3

После ухода Дрейка адвокат минуту молчал, а потом спросил:

— Что ты об этом думаешь, Делла?

— Боюсь, что очень даже возможно… Время совпадает… Мне иногда кажется, что мы мало внимания обращаем на то, что говорит Герти, так как привыкли к тому, что она преувеличивает. Может быть на этот раз ей не привиделось и эта девушка на самом деле была испугана… Вполне возможно.

— Да, — согласился Мейсон, — она пришла сюда, когда поняла, что путь к отступлению отрезан. Не было такого места, где бы она могла спрятаться. Она должна была войти в какой-нибудь офис. Она заскочила к нам вслепую, думая только о том, что бы такое придумать, чтобы я немедленно принял ее. Ну, а тут Герти приняла ее за машинистку, а та как раз… Знаешь что, Делла, посмотри в приемной. Я так же схожу на небольшую разведку.

— На что обратить особое внимание?

— Осмотри хорошенько машинку, на которой она печатала и обыщи столик, на котором стоит машинка. Потом сходи в туалет и поищи по углам. Может, удастся что-нибудь найти.

— Но, шеф! Ведь полиция обыскала там каждый уголок!

— Ничего, все равно не помешает. Посмотри, не спрятала ли она чего-нибудь. Я уверен, что у нее было с собой что-то, что жгло ей руки и она хотела это что-то спрятать, а потом, при первом же удобном случае, снова забрать. Я иду за сигаретами.

Он быстро прошел по коридору к лифту, спустился вниз, а затем, уже медленным шагом, направился к табачному киоску, который находился в холле. Высокая блондинка с голубовато-ледяными глазами стояла за прилавком. При виде покупателя она равнодушно улыбнулась.

— Привет, — заговорил с ней Мейсон.

Очевидно, приветствия такого рода вызывали у нее подозрение, потому что глаза девушки стали еще более холодными, а профессиональная улыбка исчезла.

— Добрый вечер, — сухо сказала она.

— Я хотел бы у вас спросить кое о чем.

— Мы продаем сигары, сигареты, жевательную резинку, конфеты, газеты и журналы.

— О, — рассмеялся Мейсон, — поймите меня правильно.

— И вы меня.

— Я уже давно занимаю офис в этом здании, но вас вижу впервые.

— Ничего удивительного, потому что до сих пор владельцем киоска был мистер Карсон, а я купила у него это место… Ох, только теперь я узнала вас! Вы — Перри Мейсон, известный адвокат! Я думала, что вы… Вы не представляете себе, сколько мужчин думает, что если девушка стоит за прилавком киоска с сигаретами, то она может предложить и еще кое-что…

— Прошу меня извинить, — смутился Мейсон. — Я должен был прежде всего представиться.

— Чем я могу вам помочь?

— Вероятно ничем. Я хотел вас спросить кое о чем, но вы здесь новенькая и наверное еще не знаете здешний люд в лицо.

— Да, вы правы. А кроме того у меня нет памяти на лица и имена. Я стараюсь запомнить хотя бы постоянных клиентов, но и с этим у меня много хлопот.

— На моем этаже появились два новых человека. Одного зовут Джефферсон, а второго Ирвинг.

— О, вы имеете в виду тех людей из фирмы, которая занимается импортом драгоценных камней?

— Да. Вы их знаете?

— Нет, но теперь знаю, кто это такие. Днем у нас была страшная суматоха. Кажется, кто-проник в офис этих господ и все там перевернул…

— Вам их показали?

— Да. Один из них был, наверное, мистером Джефферсоном, он купил сигареты, ну и рассказал мне, что случилось.

— А до этого вы их не знали?

— Внешне?

Мейсон кивнул.

— Нет. Мне жаль, но я не могу вам помочь.

— О, это не имеет никакого значения.

— А почему вы спрашиваете, мистер Мейсон? Вы интересуетесь этим делом?

— Косвенно, — усмехнулся адвокат.

— Вы такой таинственный. Правда, я не узнала вас в первую минуту, но слышала о вас столько, что сейчас у меня такое впечатление, будто мы хорошо знаем друг друга. Что означает «косвенный интерес»?

— Ничего, о чем стоило бы говорить.

