Глава 1

Перри Мейсон подставил спину горячим лучам утреннего солнца, которое освещало его кабинет, и хмурым взглядом окинул стопку писем, ожидающих ответа.

— Как я ненавижу эту конторскую рутину! — сказал он. Делла Стрит, его секретарь, немного удивленно посмотрела на него и примирительно улыбнулась.

— Мне кажется, — сказала она, — что, покончив с одним делом об убийстве, вы готовы заняться другим.

— Не обязательно делом об убийстве, — ответил он. — Но хорошая драка в суде мне тоже нравится. Я люблю драматические дела, связанные с убийствами, когда обвинение неожиданно взрывает подо мной бомбу, а я, взлетая в воздух, уже думаю о том, как бы мне приземлиться на ноги… Что это за парень со стеклянным глазом?

— Мистер Питер Брунольд, — ответила Делла. — Он ждет вас в приемной. Я говорила ему, что вы, возможно, передадите его дело помощнику. Но он сказал, что расскажет все либо лично вам, либо никому.

— Что он собой представляет?

— Ему лет сорок, черные курчавые волосы, вид несколько необычный, как у человека, который много страдал. Чем-то похож на поэта. В выражении лица есть что-то странное, чересчур эмоциональное. Вам он явно понравится, но с таким типом хлопот будет немало. Если вас интересует мое мнение, то мне кажется, он из тех, кто способен на убийство в состоянии возбуждения, если его вынудят к тому обстоятельства.

— Ты сразу заметила, что у него стеклянный глаз? — спросил Мейсон.

— Не могу так сказать, — ответила она, покачав головой. — Мне всегда казалось, что я смогу обнаружить у человека искусственный глаз, но с мистером Брунольдом я ошиблась и ничего особенного не заметила.

— Что он тебе успел рассказать о своем глазе?

— Он сказал, что у него полный набор искусственных глаз: один для утра, один для вечера, один, налитый кровью…

Перри Мейсон хлопнул ладонью по столу. Его собственные глаза засверкали.

— Убери отсюда почту, Делла, — распорядился он, — и впусти человека со стеклянным глазом.

Делла Стрит улыбнулась и молча вышла из кабинета в приемную, где обычно ждали те, кто хотел поговорить с Перри Мейсоном лично. Минуту спустя дверь отворилась.

— Мистер Питер Брунольд! — объявила Делла, стоя в дверях, стройная и прямая.

Брунольд пресек кабинет и протянул руку Перри Мейсону.

— Благодарю вас за то, что вы лично принимаете меня, — сказал он.

Юрист поднялся, пожал протянутую руку и с любопытством посмотрел посетителю в глаза.

— Который из них? — спросил Брунольд. — Вы угадали?

Мейсон отрицательно покачал головой. Брунольд улыбнулся и, усевшись в кресло, наклонился к Мейсону.

— Я знаю, что вы человек занятой, и сразу перейду к делу. Вашему секретарю я сообщил свое имя, адрес, профессию и все прочее, поэтому не буду повторяться. Начну сразу о деле, чтобы не отнимать у вас время. Знаете ли вы что-либо о стеклянных глазах?

Перри Мейсон покачал головой.

— Хорошо. Кое-что я вам расскажу. Изготовление стеклянных глаз — искусство. На все Соединенные Штаты наберется едва ли тридцать — сорок человек, которые занимаются этим делом. Хороший стеклянный глаз трудно отличить от настоящего, если глазная впадина не повреждена.

Мейсон, наблюдавший за ним, сказал:

— У вас движутся оба глаза.

— Конечно. Потому что у меня не повреждена глазная впадина и сохранено девяносто процентов естественного движения. В различное время, — продолжал он, — человеческие глаза различны. Днем зрачки меньше, чем ночью. Иногда глаза наливаются кровью. Это случается по многим причинам. Например, от долгой езды на автомобиле, от недосыпания или от выпивки. У меня лично — от выпивки. Я вдаюсь в такие подробности потому, что вы мой юрист, а своему юристу я должен говорить правду, иначе видал бы я вас в гробу. О моем фальшивом глазе никто не знает, даже лучшие друзья. У меня полдюжины искусственных глаз — дубликаты. На все случаи жизни. Есть у меня и глаз, налитый кровью. Я ношу его вечером, когда иду куда-нибудь выпить.

Юрист кивнул:

— Продолжайте.

— Кто-то украл мой глаз и подложил другой.

— Откуда вы знаете?

Брунольд фыркнул:

— Откуда я знаю? А как вы узнаете, что украли вашего дога или мерина, а вам взамен оставили дворняжку или кобылу?

Он достал из кармана небольшой футляр, открыл его и показал Мейсону четыре глаза.

— Вы всегда носите их с собой? — с любопытством спросил Мейсон.

— Нет. Иногда я ношу лишний глаз в жилетном кармане, у этого кармана подкладка из замши, чтобы глаз не поцарапался. Если куда-нибудь еду, то держу футляр в саквояже; когда я дома, он лежит в шкафу.

Он вытащил один глаз и протянул его юристу. Мейсон осторожно взял и осмотрел его.

— Чистая работа, — заметил он.

— Отвратительная работа, — резко возразил Брунольд. — Зрачок неправильной формы. Цвет радужной оболочки очень бледен, а прожилки слишком красные. В глазу, налитом кровью, они чуть желтее. А теперь возьмите вот этот, и вы увидите, что он качественнее, это хороший глаз. Конечно, это не глаз, налитый кровью, как предыдущий, но он изготовлен настоящим специалистом. Краски лучше. Зрачок правильный.

Мейсон внимательно осмотрел оба глаза и задумчиво кивнул.

— Значит, это не ваш глаз? — спросил он, указывая на глаз, который посетитель протянул ему первым.

— Нет.

— Где вы нашли его?

— В этом кожаном футляре.

— Вы хотите сказать, — проговорил Перри Мейсон, — что человек, укравший ваш налитый кровью глаз из футляра, подложил вместо него вот этот?

— Совершенно верно.

— А зачем, по-вашему, это было сделано?

— Вот это я и хочу узнать. За этим я и пришел сюда. Брови юриста поползли вверх.

— Вы хотите найти причину здесь?

— Мне кажется, — понизил голос Брунольд, — что кто-то заинтересован в том, чтобы навлечь на меня беду.

— Что вы имеете в виду?

— Глаз — это индивидуальный признак. Искусственный глаз тем более. У очень немногих людей одинаковый цвет глаз. Кроме того, каждый искусственный глаз — это шедевр. Постарайтесь понять, что я имею в виду. Десяток художников нарисуют, предположим, дерево. В каждом случае оно будет выглядеть как дерево, но по определенным признакам вы узнаете, какой художник изобразил именно то, а не иное дерево.

— Продолжайте, — сказал юрист.

— Зачем некто украл мой глаз и подсунул другой? Не может ли этот некто совершить преступление — кражу или убийство — и оставить мой глаз на месте преступления? Как доказать полиции, что я там не был?

— Вы думаете, что полиция сможет опознать ваш глаз?

— Уверен. Любой эксперт может определить мастера. Полиция найдет этого человека и спросит у него, для кого он его сделал. И тот, конечно, ответит: «Я сделал его для Пита Брунольда, 3902, Вашингтон-стрит».

Юрист внимательно посмотрел на него.

— И вы думаете, — медленно спросил он, — что ваш глаз будет оставлен на месте убийства?

Питер Брунольд с минуту колебался, потом кивнул.

