— Действительно, отличная.

— Теперь уже не то, мистер Мейсон. Семь лет работы, ожидание у столиков, нехватка денег — я сильно сдала. Мне казалось, со всеми мечтами покончено, но вы сейчас сказали, и я как будто снова ожила.

— Что я сказал?

— Что я имею право просить.

— Я говорил о денежной компенсации. Вероятность ее получить не слишком велика, но мы могли бы попробовать.

— Но вы же знаете, в этом деле замешаны знаменитости из Голливуда. Элен Чейни послушали бы.

— Если бы она захотела что-нибудь сказать…

— Пожалуй, я расскажу, что я придумала. Видите ли, в восемнадцать лет я была очень самоуверенной и решительной. Мать умерла, когда мне было десять, в семнадцать похоронила отца. Я взяла все свои деньги и собралась в Голливуд. И вот тогда я встретила одного человека. Его звали Гладей. Стонтон Вестер Гладей.

— Кто это?

— О, это было солнце, озарявшее мою юную жизнь. Он был близок со всеми великими и почти великими в Голливуде. Он готовил их к сцене. Он дышал атмосферой театра. Его великий гений воспитал полдюжины выдающихся актеров и актрис. Он звал всех голливудских знаменитостей просто по имени. Он был…

— Я никогда о нем не слышал, — удивленно проговорил Мейсон.

— Еще бы, о нем никто не слышал. — Смех девушки прозвучал невесело. — Он такой же дилетант, как и я. Только отъявленный мошенник в придачу. Тогда, разумеется, я этого не знала, я была наивным восемнадцатилетним созданием, почерпнувшим все свои знания о жизни из журналов и кинофильмов. Где уж тут было своими куриными мозгами противостоять такому натиску.

— Что же произошло?

— Да ничего особенного. Пожалуй, не стоит занимать ваше время такой ерундой.

— Мы же все равно ждем звонка, мисс Багби, а ваша история мне интересна. В конце концов, адвокату всегда любопытны человеческие характеры, и к тому же, если вы хотите с моей помощью попасть на экран, мне кажется, вы должны хоть что-нибудь о себе рассказать.

— В общем, Гладей высмеял мои притязания. Он сказал, что у меня нет ни малейшего шанса попасть в Голливуд с такой бесхитростностью и детской наивностью. Он сказал, что я должна стать изысканной молодой женщиной. Нетрудно догадаться, что было дальше. Во всем мире только один человек знал, что такое настоящая изысканность, и этот человек, разумеется, Стонтон Вестер Гладей. Он три месяца занимался со мной. К концу обучения я много чего потеряла. Зато приобрела некоторый лоск и наконец-то стала умнее. Он исчез со всеми моими сбережениями, а я пошла устраиваться официанткой.

— Вы обратились в полицию?

— Да, конечно, — произнесла она, — я обратилась в полицию. Само собой, я не стала говорить им всего. Рассказала в общих чертах, как он прикарманил мои деньги и сбежал. Он очень ловко все это проделал. Сначала уверял, что деньги вообще не понадобятся, потом сказал, что согласен быть моим постоянным агентом. Он хотел двадцать процентов от прибыли, когда у меня все наладится. Он собирался стать моим менеджером, агентом, консультантом и всем на свете. Первое время он смеялся надо мной, потом удивлялся «огромному природному таланту», потом пел дифирамбы «неисчерпаемым возможностям». Он совершенно вскружил мне голову. Разумеется, я развивала свое актерское дарование — не стоит повторять, мистер Мейсон, что все это под его умелым руководством. Я стала женщиной. Я поняла, что такое чувство. Я созрела для Голливуда. Потом у него появилась блестящая идея. Есть возможность войти в правление одной из больших студий. Потребуется немного денег. Но я стану держательницей акций. Это будет кратчайший путь. Это прямиком приведет меня к славе. Я дала ему денег, чтобы вложить их в дело. А потом он пропал. Разумеется, полиция вмешалась. Выяснилось, что о Стонтоне Вестере Гладене в Голливуде никто не слышал. Люди, которых он звал по имени, понятия не имели о его существовании. В полиции мне сказали, что это не слишком новый трюк.

