14

Судья Хорат Д. Мейнли занял свое место на возвышении, внимательно посмотрел в зал, до отказа заполненный публикой, и заявил:

— Начинаем предварительное слушание дела «Народ против Лоррейн Элмор».

— Обвинение готово! — сказал Маршалл.

— Защита готова! — сказал Мейсон и положил руку на плечо Лоррейн Элмор.

Судья Мейнли откашлялся и объявил:

— Прежде чем процесс начнется, я должен заметить, что в газетах было очень много сообщений об этом деле, о фактах и о людях, затронутых следствием. Я хочу предупредить собравшихся в зале, что это не спектакль, и вообще не зрелищное мероприятие. Это Суд!.. И все присутствующие должны вести себя подобающе, в противном случае Суд предпримет соответствующие меры, чтобы создать рабочую обстановку.

— Можете ли Высокий Суд меня выслушать? — спросил Мейсон, встав со своего места.

— Говорите, мистер Мейсон, — сказал судья Мейнли.

— Случилось так, — заговорил Мейсон, — что защита очень стремилась поговорить с мистером Джорджем Летти… У нас есть основания полагать, что обвинение либо скрывает Джорджа Летти, либо знает, где он находится, вопреки тому, что окружной прокурор лично заверил, что не знает местонахождения Джорджа Летти.

— Одну минуточку, одну минуточку, — сказал Маршалл, тоже вставая с места. — Я это отрицаю.

— Я неверно излагаю факты? — спросил Мейсон.

— Ваши факты не точны.

— Вчера я был участником телефонного разговора, Ваша Честь, — сказал Мейсон. — В ходе его окружной прокурор заявил мисс Линде Кэлхаун, племяннице моей подзащитной, что не имеет понятия о том, где находится Джордж Летти. Я бы хотел, чтобы он повторил свое заявление в присутствии Высокого Суда.

— Вы просто меня неверно поняли, — заявил окружной прокурор. — Я вовсе не делал подобного заявления.

— Не делали? — удивился Мейсон.

— Нет. Мисс Кэлхаун задала мне вопрос специфически: «Знаете ли вы, где Летти?» Я, естественно, ответил, что не знаю и не могу этого знать. Я разговаривал с нею по телефону. Откуда мне было знать, где он в этот момент находится и чем занимается?

— Ах, в тот момент! — повторил его слова Мейсон. — Но этого-то вы ей не сказали! Вы ясно ответили, что не имеете ни малейшего представления, где он.

— Мне кажется, что защитник преднамеренно искажает мои слова, Ваша Честь! — заявил Маршалл.

— Хорошо. Чтобы сейчас не было никаких сомнений, я повторю вопрос: известно ли вам, мистер Маршалл, где он был час назад? Можете ли вы мне сказать, как мисс Линда Кэлхаун может связаться с мистером Джорджем Летти? Линда и Джордж помолвлены и должны пожениться, Ваша Честь, ее беспокойство понятно.

— Я не обязан отвечать на ваши вопросы, — заявил Маршалл. — Я руковожу окружной прокуратурой, а не бюро по регистрации браков. Если Джордж Летти пожелает связаться с Линдой Кэлхаун, он, разумеется, сможет это сделать.

— Если только не получил указания не делать этого, — заметил Мейсон. — А чтобы не допустить неверного толкования, я спрашиваю вас, господин прокурор, давали ли вы указания Джорджу Летти не сообщать о себе Линде Кэлхаун?

— Я определенно не делал этого! Фактически, я как раз специально инструктировал Джорджа Летти связаться с мисс Линдой Кэлхаун.

Мейсон приподнял брови.

— И сообщить мисс Кэлхаун, где он находится?

— Этого я не говорил.

— В таком случае, возможно, мне надо иначе выразить свою мысль и спросить: вы не давали указаний Джорджу Летти не сообщать мисс Линде Кэлхаун о своем местопребывании?

— Я не обязан отвечать на этот вопрос и не намерен подвергаться перекрестному допросу! — повторил окружной прокурор.

— Я полагаю, — сказал Мейсон, — Высокий Суд может видеть, к каким уверткам и недомолвкам, увиливаниям от прямого ответа, хитрости и обману прибегает окружной прокурор в связи с нашими попытками найти Джорджа Летти. Я бы просил Высокий Суд дать указание окружному прокурору сообщить защите теперешнее местопребывание Джорджа Летти.

Мейсон сел.