— И вы хотите воспользоваться моей помощью? Брунольд снова кивнул.

— Убийство, в котором вы не замешаны, или… замешаны?

— Я невиновен.

— Откуда мне знать?

— Вы должны верить мне на слово.

— И что я, по-вашему, должен делать?

— Я жду от вас рекомендаций. Как мне вести себя? Вы опытный юрист по уголовным делам. Вам известны методы полиции. Вы знаете, как работает суд.

Перри Мейсон откинулся на спинку своего большого вращающегося кресла.

— Убийство уже совершено? — спросил он. — Или его собираются совершить?

— Я не знаю.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Вы готовы заплатить полторы тысячи долларов за то, чтобы избежать этой ловушки?

— Это зависит от того, насколько чистой будет ваша работа, — медленно произнес Брунольд.

— Я думаю, что работа будет чистой, — ответил Мейсон. — Более чем просто чистой — совершенной.

— Я не думаю, что может существовать совершенное решение, — покачал головой Брунольд. — Я все время думаю об этом, сегодня я не спал полночи, пытаясь найти выход из положения. Но увы… Глаз будет идентифицирован, если полиция пойдет тем путем, о котором я сказал. Понимаете, вопрос не в том, чтобы доказать мою невиновность, когда полиция опознает глаз, а в том, чтобы исключить самую потребность в такой идентификации.

— Думаю, что понял вас, — сказал Мейсон.

Брунольд достал из бумажника пятнадцать сотенных банкнотов и бросил на стол.

— Вот баксы. Теперь объясните фокус.

Мейсон вернул Брунольду налитый кровью глаз, другой положил себе в карман. Собрал и сложил деньги.

— Если полиция найдет ваш глаз первым, — медленно сказал он, — его опознают так, как вы сказали. Если найдут первым другой глаз, его тоже попытаются опознать. Если другой глаз найдут вторым, также попытаются опознать его. Если ваш глаз найдут третьим, его будут опознавать, как и два первых.

Брунольд заморгал.

— Повторите еще раз, — сказал он.

— Если вы немного подумаете, то поймете, что я прав. Вся беда в том, что ваш глаз слишком хорошо сделан. Это произведение искусства. Вы это знаете, так как хорошо знакомы с предметом. Полиция с этим знакома мало, и надо, чтобы что-то другое привлекло ее внимание.

Лицо Брунольда неожиданно оживилось.

— Вы имеете в виду, — спросил он, — что вы?.. — Он не договорил и умолк.

Мейсон кивнул:

— Да, именно это я имел в виду. Поэтому и попросил тысячу пятьсот долларов. В связи с этим делом у меня будут издержки.

— Возможно, я мог бы сберечь… — начал было Брунольд, но Мейсон перебил его:

— Вы не знаете одной важной вещи в этом деле. Брунольд в восторге схватил Мейсона за руку.

— Да ты умница! — воскликнул он. — Ты умен, как сам дьявол! Эта мысль так и не пришла мне в голову, хоть я и думал об этом всю ночь.

— Мой секретарь знает ваш адрес? — спросил Мейсон.

— Да. 3902, Вашингтон-стрит. В этом же доме у меня и нечто вроде мастерской, разные приспособления — кольца для поршней, прокладки, ну и так далее. Кое-что насчет машин.

— Вы сами владелец или работаете на кого-то?

— Сам. Мне надоело работать на других. Я долго работал продавцом, болтался по поездам, испортил себе желудок скверной едой и сделал немало денег для хитрых парнишек, которые сидели дома и были владельцами предприятий. — Он прищурил стеклянный глаз. — В 1911 году я попал в катастрофу, — продолжал он. — Видите, до сих пор остался шрам на голове. Больше двух недель я валялся в госпитале и еще целый месяц не знал, кто я, — потерял память. В общем, это дорого обошлось мне. Именно тогда я потерял глаз.

Мейсон с сочувствием кивнул:

— Хорошо, Брунольд. Если что-нибудь произойдет, сообщите мне. В случае моего отсутствия передайте все, что хотели сказать мне, Делле Стрит, моему секретарю. Я полностью доверяю ей, она в курсе всех моих дел.

— И умеет держать язык за зубами?

Мейсон улыбнулся:

— Даже пытка не вырвет у нее ни слова.

— А деньги?

— Никаких шансов.

— А лесть? А любовники? Она женщина, и очень привлекательная. Мейсон хмуро покачал головой:

— Беспокойтесь о своих делах, а я уж буду заботиться о моих. Брунольд кивнул и направился к двери, через которую вошел.

— Прошу вас выйти через другую дверь, — сказал Мейсон. — Она ведет прямо в коридор…

Он оборвал фразу, так как зазвонил внутренний телефон. Мейсон взял трубку и услышал голос Деллы Стрит:

— Здесь мисс Берта Маклейн, шеф. Вместе со своим младшим братом Гарри. Они немного возбуждены, Берта отказывается рассказывать мне о своем деле. Выглядят многообещающе. Вы примете их?

— Хорошо, через минуту проведи их в мой кабинет, — ответил он и положил трубку.

Брунольд стоял возле двери.

— Я забыл в приемной шляпу. Придется зайти туда. — Открыв дверь в комнату для клиентов, он удивленно воскликнул: — Хэлло, Гарри, какого дьявола ты здесь делаешь?

Четырьмя большими шагами Мейсон пересек кабинет и за плечи отстранил Брунольда от двери.

— Подождите здесь, — резко сказал он. — Это вам не клуб, а кабинет юриста. И я не хочу, чтобы вы видели моих клиентов, а они видели вас. — Он выглянул за дверь и обратился к Делле: — Делла, принеси шляпу этого человека.

Когда Делла пришла со шляпой, Мейсон сделал ей знак закрыть дверь.

— Кто это был? — спросил он Брунольда.

— Молодой Маклейн.

— Вы с ним знакомы?

— Немного.

— Знаете, зачем он пришел сюда?

— Нет.

— А знали, что он собирается сюда?

— Нет.

— А почему вы побледнели, когда увидели его?

— Я побледнел?

— Да.

— Вероятно, это вам просто показалось. У меня нет никаких дел с молодым Маклейном.

Мейсон положил руки ему на плечи.

— Хорошо, — сказал он. — Можете идти, но… черт побери, да вы весь дрожите!

— Это нервное, — пробормотал Брунольд, направляясь к двери в коридор. — У меня, правда, нет общих дел с этим парнем, но его вид натолкнул меня на некоторые размышления…

С этими словами от покинул кабинет. Перри Мейсон повернулся к Делле:

— Позови Пола Дрейка. Пусть эти двое подождут, пока я поговорю с Полом. Скажи ему, чтобы прошел через коридор.

Дверь за Деллой закрылась, и Мейсон услышал, как она сказала:

— Мистер Мейсон занят. Он просит вас подождать несколько минут.

Мейсон закурил сигарету и задумчиво прошелся по кабинету. В дверь постучали. Мейсон открыл ее и впустил высокого мужчину с блестящими глазами и чуть насмешливой улыбкой.

— Входи, Пол, — сказал он, — и полюбуйся на эту штуку. Юрист достал из кармана стеклянный глаз, оставленный ему Брунольдом, и протянул его Дрейку. Детектив с любопытством стал разглядывать необычный предмет.

— Пол, ты что-нибудь знаешь о стеклянных глазах?

— Не слишком много.

— Ну так скоро узнаешь больше.

— Хорошо.

