1

Делла Стрит, доверенная секретарша Перри Мейсона, закрыла ладонью телефонную трубку и спросила адвоката:

— Хочешь встретиться с девушкой, которую только что обокрали?

— Что пропало? — поинтересовался Мейсон.

— Она утверждает, что все.

— Почему она звонит мне, а не в полицию?

— Она все объяснит тебе сама. Шеф, мне нравится ее голос. Она попала в затруднительное положение.

— Ладно, пусть приходит, — согласился Мейсон.

— Я уже приглашала ее, но она заявляет, что не может добраться до нас: ей нечего надеть.

Мейсон откинул голову назад и расхохотался.

— Ну и клиентка! Я поговорю с ней. Как ее зовут?

— Арлен Дюваль.

— Не клади трубку, Делла. Я хочу, чтобы ты тоже послушала.

Мейсон поднял трубку с аппарата, стоявшего у него на столе, и сказал:

— Алло! Говорит Перри Мейсон.

— Мистер Мейсон, это мисс Арлен Дюваль.

— Да?

— Мне нужно встретиться с вами по очень важному делу. У меня… у меня есть деньги, чтобы заплатить за ваши услуги.

— Прекрасно.

— Меня обокрали.

— Приходите ко мне в контору, мисс Дюваль, и мы все обсудим, — предложил Мейсон, подмигивая Делле Стрит.

— Я не могу.

— Почему?

— Мне нечего надеть.

— Мы здесь не требуем соблюдения формальностей. Приходите в том, что у вас есть.

— Если бы вы сейчас видели меня, то воздержались бы от подобных предложений.

— Почему? — поинтересовался Мейсон.

— То, что на мне надето, не закроен и почтовой марки.

— Ну, тогда набросьте что-нибудь, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Что угодно. Вы…

— Я не могу.

— Почему?

— Я же говорю вам, что меня обокрали.

— Минутку. Чего вы добиваетесь?

— Пытаюсь сказать вам, что меня обокрали, мистер Мейсон. У меня все пропало — одежда, пожитки, машина, дом.

— А где вы сейчас находитесь?

— У четырнадцатой лунки в гольф-клубе «Ремуда». Здесь установлен телефон. В клубе сейчас никого нет. Я наврала оператору на коммутаторе в здании клуба, что являюсь членом, и она согласилась соединить меня с вами. Мне нужна одежда. Мне нужна помощь.

Мейсон внезапно заинтересовался. Ему стало любопытно узнать, что же, все-таки, произошло.

— А почему вы не хотите позвонить в полицию, мисс Дюваль?

— Я не могу звонить в полицию. Они не должны ничего знать. Я все объясню, когда встречусь с вами. Если бы вы каким-то образом доставили мне вещи… Я заплачу…

— Подождите минутку, — прервал ее Мейсон, — я сейчас передам трубку своей секретарше.

Адвокат кивнул Делле Стрит.

— Мисс Дюваль? Меня зовут мисс Стрит, я секретарша мистера Мейсона.

— Мисс Стрит, не могли бы вы привезти мне хоть какую-то одежду? Любую, пусть самую старую. Мой рост — пять футов два дюйма, вес — сто двенадцать фунтов. Я ношу или десятый, или двенадцатый размер.

— Как мне вам все это передать? — спросила Делла Стрит.

— Не могли бы вы приехать в гольф-клуб, мисс Стрит? Я с радостью все оплачу. Я знаю, что вы не занимаетесь подобными делами… Конечно, это необычная просьба, но я просто не могу объяснить все по телефону… И вы — моя последняя надежда. Я не смею обратиться в полицию и, естественно, не могу расхаживать в таком виде.

Делла Стрит посмотрела на Мейсона, подняв брови в немом вопросе. Адвокат кивнул.

— Где мне вас найти? — спросила Делла.

— Вы, конечно, не являетесь членом гольф-клуба «Ремуда»?

— Мистер Мейсон является, — ответила Делла Стрит.

