1

Осеннее солнце заметно припекало через оконное стекло.

Перри Мейсон сидел за большим письменным столом с неподвижной сосредоточенностью шахматиста, склонившегося над доской в обдумывании чрезвычайно сложной комбинации. В нем было что-то от интеллектуала и что-то от боксера-тяжеловеса, который с неисчерпаемой терпеливостью маневрирует с противником, чтобы вынудить его занять неудобную позицию и молниеносно нокаутировать одним мощным ударом.

Кабинет был полон книг в кожаных переплетах, стоявших на полках. В углу стоял большой сейф. Кроме этого, там находились два кресла для посетителей и удобное вращающееся кресло, в котором и сидел Перри Мейсон. Все было отмечено суровой простотой и функциональностью, так, словно кабинет перенял черты личности своего хозяина.

Двери открылись, и в кабинет вошла секретарша Мейсона, Делла Стрит. Она аккуратно притворила за собой дверь.

— К вам просится какая-то женщина, шеф, — сказала она. — Говорит, что ее зовут Ева Гриффин.

Перри Мейсон посмотрел на Деллу спокойным взглядом.

— А ты считаешь, что ее зовут не так?

Секретарша покачала головой.

— Шеф, в ней есть что-то подозрительное. Я просмотрела всех Гриффинов в телефонном справочнике. Ни одного нет по тому адресу, который она назвала. Я заглянула также в адресную книгу, и с тем же результатом. Там множество разных Гриффинов, но нет ни одной Евы Гриффин.

— Какой это адрес? — спросил Мейсон.

— Гроув Стрит, двадцать два семьдесят один.

Перри записал данные на листке бумаги.

— Впусти ее, Делла, — сказал он.

— Хорошо, — ответила Делла Стрит. — Я хотела бы только тебя предостеречь, чтобы ты был поосторожней с ней, шеф. Есть в ней что-то неприятное и опасное.

У Деллы Стрит была стройная фигура и смелый взгляд. В свои двадцать семь лет она была из тех женщин, что следят за жизнью быстрыми глазами и никому не позволяют обмануть себя внешним видом. Она стояла в дверях, глядя на Перри Мейсона спокойно, но неуступчиво.

— Я предпочла бы, — настойчиво сказала она, — чтобы прежде чем возьмешь дело, ты проверил, что она из себя представляет.

— Хм, интуиция? — спросил Перри Мейсон.

— Назовем это интуицией, — ответила она с улыбкой.

Перри Мейсон кивнул головой. Выражение его лица не изменилось, только взгляд стал более внимательным.

— Ладно, введи ее, Делла, я сам с ней поговорю.

Делла Стрит закрыла за собой дверь, но через несколько секунд открыла ее снова, и в кабинет вошла посетительница. Она передвигалась с непередаваемой уверенностью в себе. Ей могло быть тридцать лет или около того. Она была хорошо одета и явно умела позаботиться о себе. Прежде чем посмотреть на мужчину за столом, она окинула быстрым взглядом кабинет.

— Пожалуйста, садитесь, — предложил Перри Мейсон.

Только теперь посетительница посмотрела на хозяина кабинета, и на ее лице мелькнуло что-то вроде раздражения. Она, очевидно, привыкла к тому, что мужчины встают, когда она входит в комнату, и вообще относятся к ней с галантностью, соответствующей ее полу и общественному положению. Какой-то момент казалось, что она хочет развернуться и уйти, но в конце концов она подошла и села в кресло по другую сторону стола. Она подняла взгляд на Мейсона.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Вы мистер Мейсон? Адвокат Перри Мейсон?

— Вы совершенно правы, это я.

Голубые глаза, которыми она недоверчиво изучала его, вдруг расширились, как бы под влиянием сознательного усилия воли. Это придало ее лицу выражение детской невинности.

— У меня неприятность, — сказала она.

Перри Мейсон только кивнул головой — признания такого рода были для него обычными. Так как она молчала, он объяснил:

— Люди, как правило, приходят сюда когда у них случаются неприятности.