— Поезжай в отель «Балтимор», сними комнату и найди по адресной книге какого-нибудь торговца стеклянными глазами. Позвони ему, скажи, что приехал из другого города и хочешь купить полдюжины глаз, налитых кровью, таких же, как образец, который ты ему пришлешь. Назовись вымышленным именем. Скажи, что только начинаешь заниматься этим делом. У торговца в запасе куча глаз. Они не так хороши, как те, что делают специалисты по особому заказу. Разница, видимо, такая же, как между костюмом, сшитым у портного и купленным в магазине готового платья. Но торговец подберет дубликаты кровавого глаза.

— Почему ты называешь его кровавым? — спросил Пол.

— Глаз, на котором видны сосуды. Их делают из красного стекла. Они постараются сделать все как следует, если ты произведешь впечатление перспективного покупателя. Попытайся убедить их, что ты начинающий делец из другого города.

— И сколько они стоят?

— Не знаю, вероятно, десять — двенадцать долларов за штуку.

— И ты не хочешь, чтобы я прямо пошел к торговцу и поговорил с ним лично?

— Нет. Я не хочу, чтобы он знал, как ты выглядишь. Зарегистрируйся в отеле под чужим именем, и это же имя можешь сообщить торговцу. Старайся реже показываться на глаза, не давай на чай слишком много или слишком мало. Держись как самый обычный постоялец, чтобы никто тебя потом не вспомнил.

— Ты считаешь, что за мной будут следить?

— Вероятно.

— И я не должен нарушать законы?

— Ни в коем случае, Пол.

— Хорошо. Когда приступать?

— Сейчас же.

Дрейк сунул глаз в карман, кивнул и вышел из кабинета. Взяв трубку внутреннего телефона, Мейсон сказал:

— Все в порядке, Делла. Пусть зайдут Маклейны.

Глава 2

Берта Маклейн что-то тихо сказала молодому человеку, который вошел вместе с ней. Тот покачал головой, что-то пробормотал в ответ и повернулся к Мейсону.

Мейсон указал им на кресла.

— Вы мисс Берта Маклейн? — спросил он. Она кивнула и представила молодого человека:

— Это мой брат Гарри.

Мейсон подождал, пока клиенты сядут, а потом приветливо обратился к ним:

— Что привело вас ко мне?

Девушка некоторое время смотрела на него, потом спросила:

— Кто этот мужчина, который только что вышел отсюда?

Мейсон поднял брови.

— А я думал, что вы знаете его, — ответил он. — Я слышал, как он что-то вам сказал.

— Он говорил не со мной, а с Гарри.

— Тогда Гарри может сообщить вам, кто он.

— Гарри не хочет отвечать. Он говорит, что это не мое дело. Поэтому я спрашиваю у вас.

Юрист покачал головой и улыбнулся:

— И из-за этого вы хотели видеть меня?

— Мне нужно знать, кто этот человек. Перри перестал улыбаться:

— У меня юридическая контора, а не справочное бюро.

На мгновение в ее глазах вспыхнула злость, но она сдержалась.

— Возможно, вы правы. Если бы кто-нибудь пришел ко мне в контору и стал задавать такие вопросы, я бы…

— Вы бы что? — спросил Мейсон. Она засмеялась:

— Возможно, я солгала бы и сказала, что не знаю.

Мейсон открыл коробку с сигаретами и протянул ей. Мгновение она колебалась, но все же взяла сигарету, уверенно постучала ею о ноготь большого пальца и наклонилась прикурить от спички, которую зажег Мейсон. Глубоко затянулась. Он протянул сигареты Гарри, но тот молча отказался. Закурив сам, Мейсон выжидательно посмотрел на девушку.

— Гарри попал в беду, — сказала она. Помрачневший Гарри заерзал в кресле.

— Расскажи ему, Гарри, — попросила сестра.

— Расскажи ты! — так же невнятно и негромко, как и прежде, ответил брат.

— Вы слышали о Хартли Бассете? — обратилась она к адвокату.

— Кажется, слышал это имя по радио. Что-то насчет проката автомобилей?

— Да. Он дает на прокат автомобили — тексты рекламных объявлений звучат по радио, а кроме того, занимается делами, о которых по радио не объявляют. Он скупает краденые драгоценности и к тому же контрабандист.

Юрист удивленно поднял брови и хотел было что-то сказать, но вместо этого пыхнул сигаретой.

— У тебя нет доказательств, — негромко заметил Гарри.

— Ты сам мне сказал.

— Ну, я только предполагаю…

— Нет, Гарри. Это правда. Ты у него работал и знаешь о его делах.

— А что за беда у Гарри? — спросил Мейсон.

— Он растратил больше трех тысяч долларов этого Хартли Бассета. Адвокат посмотрел на Гарри. Тот на мгновение поднял глаза, но тотчас снова опустил их и произнес еле слышно:

— Я собираюсь вернуть ему деньги.

— Мистер Бассет знает об этом?

— Теперь знает.

— Когда он узнал об этом?

— Вчера.

— Когда была совершена растрата? — Мейсон повернулся к Гарри. — Как давно это произошло? Вы взяли всю сумму сразу или брали частями? На что вы потратили деньги?

Гарри выжидательно посмотрел на сестру. Она сказала:

— Он брал деньги четыре раза — почти по тысяче долларов каждый раз.

— Каким образом это ему удавалось?

— Он подменял настоящие расписки поддельными. Юрист нахмурился:

— Не понимаю, как это можно было совершать растраты, если были приняты документы о сделках.

Гарри чуть повысил голос, впервые с тех пор, как появился в кабинете Мейсона, и обратился к сестре:

— Не стоит входить во все детали, Берта. Скажи только, что ты хотела бы сделать.

— Итак, что вы хотите от меня? — спросил Мейсон.

— Я хочу, чтобы вы вернули деньги Бассету. Вернее, устройте так, чтобы я смогла вернуть деньги.

— Все?

— Разумеется. Пока я могу дать чуть больше полутора тысяч долларов, а остальные выплачу в рассрочку.

— Вы работаете? — спросил Мейсон.

— Да.

— Где?

Она покраснела:

— Я не считаю нужным говорить об этом.

— Как угодно.

— Мы можем обсудить это позже, если потребуется. Я работаю секретарем у видного бизнесмена.

— Какое у вас жалованье?

— Это вам необходимо?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы знать, на какой гонорар я могу рассчитывать.

— Получаю не так много, если учесть работу, которую я выполняю.

— И все же?

— Сорок долларов в неделю.

— Кто еще на вашем иждивении?

— Мама.

— Живет с вами?

— Нет, в Денвере.

— И много вы ей посылаете?

— Семьдесят долларов в месяц.

— Вы ее единственная опора?

— Да.

— А как насчет Гарри?

— Он не в состоянии ей помогать.

— Но ведь он работает, вернее работал, у Бассета?

— Да.

— Сколько вы получали, Гарри? — обратился к нему Мейсон.

— Я не мог помогать матери из тех денег, которые получал, — ответил Гарри.

— Сколько вы получали?

— Сто долларов в месяц.

— Мужчине нужно больше, чем женщине, — заметила Берта.

— И долго вы работали у Бассета?

— Шесть месяцев.

Мейсон внимательно рассматривал молодого человека.

— Если подсчитать, то получится, что вы имели по семьсот пятьдесят долларов в месяц. Не так ли?

Гарри от удивления шире раскрыл глаза:

— Я не говорил этого. Семьсот пятьдесят долларов! Старый Бассет никому не дает прилично заработать. Он платил мне сто долларов в месяц и еще ненавидел в придачу.

