к делу, — продолжал Брэдбери. — Я хочу, чтобы Дорэй признал себя виновным…

— Вы мне не это хотели сказать, — как-то сонно проговорил Мейсон.

— Я передумал, вот что я хотел вам сказать… Перри Мейсон переглянулся с Деллой Стрит и, прищурясь, посмотрел на Брэдбери:

— Помните, Брэдбери, вы наняли меня представлять интересы доктора Дорэя? Я говорил вам, что, если буду защищать его, сделаю все, что в моих силах: например, устрою драку; его интересы и интересы Маджери Клун станут единственными в мире вещами, которые меня будут интересовать…

— Меня не волнует, что вы мне говорили. — Брэдбери был весьма бесцеремонен и нетерпелив. — Времени остается мало… Мы должны кое-что предпринять…

В этот момент за дверью послышались шаги. Сквозь матовое стекло проглядывали две размытые мужские тени. Ручку двери покрутили, а потом постучали.

— Делла, открой дверь.

— Давайте же понимать друг друга, — заторопился Брэдбери. — Вы работаете на меня и должны следовать моим указаниям!..

— Я работаю во имя интересов моих клиентов, в которых предполагаю людей порядочных… Я принял эту работу на условии, что буду сохранять полную свободу действий и…

Как только Делла Стрит открыла дверь, он замолчал. Вошли Райкер и Джонсон.

— Ну вот, наконец-то мы вас застали, — тяжело дыша, сказал Райкер.

— Ребята, вы ищете меня? Джонсон рассмеялся.

— О нет, — с издевательской усмешкой произнес он, — мы вовсе даже вас и не искали, мы только хотели проконсультироваться по одному вопросу…

— Кто этот человек? — властно спросил Райкер, указывая на Брэдбери?

— Клиент, — удивленно всмотрелся в них Перри Мейсон.

— Что у него?

— Почему вы, собственно, об этом спрашиваете? Мало ли какие у меня дела с моими клиентами…

Брэдбери повернулся к вошедшим и смолчал.

— В главном управлении вам хотят задать несколько вопросов, — решительно приступил к Мейсону Джонсон.

— У меня сейчас множество дел, и я не могу распоряжаться своим временем, поэтому, боюсь, не смогу поехать в главное управление прямо сейчас.

— Мы, кажется, ясно сказали вам, — настаивал Райкер, — что вас ждут в главном управлении, чтобы задать несколько вопросов!

— У вас есть ордер на арест?

— Нет, — резко ответил Райкер, — но мы его можем получить… Это не так уж долго.

— Прекрасно, — ровно сказал Мейсон. — Идите и получите.

— Послушайте, Мейсон, — влез в разговор Джонсон, — не стройте из себя дурачка. Вы прекрасно знаете, мы можем увести вас в управление и так. Если вы настаиваете на ордере, мы, конечно, съездим и получим его. Но когда получим его — начнется процесс… Вы замешаны в этом деле как соучастник. Шеф дает вам шанс. Он хочет, чтобы вы объяснили до того, как он представит доказательства на самый верх… Это шанс для вас. Нас просто прислали доставить вас в управление…

— Мальчики, вы тут сказали, что хотели проконсультироваться… Думаю, вы абсолютно правы. Вы можете доставить меня в полицию, если у вас будет ордер на мой арест. И не можете — если его не будет…

— Да нам не слабо забрать вас прямо сейчас, — брякнул Джонсон.

Перри Мейсон окинул их воинственным взором.

— Ну что же, — медленно сказал он, — может, и можете, а может, и нет…

— На фиг, — разозлился Райкер, — иди и звони в управление.

Перри Мейсон взглянул на детективов и надменно рассмеялся:

— Ну-ну, мальчики, может, хватит ломать комедию? Вы разговариваете не с тупым деревенщиной, не знающим своих прав; вы разговариваете с ад-во-ка-том! Если у вас было бы достаточно доказательств, чтобы добыть ордер на мой арест, он лежал бы у вас в кармане. А у вас нет ордера, и вы не получите его ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Возможно, самое высокое начальство походит вокруг да около и составит обвинительный акт, или, может, вы найдете какого-нибудь осла, который подпишет жалобу. Но то, что вы сейчас делаете, — это наглое вторжение в мои личные дела. Говорю вам, это противозаконно. Телефон — там. Идите и звоните в управление. — Он обернулся к Делле Стрит: — Делла, возьми-ка их на пушку. Иди и набери им номер главного управления полиции!

Делла подошла к телефону, сняла трубку и, когда на другом конце провода ответили, попросила:

— Главное полицейское управление, пожалуйста. Перри Мейсон ухмыльнулся:

— Когда я буду готов прийти в управление, я приду. Когда вы, мальчики, захотите меня арестовать, приходите и арестовывайте, но будьте при этом на сто процентов уверены, что совершаете все в соответствии с законом.

— Теперь слушайте, — свирепо сказал Джонсон, — у нас имеется достаточно материалов на вас. Вы по уши запачканы в этом деле. Вы все начали портить, вытаскивая Маджери Клун…

— И вам известно, как я ее вытаскивал? — насмешливо перебил Перри Мейсон.

— Она покинула комнату сразу после того, как вы на такси покружили возле ее пристанища…

— В самом деле? — весело спросил Мейсон и едко добавил: — Как здорово!..

— На линии главное управление полиции, — сказала Делла Стрит.

— Холера. — Джонсон взглянул на Райкера.

— Делла, опусти трубку, — приказал адвокат.

— Бьюсь об заклад, — Джонсон повернулся к Мейсону, — на пять баксов, что мы будем здесь с ордером до истечения сорока восьми часов.

— А я бьюсь об заклад на пять баксов, что не будете, — в тон ему ответил Перри Мейсон. — Готовьте денежки!

— Пошли, Джонсон, — позвал его Райкер. Детективы направились к двери. Брэдбери твердо посмотрел на Мейсона.

— Минутку, вы собираетесь следовать моим инструкциям?

