– Она постоянно называла его мистером Икс.

– Мне кажется, я знаю этого типа, – сказал Гарвин. – Он держится в тени и тем более опасен. Что я хотел бы от тебя, Перри. Я хочу, чтобы ты взял эту женщину под защиту. Передай ей, что ты в этом деле представляешь мои интересы до тех пор, пока я сам не займусь этим. Выясни, кто пытается вступить с ней в переговоры, узнай его имя и адрес и немедленно сообщи мне. Звони сюда. Если меня не будет, спроси Люсилл. Ей все передашь.

Просто Люсилл?

– Да.

– Ты определился с ценой на свои акции? – спросил Мейсон.

– Пока нет, – ответил Гарвин. – Сначала хочу знать наверняка, сколько собираются мне предложить. Может быть, этот тип ничего не предложит. Я хочу также, чтобы он знал, что мы оба в курсе событий. Если он будет считать, что имеет дело только с одним человеком, да еще с женщиной, невозможно предугадать, что произойдет. Перри, у меня осталась одна минута, ко мне сейчас должны прийти, и… О, ну все… Извини. Будь осторожен. До свидания.

На другом конце провода раздался щелчок, и связь оборвалась.

Глава 4

Едва часы пробили десять, как в адвокатской конторе появилась Стефани Фолкнер. Мейсон задумчиво взглянул на нее.

– Я разговаривал с Гомером Гарвином.

– Где же он?

– Он звонил мне, – ответил Мейсон, – по телефону-автомату из Лас-Вегаса и поручил вести это дело. Просил также связаться с тем человеком, которого вы называете мистером Икс, и вообще вплотную заняться им, узнать, что он собой представляет. Гарвин не хочет называть цену за свои акции, пока не прояснится ситуация.

– Понятно, – задумчиво сказала она.

– Вас это устраивает? – спросил Мейсон.

– Это, пожалуй, не совсем то, на что я рассчитывала, но все, что устраивает Гарвина, устроит и меня.

– Вы не расскажете, кто такой этот мистер Икс и где сейчас найти его?

Стефани сперва заколебалась, но все же ответила:

– Его зовут Джордж Кассельман. Я должна встретиться с ним в районе Эмброуз сегодня вечером в половине девятого. Чтобы вам не искать, скажу сразу адрес: Кристин-Драйв, 948, квартира 211. Пожалуйста, передайте мистеру Гарвину, что я буду руководствоваться его желаниями в этом деле. Я, конечно, пойду на это деловое свидание, но только ради того, чтобы выяснить, чего он добивается. Большое спасибо вам за то, что вы оказались столь терпеливы и уделили мне много времени. Всего вам доброго.

Она поднялась, улыбнулась на прощанье и быстро вышла из кабинета Мейсона.

Делла Стрит повернулась к шефу.

– Держу пари, что она сбежала из-за того, что испугалась, как бы вы не стали задавать неудобные вопросы. Пойду-ка поговорю с Герти. Конечно, ей в голову приходят самые нелепые мысли, но зато она очень наблюдательна и, сидя в приемной, замечает так много, что порой мне кажется, она самый настоящий психолог.

Делла вышла в приемную, чтобы влететь обратно через секунду с газетой в руках.

– Ну вот, пожалуйста!

– Что такое?

– Гомер Гарвин-младший вчера вечером прилетел домой и привез с собой молодую жену. Они обвенчались в Чикаго.

– О!

– Это все благодаря Герти. Она неисправимый романтик. Никогда не пропустит колонку светской хроники и брачные объявления. Не хотите взглянуть на Гомера Гарвина с женой? Их сфотографировали, когда они сходили с самолета.

Мейсон стал задумчиво рассматривать фотографию.

– Хорошенькая девушка, – наконец сделал вывод Мейсон. – Что о ней известно?

– В прошлом очень популярная манекенщица. Работала на одном из курортов в Лас-Вегасе. Молодой Гарвин познакомился с ней два месяца назад.

– Быстро он подсуетился, – заметил Мейсон.

– Или она, – уточнила Делла.

– Вместе с тем это многое проясняет. Звони в этот мотель в Лас-Вегасе, Делла. Попробуй разыскать Гомера Гарвина. Если его нет на месте, спроси Люсилл, и пусть она передаст, что человек, который его интересует, – Джордж Кассельман. Адрес: Кристин-Драйв, 948, квартира 211.

Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и вернулась минут через десять.

– Его не удалось разыскать, шеф, но я переговорила с Люсилл и оставила ей все координаты.

– Не узнала ее фамилию или еще что-то?

– По манере разговаривать я поняла, что она администратор в этом мотеле. Я просто попросила Люсилл, и женщина, которая мне ответила, сказала, что она и есть Люсилл.

Я назвалась, тогда она спросила, не надо ли что-нибудь передать для мистера Гарвина. Я сказала про Кассельмана. Вот и все.

Мейсон закурил сигарету и, нахмурившись, надолго задумался.

– Так что будем делать? – не выдержала Делла Стрит.

– Думаю, что при данных обстоятельствах, – ответил Мейсон, – я имею полное право этим вечером нанести визит Кассельману, прежде чем это сделает Стефани Фолкнер. Кроме того, нам надо еще подумать о свадебном подарке Гомеру Гарвину-младшему. Ты, пожалуйста, займись этим, Делла… что-нибудь долларов на пятьдесят.

– Думаете, Кассельман захочет с вами разговаривать?

– Не знаю, но если он окажется дома, будь уверена, разговор состоится!

Глава 5

Ровно в восемь часов вечера Мейсон припарковал свою машину напротив многоквартирного дома. Перешел на другую сторону улицы и подошел к подъезду.

Справа от двери он увидел длинный ряд кнопок и около каждой табличку с фамилией и номером владельца квартиры. Рядом с табличкой торчало старомодное переговорное устройство. Возле кнопки с номером 211 стояла фамилия Кассельмана. Мейсон нажал кнопку и сразу же услышал ответ:

– Кто там?

– Мистер Мейсон.

– Что вам угодно?

– Хочу поговорить с вами.

– По какому поводу?

– По поводу акций.

Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.

– Вы Мейсон?

– Да. А вы Кассельман?

– Правильно.

– Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?

Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:

– Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.

Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:

– Можно спросить, как вы меня отыскали?

– Я адвокат, – ответил Мейсон, как будто это объясняло все.

– О да, понимаю, все же… Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?

– Я самый.

– Ну и ну! Вот это сюрприз!

Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.

– Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?

– Нет, спасибо. У меня совсем нет времени. Кассельман снова посмотрел на часы.

– У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?

Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.

– Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, – начал Кассельман.

– Известно.

– Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.

– М-да, – произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.

– В Неваде много разных корпораций, – продолжал Кассельман. – Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.

– Само собой разумеется.

– Игорный бизнес привлекает игроков, – сказал Кассельман.

– О да!

– А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.

– Конечно.

– И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.

– Я улавливаю.

– Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?

– Что вы можете предложить?

– Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.

– Что это за предложение?

– Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.

– Они стоят дороже.

– Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня – свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.

– Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.

– Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.

– Какой?

– Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.

– Я так не думаю, – ответил адвокат.

– Почему?

– Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.

– Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?

– Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?

– Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.

– Меня трудно запугать, – холодно произнес Мейсон. – Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня – тем более.

Кассельман помолчал, потом сказал:

– Я не хочу иметь неприятности.

– Не надо напрашиваться на них, – отрезал Мейсон. – К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.

– Хорошо, я покупаю их за такую же цену. Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.

– Алло… нет, нельзя… Только не сейчас!.. – Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: – О'кей, через пару минут. – И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.

Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:

– Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.

– Я понимаю. – Мейсон направился к двери. – Вы не дадите номер своего телефона?

– Очень сожалею, он не для широкого круга.

Мейсон продолжал стоять у двери, не торопясь уходить.

– Хорошо, хорошо, Белдинг 6—9754.

– Спасибо, – поблагодарил Мейсон и вышел в коридор. Кассельман не захотел протянуть руку на прощанье и быстро захлопнул дверь, на которой, как успел заметить Мейсон, замок был не пружинного типа.

Перри вышел на улицу, сел в машину и стал ждать. Через несколько минут к дому подъехал автомобиль, из которого выскочил Гомер Гарвин-старший и вбежал в подъезд.

Мейсон хотел было нажать на клаксон, но что-то в поведении Гарвина насторожило его, и он передумал, продолжая не без любопытства наблюдать за тем, как дальше будут разворачиваться события.

Гарвин открыл входную дверь своим ключом и вошел внутрь. Три-четыре минуты спустя он вышел из дома, сел в машину и с большим трудом выехал со стоянки, так как перед ним кто-то поставил свою машину.