— Пока вы работали, вы растратили около четырех тысяч долларов, — сказал Мейсон. — Прибавьте ваше жалованье за это время, и вы получите семьсот пятьдесят долларов в месяц.

— Вы не должны так говорить, — пробормотал Гарри и снова погрузился в молчание.

— Вы посылали деньги матери? — спросил Мейсон.

— Нет, — ответила за брата Берта. — Деньги ушли неизвестно куда.

Мейсон снова обратился к Гарри:

— На что вы потратили деньги?

— Их нет.

— Я хочу знать, куда вы девали деньги.

— Я сказал, что их нет. Зачем вам это знать?

— Если вы хотите, чтобы я вам помог, я должен знать, на что истрачены деньги.

— Как же, поможете вы…

Мейсон тяжело и медленно опустил на стол кулак, подчеркивая этим жестом смысл своих слов:

— Если вы думаете, что я буду заниматься вашим делом, не зная всех деталей, то вы оба просто ненормальные! Поищите себе другого юриста!

— Он кому-то отдал деньги, — сказала Берта.

— Женщине? — спросил Мейсон.

— Нет, — покраснев, чуть ли не гордо ответил Гарри. — Я не плачу женщинам, они готовы мне платить.

— Кому же вы отдали деньги?

— Отдал одному человеку, чтобы он их вложил в дело.

— Кто он?

— Я не могу сказать.

— И все же вам придется это сделать.

— Не скажу. Я не хочу быть доносчиком. Сестра уже пыталась заставить меня донести. Не выйдет. Я лучше пойду в тюрьму и останусь там до смерти.

Берта повернулась к брату.

— Гарри, — умоляюще попросила она. — Скажи, это тот человек, который был здесь? Он говорил с тобой, стоя в дверях.

— Нет, — вызывающе ответил Гарри. — Я только один раз встречал эту птицу.

— Где ты видел его?

— Не твое дело.

— Как его зовут?

— Оставь меня в покое.

Берта повернулась к Перри Мейсону:

— У него есть сообщник, который вымогал деньги и помогал устраивать все так, чтобы Гарри не поймали.

— Как Гарри доставал деньги? — спросил Мейсон.

— Бассет занимается ростовщичеством. К нему неохотно шли, лишь крайняя нужда толкала людей на это. Когда они возвращали деньги, Бассет рвал их расписки. Иногда деньги получал Гарри, тогда он отдавал расписки должникам. Но в некоторых случаях он брал деньги себе, а Бассету подкладывал вексель с поддельной подписью, ведь тот не мог помнить обо всех делах.

— Как он узнал об этом? — спросил Мейсон.

— Мистер Бассет случайно встретил в гольф-клубе человека, который погасил вексель, и спросил его о деньгах, а тот ответил, что выплатил все четыре месяца назад. И предъявил расписку с надписью «Погашено». Так Бассет и узнал.

— Почему вы думаете, что у Гарри был сообщник?

— Он сам мне признался. Я думаю, что они играли в азартные игры.

— Какие?

— Разные — покер, рулетка, скачки, лотереи. В основном скачки и лотереи.

— Если бы старый дурак немного подождал, я вернул бы ему все деньги, — заявил Гарри.

Перри Мейсон повернулся к Берте и очень внимательно посмотрел на нее.

— Тысяча пятьсот долларов — это все ваши сбережения?

— Это все, что у меня имеется в банке.

— Вы отложили их из своего жалованья?

— Да.

— И еще посылаете матери семьдесят долларов в месяц?

— Да.

— И вы хотите заплатить за Гарри, чтобы его не засадили в тюрьму?

— Да, это убьет мать.

— Насколько я понял, вы собираетесь выплачивать долг из вашего жалованья?

— Да.

— Гарри остался без работы, и вам придется его содержать, — сказал Мейсон.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказал Гарри. — Я буду работать и выплачу сестре все до единого цента. Ей не придется выплачивать долг из своей зарплаты. Я все верну меньше чем за месяц.

— Откуда вы возьмете деньги?

— Мне их вернут. Я вложу их в дело. Не может быть, чтобы мне всегда не везло.

— Другими словами, вы намерены продолжать игру?

— Я не сказал этого.

— Какие вложения вы имели в виду?

— Я не хочу говорить вам об этом. Вы только должны уладить дело с Бассетом. А с сестрой я все улажу сам.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Я дам вам совет: не платите Бассету ни цента.

— Но я же взял у него деньги.

— Не платите ему ни единой монеты.

— Он дал мне срок до завтрашнего вечера, а потом обещал передать дело окружному прокурору, — сказал Гарри таким тоном, словно адвокат мог недооценить ситуацию.

— Тюрьма — лучшее место для вас, молодой человек, — сказал Мейсон.

Берта широко раскрыла глаза.

— Я очень давно работаю юристом, — продолжал Мейсон, — и встречал подобных типов. Их первое преступление всегда маленькое. Кто-то покроет это из жалости, принесет жертву. Ставлю десять против одного, что сестре уже приходилось делать вам добро, Гарри.

— Кому какое дело до этого? И кем, черт побери, вы себя воображаете?! — вспыхнул Гарри.

Перри Мейсон внимательно смотрел Берте в лицо:

— Так это его первое преступление?

— Я оплатила один или два чека, — медленно ответила она.

— Верно! Ваш брат катится вниз, а вы его покрываете, и он знает, что вы и впредь будете заступаться за него. Он начал с подделки чеков, а когда все стало вам известно, то клялся, что больше это не повторится. Он много чего говорил. Он найдет работу. Сделает то и это. Говорить легко. Болтовня — единственная монета, которой он расплачивался с кем бы то ни было и за что бы то ни было. Он и себя самого гипнотизирует и верит, что сделает то, о чем говорит. Но у него на это духу не хватает. Да и вообще он не намерен работать. Намерен тянуть из вас деньги на «большую игру». Схватит куш и набьет полные карманы денег.

Он из тех парней, которые мнят себя крупными личностями, а на деле он не в состоянии покончить с грязными делами и по-настоящему взяться за работу. Когда попадает в очередной переплет, начинает жалеть себя и хочет, чтобы кто-то выслушал его жалобы, а если ему мало-мальски повезет, тут же начинает пыжиться и покровительствовать всем своим друзьям. Потом снова получает по носу, приползает и, уткнувшись вам в колени, хлюпает, хнычет о своих бедах, а вы гладите его по головке и обещаете защитить и выручить.

Единственное, что здесь требуется, — это заставить молодого человека жить своим умом. Слишком долго он опирался на женщин. Он младший брат. И вы вели сражения вместо него. Я полагаю, что ваш отец умер и вы платили за обучение Гарри?

— Я отдала его в бизнес-колледж. Мне хотелось, чтобы он стал бухгалтером. Это все, что я могла сделать. Иногда я ругаю себя. Я думаю, что надо было попытаться дать ему лучшее образование. Но после смерти отца у меня на руках оставалась мать и…

Гарри Маклейн вскочил.

— Пошли, сестричка, — сказал он. — Парню, который привык хватать большие гонорары, легко сидеть в кресле и читать лекции. Нечего его слушать.

— Напротив, вы должны меня дослушать, — сказал Мейсон. Он встал и указал юнцу на стул. — Сядьте и слушайте.

Гарри уставился на него с мрачной враждебностью, но Мейсон шагнул к нему, и Маклейн опустился на стул. Мейсон повернулся к Берте.

