- Я хотела защитить вас. Я думала, что душу свою заложу, только бы вы были в безопасности. Мне было плевать на себя. Я думала, вы стоите любой жертвы - вы, молодые гении, полные глупейших надежд и великих идей. И я бы сделала это ради вас. Я убила бы солнце Омуты, совершила самое страшное убийство в истории. А теперь от нас остались только вот такие, как они. Она махнула рукой в сторону Вои и Эрибы. - Пара тысяч ребятишек, живущих в глубине скал, которые плющат им мозги. Не знаю, кому из вас хуже пришлось. Ты хотя бы попробовала на вкус того величия, которого мог достичь наш народ. А это новое поколение - лишь жалкие остатки прежних гариссанцев.
      Гелаи надула губы и уставилась в пол.
      - Когда я пришла сюда, то не знала, что мне делать - предупредить вас или убить.
      - И что же?
      - Я не понимала, ради чего вы пошли на это, почему помогали военным. Вы были для нас недоступным гением, мы все побаивались вашего ума. Мы вас так уважали, что я не думала, будто у вас могут быть человеческие побуждения. Я вас считала замороженным биотехом ходячим. Теперь я вижу, как ошибалась, хотя, по-моему, нельзя все же было строить такой ужас, как Алхимик.
      Алкад остолбенела.
      - Откуда ты знаешь об Алхимике?
      - Из бездны видна Вселенная - или вы не знали? Очень слабо, но видна. Я смотрела, как конфедеративный флот пытается вывезти гариссанцев, прежде чем радиация убьет всех. Я видела и Дорадосы. Я даже вас пару раз углядела на Транквиллити. И есть еще воспоминания, которые мы вырываем друг у друга. Я встречала душу, которая вас знала, - а может, и не одну, не знаю. Я не считала - когда делаешь что-то по сто раз на дню, счета не ведешь. Вот откуда я знаю, что вы построили, - хотя что это такое, никто не знает. И не я одна, доктор, Капоне тоже известно об Алхимике и многим другим одержимым.
      - Ох, Мать Мария! - простонала Алкад.
      - Они крикнули в бездну, понимаете. Обещали всем душам тела, которые помогут найти вас.
      - Хотите сказать, что души мертвых шпионят за нами прямо сейчас? спросила Вои.
      Гелаи улыбнулась.
      - Да.
      - Тля!
      Мзу покосилась на закрытую дверь пентхауза, за которой стояли двое спутников Гелаи.
      - И много на Нюване одержимых?
      - Несколько тысяч. Через неделю планета будет нашей.
      - Значит, у нас почти не осталось времени, - заключила Алкад.
      Вои и Эриба явно готовы были запаниковать.
      - Забудьте про Алхимика, - горячо выпалила Вои. - Надо убраться из этой системы!
      - Да. Но у нас есть еще пара дней в запасе. Их надо потратить на то, чтобы побег наш был безупречным. Ошибки мы себе позволить не можем. Наймем корабль, как и намеревались, через филиал "Опиа". Времени построить ракету-носитель у нас, скорее всего, не будет, но если дойдет до крайней точки, Алхимика всегда можно загрузить на обычную боевую осу.
      - Он поместится на боевой осе? - спросила внезапно заинтригованная Вои. - Какого же он размера?
      - Тебе лучше не знать.
      Девушка нахмурилась.
      - Гелаи, ты предупредишь нас, если одержимые окажутся поблизости?
      - Да, доктор, это нам под силу. Хотя бы на пару дней, пока вы не найдете корабль. Вы правда собираетесь пустить в ход Алхимика? После стольких лет?
      - Да. Я еще никогда не была в этом так уверена, как сейчас.
      - Не знаю, хочу я этого или нет. Никогда не смогу принять возмездие в таких масштабах как справедливое. Чего вы добьетесь, помимо того, что утешите горстку дряхлеющих беженцев? Но если вы не используете Алхимика против Омуты, кто-нибудь другой отнимет его у вас и уничтожит другую звезду. Так что если Алхимик должен быть применен, то я бы предпочла погубить Омуту. - Лицо ее исказилось глубоким отчаянием. - Что за притча все мы в конце концов расстаемся со своими принципами!
