1

Точно в девять утра адвокат Перри Мейсон присел за столик к Полу Дрейку, чтобы позавтракать вместе с ним.

Высокий мужчина, шеф Агентства Дрейка, усмехнулся при виде юриста и сказал:

— Твои часы опаздывают на тридцать секунд, Перри.

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Нет, Пол, это твои спешат на тридцать секунд. Ты уже что-нибудь заказал?

— Да, — ответил Дрейк. — Двойной ананасовый сок, яйца с беконом, тосты и кофе. Сейчас подадут. Ты видел, какое объявление я дал в газеты?

— Нет, — ответил Мейсон. — Какое?

— По делу Финчли.

— Именно об этом я и хотел у тебя спросить.

— Я дал объявления в утренние газеты и одно во вчерашнее издание «Блэйд».

В эту минуту к столику подошел официант и, поставив перед ними сок, обратился к Мейсону:

— Добрый день, сэр, сейчас я подам яйца и бекон. Мистер Дрейк сделал заказ и сказал, что вы сейчас придете.

— Я даже уже пришел, — улыбнулся Мейсон.

Дрейк одним махом выпил полстакана сока, поставил стакан и достал из папки газету.

— На, читай, — сказал он адвокату.

Мейсон посмотрел на объявление, которое показал ему детектив:

— Надеюсь, это принесет результаты, — сказал Мейсон, откладывая сложенную газету. — Молодой Финчли тяжело ранен. Ненавижу водителей, которые удирают с места происшествия, особенно когда сами виноваты.

— Наверное водитель немного выпил и боялся остаться, — предположил Дрейк. — Впрочем, возможно, что люди из стоявшей машины ничего не видели.

— Мне сказали, что видели, — ответил Мейсон. — В машине их было двое, мужчина и женщина. Машина была светлая, почти новая. Они как раз закончили менять колесо, и мужчина укладывал шину в багажник, когда произошел несчастный случай. Женщина записала что-то в блокноте. Скорее всего это был номер машины, задевшей форд Финчли и отбросившей его на фонарь, после чего незамедлительно уехавшей с места происшествия.

Официант принес яйца, бекон, подрумяненные тосты и кофе.

— А что, если их показания окажутся против твоего клиента? — спросил Дрейк.

— Это невозможно, если они будут говорить правду. Впрочем, я не знаю, кто эти мужчина и женщина и не хочу, чтобы они держались в стороне и когда-нибудь выступили неожиданно, как свидетели, дающие показания в пользу обвиняемого.

Официант снова появился около их столика и сказал, извинившись:

— Вам звонили из офиса, мистер Дрейк. Ваша секретарша просила передать вам, что пришел ответ на объявление в газетах. Она хотела, чтобы вы узнали об этом сейчас, пока вы вместе с мистером Мейсоном.

— Пусть принесут ответ сюда, — распорядился Дрейк. — Скажите моей секретарше, чтобы кто-нибудь привез мне письмо на такси.

Мейсон усмехнулся:

— Видишь, Пол, что может сделать объявление.

— Ты хочешь сказать: что могут сделать деньги, — поправил Дрейк.

— У молодого Финчли сломано бедро, — сказал Мейсон. — А он собирался получить диплом в колледже. Я в самом деле хотел бы поймать этого шального водителя.

Дрейк медленно, маленькими глотками пил кофе.

— Сомневаюсь, удастся ли тебе это, — в голосе детектива звучала горечь. — Водитель той машины был пьян. Если бы ты поймал его на месте преступления, ты мог бы доказать это. А теперь ты услышишь красивую историю о том, что машина Финчли сама налетела на него, что он оглянулся и был уверен в том, что ничего не случилось…

— Тогда я выдвину ему обвинение в неоказании помощи, — сказал Мейсон.

Дрейк усмехнулся:

— Это тебе только так кажется, Перри. Наверняка выяснится, что у сбежавшего водителя есть какой-нибудь влиятельный друг, а то и два, которые позвонят в прокуратуру. В конце концов окажется, что во всем городе у него масса влиятельных друзей, которые будут названивать во все инстанции, чтобы сказать, какой это порядочный гражданин, образцовый отец семьи, опекун собак и кошек, человек, который внес крупные суммы на религиозные цели и в фонд соответствующей политической партии.

— Я прижму его несмотря ни на что, — упрямо ответил Мейсон. — Я вызову его в Суд как свидетеля и доберусь до него.

— Ты не сможешь сделать даже этого, — сказал Дрейк. — Представитель какого-нибудь страхового общества завертится вокруг Боба Финчли и скажет ему, что если он выиграет в Суде, то все равно будет вынужден заплатить адвокатам, а перед этим потеряет массу нервов без уверенности в том, какой оборот примет его дело. Страховой агент скажет Бобу, что юноша будет вынужден бороться до тех пор, пока делом не займется Верховный Суд, а в результате не получит даже половины того, что он может получить, соглашаясь на предложение страхового общества, представитель которого как раз с ним разговаривает, и которое хочет оплатить врачей и больницу и еще дать ему немного денег, чтобы хватило на новую машину. А вдобавок, благодаря контактам, которые есть у общества, оно может предложить Финчли одну из последних моделей…

— Заткнись, — со смехом перебил его Мейсон. — Ты портишь мне аппетит.

— Я только прогнозирую то, что будет, — сказал Дрейк.

— Я знаю, что будет, — ответил Мейсон. — Позволь мне только найти водителя черной машины, а уж я дам ему подумать.

Минуту они ели молча. Появился официант.

— Пришел кто-то из вашего агентства, мистер Дрейк. Он передал для вас этот конверт и спросил, ждать ли ему ответа.

— Нет, — ответил Дрейк. — Это письмо должно говорить само за себя.

Он открыл конверт, сделанный из толстой бумаги и отправленный почтой на адрес Детективного Агентства Дрейка, и сказал:

— Там что-то тяжелое, Перри.

Он встряхнул конверт, на стол выпал ключ. Дрейк изумленно посмотрел на него.

— Наверное это ключ к решению загадки, — пошутил Мейсон.

— Перестань, — скривился Дрейк, — слишком рано для шуток.

— Есть какое-нибудь письмо? — спросил Мейсон.

Дрейк положил ключ на скатерть и достал письмо, написанное на машинке на цветной бумаге хорошего сорта.

— Дата вчерашняя, — заметил Дрейк, — а письмо адресовано Детективному Агентству Дрейка. Вот его содержание:

Дрейк посмотрел на Мейсона и сказал:

— Не нравится мне это письмо, Перри.

— Хм. Он ничего не написал от руки? — спросил Мейсон.

— Ни словечка. Подпись также сделана на машинке, как и все письмо.

— Покажи мне его на минутку, — попросил Мейсон.

Дрейк протянул письмо адвокату.

— Небрежно написано, Пол, — констатировал Мейсон. — Расстояния между буквами неровные, кто-то ударял по клавишам неравномерно… Все это свидетельствует о том, что тот, кто печатал, является любителем.

— Да, — согласился Дрейк, — ясно видно, что письмо напечатано одним пальцем, но зато быстро. Отсюда и неровные расстояния между буквами и пропуски. Что ты об этом думаешь?

— Что б меня черт побрал, если я знаю, что об этом думать. Мне кажется, что это ловушка. Покажу письмо Делле. Пусть взглянет на него женским глазом и скажет, что она об этом думает.

Мейсон взял ключ в руки, внимательно осмотрел, обратил внимание на цифру «двести восемь», выбитую на нем, потом положил его в карман жилетки и сказал:

— Однако, это след, к которому мы не можем относиться пренебрежительно.

Дрейк вдруг забеспокоился:

— Не ходи в эту квартиру, Перри. Это может быть опасно. Если бы тебя кто-нибудь прихватит, когда ты туда входишь, то…

— То что? — спросил Мейсон улыбаясь. — Чтобы обвинить во взломе, нужно доказать, что его совершили с преступными целями, или…

— Но, кто-нибудь может принять тебя за взломщика, пару раз для начала выстрелить, и лишь потом задавать вопросы, — ответил Дрейк.

— Ты ведь наверное не надеешься, что я брошу этот след? — спросил Мейсон.

Дрейк отодвинул тарелку и взял счет.

— Нет, черт возьми, — сказал он. — Ты хочешь, Перри, сразу заплатить по счету или предпочитаешь, чтобы я вписал это в список расходов и представил позже к оплате с десятипроцентной надбавкой?

Мейсон взял у него счет и улыбнулся.