— Вы знаете, где Джордж Летти? — спросил судья Мейнли окружного прокурора.

— С разрешения Высокого Суда, я заявляю, что это нечестный вопрос, — ответил Маршалл. — Пусть защитник сначала объяснит, почему он интересуется Джорджем Летти. Пусть докажет, что он нужен ему в качестве свидетеля защиты, и в этом случае у него появятся основания спрашивать о местопребывании молодого человека. Мы не обязаны ему отвечать, потому что он помолвлен с родственницей обвиняемой и важным свидетелем обвинения.

Судья Мейнли посмотрел на Мейсона.

Тот поднялся и с достоинством ответил:

— С разрешения Высокого Суда, мы еще не знаем, будет ли вызван Джордж Летти в качестве свидетеля защиты или нет. Мы так и не получили возможности опросить его после того, как определенные вещи привлекли наше внимание. Но почти наверняка может случиться, что мы пожелаем его использовать для уточнения отдельных моментов…

— Пусть Высокий Суд не обманывается, — перебил адвоката Маршалл. — У них нет ни малейшего желания организовать какую-либо защиту. Весь этот шум по поводу местонахождения Летти поднят только для того, чтобы поставить в неловкое положение обвинение.

— А я все же возвращаюсь к своему вопросу, — упорно повторил судья Мейнли. — Вы знаете, где находится Джордж Летти?

— Конечно, знаем, — ответил Маршалл. — Он свидетель обвинения, и мы держим его в таком месте, где никто не сможет вмешаться и внести произвольные изменения в его показания.

— Могу ли я узнать, во что вмешаться и во что внести произвольные изменения? — поинтересовался Мейсон.

— На него могли бы оказать постороннее влияние в такой степени, что он бы изменил показания! — воскликнул Маршалл. — Благодаря его романтической привязанности к племяннице обвиняемой этот свидетель мог бы оказаться в таком положении, что многоопытный и малоразборчивый в средствах адвокат заставил бы его отказаться от собственных слов!

— Вы хотите сказать, — уточнил Мейсон, — что ваш свидетель настолько неустойчив, что может изменить свои показания о том, что он видел, слышал или знал, если с ним побеседует родственница обвиняемой?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду! — закричал Маршалл. — Я говорю о том, что вы могли бы оказать на него давление в такой степени, что у него все бы переменилось в голове!

— Если, — произнес Мейсон, — окружной прокурор сейчас признает, что, по его собственной оценке, этот свидетель не может вынести ничьего допроса, кроме допроса самого прокурора, не изменив своих показаний, то я без колебаний поддержу это заявление.

— Я об этом не говорил! — рявкнул Маршалл. — Вы отлично понимаете, что это не так!

Лицо окружного прокурора побагровело от злости.

Судья Мейнли почувствовал, что обстановка накаляется.

— Достаточно, господа! — вмешался он. — Замечания обеих сторон в дальнейшем должны адресоваться только Суду. Теперь, господин обвинитель, поскольку выяснилось, что вам известно местонахождение Джорджа Летти, имеются ли у вас какие-либо причины не сообщать его невесте, где он находится? Или ваши действия были направлены на то, чтобы защита не могла ему вручить повестку?

— Джордж Летти находится в окружной прокуратуре в ожидании вызова в качестве свидетеля обвинения по данному делу, — объявил Маршалл. — Я бы сказал, в качестве самого важного свидетеля.

— В таком случае, — вмешался Мейсон, — насколько я понимаю, можно с полным основанием объяснить мисс Линде Кэлхаун, что невнимательность ее нареченного обусловлена тем, что он действовал так в соответствии с приказом прокурора?

— Мисс Кэлхаун не проходит по делу! — заявил окружной прокурор. — Мы вовсе не обязаны ей что-либо объяснять!

— Правильно ли я понял, господин обвинитель, — спросил судья Мейнли, — что вы ожидаете прихода мистера Летти в зал суда?

— Он прибудет сюда в течение ближайшего часа, — ответил Маршалл.

