Даже с поправкой на эмансипацию я несколько устал выполнять женские команды.

- Не беспокойся, Хетти. Мы позаботимся о теле, дырках и незаконном оружии - это наша работа. Позволь мне только воспользоваться радиотелефоном, и я все улажу...

В тот же день, но значительно позже, я стоял рядом с Хэриет на мостике катера, пришвартованного в знакомой бухте, и наблюдал, как мистер и миссис Фиппс, еще раз выразившие свою признательность, направляются к поджидающей их машине. Вместе с ними уходила их дочь, чей наряд по-прежнему состоял из куртки, из-под которой выглядывали интригующие полоски прозрачного голубого нейлона. Вернувшись в лоно цивилизации и вновь обретя родителей, Лоретта была не слишком красноречива при прощании. Правда, не стану утверждать, что мы с ней чрезвычайно сблизились за это рискованное путешествие.

- Красивая девушка, - неохотно признала Хэриет. - Хотя, судя по тому, что рассказывал Билл, умом она не блещет.

- Брось, Хетти, - сказал я. - Ты же не ревнуешь, правда?

Хэриет рассмеялась.

- Наверное, старый кошачий инстинкт, - промолвила она. Затем улыбка исчезла с ее лица. - Нет, я не ревную. Во всяком случае, тебя к кому бы то ни было. Особенно после того, что ты со мной сделал.

- И что же я такого с тобой сделал? - невинно поинтересовался я.

- Намеренно загнал себя в угол в расчете на меня - на мое мягкое сердце. И таки заставил вытащить тебя оттуда.

- В общем-то ты права, - подтвердил я. - Более или менее.

- Иными словами, сделал из меня послушное орудие.

- Можешь назвать это и так, - сказал я. - Хотя первоначальный сценарий несколько отличался. Я рассчитывал, что катер с посторонними уведет Хазелтайн. Он бы управился с этой задачей. Мы с тобой остались бы в малом катере. Не исключено, что тебя пришлось бы при этом связать. Что ставило тебя перед выбором: либо предложить некое радикальное решение для спасения наших жизней, либо вместе со мной отправиться к праотцам. Таким был мой исходный план, но мисс Фиппс и мистер Хазелтайн спутали все карты, когда вздумали поиграть в прятки в самый неподходящий момент. Поэтому пришлось разыграть перед тобой героя-мученика. К счастью, это сработало не хуже, а может, даже немного лучше. В первом варианте я рисковал, что ты упрешься и предпочтешь умереть, чтобы прихватить с собой и меня.

Ее глаза загорелись гневом.

- Ты признаешь, что прикидывался...

- Как же, прикидывался! - резко оборвал ее я. - В чем я по-твоему прикидывался? Кому-то предстояло отвлечь огонь на себя, а очереди добровольцев на эту роль не наблюдалось. Разве я не имел права попытаться слегка склонить весы в свою пользу после того, как ты приложила столько усилий для обратного? Разумеется, я постарался выглядеть благородным и бесстрашным, дабы выжать слезы умиления из твоих глаз, не говоря уже о словах мудрости из твоих уст. По-твоему, мне следовало скромно удалиться и дать себя расстрелять, тогда как у тебя, возможно, имелась подсказка, дающая тень надежды на спасение?

Хэриет открыла было рот, чтобы излить на меня свое возмущение, но потом поколебалась и сказала:

- Все-таки я не до конца понимаю. Откуда тебе было знать, что я смогу помочь, даже если пожелаю?

- Ты сама об этом проговорилась, - ответил я. - Помнишь, той ночью, когда сказала, что в отличие от убийств отлично разбираешься в судах? Я в тебя верил, Хетти. В том, что касается моря и судов, ты всегда сможешь что-нибудь подсказать. Так оно и вышло.

- Тем не менее, - возразила она, - ты сильно рисковал, рассчитывая разжалобить меня своим притворством. Хотя, вынуждена признать, что, несмотря на всю мою ненависть к тебе, я повела себя как сентиментальная девица.

И я понял, что подбросил очередные дрова в костер ее ненависти. Ими стало крушение привычного для нее образа неудержимой и безжалостной мстительницы, преследующей человека, который разрушил ее жизнь.

