Вернувшись в контору, Мейсон увидел сияющего Пола Дрейка.
      – Мы впереди полиции, Перри, – сообщил детектив.
      – Каким образом?
      – У нас есть номер водительского удостоверения Джексона Эгана.
      – И какой это номер?
      – Z четыреста девяносто пятьсот пятьдесят три.
      – Тебе удалось что-нибудь по нему выяснить?
      – Здесь нам опять повезло. Я связался со своим представителем в Сакраменто. Он отправил человека в транспортный отдел. Водительское удостоверение с этим номером было выдано Джексону Эгану, проживающему в Чико, небольшом городке в двухстах милях от Сан-Франциско в долине Сакраменто.
      – Адрес у тебя есть?
      – Есть. И физическое описание имеется. Оперативник в Чико прямо сейчас занимается этим Джексоном Эганом.
      – Описание с водительского удостоверения? – уточнил Мейсон.
      – Да, – кивнул Дрейк и зачитал из блокнота: – Мужского пола, тридцать пять лет, рост – пять футов десять дюймов, вес – сто семьдесят фунтов, темные волосы, голубые глаза.
      – Это поможет. А теперь, Пол, объясни мне, что вот это такое, черт побери.
      Мейсон снял крышку.
      – Отличная модель магнитофона с высокой точностью воспроизведения. Работает на нескольких скоростях. Например, один и семь восьмых дюйма в секунду, или три и три четверти дюйма в секунду. Если ты установишь один и семь восьмых, то одна сторона пленки будет воспроизводиться в течение трех часов.
      – Ты разбираешься в том, как работает данная конкретная модель? спросил Мейсон.
      – Прекрасно. Мы их используем в работе. Это первоклассный магнитофон. Очень высокого качества.
      – Давай послушаем, что записано на пленке, – предложил Мейсон.
      – Пленка тоже хорошего качества, – заметил Дрейк, включая аппаратуру в сеть. – В зависимости от длины пленки, при скорости три и три четверти дюйма в секунду, она будет воспроизводиться час или полтора. Если ты установишь один и семь восьмых дюйма в секунду, то это будет три часа.
      – А какой смысл в разных скоростях? – поинтересовался Мейсон.
      – От нее зависит точность воспроизведения. Семь с половиной дюймов для музыки, три и три четверти – для человеческого голоса, если тебе нужна высокая точность, но вполне удовлетворительная запись получается и при одной и семи восьмых.
      – Ладно, давай слушать, что на пленке.
      – Наверное, аппаратура уже достаточно разогрелась.
      Дрейк нажал на кнопку воспроизведения.
      Пленка начала медленно двигаться и наматываться на вторую бобину, касаясь головки воспроизведения.
      – Похоже, ничего не записано, – через минуту заметил Дрейк.
      – Надо полностью удостовериться.
      Они сидели и смотрели на не издающий никаких звуков магнитофон в течение трех-четырех минут.
      – Ничего нет, Перри, – покачал головой Дрейк.
      Мейсон в задумчивости глядел на аппаратуру.
      – Конечно, что-то может оказаться на другой стороне, – продолжал Дрейк. – Запись производится на обе стороны. Ты записываешь на одной, затем переворачиваешь пленку и записываешь на другой.
      – Переверни ее, – попросил Мейсон. – Давай послушаем вторую сторону.
      Дрейк выключил магнитофон и перевернул пленку. Какое-то время тоже ничего не было слышно, потом внезапно прозвучал женский голос:
      – ...я сама сыта по горло. Можно выдержать лишь определенную долю этой позолоченной...
      Последовала тишина.
      Дрейк попробовал покрутить различные регуляторы. Никаких звуков больше не было.
      – Ну? – спросил Мейсон.
      Дрейк покачал головой.
      – Ничего не понимаю, – признался детектив.
      – Давай теперь заглянем в коробку из второго пакета, – предложил Мейсон. – Что там такое?
      Дрейк открыл крышку. У него заблестели глаза.
      – А вот это на самом деле _ч_т_о_-_т_о_, – сообщил он.
      – Объясняй.
      – Настенный шпион.