— Мой киоск стоит в самом центре, это отличное место для наблюдения. Если вам будут необходимы какие-нибудь сведения, то прошу мне сообщить. Мне будет очень приятно, если моя помощь на что-то пригодится. Может быть, вначале дело пойдет не очень легко, потому что я недавно здесь работаю, ну и… все же вскоре я научусь узнавать людей и просто хочу чтобы вы помнили, что если я могу что-то сделать для вас, то достаточно одного слова.

— Спасибо, — тепло сказал Мейсон.

— Вы хотите, чтобы я поговорила еще раз с Джефферсоном? Когда я продавала ему сигареты, он был очень вежлив и разговорчив. Я вовсе не поощряла его, но у меня было такое чувство… Что ж, вы знаете, как это бывает, господин адвокат.

— Вы думаете, что он одинок и что вы понравились ему? — спросил с улыбкой Мейсон.

— Этого я не сказала, — и хотя она произнесла эти слова равнодушным тоном, было видно, что комплимент доставил ей удовольствие.

— Но, наверное, его легко было бы ободрить?

— Вы хотите, чтобы я попробовала?

— А вы хотите?

— Если вам это нужно…

Мейсон протянул ей двадцатидолларовую ассигнацию.

— Постарайтесь узнать, где был администратор, когда Джефферсон и Ирвинг вернулись с ленча.

— Благодарю, господин адвокат. Мне немного неудобно брать эти деньги, потому что я знаю ответ на ваш вопрос.

— О, я слушаю.

— Эти двое пришли в то время, когда администратор и какая-то молодая женщина стояли рядом с лифтом. Один из них приблизился к администратору, как будто хотел о чем-то спросить, но когда увидел, что тот занят наблюдением за лифтом, отвернулся. Тогда я не придала этому никакого значения, но позже, когда мне показали обоих мужчин, я вспомнила об этой мелочи. Надеюсь, что эти сведения вас удовлетворили.

— Да, благодарю.

— Это я благодарю вас, господин адвокат. Мне действительно будет очень приятно, если я смогу быть чем-то вам полезной и вы не должны каждый раз дарить мне двадцатку…

— Спасибо, но я никогда ничего не беру даром.

— Это на вас похоже, — ответила она, лучисто улыбаясь.

Мейсон поднялся в лифте на свой этаж. Делла Стрит, в состоянии сдержанного возбуждения, ждала его в кабинете.

— Что там у тебя? — заинтересовался Мейсон.

— Большой кусок наполовину засохшей жевательной резинки.

— Где ты ее нашла?

— Она была прилеплена под столешницей стола, за которым работала Мэй Уоллис.

— Я хотел бы это увидеть.

Делла открыла коробочку, на дне которой лежал большой кусок жевательной резинки.

— Именно в таком виде я нашла ее под столешницей.

— И что ты сделала?

— Отрезала острой бритвой. Отчетливо видны отпечатки пальцев в тех местах, где она прижимала резинку к столу.

Мейсон посмотрел на Деллу немного насмешливо.

— Браво, моя дорогая. Из тебя бы получился просто отличный детектив. Так, значит, у нас есть несколько отпечатков пальцев.

— Вот именно.

— Мы ведь не станем показывать их полиции?

— Нет, наверное нет.

— Ну, если сотрудничество с полицией нас не слишком интересует, то нужно было уничтожить отпечатки пальцев во время, когда снималась жевательная резинка.

— Минуточку, шеф, ты еще не все видел! — воскликнула Делла. — Громадный кусок резинки, не так ли? Эта девушка не могла держать во рту такой большой кусок.

— Думаешь, что она приклеивала ее частями?

— Думаю, что она приклеивала ее с какой-то целью. Мне это сразу пришло в голову, как только я увидела этот громадный кусок, — решительным тоном ответила Делла.

— Хм. А с какой целью?

Делла перевернула коробочку над столом Мейсона и резинка выпала на стол.

— Эта сторона, — показала она пальцем, — была приклеена к нижней поверхности стола.

Мейсон посмотрел на потрескавшуюся в нескольких местах резинку. Из маленьких отверстий что-то сверкало.

— Боже мой! Сколько там этого?

— Не знаю, — пожала плечами Делла. — Я не хотела к ним прикасаться. Эта резинка в таком состоянии, в котором я ее нашла. Но и так видны грани и углы двух крупных бриллиантов.

Адвокат внимательно присмотрелся к куску жевательной резинки.

— Это вещественное доказательство, Делла. Мы должны быть очень внимательны, чтобы с ним ничего не случилось.