— Тогда попросите его дать вам гостевую карточку, — в голосе Арлен Дюваль послышалось облегчение. — Возьмите сумку с клюшками для гольфа и бросьте на дно какие-нибудь вещи. Направляйтесь прямо к четырнадцатой лунке. Примерно в пятидесяти ярдах от нее — густые заросли кустарника, за которыми проходит подсобная дорога… О, Боже, игроки идут! Меня сейчас увидят! Пока!

На другом конце провода послышались короткие гудки.

Делла Стрит подождала минуту, положила трубку и вопросительно посмотрела на Мейсона.

— Ну и история! — усмехнулся адвокат.

— Бедняжка! — вздохнула Делла. — Ты только представь себе: оказаться средь бела дня в чем мать родила… Шеф, каким образом ее могли обокрасть? Она утверждает, что все потеряла, и…

— Вот именно это меня и заинтриговало, — ответил адвокат. — Делла, ты хочешь туда прогуляться?

— Еще бы!

— Я поеду с тобой, — заявил Мейсон.

— Этого следовало ожидать, — улыбнулась Делла.

— Нет, нет, — возразил Мейсон. — Я не буду выходить на поле. Я отвезу тебя в клуб, дам гостевую карточку и подожду в здании. У тебя есть вещи, которые ей подойдут?

— У нас один размер. У меня дома валяется старый костюмчик, который я все равно собиралась кому-нибудь отдать. Ничего особенного — шорты и футболка. По крайней мере, в нем она сможет пересечь площадку, не провоцируя озабоченных мужчин.

Мейсон взглянул на часы.

— Так, сейчас половина двенадцатого. Моя следующая встреча назначена на два часа. Успеем, Делла. Во мне проснулось любопытство. Поехали.

2

Мейсон остался на веранде здания клуба. Вскоре он заметил, как вдали появились две девушки. Они спускались с возвышенности и двигались по направлению к нему.

У них оказались практически одинаковые фигуры, только Арлен Дюваль, возможно, была на полдюйма ниже Деллы. Арлен отличала пружинящая, спортивная походка. Мейсон видел, как их головы периодически поворачивались друг к другу, когда они обменивались репликами.

Адвокат вышел им навстречу.

Делла Стрит представила Арлен Дюваль, словно давнюю подругу.

Сильные пальцы сжали руку адвоката. Серо-голубые глаза смотрели прямо на него. Мисс Дюваль оказалась блондинкой с матовой кожей и блестящими волосами цвета меда, казавшимися мягкими и шелковистыми.

— Спасибо, мистер Мейсон, — сказала Арлен. — За все спасибо.

— Вам нужно благодарить мисс Стрит, — ответил адвокат.

— Ее я уже поблагодарила.

— Вы, девушки, можете легко обмениваться одеждой, — заметил Мейсон, чтобы поддержать разговор.

— Только мне нечем обмениваться, — усмехнулась Арлен Дюваль.

— Ваши вещи украли?

— И не только вещи.

— Ваш звонок, несомненно, нарушил рутину наших будней, — признался Мейсон.

— Ваши дни очень однообразны?

— Большинство из них.

Арлен рассмеялась.

— Мисс Стрит сообщила мне, что я придумала новый способ возбуждения вашего интереса и…

— Это был новый способ? — прервал ее Мейсон.

Она покачала головой.

— Если бы и был, он бы все равно сработал, — признался Мейсон. — У меня бы в любом случае вызвал интерес и любопытство человек, у которого хватило изобретательности и смелости придумать подобное.

— К сожалению, я не могу поставить себе в заслугу такой оригинальный подход.

— Так что же произошло? — спросил Мейсон.

— Это долгая история.

Адвокат привел девушек на веранду, заказал прохладительные напитки и удобно устроился в кресле.

— Давайте послушаем.

— Я жила в трейлере.

— Одна?

Она кивнула.

— На стоянке для жилых автоприцепов?

