Я сделал эксперимент.
      Я обратился к моим коллегам, мнение которых ценю и которых считаю прекрасными интервьюерами, чтобы они рассказали мне, что такое идеальный объект интервью.
      Вот их ответы.
      ОЛЬГА БЫЧКОВА.
      Я люблю брать интервью у гостей, с которыми можно говорить на все темы одновременно.
      В разговоре я люблю объемность. Мне нравится, когда человек говорит серьезно, но потом внезапно уходит в сторону. Он рассказывает какую-то историю, а потом возвращается к теме. Он как будто путешествует по разным этажам беседы. Для такого человека нет проблем, играючись, выстраивать удивительные логические звенья.
      Я поняла, что часто не имеет значения, с какой целью пришел человек, какова, собственно. цель моего интервью. Если в человеке есть интеллект и артистичность, то интервью обязательно получится.
      Однажды ко мне пришел директор компании, которая устанавливает лифты, и я его спросила, что его компания делает для того, чтобы лифты не портили вандалы. Он стал рассказывать, но так артистично и темпераментно, что выломал поручни кресла, на котором сидел. После интервью он аккуратно. положил их на стол и долго извинялся.
      Я ему все простила, потому что он был ярчайшей личностью.
      СЕРГЕЙ БУНТМАН.
      Я люблю брать интервью у людей, которые понимают, что в разговоре есть ритм.
      Каждый гость приходит с какой-то магистральной идеей. Я ценю тех, кто может и ответить на вопрос, и отобразить этот ответ на фоне своей магистральной идеи. Я люблю брать интервью у людей, которых я бы назвал «шероховатыми». К этим людям есть через что подключиться. У них как будто множество всяких штепселей, разъемов и входов. Такой гость работает с тобой в паре, как абонент. Он не декларирует, а чувствует, что тебе необходимо. И вы выстраиваете интервью вместе, ступенька за ступенькой.
      Я бы предложил такой образ: есть гости, которые сидят к тебе лицом и говорят только с тобой. Есть другие, они развернуты на аудиторию, ты им не особенно важен. Я же люблю третьих: они сидят как будто вполоборота. Они понимают, что, с одной стороны, они разговаривают со мной, а с другой с аудиторией.
      Кстати, ведущему совсем нелишне быть в интервью тоже вполоборота. Брать интервью у гостя, но помнить, что аудитория стоит за твоей спиной.
      Так считают мои коллеги.
      Мне кажется, что они сказали очень важные вещи.
      Они нарисовали портрет идеального объекта интервью.
      Я полностью присоединяюсь к их идеалу.
      Я бы мечтал, чтобы ко мне приходил специалист по разведению кроликов, но чтобы наша беседа начиналась с цитат Паоло Коэлье.
      Мягко коснувшись проблем выбора корма для крольчат; мы бы оценили качество последних; переводов современных французских поэтов, наиболее удачно упоминавших в своих стихах фауну. Мы бы коснулись поэтический образа кролика, как объекта наслаждения гурмана в произведениях Дюма. После тонкого анализа пищевых витаминизированных добавок к корму, мы бы обсудили удачный показ последней коллекции модельера Жана Поля Готье, где он эпатажно, но экстравагантно, монтирует кроличий мех с кусками чугуна. А закончил бы гость тем, что все сильнее и отчетливей на первое место выходят проблемы экологии и защиты неотъемлемых прав кроликов на их личное счастье, бурноеразмножение и социальную защиту.
      Я готов ночью украсть роскошный мотоцикл у мотоциклиста моей дочери, и отдать его такому гостю. Но таких гостей я не встречал. Более того, я убежден, что таковыми могут быть либо марсиане, либо джидаи из «Звездных войн» («Star Wars») Джорджа Лукаса.
      Я завидую джидаям, они живут 800 лет, и у них есть возможность хорошо подготовиться к любому интервью.
      Возможно, такие гости и существуют, но ходят они не ко мне, а к Ларри Кингу.
      Наверное, их привлекают его подтяжки. Воз-можно, они думают, что он подарит их, как личный сувенир.