— Нельзя сказать, чтобы вы облегчали мне разговор, — вдруг сказала женщина. — Большинство адвокатов, у которых я консультируюсь…

Она неожиданно замолчала. Перри Мейсон подарил ей вежливую улыбку. Он медленно поднялся с кресла, положил руки на край стола и оперся на них всем весом, чуть подавшись в ее сторону.

— Да, я знаю, — сказал он. — Большинство адвокатов, у которых вы советовались, имели роскошные офисы и дюжины помощников, которые бегали туда и сюда. Вы платили им кучу денег и имели от этого мало пользы. Они низко кланялись и шаркали ногами, когда вы входили в их кабинет, и требовали солидных авансов. Но, когда у вас случились серьезные неприятности, у вас не нашлось смелости обратиться к ним.

Ее широко раскрытые глаза немного сузились. Адвокат и посетительница изучали друг друга взглядами несколько секунд, после чего женщина опустила глаза.

Перри Мейсон продолжал медленно и отчетливо, но не повышая голоса:

— Я другой. У меня есть клиенты, потому что я за них борюсь, потому что я борюсь за их интересы. Никто никогда не обратился ко мне с просьбой об основании общества и я еще никогда не заверял завещания. Я не знаю, составил ли я за свою жизнь хоть дюжину договоров и смог бы или нет подать протест по ипотеке. Люди приходят ко мне не потому, что им нравится мой нос, и не потому, что знают меня по клубу. Они приходят потому, что им нужны такие услуги, которые могу им оказать только я.

Она подняла на него взгляд.

— Собственно, какого рода услуги вы можете оказать, мистер Мейсон? — спросила она.

Он бросил в ответ три слова:

— Я могу бороться.

Она энергично кивнула головой.

— Именно это мне и нужно.

Перри Мейсон снова сел во вращающееся кресло и закурил. Атмосфера немного разрядилась, словно столкновение двух индивидуальностей вызвало грозу, освежившую воздух.

— Хм, — сказал адвокат. — Мы уже достаточно времени потратили на вступление. Может быть вы, наконец, приступите к делу и скажете, что вы от меня хотите. Вначале скажите, кто вы и по чьей рекомендации пришли ко мне. Может быть, с этого вам будет легче начать.

— Я замужем, — принялась рассказывать она цель визита. Она говорила быстро, будто пересказывала хорошо заученный урок. — Меня зову Ева Гриффин, и я живу в доме номер двадцать два семьдесят один на Гроув Стрит. У меня неприятность, с которой я не могу обратиться ни к одному из своих прежних адвокатов. О вас мне сказала приятельница, которая просила, чтобы ее имя осталось в тайне. Она говорила, что вы являетесь чем-то больше, чем просто адвокатом. Что вы можете повсюду и везде справиться с любым делом. — Посетительница замолчала на минуту и после этого спросила: — Это правда?

Перри Мейсон кивнул головой.

— Наверное, это так. Обычные адвокаты берут себе в помощь детективов и помощников, чтобы те готовили дело и доставляли необходимые доказательства. Я не делаю этого по той простой причине, что в делах, которые веду, не могу ни на кого положиться. Я берусь далеко не за все дела, но уж когда берусь, требую немалого гонорара и добиваюсь результатов, которые ждет от меня клиент. Если я пользуюсь помощью детектива, то лишь для того, чтобы проверить какой-то один, определенный факт. Строгую конфиденциальность своим клиентам я гарантирую.

Она быстро и торопливо покивала головой. Теперь, когда первый лед был сломан, ей не терпелось поведать свою историю.

— Вы читали в газетах о нападении на Бичвунд Инн? Вчера вечером, когда посетители ужинали, в главном зале какой-то мужчина пытался ограбить присутствующих, и кто-то его застрелил.

Перри Мейсон кивнул головой.

— Да, я читал об этом, — сказал он.

— Я была там, — призналась она.

Он пожал плечами.

— В таком случае, — равнодушно сказал адвокат, — вы, наверное, знаете, кто принимал участие в перестрелке?