      – А пояснее, Пол?
      – Очень чувствительный микрофон. Прикрепляешь его к стене и спокойно слушаешь, о чем говорят в соседней комнате. Можешь переводить звук на пленку. Тогда подсоединяешь наушники и по мере продвижения пленки слышишь, что записывается. Он подключался к этому магнитофону, Перри. Приспособления использовались для подслушивания, а потом запись на пленке стерли. Они прекратили стирать за несколько дюймов до конца второй дорожки. Таким образом и сохранилась эта фраза.
      Мейсон обдумал слова детектива.
      – Зачем Теду Балфуру было что-то подслушивать, Пол?
      – Или просто развлекался, или пытался над кем-то пошутить, или следил за девушкой, – предположил Дрейк. – Я сейчас могу тебе предложить сотню возможных вариантов, Перри.
      Мейсон кивнул.
      – Или следил за новой женой дяди, – добавил Мейсон.
      – И работа закончилась убийством?
      – И работа закончилась тем, что на него попытались повесить убийство, – заметил Мейсон.
      В боковую дверь кабинета Мейсона постучали.
      – Это моя секретарша, – заявил Дрейк, прослушав ритм кодового стука.
      Делла Стрит открыла дверь.
      – Пожалуйста, передайте это мистеру Дрейку, – попросила девушка, вручая Делле Стрит телеграфный бланк.
      Делла Стрит протянула его Полу Дрейку.
      – Черт побери! – воскликнул сыщик.
      – Что там? – спросил Мейсон.
      – От моего человека в Чико поступила телеграмма. Вот послушай:
      «ДЖЕКСОН ЭГАН ХОРОШО ИЗВЕСТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ-ПУТЕШЕСТВЕННИК ЗПТ ПРОЖИВАВШИЙ ЭТОМ ГОРОДЕ ЗПТ ПЕРЕЕХАЛ ТЧК ТРУДОМ НАШЕЛ СЛЕДЫ ЗПТ КОНЦЕ КОНЦОВ ВЫЯСНИЛ ЗПТ ЧТО ОН КОРОТКОЕ ВРЕМЯ ПРОЖИВАЛ МЕРСЕДЕСЕ ЗПТ ПОТОМ ОТПРАВИЛСЯ ПОЛУОСТРОВ ЮКАТАН ЗПТ ГДЕ УМЕР ДВА ГОДА НАЗАД ТЧК ТЕЛО ПЕРЕПРАВИЛИ ДОМОЙ ЗАХОРОНЕНИЯ ТЧК ЗАКРЫТЫЙ ГРОБ ТЧК СООБЩИТЕ ДАЛЬНЕЙШИЕ УКАЗАНИЯ.»
      Дрейк провел пальцами по волосам.
      – Да, Перри, теперь у нас, пожалуй, все есть. Труп умирает второй раз.
      Мейсон повернулся к Делле Стрит.
      – Достань, пожалуйста, бланки для Хабэас Корпус [Habeas corpus судебный приказ о доставлении в Суд лица, содержавшегося под стражей, для выяснения правомерности его содержания под стражей], – попросил он секретаршу. – Надо подготовить его на имя Теда Балфура. У меня есть предчувствие, что мне придется осложнить дело юридическими аспектами, чтобы истинные факты никогда не вылезли наружу.
      – И как ты собираешься этого добиться? – поинтересовался Дрейк.
      – Воспользуюсь шансом, – улыбнулся Мейсон.
      – Одним из миллиона?
      – Я думаю, что мой шанс можно оценить, как один из пяти, – возразил Мейсон. – И надо надеяться, что мне это удастся, Пол, потому что, если истинные факты вылезут на поверхность, то последует цепная реакция – они напичканы динамитом.

      Судья Кадвелл занял свое обычное место и обвел взглядом заполненный взгляд суда.
      – Настоящее слушание посвящено вопросам, связанным с Хабэас Корпус. Ходатайство об издании подобного приказа по делу Теодора Балфура было подано соответствующим образом. Я предполагаю, что это было предпринято, как и обычно в таких случаях, когда адвокату не дают возможности встретиться со своим клиентом, чтобы заставить обвинение приступить к каким-либо действиям.
