1

Точно в девять утра адвокат Перри Мейсон присел за столик к Полу Дрейку, чтобы позавтракать вместе с ним.

Высокий мужчина, шеф Агентства Дрейка, усмехнулся при виде юриста и сказал:

— Твои часы опаздывают на тридцать секунд, Перри.

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Нет, Пол, это твои спешат на тридцать секунд. Ты уже что-нибудь заказал?

— Да, — ответил Дрейк. — Двойной ананасовый сок, яйца с беконом, тосты и кофе. Сейчас подадут. Ты видел, какое объявление я дал в газеты?

— Нет, — ответил Мейсон. — Какое?

— По делу Финчли.

— Именно об этом я и хотел у тебя спросить.

— Я дал объявления в утренние газеты и одно во вчерашнее издание «Блэйд».

В эту минуту к столику подошел официант и, поставив перед ними сок, обратился к Мейсону:

— Добрый день, сэр, сейчас я подам яйца и бекон. Мистер Дрейк сделал заказ и сказал, что вы сейчас придете.

— Я даже уже пришел, — улыбнулся Мейсон.

Дрейк одним махом выпил полстакана сока, поставил стакан и достал из папки газету.

— На, читай, — сказал он адвокату.

Мейсон посмотрел на объявление, которое показал ему детектив:

— Надеюсь, это принесет результаты, — сказал Мейсон, откладывая сложенную газету. — Молодой Финчли тяжело ранен. Ненавижу водителей, которые удирают с места происшествия, особенно когда сами виноваты.

— Наверное водитель немного выпил и боялся остаться, — предположил Дрейк. — Впрочем, возможно, что люди из стоявшей машины ничего не видели.

— Мне сказали, что видели, — ответил Мейсон. — В машине их было двое, мужчина и женщина. Машина была светлая, почти новая. Они как раз закончили менять колесо, и мужчина укладывал шину в багажник, когда произошел несчастный случай. Женщина записала что-то в блокноте. Скорее всего это был номер машины, задевшей форд Финчли и отбросившей его на фонарь, после чего незамедлительно уехавшей с места происшествия.

Официант принес яйца, бекон, подрумяненные тосты и кофе.

— А что, если их показания окажутся против твоего клиента? — спросил Дрейк.

— Это невозможно, если они будут говорить правду. Впрочем, я не знаю, кто эти мужчина и женщина и не хочу, чтобы они держались в стороне и когда-нибудь выступили неожиданно, как свидетели, дающие показания в пользу обвиняемого.

Официант снова появился около их столика и сказал, извинившись:

— Вам звонили из офиса, мистер Дрейк. Ваша секретарша просила передать вам, что пришел ответ на объявление в газетах. Она хотела, чтобы вы узнали об этом сейчас, пока вы вместе с мистером Мейсоном.

— Пусть принесут ответ сюда, — распорядился Дрейк. — Скажите моей секретарше, чтобы кто-нибудь привез мне письмо на такси.

Мейсон усмехнулся:

— Видишь, Пол, что может сделать объявление.

— Ты хочешь сказать: что могут сделать деньги, — поправил Дрейк.

— У молодого Финчли сломано бедро, — сказал Мейсон. — А он собирался получить диплом в колледже. Я в самом деле хотел бы поймать этого шального водителя.

Дрейк медленно, маленькими глотками пил кофе.

— Сомневаюсь, удастся ли тебе это, — в голосе детектива звучала горечь. — Водитель той машины был пьян. Если бы ты поймал его на месте преступления, ты мог бы доказать это. А теперь ты услышишь красивую историю о том, что машина Финчли сама налетела на него, что он оглянулся и был уверен в том, что ничего не случилось…

— Тогда я выдвину ему обвинение в неоказании помощи, — сказал Мейсон.

Дрейк усмехнулся:

— Это тебе только так кажется, Перри. Наверняка выяснится, что у сбежавшего водителя есть какой-нибудь влиятельный друг, а то и два, которые позвонят в прокуратуру. В конце концов окажется, что во всем городе у него масса влиятельных друзей, которые будут названивать во все инстанции, чтобы сказать, какой это порядочный гражданин, образцовый отец семьи, опекун собак и кошек, человек, который внес крупные суммы на религиозные цели и в фонд соответствующей политической партии.