— Вы хотели получить совет, — сказал он, — я даю вам его. Вы не сможете покрыть растрату так, чтобы Бассет не привлек вашего брата к ответственности. Кроме того, вы не сможете жить сами и помогать матери, содержать брата и еще выплачивать деньги Бассету. Я попытаюсь взять этого молодого человека на поруки, но он должен будет все рассказать. Он скажет суду, кто взял у него деньги и куда вложил их. Это приучит его не полагаться на сердобольную сестру, а самому отвечать за себя. Пусть самостоятельно встанет на ноги, он же мужчина.

— Но поймите же, я верну все деньги мистеру Бассету, — умоляюще сказала Берта. — Все до единого цента. И это независимо от того, попадет ли брат в тюрьму.

— Сколько вам лет? — спросил Мейсон.

— Двадцать семь.

— А вашему брату?

— Двадцать два.

— Почему вы должны платить за его растрату?

— Потому что он мой брат. И потом, надо считаться с матерью. Поймите же, мама нездорова, она немолода, и Гарри — ее отрада.

— Ее любимчик?

— Конечно. Он же мужчина. Единственный мужчина в семье, с тех пор как умер отец.

— Понимаю. Вы не можете сказать об этом матери?

— Боже мой, конечно нет! Это убьет ее. Она думает, что Гарри — бизнесмен, правая рука мистера Бассета, а Бассет — один из самых крупных финансистов в городе.

Мейсон побарабанил пальцами по столу:

— И вы готовы заплатить деньги независимо от того, возбудит Бассет дело или нет?

— Да.

Мейсон повернулся к Гарри.

— Молодой человек, — сказал он ему. — Вы тут говорили, что вам не везет. Когда вы сегодня придете домой, встаньте на колени и поблагодарите Бога, что у вас старая и больная мать. Потому что я против своего желания все же попытаюсь спасти вас. Но учтите, с этого часа я буду наблюдать за вашим поведением и попытаюсь вселить в вас мужское начало.

Он подвинул к себе телефон.

— Делла, соедини меня с Хартли Бассетом. Автомобили напрокат. У вас будут неприятности с Бассетом, — обратился он к Берте. — Этот тип вытрясет из вас все, включая и душу.

— Не беспокойтесь насчет Бассета, — сказал Гарри. — Мы сделаем ему предложение, и он примет его.

— Что вы болтаете? Кто это мы и что за предложение? — презрительно спросил Мейсон.

— Ну, мы — это я и сестра.

— Хорошо, — кивнул Мейсон, — но почему вы думаете, что Бассет примет ваше предложение?

— Примет. На него окажут давление.

— Кто?

— Кое-кто из его дома, кто дружески относится ко мне.

— Но у такого типа, как вы, не может быть надежных друзей, — заметил Мейсон. — Бесхарактерные люди вроде вас не обзаводятся настоящими друзьями, которые готовы вступиться за них.

— Это вы так думаете, — напыжился Гарри. — И ошибаетесь. Вы убедитесь, что есть человек, который может заставить Бассета сделать что угодно, и этот человек заступится за меня. Сделайте Бассету предложение и не обращайте внимания на то, что он скажет. Вероятно, он с ходу откажется, но не пройдет и часа, как он позвонит вам и даст согласие.

Перри Мейсон удивленно посмотрел на Гарри:

— Уж не миссис ли Бассет ваш друг?

Молодой Маклейн покраснел и собирался ответить, но в это время позвонил телефон, и Мейсон взял трубку:

— Хэлло! Бассет? Мистер Хартли Бассет? Хорошо. С вами говорит Перри Мейсон, адвокат. У меня есть к вам дело. Вы можете приехать ко мне в контору? Хорошо, я приеду к вам. Вечером? Да, я могу… Ваша контора находится в вашем же доме? Я приеду в половине девятого. Так вы знаете, в чем дело? Отлично, в восемь тридцать.

— Откуда Бассет знает, что вы у меня? — спросил он у Гарри.

— Это я сказал ему.

— Ты ему об этом рассказал?! — воскликнула Берта.

— Да, — ответил Гарри. — Он грозил, что засадит меня в тюрьму и тому подобное, а я подумал, что хорошо бы его припугнуть. Сказал, что мой адвокат — Перри Мейсон и пусть он позаботится о себе, иначе как бы Мейсон его самого не засадил в тюрьму.

Перри Мейсон смотрел на Гарри с безмолвным негодованием. Берта подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Большое вам спасибо, — сказала она. — Помните, что я все сделаю, чтобы быстрее расплатиться с Бассетом.

— Я сделаю все, что смогу, — вздохнул Мейсон.

Он написал на бумажке номер телефона и протянул его Берте:

— Вот мой домашний телефон. Вы можете позвонить мне домой, если произойдет нечто важное, а вы не застанете меня в конторе. Я думаю, что ваш брат все вам расскажет. Когда он это сделает, пожалуйста, уведомите меня.

— Вы имеете в виду его сообщника?

— Да.

— Не выйдет, — заявил Гарри, успевший обрести уверенность в себе.

Берта сделала вид, что не слышит.

— Сколько мы вам должны заплатить? — спросила она.

— Забудьте об этом, — улыбнулся Мейсон. — Человек, который был здесь перед вами, заплатил мне достаточно. В том числе и за вас.

Глава 3

Особая дверь, на которой значилось: «Бассет. Авто. Финансы», находилась справа от другой двери, с медной табличкой: «Резиденция Хартли Бассета. Торговцам и адвокатам вход воспрещен».

Перри Мейсон толкнул дверь, ведущую в контору, и вошел. В приемной никого не было. Дверь с надписью «Частные апартаменты» находилась в конце коридора. Над кнопкой электрического звонка было написано: «Позвоните и сядьте».

Перри Мейсон позвонил.

Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стоял высокий мужчина с впалой грудью, седыми усами и побелевшими висками. Глаза у мужчины были светло-серые, а точечные зрачки почему-то производили гипнотическое впечатление. Он внимательно посмотрел на Мейсона, потом взглянул на часы:

— Вы пунктуальны, минута в минуту.

Перри Мейсон молча поклонился и последовал за Бассетом в скромно и просто обставленную комнату.

— Не сюда, — сказал Бассет. — Здесь я получаю деньги и не хочу, чтобы все выглядело слишком богато. Идемте в другое помещение, где я заключаю крупные сделки.

Он открыл дверь, и они вошли в роскошно обставленный кабинет. Из-за стены доносился стук пишущей машинки.

— Вечерняя работа? — спросил Мейсон.

— Обычно приходится часа два работать и вечером. Так уж получается у людей, которые имеют собственное дело.

Он указал на кресло, и Мейсон сел.

— Вы хотели меня видеть в связи с Гарри Маклейном? — спросил Бассет.

Юрист кивнул, а Бассет нажал кнопку. Стук машинки в соседней комнате стих; в дверях появился мужчина лет сорока пяти, узкоплечий, с серыми глазами, которые по-совиному глядели из очков в роговой оправе.

— Артур, — спросил Бассет, — сколько там числится за Гарри Маклейном?

— Три тысячи девятьсот сорок два доллара шестьдесят четыре цента, — ответил Артур хриплым голосом без всякого выражения.

— И что я буду за это иметь? — спросил Бассет. — Один процент в месяц?

— Один процент в месяц со дня растраты, — подтвердил Артур.

— Это все, — сказал Бассет.

Артур вышел, и вскоре снова послышался стук пишущей машинки. Хартли Бассет улыбнулся Перри Мейсону и сказал:

— Срок до второй половины завтрашнего дня.