— И вы перестали мечтать о Голливуде?

— Почти перестала. Стояла у столиков. Занималась черной работой. Я очень изменилась: сравнить бы ту свеженькую девушку, строившую воздушные замки и бредившую кино, с видавшей виды официанткой. Но я все никак не могла успокоиться. Переезжала с места на место. Скиталась по стране и в конце концов решила: почему бы и правда не съездить в Голливуд? Я добиралась туда в два приема.

— В два приема? — переспросил Мейсон.

— Я поехала сначала в Нидлс, — продолжала девушка, — работала там, скопила немного на дорогу, а потом вдруг заболела. Когда разделалась со всеми счетами от врачей, оказалось, что денег опять нет. Осталась полуразвалившаяся машина — если быть очень настойчивой и терпеливой, ее, пожалуй, можно заставить сдвинуться с места, кое-какая одежда и больше ничего. Я должна была понять тогда. Я должна была понять, что Голливуд приносит несчастье. Но я подумала, что стоит рискнуть, и все-таки поехала. Я добралась только до Короны, потом в этой старой развалюхе что-то сломалось, и пришлось ждать, пока они пошлют в Лос-Анджелес за запчастями. Так я попала в этот мотель. А остальное вы знаете.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее.

— У вас в вещах нашли одно из украденных украшений?

— Вы должны понять, — продолжала девушка, — положение было отчаянное. Денег едва хватало, чтобы заплатить за ремонт и за мотель и кое-как добраться до Голливуда. Там надо было искать работу. Знаете, в Голливуде это совсем не просто. Говорят, на каждом шагу натыкаешься на несчастных девиц с разбитым сердцем, которые приезжают, чтобы стать примадоннами, а кончают официантками в ресторанах, и это при условии, что им сильно повезет. Ну так вот, когда я пошла в душ, там в шкафчике один ящик был немного выдвинут. Я, разумеется, тут же заглянула внутрь и там…

— Что там?

— Представьте себе мое состояние: денег нет, амбиций много, и вдруг этот бриллиантовый браслет.

— Вы решили оставить его себе? — резко спросил Мейсон.

— Ну что вы! Я рассчитывала на вознаграждение. Похоже было, что в мотеле до меня жила какая-то богатая дама. Сняла браслет, чтобы принять душ, а потом уехала и забыла. Очевидно, она даже не помнила, где его оставила, потому что иначе наверняка позвонила бы, и служащие его нашли. Сначала я, конечно, решила спуститься в администрацию и все им рассказать. Только быстро сообразила — зачем быть дурочкой? Эта дама наверняка богата. Она будет благодарна. Предложит вознаграждение в пятьдесят, а то и в сто долларов. Хозяин мотеля просто прикарманит эти деньги. Мне никто и спасибо не скажет, даже не будут знать, что я есть на свете.

— Значит, вы решили узнать, кто занимал мотель до вас, и получить вознаграждение?

— Конечно. Хотя если бы я стала расспрашивать в мотеле, они удивились бы и могли просто ничего не сказать, так что я подумала, что возьму браслет в Лос-Анджелес, а там найму адвоката или детектива и соберу информацию. Потом сама пойду к этой женщине, отдам браслет, и денежки мои. Что потом случилось, вы знаете. Я…

Ее прервал телефонный звонок. Мейсон взял трубку.

— Добрый день, говорит Перри Мейсон. Мои поздравления, адвокат.

Фрэнк Нили долго и бессвязно пытался выразить переполнявшую его благодарность. Наконец он произнес:

— Знаете, мистер Мейсон, вы были правы: тот парень, Боулс, оказался настоящим мошенником. В конце концов даже присяжные поверили, что он не мог тогда разглядеть подсудимую. Я вам страшно благодарен, потому что…

— Боюсь, вы преувеличиваете мой вклад в это дело, — прервал его Мейсон, — а что подсудимая?