— Я прижму его несмотря ни на что, — упрямо ответил Мейсон. — Я вызову его в Суд как свидетеля и доберусь до него.

— Ты не сможешь сделать даже этого, — сказал Дрейк. — Представитель какого-нибудь страхового общества завертится вокруг Боба Финчли и скажет ему, что если он выиграет в Суде, то все равно будет вынужден заплатить адвокатам, а перед этим потеряет массу нервов без уверенности в том, какой оборот примет его дело. Страховой агент скажет Бобу, что юноша будет вынужден бороться до тех пор, пока делом не займется Верховный Суд, а в результате не получит даже половины того, что он может получить, соглашаясь на предложение страхового общества, представитель которого как раз с ним разговаривает, и которое хочет оплатить врачей и больницу и еще дать ему немного денег, чтобы хватило на новую машину. А вдобавок, благодаря контактам, которые есть у общества, оно может предложить Финчли одну из последних моделей…

— Заткнись, — со смехом перебил его Мейсон. — Ты портишь мне аппетит.

— Я только прогнозирую то, что будет, — сказал Дрейк.

— Я знаю, что будет, — ответил Мейсон. — Позволь мне только найти водителя черной машины, а уж я дам ему подумать.

Минуту они ели молча. Появился официант.

— Пришел кто-то из вашего агентства, мистер Дрейк. Он передал для вас этот конверт и спросил, ждать ли ему ответа.

— Нет, — ответил Дрейк. — Это письмо должно говорить само за себя.

Он открыл конверт, сделанный из толстой бумаги и отправленный почтой на адрес Детективного Агентства Дрейка, и сказал:

— Там что-то тяжелое, Перри.

Он встряхнул конверт, на стол выпал ключ. Дрейк изумленно посмотрел на него.

— Наверное это ключ к решению загадки, — пошутил Мейсон.

— Перестань, — скривился Дрейк, — слишком рано для шуток.

— Есть какое-нибудь письмо? — спросил Мейсон.

Дрейк положил ключ на скатерть и достал письмо, написанное на машинке на цветной бумаге хорошего сорта.

— Дата вчерашняя, — заметил Дрейк, — а письмо адресовано Детективному Агентству Дрейка. Вот его содержание:

Дрейк посмотрел на Мейсона и сказал:

— Не нравится мне это письмо, Перри.

— Хм. Он ничего не написал от руки? — спросил Мейсон.

— Ни словечка. Подпись также сделана на машинке, как и все письмо.

— Покажи мне его на минутку, — попросил Мейсон.

Дрейк протянул письмо адвокату.

— Небрежно написано, Пол, — констатировал Мейсон. — Расстояния между буквами неровные, кто-то ударял по клавишам неравномерно… Все это свидетельствует о том, что тот, кто печатал, является любителем.

— Да, — согласился Дрейк, — ясно видно, что письмо напечатано одним пальцем, но зато быстро. Отсюда и неровные расстояния между буквами и пропуски. Что ты об этом думаешь?

— Что б меня черт побрал, если я знаю, что об этом думать. Мне кажется, что это ловушка. Покажу письмо Делле. Пусть взглянет на него женским глазом и скажет, что она об этом думает.

Мейсон взял ключ в руки, внимательно осмотрел, обратил внимание на цифру «двести восемь», выбитую на нем, потом положил его в карман жилетки и сказал:

— Однако, это след, к которому мы не можем относиться пренебрежительно.

Дрейк вдруг забеспокоился:

— Не ходи в эту квартиру, Перри. Это может быть опасно. Если бы тебя кто-нибудь прихватит, когда ты туда входишь, то…

— То что? — спросил Мейсон улыбаясь. — Чтобы обвинить во взломе, нужно доказать, что его совершили с преступными целями, или…

— Но, кто-нибудь может принять тебя за взломщика, пару раз для начала выстрелить, и лишь потом задавать вопросы, — ответил Дрейк.

— Ты ведь наверное не надеешься, что я брошу этот след? — спросил Мейсон.

Дрейк отодвинул тарелку и взял счет.