      Роджер Фаррис, заместитель окружного прокурора, встал со своего места.
      – Все правильно, Ваша Честь, – начал он. – Теперь мы предъявили официальное обвинение Теодору Балфуру в связи с совершением убийства Джексона Эгана. Поскольку имело место предумышленное лишение человека жизни со злым умыслом, это преступление можно охарактеризовать, как убийство первой степени. Обвинение не имеет никаких возражений против того, чтобы мистер Перри Мейсон, адвокат защиты, беседовал со своим клиентом в любое удобное для него время.
      – В таком случае, нам нет необходимости обсуждать судебный приказ и ходатайство можно считать аннулированным, – сказал судья Кадвелл, глядя сверху вниз на Мейсона. – Обвиняемый остается под стражей.
      – Нет, Ваша Честь, – возразил Мейсон.
      – Что? – судья Кадвелл чуть не лишился дара речи.
      – Никаких подобных постановлений.
      – Тем не мене, Суд принимает решение, – объявил судья Кадвелл. Естественно, если этот человек обвиняется в убийстве... Нет, минуточку. Суд не принимает заявление господина заместителя окружного прокурора на этот счет. Мистер Фаррис, принесите присягу, как свидетель, если вы хотите, чтобы сказанное вами фигурировало на нашем официальном ответе на подачу Хабэас Корпус.
      – Да, я хочу, чтобы перечисленные мною факты упоминались в решении, Ваша Честь. Они неоспоримы. И я не сомневаюсь в осведомленности Суда в отношении этих фактов, полагая, что они известны Суду без доказательств.
      – Я могу выступить? – спросил Мейсон.
      – Я не понимаю, о чем вы собираетесь говорить, мистер Мейсон. Вы, я надеюсь, не намерены утверждать, что, если человека официально обвинили в предумышленном убийстве первой степени и должным образом заключили под стражу, то он имеет право на освобождение по Хабэас Корпус?
      – В данном случае имеет, Ваша Честь.
      – Что вы хотите сказать, мистер Мейсон? Вы пытаетесь шутить с Судом?
      – Нет, Ваша Честь.
      – В таком случае, объясните вашу позицию.
      – Наша Конституция гарантирует, что ни один человек не может дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление, – начал Мейсон. – Совсем недавно, Ваша Честь, вы лично рассматривали доказательства в деле по обвинению Теодора Балфура и признали его виновным в непредумышленном убийстве.
      – Но оно было совершено машиной – наезд на пешехода, – возразил судья Кадвелл. – Насколько я понимаю, это совсем иное дело.
      – Это может быть совсем другое дело, – ответил Мейсон, – но руки стороны обвинения связаны, потому что над Теодором Балфуром уже состоялся судебный процесс и ему вынесен приговор за убийство того же Джексона Эгана.
      – Минутку, – остановил судья Кадвелл вскочившего заместителя окружного прокурора. – Я сам разберусь, мистер Фаррис. Мистер Мейсон, вы утверждаете, что, поскольку представители обвинения ошибочно предположили, что это был наезд автомашиной на пешехода и состоялся судебный процесс в соответствии с этим обвинением, теперь окружная прокуратура не имеет права возбуждать дело в связи с предумышленным убийством первой степени убийством, совершенным, насколько мне известно, огнестрельным оружием? Я прав, насчет оружия, господин заместитель окружного прокурора?
      – Да, Ваша Честь, – кивнул Роджер Фаррис. – Мы утверждаем, что Джексон Эган погиб от пули, попавшей в его мозг, что привело к мгновенной смерти. У нас имеются исчерпывающие доказательства, подтверждающие мое заявление. Пуля вошла в голову и осталась там. Ее обнаружили в черепной коробке погибшего после эксгумации. Эксперты по баллистике сравнили ее с оружием, найденным в спальне Теодора Балфура, обвиняемого. Это оружие является его собственностью. Пуля, послужившая причиной смерти, была выпущена из пистолета, принадлежавшего обвиняемому. Совершенно очевидно, что произошло. Была предпринята попытка избавиться от жертвы, представив, что Джексон Эган умер в результате несчастного случая на дороге. Мы готовы, если мистер Мейсон согласится, отклонить предыдущее обвинение против мистера Балфура в непредумышленном убийстве, и вести судебный процесс в связи с предумышленным убийством первой степени.