Делла озабоченно кивнула головой.

— Думаешь, эта резинка достаточно твердая и не размягчится?

— Внутри она еще мягкая, но снаружи быстро твердеет.

Мейсон положил кусочек в металлическую коробочку и, наклоняя ее вперед и назад, чтобы осмотреть резинку не прикасаясь к ней, заметил:

— Эти два отпечатка исключительно хороши. Третий уже хуже, похоже на бок пальца. А эти два отличные.

Делла кивнула.

— Вероятнее всего, это ее большой и указательный. С какой стороны стола находилась резинка?

— С правой.

— В таком случае, это должны быть отпечатки большого и указательного пальцев правой руки.

— И что мы теперь будем делать? — забеспокоилась Делла. — Вызовем полицию?

Мейсон некоторое время колебался.

— Я хотел бы перед этим узнать что-нибудь больше обо всем этом деле. Ты нашла что-нибудь в туалете?

— Я перетряхнула все лучше, чем дюжина уборщиц. Я копалась даже в контейнере для мокрых бумажных полотенец, ну, знаешь, такая большая металлическая коробка с подвижной крышкой, которую можно сдвигать вперед-назад и с обоих сторон вталкивать использованные полотенца.

— Да, знаю. Ты что-нибудь нашла?

— Кто-то бросил в контейнер любовные письма и, должно быть, очень спешил. Эта девушка не сделала ничего, чтобы спрятать письма от чьих-нибудь любопытных глаз. Даже не порвала их.

— Покажи, — вдруг заинтересовался Мейсон.

— Они были в одной пачке и я взяла все. Мне удалось, потому что оживление кончилось, все разошлись. Представляешь, как глупо я бы себя чувствовала, если бы кто-нибудь вошел и застал меня за тем, что я копаюсь в грязных полотенцах!

— Хм, — буркнул Мейсон, занятый просмотром писем.

— Какие ты сделал выводы? — деланно безразличным тоном спросила Делла.

— Выводы… — задумчиво повторил адвокат. — Либо, как ты и предполагаешь, женщина, которая оставила их, чертовски спешила, либо они подложены специально, потому что кто-то хотел иметь гарантию того, что они будут найдены. Другими словами, мне это все кажется очень странным. Ведь трудно поверить в то, что девушка, решившая избавиться от писем, настолько неосторожна, что бросает их в контейнер для грязных бумажных полотенец… Конечно, они могли быть положены с какой-нибудь другой целью.

— А может быть мужчина? — спросила Делла Стрит. — Письма адресованы мужчине и…

— И найдены в дамском туалете.

— Да, верно.

Мейсон минуту помолчал, занятый чтением одного из писем.

— Знаешь, Делла, это очень странная переписка. А стилизация просто удивительная. Послушай только:

~«Мой самый дорогой Принц из сказки!

Когда ты вчера уезжал на своем рысаке, я хотела сказать тебе многое, но подумала об этом только тогда, когда ты уже уехал.

Сверкающее оружие и великолепный шлем приводят мне на память одного из рыцарей Круглого Стола, и я ощутила себя существом удаленным от тебя, как существо из другого, худшего мира… Наверное ты этого не знаешь, мой принц из сказки, но ты выглядел очень красиво, сидя на коне с поднятым забралом. Бока коня были покрыты потом и он тяжело дышал после усилий, когда он нес тебя на помощь молодой даме, находящейся в опасности. Солнце, отраженное в твоем сверкающем оружии…»

~Мейсон прервал чтение и, посмотрев на Деллу Стрит, рассмеялся:

— Что это может означать, черт возьми?

— Посмотри на подпись, шеф.

Он перевернул две страницы и несколько секунд смотрел на подпись «Твоя верная и преданная Мэй».

Мейсон нахмурил брови и мрачно сказал:

— Нам не хватает только убийства, Делла, чтобы оказаться в окончательно неприятном положении.

— Это еще почему?

— Сокрытие вещественных доказательств от полиции.

— Ты ведь не собираешься сказать им о Мэй Уоллис?

Адвокат отрицательно покачал головой.

— У меня нет смелости, Делла. Они даже и не старались бы мне поверить. Ты понимаешь, в каком положении я оказался бы? Я пытался бы объяснить, что в то время, как полицейские искали по всему зданию женщину, которая вломилась в «Южноафриканскую Компанию», я сидел невинно в кабинете и мне даже в голову не пришло, что я должен сообщить им о машинистке, которая как с неба свалилась в критический для нас момент, производила впечатление испуганной и была якобы прислана из агентства миссис Мошер, хотя уже тогда я знал, что в агентстве о ней и понятия не имели.