      - Ты не рассталась, - ответила ей Алкад. - Убитая омутанцами, проведшая тридцать лет в бездне, ты все еще готова пощадить их. Общество, породившее тебя, было чудом, а его гибель - грехом более страшным, чем все, совершенные нашей расой прежде.
      - Кроме, быть может, одержания.
      Алкад обняла готовую сорваться девушку и крепко прижала к себе.
      - Все будет хорошо. Эта ужасная борьба завершится рано или поздно, и мы не погубим себя сами. Мать Мария не могла приговорить нас к вечным мукам в бездне, понимаешь?
      Гелаи отстранилась, вглядываясь в лицо Мзу.
      - Вы так думаете?
      - Странная точка зрения для атеистки, но - да. Я знаю структуру Вселенной лучше большинства людей, и я видела в ней порядок, Гелаи. На вопросы, которые мы задаем, всегда находятся ответы. Всегда. И в этот раз не будет иначе.
      - Я помогу вам, - сказала Гелаи. - Правда. Мы позаботимся о том, чтобы вы четверо невредимыми выбрались с планеты.
      Мзу поцеловала ее в лоб.
      - Спасибо. А кто те двое, что были с тобой, - они тоже гариссанцы?
      - Нгонг и Омайн? Да. Только не из моего времени.
      - Хотелось бы с ними познакомиться. Пускай заходят, и вместе решим, что делать дальше.
      - Какая, к чертям, роскошь? - взорвался Джошуа. - Слушай, ты, я все поставил на кон, включая собственные яйца, чтобы заработать на ремонт "Леди Мак". И я не лизал жопу банкам и инвесторам, как ты. Настоящие Калверты ни от кого не зависят. Вот как я.
      - Как мы добились своего - это исключительно результат обстоятельств, - огрызнулся Лайол. - Для меня единственной надеждой были гранты агентства по развитию Дорадосов, и, богом клянусь, я их брал! Я из ничего построил "Квантовую неожиданность". Вот я себя сам сделал и горжусь этим. Потому что я родился без твоих привилегий.
      - Привилегий? Все, что оставил мне отец, - разбитый звездолет и неоплаченный счет за стоянку в течение восемнадцати лет! Едва ли это большой плюс.
      - Херня. Жить на Транквиллити - само по себе привилегия, за которую половина Конфедерации будет глотки рвать. Рай для богачей, летящий посреди золотой жилы ксеноков. Ты не мог не разбогатеть. Тебе руку достаточно было протянуть, чтобы золото посыпалось.
      - Меня в этом долбаном Кольце Руин чуть не убили.
      - Так не надо было ушами хлопать, правильно? Заработать денег - всегда только полпроблемы. А вторая половина - удержать их. Осторожнее быть надо.
      - Совершенно верно, - промурлыкал Джошуа. - Так я неплохо усвоил урок. Теперь я за свое добро держусь зубами.
      - Я не собираюсь отнимать у тебя капитанское ложе, но...
      - Если это кому-то интересно, - повысив голос, сообщила Сара, - мы вышли посреди электронного сражения. Две сети СО Нювана одновременно запрашивают наш опознавательный код и разрешение на полет и перегружают наши сенсоры запредельными импульсами.
      Джошуа презрительно фыркнул и сосредоточенно уставился на датавизированный с бортового компьютера дисплей. Ему было неловко - обычно он не позволял себе отвлекаться при выходе из прыжка. Но когда тебе достался так называемый братец с хорошо смазанной совестью...
      Сара была права. Пространство между поверхностью Нювана и орбитальными астероидами пронизывали импульсы орудия противоэлектронной борьбы. Сенсоры и программы-дискриминаторы "Леди Мак" были достаточно сильны, чтобы разобраться в этом гаме, - сети СО Нювана пользовались устаревшими методиками, и проблемы возникали только из-за большой мощности сигналов.