Мейсон два раза просигналил, но Гарвин, поглощенный маневром, не обратил на его сигналы внимания. Едва он отъехал, как к автостоянке подъехала Стефани Фолкнер. Очевидно, она заметила отъезжающего Гарвина, но не подала виду. Не заметив Мейсона, она поставила машину, быстро направилась к дому и собиралась нажать кнопку звонка, когда дверь открылась и показалась полная женщина лет сорока. Увидев Стефани, она вежливо придержала дверь, пропуская ее вперед.

За время наблюдения в дом вошли только Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер, а вышла одна полная дама.

Подождав еще несколько минут, Мейсон тронул с места и объехал вокруг квартала. На углу улицы горел один-единственный фонарь. Когда Мейсон снова подъехал к зданию, он увидел, что машина Стефани все еще стоит на прежнем месте.

Адвокат уже в четвертый раз огибал дом, как вдруг заметил женскую фигуру, сбегавшую по служебной лестнице, и поехал медленнее. Женщина бросилась в переулок, выскочила на улицу и, наконец, перешла на быстрый шаг. Мейсон остановился рядом с ней.

– Вас подвезти, мисс Фолкнер?

Вскрикнув, она отпрянула в сторону, но быстро взяла себя в руки.

– Господи, как вы меня напугали!

– Простите, я не хотел. У вас все в порядке?

– Да, конечно.

– Садитесь. Я довезу вас до вашей машины. Итак, поступило предложение?

– Да.

– Сколько?

– Тридцать тысяч. Он сказал, что больше у него нет.

– Наличные?

– Да. Вы давно здесь?

– Нет, не очень.

– А что делали?

– Я был у Кассельмана.

– Вы?

– Ага.

– Мне он ничего не говорил об этом. Вам было сделано предложение?

– Да.

– И сколько?

– Я предпочитаю, чтобы Гомер Гарвин сообщил вам эту цифру. Как адвокат я не вправе разглашать конфиденциальную информацию. Получать – пожалуйста.

– Понимаю.

– Вы приняли его предложение? – спросил Мейсон, переключая машину на низшую передачу.

– Конечно нет. Я уже говорила вам, что не приму его. Я обещала по телефону сообщить свое решение.

– Все прошло нормально?

– Ну конечно.

– Угроз не последовало?

– Разумеется, нет.

– Абсолютно гладко.

– Тогда почему вы не вышли через парадную дверь?

– А где вы были? – резко спросила она.

– С обратной стороны дома.

– Я… Он говорил по телефону, и… ну, меня разобрало любопытство. Я прокралась на кухню. Мне показалось, что разговор будет долгим, но вдруг он повесил трубку, и я попала в ловушку. Он вернулся в гостиную и, конечно, увидел, что меня там нет. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как воспользоваться черным ходом. Таким образом, он не узнает, что я подслушивала. Потом я скажу, что устала ждать и ушла.

– С кем же он говорил?

– Не знаю. Разговор был очень короткий, так что я не успела выяснить.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

– У вас были весьма серьезные причины для того, чтобы подслушать этот разговор, не правда ли?

Она повернула голову и ответила:

– Да. Я услышала, как он назвал имя Гарвина, и сперва подумала, что, может быть, это звонит Гомер Гарвин…

– Это был не он?

– Нет, не он. Очевидно, это была женщина.

– Не знаете, кто именно?

– Увы.

– И не догадываетесь?

– Возможно, звонила молодая жена младшего. Он ведь женился в Чикаго.

– По его тону нельзя было определить, шел деловой разговор или речь велась просто о свидании?

– Нет, нельзя.

– Но вы же что-то слышали?

– Слишком мало, чтобы сделать определенные выводы.

– Ну а тон разговора уловили?

– Да.

– Стало быть, ничего из него не поняли?

– Ничего.

Мейсон задумчиво посмотрел на девушку.

– А вот моя машина, – сказала она. – Я живу в комплексе «Полярная звезда». Вы можете позвонить мне после того, как свяжетесь с мистером Гарвином?

В ее голосе послышались холодные нотки. Она выскочила из машины Мейсона, ловко села за руль своей и, повернув ключ зажигания, включила мотор.