— Предпочитаю заплатить сразу… Это письмо беспокоит меня, Пол. Если бы за этим ничего не скрывалось, автор просто переписал бы номер черной машины из блокнота и потребовал бы сто долларов.

— Это какая-то ловушка, — сказал Дрейк.

— Меня интересует приманка, Пол.

— Этим и притягательны ловушки, — ответил Дрейк.

2

Делла Стрит, секретарша Перри Мейсона, положила на стол юриста письма, разделенные на три группы. «Важные» лежали сложенные аккуратной стопкой на середине стола, чтобы Мейсон мог сразу же их увидеть.

Мейсон вошел через дверь, ведущую из общего коридора непосредственно в его личный кабинет, улыбнулся Делле, увидел письма на столе и поморщился.

— Привет, Делла.

— Добрый день. Ты видел Пола Дрейка?

— Да.

— Тебе звонили из его офиса. Я знала, что ты был с ним на завтраке.

Мейсон повесил шляпу, посмотрел на стопку писем «важных» и сказал:

— Если не ошибаюсь, мне нельзя откладывать просмотра этих писем.

Она кивнула головой.

— Здесь есть еще одно, — сказал Мейсон. — Положи его к «важным» письмам.

— Что это?

— Письмо, которое получил Пол Дрейк.

— Об этом свидетеле?

— Да.

— Что в этом письме?

— Прочитай.

Делла Стрит взяла письмо, стала его бегло просматривать, потом прищурила глаза и дочитала до конца внимательно.

— Где этот ключ? — спросила она наконец.

Мейсон достал ключ из кармана жилетки. Делла смотрела на ключ некоторое время, потом принялась читать письмо во второй раз.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Мейсон.

— Ничего не думаю.

— Ловушка?

— На кого? — спросила она.

— Делла, ты меня удивляешь, — ответил Мейсон.

— Если кто-то думал, что Пол Дрейк передаст это письмо тебе и что ты пойдешь туда сам, то тогда я могла бы сказать, что это ловушка. Но, принимая во внимание объявление, можно было бы скорее ожидать, что Пол Дрейк пошлет туда кого-нибудь из своих людей и при том, безразлично кого.

Мейсон кивнул головой.

— А следовательно, — продолжала Делла, — если мы отбросим ловушку, то что это может означать?

— Это письмо могла написать сама миссис Бартон? — спросил Мейсон.

— Зачем?

— Может быть, она желает, не выдавая таинственного приятеля, который не хочет быть опознанным, заработать обещанные сто долларов?

— Может быть, — ответила Делла.

— А что тебе подсказывает твой простой женский ум?

— Если женский, то не простой, а хитрый, — засмеялась Делла.

— В данном случае, даже очень хитрый. Так какое у тебя мнение?

— Я не люблю высовываться со своим мнением, но скажу тебе, что твоя теория верна. Эта девушка хочет заработать сто долларов. Она хочет, чтобы Детективное Агентство Дрейка узнало номер разыскиваемой машины. Тогда она явится за наградой. Она сделает это тихонько, чтобы ее приятель не узнал, что это она дала такие сведения… Ты сможешь доказать, что это та самая машина, когда ее найдешь?

— Думаю, что да, — ответил Мейсон. — Она ехала с большой скоростью и выскочила прямо перед фордом. Миссис Финчли пыталась затормозить, но не смогла и налетела на эту таинственную черную машину сзади. Бампер черной машины, должно быть, зацепил за передний бампер форда. Миссис Финчли полностью потеряла контроль над машиной и стукнулась о фонарный столб, а ее двадцатидвухлетний сын выпал из машины и разбил бедро об этот же фонарь.

— Точнее говоря, это она налетела на черную машину, а не машина на нее.

— Вероятно водитель черной машины так и представит это в Суде, — ответил Мейсон. — Но, поскольку он удрал с места происшествия, то ему трудно будет найти линию защиты, которую я не смог бы прорвать.

— Он может заявить, что не знал о том, что налетел на другую машину?

— Удар был слишком сильным, чтобы таким образом он смог отговориться. Впрочем, можно будет сказать кое-что больше, когда мы увидим его машину… Если вообще ее увидим.

— А как ты собираешься поступить с таинственной Люсиль Бартон?

— Собираюсь с ней встретиться.

— Ты хочешь сказать, что воспользуешься этим ключом и войдешь в ее квартиру?

Мейсон покачал головой:

— Нет смысла идти туда тогда, когда ее там не будет. Если она тот свидетель, которого мы ищем, то я могу узнать кое-что во время разговора. Во всяком случае, я должен, по крайней мере, попытаться.

— Между двумя и пятью часами?

— О, нет, тогда ее не будет, — ответил Мейсон. Он посмотрел на часы и усмехнулся. — Я пойду туда между десятью и одиннадцатью.

— Тебе нужен свидетель для визита к ней?

— Нет, Делла, Я думаю, что получу больше, если сам поговорю с миссис Бартон.

— Ты скажешь ей о письме?

— Нет.

Делла Стрит с сожалением посмотрела на кипу «важных» писем, лежащих на середине огромного рабочего стола.

— Сама на них ответишь, — сказал Мейсон, проследив за ее взглядом. — Подумай, что нужно написать, и…

— Шеф, на эти письма ты должен ответить лично.

— Знаю, но подумай только о Люсиль Бартон, о том, что она любит очевидно спать допоздна, о том, что номер машины, благодаря которой у Боба Финчли сломано ребро, находится в ящичке с правой стороны секретера… Секретер в гостиной — немного непривычно для квартиры работающей женщины. Как ты думаешь, чем занимается Люсиль Бартон?

— А кто тебе сказал, что она работает? — спросила Делла.

— Сделай копию письма, Делла, — сказал Мейсон. — Я возьму ее с собой. Может быть мне понадобится показать ей это письмо, а я не вижу необходимости давать ей в руки оригинал.

Делла Стрит кивнула головой, подошла к своему столу, вложила в машинку бумагу и стала печатать. Мейсон присматривался к ее пальцам, быстро и уверенно ударяющим по клавишам, а когда она подала ему копию, сказал:

— Это выглядит значительно лучше, чем оригинал, Делла.

— Оригинал печатал кто-то, кто пользуется одним пальцем, но делает это очень хорошо и быстро, — ответила Делла.

— Я тоже так думаю.

— Печатали вероятно на переносной машинке.

Мейсон сложил копию письма и положил ключ в карман жилетки.

— Я пошел, Делла, — сказал он.

— Если тебя арестуют, — заметила Делла, улыбаясь, — дай мне знать, и я тотчас же появлюсь с чековой книжкой и выкупом.

— Благодарю.

— А если ее не будет дома, — продолжала она, перестав улыбаться, — прошу тебя, не пользуйся этим ключом.

— Но почему?

— Не знаю. В этом деле есть что-то, что мне не нравится.

— В этом деле есть много чего, что мне не нравится, — ответил Мейсон. — Делла, ты боишься, что я наткнусь там на труп?

— Не удивилась бы.

— Спрячь это письмо и конверт с маркой в сейф, — распорядился Мейсон. — Я должен считаться с тем, что возможно придется иметь дело с полицией.

— Это означает, что ты собираешься войти туда даже если ее не будет дома?

— Еще чего! — усмехнулся Мейсон в ответ. — Я никогда не знаю, что сделаю.

3

Дом на Соут Гондола Авеню оказался относительно небольшим. Из списка жильцов, висящего на левой стороне ворот, было ясно, что здесь около тридцати квартир.

Мейсон без труда нашел фамилию, вырезанную из визитной карточки — «Люсиль Сторла Бартон». Рядом был номер квартиры — «Двести восемь» и надломанная кнопка звонка.

Мейсон подумал минуту, позвонить или нет, но желание проверить подходит ли ключ, оказалось более сильным. Он вставил ключ в замок и повернул. Замок тотчас же открылся.

Мейсон вошел в узкий холл. Здесь стояло несколько неудобных стульев, поставленных симметрично, вид которых не вызывал никакого желания сесть. В углу располагалась маленькая конторка с телефонным аппаратом, отделенная стойкой от остального коридора. В глубине находилась дверь с надписью «Администратор», а на стойке перед телефоном красовалась табличка с надписью «Звонок к администратору». Мейсон прошел узкий холл и вошел в коридор, из которого двери вели в квартиры. В противоположном конце коридора был освещенный лифт. В доме было четыре этажа, а Люсиль Бартон жила на втором.