Перри Мейсон шагнул к нему, глядя с холодным презрением. Райкер, уже было взявшись за ручку двери, остановился. Джонсон повернулся.

— Послушайте, — сказал адвокат Брэдбери, — я не хочу повторяться. Вы платите деньги, а работаю я. И ничего с этим не поделаешь. Вы не должны влезать…

Брэдбери повернулся к детективам:

— Джентльмены, если вы откроете дверь в кабинет, то обнаружите там Маджери Клун, которая в настоящее время скрывается от правосудия.

— Если вы откроете дверь без ордера на обыск, — живо добавил Перри Мейсон, — я выбью вам челюсти!

Детективы переглянулись и нерешительно посмотрели на Брэдбери.

— Говорю вам, — настаивал тот, — я знаю! Она там, и если вы не сделаете все быстро, она убежит через дверь в коридор!

Оба детектива шагнули к двери кабинета. Перри Мейсон мгновенно принял боксерскую стойку. Брэдбери подскочил сзади и медвежьей хваткой вцепился в адвоката. Теряя равновесие, Мейсон пошатнулся. Райкер налетел и толкнул их так, что оба повалились на ковер. Делла Стрит закричала. Джонсон с грохотом вышиб дверь кабинета.

Маджери Клун стояла на пороге в коридор.

— Стой, где стоишь, — завопил Джонсон, — или я буду стрелять!

Маджери Клун, не двигаясь и страшно побледнев, уставилась своими фиалковыми глазами на детективов.

— Ей-богу, — вполголоса пробормотал Джонсон, — это и правда Маджери Клун.

Перри Мейсон поднялся. Брэдбери очищал свои брюки. Райкер достал из кармана наручники.

— Ваше имя Маджери Клун? — спросил он. Маджери Клун испытующе оглядела его.

— Если у вас есть вопросы, — чуть хрипло сказала она, — обращайтесь к моему адвокату, Перри Мейсону.

Перри Мейсон кивнул Делле Стрит:

— Соединяй с главным полицейским управлением.

Глава 18

Джонсон едва успел защелкнуть на Маджери Клун наручники, как Мейсон схватил его за плечо и повернул к себе.

— Мерзавец, тебе этого делать не следовало, — прорычал адвокат.

Джонсон с ненавистью оскалился:

— Только потому, что вы — адвокат, да? Вы сказали, что мы не можем арестовать вас, пока вы стоите в черте закона. Но ситуация изменилась. Мы арестуем вас, и прямо сейчас.

— Вы можете выслушать меня? — глухо спросил Перри Мейсон.

— О, вы хотите поговорить, не так ли? — издевательски поиграл носком Райкер. — Ситуация изменилась, и вы стали ужасно словоохотливы, да?

Делла Стрит вошла в кабинет и, поймав взгляд Мейсона, сказала ему:

— Главное управление на проводе.

— Скажи сержанту О'Мэлли, если он сможет появиться у меня в конторе где-то через десять минут, я сообщу ему немало интересного по делу Пэттона.

Делла Стрит кивнула.

— Сержант не поедет сюда, — прокричал Джонсон. — Ты слышишь, ты скажешь ему, чтобы он ждал в управлении.

Делла Стрит, не обратив на него ни малейшего внимания, вышла в приемную.

Дж.Р. Брэдбери с хладнокровно-торжествующей улыбкой достал из кармана сигару, оторвал кончик и прикурил.

— Вот человек, — Перри Мейсон указал на Брэдбери, — именно тот, что нанял меня представлять интересы Маджери Клун. Он именно тот, кто настаивал, чтобы, минуя полицию, вытащить мисс Клун из этого дела…

— Я ни на чем таком не настаивал, — быстро возразил Брэдбери.

— …И тот, кто предлагал мне представлять интересы доктора Дорэя.

— Я ничего такого не предлагал, — еще быстрее повторил Брэдбери.

— Какого хрена нас должно волновать, кто из вас что делал? — грубо сказал Райкер. — Девица разыскивается за убийство. И вы прекрасно об этом осведомлены. Все прокручивалось в газетах. Она была в вашей конторе, вы ее прятали, значит, вы ее соучастник, а это уголовное преступление, и тут не нужно никаких ордеров.

— Если вы меня выслушаете, — сказал Перри Мейсон, — я все вам объясню.

— Это самое вы скажете судье, — отрезал Джонсон. — Вы все время ходили кругами, Перри Мейсон, и все время над нами посмеивались, теперь вы пойдете с нами. Надень на него наручники, Райкер.

— Я хочу поговорить, — настаивал Перри Мейсон.

— Мне плевать, что вы хотите, — рявкнул Джонсон.

— Когда мы доберемся до главного управления, — сказал Перри Мейсон, — меня спросят, что я могу сказать в свое оправдание. А я отвечу, что хотел было сделать признание, но вы, два глупых голубка, не дали мне этой возможности.

— Закрой дверь, — обратился Джонсон к Райкеру. — Если человек хочет сделать признание, это меняет дело.

— Вы хотите признаться? — спросил он, солидно поправив пиджак.

— Да, — кивнул Мейсон.

— В чем?

— Я раскрою все в ходе признания.

Райкер открыл дверь в приемную.

— Ты, — сказал он Делле Стрит, — иди сюда и будешь записывать все, что скажет этот хмырь.

— Да она же его личная стенографистка, — с неудовольствием возразил Джонсон.

— Нормально. Она все запишет, если он ей велит.

Мейсон рассмеялся:

— Делла, пожалуйста, записывай каждое слово, сказанное в этой комнате. Я хочу, чтобы был полный текст того, что сказано и кто сказал.

— Начинайте, — сказал Джонсон, слегка поджав губы.

— Я впервые столкнулся с этим делом, когда меня ангажировал Дж.Р. Брэдбери, джентльмен, здесь стоящий. Он обращался к окружному прокурору. Там ему не смогли помочь. Он хотел, чтобы я нашел Пэттона и начал его преследование в соответствии с судебным порядком. По моим рекомендациям он нанял Пола Дрейка из сыскного агентства, чтобы найти Пэттона…

— Это не похоже на признание, слишком длинно, — заявил Райкер.