      С помощью Сары Джошуа нашел командные центры сетей и передал стандартный опознавательный код корабля и официальное разрешение Транквиллити на вылет. Откликнулись только Тонала и Нангкок, разрешив звездолету приблизиться к планете. Сеть Новой Джорджии, базировавшаяся на Джесупе, молчала.
      - Пробейся к ним, - приказал Джошуа Саре. - Но мы все равно начинаем. Болью, как идут поиски "Текаса"?
      - Дайте мне еще минуту, капитан, будьте так добры. У этой планеты очень странная сетевая архитектура, а обычные интерфейсы сегодня, похоже, отключены. Полагаю, это результат электронной атаки. Мне придется отдельно запросить несколько национальных сетей, чтобы выяснить, прибыл ли корабль.
      Эшли, сидевший в другом конце рубки, презрительно фыркнул.
      - Остолопы. Нич-чего на этой долбаной планете не меняется. Все они хвастаются, как отличаются друг от друга. Я лично не заметил.
      - А когда ты был тут в последний раз? - поинтересовался Дахиби.
      - Году в 2400-м, кажется.
      Джошуа не без удовольствия заметил, как обернулся к пилоту недоумевающий Лайол, вопросительно подняв бровь.
      - Когда-когда? - переспросил Лайол.
      - В 2400-м. Как сейчас помню. На троне Кулу все еще сидел король Аарон. На Нюване разразилась очередная междоусобица из-за того, что одна из стран закупила у королевства старые боевые корабли.
      - Ага, - подбодрил его Лайол, ожидая, что ему поведают соль шутки.
      Члены команды "Леди Мак" сохраняли на лицах самое серьезное выражение.
      - Я нашла ссылку, - объявила Болью. - "Текас" прибыл вчера. Согласно общедоступным банкам данных Тоналы, у них было официальное разрешение на вылет, данное правящим советом Дорадосов. Корабль состыковался с их низкоорбитальной станцией "Дух свободы" и часом позже отбыл. Заявленная цель пути - Мондул. С борта сошли четверо - Лоди, Вои, Эриба и Дафна Кигано.
      - Джекпот, - обронил Джошуа, запрашивая у диспетчерской вектор подлета к "Духу свободы".
      С восьмой попытки диспетчерская подтвердила, что сигнал пробился через шум глушителей, и выделила "Леди Макбет" свободный эшелон.
      "Дух свободы" служил Тонале главным гражданским низкоорбитальным космопортом. В семистах пятидесяти километрах над экватором кружил кусок пчелиных сот два километра в поперечнике и сотню метров толщиной. Хранилища, жилые помещения, терморадиаторы и доки были зажаты между рамами из легированной стали. По углам конструкции торчали узкие шпили, увенчанные пучками термоядерных двигателей, поддерживавших всю конструкцию в фиксированном положении.
      Помимо того что "Дух свободы" служил портом для торговых звездолетов и грузовых челноков, отсюда вылетали огромные буксиры, спускавшие на поверхность металл, добытый на астероиде Флорезо. Вот и при приближении "Леди Мак" невдалеке от станции держались тяжелые кораблики - решетчатые пирамиды с пучком из десяти мощных термоядерных двигателей на вершине и грузовыми захватами по углам.
      Каждый был предназначен для того, чтобы спускать на поверхность по четыре железберга зараз. А один железберг - это семьдесят пять тысяч тонн губчатой стали, необыкновенно чистого металла, вспененного азотом, пока не застыл. Рабочие на Флорезо придавали ему форму толстопузой груши, чье донышко бороздили двадцать пять неглубоких вмятин. После этого железберги цеплялись к тягачам, и начинался их трехнедельный полет к поверхности по постепенно снижающейся двухсоткилометровой орбите. Последние два дня пути моторы в грузовых захватах придавали стальным глыбам вращение - один оборот в минуту. По сути дела, железберги становились самыми большими в Галактике гироскопами, и прецессионный эффект не давал им сойти с назначенной траектории на последнем этапе пути, который они проделывали уже в свободном падении.