Уже поднимаясь на лифте, он подумал, что быстрее добрался бы, если бы пошел пешком. Квартира, которую он искал, была расположена в дальней части дома, и Мейсон вынужден был пройти мимо множества пронумерованных дверей, прежде, чем нашел цифру двести восемь.

Адвокат нажал кнопку звонка и подождал. В квартире царила тишина. Мейсон постучал, но и на этот раз никто не ответил. Тогда он осторожно вставил ключ в замок и повернул. Замок послушно щелкнул. Мейсон открыл дверь и заглянул внутрь через щель. Он увидел темную гостиную, а в глубине дверь в освещенную спальню. На незаправленной постели небрежно валялась ночная рубашка. Из ванной доносился шум воды. Мейсон осторожно закрыл дверь, вынул ключ из замка, подождал несколько минут, а потом снова позвонил. На этот раз он услышал, какое-то движение, и женский голос спросил из-за двери:

— Кто там?

— Это миссис Бартон?

— Да. Только я мисс Бартон.

— Извините, — ответил адвокат. — Я хочу с вами поговорить. Я юрист. Меня зовут Мейсон.

Дверь немного приоткрылась, и Мейсон увидел пару улыбающихся голубых глаз, светлые волосы и руку, придерживающую халатик у шеи. Блеснули в улыбке белые зубы.

— Извините, мистер Мейсон, но я не могу так показаться. Я только что встала. Вам придется подождать… или придти еще раз.

— Я подожду, — сказал Мейсон.

— Боюсь, что я не знаю вас, мистер Мейсон. — Она окинула его взглядом с головы до ног, и в ее глазах появился блеск. — Вы не тот самый Перри Мейсон?

— Именно тот.

— Ох, в самом деле! — выдохнула она и закрыла дверь.

Минуту царила тишина. Наконец она отозвалась:

— Послушайте, через секунду или две я буду готова. Тут немного неприбрано, но если вы войдете в гостиную, то сможете поднять жалюзи и минуту подождать. Я сейчас же приду.

— Я могу придти еще раз, если вы хотите и…

— Нет, нет, входите пожалуйста и подождите, это действительно не будет долго.

Она широко раскрыла дверь. Мейсон вошел в темную комнату.

— Поднимите пожалуйста жалюзи и будьте гостем.

— Благодарю, — ответил Мейсон.

Она быстро прошла через гостиную и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.

Мейсон подошел к окну и поднял жалюзи. Раннее солнце заглянуло в комнату. Он осмотрелся и удивился обстановке гостиной, которая представляла самой странную смесь очень дорогих и очень дешевых предметов. Маленький, но прелестный восточный коврик подчеркивал уродство лежащего рядом с ним большого дешевого ковра. Большая часть мебели была удобной, дорогой, и подобрана со вкусом. Однако, тон спокойной роскоши портили несколько дешевых вещей, безвкусность коих была особенно заметна на фоне окружающих предметов высокого класса.

Пепельница на столе была полна окурков. На некоторых из них остались следы губной помады. В маленькой кухоньке Мейсон заметил пустую бутылку из-под виски, две бутылки из-под содовой и два стакана. Великолепный старый ореховый секретер стоял в углу гостиной. Мейсон колебался минуту, потом быстро подошел и потянул за красивую ручку, находившуюся в верхней части дверцы. Дверца была закрыта.

Мейсон подошел к столу, стоявшему посередине комнаты, взял старый журнал, сел в кресло, положил ногу на ногу, и стал ждать.

Не прошло и десяти минут, как молодая женщина вышла из спальни, одетая в домашнее платье, простое и удобное, но подчеркивающее все округлости ее отличной фигуры. На ней были безупречно выглаженные чулки и элегантные туфельки на каблуках, хорошо выглядевшие на ее длинных ногах. Видно было, что она умеет показывать свои ноги.

— Утром я не чувствую себя нормально, пока не выпью кофе, мистер Мейсон. Если вы позволите, я приготовлю себе чашечку. Думаю, вы уже завтракали?

— Вы правы, — ответил Мейсон.

— Вы, наверное, думаете, что я очень ленивая, — засмеялась она — но, может быть, вы выпьете кофе?

— Благодарю вас, охотно.

Она пошла в кухню и стала готовить напиток. Мейсон поднялся и стал прогуливаться по комнате.

— У вас хорошая квартира, — сказал он.

— Она довольно просторная, — согласилась хозяйка, — и утром сюда заглядывает солнце. Дом немного старомодный, но удобный. Хороший район. К тому же есть отдельный гараж — этого у меня не было бы в современном доме.

— Я вижу у вас переносную машинку. Вы умеете на ней печатать?

Она рассмеялась.

— Я печатаю на ней время от времени письма. Когда-то я намеревалась написать самую большую американскую повесть, но я слишком глупа и ленива.

Мейсон поднял чехол машинки и спросил:

— Можно мне на ней кое-что написать? Меня беспокоит одно дело, а я как раз вспомнил некоторые детали, совершенно вылетевшие у меня из головы. Я хотел бы напечатать их, пока снова не забыл, если вы позволите, конечно…

— Пожалуйста, — ответила она, — печатайте. Бумага находится в ящике стола. Я сейчас приду, только сделаю тост и сварю себе яйцо. А может быть вы что-нибудь съедите?

— Нет, благодарю. Я завтракал. Выпью только кофе.

Мейсон открыл ящик и увидел в нем две стопки бумаги — обычной, которую всегда используют при машинописи, и розовой. Письмо, которое пришло в Детективное Агентство Дрейка, было написано как раз на такой розовой бумаге.

Мейсон вставил лист розовой бумаги в машинку и быстро написал заметку о фиктивном деле, касающегося важного завещание и допроса несуществующего свидетеля по несуществующей линии защиты. Закончив печатать, он снова накрыл машинку чехлом.

Из кухни доносился запах кофе и через минуту в гостиную вошла Люсиль Бартон, неся на подносе две чашки, тост на тарелке, бутылочку сливок и яйцо, сваренное в мешочек.

— Вы точно не хотите ничего есть?

— Благодарю, я выпью только кофе.

Она поставила поднос на стол и сказала:

— Будьте как дома, мистер Мейсон. Я восхищена вашим визитом, хотя одновременно немного боюсь.

— Почему вы боитесь?

— Не знаю, — ответила она. — Когда приходит юрист, а особенно такой известный, как вы, можно предполагать… Но, зачем играть в предположения? Я выпью кофе, а потом мы поговорим о том, что вас привело ко мне.

Она выпила глоток кофе, добавила сливок и сахара, налила сливок в чашку Мейсона и подала ему сахар. Через минуту она отозвалась:

— Надеюсь, что ничего серьезного не случилось? Что я такого сделала, мистер Мейсон?

— Ничего, насколько мне известно, — ответил Мейсон. — Отличное кофе.

— Благодарю.

— Можно закурить?

— Пожалуйста.

Мейсон достал из кармана портсигар и зажег сигарету. Люсиль Бартон завтракала, внимательно глядя на него и улыбаясь ему каждый раз, когда замечала, что он на нее смотрит.

На вид ей было лет тридцать и Мейсон подумал, что эта женщина неплохо знает жизнь и умеет устроиться, хотя ничего, на первый взгляд, не говорило в ней о беспощадности. Она казалась такой естественно наивной и дружелюбной, словно щенок, который в своем собственном беззаботном мире ласкается к каждому.

— Когда начнем? — спросила она.

— Можем сразу же, — ответил Мейсон. — Где вы были третьего, то есть позавчера, во второй половине дня?

— О, Боже мой, — сказала она и рассмеялась.

— Где вы были?

— Это какая то шутка? — спросила она, вопросительно поднимая брови. — Вы действительно хотите это знать?

— Да.

— Третьего… Минуточку, дайте подумать… О, нет, мистер Мейсон, не могу вам сказать.

— Вы ведете дневник?

— Что вы! Неужели вы считаете, что я такая глупая.

Мейсон поправился:

— Спрошу иначе. Были ли вы около перекрестка Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?

Она старалась вспомнить, задумчиво потерла лоб.

— Нет, не думаю, чтобы я там была.

— Попытаемся еще иначе, — сказал Мейсон. — У меня есть причины предполагать, что вы были там в светлой машине, с каким-то мужчиной. У машины спустила шина и вы подъехали к тротуару, чтобы сменить колесо. Вы как раз должны были отъехать, когда на перекрестке произошло столкновение и вы обратили внимание на машины, которые столкнулись. Одна из них, это черная…

На этот раз она энергично покачала головой.