Перри Мейсон устремил на него ледяной взгляд.

— Вы хотите слушать или хотите, чтобы я молчал?

— Пусть говорит, покровительственно бросил Джонсон.

— А меня ничто не связывает с россказнями этого господина, — надумал высказаться Брэдбери.

— Заткнитесь, — осек его Джонсон.

— Я не буду молчать, пока не выскажусь! Я знаю свои права.

Райкер подошел к нему и намотал на свой кулак его галстук.

— Слушай, ты, мы здесь торчим, чтобы выслушать признания этого типа, а не твое соло! Сядь и заткнись. — Он толкнул Брэдбери на стул и повернулся к Мейсону. — Продолжайте. Вы хотели говорить. Говорите.

— Брэдбери пришел ко мне в контору, — продолжал Перри Мейсон. — Но сначала я получил телеграмму, подписанную Евой Лэймонт. Брэдбери уверял, что посылал телеграмму он. В телеграмме просили меня начать дело, связанное с Маджери Клун. Брэдбери обрисовал мне ситуацию. Маджери Клун была обманута Фрэнком Пэттоном. Брэдбери хотел, чтобы я нашел Пэттона и завел дело против него. С помощью Дрейка я обнаружил Пэттона. При выяснении его местонахождения нам пришлось переговорить с девушкой по имени Тэльма Бэлл, которая живет в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс» на Ист-Фолкнер-стрит. Телефон ее: Харкорт, 63891. У меня просто жуткая память на телефонные номера.

В тот вечер, когда Дрейк обнаружил Пэттона, я сидел в своей конторе и ждал звонка от Дрейка. Мы хотели поехать вместе и вытянуть из Фрэнка Пэттона признание. В контору явился Брэдбери. Я попросил его подождать и отправил в приемную. Позвонил Дрейк. Я сказал ему, что беру такси и выезжаю на встречу с ним. В это время я послал Брэдбери в отель, чтобы он принес забытые там газеты. Он остановился в «Маплетон-отеле». Он рассчитал, что на такси туда и обратно это займет у него полчаса. Пожалуй, так.

— А вы собираетесь, — жестко и агрессивно вступил Брэдбери, — сознаться в присутствии полицейских, что входили в комнату Пэттона и, выходя, заперли за собой дверь?

Джонсон живо повернулся к Брэдбери:

— А что вам об этом известно?

— Я знаю, это сделал он!!

— Откуда?

— Да потому что он сам позвонил мне тогда после девяти часов в свою контору и рассказал детали убийства. Он доверительно выложил, как оно было совершено. Даже полиция в то время не знала. Я распорядился, чтобы он защищал Маджери Клун, в то время еще для меня дорогую.

Джонсон и Райкер переглянулись.

— Этот звонок Перри Мейсона был из аптеки? — задумчиво спросил Райкер. — Мы ведь проследили его путь от конторы к Найнс-энд-Олив, от Найнс-энд-Олив до дома Пэттона, от дома Пэттона до аптеки, где он и звонил, а уже от аптеки до «Сэнти-Джеймс-Эпартментс»…

— Так это он со мной и разговаривал, — с готовностью уточнил Брэдбери. — А уж как сообщил мне все — я сразу понял, что он работал нелегально. Я не собираюсь быть замешанным…

Райкер посмотрел на Деллу Стрит:

— Вы записываете?

— Да, — ответила она звенящим голосом.

— Продолжайте, — обратился к Брэдбери Джонсон.

— Нет уж, пусть он говорит! — Брэдбери указал на Мейсона.

— Я пришел к Пэттону, — негромко продолжал Мейсон. — Постучал — никто не ответил. Я открыл дверь и вошел. Она была не заперта. Я обнаружил тело Пэттона. Его проткнули ножом. Я нашел также в углу гостиной дубинку. Тут я услыхал, что по коридору идет полицейский, вызванный соседкой Пэттона. Я, естественно, не хотел, чтобы полиция застала меня в комнате с убитым или чтобы меня засекли возле открытой двери. У меня с собой была связка ключей, я закрыл дверь, а после этого постучал. Сказал полицейскому, мол, только что пришел и пытаюсь достучаться.

Мейсон замолчал. В конторе царила тишина, слышно было лишь прерывистое дыхание Деллы да скрип ее ручки на бумаге.

— Надо же быть таким идиотским адвокатом, — заметил Райкер. — Это признание и свидетельские показания Брэдбери обеспечат вам тюрьму по гроб жизни.

— На столе в комнате Пэттона, — продолжал Перри Мейсон, словно не слыша сказанного, — лежали две записки. В одной просили передать Тэльме, что Маджери подъедет к ней позже. В другой — позвонить Маджи: Харкорт, 63891. Я запомнил телефон Тэльмы Бэлл: у меня фотографическая память на цифры, и понял, что Маджери Клун можно найти у Тэльмы Бэлл. Я позвонил Брэдбери и спросил, как мне поступить. Он поставил мне задачу: защищать Маджери Клун, невзирая ни на что…

— Это ложь, — поспешно заявил Брэдбери. — Я нанял вас как адвоката. Я никак не ожидал, что вы что-то предпримете нелегальным путем.

— Опустим это, — сказал Джонсон, — продолжайте, Мейсон.

— Я выехал к Тэльме Бэлл. Маджери Клун была там. Она принимала ванну. Тэльма Бэлл это сделала еще до моего прихода. Тэльма сказала мне, что у нее с Фрэнком Пэттоном была назначена встреча, но она не пошла, поскольку проводила время со своим приятелем. Я позвонил тому для проверки. Он подтвердил ее слова. Я попросил Маджери Клун пойти в отель, зарегистрироваться под своим именем, позвонить мне в контору, дать знать, где она остановилась, и не покидать отель. Она пообещала. Позднее Маджери позвонила, что она в «Бостуик-отеле», комната 408, телефон: Экзетер, 93821. Я тут же поставил Брэдбери в известность о том, что случилось, утаив, правда, что был в комнате Пэттона и закрыл за собой дверь. Брэдбери вдруг поставил мне задачу представлять доктора Дорэя, равно как и Маджери Клун. Я согласился. Мы встретились с Брэдбери у него в отеле, он почему-то не хотел больше оставаться в конторе. Он ведь как раз вернулся в контору с газетами, взятыми в отеле, когда я звонил из аптеки недалеко от дома Пэттона.