Я улыбнулся.

- К тому же еще отправилась в море, отыскала меня и доставила на берег.

На что получил довольно сердитый ответ:

- Ты взял у меня отличный катер. Не могла же я оставить его в море? - Она тяжело вздохнула. - Ты надоел мне, Мэтт. Звучит пошло, но дело обстоит именно так. Отныне можешь меня не опасаться. В то же время я не желаю тебя больше видеть.

- Почему? - спросил я. - Потому что мне одному известно, что под оболочкой грубоватой женщины-шкипера бьется нежное, чувствительное сердце?

- Убирайся с моего катера, мерзавец! Уходя вдоль причала, я оглядывался в поисках "Ред барона", но шикарного лайнера нигде не было видно. Затем мне припомнилась девушка по имени Лейси Роквелл, которая, как мне стало известно, накануне явилась в полицейский участок в Ки Уэст и рассказала невероятную историю о том, как ее похитили и удерживали в заточении несколько недель по совершенно непонятным ей причинам. По крайней мере, эту особу ожидали хорошие новости: ее брат дал о себе знать. Проведя месяц в Атлантическом океане в борьбе со встречными ветрами и так никуда и не добравшись, молодой Харлан Роквелл, по-видимому, отказался от своего замысла совершить путешествие по Карибскому бассейну, взял курс на запад и остановился в Кингстоне, на острове Ямайка, откуда и отправил сестре очередную открытку. Лейси Роквелл получила ее одновременно с письмом из Панамы, сообщающим, что его ждет бескрайний Тихий океан и незабываемые впечатления в Южных морях...

Когда я вернулся. Мак ждал у меня в номере. Он явно принимал в этом деле самое непосредственное участие.

- Что плохого на этот раз, сэр? - поинтересовался я.

- Сначала хорошее, - отвечал он. - Многие высокопоставленные лица жаждут лично выразить свою признательность герою-оперативнику, чья безрассудная храбрость... - он прервался. - Знаешь, Эрик, безрассудство не относится к числу достоинств наших агентов. Как бы то ни было, все эти сэры, бароны и прочие мечтают пожать твою руку.

- Жду - не дождусь, - отозвался я. - Итак, вы меня подготовили, и я могу выслушать плохие новости.

- Вашингтон, как всегда, озабочен, - сообщил он. - Как прошло твое путешествие?

- Неплохо, - ответствовал я. - Пострадал один миллионер, в остальном все в порядке. - Я глубоко вздохнул. - Впрочем, неважно. Парень он был неплохой, особенно, когда приходилось туго. Любопытно, где он научился так умело обходиться с автоматом? - В Корее, - сказал Мак. - Служил в морской пехоте.

- Так чем же озабочен Вашингтон?

- Некоторые влиятельные американские нефтяные компании заинтересовались разработкой карибской нефти. Новое и довольно неустойчивое правительство острова пообещало им всевозможные контракты и концессии в обмен на помощь в борьбе с местными революционерами или контрреволюционерами. Такая помощь была оказана, во всяком случае, в отношении одной важной группы. Однако некая фирма со связями за так называемым железным занавесом приписывает все заслуги по устранению этой занозы в неком месте правящей партии на свой счет. Более того, эти утверждения подкрепляются множеством впечатляющих снимков. Судя по всему, в результате упомянутый концерн имеет все шансы получить привилегированные права в отношении прибрежных месторождений. Подобная развязка весьма не по душе Вашингтону, тем более, что для достижения той же цели было израсходовано немалое количество дорогостоящих взрывчатых веществ, хотя, естественно, все избегают прямых упоминаний о том, где и для какой цели они применялись.

- Боюсь, что не смогу пролить свет на эту историю, сэр, - сказал я. - Меня в то время занимали другие проблемы.

- Не сомневаюсь. Кроме того, со стороны кубинских политиков слышны яростные обвинения в адрес коварных капиталистов, осуществивших вторжение на территорию коммунистического государства.

- Не может того быть, - изумился я. - Наверное, я немного заблудился во время последней рыбалки. Какое-то время Мак молча смотрел на меня.