— Мистер Мейсон, — перебила она. — Я уверена, что это какое-то недоразумение. Сейчас я не могу вспомнить, где я была, но наверняка не видела никакого столкновение в последнее время и не ехала ни на какой машине со спущенной шиной. Вы ведь не думаете, что такие вещи быстро забываются?

— Наверное, нет.

— Я уверена, что этого не забыла бы… Но, почему вы этим интересуетесь?

— Я представляю интересы того, кто был в столкнувшейся машине. Это молодой человек двадцати двух лет, Боб Финчли, который в результате столкновения сломал бедро. Надеюсь, что оно у него срастется и он не будет калекой, но его состояние серьезное и, в лучшем случае, пройдет много времени, прежде чем он…

— О, как жаль, — перебила она. — Это страшно, когда молодой человек ранен в несчастном случае. Я действительно надеюсь, что все будет хорошо.

— Да, будем надеется, — поддакнул Мейсон.

Она закончила завтрак и потянулась за сигаретой. Мейсон зажег спичку, а она взяла его руку в свои ладони и поднесла сигарету к огоньку. Ее пальцы были теплыми, пульсирующими жизнью, а их прикосновение оказалось не слишком крепким и не слишком нежным. Когда она убирала руку, то провела пальцами по руке адвоката.

— Благодарю, — сказала она, глядя на него. Глаза у нее вдруг стали серьезными. — Вы догадываетесь, что я восхищаюсь вами.

— В самом деле?

— Да. Я следила за всеми делами, которые вы вели. Я считаю, что вы великолепны, полны сил и всегда боритесь за справедливость. Мне это нравится.

— Очень мило то, что вы это говорите, — ответил Мейсон. — Когда я работаю над каким-то делом, я действительно делаю все, что в моих силах, чтобы выиграть процесс. Так вы можете вспомнить, что делали третьего?

— Конечно, мистер Мейсон. Я почти уверена, что могу вспомнить все, что делала в тот день, но не сейчас. Принимать у себя такого известного человека, пить с ним кофе — это слишком много для меня. Конечно, вы об этом не знаете, но я очень впечатлительная. Я долго буду помнить ваш визит.

— Когда вы сможете дать мне знать, где вы были позавчера во второй половине дня?

— Не знаю. Могу… ох, могу вспомнить это через час или два. Вы хотите, чтобы я позвонила вам?

— Очень.

— Я постараюсь вспомнить, хотя это будет не легко… я никогда не помню, где и когда была. Если хорошо поломаю голову, то наверное припомню то и другое и таким образом мы сможем вспомнить весь день.

— Я думаю, что вы не работаете, — сменил тему Мейсон.

— У меня есть доходы, — усмехнулась она.

Адвокат посмотрел ей в глаза.

— Алименты? — поинтересовался он.

Она быстро отвернулась, но через минуту вызывающе посмотрела на собеседника.

— Разве в этом есть что-нибудь плохое? — спросила она.

— Нет, — ответил Мейсон.

— Это имеет какую-нибудь связь с тем делом, которое вы сейчас ведете?

— Другими словами, — рассмеялся Мейсон, — вы хотите сказать, что это не мое дело.

— Я ломаю голову над тем, к чему ведут ваши расспросы и разговоры об автомобильной катастрофе. Что за этим кроется?

— Ничего, — ответил Мейсон. — Я говорю вам все это вполне откровенно. Я ищу свидетеля столкновения.

— Что ж, я почти уверена в том, что не видела никакого столкновения и почти уверена в том, что где бы я не находилась третьего после обеда, это не было перекрестком Хикман Авеню и… как называется эта улица?

— Вельсимильо Драйв.

— Я знаю, где находится Хикман Авеню, но понятия не имею, где Вельсимильо Драйв, мистер Мейсон.

— У вас есть машина?

— Да. Снаружи она выглядит очень хорошо, но двигатель слабый и не в лучшем состоянии.

— Какого цвета ваша машина?

— Светлокоричневая.

— Это меня интересует прежде всего, но я хотел бы знать, что вы делали позавчера.

— Как получилось, что вы пришли ко мне, мистер Мейсон?

Мейсон улыбнулся:

— Я не могу назвать источник моей информации, но у меня были причины считать, что вы являетесь той особой, которую я ищу. Вы соответствуете описанию, которое я получил.

— Можете вы мне сказать, каким образом вы получили это описание? Кто вам его дал?

— Нет.

— Я думаю, мистер Мейсон, что вы верите в судьбу?

— Иногда, — ответил Мейсон, глядя на нее выжидающе.

— Так складывается, мистер Мейсон, что мне требуется совет. Совет юриста, — сказала Люсиль.

Мейсон тотчас же стал подозрительным.

— Я не могу принять никакого нового дела. Сейчас у меня очень много работы, огромная стопка важных писем, уже несколько дней требующих ответа, и…

— Но, ведь вы приняли дело, связанное со столкновением, которое произошло позавчера.

— Это совсем другое. Это было срочное дело и, буду откровенным, оно взывало ко мне. Я не смог отказаться.

— Мистер Мейсон, прошу меня выслушать. Я уверена в том, что мое дело также взывает к вам, — сказала Люсиль с легкой насмешкой в голосе.

— Предупреждаю, что я не смогу его принять.

— Все равно, я вам расскажу. Я была замужем два раза. Мое первое супружество было просто трагичным. Когда я выходила замуж во второй раз, я была… ну, была осторожнее.

— И во второй раз все было хорошо? — спросил Мейсон.

— Вовсе нет. Мой второй муж был богатым. Поэтому я вышла за него. Я решила уже никогда не выходить больше замуж, но когда я встретила его и узнала, что у него есть деньги… Ну, что же, я стала его женой…

— И вы развелись?

— Да, но теперь я получаю алименты.

— И сколько?

— Двести долларов в неделю.

Мейсон свистнул.

— Вы думаете, что это слишком много? — вызывающе спросила она. — Вы знаете, сколько он зарабатывает?!

— Супружество продолжалось недолго, насколько я понимаю.

— Пять лет. И именно в это время он сделал состояние.

— Это, конечно, все меняет, — признал Мейсон.

— А теперь он хочет подать в Суд, с просьбой уменьшить алименты.

— Его нельзя за это винить.

— Я думала, что вы с ним поговорите и…

Мейсон энергично покачал головой.

— Нет, это было бы неэтично. У вашего мужа наверняка уже есть какой-то адвокат, который представляет его интересы и…

— Нет, у него нет адвоката, мистер Мейсон.

— Вы хотите сказать, что он сам подал в Суд?

— Нет… Я объясню вам. Его адвокат подал заявление в Суд об уменьшении алиментов шесть месяцев назад, но Суд отклонил его просьбу. Судья дал понять, что считает имущественное положение моего мужа лучше моего, и что мой муж получил больше выгоды от раздела имущества. Видите ли, я работала вместе с мужем в его предприятии и заработала для него много денег. Мой муж разозлился на адвоката и клянется, что на этот раз он сам подаст в Суд.

— Но, вероятно, дело кончится тем, что он найдет какого-нибудь адвоката, который будет его представлять, — сказал Мейсон.

— Не думаю. Вильям Эллисон Бартон очень решительный и сообразительный человек. Правду говоря, я бы больше боялась в Суде его, чем кого-либо другого, какого-нибудь адвоката. За исключением вас, мистер Мейсон.

— Я не занимаюсь такими делами.

— Мистер Мейсон, прошу выслушать меня до конца.

— Хорошо, — сказал Мейсон, усаживаясь в кресле поудобнее.

— Я намереваюсь снова выйти замуж и наверняка знаю, что это хороший выбор. Мой будущий муж человек старше и мудрее. Он очень обходителен. Кроме того, мои чувства по отношению к нему совершенно другие, чем были в отношении первых двух.

— Таким образом дело об алиментах будет решено. В тот момент, когда вы выйдете замуж, бывший муж перестанет вам платить.

— Прошу меня понять, мистер Мейсон. Я не хочу сжигать за собой мосты. Я имею право на эти деньги. Если бы вы дали понять Вильяму Бартону, что потребуете повышения алиментов, если он снова потянет меня в Суд, то это остановило бы его.

— Вы все равно теряете право на алименты и уже через пару месяцев.

Люсиль ответила ему с горечью:

— Я не намереваюсь ничего дарить ему. Я пойду к нему с предложением закончить все дело за двадцать пять тысяч долларов. Он должен будет прыгать от радости.