— Там еще был портфель, — заметил Брэдбери.

— Да, — согласился Мейсон, — вы позвонили Делле Стрит, нужно ли принести портфель, а она сказала, что было бы неплохо.

— Я звонил из своей комнаты в отеле, — объяснил Брэдбери полицейским.

— Далее я позвонил Маджери Клун. Она ушла из отеля. Детективы связались с Деллой Стрит и обвинили ее, что якобы она звонила доктору Дорэю, советуя тому бежать из города. На самом деле Делла Стрит ему не звонила.

— Это вы так говорите, — ядовито вставил Брэдбери.

— Заткнитесь, — приструнил его Райкер.

— Я узнал, что Маджери Клун намеревалась сесть в самолет, улетающий в полночь. На первой его остановке в Саммервилле, я выяснил, высадился доктор Дорэй. Я отправился в «Ривервью-отель» и нашел его в свадебном номере люкс. Поначалу все связанное с Маджери Клун он отрицал, но, пока мы беседовали, Маджери Клун явилась туда собственной персоной. Она опоздала на самолет и приехала поездом. Почти тут же нагрянули полицейские, чтобы их обоих арестовать. Я тайно вывел Маджери из отеля и привез обратно в город.

— Вы! — радостно простонал Райкер.

— Я, — коротко подтвердил Мейсон.

— И коню понятно, — резюмировал Джонсон. Перри Мейсон с насмешливым презрением взглянул на него:

— Если вы, джентльмены, заинтересованы в моем признании, не закроете ли вы свои рты, я закончу.

— Хватит острить, давай дальше, — бросил Джонсон. Перри Мейсон глянул на Джонсона и отвернулся к Делле Стрит.

Брэдбери лихорадочно заговорил:

— Если вы двое пошевелите своими мозгами, то поймете, что вопрос о закрытой двери становится все более актуальным. Коли дверь была не закрыта, значит, почти наверняка Фрэнка Пэттона убил доктор Дорэй. Если же дверь была заперта, следовательно, Фрэнка Пэттона…

— Оставьте свои догадки при себе, — небрежно посоветовал ему Джонсон. — У вас еще будет возможность поговорить. И сдается мне, вы все пытаетесь своей информацией шантажировать Перри Мейсона. Не думайте, что это вам удастся.

— Вы не смеете со мной так говорить, — надулся Брэдбери, приподнимаясь со стула.

— Усади его, Райкер, — взялся за виски Джонсон. Райкер вновь намотал на кулак галстук Брэдбери и грубо толкнул банкира на стул: — Сиди и молчи. В дверь постучали. Джонсон засуетился.

— Это, должно быть, сержант О’Мэлли. Впусти его, Райкер.

Райкер открыл дверь. Человек с брюшком, невысокий, с круглым розовощеким лицом и светлыми глазами, как будто совершенно лишенными выражения, пружинисто переступил через порог и вошел в кабинет Перри Мейсона. Он оглядел всю «компанию».

— Привет, О’Мэлли, — сказал Перри Мейсон.

— Что вы тут делаете? — вместо приветствия спросил вошедший.

— Эта особа — Маджери Клун, она обвиняется в убийстве, — поспешно принялся докладывать Джонсон. — Перри Мейсон прятал ее в конторе. Он тайно похитил ее.

Светлые глаза О’Мэлли остановились на Маджери Клун, затем на Перри Мейсоне и, наконец, на Джонсоне.

— Когда Мейсон что-то делает, — назидательно сказал сержант Джонсону, — он обычно знает, что делает. Наручники так необходимы?

— Это по подозрению в убийстве, — бестолково ответил Джонсон, — а Перри Мейсон делает признание.

— Что-что? — переспросил О’Мэлли.

— Признание.

— Признание в чем?

— Ну, что он вошел в комнату Пэттона, нашел Пэттона мертвым, закрыл за собой дверь перед тем, как пришла полиция, и сделал вид, что впервые стучится в номер…

О’Мэлли, прищурясь, посмотрел на Мейсона, потом перевел взгляд на Деллу Стрит.

— И ты все это записываешь, Делла? — участливо спросил он.

Она потерянно кивнула.

О’Мэлли снова взглянул на Мейсона:

— Перри, какие у тебя проблемы?

— Я пытаюсь сделать признание, но меня все время перебивают.

— Ты хочешь сказать, что делаешь письменное признание в уголовном преступлении, и твоя секретарша стенографирует? — озадаченно спросил О’Мэлли.

— Когда я закончу, — устало сказал Перри Мейсон, — если мне дадут закончить, признание само за себя скажет…

— Кто этот парень? — О’Мэлли повернулся к Брэдбери.

— Дж.Р. Брэдбери, — ответил Мейсон. — Он нанял меня представить Маджери Клун и доктора Дорэя. Он платит.

— Продолжай и заканчивай свое признание, — обратился сержант к Перри Мейсону.

— Я хочу объяснить мою связь с… — начал было Брэдбери, но О’Мэлли властно оборвал его:

— Заткнитесь.

Перри Мейсон возобновил свой рассказ:

— Очевидно, Фрэнка Пэттона убили ножом. Дубинку в этом случае не использовали вовсе. Но возможно, убийца после преступления просто отбросил ее в угол. После того как переговорил с Маджери Клун, я узнал от нее, что доктор Дорэй подвозил ее к отелю Пэттона. Дорэй купил нож. Он все грозился убить Пэттона, поэтому Маджери Клун не сказала ему, где конкретно обитает ее киношный патрон. Она отправила доктора в кондитерский отдел, зашла в дамскую комнату, подозвала горничную и попросила ее передать Дорэю, что вышла из здания через заднюю дверь. Она терпеливо выждала там, когда Дорэй уйдет, и направилась к Пэт-тону. Маджери уверяет, что обнаружила Паттона уже мертвым. Я видел, как она выходила из здания отеля.