— Частично. С задней стороны площадки для гольфа проходит подсобная дорога. Очень мало кто знает о ней. Кажется, только я одна регулярно пользовалась ею. Изначально это был большой участок земли, его купили хозяева клуба и сделали площадку для игры в гольф. За четырнадцатой лункой находятся лесонасаждения и луг, поросший травой, затем снова лес и шоссе. Я припарковывала свой трейлер и наслаждалась одиночеством. Никто не возражал. На самом деле, наверное, члены клуба никогда не заходят в ту часть, где бывала я. Если считать по прямой, то от облюбованного мной места на лужайке до шоссе где-то ярдов двести. По подсобной дороге, конечно, дальше, потому что она петляет в лесу.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

Арлен Дюваль встретилась с ним взглядом.

— Я люблю природу, бродить по лесу, ходить босиком, раздеваться до нага и загорать.

— А где вы работаете? — поинтересовался адвокат.

— В настоящий момент нигде, — ответила она.

— Ладно, давайте перейдем к вашей потере.

— Сегодня утром я делала все как обычно. Я провела ночь на лугу, я там уже, фактически, три ночи.

— А вы не боитесь?

— Нет. Жилой автоприцеп — одно из самых безопасных мест. Если вы запираете дверь изнутри, то никому уже к вам не забраться, даже если они разобьют окно — отверстия слишком маленькие и человеку все равно не пролезть.

— Итак, сегодня утром вы отправились загорать?

— Да. Я разделась, накинула халат, ушла с луга на закрытый деревьями участок, сбросила халат и просто гуляла в солнечном свете, наслаждаясь ощущением воздуха на коже, травы под босыми ногами. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей. Если вы никогда не загорали, то не поймете чувство свободы, ласку воздуха, тепло солнечного света, легкие прикосновения ветерка. Наверное, мне не стоит вам об этом рассказывать.

— Продолжайте, — опять подбодрил ее Мейсон. — Что же все-таки произошло?

— Когда я вернулась к тому месту, где стояла моя машина и трейлер, их там не оказалось.

— Вы уверены?

Она кивнула.

— Вы не могли заблудиться?

— Боже, конечно нет. Я никогда не теряюсь под открытым небом, да и здесь я уже с… с тех пор, как потеплело.

— А ваш ключ от зажигания?

— Ключ зажигания и ключ от двери трейлера, которые я бросила рядом с халатом, остались у меня, правда, сам халат тоже исчез. Но тот, кто хочет увести машину, может обойтись и без них.

— И вы позвонили мне, а не в полицию, — заявление Мейсона прозвучало скорее, как вопрос, а не утверждение.

— Естественно. Представляете: девушку в прозрачном одеянии из солнечного света допрашивают двое полицейских из патрульной службы, пытаясь выяснить, что у нее украли, и проводят инвентаризацию оставшегося. Могу представить себе заголовки в газетах: «Блондинка теряет все, кроме улыбки и загара». И, несомненно, фотографам захотелось бы сделать снимки для иллюстрации статей.

— А была ли еще какая-то причина?

— Чтобы не звонить в полицию?

Мейсон кивнул.

С минут у она вертела стакан в руке, а затем встретилась с адвокатом взглядом.

— Да, — ответила Арлен.

— И что это за причина?

— Я думаю… именно полиция могла все это устроить.

— Вы имеете вы виду, что полиция украла ваши машину и трейлер.

Девушка утвердительно кивнула.

— Почему вы так думаете?

— Потому что они хотели тщательно и внимательно обыскать их, когда им никто не мешает.

— В поисках чего?

— Возможно, моего дневника.

— А почему полиция интересуется вашим дневником?

— Мистер Мейсон, вы должны поверить мне на слово.

— Но до сих пор вы еще ничем не подтвердили свой рассказ.

— Вы должны поверить мне на слово, — повторила она. — А что касается денег — я заплачу вам до десяти утра завтрашнего дня.