— Очень хорошо, — сурово сказал судья Мейнли. — Независимо от того, что было сделано, чтобы скрыть местонахождение этого свидетеля, нет никаких причин, это обусловивших. Свидетель будет доставлен в Суд и защитник получит возможность опросить его в отношении того, где он находился и почему не соизволил сообщить о себе своей невесте…

— Но я считаю, что подобные вопросы были бы не совсем правомочны, Ваша Честь, — сказал окружной прокурор. — Джордж Летти всего лишь свидетель, а не участник процесса. Адвокат всегда…

— Адвокат всегда может проверить настрой свидетеля, — прервал его Мейсон, — в особенности такого предубежденного и полностью попавшего под влияние обвинения. Ведь мистер Джордж Летти предпочел прервать всяческую связь с невестой, лишь бы только не нарушать планов окружного прокурора! Естественно, я не могу считать его беспристрастным и абсолютно объективным свидетелем! Защите должна быть предоставлена возможность выяснить причины, побудившие его так себя вести.

— Я с вами совершенно согласен, — заявил судья Мейнли.

— Ваша Честь, я полагаю, мы обсудим этот вопрос позднее, по ходу дела, — поспешил сказать Маршалл.

— Совершенно верно, сейчас нет возможности тратить на это время, — согласился судья Мейнли. — Я вынесу соответствующее решение, как только свидетель поднимется на возвышение.

— Но, как я понял, обвинение обязуется пригласит Джорджа Летти для дачи показаний? — спросил Мейсон.

— Обвинение не обязано заранее называть своих свидетелей, — запротестовал Маршалл.

— Вы только что заверили Высокий Суд, что в течение часа Джордж Летти займет место свидетеля?

— Да, я обязуюсь его вызвать, — сдался Маршалл.

Мейсон кивнул и поклонился.

— Если бы обвинение поставило нас в известность об этом раньше, мы бы сэкономили много времени.

Маршалл, не в силах справиться с гневом, ответил:

— Я терпеть не могу, когда мое дело заранее становится ясным защите!

— На этот раз вы сами во всем виноваты, — сухо сказал судья Мейнли. — Вызывайте своего первого свидетеля!

На какое-то мгновение показалось, что прокурор начнет спорить с судьей, но после перешептывания со своим помощником, сидевшим с ним рядом за столиком обвинения, он объявил:

— Первый свидетель — таможенный чиновник округа.

Таможенный чиновник представил план отеля в Калексико, карту дорог, ведущих в него, и указал на карте место, где была найдена автомашина миссис Элмор.

От перекрестного допроса защита отказалась.

Шериф, вызванный после таможенника, показал, что он нашел автомобиль, застрявший в песке, и что на его переднем сиденье лежала ампула со снотворным.

— Знаете ли вы, что находилось в ампуле? — спросил Маршалл.

— Да, теперь знаю.

— Эта ампула с вами?

— Да.

— Покажите ее, пожалуйста.

Шериф достал маленькую упаковку, где лежала небольшая ампула.

— Что она содержит? — спросил Маршалл.

Краудер взглянул на Мейсона.

— В ампуле находится сомниферал, — ответил шериф.

— Знаете ли вы, что это такое?

— Да, сэр.

— Что же это?

— Одно из новейших снотворных, весьма сильное, обладает быстродействующим и продолжительным эффектом. Как правило, быстродействующие средства вскоре выводятся из организма, но этот наркотик долго задерживается там, отличаясь от многих других.

— Сказала ли вам ответчица что-нибудь про ампулу?

— Она вообще отказалась делать заявление, мотивируя это тем, что так ей посоветовал ее адвокат.

— Обнаружена ли упаковка, откуда взята эта ампула?

— Да, в сумке ответчицы.

Дункан Краудер, с нетерпением наблюдавший за Мейсоном, понял, что тот и тут не собирается возражать, придвинулся к нему и прошептал:

— Это же умозаключение. Он не может знать, откуда взялась эта ампула.

Мейсон нагнулся к самому уху Краудера.

— Не надо цепляться к каждому пустяку и возражать слишком часто. Это признак неопытности. Пусть выкладывают все доказательства, а потом положите его на лопатки при перекрестном допросе… Не забудьте при этом напирать на то, что откуда он знает, что это та самая коробка? Заставьте его признать, что он опирается на слухи… Спросите его, неужели он не знает, что это незаконно. Непременно справьтесь, не обсуждал ли он эту часть показаний с прокурором, не советовал ли тот ему что-то, вроде следующего: если окружной прокурор задаст этот вопрос, то шерифу на него нужно отвечать до того, как защита выразит протест. Эти сведения с чужих слов, но, мол, попробуем. Покажите Суду предвзятость свидетеля.

— Одну минутку, почему вы говорите, что я буду вести перекрестный допрос? — взволнованно спросил Краудер.