Я съездил и к Тэльме Бэлл, ей нужно было скрыться. Я купил для нее билет в Колледж-Сити. Она уехала туда и остановилась в отеле.

Но в комнату Тэльмы Бэлл я вернулся. Я осмотрел все углы и нашел коробку из-под шляпы, где лежали белые сапоги, чулки и юбка, недавно отмытые, еще влажные. На каждой вещи были пятна от крови, их пытались смыть. Белые сапоги принадлежат Маджери Клун, остальное — Тэльме Бэлл. Я отправил коробку в камеру хранения в Колледж-Сити, и у меня есть жетончик на нее. Потом я отдал Тэльме Бэлл билет. — Перри Мейсон полез в карман, достал пластмассовую карточку и протянул ее сержанту О’Мэлли. — Это из камеры хранения, где стоит коробка, — пояснил он.

— И сапоги принадлежат Маджери Клун? — спросил О’Мэлли.

— Только сапоги.

— Это она утверждает? — спросил О’Мэлли.

— Это утверждаю я, — ответил Мейсон.

— Вы идиотский адвокат, — заявил Брэдбери. — Выдаете тайны своих клиентов, разглашаете то, что не подлежит разглашению. Вы…

— Если он не заткнется сам, — обратился О’Мэлли к Райкеру, — вы можете его заткнуть.

Райкер вразвалку направился к стулу, на котором сидел Брэдбери.

— У тебя что-то со слухом, приятель? — сказал он, показывая кулак.

Брэдбери встретил его бесстрашным взглядом колючих, насмешливых глаз.

— Не думайте, что вы меня хоть чуточку напугали, — дерзко сказал он.

Мейсон продолжал рассказывать, изредка поглядывая в сторону Брэдбери и Райкера:

— Я проверил алиби Тэльмы Бэлл, выяснилось, что его просто не существует. Непрофессиональное алиби, из тех, что придумывают на ходу. Тэльма Бэлл принимала ванну, когда Маджери Клун пришла к ней. По всей видимости, в ванной она смывала следы крови.

Наступила тишина.

Вы думаете, убила Тэльма Бэлл? спросил О’Мэлли.

Перри Мейсон жестом попросил О’Мэлли не перебивать его.

— Когда Брэдбери появился в конторе, он не знал, где обитает Пэттон, где — Маджери Клун. Когда я оставил Маджери Клун у Тэльмы Бэлл, она намеревалась выйти замуж за доктора Дорэя, поскольку влюблена в него. Когда я встретил ее в Саммервилле, она намеревалась выйти замуж теперь уже за Брэдбери. Это не значит, что она разлюбила Дорэя, нет. На самом деле она собиралась за Брэдбери, потому что действительно любила доктора Дорэя. Она знала, что Дорэй замешан в преступлении. Он купил нож, все грозился убить Пэт-тона. А нож-то в крови — неопровержимая улика. Она страдала, понимая, что доктор Дорэй в какой-то мере мстил за нее и теперь поплатится свободой, если не жизнью. И она справедливо полагала, что Брэдбери выложит деньги за хорошего адвоката Дорэю, если она согласится выйти за него, Брэдбери, замуж.

Перед тем, как я встретил Маджери Клун в Саммервилле, но после того, как она покинула «Бостуик-отель», я встретился с Брэдбери. Он настаивал, чтобы я занимался доктором Дорэем так же, как и Маджери Клун, и чтобы доктора Дорэя непременно оправдали. Потом я позвонил в свою контору и попросил Деллу Стрит связаться с Тэльмой Бэлл, узнать, говорила ли Маджери Клун по телефону до того, как ушла от Тэльмы. Брэдбери прослушивал линию. Он бесцеремонно вошел в мою контору и умело воспользовался коммутатором, до такой степени, что оказался на линии… Он нагло ворвался в наш разговор и настаивал теперь уже, чтобы доктор Дорэй признал себя виновным, поплатившись за это смертной казнью.

Очевидно, у доктора Дорэя не было с собой ножа, когда он пошел в кондитерский отдел за мороженым для Маджери Клун. И очевидно, он не знал тогда, где живет Фрэнк Пэттон. Он ушел из кондитерского отдела, напрасно прождав свою спутницу, зашедшую в дамскую комнату, минут через пять, а потом ушла и Маджери. Можно предположить, что он мог бы вернуться в машину, взять нож, пойти к Пэттону, убить его и исчезнуть, — все это в течение пяти минут. Спрашивается, как он мог найти номер Пэттона за столь краткое время? Маджери Клун думает, что он шел за ней по пятам, но убийство-то было совершено до того, как она пришла, а не после.

Когда Брэдбери вечером в день убийства пришел ко мне в офис, он не знал, где живет Пэттон, понятия не имел, где обитает Маджери Клун. Но после убийства ему вдруг удается связаться с Маджери, и тут же дает мне распоряжение представлять интересы доктора Дорэя. А причина — Маджери Клун согласилась выйти за него замуж; переступила через мой запрет выходить из отеля и уехала в Саммервилль, чтобы там провести счастливую неделю с любимым человеком. Маджери Клун не знала, где остановился Брэдбери. Но кто-то позвонил Маджери Клун в номер Тэльмы Бэлл. Вот из-за этого-то звонка изменились планы Маджери. Тем не менее этот телефонный разговор мог быть у нее только с Брэдбери. Она отказалась говорить со мной об этом, но думаю, мои догадки вполне справедливы.

Перри Мейсон повернулся к Брэдбери.

— Так Маджери звонили вы? — спросил он у банкира.

— Думаете, я? — изумился Брэдбери. — И что тогда?