      А наша с вами реальность грустна – к нам придут местные звезды, не блещущие образованием Сорбонны.
      Возможно, к вам залетит какая-то импортная птица. Но, чаще всего, ее визит посвящен какой-то премьере, концерту или политическому пиару. Какие бы вопросы ей не задавали, она вас не запомнит. Ей важно отбарабанить нужный текст, чтобы вы бежали покупать новый альбом или посмотрели фильм.
      Мы с женой очень любим джаз. Это совсем не те крики хип-хопа, под которые моя дочь отбывает на прогулку со своим мотоциклистом. Мы с женой слушаем качественную музыку, а Эл Джар-ро – наш любимый джазовый певец. Он много раз был у меня на интервью, жена была рядом, и мы потом вместе выпивали. Вся наша квартира увешана фотографиями, где жена то его целует, то обнимает.
      И вот, через три месяца Эл снова приезжает и приходит, как всегда, на интервью. При встрече жена кинулась к нему, но он не узнал ее, что жену несколько обидело. Жена пошуршала перед его носом предыдущими фото, и он все вспомнил, правда, неуверенно.
      Но когда Эл не узнал мою жену в свой четвертый приезд, она жестко сказала, почему-то мне, что не потерпит конкуренции, и даже предположила, что, наверное, изменит ему с другим джазовым певцом, Майклом Френксом. Они, правда, незнакомы и никогда не виделись, но Френкс моложе, и у него, как надеется жена, лучшая память.
      Итак, следует прежде всего запомнить, что вы будете брать интервью у самых разных людей. Часть из этих интервью, будут носить служебный характер: местные политики, работники хозяйственных служб и т. д. Другая часть – это звезды разных видов, которым есть что рассказать, но которые забудут вас через минуту после окончания интервью. Ясно, что эти люди далеки от идеалов, которые нарисовали мои коллеги и я в своей кроличьей фантазии.
      Понятно, также, что эта правдивая, но малоприятная картина, может загнать вас в меланхолию. Но мы договорились, что я говорю вам правду. Следовательно, вопрос состоит в том, как не сойти с ума от этой прозы и превратить ее в поэзию. Как получить удовольствие от интервью и сделать его, хоть немного, профессиональным.
      Как я уже сказал, нужно избежать типичных ошибок, которые бесчисленные поколения жур-налистов повторяют снова и снова.
      Давайте развенчаем несколько мифов об интервью, которые мешают нам работать.

      Все новые и новые поколения молодых журналистов, как легенду о карте, с сокровищами Флинта, твердят фразу, что они должны «раскрыть» гостя.
      Они, наверное, представляют себе это так. Вечереет.
      В студии ведущий и гость. ВЕДУЩИЙ. Привет.
      ГОСТЬ. Привет. Сегодня у нас будет необычная передача. Я тебя вижу впервые и больше не увижу. Но. именно в твоем эфире, я расскажу такое, что не рассказывал никому и никогда. Ты узнаешь, сколько у меня внебрачных детей, как я уклоняюсь от налогов, и какие нехорошие сайты в Интернете я люблю смотреть.
      ВЕДУЩИЙ (удивленно).А почему вы мне решили это все рассказать? Может не надо?
      ГОСТЬ. Надо! Я вчера услышал, что журналисты «раскрывают» гостей. И что это главная задача интервью. Поэтому, чтобы не мучаться, я решил раскрыться сам. Вроде бы я умный и взрослый человек, поэтому трудно объяснить, почему я должен говорить тебе о том, что я, обычно, скрываю. Наверное, один твой вид меня так обаял, что я сошел с ума. Так что завещаю тебе мой дом в Испании, потому что. после всего, что я тебе тут нарассказываю, они мне больше не понадобятся. И зови полицию и психиатра.
      Конечно, этот разговор так же фантастичен, как и идиотский миф, что в интервью можно кого-то раскрыть.
      Вначале зададимся вопросом, а что это значит «раскрыть»?
      Вот перед вами человек, которого все знают. Он бизнесмен или артист. Он давал бесчисленное количество интервью. У него существует устойчивый медийный образ.