— Да, — иронически усмехнулась Делла. — Принимая во внимание твои связи и репутацию, я не удивилась бы вовсе, если бы полиция отнеслась к этому несколько скептически.

— Очень скептически, — подтвердил с ехидным блеском в глазах Мейсон. — А так как скептицизм для полицейских вреден, то мы должны постараться, чтобы не оказаться в неудобном положении.

4

Спустя три дня, открыв двери в свой кабинет, Мейсон застал Деллу Стрит ожидающей его у стола, на котором в идеальном порядке лежала целая груда почты.

— Шеф, — приветствовала она его от самого порога напряженным голосом, — я всюду искала тебя. Садись и выслушай меня, прежде чем кот-нибудь узнает, что ты уже пришел.

Мейсон повесил в шкаф шляпу, сел за стол и, внимательно посмотрев на Деллу, мягко сказал:

— Ты взволнована? Что еще случилось?

— Ну… Теперь у нас есть и убийство!

— Что значит, «есть убийство»?

— Помнишь, что ты сказал, когда смотрел на бриллианты? Что нам не хватает только убийства для полного комплекта.

Мейсон резко выпрямился в кресле.

— Что случилось, Делла? Давай факты.

— Никто точно не знает, в чем дело, но Дэвид Джефферсон из «Южноафриканской Компании» арестован по обвинению в убийстве. Уолтер Ирвинг, другой работник этой фирмы, ждет тебя в приемной. Пришла телеграмма из их центрального бюро в Южной Африке с уведомлением о том, что они дали распоряжение местному представительству выплатить тебе, шеф, две тысячи долларов в виде гонорара. Они хотят, чтобы ты представлял Джефферсона.

— Убийство? — воскликнул возбужденный Мейсон. — Черт возьми! А кто убит?

— Не знаю. Вообще, кроме этих двух фактов я ничего не знаю. Тебе пришла телеграмма, это первый факт, а второй, это то, что Уолтер Ирвинг был у нас уже три раза, потому что хочет с тобой проконсультироваться. Вначале он просил, чтобы я сообщила ему тотчас же, как ты появишься, но потом решил, что будет надежнее, если он подождет в приемной. Он сказал, что должен увидеться с тобой без отлагательств.

— Пригласи его, Делла. Может быть, мы узнаем, наконец, в чем дело. Где эта металлическая коробочка?

— В сейфе.

— А где теперь стоит стол, за которым работала Мэй Уоллис?

— Я велела его поставить обратно в библиотеку.

— Кто это сделал?

— Портье с помощником.

— У тебя есть жевательная резинка?

— Есть, а что?

— Пожуй кусочек и прилепи комок с бриллиантами под столом точно в том месте, в котором ты его нашла.

— Не забудь о разнице в консистенции, шеф. Та резинка уже сухая и твердая, а моя будет влажной и…

— И высохнет, если полежит немного на воздухе, — перебил Мейсон.

— А сколько у нас для этого времени?

— Это зависит только от везения, — пожал плечами адвокат. — Пригласи Уолтера Ирвинга, Делла. Может мы узнаем, наконец, в чем дело.

Делла энергичным шагом направилась к дверям.

— И сразу же прилепи резинку, — напомнил ей Мейсон.

— Сейчас? Когда Ирвинг будет у тебя?

Мейсон кивнул головой. Через минуту Делла ввела в кабинет Уолтера Ирвинга. Это был представительный, хорошо одетый мужчина, в возрасте сорока пяти лет. Очевидно перед встречей с адвокатом он побывал у парикмахера, потому что его свежевымытые волосы, блестящие ногти и гладкое, белорозовое лицо имели вид, который дает только бритье и массаж. Карие глаза не выражали никаких чувств, а манера поведения была характерна для человека, которого ничто не может вывести из себя.

— Добрый день, господин адвокат. Вы меня наверное не знаете, но я видел вас несколько раз в лифте. Мне говорили, что вы один из наиболее хитрых адвокатов по уголовным делам во всей стране.

— Спасибо. — Мейсон протянул руку своему гостю. — «Адвокат по уголовным делам» это очень непрофессиональное определение, — сухо добавил он.