Она опустила на минуту взгляд, но только на минуту.

— Нет, — ответила Ева Гриффин.

Он посмотрел на ее прищуренными глазами и нахмурился.

Она выдержала его взгляд секунду или две, после чего была вынуждена опустить глаза. Перри Мейсон ждал, как будто она не ответила на вопрос. Через минуту она обеспокоенно шевельнулась в кресле и сказала:

— Вы должны быть моим доверенным лицом, значит, я должна вам, наверное, сказать всю правду.

Кивок его головы выражал больше удовлетворение, чем подтверждение.

— Я вас внимательно слушаю.

— Мы хотели покинуть ресторан, но нам не удалось. Все выходы охранялись. Кто-то, должно быть, позвонил в полицию сразу же, как появился этот неизвестный, еще до того, как дело дошло до стрельбы. Короче, прежде чем мы успели выйти, полиция окружила здание.

— Кто это «мы»? — спросил адвокат.

Минуту она всматривалась в носок своей туфли, затем пробормотала:

— Я и… Гаррисон Бурк.

— Гаррисон Бурк? — медленно спросил Перри Мейсон. — Это тот, который выдвинул свою кандидатуру…

— Да, — отрезала она, как будто не желая больше слышать о Гаррисоне Бурке.

— Что вы с делали с ним в Бичвунд Инн?

— Ужинали и танцевали.

— И что было дальше? — спросил адвокат заинтересованно.

— Ничего, — ответила посетительница. — Мы вернулись в отдельную кабинку и сидели, пока полиция не стала записывать имена свидетелей. Сержант, который руководил операцией, знал Гарри и понимал, что случилось бы, если бы газеты проведали о его присутствии. Он разрешил нам остаться в кабинке, пока все кончится, после чего вывел нас через служебный выход.

— Вас кто-нибудь видел? — спросил Мейсон.

Она отрицательно покачала головой:

— Никто, насколько мне известно.

— Что произошло потом?

Она подняла на него взгляд и неожиданно спросила:

— Вы знаете Фрэнка Локка?

Он кивнул головой:

— Это тот, который редактирует «Пикантные Известия»?

Ее губы превратились в одну твердую линию.

— Да, — подтвердила Ева Гриффин.

— Что он имеет общего с этим делом? — спросил Перри Мейсон.

— Он знает обо всем.

— И хочет это напечатать?

Она красноречиво промолчала. Перри Мейсон взял в руки пресс-папье, лежащее на столе. У него были длинные, мускулистые руки с сильными и ловкими пальцами, которые могли довольно больно сжать, если бы обстоятельства этого потребовали.

— Вы можете заплатить за молчание, — сказал он.

— Нет, я не могу. Вы должны сделать это за меня.

— А почему бы этим не заняться Гаррисону Бурку? — спросил Мейсон.

— Разве вы не понимаете? Гарри может объяснить, почему он был в Бичвунд Инн с замужней женщиной. Но он никогда не смог бы объяснить, почему заплатил бульварной газетенке за молчание. Он должен держаться подальше от всего этого дела, чтобы не угодить в ловушку.

Перри Мейсон барабанил пальцами по столу.

— И вы хотите, чтобы я заткнул им рот? — спросил он.

— Я хочу, чтобы вы как-нибудь с этим справились.

— Сколько вы можете им заплатить? — поинтересовался адвокат.

В ответ засыпала его градом слов:

— Послушайте, что я вам скажу, мистер Мейсон. Запомните это, но не спрашивайте меня, откуда я знаю. Мне кажется, что вы не сможете откупиться от Фрэнка Локка. Вам придется пойти выше. Фрэнк Локк всего лишь подставное лицо в «Пикантных Известиях». Вы знаете, что это за газетенка. Она занимается главным образом шантажом и на это существует. Они выжимают из жертв, попавших в их сети, сколько смогут. Но Фрэнк Локк — это только вывеска. Настоящим владельцем газеты является кто-то, стоящий значительно выше. У «Пикантных Известий» хороший адвокат, который делает все, чтобы защитить их от обвинений в шантаже и клевете. А если им когда-нибудь вдруг не повезет, то за все ответит Фрэнк Локк.