— Нет, черт возьми, — сказал он. — Ты хочешь, Перри, сразу заплатить по счету или предпочитаешь, чтобы я вписал это в список расходов и представил позже к оплате с десятипроцентной надбавкой?

Мейсон взял у него счет и улыбнулся.

— Предпочитаю заплатить сразу… Это письмо беспокоит меня, Пол. Если бы за этим ничего не скрывалось, автор просто переписал бы номер черной машины из блокнота и потребовал бы сто долларов.

— Это какая-то ловушка, — сказал Дрейк.

— Меня интересует приманка, Пол.

— Этим и притягательны ловушки, — ответил Дрейк.

2

Делла Стрит, секретарша Перри Мейсона, положила на стол юриста письма, разделенные на три группы. «Важные» лежали сложенные аккуратной стопкой на середине стола, чтобы Мейсон мог сразу же их увидеть.

Мейсон вошел через дверь, ведущую из общего коридора непосредственно в его личный кабинет, улыбнулся Делле, увидел письма на столе и поморщился.

— Привет, Делла.

— Добрый день. Ты видел Пола Дрейка?

— Да.

— Тебе звонили из его офиса. Я знала, что ты был с ним на завтраке.

Мейсон повесил шляпу, посмотрел на стопку писем «важных» и сказал:

— Если не ошибаюсь, мне нельзя откладывать просмотра этих писем.

Она кивнула головой.

— Здесь есть еще одно, — сказал Мейсон. — Положи его к «важным» письмам.

— Что это?

— Письмо, которое получил Пол Дрейк.

— Об этом свидетеле?

— Да.

— Что в этом письме?

— Прочитай.

Делла Стрит взяла письмо, стала его бегло просматривать, потом прищурила глаза и дочитала до конца внимательно.

— Где этот ключ? — спросила она наконец.

Мейсон достал ключ из кармана жилетки. Делла смотрела на ключ некоторое время, потом принялась читать письмо во второй раз.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Мейсон.

— Ничего не думаю.

— Ловушка?

— На кого? — спросила она.

— Делла, ты меня удивляешь, — ответил Мейсон.

— Если кто-то думал, что Пол Дрейк передаст это письмо тебе и что ты пойдешь туда сам, то тогда я могла бы сказать, что это ловушка. Но, принимая во внимание объявление, можно было бы скорее ожидать, что Пол Дрейк пошлет туда кого-нибудь из своих людей и при том, безразлично кого.

Мейсон кивнул головой.

— А следовательно, — продолжала Делла, — если мы отбросим ловушку, то что это может означать?

— Это письмо могла написать сама миссис Бартон? — спросил Мейсон.

— Зачем?

— Может быть, она желает, не выдавая таинственного приятеля, который не хочет быть опознанным, заработать обещанные сто долларов?

— Может быть, — ответила Делла.

— А что тебе подсказывает твой простой женский ум?

— Если женский, то не простой, а хитрый, — засмеялась Делла.

— В данном случае, даже очень хитрый. Так какое у тебя мнение?

— Я не люблю высовываться со своим мнением, но скажу тебе, что твоя теория верна. Эта девушка хочет заработать сто долларов. Она хочет, чтобы Детективное Агентство Дрейка узнало номер разыскиваемой машины. Тогда она явится за наградой. Она сделает это тихонько, чтобы ее приятель не узнал, что это она дала такие сведения… Ты сможешь доказать, что это та самая машина, когда ее найдешь?

— Думаю, что да, — ответил Мейсон. — Она ехала с большой скоростью и выскочила прямо перед фордом. Миссис Финчли пыталась затормозить, но не смогла и налетела на эту таинственную черную машину сзади. Бампер черной машины, должно быть, зацепил за передний бампер форда. Миссис Финчли полностью потеряла контроль над машиной и стукнулась о фонарный столб, а ее двадцатидвухлетний сын выпал из машины и разбил бедро об этот же фонарь.

— Точнее говоря, это она налетела на черную машину, а не машина на нее.

— Вероятно водитель черной машины так и представит это в Суде, — ответил Мейсон. — Но, поскольку он удрал с места происшествия, то ему трудно будет найти линию защиты, которую я не смог бы прорвать.