      – Я не согласен, – заявил Мейсон. – Теодору Балфуру было предъявлено обвинение, над ним состоялся судебный процесс, ему вынесен приговор в связи с убийством Джексона Эгана.
      – Минуточку, – сказал судья Кадвелл. – Суд очень обеспокоен поднятым мистером Мейсоном вопросом. Однако, Суд не считает, что подобный вопрос заслуживает подробного рассмотрения. Человек, которого осудили за непредумышленное лишение другого человека жизни, совершенное автомашиной, не может рассчитывать, что это является препятствием для обвинения его в предумышленном убийстве первой степени, совершенного с использованием огнестрельного оружия.
      – Почему нет? – спросил Мейсон.
      – Почему нет! – закричал судья Кадвелл. – Потому что это абсурд. Это смехотворно.
      – Я готов рассказать Суду о прецедентах, – заявил Мейсон.
      – Суду очень хотелось бы услышать о прецедентах, если имеются хоть какие-то, относящиеся к настоящему делу.
      – Общее правило таково, что, если человек обвиняется в убийстве, то это обвинение включает простое лишение человека жизни. Другими словами, если человеку предъявлено обвинение в предумышленном убийстве первой степени, присяжным разрешается признать его виновным в простом лишении человека жизни.
      – Это элементарно, – сказал судья Кадвелл. – От вас не требуется пересказывать нам азы закона, мистер Мейсон.
      – Я и не намерен этого делать. Из упомянутого мной следует, что, если человека судят за предумышленное убийство первой степени и оправдывают, его в дальнейшем не имеют права судить за простое лишение человека жизни, если речь идет о той же жертве.
      – Это тоже элементарно, – перебил судья Кадвелл. – Суд не желает тратить свое время, слушая о таких общеизвестных вещах.
      – В таком случае, возможно, Вашу Честь заинтересует дело по обвинению Макданиелса, состоявшееся в штате Калифорния, номер сто девяносто два шестьдесят девять, которое упоминается в пятьсот семьдесят восьмом Аннотированном сборнике судебных решений, номер восемьдесят один пятьдесят девять, а также в Сборнике судебных решений штатов США, номер десять тысяч шесть девяносто два. В том случае было принято решение о том, что раз оправдание за более тяжкое преступление служит барьером для обвинения в связи с менее тяжким преступлением, которое является частью более тяжкого, противное также истинно, а следовательно, осуждение за менее тяжкое преступление, являющееся частью более тяжкого, служит препятствием для последующего обвинения в более тяжком. Суд, возможно, также заинтересует дело по обвинению Крупа, состоявшееся в штате Калифорния, номер шестьдесят четыре, упоминающееся во второй части Сборника судебных решений штатов США, расположенных на Тихоокеанском побережье, номер пятьсот девяносто два сто сорок девять, а также дело по обвинению Теннера, состоявшееся в штате Калифорния, номер шестьдесят семь, упоминающееся во второй части Сборника судебных решений штатов США, расположенных на Тихоокеанском побережье, номер триста шестьдесят сто пятьдесят четыре. Во всех этих случаях говорилось о том, что правило, устанавливаемое тысяча двадцать третьим разделом Уголовного кодекса в отношении рассмотрения более тяжкого преступления в первом случае, которое освобождает от ответственности за менее тяжкое преступление в дальнейшем, действительно для применения и в том случае, когда менее тяжкое преступление шло первым. О том, что преследование в судебном порядке за мелкое правонарушение является препятствием к тому, чтобы обвинение за подобный акт было предъявлено в дальнейшем, если это правонарушение станет рассматриваться, как более серьезное преступление, говорилось во время слушания дела по обвинению Ни Сам Чунга, имевшее место в штате Калифорния, номер девяносто четыре, упоминавшегося в Сборнике судебных решений штатов США, расположенных на Тихоокеанском побережье, номер триста четыре двадцать девять, а также в сто двадцать девятом Аннотированном сборнике судебных решений, номер шестьсот сорок два двадцать восемь.