Она замолчала. На минуту воцарилось молчание.

— Я вас слушаю, — подбодрил ее Перри Мейсон.

Ева Гриффин прикусила губу, после чего снова подняла взгляд и быстро заговорила:

— Они узнали, что Гарри там был, но не знают, в чьем обществе. Они намерены опубликовать этот факт и потребовать, чтобы полиция вызвала его свидетелем. Вообще, вся эта стрельба довольно загадочна. Совсем так, как будто кто-то уговорил этого человека напасть на ресторан, чтобы его можно было застрелить под предлогом самозащиты, не подвергаясь излишним допросам. Полиция и прокурор возьмут в оборот всех тех, кто там был.

— Всех, но не вас? — уточнил Перри Мейсон.

Она покачала головой.

— Нет, нас оставят в покое. Впрочем, никто не знает, что я там была. Сержант знает, что был Гаррисон Бурк, но это все. Я назвала выдуманное имя.

— И что?

— Вы не понимаете? Если пресса начнет слишком нажимать, то полиция вынуждена будет допросить Гарри. Тогда он скажет, в чьем обществе он находился, потому что в противном случае дело будет значительно хуже, чем в действительности. А на самом деле в этом не было ничего особенного. Мы имели полное право там отдыхать.

Перри Мейсон минуту барабанил пальцами по столу потом посмотрел на нее пронзительным взглядом.

— Хм, — сказал он. — Я не хотел бы, чтобы между нами были какие-нибудь недоговоренности. Вас беспокоит политическая карьера Гаррисона Бурка?

Она посмотрела на него понимающе.

— Да нет же. Я тоже не хочу никаких недоговоренностей. Мне нужно спасать собственную шкуру.

Перри Мейсон снова забарабанил пальцами, после чего сказал:

— Это будет дорого стоить.

— Я готова, — она открыла сумочку.

Он смотрел на то, как она отсчитывает и укладывает на столе деньги.

— Что это? — спросил он.

— В счет гонорара. Когда вы узнаете, сколько они хотят за молчание, тогда вы свяжетесь со мной.

— Каким образом я с вами свяжусь?

— Вы дадите объявление в рубрику «Лично» в «Экзамайнер», — сказала Ева Гриффин. — Вы опубликуете такой текст: «Е.Г. Переговоры закончены». Тогда я приду к вам.

— Мне это не нравится, — сказал Мейсон. — Я никогда не любил платить шантажистам. Я предпочел бы устроить это как-нибудь иначе.

— Как это можно устроить иначе? — живо заинтересовалась она.

— Не знаю, — пожал плечами Мейсон. — Иногда можно устроить иначе.

— Я могу сказать вам одну вещь о Фрэнке Локке, — вдруг решилась она. — В его прошлом есть кое-что, что он скрывает. Я не знаю, что это такое, но, может быть, он сидел когда-то в тюрьме или что-то подобное.

— Кажется, вы его хорошо знаете, — Мейсон внимательно посмотрел на нее.

— Я в глаза его не видела, — заявила посетительница.

— Тогда откуда вы так много о нем знаете?

— Я вам уже сказала, чтобы вы не спрашивали об этом.

Он снова забарабанил пальцами по краю стола.

— Я могу сказать, что прихожу от имени Гаррисона Бурка?

Она энергично покачала головой:

— Вам нельзя говорить, что вы приходите от чьего бы то ни было имени. Не называйте никаких фамилий. Впрочем вы сами решите, как это устроить. Я не знаю.

— Когда я должен за это взяться?

— Немедленно.

Перри Мейсон нажал кнопку звонка, находящуюся сбоку стола. Через минуту дверь открылась, и в кабинет вошла Делла Стрит с блокнотом в руке. Ева Гриффин села свободней в кресле, всем видом давая понять, что не унизится до обсуждения своих дел в присутствии секретарши.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила Делла Стрит.