— Вы, наверное, хотите, чтобы я организовал это для вас? — сказал Мейсон холодным голосом.

Она стала играть ложечкой, передвигая ее по краю чашки.

— Я прав? — спросил Мейсон.

— Вы, наверное, думаете, что я ужасно расчетливая и коварная, а я только предусмотрительная. Я умею заботиться о своих интересах.

— Все говорит об этом.

— Мистер Мейсон, прошу посмотреть на это с практической точки зрения. Я была бы глупой, если бы отказалась от двухсот долларов в неделю ради какого-то мужчины, все равно какого.

— Особенно, если бы вы были уверены в том, что будете продолжать получать алименты, — подвел итог Мейсон.

— Мистер Холистер хочет решить дело таким образом, чтобы наше супружество не потянуло за собой никаких финансовых жертв с моей стороны. Вы считаете, что я аферистка?

— Я считаю, что вы не слишком влюблены.

— Опасаюсь, что я представила себя в невыгодном свете. Правду говоря, это была идея Росса Холистера. Я сказала ему, что не намереваюсь выходить замуж, потому что не хочу рисковать еще раз. Тогда он стал у меня выспрашивать, почему. Нужно его знать, чтобы понять, что это за человек. Он понимает других и дружелюбен, но очень любопытен. Он может угадать мысли, о существовании которых вы даже не отдаете себе отчета.

— Следовательно, он узнал, что вы не желаете отказываться от двухсот долларов в неделю ради нового мужа. Так?

— Да. И скажу вам, что он решил сделать. Когда я выйду за него замуж, я стану законной владелицей недвижимости, которую он переписал на меня. Он также застраховал мою жизнь на сумму двадцать тысяч и обещал давать мне семьсот пятьдесят долларов в месяц на личные нужды и платья, независимо от расходов на ведение дома. Кроме того, в качестве свадебного подарка я должна получить великолепную спортивную машину.

— Ну, так чего вы еще хотите? — сухо спросил Мейсон.

— Я хочу, чтобы он меня любил и уважал, — взорвалась она. — Все уже приготовлено, он подписал документы и оплатил страховку… А если теперь мой бывший муж подаст в Суд просьбу об уменьшении алиментов, Росс Холистер не скажет ни слова, но до конца жизни будет думать, что я знала об этом до того, как решила выйти за него замуж, и что сделала это по расчету, чтобы спасти свое материальное положение. Постарайтесь посмотреть на это с моей точки зрения, мистер Мейсон.

— Следовательно, вы думаете, что если ваш бывший муж подаст в Суд на уменьшение алиментов, то мистер Холистер будет убежден в том, что вы имели основания опасаться проиграть дело и нашли способ застраховаться от этого…

— Именно это я и имею в виду, — перебила она.

— Когда будет свадьба? — спросил Мейсон. — Вы не могли бы немного ускорить ее?

— Это не так просто, — ответила она. — Видите ли, Росс Холистер был женат, и есть кое-какие формальные препятствия в проведении развода…

— Понимаю, — сказал Мейсон.

— Мистер Мейсон, поговорите с Вильямом Бартоном, хорошо? Но, вы должны быть очень осторожны. Я не хочу, чтобы он догадался о том, кто будет моим новым мужем.

— Ваш бывший муж знает мистера Холистера?

— Ну, конечно. Они оба члены Атлетического Клуба, несмотря на то, что мистер Холистер живет в Санта дель Барра. Они даже играют вместе в покер. Вильям наверное умер бы, правда умер бы, если бы узнал, за кого я собираюсь замуж. Вам нужно будет проявить много такта, разговаривая с ним. Он может быть болезненно ревнив по отношению ко мне. Я думаю, что именно поэтому наше супружество было таким неудачным. При разговорах он всегда начинал говорить о моем первом муже, допытывался, что я о нем думаю и…

— Ваш первый муж жив? — спросил Мейсон.

Она снова стала играть ложечкой в чашке.

— Да.

— Вы видели его в последнее время?

— Мистер Мейсон, почему вы об этом спрашиваете?

— Просто хочу знать.

— Но, я не понимаю, почему вы…

Вдруг Мейсон откинул голову назад и рассмеялся.

— Вы очень хитрая молодая женщина, Люсиль. Вы должны получить медаль за хитрость. Но ваше дело меня не интересует, хотя, должен признать, столь необычный подход интригует.

— Что вы подразумеваете под словами «необычный подход»?

— Вы увидели объявление в газетах, — объяснил Мейсон, — и очевидно догадались, что я веду дело Финчли. Вы подумали, что если бы удалось заманить меня сюда и поставить в очень неловкое положение, то вы могли бы…

Она резко отодвинула кресло и посмотрела на Мейсона пылающими гневом глазами.

— Мистер Мейсон, я не заслужила такого отношения к себе! Я даже не знаю, о каком объявлении вы говорите! И могу вас заверить, что я не пробовала втягивать вас в то, что вы назвали «неловким положением»! Что вы себе вообразили обо мне?

— А кто вы на самом деле? — спросил Мейсон.

— Женщина, которая испытала много разочарований в любви. И я не хочу, чтобы мне уменьшили алименты. Я знаю, что вы можете смертельно напугать моего бывшего мужа. Если он только узнает, что я знакома с вами и что вы мной интересуетесь… то это означало бы, что мое дело…

Мейсон отодвинул кресло, встал и поклонился.

— Мне очень жаль, но я не верю вам и не могу больше тратить время. Вы все здорово спланировали, но я на это не клюну. Вот если бы вы поймали меня здесь, в квартире, между двумя и пятью часами, то я вынужден был бы принять ваше дело. Спасибо за кофе.

Мейсон взял шляпу и пошел к двери.

— А делать вид, что вы не можете вспомнить, где были позавчера, немного наивно. Попытайтесь поймать на эту приманку другого адвоката, мисс Бартон.

С этими словами Мейсон закрыл за собой дверь, не интересуясь дальнейшими переживаниями разгневанной женщины.

4

— Как прошел твой визит? — спросила Делла Стрит.

— Это очень милая девушка со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами, — усмехнулся Мейсон. — Губы у нее как малина и белые зубки.

— О, Боже мой, — вздохнула Делла. — Влюбился.

— Сколько ей лет, Перри? — спросил Пол Дрейк.

— Думаю, что между двадцатью пятью и тридцатью.

Делла Стрит принесла словарь и положила его на столе перед Мейсоном.

— Благодарю, Делла, — улыбнулся адвокат. — Итак, поищем другие прилагательные, подходящие к ней, — говорил Мейсон, переворачивая страницы. — Итак, Пол, она чистая, честная, высокоморальная, достойная уважения…

— На что она живет? — перебил Мейсона Дрейк.

— Ты хотел бы знать? — спросил Мейсон.

— Ну, шеф, — настаивала Делла с нескрываемой иронией, — расскажи нам все.

Мейсон прошелся по комнате, потом сел на край стола, изображая глубокое смущение от их шуток.

— Он боится сказать, — заявил Дрейк.

— Кажется, он краснеет, — атаковала Делла.

— Если хотите знать, то это была ловушка, — сказал Мейсон.

— Она хотела тебя соблазнить? — спросил Дрейк.

— Не валяй дурака, Пол, — ответил Мейсон. — Эта девушка прочитала твое объявление в «Блэйд» и подумала, что за этим делом должен стоять адвокат.

— Дальше, — подгонял Дрейк. — Расскажи, что случилось, когда ты открыл дверь?

— Она была в ванне.

— Ага, понимаю, — буркнул Дрейк.

— Поэтому, — скромно продолжал Мейсон, — я закрыл дверь и подождал пять минут в коридоре, а потом позвонил. Она впустила меня. Воображаю, какую ты сделал бы мину, когда увидел ее квартиру. Смесь дорогой мебели, наверное доставшейся ей после развода от мужа, и страшная дешевка, которой, вероятно, была обставлена квартира до того, как она въехала в нее. Я видел там прелестный восточный коврик, который стоит, должно быть массу денег и прекрасный старый секретер в отличном состоянии. Вчера вечером она наверняка принимала у себя какого то мужчину, потому что в кухне я заметил два стакана и пустую бутылку из под виски, а в пепельнице было полно окурков. Эта Люсиль Бартон очень хитрая особа. Ее преувеличенное проявление дружеских чувств может показаться немного наивным, но в действительности она расчетливая, осторожная вымогательница. Была очень дружественной ко мне. Заманив меня к себе, оценила мои возможности перед запланированным ударом.