      Судья Кадвелл нахмурился и с минуту задумчиво смотрел на Мейсона, затем повернулся к обвинителю.
      – Господин заместитель окружного прокурора, вы готовы к обсуждению упомянутых адвокатом защиты пунктов закона и прецедентов?
      Роджер Фаррис покачал головой.
      – Ваша Честь, я признаю, что не готов к обсуждению поднятого мистером Мейсоном вопроса, потому что, если честно, эти моменты даже не приходили мне в голову. Однако, если бы этот вопрос даже пришел мне в голову, я все равно отмел бы его, как полностью абсурдный и не заслуживающий внимания.
      Судья Кадвелл кивнул.
      – Суд также считает, что выдвинутые аргументы не имеют веса. Даже, если бы мы думали, что они имеют какой-то вес, Суд все равно предпочел бы совершить ошибку, приняв решение в соответствии с нашим принципом отправления правосудия на основе справедливости, но не допустил бы освобождения от ответственности за предумышленное убийство из-за чисто технического аргумента.
      – Мне хотелось бы услышать теорию представителей обвинения по поднятому вопросу, – встал со своего места Мейсон. – Считает ли господин заместитель окружного прокурора, что, в случае, если присяжные признают мистера Балфура виновным в простом лишении человека жизни, а Суд присуждает ему тюремный срок, то после этого представители окружной прокуратуры могут выдвинуть еще одно обвинение в убийстве против мистера Балфура, чтобы он получил еще одно наказание?
      – Конечно, нет.
      – Если бы вы с самого начала преследовали этого человека в судебном порядке за предумышленное убийство, а присяжные вынесли вердикт о невиновности, то вы стали бы снова преследовать его в судебном порядке, теперь уже за непредумышленное лишение человека жизни?
      – Все зависит от обстоятельств, – осторожно ответил Фаррис. – Мы полагаемся на факты.
      – Вот именно, – улыбнулся Мейсон. – После того, как человек был предан Суду, он понес уголовную ответственность. После того, как обвиняемому был вынесен приговор и назначено наказание, он подвергся наказанию, требуемому по закону. Если представители обвинения, в результате недолжной оценки событий, плохой работы следователей или недостаточной обдуманности дела, обвиняют человека в менее тяжком преступлении, чем преступление, совершение которого, как в дальнейшем думает обвинение, оно сможет доказать, то предыдущий случай, тем не менее, является препятствием для предъявление обвинения в более поздний срок.
      – Суд объявляет перерыв на один час, – постановил судья Кадвелл. Суд сам хочет просмотреть упомянутые прецеденты. Создалась необычная, просто поразительная ситуация. Я признаю, что, когда я услышал утверждение защиты, я решил, что абсурдность подобного заявления так велика, что это просто несерьезно. Но теперь я обдумал поднятый вопрос и оцениваю силу утверждения защиты. Похоже, что представленные аргументы имеют силу. Если рассматривать это в широком аспекте, то к мистеру Балфуру было предъявлено обвинение в противозаконных действиях, которые привели к смерти Джексона Эгана. Если быть абсолютно точными, эти действия имели полностью противоположный характер действиям, в которых теперь предъявляется обвинение, однако, они привели к одному и тому же результату, а именно, неестественной смерти Джексона Эгана. Против мистера Балфура велось судебное дело по изначально выдвинутому обвинению. Ему вынесен приговор. Возможно ли, господин заместитель окружного прокурора, что сложившееся положение – результат тщательно разработанного обвиняемым плана, чтобы избежать наказания за предумышленное убийство?