Перри Мейсон потянулся к правому верхнему ящику стола и достал какой-то лист.

— Это письмо в основном готово, Делла. Я хочу только, чтобы вы дописали одну вещь. Я поправлю это от руки, и вы сразу перепечатаете на машинке. Я ухожу на весь день по важному делу и не знаю, когда я снова вернусь.

— Я смогу с вами связаться в случае необходимости? — спросила Делла Стрит.

Адвокат отрицательно покачал головой:

— Я сам с вами свяжусь, — сказал он Делле. В присутствии клиентов они всегда обращались друг к другу на «вы».

Мейсон взял лист и стал что-то писать на полях. Делла колебалась минуту, после чего обошла стол, чтобы заглянуть ему через плечо.

Перри Мейсон написал:

Он взял пресс-папье, промокнул лист и подал его Делле.

— И сразу же перепечатайте, чтобы я смог подписать перед уходом, — попросил Мейсон.

Секретарша небрежно взяла бумагу.

— Хорошо, — ответила она и вышла из кабинета.

Перри Мейсон повернулся к Еве Гриффин.

— Я должен приблизительно знать, какую сумму могу предложить.

— Какая сумма, по вашему мнению, была бы в пределах разумного? — спросила она.

— Никакая, — сурово ответил он. — Я не люблю платить шантажистам.

— Это мне говорили, — заметила она, — но у вас же должен быть какой-то опыт.

— «Пикантные Известия» будут стараться выжать как можно больше. Я хотел бы знать, сколько вы можете заплатить. Если они будут требовать слишком много, то я попробую потянуть время. Если же будут разумны, то я все устрою очень быстро.

— Вы должны сделать это быстро, — заметила она.

— Да, но мы снова удаляемся от темы. Сколько я могу заплатить?

— Наверное, я смогу собрать пять тысяч долларов, — рискнула она сообщить сумму.

— Гаррисон Бурк — политик, — заметил Мейсон. — Есть мнение, что он намерен взлететь очень высоко. Он связался с реформаторской фракцией, у него есть вес в обществе, и его популярность среди избирателей растет…

— К чему вы клоните? — спросила она.

— Я хочу сказать, что «Пикантные Известия», вероятно, сочтут пять тысяч долларов жалкими слезами.

— Может быть мне удастся собрать девять… от силы десять тысяч…

— Это, наверное, будет необходимо, — сказал Перри Мейсон.

Она прикусила нижнюю губу.

— А если произойдет что-нибудь такое, что я буду вынужден посоветоваться с вами немедленно, не ожидая объявления в газете? — спросил адвокат. — Где я могу вас найти?

Она быстро покачала головой, сопроводив движение жестом, не терпящим возражений.

— Нигде. Относительно этого не может быть недоразумений. Не пытайтесь искать меня по моему адресу. Не пытайтесь звонить. Не пытайтесь узнать, кто является моим мужем.

— Так вы живете с мужем?

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Конечно. Иначе, откуда я взяла бы столько денег?

Раздался стук в дверь. Делла Стрит всунула голову в кабинет.

— Письмо готово, господин адвокат, — заявила она. — Вы можете подписать его когда пожелаете.

Перри Мейсон встал и посмотрел на посетительницу.

— Что ж, миссис Гриффин, — сказал он. — Я сделаю все, что смогу.

Она поднялась с кресла, сделала шаг в сторону двери и остановилась, глядя на деньги, которые оставила на столе.

— Я получу какую-нибудь квитанцию? — спросила она.

— Если вы этого желаете.

— Пожалуй, желаю.

— Я ничего не имею против этого, — подчеркнуто вежливо сказал адвокат. — Если вы хотите иметь в сумочке квитанцию с подписью Перри Мейсона, за аванс, внесенный некоей Евой Гриффин, то это ваше дело.

Она нахмурилась, после чего сказала:

— Сформулируйте это иначе. Квитанция на такую-то сумму, внесенную в виде аванса на такой-то счет.