— Он может заявить, что не знал о том, что налетел на другую машину?

— Удар был слишком сильным, чтобы таким образом он смог отговориться. Впрочем, можно будет сказать кое-что больше, когда мы увидим его машину… Если вообще ее увидим.

— А как ты собираешься поступить с таинственной Люсиль Бартон?

— Собираюсь с ней встретиться.

— Ты хочешь сказать, что воспользуешься этим ключом и войдешь в ее квартиру?

Мейсон покачал головой:

— Нет смысла идти туда тогда, когда ее там не будет. Если она тот свидетель, которого мы ищем, то я могу узнать кое-что во время разговора. Во всяком случае, я должен, по крайней мере, попытаться.

— Между двумя и пятью часами?

— О, нет, тогда ее не будет, — ответил Мейсон. Он посмотрел на часы и усмехнулся. — Я пойду туда между десятью и одиннадцатью.

— Тебе нужен свидетель для визита к ней?

— Нет, Делла, Я думаю, что получу больше, если сам поговорю с миссис Бартон.

— Ты скажешь ей о письме?

— Нет.

Делла Стрит с сожалением посмотрела на кипу «важных» писем, лежащих на середине огромного рабочего стола.

— Сама на них ответишь, — сказал Мейсон, проследив за ее взглядом. — Подумай, что нужно написать, и…

— Шеф, на эти письма ты должен ответить лично.

— Знаю, но подумай только о Люсиль Бартон, о том, что она любит очевидно спать допоздна, о том, что номер машины, благодаря которой у Боба Финчли сломано ребро, находится в ящичке с правой стороны секретера… Секретер в гостиной — немного непривычно для квартиры работающей женщины. Как ты думаешь, чем занимается Люсиль Бартон?

— А кто тебе сказал, что она работает? — спросила Делла.

— Сделай копию письма, Делла, — сказал Мейсон. — Я возьму ее с собой. Может быть мне понадобится показать ей это письмо, а я не вижу необходимости давать ей в руки оригинал.

Делла Стрит кивнула головой, подошла к своему столу, вложила в машинку бумагу и стала печатать. Мейсон присматривался к ее пальцам, быстро и уверенно ударяющим по клавишам, а когда она подала ему копию, сказал:

— Это выглядит значительно лучше, чем оригинал, Делла.

— Оригинал печатал кто-то, кто пользуется одним пальцем, но делает это очень хорошо и быстро, — ответила Делла.

— Я тоже так думаю.

— Печатали вероятно на переносной машинке.

Мейсон сложил копию письма и положил ключ в карман жилетки.

— Я пошел, Делла, — сказал он.

— Если тебя арестуют, — заметила Делла, улыбаясь, — дай мне знать, и я тотчас же появлюсь с чековой книжкой и выкупом.

— Благодарю.

— А если ее не будет дома, — продолжала она, перестав улыбаться, — прошу тебя, не пользуйся этим ключом.

— Но почему?

— Не знаю. В этом деле есть что-то, что мне не нравится.

— В этом деле есть много чего, что мне не нравится, — ответил Мейсон. — Делла, ты боишься, что я наткнусь там на труп?

— Не удивилась бы.

— Спрячь это письмо и конверт с маркой в сейф, — распорядился Мейсон. — Я должен считаться с тем, что возможно придется иметь дело с полицией.

— Это означает, что ты собираешься войти туда даже если ее не будет дома?

— Еще чего! — усмехнулся Мейсон в ответ. — Я никогда не знаю, что сделаю.

3

Дом на Соут Гондола Авеню оказался относительно небольшим. Из списка жильцов, висящего на левой стороне ворот, было ясно, что здесь около тридцати квартир.

Мейсон без труда нашел фамилию, вырезанную из визитной карточки — «Люсиль Сторла Бартон». Рядом был номер квартиры — «Двести восемь» и надломанная кнопка звонка.

Мейсон подумал минуту, позвонить или нет, но желание проверить подходит ли ключ, оказалось более сильным. Он вставил ключ в замок и повернул. Замок тотчас же открылся.