      Чего вы хотите от него добиться?
      Если исходить из понятия «раскрыть», то получается, что он почему-то должен рассказать какие-то свои секреты. Но почему?
      Возможно, мифотворцы имеют в виду не секреты, а нечто другое.
      Часто говорят, что ведущий показал гостя «с неожиданной стороны».
      Но я вновь задаю вопрос: а что это означает этот тезис?
      Если вы собираетесь брать интервью у Билла Гейтса, то нужно ли выпытывать, собирает ли он бабочек?
      Может, лучше поговорить о Windows?
      Далее, Билл Гейтс дал за свою жизнь сотни интервью. Вы уверены, что ни в одном из них, он не говорил, что любит бегать с сачком по полю?
      Вы читали все его интервью?
      Далее. Если понятие «раскрыть гостя» ценится, как высшее достижение в деле интервью, то как определить, что вы гостя действительно раскрыли?
      Кто судья? Ваш товарищ по работе? Дежурный при входе на вашу станцию, который часами смотрит телевизор?
      И это не все вопросы.
      Вот главный: означает ли мифическое «раскрытие гостя», как высшее достижение, что вы должны обязательно получить какой-то эксклюзив? И что если гость не рассказал вам что-то необычное, то вы должны, схватив его за пиджак, требовать, чтобы он признался, сколько на самом деле он потратил на свою яхту?
      И если он не скажет, то жизнь потеряна, и вы будете уволены?
      Полный бред!
      Одна из типичных ошибок молодых журналистов, что они становятся жертвами излишних знаний. Они открывают Интернет и просматривают сто пятьдесят последних интервью гостя.
      Из этих интервью они, к ужасу, узнают, что гостя уже давно обо всем спросили еще три года назад. Эти молодые журналисты почему-то уверены, что вся аудитория тоже читала и видела все эти сто пятьдесят интервью, и помнит их наизусть.
      Далее, все идет к своему трагическому концу: у журналиста появляется мнение, что и гость читал все эти интервью и дословно помнит, что и где он говорил. И если журналист задаст похожий вопрос, то гость, который, кстати, страдает полной амнезией еще с детства, вдруг обидится и уйдет.
      Абсолютная глупость. Никто ничего не помнит.
      Давайте прочитаем эту фразу: «Сегодня Президент России Владимир Путин встретился с Президентом Соединенных Штатов Джорджем Бушем».
      Вам ничего в этой фразе не кажется странным?
      Нет, я не имею в виду, кто сейчас стоит у руля двух стран, а совсем другое.
      Обычная фраза, не так ли?
      Хорошо, давайте теперь я напишу эту фразу иначе: «Сегодня Путин встретился с Бушем».
      Не правда ли, вторая фраза звучит неестественно. Более того, представить себе, что вторую фразу могут сказать в новостях, невозможно.
      Но, давайте зададим себе вопрос, а почему?
      Разве аудитория не знает, какую должность занимали эти люди?
      Разве аудитория не знает, как их имена? Зачем все время это напоминать?
      Так вот, это делают потому, что, по статистике, до двадцати процентов аудитории, смотрящих новости, не помнит, что Буш и Путин Президенты. А процент тех, кто не помнит их имена, еще выше. Вот одна из главных причин, почему все говорят полностью. Ну и, конечно, так говорят, потому что лидеров нужно уважать.
      Миф о необходимости «раскрытия гостя» так же вредоносен, как компьютерный вирус.
      Однажды я приехал в провинциальный город, и меня позвали на местный телеканал. Перед эфиром я поинтересовался у симпатичной девушки-ведущей, на какую тему мы будем говорить. Она загадочно усмехнулась и сказала, что это будет для меня сюрпризом.
      Обратите внимание: она не поняла, что совершила первую ошибку. Она думала, что я обрадуюсь такому ходу, но я насторожился. Я стал лихорадочно вспоминать, был ли я в этом городе раньше, и что я мог тут натворить в годы бурной молодости.