      – Я не знаю, Ваша Честь, – ответил Фаррис. – Естественно, мне не хочется сейчас выступать с конкретными обвинениями, но в настоящий момент мы столкнулись с ситуацией, когда изобретательность высшего разряда, в основе которой лежит осведомленность по правовым аспектам, была использована, чтобы поймать нас, то есть обвинение, в ловушку. Мы оказались в странном положении. Если оглянуться на доказательства, представленные во время слушания дела в связи с несчастным случаем на шоссе, кажется подозрительным, что свидетельница Миртл Анна Хейли так предусмотрительно записала номер машины обвиняемого Теодора Балфура. Ситуация приобретает еще большее значение, если вспомнить, что эта свидетельница работает в одной из дочерних компаний «Балфур Аллайд Ассошиэйтс». Честно признаться, в прокуратуре все были удивлены, когда она сама связалась с нами и с такой готовностью давала показания.
      Судья Кадвелл поджал губы и задумчиво посмотрел на Мейсона.
      – Да, в данном случае можно говорить о юридической изобретательности высшего порядка, – заметил он. – Однако, нынешний адвокат защиты не выступал в этой роли во время слушания дела о несчастном случае на шоссе.
      – Нынешний адвокат защиты находился в зале суда весь последний день слушания, когда рассматривались основные моменты, – сообщил Фаррис. – Он не сидел в месте, отведенном для адвокатов, а присутствовал, как обычный зритель. Причем, весьма заинтересованный зритель.
      Судья Кадвелл еще раз посмотрел на Мейсона.
      – Я протестую против подобных намеков, Ваша Честь, – заявил Мейсон. Если представители окружной прокуратуры в состоянии доказать такой предварительно задуманный план или преступный сговор со стороны обвиняемого с целью сбить с толку представителей власти и добиться судебного процесса по обвинению в менее тяжком преступлении, то ситуация резко меняется. Представители окружной прокуратуры должны доказать, что совершено мошенничество в отношении Суда с согласия обвиняемого. И им обязательно нужно представить подтверждение выдвигаемых обвинений.
      – Суд удаляется на часовой перерыв, – объявил судья Кадвелл. – Суд сам хочет вникнуть в поднятые вопросы. Сложилась крайне необычная ситуация. Суду очень не хотелось бы признавать, что какая-то интерпретация закона допускает возникновение препятствий в преследовании в судебном порядке за совершение предумышленного убийства первой степени.
      – Я обращаюсь к Суду с просьбой разрешить мне переговорить с обвиняемым во время перерыва, – сказал Мейсон. – После того, как обвиняемого арестовали, он содержится в тюрьме без связи с внешним миром. Ни у меня, его адвоката, ни у семьи, ни у друзей не было возможности с ним встретиться.
      – Хорошо, – согласился судья Кадвелл. – Я велю шерифу принять такие меры предосторожности, какие он сочтет необходимыми, но во время перерыва мистеру Мейсону разрешается говорить со своим клиентом столько, сколько он пожелает.
      – Я доставлю обвиняемого в комнату, в которой свидетели обычно ждут вызова для дачи показаний, – сообщил заместитель шерифа. – Мистер Мейсон сможет там с ним встретиться.
      – Прекрасно. Меня не интересует, где мистер Мейсон увидится со своим клиентом, – сказал судья Кадвелл, – но разговор должен состояться в таких условиях, при которых обвиняемый имел бы возможность конфиденциально переговорить со своим адвокатом, открыть ему ту информацию, что пожелает открыть, и получить такой совет, какой решит дать мистер Мейсон. Объявляется перерыв на один час.
      Мейсон подал сигнал Теду Балфуру.
      – Следуйте за мной, пожалуйста, мистер Балфур, – позвал он.
      Весь облик Роджера Фарриса показывал внутреннюю напряженность. С дурным предчувствием он поспешил в библиотеку юридической литературы.

      Балфур, высокий молодой человек с вьющимися волосами, явно чувствующий себя неловко, сел за стол напротив Мейсона.
      – Вы в состоянии как-то вытащить меня из этой ситуации таким образом, чтобы мне не пришлось выступать в месте дачи свидетельских показаний?
      Мейсон кивнул.
      – Это было бы прекрасно, мистер Мейсон.