— Уехала из города сразу же, как ее освободили.

— Она у меня в конторе.

В трубке на мгновение воцарилось молчание.

— Видите ли, — смущенно проговорил Нили, — я не мог не рассказать ей о вас и о том, что вы для нее сделали.

— Вы больше никому не говорили?

— Ни одной живой душе.

— И не рассказывайте, — проговорил Мейсон, — моя заслуга не так велика. Это вы вынудили присяжных подписать вердикт.

— Если бы вы только знали, мистер Мейсон, как вы мне помогли. Не только в этом деле, но и вообще. Я так неуверенно чувствовал себя утром… А после того, как мы с вами поговорили, со мной вдруг как будто что-то случилось. Я забыл о своей неопытности, о том, что кажусь смешным. Просто стоял там и все спрашивал, а он корчился и извивался от каждого вопроса. Я видел, что и присяжные поняли, какой он страшный лжец. Благодаря вам, мистер Мейсон, я опять могу себя уважать.

— Как вы собираетесь поступить с Эвелин Багби? Может быть, стоит все-таки прояснить это дело?

— Я сделал все, что мог, — проговорил Нили, — если хотите, могу передать дело вам.

— Вы разговаривали с какой-нибудь из заинтересованных сторон?

— Нет, ни с кем.

— Посмотрим, что здесь можно придумать, — произнес Мейсон, — будем работать вместе.

— Пожалуйста, напомните мисс Багби обо мне, — попросил Нили, — к сожалению, я не уверен, что удастся помочь ей еще чем-нибудь.

— Буду держать вас в курсе, — пообещал Мейсон. Положив трубку, он с улыбкой обернулся к Эвелин Багби: — Нили просил напомнить вам о нем.

— Он милый парень, — проговорила Эвелин, — я всю жизнь буду ему благодарна, но… я же знаю, кто им руководил.

Мейсон нахмурился.

— Кто подписал заявление, из-за которого вас арестовали?

— Ирэн Кейт. Подружка на свадьбе. Знаете: одно из событий в мире Голливуда — Элен Чейни вступает в брак с Мэрвиллом Алдрихом, владельцем корабельных заводов. Я читала в газете как раз за день до того, как… И в голову не могло прийти, что окажусь в этом замешана. Я…

Снова зазвонил телефон. Трубку подняла Делла Стрит.

— Да, Герти, в чем дело? Хорошо, сейчас. Мистер Мейсон, Фрэнк Нили из Риверсайда. Хочет говорить с вами немедленно.

Мейсон кивнул, подошел к аппарату.

— Я вас слушаю, Нили.

— Звонит Ирэн Кейт, — возбужденно заговорил молодой человек, — хочет помочь Эвелин Багби выбраться из города. Речь идет о семидесяти пяти — ста долларах. Что ей ответить?

— Скажите, что вы работаете вместе с Перри Мейсоном и что ей следует позвонить мне. Не надо настаивать на большей сумме, думаю, это сейчас ни к чему. Объясните, что мы с вами сотрудничаем, и попросите обратиться ко мне.

— Хорошо, будет сделано. Похоже, вы опять оказались правы, мистер Мейсон. Но кто бы мог подумать — сначала она подписывает обвинение, а потом… Ну ладно, как бы там ни было, теперь уж я этим займусь.

— Ничего ей не говорите, — повторил Мейсон, — только чтобы она мне позвонила. Не обсуждайте ни сумму, ни факты. Настаивайте на том, что мы оба ведем дело, и предложите связаться со мной.

— Хорошо, мистер Мейсон.

— Странная девушка эта Ирэн Кейт, — обратился Мейсон к сидящей перед ним Эвелин, — она только что разговаривала с Нили и предлагала ему деньги для вас. Речь шла о семидесяти пяти — ста долларах, чтобы вы могли выбраться из города.