– Может быть, мне не слишком удалось это выразить, но очень благодарна вам, – произнесла она на прощанье и отъехала от тротуара.

Мейсон, ничего не сказав в ответ, поехал к себе в контору.

Глава 6

– Ну как, вы встретились с Кассельманом? – нетерпеливо спросила Делла Стрит, как только адвокат вошел в свой кабинет.

Мейсон кивнул.

– Он очень опасен?

– Я не хотел бы стоять к нему спиной.

– Звонил Гомер Гарвин и сказал, что будет через полчаса. Говорит, что только что вернулся из Лас-Вегаса.

– Когда он звонил, Делла?

– Пять минут назад.

– Пожалуйста, напомни, чтобы я поздравил его с появлением невестки. Не забудешь?

Делла Стрит засмеялась.

– Я поняла по его голосу, что он чем-то встревожен. Боюсь, что у него на уме более серьезные дела.

Перри с Деллой занялись разбором почты и успели ответить на несколько писем, когда раздался осторожный стук в дверь. Делла Стрит открыла дверь, впуская Гомера Гарвина, которому, согласно досье Перри Мейсона, шел пятьдесят второй год, но на вид ему нельзя было дать больше сорока.

– Привет, Делла, – сказал он, внимательно глядя на нее живыми серыми глазами. Потом подошел к Мейсону, пожал ему руку и посмотрел на часы. – Для долгого разговора у меня совершенно нет времени, Перри. Ты видел Кассельмана?

– Да.

– Что он предлагает?

– Тридцать тысяч долларов за твои пятнадцать процентов.

– Что он предложил Стефани?

– Тридцать тысяч за сорок процентов.

– Невероятно! Как он может предлагать одну и ту же цену за пятнадцать и за сорок процентов акций?

– И те и другие обеспечивают ему контрольный пакет.

– Ну и что из того?.. Все равно это несправедливо. Он… Давай поедем к Стефани. Я должен ей кое-что сказать. Твое мнение о Кассельмане, Перри?

– Ловкий проходимец, но способен драться только на словах.

– Исходя из той информации, которую мне удалось собрать, есть все основания полагать, что он убийца Глейна Фолкнера, отца Стефани, – мрачно заметил Гарвин.

– Эти показания можно представить полиции?

– Думаю, что да, Перри. За несколько часов до своей смерти Глейн сказал своему другу, что у него с Кассельманом какие-то важные дела. Мне удалось разыскать ту машину, на которой Кассельман ехал в тот день, когда был убит Глейн Фолкнер. Кассельман продал ее через три дня и купил новую.

Если помнишь, в день своей гибели Фолкнер ехал с кем-то в машине. Люди видели, как она мчалась на огромной скорости. Дверца с правой стороны распахнулась, и из нее вышвырнули человека. Он пролетел несколько метров, ударился головой о тротуар и несколько раз перевернулся. Машина, не сбавляя скорости, скрылась вдали.

Пережив шок, прохожие подбежали к человеку – тот был мертв. Ему два раза выстрелили в грудь, раз – в голову. Одна пуля застряла в теле.

Машина, в которой ехал Кассельман, была тщательно вымыта, но, взяв лупу, я обнаружил несколько небольших пятен около дверцы на переднем сиденье. На дверной раме также имелась выбоина, оставленная, по всей видимости, пулей.

В Лас-Вегасе я нанял одного очень ловкого детектива, который кое-что смыслил в научных методах расследования. Он рассказал мне, что существует тест на выявление пятен крови с помощью люминала. После обработки таким составом пятна крови начинают светиться в темноте. Детектив обработал машину этим веществом и получил очень сильную реакцию на кровь в складках кожаной обивки переднего сиденья, под сиденьем и в том месте, где я осматривал.

– Да, – согласился Мейсон, – конечно, это очень интересно. Эти пятна можно назвать уликами при подозрительных обстоятельствах. Тем не менее они еще не доказательства.

– Знаю. Но когда я расскажу о них Кассельману, ему придется кое-что объяснить. Вот тогда и будут доказательства.

– Ты сам хочешь заняться этим? – спросил Мейсон.

– Совершенно верно.

– Пусть лучше действует полиция. Гарвин отвернул лацкан пиджака.

– Не боюсь я этого проходимца. Пристрелю как собаку. Пусть только попробует поднять руку.

Мейсон резко спросил:

– У тебя есть разрешение на ношение этой штуки?