Мейсон достал из портсигара сигарету. Бассет вынул из жилетного кармана сигару. Некоторое время они курили молча. Наконец Мейсон нарушил молчание.

— Я не вижу причин, — сказал он, — почему бы нам с вами не договориться.

— Я тоже, — согласился Бассет.

— Я не знаю подробностей этого дела, — продолжал Мейсон. — Но буду действовать исходя из предположения, что Маклейн растратил деньги.

— Он признался в этом.

— Не спорю. Будем считать, что деньги растратил он.

— И этой точки зрения вы будете придерживаться и в суде?

— Я не делаю никаких заключений заранее, — сказал Мейсон. — Если мои клиенты хотят, они могут это сделать сами.

— Продолжайте, — сказал Бассет.

— Вы хотите вернуть свои деньги?

— Естественно.

— Маклейн ими не воспользовался.

— У него был сообщник.

— Вы знаете, кто он?

— Нет, но очень хотел бы знать.

— Почему?

— Потому что деньги у сообщника.

— Что заставляет вас так думать?

— Я уверен в этом.

— Так почему бы ему не вернуть их вам?

— Я не знаю всех причин. Одна из них состоит в том, что сообщник — азартный игрок. Если вы глубже вникнете в это дело, то убедитесь, что за спиной Гарри Маклейна стоит еще чья-то фигура. Этот тип знает, что, если вернуть деньги, которые присвоил Гарри, у них не останется оборотного капитала. А игроку надо иметь на что играть. Нельзя сказать, что я стал бы осуждать их, если они выйдут сухими из воды. Но они не выйдут. Во всяком случае, не на мои деньги. Либо расплатятся, либо попадут в тюрьму.

— Я постараюсь вам помочь, если вы не будете подавать в суд.

— Я знаю, чего хотите вы и чего хочу я. Мне нужны мои деньги.

— Вы полагаете, что они у Маклейна?

— Нет, я думаю, что они у сообщника.

— А не думаете ли вы, что, если бы Маклейн мог, он давно бы их забрал?

— Нет, — ответил Бассет. — Деньги они украли, чтобы вместе играть, и часть из них проиграли. Хотят играть дальше, а сестра Маклейна хочет заплатить за него, чтобы его не посадили в тюрьму. В результате у них останутся какие-то деньги на игру.

— Ну и что? — спросил Мейсон.

— У нее нет таких денег. Насколько я знаю, в наличии имеется всего около полутора тысяч долларов. А у сообщника Маклейна осталось не менее двух тысяч. Я возьму деньги у нее, а потом найду сообщника и отберу остальное.

— Предположим, что это не сработает.

— Сработает.

— Я могу предложить вам полторы тысячи и по тридцать долларов ежемесячно. Меня уполномочила на это сестра Маклейна.

— Ее деньги? — спросил Бассет.

— Да.

— Все?

— Да.

— И парень не против?

— Нет.

— Я возьму полторы тысячи и по сто долларов в месяц. Мейсон вспыхнул было, но сдержался: сделал короткий вдох и выпустил дым сигареты. Произнес без особого выражения:

— Она не может так много платить. У нее на руках больная мать, и ей не хватит на жизнь.

— Я не заинтересован в том, чтобы получать деньги малыми дозами. Сто долларов ежемесячно обеспечат сравнительно скорую выплату. Гарри Маклейн тем временем может найти работу. И причинить убытки новому хозяину.

— Что значит «причинить убытки новому хозяину»? — поинтересовался Мейсон. — Что вы этим хотите сказать?

— Что он придумает, как облапошить работодателя и за счет этого возместить мой ущерб.

— Значит, вы толкаете его на воровство?

— Разумеется, нет. Я просто предполагаю, что он так поступит. Меня он обворовал. Я потерпел ущерб. Пусть его потерпит и еще кто-то.

— И вы в таком случае окажетесь соучастником растраты, а, Бассет?

— Мне нужны мои деньги, — холодно сказал Бассет. — И меня не касается, как они будут добыты. Против меня нет никаких улик, а моральная сторона меня не волнует.

— Это я понял, — ответил Мейсон.

— Прекрасно. Значит, мы достигли взаимопонимания. Меня не интересует моральная сторона вашей профессии, а вы не должны судить мою мораль. Я просто хочу, чтобы мои деньги вернулись ко мне. Вы пришли договориться со мной. Так вот, если сестра не хочет, чтобы парень сел в тюрьму, пусть принимает мои условия.

— Эти условия не подходят. Бассет пожал плечами:

— У вас есть время до завтра.

Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла женщина лет сорока. Она улыбнулась Мейсону и обратилась к Бассету:

— Можно мне поучаствовать в этом, Хартли?

Бассет остался сидеть. Он выпустил клуб дыма, не меняя выражения лица.

— Моя жена, — пояснил он адвокату.

Мейсон встал и слегка поклонился:

— Очень рад познакомиться, миссис Бассет.

Она с опаской посмотрела на мужа:

— Можно я кое-что скажу насчет этого дела, Хартли?

— Зачем?

— Затем, что я заинтересована.

— В чем именно?

— В том, что ты намерен предпринять.

— Ты хочешь сказать, что тебя интересует Гарри Маклейн?

— Нет. Я интересуюсь этим делом по другой причине.

— А именно?

— Я не хочу, чтобы ты был чересчур жесток по отношению к этой девушке.

— Думаю, что я в этом сам разберусь.

— Можно мне участвовать в вашем разговоре?

— Нет! — холодно и безжалостно отрезал Бассет.

Наступило молчание. Бассет ничем не пытался смягчить свой отказ. Его жена немного поколебалась, а затем пошла к выходу. Но вышла она не в ту дверь, в которую вошла, а в другую, ведущую в соседний кабинет; минутой позже стало слышно, как хлопнула дверь в приемную.

— Нет необходимости продолжать нашу беседу, Мейсон, — сказал Бассет. — Мы отлично поняли друг друга. Доброй ночи.

Перри Мейсон подошел к двери, открыл ее и не оборачиваясь сказал:

— Доброй ночи и до свидания.

Он вышел на улицу и направился к своему двухместному лимузину. Открыв дверцу, он увидел, что в машине кто-то сидит.

— Скорее закройте дверь и поезжайте за угол! — Это был голос миссис Бассет.

Мейсон в нерешительности помедлил, но любопытство взяло верх. Он сел за руль, проехал один квартал, остановился, погасил фары и выключил мотор. Миссис Бассет положила руку ему на рукав:

— Сделайте, пожалуйста, как он требует.

— То, что он требует, по-человечески невозможно.

— Нет, это не так, — возразила она. — Я слишком хорошо знаю его. Он может выжать кровь из камня, но никогда не потребует чего-нибудь невозможного.

— У девушки на руках больная мать.

— Но есть же всякие благотворительные организации, — сказала миссис Бассет. — В цивилизованном обществе люди не умирают с голоду.

— Вы считаете, что девушка должна жить на шестьдесят долларов в месяц, не посылая ни цента матери, и все для того, чтобы выплатить долг вашему мужу? — резко сказал Мейсон.

— Нет, не для того, чтобы выплатить ему долг, а для того, чтобы удержать его от того, что он намерен сделать, если ему не вернут долг.

— А, так вы забрались в мою машину, чтобы сказать мне это?

— Я хочу кое-что узнать у вас. Я лишь случайно заговорила про эти деньги.

— Если вам нужна консультация, приходите ко мне в контору.