— Что она хотела выиграть? — спросил Дрейк.

— Адвоката, — ответил Мейсон. — Ей нужен адвокат для ведения дела об алиментах. Она использовала приманку, чтобы заманить меня в свою квартиру, а когда я туда пришел, делала все, чтобы полностью завладеть моим вниманием. Нужно было видеть ее взгляды, улыбки, мины и позы, когда она пробовала уговорить меня, чтобы я взялся внушить ее мужу, некоему Вильяму Бартону, не подавать в Суд заявления об уменьшении алиментов. Кажется, что этот ее бывший муж человек практичный, твердый и чертовски хитрый тип, которому уже надоело платить ей по двести долларов в неделю на содержание.

— Она говорила что-нибудь о гонораре? — спросила Делла.

— Ни слова, — ответил Мейсон с улыбкой.

— Ты уверен, что это она придумала трюк с письмом? — спросил Дрейк.

— Суди сам, — ответил Мейсон, доставая из кармана лист розовой бумаги. — Я стащил этот лист из ящика стола. Делла, можешь его сравнить с той бумагой, на которой написано письмо? Я так же отстучал на ее машинке пару строк и мы можем теперь проверить, напечатано ли письмо на ее машинке.

Делла Стрит быстро подошла к сейфу, достала оригинал письма и сравнила оба листа.

— Бумага та же самая, — сказала она.

— А пишущая машинка? — спросил Дрейк.

Они наклонились над столом, внимательно рассматривая буквы.

— Та же, — сделал вывод Мейсон. — Обратите внимание, что «м» выступает немного над линией, а «с» печатается немного пониже и имеет наклон вправо.

— Ну, дело ясное, — сказал Дрейк. — Черт бы все побрал, а я-то уже думал, что у нас есть какой-то след в деле Финчли. Эта награда в сто долларов должна была что-то дать.

— Подожди немного, — предложил Мейсон. — Не забудь, что Люсиль Бартон придумала эту авантюру еще до того, как на газете высохла краска.

— Так как утро ты провел романтично, то может теперь ты посвятишь немного внимания этим бумагам, — Делла показала на груду писем.

Мейсон со вздохом повернулся к Дрейку.

— Меня сажают за работу, Пол. Дай мне знать, если кто-нибудь ответит на объявление.

Дрейк кивнул головой и покинул кабинет. Делла и Мейсон взялись за работу. В полдень им принесли бутерброды и кофе, а четверть второго Мейсон справился почти со всей корреспонденцией.

После предварительного стука, открылась дверь в приемную и в кабинет вошла Герти, держа в руке еще одно письмо.

— Это для вас, — сказала она. — Его принес посыльный. Я подумала, что вы наверное захотите прочитать его сразу же.

— Вот награда за доблесть, Делла, — простонал Мейсон. — Мы потеем над уменьшением этой необъятной горы писем, так прибывают новые…

Делла Стрит взяла нож для бумаг и разрезала конверта по краю.

— Обычный конверт, — сказала она, — но в нем есть что-то тяжелое.

— Наверное, второй ключ, — предположил Мейсон.

Делла перевернула конверт и на стол действительно выпал ключ. Он был красивый, длиной около трех дюймов. Бородка ключа была очень сложной, из квадратных канавок.

— Это похоже на ключ от какой-то мебели, — сказала Делла.

Мейсон усмехнулся и развернул письмо. Делла подошла к нему и, заглянув через плечо адвоката, тоже прочитала:

Мейсон открыл ящик стола, достал увеличительное стекло и сказал:

— Проверим, написано ли это на той же самой машинке.

Делла Стрит еще раз посмотрела на строчки письма.

— Это та же самая машинка, шеф, — сказала она. — И та же самая бумага.

Мейсон кивнул головой. Делла Стрит нахмурила брови.

— Что все это значит, шеф? — спросила она.

— Черт возьми, Делла, откуда я знаю? — ответил Мейсон. — Мне кажется, что кто-то хочет сделать из меня дурака.

— Но, шеф, она достаточно хитра, чтобы понять, что во второй раз ты не дашь себя обмануть. И не на столько же она глупа, чтобы второй раз печатать письмо на машинке, которую ты у нее видел и на которой печатал.

— Да, конечно, — неуверенно сказал Мейсон. — Многие люди не отдают себе отчета в том, что машинописное письмо имеет свои индивидуальные черты, точно так же, как почерк. Также, как внешний вид машины указывает на производителя, так и шрифт может свидетельствовать о том, был или не был текст напечатан на какой-то машинке. Кстати, просто поразительно, как мало людей осведомлены об этом.

— Предположим, что так и есть, — ответила Делла. — Но ведь она должна знать, что ты видел эту розовую бумагу у нее дома и даже взял лист, когда печатал.

— Вот именно этого я не могу понять, — признался Мейсон.

Кто-то постучал в дверь, и снова появилась Герти.

— Пришла мисс Люсиль Бартон. Она говорит, что не займет у вас много времени и что вы, наверное, ее примете.

— Я должна заглянуть в словарь, шеф, — улыбнулась Делла. — Как там было? Милая, привлекательная, наивная, очаровательная…

Мейсон быстро бросил в ящик стола письмо и конверт, а красивый ключ положил в боковой карман жилетки, в котором уже лежал ключ от квартиры Люсиль Бартон.

— Пригласи ее, Герти, — сказал адвокат.

— С ней какой-то мужчина.

— Как его зовут?

— Мистер Артур Колсон.

— Впусти их, Герти, — попросил Мейсон.

Когда Герти закрыла за собой дверь, Мейсон быстро обернулся к Делле:

— Делла, если попрошу тебя, чтобы ты написала какое-нибудь письмо и дала мне подписать его до того, как они выйдут, задержи их под каким-нибудь предлогом. Присмотри, чтобы они не вышли слишком быстро.

— Не понимаю, — ответила Делла.

— Ты отвлекаешь внимание обкрадываемого, Делла. Я хочу пойти в ее квартиру и заглянуть в секретер. Задержи их здесь на какое время, чтобы я чувствовал себя спокойнее.

— Но, шеф, разве это не…

— Я ничего не могу с собой поделать, — перебил ее Мейсон. — Мое любопытство разбужено. Я должен узнать, что за игру со мной затеяли.

— А если она…

Дверь открылась и Герти объявила:

— Мисс Люсиль Бартон и мистер Артур Колсон.

Люсиль Бартон легким шагом вошла в кабинет. Ее облегающее платье, подчеркивало чувственность форм, но смеющиеся глаза, свежесть лица и естественная улыбка придавали ей выражение искренности.

— Мистер Мейсон, я никак не могла понять ваших слов сегодня утром. Вы считали, что я лгу, говоря, что не помню, где была позавчера днем, и вы утверждали, что я хотела поставить вас в «неудобное положение». Вы упомянули об объявлении в газетах, поэтому я просмотрела их все и нашла то, которое вы, наверное, имели в виду. Поэтому я решила придти и доказать вам, что вы ошибаетесь. Разрешите мне представить мистера Колсона.

Артур Колсон, стройный, слегка сутулящийся мужчина, протянул Мейсону тонкую мускулистую руку. Внимательный взгляд из-под бровей выдавал его озабоченность.

— Добрый день, мистер Мейсон, — сказал Колсон с деланной вежливостью в голосе. — Вы, наверное, так же удивлены моим приходом сюда, как и я сам, но Люсиль настаивала. Она умеет добиваться своего. Кажется, я должен быть свидетелем.

— Мисс Стрит, моя секретарша, — представил Мейсон Деллу.

Они обменялись поклонами.

— Прошу садиться, — пригласил Мейсон.

Делла Стрит села у своего стола, держа наготове карандаш и блокнот. Люсиль Бартон начала быстро говорить:

— Мистер Мейсон, я обязана объяснить все вам и себе. Я немного обманывала вас, когда говорила, что не в состоянии вспомнить того, что я делала в тот или другой день. Я была тогда с Артуром, но не знала, хочет ли он, чтобы было упомянуто его имя. Поэтому я хотела вначале встретиться с ним и спросить его, могу ли я это сделать… Видите ли, я работаю с Артуром. Имею полставки, занята ежедневно, с двух до пяти. Третьего числа у Артура был свободный день, и мы пошли на «Веселого Принца».

— Что это? Пьеса? — спросил Мейсон.

— Фильм. На самом деле отличный фильм, мистер Мейсон. Один из тех, которые долго помнятся.

Артур Колсон подтверждающе кивнул головой.