— Может, лучше будет, если вы откровенно расскажете мне то, что пытаетесь скрыть, и мы приступим к конкретному обсуждению ваших проблем.

— Вам известно, кто я?

— Молодая привлекательная женщина. Вам двадцать с гаком и, по вашему собственному признанию, вы не имеете видимых средств к существованию, ведете очень необычный образ жизни в трейлере и по какой-то причине боитесь заводить друзей.

— Почему вы так решили?

— Ответ очевиден. Девятьсот девяносто девять женщин из тысячи, оказавшись в чем мать родила на площадке для гольфа, позвонили бы кому-нибудь из подруг. То, что вы позвонили незнакомому адвокату, означает, что вы о чем-то умалчиваете и вообще хотели бы, чтобы никто не проведал о ваших приключениях.

— Вы знаете, кто мой отец? — спросила Арлен Дюваль.

— Ваш отец?

— Колтон П. Дюваль.

Мейсон покачал головой, а потом воскликнул:

— Минутку. Что-то знакомое. Где-то я слышал эту фамилию. Я… Чем он занимается?

— Делает номерные знаки для автомашин.

— Предприниматель?

— Нет, рабочий, — ответила она и добавила: — В тюрьме.

— Хм, — только и смог произнести адвокат.

— Считается, что он украл триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов.

— Теперь я что-то припоминаю, — признался Мейсон. — Дело было связано с каким-то банком, не так ли?

— Банком и бронированной машиной, перевозившей наличные.

Мейсон кивнул, неотрывно глядя на нее.

— Отец сидит уже пять лет. Власти думают, что он где-то спрятал деньги. На него все время давят, причем очень утонченно и крайне жестоко.

Мейсон продолжал изучать ее. Арлен прямо встретилась с ним взглядом.

— Официально я — дочь вора.

— Продолжайте, — предложил Мейсон. — Расскажите мне все, как есть.

— Я уже рассказала.

— Но не мне.

— Я только что это сделала.

— Вы просто обрисовали ситуацию в общих чертах. Выкладывайте все остальное.

— Мой отец работал в Коммерческом банке Лос-Анджелоса, имеющем полдюжины филиалов. Один из них находился в Санта-Ане. Наличные развозятся по филиалам в специальной бронированной машине. В тот день перевозили триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов. Папа лично их упаковывал. Предполагалось, что за ним наблюдает инспектор, но отец был доверчивым служащим, а инспектор в тот день много поставил на скачках. У него с собой был портативный радиоприемник и… когда пришло время интересующего его забега, он включил приемник. В дальнейшем инспектор заявил, что, хотя и слушал передачу, все равно наблюдал за отцом. Папа запечатал пакет, затем обернул еще раз, заклеил сургучом и поставил свою личную печать на сургуч. Инспектор поставил свою.

— А потом?

— Примерно через десять минут пришел водитель и вручил им квитанцию за пакет.

— Когда пакет доставили в Санта-Ану?

— Примерно через полтора часа.

— Что произошло там?

— Очевидно, что внешне с пакетом все было в порядке, все печати, казалось, оставались нетронутыми, и кассир в Санта-Ане выдал квитанцию в получении, но попросил водителя задержаться, так как хотел отправить несколько ваучеров в главную контору.

— А потом?

— Через несколько минут выбежал мужчина и закричал, что произошла ошибка. Он получил не тот пакет.

— Что было в пакете?

— Погашенные чеки.

— Был какой-нибудь ключ к разгадке?

— Они все оказались из одного ящика в головной конторе в Лос-Анджелосе, ящика с пометкой «АА-СС».

— Где находился ящик?

— Как раз рядом с комнатой, где заклеивался пакет. Очевидно, кто-то вынул наличные, собрал груду погашенных чеков и бросил их в коробку вместо денег, потом завернул и заклеил ее.

— И власти решили, что виноват ваш отец?

Арлен кивнула.

— Какие против него были улики? — спросил Мейсон. — Насколько я вижу, они, по большей части, косвенные.