— Я не могу к вам прийти. Я никуда не хожу: за мной все время следят.

— Не говорите глупостей, — сказал Мейсон. — Кто за вами следит?

— Мой муж, конечно.

— Вы хотите сказать, что не смогли бы в случае нужды пойти к юристу?

— Конечно нет.

— Кто может вам помешать?

— Он.

— Как же он это сделает?

— Не знаю, но… Он совершенно безжалостен. Он убьет меня, если я пойду ему наперекор.

Мейсон, сдвинув брови, немного подумал и сказал:

— Так о чем же вы хотели у меня узнать?

— О двоемужестве.

— Ну так что?

— Я замужем за Хартли Бассетом.

— Это я уже знаю.

— И хочу уйти от него.

— Ну и уходите.

— Есть другой мужчина, который хочет, чтобы я жила с ним.

— Отлично.

— Я хочу выйти за него.

— Разведитесь с Бассетом и выходите замуж за этого человека.

— Но я уже однажды это сделала.

— Что-то я вас не понимаю. Вы хотите сказать, что прошли брачную церемонию, не разведясь с Бассетом?

— Да.

— А этот мужчина знал, что вы замужем за Бассетом? И он согласился принять участие в двоемужестве?

— Мы хотим сделать так, чтобы это не было двоемужеством.

— Вы должны быстро развестись, — сказал Перри Мейсон.

— А Бассет узнает про это?

— Да.

— В таком случае развод невозможен.

— Тогда вы не можете быть замужем.

— То есть как это? Я ведь в настоящее время замужем. Вопрос только в том, какое замужество законное, а какое нет.

— Вы должны были совершить лжесвидетельство, чтобы получить лицензию на брак.

— Предположим, что я так и сделала. И что тогда?

Мейсон помолчал и покосился на ее профиль:

— Кстати, вы говорили что-то насчет слежки. Вы, вероятно, заметили автомобиль, который припарковался позади нас?

— Что вы сказали? — воскликнула она. — Конечно нет! — Она повернулась и посмотрела в заднее стекло. — Боже мой! Это Джеймс!

— Кто этот Джеймс?

— Шофер моего мужа.

— И это машина вашего мужа?

— Да, одна из них.

— Вы думаете, что шофер следит за вами?

— Несомненно. Я думала, что незаметно ускользнула, но вышло не так.

— Что вы теперь намерены делать? Выйти?

— Нет. Поезжайте вокруг квартала и подвезите меня к дому.

— Кажется, этот парень заметил, что его слежка обнаружена.

— Здесь я ничего не могу сделать. Пожалуйста, поезжайте, как я просила. Только побыстрее.

Мейсон погнал машину вокруг квартала. Преследователь не отставал. Адвокат остановился у дома Бассета и открыл дверцу.

— Если вам нужна моя помощь, я войду с вами, — предложил он.

— Нет-нет, — испуганно ответила женщина.

Из тени вышла фигура и остановилась возле машины. Это был Хартли Бассет.

— А у вас, оказывается, свидание с моей женой, — сказал он. Мейсон вышел из машины, обошел ее сзади и остановился прямо напротив Бассета.

— Нет, — ответил он. — В данном случае вы ошибаетесь.

— Тогда моя жена назначила вам деловую встречу. О чем же она пыталась проконсультироваться у вас?

Мейсон пошире расставил ноги:

— Причина, по которой я вышел из машины и стою здесь, имеет отношение к вашему проклятому делу.

Машина, следовавшая за ними, подъехала и остановилась неподалеку у бровки тротуара. Из нее вышел высокий худой мужчина и, ступая мягко, по-кошачьи, направился было к Мейсону, но, услышав голос адвоката, вернулся назад, достал что-то из кармана на дверце машины и поспешил зайти к Мейсону в тыл. Свет фар упал на гаечный ключ у него в руке.

Адвокат развернулся лицом к обоим.

— Ну, птички, — угрожающе произнес Мейсон, — что затеяли? Бассет взглянул на высокого мужчину:

— Это все, Джеймс.

Мейсон поглядел на обоих и проговорил медленно:

— Вы правы, это и в самом деле все.

Он вернулся к своей машине, сел за руль и включил зажигание. Парочка наблюдала за тем, как он уезжает, — темные силуэты в свете фар припаркованной машины.

Адвокат свернул в проулок и на большой скорости выехал к Главному бульвару.

Он поставил машину на стоянку поблизости от аптеки, подошел к телефонной будке, набрал номер и, услышав встревоженный голос Берты Маклейн, сказал:

— Не выгорело.

— Он не дал согласия?

— Не в этом дело.

— Чего он хочет?

— Он требует невозможного.

— Чего именно?

— Невозможного.

— Мне-то вы можете сказать или нет?

— Он хочет, чтобы вы платили по сто долларов в месяц.

— Но я же не могу!

— Это я ему и сказал. Я даже поведал ему о вашей матери, но он считает, что ей помогут благотворительные организации.

— О, но я же не могу пойти на это!

— Я сказал ему и это. Выслушайте меня. Вы должны заставить Гарри сказать, куда он дел деньги и кто его сообщник.

— Но Гарри не соглашается.

— Тогда пусть садится с тюрьму.

— Где вы сейчас?

— В аптеке.

— Возле дома Бассета?

— Да.

— Вернитесь и скажите Бассету, что я согласна. Месяц или два я в состоянии платить, а там Гарри начнет работать. Продам кое-что из вещей.

— Я не собираюсь говорить Бассету ничего подобного.

— Но я не хочу, чтобы Гарри попал в тюрьму.

— Подождите до завтра и предоставьте действовать другому адвокату.

— Вы хотите сказать, что отказываетесь вести дело?

— Да, — ответил Мейсон, — если вы намерены принимать подобные предложения. Если вас не устраивает моя работа, ищите себе другого адвоката. И не спорьте со мной по телефону. Подумайте как следует, а позже перезвоните мне.

Он повесил трубку.

Глава 4

Перри Мейсон, развалясь в кресле, читал новейшие работы по психологии, не обращая внимания на то, что часы только что пробили полночь. Зазвонил телефон, он снял трубку и сказал:

— Мейсон слушает.

Услышав женский голос, он не сразу понял, кто звонит.

— Приезжайте немедленно. Я ухожу от мужа. Он совершил жестокое нападение. Здесь опасно. Мой сын хочет убить его и…

— Кто говорит? — перебил Мейсон.

— Сильвия Бассет — жена Хартли Бассета.

— Что вам от меня нужно?

— Приезжайте сюда как можно скорее.

— Подождите до утра, — ответил юрист.

— Нет-нет. Вы не поняли. Здесь серьезно ранена одна женщина.

— Что с ней?

— Ее ударили по голове.

— Кто?

— Мой муж.

— А где он?

— Он сел в машину и уехал. Как только он вернется, мой сын Дик убьет его. А я не смогу помешать ему. Мне нужно, чтобы вы объяснили Дику, что защитите мои интересы. Что ему нельзя действовать так.

— Где вы находитесь?

— Дома.

— Можете прислать своего сына ко мне?

— Он не поедет, он в бешенстве, а я не могу успокоить его.

— Может быть, вызвать полицию и пригрозить ему?

— Нет.

— Почему?

— Его могут арестовать, а я не хочу этого. Но есть еще одна вещь, которая меня смущает. Может быть, вы приедете? Я не могу объяснить по телефону, но речь идет о жизни и смерти. Это…

— Я приеду, — перебил ее Мейсон. — Присматривайте за Диком до моего приезда.