Мейсон вошел в узкий холл. Здесь стояло несколько неудобных стульев, поставленных симметрично, вид которых не вызывал никакого желания сесть. В углу располагалась маленькая конторка с телефонным аппаратом, отделенная стойкой от остального коридора. В глубине находилась дверь с надписью «Администратор», а на стойке перед телефоном красовалась табличка с надписью «Звонок к администратору». Мейсон прошел узкий холл и вошел в коридор, из которого двери вели в квартиры. В противоположном конце коридора был освещенный лифт. В доме было четыре этажа, а Люсиль Бартон жила на втором.

Уже поднимаясь на лифте, он подумал, что быстрее добрался бы, если бы пошел пешком. Квартира, которую он искал, была расположена в дальней части дома, и Мейсон вынужден был пройти мимо множества пронумерованных дверей, прежде, чем нашел цифру двести восемь.

Адвокат нажал кнопку звонка и подождал. В квартире царила тишина. Мейсон постучал, но и на этот раз никто не ответил. Тогда он осторожно вставил ключ в замок и повернул. Замок послушно щелкнул. Мейсон открыл дверь и заглянул внутрь через щель. Он увидел темную гостиную, а в глубине дверь в освещенную спальню. На незаправленной постели небрежно валялась ночная рубашка. Из ванной доносился шум воды. Мейсон осторожно закрыл дверь, вынул ключ из замка, подождал несколько минут, а потом снова позвонил. На этот раз он услышал, какое-то движение, и женский голос спросил из-за двери:

— Кто там?

— Это миссис Бартон?

— Да. Только я мисс Бартон.

— Извините, — ответил адвокат. — Я хочу с вами поговорить. Я юрист. Меня зовут Мейсон.

Дверь немного приоткрылась, и Мейсон увидел пару улыбающихся голубых глаз, светлые волосы и руку, придерживающую халатик у шеи. Блеснули в улыбке белые зубы.

— Извините, мистер Мейсон, но я не могу так показаться. Я только что встала. Вам придется подождать… или придти еще раз.

— Я подожду, — сказал Мейсон.

— Боюсь, что я не знаю вас, мистер Мейсон. — Она окинула его взглядом с головы до ног, и в ее глазах появился блеск. — Вы не тот самый Перри Мейсон?

— Именно тот.

— Ох, в самом деле! — выдохнула она и закрыла дверь.

Минуту царила тишина. Наконец она отозвалась:

— Послушайте, через секунду или две я буду готова. Тут немного неприбрано, но если вы войдете в гостиную, то сможете поднять жалюзи и минуту подождать. Я сейчас же приду.

— Я могу придти еще раз, если вы хотите и…

— Нет, нет, входите пожалуйста и подождите, это действительно не будет долго.

Она широко раскрыла дверь. Мейсон вошел в темную комнату.

— Поднимите пожалуйста жалюзи и будьте гостем.

— Благодарю, — ответил Мейсон.

Она быстро прошла через гостиную и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.

Мейсон подошел к окну и поднял жалюзи. Раннее солнце заглянуло в комнату. Он осмотрелся и удивился обстановке гостиной, которая представляла самой странную смесь очень дорогих и очень дешевых предметов. Маленький, но прелестный восточный коврик подчеркивал уродство лежащего рядом с ним большого дешевого ковра. Большая часть мебели была удобной, дорогой, и подобрана со вкусом. Однако, тон спокойной роскоши портили несколько дешевых вещей, безвкусность коих была особенно заметна на фоне окружающих предметов высокого класса.

Пепельница на столе была полна окурков. На некоторых из них остались следы губной помады. В маленькой кухоньке Мейсон заметил пустую бутылку из-под виски, две бутылки из-под содовой и два стакана. Великолепный старый ореховый секретер стоял в углу гостиной. Мейсон колебался минуту, потом быстро подошел и потянул за красивую ручку, находившуюся в верхней части дверцы. Дверца была закрыта.

Мейсон подошел к столу, стоявшему посередине комнаты, взял старый журнал, сел в кресло, положил ногу на ногу, и стал ждать.