Эвелин задумчиво покачала головой.

— Каждый из этих ста долларов кажется мне сейчас величиной с блюдце, но… в общем, мистер Мейсон, я обойдусь. Что ж поделаешь. Я уверена, что найду работу.

— Сколько у вас осталось денег? Девушка улыбнулась.

— Меньше, чем хотелось бы.

— Сколько?

— Около пяти долларов.

— У вас есть машина?

— Да, есть.

— Как же случилось, что ее не забрали в счет уплаты судебных издержек?

— Я еще должна за нее. Это даже выгодно — никто не захочет брать платежи на себя.

— Вы собираетесь работать? Девушка кивнула.

— Кем?

— Кем угодно.

— Вы были официанткой в ресторане?

— Была.

— У вас есть опыт?

— Я, кажется, перебывала во всех возможных ресторанах на всех возможных должностях.

Несколько секунд Мейсон молча разглядывал девушку и наконец решительно проговорил, обращаясь к секретарше:

— Попробуй соединить меня с Джо Паденой. Делла набрала номер и сразу же передала трубку Мейсону.

— Добрый день, говорит Джо Падена. Зачем вам понадобился Джо Падена?

— Добрый день, Джо, это Перри Мейсон. Я хотел бы попросить вас об одном одолжении.

— Джо Падена должен сделать вам одолжение? Джо Падена сделает вам одолжение. Джо Падена не забывает своих друзей. Чего вы хотите?

— У вас есть вакантное место официантки?

— Будьте уверены. Если она ваша знакомая — место есть. Для хорошей официантки, если она ваша знакомая, у меня есть вакансия. Прямо сейчас.

— Тогда я посылаю девушку к вам. Ее зовут Эвелин Багби.

— Это что же, девушка или официантка?

— И то и другое, — улыбнулся Мейсон.

— Вот и прекрасно. Может быть, это не Джо Падена делает вам одолжение. Может быть, это вы делаете ему одолжение, если присылаете хорошую девушку. Пусть девушка прямо тут и живет. Джо Падена ни к кому не пристает, но девушка пусть живет у нас. Пусть она будет как член семьи. Другие пристают к девушкам. Джо Падена — никогда.

— Я объясню ей и пошлю ее к вам.

— А когда?

Мейсон обернулся к Эвелин:

— Когда вы смогли бы приступить к работе?

— Прямо сейчас.

— Девушка будет у вас примерно через час.

— Прекрасно, прекрасно и еще раз прекрасно. Так вот, мистер Мейсон, теперь вы сделаете Джо еще одно одолжение.

— Да, я слушаю.

— Эта девушка, какая она из себя?

— Хорошенькая.

Так я и думал. Тогда скажите ей, чтобы она не искала мистера Джо Ладену. Пусть спрашивает сразу миссис Джо Ладену. Понимаете?

— Понимаю. Она скоро будет у вас.

— Хорошо. До свидания.

Кончив разговор, Мейсон вновь обернулся к Эвелин.

— Это довольно интересное место. Джо Падена — мой клиент. Содержит ресторанчик недалеко от Голливуда, прямо на вершине. Может быть, вам знакомо название «Горная Корона»? С одной стороны — равнина Сан-Фернандо, с другой — сам город. Там всегда много народу со студий. Местечко небольшое, но шикарное. Все голливудские знаменитости появляются там время от времени. Но есть одно неудобство: вам придется жить вместе с семьей Джо — видите ли, посетители расходятся после полуночи и…

— Ничего, не беспокойтесь, — прервала его девушка, — мне это подходит. Звучит как сказка.

— Когда вы там будете, — продолжал Мейсон, — спросите миссис Падену. Делайте вид, что не подозреваете о существовании Джо. Миссис Падена заведует кассой. Держит в руках весь дом…

— И носит только брюки, — со смехом продолжила Эвелин.