— Где показывали этот фильм? — спросил Мейсон.

— В «Альгамбре». Он идет там как второй фильм, но мы оба не успели посмотреть его там, когда показывали в первый раз. Артур очень занят, но я давно уже хотела посмотреть «Веселого принца» и уговорила его взять выходной. Я сказала ему: «Работа, работа и ничего кроме работы, так же нельзя…»

— После кино, — перебил Мейсон, — вы поехали в направлении Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?

Колсон отрицательно покачал головой.

— Нет, конечно, — засмеялась Люсиль. — «Альгамбра» находится на другом конце города, мистер Мейсон. Фильм кончился в пять, и потом мы пошли…

— Мы зашли выпить по коктейлю в бар рядом с кинотеатром, — досказал Колсон.

На его лице было выражение сонной рассеянности, как будто его ум, влюбленный в книжки, навечно остался между переплетом какого-то научного труда. Жизнь словно была для него серией неясных впечатлений, переживаемых полусознательно, на границе яви и сна.

Люсиль очевидно прочитала впечатление Мейсона от ее спутника и с искренним энтузиазмом пояснила:

— Артур — химик. Он работает сейчас над изобретением нового типа фотопленки, которая должна реагировать на инфракрасные лучи, чтобы…

Колсон внезапно оживился. Выражение рассеянной озабоченности исчезло с его лица. Он резко сказал:

— Не будем сейчас говорить об этом, Люсиль.

— О, я только хотела объяснить мистеру Мейсону, чем ты занимаешься, какие у тебя изобретения, и что нас объединяет. Я вложила некоторую сумму в идеи Артура и работаю на него ежедневно, с двух до пяти. Я печатаю на машинке и устраиваю разные дела. Нельзя сказать, чтобы я была хорошей машинисткой, но я справляюсь, а Артуру нужно иметь на своей работе доверенное лицо. Он такой легковерный! Его самое последнее изобретение, это…

— Мы его еще не продали, — предупредил Колсон. — Лучше помолчать до поры до времени.

Мейсон отозвался:

— Меня не интересуют ваши изобретения, мистер Колсон. Но я хотел бы знать, что случилось позавчера, во второй половине дня. Насколько я понял, вы пошли на коктейль в бар.

— Да.

— Долго вы там были?

— Может быть час, может, немного больше. Мы сидели, пили и говорили о фильме.

— Затем мы пошли на обед к Марфи, — добавила Люсиль.

— А потом? — спросил Мейсон.

— А потом мы пошли ко мне домой и продолжали разговаривать.

— До которого часа?

Они обменялись взглядами. Ни один из них не ответил на вопрос. Мейсон вопросительно поднял брови:

— Я жду, — сказал он.

Они ответили одновременно:

— До одиннадцати, — решительно произнесла Люсиль.

— До половины первого, — заявил Колсон.

Люсиль первая пришла в себя:

— Что я говорю? — поторопилась исправиться она. — Это на прошлой неделе ты вышел должно быть так рано… Действительно, было около половины первого… Видите ли, у Артура выходной день раз в неделю. В остальные дни он работает по строго определенному плану…

— Мне очень неприятно, что я вас так беспокою, но это действительно важное дело, — сказал Мейсон. — Не могли бы вы продиктовать моей секретарше что-нибудь вроде заявления, касающегося того, что вы мне только что рассказали, а потом подписать его?

— Но, мистер Мейсон, — запротестовала Люсиль, — какое это имеет значение, если нас там не было?

— Обычно эти вещи делают так, — перебил Мейсон. — Конечно, вы не обязаны ничего подписывать, и если у вас есть какие-нибудь возражения…

— У нас нет никаких возражений, — сказал Артур Колсон. — Мы с удовольствием сделаем все, что просите. Кроме того, мистер Мейсон, я ищу одну книгу, которая наверняка есть в вашей юридической библиотеке. Я мог бы почитать ее, ожидая пока ваша секретарша закончит оформлять бумаги.

— И что это за книга? — спросил Мейсон.

— «Об искусстве допроса» Уэллмана.

— У меня она действительно есть. Может быть вы подождете в моей библиотеке? А вы, мисс Бартон?

После некоторого колебания она согласилась:

— Если Артур хочет ждать, то и я тоже. Может быть вы дадите мне посмотреть пару журналов, которые лежат в вашей приемной на столе? Как долго придется подождать?

— Думаю, что около получаса. Вы будете диктовать около десяти минут. Потом мисс Делла Стрит должна будет все это перепечатать и дать подписать. На это еще двадцать минут. Прошу меня извинить, но у меня сейчас встреча, на которую я должен обязательно пойти. Мне было приятно познакомиться с вами, и я прошу прощения, если причинил вам беспокойство.

— Ничего, — сказал Колсон. — Я хотел бы кое-что найти в той книге. Прошу за меня не беспокоиться. Когда мы продиктуем свое заявление секретарше, мы можем подождать в…

— В библиотеке, — перебил Мейсон. — Делла, поторопись с этим, хорошо?

— Хорошо, — ответила она.

5

Мейсон остановил машину перед домом на Соут Гондола Авеню. В ближайшем табачном магазинчике он нашел телефон. Бросил десять центов и набрал номер своего офиса. Услышал голос Герти:

— Алло, адвокатская контора Мейсона.

— Это я, Герти, — сказал адвокат. — Войди в мой кабинет и скажи Делле, чтобы она подошла к телефону. Соедини ее так, чтобы никто не слышал разговора. Поняла?

— Минуточку, сейчас сделаю.

Через пару минут отозвалась Делла.

— Слушаю, — сказала она тихим голосом.

— Все в порядке? — спросил Мейсон.

— В порядке.

— Они очень нетерпеливы?

— Не очень. Сколько времени тебе еще нужно?

— Десять минут.

— Я могу задержать их на пятнадцать, считая с этой минуты.

— Хорошо, — ответил Мейсон. — Я хотел только убедиться в том, что ничего не произошло.

— Будь осторожен, — предупредила она его.

— Не могу. Жареные голуби сами в рот не летят.

Он повесил трубку, перешел на другую сторону улицы и вошел в дом, открыв дверь ключом, как и утром. На этот раз он не поехал на лифте, а поднялся по лестнице.

Когда он оказался перед дверью обозначенной номером «двести восемь», то нажал пару раз на звонок, чтобы убедиться в том, что в квартире никого нет. Потом открыл дверь ключом и вошел внутрь.

Пепельницы оказались опорожненными и вычищенными. Постель убрана. Посуда на кухне вымыта, а раковина даже блестела. Мейсон крикнул:

— Алло, есть кто-нибудь дома?

Его голос отразился эхом в пустой квартире. Адвокат достал из кармана второй ключ, вложил его в замок секретера, повернул и открыл дверцу. Внутри царил страшный беспорядок. Письма валялись на нижних полках, а верхние ящички были полны старых квитанций, банковских справок о состоянии счета, писем и заметок.

В верхнем ящичке с правой стороны лежали маленький кожаный блокнотик и револьвер. Мейсон перелистал блокнот. На предпоследней странице он нашел номер, который искал, записанный карандашом и явно поспешно. Остальные заметки были образцом порядка — фамилии, даты, номера телефонов и таинственные цифры относящиеся вероятно к денежным расчетам и записанные шифром, который Мейсон не хотел и не имел времени разбирать.

Он быстро переписал номер и, откладывая блокнот на место, бросил взгляд на револьвер. Вдруг его охватило желание получше рассмотреть его. Он осторожно достал револьвер из футляра, держа его через носовой платок, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Это был револьвер модели Смит и Вессон, тридцать восьмого калибра. На рукоятке виднелся номер: «С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь». Мейсон записал цифры, положил револьвер на свое место, тихо закрыл секретер и положил ключ в карман.

Мейсон быстро сбежал по лестнице, перешел на другую сторону улицы, сел в машину и уехал. Проехав шесть перекрестков он остановился перед аптекой, вошел в телефонную будку и позвонил в свой офис.

— Алло, Герти, — сказал он, услышал, что трубку на том конце провода сняли. — Попроси Деллу к телефону. Не соединяй с ней, только попроси.

— Понимаю, — ответила Герти. — Минуточку.

Через пару секунд Мейсон услышал обеспокоенный голос Деллы Стрит.

— Слушаю, шеф.

— Удалось.

— Ты нашел?

— Да. А как дела у тебя?

— Осталось минут на пять.

— Отлично. Отделайся от них, когда закончишь.

— Хорошо.