— Ну, в общем, отец отвечал за наличные. Тот инспектор, что потерял работу из-за пропажи, не мог сделать подмену без ведома отца. При обычных условиях и отец не мог сделать подмену без ведома инспектора, но в тот день инспектор ждал сообщения со скачек.

— А водитель бронированной машины?

Она покачала головой.

— Почему бы и нет? — поинтересовался адвокат.

— Пакет вернули заклеенным. Личные печати и моего отца, и инспектора остались нетронутыми. Адрес филиала, куда направлялись наличные, и сумма были написаны рукой отца.

— Сколько человек находилось в машине?

— Только один. Машина — сложнейшее устройство, специально сконструированная для перевозки наличных денег и банковских документов между различными финансовыми учреждениями. Водитель сообщает в банк, когда он готов принять груз. В банке дежурят два вооруженных охранника. Машина паркуется в специальной зоне, отведенной для погрузки, с задней стороны здания. Охранники проверяют, нет ли поблизости лишних людей, каких-то подозрительных личностей или машин. Тогда они открывают дверь банка и выходят наружу.

— Что потом?

— Банкир выносит пакет и кладет его в запираемый ящик в автомобиле.

— Не водитель?

— Нет. Он даже близко к деньгам не подходит. Он просто сидит за рулем. Деньгами всегда занимается кто-то из служащих банка.

— Кто именно укладывал пакет в тот раз?

— Отец.

— А дальше?

— Затем специальный ящик для перевозки денег закрыли на замок. Водитель сел на свое место и запер дверь изнутри. Там броня и пуленепробиваемое стекло. Он отправился по назначению. В тот филиал, которому предназначались деньги, позвонили и сообщили примерное время прибытия машины.

— А как осуществляется прием подобных грузов на другом конце? Как обычно действует получатель?

— Машина паркуется в специальной зоне с задней стороны здания, водитель остается за рулем, пока не откроется дверь банка и не выйдут два вооруженных охранника. Они встают рядом с автомобилем. И только потом водитель отпирает дверь, и лишь после этого выходит представитель банка и открывает ящик для наличности собственным ключом, забирает пакет и возвращается в банк.

— У водителя нет ключа от ящика для наличности? — поинтересовался Мейсон.

Она покачала головой.

— И поверьте, это очень сложный замок. Его невозможно открыть без ключа.

— Мне кажется, что у принимающего пакет в филиале было столько же возможностей сделать подмену, что и у вашего отца. Печати, естественно, уже были взломаны к тому времени, как он увидел содержимое, и…

— Но они были целы, когда он получал пакет. Более того, это еще не все.

— Что еще?

— А вот теперь я добралась до самой сложной части, — сказала она.

— Я так и думал, — заметил Мейсон. — Продолжайте.

— Несколько украденных купюр нашли у моего отца.

— А откуда узнали, что они именно из украденных?

— Случайно. Незадолго до пропажи денег одного из клиентов банка начали шантажировать. Он сообщил в полицию. С него потребовали пять тысяч долларов, естественно, наличными. Полиция попросила, чтобы в банке составили список предъявляемых купюр. С шантажистом, очевидно, что-то случилось, или он узнал, что к делу подключилась полиция, и не пришел забирать деньги. Тот, кого шантажировали, держал деньги у себя дома в течении недели, а затем, не желая оставлять у себя такое количество наличности, отнес обратно в банк. Получилось так, что эти пять тысяч вложили в пакет, отправлявшийся в Санта-Ану. Кассир пересчитал деньги и передал бухгалтеру, готовившему пакет. Таким образом, эти пять тысяч долларов, список номеров которых остался в банке, оказался среди пропавших денег. Об этом не знал никто, кроме кассира и бухгалтера. После кражи кассир отправился в полицию, а полиция не стала об этом распространяться. Полицейские посадили своих людей во все банки. Они говорили, что произошло похищение человека и был уплачен выкуп. Официальных сообщений прессе не делалось. Полицейские проверяли каждую двадцатидолларовую бумажку, приносимую в банк. Это, конечно, колоссальная работа, потому что сам список оставался лишь у одного лица из ФБР, а сидевшие в банке просто переписывали номера. Одну из разыскиваемых купюр принесли со станции техобслуживания. Полиция отправилась туда, чтобы выяснить, как она там оказалась. Механик заявил, что эту купюру ему дал мой отец за замену камеры шины. У купюры был оторван уголок и механик ее запомнил.