      Введение железбергов в атмосферу было сложнейшей операцией, требовавшей от буксирных команд предельной точности. Каждый железберг должен был перейти в свободное падение на строго определенной высоте и строго следуя назначенной траектории, чтобы основание его вошло в плотные слои атмосферы под углом, обеспечивавшим максимальное сопротивление воздуха. Как только скорость начинала падать, тяготение все круче уводило металлическую глыбу вниз, где притяжение планеты становилось все значительнее, а сопротивление атмосферы - сильнее. Потоки воздуха, обтекавшего ребристое основание несущейся со сверхзвуковой скоростью глыбы, усиливали ее вращение, придавая стабильности.
      Если все шло как полагается - если рабочие на астероиде верно рассчитали расположение центра тяжести и если точка входа в атмосферу не сместилась, железберг тормозился до подзвуковых скоростей на высоте примерно пять километров над океаном. После этого можно было не волноваться - никакая сила во Вселенной не смогла бы удержать в полете эту массу в стандартном поле тяготения. Железберг рушился вниз с ускорением в одно g, поднимая в океане огромные волны и клубы пара, напоминавшие гриб небольшого ядерного взрыва. А когда волны стихали, железберг спокойно покачивался на волнах - его пористое строение придавало ему плотность ниже плотности воды.
      Когда все четыре железберга с одного тягача приводнялись, в дело вступал флот доставки. Железберги буксировали в порт-плавильню, где их разрезали на куски и скармливали вечно голодным сталелитейным заводам Тоналы. Неистощимый источник дешевого металла, добываемого экологически чистым способом, изрядно поддерживал экономику страны.
      Так что прервать этот конвейер не смогла даже бессмысленная электронная война между сетями СО. Тягачи вокруг "Духа свободы" все так же подвергались осмотру и плановому ремонту, по балкам ползали рабочие в скафандрах С-2 в окружении зондов и заправочных танкеров. Кроме "Леди Мак", они были единственными летящими кораблями в местном пространстве.
      Джошуа смог пролететь по оптимальной траектории, выжав из корабля рекордное время. Приближаясь к станции, он увидал через внешние сенсоры еще одиннадцать звездолетов, надежно упрятанных в колодцы доков.
      Таможенный контроль не обманул его ожиданий. Местные чиновники вначале проверили на одержание всех, кто был на борту, потом прошлись по жилым отсекам и обоим челнокам с блоками противоэлектронной борьбы, проверяя, не случится ли внезапный сбой. Когда процедура завершилась, Джошуа датавизировали официальное приветствие от министерства промышленности Тоналы и пригласили обсудить его потребности с местными фирмами. Челнок "Леди Мак" получил разрешение приземлиться в Гаррисбурге.
      - Я возьму с собой пару приставов, Дахиби и Мелвина, - объявил Джошуа. - Тебя тоже, Эшли, но ты останешься в челноке на случай, если нам потребуется срочная эвакуация. Сара, Болью - я хочу, чтобы "Леди Мак" была готова вылететь в любую минуту. То же, что и прежде, - нам может потребоваться унести ноги, так что последите за тем, что происходит внизу. Я хочу знать заранее, если и когда дерьмо прорвется.
      - Я могу спуститься с вами, - сказал Лайол. - Я могу о себе позаботиться, если там, внизу, станет жарко.
      - Ты моему мнению доверяешь?
      - Что за вопрос, Джош.
      - Очень хорошо. Ты остаешься. Потому что, по моему мнению, ты мои приказы исполнять не станешь.
      В биосферной каверне Джесупа теперь царила полутьма - вечный безрадостный сумрак. И холод. Так приказал Квинн. Осветительные трубы, протянутые вдоль осевой балки, испускали слабое, бескрасочное свечение, которого едва хватало, чтобы прохожие не спотыкались.
      На роскошную тропическую растительность обрушилась невозможная осень. Листья бесплодно искали света и жухли, чернели по краям от морозца и во многих местах опадали. Изящный узор, сплетенный аккуратными ручьями, забивали груды размокшей гнилой листвы, образуя дамбы. Вода, не находя выхода, скапливалась обширными лужами и пропитывала землю.