— Вы угадали. Вам там понравится. Джо можно не опасаться. Я думаю, некоторые хозяева…

— Почти все. Я уже привыкла. Сколько мне будут платить?

— Не знаю, но, по-видимому, немало — им известно, что вы моя знакомая. Сразу же, как только поймете, согласны ли вы там остаться, позвоните. Пока мы не договоримся с Ирэн Кейт о деньгах, я хочу, чтобы вы были поблизости. Я должен постоянно знать, где вы находитесь. Возможно, понадобится очень быстро принять решение.

— Если вы сможете добиться от нее денег, я буду рада, — проговорила девушка, — но лучше попытайтесь как-нибудь устроить мне пробы в кино. Я знаю, с ними трудно иметь дело, и их обещания ничего не стоят. Договорятся с какой-нибудь второсортной съемочной группой, поставят меня перед камерой, велят прочесть пару строчек, показать ножки, изобразить ярость, изумление, страсть — и все, до свидания, только я их и видела. И все-таки…

— Если я заставлю этих людей, — перебил ее Мейсон, — устроить вам пробу в кино, это будет настоящая проба. Об этом можете не беспокоиться.

Девушка с благодарностью взглянула на Мейсона.

— Я должна была знать. Вы не стали бы делать дело наполовину. Как добраться до этой «Горной Короны»?

— Обычно все ездят по шоссе, но я вам советую срезать: там есть один поворот — правда, дорога довольно узкая, но если вы собираетесь там работать, имейте в виду — этот путь экономит массу времени. Если хотите, Делла покажет вам по карте.

— Мистер Мейсон, я должна вам сказать, — начала девушка, — может быть, я поступила неправильно, но должно же это иметь какое-то отношение — я все еще не знаю какое, но мне…

Не договорив, она замолчала.

— Да, да, продолжайте, пожалуйста, — ободряюще произнес Мейсон.

— Понимаете, в тот день в Короне, когда машина сломалась, я от нечего делать стала листать журналы. Ну так вот, там была статья об Элен Чейни — что-то типа рождественской сказки о маленькой Золушке. Они обсуждали ее личную жизнь: сейчас она снова влюблена, надеется наконец обрести счастье и т. д. и т. п. А рядом поместили фотографии ее бывших мужей. Первого я уже не помню, а у второго — Стива Меррила — было какое-то ужасно знакомое лицо.

— И кого же он вам напоминал?

— Стонтона Вестера Гладена.

Мейсон прищурился.

— Что вы сделали потом?

— Позвонила в редакцию этого журнала и попросила адрес агентства, в котором мне могли бы помочь найти мистера Меррила. В конце концов я достала его домашний телефон.

— А потом?

— Я ему позвонила. Сказала, кто я и где остановилась, сказала, что машина сломалась, что я совершенно разорена, и предложила немедленно перевести мне на счет небольшую сумму. Сказала еще, что надеюсь получить обратно свои деньги не позже чем через полгода и что иначе буду вынуждена действовать через полицию.

— И что он вам ответил?

— Что я сошла с ума, что он не привык к шантажу и что никогда в жизни не слышал ни о Стонтоне Гладене, ни о Эвелин Багби. Хотела бы я знать, мистер Мейсон, связан ли как-нибудь мой звонок… Ну, вы понимаете, тут все так запутано, но если он все-таки настоящий Стонтон Гладей…

— Вы в этом не уверены?

— Не знаю. Тогда я решила, что ошиблась. Было ужасно неловко. В конце концов, нельзя слишком полагаться на фотографию.

— А теперь?

— А теперь я думаю, мистер Мейсон: не могли ли все мои несчастья начаться с того звонка, если, конечно, Меррил и Гладей действительно одно лицо. Сами посудите, он так же увлекался кино, как и я, и должен был чувствовать себя таким же разбитым, когда мои деньги кончились; вполне логично предположить, что он тоже отправился в Голливуд и там, под другим именем, разумеется… Но конец этой истории я еще не придумала.