      Фантазия рисовала самые мрачные картины: в студию вбегают многочисленные дети и с криками: «Папа, папа!» вешаются мне на шею. Одновременно входят какие-то женщины, объясняющие, что я их муж. А неизвестные кредиторы размахивают долговыми расписками с моей подписью.
      К счастью, это был не прямой эфир, а запись. Ведущая села рядом со мной, достала стопку бумаг – было видно, что она готовилась, и начала передачу.
      Действительность превзошла все мои мрачные ожидания.
      Коротко представив меня, ведущая сказала, что все меня хорошо знают.
      Это было правдой.
      Все привыкли к классическому интервью, сказала ведущая, но подобная форма явно не подходит такому оригинальному журналисту, как я. Ведь у меня брали сотни интервью. И это было правдой.
      Поэтому ведущая ласково улыбнулась, она мне предлагает игру в ассоциации. Она будет называть слова, а я должен ассоциативно начинать рассказ о себе, руководствуясь чувствами, которое у меня вызовет это слово.
      И далее, не дав мне открыть рот, ведущая произнесла: «Барабан».
      И замолчала.
      Вдумайтесь, я летел в этот город четыре часа на самолете. Гостиница была плохая, кровать жесткая и узкая. Из крана текла сомнительная вода. Все бросив и не отдохнув, я побежал на интервью.
      Я хотел рассказать о своей работе. О том, что люблю людей провинции, которые не потеряли человеческий вид из-за круглосуточного сидения в Интернете.
      И вот передо мной сидит девушка и говорит: «Барабан».
      Я не знаю, какого ответа она от меня ждала, и почему она сказала именно это слово. Но клянусь, оно не рождало у меня никакой другой ассоциации, кроме сладостной картины, что я стучу по ее голове барабанными палочками.
      – Л какие у вас еще слова? – спросил я.
      – Разные, – мило произнесла девушка. – Сирень, пистолет, крем для ног. У меня всего тридцать слов. Я хотела поговорить с вами полтора часа. А потом бы мы взяли лучшее.
      – Я хочу предложить вам другую игру. – сказал я. – Она называется «игра на выбывание».
      Я хочу сыграть с вами в эту игру, потому что не хочу умереть прямо в студии.
      – Как интересно, – сказала ведущая. – А в чем суть?
      – Суть в том, что вы выбываете из студии, и на ваше место садится кто-то другой.
      Девушка обиделась и убежала. Через пять минут на ее место сел хмурый человек средних лет. на ходу поправлявший только что одетый галстук.
      – Простите, она из начинающих, – коротко сказал он. – Сколько у вас свободного времени?
      – Немного, – сказал я. – Я очень устал с дороги. А сколько мой эфир будет на выходе?
      – Пятнадцать минут, – сказал человек. – Это страница телевизионного журнала. Давайте так, я делаю вступление и один вопрос. Дальше вы.
      – Хорошо, – сказал я. – И давайте писать под прямой эфир, чтобы не резать. Когда будет 14 минут, скажете.
      Мы начали запись. Ведущий коротко представил меня и спросил, почему я приехал. Я начал рассказ, переходя с темы на тему.
      За всю запись ведущий задал мне три вопроса: первый – о цели приезда, второй – часто ли я езжу в провинцию и зачем. И третий – можно ли ждать от меня новых проектов, и какие они будут.
      На четырнадцатой минуте ведущий сказал: «К сожалению, у нас осталась минута». Этим он предупредил не только зрителей, но и меня. Я стал поглядывать на большие студийные часы, и через минуту мы закончили разговор.
      Мы писали ровно пятнадцать минут Когда мы вышли в коридор, он коротко попрощался и сказал, что ему надо бежать – он заведующий отделом, и у него начинается летучка.
      – Я рад встрече с вами, – сказал я. – Обожаю профессионалов.
      – Спасибо, – сказал он. – Приезжайте. Профессионализм этого ведущего состоит в том, что он правильно оценил все обстоятельства.
      Он понял, что я устал, но готов к разговору. Но мучить меня не желательно.