Он повесил трубку, оделся и через полторы минуты вывел свою машину.

Миссис Бассет встретила его в дверях своего дома.

— Пожалуйста, сюда, — пригласила она, — и поскорее поговорите с Диком.

Мейсон вошел в приемную, и почти тотчас отворилась дверь из соседнего кабинета и быстро вошел стройный молодой человек лет двадцати двух.

— Послушай, ма, — сказал он, обращаясь к матери, — мне надоело ждать…

Увидев Мейсона, он замолчал.

— Дик, — сказала она, — я хочу, чтобы ты поговорил с Перри Мейсоном, он юрист. Это Дик, мой сын.

Дик, широко открыв карие глаза, смотрел на Мейсона. Лицо его было мертвенно-бледным, чувственные, красиво очерченные губы сжались в прямую линию. Мейсон дружелюбно протянул ему руку.

— Рад познакомиться с вами, Бассет, — сказал он.

Дик секунду помедлил, глядя на протянутую руку адвоката, переложил что-то из правой ладони в левую и сделал шаг вперед.

Небольшой предмет упал на пол. Дик пожал Мейсону руку и спросил:

— Вы представляете интересы мамы?

Мейсон кивнул.

— Она прошла через ад, — заговорил Дик. — Я терпел достаточно долго. Сегодня вечером я… — Он вдруг умолк, заметив, что Мейсон смотрит на предмет, упавший на ковер.

— Патрон? — спросил Мейсон.

Парень нагнулся было за ним, но Мейсон опередил его. Это действительно был патрон от пистолета тридцать восьмого калибра.

— Зачем вам нужны такие штуки?

— Это мое дело, — ответил Дик.

Прежде чем парень успел увернуться, Мейсон рывком вытащил из кармана его левую руку. В ней была зажата обойма. Одного патрона в ней не хватало.

— Где пистолет? — спросил Мейсон.

— Не трогайте меня, — вспыхнул Бассет. — Вы не имеете права…

Мейсон схватил его в охапку и, крепко держа одной рукой за плечи, стал обыскивать. Дик попытался вырваться, но Мейсон уже достал из правого кармана его пиджака незаряженный пистолет. Он понюхал дуло.

— Пахнет, как будто из него только что стреляли, — сказал он. Дик Бассет, бледный как полотно, молча смотрел на него. Миссис Бассет неожиданно резко шагнула вперед и ухватилась за пистолет.

— А я-то искала его. Пожалуйста, дайте его мне.

— Зачем? — спросил Мейсон, не выпуская пистолета из рук.

— Он мне нужен.

— Чей это пистолет?

— Я не знаю.

— Где вы его взяли? — обратился Мейсон к Дику Бассету.

Тот продолжал молчать. Мейсон покачал головой и мягко отстранил руку Сильвии Бассет.

— Полагаю, что будет безопаснее, если он будет находиться у меня. Теперь расскажите, что случилось.

— Дик, покажи ему, — сказала миссис Бассет.

Дик отодвинул японскую ширму, отгораживающую угол комнаты. Широкобедрая женщина с рыжими волосами склонилась над кем-то, лежащим на кушетке. Она не повернулась на шум отодвигаемой ширмы, лишь проговорила:

— Я думаю, что минут через пять все будет в порядке. Это врач?

Мейсон подошел поближе, чтобы рассмотреть, за кем ухаживает рыжая женщина.

На кушетке лежала брюнетка лет двадцати в черном костюме. Блузка была расстегнута и обнажала белую грудь и шею. В изголовье кушетки лежали мокрые полотенца, стоял флакон нюхательной соли и маленькая бутылка бренди. Рыжая растирала женщине запястья.

— Кто она? — спросил Мейсон.

— Моя невестка, — ответила миссис Бассет, — жена Дика. Но об этом никто не знает. Она здесь под девичьей фамилией.

Дик подошел поближе, но по-прежнему молчал. Перри Мейсон заметил синяк на голове у женщины.

— Что здесь произошло? — спросил он.

— Мой муж ударил ее.

— За что?

— Не знаю. Он ударил ее, а потом убежал. Его машина стояла перед домом. Он вскочил в нее и уехал.

— Шофер был с ним?

— Нет, он уехал один.

— Вы видели его?

— Да.

— Где вы были в этот момент?

— Я стояла у окна и видела, как он уехал.

— Вы узнали его машину?

— Да. Это был «паккард».

— С ним были какие-нибудь вещи?

— Нет.

Молодая женщина пошевелилась и застонала.

— Она очнулась, — сказала рыжая.

Перри Мейсон наклонился. Миссис Бассет подошла к изголовью кушетки, пригладила влажные волосы девушки, коснулась пальцами ее опущенных век.

— Хейзл, дорогая, ты слышишь меня? — спросила она.

Губы девушки дрогнули, приоткрывшиеся темные глаза смотрели без выражения. Она дернулась, застонала и повернулась на бок.

— Ей еще плохо, но все обойдется, — сказала рыжая, кивнув Сильвии Бассет и с любопытством глядя на Мейсона.

Тот обратился к миссис Бассет.

— Хотите, чтобы я занялся этим делом? — спросил он.

— Но как?

— Хотите, чтобы я сделал все, как нахожу лучшим?

— Да.

Перри Мейсон подошел к телефону и снял трубку:

— Соедините меня с полицией… Алло! Полиция? Это Ричард Бассет, Франклин-стрит, 9682. Здесь произошло несчастье. Мой отец напился и ударил женщину… Да, мой отец. Мы хотим, чтобы его арестовали. Он безумен, и мы не знаем, что еще может прийти ему в голову. Пожалуйста, пришлите офицеров… Да, лучше радиофицированную машину, только скорее, а то он может кого-нибудь убить.

Перри Мейсон положил трубку и повернулся к Сильвии Бассет.

— Вам лучше держаться в стороне, — сказал он. Затем обратился к молодому Бассету: — Вам придется взять инициативу в свои руки. Ведь вы на стороне матери и против отца?

— Конечно, — ответила за сына миссис Бассет. — Но по ходу дела выяснится, что Хартли не отец Дика.

— То есть?

— Дик мой сын от первого брака.

— Давно вы замужем за Бассетом?

— Пять лет.

— Пять лет мучений, — жестко сказал Дик.

Женщина на кушетке снова застонала. Она пробормотала что-то неразборчивое, а затем попыталась подняться.

— Где я? — произнесла она.

— Все в порядке, Хейзл, — ответила Сильвия Бассет. — Не беспокойся. Все хорошо. Мы пригласили сюда адвоката. И скоро приедет полиция.

Женщина закрыла глаза вздохнула и сказала:

— Дайте подумать… дайте мне подумать.

Сильвия Бассет подошла к Мейсону и вполголоса попросила:

— Отдайте мне пистолет. Я не хочу, чтобы он оставался у вас.

— Почему?

— Надо спрятать его.

— Вам не положено иметь оружие, — предупредил Мейсон.

— Пистолет не мой.

— А если его найдет полиция?

— Его не найдут, если вы отдадите его мне. Ну, пожалуйста!

Мейсон достал из кармана пистолет и протянул его Сильвии. Она положила его в глубокий вырез платья и придержала рукой.

— Вы не должны держать его при себе, — сказал Мейсон. — Если, хотите его спрятать, то сделайте это побыстрее.

— Подождите, — ответила она. — Вы не понимаете. Я позабочусь… Дик Бассет подошел к молодой девушке.