— И что произошло потом? — спросил Мейсон.

— Полиция отправилась к отцу. Он, конечно, не отрекался, что менял камеру. Полиция сообщила ему, что это одна из украденных купюр. Отец ответил, что, насколько он помнит, это одна из купюр, которые вот уже неделю лежат у него в бумажнике. Он достал бумажник и показал полицейским. Они обнаружили в нем еще две из учтенных купюр. Это решило судьбу отца.

Мейсон прищурился и посмотрел ей прямо в глаза.

— Случай довольно очевидный, — сделал вывод адвокат.

— Именно к такому выводу пришли присяжные.

— Вы все равно продолжаете верить в невиновность отца?

— Я знаю, что он невиновен.

— Что еще вы хотите мне рассказать? — спросил адвокат.

— Естественно, все считают, что у него где-то зарыты деньги. Они затеяли очень хитрую игру. Они признали его виновным по разным пунктам, за что он получил соответствующие сроки. А теперь все те, кто ведает условно-досрочным освобождением, улыбаются отцу и говорят: «Послушайте, мистер Дюваль, если вы хотите облегчить свою участь, вы можете сказать властям, где спрятали украденное. Они найдут и вы будете условно-досрочно освобождены. Вам даже могут смягчить наказание — сократить срок до того, что вы уже отсидели, но насладиться этими деньгами вам все равно не удастся. Если вы не признаетесь нам, где они, то вам придется остаться в тюрьме до самой старости, и тогда вы уже не сможете воспользоваться украденным».

— Да, им очень хочется раскрыть это дело, — заметил Мейсон.

— К тому же, они преследуют меня, — продолжала Арлен. — Они считают, что отец сообщил мне, где спрятаны деньги.

— Продолжайте.

— Я пыталась остаться на работе, но за мной постоянно следили, проверяли все, что бы я ни делала… и я решила посвятить все свое время доказательству невиновности отца.

— Другими словами — уволились.

— Сменила род деятельности.

— Но с работы вы уволились.

— Хорошо, уволилась.

— И на что вы живете?

— Вот здесь — как я вам уже говорила — вы должны верить мне на слово. Меня… финансирует друг.

— Почему вы позвонили именно мне, когда украли ваш трейлер?

— Я уже несколько дней собиралась просить вас назначить мне встречу.

— Почему вы выбрали именно меня?

— Потому что у вас репутация выдающегося адвоката и одного из лучших в этой части страны.

— А вам когда-нибудь приходило в голову, что у адвокатов есть расходы, мне нужно платить секретарям, клеркам, оплачивать аренду, телефонные переговоры…

— Конечно, — нетерпеливо прервала она.

— И что вы предполагаете?

— До десяти утра завтрашнего дня я буду у вас в офисе, мистер Мейсон. Я заплачу вам полторы тысячи долларов в качестве аванса.

Мейсон потер подбородок.

— Что вы хотите от меня?

— Чтобы вы немедленно занялись поисками моего трейлера, пока еще не слишком поздно.

— А когда будет слишком поздно?

— Когда они найдут некоторые вещи — например, мой дневник.

— А где ваш дневник?

— Спрятан в трейлере.

— В нем еще что-нибудь спрятано?

— Да.

— Может, наличность?

— Не притворяйтесь идиотом, мистер Мейсон.

— Где вы собираетесь взять деньги, чтобы заплатить мне завтра утром?

Она молча смотрела на него, отказываясь отвечать на вопрос.