      Он объяснил мне, что мы будем в эфире пятнадцать минут. И это очень важно. Это позволило мне определить необходимую плотность разговора, о чем подробно речь пойдет чуть позже.
      Он знал, что я не новичок, и понимал, что я сам могу все рассказать. Поэтому он не мешал мне, но задал точный и необходимый вопрос о приездах в провинцию. Тем самым он дал мне возможность сделать необходимые комплименты его городу так, чтобы это не выглядело навязчиво.
      Последний вопрос также был точен. Это классика интервью. Гость должен рассказать о своих новых проектах.
      И еще одно. Он взял на себя труд следить за часами, освободив меня от необходимости все время косить взглядом. Но последняя минута была на мне. Я должен был в нее уложиться, ведь мы договорились писать под прямой эфир.
      Потом я спросил, что делает этот человек. Мне сказали, что он заведующий отделом спортивных программ.
      Это многое объясняло. Спортивные журналисты очень конкретны, как и сам спорт. В их работе ничего лишнего.
      Его, как профессионала, было видно сразу. Он быстро оценил мое состояние, как вы помните, об этом я говорил, и это очень важно. Он знал формат и сразу понял, что в пятнадцати минутах на выходе не может быть более трех вопросов.
      Логика тут проста – пятнадцать минут разделите на три. Получается по пять минут на тему. Если вашего собеседника не нужно тянуть за язык, то это оптимальное время развернутого ответа на вопрос, с возможным уточнением внутри этого отрезка. Что и было исполнено. Не забудем, что ведущему еще нужно поздороваться с гостем и попрощаться. Это еще на минуту меньше.
      Теперь об этой милой девушке. Она, наверное, как и многие новички, хотела «раскрыть меня», избрав такой диковинный ход.
      Безусловно, формы интервью могут быть разными, и ход «ассоциаций» не возбраняется. Более того, эта девушка могла бы сделать такую передачу, и она могла быть популярной. Но все всегда упирается в извечные вопросы: где, когда, с кем, и сколько.
      В данном случае она явно неверно оценила ситуацию.
      Итак, подведем итог обсуждения этого мифа.
      Как человек, давший множество интервью и взявших их огромное количество, я ответственно заявляю, что постановка задачи «раскрыть гостя» – это глупость и ложная цель.
      Потому что для меня абсолютно очевидно следующее:
      Я никогда не скажу в эфире то, что не хочу говорить, даже за деньги.
      Я лучше всех знаю свою биографию, свою жизнь и планы. У меня нет уголовного прошлого и темных пятен в биографии. Меня невозможно поймать неожиданностью факта. Если у меня появятся темные пятна, то я перестану ходить на интервью. Если я предполагаю или у меня появится ощущение, что ведущий имеет какую-то другую цель в нашем разговоре, он немедленно будет прекращен.
      Я не буду играть в какие-то игры, потому что, давая интервью, у меня две цели. Если это интервью обо мне, то я должен создать свой самый положительный образ, несмотря на любые вопросы. Я должен показать себя не таким, какой я есть на самом деле, а таким, каким я хочу, чтобы меня представляли. Чем чаще я, как гость, употребляю фразу «Скажу вам откровенно…», тем меньше откровенности будет в моих словах.
      Если это интервью, где со мной говорят, как с политическим аналитиком, то я коротко отвечаю на вопросы, относящиеся к конкретной политической ситуации. Все попытки перевести разговор на меня или заставить сказать что-то о других, не относящееся к теме беседы, мною немедленно будут пресечены.
      Если у меня появится необходимость сообщить аудитории какую-то специальную информацию, то я попрошу какого-то друга-журналиста взять у меня интервью. Я объясню ему цель этого интервью и конкретный вопрос, который он должен мне задать. И он это сделает четко и конкретно.
      Я сказал вам правду, как поступаю я.
      Уверяю вас, что все остальные, если они нормальны, поступают так же.
      Я призываю молодых журналистов не обольщаться. Никто никогда не скажет вам лишнего, потому что для гостя вы случайная страница в его биографии. И не следует переоценивать значение своей персоны. Предполагать, что ваша белозубая улыбка или короткая юбка развяжут гостю язык, так же наивно, как верить фразе гостя, что он скоро вновь сюда приедет.