— Я просто рассуждаю об обстоятельствах преступления и о том, что же побудило Маджери Клун нарушить мое настоятельное требование остаться в «Бостуик-отеле». Я спрашиваю вас, Брэдбери, прямо и откровенно. Хочу предупредить вас, если вы будете лгать — это зачтется при вашем обвинении…

— Обвинении в чем? — невинно спросил Брэдбери. Перри Мейсон пожал плечами.

— О, вы хотели бы, чтобы так и случилось, не правда ли? — спросил Брэдбери.

— Мне совершенно наплевать на ваши умозаключения, — ответил Мейсон.

Брэдбери перевел взгляд с Перри Мейсона на Маджери Клун. Какое-то время он не спускал с нее глаз. Потом, придавая словам особую весомость, произнес:

— Теперь вижу, к чему вы ведете, Мейсон! Маджери Клун пытается спасти шкуру Дорэя. Вы достаточно умны, чтобы подстроить такие доказательства, как телефонный звонок. И выглядит так, будто эта улика — наиважнейшая в вашем деле…

— Когда вы закончите свои рассуждения, — спокойно сказал Мейсон, — ответьте, пожалуйста, на вопрос: звонили вы ей или нет?

— Нет, — отрезал Брэдбери.

— Предупреждаю вас, повторил Мейсон, — ложь усугубит ваше обвинение. Звонили вы ей или нет?

— Продолжайте в том же духе, — сказал Брэдбери, презрительно усмехнувшись, — то, что вы желаете услышать, несколько преувеличено в сравнении с тем, что скажет Маджери Клун. Используйте весь свой опыт и не дайте Маджери сказать неправду! А когда вы все выясните, дело обернется так, что я не звонил ей.

— Нет, — медленно сказал Перри Мейсон, — вы звонили. Я могу это доказать. Резонный вопрос: откуда вы узнали, что Маджери Клун можно застать по этому телефону?

Брэдбери хотел было что-то сказать, но осекся.

— Я жду ответа, — терпеливо сказал Мейсон.

— Жди и будь проклят!

Перри Мейсон повернулся к сержанту О’Мэлли.

— Он знал, что ее можно застать по такому-то телефону, — очень медленно произнес Мейсон, — потому что видел записку на столе Пэттона. Он прочел ее, когда убивал Пэттона.

Делла Стрит оторвалась от своего блокнота. Маджери Клун побледнела. О’Мэлли осторожно взглянул на Брэдбери.

Брэдбери секунд пять сидел абсолютно неподвижно. Потом покровительственно улыбнулся.

— Не забывайте, — сказал он, — прежде всего, я не знал, где нашли Фрэнка Пэттона; вы не очень-то разбрасывались передо мной информацией, Мейсон; более того, вы сами послали меня в отель за газетами. Я съездил туда и вернулся за тридцать пять минут. Я не мог бы совершить путь туда-обратно даже минут за двадцать пять… Чтобы добраться до Пэттона, мне бы потребовалось полчаса, да еще надо вернуться… При таком раскладе, думаю, вы воспользуетесь и еще какими-нибудь своими идиотскими методами, чтобы отвести от себя подозрения. Надеюсь, вы все же не станете так усердствовать, чтобы отомстить мне.

— Вы знали, где мы нашли Пэттона, — словно не слыша его, продолжал Мейсон, — потому что прослушивали телефонный разговор. Ваша способность умело обращаться с коммутатором только доказывает это. И то, что вы отправились к Пэттону и увидели записку с номером Маджери Клун, тоже доказывает это. Кстати, вы ведь совсем не забыли газеты, вы принесли их с собой. И портфель вы тоже привезли с собой. А звонили из автомата где-нибудь неподалеку от дома Пэттона. Делле Стрит вы сказали, что звоните из своего номера в отеле. Правда, она могла это проверить, но, когда вы только пришли в это здание, вы оставили завернутые в общий сверток газеты и портфель у Мэйми в сигаретном киоске.

Вы принесли с собой и дубинку: знали, что лучше положиться на бесшумное оружие. Знали и то, что если я выехал к Пэттону, думая, что вы заняты другими делами и не подозреваете о местонахождении Пэттона, — вы запросто можете убить его и смыться. Вы прикинулись, что уходите из конторы не спеша, вальяжно, заигрывая с Деллой Стрит. Однако, когда вышли, вам пришлось поспешить. Вы подъехали к дому Пэттона. Но потом вам представился отличный шанс. Вы увидели припаркованную машину доктора Дорэя, которую трудно спутать с любой другой в силу ее экстравагантности. Вы отпустили такси, влезли в машину Дорэя и нашли там нож. Вы взяли нож, отправились к Пэттону, убили его и скрылись. А когда вы только появились в номере Пэттона, там в ванной в это время закатывала истерику Тэльма Бэлл. Входная дверь была не заперта. Вы тихо открыли ее и вошли. Пэттон с известными мужскими намерениями пытался проникнуть в ванную, где бушевала Тэльма. На нем было только нижнее белье, когда он вас увидел, хотел было надеть халат. Не сказав ни единого слова, вы подошли к нему и вонзили ему в сердце нож. Он упал. Вы направились к выходу, но вспомнили о своей дубинке: она вам больше была не нужна. Вы подумали, что у вас ее могут найти, достали ее из-за пояса и кинули в угол. Вы стремглав выбежали из номера по лестнице и взяли такси. Через пару кварталов вы остановились и позвонили Делле Стрит, сказав, что звоните из своего отеля, и спросили, нужно ли прихватить с собой вместе с газетами еще и портфель. Потом вы приехали сюда, в контору, забрали внизу в вестибюле у Мэйми все свое «имущество», развернули и достали портфель и газеты. Вы пришли в контору, как раз когда я звонил и спрашивал, появились ли вы, поскольку я хотел рассказать вам про убийство.