— Послушайте, мисс Дюваль, — продолжал адвокат, — я ведь не вчера родился. Тот, кто украл ваш трейлер, буквально разберет его на части.

— Не уверена.

— Почему нет?

— Я приняла меры предосторожности.

— Какие например?

— Я специально вела два дневника, и один значительно легче найти, чем второй.

— Продолжайте.

— Я веду тайный дневник, куда записываю все, что обнаружила. Если со мной что-нибудь случится, моя работа не пропадет даром и, не исключено, как-то поможет отцу.

— Вы добились чего-нибудь?

— Думаю, да.

— Хотите мне рассказать.

— Не сейчас.

— Почему?

— Потому что вы относитесь ко мне с подозрением, а нужно, чтобы вы приняли меня полностью прежде, чем я доверю вам что-либо.

— Послушайте, давайте будем разумными, — сказал Мейсон. — Вы — симпатичная молодая женщина. Ваш отец работал в банке и получал не такое уж большое жалование. Из банка пропало почти четыреста тысяч долларов. Отец садится в тюрьму, а вы бросаете работу. Вы покупаете машину и трейлер. Кстати, они полностью оплачены?

— Да.

— Вы становитесь дитем природы. Вы бродите в лучах солнечного света, бегаете босиком по росе и к тому же заявляете мне, что завтра утром появитесь в моем офисе и заплатите мне полторы тысячи долларов. На сегодняшний день я именно так представляю факты.

— Ладно. Я знаю, что вы думаете, — вздохнула она. — Вы считаете, что отец где-то спрятал деньги, а я их откопала. Я не могу запретить вам так думать. Вы не станете работать на меня, пока я вам не заплачу, но, тем не менее, когда я обещаю сделать именно это, вы становитесь подозрительным. Вы можете принять меня на веру на двадцать часов? Вы займетесь поисками трейлера, причем прямо сейчас?

Мейсон постучал пальцами по столу, размышляя. Ее серо-голубые глаза неотрывно смотрели на адвоката.

— Что конкретно вы от меня хотите?

— Найдите трейлер, причем как можно скорее. Он не мог далеко уехать. Машины с автоприцепами бросаются в глаза.

— У вашего трейлера есть какие-нибудь особенности?

— Прошлогодняя модель фирмы «Хелиар». Их не так много. Позвоните на завод и узнайте спецификации.

— А на какой машине вы ездили?

— На кадиллаке.

— Вы себе ни в чем не отказываете, не правда ли?

— Какой смысл бороздить дороги с трейлером, если у вас легкий автомобиль? В таком случае требуется тяжелая машина, чтобы она могла без труда тащить его за собой.

— Я видел немало трейлеров, прикрепленных к легким автомобилям.

— Конечно, они их могут тащить, но это не самое удобное средство передвижения. Вы все время напряжены за рулем и устаете. Когда «Хелиар» прикреплен к машине, подобной кадиллаку, вы можете забыть, что у вас за спиной трейлер. Вы просто сидите за рулем и смотрите, как убегает дорога.

— Вы хотите сказать, что ни полиция, ни налоговые органы не пытались вызвать вас на ковер, чтобы узнать, откуда вы берете деньги?

Она улыбнулась, слегка скривив правый уголок рта.

— Какое-то время они меня донимали. Теперь отстали.

— Это вы думаете, что отстали.

— Нет, в самом деле — по крайней мере, не вызывают меня на ковер. Но, конечно, они не сдались. Они всюду следят за мной. Если я, например, отправляюсь в бакалейную лавку, через тридцать секунд уже кто-то подсовывает кассиру записку с требованием отложить купюру, которой я расплатилась. Номер потом сверяется со списком, чтобы проверить, не из украденных ли она.

— Но, тем не менее, вы болтаетесь по округе и загораете.

— До сегодняшнего дня я не думала, что кто-то знает об этом месте.