      Адвокат внимательно посмотрел на молодого человека. Перед ним сидел широкоплечий, стройный мужчина, который медленно произносил каждую фразу и представлялся вялым и апатичным, однако, как показалось Мейсону, Балфур специально избрал эту манеру, как эффективную маску, чтобы скрыть от окружающих свое истинное лицо.
      – Расскажите мне правду о том, что произошло вечером девятнадцатого сентября и ранним утром двадцатого, – попросил Мейсон.
      Тед Балфур вытер рукой лоб.
      – Боже, как бы мне самому хотелось знать! – воскликнул он.
      – Начинайте и расскажите мне то, что знаете, – нетерпеливо ответил Мейсон. – Сейчас вы не с полицией разговариваете. Я – ваш адвокат и мне необходимо знать, против чего нам придется бороться.
      Тед Балфур заерзал на стуле, откашлялся, провел рукой по густым, вьющимся темным волосам.
      – Да начинайте же вы наконец! – закричал Мейсон. – Хватит тянуть время. Вперед!
      – Ну, в общем, дядя Гатри собирался в Мексику, на территорию бывших поселений индейского племени тарахумаре. Он уже ездил туда раньше, «поцарапать грунт», как он сам выражался. На этот раз он собирался пробраться к каким-то оврагам, считавшихся недоступными. Разумно было предполагать, что туда не ступала нога белого человека.
      – Подобные места сохранились до наших дней? – удивился Мейсон.
      – В той части Мексики – да.
      – Хорошо. Продолжайте.
      – Дорла планировала поехать вместе с ним до Пасадены, проверить, что все в порядке и узнать, нет ли еще каких-либо указаний. Она намеревалась сойти с поезда на вокзале «Алхамбра», но в последний момент дядя Гатри решил, что он хочет, чтобы она отправилась вместе с ним до пункта назначения.
      – Она давно замужем за вашим дядей?
      – Чуть больше двух лет.
      – Когда вы вернулись из армии?
      – Четыре месяца назад.
      – Вам часто приходится с ней видеться?
      – Естественно, ведь мы живем в одном доме.
      – Она дружелюбно настроена к вам?
      – Да.
      – А иногда бывает слишком дружелюбна?
      – Что вы имеете в виду? – спросил Тед Балфур с долей негодования в голосе.
      – Думайте сами, – ответил Мейсон. – Я задал простой вопрос, а демонстрация вами справедливого гнева показывает мне, что где-то здесь зарыта собака.
      Тед Балфур сразу поник.
      – Отвечайте, – приказал Мейсон. – Так, значит, она проявляла повышенную дружелюбность?
      Молодой человек глубоко вздохнул.
      – Я не знаю, – наконец, ответил он.
      – Что, черт побери, это означает? – взорвался Мейсон. – Выкладывайте все, как есть.
      – Дяде Гатри и дяде Аддисону не понравились бы ваши вопросы и манеры, с которыми вы их задаете, мистер Мейсон.
      – Да пошли ваши дяди ко всем чертям! Я пытаюсь спасти _в_а_с_ от газовой камеры за предумышленное убийство первой степени. Как ваш адвокат, я должен знать все факты. Мне необходимо с абсолютной точностью представлять, против чего я борюсь.
      – Газовой камеры! – в ужасе воскликнул Тед Балфур.
      – Естественно. Как вы думаете, что делают с убийцами? Дают по рукам, слегка журят или лишают на месяц денежного пособия?
      – Но я... ничего не совершал. Я никогда в жизни не видел этого Джексона Эгана. Я понятия не имею, кто это такой. Я не убивал ни его, ни кого-то другого.
      Мейсон впился взглядом в глаза молодого человека.
      – Так Дорла проявляла излишнюю дружелюбность?
      Тед Балфур вздохнул.
      – Если честно, мистер Мейсон, я не могу ответить на этот вопрос.
      – Почему вы не можете ответить?
      – По правде говоря, я не знаю.
      – Почему вы не знаете?
      – Иногда я думаю... ну... мне трудно объяснять. Иногда она вроде бы позволяет себе... или злоупотребляет отношениями, и мне кажется, что она... а затем снова... Я просто не понимаю.
      – Что она делала?
      – Ну, например, вбегала и выбегала.