Не прошло и десяти минут, как молодая женщина вышла из спальни, одетая в домашнее платье, простое и удобное, но подчеркивающее все округлости ее отличной фигуры. На ней были безупречно выглаженные чулки и элегантные туфельки на каблуках, хорошо выглядевшие на ее длинных ногах. Видно было, что она умеет показывать свои ноги.

— Утром я не чувствую себя нормально, пока не выпью кофе, мистер Мейсон. Если вы позволите, я приготовлю себе чашечку. Думаю, вы уже завтракали?

— Вы правы, — ответил Мейсон.

— Вы, наверное, думаете, что я очень ленивая, — засмеялась она — но, может быть, вы выпьете кофе?

— Благодарю вас, охотно.

Она пошла в кухню и стала готовить напиток. Мейсон поднялся и стал прогуливаться по комнате.

— У вас хорошая квартира, — сказал он.

— Она довольно просторная, — согласилась хозяйка, — и утром сюда заглядывает солнце. Дом немного старомодный, но удобный. Хороший район. К тому же есть отдельный гараж — этого у меня не было бы в современном доме.

— Я вижу у вас переносную машинку. Вы умеете на ней печатать?

Она рассмеялась.

— Я печатаю на ней время от времени письма. Когда-то я намеревалась написать самую большую американскую повесть, но я слишком глупа и ленива.

Мейсон поднял чехол машинки и спросил:

— Можно мне на ней кое-что написать? Меня беспокоит одно дело, а я как раз вспомнил некоторые детали, совершенно вылетевшие у меня из головы. Я хотел бы напечатать их, пока снова не забыл, если вы позволите, конечно…

— Пожалуйста, — ответила она, — печатайте. Бумага находится в ящике стола. Я сейчас приду, только сделаю тост и сварю себе яйцо. А может быть вы что-нибудь съедите?

— Нет, благодарю. Я завтракал. Выпью только кофе.

Мейсон открыл ящик и увидел в нем две стопки бумаги — обычной, которую всегда используют при машинописи, и розовой. Письмо, которое пришло в Детективное Агентство Дрейка, было написано как раз на такой розовой бумаге.

Мейсон вставил лист розовой бумаги в машинку и быстро написал заметку о фиктивном деле, касающегося важного завещание и допроса несуществующего свидетеля по несуществующей линии защиты. Закончив печатать, он снова накрыл машинку чехлом.

Из кухни доносился запах кофе и через минуту в гостиную вошла Люсиль Бартон, неся на подносе две чашки, тост на тарелке, бутылочку сливок и яйцо, сваренное в мешочек.

— Вы точно не хотите ничего есть?

— Благодарю, я выпью только кофе.

Она поставила поднос на стол и сказала:

— Будьте как дома, мистер Мейсон. Я восхищена вашим визитом, хотя одновременно немного боюсь.

— Почему вы боитесь?

— Не знаю, — ответила она. — Когда приходит юрист, а особенно такой известный, как вы, можно предполагать… Но, зачем играть в предположения? Я выпью кофе, а потом мы поговорим о том, что вас привело ко мне.

Она выпила глоток кофе, добавила сливок и сахара, налила сливок в чашку Мейсона и подала ему сахар. Через минуту она отозвалась:

— Надеюсь, что ничего серьезного не случилось? Что я такого сделала, мистер Мейсон?

— Ничего, насколько мне известно, — ответил Мейсон. — Отличное кофе.

— Благодарю.

— Можно закурить?

— Пожалуйста.

Мейсон достал из кармана портсигар и зажег сигарету. Люсиль Бартон завтракала, внимательно глядя на него и улыбаясь ему каждый раз, когда замечала, что он на нее смотрит.

На вид ей было лет тридцать и Мейсон подумал, что эта женщина неплохо знает жизнь и умеет устроиться, хотя ничего, на первый взгляд, не говорило в ней о беспощадности. Она казалась такой естественно наивной и дружелюбной, словно щенок, который в своем собственном беззаботном мире ласкается к каждому.

— Когда начнем? — спросила она.

— Можем сразу же, — ответил Мейсон. — Где вы были третьего, то есть позавчера, во второй половине дня?

— О, Боже мой, — сказала она и рассмеялась.

— Где вы были?

— Это какая то шутка? — спросила она, вопросительно поднимая брови. — Вы действительно хотите это знать?