– Не будь глупым, – ответил Гарвин. – У меня есть кое-что получше – я помощник шерифа. Я обязан иметь при себе оружие. У меня несколько револьверов, и я не настолько туп, чтобы расхаживать без оружия. Попытайся кто-нибудь сыграть со мной грязную шутку – и ему придется несладко.

Мейсон задумчиво посмотрел на Гарвина.

– А где хранятся другие револьверы?

– В самых разных местах. Один – у сына, другой – постоянно в моем сейфе. Кроме того, один лежит в моем магазине спорттоваров. В общем, я всегда хожу с оружием. Не расстаюсь с ним ни днем ни ночью.

Меня всегда бесят газетные сообщения о том, что опять какой-то подонок избил до смерти свою жертву или ограбил беспомощную старуху. Когда-нибудь один из этих негодяев нарвется на меня, и я не стану жалеть патронов. У меня просто руки чешутся пристрелить парочку таких типов, чтобы было неповадно другим, а то сейчас честный человек безоружен перед законом. Все отребье таскает с собой оружие, это у них в привычку вошло. Вооружите тех, кто чтит закон, убейте парочку таких негодяев, и все станут уважать законы.

Мейсон покачал головой.

– Полиция изучала уже этот аспект и вряд ли согласится с тобой, Гомер.

– Конечно, – усмехнулся Гарвин, – но пока что их методы тоже не работают.

Уловив паузу в их разговоре, Делла Стрит многозначительно посмотрела на шефа. Перри понял сигнал, повернулся к Гомеру Гарвину.

– Да… совершенно забыл поздравить тебя с невесткой!

– Да, – вздохнул тот. – Я, правда, еще не видел ее, мы говорили по телефону, и я благословил их.

– Она симпатичная, – сказала Делла.

– Младший в этом большой специалист. Этих симпатичных… Только он очень беспокойный, эмоционально неустойчивый. Год назад сходил с ума от Евы Эллиот, хотел жениться на ней, потом вдруг почему-то поостыл. Мне стало жаль Еву, и я взял ее на работу после ухода Мэри. Тогда младший уже бегал за Стефани Фолкнер. Тебе, может, неизвестно, но в то время я заинтересовался корпорацией Фолкнеров. Еще шесть месяцев назад я считал, что Стефани войдет в наше семейство, и, черт возьми, очень хотел, чтобы так и было. Какая прекрасная, разумная девушка! Она могла бы обуздать младшего. Но, может, он теперь утихомирится. Женитьба – вот чего ему не хватало. Слишком уж он импульсивный. Впрочем, черт возьми, как быть с Кассельманом?

– Давай поговорим со Стефани Фолкнер, – предложил адвокат.

– А не поздно?

– Можно выяснить, – ответил Мейсон. – Делла, позвони Стефани Фолкнер в комплекс «Полярная звезда» и спроси, не примет ли она нас сейчас. Не говори, что мистер Гарвин у меня. Просто скажи, что нам хотелось бы поговорить с ней.

– Мне ехать с вами? – спросила Делла. Мейсон кивнул.

– Может быть, придется оформить кое-какие бумаги.

Делла пошла звонить Стефани.

– Господи! Какое счастье иметь толкового секретаря! – воскликнул Гарвин. – Как мне не хватает Мэри Арден!

– То есть Мэри Барлоу, – поправил его Мейсон. Гарвин нахмурился.

– Следовало бы издать закон, запрещающий секретаршам вступать в брак. Черт возьми, Мейсон, знаешь, она ни разу не зашла ко мне после замужества! Как можно так!

– Ты в этом уверен?

– Не заходила. Отлично знаю! Я ни разу не видел ее. Хотя бы позвонила.

– К твоему сведению, Гомер, она заходила дважды, но ее так встретили в приемной, что она решила больше не появляться, расценив это как соответствующий намек с твоей стороны.

– Ты хочешь сказать, что Ева Эллиот встала на ее пути? – недоверчиво спросил Гарвин.

– Вот именно. Ева сказала Мэри, что ты занят, и даже не стала докладывать по селектору.

– Ну и ну… Да, теперь, пожалуй, у меня будет легче на душе.

– Легче?