Перри Мейсон подумал, быстрым движением собрал деньги и кивнул Делле Стрит.

— Возьмите это и откройте миссис Гриффин счет в кассовой книге. Вы выдадите квитанцию на сумму, поставленную на такой-то странице книги, и не забудьте отметить, что сумма внесена в качестве аванса.

— Вы можете сказать мне, сколько будет составлять весь гонорар? — спросила женщина.

— Это будет зависеть от того, сколько времени займет дело. Гонорар будет высоким, но заслуженным, смею вас заверить. И будет зависеть от результатов.

Она кивнула головой, поколебалась минуту и сказала:

— Это, наверное, все.

— Моя секретарша выдаст вам квитанцию.

— До свидания, — на прощание улыбнулась Ева Гриффин.

— До свидания.

Она остановилась в дверях, чтобы еще раз посмотреть на него.

Он стоял повернувшись спиной, засунув руки в карманы, и смотрел в окно.

— Прошу сюда, миссис Гриффин, — сказала Делла Стрит и закрыла за ней дверь.

Перри Мейсон, невозмутимо выглядывал на улицу еще пять минут.

Наконец дверь открылась и в кабинет вошла Делла Стрит.

— Она ушла, шеф, — сообщила секретарша.

Мейсон повернулся к ней лицом.

— Что тебе в ней не нравится, Делла? — спросил он.

Делла Стрит смотрела ему прямо в глаза.

— То, что эта женщина устроит тебе веселую жизнь, — вздохнула она.

— Пока она заплатила пятьсот долларов аванса, — пожал он плечами. — И заплатит еще тысячу пятьсот, когда я закончу дело.

— Она лживая и нечестная, шеф, — со страстью сказала Делла. — Она подставит под удар любого, лишь бы спасти свою шкуру.

Перри Мейсон внимательно посмотрел на нее.

— Я не ожидаю лояльности от замужних, которые платят авансы в пятьсот долларов. Она просто клиентка.

Делла Стрит встряхнула головой.

— Я не это имела в виду. Дело в том, что в ней есть что-то коварное. С самого начала она скрывает от тебя информацию, которую, как ее адвокат, ты должен знать. Посылает тебя куда-то вслепую, а ведь могла бы и облегчить тебе задачу, если бы была с тобой откровенна.

Перри Мейсон сделал неопределенное движение плечами.

— Почему нужно чтобы она облегчала мне задание? Ведь она платит мне за мое время, а время — это все, что я вкладываю.

— Ты уверен в том, что время — это все, что ты вкладываешь? — медленно спросила Делла Стрит.

— А почему я не должен быть в этом уверен?

— Не знаю, — ответила она. — Эта женщина опасна. Это хитрая змея, которая без каких-либо угрызений совести втравит тебя в западню и бросит, чтобы ты сам выпутывался.

Выражение лица Мейсона не изменилось, только глаза заблестели.

— Это риск, к которому я должен быть готов, — ответил он. — Я не могу рассчитывать на лояльность клиентов. Они мне платят, этого достаточно.

Она посмотрела на адвоката взглядом, в котором явно читалась нежность.

— Но, ты-то, шеф, считаешь, что должен быть по отношению к ним порядочным, несмотря на те свинства, которые они устраивают и тебе, и другим.

— Конечно. Это мой долг.

— Профессиональный?

— Нет, — ответил он. — Долг по отношению к самому себе. Я являюсь чем-то вроде платного гладиатора. Я сражаюсь во имя своих клиентов. Большинство из них ведет нечестную игру, и поэтому они приходят ко мне. Они попадают в какие-то неприятности, а мое дело вытащить их от туда. Я должен играть с ними честно, хотя не всегда могу рассчитывать на то, что они отплатят мне той же монетой.

— Это несправедливо! — взорвалась она.

— Конечно, — усмехнулся. — Но это моя работа. Просто работа.

Делла пожала плечами.

— Я сказала Дрейку, что ты приказал следить за этой женщиной, когда она выйдет отсюда, — отрапортовала Делла, вспомнив о своих обязанностях. — Его агенты должны ждать ее у выхода.