— Да.

— Третьего… Минуточку, дайте подумать… О, нет, мистер Мейсон, не могу вам сказать.

— Вы ведете дневник?

— Что вы! Неужели вы считаете, что я такая глупая.

Мейсон поправился:

— Спрошу иначе. Были ли вы около перекрестка Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?

Она старалась вспомнить, задумчиво потерла лоб.

— Нет, не думаю, чтобы я там была.

— Попытаемся еще иначе, — сказал Мейсон. — У меня есть причины предполагать, что вы были там в светлой машине, с каким-то мужчиной. У машины спустила шина и вы подъехали к тротуару, чтобы сменить колесо. Вы как раз должны были отъехать, когда на перекрестке произошло столкновение и вы обратили внимание на машины, которые столкнулись. Одна из них, это черная…

На этот раз она энергично покачала головой.

— Мистер Мейсон, — перебила она. — Я уверена, что это какое-то недоразумение. Сейчас я не могу вспомнить, где я была, но наверняка не видела никакого столкновение в последнее время и не ехала ни на какой машине со спущенной шиной. Вы ведь не думаете, что такие вещи быстро забываются?

— Наверное, нет.

— Я уверена, что этого не забыла бы… Но, почему вы этим интересуетесь?

— Я представляю интересы того, кто был в столкнувшейся машине. Это молодой человек двадцати двух лет, Боб Финчли, который в результате столкновения сломал бедро. Надеюсь, что оно у него срастется и он не будет калекой, но его состояние серьезное и, в лучшем случае, пройдет много времени, прежде чем он…

— О, как жаль, — перебила она. — Это страшно, когда молодой человек ранен в несчастном случае. Я действительно надеюсь, что все будет хорошо.

— Да, будем надеется, — поддакнул Мейсон.

Она закончила завтрак и потянулась за сигаретой. Мейсон зажег спичку, а она взяла его руку в свои ладони и поднесла сигарету к огоньку. Ее пальцы были теплыми, пульсирующими жизнью, а их прикосновение оказалось не слишком крепким и не слишком нежным. Когда она убирала руку, то провела пальцами по руке адвоката.

— Благодарю, — сказала она, глядя на него. Глаза у нее вдруг стали серьезными. — Вы догадываетесь, что я восхищаюсь вами.

— В самом деле?

— Да. Я следила за всеми делами, которые вы вели. Я считаю, что вы великолепны, полны сил и всегда боритесь за справедливость. Мне это нравится.

— Очень мило то, что вы это говорите, — ответил Мейсон. — Когда я работаю над каким-то делом, я действительно делаю все, что в моих силах, чтобы выиграть процесс. Так вы можете вспомнить, что делали третьего?

— Конечно, мистер Мейсон. Я почти уверена, что могу вспомнить все, что делала в тот день, но не сейчас. Принимать у себя такого известного человека, пить с ним кофе — это слишком много для меня. Конечно, вы об этом не знаете, но я очень впечатлительная. Я долго буду помнить ваш визит.

— Когда вы сможете дать мне знать, где вы были позавчера во второй половине дня?

— Не знаю. Могу… ох, могу вспомнить это через час или два. Вы хотите, чтобы я позвонила вам?

— Очень.

— Я постараюсь вспомнить, хотя это будет не легко… я никогда не помню, где и когда была. Если хорошо поломаю голову, то наверное припомню то и другое и таким образом мы сможем вспомнить весь день.

— Я думаю, что вы не работаете, — сменил тему Мейсон.

— У меня есть доходы, — усмехнулась она.

Адвокат посмотрел ей в глаза.

— Алименты? — поинтересовался он.

Она быстро отвернулась, но через минуту вызывающе посмотрела на собеседника.

— Разве в этом есть что-нибудь плохое? — спросила она.

— Нет, — ответил Мейсон.

— Это имеет какую-нибудь связь с тем делом, которое вы сейчас ведете?

— Другими словами, — рассмеялся Мейсон, — вы хотите сказать, что это не мое дело.

— Я ломаю голову над тем, к чему ведут ваши расспросы и разговоры об автомобильной катастрофе. Что за этим кроется?