      Квинн наслаждался этим внезапным увяданием. Оно зримо демонстрировало его власть над миром. Это была не дисфункция реальности, когда бытие подчиняется твоим желаниям, покуда ты не сводишь с него глаз. Это была истинная необратимая перемена. И в ней была сила.
      Стоя перед выстроенным в парке каменным алтарем, Квинн разглядывал прикованную к перевернутому кресту фигуру. Его жертвой был старик - в каком-то смысле так было правильнее. Так Квинн мог показать отсутствие сострадания в своей душе. Только ребенок мог бы подойти лучше.
      Верные ученики полукругом выстроились за его спиной - семеро в кроваво-красных рясах. Лица их сияли так же ярко, как и умы, полыхая жадностью и нехорошей похотью.
      Присутствовал и Двенадцать-Т. Тяжкое бремя существования согнуло его. Изувеченная башка была теперь постоянно склонена, и хотя никто из одержимых не подверг его никаким изменениям, осанка бывшего гангстера подошла бы неандертальцу.
      Поодаль широким полукругом столпились остальные аколиты - все в серых рясах с откинутыми капюшонами. Противоестественно жаркие костры, горевшие по сторонам алтаря, озаряли их лица мерцающим топазовым светом, причудливо менявшим выражение черт.
      Квинн ощущал среди них нескольких призраков, как всегда напуганных, деморализованных и, как он выяснил, совершенно безвредных. Они никаким образом не могли влиять на физический мир. Жалкие создания, менее реальные, чем обожаемые ими тени.
      В каком-то смысле Квинн был рад, что они явились шпионить. Эта церемония покажет им, с чем они имеют дело. Их можно запугать - в этом Квинн был уверен; в этом они нимало не отличались от прочих людей. Он хотел, чтобы они осознали - он не колеблясь причинит им столько зла, сколько сможет, если только они не подчинятся.
      - Мы князья Ночи, - пропел довольный Квинн.
      - Мы князья Ночи, - хором откликнулись ученики - словно пророкотал за горизонтом дальний гром.
      - Когда ложный господь двинет на погибель свои легионы, мы встретим его.
      - Мы встретим его.
      Старик дрожал. Губы его беззвучно шептали молитву - он был христианским священником, потому Квинн и выбрал его. То была двойная победа - победа над ложным господом и победа для змия - отнять жизнь из простой прихоти, ради одной лишь причиняемой боли.
      Подобные жертвоприношения всегда имели целью укрепление власти, то было зрелище, устрашающее слабых. В доиндустриальные времена проводящий обряд призывал бы силы черной магии, однако в эпоху нанотехнологий человек отринул любую магию, и черную, и белую. Но секта знала и ценила психологическую важность точно отмеренной жестокости. И она работала.
      Кто из собравшихся теперь осмелится бросить ему вызов? То было в своем роде помазание, подтверждение его права на власть.
      Он протянул руку, и Лоуренс вложил в нее кинжал. Рукоятку черного дерева украшала сложная резьба, а клинок был из простого карботания и заточен до бритвенной остроты. Священник вскрикнул, когда Квинн вонзил острие в его пухлый животик, и заблеял тоненько.
      - Прими сию жизнь в знак нашей любви и преданности, - проговорил Квинн.
      - Мы любим тебя, Господи, и предаемся в руки твои, - прорычали ученики.
      - Да простит тебя Бог, сын мой, - выдавил священник.
      Кровь стекала по руке Квинна и капала на алтарь.
      - Иди на хер!
      Лоуренс восторженно расхохотался при виде мучений священника. Квинн безмерно гордился мальчишкой. Не приходилось ему прежде видеть человека, который так безоглядно отдался бы Брату Божьему.
      Под глумливый хохот учеников священник умирал. Квинн видел, как душа старика покидает тело, точно струйка дыма в недвижном воздухе, чтобы ускользнуть через трещину в ткани бытия. Он подался вперед, жадно припадая к этому незримому току острым черным жалом.