— Что ж, мисс Багби, это действительно любопытная история.

— Вы думаете, она может иметь какое-нибудь отношение к делу?

— Посмотрим. А пока у нас есть более неотложные проблемы. Делла, — обратился Мейсон к секретарше, — заполни для мисс Багби чек на сто долларов. Когда она распишется в получении, выдай ей деньги наличными.

— Что это значит? — изумленно проговорила Эвелин.

— Первое время вам надо будет на что-то жить. Это деньги в счет тех, о которых мы договоримся с Ирэн Кейт.

— Я не люблю влезать в долги. Я всегда стараюсь…

— Это не ссуда. Это часть той суммы, которую мы с Фрэнком Нили собираемся получить для вас. Может быть, вам стоило бы…

Мейсон замолчал в нерешительности, и девушка, смеясь, продолжила за него:

— Вы думаете, мне не мешало бы одеться поприличнее? Знаете, эти вещи я купила в Нидлсе. Считалось, что они модные и недорогие. Они действительно были недорогими и даже модными. Правда, только до первой стирки. — Девушка замолчала на секунду, а потом взволнованно заговорила снова: — Мистер Мейсон, я хочу вам сказать, что вы совершенно, совершенно замечательный человек. Я не буду занимать ваше время и не буду говорить, что я сейчас чувствую. Наверное, вы и так понимаете… — Не закончив фразу, девушка поднялась с кресла и крепко пожала Мейсону руку. — Вы просто необыкновенный, — произнесла она наконец.

Делла Стрит принесла карту и деньги.

— Распишитесь на обороте чека, мисс Багби. Эвелин молча расписалась, взяла деньги и, произнеся отрывисто: «Я вам позвоню», — почти выбежала из комнаты.

Делла приложила к чеку промокашку.

— Клякса? — поинтересовался Мейсон. Делла отрицательно покачала головой.

— Слеза. Могу поспорить, мистер Мейсон, что эта девушка плачет не часто.

— Бедная девчушка, — проговорил Мейсон, — похоже, это дело ее сломило. Будем надеяться, нам удастся добиться для нее вознаграждения.

— А теперь, добрый Санта-Клаус, — строго начала Делла, — не соблаговолите ли вы отложить на секундочку мешок с подарками и хотя бы взглянуть на эту кипу чрезвычайно важных бумаг…

Ее прервал телефонный звонок.

— Кто его спрашивает, Герти? Он?.. Кто? Секундочку. — Прикрыв трубку рукой, Делла обернулась к адвокату: — Я думаю, вы хотите лично побеседовать с Ирэн Кейт?

— Разумеется. — Звонок явно обрадовал адвоката. — Добрый день, мисс Кейт, — начал он.

— Добрый день, мистер Мейсон, — прозвучал в ответ спокойный женский голос, — мне сказали, что вы представляете интересы мисс Багби.

— Да, я работаю вместе с мистером Нили из Риверсайда. Не назовете ли вы имя адвоката, который ведет ваши дела?

— Я сама веду свои дела, мистер Мейсон.

— Видите ли, мисс Багби осталась фактически без средств. Ее имя и репутация запятнаны. Сейчас она пытается найти работу. Я думаю, вы захотите ей помочь.

— Я умею быть милосердной.

— Не стоило ли быть милосердной с самого начала?

— Это угроза?

— Нет, что вы!

— Она собирается подать на меня в суд?

— Буду откровенен с вами, мисс Кейт. Я еще недостаточно хорошо знаком с обстоятельствами дела и надеюсь скоро их изучить. Если у вас есть адвокат, мы могли бы побеседовать с ним.

— Я предпочитаю сама отвечать за себя. Вы будете сегодня в конторе?

— Да.

— Мы сможем с вами увидеться?