— Может быть, — поспешно согласился Ирвинг. — Вы получили телеграмму от нашей Компании из Южной Африки?

— Да.

— Мне дали полномочия выплатить вам гонорар за защиту моего коллеги, мистера Дэвида Джефферсона.

— Эта телеграмма для меня абсолютная загадка, — ответил Мейсон. — В чем дело?

— Прежде чем я перейду к этому, — начал Ирвинг, — я хотел бы договориться об одном нюансе, чтобы потом не было никаких недоразумений.

— Что вы имеете в виду?

— Ваш гонорар.

— Да? И что?

Ирвинг смерил Мейсона уверенным взглядом.

— Из Южной Африки дела выглядят несколько иначе.

— К чему вы стремитесь?

— Все просто, — Ирвинг поудобнее уселся в кресле. — Я нахожусь здесь для того, чтобы защищать интересы моих работодателей, «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней». Это очень большая и богатая фирма. Они хотят, чтобы я вручил вам чек на две тысячи долларов, а окончательную сумму гонорара оставляют в зависимости от вашего решения. Я не совершаю сделок таким образом. По эту сторону Атлантики, адвокаты по уголовным делам склонны загребать столько, сколько им удастся. Они… Черт возьми, что мы будем крутить друг другу мозги? Моим хозяевам кажется, что они имеют дело с адвокатом в парике и тоге. Они и понятия не имеют, как делают дела с адвокатом по уголовным делам.

— А вы имеете? — иронично спросил Мейсон.

— Если даже не знаю, то можете быть уверены, что попробую это узнать. Я должен заботиться об интересах моей фирмы. Сколько это будет стоить?

— Вы спрашиваете о полном гонораре?

— Да.

— Я отвечу на этот вопрос, только когда узнаю в чем заключается дело. Основных фактов будет достаточно.

— Факты совершенно дурацкие. Полиция устроила налет на наш офис. Я не знаю почему. Нашли какие-то бриллианты. Конечно, они были подброшены. Ни Джефферсон, ни я никогда их до этого не видели. Компания, на которую мы работаем, недавно открыла здесь отделение. Некоторым это очень не нравится.

— Сколько стоили эти бриллианты?

— При поштучной продаже, около ста тысяч долларов.

— А какое отношение к этому имеет убийство?

— Этого я не знаю.

— И вы даже не знаете, кто был убит?

— Контрабандист по имени Бакстер.

— Это были его бриллианты? Те, что полиция нашла в вашем офисе?

— Откуда, черт возьми, я могу это знать? — взорвался Ирвинг.

Мейсон молча смотрел на него несколько секунд, а потом спросил:

— А откуда, черт возьми, я могу это знать?

Ирвинг захихикал.

— Я раздражен с самого утра.

— Я тоже. Может быть, перейдем к фактам?

— Все, что я могу утверждать с полной уверенностью, это то, что мы оказались впутаны в какую-то невероятную историю. Джефферсон никогда никого не убивал. Я хорошо знаю его уже много лет. Впрочем, вы можете на это посмотреть с другой точки зрения. В Южной Африке находится центральное бюро большой, пользующейся безукоризненной репутацией Компании, шефы которой давно знают Джефферсона. Как только им стало известно, что он арестован, они сразу же выразили готовность выплатить любую сумму, которая будет необходима для того, чтобы обеспечить ему по возможности лучшую защиту.

— Хм, — сказал Мейсон.

— Обратите внимание, — продолжал Ирвинг с нажимом, — что они не прислали деньги на счет Джефферсона, а выдали мне поручение лично заняться поисками для него лучшего защитника.

— И вы предложили именно меня?

— Нет. Я сделал бы это, но меня кто-то опередил. Я получил телеграмму, дающую мне полномочия взять с нашего банковского счета и передать эти деньги вам, чтобы вы смогли сразу же предпринять необходимые юридические меры. И еще, мистер Мейсон, если вы получите от «Южноафриканской Компании» гонорар, то кто будет вашим клиентом?

— Дэвид Джефферсон.

— Предположим, что Джефферсон предложит вам сделать что-то что может повредить его интересам. Как вы в таком случае поступите? Вы последуете его инструкциям или же будете действовать так, чтобы прежде всего защитить клиента?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Дэвид выгораживает какую-то женщину. Он скорее позволил бы считать его виновным, чем сообщил бы что-нибудь о ней. Этот глупец думает, что она отличная девушка. А я думаю, что это хитрая обманщица, которая плетет интригу против него.