Тэльма Бэлл слышала грохот от падающего тела Пэттона. Она открыла дверь ванной и вышла. Не помня себя от ужаса, перешагнула через Пэттона, но кровь попала на ее юбку и чулки, а также на сапоги. Но, заметим, она была не в белых сапогах… На темных следы от крови были не особенно заметны, поэтому она вытерла их тряпкой. А юбка и чулки были в крови. Она попыталась отмыть все в ванной, насколько смогла. Потом направилась к себе и сразу же полезла под душ. Ехала она на такси. Тэльма едва закончила свои «процедуры», как пришла Маджери Клун. Тэльма знала, что у Маджери назначена встреча с Пэттоном, и оглядела ее, нет ли на ней следов крови. Она заметила их на сапогах Маджери и заставила ее залезть в ванну. Тэльма вполне искренне не хотела, чтобы Маджери была замешана в убийстве. С другой стороны, она и сама не хотела оказаться замешанной. Тэльма позвонила своему приятелю Санборну, как только добралась до дома, и они состряпали алиби. Причина прокола ее алиби в том, что его обсуждали по телефону.

Перри Мейсон замолчал.

Брэдбери презрительно усмехнулся.

— Вас еще попросят пересмотреть ваши червивые выводы, — сказал он.

Перри Мейсон улыбнулся весьма холодно.

— На следующее утро я встретил Мэйми, — продолжал адвокат. — Она сказала мне, что вы оставили у нее свою странную упаковку. Она упомянула также, что вы всегда носите коричневый костюм. Я вспомнил, что в тот вечер в конторе вы были одеты в коричневый костюм. Когда я увидел вас чуть позже в отеле, на вас был серый костюм из твида. Вы помчались из моей конторы в отель и переоделись. Интересно, почему? Не потому ли, что на коричневом костюме остались брызги крови. Конечно, при искусственном свете кровь была бы заметна не слишком отчетливо. Но брызги были, и вы захотели избавиться от костюма. Думаю, вы недостаточно о нем побеспокоились, и наверняка мы найдем его где-нибудь в вашей комнате.

Более того, чтобы осуществить свой план, вы принудили доктора Дорэя уехать отсюда, буквально ввергнув его в панику. Ева Лэймонт под вашим руководством позвонила доктору Дорэю в отель. Она сказала, что звонит Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и я, мол, хочу, чтобы он немедленно покинул город. Доктор Дорэй спешно уехал из отеля. Но перед этим Маджери Клун оставила ему записку с просьбой позвонить ей. Он позвонил, и Маджери согласилась встретиться с ним в Саммервилле.

— Кто такая Ева Лэймонт? — спросил О’Мэлли.

— Это особа, которая занимала номер Брэдбери в «Маплетон-отеле» до вчерашнего дня. Потом с деньгами Брэдбери и по его инструкции она отправилась в «Монмарт-отель», зарегистрировалась под именем Веры Куттер и сообщила Полу Дрейку о том, что Дорэй причастен к убийству. Когда я позвонил Брэдбери сюда, в контору, и сказал ему о смерти Пэттона, он очень удивился, но при этом переусердствовал. Удивление перешло в испуг, а испуг — в ужас.

Брэдбери использовал Еву Лэймонт, чтобы впутать в это убийство Дорэя. Брэдбери подслушал наш разговор с Деллой Стрит, когда я просил проверить всех, звонивших Маджери Клун по телефону Тэльмы Бэлл, и он знал, что я иду, нет, бегу по горячим следам. Поэтому он просто заклинал меня немедленно заставить доктора Дорэя признать вину и расплатиться за якобы убийство смертной казнью. Он чувствовал, что мне удается выяснить, как все было на самом деле. Ну-с, как видите, он пытался переложить вину на Дорэя и вовлечь меня в это дело, чтобы спасти свою шкуру. Вот, джентльмены, мое признание.

Он прошел через комнату и сел.

Брэдбери увидел обращенные к нему совершенно светлые обвиняющие глаза сержанта О’Мэлли.

— Все это ложь, — воскликнул Брэдбери, — грязная ложь. Пусть он докажет хоть самую малость из того, что здесь наговорил!..

— Думаю, — спокойно продолжал Перри Мейсон, — если вы, О’Мэлли, обыщете его комнату в «Маплетон-отеле», наверняка найдете тот костюм. А когда проверите отпечатки пальцев на ноже и его отпечатки, убежден, они совпадут. Более того, чтобы доказать, какой он лжец, я сегодня был в отеле и оплатил его счета. При этом я попросил выписать мне все телефонные номера, по которым он звонил. Квитанция у меня с собой. Он звонил: Харкорт, 63891 вечером в день убийства. Он звонил: также Гроув, 36921 — телефон доктора Дорэя в «Мидуик-отеле». Вы увидите по счету, что его номер люкс оплачен до нынешнего утра; что другую комнату занимала женщина, она зарегистрировалась под именем Веры Куттер, и Пол Дрейк опознает ее как давшую информацию о виновности доктора Дорэя. — Перри Мейсон достал из кармана квитанцию и протянул ее сержанту О’Мэлли. Мейсон повернулся к Брэдбери: — Я предупреждал вас, Брэдбери, не лгать про телефонный звонок к Маджери Клун. Я говорил вам, что это усугубит ваше обвинение.

Брэдбери неподвижно глядел на Перри Мейсона. Лицо его стало серого цвета, глаза погасли.

— Будь ты проклят, — дрожащим от ненависти голосом вымолвил он.

— Мы едем в главное управление, — кивнул О’Мэлли Райкеру и Джонсону. И обратился к Делле Стрит: — Ты не свяжешься по телефону с управлением? Я хочу послать нескольких ребят за Евой Лэймонт и произвести обыск в комнате Брэдбери в «Маплетон-отеле».

— Спасибо, сержант. — Перри Мейсон благодарно склонил перед О’Мэлли голову. Он повернулся к Брэдбери: — Как вы удачно подметили, Брэдбери, мы прекрасно понимаем друг друга. Мы оба — борцы. Но применяем разное оружие. Все.