– Ну да, – продолжал Гарвин. – Я уволил Еву Эллиот сегодня вечером. Вернувшись в контору, я спросил, какого черта она не сообщила тебе, где я нахожусь. Она в ответ – «согласно устным распоряжениям, ей было поручено отвечать, что я отбыл в неизвестном направлении». Эта девица просто помешана на театральности и драматизирует все, чем бы она ни занималась, точно так, как это могла бы сделать какая-нибудь кинозвезда. Ты не поверишь, Перри, но она смотрит все кинофильмы, в которых хотя бы мелькнет секретарша. Она досконально изучила голливудские штампы секретарши и изо всех сил старается соответствовать этому стандарту. В общем, это тот самый случай, когда плохая актриса подражает хорошей, которая, в свою очередь, делает все возможное, чтобы воплотить тот образ секретарши, что возник у голливудского режиссера. Так что я в конце концов просто устал от всего этого.

В этот момент вошла Делла Стрит и доложила:

– Мисс Фолкнер уже ждет нас.

– Что ж, поехали, – сказал Мейсон, вставая.

Глава 7

Стефани Фолкнер открыла дверь, впуская гостей.

– Хэлло, мистер Мейсон, хэлло, мисс Стрит! О, Гомер!

– Да вот, я тоже навязался, Стефани. Она протянула ему обе руки.

– Поздравляю! Вы уже видели ее?

– Нет еще. Я ведь только что вернулся из Лас-Вегаса. Полно дел.

– Вы полюбите ее, Гомер. Мы вместе работали в Лас-Вегасе. Она милочка… Да что же вы стоите! Проходите.

Она провела их в уютную комнату.

– Что-нибудь выпьете?

– Нет, спасибо, – ответил Гарвин. – Мы по делу.

– О! – По ее лицу пробежала тень.

– Хочу вам все объяснить с самого начала, Стефани. Это касается вашего отца. Будет лучше, если вы сразу все узнаете.

– Я слушаю.

– Как я уже говорил, по делам я очутился в Лас-Вегасе.

– Понятно.

– Я не располагаю – пока не располагаю – достаточно вескими уликами, чтобы обращаться в полицию, однако вашего отца убил не кто иной, как Джордж Кассельман.

– Понятно, – повторила Стефани. – Ее лицо стало каменным, но она тут же взяла себя в руки. – Жаль, что я не знала об этом раньше.

– А теперь о деле. Я ведь приобрел акции этой корпорации в надежде, что вы войдете в нашу семью. Мне хотелось помочь вам. Теперь нет никакого смысла оставлять все как есть. Мотель мал и нерентабелен, а синдикату он нужен для того, чтобы на его месте выстроить новое большое здание, которое приносило бы большой доход. Так что самое время избавиться от мотеля.

– Да, – согласилась она. – Мне тоже так кажется. Пора продать его и пустить здесь корни.

– Думаю, – продолжал Гарвин, – что Кассельман настоящий проходимец. Очень сомневаюсь, чтобы он действительно представлял этот синдикат. По-моему, он действует на свой страх и риск, и как владельца этой собственности его очень устроил бы синдикат. Так вот, я хочу сам обратиться к синдикату и узнать, что они максимально могут предложить, а для этого я должен четко знать, сколько вы хотите получить за свои акции.

– Кассельман предложил мне тридцать тысяч, и я, конечно, соглашусь, если мне не предложат ничего лучшего, хотя, как мне кажется, это не настоящая цена.

– Какая сумма вас устроит?

– Любая больше этой.

– Отлично. Выдайте, пожалуйста, мне доверенность на десять дней на право продать их за восемьдесят тысяч. Все, что я получу сверху, делим пополам. Я предложу синдикату одновременно свои акции на тех же условиях.

– Справедливо. Только вам не удастся выручить восемьдесят тысяч за мои акции.

– У вас найдется машинка, Стефани?

Она кивнула.

– Тогда давайте немедленно составим нужный документ. Мейсон, ты продиктуешь, а мы подпишем его.

– Можно сделать это у меня завтра утром, – предложил Мейсон.

– Я хотел бы все утрясти сегодня вечером.

– О'кей, – согласился Мейсон и сделал знак рукой Делле Стрит.

Стефани Фолкнер достала бумагу с копиркой. Делла села за машинку и под диктовку Мейсона отпечатала краткое соглашение. Закончив, она вынула готовый документ из машинки, протянула один экземпляр Стефани Фолкнер другой Гарвину и третий Мейсону.