— Кто она такая?

— Понятия не имею. Если бы я знал, то давно бы уже напустил на нее детективов. Вся штука в том, что я только знаю о ее существовании, но мне неизвестно даже имя. Она окрутила Дэвида, как мальчишку, и поэтому он будет стараться защищать ее.

— Она замужем?

— Наверное нет, но я в этом не уверен.

— А что с убийством?

— Это дело связано с контрабандой. Дэвид Джефферсон продал Бакстеру через наше центральное агентство в Южной Африке партию алмазов в сыром виде. Бакстер попросил Джефферсона устроить обработку и шлифовку, а затем доставить уже готовые бриллианты в наше парижское отделение. Парижский филиал не знал подробности сделки. Просто на основании инструкции центрального бюро, Бакстеру доставили пакет. Обычно мы стараемся собрать какую-то информацию о тех людях, с которыми ведем дела. Бакстер устроил всю операцию между двумя нашими филиалами таким образом, что каждое отделение полагало, что другое имеет информацию о клиенте. Бакстер придумал дьявольски хитрый план. Он так же состряпал хорошие характеристики на себя.

— Как вы узнали о контрабанде? — спросил Мейсон, не сводя глаз с посетителя.

— Его сообщница не выдержала нервного напряжения и все рассказала.

— Кто она такая?

— Некая Ивонна Манко.

— Расскажите мне обо всей этой истории.

— Разве вы не читали об этом в газетах? Это произошло совсем недавно. Некто спрыгнул с палубы судна, на котором путешествовал, и погиб смертью самоубийцы в волнах океана.

— Да, припоминаю, — кивнул Мейсон. — Его звали Манро Бакстер.

— Вот именно.

— Как только вы назвали это имя, оно сразу же показалось мне знакомым. Но что общего это имеет с убийством?

— Сейчас я обрисую вам всю картину. — Ирвинг закинул ногу на ногу и поудобнее развалился в кресле. — Ивонна Манко — это очень красивая молодая женщина, отправившаяся на туристическом лайнере в кругосветное путешествие. Она была королевой во время всей поездки. Когда судно остановилось в Неаполе, на пристани ее ждал Манро Бакстер, мужчина с видом типичного француза, но с американским гражданством и паспортом. Я знакомлю вас со всеми этими подробностями для того, чтобы вы могли полностью ориентироваться в ситуации.

— Продолжайте.

— Кажется, Манро Бакстер когда-то был влюблен в Ивонну Манко. Между пассажирами разошелся слух, что еще недавно оба представляли неразлучную пару, но порвали друг с другом из-за какого-то недоразумения. Кто бы ни был автором этого сценария, он все равно заслуживает признания.

— Так это был сценарий?

— Конечно! Фальшивый, как банкнот в три доллара.

— Ну, и что дальше?

— Пассажиры, разумеется, заинтересовались романтичной сценой. А как же?! Сквозь толпу протолкался какой-то мужчина, схватил Ивонну в объятия, а та упала без чувств у него на руках. Прекрасный роман с привкусом скандала, страничка из прошлого очаровательной женщины. Ах, как это трогательно, что за эмоции… Естественно, этот эпизод вызвал лавину сплетен.

Мейсон понимающе кивнул головой.

— Судно задержалось в Неаполе на два дня. Когда корабль уже должен был отплывать, Манро Бакстер, не обращая внимания на окружающую их толпу, умолял Ивонну Манко, чтобы она вышла за него замуж. Он сошел с корабля последним и, опираясь о столб, отчаянно рыдал, роняя крокодиловы слезы.

— И что дальше? — подгонял его Мейсон с возрастающим интересом.

— Лайнер отчалил в Средиземное море и, после короткого плавания, остановился в Генуе. На пристани ждал Манро Бакстер. Снова Ивонна падала в обморок в его объятиях, снова отказалась выйти замуж и судно снова отправилось дальше.

— Ну и?.. — поторопил Мейсон.

— И здесь мы приближаемся к великому финалу, — саркастическим тоном продолжал Ирвинг. — Когда судно проходило Гибралтар, над ним появился вертолет. Какой-то мужчина спускался по веревочной лестнице, опасно раскачиваясь на последних ступенях. Вертолет немного снизился и Манро Бакстер соскочил на палубу рядом с бассейном, где в соблазнительной позе возлежала в купальном костюме Ивонна Манко.