— Я чрезвычайно занят, — проговорил Мейсон, — я хотел бы, чтобы вы поняли — вам необходима помощь юриста.

— Юристы мне совершенно ни к чему. Чем платить гонорары адвокатам, мне проще дать денег самой этой девице. Я, пожалуй, действительно дам ей кое-что, пусть только не рассчитывает на большую сумму. Впрочем, по телефону обсуждать это не слишком удобно. Итак, мистер Мейсон, мы сможем сегодня увидеться?

— Приезжайте, мисс Кейт, я приму вас, но еще раз повторяю, мне хотелось бы поговорить с вашим адвокатом.

— Я приглашу его, когда в этом появится необходимость. Вы знаете, мистер Мейсон, мне кажется, вам будет интереснее со мной, а не с юристом.

— Почему? — В голосе Мейсона прозвучало недоумение.

— Потому что мой адвокат очень сведущ, но начисто лишен обаяния, — смеясь, ответила Ирэн. — Я буду у вас в два тридцать. Раньше не могу — иду к парикмахеру.

— Что ж, буду ждать вас в два тридцать. Положив трубку, Мейсон обнаружил, что перед ним на столе уже разложена стопка бумаг.

— Вы продиктуете ответы на четыре очень-очень важных письма, — решительно проговорила Делла, — и только после этого я разрешу вам прочесть последние голливудские сплетни.

— Что-нибудь по нашему делу? — Мейсон удивленно поднял брови.

— Не совсем. Статья о том, как этот случай повлиял на личную жизнь Элен Чейни.

— Да, это интересно, — задумчиво проговорил Мейсон, — расскажите, будьте любезны.

— Элен Чейни, — начала Делла, — собиралась замуж за Мэрвилла Алдриха. Это ее третий брак. Второго ее мужа звали Стивен Меррил — они поженились, когда Элен вот-вот должна была стать «звездой». Они прожили около года, а потом, как рассказывает Элен, она поняла, что Меррил мерзавец, и вышвырнула его вон. Он хотел снова жениться, и она дала ему денег, чтобы в Мексике быстренько оформили развод. Но через некоторое время она стала сомневаться в законности процедуры и сама подала иск. На этот раз уже здесь, в Калифорнии. Дело прошло через суд, и Элен должна была со дня на день получить официальный развод. Одновременно по Голливуду пошли слухи о ее скорой свадьбе с Мэрвиллом Алдрихом. И вот тогда Меррил состряпал бумаги, в которых доказывал, что Элен никогда не была его законной женой — оказывается, жив ее первый муж, с которым она будто бы не разводилась. Меррил заявил, что их отношения с Элен были чисто деловыми, что он ее финансировал и теперь имеет право на пятьдесят процентов всего ее дохода. Постановление о разводе должно было быть выдано около десяти утра, и в тот же день на одиннадцать Элен с Алдрихом назначили свадьбу. Пока не вмешался Меррил, дело о разводе казалось очевидным, но теперь присяжные, похоже, находятся в нерешительности. Кстати, Меррилу сильно повезло, если бы не эта история с драгоценностями, Элен с Алдрихом могли бы спокойно пожениться. Но из-за кражи свадьбу отложили, и Меррил как раз успел подать свой иск. Вы только представьте, мистер Мейсон, какую сенсацию вы произведете, если удастся доказать, что Меррил тот самый негодяй, который обманул бедную деревенскую девочку, бредящую театром. Ваша Эвелин Багби…

— Прости, Делла, — перебил ее Мейсон, — почему ты называешь девушку моей Эвелин Багби?

— Конечно, она ваша, — не задумываясь ответила Делла, — вы разве не заметили, как она на вас смотрела? Она столько повидала в жизни, что вряд ли стала бы ни с того ни с сего лить слезы над чеком в сто долларов… Ну а теперь, мистер Мейсон, вы сядете за стол и сейчас же, немедленно и не откладывая ни на минуту, разберете, наконец, эту пачку писем!