      И по струйке энергии в тело устремилась иная душа.
      - Засранец! - ругнулся Квинн. - Это тело не по тебе. Это наша жертва. Так что уматывай!
      Кожа на перевернутом лице священника потекла, как густая патока, черты его развернулись на сто восемьдесят градусов, так что рот оказался на лбу. Потом кожа отвердела снова, и открылись глаза.
      Квинн отшатнулся в немом изумлении. На него смотрело его собственное лицо.
      - Добро пожаловать в бездну, пидорок, - бросили его губы, искривляясь в глумливой усмешке. - Помнишь?
      Из вонзенного в грудь священника ножа плеснула струя белого пламени. Она ударила бывшего гангстера точно в протез правой руки, рассекая хромово-стальное запястье. Дымящаяся металлическая кисть упала на землю, шевеля пальцами, точно пыталась наиграть что-то на клавишах. От запястного сустава остался рваный стальной браслет, плескавший зеленой гидравлической жидкостью, и торчащие электрические провода.
      - Давай! - рявкнула маска.
      С безумной улыбкой Двенадцать-Т рванулся к Квинну, воздев, точно оружие, изувеченную руку. С воплем "Нет!" Лоуренс преградил ему дорогу.
      Переломанный протез коснулся горла Лоуренса. На концах коснувшихся незащищенной кожи мальчишки проводов сверкнула яркая искра разряда.
      Лоуренс дико взвизгнул, когда его тело начало растворяться в беззвучной солнечно-яркой вспышке. Он застыл, не в силах опустить раскинутые в стороны руки, на лице его застыло ошеломление, а из-под кожи бил свет, пронизывающий ее насквозь. Он походил на юного ангела, купающегося в звездном свете. Потом руки его начали обугливаться и рассыпаться. У него еще хватило времени взвыть еще раз, прежде чем внутренний пламень пожрал его.
      Чудовищное сияние погасло, оставив пятачок выжженной земли и горсть мелкого белого праха. Двенадцать-Т лежал рядом. При падении его мозг расплескался из вскрытого черепа, точно вино из бокала, запачкав траву.
      - Ну ладно, - бросила маска. - Кажется, в этот раз мы сошлись на ничьей. До скорого, Квинн.
      И она растаяла, обнажая искаженное в предсмертной гримасе лицо старого священника. Вошедшая в тело душа утекла обратно в бездну.
      - ВЕРНИСЬ!!! - заорал Квинн.
      С последним ехидным смешком его мучитель сгинул.
      И Квинн, при все его силе и власти, ничего не мог поделать. Эта беспомощность была унизительнее любой пытки. Он взвыл, и раскололся алтарь, сбрасывая с креста изувеченное тело священника. Аколиты начали разбегаться. Квинн пнул мозги Двенадцать-Т, и те лопнули, забрызгав кровью не успевших отступить. Обернувшись, он плеснул обжигающе белым огнем на труп жреца. Тело вспыхнуло мгновенно, но пламя это было лишь жалким подобием того палящего жара, что пожрал Лоуренса.
      Ученики расступились, пока Квинн осыпал погребальный костер комьями белого пламени, превращая и пепел, и рассыпающиеся камни в кипящую лаву. Выйдя из круга света, отбрасываемого кострами, они бежали вслед за аколитами.
      Остались только призраки, в своем отдаленном безжизненном краю могущие не опасаться гнева черного жреца. И они увидели, как потом Квинн опустился на колени и начертал у себя на груди перевернутый крест.
      - Я не подведу тебя, Господи, - прошептал он. - Я опущу Ночь, как обещал. И все, чего прошу я в обмен на свою душу - когда Ночь падет, подари мне того урода, который это сделал!
      Он поднялся и вышел из пещеры. В этот раз он был совершенно один. Даже призраки трепетали, чувствуя ужасные думы, переполняющие его сознание.
      Из четырех космоястребов первой на орбиту Нювана прыгнула "Хойя". Капитан Ниво и его команда немедленно принялись исследовать окружающее пространство на предмет возможной угрозы.