— Романтично, — усмехнулся Мейсон.

— И отлично придумано, — сухо бросил Ирвинг. — Кто мог бы устоять перед таким драматическим, бурным ухаживанием? Пассажиры просто вынудили Ивонну согласиться на замужество. И в ту же ночь, в открытом море, капитан обвенчал их. Устроили большое торжество и вся компания, собравшаяся на лайнере, от носа до кормы, сходила с ума. Отличная работа.

— Да, могу себе представить, — насмешливо согласился Мейсон.

— Совершенно понятно, — продолжал после короткой паузы Ирвинг, — что раз Бакстер высадился на лайнер таким необычным образом, у него не было даже зубной щетки или запасного носового платка. Таможенникам и в голову не пришло, что он провез контрабандой, в замшевом поясе для брюк, бриллианты, стоимостью в триста тысяч долларов. Кто мог бы подумать, глядя на этот бурный роман, что Ивонна Манко уже несколько лет была любовницей Бакстера, сообщницей по контрабанде и что все это ухаживание представляло громадную мистификацию?

— Ах так, — сказал заинтригованный Мейсон, слегка прищуривая глаза, — понимаю.

— Сцена была отлично подготовлена. Для восхищенных пассажиров Манро Бакстер являлся символом сумасшедшего француза. Гражданина Соединенных Штатов, конечно, но такого, у которого типично французский темперамент. — Ирвинг наклонился вперед и потер гладко выбритый подбородок. — Поэтому, когда судно приближалось к порту и убийственно разодетая Ивонна Манко станцевала несколько раз с красивым вторым офицером, казалось совершенно естественным, что Бакстер, заливаясь слезами, устроил шумный скандал, угрожал самоубийством, а потом помчался в свою каюту и, после бурной сцены с Ивонной, которая грозила ему разводом, бросился за борт.

— Да, — сказал Мейсон. — Я помню, что газеты сделали из этого большую сенсацию.

— Ну, это была история для прессы, как по заказу, — язвительно усмехнулся Ирвинг. — Потому что, кто бы мог подумать, что этот влюбчивый Манро Бакстер, когда прыгал в море, имел при себе бриллиантов на триста тысяч? Или, что он отличный пловец и ему не составляет особого труда доплыть до лодки, которая ждала его в условленном месте? И что позднее он и прекрасная Ивонна поделятся доходом от этого умно разработанного и отлично срежессированного плана? Как актеры они были безупречны! И все ради того, чтобы надуть таможенников!

— И что, удалось им? — спросил с живым интересом адвокат.

— Еще как! Все прошло в лучшем виде. Кроме одного… Манро Бакстер не явился на свидание с Ивонной. Напрасно она ждала его в уединенном отеле, в котором они назначили рандеву. А ждала, бедная, довольно долго.

— Может быть, Бакстер посчитал, что целая буханка лучше половины? — вставил Мейсон.

Ирвинг отрицательно покачал головой.

— Наконец наша прекрасная Ивонна отправилась к третьему сообщнику, который должен был ожидать в лодке. Вначале он твердил, что Бакстер так и не появился, что, возможно, у него была судорога, когда он плыл под водой, ну и пошел на дно.

— Это происходило в территориальных водах Соединенных Штатов?

— Судно как раз приближалось к порту Лос-Анджелеса.

— Днем?

— Нет, перед рассветом. Видите ли, это было туристическое судно и капитан старался ввести его в порт как можно раньше, чтобы у пассажиров было побольше времени посетить…

— Перейдем к фактам, — перебил Мейсон. — Бакстер якобы утонул. И что дальше?

— То, о чем узнала Ивонна Манко, вызвало у нее страшное беспокойство. Она подозревала, что сообщник из лодки придержал голову Бакстера под водой и забрал себе пояс с бриллиантами.

— Скорее всего, она ничего не сказала бы, — снова продолжал Ирвинг, — если бы в это время таможенники не разобрались во всей авантюре. Обнаружилось, что восемнадцать месяцев назад Ивонна Манко и Бакстер уже путешествовали на другом туристическом судне в качестве супругов. Таможенники вызвали прекрасную Ивонну и стали задавать ей нескромные вопросы на тему «мужа».