Глава 19

В приемной частной адвокатской конторы Перри Мейсона толпились репортеры, образуя пестрый и шумный полукруг. Фотокорреспонденты суетились со своими камерами и вспышками. Перри Мейсон сидел за столом в кабинете в своем любимом глубоком вращающемся кресле. Позади него, улыбаясь, стояла Делла Стрит. Доктор Дорэй сидел в кожаном кресле для посетителей. Маджери Клун примостилась на подлокотнике этой старомодной уютной громадины.

— Головы чуть-чуть ближе, — попросил Маджери Клун и доктора Дорэя один из репортеров. — Немного наклонитесь, мисс Клун, а вы, мистер Дорэй, посмотрите на нее и слегка улыбнитесь.

— Я и так улыбаюсь, — ответил Дорэй.

— Мало романтической печали, — объяснил ему репортер. — К вашему лицу подходит выражение страстной тоски, вы же — слишком счастливы.

Маджери Клун потупила голову.

Перри Мейсон с огромным удовольствием наблюдал за парочкой, которую то и дело озаряли вспышки фотоаппаратов.

Один из репортеров подошел к Перри Мейсону:

— Мистер Мейсон, не скажете ли нам, когда вы впервые узнали, что виновен Брэдбери?

— Я понял это сразу, когда обнаружил, что Брэдбери связывался с Маджери Клун в период после убийства и до полуночи. Я знал, что Маджери Клун не могла звонить ему, поскольку не знала о его местонахождении. А звонил ей он, пока она была у Тэльмы Бэлл. Меня заинтересовало, как он мог узнать, что Маджери Клун находится у Тэльмы. Ему был известен сей факт до того, как я сообщил… Естественное этому объяснение: он видел записку с телефонным номером на столе у покойного Пэттона.

— Вы расставили ему ловушку? — допытывался репортер.

— Не совсем так, но я начал связывать концы с концами. Я вспомнил, что он вошел ко мне в контору с журналом «Либерти», только что появившимся на прилавках. Он приобрел его вечером в том киоске в вестибюле, торгующем сигаретами. Позже я встретил мою знакомую продавщицу сигарет, она сказала мне, что Брэдбери оставил у нее под прилавком сверток средних размеров и купил журнал. Но он вошел в контору, ничего не сказав про оставленное внизу. Позже я решил уточнить все детали, и не потому, что он мог быть виновным, а почти наверняка был таковым. Я захотел проверить все его телефонные звонки, куда и кому он звонил. Сначала я не представлял, как мне это удастся, но вспомнил, что в отелях все звонки регистрируются, поэтому было легко.

— А как вы узнали, что в деле фигурирует Ева Лэймонт? — не отставал репортер.

— Потому что первая телеграмма, которую я получил в связи с этим делом, была подписана Евой Лэймонт. Брэдбери намеревался воспользоваться ею для осуществления своих планов. Но испугался, что она не справится, и просто использовал ее как соучастницу, пытаясь вовлечь в историю Дорэя. Она, конечно, всего не знала. Он выложил перед ней только те карты, какие счел нужными. Она выполняла то, что говорил он. Она далеко не глупа и, безоговорочно повинуясь Брэдбери, дурачила Пола Дрейка. Используя ее, Брэдбери дал полицейским шансы гораздо скорее напасть на след доктора Дорэя.

— Как вы думаете, когда Брэдбери задумал убить Пэттона?

— После оглашения результатов конкурса красоты в Кловердале. Темна душа безнадежно любящего… Брэдбери — умный и хитрый человек, которому, конечно, выпало несколько удачных стечений обстоятельств, и ему почти удалось усадить доктора Дорэя на электрический стул. Ни один судья на земле не поверил бы, когда доктор Дорэй стал бы говорить правду о том, что нож просто чудом исчез из его машины, когда он припарковался возле дома Пэттона. Более того, Дорэй даже подумывал, не Маджери ли в аффекте убила киношного бизнесмена.

— Но вы не обошлись без помощи Тэльмы Бэлл? — спросил настойчивый и любознательный репортер.

— Тэльма Бэлл никогда не говорила мне правду. Я вот прочел ее интервью, данное какой-то газете, как Пэттон под влиянием алкоголя пытался закрыть ее в спальне. Ванной она воспользовалась как убежищем и там закатила свою истерику.

— Но, мистер Мейсон, — напористо спросил его другой журналист, — вы ведь признаете, что заперли дверь на ключ, а потом давали ложные показания полиции?

Перри Мейсон усмехнулся, серые глаза его засверкали.

— Да.

— Но разве это не предосудительно?

— Это смотря как рассуждать. Лично я все время чувствовал себя приманкой на крючке, которую вот-вот заглотнет большая зубастая рыба. Но именно этот бедный червяк, добровольно насадивший себя на крючок, и показал, кто есть настоящий убийца. Прошу простить мне сие рыболовное сравнение.

— Но разве вы не рисковали?

Перри Мейсон оттолкнулся от стола, встал, расправив свои широкие плечи, и с выражением веселого удовольствия оглядел репортеров.

— Джентльмены, — добродушно развел он руками, — я всегда рискую. Это — часть моей игры. Я люблю это.

На столе Перри Мейсона настойчиво звонил телефон. Делла Стрит сняла трубку, послушала и вышла из кабинета. Перри Мейсон обратился к журналистам:

— Джентльмены! Думаю, вы уже получили все, что хотели. Я хотел бы закончить это интервью, потому что несколько устал.

— О’кей, мы понимаем, — сказал один из толпы. Перри Мейсон взглянул на Маджери Клун и Боба.

Дорэя так, будто впервые их видит, и шутливо указал им на дверь.

— Что эти дети тут делают? — ласково-ворчливо спросил он. — Все кончено! Вы уже не животрепещущее уголовное дело. «Дело о счастливых ножках» закрыто. Ступайте-ка в обычную канцелярскую папку.

— До свидания, мистер Мейсон, — нежно сказала Маджери своим милым голосом. — Я никогда не смогу вас отблагодарить, и вы это прекрасно знаете.