      - В радиусе двадцати тысяч километров ни одного корабля, - бросил капитан, - но сети СО перестреливаются электромагнитными импульсами. Похоже, здешние страны, как у них водится, начали войну.
      Моника запросила доступ к сенсорам в нижнем пузыре космоястреба, и проекция звездного неба перед ее внутренним взором расцветилась пестрыми значками. Еще два космоястреба держались в радиусе ста километров от "Хойи", и на ее глазах отворилась червоточина, чтобы пропустить четвертый.
      - На нас платформы наводятся? - спросила она. Моника была рада, что эденисты в ее присутствии переходили на устную речь, не выключая ее таким образом из разговора. Но их символика несколько отличалась от принятой в королевском космофлоте, и она еще не до конца освоила здешний софтвер.
      - Конкретных мишеней у них нет, - ответил Самуэль. - Похоже, что все сети настроены отправить на свалку все процессоры в радиусе синхронной орбиты.
      - Нам будет безопасно приближаться?
      Ниво пожал плечами.
      - Пока да. Мы будем послеживать за местными новостями, чтобы выяснить, что там творится. Если кто-то из спорщиков перейдет к активным боевым действиям, я пересмотрю эту оценку.
      - А у вашей службы нет здесь агентов? - спросила она у Самуэля.
      - У нас есть с кем связаться, но оперативников - нет. Нет даже посольства. Газовых гигантов в этой системе нет - ее заселили до того, как их присутствие стало считаться необходимым для создания индустриальной экономики. Честно говоря, в нынешнем плачевном состоянии Нювана повинна отчасти плата за импорт такого количества гелия-3.
      - А еще это значит, что прикрыть нас некому, - добавил Ниво.
      - Ладно, дайте канал связи мне. У нас есть здесь пара посольств и несколько консулов. Они уж должны были последить за прибывающими кораблями.
      Контакт пришлось устанавливать долго. Гражданские спутники связи всех стран, на протяжении часов подвергавшиеся атаке со стороны платформ СО, почти совершенно вышли из строя. В конце концов Моника обошла эту проблему, нацеливая антенны "Хойи" прямо на интересующие города, что ограничивало область ее поисков видимой половиной планеты.
      - Мзу здесь, - объявила она наконец. - Я дозвонилась до Адриана Редвея, главы нашего отдела в Гаррисбурге. "Текас" прилетел сюда вчера. Состыковался с главным низкоорбитальным портом Тоналы, и четверо пассажиров спустились на челноке в Гаррисбург. Среди них были Вои и Дафна Кигано.
      - Превосходно, - одобрил Самуэль. - "Текас" все еще здесь?
      - Нет. Отбыл час спустя. И с тех пор ни один звездолет не покинул систему. Она все еще здесь. Мы ее взяли.
      - Нам надо спуститься, - сказал Самуэль капитану.
      - Понимаю. Но вам следует иметь в виду, что некоторые правительства утверждают, что Новая Джорджия пала под натиском одержимых. Те, конечно, опровергают эти данные, хотя свой астероид, Джесуп, они, похоже, и правда потеряли. Видимо, с Джесупа вылетели межорбитальники к трем брошенным астероидам, и их номинальные владельцы трубят о нарушении своего суверенитета - к нему здесь относятся очень серьезно.
      - Могли на этих кораблях быть беженцы? - спросила Моника.
      - Полагаю, это возможно. Хотя я не могу представить себе, из-за чего кто-то мог посчитать астероиды убежищем. В войну тридцать второго года они изрядно пострадали, и никто даже не потрудился восстановить их. Но мы и так скоро узнаем, что делают там корабли с Джесупа. Владельцы брошенных астероидов отправили туда на разведку собственные суда.
      - Если челноки с Джесупа несли одержимых, то положение быстро ухудшится, - заметил Самуэль. - Едва ли другие правительства придут Новой Джорджии на помощь.
      - Верно, - грустно согласилась Моника. - Уж скорее забросают ядерными бомбами для надежности.