— Не обманывайте себя, — сказал адвокат. — Они следят за вами. Раз уж они ведут наблюдение из машин и с мотоциклов, то, не исключено, делают это и с вертолетов.

— Я думала, что уже надоела им.

— Хотите поспорить? — предложил Мейсон.

Она с минуту подумала, потом покачала головой.

— Пока вы тут бродили босиком без дела, наслаждаясь ощущениями от прикосновения ветерка к коже, пара сыщиков, наверняка, наблюдала за вами в бинокль.

— Это их привилегия.

— Итак, вы собираетесь прийти ко мне в офис с полутора тысячами долларов, — резко сказал Мейсон.

— В десять утра. Может, в девять тридцать.

— Я постараюсь найти ваш трейлер, потому что меня заинтересовало это дело, но я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание.

— Что вы имеете в виду?

— Если вы честны, я попытаюсь защитить вас. Однако, если ваш отец все-таки украл эти триста девяносто шесть тысяч долларов, а вы их где-то прячете или, по крайней мере, какую-то часть из них, и время от времени берете оттуда себе на расходы, я не собираюсь становиться соучастником после события преступления. Вы понимаете меня?

— Что вы хотите сказать?

— Я сдам вас в полицию. Я найду, где зарыты деньги, верну их властям, а вознаграждение за помощь в поисках украденного составит мой гонорар.

Арлен таинственно улыбнулась.

— Справедливо, — сказала она и протянула через стол сильную руку.

Мейсон пожал ее и повернулся к Делле Стрит:

— Позвони в агентство Пола Дрейка. Мы начинаем работать.

3

Пол Дрейк, держа в руках несколько отчетов, вошел в кабинет Мейсона незадолго до того, как стрелка остановилась на пяти часах.

— Привет, Перри! Привет, красотка! Я разузнал кое-что о твоем трейлере, Перри.

Мейсон взглянул на часы.

— Что-нибудь конкретное?

— Ага.

— Ты быстро сработал.

— По-моему, ты именно этого и хотел.

Пол Дрейк опустился в большое кожаное кресло, предназначенное для клиентов, пролистал несколько отчетов. Потом Дрейку стало неудобно в обычной позе и он свесил свои длинные ноги через одну из ручек, упершись спиной в другую.

Пол Дрейк был высоким, худым мужчиной, на вид он казался легкомысленным, ленивым и вялым. Лицо не выражало никакой заинтересованности. Глаза, практически никогда не упускающие ни одной важной детали, обманывали окружающих своим явно скучающим взглядом.

— В деле замешан некий Томас Сакетт, — начал Дрейк свой отчет. — Он живет на Митнер-авеню, тридцать девять двадцать один. Это многоквартирный дом. Никто о Сакетте ничего не знает. Вроде бы занимается золотоискательством и много времени проводит в пустыне, любит жить под открытым небом, ездит на джипе, обычно закидывает туда спальный мешок, пару коробок с провиантом, кирку, лопату, лоток для промывания золота и палатку. Он отправляется в пустыню и его не видят неделю, а то и десять дней, затем возвращается и какое-то время болтается в городе.

— Он имеет отношение к краже?

— Да.

— Возможно, он решил украсть трейлер, чтобы отогнать его в пустыню и жить там в нем? — предположил адвокат.

Дрейк покачал головой.

— Трейлер оставлен на консигнацию[1] на площадке фирмы «Идеал», занимающейся продажей жилых автоприцепов. Сакетт привез его туда. Он оценил его в две тысячи восемьсот девяносто пять долларов. Хозяин площадки считает, что трейлер тянет не больше, чем на две с половиной. Сакетт договорился, чтобы автоприцеп взяли на консигнацию. Он, кстати, не стал называть свое подлинное имя, а представился Ховардом Примом.

— Значит, трейлер выставлен на продажу?

Пол Дрейк кивнул.

— Интересно, в каком он состоянии? — задумался Мейсон. — Времени, чтобы полностью его очистить, в общем-то, не было.