— Ты разговаривала с самим Полом?

— Да. Иначе бы я не говорила, что все в порядке.

— Триста долларов из этих денег, Делла, отнеси в банк, — распорядился Мейсон, — а двести дай мне на расходы. Когда мы узнаем, кто эта женщина, в нашем распоряжении будет козырная карта.

Делла Стрит вышла из кабинета и вскоре вернулась с двумя банкнотами по сто долларов. Он поблагодари ее улыбкой.

— Ты славная девушка, Делла. Хотя и недружелюбна по отношению к нашему новому клиенту.

Она чуть не набросилась на него:

— Я ненавижу ее! — крикнула Делла. — Ненавижу землю, по которой она ходит! Но дело не в этом, шеф, это что-то большее, чем ненависть. У меня нехорошие предчувствия.

Он стоял, широко расставив ноги, сунув руки в карманы, и не сводил с нее глаз.

— А почему ты ее ненавидишь? — весело-снисходительно спросил он.

— Ненавижу ее и таких красивеньких пташек, как она! — возмутилась Делла. — Я должна добывать все собственным трудом. С самого детства у меня не было ничего, что я не заработала бы сама. А эта женщина никогда в жизни не работала и имеет все. Она не платит за то, что получает. Не платит даже собственным телом.

Перри Мейсон задумчиво посмотрел на секретаршу.

— И весь этот взрыв, Делла, вызван только тем, что тебе не нравится как она одевается?

— Нет, это мне понравилось. Она одета как на фотографиях в дорогом журнале. Все то, что на ней надето, стоит кучу денег, но я могу поспорить, что она за это не платила. Для этого она слишком ухожена, слишком прилизана, у нее слишком детская мордочка. Ты заметил этот ее трюк, ну, как она делает большие глаза, желая произвести на тебя впечатление? Можешь быть уверен, что она долго тренировалась перед зеркалом.

Мейсон посмотрел на нее, и в его взгляде неожиданно отразилось тепло.

— Если бы клиенты были такими честными, как ты, Делла, то профессия адвоката потеряла бы смысл. Не забывай об этом. Клиентов нужно брать такими, какие они есть. Ты — другая. Твоя семья была богатой, потом разорилась. Ты пошла работать. Немногие женщины поступили бы так же.

В ее глазах отразилась грусть воспоминаний.

— А что я должна была сделать? — спросила она. — Как иначе я могла поступить?

— Ты могла бы, — медленно ответил Мейсон, — выйти замуж за одного мужчину, а потом ходить в Бичвунд Инн с другим. Ты могла бы при этом попасться и нанять адвоката, чтобы он тебя вытащил из этих неприятностей.

Она повернулась к нему спиной. Она не смотрела на него, но в ее глазах был гнев.

— Я говорила о клиентах, а ты прицепился ко мне, — сердито бросила она и вышла из кабинета.

Перри Мейсон стоял в дверях и смотрел, как она подходит к письменному столу, садится и вставляет бумагу в машинку. Он еще стоял так, когда входная дверь открылась и вошел высокий мужчина с покатыми плечами и длинной, птичьей шеей. Он посмотрел на Деллу Стрит выпуклыми, глазами, искрящимися юмором и послал ей чарующую улыбку:

— Привет, красотка!

Она не соизволила ответить. Гость повернулся к Мейсону:

— Добрый день, Перри.

— Входи, Пол, — ответил Мейсон. — Есть что-нибудь?

— Я вернулся, — сказал Дрейк.

Мейсон придержал дверь и закрыл ее только тогда, когда детектив вошел в кабинет.

— Что случилось? — спросил он.

Пол Дрейк сел в кресло, на котором пару минут назад сидела Ева Гриффин, задрал ногу на другое кресло и закурил сигарету.

— Хитрая бестия, — поделился он своими соображениями.

— Почему? — спросил Перри Мейсон. — Она заметила, что ты за ней следишь?