      Но неужели, спросите вы, не бывает примеров, когда гость удивительно откровенен, и ты, глядя на экран, как будто видишь его свежо и неожиданно.
      Конечно, этих примеров множество. Но для этого нужны особые обстоятельства.
      Великий русский актер Зиновий Гердт был всеобщим любимцем, особенно среди богемы. Его талант рассказчика был непререкаем. Особо поражала его манера внимательно слушать собеседника и громко хохотать, если собеседник сказал что-то смешное.
      В последние годы жизни он делал телешоу «Чай-клуб».
      К нему на дачу приходили его друзья – самые известные люди страны, и они говорили о самом разном, о смешном и грустном.
      Все сидели у камина, а на столе стоял чай.
      И гости Гердта раскрывались всегда по-новому. Они говорили про свои радости и печали, о которых до этого не говорили никому.
      Но они раскрывались не для аудитории, а для Гердта.
      Они безмерно доверяли этому человеку. Все они знали его много лет. Они понимали, что он интеллигентен и корректен. Они знали, что он никогда не позволит себе бестактности. По сути, Гердт просто создавал тончайшее пространство для разговора, поэтому разговор получался сам собой.
      Раскрыть гостя – это не значит выбить из гостя нужный результат.
      Раскрыть – это значит дать раскрыться.
      Когда гостю удобно и комфортно, когда он доверяет тебе, когда интеллектуальный уровень собеседников равен, то происходит магия общения. И ей не могут помешать пять телеоператоров и сто человек в студии.

      Однажды, во времена «холодной войны», когда в космос полетел первый американский «Шаттл», Советский Союз решил создать что-то подобное. Особой необходимости в этом не было, потому что космическая программа СССР развивалась совсем по другому пути. В стране были хорошие ракеты, на которых космонавты летали в космос и возвращались.
      Но любая диктатура тем и восхитительна, что способна положить любое количество жизней и денег ради пустой затеи.
      Увидев «Шаттл», в СССР решили, что негоже пропускать Америку вперед, и дали указание сделать свой челнок.
      Я не знаю, сколько денег и усилий потратили на его разработку, но приказ был выполнен. Русский корабль назвали «Буран».
      Челнок без экипажа под управлением команд с Земли взлетел и успешно приземлился.
      Газеты и телевидение захлебнулись восторгом, но на этом все закончилось.
      Совершенно не имеет значения, почему «Буран» больше не взлетел.
      Но абсолютно ясно, что он не взлетал, потому что пропаганда и реальная жизнь – это две разные вещи.
      Потом судьба «Бурана» переросла в фарс. Вначале он стоял на космодроме, потом в развлекательном парке, где дети заходили внутрь поглазеть на чудо техники. Потом прошло время, и он из объекта поклонения превратился в груду ненужного железа. А недавно я читал, что его перепродали за границу, в какой-то другой парк развлечений.
      В этом и абсурд авторитарных режимов: то, что есть – засекречивается, а когда его уже нет, то это показывают, чтобы убедить, что оно существует.
      Какой бесславный конец великой идеи и гигантских усилий.
      Вы спросите, а причем тут интервью?
      Вначале поговорим о двух примерах.
      В России и в Украине есть популярный артист Андрей Данилко, который использует на сцене комичный образ женщины-проводницы в железнодорожном вагоне. Это очень талантливое «One Men Show», которое неизменно пользуется успехом. Артист сам пишет тексты, поет песни, и все это смотрится весьма гармонично.
      Но он решил развить свой образ и на одном телевизионном канале сделал программу, в которой были установлены декорации купе поезда, а напротив него сидели разные гости. То есть он брал интервью, но от имени своего персоЗа окном купе крутились компьютерные пейзажи. Ведущий, размахивая гигантскими искусственными грудями, беседовал с гостями. Гости беспомощно озирались. Они не знали, как отвечать. Они не могли говорить так же смешно, как артист, и все время чувствовали себя в проигрыше.