      - Не думаю, что мы задержимся здесь, - ответил Самуэль. - И у нас будут флайеры, так что мы сможем эвакуироваться в течение пары минут.
      - Да. И еще одно...
      - Да?
      - Редвей сказал, что после "Текаса" в систему вошел еще один корабль. "Леди Макбет". И она сейчас стоит в доке главного орбитального космопорта Тоналы.
      - Как интересно. Повелительница Руин, похоже, знала, что делает, когда нанимала этого "Лагранжа" Калверта.
      Моника была почти уверена, что в голосе эдениста прозвучало восхищение.
      Четыре космоястреба начали ускоряться в направлении Нювана. Получив разрешение диспетчерской, они вышли на шестисоткилометровую орбиту, расположившись ромбом. Четыре ионных флайера покинули ангары и устремились к поверхности, пробивая бурлящую толщу снеговых туч, накрывшую почти всю территорию Тоналы.
      Контрольный центр системы стратегической обороны на Джесупе был вырублен в скале глубоко под жилыми секциями. Это была последняя цитадель Новой Джорджии. Нападающие извне могли бы преуспеть, только расколов астероид пополам, открытый мятеж населения астероида отбили бы многочисленные системы безопасности, а независимая система жизнеобеспечения могла позволить офицерам СО продолжать сражение не один месяц, что бы ни случилось с Джесупом и правительством Новой Джорджии.
      С пугающе глубоким спокойствием Квинн подождал, пока отползет в сторону каменная плита внутренней двери.
      На пути через астероид его сопровождал только Бонам - остальные ученики слишком его боялись.
      Контрольный центр несколько изменился внешне. Пульты управления в присутствии одержимых работали неустойчиво. Процессоры и видеопроекторы пришлось заменять примитивными телефонами, так что вдоль стены выстроился целый ряд непрестанно звонящих черно-серебряных аппаратов. Несколько офицеров в серых отглаженных мундирах торопливо подхватывали трубки. Перед ними на огромном столе покоилась схема Нювана и его орбитальных астероидов. Пятеро девушек торопливо двигали по ней длинными указками деревянные фишки.
      Насыщенный адреналином гул при появлении Квинна стих. Под капюшоном сутаны не было видно лица, свет безвозвратно падал в черноту тени. Только высовывающиеся из рукавов снежно-белые кисти свидетельствовали о том, что под одеждой все же прячется человек.
      - Продолжайте, - приказал он.
      Голоса зазвучали снова, громче, чтобы не вызвать сомнений в верности и старании.
      Квинн подошел к посту командующего, похожему на профессорскую кафедру, в конце стола.
      - В чем проблема?
      Шемилт, командовавший центром обороны, отточенным движением отдал честь. Он вообразил себе увешанный орденами мундир аса люфтваффе времен Второй мировой и внешность тевтонского офицера-дворянина.
      - С сожалением должен сообщить, сэр, что наперехват нашим командам, работающим на других астероидах, высланы корабли противника. Первый из них войдет в контакт с нашими силами через сорок минут.
      Квинн поглядел на стол. Там уже было тесно от фишек. Над самой планетой кружили четыре стервятника. Усыпанные бриллиантами пирамидки изображали платформы СО Новой Джорджии, рубиновые пятиугольники - платформы противников. По звездному полю медленно ползли три красных флажка.
      - Корабли боевые?
      - Наши наблюдатели в эту скверную погоду не могут сказать с уверенностью, но, скорее всего, нет. Во всяком случае, не фрегаты. Я полагаю, однако, что это десантные корабли - для этого они достаточно велики.
      - Шемилт, не заносись.
      Шемилт вытянулся по стойке "смирно".
      - Слушаюсь, сэр!
      Квинн ткнул пальцем в один из красных флажков.
      - Могут наши платформы СО расстрелять их?
      - Так точно, сэр. - Шемилт снял с крючка блокнот и перелистал отпечатанные на машинке страницы. - Два из них в зоне досягаемости наших рентгеновских лазеров, третий можно достать боевыми осами.