— Не вступай ни в какие разговоры. Если они будут о чем-то спрашивать отвечай уклончиво.

— У тебя не было никаких неприятностей?

— Я в этом не уверен, Делла. Может быть придется пересмотреть свою свою точку. Возможно, она действительно хочет заработать сто долларов, но не желает, чтобы Колсон, или кто там с ней был, проведал об этом.

— Ты думаешь, что…

— Не знаю, — ответил Мейсон. — Во всяком случае, у меня есть номер машины. Это может быть приманка, чтобы заманить меня в ловушку. Если это так, то ловушка более сложная, чем я думал. А если за этим ничего не скрывается, то она через день или два появится за своими ста долларами. Не беспокойся, Делла, все в порядке.

Мейсон положил трубку и позвонил Дрейку.

— Пол, — сказал он, — у меня есть номер черной машины. Я хочу знать, кто является ее владельцем.

— Какой номер? — спросил Дрейк.

Мейсон продиктовал ему номер.

— Где ты сейчас находишься?

— Хилкрест шестьсот семьдесят четыре двадцать девять, — ответил Мейсон. — Я буду здесь ждать твоего звонка. Поторопись.

Мейсон сел у прилавка, заказал кока-колу и закурил сигарету. Через несколько минут раздался телефонный звонок. Мейсон подошел к будке и поднял трубку.

— Владельцем являлся Стефан Арджил, — сказал Дрейк. — Он живет на Вест Казино Буливар, девятьсот тридцать девять. Это богатый район, Перри.

— Спасибо за скорость, — ответил Мейсон. — Я потрачу на это час.

— Эта машина, бьюик, — продолжал Дрейк, — но нет упоминания о цвете. Каким образом ты получил этот номер, Перри?

— Я воспользовался информацией, которую ты мне дал. Сейчас я не могу говорить. Делла расскажет тебе об этом минут через пятнадцать, не раньше, потому что эти люди находятся сейчас у меня в кабинете.

— Хорошо, — ответил Дрейк. — Я буду у себя. Если что-то тебе понадобится, позвони. Ты записал адрес Арджила?

— Да.

Мейсон вышел из аптеки, сел в машину и поехал на Вест Казино Буливар.

Он остановился перед большим белым зданием, украшенным узорами по штукатурке и крытым красной черепицей. Дом выглядел с претензией благодаря портикам и навесам над окнами, хорошо ухоженному газону и подстриженной живой изгороди. С задней стороны подъезд вел к обширному гаражу. Перед гаражом стоял черный бьюик. Мейсон остановился у тротуара, подошел к бьюику и стал его осматривать.

Заднее крыло было недавно выправлено. Заметно было, что заднюю часть машины старательно покрасили и отполировали в нескольких местах. Шина на заднем правом колесе была совершенно новой. Мейсон как раз осматривал бампер, когда дверь дома открылась и на пороге появился широкоплечий мужчина с квадратным лицом и агрессивным видом.

— В чем дело? — спросил он.

Мейсон поднял голову, посмотрел на него и спросил:

— Мистер Арджил?

— Нет.

— Он дома?

— Я вас спрашиваю, что вы делаете около машины. Не имеет никакого значения, дома мистер Арджил, или нет.

— Я не делаю. Я осматриваю. Вы родственник мистера Арджила?

— Нет. Я работаю у него.

— Правда? Что вы делаете?

— Я его шофер и лакей.

— В таком случае, — сказал Мейсон, доставая визитную карточку, — прошу вести себя вежливо. Отнесите это мистеру Арджилу и скажите ему, что я хочу увидеться с ним по важному для него делу.

Шофер взял визитную карточку, посмотрел на нее и сказал, поднимаясь по ступенькам:

— Хорошо.

Мейсон двинулся за ним.

— Минуточку, — сказал шофер. — Подождите здесь.

Он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Вскоре он показался снова и сказал:

— Входите пожалуйста.

Дом был обставлен роскошно и с хорошим вкусом. Из комнаты, расположенной по правой стороне, доносился запах дорогих сигар. Шофер указал на двери этой комнаты и сказал:

— Сюда пожалуйста. Мистер Арджил примет вас.

Комната, в которую вошел Мейсон, была одновременно кабинетом и библиотекой. В ней находились книги и ружья, удобные кресла, гравюры, представляющие сцены охоты, фотографии. Комната производила впечатление уюта. Переносной бар в углу был открыт и полон бутылок. В одном из кожаных кресел сидел мужчина пятидесяти с небольшим лет. Рядом с ним стоял маленький столик со стаканом, наполненным виски с содовой. При виде входящего Мейсона, мужчина встал и спросил:

— Вы являетесь тем самым знаменитым адвокатом, мистер Мейсон?

— Да.

Хозяин протянул руку:

— Я Стефан Арджил. Приятно с вами познакомиться. Я много слышал о вас. Может быть вы сядете и что-нибудь выпьете?

Он был худым, костистым, с длинными пальцами, выступающими скулами, поблекшими глазами и редкими, седеющими волосами. На высоком горбатом носу были очки, с них свисала черная ленточка, придающая Арджилу суровость и силу.

— Благодарю, — ответил Мейсон, — я выпью виски с содой.

Арджил кивнул лакею который подошел к бару, бросил в стакан пару кусочков льда, налил виски и воду, и, не сказав ни единого слова, подал напиток Мейсону.

— Хорошая комната, — сказал Мейсон, — удобная и уютная.

— Я провожу в ней много времени. Хотите сигару?

— Если позволите, я предпочел бы сигарету.

Мейсон открыл портсигар. Когда он постукивал о верх портсигара сигаретой, он обратил внимание на то, что шафер и лакей в одном лице вовсе не намерен выйти.

— Прошу меня извинить за то, что я сразу же перейду к делу, — сказал Мейсон, зажигая спичку.

— Говорите, — пригласил Арджил.

Мейсон бросил взгляд на шофера, стоящего около бара. Арджил как будто бы не заметил этого, не сделал ни одного жеста, чтобы отослать слугу.

— Третьего числа этого месяца, — уверенно начал Мейсон, — около пяти часов дня, ваш бьюик столкнулся с фордом на перекрестке Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв. Кто тогда вел машину, вы или шофер?

— Какое еще столкновение? — спросил Арджил поднимая брови.

— Я спросил о том, кто был за рулем, а не о том, было ли столкновение. Что оно было, я знаю точно.

— Мистер Мейсон, я в самом деле удивлен! Так удивлен, что не могу найти слов, чтобы это выразить.

— Должен ли я это понимать так, что за рулем были вы?

Арджил поколебался минуту и, наконец, ответил:

— Нет.

Мейсон посмотрел на шофера, глаза которого приняли выражение глаз кота, подбирающегося к птичке.

— Правду говоря, — отозвался Арджил, старательно взвешивая слова, — вы приносите сведения, подтверждающие самые плохие опасения. Я надеюсь, что не было ничего серьезного.

— Как раз было, ответил Мейсон. — А чего вы опасаетесь?

— Третьего числа кто-то украл мою машину. Полиция нашла ее вечером того же дня. Ее поставили в другом районе, у пожарного гидранта. Бак был до половины пустой, а спидометр показывал, что на машине проехали сто миль.

— Быстрая работа, — сказал Мейсон.

— Вы имеете ввиду полицию? — спросил Арджил.

Мейсон усмехнулся.

— Я представляю интересы Боба Финчли, — сказал он, — его мать управляла фордом, с которым столкнулся ваш бьюик. Машина разбита, а у Боба Финчли сломано бедро. Нет уверенности в том, что не появятся какие-нибудь осложнения. Еще слишком рано, чтобы можно было говорить об этом.

— Да, это действительно очень плохо, — сказал Арджил. — Мне придется посоветоваться со своим адвокатом. Насколько я знаю, мистер Мейсон, я отвечаю за причиненный ущерб только тогда, когда я позволяю кому-то пользоваться моей машиной, но в случае кражи… — Арджил пожал плечами и стряхнул пепел сигары в пепельницу.

— Перестанем играть в прятки, — сказал Мейсон. — История об украденной машине имеет вот такую бороду. А, впрочем, от вашего рассказа на милю несет ложью.

Шофер сделал шаг в сторону Мейсона. Арджил остановил его жестом руки.

— Мистер Мейсон, — сказал он, — я предполагаю, что зная законы, вы не хотели бы делать каких-либо заявлений?

— Ладно, — сказал Мейсон. — Зайдем с другой стороны. Когда украли вашу машину?

— Около трех часов дня.