— Не думаю. Я ждал, пока она выйдет отсюда, и первый пошел к лифту. Она все время оглядывалась на ваши двери, не идет ли за ней кто-нибудь. Наверное, думала, что ты пошлешь ей вслед свою секретаршу. Ей явно стало легче, когда мы спустились вниз. Она дошла до угла, а я шел за ней, стараясь, чтобы между нами была пара человек. Она вошла в универмаг на другой стороне улицы и пошла прямо в туалет. У нее было странное выражение на лице, и я сразу подумал, что это, должно быть, какой-нибудь фокус. Я поймал кого-то из персонала, чтобы узнать, нет ли из туалета другого выхода. Оказалось что есть три: один в косметический кабинет, другой к парикмахеру, третий в ресторан.

— Которым она вышла? — спросил Мейсон.

— Через косметический кабинет. Может, на пятнадцать секунд раньше, чем я туда добрался. Ясно было, что с туалетом — это липа. Она знала, что мужчина не сможет войти за ней следом. Она, очевидно, заранее все просчитала. На улице, перед косметическим салоном ее ждала машина с водителем. Большой линкольн, если тебе это поможет.

— Очень мало, — ответил Мейсон.

— Я тоже так подумал, — невесело усмехнулся Пол Дрейк.

2

Кожа лица Фрэнка Локка была шершавой, цвета красного дерева, но не производила впечатления загоревшей от занятий спортом на свежем воздухе, а была коричневатой от большого количества впитавшегося в нее никотина. Карие, с оттенком какао, совершенно лишенные блеска глаза, казались потухшими и мертвыми. Нос у него был большой, губы мягкими. Поверхностный наблюдатель мог бы принять его за человека мягкого и безвредного.

— Итак? — спросил он. — Здесь вы можете говорить.

— Благодарю, — покачал головой Перри Мейсон. — Ваш кабинет наверняка напичкан микрофонами. Я должен быть уверен в том, что, кроме вас, меня никто не слышит.

— Тогда где? — спросил Фрэнк Локк.

— Мы можем пойти в мой офис, — предложил Мейсон без особой надежды.

Фрэнк Локк рассмеялся. Смех его был на редкость неприятен.

— Теперь моя очередь повторить вашу шутку про микрофоны, — ответил он.

— Что ж, — сказал Мейсон. — Возьмите шляпу и пойдем. Мы выберем какое-нибудь нейтральное место.

— Что вы имеете в виду? — недоверчиво спросил Локк.

— Мы выберем какой-нибудь отель, — сказал Мейсон.

— Который вы перед этим уже присмотрели?

— Нет. Мы вызовем такси и будем ездить по улицам. Вы сами выберете отель, если вы такой подозрительный.

Локк подумал немного, затем ответил:

— Извините, я оставлю вас на минуточку. Я должен посмотреть, могу ли я покинуть редакцию. Сами понимаете, дела, требующие моего вмешательства…

— Конечно, — согласился Мейсон.

Локк порывисто вскочил со своего места за письменным столом и вышел. Дверь кабинета он оставил открытой. Из других помещений доносился стук пишущих машинок и приглушенные голоса. Перри Мейсон сидел, продолжая спокойно курить. На его лице было характерное выражение сосредоточенной задумчивости.

Мейсон ждал почти десять минут, прежде чем Фрэнк Локк вернулся.

— О'кей, — объявил Локк, нахлобучивая на голову шляпу. — Я могу идти.

Мужчины вместе вышли на улицу и остановили проезжающее такси.

— Проезжайте через торговый район, — бросил Мейсон водителю.

Локк наблюдал за адвокатом своими карими, лишенными выражения, глазами.

— Мы могли бы поговорить здесь, — предложил он.

— Я хочу разговаривать, а не кричать, — покачал головой Мейсон.

— Я привык, что люди мне кричат, — ухмыльнулся Локк, обнажая зубы.

— Если я вынужден повышать голос, то отнюдь не для развлечения, — сухо сказал Мейсон.

Локк со скучающим видом закурил сигарету.

— Да ну? — небрежно спросил он.