Не исключено, что когда-нибудь они узнают правду, - промолвил он. - Секретность секретностью, но раз уж нас не считают нужным предупреждать о больных мозолях, не нам отвечать за то, что мы на них наступили.

Что ж, весьма любезно с его стороны. Иными словами это означало, что хоть именно в моей изобретательной голове зародилась гениальная мысль заручиться помощью коммунистических друзей Хетти - в результате чего они заполучили желанное нефтяное месторождение - шеф не оставляет меня своим покровительством. Такой уж он человек. Возможно, именно поэтому мы работаем с ним, а не разбегаемся во всевозможные службы с броскими названиями, в которых из тебя не замедлят сделать козла отпущения при малейшем намеке на неприятности.

Мак продолжал:

- Возможно, тебе интересно будет узнать, что некто Мендерфилд был арестован по обвинению в убийстве Генри Моргана Валевского, известного как Морган. Считается, что имело место сведение счетов в мафиозной среде, к которой оба принадлежали.

- Ума не приложу, что мы будем делать, когда не удастся спихнуть все на мафию. Итак, Мендерфилд отгулял свое? Не стану утверждать, что меня это огорчает. Кстати, хотите посмеяться? Он ведь тоже не знал.

- Не знал о чем?

- Их секретность вынуждала его действовать в потемках точно так же, как наша меня. Он, как и я, не знал, что речь идет о важном нефтяном месторождении. И был ярым противником заключения со мной какой-либо сделки, потому как не видел в ней ни малейшего смысла. Никто ему так и не сказал. Раз уж нам никак не избавиться от этих препон, с их стороны весьма любезно усложнять жизнь и своим людям.

- Да. Весьма любезно, - согласился Мак, вставая. - Теперь, что касается нашей знакомой дамы из Мериленда. Ты не считаешь, что ей причитается своего рода амнистия? Во всяком случае, все, чего мы сможем добиться по неофициальным каналам.

Я вспомнил, как мне было предложено убираться с ее катера и улыбнулся.

- Полностью с вами согласен, сэр.

И он ушел. Час спустя, вымытый, побритый и наконец-то прилично одетый, я собрался отправиться перекусить. Хотя время обеда еще не наступило, мой организм настоятельно требовал подкрепления. Не стану утверждать, что в море мы голодали, но припасы на катере Хетти не отличались большим разнообразием. Как на маленьком, так и на большом. Я уже протянул руку к ручке двери, когда кто-то постучал. Я поколебался, вспоминая о пистолетах, ножах и прочих атрибутах нашего дела, потом мысленно махнул рукой и открыл дверь.

- Да? - приветствовал я стоящую на пороге незнакомую девушку в аккуратном желтом платье. Потом взгляд мой упал на переброшенную через руку знакомую куртку, я еще раз посмотрел ей в лицо и сказал:

- А, это вы. Я не узнал вас в "одежде. Я успел в некотором роде полюбить или по меньшей мере свыкнуться с промокшей, почти раздетой девочкой с грязными волосами, с которой нам довелось пережить платоническое морское приключение, если это можно так называть. Сейчас передо мной стоял совершенно другой человек. Та самая очаровательная блондинка, чья самодовольная фотография убедила меня, что эта девушка не способна что-либо значить для меня, вне зависимости от того, что она значит для парня по фамилии Хазелтайн. Похоже, я ошибался. Я взял протянутую мне куртку и бросил ее в ближайшее кресло.

- Я опять проголодалась, - заявила моя великолепная гостья. - И подумала, что, возможно, вы тоже не откажетесь перекусить.

- Что?

- Я ведь обещала рассказать вам, когда узнаю. Так вот, я узнала. С вашей помощью, с помощью... Билла и, возможно, даже Лео. Наконец-то я действительно Лоретта Фиппс. Я перестала быть анти-Амандой Мейн, и поняла это в то самое мгновение, когда увидела ее на причале. Я увидела в ней просто привлекательную женщину - мою мать, которую я некогда сделала объектом освободительной борьбы. Вы меня понимаете?

- Не совсем, - ответил я. - Но с удовольствием выслушаю ваши объяснения. На том и порешили.

Примечания