— Разумеется, вы, — улыбнулся Мейсон. — Разве вы не хотите попробовать свои силы?

— В зале находится одна молодая женщина, и мне бы очень хотелось… Честно говоря, я очень хотел бы произвести на нее хорошее впечатление.

— Вам будет предоставлена возможность.

Судья Мейнли, заметив, что защитники переговариваются, повторил:

— Шерифу был задан вопрос, нашел ли он тот контейнер, из которого была взята данная ампула, и он ответил, что нашел коробку, из которой она была взята, в сумочке обвиняемой, обнаруженной в мотеле в Калексико.

— Была ли эта ампула прописана врачом? — спросил Маршалл.

— Да, — ответил свидетель.

— Кто этот врач?

— Он из Бостона, штат Массачусетс.

— Он присутствует в качестве свидетеля?

— Нет.

— Но он, тем не менее, объяснил вам, почему он выписал больней такое большое количество наркотика?

— Да.

— У меня в настоящий момент больше нет вопросов. Можете приступить к перекрестному допросу, — сказал Маршалл, кланяясь Мейсону с таким видом, будто оказывал ему великую милость, который тот вообще-то не заслуживает, но поскольку прокурор ратует за справедливость, то желает, чтобы игра велась по всем правилам, даже со столь недостойным противником.

Мейсон кивнул в сторону Краудера.

— Начинайте, Дункан, — предложил он.

— Вы заявили, шериф, что эта ампула содержит сомниферал? — спросил Краудер.

— Совершенно верно.

— Откуда вы узнали, что в ампуле сомниферал? Вы провели анализ?

— У меня имеется рецепт.

— Какой рецепт?

— По которому были приобретены ампулы в аптеке.

— Где вы его взяли?

— У доктора, который его выписал.

— А оригинал рецепта у вас имеется?

— Нет, конечно, их забирает аптека.

— Значит, рецепта у вас не было?

— И вы не произвели анализ содержимого ампулы?

— Нет, она нетронутая.

— Тогда как вы определили, что это именно та ампула, которая могла быть получена по рецепту?

— На упаковке имеется наклейка.

— А где она была найдена?

— В номере отеля, занимаемого обвиняемой.

— Каким образом вы, шериф, узнали, что ампула взята именно из этой упаковки?

— Потому что это точно такая же ампула, как и те, что находятся в коробке.

— Откуда это известно?

— Ну… тот же цвет и форма… одним словом, все эти ампулы одинаковы.

— Таким образом, вы считаете, что эта ампула взята из упаковки только потому, что вам было сообщено по телефону из другого города о нахождении в упаковке сомниферала.

— Вы не все изложили правильно, — заявил шериф. — Кое-что не так.

— Хорошо, изложите так, как вы считаете правильным, — согласился Краудер.

— Я разговаривал с врачом, который выписал рецепт, и он сообщил, что именно им было прописано лекарство. Я проверил…

— Продолжайте, шериф, что вы проверили?

— Проверил содержимое коробки, точнее, сверил, так ли это в действительности.

— А вы не потрудились справиться в аптеке, куда был предъявлен рецепт, не назвали им номера заказа, и не получили их версии содержимого этой коробки?

— Нет, я не посчитал это необходимым.

— Известно ли вам вообще, что свидетельство с чужих слов не принимается Судом?

— Да.

— Вы не отдавали себе отчета в том, что это как раз свидетельство с чужих слов?

— Но у нас не было иной возможности получить доказательства. Не могли же мы вызвать из Бостона этих людей, чтобы они подтвердили только то, что и так известно?

— А как вы узнали, что ампула именно из этой упаковки?

— Потому что она такого же цвета, размера и формы, как и все остальные ампулы в упаковке.

— Есть в этой ампуле что-то такое, что отличает ее от ампул с другими препаратом?

— Цвет.

— Зеленый?

— Да.

— Сказал ли вам доктор, что сомниферал непременно приготовляется в ампулах зеленого цвета?

— Нет.

— А кто сказал?

Шериф замялся.

— Аптекарь в Эль-Сентро.

— Он здесь и может подтвердить свои показания?

— Нет, его не приглашали…

— С разрешения Высокого Суда, — сказал Краудер, повысив голос, — я прошу аннулировать все так называемые доказательства обвинения в отношении природы и содержания ампулы с прописанным препаратом, на том основании, что они базируются не на бесспорных фактах, а на чужих словах и умозаключениях.